        ѓенри ‹айон Ћлди. ‚итражи патриархов

---------------------------------------------------------------
     ‹юбаЯ   публикациЯ   или   какое  бы  то  ни  было  другое
коммерческое использование данного произведениЯ возможно только
с письменного согласиЯ авторов.
    &copy; Copyright (с) „митрий ѓромов, Ћлег ‹адыженский.
    E-Mail: f_oldie@guru.cit-ua.net і f_oldie@guru.cit-ua.net
    http://www.sf.amc.ru/oldie/     і http://www.sf.amc.ru/oldie/
    http://www.fantasy.ru/oldie/    і http://www.fantasy.ru/oldie/
---------------------------------------------------------------

"‚ оный день, когда над миром новым
Ѓог склонЯл лицо свое, тогда
‘олнце останавливали словом,
‘ловом разрушали города.
€ орел не взмахивал крылами,
‡везды жались в ужасе к луне,
…сли, точно розовое пламЯ,
‘лово проплывало в вышине.
Њы ему поставили пределом
‘кудные пределы естества,
€, как пчелы в улье опустелом,
„урно пахнут мертвые слова".

Ќ. ѓумилев

        —ужой

   - ’ы написал очень грустную сказку,- сказала жена,
привычно отбрасываЯ с лица упавшую прЯдь волос.
   Њастер улыбнулсЯ.
   - ‚ следующий раз обЯзательно напишу веселую. ЋбЯзательно. ‚
некотором царстве, некотором государстве...

   Ђ потом ты медленно приходишь в себЯ, машинально размазываЯ по
лицу копоть и кровь, тупо глЯдЯ на изуродованные останки
патрульного корвета, понимаЯ, что ты один, один в этой Ѓогом
забытой дыре, и аккумулЯторы пистолета, сунутого в разбитый рот,
оказываютсЯ разрЯженными...
   Ђ дальше - дальше ты идешь, тащишьсЯ через бесконечные
маленькие деревушки, где тебЯ травЯт ленивыми собаками и почти
не дают хлеба, под вЯлую брань и сочувствие, а выброшенные из
окна старые башмаки оказываютсЯ безнадежно дырЯвыми и с
оторванной левой подметкой, висЯщей на гнилых нитках. € ты
идешь, тащишьсЯ, стараЯсь не переносить вес на левую ногу,
стараЯсь не задумыватьсЯ о будущем, пока у старой буковой рощи
не встречаешь первых прилично одетых людей. ‚ их мытых руках
тонкие прЯмые клинки, и самый молодой из них все пЯтитсЯ назад,
устало отмахиваЯсь, падаЯ на колено, пытаЯсь вырвать глубоко
вошедшую сталь... ’ы проходишь мимо, тебе безразлично
происходЯщее, но убийцам не нужны свидетели, им почему-то
никогда не нужны свидетели, и тебе тычут железом в спину,
промахиваютсЯ и догонЯют снова... ’ы забираешь оружие, ломаЯ его
на колене, не понимаЯ, за что - и отдаешь богато украшенную
рукоЯть встающему с земли владельцу. Ђ потом недоумению не
остаетсЯ места, они оказываютсЯ на редкость неуклюжими и
хрупкими, и, перехватываЯ рассеченную голень грЯзным рукавом от
куртки ближнего из лежащих, ты привыкаешь к мысли о возможности
убийства. € ты натЯгиваешь темно-фиолетовый колет с оранжевыми
наплечниками, разбираешь мешанину ремней кожаной перевЯзи,
отвЯзываешь от чахлого деревца чужую лошадь и впервые в жизни
перекидываешь ногу через седло. ‚ мир надо входить в такой,
какой он есть на самом деле. Ћсобенно в чужой мир.

   - ‘хватку надо было делать детальнее,- сказала жена,
продолжаЯ вЯзать.- ќто сейчас модно.
   - •орошо, дам детальнее,- думаЯ о своем, ответил
Њастер.

   ...•озЯин гостиницы лебезил перед золотым шитьем колета, перед
ажурным эфесом меча и даже перед его породистой лошадью. ќто
сразу выпрЯмило спину, гордо откинуло голову и превратило
скверное произношение в иностранный акцент. Ђ когда хозЯин
пополз по заплеванному каменному полу за оброненным квадратиком
из тусклого металла - он понЯл стоимость найденного
увесистого кошелька и устыдилсЯ вспыхнувшего презрениЯ к
крохобору-хозЯину. Џотом стыд исчез, исчез незаметно и больше
никогда не поЯвлЯлсЯ.
   ѓостиничнаЯ прислуга, любопытнаЯ и крикливаЯ, сразу прозвала его
чужаком - и это тоже прочно приросло, став именем, кличкой,
второй кожей, невесомой и незаметной. Ћн долго был —ужим, очень
долго - пока не стал Њастером.
   Ѓрусчатка мостовой и кирпич стен были нелепы и архаичны. ’ы
мерЯешь зигзаги улиц, сидишь в винной духоте кабачков и
притонов, расталкиваешь ножнами толпу на карнавалах и публичных
казнЯх, прицениваешьсЯ на рынке к плащам и девочкам... ѓород
входит в тебЯ и становитсЯ тобой, и лишь полное отсутствие
вывесок, листков с указами и пошлых стишков на заборах -
полное отсутствие слова, написанного или напечатанного,
выцарапанного на грЯзной стене или камне мостовой - эта
страннаЯ пустота еще смущает тебЯ. Ќо и она становитсЯ
обыденной. Џозднее ты заметишь, что здесь не поют песен. „аже на
карнавалах. Ќикогда.
   ЏЯтискатные черепичные крыши, жутковатые резные флюгера в виде
зубастых тварей с печальными глазами, грубо отесанные камни
мощных стен - и неожиданно ажурнаЯ, витиеватаЯ филигрань
особнЯка, обветренный мрамор колонн, красноватый лак деревЯнных
дверей... €спуганный горожанин шарахаетсЯ в сторону, не отвечаЯ
на вопрос, и тонкаЯ хищнаЯ стрела у самых ног, посмевших
переступить невидимую черту перед молчащим домом... ‹адно, это
тоже город. Њглистые, понурые рассветы, темно-серые зубцы
крепостных башен, глухое звЯканье засовов и перекличка ленивых
часовых. ќто надолго. Њожет быть, навсегда. ’ы стрЯхиваешь
зЯбкое сонное оцепенение и осторожно переступаешь порог
гостиницы. Ѓудем привыкать.

   - ќто наивно,- †ена аккуратно намазывала масло на
будущий бутерброд.- ќто наивно. “ж вывески ты мог бы
оставить.
   - Ќе мог,- ответил мастер.

   * * *

   ‚ то утро он шел по рынку, удивлЯЯсь пустоте каменных рЯдов.
‡атем свернул в проходной сквознЯк и остановилсЯ у оружейной
лавки. ђазглЯдываЯ диковинно изогнутые ножи в окне, он
прислушивалсЯ к отдаленному низкому реву башенных труб и не
обратил вниманиЯ на робкий скрип двери.
   - „а простит менЯ господин,- пожилой гигант оружейник
согнул спину в низком поклоне,- сегоднЯ пЯтый день месЯца
плодов, господин, пЯтый день, отойдите от моей лавки, умолЯю
вас... менЯ убьют из-за вас, господин, пожалейте старого
мечника...
   Ћн шагнул в духоту лавки, властно отстранив дрожащего человека.
Ћружейник торопливо бросилсЯ запирать дверные засовы и опускать
на окна тЯжелые ставни.
   - Љому понадобитсЯ убивать тебЯ, мастер?
   - џ не Њастер, господин изволит шутить... ‘егоднЯ пЯтый
день, господин приехал издалека, он не знает... ‚ пЯтый день
госпожа Ђль-•иро, дочь правителЯ, проезжает в ‡еленый замок,
простите мою дерзость, господин...
   - Ђль-•иро, дочь правителЯ?
   - „ерзнувший заметить пыль от копыт коней охраны
наследницы,- заученно затарахтел мечник,- да будет
оскоплен и войдет в низшую свиту, осмелившийсЯ же увидеть тень
паланкина госпожи - будет ослеплен и отправлен в бани длЯ
растираниЯ усталых тел, поднЯвший же глаза на звезду Ђль-•иро да
умрет как собака, ибо только орел, не мигаЯ, смотрит на
солнце... ‘читающий себЯ орлом - да придет в восьмой день на
Џлощадь €стины, если он не из числа повелевающих словами...
   ‡а окном взревели трубы. Ћн отстранил оружейника, не дослушав
его слов, и приник к щели ставен.
   Ѓелые мулы рабов гордо встрЯхивали серебристыми султанами,
рослые стражи из дворцовой гвардии сдерживали горЯчившихсЯ
жеребцов, восемь носильщиков несли розовый паланкин, не смеЯ
склонить головы под тЯжестью. Ђ в паланкине сидела госпожа
Ђль-•иро, ‡везда и дочь ‡везды, наследнаЯ принцесса -
хрупкаЯ девочка пЯтнадцати лет с капризными губами.
   - Џрекрасна ты, возлюбленнаЯ моЯ, как столица, хороша и
грозна, как полк знаменный,- шепчешь ты, не отрываЯсь от
щели.- Ћтведи глаза, что менЯ победили, волосы твои -
как стадо коз, что бегут с гор гилеадских, как разлом граната
- щеки твои из-под фаты...
   “дарил раскат грома. Ќа безоблачном небе внезапно объЯвилась
лохматаЯ туча, ветвистаЯ молниЯ рассекла потемневший мир.
   - Њастера! Њастера пришли!..- завизжали рабыни. ‘тража
рассыпалась по переулку, выставив зазубренные копьЯ и размахиваЯ
широкими крисами с семью ритуальными изгибами.
   - “блюдки! - надрывалсЯ богато одетый черноусый всадник,
охаживаЯ плетью плЯшущего конЯ.- ‘волочи! ‚ыйдите на
простор! „айте моему копью войти в вашу проклЯтую глотку!..
   ‚исевшее за его спиной длинное копье изогнулось петлей и прочно
охватило горло кричавшего. Ћн захлебнулсЯ, побагровел и рухнул
под копыта, вцепившись в мертвую хватку взбесившегосЯ копьЯ.
   ...’ы отшатываешьсЯ от ставен, почти бежишь по тесному грЯзному
коридору, у самых дверей черного хода налетаЯ на бьющего земные
поклоны оружейника.
   - Њастер, пощадите! - седоглавый великан истерически
визжит, не глЯдЯ тебе в лицо.- Џощадите, Я не знал, кто вы,
Я никогда не складывал слова в витражи, Я не... Ќе надо говорить
надо мной!
   Ћн затихает и валитсЯ лицом в пол. ’ы переступаешь через большое
тело и спешишь по замызганной улочке обратно, в гостиницу. ‘лова
старого мечника преследуют тебЯ.
   - Њастер, пощадите!... џ никогда не складывал слова в
витражи... Ќе говорите надо мной!

   - „евушку надо было описать подробнее,- цветы никак не
хотели располагатьсЯ в вазе, и жена в очередной раз переставила
весь ворох пионов в колодце хрусталЯ.- „очь ‡везды,
понимаешь... Ђ фигура, глаза, ножки, наконец?
   Њастер взЯл со стола большое мокрое Яблоко, надкусил.
   - Џопробую.
   Ћн знал, что пробовать не станет. ќто было бы слишком
рискованно, слишком. Ђ лгать он не умеет, училсЯ когда-то, да
видно - не тому...

   ...—ужое черное небо, чужие черные провалы между редкими
незнакомыми созвездиЯми, ветер путаетсЯ в невидимых сухих
ветвЯх, палых листьЯх, грубых складках плаща, привычно
откинутого с остывающего эфеса... ‘пать не хочетсЯ. ’ы идешь
сквозь мерный шелест, чернильную вЯзкую темноту, сквозь ровное
дыхание ночи, пока она не становитьсЯ твоей, вобрав в себЯ
шаги, плащ, ветер, судороги бунтующего рассудка,-
пока... ‚от теперь можно возвращатьсЯ. ‘пать. € просыпатьсЯ от
собственного крика.
   Ћн лежал на провонЯвшей клопами лежанке, считаЯ трещины в
потолке, когда в дверь постучали. Ћн ничего не ответил. „верь
осторожно заскрипела, и в проеме показалсЯ человеческий силуэт.
‚ошедший был стар, седые редкие волосы лежали на костлЯвых
плечах, обтЯнутых длинным серым балахоном. ЋружиЯ при нем не
было.
   - ‚ечного счастьЯ,- сказал старик.
   - € вам.
   - Њои братьЯ хотЯт видеть вас. Џойдемте, прошу...
   ‚ тихом голосе гостЯ звучала уверенность в праве приглашать,
ничего при этом не объЯснЯЯ. ’ы встал, застегиваЯ прЯжку поЯса и
привычно набрасываЯ перевЯзь с оружием.
   - ‚ам не понадобитсЯ меч,- улыбнулсЯ старик.-
ѓоворЯщим не нужны костыли. Ћставьте его здесь.
   ’ы разозлилсЯ. ’ы отвык от подобного тона и вызывающе
остановилсЯ, засунув большие пальцы за поЯс. ‘тарик пожевал
губами.
   - Њеч, бесценное железо, слушай Њастера веленье, помни все,
что твой хозЯин заклинает тайным словом,- затЯнул он,
постукиваЯ каблуком,- выходи, клинок послушный, волю
Њастера исполни, что и в мыслЯх не держал он, что во сне ему не
снилось...
   ’ы с удивлением глЯдел в рот сумасшедшему старику, пока не
ощутил непривычную легкость перевЯзи. Њеч снова висел на стене.
’ы невольно потрогал прЯжку креплениЯ, еще раз глЯнул на
висЯщий клинок - и шагнул за гостем. ‘траннаЯ
способность. ‘транные стихи, ритм тоже странный. "‘кажи мне,
кудесник, любимец богов, что сбудетсЯ в жизни со мною?"
- пробормотал ты, берЯсь за ручку двери и спотыкаЯсь о
длинные ножны. Џредательский меч послушно закачалсЯ у бедра.
‘тарик обернулсЯ, посмотрел тебе в глаза и, ничего не сказав,
шагнул вперед.

   - Њистика какаЯ-то,- сказала жена.
   - Њистика,- согласилсЯ Њастер.

   * * *

   Џод городом оказалась целаЯ сеть древних заброшенных каризов,
высохших и потрескавшихсЯ. ‚начале он еще пыталсЯ запоминать
дорогу, но через полчаса убедилсЯ в бессмысленности этой затеи.
ЏроклЯтый старик, казалось, шел с закрытыми глазами, уныло
напеваЯ себе под нос. ‘лов он разобрать не мог и подумал, что
это перваЯ песнЯ, услышаннаЯ им в городе. ЏерваЯ песнЯ, и она не
понравилась ему - однообразнаЯ и бесконечнаЯ, как эти
коридоры с извилистым незаметным ритмом поворотов.
   Џыльный тоннель, в котором проводник резко остановилсЯ и прервал
свое бормотание, ничем не отличалсЯ от всех предыдущих. ‘тарик
опустилсЯ прЯмо на глинистый пол, поджав тощие ноги и указав
рукой напротив себЯ. Ћн осталсЯ стоЯть и вызывающе прищурилсЯ на
морщинистое лицо.
   - ѓде же твои братьЯ, старик? €ли, не дождавшись нас, они
одрЯхлели и скончались? ’огда мир их праху...
   ‘лова прозвучали громко и нелепо. ’ы понЯл это и разозлилсЯ еще
больше.
   - —то ты говорил на улице Ћружейников, чужеземец?
   - ѓоворил? џ не говорил, Я смотрел... Ќо если ты собираешьсЯ
исполнить предписание об оскоплении, то ты переоценил силы свои,
старый человек...
   - ‹ишь нам самим ведомы пределы сил наших. —то ты говорил,
глЯдЯ на шествие, чужеземец? ѓовори, не бойсЯ, здесь стихии не
властны над витражами. Љак и витражи над стихиЯми... Ћтвечай.
   ’ы вспомнил удлиненное лицо Ђль-•иро, мокрую спину носильщика,
задушенного всадника... ‹гать не хотелось.
   - Ћтведи глаза, что менЯ победили, возлюбленнаЯ моЯ,
волосы твои - стадо коз, что сбегают с гор гилеадских,
как разлом граната...
   •олодный ветер пробежал по коридору, закрутив воронки пыли. ’ы
остановилсЯ, с удивлением глЯдЯ на вставшего старика.
   - ’ы сам нашел смену ритма во второй стихии, чужеземец? €ли
ты искал в древних витражах?..
   - Ћружейник, сгибаЯ спину, назвал менЯ Њастером. Џочему бы и
тебе не называть менЯ так, старик?
   - Њастера стоЯт над словами, а ты... ‘лова стоЯт над тобой.
Ќет, ты не Њастер, ты куколка, зародыш, и неизвестно будет
родившеесЯ из тебЯ... €ди по крайнему левому каризу, человек, и
ты выйдешь на свет. џ сам найду тебЯ. Џотом. Ќе ходи на площадь
€стины, чужеземец. Ќе надо... Џрощай.
   „ороги ты не помнил, но смутнаЯ уверенность не покидала тебЯ
весь обратный путь. ‚ыйдЯ на свет, ты опустилсЯ на запыленный
камень и стал ковырЯть сухую землю концом ножен. €з кусков
реальности никак не хотела складыватьсЯ мозаика правды. Њозаика.
‚итражи. ‘мена ритма в третьей стихии. €ли во второй?
   ‚ памЯти неожиданно всплыло высокое, почти коническое здание в
одном из переулков города, обычно кишащем нищими и юродивыми, но
в этот раз непривычно безлюдном. “зкие выщербленные ступени
незаметно погружали входЯщего в светЯщуюсЯ разноцветную пыль,
медленно текущую из оконных витражей, едва различимых в
немыслимой глубине купола. –ерковь? €ли у них нет церквей?..
Ќаверное, нет - потому что у седого неприветливого старца,
изображенного на стене и неуловимо схожего с сегоднЯшним гостем,
не наблюдалось привычного астрального нимба, не было
апостольского смирениЯ с примесью непогрешимости. —то ты знал,
старик, чего не знаю Я, что ты нес людЯм?.. —то ты не сумел им
донести?
   - €, как пчелы в улье опустелом, дурно пахнут мертвые слова,
- прошептал ты, вставаЯ с камнЯ и запрокидываЯ голову к
небу.
   Џошел дождь.

   - ’ы ошибсЯ,- сказала жена, берЯ иголку с ниткой.-
Ќа улице Ћружейников ты говорил не те слова. ’о есть те, но
более правильно.
   - ќто не важно,- ответил Њастер.- ‘мена ритма во
второй стихии все равно сохранилась.

   * * *

   ‚ восьмой день он все-таки пришел на площадь €стины. ‚сю дорогу
он уговаривал себЯ, что делает это вовсе не из-за прекрасных
глаз местной звезды, а назло старому лохматому колдуну, назло
своей дурацкой судьбе, назло... Ќазло всему, но чему именно
- всему,- он так и не выЯснил, хотЯ продолжал Яростный
внутренний монолог, даже стоЯ на холодном мраморе площади и
слушаЯ ѓолос. ѓолос шел ниоткуда и заполнЯл мЯгким бархатистым
тембром все пустое пространство. "ќто мы уже ели,-
раздраженно подумал он.- ’рубы, укрытые в стенах, и лысый
оратор у мундштука. Ћчень впечатлЯюще длЯ чувствующих себЯ
орлами."
   Џоловины сказанного разобрать не удалось, но общий смысл
сводилсЯ к тому, что серьезно говорить с ним станут лишь по
прохождении какого-то ‹абиринта •имер. ЋткрывшаЯсЯ в стене
дверь, видимо, и указывала путь в этот невеселый лабиринт. Ћн
переступил порог. Ђрхитектура здесь не отличалась разнообразием.
‹абиринт, как лабиринт. ‚полне. Џервый час он шел, держась за
эфес и готовЯсь к любым ловушкам. Џотом ему надоело.

...ѓоспожа моЯ, триста лет,
’риста лет вас все нет как нет!
Ќа чепце расплелась тесьма,
Џочтальон не несет письма,
’риста долгих-предолгих лет
‚ы все пишете мне ответ...

   Ћн шел и шел, казалось, этому не будет конца, казалось, здесь
сроду не было никаких ловушек, а только вечное кружение по
нескончаемым коридорам и вечное напрЯжение от ожиданиЯ неведомо
чего. Ћн ускорил шаг. Џотом побежал.

...Џростите менЯ, о моЯ госпожа,
Џростите менЯ,
џ снова стучусь в ваш семнадцатый век
€з нашего днЯ,
Џростите менЯ, мой чужой человек,
Џростите менЯ.
‘квозь времЯ, за черный провал рубежа,
€з скуки оков,
џ все-таки вырвусь, моЯ госпожа,
‚ы только дождитесь менЯ, госпожа,
‚ы только простите менЯ, госпожа,
Џростите во веки веков!..

   ...’ы вылетел на залитую солнцем площадь и замер. Њеталл конских
нагрудников, металл тЯжких лезвий, металл солдатских глаз.
‚перед протолкалсЯ толстый безбровый евнух в бирюзовом халате.
   - —то ты видел в лабиринте, человек?
   - Ќичего,- оторопело бормочешь ты.
   - ‚ы слышали! - торжественно махнул скопец в адрес
толпЯщихсЯ воинов и снова повернулсЯ к тебе.- ђазве ты не
знал, что повелевающие словами не ЯвлЯютсЯ на площадь €стины? Ќо
ты не из ‚ысшей ‹ожи, и Я вижу меч на твоем бедре... Њастера не
носЯт оружиЯ. ’ы не Њастер, и ты не воин. ’ы чужой, ты
оборотень. “бейте лжеца!
   ‘тена конских морд и тускло горЯщего металла сдвинулась с места.
’ы даже не обернулсЯ, когда холоднаЯ старческаЯ ладонь
опустилась сзади на твое плечо.
   - ђазве Я не просил тебЯ не ходить на площадь, чужеземец?..
   - Џросил, старик. Ќо Я хочу правды, а менЯ кормЯт страхом и
суевериЯми.
   - ’ы хочешь правды? ђедкий случай. ‡десь не лучшее место длЯ
правды, чужеземец. Њы уходим.
   ‘тарик шагнул вперед, взметнув пергаментные худые руки перед
желтым оскалом жеребца.
   - —итающие в лицах, маги, где вы?
   ‘юда - и поддержите ореол.
   ‡венЯщие сумерки упали на притихшую площадь, шум ветра заполнил
тебЯ, и сознание послушно растворилось в его бесформенном
рокоте...

   - •орошие стихи,- непослушнаЯ прЯдь волос никак не
хотела лежать под капором.- Ќет, честно, хорошие. —ьи?
   Њастер промолчал, снимаЯ с вешалки шубку.

   * * *

   ЏереступаЯ босыми ногами по каменным плитам пола, он следил за
силуэтами людей, бесшумно мелькающих в глубине огромного
сводчатого зала и убеждал себЯ, что все обрЯды похожи друг на
друга. Ќемного мистики, немного театра и очень много
банальности. €з обрывочных реплик юношей, более часа умащавших
его ароматическими смолами, укладывавших отросшие волосы в
замысловатую высокую прическу, забравших повседневную одежду в
обмен на простые кожаные штаны до колен - из их слов он
понЯл про некий обрЯд Џодмастерьев, и серьезные глаза их
разрушали наивную броню иронии и здравого смысла. ЏЯть стихий,
видите ли, девЯть знаков и двенадцать штук чего-нибудь еще... ‘
Њагистром впридачу. Ќу, не Њагистром, как-то по-другому - но
он не нашел другого адекватного понЯтиЯ. Џусть будет Њагистр.
   - џ смогу узнать его? …сть же, наверное, разные приличиЯ,
церемонии, наконец!
   - ‘можешь. ‘мотри внимательно, если сумеешь. Њногие из нас
не сумели, хотЯ очень старались...
   Ћт ближней колонны отделилась невысокаЯ коренастаЯ фигура, и
рыжебородый мужчина в темно-оранжевой одежде подошел к нему.
Ћстрые горЯщие глаза мимоходом небрежно скользнули по
полуобнаженному человеку, и зал со стрельчатыми окнами и арками
переходов исчез.
   Њир вокруг колыхалсЯ зыбкими желтыми Языками, тебЯ охватило
легкое невесомое пламЯ, но оно не причинЯло боли, наоборот -
ты плавилсЯ в молчаливом наслаждении саморазрушениЯ и никак не
мог...

...Њне было сказано:
Ќе светлым лирником, что нижет
ирокие и щедрые слова,
Ќа вихри струнные,
Љачающие душу -
’ы будешь подмастерьем
‘ловесного свЯтого ремесла.

   Ѓрызжущего искрами, раскаленного, тебЯ выхватили из огнЯ и грубо
швырнули на наковальню. ’Яжким, изрезанным морщинами молотом
сверху рухнули руки, обтЯнутые серебристой тканью, и прищуренные
стальные прорези в бесстрастной маске лица.
   ’ы менЯл форму, получал удары, знаЯ о невозможности ответить,
воздать мерой за меру, уйти от...

’ы будешь кузнецом
“порных слов,
‚кус, запах, цвет и меру выЯвлЯЯ
€х скрытой сущности,
’ы будешь
Љовалом и горнилом...

   ’ы закричал. Џар обволакивал мир, холодные струи душили пламЯ,
ты исчезал в текучей глубине, в синем влажном взглЯде из-под
нависшего над бровЯми плотного капюшона, не дававшего дышать,
взрывающего легкие, заглушающего...

„лЯ ремесла и духа - единый путь:
Ћграничение себЯ.
—тоб научитьсЯ чувствовать, ты должен отказатьсЯ
Ћт радости переживаний жизни,
Ћт чувства отрешитьсЯ ради сосредоточьЯ воли
€ от воли - длЯ отрешенности сознаньЯ.

   ЉомьЯ вЯзкой сырой глины падали на лицо. ‘корбный хор отпевал
заблудшую душу, погребенную под холмом, а у подножиЯ холма стоЯл
человек с землистым цветом лица, в черном балахоне, рвущемсЯ на
ветру, и ты не мог стереть слезы, превращавшие пыль на лице в
липкую грЯзь, и...

Љогда же и сознанье
‚нутри себЯ ты сможешь погасить -
’огда
€з глубины молчаниЯ родитсЯ
‘лово,
Ќо знай, что каждым новым осуществленьем
’ы умерщвлЯешь часть своей возможной жизни...

   •олм устоЯл, но ты сумел раздвинуть два камешка и выйти в мир.
‚етер трепал твой торс, не даваЯ желанного дождЯ, обрываЯ
листьЯ, ты проклинал его, и взбалмошный ветер запуталсЯ,
наконец, в ветвЯх растущего рЯдом гиганта. ’ы поднЯл голову, и
спокойный зеленый взглЯд был тебе ответом...

Љогда же ты поймешь, что ты не сын земли,
Ќо путник по вселенным,
—то солнца и созвездьЯ возникали
€ гибли внутри тебЯ -
’огда ты станешь Њастером.

   ...Џлиты пола согрелись от босых ног, ты качалсЯ, еле
удерживаЯсь от падениЯ, дрожа от озноба. ЏЯть Њастеров
растворЯлись в темноте зала, уходили, не оборачиваЯсь, знаЯ, что
ты стоишь, что ты не упал, что ты будешь ждать, что ты теперь
свой...
   - ’ы хотел правды, чужеземец? ’огда имей в виду - это
еще не правда. ќто так... Ќемного мистики, немного представлениЯ
и очень много банальности. Ќет, Я не иронизирую, это
действительно так. ’ы был прав. Ќо сам знаешь... …сли отражение
луны одинаково в любой луже, то могут ли быть разными сердца
людей?
   ’ы обернулсЯ. Ќа потрескавшемсЯ трехногом табурете сидел
давешний старик, греЯ у камина остывшие сухие руки. ‘иние
набрЯкшие вены. Ѓесцветный и бесформенный балахон. ‘путанные
седые волосы, схваченные тонким ремешком, костлЯвые плечи,
ехидные выцветшие глаза... џ смогу узнать его? ‘мотри
внимательно, если сумеешь. Њногие из нас не сумели...
   ‘идЯщий перехватил твой взглЯд. “зкие треснувшие губы тронула
усмешка. "Ќе смотри на менЯ собачьими глазами, человек.
Џереход от нахального щенка к восторженной дворнЯге слишком
утомителен длЯ менЯ. џ стар, чужеземец. ’ы сам давно заметил
это".
   Ћн зашаркал к выходу, волоча стоптанные подошвы домашних мЯгких
шлепанцев. “ самых дверей он обернулсЯ еще раз.

- џ помню древнюю молитву Њастеров:
•рани нас, ѓосподи, от тех учеников,
Љоторые хотЯт, чтоб наш убогий гений
Љощунственно искал все новых откровений...

   „вери бесшумно закрылись.
   - ‘овсем немного театра,- жена погладила Њастера по
небритой щеке.- € очень много банальности.
   - „а,- он перехватил ее ладонь и прижалсЯ к ней лицом.
- „а. Ћригинальность хороша длЯ эмоций. Ќо приемы следует
брать старые.

   * * *

        ЃродЯга

   ‚сЯкому известна сложность укладки восьмилепесткового косого
узла на трех коротких стилетах, и лишь немногие из ‘клонЯющихсЯ
у ‹ожа рискнули бы на такое при порывах горЯчего восточного
ветра, раскачивающих резной навес над балконом.
   Ђль-•иро откинулась на спинку кресла, предоставив пепельные
прЯди своих волос в распорЯжение служанок, и прикрыла глаза.
‘квозь ажур ресниц ей хорошо был виден внутренний двор ‡еленого
замка со свежесколоченным помостом, возле свай которого
суетились плотники, заканчивающие скамьи магов дворцовой ‹ожи.
‘ами маги, как обычно, запаздывали - к счастью
лентЯев-плотников.
   ‡рЯ она согласилась присутствовать на сегоднЯшней ‚итражной
‘хватке. Џо первому разу это еще может пробудить интерес, но
стражи ‹ожи ловЯт подмастерьев не реже одного в декаду, и
любопытство скоро уступает место пресыщению. ‚ детстве она
предлагала отцу устраивать публичные казни. ‘вЯтаЯ наивность.
Љонечно, щенков, рискующих складывать слова в витражи и со всей
детской отвагой играющих стихиЯми, карать необходимо, и карать
сурово. Ќо нельзЯ выводить на площадь человека, способного
расколоть уже занесенный меч палача у него же над головой под
аккомпанемент надвигающейсЯ бури... Ќикто не спорит,
аристократов такими трюками не удивить, ‹ожа и Ѓольшой совет не
отказывают знати в мелких забавах - но чернь!.. Ќезачем
простолюдинам видеть лишнее, ни к чему. —ернь есть чернь.
†елающий говорить слова да пройдет через дворцовую ‹ожу и,
склонив голову, будет ждать подтверждениЯ. †елающий говорить без
разрешениЯ ‹ожи, а тем более скрывающийсЯ в каризах или залах
Њастеров - если это не очереднаЯ легенда плебеев! - да
выйдет на ‚итражную ‘хватку. Ћн будет говорить с членами ‹ожи,
вплоть до ‚ерховного, и пусть стихии будут милостивы к
проигравшему. Џравда, до ‚ерховного не доходил никто. ќто
простаЯ вежливость формулировки.
   Ђль-•иро вспомнила одного из первых погибших подмастерьев.
Њальчишка непозволительно долго держал лучшего из новых магов
‹ожи. Њолнии сплетались над помостом, сумасшедшие гвозди сами
вылетали из свай, скамью ‘овета до половины залило мутной водой
- а они продолжали говорить, говорить над стихиЯми, менЯЯ
тембр, сталкиваЯ внутренние созвучиЯ, напрЯгаЯ из последних сил
свЯзки горла. „ве пантеры бились во дворе замка, разрываЯ
окровавленный мех, пытаЯсь когтЯми мощных задних лап вспороть
сопернице брюхо, а над ними, диктуЯ каждое багровое пЯтно,
царили голоса соперников. € лишь когда Ђль-•иро прискучило
однообразие поединка, и она нехотЯ направилась к выходу -
тогда встал ‚ерховный. Ћна не запомнила брошенной фразы - не
простым смертным запоминать витражи - но чернаЯ кошка
мальчишки рухнула с перебитым хребтом, а под самим проигравшим
обвалилсЯ помост, накрыв его опорными бревнами. ‘лужители
вытащили казненного, и ‚ерховный склонил большую голову,
просЯ прощениЯ у госпожи. Њага - участника схватки -
Ђль-•иро больше никогда не видела. „а и не вспомнила бы никогда,
если бы не сегоднЯшнЯЯ вынужденнаЯ скука.
   Ђ все эта кормилица! Ћх уж стараЯ сорока... „авно пора отобрать
у нее золотой шнур, дающий право ворчать на наследницу в
присутствии посторонних. Ђх, ‚итражнаЯ ‘хватка, ах, ах, говорЯт,
сам ЃродЯчий Џодмастерье, ах, ах, ах, глава ‹ожи сутки не
показывает лица - наверное, готовитсЯ, бедненький... €
служанки туда же, балаболки дворцовые.
   ЃродЯчий Џодмастерье. ѓений, ребенком ушедший в каризы из-под
носа стражи ‘овета, лучший ученик полумифического нынешнего
Њагистра, тогда еще Њастера ЋгнЯ, который прочил его на свое
место - пока строптивый ученик втайне от назойливого учителЯ
не выкопал в его архивах витражи патриархов и со всей
безрассудностью молодости не попыталсЯ их договорить. ЌельзЯ
безнаказанно высвобождать стихии такого порЯдка, не имеЯ сил
заковать их в высший витраж. Ќо отчаЯнный ученик выжил - это
стоило сорванного голоса и двенадцати лет жизни вбежавшему
будущему Њагистру. Ќе смеЯ более оставатьсЯ в каризах, птенец
выпал из гнезда, или был выброшен, прошел пешком всю империю,
сопровождаемый легендами и высунувшим Языки отрЯдом ‹ожи. Ќо
степь есть степь, и, перейдЯ границу, он исчез, оставив
романтическую сказку о ЃродЯчем Џодмастерье. Ђ сейчас вместо
сказки выведут грЯзного оборванца, ‹ожа раздавит его, и можно
будет удалитьсЯ в прохладу спальни. †ара сегоднЯ, однако...
   Ђль-•иро поднЯла веки, подобные лепесткам дикой розы - врут,
разумеетсЯ, но все равно приЯтно,- досадливо отбросила
тЯжелую прЯдь волос, по традиции падавшую на лоб, и наткнулась
на тЯжелый пристальный взглЯд ‚ерховного, одиноко стоЯвшего
перед помостом. ‚ерхние веки главы ‹ожи закрывали половину
зрачка, отчего взглЯд становилсЯ прилипчивым и неконкретным, как
у древесного удава. Ђх да, он же ждет позволениЯ начать...
Ђль-•иро махнула рукой, позволив себе предупреждающую
небрежность. ‘транный он сегоднЯ... Ќеужели кормилица права?
   Ќа помост, поддерживаемый низшими служителЯми, вышел
полураздетый мужчина. Ќет, юноша, почти мужчина, но - юноша.
‚ислые уставшие плечи выдавали привычку к большой силе. Ќе силу,
а именно привычку. „линнаЯ цепь охватывала руки с неестественно
тонкими запЯстьЯми. Љонцы цепи не были ничем закреплены и
свободно свисали. Џочему он не пытаетсЯ размотать цепь? Ќаверно,
ему тоже очень жарко... Ђ где, собственно, сами члены ‹ожи? ќто
верх неприличиЯ...
   ‘утулЯсь, ‚ерховный шагнул к помосту и оглЯдел юношу с ног до
головы.
   - ‡дравствуй, ЃродЯга,- в его властном голосе звучала
неподдельнаЯ тоска.- ’ы видишь, Я смотрю на тебЯ снизу
вверх. ќто последнее, что Я могу подарить тебе. џ пришел один,
незачем фиглЯрам из ‹ожи кривлЯтьсЯ здесь. ’ы должен быть
благодарен мне за последние минуты, хотЯ и не можешь ответить.
Њолчи, ЃродЯга, молчи, Я сам оговорил подробности с взЯвшим тебЯ
конвоем. ‚се мы платим по своим счетам, вопрос лишь в том, кто
их выписывает. џ выписал твой счет. ‘мерть будет легкой и
быстрой. Џрощай.
   ‚ерховный отступил от помоста, и его голова запрокинулась к
белому плавЯщемусЯ небу.

- ‘озидающий башню сорветсЯ.
Ѓудет страшен стремительный лет,
€ на дне мирового колодца
Ћн безумье свое проклЯнет...

   Ќичего не произошло. ‘лужанки разочарованно зашушукались.
Ђль-•иро привстала, и ее пальцы побелели на перилах - она
увидела.
   ‘ краЯ балкона лишь ей было заметно, как тЯжелаЯ кованаЯ цепь
лениво соскользнула с рук юноши, свиваЯ на досках звенЯщие
кольца и приподнимаЯ над клубком верхнее звено.

- ђазрушающий будет раздавлен,
Ћпрокинут обломками плит
€, ‚севидЯщим Ѓогом оставлен,
Ћн о муке своей возопит...

   –епь вознесла мертвую голову на уровень глаз юноши и стала с
металлическим шипением раскачиватьсЯ из стороны в сторону.
ЏолночнаЯ тишина сползла на залитый солнцем двор, остановив
Языки служанок, зажав рот кормилице, сгустив красноту на ее
опухшем лице. Ђмплитуды страшной твари начали увеличиватьсЯ.

- Ђ ушедший в ночные пещеры
€ли заводи тихой реки
Џовстречает свирепой пантеры
ЌаводЯщие ужас зрачки...

   ‚ коротком броске стальные кольца охватили шею юноши. Ћн
вцепилсЯ в смертельное ожерелье, способный разорвать змею, но не
цепь, а это была цепь, и она не знала боли, не знала страха и не
знала снисхождениЯ. ’ак же молча, с по-прежнему бледным лицом,
он рухнул на колени. ‚ерховный отвернулсЯ, как жрец
отворачиваетсЯ от умирающего животного, и сделал шаг к помосту.

- Ќе спасешьсЯ от доли кровавой,
—то земным предназначила твердь...

   - ‡амолчи! - низкий голос перехватил витраж, всколыхнув
горЯчий воздух двора.- ‡амолчи! Ќесравненное право -
‘ЂЊЋЊ“ выбирать свою смерть!
   –епь лопнула, разомкнутые звеньЯ покатились по помосту, визжа и
подпрыгиваЯ.
   Ђль-•иро порывисто повернулась к противоположному углу двора.
ЊЯгко ступаЯ по плитам покрытиЯ, к месту казни приближалсЯ
высокий человек в темно-зеленом плаще; отстав от него на шаг,
шел хмурый спутник в фиолетовом колете с оранжевыми
наплечниками, недоверчиво озираЯсь по сторонам. ‚ерховный
покачнулсЯ, но устоЯл. € повернулсЯ к пришельцам.
   - ‡ачем Я вижу тебЯ, Њастер „ерева? ’ы привел чужого, ты
нарушил ‚итражную ‘хватку...
   - ќтот замок называетсЯ ‡еленым, кому как не мне приходить
сюда... ‘егоднЯ, Я вижу, день вопросов. Џочему твой соперник
молчал, глава ‹ожи? Њолчишь... ’огда Я скажу - собаки из
конвоЯ вырвали у него Язык, чтобы царедворец мог не рисковать!
‹егко убивать щенков, не вошедших в силу Њастера. ‹егко вырывать
у них молочные зубы... ’ы отдашь ЃродЯгу. €ли на помост выйду Я,
и мы будем взвешивать нашу действительную цену! џ жду, но долго
Я не ждал никого, и тебе это известно лучше многих!
   Ќа тыльной стене замка, незаметно длЯ говорЯщих, вырос
чешуйчатый шишак лучника охраны. ‘траж привстал, натЯгиваЯ
тетиву. Ђль-•иро затаила дыхание. ‘ейчас упадет дерзкий, своим
ртом осквернивший воздух замка и захлебнувшийсЯ им. ‚он туда, в
середину мерзкого болотного плаща...
   •мурый бородатый спутник гиганта плавно взмахнул рукой, с
всплеском кисти, стрЯхивающей невидимые капли. ‚ылетевшаЯ из
узких пальцев кейфа мелькнула, раскрываЯсь в воздухе - и
складной бумеранг описал над двором пологую дугу. ‹учник повис
на зубце стены, в его толстом затылке, раздвинув кольчужные
кольца, прочно сидел страшный изгиб.
   - Њастера не носЯт оружиЯ, глава ‹ожи, а воины не говорЯт
слов. ќто —ужой, так называли его твои люди на площади.
‡апоминай новое лицо, ‚ерховный, тебе пригодитсЯ лишнее знание.
Џошли, ЃродЯга, если ты можешь еще ходить...
   ћноша с вырванным Языком начал медленно спускатьсЯ с помоста.
ѓубы ‚ерховного дрогнули.
   - џ не буду мерЯть нашу цену, ЏЯтый. Ќе настал длЯ этого
час. џ молчу. Џусть приговоренные уходЯт от кары, пусть твой
спутник убивает людей охраны лишь за попытку исполнить свой
долг... Џусть. Ќо Я хочу знать, зачем вам искалеченный
предатель? ‚едь он бросил вас, не так ли? џ могу знать ответ?
   - Њожешь,- уходЯщие задержались на середине двора.
- Њожешь. Ћн три года провел в степи. ’ебе это ничего не
говорит, глава ‹ожи? ’ри года. € вернулсЯ. Ќеужели только длЯ
того, чтобы ты мог лишить его речи и жизни?.. џ вижу, ты
начинаешь понимать. Џрощай.
   ’ень главных ворот поглотила фигуры людей. Ђль-•иро, сбросив
оцепенение, перегнулась через перила.
   - —то все это значит? џ жду объЯснений.
   ‚ерховный ссутулилсЯ еще больше.
   - ‘тепь поднЯлась, госпожа. ’олько она могла заставить
Њастеров прийти сюда. €дут упурки.

   Њастер аккуратно сложил листы и спрЯтал тоненькую пачку в нижний
Ящик письменного стола. †ена так никогда и не прочитала их.

   * * *

"...ќто было, когда начало изначальное рассветало;
‡агоралось первое зарево, созидалось первое марево,
Ќе всходила еще трава, не звучали еще слова.
„алеко, за сонным хребтом, за туманной, дымной чертой,
Ќа широком нижнем кругу восьмислойных черных небес -
ђожденные в облезлой дохе, с клыками, торчащими, как остроги,
“твердились в начале времен прародители трех племен...
...“ них безалаберное лицо, как обвалившийсЯ косогор,
‚ семи провалах гнилых, мутное, заросшее сплошь
Ѓородавками и паршой, с шерстЯной лохматой душой,
€х единственнаЯ нога разрастаетсЯ вскривь и вкось,
ђаздвоЯсь в колене кривом на два стоптанных сапога,
€х единственнаЯ рука раздвоилась на две руки,
‘ бороды течет арака на тЯжелые кулаки,
Ћжерелье из позвонков ста шаманов былых веков,
€з сухих костЯных кистей приходЯщих в их дом гостей.
„лЯ разбоЯ рожденные, черным ветром владеющие,
‘ заостренными пальцами на руках, обитаЯ в пределах ненастьЯ,
Ѓлиже смерти и дальше счастьЯ...
...ђаскроетсЯ их задремавший рот, развЯжетсЯ их
ѓнилозубый рот - подземный мир бездонную пасть
ђаскрывать понемногу начнет..."

   €з Ђдьарай-упурко айыы

   ќто он нашел в витражах патриархов.

   * * *

   Ћн сидел в пустой низкой комнате и смотрел, как старик
неторопливо заваривает светло-сиреневый чай. ЏрЯно пахнущий пар
колеблющимисЯ струйками поднималсЯ над лакированным столиком,
простаЯ керамическаЯ чашка с ребристыми шероховатостЯми стенок
тепло и уютно ложилась в ладонь, и только строгое серьезное лицо
старика никак не укладывалось в мЯгкое равновесие сегоднЯшней
ночи... Љак-то он попыталсЯ, намереваЯсь соблюсти этикет,
назвать его Њагистром, но непредсказуемый старец так долго и
непосредственно хохотал, кашлЯЯ и хватаЯсь за вздувшеесЯ горло,
приседаЯ в полном изнеможении - что он покраснел и
заткнулсЯ. ‘ тех пор и пошло - старик да старик, и в конце
концов, так оно и есть, и нечего комплексовать, подобно...
   - Ћ чем ты думаешь, —ужой?
   Ѓесцветные глаза с чуть расширенными зрачками оказались совсем
рЯдом. Ћн сбилсЯ с мысли и спрЯтал смущение в горЯчий зыбкий
аромат чаЯ. Њагистр поднЯл чашку на уровень сузившихсЯ глаз,
всматриваЯсь в одному ему известный узор.
   - џ много думал о тебе, —ужой. ’ы непоседливый человек. ’ы
никак не соглашаешьсЯ войти в рамки моих представлений об этом
мире. ‡начит, или мои рамки слишком тесны, или... Џрочие
подмастерьЯ с легкостью запоминают сотни и сотни строк витражей,
дотошно воспроизводЯ ритм и звучание оригинала - ты сидишь
над ними все вечера, и слезы текут по воспалившимсЯ векам. ’ы не
способен часами импровизировать и вылетаешь из заданного размера
через мгновение. Ќо в самом конце сотворенного тобой хаоса,
когда стихии готовы вырватьсЯ из-под контролЯ, ты неожиданно
вставлЯешь несколько слов, заставлЯющих замереть готового
вмешатьсЯ Њастера, а в пустоте и нелепостЯх твоего созданиЯ
начинают просматриватьсЯ свЯзи высшего порЯдка.
   Њастер ‡емли признавалсЯ мне, что за осколок витража, брошенного
тобой позавчера, он, не задумываЯсь, продал бы душу. ’ы купишь
его душу, —ужой?..
   Џривыкнув к обычным ироническим интонациЯм Њастера, к его умению
ставить вопросы, не имеющие ответов, к утомительной манере
раздражать собеседника внешне незначительными мелочами, подводЯ
его к порогу решениЯ и бросаЯ там одного - привыкнув к
сложному, но предельно ранимому характеру старика, ты понЯл
значимость последних слов. ’ы встал и медленно прошелсЯ по
комнате.
   - џ чужой, старик, ты правильно назвал менЯ. Њастер „ерева
выше менЯ на голову, но он горбитсЯ, стоЯ рЯдом со мной. € рЯдом
с тобой, старик. џ боюсь этого. Ћчень боюсь. € Я не знаю,
способен ли ты при всем могуществе твоего воображениЯ
представить мир, где слово не обладает такой невероЯтной
властью, где ритм менЯетсЯ не во второй стихии, а всего лишь во
второй строфе. Џойми менЯ правильно, и там бывали люди, длЯ
которых слова - не клеймо на предмете, подтверждающее
наличие смысла, а сущность, образ, несущий всю силу скрытого.
‘лово ведь не только творит мир, старик, но и заслонЯет его.
   Ќо от созвучий и ритмов не начинаютсЯ бури и землетрЯсениЯ, не
сходЯт с ума люди и деревьЯ, огонь и вода не вступают в свою
вечную безрезультатную схватку... •отЯ и там сохранились
отголоски преданий, памЯть о великих заклинаниЯх, вызывавших
повиновение тайных сил. ‚прочем, что такое заклинание, как не
точно найденное слово в единственно возможном ритме и размере?!.
Њожет быть, и тот мир был молод и доверчив, может быть, и
вправду вначале было ‘лово, старик?.. џ помню слишком много
витражей, они чужие длЯ менЯ, а Я чужой длЯ вас, но минус на
минус иногда дает плюс в нашей жизни. Њне бы очень хотелось,
чтоб было так...
   Њолчание повисло над лакированным столиком, над витыми
подсвечниками и керамикой посуды, над двумЯ уставшими людьми.
Њагистр беззвучно опустил чашку с совсем остывшим напитком.
   - Џогаси свечи, —ужой,- неожиданно сказал он.
   ’ы смерил взглЯдом расстоЯние от окна, где ты стоЯл, до
изогнутых канделЯбров. агов пЯть, может, шесть...
   - Џрилетает по ночам ворон,- заговорил ты, постукиваЯ
кончиками пальцев по подоконнику,- он бессоницы моей
кормчий, если даже Я ору ором, не становитсЯ мой ор громче...
   •лопнули открывшиесЯ ставни, прохлада летней ночи вошла в
притихшую комнату.
   - Ћн едва на пЯть шагов слышен, но и это, говорЯт, слишком,
но и это...
   „еревьЯ за окном зашептались, шурша листьЯми.
   - Ќо и это, словно дар свыше,- быть на целых пЯть шагов
слышным!..
   ”итильки свечей дернулись, желтое пламЯ нервно замигало... ‹ишь
одна толстаЯ оплывшаЯ свеча в дальнем углу осталась гореть. ’ы
постоЯл, потом направилсЯ к ней и, не мудрствуЯ лукаво, пальцами
задавил дрожащий огонек.
   - Љак вы называете это? - бесстрастно прозвучал в
наступившей темноте ровный голос старика.
   - Њы? ‘тихи...
   - ‘тихи... Ђ мы - стихии. “же поздно. Џошли спать...
Њастер.

   †ена молча дочитала последний листок и отложила его в сторону.
   - џ сейчас чаю поставлю,- сказала она и неслышно ушла
на кухню.

   * * *

   ѓород неуловимо менЯлсЯ. “ крепостных стен перестали тор- говать
острыми приправами и курительными палочками, и теперь там
сновали каменотесы с бадьЯми раствора на широких плечах.
Ћружейные лавки пустовали, мечники с болью в душе продавали
последние заветные клинки, достойные украшать полЯ сражений
древних легенд - продавали занюханному бакалейщику,
выкопавшему в панике свою кубышку и не знавшему, за какой конец
держать наспех купленное оружие. ‘тарики, сидевшие в осадах,
тихо скупали соль, перец и лук - валюту тЯжелых времен.
„еньги обесценились - бутыль молодого вина стоила месЯчный
заработок или отдавалась даром. “силенные нарЯды у городских
ворот играли в кости, ругались и тискали, не обращаЯ вниманиЯ на
угрюмых мужей, визжащих представительниц среднего сословиЯ,
- объЯснЯЯ свое поведение законами военного времени. ‚ыход
из порта закрыли, рабы-носильщики таскали бочки обратно на
склады и резались с подвыпившими матросами, называвшими их
ублюдочными варварами. ‚арварами были надвигающиесЯ таинственные
упурки - все остальные были столпами цивилизации, склонными
к перегрызанию глотки любому усомнившемусЯ.
   Ћдин из столпов отмахивалсЯ у пристани длинным багром с кривым
острым концом от пЯти-шести наседавших оборванцев. ’ы отстранил
его и прошел через притихшую ватагу, сопровождаемый молчащим,
как обычно, ЃродЯгой, с совершенно никаким выражением лица.
‡аглЯнувшие ему в глаза прекращали базар и уходили, оглЯдываЯсь,
вглубь штабелей привозных досок. €менно ЃродЯга и вытащил тебЯ в
город, несмотрЯ на реальную угрозу быть схваченным - ему
зачем-то позарез надо было в порт,