”ридрих Ќицше. ‘транник и его тень

Ћцените этот текст:
”ридрих Ќицше. ‘транник и его тень

---------------------------------------------------------------
OCR: €хтик http://www.ufacom.ru/~ihtik/
---------------------------------------------------------------

Friedrich Nietzsche
Џроизведение публикуетсЯ по изданию: ”ридрих Ќицше, сочинениЯ в 3-х
томах, том 2: "‘транник и его тень", издательство "REFL-book", Њосква, 1994.

’ень: „авно не слышала Я тебЯ, и потому, если хочешь, поговори со мною.
‘транник: џ слышу голос; но где? € чей? Њне кажетсЯ, Я слышу самого
себЯ, но этот голос слабее моего.
’ень (немного спустЯ): ђазве ты не рад случаю поговорить?
‘транник: ЉлЯнусь всем, во что не верю! ќто говорит моЯ тень; Я слышу
это, но не верю.
’ень: Џредположим, что это так, и не будем больше об этом говорить;
через час все пройдет.
‘транник: ’о же самое было со мной в Џизе, когда Я увидел в лесу
сначала двух, а потом пЯть верблюдов.
’ень: ќто хорошо, что мы одинаково снисходительны друг к другу, пока
молчит рассудок; так не будем же досаждать друг друга, не станем теснить
друг друга, когда слова противника будут непонЯтны. …сли не знаешь, что
ответить, то говори хоть что-нибудь. Џод этим скромным условием, Я всегда
говорю с каждым. Џри слишком длинной беседе и самый мудрый бывает однажды
дураком и трижды простаком.
‘транник: ’воЯ снисходительность не лестна длЯ того, кому оказываетсЯ.
’ень: ’ак не должна ли Я льстить?
‘транник: џ думал, что человеческаЯ тень - это его тщеславие; но ведь
она бы не стала спрашивать: должна ли Я льстить?
’ень: —еловеческое тщеславие, насколько Я знаю, не спрашивает, можно ли
ему говорить, а говорит всегда; а Я спрашивала уже дважды.
‘транник: ’еперь только понимаю Я, моЯ милаЯ тень, как неучтив был Я с
тобой; ведь Я еще не обмолвилсЯ ни одним словом о том, как мне приЯтно не
только видеть, но и слышать тебЯ. ’ы должна знать, что Я люблю тень не
меньше света. ’ень, как и свет, необходима длЯ того, чтобы придать прелесть
лицу, выразительность речи, доброту и твердость характеру. Ћни не
противники, а скорей союзники, дружно идущие рука об руку; и когда исчезает
свет, то пропадает и тень.
’ень: € Я так же, как и ты, ненавижу ночь, а люблю людей; ведь они
апостолы света, и менЯ радует блеск в очах этих неутомимых исследователей и
изобретателей, когда они исследуют или открывают что-нибудь. ’а тень,
которую отбрасывают все предметы при свете познаниЯ, - эта тень тоже Я.
‘транник: •отЯ ты и выражаешьсЯ несколько туманно, однако, Я думаю, что
понЯл тебЯ. ’ы имеешь на это право: добрые друзьЯ, в знак своего пониманиЯ
употреблЯют туманные слова, загадочные длЯ постороннего. € мы - добрые
друзьЯ; поэтому не надо больше предисловий! ‘отни вопросов теснЯтсЯ в моей
душе, а времЯ, предназначенное длЯ твоих ответов, быть может, слишком
коротко. Џосмотрим же, в чем мы сходимсЯ друг с другом.
’ень: Ќо тени более боЯзливы, чем люди; надеюсь, ты не передашь никому
о том, как разговаривали мы.
‘транник: Љак разговаривали мы? „а хранит менЯ небо от длинно писанных
диалогов! …сли бы Џлатон увлекалсЯ меньше своими диалогами, то читатели
находили бы в нем больше наслаждениЯ. ђазговор бывает занимателен, но в
письменной передаче он похож на картину с ложными перспективами: все или
слишком удлинено, или слишком укорочено. Ћднако Я, быть может, и поделюсь
тем, в чем мы сойдемсЯ с тобой.
’ень: Џротив этого Я ничего не имею, так как в этих случаЯх все снова
узнают твои взглЯды, и никто не подумает о тени.
‘транник: Џожалуй, ты ошибаешьсЯ, мой друг! „о сих пор люди признавали
в моих взглЯдах не менЯ, а скорей мою тень.
’ень: Љак? ’ень, а не свет? ‚озможно ли это?
‘транник: Ќу, будь же серьезна, моЯ милаЯ дурочка! ‚едь уже первый мой
вопрос потребует серьезного отношениЯ.

1
Ћ древе познаниЯ. - ‚ероЯтность, а не истина, призрак свободы, а не
свобода - вот те плоды, в силу различиЯ которых нельзЯ смешивать древо
познаниЯ с древом жизни.
2
Њировой ум. - —то мир не мысль вечного разума, видно уже из того, что
та часть мира, которую мы знаем (Я говорю о нашем человеческом уме), не
слишком разумна. ’ак как эта часть мира не всегда вполне мудра и разумна,
то, очевидно, что это верно и относительно остального мира. ‡десь заключение
a minori ad majus, a parte ad totum - вполне правильно.
3
"‚ начале было". - ЏрославлЯть начало есть чисто метафизическаЯ
потребность; она всплывает снова при рассмотрении истории и предполагает
несомненно, что в начале всего находитсЯ самое важное и существенное.
4
Њера длЯ оценки истины. - ’руд, затраченный длЯ подъема на гору, никак
не может быть мерилом высоты горы. "Ќо не то в науке!" - говорЯт люди,
мнЯщие себЯ компетентными в ней. ‡десь усилиЯ, потраченные на открытие
истины, прЯмо определЯют цену истины. ’акаЯ сумасброднаЯ мораль исходит из
мысли, что истины - нечто иное, как орудиЯ турниров, с которыми мы отважно
должны трудитьсЯ до изнеможениЯ. ќто мораль длЯ атлетов и гимнастов ума.
5
џзык и действительность. - ‹юди с притворством презирают самые близкие
к ним вещи, хотЯ, на самом деле, они наиболее важны длЯ них. ’ак, например,
говорЯт, что "люди едЯт только длЯ того, чтобы жить", - но ведь это
постыднаЯ ложь также как и та, в силу которой будто бы деторождение только
имеетсЯ в виду при удовлетворении своего сладострастиЯ. €, наоборот, высокаЯ
оценка самых "важных" вещей почти всегда не настоЯщаЯ. Љ этому притворству,
к этим преувеличенным выражениЯм приучили нас жрецы и метафизики; но они не
переделали те чувства, в силу которых мы понимаем, что эти важнейшие вещи не
так важны, как те презренные, но очень близкие нам вещи. Џечальным
результатом подобной двойственности ЯвлЯетсЯ то, что самые близкие вещи,
как, например, еда, жилище, одежда, взаимные отношениЯ, уже не служат
предметом непрестанного, всеобщего вниманиЯ и заботы; они слишком низки длЯ
того, чтобы на них серьезно направлЯть наши интеллектуальные и творческие
силы; так что здесь, над неразумными людьми, особенно над неопытной
молодежью, одерживают верх привычка и легкомыслие. Ћднако, такое
презрительное нарушение элементарных правил гигиены тела и духа приводит и
молодых и старых к постыдной зависимости и несвободе. џ подразумеваю
излишнюю зависимость от врачей, учителей и попечителей о наших душах, гнет
которых тЯготеет над всем обществом.
6
‡емное уродство и главнаЯ причина его. - …сли всмотретьсЯ кругом, то на
каждом шагу можно встретить людей, которые всю жизнь едЯт Яйца и не знают,
что продолговатые Яйца наиболее вкусны; не знают, что гроза полезна длЯ
желудка, что ароматы духов сильнее в чистом, прохладном воздухе, что не все
части рта одинаково чувствительны ко вкусу, что обеды с хорошими речами,
которые приЯтно слушать, вредны длЯ желудка. ќти примеры уже сами по себе
служат доказательством недостатка нашей наблюдательности; и тем более нужно
согласитьсЯ, что большинство людей презрительно относитсЯ к самым близким
вещам и почти не обращает на них вниманиЯ. Ќо разве это не важно? …сли
вдуматьсЯ, то от этого невниманиЯ происходЯт все телесные и душевные недуги:
не знать что полезно и что вредно длЯ нас в нашем образе жизни, в
распределении днЯ, в выборе знакомств, в нашей службе и в нашем досуге, в
наших приказаниЯх, в нашем подчинении, в впечатлениЯх, получаемых от природы
и от произведений искусств, в еде, сне, размышлениЯх, - все это неведение в
мелочах повседневной жизни превращает длЯ многих нашу землю "в юдоль
скорби". ЌельзЯ сказать, чтобы это происходило от человеческого недомыслиЯ;
напротив того, ума достаточно и даже слишком много, но он ложно направлен и
искусственно отклонен от мелких, но самых близких длЯ нас предметов.
Ќаставники, учителЯ, всЯкого рода властолюбивые идеалисты, грубые и более
тонкие, еще с пеленок учат нас, что суть в спасении души, в служении
государству и науке, в почете и богатстве, что это те средства, которыми мы
можем оказать услуги всему человечеству, тогда как потребности отдельного
человека, его повседневные мелкие и крупные нужды достойны презрениЯ и к ним
можно относитьсЯ с полным равнодушием. “же ‘ократ всеми своими силами
восставал против надменного презрениЯ к человеческому ради человека и любил
напоминать людЯм о настоЯщем круге их забот и попечении, вспоминаЯ стих
ѓомера: важно то, и только то, говорил он, "что хорошо и что плохо у менЯ в
доме".
7
„ва средства утешениЯ. - …ще ќпикур, духовный успокоитель позднейшей
древности, говорил, что длЯ успокоениЯ духа вовсе не нужно разрешениЯ
конечных, далеких, теоретических вопросов; в этом случае он обладал
проницательностью, какую трудно встретить и теперь. …му казалось достаточным
сказать тем, которых мучила "боЯзнь богов": "если боги существуют, то им нет
никакого дела до нас", - вместо того чтобы завЯзывать бесплодные, ни к чему
не ведущие споры о том, существуют ли боги вообще. ’акой прием более удобен
и плодотворен: человеку дают сделать несколько шагов вперед, и тогда он
начинает более охотно выслушивать и соглашатьсЯ. Ќо если человек начинает
доказывать противное, т. е., что боги пекутсЯ о нас, то беднЯга, без всЯкого
вмешательства, сам впадает в грубые ошибки и заходит в непроходимые дебри;
спорЯщий с ними может в этом случае сделать только одно: из чувства
гуманности и деликатности скрывать свое сожаление перед подобным зрелищем.
Ќаконец, человек доходит до самого сильного аргумента против всЯких
положений, до отвращениЯ к своим собственным выводам: он становитсЯ
равнодушным и переживает такое же настроение, как и любой атеист: "что мне
за дело до богов, думает он, пусть убираютсЯ они к черту!" ‚ тех же случаЯх,
когда настроение человека омрачалось какой-нибудь полуфизической,
полуморальной гипотезой, ќпикур не опровергал этой гипотезы; он признавал ее
возможной, но давал понЯть, что возможна и другаЯ гипотеза длЯ объЯснениЯ
того же ЯвлениЯ и что Явление в таком случае принимало совсем другой вид.
Џодобный взглЯд на гипотезы успокаивает умы и в наше времЯ: напр., в вопросе
о происхождении угрызений совести можно допустить много гипотез, чтобы
освободить душу от той мрачной тени, котораЯ набрасываетсЯ на нее
единственно общеизвестной гипотезой и которой в силу этого придают слишком
большое значение. ’аким образом, желаЯ успокоить несчастных, надо помнить о
двух успокоительных средствах ќпикура; они применимы во многих случаЯх. ‚
простейшей форме их можно выразить следующими двумЯ способами: или пусть это
будет так, и в таком случае что нам до этого за дело; или это может быть и
так, а может быть и иначе.
8
Ќочью. - ‘ наступлением ночи ближайшие к нам предметы настраивают нас
на иной лад. ‚етер то шепчет, будто прокравшись к нам незаконными путЯми, то
завывает, словно не может отыскать того, что ищет. ’усклый, красноватый свет
лампы, нетерпеливый раб бодрствующего человека, как бы истомлен своей
вынужденной борьбой с мраком. Њерное дыхание спЯщего нагонЯет на нас уныние,
и кажетсЯ, будто к нему примешиваетсЯ мелодиЯ постоЯнных забот, - мы не
слышим ее, но, когда грудь поднимаетсЯ вверх, мы чувствуем, как сжимаетсЯ
сердце; когда же дыхание выходит из груди и наступает почти мертвеннаЯ
тишина, то мы говорим себе: "успокойсЯ немного, бедный, истомившийсЯ дух!"
Њы желаем покоЯ, вечного покоЯ всему живому; ведь все живет под таким
гнетом, и ночь настраивает нас на мысль о смерти. …сли бы люди лишились
солнца и боролись при свете луны и масла против ночи, то какаЯ философиЯ
окутала бы нас своим покрывалом! Њы и то слишком Ясно замечаем, как
омрачаетсЯ умственное и душевное состоЯние человека, благодарЯ полусуточному
мраку и отсутствию солнца, как тускнеет от этого всЯ жизнь.
9
Ћткуда ведет свое напало учение о свободе воли. - Џеред одним человеком
необходимость стоит в виде его страстей, перед другим - в виде привычки
слушать и слушатьсЯ, перед третьим - как логическаЯ совесть, перед четвертым
- как каприз и желание к скачкам в сторону. Џодобно шелковичному червю,
ищущему свободу своей воли в своих паутинах, эти четверо ищут свободу воли
именно там, где свЯзаны больше всего. Ћтчего же это происходит? Ќесомненно
оттого, что каждый видит свою свободу именно в том, в чем сильнее всего его
чувство жизни, следовательно или в страсти, или в долге, или в познании, или
в подвижности. €м кажетсЯ, что элемент свободы заключаетсЯ именно в том, чем
силен человек, в чем проЯвлЯетсЯ у него чувство жизни: по их мнению,
зависимость неразрывно свЯзана с притуплением чувства, а независимость - с
его силой. ’аким образом в сферу метафизики ошибочно переноситсЯ опыт,
добытый из общественно-политической сферы; в последней, действительно,
сильный человек - свободен, живое чувство радостей и страданий, высокие
надежды, смелые порывы, сильнаЯ ненависть - ЯвлЯютсЯ атрибутами
господствующего и независимого человека, тогда как подчиненный, тупой живет
под притуплЯющим гнетом. “чение о свободе воли есть выдумка господствующего
класса.
10
Ќе чувствовать новых оков. - Џока мы не чувствуем гнета нашей
зависимости, мы чувствуем себЯ свободными: это ложное заключение
свидетельствует о гордости и властолюбии человека, так как оно этим
устанавливает, что человек, при всЯких обстоЯтельствах, как только
поЯвлЯетсЯ зависимость, тотчас замечает и определЯет ее, в силу чего он
необходимо допускает, что вообще человек пользуетсЯ независимостью, и если в
виде исключениЯ утрачивает ее, то непременно чувствует это. Ќо верно
противоположное мнение, а именно, что человек всегда в сложной зависимости и
чувствует себЯ свободным лишь потому, что благодарЯ долголетней привычке не
ощущает своих оков. ’олько новые оковы чувствует он. "‘вобода воли" -
значит, в сущности, отсутствие ощущениЯ новых оков.
11
‘вобода воли и изолЯциЯ фактов. - ЃлагодарЯ обычному недостатку
точности в наших наблюдениЯх, мы целую группу Явлений принимаем за одно и
называем это фактом; а между отдельными фактами мы представлЯем себе пустые
промежутки, которыми изолируем факты. ‚ действительности же все наши
поступки, все наше знание не есть совокупность фактов и пустых промежутков,
- нет, это непрерывный поток. Ќо теориЯ свободы воли несовместима с
представлением о непрерывном, неделимом, постоЯнном потоке и заранее
предполагает, что каждый отдельный поступок изолирован и неделим; это -
атомистика в области воли и познаниЯ. Њы недостаточно точно понимаем как
характеры, так и факты: мы говорим об одинаковых характерах, об одинаковых
фактах, но ни тех, ни других не существует в действительности. € вот мы
хвалим или порицаем, однако на основании того ошибочного предположениЯ,
будто бы существуют одинаковые факты и можно составить нисходЯщий рЯд
какого-либо рода фактов, соответствующий нисходЯщему рЯду творений. €так, мы
изолируем не только отдельные факты, но и целые группы мнимо одинаковых
фактов (хорошие, дурные, сострадательные, завистливые поступки и т. д.); но
и то и другое ложно. ‘лова и понЯтиЯ ЯвлЯютсЯ наиболее наглЯдным основанием
того, что мы верим в это изолирование целых групп фактов. ‘ловами и
понЯтиЯми мы не только обозначаем вещь, но и думаем первоначально уловить
при их помощи и сущность вещей. ‘лова и понЯтиЯ вводЯт нас постоЯнно в
заблуждение, мы представлЯем себе вещи более простыми, чем они в
действительности, отделенными друг от друга, неделимыми, т. е. существующими
независимо. ‚ словах скрыта философскаЯ мифологиЯ, котораЯ постоЯнно
сказываетсЯ, как бы мы ни старались быть осторожными. ‚ера в свободу воли,
т. е. в тождество и изолированность фактов, находит в Языке своих верных
проповедников и защитников.
12
Ћсновные ошибки. - —тобы ощущать душевную радость или горе, человек
должен быть ослеплен одной из двух следующих иллюзий: или он должен верить в
тождество известных фактов, известных восприЯтий; в этом случае он
сравнивает свое теперешнее состоЯние с предыдущими, сходство или несходство
их (каковыми они сохранЯютсЯ в его памЯти) доставлЯют ему радость или горе;
во-вторых, он может верить в свободу воли; в этом случае он как бы говорит:
"этого Я не должен бы делать", или: "это Я мог бы сделать иначе", - и таким
образом ощущает радость или горе. ’олько эти заблуждениЯ доставлЯют нам
душевное удовольствие и недовольство; без них не могло бы существовать
человечество, основанием внутреннего мира которого была и будет вера в то,
что человек свободен в мире несвободы; что, каковы бы ни были его поступки,
хороши или дурны, он творит вечные чудеса; что он представлЯет удивительное
исключение, сверхживотное, почти божество, цель творениЯ, разгадку
космической загадки, великого повелителЯ природы, презирающего ее, -
существо, считающее свою историю мировой! - Vanitas vanitatum homo.
13
„воЯкое выражение. - •орошо двоЯко выражать одну и ту же вещь и, таким
образом, придавать ей правую и левую ногу; на одной ноге истина может только
стоЯть, а с двумЯ - ходить и поворачиватьсЯ.
14
—еловек, комедиант мира. - „олжны были бы существовать существа, более
возвышенные, чем человек, хотЯ бы только длЯ того, чтобы понЯтнее стал весь
юмор, заключающийсЯ в том, что человек считает себЯ за цель всего мирового
бытиЯ и что человечество может примиритьсЯ только с мыслью о какой-то
мировой миссии. Њузыка сфер, окружающих землю, была бы тогда сатирическим
смехом всех остальных творений, окружающих человека. ‘кучающее бессмертное
существо как будто мучительно ласкает свое любимое животное, чтобы находить
наслаждение в трагически гордых жестах и выражениЯх его страданий, и вообще
в духовной изобретательности самого суетного творениЯ, наслаждаЯсь
изобретением этого изобретателЯ. ‚едь тот, кто выдумал человека длЯ своего
развлечениЯ, обладает, конечно, большим умом, чем человек, и находит больше
радостей в своем уме. „аже и здесь, где человечество хочет добровольно
смиритьсЯ, тщеславие умеет сыграть с нами шутку, так как мы, люди, по
крайней мере в этом отношении могли бы представлЯть собою нечто несравненное
и чудесное. Ќаше исключительное положение в мире представлЯетсЯ прЯмо чем-то
невероЯтным. € вот астрономы, которые действительно обладают кругозором,
выходЯщим за пределы земного шара, дают понЯть, что каплЯ жизни на земле в
сравнении с необозримым океаном бытиЯ настоЯщего и прошлого не имеет
никакого значениЯ; что множество звезд имеют одинаковые с землей условиЯ длЯ
развитиЯ жизни; но что и это множество звезд тоже едва ли не ничтожнаЯ
горсть в сравнении с бесконечным множеством тех звезд, которые никогда не
имели признаков жизни или на которых уже прекратилась всЯкаЯ жизнь, и что
период жизни на любой планете представлЯет только момент, одну минутную
вспышку в сравнении с периодом ее существованиЯ, - следовательно, жизнь
вовсе не цель и не конечный смысл существованиЯ планет. Ѓыть может, и
муравьи в лесу воображают, что они цель и смысл существованиЯ, поступаЯ так
же, как и мы, когда воображаем, что гибель человечества обусловливает гибель
земли. Њы еще скромны, если ограничиваемсЯ только этим и не приурочиваем к
похоронам последнего смертного вообще помрачение и мира, и богов. ‘амый
добросовестный астроном представлЯет себе землю без жизни не иначе как
светлым, несущимсЯ могильным холмом человечества.
15
—еловеческаЯ скромность. - Љак мало радостей нужно большинству людей,
чтобы считать жизнь хорошей, - как скромен человек!
16
ѓде необходимо равнодушие. - Ћжидать, что наука дойдет когда-нибудь до
полного разрешениЯ вопросов о первоначальной причине и конечной цели всех
вещей, а до тех пор мыслить по-старому (именно верить!) - есть самый
извращенный взглЯд, хотЯ его довольно часто советуют практиковать.
‘тремление иметь в этом отношении только вполне несомненные ответы есть не
более как мистическаЯ потребность, скрытый и только по внешности
скептический вид "метафизической потребности", основанный на задней мысли,
что еще долгое времЯ не будет ничего добыто в этой области конечных причин,
и потому "верующий" в праве пока не обращать вниманиЯ на всю эту область.
Ћднако, длЯ существованиЯ цельного и здорового человечества таких твердо
установленных положений относительно отдаленнейших горизонтов так же не
необходимо, как и муравью, чтобы оставатьсЯ хорошим муравьем. Њы должны
скорее выЯснить себе, в силу чего мы этим вопросам придаем такое роковое и
важное значение; а длЯ этого мы должны воспользоватьсЯ историей развитиЯ
религиозных и этических чувствований. ‚едь, благодарЯ последним, вопросы эти
стали так важны и достойны вниманиЯ: в самые далекие сферы, куда только
направлЯетсЯ взор, не проникаЯ в них, и туда мы внесли такие понЯтиЯ, как
ответственность, наказание (вечное наказание!), что было тем более
неосмотрительно, что сферы эти остаютсЯ длЯ нас вполне неЯсными. …ще в
древности люди любили фантазировать в тех вопросах, относительно которых не
могли установить ничего прочного, с гнусным упрЯмством убеждаЯ потомство,
что фантазии эти - строгаЯ истина и что вера важнее знаниЯ. Ћтносительно
этих конечных вопросов необходимо противопоставить вере не знание, но
равнодушие к вере и мнимому знанию! „лЯ нас должны быть ближе все вопросы,
кроме этих, считавшихсЯ до сих пор важнейшими, - Я подразумеваю вопросы: длЯ
чего создан человек? каков удел его после смерти? и другие такие же курьезы.
Ќа эти вопросы надо обращать так же мало вниманиЯ, как и на вопросы
философов-догматиков, кто бы они ни были: идеалисты, материалисты или
реалисты. ‚се они стараютсЯ отвлечь нас к тем областЯм, которые чужды и
вере, и знанию; даже длЯ величайших любителей познаниЯ было бы полезнее,
если бы вокруг всего доступного исследованию разума лежала туманнаЯ,
обманчиваЯ, болотнаЯ полоса непроницаемого, вечно таинственного,
неопределенного. €менно по сравнению с этим царством тумана на краю области
познаниЯ увеличиваетсЯ все значение светлого и близкого всего ближайшего
мира знаниЯ. Њы должны снова стать добрыми соседЯми с самыми близкими к нам
вещами и не смотреть с таким презрением поверх их на облака и ночные
чудовища. ‚ лесах и в оврагах, в болотах и под нависшим небом жил человек
целые тысЯчелетиЯ и жил в постоЯнной нужде. ‚ этих условиЯх он научилсЯ
презирать действительность, презирать все близкое, даже жизнь и самого себЯ;
и мы, обитатели светлых равнин природы и духа, носим еще в крови наследие
этого Яда презрениЯ к самым близким нам предметам.
17
ѓлубокие объЯснениЯ. - Љогда человек придает какому-нибудь месту в
произведении автора более глубокое значение, чем оно имеет на самом деле, то
этим он не объЯснЯет автора, а только затемнЯет его. ’акое же, а может быть,
и худшее положение занЯли наши метафизики по отношению к тексту природы;
чтобы глубже разъЯснить текст, они нередко сначала начинали выправлЯть, т.
е. искажать его. ‚ виде курьезного примера искажениЯ текста и затемнениЯ
автора мы можем привести мнение опенгауэра относительно беременности
женщины. "Џризнаком постоЯнной наличности стремлениЯ воли к жизни во времени
ЯвлЯетсЯ половой акт; а признаком нового проЯвлениЯ, присоединЯющегосЯ к
этой воле, и притом в высшей степени Явным, служит зачатие нового человека с
его волей жизни. ќтот признак есть беременность; ее не скрывает человек, но
даже гордитсЯ ей, тогда как половой акт скрываетсЯ как нечто преступное".
опенгауэр утверждает, что любаЯ женщина, захваченнаЯ врасплох во времЯ
полового акта, может прЯмо умереть со стыда, "свою же беременность
выставлЯет она на вид не только без чувства стыда, а даже с некоторой
гордостью". Џрежде всего, никак нельзЯ больше выставлЯть напоказ это
состоЯние, чем оно само выставлЯет себЯ; таким образом опенгауэр, говорЯ об
умышленном обнаруживании беременности, подготовлЯет текст, подходЯщий к
заранее подготовленному объЯснению. ’очно так же неверно, что это Явление
будто бы всеобщее; он говорит о "любой женщине"; однако, большинство молодых
женщин в состоЯнии беременности чувствуют мучительный стыд даже перед
ближайшими родственниками; и если женщины более зрелого и даже преклонного
возраста, особенно из низших классов, отчасти как бы гордЯтсЯ этим
состоЯнием, то лишь потому, что они этим дают понЯть, что все еще нравЯтсЯ
своим мужьЯм; при виде их беременности сосед и соседка или прохожий скажут
или подумают про себЯ: "возможное ли это дело", - а подобное замечание
льстит женскому тщеславию при духовном застое. €сходЯ из взглЯда
опенгауэра, мы должны были бы допустить, наоборот, что самые умные и
развитые женщины должны были бы особенно выставлЯть напоказ свою
беременность, так как они имеют много шансов родить чудо-ребенка, причем тут
"волЯ" еще раз отрекаетсЯ от себЯ ради общего блага; а глупые женщины,
напротив того, имели бы все основаниЯ скрывать свою беременность и стыдитьсЯ
ее больше всего. ЌельзЯ согласитьсЯ, что все положениЯ опенгауэра
заимствованы им из действительности. Џожалуй, опенгауэр прав только в том,
что женщины в состоЯнии беременности обнаруживают наибольшее самодовольство;
но длЯ этого имеетсЯ объЯснение более подходЯщее к действительности, чем
предлагаемое им. ‘тоит только припомнить кудахтанье наседки перед тем, как
снести Яйцо: смотрите, мол, смотрите, Я снесу Яйцо, Я снесу Яйцо!
18
‘овременный „иоген. - Џрежде чем искать человека, надо найти фонарь.
Ѓудет ли это неизбежно фонарь циника?
19
Ќеморалисты. - Њоралистам должно бы теперь нравитьсЯ, что их называют
неморалистами, так как они вскрывают нравственность; а тот, кто делает
вскрытие, совершает убийство; однако, вскрытиЯ делают длЯ того, чтобы лучше
знать, лучше судить и чтобы вообще людЯм лучше жилось, а не длЯ того, чтобы
весь свет делал вскрытиЯ. Љ сожалению, люди все еще до сих пор думают, что
каждый моралист во всех своих поступках должен служить примером, которому
должны все подражать: они смешивают его с проповедником морали. Џрежние
моралисты любили больше проповедывать, чем делать вскрытиЯ. ‚ этом и кроетсЯ
причина и упомЯнутого смешениЯ и неблагоприЯтных условий длЯ теперешних
моралистов.
20
Ќе смешивать. - Њоралисты, рассматривающие возвышенный, могущественный,
самоотверженный образ мыслей героев, встречающихсЯ, например, у Џлутарха,
или чистое, светлое, пригревающее душевное состоЯние истинно хороших мужчин
и женщин, как трудную проблему познаниЯ, исследующие происхождение этих
Явлений, сводЯ сложное к более основному, сосредоточиваЯ свое внимание на
запутанности мотивов, на вплетенных тонких нитЯх ошибочных понЯтий, на
унаследованных, постепенно развившихсЯ отдельных чувствованиЯх и группах
чувствований, - такие моралисты, говорю Я, очень часто смешиваютсЯ с теми,
от которых они более всего отличаютсЯ. „а, их часто смешивают с теми жалкими
моралистами, которые не верЯт ни в какое умственное или нравственное величие
и стараютсЯ скрыть свое духовное убожество в блеске чужого величиЯ и
чистоты. Џервые моралисты говорЯт: "это - проблема", а эти ничтожные люди
твердЯт: "здесь все лгуны и ложь"; таким образом, последние отрицают даже
существование того, что первые пытаютсЯ объЯснить.
21
—еловек как измеритель. - ‚ероЯтно, всЯ нравственность человечества
имеет свое начало в том страшном духовном возбуждении, которое испытывал
первобытный человек, когда он впервые открыл меру и измерение, вес и весы.
(‘лово "Mensch" - человек означает "Messende" - измерЯющий, так как человек
желал назвать себЯ по имени своего величайшего открытиЯ!) ‘ такими
представлениЯми люди возвысились до областей, где немыслимо измерение и
взвешивание, но им казалось, что и здесь возможно и то и другое.
22
Џринцип равновесиЯ. - ѓрабитель и тот сильный человек, который обещает
охранЯть общество от грабителей, вероЯтно, в сущности вполне сходные
существа и отличаютсЯ только тем, что второй извлекает свою выгоду иначе,
чем первый; он извлекает свою выгоду из равномерных обложений, которые
уплачивает ему община, а не из контрибуций. (’акое же отношение существует и
между купцом и пиратом, оба занЯтиЯ соединЯлись долгое времЯ в одном лице, и
в случае, если одно казалось невыгодным, человек прибегал к другому. ‚
сущности и теперь мораль купца - это утонченнаЯ мораль пирата, а именно:
покупать по возможности дешевле, - если можно, уплачиваЯ только издержки
предприЯтиЯ, - и продавать по возможности дороже). ‘уть всЯ в том: сильный
обещает служить противовесом грабителю, и при этом слабые видЯт возможность
жить. Ћни должны или сами сплотитьсЯ в противодействующую силу, или
подчинитьсЯ одной противодействующей силе (за услуги которой они уплачивают
вознаграждение). Џредпочтение охотно отдаетсЯ последнему способу, так как в
этом случае сдерживаютсЯ два опасных начала, первое при помощи второго, а
второе помощью собственной выгоды; длЯ второго выгодно обращатьсЯ милостиво
и снисходительно с подчиненными, чтобы они могли содержать не только себЯ,
но и своего повелителЯ. Џравда, и в этом случае дело не обходитсЯ без
суровых жестокостей; однако, люди начали дышать свободнее, чем раньше, когда
во всЯкое времЯ они могли ожидать полного истреблениЯ. Ћбщина в самом начале
бывает организацией слабых в противовес грозной силе. ЋрганизациЯ в
подавлЯющую силу была бы полезнее, если бы могла сразу уничтожить
противодействующую силу; и действительно, если бы дело шло об отдельном
могущественном враге, то люди, наверное, испробовали бы это средство. …сли
же этот противник - глава рода или человек пользуетсЯ большим влиЯнием, то
быстрое, решительное уничтожение невозможно и приходитсЯ довольствоватьсЯ
медленной, продолжительной борьбой. Џодобное состоЯние наименее благоприЯтно
длЯ общины, так как она, благодарЯ этому, терЯет времЯ, необходимое длЯ
добываниЯ средств к пропитанию, и рискует каждое мгновение лишитьсЯ того,
что было ею достигнуто с таким трудом. Ћттого-то община и предпочитает,
чтобы сила длЯ защиты и нападениЯ была на той же высоте, как и сила опасного
соседа, и чтобы противник понимал, что и на их чашке весов лежит столько же
груза, сколько и у него: почему бы им не быть тогда добрыми друзьЯми? ’аким
образом равновесие ЯвлЯетсЯ очень важным принципом в древнейшем учении о
праве и нравственности; равновесие - это базис справедливости. Љогда в более
грубые времена мы встречаемсЯ с принципом справедливости "око за око, зуб за
зуб", то принцип этот указывает на достигнутое уже равновесие, которое он и
хочет удерживать, так что отныне, если кто-нибудь совершит насилие, то
потерпевший не станет в запальчивости прибегать к мести. Ќарушенное
равновесие восстанавливаетсЯ благодарЯ "jus talionis": ведь в те далекие
времена глаза, руки представлЯли часть могущества. ‚нутри общины, где члены
рассматривались как равнозначащие, против проступков, т. е. нарушениЯ
принципа равновесиЯ, имеютсЯ позор и наказание: позор - это противовес,
установленный против отдельного лица, стЯжавшего посредством захвата выгоду,
но, благодарЯ позору, терпЯщего теперь убытки, которые уничтожают и
превышают прежнюю пользу. ’о же значение имеет наказание: перевесу, который
себе позволЯет всЯкий преступник, оно противопоставлЯет гораздо больший
противовес: насилию - тюремное заключение, воровству - возвращение
похищенного и штраф. Џреступнику, таким образом, напоминают, что он,
благодарЯ своему поступку, выделил себЯ из общины и лишилсЯ присущих ей
нравственных выгод: и община относитсЯ к нему как к неравному, слабому, вне
ее стоЯщему (ей чуждому); поэтому наказание не есть только возмездие: оно
заключает в себе нечто большее, а именно суровость первобытного состоЯниЯ, о
которой и хотЯт напомнить преступнику.
23
€меют ли приверженцы учениЯ о свободной воле право наказывать? - ‹юди,
которые судЯт и наказывают по обЯзанности, стараютсЯ в каждом отдельном
случае установить, ответствен ли вообще преступник за свой поступок, мог ли
он действовать так, как повелевал ему рассудок, были ли у него какие-нибудь
мотивы, или же он действовал бессознательно и вынужденно? …сли его
наказывают, то за то, что он худшие мотивы предпочел лучшим, следовательно,
как полагают, сознавал те и другие. ѓде такого сознаниЯ нет, там, по общему
мнению, человек несвободен и неответствен, если только его незнание, как,
например, его ignorantia legis, не было следствием предумышленного упущениЯ,
так как в этом случае, т. е. когда он не училсЯ тому, что ему следует знать,
он уже предпочитал дурные мотивы хорошим и теперь должен расплачиватьсЯ за
последствиЯ своего дурного выбора. …сли же он по слабоумию или тупоумию не
понимал хороших мотивов, то он не наказываетсЯ: говорЯт, что у него не было
выбора, что он действовал как животное. “ преступника, подвергаемого каре,
предполагаетсЯ именно преднамеренное игнорирование голоса рассудка. Ќо каким
же образом может человек быть преднамеренно менее рассудительным, чем он
должен быть? € откуда исходит решение, когда чашки весов переполнены
хорошими и дурными мотивами? Ќе от заблуждениЯ или ослеплениЯ, не от
внешнего или внутреннего принуждениЯ? (‚прочем, поразмыслив, мы поймем, что
всЯкое так называемое "внешнее принуждение" есть не что иное, как внутреннее
принуждение страха и боли). € мы опЯть спрашиваем: откуда? ђешение, значит,
не может исходить от рассудка, так как рассудок не мог бы предпочесть худшие
мотивы лучшим. ‚от здесь-то и призываетсЯ на помощь свободнаЯ волЯ: решающим
импульсом Якобы ЯвлЯетсЯ окончательно волЯ, наступает момент, когда не
действуют никакие мотивы, и поступок ЯвлЯетсЯ в виде чуда, из ничего. ќта
так называемаЯ волЯ наказываетсЯ в том случае, когда не должно быть никакой
воли: рассудок, знавший закон, т. е. то, что велено и что запрещено, не
должен был, говорЯт, оставлЯть выбора, должен был приневолить, действуЯ в
качестве высшей силы. ‘ледовательно, преступник наказываетсЯ за то, что
употребил свою "свободную волю", т. е. действовал без мотивов там, где
должен был руководствоватьсЯ мотивами. Ђ почему он так поступал? Ќо об этом
именно и нельзЯ спрашивать: поступок этот не допускает вопроса "почему?", он
ничем не мотивируетсЯ, ниоткуда не проистекает; он бесцелен и бессмыслен.
Ћднако, в силу вышеизложенного первого условиЯ всЯкой наказуемости, за такой
поступок не следовало бы и наказывать! Ќо нельзЯ ссылатьсЯ и на тот вид
наказуемости, когда что-нибудь не делаетсЯ, что-нибудь упускаетсЯ, и
рассудок не действует, так как упущение было во всЯком случае не
преднамеренное, а наказуемым считаетсЯ только преднамеренное неисполнение
того, что велено. Џравда, преступник предпочел дурные мотивы хорошим, но без
причины и намерениЯ: он действовал вопреки рассудку, но не длЯ того, чтобы
не слушатьсЯ его велений. ’о предположение, которое делаетсЯ по отношению к
преступнику, заслуживающему кару, что он с намерением действовал наперекор
рассудку, именно это предположение недопустимо, если признавать "свободную
волю". ‚ы, приверженцы учениЯ о "свободной воле", не имеете права карать, вы
лишены этого права на основании ваших же принципов! Ќо в сущности эти
принципы не более как страннаЯ мифологиЯ понЯтий, и наседка, котораЯ их
вывела на свет, высиживала их вдали от действительной жизни.
24
Љ характеристике преступника и его судьи. - Џреступник, которому
известны все обстоЯтельства дела, не находит свой поступок таким
непостижимым и из рЯда вон выходЯщим, как его судьи и хулители; наказание же
назначаетсЯ ему именно соразмерно тому удивлению, которое испытывают судьи
при виде поступка, кажущегосЯ им непостижимым. …сли защитнику какого-нибудь
преступника достаточно хорошо известны и обстоЯтельства преступлениЯ и всЯ
жизнь его клиента до этого времени, то так называемые смЯгчающие
обстоЯтельства, которые он приводит одно за другим, в конце концов должны
смЯгчить вину до полного ее исчезновениЯ. €ли, выражаЯсь Яснее: защитник
будет шаг за шагом смЯгчать то удивление, которое осуждало и определЯло
наказание, и, наконец, окончательно рассеет его, заставив каждого искреннего
слушателЯ признатьсЯ самому себе, "что преступник должен был поступить так,
как поступил; наказываЯ его, мы наказали бы вечную необходимость". Ќо
соразмерЯть степень наказаниЯ со степенью сведений имеющихсЯ, или которые
можно заполучить по истории данного преступлениЯ, - не противоречит ли это
всЯкой справедливости?
25
Њена и справедливость. - Њена только тогда была бы честной и
справедливой, если бы каждый из менЯющихсЯ требовал лишь столько, сколько,
по его мнению, стоит его вещь, включаЯ сюда и трудность ее приобретениЯ, и
редкость вещи, и потраченное времЯ и т. п., и даже ценность длЯ него как
любителЯ. Љак только он назначает цену вещи соответственно нужде в ней
другого, он становитсЯ утонченным грабителем и лихоимцем. …сли одним из
предметов мены ЯвлЯютсЯ деньги, то следует принимать в соображение, что
рубль в руках богатого наследника, поденщика, купца и студента имеет
совершенно различное значение, и смотрЯ по тому, сколько каждый из них
сделал - почти ничего или много - длЯ приобретениЯ этого рублЯ, он и должен
бы получить за него. ќтого требует справедливость, но в действительности,
как известно, встречаетсЯ как раз обратное: в финансовом мире рубль самого
ленивого богача приносит больше прибыли, чем рубль работЯщего беднЯка.
26
Џравовые отношениЯ как средства. - Џраво, основанное на договорах между
равными, существует до тех пор, пока сила договаривавшихсЯ одинакова или
мало чем отличаетсЯ одна от другой; благоразумие создало право, чтобы
положить конец распре и бесполезной трате равных сил. Ќо это достигаетсЯ так
же хорошо, если одна из сторон сделаетсЯ значительно слабее другой:
происходит подчинение, и право, как таковое, перестает существовать, но
результат получаетсЯ тот же, что и раньше, при нем. ’еперь уж благоразумие
более сильного заставлЯет его беречь силы подчиненного, не тратить их без
пользы, и часто положение подчиненного более благоприЯтно, чем было
положение равноправного. ‘ледовательно, правовые отношениЯ не цель, а
временное средство, рекомендуемое благоразумием.
27
ЋбъЯснение злорадства. - ‡лорадство происходит оттого, что каждому
человеку в каком-нибудь отношении, хорошо им сознаваемом, живетсЯ плохо: его
гнетет или забота, или раскаЯние, или боль; постигающее зло приравнивает его
к нам, вызываЯ в нас радость и успокаиваЯ в нас чувство зависти. - …сли в
известный момент человек чувствует себЯ хорошо, то он тем не менее накоплЯет
в своем сознании несчастье ближнего, как капитал, которым он может
воспользоватьсЯ, когда несчастье постигнет его самого; и в этом случае он
чувствует "злорадство". Њысль, настроеннаЯ на равенстве между людьми,
простирает свое мерило и на область счастьЯ и случайностей: злорадство -
самое обыкновенное признание победы и восстановлениЯ равенства даже и в
области высших интересов. ‡лорадство существует лишь с тех пор, как человек
научилсЯ видеть в других людЯх существа себе подобные, следовательно, с тех
пор как создалось общество.
28
Џроизвол в соразмерности наказаний. - Ѓольшинство преступников так же
случайно попадают под наказание, как женщины становЯтсЯ матерЯми. „есЯть
раз, сто раз они делали то же самое, не испытав дурных последствий, как
вдруг все раскрываетсЯ, и их постигает кара. Џривычка, казалось бы, должна
служить смЯгчающим обстоЯтельством длЯ проступка, за который преступник
наказываетсЯ: ведь, в нем образовалась наклонность, с которой труднее
боротьсЯ. ‚место того, при подозрении, что преступление вошло в привычку,
наказание бывает суровее, и привычка служит аргументом, не допускающим
смЯгчениЯ. Ќаоборот: безупречный образ жизни, на фоне которого преступление
так страшно выделЯетсЯ, должен бы усугубить вину! Ќо он обыкновенно ЯвлЯетсЯ
обстоЯтельством, смЯгчающим вину. ’аким образом, все соразмерЯетсЯ не по
отношению к преступнику, а по отношению к обществу и тому вреду или той
опасности, которые ему грозЯт: прежнЯЯ полезность человека зачитываетсЯ ему
в виду того, что он причинил вред только раз, а вред, приносимый раньше,
суммируетсЯ с вновь открытым, и на основании этого присуждаетсЯ наивысшаЯ
кара. Ќо если карать или награждать таким образом человека также и за его
прошлое (последнее в том случае, когда уменьшение наказаниЯ ЯвлЯетсЯ
наградой), то можно бы идти еще дальше и подвергать каре причину того или
иного прошлого, т. е. родителей, воспитателей, общество и т. д.; во многих
случаЯх сами судьи оказались бы причастными вине. ЋстанавливатьсЯ на
преступнике при наказании за прошлое есть чистейший произвол. …сли уже
нельзЯ найти оправданиЯ длЯ каждой вины, то следовало бы брать в расчет
только единичный случай, не оглЯдываЯсь назад, изолировать вину, не приводЯ
ее в свЯзь с прошлым, иначе приходитсЯ грешить против логики. ‚ы, люди
свободной воли, выводите необходимое заключение из вашего учениЯ о
"свободной воле" и смело провозглашайте, что "никакой поступок не имеет
прошлого".
29
‡ависть и ее более благородный брат. - ’ам, где равенство действительно
проникло в жизнь и прочно установилось, возникает наклонность, считающаЯсЯ
безнравственной и в первобытном состоЯнии едва ли даже мыслимаЯ, именно -
зависть; завистливый человек чувствителен ко всЯкому возвышению другого над
общим уровнем и желает или низвести его, или самому поднЯтьсЯ до этого
уровнЯ. €з этого вытекают два различных образа действиЯ, которые ѓесиод
называл злой и доброй ќридой. Џри равенстве ЯвлЯетсЯ также и негодование на
то, что одному живетсЯ хуже, чем он того заслуживает по принципу равенства,
другому - лучше, чем следовало бы по тому же принципу: это аффекты более
благородных натур. ‚ вещах, не зависЯщих от произвола человека, эти более
благородные личности, замечаЯ недостаток справедливости, требуют, чтобы
равенство, признаваемое людьми, признавалось бы также природой и случаем, и
негодуют на то, что у равных неравнаЯ судьба.
30
‡ависть богов. - "‡ависть богов" возникает, когда человек, ниже ценимый
в каком-нибудь отношении, или сам становитсЯ в уровень с высшим (подобно
ЂЯксу), или выдвигаетсЯ волею судьбы (как ЌиобеЯ в качестве чрезмерно
благословенной матери). ‚нутри общественного классового порЯдка эта зависть
требует, чтобы ничьи заслуги не были выше его общественного положениЯ, а
главное, чтобы сознание собственных заслуг не заходило за эти пределы.
"‡ависть богов" часто испытывает на себе победоносный генерал, как и ученик,
создавший великое произведение.
31
’щеславие как остаток первобытного состоЯниЯ. - ’ак как люди в целЯх
безопасности установили между собою равенство длЯ основаниЯ общины, а это
равенство в сущности противоречит природе отдельных лиц и вынуждено, то по
мере того, как общаЯ безопасность все более укреплЯетсЯ, новые отпрыски
старой наклонности стремЯтсЯ пробитьсЯ в виде разграничениЯ званий,
выдающихсЯ должностей и привилегий, и вообще во всевозможных проЯвлениЯх
тщеславиЯ (в манерах, туалете, Языке и т. д.). Ќо лишь только данному
обществу грозит опасность, масса, не бывшаЯ в состоЯнии выдвинутьсЯ в
чем-нибудь во времЯ общего покоЯ, вновь домогаетсЯ равенства: бессмысленные
привилегии и проЯвлениЯ тщеславиЯ на некоторое времЯ исчезают. …сли же
общественный строй совсем разрушаетсЯ и наступает анархиЯ, то первобытное
состоЯние, с присущим ему беззаботным, беспощадным неравенством, берет опЯть
свое, как это было, по рассказам ”укидида, на о. Љорцире. Ќе существует
тогда ни естественного права, ни естественного бесправиЯ.
32
Ѓеспристрастие. - Ѓеспристрастие есть дальнейшее развитие
справедливости; оно устанавливаетсЯ между людьми, не нарушающими равенства
общины. ‚ тех случаЯх, когда законом ничего не предписываетсЯ, оно вызывает,
в интересах равновесиЯ, более утонченное внимательное отношение друг к
другу, причем каждый смотрит вперед и назад и следует правилу: "как ты ко
мне, так Я к тебе". Aequum ведь значит "соответственно равенству между
нами"; благодарЯ этому принципу, сглаживаютсЯ мелкие различиЯ до иллюзии
полного равенства; в силу его требованиЯ мы прощаем друг другу многое такое,
чего не должны были бы прощать.
33
ќлементы мести. - ‘лово "месть" так коротко и быстро произноситсЯ, что
кажетсЯ, будто оно заключает в себе только один корень, т. е. одно понЯтие и
чувство. Џоэтому все еще стараютсЯ найти этот корень подобно тому, как наши
политико-экономы не устали еще отыскивать такого же единства в слове
"ценность" и доискиватьсЯ первоначального коренного понЯтиЯ о ценности,
как-будто все слова не ЯвлЯютсЯ карманами, в которые совали то одно, то
другое, а часто и многое сразу! Џоэтому и "месть" означает то то, то другое,
а то и нечто более сложное. ђассмотрим сначала тот удар, который мы почти
бессознательно наносим неодушевленным предметам, о которые мы ушиблись, как,
напр., движущимсЯ машинам: смысл ответного удара - прекратить вредоносное
действие машины тем, что мы ее останавливаем. „лЯ достижениЯ этой цели удар
должен иногда быть настолько силен, чтобы разбить машину; если же последнЯЯ
слишком прочна и один человек не в силах сразу разрушить ее, то он все-таки
нанесет ей самый сильный удар, на который он способен, - делаЯ как бы
последнюю попытку. ’аким же образом поступаем мы и относительно людей при
непосредственном ощущении причинЯемой нам боли. …сли этот акт хотЯт называть
актом мщениЯ, то пусть называют, но не следует упускать из виду, что здесь
одно чувство самосохранениЯ руководило рассудочной машиной и что при этом
думалось в сущности не о лице, наносЯщем вред, а только о себе: мы поступаем
так не из желаниЯ причинить вред, а только с целью остатьсЯ целыми и
невредимыми. - „лЯ того, чтобы перейти мысленно от себЯ к противнику и
сообразить, каким способом можно поразить его самым чувствительным образом,
- нужно времЯ. ќто бывает при втором роде мести: здесь уже предполагаетсЯ,
что мысль занЯта вопросом об уЯзвимости противника и его способности
страдать: нам хочетсЯ заставить его страдать. Џредохранение же себЯ от
дальнейшего вреда до такой степени терЯетсЯ из виду, что сплошь и рЯдом
мстЯщий наносит себе большой вред и зачастую очень хладнокровно ожидает
этого. …сли при первом роде мести страх перед вторым ударом заставлЯет
отразить первый как можно сильнее, то при втором роде относишьсЯ совершенно
равнодушно к тому, что противник будет еще делать; сила ответного удара
определЯетсЯ только тем, что он уже сделал. Ќо что же он сделал? и какаЯ длЯ
нас польза в том, что он будет страдать после того, как мы через него
пострадали? ‡десь дело идет о восстановлении, тогда как акт мщениЯ первого
рода служит только к самосохранению. Ќаш противник лишил нас, быть может,
имущества, положениЯ, друзей, детей, - этих утрат местью нельзЯ вернуть, и
восстановление относитсЯ только к одной побочной потере, случившейсЯ при
всех других. Њесть восстановлениЯ не предохранЯет от дальнейших потерь, она
не возмещает тех, которые уже произошли, кроме одной, если от противника
потерпела наша честь, то месть может восстановить ее. Ќо наша честь
затрагиваетсЯ каждый раз, когда нам причинЯют зло предумышленно: наш
противник доказал этим, что он нас не боЯлсЯ. Ќашей местью мы доказываем,
что и мы его не боимсЯ: в этом и состоит компенсациЯ, восстановление.
(†елание выказать полное отсутствие страха доходит у некоторых до того, что
опасности, сопрЯженные с мщением - потерЯ здоровьЯ, жизни или чего-либо
другого, - им кажутсЯ необходимым условием всЯкой мести. Џоэтому они
прибегают к дуэли, хотЯ правосудие им предлагает свою помощь и они могут
получить удовлетворение за обиды и этим путем; но они считают безопасное
восстановление своей чести недостаточным, потому что оно не может доказать
отсутствие в них страха). - ‚ мести первого рода причиной ответного удара
был именно страх, между тем как здесь ответным ударом, как сказано, хотЯт
именно доказать отсутствие страха. Ћчевидно, что внутреннЯЯ мотивировка того
и другого образа действиЯ, именуемых одним словом "месть", до крайности
различна; между тем мстЯщий часто сам не отдает себе отчета в том, что его
понудило к мщению: быть может, он нанес ответный удар из страха и чувства
самосохранениЯ, а потом, когда у него было времЯ подумать с точки зрениЯ
оскорбленной чести, он стал убеждать себЯ в том, что мстил за свою
поруганную честь, - во всЯком случае последний мотив благороднее первого.
‘ущественное значение имеет еще вопрос, поругана ли была его честь в глазах
других или только в глазах оскорбителЯ? ‚ последнем случае он предпочтет
тайную месть, в первом - публичную. ‘мотрЯ по тому, насколько он сумеет
проникнуть в душу противника и зрителей, его месть будет более или менее
ожесточеннаЯ; если он не обладает этого рода фантазией, то он и не будет
думать о мести, потому что у него отсутствует чувство "чести",
следовательно, оно и не может быть оскорблено. ’ак же мало будет думать
оскорбленный о мести, если он презирает и оскорбителЯ и свидетелей поступка,
потому что они, как презираемые, не могут ни оказать ему чести, ни отнЯть ее
у него. Ќаконец, он откажетсЯ от мести и в том случае, если, как это нередко
случаетсЯ, он любит своего оскорбителЯ, хотЯ он этим, в глазах последнего,
может быть, многое терЯет и становитсЯ менее достойным взаимности. Ќо любовь
готова принести даже такую жертву, т. е. отказатьсЯ от взаимности, лишь бы
только не огорчать любимого существа, так как огорчить его было бы больнее,
чем принести ему эту жертву. ‘ледовательно, каждый человек мстит, если
только он не лишен чувства чести, не презирает обидчика, или если питает к
нему любовь. „аже прибегаЯ к правосудию, он ищет мести не в качестве
частного лица, а как дальновидный и заботливый член общества, требует, чтобы
общество мстило тому члену, который его не уважает. ’аким образом, судебнаЯ
кара восстановлЯет честь как частного лица, так и общества, т. е. наказание
есть месть. ‚ нем несомненно заключаетсЯ также и первый элемент мести,
рассмотренный нами в самом начале, а именно: поскольку общество прибегает к
наказанию ввиду самосохранениЯ и отвечает ударом в целЯх самозащиты.
Ќаказанием имеетсЯ в виду, устрашаЯ, предупредить дальнейший вред. ’аким
образом, в наказании сплетаютсЯ эти оба, столь различные, элементы мести, и
это, быть может, больше всего поддерживает вышеупомЯнутое смешение понЯтий,
благодарЯ которому отдельное лицо, прибегающее к мести, обыкновенно не
знает, чего оно собственно хочет.
34
„обродетели невыгоды. - Ќам кажетсЯ, что в качестве членов обществ мы
не имеем права подвизатьсЯ в известных добродетелЯх, которые нам, как
частным лицам, делают большую честь и доставлЯют некоторое удовольствие,
как, например, оказывать милость и снисхождение всЯкого рода нарушителЯм
закона, - вообще не имеем права к такому образу действиЯ, от которого из-за
наших добродетелей общество потерпело бы какой-нибудь ущерб. Ќи один суд не
может дозволить себе перед своей совестью быть милостивым: это право
предоставлено королю как отдельной личности, и все рады, когда он этим
правом пользуетсЯ, доказываЯ тем, что каждому хотелось бы быть милостивым,
но только не в качестве совокупного общества. ’аким образом, общество
признает только добродетели, которые ему полезны или, по крайней мере, не
вредны (на основании которых можно действовать без убытка и даже с выгодой,
как, например, справедливость). €з этого следует, что эти невыгодные
добродетели не могли возникнуть среди общества, так как еще теперь в самом
незначительном, только что возникающем обществе против них слышитсЯ протест.
ќто добродетели людей неравных по положению, изобретенные более сильными,
отдельными лицами, добродетели повелителей, за которыми скрываетсЯ заднЯЯ
мысль: "џ достаточно могуч, чтобы согласитьсЯ на Явный убыток, - это
доказательство моего могущества", - т. е. это добродетели, родственные
высокомерию.
35
Љазуистика пользы. - Ќе было бы казуистики нравственности, если бы не
существовало казуистики выгоды. —асто недостаточно ума самого свободного от
предубеждений и самого тонкого, чтобы при выборе предпочитать наибольшую
выгоду. ‚ таких случаЯх, делаЯ выбор, неизбежно испытываешь на душе что-то
вроде морской болезни.
36
‘тановитьсЯ лицемером. - ‹ицемером становитсЯ каждый нищий - как и
всЯкий, кто в силу нужды (Явной или тайной) избирает себе род деЯтельности.
Ќищий далеко не так сильно чувствует нужду, как должен дать это
почувствовать другим, если хочет жить подаЯнием.
37
ђод культа страстей. - „лЯ того, чтобы обличить характер всего мирового
порЯдка, вы, мракобесы и философии ехидны, говорите об ужасном характере
людских страстей. Љак будто везде, где существовали страсти, существовали и
ужасы. Љак будто на свете всегда должны существовать такого рода ужасы!
Ќебрежным отношением к мелочам, недостаточным самонаблюдением и наблюдением
над воспитываемыми вы сами дали возможность страстЯм дорасти до размеров
таких чудовищ, что при одном слове "страсть" на вас нападает ужас! ‚едь это
было в вашей власти, как теперь в наших руках лишить страсти их ужасающего
характера и таким образом лишить их возможности превращатьсЯ в бурные,
опустошающие потоки. Ќе следует собственные ошибки раздувать до степени
вечных определений рока; будем лучше честно трудитьсЯ вместе с другими над
вопросом о том, каким образом все людские страсти превратить в радости.
38
“грызениЯ совести. - “грызениЯ совести - такаЯ же глупость, как и
грызнЯ собакой камнЯ.
39
Џроисхождение прав. - Џрава обыкновенно основываютсЯ на обычае, обычаи
- на заключенном когда-то соглашении. Љогда-то обе стороны были довольны
результатами сделки, но по лени формально ее не возобновлЯли и продолжали
так жить, как будто договор все возобновлЯлсЯ, когда же времЯ окутало своим
мраком начало происхождениЯ, людЯм показалось, что это состоЯние свЯщенно,
непоколебимо и что каждое последующее поколение обЯзано строить на нем
дальнейшее благосостоЯние. Ћбычай, таким образам, превратилсЯ в принуждение,
хотЯ он уже не приносил той пользы, ради которой был заключен данный
договор. ‚о все времена слабые видЯт в этом свою твердую опору; они всегда
стремЯтсЯ увековечить однажды заключенный договор или оказанную им милость.
40
‡начение забвениЯ длЯ нравственного чувства. - Џоступки, которыми в
первоначальном обществе имелась в виду общаЯ польза, совершались другими
поколениЯми по иным мотивам: или из страха или из почтениЯ к тем, которые их
требовали или рекомендовали, или по привычке, потому что люди с детства
видели, что так поступали окружающие их, или из желаниЯ доставить
удовольствие, так как такие поступки везде вызывали радость, сочувствие, или
из тщеславиЯ, потому что за них хвалили. ’е поступки, в которых основной
мотив полезности забываетсЯ, называют тогда нравственными, не в силу того,
что они совершаютсЯ из-за других мотивов, а потому, что сознательнаЯ выгода
тут отсутствовала. Ћткуда эта ненависть к выгоде, котораЯ здесь так очевидно
отделЯет всЯкое похвальное дело от совершаемого ради пользы? Ћчевидно, что
общество - этот очаг нравственности и всевозможных одобрений нравственных
поступков - слишком долго и слишком усиленно боролось с корыстью и
самоволием отдельных личностей и вследствие этого любой мотив ценит в
нравственном отношении выше пользы. ’аким образом, по-видимому, кажетсЯ,
будто нравственность возникла не из пользы, тогда как первоначально она не
что иное, как общественнаЯ польза, которой стоило не мало труда пробитьсЯ
сквозь пользу отдельных лиц и занЯть более почетное положение.
41
Ќаследники нравственных богатств. - ‚ области нравственности имеютсЯ
также сокровища, передаваемые по наследству: ими владеют кроткие,
добродушные, сострадательные и щедрые люди, которые унаследовали от своих
предшественников только способ делать добрые поступки, а не разум,
первоисточник нравственности. ‘амую приЯтную сторону этих наследственных
сокровищ составлЯет то, что ими нужно постоЯнно делитьсЯ, чтобы чувствовать
их, и что таким образом они невольно заставлЯют работать над сокращением
границ между нравственно богатыми и бедными, и что всего замечательнее и
лучше, - не образовываЯ при этом какого-нибудь среднего уровнЯ богатства, а
стараЯсь, чтобы все делались все более и даже чрезмерно богатыми. €з этого
выЯснЯетсЯ господствующий взглЯд на наследственные сокровища нравственности;
но мне кажетсЯ, что его поддерживают более in majorem gloriam
нравственности, чем длЯ прославлениЯ истины. Џо крайней мере опыт дает нам
примеры, которые если и не служат прЯмым опровержением, то во всЯком случае
значительно ограничивают подобное обобщение. Ѓез развитого разума, говорит
опыт, без способности тонко чувствовать и без сильной склонности к
соблюдению меры наследники нравственных сокровищ становЯтсЯ их
расточителЯми; в то времЯ как они неразумно следуют своим добрым,
благотворительным, примирЯющим и успокаивающим стремлениЯм, окружающий их
мир становитсЯ все более и более равнодушным, жадным и сентиментальным. „ети
этих в высшей степени нравственных расточителей легко делаютсЯ - и, к
сожалению, в лучших случаЯх - добрыми, слабыми, ни к чему не годными людьми.
42
‘удьЯ и смЯгчающие обстоЯтельства. - "‘ледует быть честным даже по
отношению к черту и ему платить свои долги, - сказал один старый солдат,
когда ему подробно рассказали историю ”ауста. - "”ауст должен идти в ад!" -
"Ћ, эти ужасные мужчины, - воскликнула его жена, - разве это возможно! ‚едь
он ничего не делал дурного, и всЯ его беда в том, что у него в чернильнице
не было чернил; писать кровью действительно грех, но неужто же из-за этого
такой красивый мужчина должен гореть в аду?"
43
‡адача обЯзанности по отношению к истине. - ЋбЯзанность есть
побудительное чувство, которое мы называем добрым и считаем неоспоримым (о
происхождении, о границах и справедливости этого мнениЯ мы не будем
говорить). Ќо мыслитель считает, что все имеет свое происхождение, а все
имеющее происхождение подлежит, по его мнению, критике, и таким образом он
ЯвлЯетсЯ не человеком обЯзанности - а только мыслителем. Ѓудучи таковым, он
должен был бы, следовательно, не признавать и не чувствовать и обЯзанности
познавать и высказывать истину. Ћн спрашивает: откуда она? чего она хочет? и
при этом считает, что он имеет право задавать этот вопрос. Ќо если он и в
самом деле при акте познаваниЯ не считает себЯ обЯзанным к нему, то не
значит ли это, что его мыслительный аппарат испортилсЯ? Ќо в таком случае
длЯ исправлениЯ его потребуетсЯ, кажетсЯ, тот материал, который нужно было
отыскать при помощи этого же аппарата. ‚се это можно выразить так:
признаваЯ, что существует обЯзанность познавать истину, - спрашиваетсЯ, в
каком отношении находитсЯ тогда истина ко всЯкому другому роду нравственного
долга? Ќо не бессмыслица ли это гипотетическое чувство обЯзанности!
44
‘тупени нравственности. - Ќравственность есть, ближайшим образом,
средство предохранить общество от распадениЯ; кроме того, она служит также
длЯ удержаниЯ этого общества на известной степени высоты и добра. Ћна
достигает этого с помощью страха и надежды, которые тем суровее,
могущественнее и грубее, чем сильнее в нем стремление к прежнему обособлению
личности.
‡десь допускаютсЯ самые ужасные угрожающие средства, пока не действуют
более мЯгкие и кроткие, и оба вышеупомЯнутые способа вполне достигают своей
цели. ‘ледующей ступенью нравственности и, следовательно, средством к
достижению известной цели служат повелениЯ божества; еще высшей ступенью -
повелениЯ абсолютного чувства обЯзанности, формулируемого словами: "ты
должен". ќто все еще обтесанные, но широкие ступени нравственной лестницы,
потому что люди еще не умеют ступать по более тонким и узким ступенЯм. ‡атем
следует нравственность расположениЯ, вкуса и, наконец, нравственность
рассудка, котораЯ чужда всем перечисленным способам устрашающей морали, но
котораЯ Ясно выказала свои преимущества, когда человечество в продолжение
многих лет не имело никакой другой нравственности.
45
Ќравственность состраданиЯ в устах фанатиков. - ‚се, кто не умеет
достаточно сдерживать себЯ и не знает нравственности как постоЯнного
проЯвлениЯ и в большом, и в малом самоукрощениЯ и господства над своими
желаниЯми, все они невольно делаютсЯ приверженцами добрых, сострадательных,
благотворительных побуждений, т. е. той инстинктивной нравственности, у
которой нет головы, но котораЯ всЯ кажетсЯ состоЯщей из сердца и щедрых на
помощь рук. „а, это вполне в их интересе заподозревать нравственность
рассудка и признавать действительной только ту, другую нравственность.
46
Љлоаки души. - „уша также должна иметь определенные клоаки, куда она
могла бы сливать все свои нечистоты: длЯ этой цели одним служат отдельные
личности, обстоЯтельства, сословиЯ, другим - отечество, третьим - весь мир
и, наконец, длЯ наиболее тщеславных (Я подразумеваю наших милых современных
"пессимистов") - сам ћпитер.
47
Ћдин из родов покоЯ и созерцательности. - ‘мотри, чтобы твой покой и
твоЯ созерцательность не были похожи на созерцательность собаки, стоЯщей
перед мЯсной лавкой; страх не пускает ее идти вперед, а жадность мешает
вернутьсЯ назад, и она пожирает мЯсо глазами, как бы ртом.
48
‡апрещение без объЯснениЯ причин. - ‡апрещение, оснований которого мы
не понимаем или не признаем, есть почти слепое приказание не только длЯ
тупоголовых, но и длЯ способных к познаванию; в этом случае приходитсЯ
самому нарушить запрещение, чтобы таким образом узнать, длЯ чего оно
наложено. Ќравственные запрещениЯ пригодны лишь в век подчиненности
рассудка; теперь все эти запрещениЯ, предписанные без всЯких объЯснений,
оказали бы скорее вредное, чем полезное действие.
49
•арактернаЯ черта. - Љакой человек может сказать о себе: Я часто
презираю, но никогда не ненавижу? ‚ каждом человеке Я нахожу что-либо
достойное уважениЯ, за что Я его и уважаю, а так называемые приЯтные
качества людей мало прельщают менЯ.
50
‘острадание и презрение. - Ћткрытое сострадание воспринимаетсЯ как
признак презрениЯ, потому что человек, которому оказываетсЯ сострадание,
перестает через это быть предметом страха длЯ лица, выразившего ему
сострадание. …сли кто-нибудь перестает делать приЯтное длЯ тщеславиЯ другого
человека, то этим нарушаетсЯ точка равновесиЯ их взаимных отношений; самое
приЯтное из всех человеческих чувств - это возможность вселЯть страх в душу
другого человека. Џоэтому возникает вопрос, вследствие каких причин стали
так ценить сострадание? ’очно так же ЯвлЯетсЯ загадкой, почему хвалЯт
бескорыстных людей: в первобытные времена их бы презирали или боЯлись, как
замышлЯющих нечто недоброе.
51
‚озможность длЯ человека умалЯтьсЯ. - Ќужно стать так же близко к
цветам, травам и бабочкам, как ребенок, который немногим выше их. Њы,
взрослые, слишком переросли их и должны поэтому опускатьсЯ до них. Њне
кажетсЯ, что цветы ненавидЯт нас, когда мы высказываем им свою любовь. Љто
хочет быть участником всего хорошего, должен уметь подчас становитьсЯ
маленьким.
52
€з чего состоит совесть. - ‘одержание нашей совести составлЯет все, что
во времена нашего детства постоЯнно, без всЯкого объЯснениЯ причин,
требовали от нас люди, внушавшие нам страх или уважение. ‘овестью
пробуждаетсЯ в нас то чувство долга (это можно делать, а того нельзЯ),
которое не спрашивает: почему Я должен это делать. ‚о всех случаЯх, когда,
совершаЯ что-нибудь, задаютсЯ вопросы: "почему" и "длЯ чего", человек
поступает без участиЯ совести; хотЯ это не значит, что он действует вопреки
ей. ‚ера в авторитеты есть источник совести; следовательно, она ЯвлЯетсЯ не
голосом высшей справедливости в душе человека, а отголоском мнений одних
людей в другом человеке.
53
Џобеда над страстЯми. - —еловек, одержавший победу над своими
страстЯми, вступает в обладание плодоноснейшей почвой, подобно колонисту,
сделавшемусЯ властелином над лесами и болотами. ‘ледующей необходимой
задачей длЯ него ЯвлЯетсЯ посев семЯн добрых духовных дел на покоренной
почве страстей. ‘ама победа над страстЯми служит только средством, а не
целью; если же она рассматриваетсЯ иначе, то вскоре на расчищенной, жирной
почве всходЯт сорнаЯ трава и всЯкаЯ чертовщина, разрастающиесЯ еще гуще и
сильнее, чем прежде.
54
‘удьба - как цель служениЯ. - ‚се так называемые практические люди
несут свое служение по приказанию судьбы; только она делает их практичными,
все равно, служат ли они себе или другим. “ ђобинзона был слуга получше
ЏЯтницы: таким слугою был он сам.
55
Ћпасность слова длЯ духовной свободы. - Љаждое произнесенное слово
влиЯет на свободное мнение другого.
56
„ух и скука. - €зречение: "ЊадьЯр слишком ленив, чтобы скучать",
заставлЯет призадуматьсЯ. ’олько наиболее развитые и деЯтельные животные
способны скучать.
57
‚ обращении с животными. - Џроисхождение нравственности можно
проследить и в нашем обращении с животными. ‚езде, где польза или вред не
принимаютсЯ нами во внимание, мы не испытываем ни малейшего чувства
ответственности; например, мы убиваем и калечим насекомых или оставлЯем им
жизнь, большею частью ничего об этом не думаЯ. Њы так грубы, что даже наша
заботливость о цветах и маленьких животных часто бывает длЯ них смертельна:
мы же, имеЯ в виду наше удовольствие, и не думаем считатьсЯ с этим. ‘егоднЯ,
например, самый жаркий день в году, великий праздник длЯ маленьких
насекомых; они жужжат и копошатсЯ вокруг нас, а мы без всЯкого намерениЯ,
просто не обращаЯ на них никакого вниманиЯ, давим здесь червЯка, а там
крылатого жучка. …сли же звери приносЯт нам вред, то мы всевозможными
способами стремимсЯ истребить их, и средства длЯ этого часто бывают даже
слишком жестоки, хотЯ мы этого собственно не желаем: это - жестокость
бессознательнаЯ. Ђ если они приносЯт нам пользу, мы делаем их своей добычей,
пока более дальновиднаЯ предусмотрительность не научит нас, что животные
щедро вознаграждают за лучшее обхождение с ними, а именно за уход и
разведение. ’огда только поЯвлЯетсЯ ответственность. †естокое обращение с
домашними животными воспрещаетсЯ; человек возмущаетсЯ, видЯ, как мучат
корову, и это соответственно той примитивной общественной нравственности,
котораЯ видит опасность длЯ общей пользы в отступлении от общего правила.
Љак каждый член общества при виде чьего-нибудь проступка боитсЯ косвенного
вреда и длЯ самого себЯ, так и здесь, мы боимсЯ за доброкачественность мЯса,
за успехи земледелиЯ, за средства передвижениЯ, когда видим дурное обращение
с домашними животными. Љроме того, человек жестоко обращающийсЯ с животными,
возбуждает подозрение, что он в состоЯнии так же жестоко относитьсЯ к людЯм
слабым, неравным по положению или неспособным к мести. ’акой человек
считаетсЯ неблагородным, лишенным утонченной гордости. €з всего этого
возникает целый цикл нравственных суждений и восприЯтий, больше всего
порождаемых суеверием. Ќекоторые звери своими взглЯдами, звуками, осанкой
заставили человека обращать на себЯ особое внимание, и многие религии,
смотрЯ по обстоЯтельствам, учат, что в животных вселЯютсЯ души людей и
божеств; поэтому последователи этих религий при обращении вообще со всеми
животными проЯвлЯют более благородную предусмотрительность, а иногда даже и
почтительный страх. „аже по исчезновении этого суевериЯ пробужденные им
чувства продолжают действовать, зреть и приносить плоды.
58
Ќовые актеры. - ‘амаЯ обычнаЯ вещь среди людей - это смерть; второй
ЯвлЯетсЯ рождение, потому что из умирающих не все родитсЯ; затем следует
брак. Ќо эти три маленькие трагикомедии при каждом из своих бесчисленных
представлений всегда исполнЯютсЯ новыми актерами и поэтому не перестают
иметь внимательных зрителей, тогда как можно было бы ожидать, что всЯ
публика земного театра давно уже с тоски перевешаетсЯ на деревьЯх. Ќо тут
все дело в новых актерах, а не в самой пьесе.
59
—то такое "obstinat"? - Љратчайший путь - не самый прЯмой, а тот, при
котором попутные ветры вздувают паруса, говорит наука мореплаваниЯ. Ќе
следовать этому правилу - значит быть "obstinat", и к твердости характера
тут примешиваетсЯ глупость.
60
‘лово "тщеславие". - „осадно, что некоторые слова, смысл которых мы,
моралисты, к сожалению, не можем еще уЯснить, носЯт на себе печать как бы
некоторого рода нравственной цензуры еще с тех времен, когда ближайшие и
естественнейшие побуждениЯ человека считались еретическими. ’ак, например,
основное убеждение, что на волнах общественного морЯ мы или терпим крушение
или же пользуемсЯ благоприЯтным фарватером больше от того, чем мы кажемсЯ, а
не каковы мы в действительности, - это убеждение, которое должно было
служить кормилом всех поступков по отношению к обществу, клеймитсЯ самым
простым словом "тщеславие", "vanitas"; и таким образом одному из самых
важных и содержательных понЯтий придаетсЯ название, характеризующее его как
пустое и ничтожное; великое обозначаетсЯ определением, уменьшающим его
значение и даже доводЯщим его до карикатуры. „елать нечего, и нам приходитсЯ
употреблЯть эти слова, но при этом затыкать уши от нашептывании старых
привычек.
61
”атализм турок. - ”атализм турок имеет ту коренную ошибку, что он
противопоставлЯет человека фатуму, как две совершенно различные вещи;
человек, говорЯт они, может противитьсЯ фатуму, может пытатьсЯ изменить его,
хотЯ в конце концов рок всегда одерживает победу; поэтому разумнее всего
отдатьсЯ на волю ЏровидениЯ, т. е. жить как хочетсЯ. Ќа самом же деле каждый
человек представлЯет собою частицу судьбы; когда он, как выше сказано,
думает противитьсЯ фатуму, то в этом сказываетсЯ нечто роковое; борьба эта
только воображаемаЯ, в действительности же это не более как безропотное
подчинение року, так как сама борьба уже заранее определена им. ‘трах,
внушаемый многим учением о несвободе воли, есть страх перед фатализмом
турок; они думают, что человек безропотно склонит голову перед неизбежностью
судьбы и со сложенными руками будет взирать на будущее, не считаЯ возможным
ничего в нем изменить, или же сбросить удила, сдерживающие его страсти, так
как в заранее предопределенном он ничего не может ухудшить. ѓлупости людей
точно так же составлЯют частицы фатума, как и все умное в них; и самый страх
перед верою в рок есть сам по себе роковой. ’ы сам, несчастный трус,
представлЯешь собою воплощение той непобедимой Њойры, котораЯ царила даже
над богами: все, что бы ни случилось, проклЯтиЯ или благословениЯ, будут во
всЯком случае длЯ тебЯ оковами, которых не избежит и самый сильный; в тебе
предречена всЯ будущность человечества, и тебе не поможет твой ужас перед
самим собою.
62
‡ащитники дьЯвола. - "’олько собственные несчастьЯ делают людей
благоразумными и только чужие делают их добрыми", так гласит та страннаЯ
философиЯ, котораЯ всю нравственность выводит из состраданиЯ, а разум из
обособлениЯ человека; этим она, сама того не подозреваЯ, сделалась
защитницей всего существующего зла, потому что длЯ состраданиЯ нужно
страдание других, а длЯ обособленности - презрение к людЯм.
63
Ќравственные маски характеров. - ‚ те времена, когда характерные
особенности сословий считались непоколебимо твердыми, подобно самим
сословиЯм, моралисты впали в заблуждение, считаЯ их нравственную маскировку
характера за непреложную и изображаЯ их таковыми. ’ак, Њольер понЯтен как
современник общества ‹юдовика XIV; в наше же переходное времЯ, полное
неопределенности, он казалсЯ бы гениальным педантом.
64
‘амаЯ доблестнаЯ добродетель. - ‚ первую эпоху высшего развитиЯ
человечества самой доблестной добродетелью считалась храбрость, во вторую -
справедливость, в третью - умеренность, в четвертую - мудрость. Љакова же та
эпоха, в которой живем мы? ‚ какой живет каждый из нас?
65
—то необходимо прежде всего. - —еловек, который из-за своего
порывистого гнева, желчности и мстительного характера не хочет стать
властелином своих желаний, а пытаетсЯ властвовать над чем-нибудь другим, так
же глуп, как земледелец, разбивший свои полЯ у бурного потока и не
помышлЯющий защищатьсЯ от него.
66
—то такое истина? - варцерт (Њеланхтон). ‹юди часто проповедуют свою
веру, когда уже лишились и ищут ее на всех перекрестках, и притом
проповедуют совсем неплохо. ‹ютер. ’воими устами сегоднЯ глаголют сами
ангелы, брат. варцерт. Ќо ведь это мысль твоих врагов о тебе. ‹ютер. ‚
таком случае это ложь, и притом дьЯвольскаЯ.
67
Џривычка к контрастам. - Ћбыкновенное неточное наблюдение видит везде в
природе контрасты (как, напр., тепла и холода), тогда как никаких контрастов
нет, а существует только различие степеней. ќта дурнаЯ привычка заставила
нас по таким же контрастам распределить и внутреннюю сторону природы,
духовно-нравственный мир. ‘трашно много скорби, жестокости, отчуждениЯ,
холодности проникло в сферу человеческих чувств в силу того, что люди видели
контрасты там, где существуют только постепенные переходы.
68
Њожно ли прощать? - Љак можно вообще прощать, когда люди не ведают, что
творЯт! ’ут нечего прощать. Ќо разве человек знает когда-нибудь вполне Ясно,
что он делает? € если это по меньшей мере остаетсЯ вопросом, то очевидно,
что людЯм нечего прощать вообще, и оказывать милость есть вещь невозможнаЯ
длЯ разумного человека. Ќаконец, если бы злодеи и в самом деле знали, что
они делают, то мы тогда только имели бы право прощать им, если бы нам была
дана власть обвинЯть и судить. Ђ такой власти мы не имеем.
69
‘тыд, вошедший в привычку. - Џочему мы испытываем стыд, когда нам
делают что-нибудь хорошее, чего мы, как говорЯт, "не заслужили"? Ќам кажетсЯ
при этом, будто мы ворвались в такую область, куда нам не следовало
проникать и откуда нас нужно вывести, что мы проникли в свЯтилище или даже в
свЯтаЯ свЯтых, переступать порог чего наша нога не имеет права. Ќо по ошибке
других мы все-таки попали туда, и вот нас охватывает то страх, то
почтительное уважение, то смущение, и мы не знаем, бежать ли нам или
наслаждатьсЯ блаженными минутами и их благодатными дарами. ‚о всЯком стыд
чувствуетсЯ, что осквернЯетсЯ или может осквернитьсЯ что-то таинственное;
стыд же вызываетсЯ всЯким благодеЯнием. ЏринимаЯ таким образом во внимание,
что мы, собственно говорЯ, никогда ничего "не заслуживаем", можно с точки
зрениЯ мистического взглЯда на вещи сказать, что стыд ЯвлЯетсЯ обычным
чувством, так как высшее существо никогда не перестает оказывать людЯм своей
милости и благоволениЯ. Ќо, оставив в стороне это мистическое толкование,
обычное чувство стыда все-таки возможно даже длЯ людей, совершенно не
признающих Ѓога, твердо убежденных в безответственности всех поступков и
незаслуженности различных благ. …сли к ним относитьсЯ, как будто бы они
заслуживают то или другое, то им покажетсЯ, что они попали в мир каких-то
высших существ, которые вообще что-то заслуживают, которые свободны и могут
нести ответственность за свои желаниЯ и поступки. …сли кто-нибудь говорит
им: "вы это заслужили", то им слышитсЯ в этом обращении: "ты не человек, а
высшее существо".
70
‘амый неопытный воспитатель. - “ одного человека все его добродетели
возросли на почве его духа противоречиЯ, у другого - на его неспособности
говорить "нет", т. е. на особенности его духа со всем соглашатьсЯ; третий
возрастил свою нравственность на почве одинокой гордости, четвертый - на
своем стремлении к общительности. Џредставим себе теперь, что случайные
обстоЯтельства и неопытные воспитатели были причиною того, что у всех этих
четырех людей семена добродетели были посеЯны не на природной их почве,
способной дать самую богатую и обильную жатву: в таком случае нравственность
не привилась к ним, и они сделались слабыми, безрадостными людьми. Љто же
оказалсЯ бы в таком случае самым неопытным воспитателем и самым злым роком
этих четырех людей? Ќравственный фанатик, думающий, что добро может
проистекать только из добра и возрастает лишь на почве добродетели.
71
Џредусмотрительный способ выражениЯ. - Ђ. …сли бы все это знали, то
большинству это было бы вредно. ’ы сам называешь эти мысли опасными длЯ
злонамеренных людей и все-таки решаешьсЯ открыто высказывать их? ‚. џ пишу
так, что ни чернь, ни populi, ни люди всевозможных партий не могут читать
менЯ. ‘ледовательно, эти мысли никогда не будут открытыми длЯ всех. Ђ. Љак
же ты пишешь тогда? ‚. ’ак, что в словах моих нет ни пользы, ни приЯтности -
длЯ людей всех этих трех разрЯдов.
72
Џосланники богов. - ‘ократ также считал себЯ посланником богов; но Я не
знаю, какой поток аттической иронии и остроумиЯ нужен был ему длЯ того,
чтобы смЯгчить этот роковой и дерзкий взглЯд. Ћн проповедует без всЯкой
мысли об этом посланничестве; его картины, его образы, напр., об оводе и
лошади, слишком реалистичны и не согласуютсЯ с притЯзанием на эту миссию;
его задача, как он представлЯл ее себе, заключалась в том, чтобы
всевозможными способами испытывать, насколько его верховное божество вещает
истину, а это бесспорно указывает на смелое и свободное отношение ‘ократа к
его богам. ’акое испытание богов представлЯет один из тончайших, когда-либо
придуманных компромиссов между мистикой и свободомыслием. ’еперь мы более не
нуждаемсЯ в таком компромиссе.
73
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . .
74
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . .
75
‘вЯтаЯ ложь. - ‹ожь, с которою на устах умер Ђрий (Paete, non dolet),
затемнЯет все правды, когда-либо произнесенные умирающими. ќто единственнаЯ
свЯтаЯ ложь, ставшаЯ знаменитой.
76
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . .
77
—то более преходЯщее, дух или тело? - ‚ правовых, нравственных и
религиозных вопросах все наиболее внешнее, поверхностное, напр., обычаи,
обрЯды, церемонии ЯвлЯютсЯ наиболее долговечными: это - ’ело, в которое
влагаетсЯ вечно новаЯ „уша. Љульт, как определенный текст, постоЯнно заново
объЯснЯетсЯ; понЯтиЯ и восприЯтиЯ - это переливающаЯсЯ жидкость, обычай же -
твердаЯ основа.
78
‚ера в болезнь есть болезнь. - ‚ера в мистические спасительные средства
от известных недугов мало-помалу потрЯсена до самого основаниЯ; но все еще
сильна в нас вера в те недуги, от которых придуманы были эти средства.
79
‘лова и писаниЯ мистиков. - …сли в стиле и в духе выражениЯ мистика уже
не виден религиозный человек, то не нужно относитьсЯ серьезно к его мнениЯм
о религии. …сли она даже в нем бессильна, если ему, как показывает его
стиль, не чужда ирониЯ, надменность, злоба, ненависть, так же как самому
нерелигиозному человеку, то - тем более бессильна она внушить веру
слушателЯм и читателЯм! ‘ловом, такаЯ мистика послужит только к тому, чтобы
сделать и слушателей и читателей еще менее религиозными.
80
Ћпасность олицетворениЯ. - ‹юди более склонны держатьсЯ за свои
мысленные представлениЯ, чем даже за наиболее дорогие существа; поэтому они
охотнее жертвуют собою государству и идеалу - насколько он остаетсЯ
продуктом их собственной мысли и не представлЯет слишком реального образа.
81
‘ветское правосудие. - ‘ветское правосудие возможно было бы освободить
от цепей учением о полной неответственности и невинности каждого человека:
такаЯ попытка была уже сделана - как раз на основании противоположного
учениЯ о полной ответственности и греховности каждого. ‚се люди не без вины;
нет невиновных. Ќо виновные не могут быть судьЯми себе подобных: так решает
справедливость. ‚се судьи мира, следовательно, так же виновны, как и
осужденные ими, и маска их невинности кажетсЯ лицемерной и фарисейской.
82
ђисовка при удалении. - †елающий отречьсЯ от партии или от религии
считает необходимым начать их оспаривать. Ќо это с его стороны -
высокомерие. Ќужно лишь, чтобы он Ясно видел, что свЯзывало его до сих пор с
этой партией или религией и что теперь уже не существует, какие намерениЯ
влекли его туда и какие теперь влекут к чему-нибудь другому. Њы не
присоединЯемсЯ к партии или религии на основании строгих выводов их
познаниЯ: поэтому мы не должны рисоватьсЯ этим и при нашем удалении.
83
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . .
84
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . .
85
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . .
86
‘ократ. - …сли прогресс пойдет должным путем, то настанет времЯ, когда
люди, длЯ своего нравственного и умственного развитиЯ, станут все охотнее
прибегать к меморабилиЯм ‘ократа, и тогда Њонтень и ѓораций будут служить
руководителЯми длЯ познаниЯ вечного и наипростейшего мудреца, ‘ократа. Љ
нему ведут все пути самых разнообразных философских систем с их различными
взглЯдами на жизнь, которые, в сущности, происходЯт от различиЯ
темпераментов, хотЯ устанавливаютсЯ разумом и привычкой и имеют все одну
цель: радость бытиЯ и наслаждение своим Я; из этого, казалось бы, можно было
заключить, что самое оригинальное в ‘ократе - это его причастность всем
темпераментам. Љ тому же ‘ократ имел то преимущество, что обладал юмором
серьезного человека и той плутовитой мудростью, котораЯ ЯвлЯетсЯ источником
лучшего душевного состоЯниЯ человека. ‚ довершение всего он обладал большим
умом.
87
Ћ необходимости хорошо писать. - ‚ремЯ ораторства миновало, потому что
прошло времЯ городской культуры. ЉрайнЯЯ граница, допускаемаЯ Ђристотелем
длЯ города - чтобы герольд мог быть услышан всей городской общиной - эта
граница так же мало интересует нас, как и сама городскаЯ община, так как мы
желаем быть понЯты и услышаны не только всем народом, но и всеми народами.
Џоэтому каждый образованный европеец должен уметь все лучше и лучше писать:
это необходимо даже длЯ немцев, которые считают искусство скверно писать
своей национальной привилегией. Ќо лучше писать - значит и лучше думать,
всегда отыскиваЯ нечто достойное передачи и действительно умеЯ передавать
так, чтобы можно было переводить на Языки соседей; быть доступным пониманию
тех иностранцев, которые изучают наш Язык; содействовать тому, чтобы все
хорошее стало общим благом, и людЯм свободным все было открыто; наконец,
подготовлЯть тот отдаленный порЯдок вещей, когда добрым европейцам дастсЯ в
руки их великаЯ задача: руководство и наблюдение за культурой всего земного
шара. Љто проповедует противоположное, т. е. что не следует заботитьсЯ об
умении хорошо писать и читать (оба дара и развиваютсЯ и хиреют
одновременно), тот указывает народам путь ко все большему и большему
национализму, усиливает болезнь нашего века и ЯвлЯетсЯ врагом добрых
европейцев, врагом свободных мыслителей.
88
“чение о лучшем слоге. - “чение о слоге может когда-нибудь стать
учением о том, как найти выражение, посредством которого всЯкое настроение
передавалось бы читателю и слушателю; затем - учением о том, как найти
выражение длЯ самого желательного настроениЯ человека, передать которое
также всего желательнее; настроение человека, растроганного до глубины души,
духовно-радостного, светлого и искреннего, победившего страсти. ќто будет
учением о лучшем слоге, соответствующим хорошему человеку.
89
Ћ внимании к расположению фраз. - Џостроение фразы указывает на то,
устал ли автор; отдельное выражение может еще быть сильно и удачно, потому
что оно было найдено раньше, когда мысль впервые блеснула у автора. ќто
неоднократно встречаетсЯ у ѓете, который часто диктовал, когда чувствовал
усталость.
90
“же и еще. - Ђ: ЌемецкаЯ проза еще очень молода: ѓете считает ‚иланда
ее отцом. ‚: ’ак молода и уже так безобразна! ‘: Ќо - насколько мне известно
- епископ “льфиль уже писал немецкой прозой; следовательно, она существует
около полутора тысЯчи лет. ‚: ’ак стара и все еще так безобразна!
91
‘амобытно-немецкое. - ЌемецкаЯ проза, котораЯ ценитсЯ как самобытный
продукт немецкого вкуса и котораЯ в самом деле составилась не по одному
образцу, могла бы горЯчему защитнику будущей самобытной немецкой культуры
дать указание на то, какой вид будет иметь настоЯщаЯ немецкаЯ одежда,
немецкаЯ общительность, немецкое убранство комнат. Ћдин немец, долго
думавший над этим, в ужасе воскликнул: "Ќо, Ѓоже мой, мы, может быть, уже
имеем эту самобытную культуру - только никто об этом не говорит охотно!"
92
‡апрещенные книги. - Ќикогда не нужно читать, что пишут заносчивые
всезнайки и бестолковые люди, обладающие отвратительнейшей из всех привычек
- привычкой к логическим парадоксам: они применЯют логические формы именно
там, где все, в сущности, грубаЯ импровизациЯ, построеннаЯ на воздухе.
("€так" значит у них: "глупый читатель, не длЯ тебЯ существует это "итак" -
а длЯ менЯ"; на это следует ответ: "писатель-осел, зачем же ты пишешь?").
93
‚ыказывать ум. - Љаждый человек, желающий выказать свой ум, дает тем
самым понЯть, что он в избытке одарен противоположным качеством. „урнаЯ
привычка остроумных французов придавать своим лучшим выдумкам оттенок
нерЯшества происходит от их желаниЯ казатьсЯ богаче, чем они в
действительности; они, как бы утомленные тем, что постоЯнно награждают из
переполненных сокровищниц, дарЯт неохотно.
94
ЌемецкаЯ и французскаЯ литература. - Ќесчастье немецкой и французской
литературы, за последние сто лет, кроетсЯ в том, что немцы слишком рано
покинули школы французов, а французы, впоследствии, слишком рано стали
посещать школы немцев.
95
Ќаша проза. - Ќи один из современных культурных народов не имеет такой
плохой прозы, как немцы; и когда умные, избалованные французы говорЯт: нет
"немецкой прозы", то нам не следует сердитьсЯ, так как это, в сущности,
гораздо любезнее того, что мы заслуживаем. …сли вдумыватьсЯ в причины этого
ЯвлениЯ, то придешь к удивительному заключению, что немец знает только
импровизационную прозу, о другой же не имеет никакого понЯтиЯ. …му
совершенно непонЯтно, когда итальЯнец говорит, что проза настолько же
труднее поэзии, насколько длЯ скульптора изображение нагой красоты труднее
красоты одетой. Ќад стихами, образами, рифмой и размером нужно много
работать - это понимает и немец и потому не придает особенной цены
экспромптам в стихах. Ќо трудитьсЯ над страницей прозы, как над статуей, -
кажетсЯ ему невероЯтным.
96
‚ысокий стиль. - ‚ысокий стиль возникает, когда прекрасное одерживает
победу над необычайным.
97
“клонение. - ЌельзЯ понЯть, в чем заключаетсЯ у выдающихсЯ умов
утонченность их выражений и оборотов речи, пока не скажешь себе, какими
словами посредственный писатель неизбежно выразил бы ту же вещь. ‚се великие
артисты, при управлении своей колесницей, склонны уклонЯтьсЯ, ускользать -
но не опрокидыватьсЯ.
98
Ќечто в роде хлеба. - •леб нейтрализует вкус других блюд, сглаживает
его; поэтому он необходим при каждой более продолжительной еде. ‚о всех
художественных произведениЯх должно быть нечто вроде хлеба, чтобы давать им
возможность производить различные впечатлениЯ; иначе, если они будут
следовать одно за другим без перерыва, без отдыха, то вызовут быстрое
утомление и даже отвращение: тогда продолжительное насыщение искусством
станет невозможным.
99
†ан Џоль. - †ан Џоль знал очень много, но не был ученым; он усвоил себе
различные приемы искусства, но не был художником; почти все находил
удобоваримым, но не находил ни в чем вкуса; свои чувства и свою серьезность
он выражал под противным слезливым соусом; он был даже остроумен - но, к
сожалению, гораздо меньше, чем желал этого, и поэтому приводит читателЯ в
отчаЯние именно своим неостроумием. ‚ообще, †ан Џоль был пестрой, пахучей
сорной травой, выросшей за ночь на нежной плодоносной ниве иллера и ѓете:
это был спокойный, хороший человек, но все же ЯвлЯлсЯ роковым стеснением в
халате.
100
“меть оценивать и противоположное. - —тобы насладитьсЯ произведением
прошлого времени, как им наслаждались современники, нужно обладать
господствовавшим тогда вкусом, с которым это произведение и боролось.
101
Џисатель, напоминающий спирт. - Ќекоторые писатели представлЯют не дух
и не вино, а спирт: они могут воспламенитьсЯ и тогда греют.
102
—увство, как посредник. - —увство вкуса, как истинное посредствующее
чувство, часто склонЯет другие чувства к своим взглЯдам на вещи и внушает им
свои законы и привычки. ‡а столом можно получать материал длЯ объЯснениЯ
самых сокровенных тайн искусства: стоит только наблюдать, что по вкусу,
когда по вкусу, чем и как долго по вкусу.
103
‹ессинг. - ‹ессинг имеет одно чисто французское качество, и к тому же
он как писатель усерднее всех посещал школу французов: он умеет хорошо
расставить и расположить свои вещи в витрине. Ѓез этого настоЯщего искусства
его отдельные мысли, как и их объекты, остались бы темны, хотЯ в общем
потерЯ от этого была бы невелика. …го искусству многие учились (в том числе
последние поколениЯ немецких ученых), но еще большее количество людей
наслаждались им. Џравда, последователи его не должны были бы, как это часто
случалось, заимствовать его неприЯтную манеру писать: смесь сварливости и
прЯмодушиЯ. ‚ своих мнениЯх о ‹ессииге как о "лирике" теперь все согласны; а
как о "драматурге" - придут со временем к соглашению.
104
Ќежелательные читатели. - Љак мучат автора те храбрые читатели с
тучной, неповоротливой душой, которые, наталкиваЯсь на что-нибудь, всегда
опрокидываютсЯ и каждый раз при этом ушибаютсЯ.
105
Њысли поэта. - ЌастоЯщие мысли истинных поэтов ЯвлЯютсЯ всегда как
египтЯнки под покрывалом, из-под которого виднеютсЯ только глубокие очи
мысли. Њысли поэта вообще не так ценны, как их считают: в оценку их входит
плата за покрывало и за собственное любопытство.
106
ђешать просто и с пользой. - Џереходы, исполнение, пеструю игру
аффектов - все это мы дарим автору, потому что все это несем с собой и
предоставлЯем в пользу его книги, если он сам длЯ нас чем-нибудь полезен.
107
‚иланд. - ‚иланд писал по-немецки лучше, чем кто-либо, и при этом
испытывал истинное наслаждение и неудовлетворенность мастера (его переводы
писем –ицерона и ‹укиана - лучшие немецкие переводы); но его мысли не
оставлЯют нам пищи длЯ размышлениЯ. Њы с трудом переносим его веселые
нравоучениЯ, как и его веселые безнравственные выходки: и те и другие стоЯт
друг друга. ‹юди, наслаждавшиесЯ ими, были, может быть, лучше нас, - но им
нужен был такой писатель, потому что им недоставало нашей живости. ѓете не
был необходим немцам, и потому они не умеют им пользоватьсЯ. „оказательством
тому могут служить наши выдающиесЯ государственные люди и художники: ни длЯ
кого из них ѓете не был и не мог быть наставником.
108
ђедкие праздники. - ‚ыразительнаЯ сжатость, спокойствие и зрелость -
найдЯ эти качества у автора, остановись и празднуй долгий праздник среди
пустыни: не скоро выпадет тебе такой счастливый случай.
109
‘окровища немецкой прозы. - …сли исключить произведениЯ ѓете и в
особенности его "Ѓеседы с ќкерманом" - самую лучшую из всех немецких книг, -
то что же, собственно говорЯ, останетсЯ нам еще из немецкой прозы такого,
что можно было бы перечитывать не раз? Ђфоризмы ‹ихтенберга, первый том
жизнеописаниЯ ћнга-‘тилинга, "Џосле лета" Ђдальберта тифтера и "‹юди
‘ельдвилы" ѓотфрида Љеллера - вот пока и все книги, достойные вниманиЯ.
110
‹итературный и разговорный слог. - €скусство писать прежде всего
требует суррогата длЯ тех способов выражениЯ, которые находЯтсЯ в
распорЯжении говорЯщего, т. е. мимики, ударениЯ, тона, взглЯдов. Џоэтому
литературный Язык сильно отличаетсЯ от разговорного и представлЯет больше
трудностей, так как не уступает ему в выразительности, при гораздо меньших
средствах к ее достижению. „емосфен произносил свои речи не в том виде, как
мы их читаем, - он переработал их длЯ чтениЯ. ђечи –ицерона должны быть
"демосфенизированы" длЯ этой цели, а то от них отдает римским форумом
больше, чем читатель в состоЯнии это вынести.
111
Ћсторожность при цитировании. - ћные авторы не знают, что любое удачное
выражение, любаЯ удачнаЯ мысль - хороши только в совокупности с другими,
подобными им, выражениЯми и мыслЯми, что превосходнаЯ цитата может обратить
в ничто целые страницы, даже целую книгу. Ћна как бы предостерегает
читателЯ, говорит ему: "Ѓудь внимателен: Я - драгоценность, а все остальное
рЯдом со мной - олово, простое, жалкое олово". ‚сЯкое слово, всЯкаЯ мысль
должны находитьсЯ, так сказать, в подходЯщем длЯ них обществе. ќто - первое
правило изЯщного слога.
112
Љак можно высказывать ошибочные суждениЯ? - Њожно спорить относительно
того, в каком случае заблуждениЯ приносЯт более вреда, - в том ли, когда они
высказываютсЯ в неудачной форме, или в том, когда выдаютсЯ за непреложные
истины. ђазумеетсЯ, что в первом случае они вдвое вреднее, и их труднее
выбить из головы, но, с другой стороны, действие их не так верно, как во
втором случае: они менее заразительны.
113
Ћграничение и увеличение. - ѓомер ограничивал, уменьшал количество
материала, но зато давал широкое развитие отдельным сценам. ’ак же точно
постоЯнно поступают позднейшие трагики: каждый из них, сравнительно со своим
предшественником, берет все меньшее и меньшее количество материала, но
каждый в своем ограниченном, огороженном садике добиваетсЯ наиболее
роскошной полноты цветов.
114
‹итература и мораль поЯснЯют одна другую. - Ќа греческой литературе
можно проследить, какаЯ сила способствовала развитию греческого духа, какими
путЯми оно шло и в чем была его слабость. •од умственного развитиЯ дает нам
представление и о развитии греческой морали, как и вообще всЯкой морали. Њы
видим, что мораль вначале была принудительной, суровой, затем постепенно
смЯгчалась, и люди стали находить удовольствие при совершении известных
поступков, при наличности известных форм и условий жизни; и в них Явилось
стремление сохранЯть их. ‡атем жизнь постепенно становитсЯ ареной длЯ
соревнованиЯ, наступает пресыщение, ЯвлЯютсЯ новые поводы длЯ борьбы и длЯ
честолюбиЯ, воскресают старые идеалы. †изненнаЯ драма повторЯетсЯ на глазах
зрителей; они чувствуют себЯ утомленными ее зрелищем, и им кажетсЯ, что
жизненный путь весь пройден... ’огда наступает остановка, передышка;
источники живой воды терЯютсЯ в песках. ќто конец или по крайней мере - одно
из окончаний.
115
Љакие местности нравЯтсЯ дольше всего. - ќта местность отличаетсЯ
многими чертами, достойными картины, но Я не могу Ясно формулировать
производимого ею впечатлениЯ, так как в целом она остаетсЯ длЯ менЯ
непонЯтной. џ замечаю, что все ландшафты, долго мне нравЯщиесЯ, при всем их
разнообразии представлЯют из себЯ схему простых геометрических линий. Ќи
одна местность не может произвести художественного впечатлениЯ, если в ней
отсутствует подобного рода математический субстрат. Џравило это, может быть,
применимо и к людЯм.
116
—тение вслух. - Џри уменьи читать вслух предполагаетсЯ и уменье
излагать прочитанное, причем приходитсЯ употреблЯть и более бледные краски,
которые, однако, необходимо уметь распределЯть в строгом соотношении к той
главной, Ярко рисующейсЯ картине, котораЯ проноситсЯ перед нашим умственным
взором; и в этом искусстве надо быть очень сильным.
117
„раматическое чувство. - Љто не обладает четырьмЯ наиболее утонченными
чувствами в искусстве, тот стараетсЯ все уЯснить себе посредством грубого
пЯтого чувства, которое и есть драматическое чувство.
118
ѓердер. - ѓердер совсем не то, чем он представлЯлсЯ (и чем он сам
воображал себЯ): он совсем не великий мыслитель и изобретатель и не
представлЯет из себЯ плодородной девственной почвы с богатым запасом
непочатых сил. Ќо чутье его в высшей степени замечательно: он находит первые
плоды каждого времени года и начинает срывать их раньше, чем другие, которые
вследствие этого воображают, что он и вырастил их. “м его всегда витал между
светом и мраком, между старым и новым; он всегда, как подкрадывающийсЯ к
дичи охотник, первый оказывалсЯ там, где поЯвлЯлись признаки переходного
состоЯниЯ, колебаниЯ, потрЯсений, где начиналась внутреннЯЯ работа жизни.
…му сообщалось свойственное весне оживление, но сам он не был весной!..
Џорою, он, этот честолюбивый пастор, который так охотно сделалсЯ бы духовным
папой своего времени, сознавал это, хотЯ и не хотел верить своему
сознанию!.. Џричина его страданиЯ лежала в том, что он долгое времЯ считал
себЯ претендентом на венец в различных областЯх духа; он стремилсЯ даже к
всемирному владычеству и имел приверженцев, веривших в него, к числу которых
принадлежал и молодой ѓете. Џри раздаче царственных венцов на его долю не
досталось ни одного. Љант, ѓете, затем первые настоЯщие немецкие историки и
филологи отнЯли у него то, что он желал бы удержать, как принадлежащее ему,
но что в тайной глубине своей души даже и не считал своим. € именно в те
моменты, когда им овладевало сомнение в себе, он набрасывал на себЯ мантию
величиЯ и вдохновениЯ: она слишком часто служила ему лишь покровом,
помогавшим ему скрывать многое, утешавшее его и поддерживавшее в нем
самообольщение. Ћн действительно обладал известной долей огнЯ и вдохновениЯ,
но честолюбие его не довольствовалось этим. Ћно побуждало его нетерпеливо
раздувать пламЯ, которое только вспыхивало легким огоньком, трещало и дымило
- слог его едва вспыхивает, но трещит и дымит, - тогда как ему хотелось
раздуть его в Яркое пламЯ, которое, однако, не разгоралось! „лЯ него не было
места за трапезой настоЯщих творцов, а его честолюбие мешало ему
довольствоватьсЯ скромным положением в рЯду наслаждающихсЯ. Ћн был
беспокойным гостем, который только прикасалсЯ к духовным трапезам, собранным
немцами со всех концов света. ѓердер никогда не знал настоЯщего насыщениЯ и
настоЯщей радости; в довершение всего он слишком часто бывал болен. ’огда к
одру его нередко присаживалась нужда, и лицемерие навещало его. ‚ нем было
что-то болезненное, несвободное, и ему более, чем кому-либо из так
называемых наших классиков, чужда простаЯ, честнаЯ мужественность.
119
‡апах слов. - ‚сЯкое слово имеет свой запах; существует гармониЯ и
дисгармониЯ запахов, как и слов.
120
€зысканный слог. - €скусственный слог есть оскорбление длЯ любителЯ
изысканного слога.
121
ЉлЯтва. - џ не стану больше читать автора, если замечу, что он
преднамеренно хотел написать книгу; Я буду читать только тех авторов, идеи
которых невольно составили книгу.
122
•удожественнаЯ условность. - ѓомер на три четверти состоит из
условностей; то же самое можно сказать и об остальных греческих художниках,
которые не отличались современной страстью к оригинальности. “словное
нисколько не устрашало их, - наоборот, служило свЯзью между ними и
слушателЯми. “словные положениЯ были средством сделать художественное
произведение понЯтным длЯ слушателей; это был с трудом заученный Язык,
которым художник выражал свои мысли. ‚ особенности, если он, как греческий
поэт и музыкант, желает одерживать победы каждым своим произведением - так
как он привык к публичному состЯзанию с одним или двумЯ противниками - то
непременным условием победы должно быть понимание со стороны аудитории, а
это возможно лишь при соблюдении условных правил. …сли художник изобретает
на свой риск и страх нечто помимо общепризнанных условностей, то он в лучшем
случае, когда изобретение его имеет успех, создает только новую условность.
Њожно считать обычным Явлением, что все оригинальное возбуждает изумление,
даже преклонение, но редко бывает понЯто. “порно избегать условных правил -
значит не желать быть понЯтым. Ќа что же в таком случае указывает нам
современнаЯ страсть к оригинальности.
123
ЂффектациЯ учености у художников. - иллер, подобно другим немецким
писателЯм, думал, что если человек обладает умом, то это дает ему право
писать импровизации на всевозможные трудные предметы. …го прозаические
сочинениЯ служат во всех отношениЯх образцом того, как именно не следует
трактовать научные вопросы эстетики и морали; притом, сочинениЯ эти
представлЯют опасность длЯ юных читателей, так как последние, изумлЯЯсь
иллеру, как поэту, не отваживаютсЯ низко судить о нем, как о мыслителе и
прозаике. €скушение, которому так легко поддаетсЯ художник и которое
заставлЯет его вступать в запретную область, чтобы оставить и свой след в
науке - причем самый способный наименее всего удовлетворЯетсЯ своим ремеслом
и своей мастерской - это искушение увлекает художника так далеко, что весь
мир узнает что, чего ему не следовало знать, а именно, что мыслительнаЯ
область писателЯ-художника очень тесна и что в ней нет никакого порЯдка. „а
почему бы ей не быть такой? ‚едь он не живет в ней!.. …сли склады его знаний
частью пусты, частью наполнены разным хламом - то почему бы и нет? ‚
сущности, это даже пристало длЯ художника-ребенка... он слишком
неприспособлен длЯ усвоениЯ самых элементарных научных приемов, не
затруднЯющих даже начинающих, - и этого ему нечего стыдитьсЯ! ‡ато он
нередко обнаруживает немалое искусство в уменьи подражать всем ошибкам, всем
научным промахам, неизбежным в сословии ученых, искренно верЯ, что если это
и не самаЯ суть дела, то по крайней мере кажетсЯ таковой. ‘мешнее всего в
произведениЯх подобных художников то, что они, сами того не желаЯ,
пародируют ученые и нехудожественные натуры. Ќо раз он художник и только
художник, то его положение относительно науки и не может быть ничем иным,
как пародией.
124
€деЯ ”ауста. - ЌичтожнаЯ швеЯ обольщена и становитсЯ несчастной;
виновник несчастиЯ - великий ученый всех четырех факультетов. „а разве это
могло произойти естественным путем? Ќет, разумеетсЯ, нет! Ѓез помощи черта
великий ученый был бы не в состоЯнии совершить этого. - „ействительно ли это
величайшаЯ немецкаЯ "трагическаЯ идеЯ", как полагают немцы? Ќо длЯ ѓете и
такаЯ идеЯ казалась чересчур страшной. …го мЯгкое сердце побудило его
перенести после смерти молоденькую швейку, "эту прекрасную, единственный раз
забывшуюсЯ душу", поблизости к свЯтым. „аже великого ученого - "прекрасного
человека" с "туманными стремлениЯми", и того удалось ему вовремЯ переселить
на небо, сыгравши в решительный момент злую шутку с дьЯволом; там на небе
любЯщие сердца снова встречаютсЯ. - ѓете выразилсЯ как-то, что его натура
слишком миролюбива длЯ настоЯщей трагедии.
125
‘уществуют ли немецкие классики? - ‘ент-Ѓев заметил однажды, что слово
классик как-то странно звучит в некоторых литературах. Ќу, кто может,
например, говорить о немецких классиках?.. —то скажут на это наши немецкие
книгопродавцы, которые готовы к имеющимсЯ уже налицо пЯтидесЯти немецким
классикам, которых мы должны уже признавать, прибавить еще пЯтьдесЯт новых?
ЉажетсЯ, достаточно пролежать тридцать лет мертвым в могиле, чтобы потом
вдруг совершенно неожиданно при трубном звуке воскреснуть в звании классика!
€ это в то времЯ, когда у народа, имеющего шесть великих родоначальников
литературы, пЯтеро уже устарели или на пути к этому; причем этот народ в
наше времЯ даже не считает нужным стыдитьсЯ этого, так как вышеупомЯнутые
пЯтеро должны были отступить перед современными силами. - ‚звесьте это по
справедливости! €з числа их, как Я уже раньше упоминал, надо исключить ѓете.
ѓете принадлежит к литературе более высокой, чем национальные литературы;
поэтому нельзЯ говорить, что величие его еще живет в народе или находитсЯ в
периоде возникновениЯ или уже устарело. Ћн жил и живет длЯ немногих; длЯ
большинства он не что иное, как труба тщеславиЯ, в которую времЯ от времени
трубЯт на немецкой территории. ѓете не только прекрасный и великий человек,
ѓете - целаЯ культура; в немецкой истории он представлЯет случайное Явление.
Љто, напр., из немецких политиков за последние семьдесЯт лет в состоЯнии был
привести хотЯ бы одну цитату из ѓете? ’огда как отрывки из иллера и даже
отрывочки из ‹ессинга все же были в большом употреблении! Љлопшток самым
почетным образом устарел еще при жизни и притом так основательно, что никто
вплоть до настоЯщего днЯ не относилсЯ серьезно к его глубокомысленному
сочинению последних лет - ђеспублике ученых. Ќесчастие ѓердера состоЯло в
том, что его сочинениЯ казались или слишком новыми или слишком устаревшими.
„лЯ утонченных и сильных умов (как, напр., ‹ихтенберг) даже главное
сочинение ѓердера - его "Њысли к истории человечества" - казалось устаревшим
при первом его поЯвлении. ‚иланд, который умел широко жить и давал жить
другим, поспешил как умный человек умереть раньше, чем прекратилось его
влиЯние. ‹ессинг, пожалуй, живет еще и поныне, но только среди юных, самых
юных ученых. иллер же из рук юношей перешел в руки мальчишек, всЯкого рода
немецких мальчишек. Џервым признаком того, что книга устарела, служит то,
что она делаетсЯ достоЯнием все более и более незрелых возрастов!.. Ќо что
же вытеснило этих пЯтерых отцов литературы, что привело к тому, что
образованные и трудолюбивые люди уже не читают их? Ѓолее развитой вкус,
большее количество знаний, большее уважение к истинному и действительному,
т. е. те самые добродетели, которые насаждали в ѓермании эти пЯтеро лиц (а
также десЯть или двадцать других менее громких имен) и которые, разросшись
густым лесом, бросают на их могилы не только тень уважениЯ, но и тень
забвениЯ. Ћднако классиков нельзЯ считать насаждателЯми интеллектуальных и
литературных добродетелей; они скорее завершители, так сказать, остающиесЯ
высшие светлые точки добродетелей, существовавших в народе, когда последний
погибает, остающиесЯ потому, что они легче, свободнее, чище народа. Ќо пусть
погружаютсЯ народы в мрак забвениЯ - длЯ человечества еще возможно высокое
будущее, пока …вропа продолжает жить в тридцати очень старых, но никогда не
стареющих книгах - своих классиков.
126
€нтересно, но не красиво. - ‚ этой местности есть скрытый смысл, но его
надо отгадать; куда ни посмотрю, Я всюду вижу слова, намеки на слова, но не
знаю, где мне искать их разгадки. џ верчусь и туда и сюда, пытаюсь читать то
с одной стороны, то с другой и становлюсь похож на вертиголовку...
127
Џротив новаторов Языка. - ‚водить в Язык новые или устаревшие
выражениЯ, употреблЯть редко встречающиесЯ или иностранные слова, пользуЯсь
возможно большим количеством их - служит доказательством незрелого или
испорченного вкуса. ЃлагороднаЯ бедность в словах и вместе с тем
замечательное мастерство в уменьи владеть ими характеризуют речь греческих
художников. Ћни хотЯт обладать меньшим запасом слов, чем народ, - народ
всегда богаче и архаизмами и новыми выражениЯми, - но они желают, чтобы это
немногое было наилучшее. €х архаизмы и заимствованиЯ из иностранных наречий
легко перечислить, но трудно выразить наше изумление, когда мы обращаем
внимание на их легкий, изЯщный способ выражениЯ, несмотрЯ на то, что они
пользуютсЯ, по-видимому, самыми обыденными и давно вышедшими из употреблениЯ
словами и оборотами.
128
Џечальные и серьезные авторы. - Ђвтор, описывающий свои страданиЯ,
может быть назван печальным автором: серьезным же автором называетсЯ тот,
который передает нам повесть о том, что он выстрадал и почему теперь живет в
радости.
129
‡доровье вкуса. - Џочему здоровье не так заразительно, как болезнь, в
особенности, когда дело касаетсЯ вкуса? ђазве существуют эпидемии здоровьЯ?
130
Ќамерение. - Ќе читать больше книг, которые как только родЯтсЯ, уже
погружаютсЯ в купель чернил.
131
‘овершенствовать мысль. - ‘овершенствовать слог - значит
совершенствовать мысль и больше ничего. - Љто с этим несогласен, того нечего
убеждать.
132
Љлассические книги. - ‘амаЯ слабаЯ страница каждой классической книги
это та, котораЯ носит на себе Явственный отпечаток родного Языка автора.
133
„урные книги. - „лЯ книги требуютсЯ перо, чернила, письменный стол; но
теперь обыкновенно перо, чернила и письменный стол вызывают потребность в
книге... ‚от почему теперь так мало хороших книг.
134
Џрисутствие смысла. - Џублика, размышлЯЯ о картине, делаетсЯ поэтом, а
размышлЯЯ о стихотворении - исследователем. ‚ тот момент, когда художник
обращаетсЯ к публике, ему не хватает здравого смысла, - не ума, а именно
смысла...
135
€збранные мысли. - €зысканный слог выдающейсЯ эпохи выбирает как слова,
так и мысли, но пользуетсЯ при этом обычными, общеупотребительными словами и
мыслЯми. ‡релому вкусу одинаково противны как слишком смелые новоиспеченные
идеи, так и чрезмерно рискованные образы и выражениЯ. Џозднее как изысканные
идеи, так и изысканные слова приобретают аромат посредственности: из них
быстро улетучиваетсЯ запах изысканности и остаетсЯ только обыденный,
общеупотребительный.
136
ѓлавное основание порчи стилЯ. - †елание выказать в чем-либо больше
чувства, чем его имеетсЯ на самом деле, портит стиль в Языке и во всех
искусствах. ‚сЯкое истинное искусство отличаетсЯ скорей противоположной
наклонностью: оно, подобно высоконравственному человеку, сдерживает свои
чувства, не дает им вполне высказатьсЯ. Џрекрасным примером стыдливости
чувства служит ‘офокл. —ем с большею застенчивостью и сдержанностью
высказываетсЯ чувство, тем Яснее выступают его черты.
137
‚ извинение плохих стилистов. - ‚се легко высказанное редко бывает
приЯтно длЯ слуха и не имеет того значениЯ, какого в действительности
заслуживает. ќто зависит от дурно воспитанного уха, которое от изучениЯ
того, что до сих пор называлось музыкой, должно перейти к изучению
настоЯщей, высшей музыки, т. е. речи.
138
Џерспектива с птичьего полета. - Љак шумно и бурно несутсЯ потоки с
разных сторон к одной бездне! „вижение их так стремительно и так пленЯет
зрение, что кажетсЯ, будто и обнаженные и покрытые лесом горные склоны не
спускаютсЯ, а сбегают вниз. Џри этом зрелище приходишь в такое боЯзливо
напрЯженное состоЯние, что кажетсЯ, будто во всем этом сказываетсЯ что-то
враждебное, перед чем все должно пускатьсЯ в бегство и против чего только
бездна представлЯет надежное убежище. Њестность в этом виде не поддаетсЯ
кисти, если мы не парим над ней в воздухе, как птицы. ‚ этом случае так
называемаЯ перспектива с птичьего полета не художественный произвол, а
единственнаЯ возможность.
139
ђискованные сравнениЯ. - …сли рискованные сравнениЯ не служат
доказательством живой веселости писателЯ, то в них нужно видеть признак
усталости его фантазии и во всЯком случае признак дурного вкуса.
140
’анец в цепЯх. - ѓреческие художники, поэты, писатели, - невольно
заставлЯют нас задавать себе вопрос: какого рода цепи налагают они на себЯ,
приводЯ этим в восхищение современников и находЯ подражателей? ‚едь то, что
называетсЯ (в метрической речи) "открытием", есть в сущности не что иное,
как произвольно наложенные на себЯ цепи. "’анцевать в цепЯх", чувствуЯ всю
их тЯжесть, и не только не обнаруживаЯ этого, но, наборот, придаваЯ своему
танцу вид легкости, - вот кунстштюк, которым они желают удивить нас. „аже у
ѓомера мы видим много унаследованных формул и законов эпоса, при посредстве
которых он исполнЯл свой танец. € сам он в свою очередь создал несколько
условных правил, которым должны были следовать грЯдущие писатели. ќто было
как бы школой воспитаниЯ длЯ греческих писателей: сначала они возлагали на
себЯ многообразные цепи, полученные по наследству от предшествующих
писателей, затем изобретали длЯ себЯ новые и победоносно носили их.
’рудность их работы и искусство преодолевать эту трудность были очевидны и
приводили в изумление всех.
141
Џолнота авторов. - •ороший писатель только под конец своей деЯтельности
отличаетсЯ полнотой. Љто же вступает на писательское поприще уже обладаЯ
полнотой, тот никогда не сделаетсЯ хорошим писателем. Ѓлагороднейшие
скаковые кони до тех пор худы, пока не отдыхают от своих побед.
142
ѓерои с одышкой. - Џисатели и художники, страдающие одышкой чувства,
заставлЯют и героев своих по большей части страдать одышкой; они не имеют
понЯтиЯ о том, что значит легкое, ровное дыхание.
143
Џолуслепец. - Џолуслепец - смертельный враг всех несдержанных авторов.
Џоследние узнают о его злобе, когда он, захлопываЯ книгу, замечает при этом,
что издателю ее понадобилось пЯтьдесЯт страниц, чтобы выразить всего пЯть
мыслей. Џричина его озлоблениЯ заключаетсЯ в том, что он почти без всЯкой
пользы длЯ себЯ подвергал остаток своего зрениЯ опасности. - Ћдин полуслепец
сказал: все авторы слишком распущены.
144
‘лог бессмертиЯ. - ”укидид и ’ацит оба при обработке своих произведений
думали о их бессмертии. …сли бы мы не знали ничего об их цели, то легко
догадались бы о ней по их слогу. Џервый длЯ достижениЯ бессмертиЯ вываривал
свои мысли, а второй солил их, и оба, повидимому, не ошиблись в расчетах.
145
Џротив образов и сравнений. - Ћбразами и сравнениЯми убеждают, но
ничего не доказывают. Џоэтому наука так и боитсЯ всЯких образов и сравнений;
она избегает всего, что может сразу убедить и заставить поверить; она
предпочитает, наоборот, самую холодную недоверчивость, почему стиль ее лишен
украшений и представлЯет из себЯ, так сказать, голые стены. Ќедоверие есть
пробный камень, которым определЯетсЯ чистое золото достоверности.
146
Ћсторожность. - ’от, кому не хватает основательных знаний, должен
остерегатьсЯ писать в ѓермании. „обрый немец в таком случае не говорит: "он
невежда", а находит, что "он человек сомнительного характера". ‚прочем,
такое поспешное суждение делает честь немцам.
147
ђазмалеванный остов. - ђазмалеванными остовами можно назвать писателей,
которые искусственным подкрашиванием желали бы заменить свой недостаток в
мускулах.
148
‚ысокий слог и более возвышенный. - Њожно скорее научитьсЯ писать
высоким слогом, чем легким и гладким. ќто обстоЯтельство находитсЯ в
зависимости от нравственных причин.
149
‘ебастьЯн Ѓах. - …сли мы не имеем основательных знаний в контрапункте и
всЯкого рода фугах, то, слушаЯ музыку Ѓаха, лишаемсЯ специального
артистического наслаждениЯ. Ќо и в качестве обыкновенных слушателей его
музыки мы испытываем такое приЯтное чувство, как если бы (выражаЯсь
грандиозным Языком ѓете) мы присутствовали при сотворении мира. „ругими
словами: мы чувствуем, что нарождаетсЯ нечто великое, чего еще пока нет, что
нарождаетсЯ наша великаЯ современнаЯ музыка. Ћна покорила мир тем, что
покорила мистику национальности, контрапункт. ‚ Ѓахе слишком много еще
грубого христианства, грубой неметчины и схоластики. •оть он и стоит на
пороге европейской (современной) музыки, но взор его обращен к средним
векам.
150
ѓендель. - ѓендель, отличаЯсь в замысле смелостью, правильным
пониманием, силою, стремлением к новаторству, героическими порывами, часто
при выполнении приходил в смущение и оказывалсЯ холодным и как бы утомленным
собою. ’огда он применЯл к делу некоторые уже испытанные методы, писал
быстро и радовалсЯ, когда оканчивал работу, но радовалсЯ не так, как
радовались другие творцы по завершении их трудов.
151
ѓайдн. - ѓайдн обладал гениальностью, насколько она совместима с
хорошим человеком. Ћн доходит как раз до того пункта, где нравственность
сходитсЯ с умом. —то же касаетсЯ до его музыки, то он писал только такую,
котораЯ "не имеет прошедшего".
152
Ѓетховен и Њоцарт. - Њузыка Ѓетховена часто приводит нас в глубокое
умиление, совершенно неожиданно поражаЯ наш слух тою "невинностью звуков",
котораЯ давно казалась нам утраченной; это - музыка, котораЯ выше всЯкой
музыки. - ‚ песне нищих и детей на улице, в однообразных напевах бродЯчих
итальЯнцев, в плЯске где-нибудь в деревенском кабачке или в веселых танцах
карнавала находит он свои мелодии. Џодобно пчеле, собирающей мед, улавливает
он и тут и там то звук, то короткую музыкальную фразу... „лЯ него они
составлЯют преображенные воспоминаниЯ "лучшего мира". ’акого мнениЯ был
Џлатон об идеЯх. Њоцарт иначе относитсЯ к своим мелодиЯм; он находит
вдохновение не в музыкальных звуках, а в наблюдении над жизнью, над шумной,
южною жизнью. Љогда он и не жил в €талии, он постоЯнно мечтал о ней.
153
ђечитатив. - Ќекогда речитатив был сух; теперь же мы живем во времена
влажного речитатива: он попал в воду и стал игралищем волн.
154
"‚еселаЯ" музыка. - …сли человек долгое времЯ был лишен музыки, то она
действует на него, как крепкое южное вино, быстро входЯ в кровь и приводЯ
душу в оцепенелое, полубодрственное, полусонное состоЯние. ’аково действие
именно веселой музыки, котораЯ одновременно вызывает в нас горечь и боль,
скуку и тоску по родине, постоЯнно вынуждаЯ все глотать и глотать это, как
подслащенную отраву. Џри этом стены залы, в которой гремит веселаЯ музыка,
как бы суживаютсЯ, свет меркнет и погасает... Ќаконец, человеку начинает
казатьсЯ, что звуки музыки долетают до него из тюрьмы, где несчастный узник
не может сомкнуть глаз от тоски по родине.
155
”ранц уберт. - ”ранц уберт как артист стоит ниже других великих
композиторов, но последние оставили ему богатейшее музыкальное наследство.
Ћн расточал его такой щедрой рукой и так охотно делилсЯ им, что, пожалуй,
еще столетиЯ два композиторы будут пользоватьсЯ его идеЯми и замыслами. …го
произведениЯ представлЯют сокровищницу еще неразработанных идей; - другие
достигнут величиЯ, воспользовавшись ими. …сли Ѓетховена можно назвать
идеальным слушателем простого музыканта, то уберт с полным правом может
считать себЯ таким идеальным музыкантом.
156
Ќовейший стиль музыкальной игры. - ‚еликий трагико-драматический стиль
в музыке приобретает свой характер от подражаниЯ, стараЯсь передать все
приемы великого грешника в том виде, каким он представлЯетсЯ с точки зрениЯ
католицизма, т. е. в виде человека, медленно двигающегосЯ, страстно
предающегосЯ мечтам, которого мучениЯ совести заставлЯют бросатьсЯ туда и
сюда, с ужасом обращатьсЯ в бегство, в восторге пускатьсЯ в преследование
или в отчаЯнии останавливатьсЯ, - словом, человека со всеми атрибутами
великой греховности. ‚ообще этот стиль игры в применении ко всЯкой музыке
только и объЯснЯетсЯ предложением католика, что все люди - великие грешники
и ничего другого не делают, как только грешат, а так как музыка служит
изображением всех действий и поступков человека, то она и должна постоЯнно
употреблЯть мимический Язык великого грешника. Ћднако слушатель, который не
настолько католик, чтобы усвоить себе эту логику, в праве воскликнуть с
ужасом: "„а скажите же, ради самого неба, каким образом греховность стала
музыкой!"
157
”еликс Њендельсон. - Њузыка ”еликса Њендельсона служит доказательством
его вкуса ко всему хорошему, что было до него. Ћна постоЯнно указывает на
прошлое. Џоэтому мог ли Њендельсон иметь многое впереди или рассчитывать на
далекое будущее? „а и вопрос, добивалсЯ ли он этого... Ћн обладал одной
добродетелью, котораЯ редко встречаетсЯ между артистами: в нем было развито
чувство признательности без всЯких задних мыслей; но ведь и эта добродетель
указывает только на прошлое.
158
Ћдна матерь искусств. - ‚ наш скептический век благочестие выражаетсЯ
грубым тщеславием, почти доходЯщим до геройства. ’еперь уже недостаточно
фанатического опусканиЯ очей и преклонениЯ колен. Ќет ничего невероЯтного в
том, что тщеславие сделаетсЯ последним выражением благочестиЯ и отцом
последней католической церковной музыки, как оно уже было отцом последнего
церковного архитектурного стилЯ. (‘тиль этот называют иезуитским).
159
‘вобода в цепЯх - кнЯжескаЯ свобода. - Џоследний из современных
музыкантов, подобно ‹еонарду, понимавший красоту и молившийсЯ на нее, был
полЯк "неподражаемый": опен, - все музыканты, бывшие до него и после него,
не имеют права на этот эпитет. “ опена то же кнЯжеское благородство в
соблюдении музыкальных условностей, какое выказывал и ђафаэль своим
употреблением самых простых и обыкновенных красок; только у опена оно
выражаетсЯ не в красках, а в простоте ритма и мелодий, которым он, рожденный
среди этикета, только и придавал значение, как самый свободный и грациозный
дух, играЯ и резвЯсь в оковах этикета без всЯкого издевательства над ним.
160
Ѓаркаролла опена. - Џочти в любом состоЯнии и при всЯком образе жизни
могут быть блаженные минуты. €х-то и умеют отыскивать истинные художники.
Џодобные минуты встречаютсЯ даже в жизни на морском берегу, - жизни скучной,
грЯзной, нездоровой, протекающей среди шумной, алчной толпы всЯкого сброда.
’акую блаженную минуту изобразил опен в своей баркаролле и притом с такою
звучностью, что сами боги в долгие летние вечера не отказались бы лежать в
челноке и наслаждатьсЯ ею.
161
ђоберт уман. - ’от образ "юноши", о каком мечтали в первую треть
нашего столетиЯ романтические поэты ѓермании и ”ранции, в совершенстве
выражен в пении и музыке ђоберта умана, который сам был вечным юношей, пока
чувствовал себЯ в полном обладании своих сил. Џравда, у него есть такие
моменты, когда его музыка напоминает вечную "старую деву".
162
„раматические певцы. - "Џочему поет этот нищий?" - Џотому, вероЯтно,
что он не умеет вопить. - "‚ таком случае он прав. Ќо правы ли наши
драматические певцы, которые вопЯт потому, что не умеют петь?..."
163
„раматическаЯ музыка. - „лЯ человека, не видЯщего, что происходит на
сцене, драматическаЯ музыка такаЯ же нелепость, как длинный комментарий к
давно утерЯнному тексту. „раматическаЯ музыка требует, чтобы уши были там,
где у нас глаза. Ќо это насилие над ќвтерпой: эта беднаЯ муза желает, чтобы
ей оставили уши и глаза на том же месте, где эти органы находЯтсЯ и у
остальных муз.
164
Џобеда и рассудительность. - Љ сожалению, и в эстетических битвах,
которые художники вызывают своими произведениЯм и защитительными речами,
верх нередко одерживает сила, а не рассудок. ’еперь всеми признано за
исторический факт, что ѓлюк был прав в своем споре с Џиччини. ‚о всЯком
случае, он восторжествовал в споре: сила была на его стороне.
165
Ћ принципе исполнениЯ в музыке. - Ќеужели нынешние виртуозы по части
музыкальных выполнений действительно верЯт, что высшее требование их
искусства состоит в том, чтобы всЯкой пьесе придать возможно больше
выпуклости и во что бы то ни стало драматизировать ее? Ќо не будет ли это
грехом в применении к Њоцарту, напр.? ѓрехом против веселого, солнечного,
нежного, легкомысленного духа его музыки? ‚едь серьезность Њоцарта не имеет
в себе ничего страшного и отличаетсЯ добродушием; образы его не выскакивают
из стены, чтобы навести на зрителей ужас и обратить их в бегство. €ли вы
полагаете, что музыка Њоцарта равнозначаща "с музыкой Љаменного гостЯ"? „а и
не одна моцартовскаЯ музыка, а и всЯкаЯ другаЯ? ‚ы возражаете, что принцип
ваш подтверждает тем действием, какое оказывает ваша музыка на слушателей. €
вы были бы правы, если бы нельзЯ было предложить вам вопроса: "Ќа кого же
действует эта музыка и на кого собственно желал бы подействовать великий
артист? ђазумеетсЯ - не на толпу! не на незрелых! не на сентиментальных! не
на болезненных! Ќо, главным образом, не на тупиц!
166
ЌынешнЯЯ музыка. - Ќаша современнаЯ музыка с ее сильными легкими и
слабыми нервами прежде всего пугаетсЯ самой себЯ.
167
ѓде музыка чувствует себЯ как дома. - Њузыка достигает наибольшей
власти между людьми, которые не могут или не смеют высказывать своих
суждений. …е преуспеЯнию содействуют главным образом кнЯзьЯ, желающие, чтобы
в их присутствии поменьше критиковали и вообще поменьше думали; затем - те
общества, которые, находЯсь под гнетом (светским или духовным), должны
выработать в себе привычку к молчанию, но которые тем сильнее ощущают
потребность в волшебном средстве развлечениЯ от угнетающей их скуки
(средством этим обыкновенно служат постоЯннаЯ влюбленность и постоЯннаЯ
музыка); в-третьих, наконец, целые народы, у которых нет никакого общества,
но зато тем больше имеетсЯ отдельных единиц с наклонностью к уединению, к
туманным идеЯм, к преклонению перед всем невыразимым: они и ЯвлЯютсЯ
музыкантами в душе. - ѓреки, как народ, любивший прениЯ и рассуждениЯ,
терпел музыку, только как приправу к другим искусствам, о которых можно
действительно говорить и спорить, тогда как музыка едва ли могла вызвать в
голове какую-либо определенную мысль. - Џифагорейцы, представлЯющие во
многих отношениЯх исключение между греками, были, как говорЯт, великие
музыканты; они же придумали и пЯтилетнее молчание; но диалектика не
относитсЯ к числу их изобретаний.
168
‘ентиментальность в музыке. - —ем сильнее мы чувствуем влечение к
серьезной и высокой музыке, тем больше по временам проЯвлЯетсЯ в нас
склонность поддаватьсЯ очарованию музыкальных произведений противоположного
характера, от которых мы окончательно таем. ѓоворЯ это, Я разумею самые
простые итальЯнские оперные мелодии; несмотрЯ на однообразие ритма и наивную
гармонию, в них как бы напевает нам сама душа музыки. ‘огласны ли вы,
фарисеи хорошего вкуса, с этим или нет, но это так, и мне остаетсЯ только
задать вам эту загадку и самому немного помочь вам разгадать ее. - Љогда мы
были еще детьми, мы впервые отведали сладость многих вещей и никогда
впоследствии мед их не казалсЯ нам таким сладким, как в то времЯ: он манил к
жизни, к долгой, долгой жизни, в лице и первой весны, и первых цветов, и
первых мотыльков, и первой дружбы. ‚ то времЯ - это было, может быть, на
девЯтом году нашей жизни - мы услышали и первую музыку; первую понЯтную длЯ
нас, такую простую и наивную, что она мало чем отличалась от бесхитростного
мотива колыбельной песни. (Љ восприЯтию даже самых незначительных
"откровений" искусства надо быть однако до известной степени подготовленным;
никакого "непосредственного" действиЯ искусства не бывает, как бы красно ни
толковали об этом философы). €тальЯнские мелодии и напоминают нам о том
первом испытанном нами музыкальном наслаждении, - самом сильном в нашей
жизни, - о чувстве детского блаженства, об утрате невозвратного детства,
этого самого неоценимого сокровища. Њелодии эти затрагивают в нашей душе
такие струны, которые под влиЯнием серьезной музыки едва ли в состоЯнии были
бы звучать. - ’акаЯ смесь эстетического наслаждениЯ с нравственной печалью,
которую принЯто теперь свысока называть сентиментальностью, соответствует
настроению ”ауста в конце первой сцены. ќта сентиментальность слушателей
служит во благо итальЯнской музыки, которую тонкие ценители искусства,
чистокровные эстетики, обыкновенно любЯт игнорировать. ‚прочем, всЯкаЯ
музыка только тогда очаровывает нас, когда говорит с нами Языком нашего
прошлого; поэтому человеку, не посвЯщенному в тайны искусства, стараЯ музыка
и кажетсЯ всегда лучше новой: новаЯ музыка не пробуждает еще
"сентиментальности", составлЯющей, как сказано, существенный элемент
наслаждениЯ длЯ всЯкого, кто наслаждаетсЯ ею не как природный артист, а как
обыкновенный человек.
169
Љак любители музыки. - Ќаконец, мы любим музыку, как любим лунный свет.
Ќи музыка, ни лунный свет не вытеснЯют солнца; они только, насколько это
возможно длЯ них, освещают наши ночи. Ќо, подшутить и подсмеЯтьсЯ мы
все-таки можем над ними? Џо крайней мере хоть времЯ от времени и слегка? Ќад
человеком на луне! над женщиной в музыке!
170
€скусство в век труда. - ‚ нас живет сознание, что наш век есть век
труда. ќто не позволЯет нам посвЯщать лучшие часы днЯ искусству, хотЯ бы
самому почетному и великому. Њы ищем в искусстве отдохновениЯ, наслаждаемсЯ
им на досуге и посвЯщаем ему только остатки нашего времени, наших сил. -
’аков общий факт, изменивший отношение искусства к жизни. ’ребуЯ
значительной затраты времени и сил от его почитателей, оно встречает
противодействие в людЯх трудолюбивых и деловитых; таким образом искусство
как бы предназначаетсЯ длЯ людей праздных, бессовестных, которые однако уже
по природе своей не склонны признавать великого искусства и считают
требованиЯ последнего неосновательными. €так искусство должно было бы
погибнуть за недостатком свежего воздуха и за невозможностью свободно
дышать: но оно пытаетсЯ под другим, более грубым видом приспособитьсЯ к
обстоЯтельствам, научитьсЯ дышать тем воздухом (или по меньшей мере выносить
его), который составлЯет существенный элемент низшего искусства, искусства
длЯ забавы, длЯ приЯтного развлечениЯ. Њы видим теперь повсеместно, что
артисты великих искусств обещают нам отдых и развлечение: что они обращаютсЯ
к утомленным, и умолЯют последних пожертвовать им вечерними часами их
трудового днЯ - совершенно, как артисты, стремЯщиесЯ забавлЯть и вполне
довольствующиесЯ если им удаетсЯ одержать победу над нахмуренным лбом и
опущенным взором. Ќо какими же приемами пользуютсЯ их более великие
современники? Ћ, в запасе у них имеютсЯ сильнейшие возбудительные средства,
от которых могут встрепенутьсЯ даже полумертвые. ‚ их распорЯжении находЯтсЯ
средства оглушать человека, потрЯсать его, доводить до упоениЯ, до
судорожных рыданий. ЃлагодарЯ этим средствам, они торжествуют над утомленным
человеком; вызывают в нем искусственное оживление, так что становитсЯ вне
себЯ от восхищениЯ и ужаса. “потребление таких средств опасно, но имеем ли
мы право, вследствие этого, негодовать на искусство в том виде, как оно
выражаетсЯ в опере, трагедии и музыке, и считать его коварным и греховным?
ђазумеетсЯ, нет. ‘амо искусство во сто раз охотнее предпочло бы действовать
при более чистой атмосфере, при Ясном свете и обращатьсЯ к зрителЯм и
слушателЯм, душа которых еще не утомилась от дневных забот и полна утренней
силы и свежести. Ѓудем признательны искусству и за то, что оно еще
существует при таких обстоЯтельствах, а не покинуло нас совсем; но и
признаем тот факт, что оно сделаетсЯ негодным, когда снова наступЯт
свободные дни, полные торжества и радости.
171
‘лужители науки и другие ученые. - „еловых ученых, преуспевающих на
поприще науки, можно назвать "приставленными" к науке. …сли уже в молодые
годы они упражнЯют в достаточной степени проницательность, знакомство с
фактами, верность руки и взглЯда, то какой-нибудь ученый, старше их годами,
приставлЯет их к такой отрасли науки, где способности их могут принести
наибольшую пользу. ‘ течением времени, они научаютсЯ распознавать, где наука
их представлЯет больше всего пробелов и недостатков, и сами стараютсЯ
пристроитьсЯ там, где нужно. ’акие натуры существуют длЯ науки. Ќо
встречаютсЯ и другие, более редкие натуры. Ћни редко достигают успеха, хотЯ
это вполне зрелые люди. Ћтношение их к науке иное: не они существуют длЯ
науки, а "наука длЯ них"; по крайней мере они сами убеждены в этом. ќто люди
по большей части неприЯтные, гордые, упрЯмые, но почти всегда производЯщие
известное очарование на окружающих. €х нельзЯ назвать ни "представителЯми"
науки, ни служителЯми ее. ‘ царственным равнодушием они пользуютсЯ
положениЯми, выработанными и утвержденными другими, к которым они относЯтсЯ
как к людЯм низшей породы и которых редко удостаивают даже умеренной
похвалы. Ђ между тем дарованиЯ у них те же и зачастую развиты даже меньше,
чем у первых. Љроме того, им свойственна известнаЯ ограниченность, которой
нет у тех, и благодарЯ которой они неспособны занЯть какого-бы то ни было
определенного поста и сделатьсЯ полезным орудием - они могут дышать только
собственным воздухом, жить на собственной почве. ќта ограниченность внушает
им мысль, что все в науке "принадлежит им", т. е. что они все могут
перенести в свою атмосферу, в свою область. Ћни вечно воображают, что
собирают свою повсюду рассеЯнную "собственность". …сли им препЯтствуют в
устройстве их собственного гнезда, они погибают, как бесприютные птицы;
лишение свободы длЯ них равносильно сухотке. …сли же они, подобно первым,
посвЯщают себЯ какой-либо отдельной области науки, то выбирают только такую,
где могут произрастать нужные длЯ них плоды и семена. €м нет никакого дела
до того, что наука, взЯтаЯ в целом, имеет невозделанные и дурно обработанные
области. ‚ них полное отсутствие беспристрастного отношениЯ к вопросам
знаниЯ; они насквозь проникнуты субъективизмом, почему все их взглЯды и
знаниЯ носЯт на себе отпечаток их индивидуальности и представлЯют живую
энциклопедию, отдельные части которой тесно свЯзаны между собою, цеплЯютсЯ
одна за другую, питаютсЯ одной пищей, и в общем имеют свой особенный воздух
и свой особенный запах. ’акие натуры, придаваЯ всем образам отпечаток своей
личности, нередко приводЯт к ошибочному заключению, будто наука (и даже всЯ
философиЯ) представлЯет уже законченное целое и достигла цели. Ћчарование
это производит жизненность их образов. Џо временам вызванное ими заблуждение
бывало роковым длЯ науки и заставлЯло вышеупомЯнутых тружеников мысли
впадать в ошибки. Ќо когда господствуют сухость и всеобщее изнеможение, эти
люди приносЯт отраду и действуют как сладостный освежающий отдых в
прохладной тени. ’аких людей обыкновенно называют философами.
172
Џризнание таланта. - Ћднажды, когда Я проходил по деревушке 3., один
мальчик начал изо всех сил хлопать кнутом. ‚идно было, что он мастер своего
дела и сознает это. џ бросил на него взглЯд, выражающий признание его
искусства, которое в сущности возбуждало во мне очень неприЯтное ощущение.
’ак поступаем мы и при признании многих талантов. Њы доставлЯем им
удовольствие, а они причинЯют нам неприЯтность.
173
‘мех и улыбка. - —ем радостнее и увереннее ум, тем больше отвыкает
человек громко смеЯтьсЯ. ‚замен этого на губах его играет постоЯннаЯ улыбка,
как знак его изумлениЯ перед множеством скрытых утех разумного
существованиЯ.
174
Џоддержка больного. - Љак при душевных страданиЯх люди рвут на себе
волосы, бьютсЯ головой, расцарапывают себе лицо или даже, подобно ќдипу,
выкалывают себе глаза, так и при сильных телесных страданиЯх длЯ уменьшениЯ
их они стараютсЯ вызвать в себе какое-либо сильное горькое чувство: или
вспоминают о своих врагах и клеветниках, или в мрачных красках рисуют себе
будущее, или же наконец мысленно осыпают отсутствующего оскорблениЯми и
наносЯт ему удары кинжала. ’аким образом, иногда один дьЯвол, действительно,
вытеснЯет другого, но тогда этот другой остаетсЯ. - Џоэтому можно
посоветовать больному прибегать и к другому способу длЯ отвлечениЯ своего
вниманиЯ; способ этот, повидимому, также уменьшает страдание: пусть больной
мечтает о тех благодеЯниЯх и милостЯх, которыми он может осыпать своего
друга и недруга.
175
Џосредственность, как маска. - Џосредственность - чрезвычайно удачнаЯ
маска, которою может прикрыватьсЯ сильный ум, чтобы скрыть свое
превосходство над толпой, т. е. над людьми посредственными. ‘ильный ум
надевает эту маску ради толпы, чтобы не раздражать ее, часто из-за одного
состраданиЯ и доброты.
176
’ерпеливые. - ЏиниЯ как будто прислушиваетсЯ, ель как будто чего-то
ждет; и та и другаЯ не выказывают нетерпениЯ: они не думают о маленьких
людЯх, движущихсЯ под ними и снедаемых нетерпением и любопытством.
177
‹учшие шутки. - џ всегда с великим удовольствием приветствую шутку,
когда она стоит вместо тЯжелой, неудобопонЯтной мысли. џ смотрю на нее как
на намек, как на условное подмигивание.
178
ЌеобходимаЯ принадлежность всЯкого почитаниЯ. - Ќи в коем случае нельзЯ
допускать людей, любЯщих все подвергать основательной чистке и вытрЯхиванью,
туда, где прошлое пользуетсЯ почетом. Ћно всегда должно быть немножко
покрыто пылью, грЯзью и мусором.
179
‚еликаЯ опасность, угрожающаЯ ученым. - Ќаиболее серьезным и
основательным ученым грозит именно опасность видеть, как цель их жизни
постепенно мельчает, и чувствовать как во вторую половину их жизни они
становЯтсЯ все угрюмее и неуживчивее. Ћни вступают в свЯтилище науки с
широкими надеждами, ставЯт себе смелые задачи, цель которых уже вперед
намечена их фантазией; но наступает момент когда, как и в жизни великих
мореплавателей, знаниЯ, предположениЯ, силы, - слабеют прежде, чем впервые
покажетсЯ вдали желанный берег. ‘ каждым годом исследователь все больше и
больше убеждаетсЯ в том, что если он желает вполне разрешить какую-нибудь
задачу, то должен насколько возможно сузить ее границы и постаратьсЯ
избежать той непроизводительной затраты сил, от которой так страдала наука в
ранние периоды своего существованиЯ: десЯть человек разрешали вопросы и все
же одиннадцатому приходилось сказать последнее и лучшее слово. —ем больше
ученый привыкает держатьсЯ этого способа разрешениЯ задач, тем более находит
он в нем удовольствие; но вместе с тем возрастает и строгость его требований
относительно того, что в данном случае следует считать полным разрешением
проблемы. Ћн устранЯет все, что в этом смысле должно оставатьсЯ не вполне
выЯсненным; все только наполовину разрешимое вызывает в нем чувство
недовольства, как и все, что может представлЯть собою известную
достоверность только в общем и самом неопределенном. …го юношеские планы
разбиваютсЯ у него на глазах; от них едва остаютсЯ кое-какие узлы и узелки,
и ученый находит теперь отраду в том, чтобы применЯть свои силы к
распутыванию их. € тут-то, в разгаре этой полезной неустанной деЯтельности,
внезапно овладевает им, этим стареющим человеком, глубокое уныние, нечто
вроде угрызений совести. Ћн всматриваетсЯ в себЯ и видит, как он изменилсЯ:
он стал как будто меньше, ничтожнее, обратилсЯ в искусного карлика; его
мучит мысль, не выбрал ли он того маленького дела, в котором преуспевает,
ради личных удобств, не есть ли это простаЯ уловка, чтобы избежать
напоминаниЯ о величии жизни и ее задачах?.. Ќо он к ним вернутьсЯ уже не в
состоЯнии - времЯ его миновало.
180
“чителЯ в период господства книг. - ‚следствие того, что
самообразование и совместные занЯтиЯ делаютсЯ все более и более общим
Явлением, учитель - в обычном смысле этого слова - становитсЯ почти
ненужным. „лЯ товарищей, жаждущих сообща учитьсЯ и стремЯщихсЯ приобрести
различного рода познаниЯ, книги представлЯют к этому более короткий и
естественный путь, чем "школа" и "учитель".
181
’щеславие как великое полезное свойство. - ‚ первобытные времена
сильный человек относилсЯ самым хищническим образом не только к природе, но
и к обществу и к единичным слабым личностЯм: он извлекал из них всю
возможную пользу и шел дальше. ’ак как жизнь его была не обеспечена и голод
чередовалсЯ в ней с изобилием, то он убивал при случае большее количество
зверей, чем мог съесть, и грабил большее количество людей, чем было нужно
длЯ удовлетворениЯ его потребностей. ЏроЯвление его власти было ничем иным
как проЯвлением его мстительного чувства против тЯжелого и опасного
существованиЯ. ‚от почему он желал казатьсЯ более могущественным, чем был на
самом деле, и пользовалсЯ всЯким случаем, чтобы убедить в этом других. —ем
больше наводил он страху, тем сильней увеличивалась его власть. Ћн скоро
подмечал, что его возвеличивает или унижает не то, что он есть на самом
деле, а то, за что он выдает себЯ. ‚ этом и заключаетсЯ источник тщеславиЯ.
Њогущественный всеми средствами стараетсЯ увеличить веру в свое могущество.
- Џодвластные и служащие ему люди, трепещущие перед ним, знают, что ценность
их обусловливаетсЯ тем значением, которое он им придает, и вот они трудЯтсЯ
не ради собственного своего удовлетворениЯ, а длЯ поддержаниЯ своего
значениЯ в его глазах. Њы знакомы с тщеславием только в более слабых его
формах, в сублимированных небольших его дозах, потому что те условиЯ, при
которых мы теперь живем, значительно изменились и смЯгчились. Ќо
первоначально тщеславие было в высшей степени полезным свойством, самым
сильным средством самосохранениЯ. Џритом тщеславие было тем сильнее, чем
умнее была личность, так как увеличить веру во власть легче, чем увеличить
самую власть, но, разумеетсЯ, только длЯ человека, обладающего умом: а ум в
первобытные времена был равнозначащ с хитростью и коварством.
182
Џоказатели культуры. - ‚ерных показателей культуры так мало, что
человек должен радоватьсЯ, если он имеет хоть один несомненный признак,
которым может руководствоватьсЯ в домашнем обиходе и при культивировании
своего сада. —тобы определить, принадлежит ли человек к числу наших
сторонников или нет - Я разумею - к числу свободных мыслителей - надо
обратить внимание на его отношение к католичеству. …сли он относитсЯ к нему
не критически, то мы повертываемсЯ к нему спиной: он представитель дурного
воздуха и дурной погоды. Ќаша задача состоит вовсе не в том, чтобы объЯснЯть
таким людЯм, что такое сирокко. “ них есть свои наставники погоды и
просвещениЯ; если они и их не хотЯт слушать, то...
183
„лЯ гнева и наказаниЯ есть свое времЯ. - ѓнев и наказание - дары,
унаследованные нами от зверей. —еловек только тогда сделаетсЯ
совершеннолетним, когда он эти дары снова возвратит животным. ‚ этом факте
скрыта одна из величайших идей, какими только могут обладать люди, а именно
- идеЯ о прогрессе всех прогрессов. - ‡аглЯнем за несколько тысЯчелетий
вперед, друзьЯ мои! ‹юдЯм впереди предстоит еще много радостей, каких и не
предвкушают современные люди! € мы не только можем мечтать об этих радостЯх,
но и готовы верить и клЯстьсЯ, что они неизбежны, если только развитие
человеческого разума не остановитсЯ! Ќаступит времЯ, когда логический грех,
таЯщийсЯ в гневе и наказаниЯх, совершаемых и отдельным лицом и обществом,
сделаетсЯ невозможным; когда расстоЯние, отделЯющее голову от сердца,
сделаетсЯ настолько близко, насколько оно далеко теперь. „а и теперь
расстоЯние это уже не так велико, как было первоначально, что вполне
становитсЯ очевидно при обзоре общего хода человеческого развитиЯ. €
человек, посвЯтивший себЯ наблюдению над внутренней работой жизни, с гордой
радостью убеждаетсЯ, как сократилось это расстоЯние между головой и серцем,
какаЯ общность поЯвилась в их действиЯх, и в нем в силу этого пробуждаютсЯ
смелые надежды на еще лучшее будущее в этом отношении.
184
Џроисхождение "пессимистов". - Ќемного хорошей пищи часто влиЯет на то,
как мы смотрим на будущее: с надеждой или с унынием. ќто верно даже по
отношению к самым возвышенным и духовным сферам человека. Ќедовольство и
мрачный взглЯд на жизнь унаследованы современным человечеством от
предшествоваших голодавших поколений. Ќа наших художниках и поэтах, несмотрЯ
на роскошную жизнь, нередко можно заметить, что они не знатного поисхождениЯ
и что они воспринЯли в свою плоть и кровь многое из того, чем отличались их
предки, жившие в угнетении и впроголодь. ќто Ясно обнаруживаетсЯ в выборе
ими сюжетов и красок длЯ своих произведений. Љультура греков есть культура
людей, пользовавшихсЯ достатком и притом людей древних. Ћни по меньшей мере
на два столетиЯ жили лучше, чем мы (лучше во всех отношениЯх, так как
отличались простотою в пище и питье); и вот в конце концов мозг их достиг
такого утонченного развитиЯ, кровь, подобно светлому вину, веселЯщему
сердце, пробегала с такой быстротой по их жилам, что все доброе и лучшее
выступало у них Ясно, прекрасно и радостно, а не ЯвлЯлось в угрюмом
вынужденном виде.
185
Ћ разумной смерти. - —то разумнее: остановить ли машину, когда работа,
котораЯ требовалась от нее, покончена, или оставить ее действовать, пока она
не остановитсЯ сама, т. е. пока она окончательно не испортитсЯ? Џоследнее не
ЯвлЯетсЯ ли напрасной тратой стоимости ее содержаниЯ, злоупотреблением
силами к вниманием людей служивших ей тратой того, что крайне нужно в другом
месте? Ќе развиваетсЯ ли вообще некоторого рода недоверие к машинам при виде
такого дорогого, но совершенно бесцельного и бесполезного пользованиЯ ими? -
џ говорю о непроизвольной (естественной) и о произвольной (сознательной)
смерти. …стественнаЯ смерть вполне независима от разума и потому вполне
неразумна, тут жалкаЯ субстанциЯ оболочки определЯет, долго ли просуществует
заключенное в ней зерно; и, следовательно, больной тупоумный тюремщик
ЯвлЯетсЯ распорЯдителем, назначающим срок, когда должен умереть его знатный
узник. …стественнаЯ смерть - это самоубийство природы, т. е. уничтожение
разумнейшего существа тем неразумным, что неразрывно свЯзано с ним. ’олько
при мистическом освещении все это кажетсЯ в ином свете, так как при этом
предполагаетсЯ, что высший разум отдает повеление, которому низший должен
подчинЯтьсЯ. Ќо, оставлЯЯ мистику в стороне, мы видим, что естественнаЯ
смерть вовсе не заслуживает возвеличениЯ. - Ћднако такое мудрое упорЯдочение
вопроса о смерти и о времени смерти принадлежит еще непонЯтной и
безнравственной с теперешней точки зрениЯ морали будущего, зарЯ которой
наполнЯет сердце наше неописуемым счастьем.
186
‚озврат к прежним формам жизни. - ‚се преступные люди отодвигают
общество на более низкую ступень культуры, чем та, на которой оно находитсЯ:
они влиЯют регрессивно. ‘тоит только вспомнить о тех орудиЯх, которые
общество создает и поддерживает ради самозащиты - искусную полицию,
тюремщиков, палачей; причем не следует забывать и публичных обвинителей и
адвокатов. ‡атем остаетсЯ еще вопрос, не представлЯют ли сами судьи, с
налагаемыми ими наказаниЯми, т. е. вообще всЯ судебнаЯ процедура, такого
ЯвлениЯ, которое действует на непреступников скорее угнетающим, чем
возвышающим образом. Њеры, принимаемые обществом длЯ самозащиты и его месть
никогда не удастсЯ облечь в тогу невинности. € все развитое человечество
скорбит каждый раз, когда общество в своих целЯх пользуетсЯ человеком как
средством и приносит его в жертву.
187
‚ойна, как целебное средство. - Ќародам, приходЯщим в упадок и
истощение, можно было бы посоветовать в виде целебного средства войну, в том
случае, разумеетсЯ, если они еще желают продолжать жить - ведь длЯ излечениЯ
сухотки народов пригодны только самые зверские средства. ‚прочем, вечное
желание жить, нерешимость умереть - свидетельствуют уже о дрЯхлости чувств.
—ем жизнь полнее и деЯтельнее, тем скорее человек готов отдать ее за любой
добрый высокий миг блаженства. Ќарод, который так живет и чувствует, не
нуждаетсЯ в войнах.
188
Џересадка духовнаЯ и телеснаЯ как врачебное средство. - ђазличные
культуры - все равно, что различные климаты длЯ духа: каждый из них может
быть вреден длЯ одного организма и полезен длЯ другого. €сториЯ в целом, как
наука о различных культурах, есть собственно учение о средствах к излечению,
но не учение об исцелении. ’олько тот врач и нужен, который пользуетсЯ этим
учением и на основании его на времЯ или навсегда посылает больного в климат
соостветствующий его здоровью. - ђекомендовать как универсальное средство
длЯ излечениЯ одну какую-либо определенную культуру нельзЯ, так как при этом
вымерли бы многие в высшей степени полезные породы людей, которые не в
состоЯнии дышать ею. €сториЯ должна находить длЯ них подходЯщий воздух и по
возможности сохранЯть их: ведь люди и отсталых культур имеют свою ценность.
‚ целЯх как духовного, так и телесного исцелениЯ человеку необходимо
ознакомитьсЯ с медицинской географией и определить, какие местности на земле
наиболее способствуют вырождению, какие развитию болезней и какие, наоборот,
представлЯют из себЯ санаторий. Џостепенное, но беспрерывное пересаживанье
народов, семейств и отдельных лиц их одного климата в другой, более
благоприЯтный длЯ них, приведет в конце концов к тому, что наследственные
физические недуги будут побеждены. ‚сЯ землЯ представит из себЯ тогда рЯд
санитарных станций.
189
„рево человечества и разум. - ’о, чего вы в вашей старческой
недальновидности опасаетесь как перенаселениЯ земли, представлЯет длЯ людей,
полных надежды, задачу: как обратить человечество в дерево, которое осенило
бы всю землю, в дерево со многими миллиардами цветов, долженствующих
принести плоды; как подготовить почву, чтобы она могла пропитать это дерево;
как увеличить недостаточный теперь приток соков и сил в бесчисленных
сосудах, чтобы их хватило длЯ питаниЯ как целого так и отдельных частей.
ЏодобнаЯ задача служит мерилом полезности или бесполезности современного
человека. ‡адача эта безгранично велика и смела: мы все должны стремитьсЯ к
тому, чтобы не дать дереву подгнить раньше времени. €сторическому уму
удаетсЯ представить себе всю жизнь и все дела человечества в таком же
наглЯдном виде, в каком нам представлЯетсЯ жизнь муравьев с их искусными
сооружениЯми. Џри поверхностном суждении можно, пожалуй, допустить, что
человечество, как и муравьи, руководствуетсЯ в своих действиЯх инстинктом.
Ќо при более строгом исследовании мы видим, что народы в течении столетий
неутомимо трудЯтсЯ над изысканием и испытанием способов, при посредстве
которых можно было бы достигнуть наибольшего благосостоЯниЯ наибольшему
количеству людей и даже всему человечеству. € сколько бы испытание этих
способов ни причинЯло вреда отдельным лицам, народам, векам, однако вред
этот только делает каждый раз отдельных людей умнее и через них разумность
медленно распространЯетсЯ на учреждениЯ целых времен и народов. ‚едь и
муравьи заблуждаютсЯ и впадают в ошибки; человечество в свою очередь,
благодарЯ нелепым способам, может, конечно, прийти к истощению и раньше
времени погибнуть: ни у тех, ни у других нет верного, безошибочного
инстинкта, который бы руководил ими. Њы должны скорее взглЯнуть прЯмо в лицо
великой задаче и подготовить почву длЯ царства самого величайшего и
радостного плодородиЯ, - такова задача разума!
190
‚ похвалу бескорыстного и о его происхождении. - Њежду двумЯ смежными
властителЯми в течение многих лет существовала вражда; враги опустошали друг
у друга хлебные полЯ, угонЯли скот, сжигали селениЯ, но так как силы
противников были приблизительно равны, то борьба эта велась без решительного
исхода. ’ретий властитель, благодарЯ замкнутости своих владений, мог
держатьсЯ некоторое времЯ в стороне от этих распрей; однако, имеЯ основание
опасатьсЯ, что настанет день, когда один из его сварливых соседей одержит
победу над другим, он с благими желаниЯми торжественно обратилсЯ к
враждующим и предложил им заключить между собою мир; при этом, длЯ того,
чтобы придать более веса своему предложению, он каждому из противников дал
тайно понЯть, что отныне он будет союзником того, кто будет поддерживать
мир. ‚раги сошлись у него и, скрепЯ сердце, позволили ему соединить в знак
мира их руки, столь долго бывшие орудием, а часто и причиной ненависти; и
действительно, они серьезно отнеслись к этой попытке сохранить мир. Љаждый
из противников скоро с изумлением убедилсЯ, как быстро начинает возрастать
благосостоЯние его страны. Џоддерживать мирные торговые сношениЯ с соседом
оказалось гораздо выгоднее, чем относитьсЯ к нему как к коварному и нередко
торжествующему врагу. Љроме того, если, при мирных обстоЯтельствах, страну
постигало непредвиденное бедствие, сосед всегда мог оказать помощь в нужде,
вместо того, чтобы, как бывало раньше, воспользоватьсЯ ею ради собственного
своего возвышениЯ. Љазалось даже, что самый вид людей в обеих странах стал
лучше, так как взоры у всех проЯснились, морщины на лбу разгладились, и у
всех Явилось доверие к будущему, а ничто так благотворно не действует на
душу и тело, как доверие. …жегодно в день заключениЯ мира властители вместе
со своими приверженцами ЯвлЯлись на свидание, которое происходило всегда в
присутствии их посредника. —ем больше они видели пользы длЯ себЯ от
следованиЯ его совету, тем более образ его действий вызывал их изумление и
преклонение; они называли его бескорыстным. ‚ыгоды, пожинаемые ими со
времени заключениЯ мира, поглощали все их внимание, и потому они усматривали
в поведении своего соседа только то, что оно почти вовсе не повлиЯло на
перемену его собственного положениЯ, что оно осталось прежним, почему и
казалось, что посредник их не имел в виду личной пользы. ’ут люди в первый
раз пришли к заключению, что бескорыстие случались и раньше, но только в
меньшем масштабе и в частной жизни. ‚первые же добродетель эта возбудила
всеобщее удивление, когда она, длЯ общего назиданиЯ, была крупными четкими
буквами начертана на стене. Ќравственные качества признаютсЯ добродетелЯми,
получают название, пользуютсЯ почетом, рекомендуютсЯ длЯ подражаниЯ, с того
только момента, как они наглЯдным образом способствуют счастью и
благоденствию всего общества. ’огда у многих восприимчивость и возбуждение
внутренней творческой силы достигает такой высоты, что они приносЯт ей в дар
все, что у каждого из них есть самого лучшего: серьезный приносит в жертву
свою серьезность, достойный - свое достоинство, юноша - свои надежды и
упованиЯ на будущее; поэт придумывает ей разные эпитеты и названиЯ,
составлЯет ее родословную и, подобно художнику, начинает под конец
преклонЯтьсЯ перед образом своей фантазии, как перед новым божеством: он
учит молитьсЯ ей. ’аким образом добродетель, над развитием которой, как над
созданием статуи, трудЯтсЯ любовь и признательность, становитсЯ в конце
концов вместилищем всего доброго и достойного почитаниЯ, чем-то в роде храма
и божества в одно и то же времЯ. Ћна ЯвлЯетсЯ чем-то единственным в своем
роде, самодовлеющим, и пользуетсЯ правами и властью освЯщенной
сверхчеловечности. ѓорода ѓреции позднейшего периода были полны таких
обожествленных абстрактов (да простЯт мне странность этого выражениЯ ради
странности самого понЯтиЯ); народ по-своему воздвиг себе на земле
платоновское "небо идей", и Я не думаю, чтобы понЯтие о его обитателЯх было
у них менее живо, чем понЯтие о древних гомеровских божествах.
191
Џериод мрака. - Џериодом мрака называетсЯ в Ќорвегии то времЯ года,
когда солнце не поЯвлЯетсЯ на горизонте. - ќто прекрасное сравнение длЯ всех
мыслителей, длЯ которых солнце будущего временно закатилось.
192
”илософ роскоши. - Ќебольшой садик, несколько фиг, кусок сыру и при
этом три или четыре близких друга, - вот в чем состоЯла роскошь ќпикура.
193
ќпоха жизни. - ‘обственно эпохами жизни ЯвлЯютсЯ короткие приостановки,
разделЯющие периоды возвышениЯ и понижениЯ господствующей идеи или чувства.
ќти приостановки соответствуют состоЯнию сытости, все остальное будет уже
голодом, жаждой или пресыщением.
194
‘он. - Ќаши сны, когда в исключительных случаЯх отличаютсЯ живостью и
реальностью, - обыкновенно сны бессмысленны, - представлЯют собою рад
символических сцен и образов, заменЯющих повествовательный поэтический Язык;
они как бы описывают все пережитое нами, все наши ожиданиЯ, отношениЯ и
описывают с такой художественной смелостью и определенностью, что на утро мы
приходим в изумление, припоминаЯ наши сны. ‚о сне мы затрачиваем слишком
много творческой силы, почему мы так и бедны ею днем.
195
Џрирода и наука. - ‚ науке, как и в природе, возделываютсЯ сначала
худшие бесплодные области, так как длЯ этого бывает почти достаточно и тех
средств, которыми располагает только что народившаЯсЯ наука. Ћбработка
наиболее плодородных местностей предполагает предварительную тщательно
развитую силу методов, массу достигнутых единичных результатов и
организованную артель рабочих, искусных рабочих, что ЯвлЯетсЯ уже
впоследствии. - Ќетерпение и тщеславие заставлЯют иногда раньше времени
хвататьсЯ за обработку этих наиболее плодородных местностей, и в результате
получаетсЯ нуль. Џрирода мстит за такие попытки тем, что поселенцы погибают
с голоду.
196
Џростой образ жизни. - ‚ наше времЯ стало очень трудно вести простой
образ жизни: длЯ этого даже у очень умных людей нет достаточно
рассудительности и изобретательности. ‘амый искренний из них сознаетсЯ,
пожалуй, и скажет: "мне некогда долго размышлЯть об этом. Џростой образ
жизни - цель слишком длЯ менЯ высокаЯ; Я подожду, пока более мудрые, чем Я,
откроют его секрет".
197
‚ершины и верхушки. - ЌичтожнаЯ плодовитость, частое безбрачие, половое
равнодушие высших и культурнейших умов, так же, как соответствующих им
классов, представлЯют собою экономию человечества. ђазум пользуетсЯ тем
общепризнанным фактом, что опасность поЯвлениЯ нервного потомства у людей,
отличающихсЯ чрезмерными духовным развитием, очень велика. ’акие люди стоЯт
на вершине человечества - они не должны спускатьсЯ до того, чтобы быть его
верхушками.
198
ЌикакаЯ природа не делает скачков. - Љогда развитие человека быстро
подвигаетсЯ вперед, то кажетсЯ, будто он перескакивает из одного состоЯниЯ в
другое, противоположное. Ќо более точные наблюдениЯ убеждают нас, что перед
нами происходит только возникновение нового зданиЯ из старого. ‡адача
биографа состоит в том, чтобы при описании жизни руководствоватьсЯ аксиомой,
что никогда природа не делает скачков.
199
’оже опрЯтно. - Љто одеваетсЯ в чисто вымытые лохмотьЯ, тот одет хоть и
опрЯтно, но в трЯпье.
200
‘лова одинокого. - ‚ награду за тоску, скуку, уныние, как за
естественные следствиЯ уединенной жизни без друзей, без книг, без
обЯзанностей и страстей, человек имеет несколько коротких мгновений
глубочайшего самоуглублениЯ и единениЯ с природой. ЋграждаЯ себЯ от уныниЯ,
он тем самым ограждает себЯ от возможности быть наедине с самим собой, и
никогда уже ему не придетсЯ испробовать освежительного напитка из
собственного глубокого внутреннего источника.
201
”альшиваЯ известность. - џ ненавижу те мнимые красоты природы, которые
в сущности имеют значение только благодарЯ знанию, именно знанию географии,
но которые на самом деле совсем не удовлетворЯют нашего чувства красоты.
‚озьмем длЯ примера вид на Њонблан из †еневы; вид этот не представлЯл бы из
себЯ ничего замечательного, если бы ему не придавали красоты наши
географические познаниЯ. Ѓлижайшие горы гораздо красивее и внушительнее, но
"далеко не так высоки", нашептывает нам наше нелепое знание. Ћднако глаз наш
противоречит знанию. Њожно ли истинно радоватьсЯ при таком противоречии!
202
Џутешествующие ради удовольствиЯ. - Ћни, как звери, взбираютсЯ на
вершины гор, одурелые и покрытые потом; им забыли сказать, что по дороге
также встречаютсЯ прекрасные виды.
203
‘лишком много и слишком мало. - ‚се люди теперь слишком много
переживают и слишком мало передумывают. Ћни чувствуют нестерпимый голод и в
то же времЯ страдают от колик, так что сколько бы ни ели, они не худеют. -
Љто в настоЯщее времЯ говорит: "Я ничего не пережил", тот дурак.
204
Љонец и цель. - Ќе всЯкий конец есть достижение цели. Љонец мелодии не
ее цель, и тем не менее мелодиЯ, не дойдЯ до конца, не достигнет и цели.
205
Ќейтралитет величественной природы. - Ќейтралитет величественной
природы (гор, морей, лесов и пустынь) нравитсЯ, но не надолго; вскоре нами
овладевает нетерпение: "Ќеужели же все эти величественные картины природы
так и останутсЯ безмолвны? ђазве мы здесь не длЯ них?" ’ак возникает в нас
чувство crimen laesae majestatis humanae (преступлениЯ против верховной
нашей человеческой особы).
206
‡абывчивость относительно намерений. - ‚ пути обыкновенно забываешь о
цели. Џочти всЯкаЯ профессиЯ ЯвлЯетсЯ сначала - только средством, а затем
конечной целью. ‡абвение целей самаЯ обычнаЯ глупость людей.
207
‘олнечный путь идеи. - ‚ момент поЯвлениЯ идеи на горизонте температура
души обыкновенно очень низка. €деЯ только постепенно развивает свою теплоту
и становитсЯ наиболее жгучей (т. е. проЯвлЯет сильнейшее воздействие), когда
вера в нее уже клонитсЯ к закату.
208
‘редство восстановить всех против себЯ. - Џусть отважитсЯ кто-нибудь
сказать теперь: "кто не со мною, тот против менЯ!" - и тотчас же он возбудит
всех против себЯ. ’акое настроение делает честь нашему времени.
209
‘тыдитьсЯ своего богатства. - Ќаше времЯ терпит только один вид
богачей, а именно тех, которые стыдЯтсЯ своего богатства. “слыхав о
ком-нибудь, что "он очень богат", тотчас же представлЯешь его себе в виде
чего-то противного, опухшего, напоминающего ожирение или водЯнку. „елаешь
усилие и призываешь на помощь всю гуманность, чтоб не выдать отвращениЯ в
разговоре с таким богачем. …сли же он не прочь еще почванитьсЯ, то к
вышеуказанному чувству примешиваетсЯ род сострадательного удивлениЯ пред
глубиною такого человеческого безумиЯ. Њы готовы воздеть руки к небу и
воскликнуть - "Ѓедное изуродованное создание, порабощенное, обремененное
свыше сил и скованное сотнЯми цепей. Ќа нервах твоих отзываютсЯ все событиЯ
в жизни двадцати народов, неприЯтности сторожат тебЯ ежеминутно, и ты еще
хочешь нас уверить, что можно быть счастливым в твоей шкуре! Ђ каково тебе в
обществе под докучливыми взглЯдами, полными враждебности или затаенной
насмешки. Њожет быть, тебе легче, чем другому, достаютсЯ деньги, но зато их
излишек мало радует тебЯ, а сохранЯть их в наше времЯ гораздо труднее, чем
даже приобретать. ’ы постоЯнно страдаешь, потому что несешь постоЯнные
потери. —то пользы в том, что тебе постоЯнно вливают новую искусственную
кровь, - ведь это не уменьшает боли от пиЯвок, всосавшихсЯ в твой затылок.
Ќо будем справедливы: тебе трудно, почти невозможно быть иным, ты должен
беречь, должен снова приобретать; наследственнаЯ склонность гнетет тебЯ, как
мучительное иго. ’ак не обманывай же нас, а лучше честно и открыто стыдись
Ярма, которое ты носишь. ‚едь в глубине души ты так устал нести его и так
негодуешь на него. Ќе стыдись же: в твоем стыде нет ничего длЯ тебЯ
постыдного.
210
‚ерх надменности. - ‘уществуют до того надменные люди, что длЯ любого
величиЯ, пользующегосЯ Явным удивлением, они не находЯт иной похвалы, как
считать его мостком или переходной ступенью, приближающей это величие к ним.
211
Ќа почве поношениЯ. - Љто хочет разубедить, обыкновенно не
довольствуетсЯ победой в споре. „лЯ него мало опровергнуть и выказать ту
нелогичность мнений, котораЯ таилась, словно червь, в противнике; нет,
убивши червЯ, он бросает еще в грЯзь весь плод, чтоб сделать его
неприглЯдным в глазах людей и внушить к нему отвращение. ’ак действует он,
чтобы помешать обычному "восстанию на третий день" опровергнутой идеи. Ќо он
ошибаетсЯ, потому что именно в грЯзи, на почве, удобренной оскорблениЯми,
зерно идеи быстро пускает новые ростки. €так, не чернить и осмеивать нужно
то, что хотЯт окончательно уничтожить, а скорее заботливо и настойчиво
погружать в лед, помнЯ, что мнениЯ обладают цепкой живучестью. Џричем не
надо забывать правила, гласЯщего, что "возражение не есть еще опровержение".
212
“дел нравственности. - Љогда уменьшаетсЯ духовное рабство, то падает и
нравственность (инстинктивнаЯ, унаследованнаЯ склонность действованиЯ по
нравственному чувству). Ќо единичные добродетели - умеренность,
справедливость, душевное спокойствие - не разделЯют этой участи, так как
высшаЯ свобода сознающего себЯ духа приводит непроизвольно к ним же и
подтверждает их полезность.
213
”анатик недовериЯ и его ручательство. - ‘тарик. ’ы хочешь дерзать на
необычайно возвышенное и поучать этому массы. ѓде твое ручательство, что ты
на это способен. Џиррон. ‚от оно: џ буду предостерегать людей от себЯ
самого. џ открыто признаю все свои недостатки, выставлю на глаза всем свою
опрометчивость, противоречивость и невежество. џ скажу людЯм: не слушайте
менЯ, пока Я не стал подобен ничтожнейшему из вас и даже еще ничтожнее его.
Ѓоритесь как можно дольше против истины из отвращениЯ к ее защитнику.
Њалейший проблеск уважениЯ с вашей стороны ко мне, и Я стану вашим
соблазнителем и обманщиком. ‘тарик. ’ы обещаешь слишком много. Ќа это не
хватит твоих сил. Џиррон. ’ак Я скажу людЯм и то, что Я слишком слаб и не
могу сдержать обещаниЯ. —ем недостойнее буду Я в их глазах, тем с большим
недоверием отнесутсЯ они к истине, которую Я возвещу им. ‘тарик. ’ак ты
хочешь быть учителем недовериЯ к истине? Џиррон. ЌедовериЯ, небывалого еще
доныне, недовериЯ ко всему и ко всем. ќто единственный путь к истине. Џравый
глаз не должен доверЯть левому, и свет должен в течение известного времени
называтьсЯ тьмой. ‚от тот путь, которым вы должны идти. Ќе думайте, что он
приведет вас к деревьЯм, увешанным плодами, и прекрасным пастбищам. Њелкие
жесткие зерна встретите вы на нем - это зерна истины. „олгие годы будете вы
пригоршнЯми поглощать заблуждениЯ, чтобы не умереть с голоду, хотЯ вы и
будете уже знать, что это заблуждение. Ќо зерна истины будут посеЯны, зарыты
в землю, и, кто знает, может быть, настанет когда-нибудь день жатвы. Ќикто,
кроме разве фанатика, не осмелитсЯ наверное это обещать. ‘тарик. „руг, друг,
и твои слова - слова фанатика. Џиррон. ’ы прав! џ буду недоверчиво
относитьсЯ ко всем и своим даже словам. ‘тарик. …сли так, то тебе останетсЯ
только молчать. Џиррон. џ скажу людЯм, что должен молчать, и что они должны
не доверЯть и моему молчанию. ‘тарик. ‡начит, ты отказываешьсЯ от своего
предприЯтиЯ? Џиррон. ‚ернее, ты показал мне врата, чрез которые Я должен
войти. ‘тарик. џ не знаю, понимаем ли мы теперь друг друга вполне. Џиррон.
‚ероЯтно нет. ‘тарик. Ћ, если бы ты вполне понимал хоть самого себЯ. Џиррон
(оборачиваетсЯ и смеетсЯ). ‘тарик. ’ы молчишь и смеешьсЯ, друг, не в этом ли
теперь всЯ твоЯ философиЯ? Џиррон. Џраво, это была бы не самаЯ плохаЯ.
214
…вропейские книги. - ‘воими творениЯми Њонтень, ‹арошфуко, ‹абрюйер,
”онтенель (особенно его "„иалог мертвых"), ‚овенарг и амфор больше роднЯт
читателЯ с древностью, чем любаЯ группа шести авторов других стран. ќти
шестеро вместе образуют крупное звено в великой цепи ‚озрождениЯ. ‚ их
созданиЯх опЯть воскрес дух последних столетий пред нашею эрою. €х книги
выше национального вкуса и той философской окраски, которой отливает и
должна ныне отливать всЯкаЯ книга, чтобы прославитьсЯ. ‚ них больше, чем в
целой немецкой философии, содержитсЯ истинных мыслей из числа тех, которые
порождают мысли и... Я затруднЯюсь точно определить. - „остаточно, если Я
скажу, что мы имеем тут дело с авторами, писавшими не длЯ людей и не длЯ
мечтателей, не длЯ молодых женщин и не длЯ католиков, не длЯ немцев, не
длЯ... (Я снова затруднЯюсь закончить мой перечень). —тобы Яснее выразить
похвалу Я скажу, что пиши они по-гречески, их понимали бы и греки. Ќапротив,
из писаний лучших немецких мыслителей, напр. ѓете и опенгауэра, много ли
уразумел бы даже сам Џлатон, не говорЯ уже об отвращении, которое внушил бы
ему их туманный стиль, иногда тощий, как щепка, иногда полный преувеличений.
(ѓете, как мыслитель, стремилсЯ в своих творениЯх обнЯть облака, а
опенгауэр все времЯ не безнаказанно блуждает среди аллегорий и сравнений
предметов вместо того, чтобы рассмотреть самые предметы). Њежду тем эти двое
в этом отношении грешат еще меньше других немецких мыслителей. Ќаоборот, у
вышеупомЯнутых французов такаЯ Ясность, такаЯ красиваЯ определенность.
ѓреки, обладавшие очень тонким слухом, одобрили бы их искусство, а особенно
пришли бы в восторг от этой французской остроты слога: они очень ее любили,
хотЯ сами не были особенно сильны в этом отношении.
215
Њода и современность. - ‚езде, где еще процветает невежество, грубость
нравов и суеверие, где торговлЯ хромает, земледелие влачит жалкое
существование, а мистика могущественна, там встречаем мы и национальный
костюм. Ќаоборот, мода царит там, где замечаютсЯ признаки противоположного.
Њоду, следовательно, нужно отыскивать по соседству с добродетелЯми
современной …вропы. Ќо не ЯвлЯетсЯ ли она их теневой стороной? ЊужскаЯ
одежда, сшитаЯ по моде, указывает в его обладателе прежде всего на то, что
он не хочет бросатьсЯ в глаза ни как единица, ни как представитель
известного сословиЯ или народа, что он даже преднамеренно подавлЯет в себе
такого рода тщеславие; затем, что он деловой человек, что ему некогда
тратить времени на костюм и украшениЯ, и что всЯкаЯ роскошь покроЯ мешала бы
ему работать. Ќаконец, европейскаЯ одежда подтверждает претензию на научную
и вообще на умственную деЯтельность, тогда как сквозь сохранившиесЯ у
некоторых народов национальные костюмы проглЯдывает еще разбойничество,
пастушество или солдатчина, как профессии, наиболее еще уважаемые и задающие
тон. ‚ пределах этого общего характера современной мужской одежды существуют
однако небольшие колебаниЯ, говорЯщие о суетности юных франтов и
праздношатающихсЯ больших городов, следовательно, лиц не достигших еще
зрелости настоЯщего европейца. …вропейскаЯ женщина еще дальше от этого
идеала, потому и разнобразиЯ в ее одежде еще больше. Ћна тоже не носит
национального платьЯ и не желает, чтобы ее признавали за немку, француженку
или русскую. Ћднако, она не прочь побаловать личное тщеславие
оригинальностью костюма, главным образом, не допускаЯ сомнениЯ в том, что
она принадлежит к почетному классу, к "хорошим" или "высоким" сферам
общества. Џри этом близость к "большому свету" тем более подчеркиваетсЯ, чем
в действительности обладательница костюма дальше отстоит от него. ‚
особенности же, молодаЯ женщина никогда не наденет такого костюма, который
носЯт особы несколько более пожилые, из боЯзни пасть в цене, показавшись
старше, а пожилаЯ, пока ей это возможно, охотно готова обманывать юношескими
костюмами. €з этого соперничества и возникают по временам моды, в которых
молодость выступает не двусмысленно и исключает всЯкую возможность
подражаниЯ. Љогда истощитсЯ на времЯ находчивость молодых художниц по части
выставлениЯ на показ их молодости, или, чтобы сказать всю правду, когда
окажетсЯ, что использован дух изобретательности других стран, весь
костюмированный земной шар, совместные вкусы испанцев, турок и древних
греков длЯ лучшей обрисовки прекрасного тела, - тогда опЯть находЯт, что до
сих пор женщины не Ясно понимали свою выгоду, что на мужчину лучше действует
игра в прЯтки с прекрасным телом, чем голаЯ или полуголаЯ искренность. ’огда
колесо вкуса и тщеславиЯ опЯть поворачиваетсЯ в противоположную сторону.
Ќесколько устаревшие молодые женщины видЯт, что настало их царство, и
соперничество прелестнейших, абсурднейших созданий разгораетсЯ с новою
силою. Ќо по мере того, как женщины внутренне растут, перестают отдавать
предпочтение в своей среде незрелому возрасту - проЯвлЯетсЯ все меньше
разнообразиЯ в их одежде и все больше простоты в украшениЯх. ‘удить об этом
однако нельзЯ по античному масштабу или по одеждам жительниц южных
приморских стран, а нужно принимать во внимание условиЯ средней и северной
…вропы, где настоЯщаЯ родина современного гениЯ - вдохновителЯ духа и формы.
‚ общем, следовательно, характерную особенность моды и современности
составлЯет не изменчивость (т. к. последнЯЯ есть нечто реакционное и присуща
вкусам недозрелых европейцев мужского и женского пола), а, наоборот,
отрицание национальной, сословной и индивидуальной исключительности. ‚ виду
сказанного, заслуживает похвалы и то обстоЯтельство, что …вропа, сберегаЯ
времЯ и силы, предоставила некоторым странам и городам думать о моде и
изобретать ее за других по вопросу об одежде. Љ тому же не все в одинаковой
степени одарены чувством изЯщного. џ не вижу большой кичливости в том, что
Џариж, напр., (пока существуют известные колебаниЯ) хочет быть единственным
изобретателем и новатором в области моды. …сли немец, из ненависти к
притЯзаниЯм французского города, захочет иначе одеватьсЯ, напр., как
одевалсЯ Ђльбрехт „юрер, - то он должен предварительно принЯть во внимание,
что хотЯ его костюм и носили древние немцы, но все же не немцы его изобрели
- что вообще никогда не существовало исключительно немецкой одежды, - и
пусть затем посмотрит, какой вид он имеет в этом костюме, и не протестует ли
его современнаЯ голова, со всеми линиЯми и морщинами, проведенными на ней
девЯтнадцатым веком, против дюреровского одеЯниЯ.
Ќужно заметить, что употреблЯЯ здесь слова "современный" и
"европейский" как синонимы, Я разумею под словом "…вропа" гораздо большее
пространство земли, чем охватывает этот маленький полуостров Ђзии; Я разумею
именно и Ђмерику, насколько она может назватьсЯ дочерью европейской
культуры. ‚ самой же …вропе под наш культурный термин подходЯт далеко не все
народы, а только те, у которых есть общее прошлое в виде греческого и
римского мира, библии и христианства.
216
ЌемецкаЯ добродетель. - Ќикто не станет оспаривать, что с конца
прошлого столетиЯ в …вропу нахлынул поток нравственного пробуждениЯ. ’ут
добродетель снова поднЯла и возвысила свой голос. Ћна стала призывать к
естественному выражению восторженных и трогательных чувств, уже не стыдЯсь
себЯ и сочинЯЯ стихи и философские системы длЯ собственного прославлениЯ. ‚
поисках за источником этого движениЯ мы натолкнемсЯ прежде всего на ђуссо,
не на мифического ђуссо, какого воображают себе по впечатлению,
производимому его писаниЯми (можно почти то же сказать - его мифически
истолкованными писаниЯми), а на ђуссо, каким он ЯвлЯетсЯ в тех указаниЯх,
которые он сам дает о себе, (и сам он, и его читатели постоЯнно работали над
этой идеализацией). „ругим источником служит возрождение стоически великого
ђима. ’ут французы достойнейшим образом продолжали дело Renaissance'а. Ћни с
блестЯщим успехом перешли от воссозданиЯ античных форм к воссозданию
античных характеров. €м навсегда принадлежит высочайшаЯ слава, слава народа,
давшего современному человечеству лучшие до сих пор книги и лучших людей.
Љак подействовал этот двойственный образец - мифический ђуссо и воскресший
античный дух - на более слабых соседей, можно видеть на примере ѓермании. ‚
силу этого нового и непривычного порыва к величию духа и суровому
самообладанию она почувствовала удивление к своей новой добродетели и
бросила в мир новое понЯтие "немецкаЯ добродетель", как нечто коренное, а не
унаследованное. Џервые великие мужи, которые перенесли к нам от французов
это стремление к величию и сознательности нравственной воли, были честнее
своих потомков и не забывали благодарности. Ћткуда исходит морализм Љанта?
Ћн не скрывает этого: от ђуссо и воскресшего стоического ђима. “ морализма
иллера - те же источники и то же прославление их; морализм Ѓетховена в
звуках - есть вечнаЯ хвалебнаЯ песнь ђуссо, античным французам и иллеру.
Ќо, прислушиваЯсь к проповеди ненависти против французов, о благодарности
забыл тот самый "немецкий юноша", который одно времЯ выступил на передний
план с большей сознательностью, чем это вообще считаетсЯ позволительным длЯ
юношей. …сли бы он проследил свою генеалогию, то мог бы по праву заключить о
своей близости к иллеру, ”ихте и лейермахеру в первом поколении. Ќо дедов
своих ему пришлось бы отыскивать в Џариже и †еневе, и наивно с его стороны
было думать, что добродетель не старше тридцати лет. Њы и до сих пор еще не
можем отучитьсЯ от приобретенной в те времена привычки при слове "немецкий"
подразумевать вместе с тем и добродетель. ‡аметим кстати, что выше
упомЯнутое нравственное пробуждение (как это легко доказать) было не
полезно, а вредно длЯ познаниЯ нравственных Явлений и имело чисто
регрессивное значение. —то такое всЯ немецкаЯ нравственнаЯ философиЯ,
начинаЯ с Љанта со всеми ее французскими, английскими и итальЯнскими
отпрысками и отголосками? - Џолутеологический поход на ѓельвециЯ, отрицание
завоеванного свободного мировоззрениЯ и указаниЯ на настоЯщий путь,
найденный с таким трудом, что он так хорошо и выЯснил. ѓельвеций в ѓермании
до сих пор служит любимой мишенью длЯ нападок со стороны всех добрых
моралистов и "хороших людей".
217
Љлассически и романтически. - Љак классически, так и романтически
настроенные умы (посколько вообще существует эти две группы) носЯтсЯ с
мечтою о будущем, но первые приходЯт к ней, исходЯ из своего времени, а
вторые - из его слабости.
218
Њашина как учительница. - Њашина обращает человеческую массу в подобие
механизма зубчатых колес, где все действуют заодно, но каждый занЯт своим
специальным делом. Ћна служит образцом партийной организации и боевого
строЯ. Ќо, индивидуальному самовозвеличению научить она не может. Ћна
обращает множество людей в одну машину и каждую единицу в орудие общей цели.
…е главное воздействие указывает на выгоду централизации.
219
Ќедостаток оседлости. - Њы охотно живем в маленьком городе, но от
времени до времени, когда эта жизнь становитсЯ нам слишком понЯтна,
непреодолимаЯ сила гонит нас в беэлюдие непроницаемой природы. ‡атем, чтобы
отдохнуть от природы, мы переселЯемсЯ в большой город. Џосле нескольких
хороших глотков из его кубка мы угадываем, что таитсЯ на дне его и опЯть
возобновлЯем круговращение, начинаЯ с маленького городка. ’ак живет
современный человек. Ћн во всем слишком "основателен", чтобы быть оседлым,
подобно людЯм других времен.
220
ђеакциЯ против машинной культуры. - џвлЯЯсь созданием высших
мыслительных сил, машина требует от прислуживающих ей одной только
бессознательной движущей силы. Џравда, она освобождает вообще массу
дремлющих сил, но не создает побуждений к росту, к улучшению, к
художественному творчеству. ‘ машиной всюду воцарЯетсЯ однообразие и
деЯтельность, что порождает со временем отчаЯнную душевную скуку и жажду
самой разнообразной праздности.
221
Ћпасность просветлениЯ. - ‚се полупомешанное, театральное, зверски
жестокое, чувственное, все сентиментальное и самооглушающее, составлЯющее в
совокупности субстанцию революции, а до нее плоть и дух ђуссо - все это,
говорю Я, с коварным воодушевлением прикрыло свою фанатическую голову венцом
просветлениЯ, который и засиЯл Яркой славой. Џросветление по самой основе
своей чуждо всему этому и, идЯ своим путем, просиЯло бы как луч солнца,
пробившийсЯ сквозь облака; оно долгое времЯ довольствовалось бы
перерождением отдельных личностей, лишь медленно преобразовываЯ нравы и
учреждениЯ народов. ’еперь же, свЯзанное с этим стремительным и неистовым
существом революции, само просвещение стало таким же стремительным и
неистовым, так что опасность от него, пожалуй, превышает пользу от
просветительного и освободительного элемента, внесенного им в революцию. Љто
все это поймет, тому станет Ясно, из какой смеси нужно извлечь и от какой
грЯзи очистить просвещение, чтобы продолжать его дело просветлениЯ и в корне
задушить революцию.
222
‘редневековаЯ страстность. - ‘редние века - времЯ величайших страстей.
Ќи древним, ни нашим современникам не ведома тогдашнЯЯ широта души, и
никогда величие духа не измерЯлось более грандиозным масштабом. ”изические
качества первобытного лесного варвара и вдохновенные, широко раскрытые глаза
юношеских католических мистерий, все детское, юношеское и все
старчески-усталое, перезрелое, грубость хищного зверЯ и утонченный,
изощренный античный дух - все это нередко соединЯлось тогда в одном
человеке. ’огда поток страсти бушевал сильнее, водоворот был стремительнее,
падение глубже, чем когда-либо. Њы, новые люди, можем успокоить себЯ тем,
что значительны были и невыгоды, сопрЯженные с такой бурей.
223
"ѓрабить" и "сберегать". - “спехом пользуютсЯ все умственные движениЯ,
которые великим дают надежду на грабеж, а малым - надежду на сбережение.
Џотому и немецкаЯ ђеформациЯ имела успех.
224
‹икующие души. - Џри малейшем намеке на выпивку, на пьЯнство и всЯкого
рода зловонную распущенность вечно угрюмые души древних немцев ликовали:
проЯвлЯлось как бы взаимное понимание и сочувствие.
225
"ђаспущенность Ђфин". - „аже во времена поЯвлениЯ на рыбном рынке
певцов и философов, афинскаЯ распущенность все еще имела более утонченный и
идиллический вид, чем тот, который вечно присущ римской и германской
распущенности. ѓолос ћвенала звучал бы в Ђфинах как пустой барабан, и
скромный и почти детский смех был бы ему ответом.
226
“м греков. - ’ак как корни жажды побед и отличий глубже в человеческой
душе, чем уважениЯ и любви к равенству, то греческое государство и
санкционировало у себЯ гимнастические и художественные состЯзаниЯ. ќтим оно
суживало арену соперничества и ограждало от опасности свой политический
строй. ‘ окончательным падением Ћлимпийских игр греческое государство
постигло внутреннее брожение и разложение.
227
"‚ечный ќпикур". - ќпикур жил во все времена и живет еще и доныне, но
неведом тем, которые называли и называют себЯ эпикурейцами и не пользуетсЯ
почетом у философов. Ћн даже забыл свое собственное имЯ: оно было самым
тЯжелым багажом, от которого он только когда-либо освобождалсЯ.
228
‘тиль превосходства. - џзык немецкого студента обЯзан своим
происхождением тем студентам, которые не занимаютсЯ науками. Џоследние
приобретают перевес над своими более серьезными товарищами тем, что,
сбрасываЯ все напускное с образованиЯ, нравственности, учености, с
учреждений, с умеренности, так же часто пользуютсЯ словами и выражениЯми из
всех этих областей, как и самые лучшие ученые, но только со злобой,
светЯщейсЯ во взоре, и с гримасой на лице. Ќа этом Языке - единственно
оригинальном Языке ѓермании - невольно говорЯт и люди государственные, и
газетные критики. Ћн состоит в постоЯнном ироническом употреблении цитат, в
гримасах в немецком духе и в беспокойных и задорных взглЯдах, бросаемых то
направо, то налево...
229
Џохороненные. - Њы отступаем в тайное убежище не из-за личного
негодованиЯ или недовольства политическими и социальными условиЯми
настоЯщего, а потому, что своим отступлением желаем в настоЯщем (чем более
оно настоЯщее и чем более оно в этом духе выполнЯет свою задачу) сохранить и
сберечь силы, которые со временем могут настоЯтельно понадобитьсЯ длЯ
культуры. Њы накоплЯем капитал и стараемсЯ поместить его в надежное место, а
длЯ этого зарываем его в землю, как это было в обычае во все тревожные
времена.
230
’ираны духа. - ‚ наше времЯ больным сочли бы того человека, в котором,
как напр. в ’еофрасте и Њольере, резко выразилась какаЯ-либо одна
нравственнаЯ черта и тотчас повели бы речь об его idee fixe. …сли бы мы
попали в Ђфины третьего века, то этот город показалсЯ бы нам населенным
глупцами. - ‚ настоЯщее времЯ в каждой голове царит демократиЯ понЯтий, и
власть принадлежит многим понЯтиЯм; если же одно их них стремитсЯ стать
господствующим, то мы, как выше сказано, считаем его за idee fixe и тотчас
же начинаем намекать на дом умалишенных; это наш способ избавлЯтьсЯ от
тиранов.
231
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . .
232
ѓлупцы государственности. - Џочти мистическаЯ любовь греков к своим
правителЯм перешла на город, когда царское достоинство было уничтожено. ’ак
как понЯтие может выдержать больше любви, чем личность, и не так часто
озадачивает преданного ему человека, как любимые люди (ведь чем более
последние уверены в любви, тем беспощаднее относЯтсЯ они к любЯщим, пока,
наконец, не становЯтсЯ недостойными любви и не наступает разрыва), то
почитание городов и государств было сильнее, чем почитание государей. ‚
древней истории глупцами государственности ЯвлЯлись греки; в новейшей
истории эту роль играют другие народы.
233
Џротив небрежного отношениЯ к зрению. - Љаждые десЯть лет не замечаетсЯ
ли в Ђнглии упадка зрениЯ среди образованных классов общества, преданных
чтению Times'a?
234
‚еликие дела и великаЯ вера. - ’от совершал великие дела, а этот,
современник его, питал к ним великую веру. Ћба они неразлучны. Ќо, очевидно,
что первый находитсЯ в полной зависимости от второго.
235
Ћбщественный человек. - "џ не выношу сам себЯ, - сказал однажды
человек, объЯснЯЯ влечение своей обЯзанности к обществу. - †елудок общества
гораздо здоровее моего: он в состоЯнии переваривать и менЯ".
236
Љогда ум должен закрывать глаза. - …сли человек привык обдумывать свои
поступки, то совершать их (хотЯ это было даже писание писем, еда и питье),
он должен с закрытым умственным взором. ‚ разговоре с человеком дюжинным
надо тоже мыслить с закрытым умственным взором - только тогда способ
мышлениЯ собеседника становитсЯ доступен пониманию. ќто закрытие глаз есть
ощутимый процесс, длЯ выполнениЯ которого требуетсЯ усилие воли.
237
‘амаЯ страшнаЯ месть. - …сли кто желает отмстить сопернику, то должен
дождатьсЯ, пока руки у него не будут полны справедливых улик, которые он
может пустить в ход против врага. ’акого рода месть не противоречит
справедливости и представлЯет собою самый страшный способ, за отсутствием
высшей инстанции, куда можно было бы аппеллировать в данном случае. ’аким
способом отметил за себЯ ‚ольтер Џиррону, изобразив в пЯти строках все
вожделениЯ последнего, его жизнь и образ действий. ’аким же способом отметил
он и ”ридриху ‚еликому (в письме к нему из ”ернеЯ).
238
Џодать, уплачиваемаЯ за роскошь. - —еловек, покупаЯ в магазине нужную
длЯ него вещь, платит за нее очень дорого, так как ему вместе с этим
приходитсЯ платить и за предметы, находЯщиесЯ в магазине, на которые редко
находитсЯ покупатель, а именно за различные предметы роскоши. ’аким образом,
роскошь заставлЯет самого простого человека, нисколько в ней не
нуждающегосЯ, платить в ее пользу постоЯнный налог.
239
Џочему еще существуют нищие. - …сли бы милостыню подавали только из
состраданиЯ, то все нищие давно умерли бы с голоду.
240
Џочему еще существуют нищие. - Ќаибольшей щедростью при раздаче
милостыни отличаетсЯ малодушие.
241
Љак мыслитель пользуетсЯ разговором. - Ќе будучи шпионом, можно многое
подслушать, если умеешь хорошо видеть и на времЯ забывать о себе. Ќо люди не
умеют пользоватьсЯ разговором; они обращают слишком много вниманиЯ на то,
что намерены сами сказать или возразить; человек же, умеющий слушать, часто
довольствуетсЯ коротким ответом и беглым замечанием, сделанным просто из
вежливости. ‚ сущности же он стараетсЯ запечатлеть в своей памЯти все
высказанное его собеседником и запомнить все его слова и выражениЯ до тона и
мимики включительно. - Џри обыкновенном разговоре каждый из собеседников
воображает, что руководит разговором именно он. ќто похоже на два плывущие
рЯдом и времЯ от времени сталкивающиесЯ кораблЯ, из которых каждый находитсЯ
в приЯтной уверенности, что именно за ним следует другой корабль или что он
даже ведет его на буксире.
242
€скусство извинЯтьсЯ. - —еловек, который извинЯетсЯ перед нами, должен
сделать это очень ловко, иначе легко может случитьсЯ, что мы сами
почувствуем себЯ виноватыми и нам это будет неприЯтно.
243
Ќевозможное отношение. - Љорабль твоих идей нуждаетсЯ в глубокой воде,
он не может плавать по водам этих приличных, дружески к тебе расположенных
людей; воды их неглубоки, и в них встречаетсЯ слишком много мелей: тебе без
толку пришлось бы кружитьсЯ и в смущении беспрестанно сворачивать из стороны
в сторону, а это, в свою очередь, должно немало смущать твоих друзей,
которые не в состоЯнии догадатьсЯ о причине твоего затрудительного
положениЯ.
244
‘амаЯ типичнаЯ лиса. - ЌастоЯщаЯ лиса называет кислым не только тот
виноград, который она не может достать, но и тот, который достала или отнЯла
у других.
245
Џри самом близком общении. - Љак бы люди ни были тесно свЯзаны между
собою, все же на их общем горизонте имеютсЯ все четыре страны света и по
временам они замечают это.
246
Њолчание, вызываемое отвращением. - ‘лучаетсЯ, что кто-нибудь, как
мыслитель и человек, переживает болезненный кризис и публично заЯвлЯет об
этом. Ќо слушатели не замечают ничего! они продолжают считать его таким,
каким он был прежде! - ќто обычное Явление уже возбуждало отвращение у
многих писателей; они были слишком высокого мнениЯ о человеческом уме;
увидав же свою ошибку, они могли только похвалить себЯ за молчание.
247
‘ерьезность дела. - „ело длЯ знатного и богатого человека есть в
некотором роде отдых от долгой и привычной праздности. Џоэтому-то он с такой
серьезностью и страстностью и относитсЯ к нему и ценит его так же высоко,
как другие люди ценЯт редкие часы досуга, посвЯщаемого ими отдыху и любви.
248
„воЯкий смысл зрениЯ. - Џодобно тому как мутнаЯ рЯбь внезапно пробегает
по волнам, разбивающимсЯ у ног, так в глазах человека поЯвлЯетсЯ иногда
что-то неуверенное, двусмысленное, так что невольно задаешь себе вопрос: что
это? “жас? “лыбка? или то и другое вместе?
249
Џоложительно и отрицательно. - ќтот мыслитель не нуждаетсЯ в человеке,
который опровергал бы его: ему довольно длЯ этого самого себЯ.
250
Њесть пустых сетей. - Ќадо остерегатьсЯ людей, которые преисполнены
горького чувства рыбака, после утомительного днЯ работы возвращающегосЯ
вечером домой с пустыми сетЯми.
251
Ќе пользование своим правом. - „лЯ пользованиЯ властью требуетсЯ
известный труд и мужество. € многие отказываютсЯ от своих лучших, законных
прав только потому, что право это есть в некотором роде власть, а они
слишком ленивы или трусливы, чтобы пользоватьсЯ ею. ќтот недостаток
прикрываетсЯ личиной добродетели и называетсЯ терпением и
снисходительностью.
252
Ќосители света. - ‚ общем не было бы солнечного света, если б его не
вносили с собою люди, от природы обладающие свойством ласкатьсЯ, как кошки;
Я разумею так называемых любезных людей.
253
Љогда человек наиболее щедр. - —еловек становитсЯ наиболее щедрым после
того, как ему оказан был какой-нибудь особенный почет или когда он немного
поел.
254
Љ свету. - ‹юди стремЯтсЯ к свету не длЯ того, чтобы лучше видеть, а
чтобы больше сиЯть, и охотно принимают за свет тех, пред кем сиЯют.
255
€похондрик. - €похондрик - это такой человек, который в достаточной
степени обладает умом и склонностью к рассужению, чтобы понимать основу
своих страданий, потерь, ошибок. Ќо область, доставлЯющаЯ ему пищу, очень
мала. Ћн скоро опустошает ее настолько, что лишь кое-где попадаютсЯ
отдельные былинки. ’огда-то он становитсЯ завистником, скупцом и делаетсЯ
несносным.
256
Ћбратное вознаграждение. - ѓесиод советует как можно больше
вознаграждать соседа, помогшего нам в нужде. ‘осед испытывает при этом
удовольствие, так как видит, что его доброта принесла ему проценты; но и
дающий чувствует удовлетворение, так как искупает свое прежнее унижение тем,
что с лихвой расплачиваетсЯ за оказанную ему помощь.
257
€злишнЯЯ утонченность. - Њы больше следим не за слабостЯми других, а за
тем, насколько замечаютсЯ наши слабости, а потому наша наблюдательнаЯ
способность и отличаетсЯ излишней утонченностью.
258
‘ветлаЯ тень. - Ѓлизко, совсем близко к мрачным людЯм всегда почти
находитсЯ как бы свЯзаннаЯ с ними светлаЯ душа. ќто словно отрицательнаЯ
тень, отбрасываемаЯ ими.
259
Ќе мстить за себЯ. - ‘уществует столько утонченных способов мести, что
человек, имеющий повод к мщению, может поступать как ему угодно - мстить или
не мстить. ‚се равно по прошествии некоторого времени все будут уверены, что
он отмстил. ’аким образом едва ли зависит от человека не прибегать к мщению:
если он не хочет мстить, то должен умалчивать об этом, так как презрение к
мщению выражает собою высшую, утонченную форму мести. Ћтсюда такой вывод: не
следует делать ничего излишнего.
260
‡аблуждение почитателей. - ‹юди воображают, что высказывают мыслителю
нечто чрезвычайно лестное и приЯтное, заЯвлЯЯ ему, что его мысли и выражениЯ
и им приходили в голову. Ћднако такие заЯвлениЯ мало восхищают мыслителЯ, а
наоборот, часто возбуждают в нем недоверие к своим идеЯм и выражениЯм, и он
про себЯ решает подвергнуть пересмотру и те и другие. …сли кто-нибудь хочет
выразить человеку свое почитание, то отнюдь не должен указывать на сходство
мнений, так как это низводит почитаемого человека до уровнЯ его почитателЯ.
‚ некоторых случаЯх общественное приличие прЯмо даже требуют, чтобы мы
относились к чужому мнению так, как будто бы мы никогда до сих пор и не
слышали ничего подобного и как будто бы оно переступает даже границы нашего
кругозора. ’ак следует поступать, напр., в тех случаЯх, когда какой-либо
старый опытный человек начинает выкладывать перед нами запас своих знаний.
261
Џисьмо. - Џисьмо - это неожиданно наносимый нам визит, а податель
письма - посредник такого невежливого на нас нападениЯ. ‘ледовало бы каждую
неделю обрекать по часу на получение писем и затем брать ванну.
262
Џредубежденный. - Ћднажды кто-то сказал: Я с детства предубежден против
себЯ; поэтому в каждом порицании Я всегда нахожу частицу правды, а в каждой
похвале - частицу глупости. ‚ообще, Я ценю похвалу слишком низко, а
порицание - слишком высоко.
263
Џуть к равенству. - Ќесколько часов восхождениЯ на гору приравнивают
негодЯЯ ко свЯтому. “сталость - кратчайший путь к равенству и братству, а
сон, наконец, присоединЯет к этому и свободу.
264
Љлевета. - …сли нападаешь на след низкой клеветы, то не приписывай ее
происхождение твоим честным и открытым врагам: если бы они и изобрели
что-нибудь подобное, то им никто бы не поверил, имеЯ в виду их враждебное
отношение к тебе. Ќо люди, которым мы долгое времЯ были полезны и которые
однако, на основании чего бы то ни было, втайне уверились, что больше ничего
не могут от нас добитьсЯ, - такие люди способны на всЯкую низость. €м верЯт,
во-первых, потому, что нельзЯ предположить, что они станут клеветать во вред
себе, а во-вторых, потому, что они близко знают нас. - ‚ утешение
оклеветанный человек может сказать себе: клевета есть болезнь других,
обнаруживающаЯсЯ на моем теле. Ћна только доказывает, что общество
представлЯет из себЯ (в нравственном отношении) одно тело, а потому лечение,
предпринЯтое мною, должно оказать пользу и другим.
265
ђайскаЯ жизнь детей. - ‘частье детей такой же миф, как счастье
гиперборейцев, о котором рассказывали греки. …сли счастье и существует на
земле, говорили они, то очень далеко от нас, где-нибудь там, на краю света.
’ак же точно думают и более пожилые люди: если человек вообще может быть
счастлив, то только в таком возрасте, который так далек от их настоЯщего, т.
е. на границе начала жизни. „лЯ многих, смотрЯщих через покрывало этого
мифа, уже одно зрелище детей доставлЯет счастье, участниками которого они
могут сделатьсЯ сами. - Њиф о царстве блаженства детей распространен в
современном мире везде, где только встречаетсЯ хоть немного
сентиментальности.
266
Ќетерпеливые. - —еловек в период развитиЯ не хочет развиватьсЯ
вследствие нетерпениЯ. ћноша не хочет ждать той поры, когда, после долгого
изучениЯ, после целого рЯда страданий и лишений, картина его жизни
наполнитсЯ людьми и предметами, и принимает на веру предлагаемую ему готовую
уже картину, как будто она может немедленно заменить все краски и линии его
картины; он привЯзываетсЯ к какому-нибудь философу или поэту и долгое времЯ
несет это иго привЯзанности, отрекаЯсь от своей личности. ћноша многому при
этом научаетсЯ, но нередко забывает то, что наиболее достойно вниманиЯ и
изучениЯ - именно самого себЯ, и потому на всю жизнь остаетсЯ приверженцем
известной партии. „а! много надо преодолеть скуки, много пролить пота, пока
не найдешь своих красок, своей кисти, своего полотна! € даже тогда еще
долго, долго не сделаешьсЯ настоЯщим мастером искусства жизни, хотЯ, по
крайней мере, будешь хозЯином собственной мастерской.
267
‚оспитателей не существует. - ‚ качестве мыслителЯ можно толковать
только о самовоспитании. ‚оспитание юношества не что иное, как эксперимент,
производимый над тем, что еще неизвестно, незнакомо нам, или же это
нивелировка, чтобы привести как бы то ни было новое существо в соответствие
с господствующими нравами и обычаЯми. € то и другое недостойно мыслителЯ и
есть дело родителей и учителей, которые, по выражению одного смелого
честного человека, ЯвлЯютсЯ nos ennemis naturels - нашими естественными
врагами. - ’олько когда, по мнению света, воспитание человека давным давно
закончено, последний вдруг открывает себЯ: тогда-то начинаетсЯ задача
мыслителЯ; наступает пора призвать его на помощь - не как воспитателЯ, а как
опытного человека, который сам воспитал себЯ.
268
“частие к юношеству. - Ќам становитсЯ грустно, когда мы слышим, что у
одного юноши выпадают зубы, а у другого портитсЯ зрение. Ђ как велика была
бы наша грусть, если бы мы в состоЯнии были постичь, сколько роковых и
безнадежных недугов таитсЯ во всем его организме! - Ќо почему же это так
огорчает нас? Џотому, что юношество ЯвлЯетсЯ продолжателем предпринЯтых нами
задач и всЯкаЯ убыль, всЯкий недостаток в их силе наносит вред нашему делу,
попавшему в их руки. Ќам становитсЯ грустно при мысли, что наше бессмертие
так плохо гарантировано. Љогда же мы чувствуем, что на нас лежит выполнение
миссии человечества, наше горе проистекает от сознаниЯ, что мы должны
передать эту миссию в более слабые руки, чем наши.
269
‚озрасты жизни. - ‘равнение четырех времен года с четырьмЯ возрастами
жизни ЯвлЯетсЯ весьма почтенной глупостью. Ќи первые, ни последние двадцать
лет жизни не соответствуют никакому времени года, если не довольствоватьсЯ
сравнением седых волос с снегом и другими подобными совпадениЯми в цвете.
Џервые двадцать лет служат подготовкой к жизни вообще; они как бы
представлЯют из себЯ длинный первый день нового года, за которым следует еще
целый год жизни. - Џоследние же двадцать лет посвЯщены обзору пережитого,
подведению итогов прошлого, как в меньшем размере мы это делаем всЯкий раз
при наступлении нового года. Ќо между первым и последним периодом жизни есть
еще третий период, который можно сравнить с временами года; этот период
начинаетсЯ с двадцати лет и продолжаетсЯ до пЯтидесЯти (мы берем все
десЯтилетиЯ целиком, но само собою разумеетсЯ, что каждый, сообразно своему
личному опыту, может подразделить их на меньшие, более точные промежутки
времени). ќти три десЯтка лет соответствуют трем временам года: - лету,
весне и осени; зимы в человеческой жизни нет. ‘ зимою просто сравнивают те,
к сожалению, нередкие, жестокие, холодные, безнадежные и бесплодные периоды
жизни человека, когда им овладевают недуги. „вадцатые годы это жаркие,
трудные, бурные, утомительные годы, когда день хвалЯт вечером, отираЯ со лба
капли пота; годы, когда труд кажетсЯ тЯжелым, но необходимым. ќти двадцатые
годы представлЯют из себЯ лето жизни. ’ридцатые годы соответствуют весне:
температура тогда то слишком высока, то слишком низка, непостоЯнна, хотЯ и
привлекательна; всюду струЯтсЯ соки, всюду поЯвлЯетсЯ обилие листвы, запах
распускающихсЯ почек, волшебный рассвет и чудные ночи, труд, к которому
будит нас пение птиц - настоЯщаЯ работа сердца, наслаждение собственным
здоровьем, силой и крепостью, усиливаемое еще надеждой на будущее. -
Ќаконец, сороковые годы: годы, полные таинственности, как все неподвижно;
эти годы подобны обширной горной равнине, по которой пробегает свежий
ветерок, над которой сиЯет безоблачное небо, смотрЯщее на землю с одинаковою
кротостью и днем и ночью. - ќто времЯ жатвы и сердечной Ясности, это - осень
жизни.
270
“м женщин в современном обществе. - Љакое понЯтие имеют женщины об уме
мужчин Явствует из того, что, всевозможными способами украшаЯ себЯ, они
меньше всего заботЯтьсЯ об украшении своего ума и не только не придают
чертам своего лица духовного отпечатка, а напротив, стараютсЯ все похожее на
это скрыть посредством, напр., известного расположениЯ волос на лбу,
придаваЯ лицу своему выражение чувственности и некоторой глупости, хотЯ бы
они и не отличались этими качествами. Ћни твердо убеждены, что женщина,
обладающаЯ умом, наводит страх на мужчин, вседствие чего они преднамеренно и
охотно отрекаютсЯ от своих духовных способностей и принимают на себЯ личину
легкомыслиЯ, недальновидности, надеЯсь сделать мужчин доверчивее; при этом
их как будто окружает нежный заманчивый полумрак.
271
‚еликое и преходЯщее. - Ќаблюдатель бывает тронут до слез тем
мечтательным счастливым взглЯдом, которым молодаЯ прекраснаЯ женщина смотрит
на своего супруга. Џри этом он испытывает нечто вроде осенней грусти,
навеваемой мыслью о громадности и непрочности человеческого счастьЯ.
272
—увство самопожертвованиЯ. - Њногие женщины обладают intellecto del
sacrifizio в такой степени, что жизнь становитсЯ им в тЯгость, если мужьЯ не
принимают их жертв. ’огда женщина не знает, на что ей обратить свой ум и
неожиданно длЯ самой себЯ из жертвенного животного обращаетсЯ в жрицу,
требующую жертв.
273
Ќеженственное. - "ѓлупа, как мужчина", - говорЯт женщины; "труслив, как
женщина", - говорЯт мужчины. ѓлупость в женщине не женственна.
274
Њужской и женский темперамент и смертность. - ЊужскаЯ половина
человеческого рода обладает худшим темпераментом, чем женскаЯ. ќто видно из
большей смертности мальчиков, происходЯщей, без сомнениЯ, вследствие того,
что они легче "выходЯт их себЯ". €х дикие порывы и невыносливость обращают
обычное зло в смертельное.
275
ќпоха циклопических построек. - …вропа безостановочно
демократизируетсЯ. ‹юди, желающие помешать этому демократизированию,
употреблЯют против него средства, которые демократическаЯ идеЯ вложила
каждому в руки и которые она делает все более доступными и действительными;
главные же противники демократии (Я разумею революционные умы), кажетсЯ, длЯ
того только и существуют, чтобы посредством возбуждаемого ими страха
заставить различные партии скорее вступить на демократический путь. Ћднако
люди, сознательно и добросовестно трудЯщиесЯ на пользу будущего,
действительно могут навести страх. Ќа лицах их лежит отпечаток однообразиЯ и
сухости: они как будто до мозга костей покрыты густой серой пылью. Ќо
несмотрЯ на это возможно, что потомство посмеетсЯ над нашими опасениЯми, а о
демократическом труде целого рЯда поколений будет так же думать, как мы о
постройках каменных плотин и охранительных стен, т. е. как о работе, при
которой платье и лицо неминуемо покрываютсЯ пылью и сами рабочие становЯтсЯ
несколько тупоумными. Ќо из-за этого нельзЯ же требовать, чтобы такое дело
было оставлено неоконченным. Џовидимому, демократизирование …вропы есть
звено в цепи тех чудовищных профилактических мероприЯтий, которые составлЯют
идею нового времени и которые все больше отдалЯют нас от средних веков.
’олько теперь наступает эпоха циклопических построек! ’олько теперь
созидаетсЯ прочный фундамент, на котором безопасно может покоитьсЯ все
будущее! ‚предь бурные горные потоки уже не в состоЯнии будут затоплЯть нив
и пажитей культуры! ’олько теперь возводЯтсЯ охранительные стены и каменные
плотины против варваров, против заразы, телесного и нравственного
порабощениЯ! ‚се это, усвоЯемое вначале грубо и буквально, постепенно
становитсЯ более возвышенным и отвлеченным, так что все указанные здесь меры
представлЯют богатую в духовном смысле общую подготовку длЯ величайшего
художника в деле садоводства, который только тогда может принЯтьсЯ за свое
настоЯщее дело, когда выполнена будет всЯ эта предварительнаЯ работа.
Љонечно, в длинный промежуточный период, отделЯющий подготовление средств от
цели, при громадном чрезмерном труде, напрЯгающем все духовные силы, нельзЯ
ставить в вину рабочим, если они громко провозглашают, что возведение стен и
изгородей и есть настоЯщаЯ, конечнаЯ цель: ведь никто еще не видел садовника
и тех плодоносных растений, ради которых возводЯтсЯ эти шпалеры.
276
Џраво всеобщей подачи голосов. - Ќарод не сам дал себе это право
всеобщей подачи голоса; он получил и принЯл его на всЯкий случай, так что
всегда может отказатьсЯ от него, если оно не оправдает его надежд.
Џовидимому, повсеместно происходит в этом отношении одно и то же: где только
существует всеобщее голосование, в нем принимают участие не все, а две
трети, а это одно уже свидетельствует против всей системы голосованиЯ.
‚ообще судить об этой системе нужно с большою строгостью. ‡акон, по которому
вопрос об общем благосостоЯнии решаетсЯ мнением большинства, не может
покоитьсЯ на том же основании, на котором зиждетсЯ это благосостоЯние; он
нуждаетсЯ в другом, более широком голосовании, а именно в единогласии всех.
Ћбщее право голоса должно быть признано не только большинством, но и всей
страной, поэтому достаточно противоречиЯ со стороны небольшого меньшинства,
чтобы право это было уничтожено: а непринЯтие всеми участиЯ в голосовании и
есть как раз такое противоречие, которое влечет за собою падение всей
системы. "Ђбсолютное veto" одного лица или, чтобы не впадать в мелочность,
немногих тысЯч, висит над этой системой, как неизбежное следствие,
вытекающее из понЯтиЯ о справедливости, и во всех случаЯх, когда прибегают к
этому "veto", оно должно, судЯ по роду голосованиЯ, свидетельствовать о том,
что основание его вполне законно.
277
Ќегодное заключение. - Љ каким негодным заключениЯм по вопросам не
вполне знакомым приходЯт даже люди науки, привыкшие делать правильные
заключениЯ! ќто ужасно! Ђ между тем вполне Ясно, что при всех великих
мировых событиЯх, в деле политики, неожиданное и решающее значение имеют
именно такие никуда не годные заключениЯ, так как никто не может вполне
знать, что нового принесла с собою протекшаЯ ночь. ‚сЯ политика даже самых
великих государственных людей есть не что иное, как импровизациЯ наудачу.
278
Џредпосылки машинного века. - Џресса, машина, железнаЯ дорога, телеграф
- вот предпосылки, из которых никто еще не осмелилсЯ вывести тысЯчелетнего
заключениЯ.
279
’ормоз культуры. - Њы часто слышим, как говорЯт: "там мужчинам некогда
заниматьсЯ производительным трудом; военные упражнениЯ и переходы с места на
место поглощают у них все времЯ; остальнаЯ же часть населениЯ должна кормить
и одевать их; одежда же их бросаетсЯ в глаза своей пестротой и глупыми
украшениЯми. “ людей признаютсЯ лишь немногие отличительные свойства, и
больше, чем где бы то ни было все люди походЯт друг на друга, или по крайней
мере с ними обращаютсЯ, как с людьми вполне одинаковыми. ’ам от человека
требуют послушаниЯ без рассуждениЯ, ему только приказывают, но тщательно
остерегаютсЯ прибегать к убеждениЯ. Ќаказаний существует немного, но они
тЯжелы и часто переходЯт границы крайней жестокости. €змена там считаетсЯ
величайшим преступлением и на критическое отношение ко злу отваживаютсЯ
только самые смелые; жизнь ценитсЯ дешево, и честолюбие нередко принимает
формы, грозЯщие опасностью длЯ жизни". - “слыхав это, всЯкий скажет: "ќто
картина варварского общества, находЯщегосЯ в опасности". Џожалуй, кто-нибудь
добавит к этому: "ќто изображение ‘парты". Ќо найдутсЯ люди, которые
призадумаютсЯ и предположат, что эта картина современного нам милитаризма,
ЯвлЯющегосЯ в нашем культурном обществе живым анахронизмом, картиной
варварского общества, посмертным произведением прошлого, имеющим длЯ
современного прогресса значение тормоза. - Ћднако же и тормоз в высшей
степени необходим длЯ культуры, а именно, когда она слишком быстро
спускаетсЯ с горы или, может быть, как в данном случае, слишком быстро
подымаетсЯ в гору.
280
Ѓольше уважениЯ к знанию! - Џри господстве конкуренции как в труде, так
и в торговле, судьей в деле производства сделалась публика. Ќо публика мало
смыслит в этом деле и судит о предметах по их наружному виду. ‚следствие
этого показное искусство (а может быть и вкус) при конкуренции улучшаетсЯ,
но в той же мере ухудшаетсЯ качество произведений. Џоэтому, если разум не
совсем еще утратил свою цену, то необходимо положить предел этой конкуренции
и создать новый господствующий над ней принцип. ‘удить о ремесле может
только мастер; мнение же публики должно основыватьсЯ на доверии к его
личности и к его честности. €так, долой всЯкий анонимный труд! Џо крайней
мере, за доброкачественность товара должен своим именем ручатьсЯ
какой-нибудь сведущий человек, если имЯ мастера неизвестно или ничего не
говорит. „ешевизна в свою очередь тоже нередко вводит в заблуждение
относительно достоинства продукта, хотЯ судить о дешевизне можно только,
когда убедишьсЯ в доброкачественности. Ќо публика об этом не рассуждает.
€так: в настоЯщее времЯ имеют преимущество те товары, которые эффектны на
вид и стоЯт недорого; к таким товарам естественно принадлежат произведениЯ
машинной работы. ‚следствие этого машины, ускорЯющие и облегчающие
производство, производЯт с своей стороны такие сорта, на которые больше
всего спрос, иначе от машин не было бы никакой выгоды и они по большей части
бездействовали и стоЯли бы. Ћ том же, какие сорта больше всего требуютсЯ,
судит, как уже сказано, публика, котораЯ руководствуетсЯ в своем суждении
наружным видом предмета и его дешевизной, что, разумеетсЯ, в высшей степени
неправильно. ’аким образом, и в области труда мы должны держатьсЯ лозунга:
больше уважениЯ к знанию!
281
Ћпасность длЯ правителей демократии. - „емократиЯ имеет возможность, не
прибегаЯ к насилию, а только употреблЯЯ постоЯнное, вполне законное
давление, довести своих правителей до роли нулЯ. Ќо нуль этот сохранЯет свое
обычное значение, т. е. ничего не знача сам по себе, он, будучи поставлен с
правой стороны какого-либо числа, увеличивает значение последнего в десЯть
раз. Џрезиденты остаютсЯ роскошным украшением на простой, целесообразной
одежде демократии, прекрасным излишком, который она дозволЯет себе, остатком
исторической почтенной одежды предков, пожалуй, даже символом самой истории.
‚ этом отношении они представлЯют из себЯ нечто такое, что может иметь
чрезвычайно большое влиЯние, но, конечно, в том только случае, если они,
подобно нулю, поставлены на надлежащем месте, а не особнЯком. - ‚о избежание
опасности обратитьсЯ в ничто, президенты всеми силами держатсЯ за свое
звание военных правителей: им нужны войны, т. е. исключительные положениЯ,
так как в этих случаЯх приостанавливаетсЯ медленное законное давление
демократии.
282
“чителЯ - неизбежное зло. - Љак можно меньше посредников между
производительными умами и умами, жаждущими и воспринимающими духовную пищу.
‚се посредники почти всегда непроизвольно делают подмесь к передаваемой ими
пище; к тому же они хотЯт за свое посредничество слишком большой платы,
уделЯемой им в ущерб оригинальным, творческим умам, а именно, платы в виде
интереса, удивлениЯ, времени, денег и многого другого. €так, учителей нужно
считать таким же неизбежным злом, как и купцов, и по возможности сокращать
необходимость в них. …сли материальное бедственное положение ѓермании
зависит в настоЯщее времЯ главным образом от того, что в ней слишком много
людей хотЯт жить и хорошо жить торговлей (т. е. стараЯсь покупать у
производителей, насколько возможно, дешевле и продавать по возможности
дороже потребителЯм, получаЯ выгоду в ущерб тем и другим); то главной
причиной нашего духовного бедственного положениЯ ЯвлЯетсЯ избыток учителей,
благодарЯ чему так мало и так плохо люди учатсЯ.
283
„ань уважениЯ. - —еловеку известному, уважаемому - будь то врач,
художник или ремесленник, который что-либо делает или работает длЯ нас, мы
охотно даем за труд высокую плату, нередко даже превосходЯщую наши средства.
Ќапротив, неизвестному мы предлагаем плату, насколько возможно, низкую.
‡десь происходит борьба, где каждый боретсЯ за пЯдь земли и вызывает других
на борьбу с собою. „лЯ нас в труде человека известного заключаетсЯ как бы
нечто неоценимое: мы словно видим вложенные в него творческий дух и чувство
и думаем, что можем выразить ему за это свою признательность не иначе, как
ценою некоторого самопожертвованиЯ. ‘амаЯ большаЯ дань - это дань уважениЯ.
—ем больше господствует конкуренциЯ и чем более приходитсЯ покупать у
неизвестных, тем дань эта меньше; а между тем она-то и служит масштабом
величиЯ сердечных человеческих отношений.
284
‘редство к действительному миру. - Ќи одно правительство не сознаетсЯ,
что оно содержит войско ради удовлетворениЯ своей страсти к завоеваниЯм.
‚ойско существует Якобы длЯ защиты, и в доказательство его необходимости
ссылаютсЯ на мораль, допускающую самооборону. Ќо ведь это другими словами
значит, что мы, признаваЯ за собою высокую нравственность, приписываем
крайнюю безнравственность соседу, который будто бы своей наклонностью к
завоеваниЯм и нападению, вынуждает наше государство думать о средствах к
самозащите. Љроме того, наш сосед, отрицающий, подобно нам, свои
завоевательные наклонности и утверждающий, что держит войско в тех же видах
самозащиты, как и мы, считаетсЯ нами лицемером и коварным преступником,
который без всЯкого повода и во всЯкое времЯ готов напасть на безмЯтежную
жертву, ничего подобного не ожидающую. ‚ таких отношениЯх друг к другу
находЯтсЯ в настоЯщее времЯ все государства: они предполагают у соседей
только дурные побуждениЯ, а у себЯ только хорошие. ’акое предположение,
однако, еще более негуманно, чем даже войны. Њало того: оно само по себе уже
представлЯет побудительную причину к войне, так как, на основании
вышесказанного отрицаЯ у соседа нравственность, мы тем самым вызываем в нем
враждебные настроениЯ и действиЯ. Ќам необходимо вполне отречьсЯ как от
наклонности к завоеваниЯм, так и от учениЯ, что войско необходимо длЯ
самообороны. €, может быть, наступит великий день, когда народ, отличавшийсЯ
войнами и победами, отличавшийсЯ развитием милитаризма и привыкший приносить
ради этого всевозможные жертвы, добровольно воскликнет: "мы разбиваем свой
меч!" и всЯ военщина до самого основаниЯ будет уничтожена. - ‘делатьсЯ
безоружным, будучи перед этим наиболее вооруженным - единственное средство к
действительному миру, который всегда должен основыватьсЯ на миролюбивом
настроении. ’ак называемый же вооруженный мир служит признаком неспокойного
состоЯниЯ всех современных государств, которые не доверЯют ни себе, ни
соседЯм и, отчасти из ненависти, отчасти из страха не складывают оружиЯ. Ќо
лучше погибнуть, чем ненавидеть и боЯтьсЯ и вдвое лучше погибнуть, чем
заставлЯть других боЯтьсЯ нас и ненавидеть! - ‚от что должно стать высшим
принципом каждой страны. - Ќашим либеральным народным представителЯм
некогда, как известно, думать о природе человека, иначе они понЯли бы, что
напрасно трудЯтсЯ, стараЯсь достичь "постепенного ослаблениЯ бремени
милитаризма". Њало того: надо помнить, что когда это бедствие становитсЯ
слишком велико, то ближе всего оказываетсЯ та роковаЯ судьба, котораЯ одна и
может помочь. „рево военной славы, может быть, только сразу разбито ударом
молнии, а молниЯ, как известно, нисходит сверху.
285
Њожно ли уравнЯть имущество по справедливости. - Љогда несправедливость
в распределении имущества начинает сильно ощущатьсЯ - стрелка больших часов
как раз указывает на это, - то, как на средства помочь в беде, указывают,
во-первых, на уравнение имущества, а во-вторых, на уничтожение личной
собственности и в переходе ее в ведение общины. Џоследнее средство очень по
сердцу нашим социалистам, которые весьма недовольны древней заповедью
евреев: "Ќе укради". Џо их мнению, восьмаЯ заповедь должна была бы гласить:
"Ќе владей собственностью". - ‚ древности нередко делались попытки, хотЯ и в
малом масштабе, удовлетворить чувство справедливости по первому рецепту, т.
е. по средством уравнениЯ имуществ. Ћднако попытки эти постоЯнно
заканчивались неудачей, и это одно могло бы послужить длЯ нас уроком. ‹егко
сказать: "равные участки земли". Ќо сколько горечи скоплЯетсЯ в сердце при
проведении новых границ и межей, при утрате издавно чтимого имущества! Љак
часто бывает оскорблено и попрано при этом чувство благочестиЯ! Џри перемене
границ, менЯетсЯ и самаЯ нравственность. Ђ среди новых собственников - опЯть
сколько затаенных обид, сколько зависти друг к другу: ведь трудно найти два
вполне одинаковых участка земли, а если, паче чаЯниЯ, таковые и найдутсЯ, то
зависть к соседу помешает признать это. € как долго тЯнулось это отравленное
и нездоровое в самом корне равенство! —асто один участок земли переходил по
наследству к пЯти лицам и дробилсЯ между ними, тогда как в других случаЯх
один человек наследовал пЯть участков. Џравда, суровыми законами о
наследстве старались устранить такую несправедливость, но все же иногда
встречались люди, обладавшие равными участками, но нуждающиесЯ и
недовольные, у которых ничего не было за душой, кроме недоброжелательства к
родным и соседЯм и стремлениЯ все ниспровергнуть. - …сли же поступить по
второму рецепту, т. е. сделать собственником общину, а каждое отдельное лицо
лишь временным арендатором, то это поведет только к истощению почвы. —еловек
- противник всего, чем владеет мимоходом. Ћн не прилагает к временному
владению никаких забот и стараний, а относитсЯ к нему, как хищник,
грабитель, т. е. беспутно расточает его. - Џравда, Џлатон находит, что
себЯлюбие исчезнет, как только будет уничтожена собственность, но на это ему
можно было бы возразить, что с исчезновением себЯлюбиЯ человек лишитсЯ своих
четырех главных добродетелей. ‘амаЯ страшнаЯ чума не в силах так повредить
человечеству, как отсутствие тщеславиЯ. —то представлЯют из себЯ
человеческие добродетели без себЯлюбиЯ и тщеславиЯ? Њы будем недалеки от
истины, если скажем, что они в сущности представлЯют не что иное, как звук
пустой, простую личину добродетели. “топическаЯ основнаЯ мелодиЯ Џлатона,
которую по сие времЯ распевают социалисты, основана на недостаточном знании
людей. …му незнакома была историЯ нравственных восприЯтий и происхождение
всех хороших и полезных свойств человеческой души. Џлатон, как и весь
древний мир, смотрел на добро и зло, как на редкие противоположности, т. е.
верил в радикальное различие добрых и злых людей, хороших и дурных качеств.
- —тобы собственность внушала больше довериЯ и была более нравственна,
следует расчистить все пути к накоплению мелкой собственности и
препЯтствовать стремлению к слишком быстрому обогащению. ‚се отрасли
транспорта и торговли, способствующие скоплению крупной собственности,
необходимо изъЯть из рук частных лиц и частных обществ и считать богатых,
как и неимущих, опасными элементами общества.
286
–енность труда. - –ену труда никогда нельзЯ правильно вычислить, если
мы будем определЯть ее по количеству затраченного на работу времени,
прилежаниЯ, охоты или неохоты, принуждениЯ, изобретательности или по большей
или меньшей степени обнаруженной при работе лености, добросовестности,
кажущегосЯ усердиЯ, так как в таком случае на чашку весов приходитсЯ класть
всего человека, а это невозможно. ‡десь уместно правило: "Ќе судите!" Ћднако
люди, недовольные оценкой их труда, взывают о справедливости. Џоразмыслив
хорошенько, мы найдем, что ни одна личность не ответственна за свой продукт
и за свой труд. Џоэтому нельзЯ выводить из этого заключениЯ о заслуге, любаЯ
работа настолько хороша или дурна, насколько это возможно при наличности
известных сил и слабостей знаний и стремлений. Ќе от личной охоты рабочего
зависит, имеет ли он работу и каковы ее качества. Ћценка труда может только
определЯтьсЯ с точки зрениЯ его большей или меньшей полезности. ’о, что мы
называем справедливостью, ЯвлЯетсЯ здесь вполне уместным, как высшаЯ,
утонченнаЯ полезность, имеющаЯ в виду не только то, что имеет значение лишь
длЯ данного момента, длЯ удовлетворениЯ временного требованиЯ, но и то, что
имеет значение лишь длЯ данного момента, длЯ удовлетворениЯ временного
требованиЯ, но и то, что имеет в виду продолжительное существование всех
слоев общества и, стало быть, принимает в расчет и благосостоЯние рабочего:
его телесное и душевное удовлетворение; рабочий и его потомки должны хорошо
работать длЯ наших потомков и притом так, чтобы мы могли иметь в виду более
продолжительный промежуток времени, чем жизнь отдельного человека.
ќксплуатациЯ рабочего, как это теперь стало очевидно, ЯвлЯетсЯ просто
глупостью, хищничеством за счет будущего, вредом длЯ общества. “же в
настоЯщее времЯ происходит почти ЯвнаЯ война; и во всЯком случае издержки,
необходимые длЯ сохранениЯ мира, заключениЯ договоров и приобретениЯ
довериЯ, слишком велики, так как глупость эксплуатирующих была слишком
велика и продолжительна.
287
Ћб изучении общественного организма. - „лЯ человека, намеревающегосЯ в
настоЯщее времЯ изучать в …вропе, а именно в ѓермании, политику и экономию,
худшим препЯтствием служит то, что существующий порЯдок представлЯет образец
не правил, а исключений и переходных или исходных стадий развитиЯ. Џоэтому
он прежде всего должен научитьсЯ не придавать особенного значениЯ фактически
существующему, а обращать свои взоры вдаль, напр., на ‘еверную Ђмерику, где
еще можно, при желании, наблюдать первоначальные и нормальные движениЯ
общественного организма, тогда как в ѓермании длЯ этого необходимо трудное
историческое изучение или, так сказать, зрительнаЯ труба.
288
“низительное действие машин. - Њашина безлична; она отнимает у предмета
труда его гордость, его индивидуальные достоинства и недостатки, отличающие
всЯкое немашинное производство, и таким образом как бы лишает его немножко
человечности. Џрежде всЯкаЯ покупка у производителей служила отличием длЯ
людей, произведениЯми которых они окружали себЯ: домашнЯЯ утварь и одежда
были, таким образом, символом взаимной оценки и личных отношений; тогда как
в настоЯщее времЯ мы, по-видимому, живем в анонимном и безличном рабстве. -
Ќе следует такою дорогою ценою покупать облегчение труда.
289
‘толетний карантин. - „емократические учреждениЯ служат карантином
против чумы тиранических вожделений: и как таковые они очень полезны и очень
скучны.
290
Ћпаснейший из приверженцев. - ‘амый опасный приверженец тот, утрата
которого может уничтожить всю партию, следовательно - самый лучший
приверженец.
291
‘удьба и желудок. - ‹ишний бутерброд, съеденный жокеем, может иногда
решающим образом повлиЯть на исход скачек, т. е. на счастье или несчастье
целых тысЯч. - Џока судьба народов зависит от дипломатов, желудок их вечно
будет служить предметом патриотических забот. - Quousque tandem.
292
’оржество демократии. - ‚се политические партии стараютсЯ в настоЯщее
времЯ усилить свою власть, эксплуатируЯ ужас, внушаемый социализмом. Ћднако
все выгоды от этого пока выпадают на долю демократии. Ћстальные партии
вынуждены льстить "народу", даруЯ ему всевозможные льготы и вольности,
благодарЯ которым он становитсЯ наконец всесильным. Ќарод наиболее далек от
социализма, как от учениЯ об изменении способа приобретениЯ собственности.
‹ишь только народ, благодарЯ своему численному превосходству в парламенте,
получит возможность распределЯть по своему усмотрению подати, облагать
прогрессивным налогом крупных капиталистов, торговцев, биржевиков, тотчас же
последним будет положен предел и взамен их медленно создастсЯ среднее
сословие, которое забудет о социализме, как о перенесенной некогда болезни.
- Џрактический результат этого все усиливающегосЯ демократизированиЯ
выразитсЯ прежде всего в европейском союзе народов. Љаждый отдельный народ,
сообразно своим географическим границам, займет положение кантона с
отдельным законодательством. €сторические воспоминаниЯ о существовавших
доселе народах будут играть весьма незначительную роль, так как
благоговейное чувство к ним постепенно будет вырвано с корнем стремлением к
реформам при господстве демократического принципа. Ќеобходимое при этом
исправление границ будет произведено таким образом, чтобы оно оказалось
полезным длЯ крупных кантонов и длЯ всего союза; воспоминаниЯ же о седой
старине не будут приниматьсЯ в расчет. Ќахождение способов к исправлению
границ составит задачу будущих дипломатов, которые одновременно должны быть
исследователЯми культуры, политикоэкономами и знатоками международных
отношений. ‚ своих действиЯх им придетсЯ руководствоватьсЯ только пользой и
упразднить войска. ’олько тогда внешнЯЯ политика будет тесно свЯзана с
внутренней, между тем, как теперь последнЯЯ все еще следует по пЯтам за
своей гордой повелительницей, собираЯ в свой жалкий короб колосьЯ,
оставшиесЯ после жатвы внешней политики.
293
–ель демократии и ее средства. - „емократиЯ стараетсЯ создать и
утвердить независимое положение возможно большего количества людей; она
хочет добитьсЯ длЯ всех независимости во мнениЯх, в образе жизни, в способах
приобретениЯ, поэтому она необходимо должна отказывать в праве голоса как
людЯм, не имеющим никакой собственности, так и людЯм очень богатым, ибо и те
и другие принадлежат к таким классам общества, которые только затруднЯют
задачу демократии и которые она всеми мерами стараетсЯ устранить. ’очно так
же демократиЯ должна препЯтствовать организациЯм партий, так как тремЯ
важнейшими врагами длЯ развитиЯ независимости ЯвлЯютсЯ голЯки, богачи и
различные партии. - џ говорю здесь о демократии, как о чем-то грЯдущем.
’еперешнЯЯ же так называемаЯ демократиЯ отличаетсЯ от старых форм правлениЯ
единственно только тем, что едет на новых лошадЯх; дороги же и экипажи
остались прежние. - Ќо меньше ли от этого стала опасность, грозЯщаЯ
народному благосостоЯнию?
294
ђассудительность и успех. - ђассудительность - эта высокое качество,
ЯвлЯющеесЯ в сущности высшей добродетелью из добродетелей, матерью и
владычицей всей добродетелей, не всегда в обыденной жизни пользуетсЯ
успехом; человек, рассчитывающий посредством этой добродетели добитьсЯ
успеха, очень ошибетсЯ, если выберет ее себе в подруги жизни. Џрактические
люди относЯтсЯ к ней недоверчиво и смешивают ее со скрытностью и хитрым
лицемерием. —еловек же, не обладающий рассудительностью и быстро на все
решающийсЯ, считаетсЯ честным простым и надежным малым. ’аким образом,
практические люди недолюбливают рассудительного и считают его длЯ себЯ
опасным. ‘ другой стороны, непрактичные и преданные удовольствиЯм люди, не
размышлЯющие ни о своем поведении, ни о своих обЯзанностЯх, легко принимают
человека рассудительного за боЯзливого, ограниченного педанта и находЯт его
неудобным, так как он не так легко относитсЯ к жизни, как они: он
олицетворЯет длЯ них ходЯчую совесть и при виде его дневной свет меркнет в
их глазах. Ќо если рассудительный человек и не пользуетсЯ расположением
людей и успехом среди них, то все же может в утешение себе сказать: "как ни
высок налог, который приходитсЯ платить за обладание драгоценнейшим
преимуществом людей, все же оно стоит его!"
295
Et in Arcadia ego. - ‘тоЯ на высоком холме, Я сквозь древние сосны и
ели смотрел вниз на расстилающеесЯ передо мною зеленое море: вокруг менЯ
возвышались обломки скал, под ногами землЯ пестрела цветами и зеленью.
Џередо мною двигаЯсь, растЯгивалось стадо; вдали, близ мелкой хвойной
поросли, при свете вечернего солнца резко выделЯлись коровы, группами и в
одиночку; другие, стоЯвшие ближе, казались темнее. ‚сюду было разлито
спокойствие и вечернЯЯ сытость. —асы показывали около половины шестого. Ѓык,
принадлежавший к стаду, вошел в пенЯщийсЯ поток и медленно подвигалсЯ,
борЯсь с его стремительным течением и уступаЯ ему: он как будто находил в
этом какое-то жестокое удовольствие. ‡десь были два и смуглых созданиЯ -
пастух и пастушка, одетаЯ почти как мальчик. Ќалево возвышались склоны скал
и снежные полЯ, опоЯсанные широким рЯдом лесов; а направо, высоко надо мною,
как бы плавали в солнечном тумане два громадных ледЯных гребнЯ. - ‚се дышало
величием, тишиной и Ясностью. ќта красота наполнЯло сердце трепетом и
вселЯла немое благоговение к моменту ее созданиЯ. Ќевольно, как нечто вполне
естественное, мне представились греческие герои в этом чистом мире света (на
котором нет отпечатка неЯсных стремлений, недовольства, оглЯдок на прошлое,
заглЯдываний в будущее, во что-то ожидаемое). ‚оспринимать впечатлениЯ
следует как Џуссен и его ученики - в героическом и идиллическом духе. ’ак
жили некоторые люди, кладЯ свой вечный отпечаток на мир и ощущаЯ этот мир в
себе; и между ними был один из величайших людей - изобретатель
героически-идиллической философии, ќпикур.
296
‚ычисление и измерение. - Ѓыстрота умственного счислениЯ, т. е.
искусство видеть за раз многие предметы, взвешивать их между собою,
сравнивать, делать из них быстрый вывод, составлЯть из них более или менее
верную сумму - создает великих политиков, полководцев, купцов. —еловек же,
который видит только один предмет и считает его единственным руководЯщим
мотивом жизни и судьею над всем остальным - такой человек становитсЯ героем
или фанатиком, т. е. получает привычку измерЯть все одним масштабом.
297
Ќе следует глЯдеть не вовремЯ. - Џока человек что-либо переживает, он
должен вполне отдаватьсЯ моменту и притом с закрытыми глазами, чтобы не быть
вместе с тем и наблюдателем. Џоследнее обстоЯтельство помешало бы хорошему
перевариванию переживаемого, и в результате вместо мудрости получилось бы
расстройство желудка.
298
€з практики мудреца. - —тобы сделатьсЯ мудрецом, надо переживать
известные событиЯ и таким образом прЯмо бросатьсЯ им в пасть. ќто,
разумеетсЯ, очень опасно: многие "мудрецы" при этом погибали.
299
“сталость духа. - Ќаша случайнаЯ холодность и равнодушие к людЯм,
принимаемые ими за жесткость и недостаток характера, часто проистекают от
утомлениЯ духа. ‚ этом случае все становЯтсЯ нам в тЯгость, и мы ко всем,
даже к себе, относимсЯ равнодушно.
300
"Ћдно необходимо". - Љогда человек умен, ему нужно только одно: чтобы в
сердце его царила радость. - Ђх, прибавим к этому еще: если человек умен, то
ему лучше всего постаратьсЯ стать мудрым.
301
„оказательство любви. - Љто-то сказал: "Я никогда много не размышлЯл о
двух лицах; это служит доказательством моей любви к ним".
302
Љак стараютсЯ улучшить дурные аргументы. - Ќекоторые люди бросают вслед
за дурными своими аргументами частицу своей личности, как будто это может
помочь аргументам найти более правильный путь и из дурных обратитьсЯ в
хорошие. ‡десь происходит то же, что с игроками в кегли: бросив первый шар,
они размахиваньем второго шара и всем положением своего тела как бы
стараютсЯ придать первому должное направление.
303
—естность. - ‘лишком мало, если человек служит образцом честности по
отношению к чужим правам и к чужой собственности: мальчиком не рвет Ягод в
чужом саду, а взрослым не топчет нескошенного луга; мы берем мелкие факты,
потому что они, как известно, дают более наглЯдные доказательства, чем
крупные, длЯ подобного рода образцового поведениЯ. ќтого, говорю, слишком
еще мало: человек при этом все еще только "юридическое лицо" с тою степенью
нравственности, на которую способно даже общество, толпа людей.
304
—еловек! - —то значит тщеславие тщеславнейшего из людей перед
тщеславием самого скромного, чувствующего себЯ "в природе и в мире
человеком!"
305
‘амаЯ необходимаЯ гимнастика. - ‚следствие недостатка самообладаниЯ в
мелочах можно лишитьсЯ этой способности и в более крупных вещах. …сли
человек в течение днЯ ни разу не отказал себе ни в одном своем, хотЯ бы
мелочном, желании, то он дурно воспользовалсЯ этим днем и дурно подготовилсЯ
к следующему. Џодобного рода гимнастика необходима длЯ человека, если он
хочет иметь удовольствие управлЯть собой.
306
’ерЯть себЯ. - …сли человек находит себЯ, то он должен уметь времЯ от
времени терЯть себЯ и потом снова находить, предполагаЯ, что человек этот -
мыслитель. „лЯ него даже вредно быть вечно привЯзанным к одному и тому же
лицу.
307
Љогда следует прощатьсЯ. - ’ы должен, хотЯ бы на времЯ, проститьсЯ с
тем, что желаешь изучить и измерить. ’олько покидаЯ город, ты замечаешь, как
высоко над домами возвышаютсЯ его башни.
308
‚ полдень. - „ушой человека, на долю которого выпало деЯтельное и
бурное утро жизни, овладевает в полдень страннаЯ жажда спокойствиЯ, могущаЯ
длитьсЯ месЯцы и годы. ‚округ него все тихо, голоса звучат где-то далеко и
удалЯютсЯ все больше и больше; солнце светит на него с высоты. Ќа уединенной
лесной лужайке видит он заснувшего великого Џана; все в природе вместе с ним
погрузилось в дремоту с выражением вечности на лице - так думаетсЯ ему. Ћн
ничего не хочет, ни о чем не заботитсЯ, сердце его перестало битьсЯ - живо
только зрение: это смерть с открытыми глазами. —еловек, находЯсь в таком
состоЯнии, многое видит из того, чего раньше он никогда не видел, и все
кажетсЯ ему сплетенным в светлую сеть и прикрыто ею. Ћн при этом чувствует
себЯ счастливым, но какое это тЯжелое счастье! - Ћднако вот ветер начинает
шуметь меж деревьев; полдень миновал; жизнь снова влечет его к себе, жизнь с
ослепленными глазами в сопровождении своей шумной свиты, состоЯщей из
желаний, обманов, грез, забвений, наслаждений, гибели и исчезновений. ’ак
наступает вечер жизни, более бурный и более деЯтельный, чем самое утро. -
„лЯ особенно деЯтельного человека слишком продолжительный период
приобретениЯ знаний кажетсЯ чем-то почти страшным, болезненным, но не
неприЯтным.
309
Ћстерегайтесь своего художника! - ‚еликий художник, сумевший выразить
на портрете все скрытые душевные свойства и наклонности человека, при
встрече с этим человеком в обыденной жизни почти всегда видит в нем только
карикатуру.
310
„ва основные положениЯ новой жизни. - Џервое положение: необходимо
установить жизнь на верной, доказанной основе, а не на отдаленной, туманной
и неопределенной, как было раньше. ‚торое положение: прежде чем устроить
свою жизнь и придать ей окончательное направление, необходимо твердо
установить, что считать ближайшим и близким, вполне верным и менее верным.
311
ЋпаснаЯ раздражительность. - „аровитых, но ленивых людей всегда
немножко раздражает, когда кто-нибудь из их друзей успешно заканчивает свою
работу. ‚ них пробуждаетсЯ ревнивое чувство, они начинают стыдитьсЯ своей
лености или, вернее, опасатьсЯ, что деЯтельный человек станет презирать их
сильнее, чем прежде. ‚ таком настроении они приступают к критике нового
произведениЯ, и критика их, к величайшему изумлению человека, вызвавшего ее,
обращаетсЯ в месть.
312
ђазрушение иллюзий. - €ллюзии, конечно, принадлежат к числу очень
дорогих удовольствий; но разрушение иллюзий, рассматриваемое как
удовольствие, несомненно испытываемое некоторыми людьми, обходитсЯ еще
дороже.
313
Ћднообразное в мудреце. - “ коров встречаетсЯ иногда выражение
удивлениЯ, граничащее с вопросом. Ќаоборот, во взглЯде высоко интеллигентных
лиц разлито выражение nil admirari, напоминающее однообразный цвет
безоблачного неба.
314
Ќе слишком долго болеть. - Ћстерегайтесь болеть слишком долго;
окружающие вас люди, вследствие скучной обЯзанности выражать вам участие,
скоро начинают чувствовать нетерпение - так как им трудно долго поддерживать
в себе это состоЯние - и тогда они вдруг приходЯт к нелестному мнению о
вашем характере и к заключению, что вы заслуживаете быть больным и что им
нечего больше принуждать себЯ к состраданию.
315
Ќамек энтузиастам. - Љто легко увлекаетсЯ и любит возноситьсЯ под
облака, тот не должен быть чересчур тЯжелым, иначе сказать: не должен много
учитьсЯ и переполнЯть себЯ наукой. ЏоследнЯЯ делает человека слишком
неповоротливым! Џримите это к сведению, энтузиасты!
316
“меть застигать себЯ врасплох. - Љто хочет видеть себЯ таким, каков он
есть, должен уметь застигать себЯ врасплох с факелом в руке; ведь в духовной
области происходит то же, что и в телесной: человек, привыкший смотреть на
себЯ в зеркало, всегда забывает о своем безобразии; только художник,
изобразив его на портрете, снова напоминает ему об этом. Ќо привыкнув к
портрету, он вторично забывает о своем безобразии. - ‘огласно общему закону,
человек не выносит ничего неизменно безобразного дольше одного момента,
затем он или забывает о нем, или, во всЯком случае, отрицает его. -
Њоралисты должны рассчитывать на этот момент, когда провозглашают свои
истины.
317
ЊнениЯ и рыбы. - —еловек владеет своими мнениЯми как и рыбами, если у
него есть рыбный пруд. Ќужно принЯтьсЯ за ловлю; тогда, в случае удачи, -
будет и своЯ рыба, будут и свои мнениЯ. џ говорю о живых мнениЯх и о живых
рыбах. Њногие довольствуютсЯ кабинетом ископаемых и тем, что в их голове
таЯтсЯ "убеждениЯ".
318
Џризнаки свободы и несвободы. - Џо возможности, если и не вполне,
самому удовлетворЯть всем своим необходимым потребностЯм есть признак
стремлениЯ к свободе духа и личности. Ћднако стремление насколько возможно
полно удовлетворЯть многим излишним потребностЯм - свидетельствует уже о
несвободе. ‘офист ѓиппий, который все, что он носил в себе и на себе,
приобрел и сделал сам, может служить образцом стремлениЯ к высшей свободе
духа и личности. „ело здесь не в том, чтобы все было выполнено в
совершенстве и одинаково хорошо: гордость уже сумеет исправить недостатки.
319
‚ерить себе. - ‚ наше времЯ люди относЯтсЯ с недоверием к тому, кто
верит в себЯ; прежде же этого было достаточно, чтобы заслужить доверие.
ђецепт, по которому теперь можно приобрести доверие, состоит в следующем:
"Ќе щади себЯ! …сли желаешь выставить свое мнение в свете довериЯ, то
подожги прежде всего свою собственную хижину!"
320
Ѓогаче и вместе с тем беднее. - џ знаю человека, который с детства
привык с уважением думать об уме людей, об их нелицемерной преданности
умственным интересам, об их бескорыстном предпочтении всего признаваемого за
истинное и т. п. Ћ собственной же голове (о суждении, памЯти, уме, фантазии)
он имел самое скромное и низкое понЯтие. ‚ сравнении с другими людьми он
считал себЯ за ничтожество. Ћднако с течением времени, благодарЯ сотне
фактов, он вынужден был изменить это мнение - к великой, надо полагать,
своей радости и к немалому удовольствию. Ћн, действительно, и испытывал эти
чувства, но "к ним, говорил он, примешивалась такаЯ сильнаЯ горечь, какой
раньше Я никогда не испытывал; так как с тех пор, как Я стал в умственном
отношении более верно ценить себЯ и людей, ум мой кажетсЯ мне менее
полезным. џ думаю, что врЯд ли Я могу доказать им что-нибудь полезное, так
как полезное трудно усваиваетсЯ умом людей. ЏостоЯнно передо мною рисуетсЯ
теперь бездна, отделЯющаЯ людей, желающих оказать помощь, от нуждающихсЯ в
ней, и менЯ мучит необходимость обладать умом только длЯ себЯ и только
самому, насколько возможно, пользоватьсЯ им. Ќо давать отраднее, чем иметь.
€ к чему человеку все богатства, если он находитсЯ в уединенной пустыне!"
321
Љак следует нападать. - ’олько у чрезвычайно редких людей вера или
неверие поддерживаетсЯ на твердых основаниЯх, обыкновенно же длЯ того, чтобы
поколебать веру, нет никакой надобности прибегать к помощи тЯжелых орудий.
Ќередко можно достигнуть этого, производЯ побольше шуму, длЯ чего достаточно
и простых хлопушек. Џротив очень тщеславных людей довольно притворитьсЯ,
будто готовишьсЯ к сильному нападению; - это убеждает их в серьезном
отношении к ним и они охотно сдаютсЯ.
322
‘мерть. - “веренность в неизбежности смерти должна была бы подмешивать
к жизни драгоценную, благоухающую каплю легкомыслиЯ, а вы, аптечные души,
сделали ее горькой каплей Яда, вследствие чего всЯ жизнь становитсЯ
противной.
323
ђаскаЯние. - Ќикогда не следует предоставлЯть полного простора
раскаЯнию, а наоборот твердить себе, что раскаиватьсЯ - значит к одной
содеЯнной глупости присоединЯть другую. - …сли пришлось причинить
какой-нибудь вред, то надо подумать, как возместить его добром. …сли же за
свой поступок подвергаешьсЯ наказанию, то к наказанию следует отнестись так,
как к источнику чего-нибудь хорошего, как к предостережению, напр., других
от такого же глупого поступка. Љаждый наказанный преступник может смотреть
на себЯ, как на благодетелЯ человека.
324
‘делатьсЯ мыслителем. - Љак может кто-нибудь сделатьсЯ мыслителем, если
он по крайней мере трети днЯ не проводит без людей, без книг и не предаваЯсь
страстЯм.
325
‹учшее лекарство. - ‹учшее средство длЯ больного - немножко поубавить и
затем прибавить здоровьЯ.
326
Ќе касатьсЯ! - …сть страшные люди, которые вместо того, чтобы разрешать
проблему, только путают ее и затруднЯют других, желающих занЯтьсЯ ее
разрешением. Љто не знает, как следует взЯтьсЯ за дело, пусть уже лучше не
беретсЯ за него.
327
‡абытаЯ природа. - Њы говорим о природе и забываем при этом о себе:
ведь мы сами природа quand meme - следовательно, природа есть нечто более
совершенное чем то, что мы подразумеваем, говорЯ о ней.
328
ѓлубина и скука. - ‚ глубоких людЯх, как в глубоких колодцах, все, что
в них ни попадает, долго не достигает дна. ‡рители, которые обыкновенно не
достаточно долго ждут, легко принимают таких людей за неподвижных и черствых
или даже за скучных.
329
Љогда наступает времЯ присЯгнуть себе в верности. - Њы иногда
подчинЯемсЯ такому умственному направлению, которое находитсЯ в противоречии
со всей нашей природой. „олгое времЯ мы геройски боремсЯ против течениЯ и
ветра, т. е. в сущности против самих себЯ; нас это утомлЯет, и мы задыхаемсЯ
от усталости. ‚ыполнЯЯ что-либо, мы уже не чувствуем истинной радости; нам
кажетсЯ, что успехи наши достаютсЯ нам слишком дорого. Њало того, даже
одерживаЯ победу, мы отчаиваемсЯ в плодотворности своей деЯтельности, в
своем будущем. Ќаконец-то, наконец мы сворачиваем в сторону; ветер надувает
наши паруса и направлЯет нас в наш фарватер. Љакое счастье! ЉакаЯ ЯвлЯетсЯ в
нас уверенность в победе! ’олько теперь мы сознаем, что мы такое и чего мы
хотим; только теперь клЯнемсЯ мы в верности себе и имеем на это право, как
люди знающие.
330
Џредсказатели погоды. - Љак облака дают нам понЯтие о направлении ветра
там, высоко над нами, так самые легкие и свободные умы своим направлением
возвещают нам наступление вероЯтной погоды. ‚етер в долине и ходЯчие мнениЯ
сегоднЯшнего днЯ ничего не значат по отношению к будущему, а указывают
только на то, что уже было.
331
ЏостоЯнное ускорение. - “ людей, медленно начинающих дело и с трудом
осваивающихсЯ с ним, развиваетсЯ иногда способность к ускоренной
деЯтельности, - так что никто в конце концов не может угадать, куда унесет
их поток.
332
’ри хорошие вещи. - ‚еличие, спокойствие, солнечный свет - вот три
вещи, обнимающие все, вот то, чего желает и требует от себЯ мыслитель: вот
все его упованиЯ и обЯзанности, все его притЯзаниЯ на интеллектуальность и
нравственность при обычном его образе жизни и даже в деревенском уединении.
Љаждой их этих трех вещей соответствуют, во-первых, возвышенные идеи,
во-вторых, успокаивающие, в-третьих, - просветлЯющие и, в-четвертых,
наконец, такие идеи, которые играют роль во всех трех случаЯх и преобразуют
все земное - это область, где господствует троичность радости.
333
“мереть за "правду". - Њы не дали бы сжечь себЯ за свои мнениЯ - не
настолько мы уверены в их справедливости. Ќо, может быть, мы согласились бы
на эту жертву, чтобы иметь свои мнениЯ и пользоватьсЯ правом изменЯть их.
334
€меть свою таксу. - —еловек, желающий пользоватьсЯ заслуженным
значением, должен представлЯть из себЯ нечто, имеющее определенную таксу. Ќо
только заурЯдное имеет таксу. Џоэтому, желание это свидетельствует или о
благоразумной скромности, или о глупом нахальстве.
335
Њораль длЯ строителей. - Љогда дом выстроен, надо убрать леса.
336
‘офоклизм. - Ќикто больше греков не подмешивал воды в вино! ‚оздержание
в соединении с грацией было отличительным признаком благородного афинЯнина
во времена ‘офокла и после него. Џусть кто может подражает этому в жизни и в
творчестве!
337
ѓероическое. - ѓероическое состоит в том, что человек совершает великое
(не по обычному шаблону), не думаЯ о соревновании с другими в глазах других.
ѓероЯ, где бы он ни был, везде отделЯет свЯщеннаЯ неприступнаЯ граница.
338
„войник в природе. - ‚ некоторых местностЯх мы с сладостным ужасом
открываем самих себЯ - это наш прекраснейший двойник. Љак счастлив должен
быть тот, кто испытывает это чувство здесь при этом солнечном октЯбрьском
свете, при этом резвЯщемсЯ счастливом ветерке, играющем с утра до вечера,
при этой чистейшей прозрачности и умеренной прохладе, в этой равнине с
присущим ей благовейно серьезным отпечатком, с ее холмами, озерами и лесами,
- в равнине, котораЯ без страха раскинулась рЯдом с ужасами вечного снега; -
здесь, где €талиЯ и ”инлЯндиЯ как будто смешались и где как бы находитсЯ
родина всех серебристых оттенков природы. Љак счастлив тот, кто может
сказать себе: "‚ природе, разумеетсЯ, есть еще много более величественного и
прекрасного, но то, что здесь, передо мною, мне ближе, родственнее, Я не
только кровно свЯзан с окружающим менЯ, но даже более того!"
339
‘нисходительность мудреца. - ‘нисходительно, как царь, невольно
относитсЯ мудрец к людЯм и держитсЯ одинаково со всеми, несмотрЯ на различие
дарований, положений и нравов. Џодметив это, люди страшно на него обижаютсЯ.
340
‡олото. - ‚се, что золото, не блестит. ЊЯгкое сиЯние - вот свойство
благородного металла.
341
Љолесо и тормоз. - “ колеса и у тормоза разные задачи, и только - одна
общаЯ; причинЯть друг другу боль.
342
Ћтношение мыслителЯ к помехам. - ‹юбой перерыв в своей работе, (всЯкую,
так называемую помеху) мыслитель должен встречать миролюбиво, как новую
натурщицу, ЯвлЯющуюсЯ предложить художнику свои услуги. Џомехи - это вороны,
приносЯщие хлеб отшельнику.
343
€меть большой ум. - €меть большой ум значит дольше оставатьсЯ юным. ‘
этим нужно примиритьсЯ, чтоб казатьсЯ старше, чем мы на самом деле. ‚едь
люди принимают черты, проводимые умом за следы жизненного опыта, т. е.
долгой плохой жизни, полной страданиЯ, заблуждениЯ, раскаЯниЯ. € так, кто
одарен большой духовной силой и кто проЯвлЯет ее, тот и считаетсЯ старше и
хуже, чем он есть на самом деле.
344
Љак надо побеждать. - ’ы не должен желать победы над соперником, если
имеешь в виду иметь над ним преимущество только на волосок. „обраЯ победа
должна придавать радостное настроение и побежденному: в ней должно
заключатьсЯ нечто божественное, чуждое чувству стыда.
345
‡аблуждение умных людей. - “мным людЯм трудно отделатьсЯ от
заблуждениЯ, и не думать, будто посредственность завидует им и считает их за
исключение. Ќа самом же деле посредственность считает их за нечто, вполне
излишнее, без чего легко обойтись.
346
’ребование опрЯтности. - „лЯ иных натур перемена в образе мыслей такаЯ
же потребность, как смена грЯзной одежды. „лЯ других это - просто требование
их тщеславиЯ.
347
’оже достойно героЯ. - ‚от герой; он ничего не сделал, а только потрЯс
дерево, когда плоды уже созрели. ‚ы думаете, это слишком мало? ’ак взглЯните
сперва на дерево, которое он потрЯс.
348
Њерило мудрости. - ђост мудрости можно точно измерЯть степенью
уменьшение злобы.
349
ЌеприЯтно высказывать заблуждение. - Ќе всЯкому нравитсЯ, чтобы истину
высказывали в приЯтной форме, но никто пусть не думает, что заблуждение
может стать истиной, если высказываетсЯ неприЯтным образом.
350
‡олотой жребий. - Њного цепей наложено на человека, чтоб отучить его от
зверских привычек. € действительно, он теперь стал мЯгче, нравственнее,
радостнее и умнее остальных животных. Ќо до сих пор он все еще страдает от
того, что так долго носил цепи, так долго лишен был чистого воздуха и
свободных движений. –епЯми этими, повторЯю снова и снова, служили ему
тЯжелые глубокомысленные, нравственные, мистические и математические
заблуждениЯ. ’олько когда пройдет и эта боль от цепей, тогда вполне
достигнута будет перваЯ великаЯ цель - полное отделение человека от
животных. Њы же теперь находимсЯ в самом разгаре этой работы освобождениЯ от
цепей, и нам при этом необходима величайшаЯ осторожность. ’олько вполне
облагороженному человеку может быть дарована свобода духа. ’олько ему
облегченнаЯ жизнь близка и служит елеем длЯ его ран. ’олько он имеет право
сказать, что живет длЯ радости и что нет у него никакой цели. ‚ устах других
опасен был бы лозунг: "мир кругом менЯ и благоволение ко всем ближайшим
предметам". Џри этом лозунге по отношению к единичным личностЯм вспоминаютсЯ
старые великие и трогательные слова, относившиесЯ ко всем и остающиесЯ
непреложными и до сих пор длЯ всего человечества, как девиз и как грозное
предостережение от неизбежной погибели всем, кто слишком рано украсил бы ими
свое знамЯ. ‚се еще, по-видимому, не настала пора, чтобы над всеми людьми,
как над древними пастухами, разверзлись небеса и послышалсЯ голос,
возвещающий: "на земле мир, и в человецех благоволение!" „а, и теперь это
еще жребий только отдельных, единичных личностей.

’ень. - €зо всего высказанного тобою мне больше всего понравилось твое
обещание, - жить опЯть добрыми соседЯми со всем, что ближе всего к жизни.
ќто не худо и длЯ нас, бедных теней. ‚едь, признайтесь, что раньше вы
слишком охотно клеветали на нас.
‘транник. - Љлеветали? Ќо почему же вы никогда не защищались? Ќаши уши,
ведь, были близки от вас.
’ень. - Ќам казалось, что мы слишком близки к вам, чтобы говорить о
самих себе.
‘транник. - „еликатно! - Ћчень деликатно! џ замечаю, что вы, тени,
более люди, чем мы сами.
’ень. - Ђ вы еще зовете навЯзчивыми нас, так хорошо умеющих по крайней
мере молчать и ждать. Ќикакой англичанин не перещеголЯет нас в этом
отношении. Џравда, часто, даже слишком часто, нас видЯт спутниками человека,
но рабами его - никогда. Љто избегает света, того и мы избегаем. ‚от
насколько велика наша свобода.
‘транник. - Ђх, слишком часто свет бежит от человека, и тогда вы тоже
покидаете его.
’ень. - џ часто с болью покидала тебЯ. Њне, при всей моей
любознательности, все еще многое остаетсЯ темным в человеке, потому что Я не
всегда могу быть с ним. –еною полного познаниЯ человека Я согласилась бы
даже стать твоей рабой.
‘транник. - Ќо знаю ли Я, знаешь ли ты, что из рабы ты не превратишьсЯ
неожиданно в мою властительницу или что тебЯ не ждет унизительнаЯ жизнь
рабы, презирающей своего господина? Ѓудем и ты и Я лучше довольствоватьсЯ
своей свободой. ‚ид рабы отравил бы мне все величайшие радости. Њне
опротивело бы даже самое лучшее, если бы кто-нибудь обЯзан был разделЯть его
со мной. џ не хочу знать рабов вокруг себЯ. Џоэтому Я не терплю и собаки,
этого гадкого, вилЯющего хвостом блюдолиза. Ћна перваЯ проЯвила "собачью"
преданность, и люди еще так хвалЯт ее за то, что она верна своему господину
и следует за ним, как...
’ень. - Љак тень, так говорЯт они. Њожет быть сегоднЯ Я тоже слишком
долго следовала за тобой? ќто был самый длинный день, но он близитсЯ к
концу, потерпи еще немного. ’рава уже влажна, и дрожь пронизывает менЯ.
‘транник. - ђазве пора уже прощатьсЯ? Ђ Я еще под конец обидел тебЯ. џ
заметил, ты стала темнее.
’ень. - џ покраснела, окрасилась в свой цвет. Њне казалось, что Я часто
лежала у твоих ног, как собака, и что ты тогда...
‘транник. - Ќе могу ли Я наскоро сделать тебе чего-нибудь приЯтного?
Ќет ли у тебЯ какого желаниЯ?
’ень. - Ќикакого, за исключением высказанного философом "собакой"
Ђлександру ‚еликому: посторонись немного от солнца, мне очень холодно.
‘транник. - —то Я должен сделать?
’ень. - ‚стань под эти сосны и взглЯни на горы: солнце заходит.
‘транник. - ѓде ты? ѓде же ты?

ЉЋЌ…–
Last-modified: Sun, 11 Aug 2002 15:33:05 GMT
Ћцените этот текст: