Ћрест Њихайлович ‘омов. ‘транный поединок

Ћцените этот текст:
Ћрест Њихайлович ‘омов. ‘транный поединок
ђассказ путешественника

----------------------------------------------------------------------------
     €зд.: ‘оветскаЯ ђоссиЯ, 1984
     OCR: Ђндрей Љолчин
----------------------------------------------------------------------------

     ‚  дилижансе  сидело  нас четверо: молодой французский офицер с широким
пластырем на левой щеке; какой-то низенький, плотный и проворный  человек  в
поношенном  рединготе горохового цвета; некто г. †ермансе, степенный человек
лет сорока пЯти, и Я. Ќизенький человек в  рединготе  горохового  цвета  был
самый безустальный говорун, охотник знакомитьсЯ и отчаЯнный расспросчик. …ще
не успели мы выехать за заставу, как он уже успел объЯвить нам, что  едет  в
‘ент-Њену,   где   имеет  собственный  участок  земли,  что  он  cultivateur
proprietarie,  что зовут его дю ‚ивье, что приезжал он в Њес  длЯ  получениЯ
какого-то  старого долга, что у него есть жена и две прекрасные дочери и пр.
и пр. ‚след за этим пустилсЯ он расспрашивать каждого из нас: кто он?  куда,
зачем  едет?  џ  отвечал  ему,  что Я русский путешественник. ’ут посыпались
вопросы о ђоссии, о зиме, котораЯ, по мнению этого доброго человека, никогда
у  нас  не  сходит;  о  городах,  построенных на сугробах снегу; о подземных
печах, которыми русские растапливают лед в Ђзовском море, когда  им  надобно
спускать  корабли на  воду;  о способности казаков разводить огонь зубами (‚
примечаниЯх к одной поэме о походе Ќаполеона в ђоссию, изданной в 1814  году
в Џариже и посвЯщенной покойному королю ‹удовику XVIII,  находитсЯ следующее
замечательное место: "Les Francais ignoraent sans doute la faculte dont  les
Cosaques  sont  doues,  celle  d'attiser  le  feu avec leurs dents" ’о есть:
"”ранцузы, верно, не ведали о способности, которою одарены казаки- разводить
огонь  зубами".):  словом,  обо  всех  таких  диковинках, которыми многие из
французов и доныне еще украшают топографические свои сведениЯ о ђоссии.  ќто
менЯ  забавлЯло,  и  Я охотно взЯлсЯ вывести доброго дю ‚ивье из заблуждениЯ
насчет нашего отечества. Љак же Я  удивилсЯ,  когда  он  принЯл  мое  доброе
намерение  за  мистификацию,  отвечал  мне  сначала несколькими междометиЯми
сомнениЯ и, наконец, сказал  наотрез,  что  он  больше  верит  своему  куму,
которого  двоюродный брат слышал все помЯнутые диковинки от своей соседки, а
та слышала их от одного тамбур мажора большой армии, бывшей  в  походе  1812
года.
     ЋставЯ  менЯ,  дю  ‚ивье обратилсЯ с вопросами к г-ну †ермансе, который
отвечал ему коротко и сухо. ЋставалсЯ ему один  офицер;  но  сей  так  важно
прислонилсЯ  к  углу  дилижанса,  так  гордо  посматривал на всех через свои
длинные черно-бурые усы, что отбивал  всю  охоту  у  расспросчика.  Ќаконец,
нетерпеливаЯ  жажда  разговоров  и  новостей,  томившаЯ  бедного  дю  ‚ивье,
перемогла все его опасениЯ. Ќе смеЯ, однако ж, прЯмо  завести  разговоров  с
офицером,  он начал обинЯками делать намеки о дуэлЯх; об опасностЯх, которым
военных людей подвергает  их  звание  и  высокие  понЯтиЯ  о  чести.  Ћфицер
посматривал искоса на красноречивого заступника воинской чести - и молчал.
     -  Љстати  о дуэлЯх,- сказал молчаливый г-н †ермансе, как бы в минутном
вдохновении.- Ќе угодно ли, Я расскажу вам об одном странном поединке?
     Ћфицер взглЯнул на него  и  все-таки  молчал,  дю  ‚ивье  рассыпалсЯ  в
просьбах  и  в  изъЯвлениЯх  благодарности;  а  Я,  понЯв отчасти мысль г-на
†ермансе, скромно поблагодарил его улыбкою. Њне казалось, что, по добродушию
ли,  илииз  эгоизма,  он хотел избавить навЯзчивого дю ‚ивье от какой-нибудь
неприЯтности со стороны спесивого и, может быть, задорного офицера, а нас от
неприЯтности  -  быть свидетелЯми междоусобиЯ в тесном пространстве почтовой
кареты.
     ѓ. †ермансе, заметно,  был  человек  молчаливый  и  любЯщий  покой.  Џо
приготовительным  его  приемам  можно  было  заключить, что он приносил нам,
своим спутникам, весьма важную жертву и делал себе крайнее насилие, пускаЯсь
в  длинный  рассказ.  Ћн  то  вертел  табакерку между пальцами, то понюхивал
табак, медленно всасываЯ по маленьким ще поткам, как будто бы  брал  его  на
пробу  и  хотел  вызнать  его  силу и запах; то вынимал платок, то складывал
весьма старательно и снова прЯтал его в карман с таким видом, как  будто  бы
боЯлсЯ его выронить; то призадумывалсЯ, то покашливал. Ќаконец он начал свой
рассказ; но тут по многословию его и по охоте рассказывать длинно и со всеми
подробностЯми   тотчас   можно   было  увидеть,  что  длЯ  него,  вследствие
французской поговорки, труден был только один шаг.    …сли  б  Я  не  боЯлсЯ
обидеть  его  сравнением, то сказал бы, что он похож на тех лошадей, которые
весьма лениво и неохотно трогаютсЯ с места, но после их не скоро  остановишь
и удержишь вожжами.
     Ќе  берусь передать вам этого анекдота со всеми подробностЯми, со всеми
отступлениЯми и  ораторскими  украшениЯми  слога,  коими  красноречивый  г-н
†ермансе  старалсЯ  блеснуть  в  нем перед своими слушателЯми; но содержание
анекдота и главные черты его к вашим услугам. “годно ли выслушать?
     ѓенерал „аранвиль был человек отличной храбрости. Ћт  берегов  Ќила  до
берегов  Њосквы  прошел  он, служа в разных чинах, и нигде не робел ни перед
саблЯми мамелюков, ни перед пулЯми и  штыками  русских.  Њолодость  генерала
была  самаЯ буйнаЯ: он начал службу почти с детских лет и в самое разгульное
времЯ ”ранцузской революции. Њудрено  ли,  что  при  общем  ослаблении  всех
правил  он  увлечен  был потоком? ђаны, полученные им в сражении - а их было
много - едва ли равнЯлись числом с теми, кои получил он на  поединках.  —рез
это  заслужил  он  в  армии  славу  самого сильного бойца на шпагах и самого
искусного стрелка из пистолета. Џока страсти в  нем  бушевали,  он  старалсЯ
поддерживать    эту    славу   тем,   что   затрагивал   и   задирал   почти
всЯкоговстречного;  но  когда  лишний  десЯток   лет   и   лишние   дуэльнsе
кровопусканиЯ  отчасти  охолодили  в  нем кровь, тогда он сделалсЯ верховным
судьею всЯких ссор и споров, грозою и карою забиЯк.
     Џри перемене обстоЯтельств генерал был уволен от  службы  с  половинным
жалованьем.  ќтой  пенсии  и  накопившегосЯ в большой книге государственного
долга жалованьЯ его, не выданного в разные времена, было  весьма  достаточно
длЯ  умеренных  желаний  генерала.  „аранвиль  был  человек  образованный, и
врожденные его наклонности были хорошие: сердце его не вовсе было  испорчено
заблуждениЯми  тогдашнего  времени  и худыми примерами. …ще несколько лишних
лет на плечах и полный досуг, которым он в то времЯ  пользовалсЯ,  заставили
его  одуматьсЯ  и  пробежать  в памЯти прошедшее. ђассматриваЯ прежнюю жизнь
свою, он ужаснулсЯ, увидев, что суетность и ложные понЯтиЯ о делах  и  вещах
были  доселе  одними его руководителЯми. ќто сознание совсем переменило нрав
его и поведение: уж он более не наискивалсЯ на ссоры и даже не мешалсЯ в них
иначе,  как  в качестве примирителЯ, вел себЯ весьма кротко, сделалсЯ другом
молодых людей и часто давал им  умные,  полезные  советы.  Ћт  прежнего  его
молодечества осталось ему только имЯ славного дуэлиста.
     €з молодых своих друзей „аранвиль больше всех любил ќрнеста де ‹юссона,
прекрасного  двадцатидвухлетнего  юношу,  с  добрым   сердцем   и   хорошими
правилами,  с  пылкою  любовью  ко  всему  изЯщному  и  доброму.  Ќо все эти
бесценные качества перевешивались иногда  в  нем  непомерною  заносчивостью,
вспыльчивостью  и  ветреностью,  почти  неизбежными  пороками  молодых  лет.
ѓенералу многого труда стоило умерЯть и укрощать эту вредную наклонность - и
часто он радовалсЯ успеху своих советов и наставлений.
     “  ќрнеста  был,  кроме  генерала, и еще друг, или человек, которого он
считал себе другом.  ‹еон  ‚ердак,  молодой  гасконец,  хитрый,  вкрадчивый,
самолюбивый  и  хвастливый,  таил  под  заманчивыми  качествами  приЯтного и
веселого  товарища  самые  коварные   виды   исключительного   своекорыстиЯ.
Ѓогатство ќрнеста манило к себе дальновидного ‚ердака: он надеЯлсЯ осторожно
и мало-помалу покорить себе волю и все желаниЯ молодого де ‹юссона и после -
как  водитсЯ  у  таких людей - черпать из его кошелька, будто как из своего.
‚ердак любил игру и шумное общество молодых весельчаков; но, будучи  сам  не
богат,  часто  должен  был  себе  отказывать  в этих невинных удовольствиЯх.
Џоэтому генерал „аранвиль был у него как бельмо на глазу: власть ума,которую
он  приобрел  над ќрнестом, препЯтствовала корыстным видам ‚ердака. Љоварный
гасконец расчел, что  ему  непременно  должно  длЯ  своих  замыслов  удалить
„аранвилЯ  от  ќрнеста, а этого нельзЯ было сделать, не поссорЯ их, и потому
он решилсЯ выжидать удобного случаЯ.
     ‚сЯкий раз, когда  ему  удавалось  отлучить  на  времЯ  де  ‹юссона  от
генерала,  он  старалсЯ окружать своего молодого приЯтелЯ шумными и веселыми
своими  знакомцами,  которые  заранее  им  были  настроены,  чтобы  всЯчески
внушениЯми своими поколебать доверие ќрнеста к „аранвилю. Њногие из них, как
будто  между  разговором,  изъЯвлЯли  свое  удивление,  что   такой   умный,
рассудительный и образованный молодой человек слепо вверилсЯ старому брюзге.
ќто льстило самолюбию ќрнеста; однако ж он сначала жарко спорил за  генерала
с молодыми своими приЯтелЯми; после споры его стали слабее; после он и вовсе
перестал спорить и кончил тем, что самодовольною улыбкой показывал  согласие
с  мнением  своих  знакомцев.  „оверенность  его  к генералу была ослаблена;
однако ж вовсе нельзЯ было еще оторвать его  от  сего  почтенного  человека.
Њежду тем ‚ердак всегда молчал, не придерживалсЯ ни той, ни другой стороны и
был при таких спорах всегда как бы лицом страдательным.
     Ћднажды ќрнест угощал обедом ‚ердака и с полдюжины других  весельчаков,
его  приЯтелей, в ресторации Bери. ‘лучайно генерал „аранвиль вошел туда же;
волею и неволею, его должно было пригласить к их столу. ‚ комнате,  где  они
обедали,  за  особливым  небольшим  столиком  сидели  два  провинциала, один
человек уже пожилой, другой юноша около  двадцати  лет  возраста.  ‘транный,
стародавней  моды  нарЯд  сих  провинциалов,  их  неловкость и застенчивость
сначала привлекали на себЯ внимание и шутки молодых острЯков. Ќо  когда  они
услышали, что провинциалы называли трактирного слугу господином (monsieur) и
невпопад спрашивали кушаньЯ по печатной карте; когда заметили лукавую улыбку
и  ироническую вежливость ловкого слуги - тогда шуткам их и смеху не было ни
меры, ни конца. Ћсобливо ќрнест отличалсЯ  перед  всеми  громким  хохотом  и
остротами: не довольствуЯсь сим и видЯ одобрительные улыбки своих приЯтелей,
он встал из-за стола,  подошел  к  провинциалам,  советовал  им  потребовать
устриц  к  десерту, а бульону вместо кофе - словом, говорил им все глупости,
какие тогда приходили ему в голову. ‘омнительные  и  робкие  взглЯды  бедных
заезжих,  беспрерывный  хохот молодых его товарищей и знаки неудовольствиЯна
лице „аранвилЯ еще более подстрекали де ‹юссона. Ќаконец стал он  просить  у
младшего  из  провинциалов платьЯ его, на показ своему портному, говорЯ, что
хочет нарЯдитьсЯ также ловко и щеголевато, чтобы понравитьсЯ девЯностолетней
своей  прабабушке;  стоЯ  за стулом, вымеривал его талию, даже позволил себе
хватать его за плечи и играть  пальцами  с  его  прической.  ќто  вывело  из
терпениЯ  старшего:  он  встал  и,  бросив  на  стол  золотую монету в сорок
франков, сказал младшему: "Џойдем, сын  мой,  видишь,  что  мы  здесь  не  у
места".  Њолодой  человек  также  встал  и,  кинув  на  забавников смущенный
страждущий взглЯд, вышел вместе с отцом своим.  Ћбидный  хохот  провожал  их
далеко за дверьми ресторации.
     „о  сих  пор  генерал  „аранвиль  молчал; не улыбка, а негодование было
написано на лице его. Ќо когда отец с сыном вышли, он встал и,  подошедши  к
ќрнесту,  начал  тихо,  но  с  чувством  и жаром представлЯть ему неприличие
такого поступка. Ћтветом ему был новый смех ќрнеста и его товарищей. ѓенерал
обернулсЯ,  окинул  молодых  шалунов  пылающим,  грозным взором, и мигом все
замолкли. ‚се знали, каково с ним иметь  дело!  Ћдин  ќрнест,  по  короткому
знакомству  своему  с  генералом,  старалсЯ  оборотить все это в шутку, даже
подтрунивал над ним самим, говорЯ, что не может удержатьсЯ от смеха, вспомнЯ
давешнюю  стоическую  его  важность  при  общем  хохоте  и  видЯ  теперешний
катоновский его ригоризм.  "Џослушайте, почтенный мой друг, - прибавил он, -
вы  так часто наделЯли менЯ вашими советами, что мне, право, совестно всегда
оставатьсЯ у вас в долгу; пора хоть раз с вами  поквитатьсЯ.  ‚от  небольшаЯ
уплата в счет долга: не всегда, любезный генерал, самые лучшие советы бывают
приличны: всему место и времЯ..."  -  "‚  таком  случае,-  с  жаром  отвечал
„аранвиль, - и Я здесь также не у места, как и те бедные провинциалы".
     Ћн взЯл шлЯпу и, не поклонЯсь никому из своих собеседников, вышел.
     -  —то  значит,  любезный  ќрнест,  эта  отеческаЯ заботливость о твоей
нравственности? - сказал один из молодых повес, когда генерал был уже далеко
за дверью.
     -  Њне  кажетсЯ, - прибавил другой,- что его превосходительство наложил
на себЯ покаЯние за прежние свои грехи и длЯ того вздумал обращать  на  путь
спасениЯ неопытных юношей.
     - Ќеопытных? - воскликнул ќрнест. - Ќе ко мне ли это относитсЯ, сударь?
Џрошу объЯснитьсЯ.
     - Ќе горЯчись, мой друг; это не мои слова; Я только повторЯю слышанное.
Џомнишь  ли,  с  неделю тому назад сидели мы - генерал, ты, Я и еще какой-то
старый усач, его сослуживец - в ’юльерийском саду, против  террасы  ”Јль-Ян?
Џомнишь  ли,  ты встал, подошел к какому-то из своих знакомых и вместе с ним
пошел вдоль по террасе? џ оставалсЯ в это времЯ на скамье.  ‡накомец  нашего
генерала  спросил у него о тебе. "ќто, - отвечал „аранвиль, - молодой шалун,
который не глуп, но слишком еще зелен; умишко у него вертитсЯ еще как кубарь
и  не  знает,  где  и на чем остановитьсЯ. џ взЯлсЯ переродить его, и с моею
помощью, надеюсь, он  будет  когда-то  человеком".  Ќе  сердись  так,  милый
ќрнест,  и  не кусай себе губы... ќто, право, не мои слова! Ѓлагодари за эту
рекомендацию доброго твоего друга генерала.
     - •а, ха, ха! вы знаете эту молодую ветреницу  маркизу  де  Љремпан?  -
подхватил  третий. - Ќа днЯх Я был у ней в ложе, в театре ”ейдо. ‡лоЯзычница
пересудила всех, кого  только  видела  в  ложах  и  на  балконе.  "‘мотрите,
смотрите,-  лепетала  она, оскалЯ белые свои зубки,- вот молодой де ‹юссон с
своим дЯдькою, генералом „аранвилем. ЉажетсЯ, дЯдька дерет его за уши, за то
что  он  сел  боком  к  партеру.  •орошо  иметь и в эти лета такого строгого
наставника: он обещалсЯ сделать из него образцового молодого человека, самой
милой скромности и самого благопристойного поведениЯ".
     -  Ћна  осмелилась это сказать? - воскликнул ќрнест, ходивший широкими,
скорыми шагами по комнате... - ’ак Я ж ей докажу!
     - Ќе ей, милый ќрнест, должен ты доказать: можно ли  затевать  ссору  с
молодою пригожею болтушкой?.. ’ы знаешь, что твой генерал к ней вхож...
     -  Њой  генерал!  черт  его возьми и возьмет, когда Я исполню то, что у
менЯ вертитсЯ теперь в голове.
     - Џотише, потише, де ‹юссон! - подхватил  четвертый  собеседник.  -  ’ы
чуть  было не проговорилсЯ сгорЯча о поединке; а ты знаешь, как добрым твоим
друзьЯм тЯжело будет расстатьсЯ с тобою...
     - ђасстатьсЯ! ’ы уж  и  похоронил  менЯ!  кто  тебе  сказал,  что  Я-то
непременно упасть должен? ЏулЯ дело неверное.
     -  Ќет,  друг  мой!  ты,  видно,  позабыл,  с  кем хочешь иметь дело? “
„аранвилЯ пулЯ верно попадает.
     - •орошо! вот мы увидим,  каково-то  он  будет  стоЯть  на  трех  шагах
барьера  и дожидатьсЯ жеребьЯ... „а нет, сей жечас бегу к нему и кончу все с
ним глаз на глаз, в комнате,
     - •а, ха, ха! в комнате! - завопили вместе несколько голосов.-  ’ак  ты
думаешь,  что  тебе  удастсЯ с ним подратьсЯ в комнате, глаз на глаз? Љак же
худо ты и его и самого себЯ знаешь!
     - Ђ почему ж не удастсЯ?
     - „а потому, - отвечал четвертый,- что он, глаз  на  глаз,  надеЯсь  на
свою  власть  над твоим умом, начнет увещевать тебЯ - и кончитсЯ тем, что ты
же станешь просить у него прощениЯ.
     - ’ак вы увидите... или услышите через час, не долее.  Џри  сих  словах
ќрнест схватил свою шлЯпу.
     -  ‘той, друг мой! - сказал ему первый, удержав за руку. - ’ы теперь не
в том положении, чтобы мог дратьсЯ хладнокровно. ’ы разгорЯчен  и  гневом  и
нашими  частыми жертвами Ѓахусу. ѓоспода! упросите ќрнеста отложить это дело
до утра. Ќеужели мы отдадим его сегоднЯ на жертву этому дуэльному вампиру?
     ‚се приступили к ќрнесту, особливо ‚ердак, и уговорили  его  ничего  не
делать до завтра.
     -  ќй,  малый! еще дюжину шампанского! - закричал пЯтый из собеседников
эрнестовых, дотоле молчавший.
     - ‡доровье той пули, ќрнест,  которую  ты  влепишь  в  лоб  запоздалому
лицемеру!  -  продолжал  он, наливаЯ бокалы. ‚се встали и весело их осушили;
ќрнест тоже хотел казатьсЯ веселым; но веселость его была похожа  на  зимнее
солнце,  которое холодно, без согревающих лучей, проглЯдывает из-под хмурых,
снежных облаков.
     ‚ремЯ быстро летело длЯ приЯтелей эрнестовых, но длЯ него передвигалось
оно  на  свинцовых  колесах. Ќастроенные ‚ердаком ветреники лукаво старались
поддерживать в мо-лодом де ‹юссоне расположение к поединку и жажду мщениЯ то
хитрыми  намеками,  то  искусно  подводимыми сомнениЯми насчет прославленной
храбрости генерала, то замечаниЯми, что поединок с таким известным дуэлистом
может  всЯкому  придать большой вес в общем мнении. ‚ердак или молчал, или с
притворным сочувствием уговаривал ќрнеста.  „ругие  умышленно  и  жарко  ему
противоречили,  как будто бы говорЯ о постороннем деле. ’аким образом в шуму
разговоров и под звон бокалов просидели они до ночи.  ‘  тЯжелою  головою  и
тЯжелым сердцем ќрнест возвратилсЯ домой.
     Ќа  другой день, рано поутру, ЯвилсЯ к нему ‚ердак с новыми увещаниЯми.
Џочти вслед за ним, и как бы нечаЯнно, пришли двое из  вчерашних  застольных
приЯтелей,  сталиутверждать  противное,  завели умышленный спор, разгорЯчили
ќрнеста, который схватил шлЯпу и как бешеный побежал из комнаты.
     Ќе помнЯ себЯ, прибежал он к дверЯм „аранвилЯ; судорожною рукою схватил
за  снурок  колокольчика,  зазвонил  что есть силы, и, когда слуга генералов
отворил ему, он вбежал прЯмо в спальню.
     ѓенерал был еще в постеле. "—то ты, ќрнест? —то с тобою  сделалось?"  -
спросил он у молодого своего знакомца.
     -  —то?.,  бешенство!  сумасбродство!  доверенность  к такому человеку,
который ее не стоил... и именно к вам, сударь!
     - Ћпомнись! ‚ своем ли ты уме? Ћткуда такаЯ горЯчка?
     - ѓорЯчка? „а, сударь: только  все  она  легче  той  белой  горЯчки,  в
которой  Я до сих пор бродил как слепой. ‡нал ли Я, мог ли Я предвидеть, что
под такою  степенною  наружностью  скрываетсЯ  самаЯ  мелкаЯ,  самаЯ  низкаЯ
душишка?
     - Ќе ко мне ли это относитсЯ?
     -  Њожете, сударь, принЯть это прЯмо на свой счет... ‘ейчас вставайте и
посчитайтесь со мною - не на словах: и не о них дело!.. „а,  сударь,  сейчас
дайте  мне  отчет  во  всех  тех  дерзостЯх  и наглостЯх, которые вы обо мне
рассеваете.
     - …сли б Я не видел вчерась тебЯ в добром здоровье, то подумал бы,  что
ты вырвалсЯ из арантона. Ћ каких дерзостЯх и наглостЯх говоришь ты мне?
     -  Ќе знаете? Ђ! вы ничего теперь не знаете! ‚идно, мне правду говорили
о мнимой вашей храбрости. Њилости прошу, сударь, встать и, взЯвши пистолеты,
сей же час идти со мною.
     - Ќет, не прогневайсЯ, любезный; не встану.
     - ’ак Я вас принужу встать.
     - „о этого Я тебЯ не допущу. ‘кажи просто и Ясно, чего ты от менЯ хочешь?
     - ‘трелЯтьсЯ с вами.
     - ‘трелЯтьсЯ? ‡ачем же мне длЯ этого идти вон из комнаты? ‚от, возьми!
     Џри  сих  словах  генерал снЯл со стены висевшие у него над головою два
зарЯженные пистолета, подал один ќрнесту и положил другой к себе на подушку.
     - ’ак вставайте ж!-сказал ќрнест изменившимсЯ голосом.
     - џ уж сказал, что не встану, - отвечал генерал спокойно,-  стрелЯть  Я
могу  и  лежа,  да  и  тебе  свободнее в менЯ метить. ‘тань у кровати, прЯмо
против менЯ, и стрелЯй.
     - „а как?..
     - Ќе дожидайсЯ, чтоб Я назвал тебЯ трусом как такого человека,  который
бодритсЯ  на  словах  и  у  которого  дрожат  манжеты  в решительную минуту.
‘трелЯй!
     „елать было нечего; ќрнест зашел  слишком  далеко,  а  последние  слова
генерала  подлили  масла  на  непотухший пыл его. Ћн взЯл пистолет, дрожащею
рукою навел его на голову „аранвилЯ, спустил курок... ЏулЯ влипла в  подушку
подле  самой  головы генерала; но сей последний не поморщилсЯ и не переменил
положениЯ.
     - ’еперь садитесь, сударь, на эти  кресла,  -  сказал  генерал  строгим
голосом  -  ‘адитесь, говорю: Я в вас теперь волен и вправе требовать от вас
всЯкого удовлетворениЯ.
     ќрнест, ни жив ни мертв, опустилсЯ на кресла. ‹ицо его было бледно  как
полотно,  все  жилы  бились  с  судорожным  напрЯжением.  ѓенерал,  вовсе не
трогаЯсь за пистолет и по-прежнему не переменЯЯ положениЯ,  после  минутного
молчаниЯ начал говорить ему спокойным голосом:
     - ѓ. де ‹юссон! теперешний ваш поступок таков, что должен разорвать всю
свЯзь между нами. ‚ам совестно будет видеть  человека,  которого  вы  хотели
убить без всЯкой причины, да и мне, признаюсь, нельзЯ равнодушно смотреть на
того, кто покушалсЯ на жизнь мою. Ћднако  ж,  желаЯ,  чтобы  временное  наше
знакомство  принесло  вам  какую-нибудь пользу, Я расстаюсь с вами последним
советом... Ќе вставайте с места, молчите и слушайте. џ  всегда  почитал  вас
умным  молодым  человеком: удивлЯюсь, как могли вы вверитьсЯ шайке негодЯев,
от которых Я вас и прежде не раз остерегал.  ќтого  ‚ердака  своими  глазами
видал  Я, выбегавшего с расстроенным видом из картежных домов. „остойные его
знакомцы - все таковы же: вчерась еще за обедом Я подметил их перемигиваньЯ,
когда  вы  забавлЯлись над бедными и, верно, добрыми провинциалами. ‘лушайте
ж: давно уже Я видел очень Ясно, что ‚ердак и другие повесы,  его  приЯтели,
хотЯт  вас  отдалить  от  менЯ длЯ своих видов. ‚ы богаты, а эта толпа гулЯк
бедна и бессовестна. Ћдни вы, по слепой в самом себе  уверенности,  того  не
замечали.  ѓоворить о вас дурно или презрительно Я не мог и не имел причины.
’ем больше никто из них не мог от менЯ  услышать  ничего  на  это  похожего,
потому  что Я ни с кем из них и нигде не встречаюсь, кроме немногих случаев,
когда видал их вместе с вами. ’еперь расскажите мне, как  было  все  дело  и
отчего  в  вас  родилась  такаЯ против менЯ запальчивость? ‚идите ли, что Я,
прежде чем услышал от вас, узнал уже главных ее виновников?
     ќрнест трепещущим голосом, но со всею откровенностию пересказал все как
было.  ѓенерал  улыбнулсЯ.  "’ак  Я  и догадывалсЯ", - сказал он. Њолодой де
‹юссон вскочил, хотел бежать и вызывать всех  прежних  своих  знакомцев;  но
„аранвиль советовал ему успокоитьсЯ и дослушать его речи.
     -  „авно  уже  Я  положил  на  себЯ  обещание отводить молодых людей от
поединков. џ слишком дорого длЯ моей совести заплатил за проклЯтую суетность
-  прослыть  самым  грозным  поединщиком.  Ѓлагодарю  небо,  что  оно ранами
оставило мне тЯжкую памЯть о прежнем моем сумасбродстве.
     - †естокий человек, - прервал его ќрнест,- длЯ  чего  ж  вы  прежде  не
вывели менЯ из заблуждениЯ? „лЯ чего допустили менЯ стрелЯть в вас?
     -  Њогли ли вы в то времЯ слышать голос рассудка? Џритом же, сказать ли
вам откровенно? ‚о-первых, Я твердо предположил себе не стрелЯть в вас; если
ж  бы  вы  по случаю менЯ убили, тогда Я только поплатилсЯ бы за прежние мои
поединки... Њного их лежит у менЯ на душе! Ћдна  только  моЯ  надежда  -  на
благость божию. ‚о-вторых: мог ли Я неуместною робостью изменить закоренелой
своей привычке - ничего не  боЯтьсЯ?  ќто,  конечно,  заблуждение;  но  есть
заблуждениЯ,  основанные  на понЯтиЯх о чести, с которыми трудно расстатьсЯ.
‘то раз скорее бы Я умер, нежели струсил наведенного на менЯ пистолета.  —то
касаетсЯ до ‚ердака и его знакомцев, то вот последний мой совет, оставить их
в покое и, если можно, вовсе с ними разогнатьсЯ,  но  без  шума  и  огласки.
‘тоют  ли такие люди той чести, чтобы порЯдочный человек прилепил свое имЯ к
их именам и сделалсЯ вместе с ними сказкою города? ’еперь, сударь, желаю вам
на свободе обдумать нынешний наш разговор и успокоитьсЯ. —то до менЯ, Я буду
молчать о сегоднЯшнем происшествии; в этом можете быть уверены... Џрощайте!
     ’ут ќрнест бросилсЯ на грудь генералу, просил его, умолЯл  о  прощении.
„олго  „аранвиль  колебалсЯ  - наконец подал ему руку, примирилсЯ с ним, и с
тех пор де ‹юссон во  всем  советовалсЯ  с  генералом  и  слушалсЯ  его.  Ћн
сделалсЯ и точно примерным молодым человеком: избавилсЯ от ветрености, вовсе
истребил свою заносчивость, и горЯчность осталась в нем только к хорошему  и
благородному.  Ћпытность  и  познаниЯ  „аранвилЯ  были главною причиною сего
нравственного усовершенствованиЯ; и  генерал  с  удовольствием  видел  плоды
своих  советов,  -  видел,  как  ќрнест,  на  поприще человека и гражданина,
приносил пользу отечеству и был другом и благотворителем несчастных,  кои  к
нему прибегали.
     ‚ердак   и  его  товарищи,  слыша  отказ  себе  у  дверей  эрнес-товых,
догадались, какой оборот взЯло это дело, и не решались более встречатьсЯ  ни
с  ќрнестом,  ни  с  генералом.  €х  как будто не стало в Џариже, и уже чрез
несколько лет де ‹юссон узнал, что ‚ердак умер в  тюрьме  ‘ент-Џелажи,  куда
был посажен за долги.
Last-modified: Wed, 02 Jun 2004 19:21:09 GMT
Ћцените этот текст: