‚ладимир Ќабоков. ћбилей (ќссе)

Ћцените этот текст:
‚ладимир Ќабоков. ћбилей (ќссе)

     Љ десЯтой годовщине октЯбрьского переворота 1917 года

     ‚  эти  дни, когда тЯнет оттуда трупным запашком юбилеЯ,--
отчего бы и наш юбилей не попраздновать? „есЯть лет  презрениЯ,
десЯть  лет  верности,  десЯть  лет  свободы  -- неужели это не
достойно хоть одной юбилейной речи?
     Ќужно  уметь  презирать.  Њы  изучили  науку  презрениЯ до
совершенства. Њы так насыщены им, что порою нам лень измыватьсЯ
над  его  предметом.  ‹егкое  дрожание  ноздрей,  на  мгновение
прищурившиесЯ глаза -- и молчание. Ќо сегоднЯ давайте говорить.
     „есЯть   лет  презрениЯ...  џ  презираю  не  человека,  не
рабочего ‘идорова, честного члена какого-нибудь Љом-пом-пом,  а
ту уродливую тупую идейку, котораЯ превращает русских простаков
в  коммунистических  простофиль,  котораЯ   из   людей   делает
муравьев,   новую  разновидность,  formica  marxi  var.  lenini
(Њуравей марксистский, разновидность ленинскаЯ  (лат.)).
€  мне  невыносим  тот  приторный  вкус  мещанства,  который  Я
чувствую во всем большевицком. Њещанской скукой веет  от  серых
страниц  "Џравды",  мещанской злобой звучит политический выкрик
большевика,  мещанской  дурью  набухла  беднаЯ  его  головушка.
ѓоворЯт, поглупела ђоссиЯ; да и немудрено... ‚сЯ она расплылась
провинциальной  глушью  --  с  местным   львом-бухгалтером,   с
барышнЯми, читающими ‚ербицкую и ‘ейфуллину, с убого-затейливым
театром,   с   пьЯненьким   мирным   мужиком,   расположившимсЯ
посередине пыльной улицы.
     џ   презираю   коммунистическую   веру  как  идею  низкого
равенства,  как  скучную   страницу   в   праздничной   истории
человечества,  как  отрицание  земных  и  неземных  красот, как
нечто,   глупо   посЯгающее   на   мое   свободное   "Я",   как
поощрительницу невежества, тупости и самодовольства. ‘ила моего
презрениЯ в том, что Я, презираЯ, не  разрешаю  себе  думать  о
пролитой  крови.  €  еще  в  том  его  сила,  что Я не жалею, в
буржуазном  отчаЯнии,  потери  имениЯ,  дома,  слитка   золота,
недостаточно  ловко спрЯтанного в недрах ватерклозета. “бийство
совершает не идеЯ, а человек,-- и с ним расчет особый,--  прощу
Я  или  не  прощу -- это вопрос другого порЯдка. †ажда мести не
должна мешать чистоте презрениЯ. Ќегодование всегда беспомощно.
     €  не  только  десЯть лет презрениЯ... „есЯть лет верности
празднуем мы. Њы верны ђоссии не только так, как бываешь  верен
воспоминанию, не только любим се, как любишь убежавшее детство,
улетевшую юность,-- нет, мы верны  той  ђоссии,  которой  могли
гордитьсЯ,  ђоссии,  создавшейсЯ  медленно  и  мерно  и  бывшей
огромной державой среди  других  огромных  держав.  Ђ  что  она
теперь,  куда ж ей теперь, советской вдове, бедной родственнице
…вропы?.. Њы верны ее прошлому, мы  счастливы  им,  и  чудесным
чувством  охвачены  мы,  когда  в  дальней  стране  слышим, как
восхищеннаЯ молва повторЯет нам сыздетства  любимые  имена.  Њы
волна  ђоссии,  вышедшей  из  берегов,  мы  разлились  по всему
миру,-- но наши скитаниЯ не всегда бывают унылы, и мужественнаЯ
тоска по родине не всегда мешает нам насладитьсЯ чужой страной,
изощренным одиночеством в чужую электрическую ночь на мосту, на
площади,  на вокзале. € хотЯ нам сейчас Ясно, сколь разны мы, и
хотЯ нам кажетсЯ иногда, что блуждают по миру не одна, а тысЯча
тысЯч  ђоссии, подчас убогих и злобных, подчас враждующих между
собой,-- есть, однако, что-то  свЯзующее  нас,  какое-то  общее
стремление, общий дух, который поймет и оценит будущий историк.
     €  заодно  мы празднуем десЯть лет свободы. ’акой свободы,
какую знаем мы, не знал, может  быть,  ни  один  народ.  ‚  той
особенной ђоссии, котораЯ невидимо нас окружает, живит и держит
нас, пропитывает душу, окрашивает сны,-- нет ни одного  закона,
кроме закона любви к ней, и нет власти, кроме нашей собственной
совести. Њы о ней можем все сказать, все написать, скрывать нам
нечего,  и никакаЯ цензура нам не ставит преграды, мы свободные
граждане  нашей  мечты.  Ќаше  рассеЯнное   государство,   наша
кочующаЯ  держава  этой  свободой  сильна,  и  когда-нибудь  мы
благодарны  будем  слепой  Љлио  за  то,  что  она   дала   нам
возможность  вкусить  этой  свободы  и  в изгнании пронзительно
понЯть и прочувствовать родную нашу страну.
     ‚  эти  дни,  когда празднуетсЯ серый, эсэсерый юбилей, мы
празднуем десЯть лет презрениЯ, верности и свободы.  Ќе  станем
же  пенЯть  на изгнание. Џовторим в эти дни слова того древнего
воина, о котором пишет  Џлутарх:  "Ќочью,  в  пустынных  полЯх,
далече от ђима, Я раскинул шатер, и мой шатер был мне ђимом".
Last-modified: Sun, 21 Dec 1997 08:05:06 GMT
Ћцените этот текст: