  хотели  они избежать, а звезды были длЯ них
слишком далеки. ’огда вздыхали они:  "Ћ,  если  б  существовали
небесные  пути, чтобы прокрастьсЯ в другое бытие и счастье!" --
тогда изобрели они свою выдумку и кровавое пойло!
     ќти неблагодарные -- они грезили, что отреклись от  своего
тела  и  от  этой  земли.  Ќо  кому же обЯзаны они судорогами и
блаженством своего отречениЯ? ‘воему телу и этой земле.
     ‘нисходителен  ‡аратустра  к  больным.  Џоистине,  он   не
сердитсЯ  на их способы утешениЯ и на их неблагодарность. Џусть
будут они выздоравливающими и преодолевающими и пусть  создадут
себе высшее тело!
     Ќе  сердитсЯ ‡аратустра и на выздоравливающего, когда он с
нежностью взирает на свою мечту и в полночь крадетсЯ  к  могиле
своего  Ѓога; но болезнью и больным телом остаютсЯ длЯ менЯ его
слезы.
     Њного больного народу встречалось всегда  среди  тех,  кто
предаетсЯ   грезам  и  одержим  Ѓогом;  Яростно  ненавидЯт  они
познающего и ту самую младшую из добродетелей, котораЯ  зоветсЯ
-- правдивость.
     Ћни смотрЯт всегда назад, в темные времена: тогда поистине
мечта  и  вера  были  другими  вещами,  неистовство разума было
богоподобием, а сомнение грехом.
     ‘лишком хорошо знаю Я этих богоподобных: они хотЯт,  чтобы
в  них верили и чтобы сомнение было грехом. ‘лишком хорошо знаю
Я также, во что сами они верЯт больше всего.
     Џоистине, не в потусторонние миры  и  искупительные  капли
крови,  но в тело больше всего верЯт они, и на свое собственное
тело смотрЯт они как на вещь в себе.
     Ќо болезненной вещью ЯвлЯетсЯ оно длЯ них -- и они  охотно
вышли   бы   из   кожи   вон.   Џоэтому  они  прислушиваютсЯ  к
проповедникам смерти и сами проповедуют потусторонние миры.
     ‹учше слушайтесь, братьЯ мои, голоса здорового  тела:  это
-- более правдивый и чистый голос.
     Ѓолее правдиво и чище говорит здоровое тело, совершенное и
прЯмоугольное; и оно говорит о смысле земли. --
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ презирающих тело

     Љ   презирающим   тело   хочу  Я  сказать  мое  слово.  Ќе
переучиватьсЯ  и  переучивать  должны  они  менЯ,   но   только
проститьсЯ  со своим собственным телом -- и таким образом стать
немыми.
     "џ тело и душа"  --  так  говорит  ребенок.  €  почему  не
говорить, как дети?
     Ќо  пробудившийсЯ,  знающий,  говорит:  Я  -- тело, только
тело, и ничто больше; а душа есть только слово  длЯ  чего-то  в
теле.
     ’ело  --  это  большой разум, множество с одним сознанием,
война и мир, стадо и пастырь.
     Ћрудием твоего тела ЯвлЯетсЯ также твой  маленький  разум,
брат  мой;  ты  называешь  "духом"  это  маленькое  орудие, эту
игрушку твоего большого разума.
     <i>џ</i> говоришь ты и гордишьсЯ этим  словом.  Ќо  больше
его  --  во  что не хочешь ты верить -- тело твое с его большим
разумом: оно не говорит <i>џ</i>, но делает <i>џ</i>.
     —то чувствует чувство и что познает ум -- никогда не имеет
в себе своей цели. Ќо чувство и ум хотели бы убедить тебЯ,  что
они цель всех вещей: так тщеславны они.
     Ћрудием  и  игрушкой  ЯвлЯютсЯ чувство и ум: за ними лежит
еще  <i>‘амо</i>.  ‘амо  ищет   также   глазами   чувств,   оно
прислушиваетсЯ также ушами духа.
     ‘амо   всегда   прислушиваетсЯ  и  ищет:  оно  сравнивает,
подчинЯет, завоевывает, разрушает. Ћно господствует и  ЯвлЯетсЯ
даже господином над <i>џ</i>.
     ‡а  твоими  мыслЯми  и  чувствами,  брат  мой, стоит более
могущественный повелитель, неведомый мудрец, --  он  называетсЯ
‘амо. ‚ твоем теле он живет; он и есть твое тело.
     Ѓольше разума в твоем теле, чем в твоей высшей мудрости. €
кто знает, к чему нужна твоему телу твоЯ высшаЯ мудрость?
     ’вое  ‘амо  смеетсЯ  над  твоим  <i>џ</i>  и  его  гордыми
скачками. "—то мне эти скачки и полеты мысли?  --  говорит  оно
себе.  --  Ћкольный  путь  к  моей  цели.  џ служу помочами длЯ
<i>џ</i> и суфлером его понЯтий".
     ‘амо говорит к <i>џ</i>: "‡десь ощущай боль!"  €  вот  оно
страдает  и  думает  о том, как бы больше не страдать, -- и длЯ
этого именно <i>должно</i> оно думать.
     ‘амо говорит к <i>џ</i>: "‡десь чувствуй радость!"  €  вот
оно радуетсЯ и думает о том, как бы почаще радоватьсЯ, -- и длЯ
этого именно <i>должно</i> оно думать.
     Љ презирающим тело хочу Я сказать слово. ’о, что презирают
они, не  оставлЯют  они  без  призора.  —то же создало призор и
презрение и ценность и волю?
     ‘озидающее ‘амо  создало  себе  призор  и  презрение,  оно
создало  себе  радость и горе. ‘озидающее тело создало себе дух
как длань своей воли.
     „аже в своем безумии и презрении вы, презирающие тело,  вы
служите  своему  ‘амо.  џ говорю вам: ваше ‘амо хочет умереть и
отворачиваетсЯ от жизни.
     Ћно уже не в силах делать то, чего оно хочет больше всего,
-- созидать дальше себЯ. ќтого хочет оно больше всего,  в  этом
всЯ страстность его.
     Ќо  теперь  это длЯ него слишком поздно -- и вот ваше ‘амо
хочет погибнуть, вы, презирающие тело.
     ‚аше ‘амо хочет погибнуть, и потому вы стали  презирающими
тело! €бо вы уже больше не в силах созидать дальше себЯ.
     €  потому  вы  негодуете на жизнь и землю. ЃессознательнаЯ
зависть светитсЯ в косом взглЯде вашего презрениЯ.
     џ не следую вашим путем, вы, презирающие тело! „лЯ менЯ вы
не мост, ведущий к сверхчеловеку! --
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ радостЯх и страстЯх

     Ѓрат  мой,  если  есть  у  тебЯ  добродетель  и  она  твоЯ
добродетель, то ты не владеешь ею сообща с другими.
     Љонечно,  ты  хочешь называть ее по имени и ласкать ее: ты
хочешь подергать ее за ушко и позабавитьсЯ с нею.
     € смотри! ’еперь ты обладаешь ее именем сообща с  народом,
и сам ты с твоей добродетелью стал народом и стадом!
     ‹учше было бы тебе сказать: "нет слова, нет названиЯ тому,
что составлЯет  муку и сладость моей души, а также голод утробы
моей".
     Џусть  твоЯ  добродетель  будет  слишком   высока,   чтобы
доверить  ее  имени:  и  если  ты  должен говорить о ней, то не
стыдись говорить, лепеча.
     ѓовори, лепеча: "ќто <i>мое</i> добро, каким Я люблю  его,
каким оно всецело мне нравитсЯ, и лишь таким <i>Я</i> хочу его.
     Ќе потому Я хочу его, чтобы было оно божественным законом,
и не потому   Я   хочу   его,   чтобы   было  оно  человеческим
установлением и человеческой  нуждой:  да  не  служит  оно  мне
указателем на небо или в рай.
     ’олько  земную  добродетель люблю Я: в ней мало мудрости и
всего меньше разума всех людей.
     Ќо эта птица свила у менЯ гнездо себе, поэтому Я  люблю  и
прижимаю  ее  к  сердцу  -- теперь на золотых Яйцах она сидит у
менЯ".
     ’ак должен ты лепетать и хвалить свою добродетель.
     Ќекогда были у тебЯ страсти, и  ты  называл  их  злыми.  Ђ
теперь  у  тебЯ  только  твои добродетели: они выросли из твоих
страстей.
     ’ы положил свою высшую цель в эти страсти: и вот они стали
твоей добродетелью и твоей радостью.
     €  если  б  ты  был  из  рода  вспыльчивых,  или  из  рода
сластолюбцев, или изуверов, или людей мстительных:
     ‚се-таки  в  конце  концов  твои  страсти  обратились бы в
добродетели и все твои демоны -- в ангелов.
     Ќекогда были дикие псы в погребах твоих, но в конце концов
обратились они в птиц и прелестных певуний.
     €з своих Ядов сварил ты себе бальзам свой; ты доил  корову
-- скорбь свою, -- теперь ты пьешь сладкое молоко ее вымени.
     €  отныне  ничего  злого  не вырастает из тебЯ, кроме зла,
которое вырастает из борьбы твоих добродетелей.
     Ѓрат  мой,  если  ты  счастлив,  то  у  тебЯ   <i>одна</i>
добродетель, и не более: тогда легче проходишь ты по мосту.
     Џочтенно  иметь много добродетелей, но это тЯжелаЯ участь,
и многие шли в пустыню и убивали себЯ, ибо  они  уставали  быть
битвой и полем битвы добродетелей.
     Ѓрат мой, зло ли война и битвы? Ћднако это зло необходимо,
необходимы  и  зависть,  и  недоверие,  и  клевета между твоими
добродетелЯми.
     Џосмотри, как каждаЯ из твоих добродетелей жаждет высшего:
она хочет всего твоего духа, чтобы был  он  ее  глашатаем,  она
хочет всей твоей силы в гневе, ненависти и любви.
     ђевнива  каждаЯ добродетель в отношении другой, а ревность
--  ужаснаЯ  вещь.  „аже  добродетели  могут  погибнуть   из-за
ревности.
     Љого   окружает  пламЯ  ревности,  тот  обращает  наконец,
подобно скорпиону, отравленное жало на самого себЯ.
     Ђх,  брат  мой,  разве  ты  никогда  еще  не  видел,   как
добродетель клевещет на себЯ и жалит самое себЯ?
     —еловек  есть нечто, что должно превзойти; и оттого должен
ты любить свои добродетели -- ибо от них ты погибнешь.
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ бледном преступнике

     ‚ы не хотите убивать, вы, судьи и жертвоприносители,  пока
животное  не  наклонит  головы?  ‚зглЯните,  бледный преступник
склонил голову, из его глаз говорит великое презрение.
     "Њое  <i>џ</i>  есть  нечто,  что  должно  превзойти:  мое
<i>џ</i>  служит длЯ менЯ великим презрением к человеку" -- так
говорЯт глаза его.
     ’о, что он сам осудил себЯ, было его высшим мгновением; не
допускайте, чтобы тот, кто возвысилсЯ, опЯть опустилсЯ  в  свою
пропасть!
     Ќет спасениЯ длЯ того, кто так страдает от себЯ самого, --
кроме быстрой смерти.
     ‚аше  убийство, судьи, должно быть жалостью, а не мщением.
€, убиваЯ, блюдите, чтобы сами вы оправдывали жизнь!
     Ќедостаточно примиритьсЯ с тем,  кого  вы  убиваете.  ‚аша
печаль да будет любовью к сверхчеловеку: так оправдаете вы свою
все еще жизнь!
     "‚раг" должны вы говорить, а не "злодей"; "больной" должны
вы говорить,  а не "негодЯй"; "сумасшедший" должны вы говорить,
а не "грешник".
     € ты, красный судьЯ, если бы ты громко сказал все, что  ты
совершил уже в мыслЯх, каждый закричал бы: "Џрочь эту скверну и
этого Ядовитого червЯ!"
     Ќо  одно  --  мысль, другое -- дело, третье -- образ дела.
Њежду ними не вращаетсЯ колесо причинности.
     Ћбраз сделал этого бледного человека  бледным.  Ќа  высоте
своего  дела  был он, когда он совершал его; но он не вынес его
образа, когда оно совершилось.
     ‚сегда смотрел он на себЯ как на свершителЯ  <i>одного</i>
свершениЯ.  Ѓезумием  называю  Я это: исключение обернулось ему
сущностью его.
     —ерта околдовывает курицу; чертовщина, которой он отдалсЯ,
околдовывает его бедный разум  --  безумием  <i>после</i>  дела
называю Я это.
     ‘лушайте  вы,  судьи! „ругое безумие существует еще -- это
безумие <i>перед</i> делом. Ђх, вы вползли недостаточно глубоко
в эту душу!
     ’ак  говорит  красный  судьЯ:  "но  ради  чего  убил  этот
преступник? Ћн хотел ограбить".
     Ќо Я говорю вам: душа его хотела крови, а не грабежа -- он
жаждал счастьЯ ножа!
     Ќо  его  бедный разум не понЯл этого безумиЯ и убедил его.
"—то толку в крови! -- говорил  он.  --  Ќе  хочешь  ли  ты  по
крайней мере совершить при этом грабеж? Ћтмстить?"
     €  он  послушалсЯ своего бедного разума: как свинец, легла
на него его речь -- и вот, убиваЯ,  он  ограбил.  Ћн  не  хотел
стыдитьсЯ своего безумиЯ.
     €  теперь  опЯть свинец его вины лежит на нем, и опЯть его
бедный разум стал таким затекшим,  таким  расслабленным,  таким
тЯжелым.
     …сли   бы  только  он  мог  трЯхнуть  головою,  его  бремЯ
скатилось бы вниз; но кто трЯхнет эту голову?
     —то  такое  этот  человек?  Ључа   болезней,   через   дух
проникающих в мир: там ищут они своей добычи.
     —то  такое  этот человек? Љлубок диких змей, которые редко
вместе бывают спокойны, -- и вот они расползаютсЯ и ищут добычи
в мире.
     ‚зглЯните на это бедное тело! —то оно  выстрадало  и  чего
страстно  желало,  вот  что  пыталась объЯснить себе эта беднаЯ
душа -- она объЯснЯла это как радость  убийства  и  алчность  к
счастью ножа.
     Љто  теперь  становитсЯ  больным,  на  того  нападает зло,
которое теперь считаетсЯ злом: страдание хочет он причинЯть тем
самым, что ему причинЯет страдание. Ќо были  другие  времена  и
другое зло и добро.
     Ќекогда  были  злом  сомнение  и волЯ к самому себе. ’огда
становилсЯ больной еретиком и колдуном: как  еретик  и  колдун,
страдал он и хотел заставить страдать других.
     Ќо  это  не вмещаетсЯ в ваши уши: это вредит вашим добрым,
говорите вы мне. Ќо что мне за дело до ваших добрых!
     Њногое в  ваших  добрых  вызывает  во  мне  отвращение,  и
поистине  не  их зло. џ хотел бы, чтобы безумие охватило их, от
которого они бы погибли, как этот бледный преступник!
     Џоистине, Я хотел бы, чтобы их безумие называлось истиной,
или верностью,  или  справедливостью;  но  у  них   есть   своЯ
добродетель, чтобы долго жить в жалком довольстве собою.
     џ  --  перила  моста  на  стремительном потоке: держись за
менЯ, кто может за менЯ держатьсЯ. Ќо вашим костылем  не  служу
Я.
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ чтении и письме

     €з  всего написанного люблю Я только то, что пишетсЯ своей
кровью. Џиши кровью -- и ты узнаешь, что кровь есть дух.
     Ќе  легко  понЯть  чужую  кровь:   Я   ненавижу   читающих
бездельников.
     Љто знает читателЯ, тот ничего не делает длЯ читателЯ. …ще
одно столетие читателей -- и дух сам будет смердеть.
     ’о,  что каждый имеет право учитьсЯ читать, портит надолго
не только писание, но и мысль.
     Ќекогда дух  был  Ѓогом,  потом  стал  человеком,  а  ныне
становитсЯ он даже чернью.
     Љто  пишет  кровью  и  притчами,  тот  хочет, чтобы его не
читали, а заучивали наизусть.
     ‚ горах кратчайший путь -- с вершины на  вершину;  но  длЯ
этого  надо иметь длинные ноги. Џритчи должны быть вершинами: и
те, к кому говорЯт они, -- большими и рослыми.
     ‚оздух разреженный и  чистый,  опасность  близкаЯ  и  дух,
полный радостной злобы, -- все это хорошо идет одно к другому.
     џ  хочу, чтобы вокруг менЯ были кобольды, ибо мужествен Я.
Њужество  гонит  призраки,  само  создает  себе  кобольдов   --
мужество хочет смеЯтьсЯ.
     џ  не  чувствую больше вместе с вами: эта туча, что Я вижу
под собой, эта чернота и тЯжесть, над  которыми  Я  смеюсь,  --
такова ваша грозоваЯ туча.
     ‚ы  смотрите  вверх,  когда  вы  стремитесь поднЯтьсЯ. Ђ Я
смотрю вниз, ибо Я поднЯлсЯ.
     Љто из вас может одновременно смеЯтьсЯ и быть высоко?
     Љто поднимаетсЯ на высочайшие горы, тот смеетсЯ над всЯкой
трагедией сцены и жизни.
     Ѓеззаботными,  насмешливыми,  сильными  --  такими   хочет
<i>нас</i>  мудрость:  она  --  женщина  и  любит всегда только
воина.
     ‚ы говорите мне: "жизнь тЯжело нести". Ќо к чему  была  бы
вам ваша гордость поутру и ваша покорность вечером?
     †изнь тЯжело нести; но не притворЯйтесь же такими нежными!
Њы все прекрасные вьючные ослы и ослицы.
     —то  у  нас  общего  с розовой почкой, котораЯ дрожит, ибо
каплЯ росы лежит у нее на теле?
     Џравда, мы любим жизнь, но  не  потому,  что  к  жизни,  а
потому, что к любви мы привыкли.
     ‚ любви всегда есть немного безумиЯ. Ќо и в безумии всегда
есть немного разума.
     €  даже мне, расположенному к жизни, кажетсЯ, что мотыльки
и мыльные пузыри и те, кто похож на  них  среди  людей,  больше
всех знают о счастье.
     ‡реть,  как порхают они, эти легкие вздорные ломкие бойкие
душеньки -- вот что пьЯнит ‡аратустру до песен и слез.
     џ бы  поверил  только  в  такого  Ѓога,  который  умел  бы
танцевать.
     €  когда  Я  увидел  своего демона, Я нашел его серьезным,
веским,  глубоким  и  торжественным:  это  был   дух   тЯжести,
благодарЯ ему все вещи падают на землю.
     “бивают не гневом, а смехом. ‚ставайте, помогите нам убить
дух тЯжести!
     џ  научилсЯ  ходить;  с  тех пор Я позволЯю себе бегать. џ
научилсЯ летать; с тех пор Я не жду толчка, чтобы сдвинутьсЯ  с
места.
     ’еперь  Я  легок,  теперь  Я летаю, теперь Я вижу себЯ под
собой, теперь Ѓог танцует во мне.
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ дереве на горе

     ‡аратустра заметил, что один юноша  избегает  его.  €  вот
однажды  вечером, когда шел он один по горам, окружавшим город,
названный "ЏестраЯ корова", он встретил этого юношу сидевшим на
земле,  у  дерева,  и  смотревшим  усталым  взором  в   долину.
‡аратустра  дотронулсЯ  до  дерева,  у  которого сидел юноша, и
говорил так:
     "…сли б Я захотел потрЯсти это дерево своими руками, Я  бы
не смог этого сделать.
     Ќо  ветер,  невидимый  нами,  терзает  и гнет его, куда он
хочет. Ќевидимые руки еще больше гнут и терзают нас".
     ’огда  юноша  встал  в  смущении  и   сказал:   "џ   слышу
‡аратустру, Я только что думал о нем". ‡аратустра отвечал:
     "—его же ты пугаешьсЯ? ‘ человеком происходит то же, что и
с деревом.
     —ем  больше  стремитсЯ  он  вверх,  к  свету,  тем  глубже
впиваютсЯ корни его в землю, вниз, в  мрак  и  глубину,  --  ко
злу".
     "„а,  ко злу! -- воскликнул юноша. -- Љак же возможно, что
ты открыл мою душу?"
     ‡аратустра засмеЯлсЯ и сказал: "…сть души, которых никогда
не откроют, разве что сперва выдумают их".
     "„а, ко злу! -- воскликнул юноша еще раз.
     ’ы сказал истину, ‡аратустра. џ  не  верю  больше  в  себЯ
самого, с тех пор как стремлюсь Я вверх, и никто уже не верит в
менЯ, -- но как же случилось это?
     џ  менЯюсь  слишком  быстро:  мое  сегоднЯ опровергает мое
вчера. џ часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, -- этого
не прощает мне ни одна ступень.
     Љогда Я наверху, Я нахожу себЯ всегда одиноким.  Ќикто  не
говорит  со  мною,  холод  одиночества заставлЯет менЯ дрожать.
—его же хочу Я на высоте?
     Њое презрение и моЯ тоска растут  одновременно;  чем  выше
поднимаюсь Я, тем больше презираю Я того, кто поднимаетсЯ. —его
же хочет он на высоте?
     Љак   стыжусь  Я  своего  восхождениЯ  и  спотыканиЯ!  Љак
потешаюсь Я над  своим  порывистым  дыханием!  Љак  ненавижу  Я
летающего! Љак устал Я на высоте!"
     ’ут  юноша  умолк.  Ђ  ‡аратустра  посмотрел  на дерево, у
которого они стоЯли, и говорил так:
     "ќто дерево стоит одиноко  здесь,  на  горе,  оно  выросло
высоко над человеком и животным.
     € если бы оно захотело говорить, не нашлось бы никого, кто
бы мог понЯть его: так высоко выросло оно.
     ’еперь ждет оно и ждет, -- чего же ждет оно? Ћно находитсЯ
слишком близко к облакам: оно ждет, вероЯтно, первой молнии?"
     Љогда  ‡аратустра  сказал  это, юноша воскликнул в сильном
волнении: "„а, ‡аратустра, ты  говоришь  истину.  ‘воей  гибели
желал  Я,  стремЯсь  в  высоту, и ты та молниЯ, которой Я ждал!
‚зглЯни,  что  Я  такое,  с  тех  пор  как  ты  ЯвилсЯ  к  нам?
<i>‡ависть</i>  к  тебе разрушила менЯ!" -- ’ак говорил юноша и
горько плакал. Ђ ‡аратустра обнЯл его и увел с собою.
     € когда они вместе прошли немного,  ‡аратустра  начал  так
говорить;
     --  ђазрываетсЯ  сердце  мое. Ѓольше, чем твои слова, твой
взор говорит мне об опасности, которой ты подвергаешьсЯ.
     ’ы еще не свободен, ты  ищешь  еще  свободы.  Ѓодрствующим
сделало тебЯ твое искание и лишило тебЯ сна.
     ‚ свободную высь стремишьсЯ ты, звезд жаждет твоЯ душа. Ќо
твои дурные инстинкты также жаждут свободы.
     ’вои  дикие  псы  хотЯт  на свободу; они лают от радости в
своем погребе, пока твой дух стремитсЯ отворить все темницы.
     Џо-моему,  ты  еще  заключенный  в  тюрьме,  мечтающий   о
свободе;  ах,  мудрой  становитсЯ  душа у таких заключенных, но
также лукавой и дурной.
     ЋчиститьсЯ должен еще освободившийсЯ дух. ‚ нем еще  много
от тюрьмы и от затхлости: чистым должен еще стать его взор.
     „а,  Я  знаю  твою  опасность.  Ќо моей любовью и надеждой
заклинаю Я тебЯ: не бросай своей любви и надежды!
     ’ы  еще  чувствуешь  себЯ   благородным,   и   благородным
чувствуют  тебЯ  также  и  другие, кто не любит тебЯ и посылает
вослед тебе злые взглЯды. ‡най, что у всех поперек дороги стоит
благородный.
     „аже длЯ добрых стоит благородный поперек дороги;  и  даже
когда  они  называют его добрым, этим хотЯт они устранить его с
дороги.
     Ќовое  хочет  создать  благородный,   новую   добродетель.
‘тарого хочет добрый и чтобы старое сохранилось.
     Ќо  не  в  том  опасность  длЯ благородного, что он станет
добрым, а в том, что он  станет  наглым,  будет  насмешником  и
разрушителем.
     Ax,  Я знал благородных, потерЯвших свою высшую надежду. €
теперь клеветали они на все высшие надежды.
     ’еперь жили они, наглые, среди мимолетных удовольствий,  и
едва ли цели их простирались дальше днЯ.
     "„ух  --  тоже  сладострастие"  -- так говорили они. ’огда
разбились крыльЯ у духа их: теперь ползает он всюду  и  грЯзнит
все, что гложет.
     Ќекогда   мечтали   они   стать   героЯми  --  теперь  они
сластолюбцы. Џечаль и страх длЯ них герой.
     Ќо моей любовью и надеждой заклинаю  Я  тебЯ:  не  отметай
героЯ в своей душе! •рани свЯто свою высшую надежду! --
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ проповедниках смерти

     …сть  проповедники  смерти; и землЯ полна теми, кому нужно
проповедовать отвращение к жизни.
     ‡емлЯ полна лишними, жизнь испорчена чрезмерным множеством
людей. Ћ, если б можно было "вечной жизнью" сманить их из  этой
жизни!
     "†елтые"   или  "черные"  --  так  называют  проповедников
смерти. Ќо Я хочу показать их вам еще и в других красках.
     ‚от они ужасные, что носЯт в себе хищного зверЯ и не имеют
другого выбора, кроме как вожделение или самоумерщвление. Ќо  и
вожделение их -- тоже самоумерщвление.
     Ћни еще не стали людьми, эти ужасные; пусть же проповедуют
они отвращение к жизни и сами уходЯт!
     ‚от  --  чахоточные  душою:  едва  родились  они,  как уже
начинают умирать и жаждут учений усталости и отречениЯ.
     Ћни охотно желали бы быть мертвыми, и мы  должны  одобрить
их  волю!  Ѓудем  же  остерегатьсЯ,  чтобы  не  воскресить этих
мертвых и не повредить эти живые гробы!
     ЏовстречаетсЯ ли им  больной,  или  старик,  или  труп,  и
тотчас говорЯт они: "жизнь опровергнута!"
     Ќо  только  они  опровергнуты  и  их глаза, видЯщие только
<i>одно</i> лицо в существовании.
     Џогруженные  в  глубокое  уныние  и  алчные  до  маленьких
случайностей, приносЯщих смерть, -- так ждут они, стиснув зубы.
     €ли  же: они хватаютсЯ за сласти и смеютсЯ при этом своему
ребЯчеству; они висЯт на жизни, как на  соломинке,  и  смеютсЯ,
что они еще висЯт на соломинке.
     €х  мудрость  гласит: "ѓлупец тот, кто остаетсЯ жить, и мы
настолько же глупы. ќто и есть самое глупое в жизни!" --
     "†изнь есть только страдание" -- так говорЯт другие  и  не
лгут;   так   постарайтесь   же,   чтобы  перестать  <i>вам</i>
существовать!  ’ак  постарайтесь  же,  чтобы  кончилась  жизнь,
котораЯ есть только страдание!
     €  да  гласит  правило вашей добродетели: "ты должен убить
самого себЯ! ’ы должен сам себЯ украсть у себЯ!" --
     "‘ладострастие есть  грех  --  так  говорЯт  проповедующие
смерть, -- дайте нам идти стороною и не рожать детей!"
     "’рудно  рожать,  -- говорЯт другие, -- к чему еще рожать?
ђождаютсЯ лишь несчастные!" € они также проповедники смерти.
     "Ќам нужна жалость, -- так говорЯт  третьи.  --  ‚озьмите,
что есть у менЯ! ‚озьмите менЯ самого! ’ем меньше Я буду свЯзан
с жизнью!"
     …сли  б  они  были совсем сострадательные, они отбили бы у
своих ближних охоту к жизни. Ѓыть злым -- было бы  их  истинной
добротою.
     Ќо  они  хотЯт  освободитьсЯ от жизни; что им за дело, что
они еще крепче свЯзывают других своими цепЯми и даЯниЯми!
     €  даже  вы,  длЯ  которых  жизнь  есть  суровый  труд   и
беспокойство,  --  разве  вы не очень утомлены жизнью? ђазве вы
еще не созрели длЯ проповеди смерти?
     ‚се вы, длЯ которых дорог  суровый  труд  и  все  быстрое,
новое,   неизвестное,   --   вы  чувствуете  себЯ  дурно;  ваша
деЯтельность есть бегство и желание забыть самих себЯ.
     …сли бы вы больше верили в жизнь, вы бы меньше  отдавались
мгновению.  Ќо чтобы ждать, в вас нет достаточно содержаниЯ, --
и даже чтобы ленитьсЯ!
     ‚сюду раздаетсЯ голос тех, кто проповедует смерть; и землЯ
полна теми, кому нужно проповедовать смерть.
     €ли "вечную жизнь" -- мне все равно, -- если только они не
замедлЯт отправитьсЯ туда!
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ войне и воинах

     Њы не хотим пощады от наших лучших врагов, а также от тех,
кого мы любим до глубины души. Џозвольте  же  мне  сказать  вам
правду!
     ЃратьЯ мои по войне! џ люблю вас до глубины души; теперь и
прежде Я был вашим равным. € Я также ваш лучший враг. Џозвольте
же мне сказать вам правду!
     џ   знаю   о   ненависти   и  зависти  вашего  сердца.  ‚ы
недостаточно велики, чтобы не знать ненависти  и  зависти.  ’ак
будьте же настолько велики, чтобы не стыдитьсЯ себЯ самих!
     €  если вы не можете быть подвижниками познаниЯ, то будьте
по крайней мере его  ратниками.  Ћни  спутники  и  предвестники
этого подвижничества.
     џ  вижу  множество  солдат:  как  хотел  бы Я видеть много
воинов! "Њундиром" называетсЯ то, что они носЯт;  да  не  будет
мундиром то, что скрывают они под ним!
     Ѓудьте такими, чей взор всегда ищет врага -- <i>своего</i>
врага.  €  у  некоторых  из  вас  сквозит  ненависть  с первого
взглЯда.
     ‘воего врага ищите вы, свою войну ведите вы, войну за свои
мысли! € если ваша мысль не  устоит,  все-таки  ваша  честность
должна и над этим праздновать победу!
     ‹юбите  мир как средство к новым войнам. € притом короткий
мир -- больше, чем долгий.
     џ призываю вас не к работе, а к борьбе. џ призываю вас  не
к  миру,  а  к  победе.  „а  будет  труд  ваш борьбой и мир ваш
победою!
     Њожно молчать и сидеть смирно, только когда есть стрелы  и
лук; иначе болтают и бранЯтсЯ. „а будет ваш мир победою!
     ‚ы  говорите,  что  благаЯ  цель освЯщает даже войну? џ же
говорю вам, что благо войны освЯщает всЯкую цель.
     ‚ойна и мужество совершили больше великих дел, чем  любовь
к  ближнему.  Ќе  ваша жалость, а ваша храбрость спасала доселе
несчастных.
     —то  хорошо?  спрашиваете   вы.   •орошо   быть   храбрым.
Џредоставьте  маленьким  девочкам говорить: "быть добрым -- вот
что мило и в то же времЯ трогательно".
     ‚ас называют бессердечными -- но ваше сердце  неподдельно,
и  Я  люблю стыдливость вашей сердечности. ‚ы стыдитесь прилива
ваших чувств, а другие стыдЯтсЯ их отлива.
     ‚ы безобразны?  Ќу,  что  ж,  братьЯ  мои!  Ћкутайте  себЯ
возвышенным, этой мантией безобразного!
     €  когда  ваша  душа  становитсЯ  большой,  она становитсЯ
высокомерной; и в вашей возвышенности есть злоба. џ знаю вас.
     ‚ злобе встречаетсЯ высокомерный  со  слабым.  Ќо  они  не
понимают друг друга. џ знаю вас.
     ‚раги  у  вас  должны  быть  только  такие,  которых бы вы
ненавидели, а не такие, чтобы  их  презирать.  Ќадо,  чтобы  вы
гордились  своим  врагом:  тогда  успехи  вашего  врага будут и
вашими успехами.
     ‚осстание -- это доблесть раба. ‚ашей доблестью  да  будет
повиновение! ‘амо приказание ваше да будет повиновением!
     „лЯ  хорошего  воина  "ты  должен" звучит приЯтнее, чем "Я
хочу". € все, что вы любите, вы должны сперва приказать себе.
     ‚аша любовь к  жизни  да  будет  любовью  к  вашей  высшей
надежде  --  а  этой высшей надеждой пусть будет высшаЯ мысль о
жизни!
     Ќо ваша высшаЯ мысль должна быть вам приказана мною  --  и
она гласит: человек есть нечто, что должно превзойти.
     €так,  живите своей жизнью повиновениЯ и войны! —то пользы
в долгой жизни! Љакой воин хочет, чтобы щадили его!
     џ не щажу вас, Я люблю вас всем сердцем, братьЯ по  войне!
--
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ новом кумире

     Љое-где существуют еще народы и стада, но не у нас, братьЯ
мои; у нас есть государства.
     ѓосударство?  —то  это  такое?  €так,  слушайте  менЯ, ибо
теперь Я скажу вам свое слово о смерти народов.
     ѓосударством называетсЯ самое холодное  из  всех  холодных
чудовищ.  •олодно  лжет  оно; и эта ложь ползет из уст его: "џ,
государство, есмь народ".
     ќто -- ложь! ‘озидателЯми были те, кто  создали  народы  и
дали им веру и любовь; так служили они жизни.
     ђазрушители  --  это  те,  кто ставит ловушки длЯ многих и
называет их государством: они навесили им  меч  и  навЯзали  им
сотни желаний.
     ѓде  еще  существует  народ,  не понимает он государства и
ненавидит его, как дурной глаз и нарушение обычаев и прав.
     ќто знамение даю Я вам:  каждый  народ  говорит  на  своем
Языке о добре и зле -- этого Языка не понимает сосед. ‘вой Язык
обрел он себе в обычаЯх и правах.
     Ќо  государство  лжет  на всех Языках о добре и зле: и что
оно говорит, оно лжет -- и что есть у него, оно украло.
     ‚се  в  нем  поддельно:  крадеными  зубами   кусает   оно,
зубастое. Џоддельна даже утроба его.
     ‘мешение  Языков в добре и зле: это знамение даю Я вам как
знамение государства. Џоистине,  волю  к  смерти  означает  это
знамение! Џоистине, оно подмигивает проповедникам смерти!
     ђождаетсЯ  слишком  много  людей:  длЯ  лишних  изобретено
государство!
     ‘мотрите,  как  оно  их  привлекает  к  себе,  это  многое
множество! Љак оно их душит, жует и пережевывает!
     "Ќа  земле нет ничего больше менЯ: Я упорЯдочивающий перст
Ѓожий"  --  так  рычит  чудовище.  €  не  только  длинноухие  и
близорукие опускаютсЯ на колени!
     Ђх,  даже  вам, великие души, нашептывает оно свою мрачную
ложь!  Ђх,  оно   угадывает   богатые   сердца,   охотно   себЯ
расточающие!
     „а,  даже  вас угадывает оно, вы, победители старого Ѓога!
‚ы устали в борьбе,  и  теперь  ваша  усталость  служит  новому
кумиру!
     ѓероев  и  честных людей хотел бы он уставить вокруг себЯ,
новый кумир!  Ћно  любит  гретьсЯ  в  солнечном  сиЯнии  чистой
совести, -- холодное чудовище!
     ‚се готов дать <i>вам</i>, если <i>вы</i> поклонитесь ему,
новый  кумир:  так  покупает  он себе блеск вашей добродетели и
взор ваших гордых очей.
     Џриманить хочет  он  вас,  вы,  многое  множество!  €  вот
изобретена  была  адскаЯ  штука,  конь смерти, брЯцающий сбруей
божеских почестей!
     „а, изобретена была смерть длЯ многих, но она  прославлЯет
самое   себЯ   как   жизнь:  поистине,  сердечнаЯ  услуга  всем
проповедникам смерти!
     ѓосударством зову Я, где все вместе  пьют  Яд,  хорошие  и
дурные;  государством,  где  все  терЯют  самих себЯ, хорошие и
дурные;  государством,  где  медленное  самоубийство  всех   --
называетсЯ -- "жизнь".
     Џосмотрите   же   на   этих   лишних   людей!  Ћни  крадут
произведениЯ  изобретателей  и  сокровища  мудрецов:  культурой
называют  они  свою кражу -- и все обращаетсЯ у них в болезнь и
беду!
     Џосмотрите же на этих лишних людей! Ћни всегда больны, они
выблевывают свою желчь и называют это газетой. Ћни проглатывают
друг друга и никогда не могут переварить себЯ.
     Џосмотрите же на этих лишних людей! Ѓогатства  приобретают
они  и  делаютсЯ  от  этого  беднее. ‚ласти хотЯт они, и прежде
всего рычага власти, много денег, -- эти немощные!
     Џосмотрите, как лезут они,  эти  проворные  обезьЯны!  Ћни
лезут друг на друга и потому срываютсЯ в грЯзь и в пропасть.
     ‚се  они  хотЯт  достичь  трона: безумие их в том -- будто
счастье восседало бы на троне! —асто грЯзь восседает  на  троне
-- а часто и трон на грЯзи.
     Џо-моему,   все  они  безумцы,  карабкающиесЯ  обезьЯны  и
находЯщиесЯ в бреду.  Џо-моему,  дурным  запахом  несет  от  их
кумира,  холодного  чудовища; по-моему, дурным запахом несет от
всех этих служителей кумира.
     ЃратьЯ мои, разве хотите вы задохнутьсЯ в чаду их пастей и
вожделений! ‘корее разбейте окна и прыгайте вон!
     €збегайте же дурного запаха!  ‘торонитесь  идолопоклонства
лишних людей!
     €збегайте   же   дурного  запаха!  ‘торонитесь  дыма  этих
человеческих жертв!
     ‘вободною стоит  длЯ  великих  душ  и  теперь  еще  землЯ.
‘вободных   много   еще  мест  длЯ  одиноких  и  длЯ  тех,  кто
одиночествует вдвоем, где веет благоухание тихих морей.
     …ще свободной  стоит  длЯ  великих  душ  свободнаЯ  жизнь.
Џоистине,  кто  обладает  малым, тот будет тем меньше обладаем:
хвала малой бедности!
     ’ам, где кончаетсЯ государство, и начинаетсЯ  человек,  не
ЯвлЯющийсЯ  лишним:  там начинаетсЯ песнь необходимых, мелодиЯ,
единожды существующаЯ и невозвратнаЯ.
     ’уда, где <i>кончаетсЯ</i> государство, -- туда  смотрите,
братьЯ  мои!  ђазве  вы  не  видите  радугу  и мосты, ведущие к
сверхчеловеку? --
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ базарных мухах

     Ѓеги, мой друг, в свое уединение! џ вижу, ты оглушен шумом
великих людей и исколот жалами маленьких.
     ‘ достоинством умеют лес и скалы хранить молчание вместе с
тобою. ЋпЯть уподобьсЯ твоему  любимому  дереву  с  раскинутыми
ветвЯми: тихо, прислушиваЯсь, склонилось оно над морем.
     ѓде  кончаетсЯ  уединение,  там  начинаетсЯ  базар;  и где
начинаетсЯ базар,  начинаетсЯ  и  шум  великих  комедиантов,  и
жужжанье Ядовитых мух.
     ‚  мире  самые лучшие вещи ничего еще не стоЯт, если никто
не  представлЯет  их;  великими  людьми  называет  народ   этих
представителей.
     Џлохо  понимает народ великое, т. е. творЯщее. Ќо любит он
всех представителей и актеров великого.
     ‚округ изобретателей  новых  ценностей  вращаетсЯ  мир  --
незримо  вращаетсЯ  он. Ќо вокруг комедиантов вращаетсЯ народ и
слава -- таков порЯдок мира.
     “ комедианта есть дух, но мало совести духа. ‚сегда  верит
он  в  то,  чем он заставлЯет верить сильнее всего, -- верить в
<i>себЯ самого</i>!
     ‡автра у него новаЯ  вера,  а  послезавтра  --  еще  более
новаЯ. —увства его быстры, как народ, и настроениЯ переменчивы.
     Ћпрокинуть   --   называетсЯ  у  него:  доказать.  ‘делать
сумасшедшим -- называетсЯ у него: убедить.  Ђ  кровь  длЯ  него
лучшее из всех оснований.
     €стину,  проскальзывающую только в тонкие уши, называет он
ложью и ничем. Џоистине, он верит только в таких богов, которые
производЯт в мире много шума!
     Ѓазар полон праздничными скоморохами -- и  народ  хвалитсЯ
своими великими людьми! „лЯ него они -- господа минуты.
     Ќо  минута  настойчиво  торопит  их:  оттого и они торопЯт
тебЯ. € от тебЯ хотЯт они услышать „а или Ќет. ѓоре, ты  хочешь
сесть между двух стульев?
     Ќе  завидуй  этим  безусловным,  настойчиво торопЯщим, ты,
любитель  истины!  Ќикогда  еще  истина  не  повисала  на  руке
безусловного.
     Ћт  этих  стремительных  удались  в  безопасность: лишь на
базаре нападают с вопросом: да или нет?
     Њедленно течет жизнь всех глубоких родников: долго  должны
они ждать, прежде чем узнают, что упало в их глубину.
     ‚  сторону от базара и славы уходит все великое: в стороне
от базара и славы жили издавна изобретатели новых ценностей.
     Ѓеги, мой друг, в свое уединение: Я вижу  тебЯ  искусанным
Ядовитыми мухами. Ѓеги туда, где веет суровый, свежий воздух!
     Ѓеги  в свое уединение! ’ы жил слишком близко к маленьким,
жалким людЯм. Ѓеги от их невидимого мщениЯ!  ‚  отношении  тебЯ
они только мщение.
     Ќе поднимай руки против них! Ћни -- бесчисленны, и не твое
назначение быть махалкой от мух.
     Ѓесчисленны  эти  маленькие,  жалкие люди; и не одному уже
гордому зданию дождевые капли и плевелы послужили к гибели.
     ’ы не камень, но ты стал уже впалым от  множества  капель.
’ы будешь еще изломан и растрескаешьсЯ от множества капель.
     “сталым  вижу Я тебЯ от Ядовитых мух, исцарапанным в кровь
вижу Я тебЯ в сотнЯх  мест;  и  твоЯ  гордость  не  хочет  даже
возмущатьсЯ.
     Љрови  твоей  хотели  бы  они  при  всей невинности, крови
жаждут их бескровные души  --  и  потому  они  кусают  со  всей
невинностью.
     Ќо ты глубокий, ты страдаешь слишком глубоко даже от малых
ран; и  прежде  чем ты излечивалсЯ, такой же Ядовитый червь уже
полз по твоей руке.
     ’ы  кажешьсЯ  мне  слишком  гордым,  чтобы  убивать   этих
лакомок. Ќо берегись, чтобы не стало твоим назначением выносить
их Ядовитое насилие!
     Ћни  жужжат вокруг тебЯ со своей похвалой: навЯзчивость --
их похвала. Ћни хотЯт близости твоей кожи и твоей крови.
     Ћни льстЯт тебе, как богу или дьЯволу;  они  визжат  перед
тобою, как перед богом или дьЯволом. Ќу что ж! Ћни -- льстецы и
визгуны, и ничего более.
     ’акже бывают они часто любезны с тобою. Ќо это всегда было
хитростью трусливых. „а, трусы хитры!
     Ћни   много   думают   о   тебе   своей   узкой  душою  --
подозрительным кажешьсЯ ты им всегда! ‚се, о чем много  думают,
становитсЯ подозрительным.
     Ћни  наказывают  тебЯ  за все твои добродетели. Ћни вполне
прощают тебе только -- твои ошибки.
     Џотому что ты кроток и справедлив, ты говоришь: "Ќевиновны
они в своем маленьком существовании". Ќо их узкаЯ душа  думает:
"‚иновно всЯкое великое существование".
     „аже когда ты снисходителен к ним, они все-таки чувствуют,
что ты  презираешь  их;  и они возвращают тебе твое благодеЯние
скрытыми злодеЯниЯми.
     ’воЯ гордость без слов всегда противоречит их  вкусу;  они
громко  радуютсЯ,  когда  ты  бываешь достаточно скромен, чтобы
быть тщеславным.
     ’о, что мы узнаем  в  человеке,  воспламенЯем  мы  в  нем.
ЋстерегайсЯ же маленьких людей!
     Џеред  тобою  чувствуют  они себЯ маленькими, и их низость
тлеет и разгораетсЯ против тебЯ в невидимое мщение.
     ђазве ты не замечал, как  часто  умолкали  они,  когда  ты
подходил  к  ним,  и  как сила их покидала их, как дым покидает
угасающий огонь?
     „а, мой  друг,  укором  совести  ЯвлЯешьсЯ  ты  длЯ  своих
ближних: ибо они недостойны тебЯ. € они ненавидЯт тебЯ и охотно
сосали бы твою кровь.
     ’вои ближние будут всегда Ядовитыми мухами; то, что есть в
тебе великого,  --  должно  делать их еще более Ядовитыми и еще
более похожими на мух.
     Ѓеги, мой друг, в свое уединение, туда, где веет  суровый,
свежий воздух! Ќе твое назначение быть махалкой от мух. --
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ целомудрии

     џ  люблю  лес.  ‚  городах  трудно жить: там слишком много
похотливых людей.
     Ќе лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты  похотливой
женщины?
     €  посмотрите  на  этих мужчин: их глаза говорЯт -- они не
знают ничего лучшего на земле, как лежать с женщиной.
     ѓрЯзь на дне их души; и горе, если у  грЯзи  их  есть  еще
дух!
     Ћ,  если бы вы совершенны были, по крайней мере как звери!
Ќо зверЯм принадлежит невинность.
     ђазве Я советую вам убивать свои чувства?  џ  советую  вам
невинность чувств.
     ђазве  целомудрие  Я  советую  вам? “ иных целомудрие есть
добродетель, но у многих почти что порок.
     Ћни, быть может, воздерживаютсЯ --  но  сука-чувственность
проглЯдывает с завистью во всем, что они делают.
     „аже  до высот их добродетели и вплоть до сурового духа их
следует за ними это животное и его смута.
     € как ловко умеет сука-чувственность молить о куске  духа,
когда ей отказывают в куске тела!
     ‚ы  любите  трагедии  и  все,  что  раздирает сердце? Ќо Я
отношусь недоверчиво к вашей суке.
     “ вас слишком жестокие глаза, и вы похотливо  смотрите  на
страдающих.  Ќе  переоделось  ли  только  ваше  сладострастие и
теперь называетсЯ состраданием!
     € это знамение даю Я вам: многие желавшие  изгнать  своего
дьЯвола сами вошли при этом в свиней.
     Љому  тЯгостно  целомудрие,  тому  надо  его отсоветовать:
чтобы не сделалось оно путем в  преисподнюю,  т.  е.  грЯзью  и
похотью души.
     ђазве  Я говорю о грЯзных вещах? Џо-моему, это не есть еще
худшее.
     Џознающий не любит погружатьсЯ в  воду  истины  не  тогда,
когда она грЯзна, но когда она мелкаЯ.
     Џоистине,  есть  целомудренные  до глубины души: они более
кротки сердцем, они смеютсЯ охотнее и больше, чем вы.
     Ћни смеютсЯ также и над  целомудрием  и  спрашивают:  "—то
такое целомудрие?
     –еломудрие  не  есть  ли  безумие? Ќо это безумие пришло к
нам, а не мы к нему.
     Њы предложили этому гостю приют и сердце: теперь он  живет
у нас -- пусть остаетсЯ, сколько хочет!"
     ’ак говорил ‡аратустра.

        Ћ друге

     "‚сегда  быть одному слишком много длЯ менЯ" -- так думает
отшельник. "‚сегда один и один -- это дает со временем двух".
     <i>џ</i>  и  <i>менЯ</i>  всегда  слишком  усердствуют   в
разговоре; как вынести это, если бы не было друга?
     ‚сегда длЯ отшельника друг ЯвлЯетсЯ третьим: третий -- это
пробка, мешающаЯ разговору двух опуститьсЯ в бездонную глубь.
     Ђх,  существует  слишком  много  бездонных глубин длЯ всех
отшельников! Џоэтому так страстно жаждут  они  друга  и  высоты
его.
     Ќаша  вера в других выдает, где мы охотно хотели бы верить
в самих себЯ. Ќаша тоска по другу ЯвлЯетсЯ нашим предателем.
     € часто с  помощью  любви  хотЯт  лишь  перескочить  через
зависть.  —асто  нападают  и создают себе врагов, чтобы скрыть,
что и на тебЯ могут напасть.
     "Ѓудь хотЯ  бы  моим  врагом!"  --  так  говорит  истинное
почитание, которое не осмеливаетсЯ просить о дружбе.
     …сли ты хочешь иметь друга, ты должен вести войну за него;
а чтобы вести войну, надо <i>уметь</i> быть врагом.
     ’ы должен в своем друге уважать еще врага. ђазве ты можешь
близко подойти к своему другу и не перейти к нему?
     ‚  своем  друге  ты  должен иметь своего лучшего врага. ’ы
должен быть к нему ближе всего сердцем,  когда  ты  противишьсЯ
ему.
     ’ы  не хочешь перед другом своим носить одежды? „лЯ твоего
друга должно быть честью, что ты даешь ему себЯ, каков ты есть?
Ќо он за это посылает тебЯ к черту!
     Љто не скрывает себЯ, возмущает  этим  других:  так  много
имеете вы оснований боЯтьсЯ наготы! „а, если бы вы были богами,
вы могли бы стыдитьсЯ своих одежд!
     ’ы   не   можешь   длЯ   своего  друга  достаточно  хорошо
нарЯдитьсЯ: ибо ты должен быть длЯ него  стрелою  и  тоскою  по
сверхчеловеку.
     ‚идел  ли  ты  своего  д