Ђлексей ”еофилактович Џисемский. ЏлотничьЯ артель

Ћцените этот текст:
Ђлексей ”еофилактович Џисемский. ЏлотничьЯ артель

ђассказ

---------------------------------------------------------------------
Љнига: Ђ.”.Џисемский. ‘обр. соч. в 9 томах. ’ом 2
€здательство "Џравда" биб-ка "Ћгонек", Њосква, 1959
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 19 июлЯ 2002 года
---------------------------------------------------------------------

{1} - ’ак обозначены ссылки на примечаниЯ соответствующей страницы.

‡иму прошлого года Я прожил в деревне, как говоритсЯ, в четырех стенах,
в старом, мрачном доме, никого почти не видЯ, ничего не слыша, посреди
усиленных кабинетных трудов, имеЯ длЯ своего развлечениЯ одни только
трехверстные поездки по непромЯтой дороге, и потому читатель может судить, с
каким нетерпением встретил Я весну. € - боже мой! Љак хороша показалась мне
оживающаЯ природа и какую тонкую способность получил Я наслаждатьсЯ ею,
способность, котораЯ - не могу скрыть - была мною утрачена в городской
жизни, посреди чиновничьих и другого рода мирских треволнений. ЌастоЯщим
образом таЯть начало с апрелЯ, и Я уж целый день оставалсЯ на воздухе,
походЯ на больного, которому после полугодичного заключениЯ разрешены
прогулки, с тою только разницею, что Я не боЯлсЯ ни катара, ни ревматизма,
ходил в легком платье, смело промачивал ноги и свободно вдыхал свежий и
сыроватый воздух. ЏротаЯвший на пригорке луг сделалсЯ длЯ менЯ предметом
неистощимого вниманьЯ; по нескольку раз в день Я наблюдал, как он больше и
больше расширЯетсЯ, свежей и свежей зеленеет; поЯвившиесЯ на садовых вербах
почки Я почти пересчитывал, как будто бы в них было все мое богатство. ‘
каким живым чувством удовольствиЯ поехал Я, едва пробираЯсь, верхом по
проваливающейсЯ на каждом шагу дороге, посмотреть на свою родовую речку,
которую летом курица перейдет, но котораЯ теперь, несЯсь широким разливом,
уносила льдины, руша и ломаЯ все, попадающеесЯ ей навстречу: и сухое дерево,
поваленное в ее русло осенним ветром, и накат с моста, и даже вершу, очень
бы, кажетсЯ, старательно прикрепленную старым поваром, ради заманки в нее
неопытных щурЯт. –елую неделю на небе хоть бы облачко; солнце с каждым днем
обнаруживает больше и больше свою теплотворную силу и припекает где-нибудь у
стены, точно летом. € сколько птиц поЯвилось и как они ожили, откуда
прилетели и все поют: токуют на своих сладострастных ассамблеЯх тетерева,
свищет по временам соловей, кукует однообразно и печально кукушка, чирикают
воробьи; там откликнетсЯ иволга, там прокричит коростель... ѓосподи! ‘колько
силы, сколько страстности и в то же времЯ сколько гармонии в этих звуках
оживающего мира! Ќо вот снегу больше нет: лошадей, коров и овец, к большому
их, сколько можно судить по наружности, удовольствию, сгонЯют в полЯ -
наступает рабочаЯ пора; впрочем, весной работы еще ничего - не так торопЯт:
с •ристова днЯ по Џетров пост воскресеньЯ называютсЯ гулЯщими; в полЯх
возЯтсЯ только мужики; а бабы и девки еще ткут красна, и которые из них
помоложе и повеселей да посвободней в жизни, так ходЯт в соседние деревни
или в усадьбы на гульбища; их обыкновенно сопровождают мальчишки в ситцевых
рубахах и непременно с крашеным Яйцом в руке. ѓульбища эти по нашим местам
нельзЯ сказать, чтоб были одушевлены: бабы и девки больше стоЯт,
переглЯдываютсЯ друг с другом и, долго-долго сбираЯсь и передумываЯ, станут,
наконец, в хоровод и запоют бессмертную: "Љак по морю, как по морю"; причем
одна из девок, надев на голову фуражку, представит парнЯ, убившего лебедЯ, а
другаЯ - красну девицу, котораЯ подбирает перьЯ убитого лебедЯ дружку на
подушечку или, разделЯсь на два города, ходЯт друг к другу навстречу и поют
- одни: "Ђ мы просо сеЯли, сеЯли", а другие: "Ђ мы просо вытопчем,
вытопчем". ‘амой живой сценой бывает, когда какой-нибудь мальчишка покатитсЯ
вдруг колесом и врежетсЯ в самый хоровод, причем какаЯ-нибудь баба,
посердитее на лицо, не упустит случаЯ, проговорЯ: "џ те, пес-баловник
этакой!", толкнуть его ногой в бок, а тот повалитсЯ на землю и начнет
дрегать ногами: девки смеютсЯ... €ногда привЯжетсЯ к хороводу только что
воротившийсЯ с базара пьЯный мужичонко и туда же лезет целоватьсЯ с девками,
которые покрасивее; но этакого срамного кто уж поцелует? € он начнет
выкидывать другие штуки: возьмет, например, две палки, из которых одну
представит будто смычок, а из другой скрипку, и начнет наигрывать Языком
"Ѓарыню"{289} или нагонит какого-нибудь мальчишку, стащит с него сапог
силой, возьмет этот сапог, как балалайку, и, тоже наигрываЯ Языком, пуститсЯ
плЯсать и, поднЯв на улице своими лаптЯми страшную пыль, провалитсЯ,
наконец, куда-нибудь; хороводницы после этого еще постоЯт, помолчат, пропоют
иногда: "Љалинушка с малинушкой лазоревый цвет"; мальчишки еще подерутсЯ
между собой и затем начнут расходитьсЯ по домам... ‚от вам и игрище все!
Њежду тем времЯ идет: Яровое допахивают. ‚ечер Ясный, теплый. џ сижу на
задней галерее дома, обращенной во двор. ‚ зале шумЯт двое маленьких
сыновей: старшему, Џавлу{289}, четвертый, а младшему, Ќиколаю{289}, второй
год. Ћни всеми силами стараютсЯ перекричать друг друга, вскрикиваЯ: "Џли,
пли, пли!" ќто они играют в солдаты и воюют с турками; вдруг один заревел.
"ЏолЯ! ’ы опЯть брата дразнишь?" - кричу Я, наперед знаЯ, что старший, буЯн,
обидел младшего, и хочу идти; но слышу, пришла мать: она лучше восстановит
мир. ЏолЯ пренаивно объЯвил, что он братца пикой заколол; ему объЯснЯют, что
братца стыдно колоть пикой, потому что братец маленький, и в наказанье
уводЯт в гостиную, говорЯ, что его не пустЯт гулЯть больше на улицу и что он
должен сидеть и смотреть книжку с картинками; а Љолю между тем, успокоив
леденцом, выносЯт ко мне на галерею. Ћн так огорчен, что все еще продолжает
всхлипывать; большие голубые глазенки полны слез.
- —то, ЉолЯ, тебЯ обидели? - говорю Я, берЯ его за подбородок.
Ћн несколько времени смотрит на менЯ, потом прижимает головку к плечу
нЯньки и, как бы вспомнив тЯжко нанесенную ему обиду, горько-горько опЯть
заплачет.
- Џолно, батюшка, полно! ‚он, посмотри, какаЯ идет кошка, а, а, а,
кошка!.. Љис, кис, кис!.. - говорит ему в утешенье нЯнька, показываЯ на
перебирающуюсЯ по забору кошку.
ђебенок занЯлсЯ.
- Љис, кис, кис! - шепчет он тихонько.
- „а, батюшка, кис, кис, кис, - повторЯет за ним нЯнька, и оба, очень
довольные друг другом, отправлЯютсЯ в залу баюкатьсЯ. "Ѓай, бай, бай!" -
начинает напевать старуха. "Ћ, о, о!" - окаетсЯ ребенок, а Я все еще
продолжаю сидеть: не хочетсЯ в комнаты, отрадно на воздухе, хоть и
становитсЯ свежо. Ћднако дедушка ”аддей прошел уж за квасом - значит,
девЯтый час в исходе. „едушка ”аддей только три раза в день (перед
завтраком, обедом и ужином) слезает с печи и ходит за квасом, и - не
беспокойтесь, никогда не опоздает; всегда первый нацедит из общественной
квасницы в свой бурак; не любит жидкого квасу; ну, а дворнЯ не маленькаЯ,
как раз сольют и набурЯт водой. —алый мерин, которому дозволено гулЯть в
саду по дрЯхлости лет и за заслуги, оказанные еще в юности, по случаю
секретных поездок верхом верст за шесть, за пЯть, в самую глухую полночь и
во всевозможную погоду, - чалка этот вдруг заржал; это значит, слышит
лошадей - такой уж конь табунный, жив-сгорел по своем брате; значит, это с
полЯ едут. ‘начала показываютсЯ боронщики-мальчишки, верхами на лошадЯх;
‚аська, сын кучера, обыкновенно впереди всех и что есть духу мчитсЯ, но,
завидев менЯ, поехал шагом. ќтакого сорванца-мальчишки и вообразить трудно:
его пошлют, например, за грибами, а он поймает в поле чью-нибудь чужую
лошадь, взнуздает ее веревкой, да верст в десЯть конец и даст взад и вперед.
"Ћднако что ж это оральщики не шабашат?" - думаю Я сам с собою. Ќо и
оральщики отшабашили, едут! ќто можно догадатьсЯ по крику задельного мужика,
Џетра ‡авирохи; не знаЯ, можно подумать, что он с кем-нибудь бранитсЯ, а
вовсе нет: он только говорит, и беспрестанно говорит, и все криком кричит;
поэтому его ‡авирохой и прозвали. Ћт оральщиков отделилсЯ староста,
худощавый и с озабоченным лицом мужик, отличающийсЯ от прочих только тем,
что в сапогах и с палочкой, но, как и все другие, сильно загорелый и
перепачканный в грЯзи; он входит на красный двор, снимает шапку и подходит к
перилам галереи.
- ‡дравствуй, ‘емен, надевай шапку. —то скажешь хорошего? - говорю Я.
- Ћвес выкидали, - отвечает ‘емен неторопливо.
- Ќу, и слава богу! ‚овремЯ, значит, управлЯемсЯ; теперь, стало быть,
Ячмень и лен только осталсЯ, - продолжаю Я.
- ‹ен и Ячмень осталсЯ теперь, - подтверждает ‘емен.
Ќесколько времени мы оба молчим.
- ’еперь бы дождичка надо, - замечаю Я.
‘емен вздыхает.
- Ќе мешало бы и дождичка, - соглашаетсЯ он.
‚ообще он говорит как-то лениво: видно, устал да и... џ, впрочем,
понимаю, что это значит.
- ќй! Љто там? - кричу Я. - ‘кажите ключнице, чтоб дала старосте водки.
‹ицо ‘емена в минуту освещаетсЯ удовольствием; ключница выносит стакан
водки и вместе с тем полломтЯ густо насоленного хлеба. Ћна, по разным
сношениЯм, большаЯ приЯтельница ‘емену и всех почти детей у него крестила.
‘емен берет стакан, креститсЯ и, проговорЯ:
- ‘ засевом, батюшка, поздравлЯю! - выпивает сразу и потом морщитсЯ.
- ‡акусите, - говорит ключница, подаваЯ ему хлеба.
‘емен отламывает небольшой кусочек, съедает и откашливаетсЯ.
- Ћзими, сударь, нынче, слава богу, хороши подымаютсЯ, - заговаривает
уж он сам.
- •ороши, братец, хороши, видел Я; и травы, кажетсЯ, тоже будут
порЯдочные.
- ’равы важные засели-с, - подтверждает ‘емен, - весна-то нынче,
сударь, что бог даст вперед, вольготна длЯ всего идет; оно, выходит, тепло,
да и дождички перепадают.
- ‡аморозков чтоб не было - это вот скверно длЯ всего, - замечаю Я.
‘емен усмехаетсЯ.
- Џожалуй, что того и жди, - подтверждает он. - Џокойный ваш папенька
тоже говаривал, как этак с весны теплаЯ погода начнет: "Ќу, говорит, будет
вычет; как подует от Ќиколы любезный, так и ходи недели две в шубах".
(Ќикола - приход, от нас в северной стороне.)
- Ќеужели каждый год это бывает?
- Џочесть что каждый год, что вот Я ни живу; бог знает, отчего это! Љто
говорит, что пахать начнут, пласт поднимут, так землЯ из себЯ холод даст, а
кто и на черемуху приходит: что как черемуха цветет, так от нее сиверко
делаетсЯ... Ѓог знает, как и сказать.
- Ђ куда завтра народ пошлешь? - спрашиваю Я его.
- ‡автра на дороги надо выгнать: выбивают. ‘отской два раза прибегал,
исправник его хлестать хочет, что дороги долго не чинЯт.
- Ќу, на дороги, так на дороги, откладывать нечего в дальний Ящик, не
отвертишьсЯ!
- €звестно-с, - соглашаетсЯ ‘емен, - за нами хоть бы и без вас, -
прибавлЯет он, - хошь кого извольте спросить, никогда супротив прочих ни в
чем остановки нет; как другие вышли, так и мы.
- ќто хорошо; так и надо. ‘тупай, однако, отдыхай, - заключаю Я.
‘емен сначала пошел было, но потом приостановилсЯ, подумал немного и
опЯть воротилсЯ ко мне.
- Ќасчет плотника вы приказывали... - проговорил он.
- Ќу да; что ж?
- Ќаказывал Я: на этой неделе обещалсЯ побывать.
- € хорошо; только сделает ли он ригу-то?
- Љак бы, кажись, не сделать: по мужикам здесь на всем околотке
работает; рига не какаЯ хитрость, не барские хоромы.
’ем разговор мой с ‘еменом и кончилсЯ.

„нЯ через три Я сижу в кабинете, который, как водитсЯ в помещичьих
домах, прилегает к лакейской; слышу: кто-то вошел. џ окрикнул; вместо ответа
в сопровождении ‘емена вошел мужик небольшого роста, с татарским отчасти
окладом лица: глаза угловатые, лицо корЯвое, на бороде несколько волосков,
но мужик хоть и из простых, а, должно быть, франтоват: голова расчесаннаЯ,
намасленнаЯ, в сурьмленной поддевке нараспашку, в пестрЯдинной рубашке, с
шелковым поЯсом, на котором висел медный гребень, в новых сапогах и с
поЯрковой шлЯпой в руках. Љак вошел, так и начал молитьсЯ, и молилсЯ долго,
потом вдруг подошел ко мне, и не успел Я опомнитьсЯ, как он схватил и
поцеловал у менЯ руку. Њне это с первого раза не понравилось.
- —то это за глупости? - сказал Я с сердцем, отнимаЯ руку.
Ћн отступил несколько шагов назад.
- ќто, ваше высокоблагородие, так следствует: когда выходит господин,
значит, опослЯ бога и царЯ первый, ваше высокопривосходительство, -
проговорил он с умилительной физиономией.
- „а кто ты такой? —то ты за человек?
- Џузич, ваше привосходительство.
- —то такое Џузич?
- ”амильЯ такаЯ у менЯ, значит, ваше привосходительство, и таперича
наслышан Я, что работа у вас имеетсЯ, ваше привосходительство, что ежель
таперича вам мастера хорошего надобно, чтоб в настоЯщем виде мог
представить, ваше привосходительство...
- Џлотник это-с, что этта говорили, - разрешил, наконец, ‘емен.
- Ђ! Џлотник! џ и не догадалсЯ. Љрасно уж очень говоришь ты, братец, -
сказал Я.
Џохвалу эту Џузич принЯл за чистую монету.
- ЌельзЯ, ваше высокопривосходительство, нам разговору не знать: ежель
таперича дела имеем мы с господами хорошими, значит, компанию им должны
сделать завсегда, ваше привосходительство.
- Љонечно, - сказал Я, - только так ли ты хорошо строишь, как говоришь?
- ђабота моЯ, ваше привосходительство, извольте хоть вашего ‘емена
џковлича спросить, здесь на знати; Я не то, что плут какой-нибудь али
мошенник; Я одного этого бесчестьЯ совестью не подниму взЯть на себЯ, а как
перед богом, так и перед вами, должон сказать: колесо мое большое, ваше
привосходительство, должон благодарить владычицу нашу, сенновскую божью
матерь{293}, тем, что могу угодить господам. ’аперича хоша бы карандашом
рисовка на плане, али, примерно, циркулем, али теперь по ватерпасу прикинуть
- все в разуме моем иметь могу, ваше привосходительство.
‘емен усмехалсЯ и качал головой.
- Љак же, братец, ты вот все это в разуме имеешь, а работаешь больше по
мужикам? - заметил Я.
- Ќет, ваше привосходительство, как перед богом, так и перед вами,
говорю: за бесчестье себе считаю у мужика работать. —то мужик? „урак, так
сказать, больше ничего! - возразил Џузич.
- „а ведь и ты не кнЯжеского рода. ѓовори дело-то, а не то что... -
вмешалсЯ ‘емен.
- €звестно, слово твое настоЯщее, ‘емен џковлич, коли говорить, так
говорить надо дело, - отвечал, не сконфузЯсь, Џузич.
Ћн начал производить на менЯ окончательно неприЯтное впечатление, но
вместе с тем Я с удовольствием смотрел на несколько ленивую и флегматическую
фигуру моего ‘емена, который слушал все это с тем худо скрытым невниманьем и
презреньем, с каким обыкновенно слушает, хороший мужик плутоватую болтовню
своего брата.
- Ѓрать ли нам его? - спросил Я ‘емена.
Ћн посмотрел в потолок.
- ‚озьмите. ‡десь ишь какаЯ сторонка - глушь: хоть бы и из их брата,
первой, другой, да, пожалуй, и обчелсЯ.
- Ѓез сумлениЯ будьте, ваше привосходительство, сделайте такую милость!
- подхватил Џузич.
- —то ж ты возьмешь? Љак твоЯ цена будет? - спросил Я.
- –ена моЯ, ваше привосходительство, - начал Џузич, - будет
деревенскаЯ, не то, что с запросом каким-нибудь али там прочее другое, а как
перед богом, так и перед вами, длЯ первого знакомства, удовольствие, значит,
хочу сделать: на ваших харчах, выходит, двести рублев серебром.
Џри этом ‘емен мой даже попЯтилсЯ назад.
- —то ты, парЯ, сблаговал, что ли? - сказал он, устремив глаза на
Џузича.
- Њеньше одной копейки, ‘емен џковлич, взЯть не могу, - отвечал тот.
џ с своей стороны понЯл, что имею дело с одним из тех мелких плутишек,
которые запрашивают рубль на рубль барыша, и хотел разом с ним разделатьсЯ.
- ’воЯ цена двести рублей, а моЯ - сто, - сказал Я, думаЯ, что снес,
сколько возможно, много. Џо лицу Џузича быстро промелькнул какой-то оттенок
удовольствиЯ, а ‘емена опЯть подернуло.
- ‘то - много, помилуйте! ‘емидесЯти рублев с него за глаза будет, -
произнес он с укоризною.
Џузич усмехнулсЯ.
- Ќе то что об семидесЯти, а и об ста рублЯх, ‘емен џковлич,
разговаривать нечего. ќтой цены малой ребенок не возьмет! - сказал он с
такой уж физиономией, как будто скорей готов был умереть, чем работать за
сто рублей.
- Џолно врать, Џузич! Џолно! —то Язык понапрасну треплешь! - возразил
‘емен, начинавший выходить из терпеньЯ.
- Њоже, вы сами Язык понапрасну треплете, ‘емен џковлич. ‡десь идет
разговор с господином, а не с мужиком: значит, понимаем, с кем и пред кем
говорим, - возразил Џузич.
- ‘то рублей, больше не дам: согласен - хорошо, а нет - так можешь
убиратьсЯ, - сказал Я и нарочно стал заниматьсЯ своим делом.
Џузич не уходил.
- Џозвольте, ваше привосходительство, - начал он, прикладываЯ руку к
сердцу, - так как таперича Я оченно желаю, чтоб знакомство промеж нас было;
значит, полтораста серебром вы извольте положить, и то в убыток - верьте
богу.
- Ѓольше ста не дам, убирайсЯ! - решил Я.
- ‚аше высокородие, позвольте! - продолжал Џузич, еще крепче прижимаЯ
руку к сердцу, - кому таперича свое тело не мило, а лопни, значит, мои
глаза, ваше привосходительство, ежели кто хоть копейку против менЯ уваженьЯ
сделает.
- ‹омаетсЯ еще туда же, дура-голова! - проговорил ‘емен.
- ‹оматьсЯ мы не ломаемсЯ, ‘емен џковлич, уж это вы сделайте такое ваше
одолжение, а, значит, дело, выходит, неподходЯщее.
- ЌеподходЯщее? - повторил ‘емен сердито. - Њало тебе, жиду, ста
рублев! „вадцать пЯть серебром и то лишних передано.
Џузич как будто бы не слыхал этого замечаниЯ и обратилсЯ ко мне:
- Ќакиньте, ваше высокопривосходительство, хоть четвертную еще;
ей-богу, безобидно будет.
џ молчал.
- ќто что говорить, - продолжал Џузич, - сработать можно всЯко; только
Я худого слова, значит, заслужить не хочу, а желаю так, чтоб менЯ и
напередки знали... Њоже, ваше привосходительство, изволите знать по Ѓуйскому
уезду генерала ‘еменова: господин, осмелюсь так, по своей глупости, сказать,
строжающий, в настоЯщем виде, значит... когда у него эта стройка дома была,
пЯтеро подрЯдчиков, с позволеньЯ доложить вашему привосходительству, бегом
сбежали от него; и таперича, когда он стал требовать менЯ: "—то ж, думаю,
буди волЯ царЯ небесного! Ђ Я готов завсегда служить господам", ваше
привосходительство. € как перед богом, так и перед вами потаить не могу,
первые две недели все мои ребра палкой пересчитаны были; раз пЯть, может
статьсЯ, кровЯнил менЯ; но Я, по своему чувствию, ваше привосходительство,
не то что брал в обиду, а еще в удовольствие - значит, нас, дураков,
уму-разуму учат; когда таперича мужик над тобой куражитсЯ и ломаетсЯ, а от
барина всегда снести могу.
"ќкаЯ подлаЯ натуришка!" - подумал Я и молчал.
- ’аперича при разделке, когда дело это было, - продолжал опЯть Џузич,
- генерал сейчас сделал мне отличнейшее угощенье и выкинул пЯтьдесЯт рублев
серебром лишних. "Ќа, говорит, тебе, Џузич, за то, что нраву моему, значит,
угодил". € эти деньги мне, ваше высокопривосходительство, дороже капитала
миллионного: значит, могу служить господам.
џ все молчал. ‚ыждав немного, Џузич снова заговорил:
- Ђ насчет вашей работы, Я так полагаю, что мое особенное старание быть
должно. ’аперича, когда моЯ работа у вас пойдет, вы извольте лечь на ваш
диванчик и почивать - больше того ничего сказать не могу.
џ взглЯнул на ‘емена: в лице его изображались досада и презрение.
- Ќе дам больше ста, - сказал Я решительно.
Џузич перенЯл свою шлЯпу из одной руки в другую.
- ќтой цены, ваше высокородие, никому взЯть несообразно, - проговорил
он и потом, постоЯв довольно долго, присовокупил, вздохнув: - ЏрощеньЯ,
значит, просим, - и стал молитьсЯ, и молилсЯ опЯть долго. - ’олько то
выходит, что за пЯтнадцать верст сапоги понапрасну топтал, - пробурчал он.
- ќка, парЯ, что ты сапоги потоптал, так и дать тебе тысЯчу! - возразил
‘емен.
Џузич, ничего на это не возразив, повторил еще раз:
- ЏрощеньЯ просим, ваше высокородие, - и пошел; ‘емен за ним; но Я
видел, что Џузич не уйдет и воротитсЯ, потому что шел он очень медленно по
красному двору и все что-то толковал ‘емену. —ерез несколько минут они
действительно опЯть воротились.
- ‘то берет, - сказал ‘емен.
- •оша три рублика серебром, ваше высокородие, набавьте: по крайности Я
на артель ведро вина куплю, - присовокупил Џузич с подло просительным
выражением в лице.
- Ќа артель, братец, Я сам куплю ведро вина, а тебе копейки не
прибавлю, - возразил Я.
Џузич грустно покачал головой.
- Љак нынче и на свете стало жить - не знаем, - начал он, - господа,
выходит, пошли скупые, работы дешевые... ‡адаточку уж, ваше высокородие,
извольте мне пожаловать, - прибавил он еще более просЯщим голосом.
- ‘колько ж тебе?
- „вадцать пЯть рубликов серебром, - отвечал Џузич совершенно уж
неестественным тоном.
‚идимо, что он принадлежал к разрЯду тех людей, которые о деньгах
покойно и без нервного раздражениЯ не могут даже говорить. џ подал ему
двадцать пЯть рублей; ‘емену это не понравилось.
- —то в задаток-то хватаешь? Ќе убежим от твоих денег! - сказал он
Џузичу.
- Ђх, ‘емен џковлич, бог с тобой! ‚ыходит, словно ты наших делов не
знаешь, - проговорил тот, засовываЯ дрожащею рукою бумажку в кожаную кису,
висевшую у него на шее.
- ’ы сам, парЯ, свои дела лучше нашего знаешь, - отвечал ‘емен. -
’еперь вот ты у нас работу берешь, а Я тебе при барине говорю, чтоб опослЯ
чего не вышло: ты там как знаешь, а чтоб на нашей работе Џетруха был
беспременно.
Џузич насмешливо улыбнулсЯ.
- Џетруха? - повторил он с усмешкою и обратилсЯ ко мне. - Љогда Я, ваше
привосходительство, сам на работе, что же значит Џетруха? Љакое он звание
может иметь, когда сам подрЯдчик тут, извините вы менЯ, ‘емен џковлич, -
отнессЯ он к ‘емену.
- €з наших ведь, брат, мужицких извинений не шубу шить, это что! -
возразил в свою очередь ‘емен. - Ќе на одной нашей работе, а и на всЯкой
Џетруху от тебЯ требуют - знаем тоже.
Џузич еще насмешливее покачал головою.
- …жели теперича, чтоб барину сделать удовольствие, ‘емен џковлич, мы о
Џетрухе не постоим, за Џетруху нам стоЯть много нечего: артель моЯ большаЯ.
- Ђртель твою, Џузич, и мы тоже знаем; Я опЯть при барине говорю:
окроме Џетрухи, другой прочий може у тебЯ только с нынешнего Ќиколы топор в
руки взЯл, так уж с того спросить много нечего.
- Ђ Џетруха-то кто ж такой? - спросил Я ‘емена.
- “ставщик; по всей артели парень надежный, - отвечал он.
- Љто про это говорит! Њастер отличнейший, в лучшем виде значит. …жели
теперича, ваше привосходительство, с позволениЯ так сказать, по нашим делам
он человек, значит, больной, а мы держим его без пролежек; ваше
привосходительство, жалование, значит, кладем ему сполна, - проговорил
Џузич, но таким голосом, по тону которого Ясно было видно, что похвала
Џетрухе была ему нож острый, и он ее поддерживал только по своим торговым
расчетам.
Џри прощанье Џузич стал просить у менЯ полтинничка в придачу ему на
чай. ‚ полтиннике мне уж совестно было отказать - Я ему дал, но ‘емен и
против этого протестовал:
- Ќу, парЯ, славнаЯ ты выжима! - проговорил он Џузичу, на что тот
отвечал только вздохом.

III

‘делать ригу Я задумал не столько по необходимости, сколько длЯ
развлечениЯ. Џомещики, обреченные на постоЯнную жизнь в деревне, очень
хорошо знают, что стройка в деревне - благодать, самое живое развлечение;
точно должность получил, приличную своим способностЯм: каждое утро сходишь
посмотреть, потолкуешь; после обеда опЯть идешь посмотреть; вечером тоже.
‚се это делал, конечно, и Я.
Џузич пришел ко мне работать сам четверт: с молодым парнем, Њатюшкой,
толсторожим и глуповатым на лицо, с ‘ергеичем, стариком очень благообразным,
который обратил особенно мое внимание на себЯ тем, что рубил какими-то
маленькими и очень красивыми щепочками и говорил самым мЯгким тенором, и все
всклад. “ставщик Џетруха был мужик высокого роста, сухой, с строгим
выражением в глазах и с ироническим складом в губах. Ћн говорил мало, но
резко и насмешливо. ‘ам Џузич оказалсЯ на работе совершеннаЯ дрЯнь: он
суетилсЯ, кричал, бранил, впрочем, одного только Њатюшку, который принимал
его брань с простодушной и глупой улыбкой.
- ‚сегда тебЯ так бранит подрЯдчик? - спросил Я его.
- ‡авселды... дЯдюшка ведь он мне, завселды все лаетсЯ, - отвечал он
мне и засмеЯлсЯ.
Ќад ‘ергеичем Џузич только важничал, но перед Џетрухой - другое дело:
тот его, видимо, уничтожал своею личностью и чувствовал, кажетсЯ, особое
наслаждение топтать его в грЯзь по всем распорЯжениЯм в работе. „остаточно
было Џузичу выбрать какое-нибудь бревно и положить его на углы, длЯ
пригонки, как Џетр подходил, осматривал и распорЯжалсЯ, чтоб бревно это
сбросили, а тащили другое.
- —то? Ђль неладно? - спрашивал при этом Џузич каким-то робким голосом;
но Џетр даже не удостоивал его ответом, молча размечал, и Џузич смиренно
усаживалсЯ и начинал рубить по отметкам работника.
Ќа другой или на третий день, как стали они у менЯ работать, Я подошел
и сел на бревне около ‘ергеича, на долю которого выпало тесать пол, и,
следовательно, он работал вдали от прочих.
- —то, дедушка, стар бы ты по чужой стороне ходить, - заговорил Я.
- —то делать-то, батюшка, - отвечал старик мЯгким голосом, - нужда
скачет, нужда плЯшет, нужда песенки поет - да! •оть бы и мое дело, не
молодой бы молодик, а на седьмой десЯток валит... Џора бы не бревна катать,
а лыко драть да на печке лежать - да!
- Ћтчего это ты все вот всклад говоришь? - заметил Я ему.
‘ергеич усмехнулсЯ.
- €змолоду, государь мой милостивый, - отвечал он, - такаЯ уж моЯ речь;
где и Язык-то набил на то - не помню; с хороводов да песен, видно, дело
пошло; ну и тоже, грешным делом, дружничал по свадебкам.
- „ружкой ты был? - сказал Я.
‘тарик самодовольно улыбнулсЯ.
- џ был, може, из дружек дружка, а не то что просто дружка; менЯ ажно
из џрославлЯ богатые мужички ссЯгали дружничать у них на сыновних свадебках,
по сту рублев мне за то платили; Я был дорогой дружка - да! ’ы вот, государь
милостивый, в замечанье взЯл, что Я речь всклад говорю; а кабы ты посмотрел
еще менЯ на свадебном деле, так что твой колоколец под дугой али гусли
многострунные!
- Љак же у вас начинаютсЯ, например, эти сговоры? ‘ чего? - спросил Я.
- ‘говоры, государь мой милостивый, - отвечал ‘ергеич, кажетсЯ, очень
довольный моим вопросом, - начинаютсЯ, ежели дружка делом правит по порЯдку,
как он сейчас в избу вошел, так с поклоном и говорит: "“ вас, хозЯин, есть
товар, а у нас есть купец; товар ваш покажите, а купца нашего посмотрите..."
’ут сейчас с ихниной, с невестиной стороны, свашка, по-нашему, немытаЯ
рубашка, и выводит девку из-за занавески, ставит супротив жениха; они,
вестимо, тупЯтсЯ, а им говорЯт, чтоб смотрелись да глЯделись - да! ’еперича
невеста, значит, понравилась. †енихов дружка сейчас по имени чествует
хозЯина в дому... €ван €ваныч, что ли: "’овар ваш, €ван €ваныч, показалсЯ,
ум-разум расступилсЯ, пожалуйте шубу на стол, станем богу молитьсЯ и по
рукам битьсЯ" - да! „евку опЯть за занавеску уводЯт: горе горевать, свой
девичий век обвывать, а батька с маткой сЯдут за стол дочку пропивать, и
пьЯнство тут, государь мой милостивый, у нас, дураков-мужиков, бывает
шибкое; все, значит, от жениха идет; только, сердечный, повертывайсЯ, не
жалей денежек, приезжай, значит, припасенный.
- Ђ дары когда ж дарЯтсЯ между женихом и невестой? - перебил Я.
- „ары тут же дарЯтсЯ, - продолжал ‘ергеич, - как теперича, по молитве
это рукобитье совершитсЯ, старички, выходит, по другому, по третьему
стаканчику выпили, дружка сейчас и ведет жениха за занавеску, поначалу
молитву читает: "ѓосподи, помилуй нас" - да! ’ут женишок и спрашивает:
"Љрасна девица, дайте знать, как вас звать?" Ћна - хоша Љатерина ‘тепановна;
значит - "Љатерина ‘тепановна, извольте наши дары принЯть, да не
прогневатьсЯ, примите мало, а сочтите за много". Ќевеста дары приемлет; тут
они и цалуютсЯ, впервые, значит, а другие, може, и больно не впервые,
губы-то, може, до мозолей уж трепаны, особливо по нашей гулЯщей сторонке...
’еперича и невеста в оборот жениху говорит: "ѓосподи, помилуй нас. „обрый
молодец, как вас звать?" Џримерно, Ќиколай €ваныч; выходит - "Ќиколай
€ваныч, извольте от менЯ дары принЯть, да не прогневатьсЯ, примите мало, а
сочтите за много!" ЋтдариваетсЯ, значит - да!
- Ђ как же невеста обвывает свой девичий век? - спросил Я.
- •орошо, сударь, обвывает, - отвечал ‘ергеич с каким-то умилением, -
причитывает все к отцу, матери с такими речами: "Ќе лес к сырой земле
клонитсЯ, добрые люди богу молЯтсЯ. ‘тречай-ка ты, родимый батюшка, своих
дорогих гостей, моих разлучников; сажай-ка за стол под окошечко
свата-сватьюшку, дружку-засыльничка ко светцу, ко присветничку; не сдавайсЯ,
родимый батюшка, на слова их на ласковые, на поклоны низкие, на стакан пива
пьЯного, на чару зелена вина; не отдавай менЯ, родимый батюшка, из теплых
рук в холодные, ко чужому к отцу, к матери" - да! Џриговоры хорошие идут. “
нас ведь лучше, обрЯднее, чем у вас, у барь. џ вот тоже с улицы в окошко на
господские свадьбы глЯживал - что?.. Ќичего нет потешного; схватЯтсЯ только
за руки да ходЯт, а ничего разговоров нет.
- ќто на сговорах; а на свадьбах, Я думаю, еще больше приговоров
бывает, - продолжал Я спрашивать, видЯ, что ‘ергеич был в душе мастер по
свадебному делу, и Я убежден, что он некоторые приговоры сам был способен
сочинЯть. ‚опрос мой окончательно расшевелил старика; он откашлЯлсЯ,
обдернул бороду и стал уж называть менЯ, вместо "государь мой милостивый",
"друг сердечный".
- ‚ самую свадьбу, друг сердечный, - начал он, - приговоры, большие
ведутсЯ. ’еперича взЯть так примерно: женихов поезд въезжает в селенье;
дружка сейчас, коли он ловкий, соскочит с саней и бежит к невестиной избе
под окошко с таким приговором: "‘тоЯт наши добрые кони во чистом поле, при
пути, при дороженьке, под синими небесами, под чистыми под звездами, под
черными облаками; нет ли у вас на дворе, сват и сватьюшка, местечка про
наших коней?" €з избы им откликаютсЯ: "Њилости просим; про ваших коней есть
у нас много местов". ’еперича по его команде поезд въезжает на двор, а он,
государь мой милостивый, все впереди, никому вперед себЯ идти не дает. Џо
сенЯм идет, молитву творит и себе приговор говорит: "€дет друженька лесенкой
кленовою, мостиком калиновым, беретсЯ друженька за скобочку полужоную.
ђастворите, во имЯ отца и сына и свЯтаго духа, дверечки широкие: сам Я,
сватушка, двери на петле поведу, а без аминЯ не войду!" ’ем, друг сердечный,
что в свадебном деле ничего без молитвы начинать нельзЯ, весь поезд, значит,
аминЯ и ждет - да! Љак теперича им аминь из избы оголосили, дружка опЯть
впереди всех. Џервый его приговор, как в избу вошел: "‘кок чрез порог,
насилу ножки переволок!" ‡начит, чтоб с шутки начать, да и дело кончать -
да! ‚торой приговор его: "‚се люди смотрЯщие, все люди глЯдЯщие! Џокажите
мне хозЯина настоЯщего в дому". ’ретий его приговор: "‘ватьюшка любезный,
кто у вас в доме начал?" - "Ќачал у нас в доме спас, пресвЯтаЯ богородица!"
- отвечают ему. —етвертый приговор дружки значит: "Ѓогу помолимсЯ, на все
четыре стороны поклонимсЯ, сватьюшка любезный, в некоторые годы, в некоторые
времена ходили промеж нас старушонки, дела наши свашили, были промеж нас и
сговоры! ’еперича, значит, дело наше сужено, рЯжено: к молодому нашему кнЯзю
пожалуйте молодую кнЯгиню, к большому барину большого барина, к меньшому
барину меньшого, к тысЯцкому тысЯцкого, а ко мне, дураку-дружке, такого же
дурака-дружку". ’еперича сейчас невесту и выводит из-за занавески брат
родной али там крестный. „ружка опЯть было первый идет, брату пива подносит,
только на тот раз ему говорЯт - да: "Џришлите себЯ помоложе, подороже и
повежливее!" ‡начит, надо жениха посылать. €дет тот сначала с пустым пивом,
без денег, значит, брат ему и говорит: "Љушайте сами; наша сестричка не
дешеваЯ: не по бору ходила, не шишки брала, а золотом шила; у нашей
сестрички по тысЯче косички, по рублю волосок" - значит, выкуп надобно
делать, денег в пиво класть.
- Ђ дружка что тут делает? - спросил Я.
- „ружка промеж тем свое справлЯет, - отвечал ‘ергеич. - ’оже, грешным
делом, бывало, попересохнет в горле-то, так нарочно и закашлЯешьсЯ: и
кашлЯешь и кашлЯешь, а тут такой приговор и ведешь: "‘ватьюшки любезные,
что-то в горле попершило, позакашлЯлось: нет ли у вас водицы испить, а коли
воды нет, мы пьем и пивцо, а пивца нет, выпьем и винца!" Ќу, и на другой
хорошей свадьбе, где вином-то просто, тут же стакана три в тебЯ вольют; так
и считай теперь: сколько в целый день-то попадет. ‘ другой, бывало,
богатенькой свадебки, после друженьЯ, приедешь домой, так целую неделю в
баню ходишь - свадебную дурь паром выгонЯть. •орошо дружке бывает, нечего
сказать, больно хорошо.
- •орошо-то, хорошо, да ведь и это дело не всЯкий справит: надобно тоже
разум иметь, - заметил Я.
- …ще какой разум-то, друг сердечный! ђазум большой надо иметь, -
отвечал ‘ергеич. - ‚от тоже нынешние дружки, посмотришь, званье только
носЯт... •оть бы теперь приговор вести надо так, чтоб кажинное слово всЯк в
толк взЯл, а не то что на ветер Языком проболтать. ‡а поЯс бы, кажись, в
экие годы свои всех их заткнул, - заключил он и начал тесать.
- Ђ уж нынче разве ты не дружничаешь? - спросил Я.
- Ќет, государь мой милостивый, давно уж отстал; что-что с рожи-то
цветен да румЯн, а глаза больно плохи. ‚от и рубишь теперь все больше по
памЯти; кажинный год раза три сослепа-то обрубишьсЯ, а уж где дружничать:
тут надо глаза быстрые, ноги прыткие!
- ’ы семейный али одинокий?
- Љакое, друг сердечный, одинокий! - возразил ‘ергеич: - ђодом-то,
видно, из кустовой ржи. Ѓыло в избе всЯкого колосьЯ - и мужиков и девьЯ:
пЯтерых дочек одних возвел, да чужой человек пеньЯ копать увел, в
замужества, значит, роздал - да! „вух было сыновьев возрастил, да и тем
что-то мало себе угодил. ‡а грехи наши, видно, бог нас наказывает. €ов
праведный был, да и на того бог посылал испытанье; а нам, окаЯнным, еще
мало, что по ребрам попало - да!
- Ђ сыновьЯ где ж у тебЯ?
- ‘ыновьЯ, друг сердечный, старший, волей божьею на Ќизу холеркой
помер, а другого больно уж любил да ласкал, в чужи люди не пускал, думал, в
старые наши годы будут от него подмоги, а выходит, видно, так, что человек
на батькиных с маткой пирогах хуже растет, чем на чужих кулаках - да!
- ѓде ж он? ‘пилсЯ, что ли?
- џ уж и сказать тебе не знаю как, в кою сторону он дурак; недолго бы,
кажись, пил, да много в кабак отвалил. „обросовестным он, государь мой
милостивый, при конторе нашей был, и послали его, где греху-то быть, с
мирскими деньгами в город; уехать-то уехал в поддевке, а оттель привели на
веревке - да! ‚се денежки, двести с хвостиком, и ухнул там; добрые люди,
спасибо, подсобили - да! Ћн-то благовал, а батька в ответ попал: мирские
рублики, батюшка, не простЯт. Ќа сходке такое положенье сделали, что али бы
Я деньги за него клал, али бы его, разбойника, на поселенье сдал - да! Ќе
стерпел Я этого: детки-то к нам сердцами не падки, а они нам - худы ли,
добры - все сладки. „елать неча, пошел к Џузичу, стал ему в ноги
кланЯтьсЯ...
- Ђ разве Џузич у вас деньги в рост отдает?
- Ќешто, нешто, сударь одолжает кой-кого на знати, - отвечал старик,
вздохнув, - исстарЯ еще у них в дому это заведенье идет: деды его еще этим
промышлЯли.
- Џомилуй! ‘ам Џузич дурак какой-то, болтушка! - заметил Я.
‘ергеич усмехнулсЯ.
- „а, то-то вот, что-что разумом мелок, да как сердцем-то крепок, так и
богатее нас с тобой, государь милостивый, живет. ѓривной одолжит, а рубль
сорвать норовит; мало бога знает, неча похвалить, татарский род проклЯтый,
что-что крещеные! •оша бы и мое дело: тем временем слова не сказал и дал,
только в конторе заЯвил, а теперь и держит словно в кабале; стар не стар, а
все в эту пору рубль серебра стою, а он на круг два с полтиной кладет.
- Ќу, а прочие как же живут у него? - спросил Я.
- Ђ что, государь мой милостивый, прЯмо тебе скажу; всЯ артель у нас на
одном порЯдке, - отвечал старик тихо. - ‚се в кабале у него состоим. ‚он
хоть бы этот Њатюшка, дурашный, дурашный парень, а все бы в неделю не рублем
ассигнациЯми надо ценить.
- Ќеужели же он рубль ассигнациЯми только кладет ему в неделю? -
воскликнул Я.
- Ђли больше! - отвечал ‘ергеич. - Ћн тоже пригульный: девка по лесу
шла да его нашла, бобылка согрешила - землицы, значит, и не было у них,
хлебцем-то и бились... Ќу, Џузич и делал им это одолжение: давал на
пропитание, а теперь и рассчитывает как надо: парень круглый год калачика не
уболит съись; лапоток новых не на что купить, а все денег нет - да! Љаковы
наши богатые-то мужички, а наш-то уж, пожалуй, изо всех хват, черту брат.
- Ќу, а этот Џетр, уставщик, верно, на особом у Џузича положении нанЯт,
по настоЯщей рЯде?
- Ђ какое, сударь, по настоЯщей рЯде! ’оже в кабале, еще больше нашего.
’риста рублев ему должным состоЯл, от родителЯ тоже поотделилсЯ, а тут, где
бы разживатьсЯ, в болесть впал, словно бы года два хворал, а уж это до кого
ни доведись: хозЯин лежит, нужду в доме творит.
- Ћтчего ж Џузич трусит его, кажетсЯ?
- Ќу да, батюшка, по работе-то нужный ему человек: что бы он без него?
Љак без рук, сам видишь! Ђ еще и то... после болести, что ли, с ним это
сделалось, сердцем-то Џетруха неугож, гневен, значит. ’еперича, что маленько
Џузич сделает не по нем, он сейчас ему и влепит: "’ы, бает, менЯ в грех не
вводи; у менЯ твоей голове давно место в лесу приискано".
- Ќеужели же он это вправду говорит? - спросил Я.
‘ергеич засмеЯлсЯ.
- Ќету, сударь, какое, кажись, вправду! - отвечал он. - Њужик
богобоЯзливый, сделает ли экое дело! ‘ердце только срывает, стращает. Ќу, а
Џузич тоже плутоват-плутоват, а ведь заЯчьего разуму человек: на ружье
глЯдит, а от воробьЯ бежит, и боитсЯ этого самого, не прекословствует ему
много.
Џетр стал менЯ очень интересовать, и Я хотел было о нем поподробнее
расспросить ‘ергеича, но в это времЯ подошел Џузич и начал нести какую-то
чушь о работе, и Я, чтоб отделатьсЯ от него, ушел в комнаты.

Љогда срубы были срублены, Џузич, к большому моему удовольствию,
отправилсЯ на другую какую-то работу. ‚ тот же день ‘емен подошел ко мне.
- ‚инца-то ребЯтам обещали; прикажите хоть штофчик им выставить - и
будет с них! - проговорил он.
- •орошо, - сказал Я, - что ж ты мне давно не напомнишь? џ было и
забыл.
- Џережидал, чтоб собака эта куда-нибудь убежала, а то ведь рыло свое
тут же стал бы мочить, - отвечал ‘емен, подразумеваЯ, конечно, под собакой
Џузича.
- Љогда ж им дать? - спросил Я.
- „а вот хоть ужо вечером, как отшабашат.
- •орошо... ‡айди ты перед тем в горницу за вином, и Я выйду к ним, -
сказал Я.
- ‘лушаю-с, - отвечал ‘емен и неторопливо пошел к своему делу.
‚ечером Я действительно в сопровождении ‘емена, вооруженного штофом и
несколькими ломтЯми хлеба, вышел к плотникам. Ћни, вероЯтно, уж
предуведомленные, сидели на бревнах. Џри моем приходе ‘ергеич и Њатюшка
привстали было и снЯли шапки.
- ‘идите, братцы; винца Я вам принес, выпейте, - сказал Я, садЯсь около
них тоже на бревно.
Џетр, сидевший потупившись, откашлЯлсЯ.
- Ѓлагодарствуй, государь наш милостивый, благодарствуй, - проговорил
‘ергеич.
Њатюшка глупо улыбнулсЯ. џ велел подать первому Џетру. Ћн выпил,
откашлЯлсЯ опЯть и проговорил:
- ‚от кабы этим лекарством почаще во рту полоскать, словно здоровее был
бы.
- Ѓудто? - спросил Я.
- Џраво, славно бы так; мужику вино, что мельнице деготь: смазал и
ходчей на ходу пошел, - отвечал Џетр.
- ‚ино сердце веселит, вино разум творит, - присовокупил ‘ергеич, берЯ
дрожащими руками стакан.
Њатюшка, выпив, только стал облизыватьсЯ, как теленок, которому на
морду посыпали соли.
€з принесенного ‘еменом хлеба ‘ергеич взЯл ломоть, аккуратно посолил
его и начал жевать небольшим числом оставшихсЯ зубов.
Њатюшка захватил два сукроЯ, почти в два приема забил их в рот и стал,
как говоритсЯ, уплетать за обе щеки. Џетр не брал.
- —то ты, и не закусываешь? - сказал Я ему.
- Ќет, не закусываю. Њы ведь не чайники, а водочники: пососал Язык - и
баста! - отвечал он и опЯть закашлЯлсЯ, а потом обратилсЯ ко мне:
- џ, барин, батьку еще твоего знавал: старик был важный.
- ‚ажный?
- ‚ажный; лучше тебЯ.
- —ем же лучше? - спросил Я.
- „а словно бы умней тебЯ был, - отвечал без церемонии Џетр.
- Џочему ж он умней менЯ был?
- Ђ потому он умней тебЯ был, что уж он бы, брат, Џузичу за немшоные
стены не дал ста серебром - шалишь! „енег, видно, у тебЯ благих много.
- ’о-то и есть, что не много, а мало, - сказал Я.
- € денег-то мало. Ќу, брат, видно, ты взаправду не больно умен, -
подхватил Џетр.
‚ыпитый стакан водки очень, кажетсЯ, подействовал на его
разговорчивость.
Њатюшка при этом засмеЯлсЯ. ‘ергеич покачал головой.
- ’ы по городам ведь больше финтил, - продолжал Џетр, - и батькиным
денежкам, чай, глаза протер. Љак бы старика теперь поднЯть, он бы задал
перцу и тебе и приказчику твоему ‘емену џковличу. —то, черномазое рыло,
водки-то не подносишь? Ђли не любо, что против шерсти глажу? - обратилсЯ он
к ‘емену.
’от поднес ему водки и проговорил:
- ќко мелево ты, Џетруха! - но совсем не тем тоном, каким он говорил
Џузичу.
- ’о-то мелево. ‘вернули вы, ребЯта, с барином домок, нечего сказать.
Џрежде, бывало, при старике: хлеба нет, куда ехать позаимствоватьсЯ? ‚
ђаменье... Ђ нынче, посмотришь, кто в Љарцове хлеба покупает? ‚се раменский
‘емен џковлич.
- ЃожьЯ волЯ; колькой год все неурожаи да червь побивает, - заметил
‘емен; но Џетр как бы не слыхал этого и продолжал, обращаЯсь к ‘ергеичу:
- Џрежде, бывало, в ‚онышеве работаешь, еще в воскресенье во втором
уповоде мужики почнут сбиратьсЯ. "Људа, ребЯта?" - спросишь. "Ќа заделье". -
"„а что рано?" - "‹учше за-времЯ, а то барин забранитсЯ"... Ђ нынче, голова,
в понедельник, после завтрака, только еще запрЯгать начнут. "—то, плуты,
поздно едете?" - "“спеем-ста. ‘емен џковлич простит".
‘емена начинало за живое, наконец, трогать.
- —то, парЯ, больно уж конфузишь, и еще перед барином? - проговорил он.
Џетр сначала засмеЯлсЯ, потом закашлЯлсЯ.
- —то мне тебЯ, голубчик, конфузить? - начал он, едва отдыхаЯ от кашлЯ.
- Ќе за что! ’ы ведь выдалсЯ не из плутов, а только из дураков.
‘емен махнул рукой. Њне стало уж жаль его.
- џ, напротив, очень доволен ‘еменом; мне такого смирного и доброго
приказчика и надо, - сказал Я.
Џетр посмотрел мне в лицо.
- “ тебЯ какой чин-то, большой али нет? - спросил он вдруг.
- ’итулЯрный советник - капитан, значит, - отвечал Я.
- Ќе чиновен же ты, брат! ‚он у нас барин, так генерал; а ты, видно, и
служить-то не охоч. Ѓарыню-то в замужество хошь богатую ли взЯл?
- Ќет, не богатую, а по сердцу.
- Џо сердцу, ну да! - возразил Џетр. - Џропащее твое дело, как Я
посмотрю на тебЯ! Ђ ты бы дослужилсЯ до больших чинов, невесту бы взЯл
богатую, в вотчину бы свою приехал в карете осьмериком, усадьбу бы сейчас
всю каменную выстроил, дурака бы ‘еньку своего в лисью шубу нарЯдил.
- ќто кому как бог даст. ’ы вот и сам не богат, - сказал Я.
- —то тебе примеры-то с менЯ брать? Ђ, пожалуй, выходит, что и
взаправду в менЯ пошел: такой же дурашный! - отрезал начисто Џетр.
- Ѓольно уж смело, Џетр Ђлексеич, говоришь! - заметил ‘ергеич,
опасавшийсЯ, кажетсЯ, чтоб Я не обиделсЯ.
- —то смело-то? Ђли, по-твоему, лиса бесхвостаЯ, лЯсы да балЯсы гладкие
точить? - отвечал ему Џетр и отнессЯ ко мне, показываЯ на ‘ергеича. - ‚едь
прелукавый старичишко, кто его знает: еще по сю пору за девками бегает,
уговорит да умаслит ловчей молодого.
‘ергеич слегка покраснел.
- Џолно, друг сердечный! - возразил он. - —то тебе на менЯ воротить,
лучше об себе открыть; теперь-то на седьмую версту нос вытЯнул, а молодым
тоже помним: высокий да пригожий, только девкам и угожий.
Џри этих словах, неизвестно почему, Њатюшка вдруг засмеЯлсЯ. Џетр на
него посмотрел.
- ’ы чему, дурак, смеешьсЯ? Ђли знаешь, как девки любЯт? - спросил он.
- Ќету, дЯденька, Я этого не знаю, нетути, - отвечал тот простодушно.
- € ладно, что нету; дуракова рода, говорЯт, нынче разводить не
приказано. Џузичев сынишко последний в племЯ пущен, - проговорил Џетр и
потом прибавил, как бы сам с собою: - Ѓыло, видно, и наше времечко; бывало,
можо так, что молодицы в ‘еменовском-лапотном на базаре из-за Џетрушки
шлыками дирались - подопьют тоже.
- €з-за кости с мозгом, Џетр Ђлексеич, и собаки грызутсЯ... •орошую
Ягоду издалече ходЯт брать, - сказал ‘ергеич.
- ‘тало быть, ты смолоду, Џетр, волокита был? - спросил Я его.
Ћн усмехнулсЯ.
- ‚олокитствовал, сударь, - отвечал за него ‘ергеич, - сторонка наша,
государь мой милостивый, не против здешних мест: веселаЯ, гулливаЯ; девки
толстые, из себЯ пригожие, нарЯдные; Џетр Ђлексеич поначалу в неге жил,
молвить так: на пиве родилсЯ, на лепешках поднЯлсЯ - да!
- ‚ „ьЯкове, голова, была у менЯ главнаЯ притона, слышь, - начал Џетр,
- день-то деньской, вестимо, на работе, так ночью, братец ты мой, по этой
хрюминской пустыне и лупишь. ’еперь, голова, днем идешь, так боишьсЯ, чтобы
на зверЯ не наскочить, а в те поры ни страху, ни устали!
- ‡начит, сердцем шел, а не ногами, - заметил ‘ергеич.
- Љакое тут к лЯду сердцем! - возразил Џетр. - џ на это был крепок,
особой привЯзки у менЯ никогда не было, а так, баловство, вон как и у ‘еньки
же.
- —то тебЯ ‘енька-то трогает? ‚се бы тебе ‘еньку задеть! - отозвалсЯ
‘емен.
- ’ы молчи лучше, клиньЯ борода, не серди менЯ, а не то сейчас обличу,
- сказал ему Џетр.
- Ќе в чем, брат, менЯ обличать, - проговорил кротко, но не совсем
спокойно ‘емен.
- Ќе в чем? Ђ ну-ка, сказывай, как молодым бабам десЯтины мерЯешь? —то?
ЏотупилсЯ? ‘ам ведь Я своими глазами видел: как, голова, молодой бабе мерЯть
десЯтину, все колов на двадцать, на тридцать простит, а она и помни это:
получка после будет!
‘емен не вытерпел и плюнул.
- ’ьфу, греховодник! Њели больше! - проговорил он.
- ’ы не плюйсЯ, а водку-то поднеси, - сказал Џетр.
- Њелево, мелево и есть, - говорил ‘емен, подносЯ водку.
Џетр, выпив, опЯть надолго закашлЯлсЯ каким-то глухим, желудочным
кашлем.
- ‚ели подносчику-то своему выпить: у него давно слюнки текут, -
обратилсЯ он ко мне, едва отдыхаЯ от кашлЯ, и замечанием этим сконфузил и
менЯ и ‘емена.
- ‚ыпей, ‘емен; что ж ты сам не пьешь? - поспешил Я сказать.
- ‘лушаю-с, - отвечал растерЯвшийсЯ ‘емен, налил себе через край стакан
и выпил. - џ теперь пойду и отнесу штоф в горницу, - прибавил он.
- ‘тупай, - сказал Я.
‘емен ушел. Ћн, кажетсЯ, нарочно поспешил уйти, чтоб избавитьсЯ от
колких намеков Џетра; тот посмотрел ему вслед с насмешкою и обратилсЯ ко
мне:
- ’ы, барин, взаправду не осердись, что Я просто с тобой говорю; коли
хочешь, так Я и отстану.
- Ќапротив, Я очень люблю, когда со мной говорЯт просто.
- ќто ведь уж мы с этим старым девушником, ‘ергеичем, давно смекнули.
- ‘мекнули? - спросил Я.
- ‘мекнули, - отвечал Џетр. - ’ы не смотри, что мы с ним в лаптЯх
ходим, а ведь на три аршина в землю видим. Љоли ты не сердишьсЯ, что с тобой
просто говорЯт, Я, пожалуй, тебЯ прощу и на ухо тебе скажу: ты не дурашный,
а умный - слышь? Ђ все, братец ты мой, управлЯющему своему, ‘еньке, скажи от
менЯ, чтоб он палку-понукалку не на полатЯх держал, а и на полосу временем
выносил: наш брат, мужик - плут! Љак узнает, что в передке плети нет, так
мало, что не повезет, да тебЯ еще оседлает. џ это тебе говорю, сочти хоть
так, за вино твое! ‘кажем по мужике, да надо сказать и по барине.
- ‡а совет твой спасибо, - сказал Я, - только сам вот ты отчего все
кашлЯешь?
- Ѓолен Я, братец ты мой.
- —ем же?
- Ќутром, порченый Я, - отвечал Џетр, и лицо его мгновенно принЯло,
вместо насмешливого, какое-то мрачное выражение.
- Љто ж это тебЯ испортил? - спросил Я.
Џетр молчал.
- Љто его испортил? - отнессЯ Я к ‘ергеичу.
- Ќе знаю, государь милостивый; его дела! - отвечал уклончиво старик.
- Ќе знает, седаЯ крыса, словно и взаправду не знает, - отозвалсЯ Џетр.
- ‡нать-то, друг сердечный, може, и знаем, да только то, что много
переговоришь, так тебе, пожалуй, не угодишь, - отвечал осторожный ‘ергеич,
который, кажетсЯ, чувствовал к Џетру если не страх, то по крайней мере
заметное уважение.
- —то не угодить-то? Ќе на дорогу ходил! - сказал Џетр и задумалсЯ.
- —то такое с ним случилось? - спросил Я ‘ергеича.
- Џо дому тоже, государь милостивый, вышло, - отвечал опЯть не прЯмо
старик. - Њы ведь, батьки-мужики, - дураки, мотунов да шатунов деток, как и
Я же грешный, жалеем, а коли парень хорош, так давай нам всего: и денег в
дом высылай, и хозЯйку приведи работЯщую и богатую, чтоб было батьке где по
праздникам гостить да вино пить.
- ‚ моем, голова, деле батька ничего, - возразил Џетр, - все от ”едоски
идет. ‚ самую еще мою свадьбу за красным столом в обиду вошла...
- —то ж так неугодно ей было? - спросил ‘ергеич.
- Ќеугодно ей, братец ты мой, показалось, что наливкой не угощали; длЯ
дедушки ‘идора старухи была, слышь, наливка куплена, так зачем вот ей
уваженьЯ не сделали и наливкой тоже не потчевали, - отвечал Џетр. (‚ лице
его уж и тени не оставалось веселости.)
‘ергеич покачал головой.
- Љто такаЯ эта ”едосьЯ? - спросил Я.
- Њачеха наша, - отвечал Џетр и продолжал: - ‘тола-то, голова, не
досидела, выскочила; батька, слышь, унимает, просит: ничего не властвует -
выбежала, знаешь, на двор, сама лошадь заложила и удрала; иди, батька,
значит, пешком, коли ей не угодили. ‘мехоты, голова, да и только втепоры
было!
‘ергеич опЯть покачал головой.
- Љомандирша была, друг сердечный, над стариком; слыхали мы это и
видывали.
- Љомандирша такаЯ, голова, была, что синЯ пороха без ее воли в доме не
сдувалось. Ѓывало, голова, не то, что уж хозЯйка моЯ, приведеннаЯ в дом, а
девки-сестры придут иной раз из лесу, голодные, не смеют ведь, братец ты
мой, без спросу у ней в лукошко сходить да конец пирога отрезать; все батьке
в уши, а тот сейчас и оговорит; так из куска-то хлеба, голова, принимать
кому это складно?
- ‡лаЯ баба в дому хуже черта в лесу - да: от того хоть молитвой да
крестом отойдешь, а эту и пестом не отобьешь, - проговорил ‘ергеич и потом,
вздохнув, прибавил: - ‚аша ”едосьЯ €вановна, друг сердечной Џетр Ђлексеич, у
сердца у менЯ лежит. ‘ережка мой, може, из-за нее и погибает. Њного народу
видело, как она в ѓаличе с ним в харчевне деньгами руководствовала.
Џетр махнул рукой.
- ѓоворить-то только неохота, - пробунчал он про себЯ.
- „а, то-то, - продолжал ‘ергеич, - было ли там у них что - не ведаю, а
болтовни про нее тоже много шло. ‚от и твое дело: за красным столом в обиду
вошло, а може, не с наливки сердце ее надрывалось, а жаль было твоего
холоства и свободушки - да!
Џетр еще больше нахмурилсЯ.
- Џес ее, голова, знает! Ђ пожалуй, на то смахивало, - отвечал он и
замолчал; потом, как бы припомнив, продолжал: - ђаз, братец ты мой, о
казанской это было дело, поехала она праздничать в ‘уровцово, нарЯдилась,
голова, знаешь, что купчиха твоЯ другаЯ; жеребенок у нас тогда был,
выкормок, конь богатый; конЯ этого длЯ ней заложили; батька сам не поехал и
менЯ, значит, в кучера присудил.
- Ђ у кого в ‘уровцове-то гостились? - перебил ‘ергеич.
- ѓости, голова, у нас в ‘уровцове были хорошие: у ‹изаветы Њихайловны,
коли знавал, - отвечал Џетр.
- ‡навал, друг сердечный, знавал: гости наипервые, - сказал ‘ергеич.
- ѓости важные, - подтвердил Џетр и продолжал: - ‚се, голова, наша
”едосьЯ весело праздничала; беседы тоже повечеру; тут, братец ты мой,
дворовые ребЯта из ‡еленцына наехали; она, слышь, с теми шутит, балует,
жгутом лупмЯ их лупит; другой, сердечный, только выгибаетсЯ, да еще в стыд
их вводит, голова: купите, говорит, девушкам прЯников; какие вы парни, коли
у вас денег на прЯники не хватает!
- ЉакаЯ! ЏрЯников просит! - проговорил Њатюшка.
- ЃойкаЯ была женщина, смелаЯ! - заметил ‘ергеич.
- Џоехали мы с ней, таким делом, уж на четвертый день поутру, -
продолжал Џетр, подперши голову обеими руками и заметно увлеченный своими
воспоминаниЯми, - на дорогу, известно, похмелились маненько; только ”едоска
моЯ не песни поет, а сидит пригорюнившись. ‹адно! …дем мы с ней таким делом,
путем-дорогою... вдруг, голова, она схватила менЯ за руку и почала ее жать,
крепко сжала. "Џетрушка, говорит, поцалуй менЯ!" - "Џолно, говорю, мамонька,
что за цалованье!" - "Ќу, Џетрушка, - говорит она мне на это, - кабы Я была
не за твоим батькой, Я бы замуж за тебЯ пошла!" џ, знаешь, голова, и
рассмеЯлсЯ. "—то, пес, говорит, смеешьсЯ? Ђ то, дурак, може, не знаешь, что
хоша бы роднаЯ мать у тебЯ была, так бы тебЯ не любила, как Я тебЯ люблю!" -
"Ќа том, говорю, мамонька, покорно благодарю". - "Ќу, говорит, Џетруша,
никому, говорит, николи не говорила, а тебе скажу: твой старый батька
заедает мой молодой век!" - "ќто, мамонька, говорю, старуха надвое сказала,
кто у вас чей век заедает!" - "„а, говорит, ладно, рассказывай! Ќынче,
говорит, батька тебЯ женить собираетсЯ; ты, говорит, не женись, лучше в
солдаты ступай, а не женись!" - "—то же, говорю, мамонька, Я такой за
обсевок в поле?" - "’ак, говорит, против тебЯ здесь девки нет, да и Я твоей
хозЯйки любить не стану". - "‡а что же, говорю, твоЯ нелюбовь будет?" - "Ђ
за то, говорит, что не люблю баб, у которых мужьЯ молодые и хорошие".
- ’ы, однако, женилсЯ? - перебил Я Џетра.
- Ќа; али испугатьсЯ и не женитьсЯ? - возразил он.
- Џо любви или нет?
- Џочем Я знаю, по любви али так. Ќашел у нас, мужиков, любовь! ЉакаЯ
на роду написана была, на той, значит, и женилсЯ! - отвечал уж с некоторым
неудовольствием Џетр.
‘ергеич подмигнул мне.
- Ќе сказывает, сударь, а дело так шло, что на улице взглЯнулись, на
поседках поссиделись, а домой разошлись - стали жалость друг к дружке иметь.
- —то за особливаЯ жалость, голова, а известно, девку брал зазнаемо:
высмотренную, - отвечал Џетр еще с большей досадой.
ђусский мужик не любит признаватьсЯ в нежных чувствах.
- Ђ мачеха действительно не любила жены твоей? - спросил Я его.
- Ќет, не любила, - отвечал он мне коротко и обратилсЯ более к
‘ергеичу. - ’ут тоже, голова, как и судить: хоть бы бабе моей супротив девок
первые годы житье было не в пример лучше, только то, братец ты мой, что все
она мне ее подводила! ‚от тоже этак, в отлучке, когда на работе: "ђубашек,
говорит, тебе не послала, поклону не приказывала", и кажинный, голова, раз,
как с работы воротишьсЯ, кажинный раз так сделает, что Я Љатюшку либо
прибраню, либо и зуботычину дам. ’а, братец ты мой, терпела, терпела да и
стала говорить: "‡а что ты, говорит, менЯ тиранишь? ќто, говорит, оттого,
что у тебЯ полюбовница есть". - "ЉакаЯ, говорю, полюбовница?" - "Ѓочариха",
говорит. Ќу и тоже греха не утаишь: в парнЯх с Ѓочарихой гулЯл, только то,
что года два почесть ее и в глаза уж не видал. - "Љто это тебе, говорю,
сказывал?" ‘начала, голова, не открывала, а тут говорит: матка сказывала,
слышь!
- ’ак, так, сомущали, значит, - подтвердил ‘ергеич.
- …ще как, голова, сомущали-то, - продолжал Џетр. - ‚ышла мне такаЯ
оказиЯ, братец, в Љострому идти работать - ладно. ’олько перед самым моим
этим отходом ”едоска такую штуку подвела, слышь: сложила, уж будто бы
Љатюшка с извозчиком ѓришкой - знавал, може? - —то будто бы, братец ты мой,
Љатюшка бегала без менЯ к матке на праздник; весь народ по улице гулЯл, а
они с ѓришкой ушли в лес по черницу. „ело-то, знаешь, на отходе было,
выпивши; Я на Љатюшку и взъелсЯ, а она стала сглупа-то бранитьсЯ: пошто пью.
џ и прибил ее, и шибко прибил. —то же, голова, опослЯ узнал? Љатюшка, слышь,
и на праздник к матке не ходила. ‘тало мне ее, голова, хошь бы и жалко. Љак
пришел втепоры в Љострому, сейчас купил ей ситцу на сарафан, два плата,
босовики и послал с ходоком. € ты, братец ты мой! € пошла у них из-за этого
пановщина: девки позавидовали, обозлились на Љатюшку, матка тоже пуще всех,
и к батьке с жалобой. "‚от, говорит, он какой: ни мне, ни девкам твоим по
наперсточку не присылывал, а все в женин сундук валит". Ѓатька, известно,
осерчал, говорит Љатюшке: "Џоди принеси нарЯды, что муж прислал". Ќу, та,
голова, молода еще была, глупа, нарЯдитьсЯ тоже охота, взЯла будто пошла за
нарЯдами, да к матке и убежала, там их и спрЯтала, а сама домой нейдет:
боитсЯ. Ѓатька, однако, оттель ее ссЯгнул и бить прибираетсЯ: давай, да и
только, нарЯды! € отнЯли таким манером: матка взЯла себе босовики и сарафан,
а девки по плату разделили.
- Љак же батька мог взЯть твои подарки у жены? - спросил Я Џетра.
Ћн посмотрел на менЯ, как бы удивЯсь моему вопросу.
- ‡аведенье у нас, государь мой милостивый, по крестьЯнству такое, -
отвечал за него ‘ергеич. - …жели теперича мужичок хозЯйке что посылает, так
и дому всему должен послать. Љоли, примерно, бабе сарафан, так матке шаль, а
сестрам по плату, али сережки. ќто уж нельзЯ: непорЯдок, значит, будет, коли
теперича промышленник в доме стал только супружницу обрЯжать да нарЯжать; а
другим бы, хоть бы девкам али матке, где взЯть? ‡а косулей да за коровами
ходючи, немного нарЯдишьсЯ. •оть бы и Џетр Ђлексеич по сердцам это сделал.
- ‚естимо, что по сердцам, - отозвалсЯ Џетр. - ‚тепоры, как воротилсЯ,
Љатюшка тоже все мне это говорит; Я так, братец ты мой, и положил: плюнуть,
отступитьсЯ; только то вижу, голова, что бабенке, ни за што, ни про што
житьЯ нет: на работе мором морЯт, а по-ихнему все спит, делает все не так,
да неладно - дура да затрапезница, больше и клички нет. Ќаложили, братец ты
мой, тем временем у нас в вотчине бревен по пол-сотне с тЯгла - ладно.
Ѓатька, известно, присудил, чтоб это справил Я; а чтоб, примерно, не медлить
делом, сваливши бревно, сучьЯ обрубить и подсобить его навалить на колеса -
шла бы в лес Љатька моЯ. Ѓабенка той порой была, голова, на сносе. џ батьке
и говорю: "Љак, Я говорю, батька, тЯжелой бабе с бревнами возитьсЯ? Ќу как,
Я говорю, надорветсЯ, да какой грех выйдет?" - "—то-ста, говорит, али мне
из-за вас околевать в лесу?" - "џ, говорю, батька, сам собой этого дела не
обегаю; а что теперича длЯ спорыньи, пожалуйста, пошли хоть старшую сестру
со мной, а хозЯйку мою побереги; Я, говорю, заслужу вам за это". Ѓатька
ничего, голова, пробунчал только маненько, а ”едоска и слезает с голбца.
"Ќаши девки, говорит, про вас не работницы, вы-ста, говорит, с своей
толсторожей хозЯйкой только даром хлеб едите!" - "Љак, Я говорю, матка, мы
даром хлеб едим? ‡а что, про что ты нас этим попрекаешь? џ со всего дома
подушную оплатил, за себЯ оброк предоставил; теперь, говорю, за батьку и
задельничаю; а хоша бы и хозЯйка моЯ за тебЯ же круглый год на заделье
бегала; как же, Я говорю, так: мы у вас даром хлеб едим?" ‡аругалась,
заплевалась, голова, и все на Љатьку больше: "’ы, говорит, мужа сомущаешь, а
он того не знает, что ты и то и се, с тем и другим", - выходит, Љатька
гулЯет! Ќу та, братец ты мой, на всю избу этак срамит, заплакала. "‡а что,
говорит, мамонька, ты против хозЯина так менЯ губишь?" џ тоже, братец, не
стерпел. "—то ж, Я говорю, ”едосьЯ, - и выругал ее - согрешил грешный, -
долго ли, выходит, мы должны от тебЯ обиды принимать? ‚ы, Я говорю, у
хозЯйки моей, словно разбойники какие, все нарЯды обобрали, морите бабу на
работе, куска ей не уболите съесть, как надо, да еще поносишь этакими
словами, а по правде, може быть, не Љатька моЯ, а ты сама такаЯ!" € ты,
братец ты мой! € батька поднЯлсЯ, будто за нарЯды, что о нарЯдах помЯнул, и
дратьсЯ, голова, лезет. џ, повинным делом, руки-то маненько ему и
попридержал; еще пуще старик обозлилсЯ, сгреб, голова, менЯ за шивороток и
прЯмо к бурмистру в сборную стащил. ’ак и так, сын буЯнствует. ’от мне
сейчас плюхи две дал и приказывает, чтоб Я батьке в ноги поклон. џ в ноги
поклонитьсЯ - поклонилсЯ, да бурмистру и говорю: "Ѓатьке, говорю, €ван
‚асильич, Я завсегда покорствую; а что теперича мы все пропадаем из-за
мачехи; хозЯйка моЯ на работе измаЯна, словом обругана. Њоже, вы теперь мне
доверьЯ не сделаете, так извольте, говорю, наших девок, сестер моих,
спросить: пускай они перед образом скажут, что они от нее понесли да
потерпели..." Ќу, так ведь тоже нашего €вана ‚асильича помнишь, чай: немного
было правды...
- Џравда его была, кто больше чаем поит да денег носит, - заметил
‘ергеич.
Џетр кивнул в знак согласиЯ головой и продолжал:
- ‡акричал на менЯ, голова: "–ыц! Њолви еще слово против батьки -
выхлещу" - и вон выгнал... ‹адно рассудил... —то мы, голова, опослЯ того с
хозЯйкой притерпели - и боже ты мой! Ѓатька не глЯдит, не смотрит; в большой
избе, видишь, тесно от нас стало, поселили в коровью, без полу, без лавок,
вместе с телЯтами. Љоли мы теперь с бабой что-нибудь на работе
позамешкаемсЯ, сейчас, голова, без нас, совьют, соберут и отобедают; коли
щей там останетсЯ, так ”едоска в лоханку выльет, чтоб только нам не
доставалось, - до чего эхидствовала!.. - ЏроговорЯ это, Џетр вздохнул, а
потом, помолчав, продолжал: - Љабы не это дело, пошто бы мне с батькой
делитьсЯ, на грехи эти идти? ‘тарика оборвал и себЯ надорвал!
- Љак, друг сердечный, не надорвать! - возразил ‘ергеич. - Ќедаром
поговорка идет: "‚раг захотел - братьЯ в раздел!" •отели, значит, миллионы
нажить, а стали по миру ходить... Џомню Я суды-то ваши с родителем перед
барином, как еще смелости вашей хватило идти до него по экому делу?
Џетр отвечал на это только вздохом.
- —то ж, разве у вас барин строгий? - сказал Я.
- Ќет, государь милостивый, - отвечал ‘ергеич, - строгости особливой
нет, а известно, что... дело барское, до делов наших, крестьЯнских,
доподлинно не доходил; не все ведь этакие господа, как твой покойной
папенька был: с тем, бывало, говоришь, словно со своим братом - все до
последней нитки по крестьЯнству знал; ну, а наш барин в усадьбу тоже
наезжает временно, а мужики наши - глупой ведь, батюшка, народец, и полезут
к нему со всЯкими нуждами, правыми и неправыми, так тоже в какой час
попадут; в иной все смирно да ласково выслушает, а в другой, пожалуй, еле и
ноги уплетут - да!
- ѓорЯч уж больно, кричать такой здоровый... - заметил Џетр. - „о
барина бы, кажись, тем делом Я прЯмо и не пошел, прах все возьми: где тут с
ним разговаривать! „а он с молодой барыней тем летом приехал... менЯ
заставили тут с другим парнем в саду забор новый делать. Ћна, голова, по
саду гулЯет, к нам подходит, разговаривает. "…сть ли, говорит, у тебЯ жена?"
- спрашивает менЯ, слышь. "…сть, говорю, барынЯ". - "‹юбишь ли ты, говорит,
ее?" - "‡а что, говорю, не любить! Ќе чужаЯ, а своЯ, только, говорю, барынЯ,
хоть бы ты за нас заступилась, а то нам с хозЯйкой от стариков в дому житьЯ
нет; теперь, говорю, у бабенки моей малый грудной ребенок, грудью покормить
почесть что и некогда: все на работе, а молока не дают; одна толоконнаЯ
соска, и та еще коли не коли в рот попадет". - "Ђх, говорит, как же это,
маленькому нет молочка! Џапаша! Џапаша!" - кричит, голова, барина, мужа,
батькой обзывает, слышь!
- Ћбзывала, обзывала, и Я слыхал, - подтвердил ‘ергеич.
- Њужа батькой кличет! - отозвалсЯ Њатюшка и засмеЯлсЯ.
- Ѓарин, голова, подходит, - продолжал Џетр. "Ђх, говорит, душечка,
папашечка; вон у этого мужичка маленький ребенок: у них нет молочка; вели
ему сейчас дать от менЯ корову, пожалуйста".
- “ ней у самой, друг сердечный, маленький барчик был: ну, так она,
значит, по себе и прикидывала, жалела, - заметил ‘ергеич.
- Ќе знаю, к чему уж она прикидывала, - отвечал Џетр и снова продолжал:
- Ѓарин, голова, крикнул, знаешь, на менЯ по-своему. "Љак, говорит, у тебЯ
коровы нет? Џропил, канальЯ!" - "Ќикак нет-с, говорю; дом у нас заправной.
€з-за мачехи мы пропадаем; в раздел бы нам, говорю, охота, а то батька в
раздел не пускает и при доме не держит, как надо". Ћн маненько и смЯк.
"•орошо, говорит, приходите ко мне завтра с отцом: Я вас разберу". џ,
голова, пришел домой, говорю батьке: "Љ барину, говорю, батька, нас с тобой
завтра требует". "Џошто? - говорит; слышь, испугалсЯ старик. - †аловалсЯ,
что ли, ты, разбойник, на менЯ?" - "Ќет, говорю, батька, что жаловатьсЯ! ‚
отдел только просилсЯ: у тебЯ семьЯ своЯ, у менЯ своЯ, что нам на грехе
жить!" Ѓатька и заплакал, слышь; ну, старый уж человек был, известно! "Ѓог с
тобой, говорит, Џетруша, поил-кормил Я тебЯ, а ты, говорит, теперь, Я старый
да хворый, хошь менЯ покинуть". Њне стало жаль его, голова. "—то, говорю,
тЯтенька, кидать мне тебЯ, кабы не твоЯ ”едосьЯ €вановна". - "Џолно,
говорит, Џетрушка, поживи со мной, все будет хорошо". ’ак мы и порешили,
голова, на том. ’олько наутро, братец ты мой, старик уж другое порет.
"Њне-ста, говорит, тебЯ, супротивника, не надо; ступай от нас вон; пойдем к
барину". - "Џойдем", говорю. Џошли. Џриходим. Ѓарин, должно, голова,
стороной слышал что-нибудь: на менЯ этак посмотрел - ничего, а на батьку
взмахнул глазами. "ѓоворите!" - говорит. ‘тали мы говорить; плели, плели,
братец ты мой, всех и куриц-то припутали, Я то еще говорю словно бы как и
дело, а батька и понес, голова, на менЯ: и пьЯница-то Я, и вор, и мошенник.
џ ему и говорю: "Ќе грех ли, говорю, батька, тебе это говорить?" Ѓарин тоже
слушал, слушал нас, да как крикнет на батьку: "Ђх ты, говорит, старый хрен,
с седой бородой, взЯл молодую жену да детей всех на нее и променЯл! ‘ейчас,
говорит, стараЯ лисица, плут, отделить парнЯ, а с твоей супружницей Я еще
переведаюсь. џ ей дам кутить да мутить в семье!" € пошел, голова!.. ’ут
лакей подвернулсЯ - на того; барынЯ пришла: "—то ты, говорит, душечка,
сердишьсЯ и себЯ не бережешь!" - и на ту затопал. Њы с батькой уж ничему и
не рады, драло из горницы, и до избы еще, голова, не дошли, смотрим: два
дворовые парнЯ нашу ”едосью €вановну ведут под ручки...
‘ергеич засмеЯлсЯ.
- ‘тупай, значит, ‚арвара, на расправу: так ее, бестию, и надо, -
проговорил он.
- ‚оротилась, голова, домой и прЯмо на печку, - продолжал Џетр, -
ничего уж и не говорит, только проохивает. ‘мех и горе, братец ты мой!
‘ергеич продолжал улыбатьсЯ.
- Ђ что, Я словно забыл, миром вас делили али так разошлись по себе? -
спросил он.
- Љоли, братец ты мой, мужики по себе разойдутсЯ! - отвечал Џетр. -
Љогда еще это бывало? Џоследнего лыка каждому жалко; а мы с батькой разве
лучше других? Џрикидывали, прикидывали - все ни ему, ни мне не ладно, и
пошли на мир... Ќу, а мировщину нашу тоже знаешь: весь разум и совет идет из
дьЯконовского кабака. Ѓатька, известно, съездил туда по приказу мачехи,
ведерко-другое в сенЯх, в сборной, выставил, а мне, голова, не то что ведро
вина, а луковицы купить было не на что.
- ’ак, так; по тебе, значит, и мало говорили? - заметил ‘ергеич.
- Ђ так по мне говорили: худ ли, хорош ли Я, а все в доме, коли не
половинник, так третевик был; а на миру присудили: хлеба мне - ржи только на
ежу, и то до спасова днЯ, слышь; а Ярового и совсем ничего, худо тем годом
родилось; из скотины - телушку недойную, бычка-годовика да овцу паршивую; на
житье отвели почесть без углов баню - разживайсЯ, как хошь, словно после
пожара вышел; из одежи-то, голова, что ни есть, и того как следует не
отдали: сибирочка тоже синЯЯ была у менЯ и кушак при ней астраханский, на
свои, голова, денежки до копейки и заводил все перед свадьбой, и про ту
старик, по мачехину наущенью, закрестилсЯ, забожилсЯ, что от него шло - так
и оттЯгал.
‘ергеич качал головою.
- Ѓревен, братец ты мой, было у менЯ на пустоши нарублено триста с
полсотней, - продолжал Џетр, - стал этих Я бревен у батьки просить на
обзаведенье, по крайности сухие - и того старик не дал; руби, значит,
сызнова и из сырого леса. ‘троить тоже принЯлсЯ: прихватить хошь бы какого
плотничишка не на што; так с одной хозЯйкой и выстроил. ‘рамоты-то одной,
голова, ни за што бы не взЯл; Я сижу на одном угле, а баба на другом:
потЯпывает, как умеет; а уж как свою-то спину нагнул да надломил, так... -
’ут Џетр остановилсЯ и махнул рукой.
- Џокойный родитель твой, - начал ‘ергеич, - был благоприЯтель мой, сам
знаешь, а не скажу по нем: много против тебЯ греха на душу принЯл.
- Ќет, братец, не то, - возразил Џетр, - дело теперь прошлое, батьку
мне грех помЯнуть много лихом: не со зла старик делал, а такое, видно,
наваждение на него было.
- ќх, друг сердечный, - возразил, в свою очередь, ‘ергеич, - да разве
на нем одном эти примеры? ‘тарому мужику молодую бабу в дом привести - семью
извести.
џ видел, что ‘ергеич и Џетр так разговорились, что их не надобно уж
было спрашивать, а достаточно было предоставить им говорить самим, и они
многое рассказали бы; но мне хотелось направить разговор на предмет, по
преимуществу менЯ интересовавший, и потому Я спросил:
- ’ебЯ мачеха твоЯ, вероЯтно, и испортила?
Џетр вместо ответа кивнул мне головой.
- Љаким же образом она тебЯ испортила?
Џетр посмотрел на менЯ с насмешкой и отвечал с некоторым
неудовольствием:
- „а Я почем знаю! Љакой ты, барин, право!
- —то ж такое?
- „а как же! ‘кажи ему, как портЯт? џ не колдун какой.
- Џочему ж ты так думаешь, что тебЯ испортили?
- Џерестань-ка; разговаривать что-то с тобой неохота: больно уж ты
любопытен! - отвечал Џетр с досадою.
Џредыдущий разговор заметно возбудил в нем желчное расположение.
- Ќе собою, государь милостивый, узнал, - вмешалсЯ хитрый ‘ергеич,
видевший, что мне любопытно знать, а Џетр не хочет отвечать и начинает
сердитьсЯ, - самому где экое дело узнать! - продолжал он. - ’оже хворал,
хворал, значит, и выискалсЯ хороший человек - да! - ‘казал, как и отчего.
- Љто же это такой хороший человек? - спросил Я.
- Љолдун у нас, батюшка, был в деревне Џечурах, - отвечал ‘ергеич, -
так и прозывалсЯ "печурский старичище".
- Џлутом, голова, в народе обзывалсЯ, а мне все сказал, - перебил Џетр.
- Џлут ли там, али нет, кто про то знает? - возразил ‘ергеич. - Ђ что
старик был мудрый, это что говорить! —то ведь народу к нему ездило всЯкого:
и простого, и купечества, и господ - другой тоже с болестью, другой с порчей
этой, иной погадать, где пропащее взЯть, али поворожитьсЯ, чтобы с женкой
подружитьсЯ. € такое, государь, заведенье у него было, - продолжал он,
обращаЯсь ко мне, - жил он тоже бобыльком, своим домком, в избушке, далече
от селеньЯ, почесть что на поле; и все калитка назаперти. ’еперича,
другое-иное времЯ, народ видит, что он под окошечком сидит, лапотки
поковыривает али так около печки крЯхтит, стрЯпает тоже кое-что про себЯ; а
как кто, сударь, подъехал, он калитку отпер и в голбец сейчас спрЯталсЯ; ты,
примерно, в избу идешь, а он оттоль из голбца и лезет: седой, старый,
бородища нечесанаЯ; волосищи на голове, как овин, нос красный, голосище
сиплый. џ тоже старшую сношку посылал к нему: овцы у нас запропали; так в
избу-то войти вошла, а как увидела его, взвизгнула и бежать - испугалась,
значит. € кто бы теперь к нему ни пришел, сейчас и ставь штоф вина, а то и
разговаривать не станет: лом был такой пить, что на удивление только.
- тоф купить не разоренье, - возразил Џетр, - Я тем временем в ѓаличе
рублев полтораста пролечил: брал-брал у Џузича денег, да и полно! „ошел до
того, голова, ни хлеба в доме, ни одежи ни на себе, ни на хозЯйке; на работу
силы никакой не стало; голодный еще кое-как маешьсЯ, а как поел - смерть да
и только; у сердца схватит; с души тЯнет; бывало, иной раз на работе али в
поле, повалишьсЯ на луг да и катаешьсЯ час - два, как лошадь в чемере. Ќе
смог, братец ты мой, до Џечур-то дойти, хозЯйке велел уж телегу заложить,
повалилсЯ, словно пласт; до чего бы дошел, и бог ведает. Џриехали втепоры к
нему; хозЯйка подала ему полштофчика, вылил, голова, в ковшик, выпил сразу и
тут же ворожить стал. "Џоди, - говорит хозЯйке, - почерпни в этот ковшик в
сенЯх из кадки воды; вино, говорит, не споласкивай, а так и черпай, как Я
пил". Џринесла та, братец ты мой; он подал мне: "ѓлЯди, говорит, от кого
твоЯ болесть идет"; так, голова, мачеху мне в воде и показал.
- Љак же ты в ковше ее видел? - спросил Я.
- ‚ъЯвь, словно в зеркале, - отвечал Џетр.
- Џолно, Џетр; ты это думал, так тебе так и показалось, - сказал Я.
- Ќу да, показалось. ‚ы, барЯ, все не верите; больно уж умны! Ќе
пьЯному показалось: у менЯ втепоры не то что вина, куска во рту не бывало.
‘мотрю, голова, и вижу. "‚идишь ли?" - говорит он мне. "‚ижу, говорю,
дедушка". - "Ќу, брат, ладно, говорит, что на менЯ наскочил. ’вой лихой
человек себЯ на сорока травах заговорил, никто бы тебе, окромЯ менЯ, не
открыл бы его".
- Ћсилил, значит, - заметил ‘ергеич.
- Ћсилил, голова. "џ, говорит, знаю пЯтьдесЯт три травы; теперь,
говорит, клади на стол сколько денег привез, а тут и скажу, что надо".
•озЯйка, голова, положила четвертак - удовольствовалсЯ.
- Љапиталы не жадный был копить; вино чтоб было только пить, а денег
сколько-нибудь дай - доволен, - заметил ‘ергеич.
- Љакое, голова, жадный! ‚зЯл хоша бы тут четвертак и все сделал.
"’еперь, говорит, ступай ты домой, слышь? ЏЯть зорь умывайсЯ росой, на
шестую зорю ступай к третьим от здешнего селеньЯ воротцам, и иди ты все
вправо, по перегороде; тут ты увидишь, что все кольЯ, что подпирают,
нескобленые; один только кол скобленый; ты этот кол переруби, обкопай его
кругом, и найдешь ты тут ладонку, и на этой ладонке наговор против тебЯ и
сделан".
- Ћн, вероЯтно, сам этот кол и воткнул, - сказал Я.
Џетр рассердилсЯ.
- „а, да, рассудил, как размазал! - возразил он. - ‚от он тоже этакого
хватика-баринка, как ты, - тот тоже все смеЯлсЯ да не верил, так он так ему
отшутил, что хозЯйка опослЯ любить и не стала, да и в люди еще пошла.
- Ѓыло, было это дело, - подтвердил ‘ергеич, - а теперича, - продолжал
он, обращаЯсь ко мне, - коли свадьбы облизь его были, все уж забеспеременно
звала его да угощали, а то навек жениха не человеком сделает...
- „а что, голова, - перебил Џетр, - пЯть лет ведь, братец ты мой, Я
ходил и кол этот видел, только ничего не помекал на него. ‚сю перегороду
опослЯ хозЯйка обежала: все кольЯ на подбор нескобленые - один только он
оскобленный. „лЯ ча?.. „лЯ какой надобности?..
- ’ак уж, видно, надо им было, - возразил ‘ергеич.
- Ђ окромЯ кола, - продолжал Џетр, - все до последней малости нашел по
его сказанью, как по-писанному. "Љак, говорит, ты эту ладонку сыщешь, в ней,
говорит, бумажка зашита - слышь? Ѓумажку эту вынь и дай кому хошь грамотному
прочесть, и как, говорит, тебе ее прочитают, ты ее часу при себе не
оставлЯй, а пусти на ветер от себЯ". Ђ про ладонку, братец ты мой, сказал:
"Џерелезь, говорит, ты через огород и закопай ее на каком хошь месте и
воткни новый кол, оскобленный, и упри его в перегороду; пЯть зорь опослЯ
того опЯть умывайсЯ росой, а на шестую ступай к перегороде: коли колик твой
не перерублен и ладонка тут - значит, весь заговор их пропал; а коли твое
дело попорчено - значит, и с той стороны сила большаЯ". ‚се сделал, голова,
по-его; однако на шестую зорю пришел: кол мой перерублен, и всЯ землЯ кругом
взрыта, словно медведь с убойной возилсЯ.
- Ћсердились, значит! - проговорил ‘ергеич.
- ’о-то, видно, не по нраву пришлось, что дело их узнано, - отвечал
Џетр; потом, помолчав, продолжал: - “дивительнее всего, голова, эта бумажка;
написано в ней было всего только четыре слова: напади тоска на душу раба
Џетра. Љак мне ее, братец, один человек прочитал, Я встал под ветром и
пустил ее от себЯ - так, голова, с версту летела, из глаз-на-ли пропала, а
на землю не падает.
Џроговорив это, Џетр задумалсЯ. Ќекоторое времЯ разговор между нами
прекратилсЯ.
- џ все, друг сердечный, дивуюсь, - начал ‘ергеич глубокомысленно, - от
кого это ваша ”едосьЯ науки эти произошла? Џо нашим местам, окромЯ этого
старичищи, не от кого занЯтьсЯ.
- ќ, голова, нет! Ќе то! - возразил Џетр. - џ уж это дело опослЯ узнал:
у них в роду это есть.
- ‚ роду? ‚от те что! - воскликнул ‘ергеич.
- „а, в роду, - продолжал Џетр. - Њоже, не помнишь ли ты, от ЏарфеньЯ
старушонка к нам в селенье переехала, нашей ”едоске сродственница? Ќу, у нас
в избе, братец ты мой, и поселилась, на голбце у нас и околела - втепоры
никому невдомек, а она была колдуньЯ сильнаЯ...
- ‚от те что!.. - повторил еще раз ‘ергеич.
- Ѓатька, ты думаешь, спроста женилсЯ? - продолжал Џетр. - Љак бы,
голова, не так! ‘ам посуди: старику был шестой десЯток, пЯть лет
вдовствовал, девки на возрасте, Я тоже в подростках немалых - пошто было
женитьсЯ?
- …ще как, друг сердечный, пошто-то! - заметил ‘ергеич.
- ‚друг, голова, пожила у нас ”едоска лето в работницах, словно
сблаговал старик, говорит: "џ еще в поре, мне без бабы не жить!" ’ак возьми
ровню; мало ли у нас в вотчине вдов пожилых! Ђ то, голова, взЯл из чужой
вотчины девку двадцати лет, втепоры скрыл, а опослЯ узналось; двести
пЯтьдесЯт выкупу за нее дал - от каких, парЯ, денег?..
‘казав это, Џетр опЯть впал в раздумье.
- —то ж, тебе лучше стало после, как ты был у старичищи? - спросил Я
его.
- ‹учше не лучше, по крайности жив осталсЯ, - отвечал он.
- ’ы, однако, Џетр Ђлексеич, долго про нее не сказывал да не оказывал!
- сказал ‘ергеич.
- џ ее совсем не оказывал, так и скрыл: батьку все жалел, - отозвалсЯ
Џетр, не изменЯЯ своего задумчивого положениЯ.
- „а, - продолжал ‘ергеич, - отдаст эта бабенка ответ богу: много
извела она народу; какое только ей будет на том свету наказанье?
- Ђ разве она и кроме еще Џетра портила? - спросил Я.
- Ђй, сударь, как не портила! - отвечал ‘ергеич. - ’еперича перваЯ вот
хозЯйка его стала хворать да на нее выкликать. Ѓыла у нас девушка, ‚арюшка
Ќикитина, гулЯщаЯ этакаЯ девчонка - ту, по ревности к дьЯконскому
цаловальнику, испортила.
- Ђ брата-то родного извела! - сказал Џетр. - € за что ведь, голова,
сам мне сказывал: в ѓаличе они тоже были; она и говорит: "‘веди менЯ в
трактир, попой чайком!" ’ому, голова, было что-то некогда. "Ќету, говорит,
опослЯ!" Ћна обозлилась. "Ќу, ладно же, говорит, помни это!" € тут же,
голова, и испортила: как приехал домой, так и ухватило. ЊаЯлсЯ, маЯлсЯ с
месЯц, делать нечего, пошел к ней, стал ей кланЯтьсЯ: "Њатушка-сестрица,
помилуй!" - "Ђ, говорит, братец любезный, ты втепоры двугривенного пожалел,
а теперь бы и сто рублев заплатил, да поздно!"
- ‘лышал и про это дело, - подтвердил ‘ергеич, - слава богу, -
присовокупил он, - что на поселенье-то ее сослали, а то бы она еще не то бы
натворила.
Џетр на это ничего не отвечал и только вздохнул.
- Љаким образом и за что именно сослали ее? - спросил Я.
- ‘ослали ее, государь милостивый, - отвечал ‘ергеич, - вотчина того
пожелала: первое, что похвалЯтьсЯ стала она на барина, что барина изведет,
пошто тогда ее поучили маненько... ’ебЯ ведь, Џетр Ђлексеич, не было
втепоры, без тебЯ все эти дела-то произошли, - прибавил он, обращаЯсь к
Џетру.
- Ѓез менЯ!.. ‚оротилсЯ тогда с заработки, прошел мимо родительского
дому: словно выморочный - и ставни заколочены; батька помер, девок во двор
взЯли, а ее сослали! - отвечал Џетр с какой-то тоской и досадой.
- ’ак, так! - продолжал ‘ергеич. - Ќа каких-нибудь неделЯх все это и
сделалось. џ тут тоже согрешил, грешный, маненько, доказчиком был, за
‘ережку-то больно злоба была моЯ на нее, и теперича, слышавши эти ее слова
про барина, слышавши, что, окромЯ того, селенье стращает выжечь, Я, прошлым
делом, до бурмистра ходил: "ќто, говорю, €ван ‚асильич, как ты хошь, а Я
тебе заЯвлю, это нехорошо; ты и сам не прав будешь, коли что случитсЯ - да!"
‘ этих моих слов и пошло все. Ѓурмистр тоже поопасилсЯ: становому заЯвил.
’от сейчас наехал и обыск у ней в доме сделал: так однех трав, сударь, у ней
четыре короба нашли, а что камушков разных - этаких мы и не видывали; земли
тоже всЯкой: видно, все из-под следов человеческих. ‘тали ее опрашивать,
какие это травы? "Ќе знаю". —ьЯ землЯ? - "Ќе знаю"... Џошто она у тебЯ? -
"Ќе знаю". ’олько и ответу было. •ошь бы в слове проговорилась. „вои сутки с
ней становой билсЯ, напоследок говорит бурмистру: "—то, говорит, с ней,
бестией, делом вести! Љак на нее докажешь! Џиши барину; он лучше
распорЯдитсЯ". ’ак тот и описал. Ѓарин и приказывает сослать ее на
поселенье, коли мир приговорит. ’ут она и сробела, и чего уж не делала, боже
ты мой! € вином-то поила и денег сулила - ништо не взЯло: присудили!
- ‚ остроге-то, как она сидела, - начал Џетр, - Я тоже проходил мимо
ѓалича, зашел к ней, калачик принес... заплакала, братец ты мой. "Ќе была
бы, говорит, Я в этом месте, кабы не один человек; не пошла бы Я, говорит,
за этим больно худым, кабы не хотела его приворожить, в сорока квасах ему
пить давала - и был бы он мой, да печурский старичище моему делу помешал".
’олько и сказала: "’еперь, говорит, менЯ на поселенье ссылают; только ты,
Џетр, этому не радуйсЯ: тебе самому не будет счастьЯ ни в чем. Љажинный час
в сердце твоем будет тоска и печаль". € все ведь, голова, правду сказала:
что, что живешь на свете! Ќичего не веселит, словно темной ночью ходишь. Ќи
жена, ни дети, ни работа - ничто не мило, и сам себе словно ворог какой! ‚от
только и есть, как этой омеги проклЯтой стакана три огородишь, так словно от
сердца что поотлЯжет.
Џроговорив это, Џетр вздохнул и потом вдруг поднЯл голову.
- Ѓудет! Ѓаста! - сказал он. - Џора ужинать. Ѓарину, Я вижу, любо наше
калЯканье слушать, а нам все петухов будить придетсЯ. Њатюшка, дурак! Џодай
шапку, вон лежит на бревнах!
Њатюшка подал ему.
- ‘пасибо, - продолжал Џетр, - Я тебЯ за это в первый раз, как хлестать
станут, за ноги подержу, и уж крепко, не бойсЯ, не вывернешьсЯ.
- „а за што менЯ хлестать станут? - спросил Њатюшка.
- € по-моему, братец, не за што: душа ты кроткаЯ, голова крепкаЯ, -
проговорил Џетр и постучал Њатюшку в голову. - ‚она, словно в пустом овине!
Ќичего, Њатюха, не печальсЯ! Џроживешь ты век, словно кашу съешь. Њарш,
ребЯта! - заключил он, вставаЯ.
- ‡а угощенье твое благодарим, государь милостивый, - сказал ‘ергеич,
кланЯЯсь.
- „а ты ниже кланЯйсЯ, старый хрен! ‚сю жизнь спину гнул, а не
изловчилсЯ на этом! - подхватил Џетр, нагибаЯ старику голову.
‘ергеич засмеЯлсЯ, Њатюшка тоже захохотал.
- Џрощай, барин, - продолжал Џетр, надеваЯ шапку. - Џравда ли, дворовые
твои хвастают, что ты книги печатные про мужиков сочинЯешь? - прибавил он
приостановЯсь.
- ‘очинЯю, - отвечал Я.
- Ћй ли? - воскликнул Џетр. - ‚ грамоте Я не умею, а почитал бы. Љоли
так, братец, так сочини и про менЯ книгу, а о дедушке ‘ергеиче напиши так:
"естьдесЯт, мол, восьмой год, слышь! Ќи одного зуба во рту, а за девками
бегает".
- Џолно, балагур, полно! Џойдем лучше ужинать, коли собралсЯ! - сказал
‘ергеич, слегка толкнув Џетра в спину.
- Џойдемте! - отвечал тот и обнЯл одною рукой Њатюшку.
‚еселость Џетра, впрочем, вспыхнула на минуту: он опЯть потупил голову.
‚се они пошли неторопливо, и Я еще долго смотрел им вслед, глЯдЯ на
нетвердую и заплетающуюсЯ походку ‘ергеича, на беспечную, но здоровую
поступь кривоногого Њатюшки, наконец, на задумчивую и сутуловатую фигуру
Џетра.

“спеньев день - у нас в приходе праздник. ќто можно уж догадатьсЯ по
тому, что кучер мой, „авыд, между нами сказать, сильный бахвал и большой
охотник до парадных выездов, еще в семь часов утра, едва успел Я встать,
пришел в горницу.
- —то тебе? - спрашиваю Я.
- €зволите ехать молитьсЯ к обедне или нет-с? Љоли поедете, так лошадей
надо припасти.
‘обственно говорЯ, лошадей совершенно нечего припасать, а стоит только
вывести из конюшни и заложить, и „авыд, Я знаю, пришел спрашивать, чтоб
скорее успокоить свое ожидание насчет того, удастсЯ ли ему проехать и
пофорсить.
- Џоеду, - говорю Я.
“ „авыда от удовольствиЯ кровь бросаетсЯ в лицо.
- †еребцов ведь припасти? - спрашивает он.
- Ќет, братец, разгонных бы, - говорю Я.
- Ќа разгонных нельзЯ, всЯ ваша волЯ: разгонные лошади совсем смучены;
а что эти одры, стоЯт только да овес едЯт! •ошь мало-мальски промнутсЯ, -
возражает „авыд с вытЯнувшимсЯ лицом, и Я убежден, что одна мысль: ехать на
разгонных к празднику, была длЯ него мученьем.
- Ќу хорошо, на жеребцах поедем, - говорю Я, - только уговор лучше
денег: в сарае не изволь их муштровать и хлестать, а то они у тебЯ
выскакивают, как бешеные, и, подъезжаЯ к приходу, не скакать благим матом, а
то, пожалуй, или себе голову сломишь или задавишь кого-нибудь.
- Ќе извольте беспокоитьсЯ. ѓосподи, боже мой! Ќе первый год езжу, -
говорит „авыд и потом, постоЯв немного, присовокуплЯет: - Љафтан синий надо
надеть-с?
- Љонечно, - говорю Я.
- Љушак тоже шелковый? - прибавлЯет он.
- Љонечно, конечно, - подтверждаю Я, не понимаЯ еще, к чему он ведет
этот разговор: синий кафтан и шелковый кушак находЯтсЯ совершенно в его
распорЯжении.
- ‚ы этта изволили говорить, перчатки зеленые купить мне в —ухломе.
- Ќу, да! —то ж?
- Ќе длЯ чего покупать-с... у ‘емена џковлича еще после папеньки вашего
лежат кучерские перчатки; не дает только без вашего приказаньЯ, а перчатки
важные еще! - разрешает, наконец, „авыд, к чему он клонил разговор.
- •орошо; скажи, чтоб дал, - говорю Я.
€ „авыд, очень довольный, отправлЯетсЯ. Ќадобно сказать, что он очень
хороший кучер и вообще малый трезвого поведениЯ и доброго нрава, но имеет
одну слабость: прихвастнуть, и прихвастнуть не о себе, а все как бы в мою
пользу. ‚друг, например, расскажет где-нибудь на станции, на которой нас
обоих с ним очень хорошо знают, что Я граф, генерал и что у менЯ тысЯча душ,
или ошибет какого-нибудь соседа-мужика, что у нас двадцать жеребцов на
стойле стоЯт. Љогда Я бываю с ним иногда в городе и даю ему полтинник на
чай, он этот полтинник никогда не издержит, но, воротившись домой, выбросит
его на стол перед своей семьей и скажет: "Ќате-ста: только и осталось от
пЯти серебром баринова подареньица". Љроме этих внешних достоинств, он любил
менЯ украшать и внутренними, нравственными качествами; так, например,
припишет мне храбрость неимоверную в рассказе такого рода, что раз будто бы
мы ехали с ним ночью и встретили медведЯ, и он, испугавшись, сказал: "Ѓарин,
Я пущу лошадей", а Я ему на это сказал: "Џодержи немного, жалко медвежьей
шкуры", и убил медведЯ из пистолета, тогда как Я в жизнь свою воробьЯ не
застреливал.
Џосле „авыда начинает ЯвлЯтьсЯ прочаЯ дворнЯ проситьсЯ на праздник -
обычай, который заведен был еще прадедами и который Я поддерживаю, имеЯ
случай при этом делать неистощимое число наблюдений. ЏерваЯ ЯвлЯетсЯ
Ђлександра скотница, очень плутоватаЯ и бойкаЯ женщина.
- Ѓатюшка Ђлексей ”еофилактыч, позвольте на праздник-то сходить, -
говорит она.
- •орошо, ступай; только как коровы без тебЯ останутсЯ? ‘мотри!
- Ћ коровах, батюшка, Я баушку Ђлену просила: баушка походит. Љак можно
о скотинке не думать! џ о ней кажинный час жалею. € сегоднЯ не пошла бы, да
у тетки моей праздник, а у менЯ и родни-то на свете только тетка роднаЯ и
есть, - говорит она скороговоркой.
- ‘тупай, - говорю Я, хоть и предчувствую, что она менЯ обманывает.
’олько что Ђлександра ушла, мимо окон по двору идет Ђндрюшка ткач, с
женой, очень смазливый малый, год назад женившийсЯ на молоденькой и очень
хорошенькой из крестьЯн бабенке, значит, еще молодые и оба, в отношении
менЯ, несмелые; они стоЯт некоторое времЯ на дворе и перекорЯютсЯ, кому идти
проситьсЯ: наконец, подходит к окну молодаЯ и кланЯетсЯ.
- ‡дравствуй, милушка, - говорю Я.
Ћна всЯ вспыхивает.
- Ќа праздник, что ли, хочешь идти? - спрашиваю Я.
- Ќешто, сударь, - говорит она.
- Ќу, ступай.
- € хозЯина уж пусти! - прибавлЯет она.
- ‘тупайте.
Ћна хочет идти.
- „а, постой, - говорю Я, - у тебЯ грудной ребенок: как ты его
оставишь?
- Џошто оставлЯть: с собой возьму.
- Џомилуй, ты измучишь и сама себЯ и ребенка.
- Ћй, ничего, - отвечает она, - мало ли с ребЯтами ходЯт, не одна Я -
ничего!
- ‘тупайте.
Ћна кланЯетсЯ и опЯть краснеет и, подходЯ к мужу, говорит: "Џустил!"
’от тоже издали мне кланЯетсЯ, и уходЯт оба. Љомнатный человек мой
Љонстантин, сопутник с десЯтилетнего возраста моей жизни, имеющий
обыкновение обращатьсЯ со мной строго, приготовлЯет мне бритьсЯ и одеватьсЯ
с мрачным выражением в лице. …му тоже хочетсЯ на праздник, и он думает, что
не попадет, по Я намерен доставить ему это удовольствие.
- Љонстантин, ты велишь оседлать себе лошадь и поедешь со мной.
- ‘лушаю-с, - отвечает он голосом, необычно суровым. - ‘таруха Ђлена
пришла: проситсЯ тоже помолитьсЯ, - прибавлЯет он, умилившись сердцем от
собственного удовольствиЯ.
- Љак же мне делать? “ж Я скотницу отпустил, - воскликнул Я. - Џозовите
старуху.
‘таруха входит.
- џ ведь, старуха, скотницу Ђлександру отпустил: она мне наврала, что
ты берешьсЯ посмотреть за коровами.
- Ќу, батюшка, всЯ ваша волЯ, - отвечает старуха покорным, но
укоризненным тоном, - круглый год из-за этой Ђлександры Ђлексевны лба не
перекрестишь. Ћна пошла пиво пить, а тебе и помолитьсЯ нельзЯ.
- ќй! Љто там? - кричу Я. - ‘кажите Ђлександре, чтоб она не уходила; а
ты, старуха, ступай.
- ѓде уж, батюшка! Ќе воротишь ее: совсем нарЯднаЯ приходила к тебе
проситьсЯ; прЯмо из горницы и побежала; верст на пЯть теперь уж ушла.
Њне стало жаль старухи.
- Ќа тебе двугривенный, что ты остаешьсЯ; а в следующее воскресенье Я
тебЯ на лошади отправлю богу помолитьсЯ, - говорю Я.
- Ћй, батюшка! —то это? Џошто? € так довольны вашей милостью, - говорит
она; впрочем, берет двугривенный и этим отчасти успокаиваетсЯ.
џ продолжаю смотреть в окно: старик повар прошел, в белой манишке моего
подареньЯ; молодаЯ горничнаЯ, еще накануне завившаЯ свои виски в мелкие
косички, а теперь расчесавшаЯ их, прибежала, как сумасшедшаЯ, к матке в
избу. Љлючница прошла в погреб, в мериносовом платье и в шелковом,
повЯзанном маленькой головкой, платочке. ќто штат барыни, и они у нее,
вероЯтно, отпросились. џ вижу даже, что у конского двора отчаЯнный ‚аська
запрЯгает им в телегу лошадь и сам, никого не допускаЯ, натЯгивает супонь.
’аким образом, сбираетсЯ почти всЯ дворнЯ, за исключением разве дедушки
”адеЯ: и тот остаетсЯ потому, что с печки слезть не может. ‚прочем, он
только еще нынешний год не пошел, а прошлый ходил, но, не дойдЯ еще до
прихода, свалилсЯ в канаву и пролежал тут почти целый день. „аже ‘емен,
несмотрЯ на свою флегматичность и бесстрастность характера, осталсЯ очень
доволен, когда Я ему предложил, чтоб и он тоже ехал. Ќикогда еще не замечал
Я в нем такой расторопности: не прошло пЯти минут, как он уже сидел верхом
на чалке, в синем кафтане и какой-то высокой бобровой шапке, бог знает от
кого и каким образом доставшейсЯ ему. Ћднако пора и мне собиратьсЯ; Я оделсЯ
и вышел. „авыд, несмотрЯ на мои просьбы и наставлениЯ, распорЯдилсЯ
по-своему: лошади, весьма добронравные и хорошо приезженные, вылетели из
сараЯ, как бешеные, так что он, повалившись совершенно назад, едва остановил
их у крыльца. џ убежден, что они жесточайшим образом нахлестаны; кроме того,
коренную он по обыкновению взнуздал бечевкой, чтоб круче шею держала, а
бедным пристЯжным притЯнул головы совершенно к земле, так что у них глаза и
ноздри налились кровью. Ќапрасно Я восставал против этой его системы
закладываньЯ: на все мои замечаниЯ он отвечал: "ѓоспода так ездЯт, красивее
этак!.." ‚ настоЯщем случае Я ничего уж и не говорил и только просил его,
ради бога, не гнать лошадей, а ехать легкой рысью; он сначала как будто бы и
послушалсЯ; но в нашем же поле, увидев, что идут из “тробина две молоденькие
крестьЯнки, не мог удержатьсЯ и, вскрикнув: "ќх, вы, миленькие!" - понессЯ
что есть духу.
- Ќеужели ты, „авыд, думаешь, что нас молодцами за это сочтут?
Ќапротив, дураками! - принималсЯ Я было ему втолковывать, но все напрасно.
ЏодъезжаЯ к приходу, он весь как-то уж изломалсЯ: шапку свернул набекрень,
сам тоже перегнулсЯ, вожжи натЯнул, как струны, а между тем пошевеливает
ими, чтоб горЯчить лошадей. „ень был светлый; от прихода нессЯ говор народа,
и раздавалсЯ благовест вовсЯ; по дороге шло пропасть народу, и все мне
кланЯлись.
- Њатка, чей барин-то? - говорит одна старуха другой.
- ”илата ѓаврилыча, матка, сын, али не узнала? - отвечает ей та.
- Ќу, вот, какой хороший да пригожий! - говорит перваЯ старуха.
Ќа худой лошаденке, которые обыкновенно называютсЯ вертохвостками,
гарцует некто ”омка Љозырев, лакей и управлЯющий одной немолодой
вдовы-помещицы. “ж три года, как ”омка стал ЯвлЯтьсЯ на всех праздниках в
плисовых штанах, в плисовой поддевке, с серебрЯными часами; путем
поклонитьсЯ ни с кем не хочет, простого вина не пьет, а все давай ему
наливок. †ареных пышек на иной Ярмарке на рубль серебра съест в день, а
орехи без перемежки в кармане насыпаны. ‡а это и по другим, еще более
уважительным причинам, его и прозвали полубарином. ‡авидев менЯ и замечаЯ,
что Я начинаю его обгонЯть, он также, в свою очередь, начинает горЯчить
лошадь, а сам представлЯет, что совладеть с ней не сможет. ‹ошаденка
завертела хвостом и пошла боком забирать все дальше и дальше в сторону.
—ем ближе к селу, тем больше обгонЯешь народу. Љакие у всех довольные
лица, а между тем как мало надобно, чтоб доставить этим людЯм это
удовольствие. Џридет иной верст за десЯть пешком к приходу, помолитсЯ, а тут
и отправитсЯ в деревню, где празднуют. •орошо еще, у кого есть родные: тот
прЯмо идет гоститьсЯ, то есть выпить, пообедать и поболтать; а у кого нет,
так взойдет в избу несмело и проговорит каким-то странным голосом: "‘
праздником, хозЯева честные, поздравлЯем". •озЯин, который уж действительно
ничего не жалеет, но которого в то же времЯ одолевают гости, проговорив:
"‘ейчас, голубчик, сейчас", поспешит ему дать рюмку водки, пирога и пива;
гость это все выпьет, съест и отправитсЯ в другую избу, и таким образом к
вечеру наберетсЯ порЯдочно.
Љ величайшему неудовольствию „авыда, Я не допустил его произвести
эффект, проезжаЯ по улице села, а велел ехать задами и пошел сам пешком. “
церковных ворот пересек мне дорогу маленький семинаристик, в длиннополом
нанковом зеленом сюртучке.
- ‡дравствуйте, папенька крестный, - проговорил он.
Љогда Я его крестил, - совершенно не помню.
- ‡дравствуй, милый! ’ы чей?
- Ћтца дьЯкона, папенька крестный, - отвечал он.
- Ђ! Ћтца дьЯкона! ќто хорошо... —то, обеднЯ идет или нет?
- ЌачинаетсЯ, папенька крестный, - отвечает он и, как человек
привычный, пошел впереди, расталкиваЯ длЯ менЯ народ.
‚ церкви, у левого клироса, стоЯт две барышни, небогатые прихожанки. џ
убежден, что до моего поЯвлениЯ они молились усердно, но как увидали менЯ,
так и начали модничать. Њне всегда несколько грустно видеть их у прихода.
‡ачем они не ходЯт в просто причесанных волосах, а как-нибудь всегда их
взобьют? ‡ачем они носЯт эти собственного рукодельЯ шлЯпы из полинЯлой
шелковой материи с полинЯлыми лентами? ‡ачем так безбожно крахмалЯт свои
кисейные платьЯ и, наконец, зачем, по преимуществу старшаЯ, произносЯт все в
нос? џ подозреваю, что, говорЯ таким образом, она воображает, что говорит
по-французски.
Џосле обедни Я хотел было пройтись по Ярмарке, но менЯ остановила
проживающаЯ в селе немолодаЯ тоже девица из духовного званиЯ, по имени Ђрина
‘еменовна, девица большаЯ краснобайка и очень неглупаЯ.
- Џозвольте, батюшка Ђлексей ”еофилактыч, - начала она, - просить вас
осчастливить менЯ вашим посещением. џ еще пользовалась милостЯми вашего
папеньки, маменьки; по доброте своей и великодушию, они никогда не
брезговали посещать мою сиротскую хижину. ‘лух тоже, батюшка, и про вас
идет, что вы в папеньку - негордые.
- ‘ большим удовольствием, сударынЯ; но менЯ звал отец Ќиколай; чтоб
мне туда не опоздать, - сказал Я.
- Ћтец Ќиколай, батюшка, долго еще изволЯт пробыть в церкви, так как
теперича простой народ молебны будет служить, а вы по крайности тем временем
чайку или кофейку у менЯ откушаете. Ѓогато-небогато, сударь, живу, а все на
прием таких дорогих гостей имею.
- Ћчень хорошо, сударынЯ, извольте.
- Ќе знаю, как и благодарить за ваши милости, - сказала мне с поклоном
Ђрина ‘еменовна и отнеслась к идущим за мной двум барышнЯм: - Ќимфодора
Њихайловна, Њинодора Њихайловна, позвольте и вас просить к себе на чашку
чаю: Я у вас частаЯ гостьЯ, гощу-гощу и стыда не знаю, а вас в своем доме
давно не имела счастиЯ видеть.
- Ћ нет, вы этого не можете сказать: мы у вас тоже частые гости! -
произнесла совершенно в нос старшаЯ сестра, Ќимфодора.
- Љабы еще чаще, еще бы Я была больше осчастливлена, - сказала Ђрина
‘еменовна.
‚се мы таким образом пошли к ней. џ видел, что барышнЯм очень хочетсЯ
заговорить со мной, но Я, признаюсь, побаивалсЯ этого.
- Љак здоровье вашей супруги? - сказала наконец младшаЯ, Њинодора,
говорившаЯ меньше в нос, но зато, судЯ по выражению лица, должно быть, более
желчнаЯ, чем старшаЯ.
‚прочем, обе они, как уже немолодые девицы, были немного злы и на менЯ,
как Я слышал, питали большую претензию за то, что Я не знакомилсЯ с ними.
ЏредчувствуЯ, что вопрос этот был сделан с Ядовитой целью, Я поспешил
отвечать:
- ‘лава богу, здорова, и мы с ней все сбираемсЯ к вам.
—то-то вроде улыбки пробежало по губам обеих барышень.
- € скоро исполните ваше обещание? - сказала старшаЯ, Ќимфодора, еще
более в нос.
- Ќа той неделе непременно, непременно, - опЯть поспешил Я отвечать.
- Ћчень приЯтно, конечно, будет нам видеть вас у себЯ, хоть, может
быть, вам будет у нас и скучно, - Ядовито заметила младшаЯ, Њинодора; но
потом, как бы желаЯ смЯгчить это замечание, прибавила: - Њы хоть не имели
еще удовольствиЯ видеть вашу супругу, но уж очень много слышали о них
лестного.
- Ђ Я, матушка, счастливее вас: имела честь видеть супругу ЂлексеЯ
”еофилактыча и вот при них скажу, не показалась она мне: стараЯ, беззубаЯ,
нехорошаЯ...
- Ћ нет, вы шутите! - произнесла старшаЯ, Ќимфодора, в нос.
Ђрина ‘еменовна лукаво засмеЯлась.
- Ќеужели, матушка, вправду говорю? - отвечала она. - Љрасавица,
писаной красоты дама. ‚от вы, барышни, больно у нас хорошие, а она, пожалуй,
лучше вас.
‚ такого рода разговорах мы шли, и Я заметил, что если младшаЯ,
Њинодора, Язвила смертных больше словом, то старшаЯ уничтожала их
презрительным и гордым видом, особенно кланЯвшихсЯ нам мужиков и баб.
Љогда мы пришли к Ђрине ‘еменовне, она, конечно, захлопотала о
приготовлении угощениЯ нам. “ нее, впрочем, были уж в гостЯх две попадьи и
дьЯконица, которые нам церемонно поклонились. Ѓарышни, чтоб не уронить
своего достоинства, сели на диван, а Я, признатьсЯ, чтоб избегнуть разговора
с ними, нарочно поместилсЯ у окна: но вдруг, к ужасу моему, старшаЯ,
Ќимфодора, встала и села около менЯ.
- —то вы теперь сочинЯете? - сказала она с улыбкою и слегка наклонЯЯ
голову.
‚опрос этот обыкновенно и при других обстоЯтельствах и от других людей
всегда менЯ конфузит.
- Ќет, Я теперь ничего не сочинЯю, - отвечал Я, потупившись.
- ‚ деревенском уединении, Я думаю, так приЯтно сочинЯть, - продолжала
пытать менЯ Ќимфодора, устремив прЯмо мне в лицо пристальный взглЯд.
- „а; но Я занимаюсь больше хозЯйством, - отвечал Я, чтоб что-нибудь
сказать ей.
- Ћ, так вы и хозЯин хороший! Љак приЯтно это слышать! - воскликнула
Ќимфодора.
Џочему это ей приЯтно слышать - не понимаю.
- џ недавно читала, не помню чье, сочиненье, "‚ечный †ид"{336}
называетсЯ: как прелестно и бесподобно написано! - продолжала моЯ
мучительница.
"—то ж это такое?" - думал Я, не знаЯ, что с собой делать и куда
глЯдеть.
- Ќынче, так это грустно, - снова продолжала Ќимфодора, не спускаЯ с
менЯ пристального взглЯда, - мы не имеем где книг доставать. Љогда здесь
жил, в деревне, ђафаил Њихайлыч{336}, с которым мы были очень хорошо знакомы
и почти каждый день видались и всегда у них брали книги. ’ут Я у них читала
и ваше сочинение, "’юфЯк" называетсЯ - как смешно написано.
џ начинал приходить в совершенное ожесточение. —тоб спасти себЯ хоть
как-нибудь от дальнейших разговоров с Ќимфодорой, Я высунул голову в окно и
стал будто бы с большим вниманием глЯдеть на толпЯщийсЯ тут и там народ. €з
толпы, окружающей кабак, вышел Џузич с Љозыревым; оба они успели, видно,
порЯдочно выпить. џ еще прежде слышал, что Џузич подрЯдилсЯ у ”омкиной
госпожи строить новый флигель, и у них, вероЯтно, были поэтому слитки{337}.
Џузич, увидев менЯ, остановилсЯ и поклонилсЯ, а Љозырев, нахмуренный и
мрачный, немного пошатываЯсь и засунув руки в карманы плисовых шаровар,
прошел было сначала мимо, но потом тоже остановилсЯ и, продолжаЯ смотреть на
все исподлобьЯ, стал поджидать товарища.
- ‚аше высокоблагородие, позвольте с вами компанию иметь, - проговорил
Џузич пьЯным голосом.
- Ќет, братец, в другое уж времЯ, - сказал Я, показываЯ ему рукой, чтоб
он отправлЯлсЯ, куда шел.
- Ѓарин!.. Џисемский!.. ѓосподин! Џозвольте с вами компанию иметь! -
прокричал Џузич на всю уж улицу, так что Ђрина ‘еменовна, как хозЯйка,
обеспокоилась этим и подошла к окну.
- Ќехорошо, нехорошо, Џузич, - сказала она, - мужик вы хороший,
богатый, а беспокоите господ. ‘тупайте, ступайте!
- Ђрина ‘еменовна, позвольте компанию иметь! - воскликнул опЯть Џузич.
- …жели теперича барину, господину Џисемскому, деньги теперича нужны -
сейчас! Џозови только Џузича: "Џузич, дай мне, братец, денег, тысЯчу
целковых" - значит, сейчас, ваше высокопривосходительство. —то мне деньги!
„енег у менЯ много. Њне барин, господин Џисемский, его привосходительство,
значит, отдал теперича все деньги сполна, и Я благодарю, должон благодарить.
’еперича господин Џисемский мне скажет: "Џодай мне, Џузич, деньги назад!" -
"€зволь, бери..." Џозвольте, ваше привосходительство, компанию мне с вами
иметь?..
‚ это времЯ вышел из-за угла Њатюшка, что-то с несвойственным ему
печальным лицом, и робко подошел к Џузичу.
- „Ядюшка, дай два рублика-та, - пробормотал он.
”изиономиЯ Џузича в минуту изменилась: из глупо подлой она сделалась
строгой.
- Љакие твои два рубли? - сказал он, обернувшись к Њатюшке лицом и
уставив руки в бока.
- Њамонька наказывала серп купить, жать нечем, - проговорил тот.
- Љакие твои деньги у менЯ? ‡а какие услуги? ѓовори! …жели теперича ты
пришел у менЯ денег просить, как ты смеешь передо мной и господином в шапке
стоЯть? ’ебе было сказано, на носу зарублено, чтоб ты не смел перед
господами в шапке стоЯть, - проговорил Џузич и сшиб с Њатюшки шапку.
’от только посмотрел на него.
- —то дерешьсЯ? € на тебе шапка не притаченнаЯ, - проговорил он,
поднимаЯ шапку.
- Њолчать! Џоговори еще у менЯ! - продолжал Џузич. - Љогда, значит,
подрЯдчик с тобой разговаривает, какой разговор ты можешь иметь!
- Џузич, идемте, - проговорил октавой Љозырев, которому уж, видно,
наскучило ждать.
- €дем, идем, ”легонт Њатвеич, - отвечал Џузич, - дураков, значит, надо
учить, ваше привосходительство, коли они неумны, - отнессЯ он ко мне и,
очень довольный, что удалось ему перед всем народом покуражитьсЯ над
Њатюшкой, пошел с Љозыревым опЯть, кажетсЯ, в кабак.
ЃеднЯга Њатюшка издали последовал за ним.
- —то? ’ебЯ не рассчитывает подрЯдчик? - спросил Я его.
- ’о-то-тка, все вот жилит да деретсЯ еще, - отвечал он, уходЯ.
Ќе прошло четверти часа после этой сцены, мы сидели еще с барышнЯми у
Ђрины ‘еменовны в ожидании отца ЌиколаЯ, который присылал из церкви с
покорнейшею просьбою подождать его, приказываЯ, что, как он освободитсЯ, так
сам зайдет просить достопочтенных гостей. —тоб отклонить длЯ Ќимфодоры
всЯкую возможность вступить со мною в разговор о литературе, Я продолжал
упорно смотреть в окно. "Ћднако отец Ќиколай что-то долго нейдет, думал Я,
неужели он все еще молебны служит?" Ћколо церкви никого уж не видать, а
между тем в противоположной стороне, к кабаку, масса народа делаетсЯ все
гуще и гуще. Ќаконец, Я увидел Ясно, что туда идут и бегут.
- ЉажетсЯ, пожар! - сказал Я, вставаЯ.
- Ђх, боже мой! - воскликнула Ќимфодора и даже Њинодора с довольно,
по-видимому, твердыми нервами.
‚ это времЯ вошел отец Ќиколай, бледный и запыхавшийсЯ.
- Ѓатюшка! —то такое случилось? Ћткуда вы? - спросил Я.
- —то, сударь! ‘лучилось несчастье: убийство в кабаке! ‘ейчас ходил
напутствовать дарами, да уж поздно - злодеи этакие!
- ‘кажите! - произнесли опЯть Ќимфодора и Њинодора в один голос.
- Љто такие? Љто кого убил? - спросил Я.
- Џлотники... стали пьЯные в кабаке с хозЯином разделыватьсЯ... слово
за слово, да и драка... один молодец и уходил подрЯдчика насмерть, - отвечал
отец Ќиколай, садЯсь и утираЯ катившийсЯ с лица его крупными каплЯми пот.
- Ќе Џузича ли это? - сказал Я.
- …го, его, Џузича, коли знаете. Џлутоватый был мужичонко.
- Љто ж его убил? Ћн сейчас здесь был.
- „а Я уж и не знаю. Џетром, кажетсЯ, зовут парнЯ, высокий этакой,
худой.
- Ѓатюшка! ЌельзЯ ли еще как-нибудь помочь убитому? - воскликнул Я.
- ‚рЯд ли! - отвечал отец Ќиколай, сомнительно покачиваЯ головой.
Ќо Я, схватив попавшийсЯ мне на глаза перочинный ножик, чтоб пустить
Џузичу кровь, пошел как мог проворно к кабаку. Њесто происшествиЯ, как
водитсЯ, окружала густаЯ толпа; Я едва мог пробратьсЯ к небольшой площадке
перед кабаком, на которой, посредине, лежал вверх лицом убитый Џузич, с
почерневшим, как утопленник, лицом, с следами пены и крови на губах. “
поддевки его правый рукав был оторван, рубаха всЯ изорвана в клочки; праваЯ
рука иссечена цирюльником, но кровь уж не пошла. ‚ стороне стоЯл весь
избитый Њатюшка и плакал, утираЯ слезы кулаком свЯзанных рук. ‘идевшему на
лавочке Џетру, тоже с обезображенным лицом и в изорванном кафтане, сотский
вЯзал ноги.
- ‡лодей, что ты наделал? - сказал Я ему.
Ћн взмахнул на менЯ глазами, потом посмотрел на церковь.
- „авно уж, видно, мне дорога туда сказана! - проговорил он и прибавил
сотскому: - —то больно крепко вЯжешь? Ќе убегу.
‚ толпе между тем несколько баб ревело, или, лучше сказать, голосило:
- Ѓатюшка, кормилец мой! - завывала одна.
- —то ты надсажаешьсЯ? Ђли роднЯ? - говорил ей мужской голос.
- Ќу, батюшка, как не надсажатьсЯ! ‚се человеческаЯ душа, словно пробка
выскочила! - отвечала женщина.
- Џускай поревет; у баб слезы не купленные, - заметил другой мужской
голос.
- Ћ, о, о, ой! - стонала еще другаЯ баба. - Људа теперь его головушка
поспела?
- “дивительнаЯ вещь, удивительнаЯ вещь! - толковал клинобородый мужик с
умным лицом и, должно быть, из торговцев.
- Љак у них это случилось? - отнессЯ Я к нему.
- ЏьЯные, сударь, - отвечал он, - Џузич с утра с ”омкой пьет; пьЯные-с!
Џоначалу они принЯлись вдвоем в кабаке этого толсторожего париЯ бить; не
знаю, про што его и свЯзали: он ничем не причинен!.. –аловальник видит, что
дело плохо: бьют человека не на живот, а насмерть, караул закричал. Њы в
кабак-то и вбежали, и Џетруха-то вошел. "‡а что, говорит, парнЯ бьете?" - и
стал отымать, вырвал у них его, да и на улицу: они за ним, да и на него.
Џузич за волосы его сгреб, а ”омка под ногу подшибает, и Џетруха - на моих
глазах это было - раза два их отпихивал, так ”омка и поотстал, а Џузич все
лезет: сила-то не берет, так кусатьсЯ стал, впилсЯ в плечо зубами, да и
замер. Њы было с сотским начали разнимать их - где тут! ‡а ноги хотели было
их растащить, так Џузич как съездил менЯ сапогом по голове, так шабаш -
на-ли шабалка затрещала. ‘отский стал уж кричать: "‚оды! ‚одой разливайте!"
џ было побежал зачерпнуть - прихожу: все уж порешено. Џетруха, говорЯт,
оборанивалсЯ, оборанивалсЯ, и как ухватит его запоперек, на аршин приподнЯл,
да и хрЯсь о землю - только проохнул. Ђ Љозырев испугалсЯ, вскочил на своего
живодерного конЯ и лупмЯ почал его лупить плетью, чтоб ускакать. ђебЯта тут
смеютсЯ ему: "‚озьми, говорЯт, кол; ишь плетью-то не пробирает, бока больно
толсты!" ’акой дурак: угнал - словно не найдут.
џ вышел из толпы; мне попалсЯ старик ‘ергеич, проворно шедший туда
своей заплетающейсЯ походкой.
- „едушка! ‘лышал ли, что ваш Џетр начудил? - сказал Я ему.
- Ћй, государь милостивый! ‘лышал, слышал! ‡а то его, батюшка, бог
наказал, что родителЯ мало почитал. ’огда бы стерпел - теперь бы слюбилось,
- отвечал старик и прошел.
Џотом менЯ нагнали барышни, перебиравшиесЯ от Ђрины ‘еменовны к отцу
Ќиколаю. Џо просьбе их Я рассказал им все подробности.
- ѓм!.. - глубокомысленно произнесла младшаЯ, Њинодора.
- —то за народ эти мужики! - сказала в нос старшаЯ, Ќимфодора.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

Џ‹Ћ’Ќ€—њџ Ђђ’…‹њ

ђассказ впервые опубликован в журнале "Ћтечественные записки" (1855, No
9), с подзаголовком "„еревенские записки". ‡акончен он бил 15 июлЯ 1855
года.
ЋтзываЯсь с похвалой о народных рассказах Џисемского, Ќекрасов особо
отметил Язык "Џлотничьей артели": "...народный Язык в этом рассказе
удивительно верен"*.
______________
* Ќ.Ђ.Ќекрасов. Џолное собрание сочинений, т IX, Њ., 1950, стр. 314.

‚ этом произведении автор сумел правдиво очертить типичные крестьЯнские
характеры (плотник Џетр, старик ‘ергеич) и дать колоритный образ
кулака-мироеда Џузича. ѓорький вспоминал: "€зо всех книжных мужиков мне
наибольше понравилсЯ Џетр "Џлотничьей артели"; захотелось прочитать этот
рассказ моим друзьЯм, и Я принес книгу на Ярмарку"*. Џрослушав "Џлотничью
артель", молодой рабочий ”ома после долгого молчаниЯ сказал: "Џетр правильно
убил подрЯдчика-то".
______________
* Њ.ѓорький. ‘обрание сочинений, т. XIII, Њ., 1951. стр. 469.

ЏодготовлЯЯ текст "Џлотничьей артели" длЯ изданиЯ ‘телловского,
Џисемский, добиваЯсь художественной законченности, заново отредактировал
отдельные выражениЯ. ‚ "Ћтечественных записках" шутка Џетра о старике
‘ергеиче звучала так: "...Ќи одного зуба во рту, а по закоулкам ходит". ‚
издании ‘телловского вместо последних слов более резкое выражение: "...за
девками бегает". ‚ журнальном тексте лошади вылетели из сараЯ, "как
обозленные черти", в издании ‘телловского - "как бешеные".
Ђвтор произвел также некоторые сокращениЯ, одно из которых приводим.
‚ последней главе после слов "џ начинал приходить в совершенное
ожесточение" (стр. 336) было: "’ебе смешно, - думал Я, - что написано в
"’юфЯке", а разве ты не смешнее в эти минуты всего, что когда-либо Я писал?
Ћтчего же ты этого смешного не чувствуешь в себе и не молчишь, как сердито
молчит сестра твоЯ?" ‚сЯ эта тирада в издании ‘телловского отсутствует.
‚ настоЯщем издании рассказ печатаетсЯ по тексту: "‘очинениЯ
Ђ.”.Џисемского", издание ”.‘телловского, ‘Џб, 1861 г., с исправлениЯми по
предшествующим изданиЯм, частично - по посмертным "Џолным собраниЯм
сочинений" и рукописЯм.

‘тр. 289. "ЃарынЯ" - популЯрнаЯ песнЯ, печатавшаЯсЯ в песенниках с 1799
года. Њузыка композитора €.Ђ.Љозловского (1757-1831).
Џавел - Џ.Ђ.Џисемский (1850-1910), старший сын писателЯ.
Ќиколай - Ќ.Ђ.Џисемский (1852-1874), младший сын писателЯ.
‘тр. 293. ‘енновскаЯ божьЯ матерь - икона богоматери в церкви на ‘енной
площади Џетербурга.
‘тр. 336. "‚ечный жид" - роман французского писателЯ ќжена ‘ю, в
переводе на русский Язык вышедший в 1844-1845 годах.
ђафаил Њихайлыч - ‡отов (1795-1871), писатель и драматург, театральный
деЯтель, автор широко известных в свое времЯ романов "‹еонид или черты из
жизни Ќаполеона I" и "’аинственный монах".
‘тр. 337. ‘литки (литки) - пирушка, завершающаЯ какую-либо сделку.

‚.Ђ.Њалкин
Last-modified: Thu, 25 Jul 2002 20:10:31 GMT
Ћцените этот текст: