Џетроний Ђрбитр. ‘атирикон

Ћцените этот текст:
Џетроний Ђрбитр. ‘атирикон

---------------------------------------------------------------
OCR: Serghej Kapeliouchnikov
---------------------------------------------------------------

-...Ќо разве не тем же безумием одержимы декламаторы, вопЯщие: "ќти
раны Я получил за свободу отечества, ради вас Я потерЯл этот глаз. „айте мне
вожатого, да отведет он менЯ к чадам моим, ибо не держат изувеченные стопы
тела моего".
‚прочем, все это еще было бы терпимо, если бы действительно открывало
путь к красноречию. Ќо пока эти надутые речи, эти кричащие выражениЯ ведут
лишь к тому, что пришедшему на форум кажетсЯ, будто он попал в другую часть
света. €менно потому, Я думаю, и выходЯт дети из школ дураки дураками, что
ничего жизненного, обычного они там не видЯт и не слышат, а только и узнают
что россказни про пиратов, торчащих с цепЯми на морском берегу, про тиранов,
подписывающих указы с повелением детЯм обезглавить собственных отцов, да про
дев, приносимых в жертву целыми тройками, а то и больше, по слову оракула,
во избавление от чумы, да еще всЯческие округленные, медоточивые
словоизвержениЯ, в которых и слова, и дела как будто посыпаны маком и
кунжутом .

II.

ЏитаЯсь подобными вещами, так же трудно развить тонкий вкус, как хорошо
пахнуть, живЯ на кухне. Ћ, риторы и схоласты, не во гнев вам будет сказано,
именно вы-то и погубили красноречие! Џустословием, игрою в двусмысленность и
бессодержательную звонкость вы сделали его предметом насмешек, вы
обессилили, омертвили и привели в полный упадок его прекрасное тело. ћноши
не упражнЯлись в "декламациЯх" в те времена, когда ‘офокл и ќврипид находили
нужные слова. Љабинетный буквоед еще не губил дарований во дни, когда даже
Џиндар и девЯть лириков не дерзали писать ѓомеровым стихом. „а, наконец,
оставлЯЯ в стороне поэтов, уж, конечно, ни Џлатон, ни „емосфен не
предавались такого рода упражнениЯм. €стинно возвышенное и, так сказать,
девственное красноречие заключаетсЯ в естественности, а не в вычурностЯх и
напыщенности. ќто надутое, пустое многоглаголание прокралось в Ђфины из
Ђзии. ‘ловно чумоноснаЯ звезда, возобладало оно над настроением молодежи,
стремЯщейсЯ к познанию возвышенного, и с тех пор, как основные законы
красноречиЯ стали вверх дном, само оно замерло в застое и онемело. Љто из
позднейших достиг совершенства ”укидида, кто приблизилсЯ к славе ѓиперида?
(‚ наши дни) не поЯвлЯетсЯ ни одного здравого произведениЯ. ‚се они точно
вскормлены одной и той же пищей: ни одно не доживает до седых волос.
†ивописи суждена та же участь, после того как наглость египтЯн донельзЯ
упростила это высокое искусство.

III.

Ђгамемнон не мог потерпеть, чтобы Я дольше разглагольствовал под
портиком, чем он потел в школе.
- ћноша, - сказал он, - речь твоЯ идет вразрез со вкусом большинства и
полна здравого смысла, что теперь особенно редко встречаетсЯ. Џоэтому Я не
скрою от тебЯ тайн нашего искусства. Њенее всего виноваты в этом деле
учителЯ, которым поневоле приходитсЯ бесноватьсЯ среди бесноватых. €бо,
начни учителЯ преподавать не то, что нравитсЯ мальчишкам,- "они остались бы
в школах одни-одинешеньки", как сказал –ицерон. ‚ этом случае они поступают
совершенно как льстецы-притворщики, желающие попасть на обед к богачу:
только о том и заботЯтсЯ, как бы сказать что-либо, по их мнению, приЯтное,
ибо без ловушек лести им никогда не добитьсЯ своего. ‚от так и учитель
красноречиЯ. …сли, подобно рыбаку, не взденет на крючок заведомо
привлекательной длЯ рыбешек приманки, то и останетсЯ сидеть на скале, без
надежды на улов.

IV.

—то же следует из этого? ЏорицаниЯ достойны родители, не желающие
воспитывать своих детей в строгих правилах. Џрежде всего они строЯт свои
надежды, как и все прочее, на честолюбии. ‡атем, торопЯсь скорее достичь
желаемого, гонЯт недоучек на форум, и красноречие, которое, по их
собственному признанию, стоит выше всего на свете, отдаетсЯ в руки
молокососов. ‘овсем другое было бы, если бы они допустили, чтобы
преподавание велось последовательно и постепенно, чтобы учащиесЯ юноши
приучались читать внимательно и усваивать всей душой правила мудрости, чтобы
исчезло с их Языка ужасное пустословие убийственного стилЯ, чтобы они
внимательно изучали образцы, назначенные им к подражанию: вот верный путь к
тому, чтобы доказать, что нет ровно ничего прекрасного в напыщенности, ныне
чарующей юнцов. ’огда бы то возвышенное красноречие (о котором ты говорил)
возымело бы действие, достойное его величиЯ. ’еперь же мальчишки дурачатсЯ в
школах, а над юношами смеютсЯ на форуме, и хуже всего то, что кто смолоду
плохо обучен, тот до старости в этом не сознаетсЯ. Ќо дабы ты не думал, что
Я не одобрЯю непритЯзательных импровизаций в духе ‹юцилиЯ, Я изложу свою
мысль в стихах.

Ќауки строгой кто желает плод видеть,
Џускай к высоким мыслЯм обратит ум свой,
‘уровым воздержаньем закалит нравы:
’щеславно пусть не ищет он палат гордых.
Љ пирам обжор не льнет, как блюдолиз жалкий,
Џусть пред подмостками он не сидит днЯми,
‘ венком в кудрЯх, рукоплеща игре мимов.
…сли ж мил ему град ’ритонии оруженосной,
€ли по сердцу пришлось поселение лакедемонЯн11,
€ли постройка ‘ирен - пусть отдаст он поэзии юность,
—тобы с веселой душой вкушать от струи Њэонийской.
Џосле, бразды повернув, перекинетсЯ к пастве ‘ократа.
Ѓудет свободно брЯцать „емосфеновым мощным оружьем.
„алее римлЯн толпа пусть обступит его и, изгнавши
ѓреческий звук из речей, их дух незаметно изменит.
”орум покинув, порой он заполнит страницу стихами,
‹ира его пропоет, оживленнаЯ быстрой рукою.
—уть горделиваЯ песнь о пирах и сраженьЯх расскажет,
Ќепобедим загремит возвышенный слог –ицерона.
‚от чем тебе надлежит напоить свою грудь, чтоб широким,
‚ольным потоком речей изливать пиэрийскую душу.

VI.

џ так заслушалсЯ этих речей, что не заметил исчезновениЯ Ђскилта. Џока
Я раздумывал над сказанным, портик наполнилсЯ громкой толпой молодежи,
возвращавшейсЯ, как мне кажетсЯ, с импровизированной речи какого-то
неизвестного, возражавшего на "суазорию" Ђгамемнона. Џока эти молодые люди,
осуждаЯ строй речи, насмехались над ее содержанием, Я потихоньку ушел, желаЯ
разыскать Ђскилта. Ќо, к несчастью, Я ни дороги точно не знал, ни
местоположениЯ (нашей) гостиницы не помнил. ‚ какую бы сторону Я ни
направлЯлсЯ - все приходил на прежнее место. Ќаконец, утомленный беготней и
весь обливаЯсь потом, Я обратилсЯ к какой-то старушонке, торговавшей
овощами.

VII.

- Њатушка, - сказал Я, - не знаешь ли часом, где Я живу?
- Љак не знать! -отвечала она, рассмеЯвшись столь глупой остроте.
‚стала и пошла впереди (показываЯ мне дорогу). џ решил в душе, что она
ЯсновидЯщаЯ. ‚скоре, однако, старуха, заведЯ менЯ в глухой переулок,
распахнула лоскутную завесу и сказала:
- ‚от где ты должен жить.
Џока Я уверЯл ее, что не знаю этого дома, Я увидел внутри какие-то
надписи и голых потаскушек, пугливо разгуливавших (под ними). ‘лишком поздно
Я понЯл, что попал в трущобу. ЏроклинаЯ вероломную старуху, Я, закрыв плащом
голову, бегом бросилсЯ через весь лупанар в другой конец. Љак вдруг, уже у
самого выхода, менЯ нагнал Ђскилт, тоже полумертвый от усталости. Њожно было
подумать, что его привела сюда та же старушонка. џ отвесил ему насмешливый
поклон и осведомилсЯ, что, собственно, он делает в столь постыдном
учреждении?

VIII.

Ћн вытер руками пот и сказал:
- …сли бы ты только знал, что со мною случилось!
- Џочем мне знать, - отвечал Я. Ћн же в изнеможении рассказал
следующее:
- џ долго бродил по всему городу и никак не мог найти нашего
местожительства. ‚друг ко мне подходит некий почтенный муж и любезно
предлагает проводить менЯ. Љакими-то темными закоулками он провел менЯ сюда
и, вытащив кошелек, стал делать мне гнусные предложениЯ. •озЯйка уже
получила плату за комнату, он уже вцепилсЯ в менЯ... и, не будь Я сильней
его, мне пришлось бы плохо...
‚се они словно сатирионом опились...
‘оединенными силами мы отбились от докучного безобразника...

IX.

џ, наконец, как в тумане завидел ѓитона, стоЯвшего на приступке
переулка, и бросилсЯ туда... Љогда Я обратилсЯ к нему с вопросом, приготовил
ли нам братец что-нибудь на обед, мальчик сел на кровать и стал большим
пальцем вытирать обильные слезы. ‚зволнованный видом братца, Я спросил, что
случилось. Ћн ответил нехотЯ и нескоро, лишь после того как к моим просьбам
примешалось раздражение.
- ќтот вот, твой брат или товарищ, прибежал незадолго до тебЯ и
принЯлсЯ склонЯть менЯ на стыдное дело. Љогда же Я закричал, он обнажил меч,
говорЯ:
- …сли ты ‹укрециЯ, то Я твой ’арквиний. “слыхав это, Я едва не
выцарапал глаза Ђскилту.
- —то скажешь ты, женоподобнаЯ шкура, чье самое дыхание нечисто? -
кричал Я.
Ђскилт же, притворЯЯсь страшно разгневанным и размахиваЯ руками, заорал
еще пуще менЯ:
- ‡амолчишь ли ты, гладиатор поганый, отброс арены! ‡амолчишь ли,
ночной грабитель, никогда не преломивший копьЯ с порЯдочной женщиной, даже в
те времена, когда ты был еще способен к этому! ‚едь Я точно так же был твоим
братцем в цветнике, как этот мальчишка - в гостинице.
- ’ы удрал во времЯ моего разговора с наставником! - упрекнул его Я.

- Ђ что мне оставалось делать, дурак ты этакий? џ умирал с голоду.
Ќеужто же Я должен был выслушивать ваши рассуждениЯ о битой посуде и цитаты
из сонника. Џоистине, ты поступил много гнуснее менЯ, когда расхваливал
поэта, чтобы пообедать в гостЯх...
’аким образом наша безобразнаЯ ссора разошлась смехом, и мы мирно
перешли на другие темы...
‘нова вспомнив обиды, Я сказал:
- Ђскилт, Я чувствую, что у нас с тобой не будет ладу. Џоэтому разделим
наши общие пожитки, разойдемсЯ и будем боротьсЯ с бедностью каждый порознь.
€ ты сведущ в науках, и Я. Ќо, чтобы тебе не мешать, Я изберу другой род
занЯтий. ‚ противном случае нам придетсЯ на каждом шагу сталкиватьсЯ, и мы
скоро станем притчей во Языцех.
Ђскилт согласилсЯ.
- ‘егоднЯ,- сказал он,- мы в качестве схоластов приглашены на пир. Ќе
будем попусту терЯть ночь. ‡автра же, если угодно, Я подыщу себе и другого
товарища, и другое жилище.
- ѓлупо откладывать до завтра то, что хочешь сделать сегоднЯ,- возразил
Я.
(„ело в том, что) страсть торопила менЯ к скорейшему разрыву. “же давно
жаждал Я избавитьсЯ от этого несносного стража, чтобы снова взЯтьсЯ с
ѓитоном за старое...

XI.

Ћбыскав чуть не весь город, Я вернулсЯ в комнату и, всласть
нацеловавшись с мальчиком, заключил его в тесные объЯтиЯ, на зависть
счастливый в своих начинаниЯх. Ќо еще не все было кончено, когда тайком
подкравшийсЯ к двери Ђскилт с силой рванул замок и накрыл менЯ в самый
разгар игры с братцем. •лопаЯ в ладоши, он огласил комнату громким смехом и,
сорвав с менЯ одеЯло, воскликнул:
- —то ты делаешь, свЯт муж? ’ак вот зачем ты выжил менЯ с квартиры!
‡атем, не довольствуЯсь насмешками, отвЯзал от сумки ремень и принЯлсЯ
не шутЯ стегать менЯ, приговариваЯ: "’ак-то ты делишьсЯ с братом?"

XII.

“же смеркалось, когда мы пришли на форум, где увидели целые груды
недорогих товаров, сомнительную доброкачественность которых, однако, удачно
скрывали сумерки. Џо той же причине и мы притащили с собой украденный плащ.
Њы решили воспользоватьсЯ удобным случаем и, став на углу, стали потрЯсать
его полами в расчете на то, что роскошнаЯ одежда привлечет покупателЯ.
‚скоре к нам подошел знакомый мне по виду поселЯнин в сопровождении какой-то
бабенки и принЯлсЯ внимательно рассматривать плащ. Ђскилт в свою очередь
взглЯнул на плечи мужика-покупателЯ и от изумлениЯ остолбенел. џ тоже не без
волнениЯ посматривал на молодца: мне показалось, что это тот самый, что
нашел за городом мою тунику. Ќо Ђскилт боЯлсЯ верить глазам своим. —тоб не
действовать опрометчиво, он под предлогом, будто желает купить у мужика
тунику, стащил ее с его плеч и крепко держал ее.

XIII.

Ћ, удивительнаЯ игра ‘удьбы! Њужик до сих пор не полюбопытствовал
ощупать швы туники и продавал ее как бы нехотЯ, точно нищенские лохмотьЯ.
Ђскилт, убедившись, что сокровище неприкосновенно и что продавец - неважнаЯ
птица, отвел менЯ в сторонку и сказал:
- ‡наешь, братец, к нам вернулось сокровище, о котором Я сокрушалсЯ.
ќто та самаЯ милаЯ туника, видимо, еще полнаЯ нетронутых золотых. Ќо что
делать? Ќа каком основании получить обратно нашу вещь?
џ, обрадованный не столько возвращением добычи, сколько тем, что
фортуна снЯла с менЯ позорное обвинение (в краже), отверг всЯческие увертки
и посоветовал действовать на основании гражданского права, а именно: если
мужик откажетсЯ вернуть чужую собственность законным владельцам, то
притЯнуть его к суду.

XIV.

Ђскилт же, напротив, законов боЯлсЯ.
- Љто нас здесь знает?-говорил он.- Љто поверит нашим словам? Џусть мы
доподлинно уверены, что эта вещь - наша, но все же мне больше улыбаетсЯ
купить (плащ) и вернуть сокровище за небольшую плату, чем впутатьсЯ в
ненадежный процесс.

—то нам поможет закон, где правЯт лишь деньги да деньги.
’ам, где беднЯк никого не одолеет в суде?
„аже и те, что всегда довольны кинической кухней,
—асто готовы за мзду голос пристрастный продать.
‘тало быть, наш трибунал есть попросту куплЯ-продажа:
‚садник присЯжный в суде платный выносит ответ.

Ќо в наличности у нас не было ничего, кроме одного дупондиЯ, на который
мы собирались купить гороха и волчьих бобов. Џоэтому, чтобы добыча от нас не
ускользнула, мы решили сбавить цену с плаща и выгодной сделкой возместить
небольшую потерю. Љогда мы объЯвили нашу цену, женщина с покрытой головой,
стоЯвшаЯ рЯдом с крестьЯнином и пристально присматривавшаЯсЯ к рисунку
плаща, вдруг обеими руками вцепилась в подол и заголосила во все горло:
"„ержи воров!".
Њы же, с большого перепугу, ничего лучше не придумали, как в свою
очередь ухватитьсЯ за грЯзную, рваную тунику и во всеуслышание объЯвить,
что, дескать, эти люди завладели нашей одеждой. Ќо слишком неравным было
наше положение, и сбежавшиесЯ на крик торгаши принЯлись заслуженно
издеватьсЯ над нашей жадностью; ибо, с одной стороны, требовали драгоценную
одежду, с другой - лохмотьЯ, которые и на лоскутки не годились. Ќо Ђскилт
живо унЯл смех и, когда молчание воцарилось, сказал:

XV.

- Љак видно, каждому дорого свое: поэтому пусть берут свой плащ, а нам
отдадут нашу тунику.
Џредложение понравилось и крестьЯнину, и женщине, но какие-то
крючкотворы, а вернее сказать - жулики, захотевшие поживитьсЯ плащом, громко
потребовали, чтобы до завтра, когда судьЯ разберет дело, обе вещи были
переданы им на хранение. „ело, по их мнению, было далеко не так просто, как
казалось, а гораздо сложнее, ибо на обеих сторонах тЯготело подозрение в
воровстве.
’олпа одобрила посредников, и один из торгашей, лысый и прыщеватый,
который при случае вел тЯжбы, заграбастал плащ, уверЯЯ, что вернет его на
следующий день. ‚прочем, затеЯ этих мошенников была Ясна: просто они хотели
присвоить попавший им в руки плащ, думаЯ, что тЯжущиесЯ стороны, боЯсь
обвинениЯ в воровстве, на суд не ЯвЯтсЯ. ’очно того же хотели и мы. ’аким
образом, случай был выгоден длЯ обеих сторон. Њы потребовали, чтобы мужик
предъЯвил нашу тунику, и он в возмущении швырнул ее в лицо Ђскилту.
€збавившись таким образом от иска, он велел нам сдать посреднику плащ,
который теперь уже ЯвлЯлсЯ единственным предметом спора. Ѓудучи в полной
уверенности, что наше сокровище снова у нас в руках, мы поспешно вернулись в
гостиницу и, заперев двери, вдоволь нахохотались над догадливостью торгашей
и клЯузников, которые от большого ума отдали нам столько денег.

XVI.

…два принЯлись мы за изготовленный стараниЯми ѓитона ужин, как раздалсЯ
в достаточной мере решительный стук в дверь.
- Љто там?-спросили мы, побледнев от (испуга).
- Ћткрой,- был ответ,- и узнаешь.
Џока мы переговаривались, соскользнувший засов сам по себе упал, и
настежь распахнувшиесЯ двери пропустили гостью.
ќто была женщина под покрывалом, без сомнениЯ, та самаЯ, что несколько
времени тому назад стоЯла рЯдом с мужиком (на рынке).
- ‘меЯтьсЯ, что ли, вы надо мною вздумали?-сказала она.-џ рабынЯ
Љвартиллы, чье таинство вы осквернили у входа в пещеру. Ћна сама пришла в
гостиницу и просит разрешениЯ побеседовать с вами; вы не смущайтесь: она не
осуждает, не винит вас за эту неосторожность, она только удивлЯетсЯ, какой
бог занес в наши краЯ столь изысканных юношей.

XVII.

Џока мы молчали, не знаЯ, на что решитьсЯ, в комнату вошла сама
(госпожа) в сопровождении девочки и, рассевшись на моем ложе, принЯлась
плакать. Њы не могли вымолвить ни слова и, остолбенев, глЯдели на эти слезы,
вызванные, должно быть, очень сильным горем. Љогда же сей страшный ливень
наконец перестал свирепствовать, она обратилась к нам, сорвав с горделивой
головы покрывало и так сжав руки, что суставы хрустнули: -Ћткуда вы
набрались такой дерзости? ѓде научились ломать комедию и даже жульничать?
…й-богу, мне жаль вас, но еще никто безнаказанно не видел того, чего видеть
не следует. Ќаша округа полным-полна богов-покровителей, так что бога здесь
легче встретить, чем человека. Ќо не подумайте, что Я длЯ мести сюда
Явилась: Я движима более состраданием к вашей юности, нежели обидой.
„умаетсЯ мне, лишь по легкомыслию совершили вы сей неискупаемый проступок. џ
промучилась всю сегоднЯшнюю ночь, ибо менЯ охватил опасный озноб, и Я
испугалась - не приступ ли это третичной лихорадки. џ искала исцелениЯ во
сне, и было мне знамение - обратитьсЯ к вам и сломить недуг средством,
которое вы мне укажете. Ќо не только об исцелении хлопочу Я: большее горе
запало мне в сердце и непременно сведет менЯ в могилу - как бы вы, по
юношескому легкомыслию, не разболтали о виденном вами в свЯтилище Џриапа и
не открыли черни божественных тайн. Џосему простираю к коленам вашим
молитвенно обращенные длани, прошу и умолЯю: не смейтесь, не издевайтесь над
ночными богослужениЯми, не открывайте встречному-поперечному вековых тайн, о
которых даже не все посвЯщенные знают.

XVIII.

Џосле этой мольбы она снова залилась слезами и, горько рыдаЯ, прижалась
лицом и грудью к моей кровати.
џ, движимый одновременно жалостью и страхом, попросил ее ободритьсЯ и
не сомневатьсЯ в исполнении обоих ее желаний: о таинстве никто не разгласит,
и мы готовы, если божество укажет ей еще какое-либо средство против
лихорадки, прийти на помощь небесному промыслу, хотЯ бы с опасностью длЯ
жизни. Џосле такого обещаниЯ женщина сразу повеселела и, улыбаЯсь сквозь
слезы, стала целовать менЯ частыми поцелуЯми и рукою, как гребнем,
зачесывать мне волосы, спадавшие на уши.
- €так, мир! - сказала она.- џ отказываюсь от иска. Ќо если бы вы не
захотели дать мне требуемое лекарство, то назавтра уже была бы готова целаЯ
толпа мстителей за мою обиду и поруганное достоинство.

‘тыдно отвергнутой быть; но быть самовластной - прекрасно.
Ѓольше всего Я люблю путь свой сама избирать.
Ѓлагоразумный мудрец презреньем казнит за обиду.
’от, кто врага не добьет,- тот победитель вдвойне.

‡атем, захлопав в ладоши, она вдруг принЯлась так хохотать, что нам
страшно стало. ‘меЯлась и девчонка, ее сопровождавшаЯ, смеЯлась и служанка,
прежде вошедшаЯ.

XIX.

‚се они заливались чисто скоморошеским гоготом: мы же, не понимаЯ
причины столь быстрой перемены настроениЯ (выпуча глаза), смотрели то на
женщин, то друг на друга...
- џ запретила кого бы то ни было из смертных пускать сегоднЯ в эту
гостиницу затем, чтобы без долгих проволочек получить от вас лекарство
против лихорадки.
Џри этих словах Љвартиллы Ђскилт несколько опешил; Я сделалсЯ холоднее
галльского снега и не мог проронить ни слова. ’олько малочисленность ее
свиты немного менЯ успокаивала. …сли бы они захотели на нас покуситьсЯ, то
против нас, каких ни на есть мужчин, были бы все-таки три слабые бабенки.
Њы, несомненно, были боеспособнее, и Я уже составил мысленно, на случай если
бы пришлось дратьсЯ, следующее распределение поединков: Я справлюсь с
Љвартиллой, Ђскилт - с рабыней, ѓитон же - с девочкой...
’ут из нас, онемевших от ужаса, окончательно испарилось всЯкое мужество
и предстала взору неминучаЯ гибель.

XX.

- “молЯю тебЯ, госпожа,- сказал Я,- если ты задумала что недоброе,
кончай скорее: не так уж велик наш проступок, чтобы за него погибать под
пытками.
‘лужанка, которую звали Џсихеей, между тем постлала на полу ковер [и]
стала возбуждать мой член, семью смертЯми умерший. ‡акрыл Ђскилт плащом
голову, узнав по опыту, что опасно подсматривать чужие секреты.
ђабынЯ вытащила из-за пазухи две тесьмы, коими свЯзала нам руки и
ноги...

- Љак же так? ‡начит, Я недостоин сатириона?- спросил Ђскилт,
воспользовавшись минутой, когда болтовнЯ несколько стихла.
Њой смех выдал каверзу служанки.
- Ќу и юноша,- вскричала она, всплеснув руками,- один выдул столько
сатириона!
- ‚от как? - спросила Љвартилла.- ќнколпий выпил весь запас сатириона?
...ђассмеЯлась приЯтным смехом.., и даже ѓитон не мог удержатьсЯ от
хохота, в особенности когда девочка бросилась ему на шею и, не встречаЯ
сопротивлениЯ, осыпала его бесчисленными поцелуЯми.

XXI.

Њы попробовали было позвать на помощь, но никто нас выручать не ЯвилсЯ,
да, кроме того, ЏсихеЯ, каждый раз, когда Я собиралсЯ закричать "караул",
начинала головной шпилькой колоть мне щеки; девчонка же, обмакиваЯ кисточку
в сатирион, мазала ею Ђскилта. Ќапоследок ЯвилсЯ кинэд в байковой зеленой
одежде, подпоЯсанный кушаком. Ћн то терсЯ об нас раздвинутыми бедрами, то
пЯтнал нас вонючими поцелуЯми. Ќаконец Љвартилла, поднЯв хлыст из китового
уса и высоко подпоЯсав платье, приказала дать нам, несчастным, передышку.
Ћба мы поклЯлись свЯщеннейшей клЯтвой, что эта ужаснаЯ тайна умрет с
нами.
‡атем пришли палестриты и, по всем правилам своего искусства, умастили
нас. ‡абыв про усталость, мы надели пиршественные одежды и были отведены в
соседний покой, где стоЯло три ложа и всЯ обстановка отличалась роскошью и
изЯществом. Ќас пригласили возлечь, угостили великолепной закуской, просто
залили фалерном. Џосле нескольких перемен нас стало клонить ко сну.
- ќто что такое? - спросила Љвартилла.- ‚ы собираетесь спать, хотЯ
прекрасно знаете, что подобает чтить гений Џриапа всенощным бдением?

XXII.

Љогда утомленного столькими бедами Ђскилта окончательно сморило,
отвергнутаЯ с позором рабынЯ взЯла и намазала ему, сонному, все лицо углем,
а плечи и щеки расписала непристойными изображениЯми. џ, страшно усталый от
всех неприЯтностей, тоже чуть пригубил сна. ‡аснула и всЯ челЯдь в комнате и
за дверЯми: одни валЯлись вперемежку у ног возлежавших, другие дремали,
прислонившись к стенам, третьи примостились на пороге - голова к голове.
‚ыгоревшие светильники бросали свет тусклый и слабый. ‚ это времЯ два
сирийца прокрались в триклиний с намерением уворовать бутыль вина, но,
подравшись из жадности на уставленном серебрЯной утварью столе, они разбили
украденную флЯгу. ‘тол с серебром опрокинулсЯ, и упавший с высоты кубок
стукнул по голове рабыню, валЯвшуюсЯ на ложе. Ћна громко завизжала от боли,
так что крик ее и воров выдал, и часть пьЯных разбудил. ‚оры-сирийцы, понЯв,
что их сейчас поймают, тоже растЯнулись вдоль ложа, словно они давно уже
тут, и принЯлись храпеть, притворЯЯсь спЯщими. ђаспорЯдитель пира подлил
масла в полупотухшие лампы, мальчики, протерев глаза, вернулись к своей
службе, и наконец вошедшаЯ музыкантша, ударив в кимвал, пробудила всех.

XXIII.

Џир возобновилсЯ, и Љвартилла снова призвала всех к усиленному
пьЯнству. Љимвалистка много способствовала веселью пирующих. ‘нова объЯвилсЯ
и кинэд, пошлейший из людей, великолепно подходЯщий к этому дому. •лопнув в
ладони, он разразилсЯ следующей песней:

ќй! ќй! ‘оберем мальчиколюбцев изощренных!
‚се мчитесь сюда быстрой ногой, пЯтою легкой,
‹юд с наглой рукой, с ловким бедром, с вертлЯвой лЯжкой!
‚ас, дрЯблых, давно охолостил делийский мастер.

Ћн заплевал менЯ своими грЯзными поцелуЯми; после он и на ложе
взгромоздилсЯ и, несмотрЯ на отчаЯнное сопротивление, разоблачил менЯ. „олго
и тщетно возилсЯ он с моим членом. Џо потному лбу ручьЯми стекала краска, а
на морщинистых щеках было столько белил, что казалось, будто дождь струитсЯ
по растрескавшейсЯ стене.

XXIV.

џ не мог долее удерживатьсЯ от слез и, доведенный до полного отчаЯниЯ,
обратилсЯ к Љвартилле:
- Џрошу тебЯ, госпожа, ведь ты повелела дать мне братину.
Ћна всплеснула руками:
- Ћ умнейший из людей и источник доморощенного остроумиЯ! € ты не
догадалсЯ, что кинэд и есть женский род от брата?
’ут Я пожелал, чтобы и другу моему пришлось так же
сладко, как и мне,- ЉлЯнусь вашей честью, Ђскилт один-единственный во
всем триклинии празднует лентЯЯ,- воскликнул Я.
- Џравильно! - сказала Љвартилла.- Џусть и Ђскилту дадут братца.
‘казано - сделано: кинэд переменил конЯ и, перейдЯ к моему товарищу,
измучил его игрою лЯжек и поцелуЯми. ѓитон стоЯл тут же и чуть не вывихнул
челюстей от смеха. (’ут только) Љвартилла обратила на него внимание и
спросила с любопытством:
- —ей это мальчик?
џ сказал, что это мой братец.
- Џочему же в таком случае,- осведомилась она,- он менЯ не поцеловал?
€, подозвав его к себе, подарила поцелуем.
‡атем, засунув ему руку за пазуху и найдЯ на ощупь неиспользованный еще
сосуд, сказала:
- ќто завтра послужит прекрасной закуской к нашим наслаждениЯм. ‘егоднЯ
же "после разносолов не хочу харчей".

XXV.

Џри этих словах ЏсихеЯ со смехом подошла к ней и что-то неслышно
шепнула.
- ‚от, вот,- ответила Љвартилла,- ты прекрасно надумала: почему бы нам
сейчас не лишить девства нашу Џаннихис, благо случай выходит?
Ќемедленно привели девочку, довольно хорошенькую, на вид лет семи, не
более; ту самую, что приходила к нам в комнату вместе с Љвартиллой. Џри
всеобщих рукоплесканиЯх, по требованию публики, стали справлЯть свадьбу. ‚
полном изумлении Я принЯлсЯ уверЯть, что, во-первых, ѓитон, стыдливейший
отрок, не подходит длЯ такого безобразиЯ, да и лета девочки не те, чтобы она
могла вынести закон женского подчинениЯ.
- „а? - сказала Љвартилла.- Ћна, должно быть, ‘ейчас моложе, чем Я была
в то времЯ, когда впервые отдалась мужчине? „а прогневаетсЯ на менЯ моЯ
ћнона, если Я хоть когда-нибудь помню себЯ девушкой. ‚ детстве Я путалась с
ровесниками, потом пошли юноши постарше, и так до сей поры. Ћтсюда,
вероЯтно, и пошла пословица: "Љто снесет теленка, снесет и быка".
ЃоЯсь, как бы без менЯ с братцем не обошлись еще хуже, Я присоединилсЯ
к свадьбе.

XXVI.

“же ЏсихеЯ окутала голову девочки венчальной фатой; уже кинэд нес
впереди факел; пьЯные женщины, рукоплеща, составили процессию и постлали
ложе покрывалом. ‚озбужденнаЯ этой сладострастной игрой, сама Љвартилла
встала и, схватив ѓитона, потащила его в спальню. Ѓез сомнениЯ, мальчик не
сопротивлЯлсЯ, да и девчонка вовсе не была испугана словом "свадьба". Џока
они лежали за запертыми дверьми, мы уселись на пороге спальни, впереди всех
Љвартилла, со сладострастным любопытством следившаЯ через бесстыдно
проделанную щелку за ребЯчьей забавой. „абы и Я мог полюбоватьсЯ тем же
зрелищем, она осторожно привлекла менЯ к себе, обнЯв за шею, а так как в
этом положении щеки наши почти соприкасались, то она времЯ от времени
поворачивала ко мне голову и как бы украдкой целовала менЯ.
...и остальную часть ночи спокойно проспали в своих кроватЯх.
Ќастал третий день, день долгожданного свободного пира у ’рималхиона;
но нам, раненым, измученным, более улыбалось бегство, чем покойное житье...
€так, мы мрачно раздумывали, как бы нам отвратить надвигавшуюсЯ грозу,
как вдруг один из рабов Ђгамемнона испугал нас окриком:
- Љак, - говорил он, - разве вы не знаете, у кого сегоднЯ пируют? “
’рималхиона, изЯщнейшего из смертных; в триклинии у него стоЯт часы, и (к
ним) приставлен особый трубач, возвещающий, сколько мгновений жизни он
потерЯл.
Њы, позабыв все невзгоды, тщательно оделись и велели ѓитону, охотно
согласившемусЯ выдать себЯ за нашего раба, следовать за нами в бани.

XXVII.

Њы принЯлись одетые разгуливать по банЯм просто так, длЯ своего
удовольствиЯ, и подходить к кружкам играющих, как вдруг увидели лысого
старика в красной тунике, игравшего в мЯч с кудрЯвыми мальчиками. Ќас
привлекли к этому зрелищу не столько мальчики, - хотЯ и у них было на что
посмотреть, - сколько сам почтенный муж, игравший в сандалиЯх зелеными
мЯчами: мЯч, коснувшийсЯ земли, в игре более не употреблЯлсЯ, а свой запас
игроки пополнЯли из корзины, которую держал раб. Њы приметили одно
нововведение. Џо обеим сторонам круга стоЯли два евнуха: один из них держал
серебрЯный горшок, другой считал мЯчи, но не те, которыми во времЯ игры
перебрасывались из рук в руки, а те, что падали наземь. Џока мы удивлЯлись
этим роскошествам, к нам подбежал Њенелай.
- ‚от тот, в чьем доме сегоднЯ предстоит нам возлежать за обедом! ќто
как бы прелюдиЯ пира.
‚о времЯ речи ЊенелаЯ ’рималхион прищелкнул пальцами. Ћдин из евнухов
по сему знаку подал ему горшок. “довлетворив свою надобность, ’рималхион
потребовал воды на руки и свои слегка обрызганные пальцы вытер о волосы
одного из мальчиков.

XXVIII.

„олго было бы рассказывать все подробности. ‘ловом, мы отправились в
баню и, вспотев, поскорее перешли в холодное отделение. ’ам умащали
’рималхиона, причем терли его не полотном, но лоскутком мЯгчайшей шерсти.
’ри массажиста пили в его присутствии фалерн: когда они, поссорившись,
пролили много вина, ’рималхион назвал это свиной здравицей. ‡атем, надев
Ярко-алую байковую тунику, он возлег на носилки и (двинулсЯ в путь),
предшествуемый четырьмЯ медно-украшенными скороходами и ручной тележкой, в
которой ехал его любимчик: старообразный, подслеповатый мальчик, еще более
уродливый, чем его хозЯин ’рималхион. Џока его несли, над его головой,
словно желаЯ что-то шепнуть на ушко, все времЯ склонЯлсЯ музыкант, всю
дорогу игравший на крошечной флейте... Њы, весьма удивленные виденным,
следовали за ним и вместе с Ђгамемноном пришли к дверЯм, на которых висело
объЯвление, гласившее:
…‘‹€ ђЂЃ Ѓ…‡ Џђ€ЉЂ‡ЂЌ€џ ѓЋ‘ЏЋ„‘ЉЋѓЋ ‚›‰„…’ ‡Ђ ‚ЋђЋ’Ђ, ’Ћ ЏЋ‹“—€’ ‘’Ћ
“„ЂђЋ‚

“ самого входа стоЯл привратник в зеленом платье, подпоЯсанный (Ярко)
вишневым поЯсом, и чистил на серебрЯном блюде горох. Ќад порогом висела
золотаЯ клетка, из коей пестраЯ сорока приветствовала входЯщих.

XXIX.

(Ћб этот порог) Я, впрочем, чуть не переломал себе ноги, пока, задрав
голову, рассматривал все (диковинки). Џо левую руку, недалеко от каморки
привратника, была нарисована на стене огромнаЯ цепнаЯ собака, а над нею
большими квадратными буквами написано:
Ѓ…ђ…ѓ€‘њ ‘ЋЃЂЉ€
’оварищи менЯ обхохотали. џ же, оправившись от падениЯ, не поленилсЯ
пройти вдоль всей стены. Ќа ней был нарисован невольничий рынок с вывесками,
и сам ’рималхион, еще кудрЯвый, с кадуцеем в руках, ведомый Њинервой,
(торжественно) вступал в ђим. ‚се передал своей кистью добросовестный
художник и объЯснил надписЯми: и как ’рималхион училсЯ счетоводству, и как
сделалсЯ рабом-казначеем. ‚ конце портика Њеркурий, поднЯв ’рималхиона за
подбородок, возносил его на высокую эстраду. ’ут же была и ”ортуна с рогом
изобилиЯ, и три Џарки, прЯдущие золотую нить. ‡аметил Я в портике и целый
отрЯд скороходов, обучающихсЯ под наблюдением наставника. Љроме того, увидел
Я в углу большой шкаф, в нише которого стоЯли серебрЯные ‹ары, мраморное
изображение ‚енеры и довольно большаЯ, засмоленнаЯ золотаЯ шкатулка, где,
как говорили, хранилась перваЯ борода самого хозЯина. џ расспросил
привратника, что изображает живопись внутри дома.
- €лиаду и Ћдиссею, -ответил он, - и бой гладиаторов, устроенный
‹энатом.

XXX.

Ќо некогда было все разглЯдывать. Њы уже достигли триклиниЯ, в передней
половине которого домоправитель проверЯл отчетность. Ќо что особенно
поразило менЯ в этом триклинии - так это пригвожденные к дверЯм ликторские
свЯзки с топорами, оканчивавшиесЯ внизу бронзовыми подобиЯми корабельного
носа; а на носу была надпись:
ѓ. ЏЋЊЏ…ћ ’ђ€ЊЂ‹•€ЋЌ“ - ‘…‚€ђ“ Ђ‚ѓ“‘’Ђ‹Ћ‚ -Љ€ЌЌЂЊ - ЉЂ‡ЌЂ—…‰
Ќадпись освещалась спускавшимсЯ с потолка двурогим светильником, а по
бокам ее были прибиты две дощечки: на одной из них, помнитсЯ, имелась
нижеследующаЯ надпись:

III

џЌ‚Ђђ‘Љ€• ЉЂ‹…Ќ„ € ЌЂЉЂЌ“Ќ… ЌЂ ѓЂ‰ ЋЃ…„Ђ…’ ‚Ќ… „ЋЊЂ
Ќа другой же были изображены фазы луны и ход семи светил и равным
образом показывалось, посредством разноцветных шариков, какие дни счастливые
и какие несчастные. „остаточно налюбовавшись этим великолепием, мы хотели
войти в триклиний, как вдруг мальчик, специально назначенный длЯ этого,
крикнул нам:
- Џравой ногой!
Њы, конечно, несколько смутились, опасаЯсь, как бы кто-нибудь из нас не
нарушил обычаЯ. Ќаконец, когда все разом мы занесли правую ногу над порогом,
неожиданно бросилсЯ к ногам нашим уже раздетый длЯ бичеваниЯ раб и стал
умолЯть избавить его от казни: не велика вина, за которую его преследуют: он
забыл в бане одежду домоуправителЯ, стоЯщую не больше десЯти сестерциев. Њы
отнесли правые ноги обратно за порог и стали просить домоуправителЯ,
пересчитывавшего в триклинии червонцы, простить раба. Ћн гордо приосанилсЯ и
сказал:
- Ќе потерЯ менЯ рассердила, но ротозейство этого негодного холопа. Ћн
потерЯл пиршественную одежду, подаренную мне в день моего рождениЯ одним из
клиентов. Ѓыла она, конечно, тирийского пурпура, но уже однажды мытаЯ. ‚се
равно! ради вас прощаю.

XXXI.

…два мы, побежденные таким великодушием, вошли в триклиний, раб, за
которого мы просили, подбежал к нам и осыпал нас, просто не знавших куда
деватьсЯ от конфуза, целым градом поцелуев, благодарЯ за милосердие.
- Ћ, - говорил он, - вы скоро узнаете, кого облагодетельствовали.
ѓосподское вино - признательность раба...
Љогда наконец мы возлегли, александрийские мальчики облили нам руки
ледЯной водой; за ними последовали другие, омывшие наши ноги и старательно
остригшие ногти. Џричем каждый занималсЯ своим делом не молча, но распеваЯ
громкие песни. џ пожелал испробовать, всЯ ли челЯдь состоит из поющих?
Џопросил пить: услужливый мальчик исполнил мою просьбу с тем же завыванием,
и так - все, что бы у кого ни попросили.
Џантомима с хорами какаЯ-то, а не триклиний почтенного дома!
Њежду тем подали совсем невредную закуску: все возлегли на ложа,
исключаЯ только самого ’рималхиона, которому, по новой моде, оставили высшее
место за столом. Џосредине закусочного стола находилсЯ ослик коринфской
бронзы с тюками на спине, в которых лежали с одной стороны черные, с другой
- белые оливки. Ќад ослом возвышались два серебрЯных блюда, по краЯм которых
были выгравированы имЯ ’рималхиона и вес серебра, а на припаЯнных к ним
перекладинах лежали (жареные) сони, обрызганные маком и медом. Ѓыли тут
также и кипЯщие колбаски на серебрЯной жаровне, а под сковородкой -
сирийские сливы и гранатовые зерна.

XXXII.

Њы наслаждались этими прелестЯми, когда поЯвление ’рималхиона, которого
внесли на малюсеньких подушечках, под звуки музыки, вызвало с нашей стороны
несколько неосторожный смех. …го скобленаЯ голова высовывалась из
Ярко-красного плаща, а шею он обмотал шарфом с пурпуровой оторочкой и
свисающей там и сЯм бахромой. Ќа мизинце левой руки красовалось огромное
позолоченное кольцо; на последнем же суставе безымЯнного, как мне
показалось, настоЯщее золотое с припаЯнными к нему железными звездочками.
Ќо, чтобы выставить напоказ и другие драгоценности, он обнажил до самого
плеча правую руку, украшенную золотым запЯстьем, прикрепленным сверкающей
блЯхой к браслету из слоновой кости.

XXXIII.

- „рузьЯ,- сказал он,- ковырЯЯ в зубах серебрЯной зубочисткой,- не было
еще моего желаниЯ выходить в триклиний, но, чтобы не задерживать вас дольше,
Я пренебрег всеми удовольствиЯми. Ќо позвольте мне окончить игру.
‘ледовавший за ним мальчик принес столик терпентинового дерева и
хрустальные кости; Я заметил нечто весьма (изЯщное и) утонченное: вместо
белых и черных камешков здесь были золотые и серебрЯные динарии. Џока он за
игрой исчерпал все рыночные прибаутки, нам, еще во времЯ закуски, подали
первое блюдо с корзиной, в которой, расставив крыльЯ, как наседка на Яйцах,
сидела деревЯннаЯ курица. ‘ейчас же подбежали два раба и, под звуки
неизменной музыки, принЯлись шарить в соломе; вытащив оттуда павлиньи Яйца,
они роздали их пирующим. ’ут ’рималхион обратил внимание на это зрелище и
сказал:
- „рузьЯ, Я велел подложить под курицу павлиньи Яйца. €, ей-богу,
боюсь, что в них уже цыплЯта вывелись. Џопробуемте-ка, съедобны ли они.
Њы взЯли по ложке, весившей не менее селибра каждаЯ, и вытащили Яйца,
сработанные из крутого теста. џ едва не бросил своего Яйца, заметив в нем
нечто вроде цыпленка. Ќо затем Я услыхал, как какой-то старый сотрапезник
крикнул:
- ќ, да тут что-то вкусное!
€ Я вытащил из скорлупы жирного винноЯгодника, приготовленного под
соусом из перца и Яичного желтка.

XXXIV.

’рималхион, кончив игру, потребовал себе всего, что перед тем ели мы, и
громким голосом дал разрешение всем, кто хочет, требовать еще медового вина.
‚ это времЯ по данному знаку грЯнула музыка, и поющий хор убрал подносы с
закусками. ‚ суматохе (со стола) упало большое (серебрЯное) блюдо; один из
отроков его поднЯл, но заметивший это ’рималхион велел надавать рабу
затрещин, а блюдо бросить обратно на пол. џвившийсЯ раб стал выметать
серебро вместе с прочим сором за дверь. ‡атем пришли два молодых эфиопа, оба
с маленькими бурдюками вроде тех, из которых рассыпают песок в амфитеатрах,
и омыли нам руки вином. ‚оды никому не подали. ‚осхвалЯемый за такую
утонченность, хозЯин сказал:
- Њарс любит равенство. Џотому Я велел поставить каждому особый столик.
- ’аким образом, нам не будет так жарко от множества вонючих рабов.
‚ это времЯ принесли старательно засмоленные стеклЯнные амфоры, на
горлышках коих имелись Ярлыки с надписью:
ЋЏ€Њ€ЂЌ‘Љ€‰ ”Ђ‹…ђЌ. ‘’Ћ‹…’Ќ€‰
Љогда надпись была прочтена, ’рималхион всплеснул руками и воскликнул:
- “вы! “вы нам! ’ак, значит, вино живет дольше, чем людишки. Џосему
давайте пить, ибо в вине жизнь. џ вас угощаю настоЯщим Ћпимианским; вчера Я
не такое хорошее выставил, а обедали люди много почище.
Њы пили и удивлЯлись столь изысканной роскоши. ‚ это времЯ раб притащил
серебрЯный скелет, так устроенный, что его сгибы и позвонки свободно
двигались во все стороны. Љогда его несколько раз бросили на стол и он,
благодарЯ подвижному сцеплению, принимал разнообразные позы, ’рималхион
воскликнул:

- ѓоре нам, беднЯкам! Ћ, сколь человечишко жалок!
‘танем мы все таковы, едва только Ћрк нас похитит,
Ѓудем же жить хорошо, други, покуда живем.

XXXV.

‚озгласы одобрениЯ были прерваны поЯвлением блюда, по величине не
совсем оправдавшего наши ожиданиЯ. Ћднако его необычность обратила к нему
взоры всех. Ќа круглом блюде были изображены кольцом 12 знаков ‡одиака,
причем на каждом кухонный архитектор разместил соответствующие Яства. Ќад
Ћвном - овечий горох, над ’ельцом - говЯдину кусочками, над Ѓлизнецами -
почки и тестикулы, над ђаком - венок, над ‹ьвом - африканские фиги, над
„евой -матку неопоросившейсЯ свиньи, над ‚есами - настоЯщие весы с горЯчей
лепешкой на одной чаше и пирогом на другой, над ‘корпионом - морскую рыбку,
над ‘трельцом - лупоглаза, над Љозерогом - морского рака, над ‚одолеем -
гусЯ, над ђыбами:-двух краснобородок. Џосередке, на дернине с подстриженной
травой, возвышалсЯ медовый сот. …гипетский мальчик обнес нас хлебом на
серебрЯном противне, причем паскуднейшим голосом выл что-то из мима
"‹асерпициЯ".
(‚идЯ), что мы довольно кисло принЯли эти убогие кушаньЯ, ’рималхион
сказал: "Џрошу приступить к обеду". (ќто - начало).

XXXVI.

Џри этих словах четыре раба, приплЯсываЯ под музыку, подбежали и снЯли
с блюда его крышку. € мы увидели другой прибор, и на нем птиц и свиное вымЯ,
а посредине зайца, всего в перьЯх, как бы в виде Џегаса. Ќа четырех углах
блюда мы заметили четырех Њарсиев, из мехов которых вытекала обильно
поперченнаЯ подливка прЯмо на рыб, плававших точно в канале. Њы разразились
рукоплесканиЯми, начало коим положила фамилиЯ, и весело принЯлись за
изысканные кушаньЯ.
- ђежь! - воскликнул ’рималхион, не менее всех восхищенный удачной
шуткой.
‘ейчас же выступил вперед резник и принЯлсЯ в такт музыки резать
кушанье с таким грозным видом, что казалось, будто эсседарий сражаетсЯ под
звуки органа. Њежду тем ’рималхион все времЯ разнеженным голосом повторЯл:
- ђежь! ђежь!
‡аподозрив, что в этом бесконечном повторении заключаетсЯ какаЯ-нибудь
острота, Я не постеснЯлсЯ спросить о том соседа, возлежавшего выше менЯ,
’от, часто видавший подобные шутки, ответил:
- ‚идишь раба, который режет кушанье? …го зовут ђежь. €так, восклицаЯ:
"ђежь!" (’рималхион) одновременно и зовет, и приказывает.

XXXVII.

Ќаевшись до отвалу, Я обратилсЯ к своему соседу, чтобы как можно больше
разузнать. Ќачав издалека, Я осведомилсЯ, что за женщина мечетсЯ взад и
вперед по триклинию?
- †ена ’рималхиона,- ответил сосед, - по имени ”ортуната. Љовшами
деньги считает. Ђ недавно кем была? ‘ позволениЯ сказать, ты бы из ее рук
куска хлеба не принЯл. Ђ теперь, ни с того ни с сего, вознесена до небес.
‚се и всЯ - у ’рималхиона! ‘кажи она ему в самый полдень, что сейчас тьма
ночнаЯ - поверит! ‘ам он толком не знает, сколько чего у него имеетсЯ. ’акой
богатей! Ђ эта волчица все видит (насквозь), где и не ждешь. ’резвее
трезвого. ‘овет подать - золото, но зла на Язык: на перине сорока. Љого
полюбит - так полюбит, кого невзлюбит - так уж невзлюбит! ‡емли у
’рималхиона - соколу не облететь, денег - тьма-тьмущаЯ: здесь в каморке
привратника больше серебра валЯетсЯ, чем у иного за душой есть. Ђ рабов-то,
рабов-то сколько! —естное слово, едва ли десЯтаЯ часть знает хозЯина (в
лицо). ‚ общем, он любого из здешних балбесов в рутовый лист свернет.

XXXVIII.

€ думать не моги, чтобы он что-нибудь покупал на стороне: шерсть,
померанцы, перец - все дома растет; птичьего молока захочетсЯ - и то
найдешь. Џоказалось ему, что домашнЯЯ шерсть недостаточно добротна, так он в
’аренте баранов купил и пустил их в стадо. —тобы дома производить аттический
мед, велел привезти из Ђфин пчел, - кстати и доморощенные пчелки станут
лучше благодарЯ гречаночкам. „а вот только на днЯх он написал в €ндию, чтобы
ему прислали семЯн шампиньонов. …сли есть у него мул, то непременно от
онагра. ‚идишь, сколько подушек? ‚едь все до единой набиты пурпурной или
багрЯной шерстью. ‚от какое ему счастье выпало! Ќо и его
товарищей-вольноотпущенников остерегись презирать. € они не без сока. ‚идишь
вон того, что возлежит на нижнем ложе последним? ’еперь у него 800.000
сестерциев, а ведь начинал с пустого места: недавно еще бревна на спине
таскал. Ќо говорЯт - не знаю, правду ли, а только слышал, - что он стащил у
€нкубона шапку и клад нашел. …сли кому что бог пошлет - Я никогда не
завидую. Ќо у него еще щека горит, потому и хочетсЯ ему разгулЯтьсЯ. Ќедавно
он вывесил следующее объЯвление:
ѓ. ЏЋЊЏ…€ „€Ћѓ…Ќ ‘„Ђ…’ Љ‚Ђђ’€ђ“ ‚ џЌ‚Ђђ‘Љ€… ЉЂ‹…Ќ„› ЏЋ ‘‹“—Ђћ ЏЋЉ“ЏЉ€
‘ЋЃ‘’‚…ЌЌЋѓЋ „ЋЊЂ
Ђ тот, что возлежит на месте вольноотпущенников! Љак здорово пожил! џ
его не осуждаю. Ћн уже видел в глаза собственный миллион, но свихнулсЯ. Ќе
знаю, есть ли у него хоть единый свободный от долгов волос! Ќо, честное
слово, вина не его, потому что он сам превосходнейший малый. ‚се это от
подлецов вольноотпущенников, которые все на себЯ перевели. ‘ам знаешь:
"артельный котел плохо кипит", и "где дело пошатнулось, там друзьЯ - за
дверь". Ђ каким почтенным делом занималсЯ он, прежде чем дошел до
теперешнего состоЯниЯ! Ћн был устроителем похорон. Ћбедал, словно царь:
цельные кабаны, птица, сласти, повара, пекарЯ....... вина под стол проливали
больше, чем у иного в погребе имеетсЯ. Ќе человек, а сказка! Љогда же дела
его пошатнулись, он, боЯсь, что кредиторы сочтут его несостоЯтельным,
выпустил следующее объЯвление:
ѓ. ћ‹€‰ ЏђЋЉ“‹ “‘’ђЂ€‚Ђ…’ Ђ“Љ–€ЋЌ €‡‹€Ќ€• ‚…™…‰

XXXIX.

’рималхион перебил эти приЯтные речи. Љогда была убрана втораЯ перемена
и повеселевшие гости принЯлись за вино, а разговор стал общим, ’рималхион,
облокотившись на локоть, сказал:
- ќто вино мы должны скрасить (вашим приЯтным обществом). ђыба по суху
не ходит. ‘прашиваю вас, как вы думаете, доволен ли Я тем кушаньем, что вы
видите на крышке блюда? "’аким ли вы знали “лисса"? —то же это значит? Ђ вот
что! € за едой надо быть любомудром. „а почиет в мире прах моего патрона!
ќто он захотел сделать менЯ человеком среди людей. „лЯ менЯ нет ничего
неизвестного, как показывает это блюдо. Ќебо, в котором обитают 12 богов,
попеременно принимает 12 видов и прежде всего становитсЯ Ћвном. Љто под этим
знаком родитсЯ, у тех будет много скота, много шерсти. ѓолова у них
крепчайшаЯ, лоб бесстыдный, рога острые. Џод этим знаком родитсЯ много
схоластов и барашков.
Њы рассыпались в похвалах остроумию (новоЯвленного) астронома. Ћн
продолжал:
- ‡атем все небо вступает под знак ’ельца. ’огда рождаютсЯ такие, что
лЯгнуть могут, и волопасы, и те, что сами себЯ пасут. Џод Ѓлизнецами
рождаютсЯ парные кони, быки и тестикулы, и те, что две стены сразу мажут.
Џод ђаком родилсЯ Я: поэтому на многих ногах стою, и на суше и на море
многим владею. €бо рак и тут, и там уместен; поэтому Я давно уже ничего на
него не кладу, дабы не отЯгощать своей судьбы. Џодо ‹ьвом рождаютсЯ обжоры и
властолюбцы. Џод „евой - женщины, беглые рабы и колодники. Џод ‚есами -
мЯсники, парфюмеры и те, кто что-нибудь отвешивает. Џод ‘корпионом -
отравители и убийцы. Џод ‘трельцом - косоглазые, что на овощи зарЯтсЯ, а
сало хватают. Џод Љозерогом - те, у которых от многих бед рога вырастают.
Џод ‚одолеем - трактирщики и тыквенные головы. Џод ђыбами - повара и риторы.
’ак и вертитсЯ круг, подобно жернову, и каждый миг приносит какую-нибудь
пакость, ибо каждый миг кто-нибудь или рождаетсЯ, или помирает. Ђ то, что
посредине вы видите дернину и на ней медовый сот, - так и это не без причины
сделано. Њать-землЯ посредине, кругла как Яйцо, и заключает в себе всЯческое
благо, так же как и сот.
•L. - "Џремудрость!" - воскликнули мы все в один голос и, воздев руки к
потолку, поклЯлись, что ни ѓиппарх, ни Ђрат не могли бы равнЯтьсЯ с ним; но
тут поЯвились рабы, которые постлали перед ложами ковры. Ќа них со всеми
подробностЯми была изображена охота: были тут и охотники с рогатинами, н
сети. Њы просто не знали, что и подумать, как вдруг вне триклиниЯ раздалсЯ
невероЯтный шум, и вот - лаконские собаки забегали вокруг стола. ‚след за
тем было внесено огромное блюдо, на котором лежал изрЯдной величины вепрь, с
шапкой на голове, державший в зубах две корзиночки из пальмовых веток: одну
с сирийскими, другую с фиванскими финиками. ‚округ вепрЯ лежали поросЯта из
пирожного теста, будто присосавшись к вымени, что должно было изображать
супоросость: поросЯта предназначались в подарок нам. ђассечь вепрЯ взЯлсЯ не
Љарп, резавший ранее птицу, а огромный бородач в тиковом охотничьем плаще, с
повЯзками на ногах. ‚ытащив охотничий нож, он с силой ударил вепрЯ в бок, и
из разреза вылетела стаЯ дроздов. Џтицеловы, стоЯвшие наготове с сетЯми,
скоро переловили разлетевшихсЯ по триклинию птиц. ’огда ’рималхион приказал
дать каждому гостю по дрозду и сказал:
- ‚идите, какие отличные желуди сожрала эта дикаЯ свиньЯ?
Њежду тем рабы взЯли из зубов зверЯ корзиночки и разделили финики
поровну между пирующими.
•LI. Њежду тем Я, лежа на покойном месте, долго ломал голову, стараЯсь
понЯть, зачем кабана подали в колпаке. €счерпав все догадки, Я обратилсЯ к
моему прежнему собеседнику за разъЯснением мучившего менЯ вопроса,
- ’вой покорный слуга легко объЯснит тебе, - ответил он, - никакой
загадки тут нет, дело Ясное. ‚чера этого кабана подали на последнее блюдо, и
пирующие его отпустили на волю: итак, сегоднЯ он вернулсЯ на стол уже
вольноотпущенником.
џ проклЯл свою глупость и решил больше его не расспрашивать, дабы не
казалось, что Я никогда с порЯдочными людьми не обедал. Џока мы так
разговаривали, прекрасный юноша, увенчанный виноградными лозами, обносил нас
корзинкой с виноградом и, именуЯ себЯ то Ѓромием, то ‹иэем, то ќвием,
тонким, пронзительным голосом пел стихи своего хозЯина. Џри этих звуках
’рималхион обернулсЯ к нему:
- „ионис,- вскричал он,- будь свободным!
ћноша стащил с кабаньей головы колпак и надел его.
- ’еперь вы не станете отрицать,- сказал ’рималхион,- что в доме у менЯ
живет ‚акх-Ћтец.
Њы похвалили удачное словцо ’рималхиона и расцеловали обошедшего
триклиний мальчика.
Џосле этого блюда ’рималхион удалилсЯ в уборную. Њы же, освобожденные
от присутствиЯ тирана, стали вызывать сотрапезников на разговор. „ам( первый
потребовал большую братину и заговорил:
- —то такое день? Ќичто. Ќе успеешь оглЯнутьсЯ- уже ночь. Џоэтому
ничего нет лучше, как из спальни прЯмо переходить в триклиний. Ќу и холод же
нынче; еле в бане согрелсЯ. Ќо "глоток горЯчего вина - лучшаЯ шуба". џ
клюкнул и совсем осовел... (‚се) вино в голову пошло.
•LII. ‘елевк уловил отрывок разговора и сказал:
- џ не каждый день моюсь; банщик подобен валЯльщику; у воды есть зубы,
и жизнь наша ежедневно подтачиваетсЯ. Ќо, опрокинув стаканчик медового вина,
Я плюю на холод. Љ тому же Я и не мог вымытьсЯ: Я сегоднЯ был на похоронах.
•рисанф, красавец мужчина, (притом) прекрасный малый, испустил дух: так еще
недавно окликнул он менЯ на улице; кажетсЯ мне, что Я только что с ним
разговаривал. Ћх, ох! все мы ходим точно раздутые бурдюки; мы меньше мухи:
потому что и у мухи есть свои добродетели, - мы же просто-напросто мыльные
пузыри. Ђ что было бы, если бы он не был воздержан? –елых пЯть дней ни
крошки хлеба, ни капли воды в рот не взЯл и все-таки отправилсЯ к праотцам.
‚рачи его погубили, а вернее, злой ђок. ‚рач ведь не что иное, как
самоутешение. Џохоронили его прекрасно: чудные ковры, великолепное ложе,
причитаниЯ отличнейшие - ведь он многих отпустил на волю; зато жена
отвратительно мало плакала. Ђ что бы еще было, если бы он с ней не обращалсЯ
так хорошо? Ќо женщина есть женщина: Љоршуново племЯ. Ќикому не надо делать
добра: все едино что в колодец бросить. Ќо стараЯ любовь цепка, как рак...
•LIII. Ћн всем надоел, и ”илерот вскричал:
- Џоговорим о живых! ќтот свое получил; с почетом жил, с почетом помер.
Ќа что ему жаловатьсЯ? Ќачал он с одного асса и готов был из навоза зубами
деньги вытаскивать. € так рос, пока не вырос словно сот медовый. ЉлЯнусь
богами, Я уверен, что он оставил тысЯч сто, и все деньгами. Ћднако скажу вам
о нем всю правду, потому в этом деле Я собаку съел. Ѓыл он груб на Язык,
злоЯзычен- свара, а не человек. Људа лучше был его брат: друзьЯм друг,
хлебосол, щедраЯ рука. Џоначалу ему не повезло, но первый же сбор винограда
поставил его на ноги; продавал вино, почем хотел; а что окончательно
заставило его поднЯть голову, так это наследство, из которого он больше
украл, чем ему было завещано. Ђ эта дубина, обозлившись на брата, оставил по
завещанию всю вотчину какому-то курицыну сыну. „орожка от родных далеко
заводит! Ќо были у него слуги-наушники, которые его погубили. ‹егковерие
никогда до добра не доводит, особливо торгового человека. Ћднако верно, что
он сумел попользоватьсЯ жизнью... Ќе важно, кому назначалось; важно, кому
досталось. ‹егко тому, у кого все идет гладко. Ђ как вы думаете, сколько лет
унес он с собою в могилу? ‘емьдесЯт с лишком. Ђ ведь был крепкий, точно
роговой, здорово сохранилсЯ, черен, как воронье крыло. ‡нал Я его
давным-давно. € до последних дней был распутником, ей-богу! даже собаки в
доме не оставлЯл в покое. € насчет мальчишек был горазд - вообще на все руки
мастер. џ его не осуждаю: это единственное, что он унес с собой в гроб.

XLIV.

’ак разглагольствовал ”илерот, а вот так ѓанимед:
- ѓоворите вы все ни к селу ни к городу; почему никто не побеспокоитсЯ,
что ныне хлеб кусатьсЯ стал? —естное слово, Я сегоднЯ хлеба найти не мог. Ђ
засуха-то все по-прежнему! –елый год голодаем. ќдилы, - чтоб им пусто было!
- с пекарЯми стакнулись. „а, "ты - мне, Я - тебе". Ђ бедный народ страдает,
а этим обжорам всЯкий день сатурналии. ќх, если бы у нас были еще те львы,
которых Я застал, когда только что приехал из Ђзии! ‚от это была жизнь!..
’ак били этих кикимор, что они узнали, как ћпитер сердитсЯ. Џомню Я ‘афиниЯ!
†ил он (Я еще мальчишкой был) вот тут, у старых ворот: перец, а не человек!
Љогда шел, землЯ под ним горела! ‡ато прЯмой! ‡ато надежный! € друзьЯм друг!
‘ таким можно впотьмах в морру играть. Ђ посмотрели бы вы его в курии!
€ного, бывало, так отбреет! Ђ говорил без вывертов, напрЯмик. Љогда вел дело
на форуме, голос его гремел, как труба, и никогда при этом не потел и не
плевалсЯ. „умаю, что это ему от богов дано было. Ђ как любезно отвечал на
поклон! ‚сех по именам звал, ну, словно один из нас. ‚ те поры хлеб не
дороже грЯзи был. Љупишь его на асе - вдвоем не съесть; теперь же он не
больше бычьего глаза. Ќет! нет! с каждым днем все хуже; город наш, словно
телЯчий хвост, назад растет! „а кто виноват, что у нас эдил трехгрошовый,
которому асс дороже нашей жизни. Ћн втихомолку над нами подсмеиваетсЯ. Ђ в
день получает больше, чем иной по отцовскому завещанию. “ж Я-то знаю, за что
он получил тысЯчу золотых; будь мы настоЯщими мужчинами, ему бы не так
привольно жилось. Ќынче народ: дома - львы, на людЯх - лисицы. —то же до
менЯ, то Я проел всю одежонку, и, если дороговизна продлитсЯ, придетсЯ и
домишки мои продать. —то же это будет, если ни боги, ни люди не сжалЯтсЯ над
нашей колонией? —тобы мне не видать радости от семьи, если Я не думаю, что
беда ниспослана нам небожителЯми. Ќикто небо за небо не считает, никто
постов не блюдет, никто ћпитера в грош не ставит. ‚ прежнее времЯ выходили
именитые матроны босые, с распущенными волосами, на холм и с чистым сердцем
вымаливали воды у ћпитера; и немедленно лил дождь как из ведра. ‘разу же или
никогда. € все возвращались мокрые как мыши: но такие вещи ныне не в обычае.
Ђ теперь у богов ноги не ходЯт из-за нашего невериЯ. ЏолЯ заброшены...

•LV- Џожалуйста, - сказал ќхион-лоскутник,- выражайсЯ приличнее. "ђаз -
так, раз - этак" ,- как сказал мужик, потерЯв пегую свинью. —его нет
сегоднЯ, то будет завтра: в том всЯ жизнь проходит. Ќичего лучше нашей
родины нельзЯ было бы найти, если бы жители здесь были людьми. Ќо не она
одна страдает в нынешнее времЯ. Ќечего привередничать: все под одним небом
живем. Џопади только на чужбину, так начнешь уверЯть, что у нас свиньи
жареные разгуливают. ‚от, например, будут нас угощать на праздники три днЯ
подрЯд превосходными гладиаторскими играми; выступит труппа не какого-нибудь
ланисты, а несколько настоЯщих вольноотпущенников. € ’ит наш - широкаЯ душа
и горЯчаЯ голова: так или этак, а ублажить сумеет, уж Я знаю: Я у него свой
человек. Ћн ничего не делает вполсилы; оружие будет дано первостатейное;
удирать - ни-ни; сражайсЯ посередке, чтобы всему амфитеатру видно было;
средств у него хватит: 30.000.000 сестерциев ему досталось, как отец его
помер. …сли он и 400.000 выбросит, мошна его даже и не почувствует, а он
увековечит свое имЯ. “ него уже есть несколько парней, и женщина-эсседариЯ,
и ѓликонов казначей, которого накрыли, когда он забавлЯлсЯ со своей
госпожой. “видишь, как народ разделитсЯ: одни будут за ревнивца, другие за
любезника. Ќу и ѓликон! ѓрошовый человечишка! Ћтдает зверЯм казначеЯ. ќто
значит выставить себЯ на посмешище. ђазве раб виноват? „елает, что ему
велЯт. ‘корей бы следовало посадить быку на рога эту ночную вазу. Ќо так
всегда: кто не может по ослу, тот бьет по седлу. € как мог ѓликон
вообразить, что из ѓермогенова отродьЯ выйдет что-нибудь путное? ’от мог бы
коршуну на лету когти подстричь. Ћт змеи не родитсЯ канат. ѓликон, один
ѓликон внакладе: на всю жизнь пЯтно на нем останетсЯ, и разве смерть его
смоет! Ќо всЯкий сам себе грешен. „а вот еще: есть у менЯ предчувствие, что
ЊаммеЯ нам скоро пир задаст, - там-то уж и мне, и моим по два динариЯ
(достанетсЯ). …сли он сделает это, то Ќорбану уже не бывать любимцем народа:
вот увидите, что он теперь обгонит его на всех парусах. „а и вообще, что
хорошего сделал нам Ќорбан? „ал гладиаторов дешевых, полудохлых, - дунешь на
них, и повалЯтсЯ; и бестиариев видывал Я получше; всадники, которых он
выставил на убой, - точь-в-точь человечки с ламповой крышки! ‘ущие цыплЯта:
один - увалень, другой - кривоногий; а тертиарий-то! ‡а мертвеца мертвец с
подрезанными жилами. Џожалуй, еще фракиец был ничего себе: дралсЯ по
правилам. ‘ловом, всех после секли; а всЯ публика кричала: "Ќаддай!"
ЌастоЯщие зайцы. Ћн скажет: "џ вам устроил игры", а Я ему: "џ мы тебе
хлопаем". Џосчитай и увидишь, что Я тебе больше даю, чем от тебЯ получаю.
ђука руку моет
•LVI. - Њне кажетсЯ, Ђгамемнон, ты хочешь сказать: "—его тараторит этот
надоеда?" Ќо почему же ты, наш записной оратор, ничего не говоришь? ’ы не
нашего десЯтка, вот и смеешьсЯ над речами бедных людей. Њы-то знаем, что ты
от большой учености свихнулсЯ. Ќо это не беда. “ж когда-нибудь Я тебЯ
уговорю приехать ко мне на виллу, посмотреть наш домишко; найдетсЯ чем
перекусить: Яички, курочка. •орошо будет, хоть в этом году погода и
испортила весь урожай. Ђ все-таки разыщем, чем червЯчка заморить. Џотом и
ученик тебе растет - мой парнишка. Ћн уже арифметику знает. ‚ырастет, к
твоим услугам будет. € теперь все свободное времЯ не поднимает головы от
таблиц; умненький он у менЯ и поведениЯ хорошего, только очень уж птицами
увлекаетсЯ. џ уже трем щеглам головы свернул и сказал, что их ласка съела.
Ќо он нашел другие забавы и охотно рисует. Љроме того, начал он уже
греческий учить, да и за латынь принЯлсЯ неплохо, хотЯ учитель его слишком
уж стал самодоволен, не сидит на одном месте. Џриходит и просит дать книгу,
а сам работать не желает. …сть у него и другой учитель, не из очень ученых,
да зато старательный, учит и тому, чего сам знает. Ћн приходит к нам
обыкновенно по праздникам и всем доволен, что ему ни дай. Ќедавно Я купил
сыночку несколько книг с красными строками: хочу, чтобы он понюхал немного
законы длЯ ведениЯ домашних дел. ‡анЯтие это хлебное. ‚ словесности он уже
достаточно испачкалсЯ. …сли ему ему опротивеет, Я его какому-нибудь ремеслу
обучу: отдам, например, в цирюльники, в глашатаи или, скажем, в стрЯпчие.
ќто у него одна смерть отнЯть может. Љаждый день Я ему твержу: "Џомни,
первенец: все, что учишь, длЯ себЯ учишь. Џосмотри на ”илерона, стрЯпчего:
если бы он не училсЯ - давно бы с голоду подох. Ќе так еще давно кули на
спине таскал, теперь с самим Ќорбаном потЯгатьсЯ может. Ќаука - это клад, и
искусный человек никогда не пропадет".

XLVII.

‚ таком роде шла болтовнЯ, пока не вернулсЯ ’рималхион. Ћн вытер пот с
лица, вымыл в душистой воде руки и сказал после недолгого молчаниЯ:
- €звините, друзьЯ, но у менЯ уже несколько дней нелады с желудком -
врачи терЯютсЯ в догадках. Ћблегчили менЯ гранатоваЯ корка и хвойные шишки в
уксусе. Ќадеюсь, теперь мой желудок опЯть за ум возьметсЯ. Ђ то как забурчит
у менЯ в животе, подумаешь, бык заревел. …сли и из вас кто надобность имеет,
так пусть не стеснЯетсЯ. Ќикто из нас не родилсЯ запечатанным. џ лично
считаю, что нет большей муки, чем удерживатьсЯ. ќтого одного сам ћпитер
запретить не может. ’ы смеешьсЯ, ”ортуната? Ђ кто мне ночью спать не дает?
Ќикому в этом триклинии Я не хочу мешать облегчатьсЯ; да и врачи запрещают
удерживатьсЯ, а если кому потребуетсЯ что-нибудь посерьезнее, то за дверьми
все готово: сосуды, вода и прочие надобности. Џоверьте мне, ветры попадают в
спинной мозг и производЯт смЯтение во всем теле. џ знавал многих, которые
умерли оттого, что не решались в этом деле правду говорить.
Њы благодарили его за снисходительность и любезность и усиленной
выпивкой старались скрыть душивший нас смех. Ќо мы не подозревали, что еще
не прошли, как говоритсЯ, и полпути до вершины всех здешних роскошеств.
Љогда со стола, под звуки музыки, убрали посуду, в триклиний привели трех
белых свиней в намордниках и с колокольчиками на шее. Ќоменклатор объЯвил,
что это - двухлетка, трехлетка и шестилетка. џ вообразил, что пришли
фокусники, и свиньи, как это бывает в цирках, станут выделывать какие-нибудь
штуки. Ќо ’рималхион рассеЯл недоумение:
- Љоторую из них вы хотите сейчас увидеть на столе? - спросил он, -
потому что петухов, Џенфеево рагу прочую дребедень и мужики изготовЯт; мои
же повара привыкли целого быка зараз на вертеле жарить.
„алее он велел позвать повара и, не ожидаЯ нашего выбора, приказал
заколоть самую старшую.
- ’ы из которой декурии? - повысив голос, спросил он.
- €з сороковой, - отвечал повар.
- ’ебЯ купили или же ты родилсЯ в доме?
- Ќи то, ни другое, - отвечал повар, - Я досталсЯ тебе по завещанию
Џансы.
- ‘мотри же, хорошо приготовь ее. Ђ не то Я тебЯ в декурию посыльных
разжалую.
Џовар, познавший таким образом могущество своего господина, повел свою
жертву на кухню.
•LVIII. ’рималхион же, любезно обратившись к нам, сказал:
- …сли вино вам не нравитсЯ, Я скажу, чтобы переменили; а вас прошу
придать ему вкус своей беседой. Џо милости богов Я ничего не покупаю, а все,
от чего слюнки текут, произрастает в одном моем пригородном поместье,
которого Я даже еще и не видел. ѓоворЯт, оно граничит с ’еррациной и
’арентом. ’еперь Я хочу соединить свою землицу с ‘ицилией, чтобы, если мне
вздумаетсЯ в Ђфрику проехатьсЯ, все времЯ по своим водам плавать. Ќо
расскажи нам, Ђгамемнон, какую такую речь ты сегоднЯ произнес? џ хотЯ лично
дел и не веду, тем не менее длЯ домашнего употреблениЯ красноречию все же
обучалсЯ: не думай, пожалуйста, что Я пренебрегаю учением. ’еперь у менЯ две
библиотеки: одна греческаЯ, другаЯ латинскаЯ. ‘кажи поэтому, если любишь
менЯ, сущность твоей речи.
- Ѓогатый и беднЯк были врагами ,- начал Ђгамемнон.
- ЃеднЯк? —то это такое? - перебил его ’рималхион.

- Ћстроумно, - похвалил его Ђгамемнон и изложил затем содержание не
помню какой контроверсии.
- …сли это уже случилось, - тотчас же заметил ’рималхион,- то об этом
нечего и спорить. …сли же этого не было - тогда и подавно.
ќто и многое другое было встречено всеобщим одобрением.
- „ражайший Ђгамемнон,- продолжал между тем ’рималхион,- прошу тебЯ,
расскажи нам лучше о странствованиЯх “лисса, как ему Џолифем палец щипцами
вырвал, или о двенадцати подвигах ѓеркулеса. џ еще в детстве об этом читал у
ѓомера. Ђ то еще видал Я Љумскую ‘ивиллу в бутылке. „ети ее спрашивали:
"‘ивилла, чего тебе надо?", а она в ответ: "Џомирать надо".
•LIX. ’рималхион все еще разглагольствовал, когда подали блюдо с
огромной свиньей, занЯвшее весь стол. Њы были поражены быстротой и
поклЯлись, что даже куренка в такой небольшой срок врЯд ли зажарить, тем
более что эта свиньЯ нам показалась по величине превосходившей даже
съеденного незадолго перед тем вепрЯ. Ќо ’рималхион все пристальнее
присматривалсЯ к ней:
- Љак? Љак?-вскричал он,- свиньЯ не выпотрошена? —естное слово, не
выпотрошена! Џозвать, позвать сюда повара!
Љ столу подошел опечаленный повар и заЯвил, что он забыл выпотрошить
свинью.
- Љак это так забыл? - заорал ’рималхион.- Џодумаешь, он забыл
подсыпать перцу или тмину! ђаздевайсЯ.
Ѓез промедлениЯ повара раздели, и он с печальным видом стал между двух
истЯзателей. ‚се стали просить за него, говорЯ:
- ќто бывает. Џожалуйста, прости его; если он еще раз сделает, никто из
нас не станет за него просить.
Ћдин Я только поддалсЯ порыву неумолимой жестокости и шепнул на ухо
Ђгамемнону:
- ќтот раб, вероЯтно, большой негодЯй! Љак это забыть выпотрошить
свинью? џ бы не простил, если бы он даже с рыбой что-нибудь подобное сделал.
Ќо ’рималхион рассмеЯлсЯ и сказал:
- Ќу, если ты такой беспамЯтный, вычисти-ка эту свинью сейчас, на наших
глазах.
Џовар снова надел тунику и, вооружившись ножом, дрожащей рукой полоснул
свинью по брюху крест накрест. € сейчас же из прореза, поддаваЯсь своей
тЯжести, градом посыпались кровЯные и жареные колбасы.

‚сЯ челЯдь громкими рукоплесканиЯми приветствовала эту штуку и
единогласно возопила:-Ќа здоровье ѓаю! - повара же почтили стаканчиком вина,
а также поднесли ему серебрЯный венок и кубок на блюде коринфской бронзы.
(‡аметив), что Ђгамемнон внимательно рассматривает это блюдо, ’рималхион
сказал:
- ’олько у менЯ одного и есть настоЯщаЯ коринфскаЯ бронза.
џ ожидал, что он, по своему обыкновению, из хвастовства скажет, что ему
привозЯт сосуды прЯмо из Љоринфа. Ќо вышло еще лучше.
- ‚ы, возможно, спросите, как это так Я один владею коринфской бронзой,
- сказал он. - Ћчень просто: медника, у которого Я покупаю, зовут Љоринфом,
что же еще может быть более коринфского, чем то, что делает Љоринф? Ќо не
думайте, что Я - невежда необразованный: не знаю, откуда эта самаЯ бронза
получилась. Љогда €лион был взЯт, ѓаннибал, большой плут и мошенник, свалил
в кучу все статуи - и золотые, и серебрЯные, и медные - и кучу эту поджег.
ЏолучилсЯ сплав. ћвелиры теперь пользуютсЯ им и делают чаши, фигурки и
блюда. ’ак, из многого - одно, и образовалась коринфскаЯ бронза - ни то, ни
се. Џростите менЯ, но Я лично предпочитаю стекло. Ћно, по крайности, не
пахнет. Ќо по мне, оно было бы лучше золота, если бы не билось: в теперешнем
же виде оно, впрочем, недорого стоит.

LI.

- Ћднако был такой стекольщик, который сделал небьющийсЯ стеклЯнный
фиал. Ћн был допущен с даром к –езарю и, попросив фиал обратно, перед
глазами –езарЯ бросил его на мраморный пол. –езарь страшно перепугалсЯ. Ќо
стекольщик поднимает фиал, погнувшийсЯ, словно меднаЯ ваза, вытаскивает
из-за поЯса молоток и преспокойно исправлЯет фиал. ‘делав это, он вообразил,
что уже схватил ћпитера за бороду, в особенности когда император спросил
его: "‡нает ли еще кто-нибудь способ изготовлениЯ такого стекла?"
‘текольщик, видите ли, и говорит, что нет; а –езарь велел ему отрубить
голову; потому что, если бы это искусство стало всем известно, золото
ценилось бы не дороже грЯзи.

LII.

- џ теперь большой любитель серебра. “ менЯ одних ведерных сосудов штук
около ста. Ќа них вычеканено, как Љассандра своих сыновей убивает; детки
мертвенькие просто, как живые, лежат. Џотом есть у менЯ жертвеннаЯ чаша, что
оставил мне один из моих хозЯев; на ней „едал Ќиобею прЯчет в ’роЯнского
конЯ. Ђ бой Џетраита с ѓермеротом вычеканен у менЯ на бокалах, и все они
претЯжелые. џ знаток в таких вещах, и это мне дороже всего.
Џока он все это рассказывал, один из рабов уронил чашу.
- †иво, - крикнул ’рималхион, обернувшись, - отхлестай сам себЯ, раз ты
ротозей.
ђаб уже разинул рот, чтобы умолЯть о пощаде, но ’рималхион перебил его:
- Ћ чем ты менЯ просишь? ‘ловно Я тебЯ трогаю? ‘оветую тебе попросить
самого себЯ не быть ротозеем.
Ќаконец, уступаЯ нашим просьбам, он простил раба. Ћсвобожденный от
наказаниЯ стал обходить вокруг стола.
- ‚оду за двери, вино на стол! - крикнул ’рималхион.
Њы громко одобрили остроумную шутку, и пуще всех Ђгамемнон, знавший,
как надо держать себЯ, чтобы удостоитьсЯ приглашениЯ и на следующий пир.
„овольный нашими восхвалениЯми, ’рималхион стал пить веселей. ‘коро он был
уже вполпьЯна.
- Ђ что,-сказал он, - никто не просит ”ортунату поплЯсать? Џоверьте,
лучше нее никто кордака не станцует.
’ут сам он, поднЯв руки над головой, принЯлсЯ изображать сирийского
мима, причем ему подпевала всЯ челЯдь: "ЏлЯши, плешивый!". џ думаю, и на
середину бы он выбралсЯ, если бы ”ортуната не шепнула ему что-то на ухо:
должно быть, она сказала, что не подобают его достоинству такие низкие
забавы. Ќикогда еще Я не видал подобной нерешительности; он то боЯлсЯ
”ортунаты, то поддавалсЯ своей природе.

LIII.

Ћн уже совсем хотел пуститьсЯ в плЯс, когда его забава была прервана
писцом, возгласившим, словно он столичные новости выкрикивал.
- ‚ седьмой день календ секстилиЯ, в поместье ’рималхиона, что близ
Љум, родилось мальчиков тридцать, девочек - сорок. ‘везено на гумно модиев
пшеницы - пЯтьсот тысЯч, быков пригнано - пЯтьсот. ‚ тот же день прибит на
крест раб Њитридат за непочтительное слово о ѓении нашего ѓаЯ. ‚ тот же день
отосланы в кассу десЯть миллионов сестерций, которых некуда было деть. ‚ тот
же день в Џомпеевых садах был пожар, начавшийсЯ во владении
Ќасты-приказсика.
- Љак?-сказал ’рималхион,- да когда же купили длЯ менЯ Џомпеевы сады?
- ‚ прошлом году, - ответил писец, - и поэтому они еще не внесены в
списки.
- …сли в течение шести месЯцев, - вспылил ’рималхион,- Я ничего не знаю
о поместьЯх, которые мне покупают, - Я раз навсегда запрещаю вносить их в
опись.
‡атем были прочтены распорЯжениЯ эдилов и завещаниЯ лесничих, в коих
’рималхион особой статьей лишалсЯ наследства, однако с извинительными
примечаниЯми. Џотом - список его арендаторов; акт расторжениЯ брака ночного
сторожа и вольноотпущенницы, котораЯ была обличена мужем в свЯзи с банщиком;
указ о ссылке домоправителЯ в Ѓайи; о привлечении к ответственности
казначеЯ, а также решение тЯжбы двух спальников.
Њежду тем в триклиний Явились фокусники: какой-то нелепейший верзила
поставил на себЯ лестницу и велел мальчику лезть по ступенЯм и на самом
верху танцевать: потом заставлЯл его прыгать через огненные круги и держать
зубами урну. Ћдин лишь ’рималхион восхищалсЯ этими штуками, сожалеЯ только,
что это искусство неблагодарное. ’олько два вида зрелищ он смотрит с
удовольствием: фокусников и трубачей. ‚се же остальное - животные, музыка -
просто чепуха.
- џ, - говорил он, - и труппу комедиантов купил, но заставил их
разыгрывать мне ателланы и приказал начальнику хора петь по-латыни.

LIV.

Џри этих словах ѓаЯ мальчишка-фокусник свалилсЯ (с лестницы прЯмо) на
’рималхиона. ЏоднЯлсЯ громкий вопль: орали и всЯ челЯдь, и гости, - не
потому что обеспокоились участью этого паршивого человека: каждый из нас был
бы очень рад, если б он сломал себе шею, но все перепугались - не
закончилось бы наше веселье несчастием, и не пришлось бы нам оплакивать
чужого мертвеца. Њежду тем ’рималхион, испускаЯ тЯжелые стоны, беспомощно
склонилсЯ на руки, словно и впрЯмь его серьезно ранили. ‘о всех сторон к
нему бросились врачи, а впереди всех ”ортуната, распустив волосы, с кубком в
руке и причитаЯ, что несчастнее ее нет на земле женщины. ‘валившийсЯ
мальчишка припадал к ногам то одного, то другого из нас, умолЯЯ о пощаде.
Њне было не по себе, так как Я подозревал, что под этим несчастным случаем
крылсЯ какой-нибудь дурацкий сюрприз. “ менЯ из головы еще не выходил повар,
позабывший и выпотрошить свинью. Џоэтому Я принЯлсЯ внимательно осматривать
стены триклиниЯ, ожидаЯ, что вот-вот выйдет оттуда какое-нибудь новое
чучело; в особенности когда стали бичевать раба за то, что он обвЯзал
ушибленную руку хозЯина белой, а не красной шерстью. Њое подозрение скоро
оправдалось: вышло от ’рималхиона решение - мальчишку отпустить на волю,
дабы никто не осмелилсЯ утверждать, что раб ранил столь великого мужа.

LV.

Њы одобрили его поступок; по этому поводу зашел у нас разговор о том,
как играет случай жизнью человека.
- ‘тойте, - сказал ’рималхион, - нельзЯ, чтобы такое событие не было
увековечено. ‘ейчас же потребовал себе таблички и, не раздумываЯ долго,
прочел нам следующее:

’о, чего и не ждешь, иногда наступает внезапно,
€бо все наши дела вершит своевольно ”ортуна.

‚от почему наливай, мальчик, нам в кубки ”алерн.

‡а разбором эпиграммы разговор перешел на поэзию вообще, и, после
долгих прений, пальму первенства присудили Њопсу ”ракийскому.
- ‘кажи мне, учитель, - сказал ’рималхион, - какаЯ разница, по-твоему,
между –ицероном и Џублилием. Џо-моему, один - красноречивее, другой -
добродетельнее. Њожно ли сказать что-нибудь лучше этого?

ђазрушит скоро роскошь стены римские...
Џавлин пасетсЯ в клетке длЯ пиров твоих,
‚есь в золотистой вавилонской вышивке,
Ђ с ним каплун и куры нумидийские.
€ цаплЯ, гостьЯ милаЯ заморскаЯ,
Џиэты жрица, стройнаЯ танцовщица,
‡нак знойных дней и злой зимы изгнанница
‚ котле обжоры ныне вьет гнездо свое.
‡ачем вам дорог жемчуг, бисер €ндии?
€ль чтоб жена в жемчужном ожерелий
Љ чужому ложу шла распутной поступью?
Љ чему смарагд зеленый, дорогой хрусталь,
€ль Љархедона камни огнецветные?
“жели честность светитсЯ в карбункулах?
‡ачем жене, одетой в ветры тканые,
Џри всех быть голой в полотнЯном облачке?

LVI.

- Ђ чье, по-вашему, - продолжал он, - самое трудное занЯтие после
словесности? Џо-моему, лекарЯ и менЯлы. ‹екарь знает, что в нутре у людишек
находитсЯ и когда будет приступ лихорадки. џ, впрочем, их терпеть не могу, -
больно часто они мне анисовую воду прописывают. ЊенЯла же сквозь серебро
медь видит. Ђ из тварей бессловесных трудолюбивее всех быки да овцы: быки,
ибо по их милости мы хлеб жуем, овцы, потому что их шерсть делает нас
франтами. € - о, недостойное злодейство! €ной носит тунику, а ест овцу. Џчел
же Я считаю животными просто божественными, ибо они плюютсЯ медом; хотЯ и
говорЯт, что они его приносЯт от самого ћпитера; если же они иной раз и
жалЯт - то ведь где сладко, там и горько.
’рималхион собиралсЯ подвергнуть разбору еще и профессию философа, но в
это времЯ стали обносить жребии в кубке, а раб, приставленный к этому делу,
выкликал выигрыши.
- ‘винское серебро! ’ут принесли окорок, на котором стоЯли серебрЯные
уксусницы.
- Џодушка! - принесли петлю длЯ удушениЯ.
- Њорской морж и колкие слова! - были даны морс и корж и кол со сливой.
- Џорей и персики! - выигравший получил кнут (чтоб пороть) и нож (чтоб
пересекать).
- ‘ухари и мухоловка! -изюм и аттический мед.
- ‡астольнаЯ и выходнаЯ одежда! - пирожок и дощечки (носимые с собой на
улице).
- ‘обачье и ножное! -были даны заЯц и сандалиЯ.
- Њышление и сладкое послание! -мышь с ленивым сурком и пучок свеклы.
„олго мы хохотали. Ѓыло еще множество штук в том же роде, но Я их не
запомнил.

LVII.

’ак как Ђскилт, в необузданной веселости, хохоча до слез и размахиваЯ
руками, издевалсЯ надо всем, то соотпущенник ’рималхиона, тот самый, что
возлежал выше менЯ, обозлилсЯ и заговорил:
- —его смеешьсЯ, баран? Ќе нравитсЯ, видно, тебе роскошь нашего
хозЯина? ‚идно, ты привык жить богаче и пировать слаще? „а поможет мне
’утела этого дома! …сли бы Я возлежал рЯдом с ним, уж Я бы заткнул ему
блеЯлку. •орош фрукт - еще смеет издеватьсЯ над другими! Ђх ты, кикимора,
бездомовник, собственной мочи не стоЯщий! Ћдним словом, если Я его кругом
обо.., он не будет знать, куда ему деватьсЯ. Џраво, менЯ нелегко рассердить,
но в мЯгком мЯсе черви заводЯтсЯ. ‘меетсЯ! …му, видите ли, смешно!
Џодумаешь, его отец не зачал, а купил во чреве матери на вес серебра. ’ы -
римский всадник? Ќу, так Я - царский сын. ’ы, пожалуй, спросишь:
"Џочему же ты стал рабом?" - Џотому что сам добровольно пошел в
рабство, предпочитал со временем сделатьсЯ римским гражданином, чем вечно
платить подать. Ђ теперь Я так живу, что менЯ никто не засмеет. —еловеком
стал, не хуже людей. ‘ открытой головой хожу. Ќикому медного асса не должен;
под судом никогда не бывал. Ќикто мне на форуме не скажет: "Ћтдай, что
должен!" ‡емлицы купил и деньжат накопил, двадцать ртов кормлю, не считаЯ
собаки. ‘ожительницу свою выкупил, чтобы никто у нее за пазухой рук не
вытирал. ‡а свой выкуп Я тысЯчу динариев заплатил. ‘евиром менЯ даром
сделали. Љоли помру, так в гробу, надеюсь, мне краснеть будет не от чего. Ђ
ты что, так занЯт, что тебе и на себЯ оглЯнутьсЯ некогда? Ќа другом вошь
видишь, на себе клопа не видишь? Ћдному тебе мы кажемсЯ смешными. ‚от твой
учитель, почтенный человек! …му мы нравимсЯ. Ђх ты, молокосос, ни "бе" ни
"ме" ни в чем не смыслЯщий, ах ты сосуд скудельный, ах ты ремень моченый!
"ЊЯгче, но не лучше"! ’ы богаче менЯ? ’ак завтракай дважды в день, дважды
обедай! Њне доброе имЯ дороже клада. Ћдним словом, никому не пришлось мне
дважды напоминать о долге. ‘орок лет Я был рабом, но никто не мог узнать,
раб Я или свободный. „линноволосым мальчиком прибыл Я сюда: тогда базилика
еще не была построена. Ћднако Я старалсЯ во всем угождать хозЯину, человеку
почтенному и уважаемому, чей ноготь стоил дороже, чем ты весь. Ѓыли в доме
такие люди, что мне хотели то тут, то там ножку подставить. Ќо - спасибо
гению моего господина! -Я вышел сух из воды. ‚от это настоЯщаЯ награда за
победу! Ђ родитьсЯ свободным так же легко, как сказать: "Џойди сюда". Ќу,
чего ты на менЯ уставилсЯ, как коза на горох?

LVIII.

Џосле этой речи ѓитон, стоЯвший на ногах, разразилсЯ давно душившим его
неприличным смехом; противник Ђскилта, заметив мальчика, обрушил свой гнев
теперь на него:
- € ты тоже гогочешь, волосатаЯ луковица? Џодумаешь, ‘атурналии! —то у
нас декабрь месЯц сейчас, Я тебЯ спрашиваю? Љогда ты двадесЯтину заплатил?
—то ты делаешь, висельник, вороний корм! ђазрази гнев ћпитера и тебЯ, и
того, кто не умеет тебЯ унЯть! Џусть Я хлебом сыт не буду, если Я не
сдерживаюсь только ради моего соотпущенника ’рималхиона, а то бы Я тебе
сейчас всыпал. ‚сем нам здесь хорошо, кроме пустомель, что тебЯ приструнить
не могут. Џоистине, каков хозЯин, таков и слуга. џ едва сдерживаюсь, потому
Я человек вспыльчивый и, как разойдусь, - матери родной в грош не поставлю.
Ќу, все равно, Я тебЯ еще повстречаю, мышь, сморчок этакий! Џусть Я не расту
ни вверх, ни вниз, если Я не сверну твоего господина в рутовый листик! €
тебе, ей-ей, пощады не будет! ‡ови хоть самого ћпитера Ћлимпийского! “ж Я
позабочусь об этом. Ќе помогут тебе ни кудрЯшки твои грошовые, ни господин
двухгрошовый. Џопадись только мне на зубок. €ли Я себЯ не знаю, или ты
потерЯешь охоту насмехатьсЯ, будь у тебЯ хоть золотаЯ борода. “ж Я
постараюсь, чтобы Ђфина поразила и тебЯ, и того, кто сделал тебЯ таким
нахалом.
џ не училсЯ ни геометрии, ни критике, вообще никакой чепухе, но умею
читать надписи и вычислЯть проценты в деньгах и в весе. ‘ловом, устроим-ка
примерное состЯзание. ‚ыходи! ‘тавлю заклад! “видишь, что твой отец даром
тратилсЯ, хотЯ бы ты и риторику даже превзошел. Ќу-ка! кто кого? "„алеко
иду, широко иду. “гадай, кто Я". € еще скажу: "Љто бежит, а с места не
двигаетсЯ? Љто растет и все меньше становитсЯ?" Љто? Ќе знаешь? ‘уетишьсЯ,
мечешьсЯ, словно мышь в ночном горшке? Џоэтому или молчи, или не смей
смеЯтьсЯ над почтенными людьми, которые тебЯ и за человека-то не считают.
€ли, думаешь, Я очень смотрю на твои желтые колечки, которые ты у подружки
стащил? „а поможет мне Ћккупон! Џойдем на форум и начнем деньги занимать.
“видишь, как велико доверие к моему железному кольцу. „а, хорош ты, лисица
намокшаЯ! Џусть у менЯ не будет барыша и пусть Я не умру так, чтобы люди
клЯлись моей кончиной, если Я не буду преследовать тебЯ до последней
крайности. •ороша штучка и тот, кто тебЯ учил! ЋбезьЯна, а не учитель! Њы
(другому) учились. Ќаш учитель говорил бывало: "‚се у вас в порЯдке? Њарш по
домам; да смотрите, по сторонам не глазеть! ‘мотрите, старших не задевайте".
Ђ теперь- чепуха одна! Ќи один учитель гроша ломаного не стоит! џ, каким ты
менЯ видишь, всегда буду богов благодарить за свою науку.

LIX.

Ђскилт собралсЯ было возразить на эти нападки, как ’рималхион,
восхищенный красноречием своего соотпущенника, сказал:
- Ѓросьте вы ссоритьсЯ; лучше по-хорошему; а ты, ѓермерот, извини
юношу: у него молодаЯ кровь кипит. ’ы же должен быть благоразумнее. ‚ таких
делах побеждает уступивший. ‚едь и ты (небось), когда был молоденьким
петушком - ко-ко-ко! - не мог удержать сердца. ‹учше будет, если мы все
снова развеселимсЯ да гомеристами позабавимсЯ.
‚ это времЯ, звонко ударЯЯ копьЯми о щиты, вошла какаЯ-то труппа.
’рималхион взгромоздилсЯ на подушки и, пока гомеристы произносили, по своему
наглому обыкновению, греческие стихи, он нараспев читал по латинской книжке.
- Ђ вы знаете, что они изображают?-спросил он, когда наступило
молчание.- †или-были два брата - „иомед и ѓанимед с сестрою …леной.
Ђгамемнон похитил ее, „иане подсунул лань. ’ак говорит нам ѓомер о войне
троЯнцев с парентийцами. Ђгамемнон, изволите видеть, победил и дочку свою
€фигению выдал за Ђхилла; от этого ЂЯкс помешалсЯ, как вам сейчас покажут.
’рималхион кончил, а гомеристы вдруг завопили во все горло, и тотчас же
на серебрЯном блюде, весом в двести фунтов, был внесен вареный теленок со
шлемом на голове. ‡а ним следовал ЂЯкс, жонглируЯ обнаженным мечом, и,
изображаЯ сумасшедшего, под музыку разрубил на части теленка и разнес куски
изумленным гостЯм.

L•.

Ќе успели мы налюбоватьсЯ на эту изЯщную затею, как вдруг потолок
затрещал с таким грохотом, что затрЯслись стены триклиниЯ. џ вскочил,
испугавшись, что вот-вот с потолка свалитсЯ какой-нибудь фокусник; остальные
гости, не менее удивленные, поднЯли головы, ожидаЯ, какую новость возвестЯт
нам небеса. Џотолок разверзсЯ, и огромный обруч, должно быть, содранный с
большой бочки, по кругу которого висели золотые венки и баночки с мазЯми,
начал медленно опускатьсЯ из отверстиЯ. Џосле того как нас просили принЯть
это в дар, мы взглЯнули на стол.
’ам уже очутилось блюдо с пирожным; посреди него находилсЯ Џриап из
теста, держащий, по обычаю, корзину с Яблоками, виноградом и другими
плодами. †адно накинулись мы на плоды, но уже новаЯ забава усилила веселие.
€бо из всех плодов, из всех пирожных при малейшем нажиме забили фонтаны
шафрана, противные струи которого попадали нам прЯмо в рот. ЏолагаЯ, что
блюдо, окропленное соком этого употреблЯющегосЯ лишь при религиозных
церемониЯх растениЯ, должно быть свЯщенным, мы встали и громко воскликнули:
- „а здравствует божественный Ђвгуст, отец отечества!
Љогда же и после этой здравицы многие стали хватать плоды, то и мы
набрали их полные салфетки. Ћсобенно (старалсЯ) Я, потому что никакой дар не
казалсЯ мне достаточным, чтобы наполнить пазуху ѓитона.
‚ это времЯ вошли три мальчика в белых подпоЯсанных туниках; двое
поставили на стол ‹аров с шариками на шее; третий же с кубком вина обошел
весь стол, восклицаЯ:
- „а будет над вами милость богов!
(’рималхион) сказал, что их зовут „обычником, ‘частливчиком и
Ќаживщиком. ‚ это же времЯ из рук в руки передавали портрет ’рималхиона,
очень похожий; все его целовали, и мы не посмели отказатьсЯ.

LI.

Џосле взаимных пожеланий доброго здоровьЯ и хорошего расположениЯ
’рималхион посмотрел на Ќикерота и сказал:
- Ђ ты ведь бывал веселее на пиру; не знаю, почему ты сегоднЯ сидишь и
не пикнешь? Џрошу тебЯ, сделай мне удовольствие, расскажи, что с тобой
приключилось?
- Џусть минует менЯ всЯкаЯ удача, - отвечал тронутый любезностью друга
Ќикерот,- если Я не ежеминутно радуюсь, видЯ тебЯ в добром расположении.
Џоэтому пусть будет весело, хоть Я и побаиваюсь этих ученых мужей: еще
засмеют. ‚прочем, все равно - расскажу; пусть хохочут: менЯ от смеха не
убудет. „а к тому же лучше вызвать смех, чем насмешку.
"ќти изрекши слова", он рассказал следующее:
- Љогда Я был еще рабом, жили мы в узком, маленьком переулочке. ’еперь
это дом ѓавиллы: там, попущением богов, влюбилсЯ Я в жену трактирщика
’ерентиЯ; вы, наверное, знаете ее. Њелисса ’арентинка, такаЯ аппетитнаЯ
пышка! Ќо Я, ей-богу, любил ее не из похоти, не длЯ забавы, а за ее чудесный
нрав. —его бы Я у ней ни попросил - отказу нет. ‡аработает асс - половину
мне. џ отдавал ей все на сохранение и ни разу не был обманут. …е сожитель
преставилсЯ в деревне. Џотому Я и так и сЯк, и думал и гадал, как бы попасть
к ней. €бо в нужде познаешь друга.

LXII.

Ќа мое счастье, хозЯин по каким-то делам уехал в Љапую.
‚оспользовавшись случаем, Я уговорил нашего жильца проводить менЯ до пЯтого
столба. ќто был солдат, сильный как Ћрк. „винулись мы после первых петухов -
луна вовсю сиЯет, светло, как днем. „ошли до кладбища. ЏриЯтель мой
остановилсЯ у памЯтников, а Я похаживаю, напеваЯ, и считаю могилы. Џотом
посмотрел на спутника; а он разделсЯ и платье свое у дороги положил. “ менЯ
душа в пЯтки: стою ни жив ни мертв. Ђ он обмочилсЯ вокруг одежды и вдруг
обернулсЯ волком. Ќе думайте, что Я шучу; ничьего богатства не возьму, чтобы
соврать. €так, на чем Я остановилсЯ? „а, превратилсЯ он в волка, завыл и
ударилсЯ в лес!
џ спервоначала забыл, где Я. ‡атем подошел, чтобы поднЯть его одежду, -
ан она окаменела. …сли кто тут перепугалсЯ до смерти, так это Я. Ћднако
вытащил Я меч и всю дорогу рубил тени, вплоть до самого дома моей милой.
‚ошел Я белее привидениЯ. …два духа не испустил; пот с менЯ в три ручьЯ
льет, глаза закатились; еле в себЯ пришел... Њелисса моЯ удивилась, почему Я
так поздно.
"Џриди ты раньше, - сказала она, - ты бы нам пособил; огромный волк
ворвалсЯ в усадьбу и весь скот передушил: словно мЯсник, кровь им выпустил.
Ќо хоть он и удрал, однако и ему не поздоровилось: один из рабов копьем шею
ему проткнул".
Љак услыхал Я это, так уж и глаз сомкнуть не мог, и при первом свете
побежал быстрей ограбленного трактирщика в дом нашего ѓаЯ. Љогда поравнЯлсЯ
с местом, где лежала окаменевшаЯ одежда, вижу: кровь и больше ничего...
Џришел Я домой. ‹ежит мой солдат в постели, как бык, а врач лечит ему шею. џ
понЯл, что он оборотень, и с тех пор куска хлеба съесть с ним не мог, хоть
убейте менЯ. ‚сЯкий волен думать о моем рассказе, что хочет, но да
прогневаютсЯ на менЯ ваши гении, если Я соврал.

LXIII.

‚се молчали, пораженные.
- Џрости менЯ, но у менЯ, честное слово, волосы дыбом встали,-
заговорил наконец ’рималхион;-Я знаю, Ќикерот попусту болтать не станет.
—еловек он верный и уж никак не болтун. „а и Я могу рассказать вам
престрашную историю: она - что твой осел на крыше. Ѓыл Я тогда эфебом,- ибо
уж с детских лет жил в свое удовольствие. € вот умирает любимчик нашего
хозЯина, мальчик прелестный по всем статьЯм, сущаЯ жемчужина, ей-богу. ‚ то
времЯ как мать-беднЯжка оплакивала его, - а все мы сидели вокруг тела носы
повесивши, - вдруг завизжали ведьмы, словно собаки зайца рвут. Ѓыл среди нас
каппадокиец, мужчина основательный, силач и храбрец, - мог разъЯренного быка
поднЯть. Ћн, вынув меч и обмотав руку плащом, смело выбежал за двери и
пронзил насквозь женщину приблизительно в этом месте, - да будет здорово,
где Я трогаю. Њы слышали стоны, но - врать не хочу - ее самой не видали.
Ќаш долговЯзый, вернувшись, бросилсЯ на кровать, и все тело у него было
покрыто подтеками, словно его ремнЯми били, - так отделала его нечистаЯ
сила. Њы, заперев двери, вернулись к нашей печальной обЯзанности, но, когда
мать обнЯла тело сына, она нашла только соломенное чучело: ни внутренностей,
ни сердца - ничего! Љонечно, ведьмы утащили тело мальчика и взамен подсунули
соломенного фофана. “ж вы извольте мне верить: есть женщины - ведьмы, ночные
колдуньи, которые все вверх дном ставЯт. Ђ долговЯзый навсегда после этого
потерЯл краску в лице и через несколько дней умер в безумии.

LXIV.

Џораженные и вполне верЯ рассказу, мы поцеловали стол, заклинаЯ Ќочных
сидеть дома, когда мы будем возвращатьсЯ с пира.
’ут у менЯ светильники в глазах стали двоитьсЯ, а триклиний кругом
пошел. Ќо в это времЯ ’рималхион сказал:
- Ђ ты - тебе говорю, Џлокам,- почему ничего не расскажешь? Џочему нас
не позабавишь? ’ы обыкновенно так весел за столом, и диалоги прекрасно
представлЯешь, и песни поешь. “вы! “вы! Џрошло то времЯ золотое.
- Ћх, - ответил тот, - отбегались мои колесницы с тех пор, как у менЯ
подагра: а в былые дни, когда молод был, Я от пениЯ чуть в сухотку не впал.
Љто лучше менЯ танцевал? Љто диалоги и цирюльню представлЯть умел? ђазве
Ђпеллес - и никто больше!
‡асунув пальцы в рот, он засвистал что-то отвратительное, уверЯЯ всех,
что это греческаЯ штука; ’рималхион же, в свою очередь, изобразив флейтиста,
обернулсЯ к своему любимцу по имени Љрезу. ќтот мальчишка с гноЯщимисЯ
глазами и грЯзнейшими зубами между тем повЯзал зеленой лентой брюхо черной
суки, до неприличиЯ толстой, и, положив на ложе половину караваЯ, пичкал ее,
хотЯ она и давилась. Џри виде этого ’рималхион вспомнил о ‘килаке,
"защитнике дома и семьи", и приказал его привести.
’отчас же привели огромного пса на цепи; привратник пихнул его ногой,
чтобы он лег, и собака расположилась перед столом.
- Ќикто менЯ в доме больше, чем он, не любит, - сказал ’рималхион,
размахиваЯ куском белого хлеба.
Њальчишка, рассердившись, что так сильно похвалили ‘килака, спустил на
землю свою суку и принЯлсЯ науськивать ее на пса. ‘килак, по собачьему
своему обычаю, наполнил триклиний ужасающим лаем и едва не разорвал в клочки
†емчужину Љреза. Ќо переполох не ограничилсЯ собачьей грызней: (возЯсь), они
опрокинули светильник, который, упав на стол, все хрустальные сосуды
расколол и гостей шипЯщим маслом обрызгал. ’рималхион, дабы не казалось, что
его огорчила эта потерЯ, поцеловал мальчика и приказал ему взобратьсЯ к себе
на плечи. ’от не раздумывал долго, живо оседлал хозЯина и принЯлсЯ ударЯть
его по плечам, приговариваЯ сквозь смех:
- ™ечка, щечка, сколько нас?
... Ќекоторое времЯ ’рималхион терпеливо сносил это издевательство.
Џотом приказал налить вина в большую чашу и дать выпить сидевшим в ногах
рабам, прибавив при этом:
- …жели кто пить не станет, вылей ему на голову. „елу времЯ, но и
потехе час.

LXV

‡а этим проЯвлением человеколюбиЯ последовали такие лакомства, что -
верьте, не верьте - мне и теперь, при воспоминании, дурно делаетсЯ. €бо
вместо дроздов нас обносили жирной пулЯрдой и гусиными Яйцами в гарнире,
причем ’рималхион важным тоном просил нас есть, говорЯ, что из кур вынуты
все кости.
‚друг в двери триклиниЯ постучал ликтор и вошел в белой одежде, в
сопровождении большой свиты, новый сотрапезник. Џораженный его величием, Я
вообразил, что пришел претор, и потому хотел было вскочить с ложа и спустить
на землю босые ноги. Ќо Ђгамемнон посмеЯлсЯ над моей почтительностью и
сказал:
- ‘иди, глупый ты человек. ќто ѓабинна, севир и в то же времЯ
каменотес. ѓоворЯт, превосходно делает надгробные памЯтники.
“спокоенный этим объЯснением, Я снова возлег и с большим интересом стал
рассматривать вошедшего ѓабинну. Ћн же, изрЯдно выпивший, опиралсЯ на плечи
своей жены: на голове его красовалось несколько венков; духи с них потоками
струились по лбу и попадали ему в глаза; он разлегсЯ на преторском месте и
немедленно потребовал себе вина и теплой воды. ‡аразившись его веселым
настроением, ’рималхион спросил и себе кусок побольше и осведомилсЯ, как
принимали ѓабинну (в доме, откуда он только ЯвилсЯ).
- ‚се у нас было, кроме тебЯ, - отвечал тот. - „уша моЯ была с вами; а
в общем было прекрасно. ‘цисса правила девЯтидневную тризну по бедном своем
рабе, которого она при смерти на волю отпустила; думаю, что у ‘циссы будет
большаЯ вознЯ с собирателЯми двадесЯтины. Џотому что покойника оценивали в
50.000. ‚се, однако, было очень мило, хотЯ и пришлось половину вина вылить
на его останки.

LXVI.

- € что же подавали? - спросил ’рималхион.
- ‘кажу все, что смогу, - ответил ѓабинна, - памЯть у менЯ такаЯ
хорошаЯ, что Я собственное имЯ частенько забываю. Ќа первое была свиньЯ с
колбасой вместо венка, а кругом чудесно изготовленные потроха и сладкое пюре
и, разумеетсЯ, домашний хлеб-самопек, который Я предпочитаю белому; он и
силы придает, и при действии желудка Я на него не жалуюсь. ‡атем подавали
холодный пирог и превосходное испанское вино, смешанное с горЯчим медом.
Џоэтому Я пирога съел немалую толику, и меда от пуза выпил. Џриправой ей
служили: горох, волчьи бобы, орехов сколько угодно и по одному Яблоку на
гостЯ; мне, однако, удалось стащить парочку - вот они в салфетке; потому,
если Я не принесу гостинца моему любимчику, мне здорово попадет. Ђх, да,
госпожа моЯ мне напоминает (что Я еще кое-что позабыл). Џод конец подали
медвежатину, которой ‘цинтилла неосторожно попробовала и чуть все свои
внутренности не выблевала. Ђ Я так целый фунт съел, потому что на кабана
очень похоже.
‚едь, говорю Я, медведь пожирает людишек; тем паче следует людишкам
пожирать медведЯ. ‡атем были еще: мЯгкий сыр, морс, по улитке на брата, и
печенка в глинЯных чашечках, и Яйца в гарнире, и рубленые кишки, и репа, и
горчица, и винегрет. Ђх, да! Џотом еще обносили тмином в лохани; некоторые
бесстыдно взЯли по три пригоршни.

LXVII.

Ћднако, ѓай, скажи, пожалуйста, почему ”ортуната не за столом?
- Џочему? - ответил ’рималхион.- ђазве ты ее не знаешь? Џока всего
серебра не пересчитает, пока не раздаст объедков рабам - воды в рот не
возьмет.
- Ќу-с, - сказал ѓабинна,- если она не возлЯжет - до свиданиЯ, Я
исчезаю! -€ он попробовал поднЯтьсЯ с ложа; но, по знаку ’рималхиона, всЯ
челЯдь четырежды кликнула ”ортунату.
Ћна Явилась в платье, подпоЯсанном желтым кушаком так, что снизу была
видна туника вишневого цвета, витые браслеты и золоченые туфли. ‚ытерев руки
висевшим у нее на шее платком, она устроилась на том же ложе, где возлежала
жена ѓабинны, ‘цинтилла, захлопавшаЯ в ладоши, и, поцеловав ее, воскликнула:
- ’ебЯ ли Я вижу?
„ело скоро дошло до того, что ”ортуната снЯла со своих жирных рук
запЯстьЯ и принЯлась хвастатьсЯ ими перед восхищенной ‘цинтиллой. Ќаконец
она и ножные браслеты снЯла, и головную сетку также, про которую уверЯла,
будто она из червонного золота. ’ут ’рималхион это заметил и приказал
принести все ее драгоценности.
- Џосмотрите, - сказал он, - на женские цепи! ‚от как нас, дураков,
разорЯют. ‚едь (этакаЯ штука) фунтов шесть с половиной весит; положим, у
менЯ у самого есть запЯстье, весЯщее десЯть.
—тобы не думали, что он врет, он приказал доставить весы и обнести
вокруг стола длЯ проверки веса.
‘цинтилла оказалась не лучше: она снЯла с шеи золотую ладанку, которую
она называла ‘частливицей; затем вытащила из ушей серьги и, в свою очередь,
показала ”ортунате.
- ЃлагодарЯ доброте моего господина, - говорила она, - ни у кого лучших
нет.
- Џостой, - сказал ѓабинна, - а сколько ты менЯ терзала, чтобы Я купил
тебе эти стеклЯнные балаболки? Ѓудь у менЯ дочка, Я бы ей уши отрезал. …сли
бы на женщины, все было бы дешевле грЯзи. Ђ теперь - "мочись теплым, а пей
холодное".
Њежду тем женщины чему-то тихонько хихикали, обменивались пьЯными
поцелуЯми: одна хвасталась хозЯйственностью и домовитостью, а другаЯ
жаловалась на проказы и беспечность мужа. Ќо пока они обнимались, тайком
подкравшийсЯ ѓабинна вдруг обхватил ноги ”ортунаты и поднЯл их на ложе.
- Ђй, ай! - завизжала она, видЯ, что туника ее задралась выше колен.
€, бросившись в объЯтиЯ ‘цинтиллы, она закрыла платочком лицо,
разгоревшеесЯ от стыда.

LXVIII.

Љогда спокойствие восстановилось, ’рималхион приказал вторично накрыть
на стол. Њгновенно рабы снЯли все столы и принесли новые, а пол посыпали
окрашенными шафраном и киноварью опилками, и - чего Я раньше нигде не
видывал - толченой слюдой.
- Ќу,- сказал ’рималхион,- мне-то самому и одной перемены хватило бы, а
вторую трапезу только ради вас подают. „а уж ладно ,если есть там что
хорошенькое - тащи сюда.
Њежду тем александрийский мальчик, заведующий горЯчей водой, защелкал,
подражаЯ соловью...
- Џеременить! - закричал ’рималхион, и вмиг поЯвилась другаЯ забава.
ђаб, сидевший в ногах ѓабинны, думаю, по приказанию своего хозЯина, вдруг
заголосил нараспев:
"”лот ќнеЯ меж тем уж вышел в открытое море..."
Ќикогда еще более режущий звук не раздирал моих ушей, потому что,
помимо варварских ошибок и то громкого, то придушенного крика, он еще
примешивал к стихам фразы из ателлан; тут впервые сам ‚ергилий мне показалсЯ
противным.
’ем не менее, когда он наконец замолчал, ѓабинна захлопал и сказал:
- Ђ ведь нигде не училсЯ! џ его посылал на выучку к базарным
разносчикам; как приметсЯ представлЯть погонщиков мулов или разносчиков -
нет ему равного. ‚ообще он отчаЯнно способный малый; он и пекарь, он и
сапожник, он и повар - слуга всех муз. Ќе будь у него двух пороков- был бы
просто совершенством: он обрезан и во сне храпит. —то косой - наплевать:
глЯдит, как ‚енера. Џоэтому он ни о чем не может умолчать. ђедко когда глаза
смыкает. џ заплатил за него триста динариев.

LXIX.

- Ћ, - вмешалась в разговор ‘цинтилла,- ты не все еще художества
негодного раба пересчитал. ќто он тебе живой товар доставлЯет; Я буду не Я,
если его не заклеймЯт.
- “знаю каппадокийца,- со смехом сказал ’рималхион,- никогда ни в чем
себе не откажет, и, клЯнусь богами, Я его за это хвалю, ибо этого в могилу
не унесешь. ’ы же, ‘цинтилла, ревность оставь. Џоверь мне, мы вас (женщин)
тоже (достаточно) знаем. Џомереть мне на этом месте, если Я в свое времЯ не
игрывал со своей хозЯйкой, да так, что хозЯин заподозрил менЯ и отправил в
деревню. Ќо... "Њолчи, Язык! •леба дам".
ЏринЯв эти слова за поощрение, негодный раб вытащил из-за пазухи
глинЯный светильник и с полчаса дудел, изображаЯ флейтиста; ѓабинна вторил
ему, играЯ на губах. ‚ конце концов раб вылез на середину и принЯлсЯ
кривлЯтьсЯ еще пуще; то, вооружившись выдолбленными тростниками,
передразнивал музыкантов, то, завернувшись в плащ с капюшоном, с бичом в
руке изображал погонщиков мулов; наконец ѓабинна подозвал его к себе,
поцеловал и, протЯнув ему кубок, присовокупил:
- ‚се лучше и лучше, Њасса. Џодарю Я тебе башмаки.
Ќикогда бы, кажетсЯ, не кончилось это мучение, если бы не подали новой
еды - дроздов-пшеничников, начиненных орехами и изюмом. ‡а ними последовали
кидонские Яблоки, утыканные иглами, наподобие ежей. ‚се это было еще
переносимо. Ќо вот притащили блюдо столь чудовищное, что, казалось, лучше с
голоду помереть. Џо виду это был жирный гусь, окруженный всевозможной рыбой
и птицей.
- ‚се, что вы здесь видите,- сказал ’рималхион,- из одного теста
сделано.
џ, догадливейший из людей, сразу сообразил, в чем дело:
- Ѓуду очень удивлен,- сказал Я, наклонившись к Ђгамемнону,- если все
это не сработано из навоза или глины. ‚ ђиме, на сатурналиЯх, мне случалось
видеть такие подобиЯ кушаний.

L••.

Ќе успел Я вымолвить этих слов, как ’рималхион сказал:
- Џусть Я разбухну, а не разбогатею, если мой повар не сделал всего
этого из свинины. „орогого стоит этот человек. ‡ахоти только, и он тебе из
свиной матки смастерит рыбу, из сала - голубЯ, из окорока - горлинку, из
бедер - цыпленка: и к тому же, по моему измышлению, имЯ ему наречено
превосходное: он зоветсЯ „едалом. —тобы вознаградить его за хорошее
поведение, Я ему выписал из ђима подарок - ножи из норийского железа.
‘ейчас же он велел принести эти ножи и долго ими любовалсЯ; потом и нам
позволил испробовать их остроту, прикладываЯ лезвие к щекам.
‚друг вбежали два раба, имевшие такой вид, точно они поссорились у
водоема; по крайней мере, оба несли на плечах амфоры. ’щетно пыталсЯ
’рималхион рассудить их, они продолжали ссоритьсЯ и совсем не желали
подчинитьсЯ его решению; наконец один другому одновременно разбил палкой
амфору. Џораженные невежеством этих пьЯниц, мы внимательно следили за дракой
и увидали, что из осколков амфор вывалились устрицы и ракушки, которые один
из рабов подобрал, разложил на блюде и стал обносить всех. €скусный повар
еще увеличил это великолепие: он принес на серебрЯной сковородке жареных
улиток, напеваЯ при этом дребезжащим и весьма отвратительным голосом.
‡атем началось такое, что просто стыдно рассказывать: по какому-то
неслыханному обычаю кудрЯвые мальчики принесли духи в серебрЯных флаконах и
натерли ими ноги возлежащих, предварительно опутав голени, от колена до
самой пЯтки, цветочными гирлЯндами. Ћстатки же этих духов были вылиты в
сосуды с вином и в светильники. “же ”ортуната стала приплЯсывать, уже
‘цинтилла чаще рукоплескала, чем говорила, когда ’рималхион закричал:
- ”иларгир и Љарион, хоть ты и завзЯтый "зеленый", позволЯю вам
возлечь, и сожительнице своей Њенофиле скажи, чтобы она тоже возлегла.
—его еще больше? —елЯдь переполнила триклиний, так что нас едва не
сбросили с ложа. џ узнал повара, который из свиньи умел делать гусЯ. Ћн
возлег выше менЯ, и от него несло подливкой и приправами. Ќе довольствуЯсь
тем, что его за стол посадили, он принЯлсЯ передразнивать трагика ќфеса и
все времЯ подзадоривал своего господина битьсЯ об заклад, что "зеленые" на
ближайших играх удержат за собой пальму первенства.

L••1.

- „рузьЯ,- сказал восхищенный этим безобразием ’рималхион,- и рабы -
люди: одним с нами молоком вскормлены и не виноваты они, что участь их
горька. Ћднако, по моей милости, скоро все напьютсЯ вольной воды. џ их всех
в завещании своем на свободу отпускаю. ”иларгиру, кроме того, завещаю его
сожительницу и поместьице. Љариону - домик, и двадесЯтину, и кровать с
постелью. ”ортунату же делаю главной наследницей и поручаю ее всем друзьЯм
моим. ‚се это Я сейчас объЯвлЯю затем, чтобы челЯдь менЯ уже теперь любила
так же, как будет любить, когда Я умру.
‚се принЯлись благодарить хозЯина за его благодеЯниЯ; он же, оставив
шутки, велел принести список завещаниЯ и под вопли домочадцев прочел его от
начала до конца. Џотом, переведЯ взглЯд на ѓабинну, проговорил:
- —то скажешь, друг сердечный? ‚едь ты воздвигнешь надо мной памЯтник,
как Я тебе заказал? џ очень прошу тебЯ: изобрази у ног моей статуи мою
собачку, венки, сосуды с ароматами и все бои Џетраита, чтобы Я, по милости
твоей, еще после смерти пожил. ‚ообще же памЯтник будет по фасаду - сто
футов, а по бокам - двести. џ хочу, чтобы вокруг праха моего были всЯкого
рода плодовые деревьЯ, а также обширный виноградник. €бо большаЯ ошибка
украшать дома при жизни, а о тех домах, где нам дольше жить, не заботитьсЯ.
Ђ поэтому Я прежде всего желаю, чтобы в завещании было помечено:
ќтот монумент наследованию не подлежит.
‚прочем, это уже мое дело предусмотреть в завещании, чтобы Я после
своей смерти не претерпел обиды. Џоставлю кого-нибудь из вольноотпущенников
моих стражем у гробницы, чтобы к моему памЯтнику народ за нуждой не бегал.
Џрошу тебЯ также вырезать на фронтоне мавзолеЯ корабли, на всех парусах
бегущие, а Я будто в тоге-претексте на трибуне восседаю с пЯтью золотыми
кольцами на пальцах и из кошелька рассыпаю в народ деньги. ’ы ведь знаешь,
что Я устроил общественную трапезу по два динариЯ на человека. •орошо бы,
если ты находишь возможным, изобразить и самую трапезу, и всех граждан, как
они едЯт и пьют в свое удовольствие. Џо правую руку помести статую моей
”ортунаты с голубкой, и пусть она на цепочке собачку держит. Њальчишечку
моего тоже, а главное - побольше винных амфор, хорошо запечатанных, чтобы
вино не вытекало. Љонечно, изобрази и урну разбитую, и отрока, над ней
рыдающего. ‚ середине - часы, так, чтобы каждый, кто пожелает узнать,
который час, волей-неволей прочел мое имЯ. —то касаетсЯ надписи, то вот
послушай внимательно и скажи, достаточно ли она хороша, по-твоему:
‡„…‘њ ЏЋЉЋ€’‘џ
ѓ. ЏЋЊЏ…€ ’ђ€ЊЂ‹•€ЋЌ Њ…–…ЌЂ’€ЂЌ.
…Њ“ ‡ЂЋ—ЌЋ Ѓ›‹ Џђ€‘“†„…Ќ ЏЋ—…’Ќ›‰ ‘…‚€ђЂ’.
ЋЌ ЊЋѓ Ѓ› “ЉђЂ‘€’њ ‘ЋЃЋ‰ ‹ћЃ“ћ „…Љ“ђ€ћ
ђ€ЊЂ, ЌЋ Ќ… ЏЋ†…‹Ђ‹.
Ѓ‹ЂѓЋ—…‘’€‚›‰, Њ“„ђ›‰, ‚…ђЌ›‰, ЋЌ ‚›…‹ €‡
ЊЂ‹…ЌњЉ€• ‹ћ„…‰, Ћ‘’Ђ‚€‹ ’ђ€„–Ђ’њ Њ€‹‹€ЋЌЋ‚
‘…‘’…ђ–€‰ € Ќ€ЉЋѓ„Ђ Ќ… ‘‹“Ђ‹ Ќ€ Ћ„ЌЋѓЋ
”€‹Ћ‘Ћ”Ђ.
Ѓ“„њ ‡„ЋђЋ‚ € ’› ’ЂЉ†….

L••Џ.

Ћкончив чтение, ’рималхион заплакал в три ручьЯ: плакала ”ортуната,
плакал ѓабинна, а затем и всЯ челЯдь наполнила триклиний рыданиЯми, словно
ее уже позвали на похороны. Ќаконец, даже и Я готов был расплакатьсЯ, как
вдруг ’рималхион сказал:
- €так, если мы знаем, что обречены на смерть, почему же нам сейчас не
пожить в свое удовольствие? Ѓудьте же все здоровы и веселы! Њахнем-ка все в
баню: на мой риск! Ќе раскаетесь! Ќагрелась она, словно печь.
- Џравильно! - закричал ѓабинна.- …сли Я что люблю, так это из одного
днЯ два устраивать. - Ћн соскочил с ложа босой и последовал за
развеселившимсЯ ’рималхионом.
- —то делать? -обратилсЯ Я к Ђскилту.- џ умру от одного вида бани.
- ‘оглашайсЯ ,- ответил он, - а, когда они направЯтсЯ в баню, мы в
суматохе убежим.
Ќа этом мы сговорились и, проведенные под портиком ѓитоном, достигли
выхода: там залаЯла на нас цепнаЯ собака так страшно, что Ђскилт свалилсЯ в
водоем. џ был порЯдочно выпивши да к тому же Я давеча и нарисованной собаки
испугалсЯ; поэтому, помогаЯ утопающему, Я сам низвергсЯ в ту же пучину. ‘пас
нас дворецкий, который и пса унЯл, и нас, дрожащих, вытащил на сушу. ѓитон
же еще раньше ловким приемом сумел спастись от собаки: все, что получил он
от нас на пиру, он бросил в лающую пасть, и пес, увлеченный едой,
успокоилсЯ. Љогда мы, дрожа от холода, попросили домоправителЯ вывести нас
за ворота, он ответил:
- Ћшибаетесь, если думаете, что отсюда можно уйти так же, как пришли.
Ќикого из гостей не выпускают чрез те же самые двери. ‚ одни приходЯт, в
другие - уходЯт.

L••III.

—то было делать нам, несчастным, заключенным в новый лабиринт? „аже
банЯ стала длЯ нас желанной. Џоневоле попросили мы, чтобы нас провели туда.
‘нЯв одежду, которую ѓитон развесил у входа сушитьсЯ, мы вошли в баню,
относительно узкую и похожую на цистерну длЯ холодной воды, где стоЯл
’рималхион, вытЯнувшись во весь рост. € здесь не удалось избежать его
отвратительного бахвальства; он говорил, что ничего нет лучше, как купатьсЯ
вдали от толпы, и что здесь раньше была пекарнЯ. Ќаконец, устав, он уселсЯ
и, заинтересовавшись эхом бани, поднЯл к потолку свою пьЯную рожу и принЯлсЯ
терзать песни Њенекрата, как говорили те, кто понимал его Язык. Ќекоторые из
гостей, взЯвшись за руки, с громким пением водили хороводы вокруг ванны.
„ругие, со свЯзанными за спиной руками, пытались поднЯть с пола кольца;
третьи - став на колени, загибали назад голову, пытаЯсь ею достать пальцы на
ногах. Џокуда другие так забавлЯлись, мы спустились в гревшуюсЯ длЯ
’рималхиона ванну. Љогда мы несколько протрезвились, нас проводили в другой
триклиний, где ”ортуната разложила все свои богатства и где Я заметил над
светильниками ...... и бронзовые фигурки рыбаков, а также столы из чистого
серебра, и глинЯные позолоченные кубки, и мех, из которого на глазах
выливалось вино.
- „рузьЯ,- сказал ’рималхион,- сегоднЯ впервые обрилсЯ один из моих
рабов, человек достойный, порЯдочный и скопидом. €так, будем пировать до
рассвета и веселитьсЯ.

L••IV.

‘лова его были прерваны криком петуха, услыхав который ’рималхион
приказал полить вином столы и обрызгать светильники; затем надел кольцо с
левой руки на правую.
- Ќе без причины,- сказал он,- подал нам знак этот глашатай: ибо или
пожара должно ожидать, или кто-нибудь по соседству дух испустит. ‘гинь,
сгинь! Љто принесет мне этого вестника - того Я награжу.
Ќе успел он кончить, как уже притащили соседского петуха, и ’рималхион
приказал немедленно сварить его. ’отчас же петух был разрублен и брошен в
горшок тем самым поваром-искусником, который раньше птиц и рыб из свинины
делал. Џока „едал пробовал кипЯщее варево, ”ортуната молола перец на
маленькой самшитовой мельнице. Љогда и это кушанье было съедено, ’рималхион
обратилсЯ к рабам:
- Ђ вы еще не пообедали? ‘тупайте! Џускай вас другие сменЯт!
‘ейчас же ввалилась другаЯ толпа рабов. “ходЯщие кричали:
- Џрощай, ѓай! ‚ходЯщие:
- ‡дравствуй, ѓай!
’ут впервые омрачилось наше веселье, ибо среди вновь пришедших рабов
был довольно хорошенький мальчик; ’рималхион обнЯл его и принЯлсЯ горЯчо
целовать.
”ортуната, на том основании, что "право правдой крепко", принЯлась
ругать ’рималхиона отбросом и срамником, который не может сдержать своей
похоти. € под конец прибавила: "‘обака!" ’рималхион, смущенный и обозленный
этой бранью, швырнул ей в лицо чашу. Ћна завопила, словно ей глаз вышибли, и
дрожащими руками закрыла лицо. ‘цинтилла тоже опешила и прикрыла испуганную
”ортунату своей грудью. “служливый мальчик поднес к ее подбитой щеке
холодный кувшинчик: приложив его к больному месту, ”ортуната начала плакать
и стонать.
- Љак? - завопил рассерженный ’рималхион.- Љак? ќта уличнаЯ арфистка не
помнит, что Я ее взЯл с подмостков работорговца и в люди вывел? €шь,
надулась, как лЯгушка, и за пазуху себе не плюет, колода, а не женщина!
Ћднако рожденным в лачуге о дворцах мечтать не пристало. Џусть мне так
поможет мой гений, как Я эту доморощенную Љассандру образумлю. ‚едь Я,
простофилЯ, мог себе сто миллионов приданого взЯть. ’ы знаешь, что Я не лгу.
Ђгафон, парфюмер соседней госпожи, соблазнЯл менЯ: "‘оветую тебе, не давай
своему роду угаснуть". Ђ Я, добрЯк, чтобы не показатьсЯ легкомысленным, сам
себе ноги топором подрубил. •орошо же, уж Я позабочусь, чтобы ты, когда Я
умру, из земли ногтЯми выкопать менЯ захотела; а чтобы ты теперь же понЯла,
чего добилась,- Я не желаю, ѓабинна, чтобы ты помещал ее статую на моей
гробнице, а то и в могиле покоЯ мне не будет; мало того, пусть знает, как
менЯ обижать, - не хочу Я, чтоб она менЯ мертвого целовала.

L••V.

Љогда ’рималхионовы громы поутихли, ѓабинна стал уговаривать его
сменить гнев на милость.
- Љто из нас без греха ,- говорил он, - все мы люди, не боги.
‘цинтилла тоже со слезами, заклинаЯ гением и называЯ ѓаем, просила его
умилостивитьсЯ.
- ѓабинна,- сказал ’рималхион, не в силах удержать слезы, - прошу тебЯ
во имЯ твоего благоденствиЯ, плюнь мне в лицо, если Я что недолжное сделал.
џ поцеловал славного мальчика не за красоту его, а потому что он усерден:
десЯтичный счет знает, читает свободно, не по складам, сделал себе на
суточные деньги фракийский нарЯд и на свой счет купил кресло и пару
горшочков. ђазве не стоит он моей ласки? Ђ ”ортуната не позволЯет. —то тебе
померещилось, фрЯ надутаЯ? ‘оветую тебе переварить это, коршун, и не вводить
менЯ в сердце, милочка; а то отведаешь моего норова. ’ы менЯ знаешь: что Я
решил, то гвоздем прибито. Ќо вспомним лучше о радостЯх жизни! ‚еселитесь,
прошу вас, друзьЯ; Я и сам таким же, как вы, был, да вот благодарЯ своим
доблестЯм стал тем, что есть. ’олько сердце делает человеком - все остальное
чепуха. "џ хорошо купил, хорошо и продал". Љаждый вам будет твердить свое. џ
лопаюсь от счастьЯ. Ђ ты, храпоидол, все еще плачешь? Џогоди еще, о судьбе
своей поплачешь. „а, как Я вам уже говорил, своей честности обЯзан Я
богатством. €з Ђзии приехал Я, не больше вон этого подсвечника, даже каждый
день по нему свой рост мерил; чтоб борода скорее росла, верхнюю губу
ламповым маслом смазывал. —етырнадцать лет по-женски был любезным моему
хозЯину; ничего тут постыдного нет - хозЯйский приказ. € хозЯйку
ублаготворЯл тоже. Џонимаете, что Я хочу сказать. Ќо умолкаю, ибо Я не из
хвастунов.

L••VI.

€так с помощью богов Я стал хозЯином в доме; заполонил сердце
господина. —его больше? •озЯин сделал менЯ сонаследником –езарЯ. Џолучил Я
сенаторскую вотчину. Ќо человек никогда не бывает доволен: вздумалось мне
торговать. —тобы не затЯгивать рассказа, скажу коротко - снарЯдил Я пЯть
кораблей. ‚ином нагрузил, - оно тогда на вес золота было, - и в ђим
отправил. Ќо подумайте, какаЯ неудача: все потонули. ќто вам не сказки, а
чистаЯ быль! ‚ один день Ќептун проглотил тридцать миллионов сестерций. ‚ы
думаете, Я пал духом? …й-ей, даже не поморщилсЯ от этого убытка. Љак ни в
чем не бывало снарЯдил другие корабли, больше и крепче, и с большей удачей,
так что никто менЯ за человека малодушного почесть не мог. ‡наете, чем
больше корабль, тем он крепче. ЋпЯть нагрузил Я их вином, свининой,
благовониЯми, рабами. ’ут ”ортуната доброе дело сделала - продала все свои
драгоценности, все свои нарЯды и мне сто золотых в руку положила: это были
дрожжи моего богатства.
—его боги хотЯт, то быстро делаетсЯ. ‚ первую же поездку округлил Я
десЯть миллионов. ’отчас же выкупил Я все прежние земли моего патрона. „омик
построил; рабов, лошадей, скота накупил; к чему бы Я ни прикасалсЯ, все
вырастало, как медовый сот. Ђ когда стал богаче, чем всЯ округа, тогда -
руки прочь: торговлю бросил и стал вести дела через вольноотпущенников. џ
вообще от всЯких дел хотел отстранитьсЯ, да отговорил менЯ подвернувшийсЯ
тут случайно звездочет-гречонок по имени ‘ерапа, человек поистине достойный
заседать в совете богов. Ћн мне все сказал, даже то, что Я сам позабыл, все
мне до нитки и игольного ушка выложил; насквозь менЯ видел; разве что не
сказал мне, что Я ел вчера. Њожно подумать, что он всю жизнь со мной прожил.

L••VII.

- Ќо помнишь, ѓабинна, - это, кажетсЯ, при тебе было - он сказал мне:
"’ы таким-то образом добилсЯ своей госпожи. ’ы несчастлив в друзьЯх.
Ќикто тебе не воздает должной благодарности; ты владелец огромных поместий;
ты отогреваешь на груди своей змею".
—его Я вам еще не рассказал? Ђх, да, он предсказал, что мне осталось
жить тридцать лет, четыре месЯца и десЯть дней. Љроме того, Я скоро получу
наследство. ‚от какова моЯ судьба. € если удастсЯ мне еще до самой Ђпулии
имениЯ расширить, тогда Я могу сказать, что довольно пожил. Њежду тем, пока
Њеркурий бдит надо мной, Я этот дом перестроил: помните, хижина была, а
теперь - храм. ‚ нем четыре столовых, двадцать спален, два мраморных
портика; во втором этаже - еще помещение; затем - моЯ собственнаЯ
опочивальнЯ, логово этой гадюки, прекраснейшаЯ каморка длЯ привратника; и
сколько ни будь у менЯ гостей, длЯ всех место найдетсЯ.
Ћдним словом, когда ‘кавр приезжал, нигде, кроме как у менЯ, не пожелал
остановитьсЯ, хоть еще у его отца были приЯтели, что живут у самого морЯ.
Њногое еще есть в этом доме - Я вам сейчас покажу. ‚ерьте мне: асс у тебЯ
есть, и цена тебе асс. €меешь, еще иметь будешь. ’ак-то и ваш друг: был
лЯгушкой, стал царем. Ќу, а теперь, ‘тих, притащи сюда одежду, в которой
менЯ погребать будут. € благовониЯ из той амфоры, из которой Я велел омыть
мои кости.

L••VIII.

‘тих не замедлил принести в триклиний белое покрывало и тогу с
пурпурной каймой.
’рималхион потребовал, чтобы мы на ощупь попробовали удивительную
добротность шерсти.
- ‘мотри, ‘тих, - прибавил он, улыбаЯсь, - чтобы ни моль, ни мыши не
испортили моего погребального убора; не то живьем сожгу. †елаю, чтоб с
честью менЯ похоронили и все граждане чтоб добром менЯ поминали.
‘ейчас же откупорил он склЯнку с нардом и нас всех обрызгал:
- Ќадеюсь, - сказал он, - что и мертвому это мне такое же удовольствие
доставит, как живому.
‡атем приказал налить вина в большой сосуд.
- ‚ообразите, - заЯвил он, - что вас на мою тризну позвали.
Ќо совсем тошно стало нам тогда, когда ’рималхион, омерзительно пьЯный,
выдумал новое развлечение, приказав ввести в триклиний трубачей; навалив на
ложе целую груду подушек, он разлегсЯ на них, высоко подперев ими голову.
- Џредставьте себе, что Я умер, - заЯвил он. - ‘кажите по сему случаю
что-нибудь хорошее.
’рубачи затрубили похоронную песню. Ћсобенно старалсЯ раб того
распорЯдителЯ похорон: он был там почтеннее всех и трубил так громко, что
перебудил всех соседей. ‘тражники, сторожившие этот околоток, вообразив, что
дом ’рималхиона горит, внезапно разбили двери и принЯлись лить воду и
орудовать топорами, как полагаетсЯ. Њы, воспользовавшись случаем, бросили
Ђгамемнона и пустились бежать, словно от настоЯщего пожара.

L••I•.

“ нас не было в запасе факела, чтобы освещать путь, и молчаливаЯ
полночь не посылала нам встречных со светильником. Џрибавьте к этому наше
опьЯнение и небезопасность мест, и днем достаточно глухих. Џо крайней мере с
час мы едва волочили окровавленные ноги по острым камнЯм мостовой, пока
догадливость ѓитона не вызволила нас. Џредусмотрительный мальчик, опасаЯсь и
при свете заблудитьсЯ, еще накануне сделал мелом заметки на всех столбах и
колоннах - эти черточки видны были сквозь кромешную тьму и указали заблудшим
дорогу. Ќе меньше пришлось нам попотеть, когда мы пришли домой.
‘таруха-хозЯйка так нализалась с постоЯльцами, что подожги ее - не
почувствовала бы; и пришлось бы нам ночевать на пороге, если бы не
проходивший мимо курьер ’рималхиона, владелец десЯти повозок. Ќедолго
раздумываЯ, он вышиб дверь и впустил нас в пролом...

—то за ночка, о боги и богини!
—то за мЯгкое ложе, где, сгораЯ,
Њы из уст на уста переливали
„уши наши в смЯтеньи! Ћ, прощайте,
‚се заботы земные! Ђх, Я таю!

Ќо напрасно Я радовалсЯ. ‹ишь только Я ослабел от вина и мои руки
бессильно повисли, Ђскилт, тороватый на всЯкие каверзы, среди ночи
потихоньку выкрал у менЯ мальчика и перенес его на свое ложе. Ѓез помехи
натешившись чужим братцем, - а братец или не слышал, или делал вид, что не
слышит, - он заснул в краденых объЯтиЯх, забыв все человеческие права. џ же,
проснувшись, напрасно шарил руками по своему безрадостно осиротевшему ложу.
‚ерьте слову влюбленного! џ долго колебалсЯ, не пронзить ли мне их обоих
мечом, чтобы они, не просыпаЯсь, уснули навеки. Ќо затем Я принЯл решение
менее опасное и, разбудив шлепками ѓитона, зверски уставилсЯ на Ђскилта и
сказал:
- ‘воим поступком ты честность запЯтнал, ты дружбу нашу разрушил.
‘обирай поэтому скорее свои пожитки и ступай искать другое место длЯ своих
пакостей.
Ђскилт не возражал, но, когда мы добросовестно разделили имущество, он
заЯвил:
- ’еперь давай и мальчика поделим.

L•••.

џ сперва вообразил, что он шутит на прощание; но он, сжимаЯ
братоубийственной рукою рукоЯть меча, произнес:

- Ќе попользуешьсЯ ты добычей, которую один ты хочешь лелеЯть. џ возьму
свою долю, хотЯ бы вот этим мечом пришлось ее отрезать.
џ со своей стороны сделал то же и, обернув руку плащом, приготовилсЯ к
бою. Ќесчастный мальчик, пока мы оба столь плачевно безумствовали, с
громкими рыданиЯми обнимал наши колена, умолЯЯ нас не уподоблЯть этого
жалкого трактира ”ивам, не обагрЯть братскою кровью свЯтыню нежнейшей
дружбы.
- …сли, - восклицал он, - должно совершитьсЯ убийство, то вот мое
горло! ‘юда обратите руки! ‘юда направьте мечи! Џусть умру Я, расторгший узы
дружбы!
’ронутые этими молениЯми, мы вложили мечи в ножны.
- џ, - заговорил Ђскилт, - положу конец раздору. Џусть мальчик идет за
тем, за кем хочет. Џусть будет дана ему полнаЯ свобода в выборе братца.
џ, полагаЯ, что давнишнЯЯ привычка достигла прочности кровных уз,
ничего не боЯлсЯ и, с опрометчивой поспешностью ухватившись за предложение,
передал свою судьбу в руки судьи; он же, без малейшего промедлениЯ, не
задумываЯсь, при последних словах моих поднЯлсЯ... и избрал братом Ђскилта.
Љак громом пораженный оборотом дела, Я, точно у менЯ не было меча, рухнул на
кровать и наверное наложил бы на себЯ преступные руки, если бы не боЯлсЯ еще
увеличить торжество врага. €сполненный гордости Ђскилт удалилсЯ со своею
добычей и бросил недавно дорогого ему товарища и собрата по несчастиЯм
одного, на чужой стороне.

„ружба хранит свое имЯ, покуда в нас видитсЯ польза.
‘ловно игральнаЯ кость, вечно подвижна она.
…сли ”ортуна - за нас, мы видим, друзьЯ, ваши лица,
…сли изменит судьба, гнусно бежите вы прочь.
’руппа играет нам мим: вон тот называетсЯ сыном,
ќтот отцом, а другой взЯл себе роль богача...
Ќо окончилсЯ текст и окончились роли смешные,
‹ик настоЯщий воскрес, лик балаганный пропал.

L•••I.

Ћднако недолго предавалсЯ Я плачу, опасаЯсь, как бы в довершение всех
бед не застал менЯ, одинокого, на этом постоЯлом дворе младший учитель
Њенелай; Я собрал свои пожитки и, печальный, перебралсЯ в укромный уголок
неподалеку от морского берега. ’ри днЯ провел Я там безвыходно, терзаЯсь
мыслЯми о своем одиночестве. џ бил кулаками мою наболевшую грудь, испускаЯ
глубокие стоны и непрерывно восклицаЯ:
- “жели не поглотит менЯ, расступившись, землЯ или море, жестокое даже
к невинным? ‡атем разве Я избег правосудиЯ, обманом спас жизнь на арене,
убил приютившего менЯ хозЯина, чтобы после стольких дерзновенных поступков
жалким, одиноким изгнанником валЯтьсЯ в трактире греческого городка? € кто
же, кто обрек менЯ этому одиночеству? ћнец, погрЯзший во всЯческом
сладострастии, по собственному признанию достойный ссылки! ђазврат освободил
его, разврат дал ему права гражданства. ‡ад его разыгрывалсЯ в кости. Ћн,
кого, заведомо знаЯ, что он мужчина, уводили с собой, как девочку. Ђ другой?
Ћ, боги! Ћн и в день совершеннолетиЯ вместо мужской тоги надел столу; мать
убедила его не быть мужчиной; на рабской каторге служил он женщиной; он,
после ласки моей, позабыл старую дружбу - и, о стыд! - словно блудница, все
продал за единую ночь. € теперь влюбленные лежат, обнЯвшись, целыми ночами,
и, верно, когда утомЯтсЯ взаимными ласками, издеваютсЯ надо мною, одиноким;
но даром им это не пройдет! €ли не по праву зовусь Я мужчиной и
свободнорожденным, смою обиду их зловредной кровью!

L•••II.

’ут Я препоЯсалсЯ мечом и, дабы не испарилсЯ из слабого тела моего
воинственный пыл, подкрепилсЯ пищей плотнее обыкновенного. ‚ыбежав на улицу,
Я как сумасшедший заметалсЯ по портикам. Ќо, пока Я с искаженным лицом
мечтал об убийстве и крови и дрожащей рукою то и дело хваталсЯ за рукоЯтку
меча-мстителЯ, приметил менЯ какой-то воин, не то в самом деле солдат, не то
ночной бродЯга.
- ќй, товарищ, - крикнул он мне, - какого легиона? Љакой центурии?
Ђ когда в ответ ему Я весьма уверенно сочинил и легион, и центурию, он
заЯвил:
- ‹адно. ‡начит, в вашем отрЯде солдаты в туфлЯх разгуливают?
„огадавшись по смущенному выражению лица, что Я наврал, он велел мне
сложить оружие и не доводить дела до беды.
Ћграбленный, потерЯв всЯкую надежду на отмщение, поплелсЯ Я обратно в
гостиницу, а через несколько времени, успокоившись, в душе даже поблагодарил
этого разбойника за его наглость...

L•••III.

џ забрел в пинакотеку, славную многими замечательными картинами
всевозможных направлений. ‡десь увидал Я творениЯ ‡евксида, победившие,
несмотрЯ на свою древность, все нападки; и первые опыты Џротогена,
правдивостью способные поспорить с самой природой, к которым Я всегда
приближаюсь с каким-то душевным трепетом. џ восторгалсЯ также Ђпеллесом,
которого греки зовут однокрасочным. ЋчертаниЯ фигур у него так тонки и так
правдоподобны, что кажетсЯ, будто изображает он души. ‡десь орел возносит в
поднебесье бога. ’ам чистый ѓилас отвергает бесчестную ЌаЯду. Ђполлон,
проклинаЯ виновные руки, украшает лиру только что рожденным цветком.
Џри виде этих любовных картин Я, забыв, что Я не один в галерее,
вскричал:
- ‡начит, и боги подвластны страсти? ћпитер не нашел на небе достойного
избранника, но, согрешив на земле, он никого не обидел. € Ќимфа, похитившаЯ
ѓиласа, наверное обуздала бы свои страсти, знай она, что ѓеркулес придет
тЯгатьсЯ из-за него. Ђполлон обратил прах любимого юноши в цветок, и всегда
любовь в этих сказках не омрачена соперничеством. Ђ Я принЯл в дом свой
гостЯ, жестокостью превзошедшего ‹икурга.
Ќо вот в то времЯ как Я бросал слова на ветер, вошел в пинакотеку
седовласый старец с лицом человека, потрепанного жизнью, но еще способного
совершить нечто великое; платье его, однако, было не весьма блестЯще и,
видимо, он принадлежал к числу тех писателей, которых богатые обычно терпеть
не могут.
- џ - поэт, - сказал он, став подле менЯ, - и, надеюсь, не из
последних, если только можно полагатьсЯ на венки, которые часто и неумелым
присуждают. ’ы спросишь, почему Я так плохо одет? €менно поэтому: любовь к
творчеству никого еще не обогатила.

Љто доверЯет волнам, получит великую прибыль,
‹юбЯщий лагерь и бой кругом опоЯшетсЯ златом,
‹ьстец недостойный лежит на расписанном пурпуре пьЯный,
Џрелюбодей, соблазнЯЯ замужних, грешит за награду,
‹ишь Љрасноречье одно в размытой дождЯми одежде
ѓолосом слабым зовет забытые всеми €скусства.

L•••IV.

Ћдно несомненно: враг порока, раз навсегда избравший в жизни прЯмой
путь и так уклонившийсЯ от нравов толпы, вызывает всеобщую ненависть - ибо
ни один кто не одобрит того, кто на него не похож. ‡атем те, кто стремитсЯ
лишь к обогащению, не желают верить, что есть у людей блага выше тех, за
которые держатсЯ они. Џревозносите сколько угодно любителей литературы -
богачу все равно покажетсЯ, что деньги сильнее ее...
- Ќе понимаю, как это так бедность может быть сестрой высокого ума...
- Ћ, если бы соперник, принудивший менЯ к воздержанию, был столь чист
душой, что мог бы внЯть просьбам! Ќо он - закоснелый разбойник и наставник
всех сводников...

L•••V.

[ќвмолп] Љогда квестор, у которого Я служил, привез менЯ в Ђзию, Я
остановилсЯ в Џергаме. ЋставалсЯ Я там очень охотно, не столько ради удобств
дома, сколько ради красоты хозЯйского сына; однако Я старалсЯ изыскать
способ, чтобы отец не мог заподозрить моей любви. Љак только за столом
начинались разговоры о красивых мальчиках, Я приходил в такой искренний раж,
с такой суровой важностью отказывалсЯ позорить свой слух непристойными
разговорами, что все, в особенности мать, стали смотреть на менЯ, как на
философа. “же Я начал водить мальчика в гимнасий, руководить его занЯтиЯми,
учить его и следить за тем, чтобы ни один из охотников за красавцами не
проникал в дом. Ћднажды, в праздник, покончив уроки раньше обыкновенного, мы
возлежали в триклинии, - лениваЯ истома, последствие долгого и веселого
праздника, помешала нам добратьсЯ до наших комнат. ‘реди ночи Я заметил, что
мой мальчик бодрствует. ’огда Я робким шепотом вознес моление:
- Ћ, ‚енера-владычица! - сказал Я, - если Я поцелую этого мальчика так,
что он не почувствует, то наутро подарю ему пару голубок.
“слышав о награде за наслаждение, мальчик принЯлсЯ храпеть. ’огда,
приблизившись к притворщику, Я осыпал его поцелуЯми. „овольный таким
началом, Я поднЯлсЯ ни свет ни зарЯ и принес ему ожидаемую пару отменных
голубок, исполнив таким образом свой обет.

L•••VI.

Ќа следующую ночь, улучив момент, Я изменил молитву:
- …сли дерзкой рукой Я поглажу его и он не почувствует, - сказал Я, - Я
дам ему двух лучших боевых петухов.
Џри этом обещании милый ребенок сам придвинулсЯ ко мне, опасаЯсь,
думаю, чтобы Я сам не заснул. “спокаиваЯ его нетерпение, Я с наслаждением
гладил все его тело, сколько мне было угодно. Ќа другой же день, к великой
его радости, принес ему обещанное. Ќа третью ночь Я при первой возможности
придвинулсЯ к уху притворно спЯщего.
- Ћ, боги бессмертные! - шептал Я. - …сли Я добьюсь от спЯщего счастьЯ
полного и желанного, то за такое благополучие Я завтра подарю ему
превосходного македонского скакуна, при том, однако, условии, что он ничего
не заметит.
Ќикогда еще мальчишка не спал так крепко. џ сначала наполнил руки его
белоснежной грудью, затем прильнул к нему поцелуем и, наконец, слил все
желаниЯ в одно. ‘ раннего утра засел он в спальне, нетерпеливо ожидаЯ
обещанного. Ќо сам понимаешь, купить голубок или петухов куда легче, чем
конЯ; да и побаивалсЯ Я, как бы из-за столь крупного подарка не показалась
щедрость моЯ подозрительной. Џоэтому, проходив несколько часов, Я вернулсЯ
домой и взамен подарка поцеловал мальчика. Ќо он, оглЯдевшись по сторонам,
обвил мою шею руками и осведомилсЯ:
- “читель, а где же скакун?

L•••VII.

•отЯ этой обидой Я заградил себе проторенный путь, однако скоро
вернулсЯ к прежним вольностЯм. ‘пустЯ несколько дней, попав снова в
обстоЯтельства благоприЯтные и убедившись, что родитель храпит, Я стал
уговаривать отрока смилостивитьсЯ надо мной, то есть позволить мне доставить
ему удовольствие, словом, все, что может сказать долго сдерживаемаЯ страсть.
Ќо он, рассердившись всерьез, твердил все времЯ: "‘пи, или Я скажу отцу".
Ќо нет трудности, которой не превозмогло бы нахальство! Џока он
повторЯл: "ђазбужу отца", - Я подполз к нему и при очень слабом
сопротивлении добилсЯ успеха. Ћн же, далеко не раздосадованный моей
проделкой, принЯлсЯ жаловатьсЯ: и обманул-то Я его, и насмеЯлсЯ, и выставил
на посмешище товарищам, перед которыми он хвасталсЯ моим богатством.
- Ќо ты увидишь, - заключил он, - Я совсем на тебЯ не похож. …сли ты
чего-нибудь хочешь, то можешь повторить.
€так, Я, забыв все обиды, помирилсЯ с мальчиком и, воспользовавшись его
благосклонностью, погрузилсЯ в сон. Ќо отрок, бывший как раз в страдательном
возрасте, не удовлетворилсЯ простым повторением. Џотому он разбудил менЯ
вопросом: "•очешь еще?" ќтот труд еще не был мне в тЯгость. Љогда же он, при
сильном с моей стороны охании и великом потении, получил желаемое, Я,
изнемогши от наслаждениЯ, снова заснул. Њенее чем через час он принЯлсЯ менЯ
тормошить, спрашиваЯ:
- Џочему мы больше ничего не делаем?
’ут Я, в самом деле обозлившись на то, что он все менЯ будит, ответил
ему его же словами:
- ‘пи, или Я скажу отцу!

L•••VIII.

Ћбодренный этими рассказами, Я стал расспрашивать старика, как человека
довольно сведущего, о времени написаниЯ некоторых картин, о темных длЯ менЯ
сюжетах, о причинах нынешнего упадка, сведшего на нет искусство, - особенно
живопись, исчезнувшую бесследно.
- Ђлчность к деньгам все изменила, - сказал он. - ‚ прежние времена,
когда царствовала нагаЯ добродетель, цвели благородные искусства, и люди
соревновались друг с другом, чтобы ничто полезное не осталось скрытым от
будущих поколений. „емокрит, этот второй ѓеркулес, выжимал соки разных трав
и всю жизнь свою провозилсЯ с камнЯми да растениЯми, силЯсь открыть их
живительную силу. ќвдокс состарилсЯ на горной вершине, следЯ за движением
светил; •рисипп трижды очищал чемерицей душу, дабы подвигнуть ее к новым
исканиЯм. ‹исипп умер от голода, не будучи в состоЯнии оторватьсЯ от работы
над отделкой одной статуи. Ђ Њирон, скульптор столь великий, что, кажетсЯ,
он мог в меди запечатлеть души людей и животных, не оставил наследников. Њы
же, погрЯзшие в вине и разврате, не можем даже завещанного предками
искусства изучить; нападаЯ на старину, мы учимсЯ и учим только пороку. ѓде
диалектика? ѓде астрономиЯ? ѓде вернейшаЯ дорога к мудрости? Љто, спрашиваю
Я, ныне идет в храм и молитсЯ о постижении высот красноречиЯ и глубин
философии? ’еперь даже о здоровье не молЯтсЯ; зато, только ступив на порог
ЉапитолиЯ, один обещает жертву, если похоронит богатого родственника, другой
- если выкопает клад, третий - если ему удастсЯ при жизни сколотить тридцать
миллионов. „аже учитель добродетели и справедливости, ‘енат, обыкновенно
обещает ћпитеру Љапитолийскому тысЯчу фунтов золота; и чтобы никто не
гнушалсЯ корыстолюбием, он даже самого ћпитера умилостивлЯет деньгами. Ќе
удивлЯйсЯ упадку живописи: людЯм ныне груды золота приЯтнее творений
какого-нибудь сумасшедшего грека - Ђпеллеса или ”идиЯ.

LXXXIX.

Ќо Я вижу, ты уставилсЯ на картину, где изображено падение ’рои -
поэтому попробую стихами рассказать тебе, в чем дело.

(‚‡џ’€… ’ђЋ€)
“же фригийцы жатву видЯт десЯтую
‚ осаде, в жутком страхе; и колеблетсЯ
„оверье эллинов к Љалханту вещему.
Ќо вот влекут по слову бога „елийского
„еревьЯ с €ды. ‚от под секирой падают
‘тволы, из коих строЯт конЯ зловещего.
ђазверзлись недра, вскрыт потайной ковчег конЯ,
—тоб в нем укрыть отрЯд мужей, разгневанных
„есЯтилетней бойней. ‘крылись мрачные
‚ свой дар данайцы и затаили месть.
Ћ родина! мнилось, прогнан тысЯчный флот врагов,
‡емлЯ от войн свободна. ‚се нам твердит о том:
€ надпись на коне, и лукавый лжец ‘инон,
€ собственный наш разум мчит нас к гибели.
“же бежит из ворот толпа свободнаЯ,
‘пешит к молитве; слезы по щекам текут.
„а, слезы рождают радость пугливых душ.
€х прежде страх выжимал... Ќо вот, растрепав власы,
Ќептуна жрец, ‹аокоон, возвысил глас,
Љрича над всей толпой, и быстро взметнул копье.
Ћн метит в чрево, но ослабил руку рок,
€ дрот отпрЯнул... ’ак оправдан был обман.
‚отще вторично он поднимает бессильно длань
€ в бок разит секирой двухконечною.
‡агудели в чреве юноши сокрытые,
Љолосс деревЯнный дышит страхом недругов...
‚езут в коне плененных, что пленЯт Џергам
€ бой закончат новым хитроумием.
‚от снова чудо! ѓде ’енедос из волн морских
•ребет подъемлет, там, кичась, кипЯт валы
€, раздробившись, вновь назад бросаютсЯ, -
’ак часто плеск гребцов далеко разноситсЯ,
Љогда в тиши ночной в волнах корабли плывут
€ громко стонет гладь под ударами дерева.
ЋглЯнулись мы: и вот два змеЯ кольчатых
Џлывут к скалам, раздувши груди грозные,
Љак два струга, боками роют пену волн
€ бьют хвостами. ‚ море гривы косматые
Ћгнем, как жар, горЯт, и молниеносный свет
‡ажег валы, от шипа змей дрожащие...
Ћнемели все... Ќо вот в свЯщенных инфулах,
‚ фригийском платье оба близнеца стоЯт,
‹аокоона дети. ‡меи блестЯщие

Ћбвили их тела, и каждый ручками
“персЯ в пасть змеи, не за себЯ борЯсь,
Ђ в помощь брату. ‚о взаимной жалости
€ в страхе друг за друга смерть застала их.
‘пешит скорей отец спасать сыновей своих.
‘паситель слабый! ђинулись чудовища
€, сытые смертью, старца наземь бросили.
€ вот меж алтарей, как жертва, жрец лежит,
†алеЯ ’рою. ’ак, осквернив алтарь свЯтой,
Ћбреченный град навек отвратил лицо богов.
…два ”ебеЯ светлый свой Явила луч,
‚едЯ за собою звезды Ярким факелом,
Љак средь троЯнских войск, оглушенных вином и сном,
„анайцы вскрыли дверь, и вышли вон бойцы.
Ћсмотрев оружье, вожди расправлЯют грудь.
’ак часто, разлучась с ”ессалийским Ярмом, скакун,
ЏускаЯсь в бой, прЯдет могучей гривою.
Ћбнажив мечи, трЯсут щитами круглыми
€ в бой бегут. Ћдин опьЯненных бьет
€ превращает в смерть их безмЯтежный сон,
„ругой, зажегши факел о свЯтой алтарь,
Ћгнем свЯтынь троЯнских с ’роей боретсЯ.

•‘. Ќо тут люди, гулЯющие под портиками, принЯлись швырЯть камнЯми в
декламирующего ќвмолпа. Ћн же, привыкший к такого рода поощрению своих
талантов, закрыл голову и опрометью бросилсЯ из храма. џ испугалсЯ, как бы и
менЯ за поэта не принЯли, и побежал за ним до самого побережьЯ; как только
мы вышли из полосы обстрела, Я сказал ќвмолпу:
- ‘кажи, пожалуйста, что это за болезнь у тебЯ? Ќеполных два часа
говорил Я с тобою, и за это времЯ ты произнес больше поэтических слов, чем
человеческих. Ќеудивительно, что народ преследует тебЯ камнЯми. џ, в конце
концов, тоже наложу за пазуху булыжников и, если ты опЯть начнешь
неистовствовать, буду пускать тебе кровь из головы.
- ќх, юноша, юноша, - ответил ќвмолп,- точно мне в диковинку подобное
обращение: как только Я войду в театр длЯ декламации - всегда толпа
устраивает мне такую же встречу. Ќо чтобы не поссоритьсЯ и с тобою, Я на
весь сегоднЯшний день воздержусь от этой пищи.
- •орошо, если ты клЯнешьсЯ на сегоднЯ удержатьсЯ от словоизвержениЯ,
то отобедаем вместе...
џ поручаю сторожу моего жилища приготовить скромный обед...
•‘1. ... вижу: прислонившись к стенке, с утиральниками и скребницами в
руках, стоит ѓитон печальный, смущенный. ‚идно было, что на новой службе
удовольствиЯ немного. ‘тал Я к нему присматриватьсЯ, а он обернулсЯ и с
повеселевшим лицом воскликнул:
- ‘жальсЯ, братец. Љогда поблизости нет оружиЯ, Я говорю от души:
отними менЯ у этого кровожадного разбойника, а за проступок, в котором Я
искренно каюсь, накажи своего судью, как хочешь. „лЯ менЯ, несчастного,
будет утешением и погибнуть по твоей воле.
ЋпасаЯсь, как бы нас не подслушали, Я прервал его жалобы. Ћставив
ќвмолпа - он и в бане не унЯлсЯ и снова задекламировал,- темным, грЯзным
коридором Я вывел ѓитона на улицу и поспешил в свою гостиницу. ‡аперев
двери, Я крепко обнЯл его и поцелуЯми вытер слезы на его лице. „олго ни один
из нас не находил слов: все еще трепетала от рыданий грудь милого мальчика.
- Ћ, преступнаЯ слабость! -воскликнул Я наконец. ’ы менЯ бросил, а Я
тебЯ люблю; в этой груди, где зиЯла огромнаЯ рана, не осталось даже рубца.
—то скажешь, потворщик чужой любви? ‡аслужил ли Я такую обиду?
‹ицо ѓитана, когда он услыхал, что стараЯ любовь жива во мне,
проЯснилось...
- Ќикого, кроме тебЯ, не назначил Я судьей нашей любви! Ќо Я все
забуду, перестану жаловатьсЯ, если ты действительно, по чистой совести,
хочешь загладить свой проступок.
’ак, со слезами и стонами, изливал Я перед ѓитоном свою душу. Ћн же
говорил, вытираЯ плащом слезы:
- ќнколпий, Я взываю к твоей памЯти: Я ли тебЯ покинул, или ты менЯ
предал? Ќе отрицаю и признаю, что, видЯ двух вооруженных, Я пошел за
сильнейшим.

’ут Я, обнЯв руками его шею, осыпал поцелуЯми грудь, полную мудрости,
и, чтобы он не сомневалсЯ в прощении и в искренней дружбе, вспыхнувшей в
моем сердце, прильнул к нему всем телом.
•‘II. “же совсем стемнело, и хозЯйка хлопотала, приготовлЯЯ заказанный
обед, когда ќвмолп постучалсЯ в дверь.
- ‘колько вас? - спрашиваю Я, а сам внимательно разглЯдываю в дверную
щелку, нет ли с ним Ђскилта. “бедившись, что он один, Я тотчас же впустил
гостЯ. Ћн первым долгом разлегсЯ на койке и, осмотрев накрывавшего на стол
ѓитона, кивнул мне головой и сказал:
- Ђ ѓанимед твой недурен. Њы нынче прекрасно устроимсЯ.
ќто начало мне не слишком понравилось, и Я испугалсЯ, не принЯл ли Я в
дом второго Ђскилта. Љогда же ѓитон поднес ему выпить, он привстал со
словами:
- ‚о всей бане нет никого, кто был бы мне больше по душе, чем ты.
‘ жадностью осушив кубок, он начал уверЯть, что никогда еще не
пересыхало у него горло так, как сегоднЯ.
- ‚едь менЯ, - жаловалсЯ он,- пока Я мылсЯ, чуть не избили только за
то, что Я вздумал прочесть сидевшим на закраине бассейна одно стихотворение;
когда же менЯ из бани вышибли- совсем как, бывало, из театра,- Я принЯлсЯ
рыскать по всем углам, во все горло призываЯ ќнколпиЯ. ‘ другой стороны,
какой-то молодой человек, совершенно голый - он, оказываетсЯ, потерЯл
платье, - громко и ничуть не менее сердито звал ѓитона. Ќадо мною даже
мальчишки издевались, как над помешанным, нахально менЯ передразниваЯ; к
нему же, наоборот, окружившаЯ его огромнаЯ толпа относилась одобрительно и с
почтительным изумлением. €бо он обладал оружием такой величины, что сам
человек казалсЯ привешенным к этому амулету. Ћ, юноша работоспособный!
„умаю, сегоднЯ начнет, послезавтра кончит. Ђ посему и за помощью дело не
стало: живо отыскалсЯ какой-то римский всадник, как говорили, лишенный
чести; завернув юношу в свой плащ, он повел его домой, видно, чтобы одному
воспользоватьсЯ такой находкой. Ђ Я и своей бы одежи не получил от
гардеробщика, не приведи Я свидетелЯ. Ќастолько выгоднее упражнЯть уд, чем
ум.
‚о времЯ рассказа ќвмолпа Я поминутно менЯлсЯ в лице: при злоключениЯх
нашего врага Я смеЯлсЯ, при удачах печалилсЯ. ’ем не менее Я молчал, как
будто всЯ эта историЯ менЯ не касалась, и стал перечислЯть кушаньЯ нашего
обеда. ...
•‘III. ‚се позволенное - противно, и вЯлые, заблудшие души стремЯтсЯ к
необычному.

Ќе люблю доходить до цели сразу,
Ќе мила мне победа без препЯтствий
ЂфриканскаЯ дичь мне нежит небо,
Џтиц люблю Я из стран фасийских колхов,
€бо редки они. Ђ гусь наш белый
€ли улитка с крылами расписными
Џахнут чернью. Љлювыш за то нам дорог,
—то, пока привезут его с чужбины,
‚озле ‘иртов немало судов потонет.
Ђ барвена претит. Њилей подружка
Ќам жены. Љиннамон ценнее розы.
’о, что стоит трудов,- всего прекрасней.

- ’ак вот как, - говорю, - ты обещал сегоднЯ не стихоплетствовать?
‘жальсЯ, пощади нас, - мы никогда не побивали тебЯ камнЯми. ‚едь если
кто-нибудь из тех, что пьют тут же в гостинице, пронюхает, что тут поэт, он
всех соседей взбудоражит, и всех нас заодно вздуют. ‘жальсЯ! ‚спомни о
пинакотеке или о банЯх.
Ќо ѓитон, нежнейший из отроков, стал порицать мою речь, говорЯ, что Я
дурно поступаю, обижаЯ старшего, и, забыв долг хозЯина, бранью как бы
уничтожаю любезно предложенное угощение. Ћн прибавил еще много учтивых и
благовоспитанных слов, которые весьма шли к его прекрасной наружности.
•‘1V.- Ћ, - воскликнул ќвмолп, - о, как счастлива мать, родившаЯ тебЯ
таким! Њолодец! ђедко сочетаетсЯ мудрость с красотою. Ќе думай, что ты даром
тратил слова: поклонника горЯчего обрел ты. џ возглашу хвалу тебе в песнЯх.
Љак учитель и хранитель, пойду Я за тобою всюду, даже туда, куда ты не
велишь ходить: этим Я не обижу ќнколпиЯ: он любит другого.
•орошо послужил и ќвмолпу тот солдат, что отнЯл у менЯ меч, а то бы Я
его кровью залил кипевший в душе моей гнев против Ђскилта. ѓитон это
заметил. Џод предлогом, что идет за водой, он покинул комнату и
своевременным уходом смЯгчил мой гнев.
- ќвмолп,- сказал Я, поутихнув немного, - лучше уж ты стихами говори,
чем выражать такие желаниЯ. џ вспыльчив, а ты похотлив. ’ы видишь, что мы не
сходимсЯ характерами. ’ы менЯ за сумасшедшего принимаешь? ’ак уступи
безумию, иными словами, проваливай немедленно.
Џораженный этим заЯвлением, ќвмолп даже не спросил о причинах моего
гнева, но поспешно выбежал из комнаты, запер менЯ, ничего подобного не
ожидавшего, в моей комнате и, забрав с собой ключ, ринулсЯ на поиски ѓитона.
‘идЯ взаперти, Я решил повеситьсЯ; и уже поставил кровать стоймЯ около
стены, уже всунул голову в петлю, как вдруг двери распахнулись, и в комнату
вошли ѓитон с ќвмолпом. Ћни вернули менЯ к жизни, не допустив до рокового
шага. ѓитон, немедленно перейдЯ от огорчениЯ к гневу, поднЯл крик и, толкнув
менЯ обеими руками, повалил на кровать.
- ’ы ошибсЯ, ќнколпий, - вопил он, - полагаЯ, что раньше менЯ можешь
умереть. џ первый, еще в доме Ђскилта, искал меча. Ќе найди Я тебЯ, давно бы
был Я на дне пропасти: сам знаешь, недалека смерть от ищущих ее. ѓлЯди же на
то, чем хотел заставить менЯ любоватьсЯ.
‘ этими словами он выхватил из чехла у ќвмолпова слуги бритву и, дважды
полоснув себЯ по шее, пал к нашим ногам. џ взвизгнул и, грохнувшись вслед за
ним, тем же орудием пыталсЯ кончить жизнь. Ќо ни Я боли не ощутил, ни у
ѓитона никакой раны не оказалось. Ѓритва была не выправлена и нарочно
притуплена, чтобы приучать к смелости подмастерий цирюльника и набить им
руку. Џоэтому и слуга не испугалсЯ, когда у него выхватили бритву, и ќвмолп
не остановил театрального самоубийства.
•‘V. Џока между влюбленными разыгрывалась эта комедиЯ, в комнату вошел
хозЯин с предложением обеда и, увидев все это безобразие и людей, катающихсЯ
по полу, вскричал:
- —то вы - пьЯны? €ли беглые рабы? €ли и то и другое? Љто кровать
столбом поставил? € зачем эти тайные приготовлениЯ? …й-богу, вы за комнату
платить не хотите и ночью удрать собираетесь! Ќо это вам даром не пройдет.
“знаете вы, что этот дом не сирой вдовице принадлежит, а Њарку Њаницию.
- ’ы - угрожать?! - гаркнул на него ќвмолп и закатил ему основательную
оплеуху. •озЯин, изрЯдно насосавшийсЯ со своими гостЯми, запустил в голову
ќвмолпа глинЯным горшком, раскроил ему лоб и стремглав пустилсЯ наутек.
ќвмолп, не снесЯ оскорблениЯ, схватил деревЯнный подсвечник и помчалсЯ вслед
за ним, частыми ударами мстЯ за поруганную честь. ђабы и множество пьЯных
гостей выбежали на шум.
џ же, воспользовавшись случаем отомстить ќвмолпу, обратно его не пустил
и, расплатившись с буЯном тою же монетой, без всЯкой помехи собралсЯ
воспользоватьсЯ комнатой и ночью. Њежду тем поварЯта и всЯкаЯ челЯдь
наседают на поэта: один норовит ткнуть ему в глаза вертелом с горЯчими
потрохами; другой, схватив кухонную рогатку, стал в боевую готовность; в
особенности какаЯ-то старуха, с гноЯщимисЯ глазами, в непарных деревЯнных
сандалиЯх, подпоЯсаннаЯ грЯзнейшим холстЯным платком, притащив огромную
цепную собаку, науськивала ее на ќвмолпа. Ќо тот своим подсвечником отражал
все опасности.
•‘VI. Њы видели всю эту суматоху сквозь дырку в двери, только что
пробитую самим ќвмолпом: убегаЯ из комнаты, он выломал ручку. Њне было
приЯтно смотреть, как его бьют, ѓитон же, по обычной своей доброте, все
порывалсЯ распахнуть двери и броситьсЯ на помощь гибнувшему. ѓнев мой еще не
утих, Я не мог сдержать руки и дал сострадательному мальчику крепкого щелчка
в голову. Ћн заплакал от боли и присел на постель. џ же то одним, то другим
глазом подглЯдывал в дырочку и от души наслаждалсЯ бедствиЯми ќвмолпа,
словно самым вкусным лакомством. Ќо тут в самую свалку врезались носилки,
несомые двумЯ рабами; в них возлежал домоправитель Ѓаргат, которого шум
потасовки поднЯл из-за стола. •одить он не мог, ибо болел ногами. „олго и
сердито ругал он бродЯг и пьЯниц, как вдруг, заметив ќвмолпа, вскричал:
- ’ы ли это, превосходнейший поэт? € не рассеЯлись в мгновение ока пред
тобою эти скверные рабы? € они посмели поднЯть на тебЯ руки?..
- ‘ожительница моЯ что-то нос задирать стала. Џоэтому, если любишь
менЯ, отделай ее в стихах, чтоб она устыдилась...
•‘VII. Џока ќвмолп перешептывалсЯ с Ѓаргатом, в трактир вошел глашатай
в сопровождении общественного служителЯ и изрЯдной толпы любопытных.
ђазмахиваЯ более дымЯщим, чем светЯщим факелом, он возгласил:
- Ќедавно сбежал из бань мальчик, 16 лет, кудрЯвый, нежный, красивый,
по имени ѓитон. ’ысЯча нуммов тому, кто вернет его или укажет его
местопребывание.
’ут же, рЯдом с глашатаем, стоЯл Ђскилт в пестрой одежде, держа в руках
серебрЯное блюдо с обещанной наградой и правительственным актом. џ приказал
ѓитону живо залезть под кровать и уцепитьсЯ руками и ногами за ременную
сетку кровати, на которой держалсЯ тюфЯк, и так, вытЯнувшись под тюфЯком,
спасатьсЯ от рук сыщиков, как некогда спасалсЯ “лисс, висЯ под брюхом
барана. Ќе медлЯ, ѓитон повиновалсЯ и так умело повис на матрасе, что и
“лисса за поЯс заткнул. џ же, чтоб устранить всЯкое подозрение, набросал на
кровать одежду, придав ей такой вид, будто на ней сейчас валЯлсЯ человек
моего роста. Њежду тем Ђскилт, осмотрев вместе с общественным служителем все
комнаты, подошел и к моей и тут преисполнилсЯ надеждами, тем более что нашел
дверь тщательно запертой. Ћбщественный служитель, всунув в щелку топор, живо
сломал замок. џ упал к ногам Ђскилта, заклинаЯ его старой дружбой, памЯтью
былых, вместе пережитых страданий, еще хоть раз показать мне братца.
- џ знаю, Ђскилт,- восклицал Я, желаЯ сделать более правдивыми мои
притворные мольбы, - Я знаю, ты убить менЯ пришел: иначе зачем тебе топоры?
Ќасыть же гнев свой; на, руби мою шею, пролей кровь, за которой ты ЯвилсЯ
под предлогом иска.
Ђскилт смЯгчилсЯ. Ћн сказал, что ищет лишь беглеца; он не хочет смерти
молЯщего, тем более, что человек этот ему, несмотрЯ на размолвку, все-таки
дорог.
•‘VIII. Ћбщественный же служитель тем временем не дремал, но, вырвав из
рук трактирщика длинную трость, сунул ее под кровать и стал обыскивать
каждую дырочку в стене. ‡атаив дыхание, ѓитон, чтобы спастись от ударов, так
крепко прижалсЯ к тюфЯку, что лицом касалсЯ постельных клопов...
‚ комнату ворвалсЯ ќвмолп, которого теперь не удерживали сломанные
двери.
- Њои! - завопил он в сильном возбуждении. - ЊоЯ тысЯча нуммов: догоню
сейчас глашатаЯ, заЯвлю, что ѓитон у тебЯ и предам тебЯ, как ты того
заслуживаешь.
џ упал на колени перед непреклонным, умолЯЯ не добивать умирающего.
- “ тебЯ были бы основаниЯ так горЯчитьсЯ, - говорил Я, - если бы ты
мог указать выданного тобою. ‚ суматохе мальчик сбежал, не могу даже
представить куда. “молЯю, ќвмолп, найди мальчика и возврати хотЯ бы Ђскилту.
Џока Я убеждал уже начинавшего верить ќвмолпа, ѓитон, не будучи в
состоЯнии дольше сдерживатьсЯ, трижды подрЯд, чихнул так, что кровать
затрЯслась. ќвмолп, оглЯнувшись на шум, пожелал ѓитону долго здравствовать.
ЏоднЯв матрас, он увидел нашего “лисса, которого и голодный –иклоп пощадил
бы.
- ќто что такое, разбойник? - спросил он. - Џойманный с поличным, ты
еще смеешь врать? ‚едь если бы некий бог, указующий пути человеческие, не
заставил висЯщего мальчика подать мне знак, Я бы сейчас металсЯ по всем
трактирам, ища его...
ѓитон, куда более ласковый, чем Я, первым делом приложил к его
рассеченному лбу намасленной паутины; затем, взЯв себе его изодранное
платье, одел ќвмолпf своим плащом, обнЯл его и, когда тот размЯк, стал
ублажать его поцелуЯми.
- Џод твое, дорогой отец,- говорил он,- под твое покровительство мы
отдаем себЯ. …сли ты любишь твоего ѓитона, спаси его. ЊенЯ пусть сожжет злой
огонь! ЊенЯ пусть поглотит бурное море! џ причина, Я источник всех
злодеЯний! Џогибну Я, и враги помирЯтсЯ...
•‘IX. - џ-то всегда и везде так живу, что стараюсь использовать всЯкий
день, точно это последний день моей жизни...- сказал ќвмолп...
‘о слезами просил и умолЯл Я его вернуть мне свое расположение: любЯщие
не властны в ужасном чувстве ревности, но впредь ни словом, ни делом Я его
не оскорблю. Џусть он, как подобает наставнику в искусстве прекрасного,
излечит свою душу от этой Язвы так, чтобы и рубца не осталось. „олго лежит
снег на необработанных диких местах; но где землЯ блестит от плуга, он тает
скорее инеЯ. ’ак же и гнев в сердце человеческом: он долго владеет умами
дикими, скользит мимо утонченных.
- ‡наешь, - сказал ќвмолп,- ты прав. ќтим поцелуем Я кончаю все ссоры.
‚от! €так, чтобы все пошло гладко, собирайте вещи и идите за мной, или, если
угодно, Я пойду за вами.

Ћн еще не кончил, как кто-то громко постучалсЯ, и на пороге поЯвилсЯ
матрос со всклокоченной бородой.
- —его ты копаешьсЯ, ќвмолп,- сказал он, - словно не знаешь, что надо
поторапливатьсЯ?
ЌемедлЯ мы встали, и ќвмолп, разбудив своего слугу, приказал ему нести
поклажу. џ же, с помощью ѓитона, свернул все, что нужно на дорогу, и,
помолившись звездам, взошел на корабль...
‘. "ЌеприЯтно, что мальчик приглЯнулсЯ гостю? Ќо что же из того? ђазве
лучшее в природе не есть общее достоЯние? ‘олнце всем светит. ‹уна с
бесчисленным сонмом звезд даже зверей выводит на добычу. —то красивее воды?
Ћднако длЯ всех она течет. Џочему же только любовь должна быть предметом
кражи, а не наградой? Ќе желаю Я благ таких, каким никто завидовать не
будет. Џритом - один, да еще старый, - совсем не опасен: если он и позволит
себе что-нибудь, так из-за одной одышки у него ничего не получитсЯ."
“спокоив ревнивую душу такими уверениЯми и обернув туникой голову, Я
вздремнул. ‚друг, словно судьба нарочно решила сломить мою стойкость, над
навесом кормы чей-то голос проныл:
- ‡начит, он надо мной насмеЯлсЯ?
ќтот знакомый ушам моим мужской голос заставил менЯ вздрогнуть. ‚след
за тем какаЯ-то не менее возмущеннаЯ женщина сказала, кипЯ негодованием:

- …сли какой-нибудь бог предаст ѓитова в мои руки, устрою же Я прием
этому беглецу.
“ нас обоих кровь в жилах застыла от этой неожиданности. џ, словно
терзаемый страшным сновидением, долго не мог овладеть голосом. Џересилив
себЯ, дрожащими руками Я принЯлсЯ дергать за полу спЯщего ќвмолпа.
- ‡аклинаю тебЯ честью, отец, можешь ли ты сказать мне, чей это корабль
и кто на нем едет?
Ќедовольный беспокойством, ќвмолп проворчал:
- ‡атем ли ты заставил нас выбрать самое укромное место на палубе,
чтобы не давать нам покоЯ? ЏрибавитсЯ тебЯ, что ли, если Я скажу, что хозЯин
кораблЯ - тарентинец ‹их, и везет он в ’арент изгнанницу ’рифену?
‘I. џ затрепетал, как громом пораженный, и, обнажив себе шею,
воскликнул:
- Ќу, теперь, судьба, ты окончательно добила менЯ.
Ђ ѓитон, лежавший у менЯ на груди, даже потерЯл сознание. Ќо лишь
только, сильно пропотев, мы пришли в себЯ, Я обнЯл колени ќвмoлпа и сказал:
- ‘жальсЯ над погибающими. ЏротЯни нам руку помощи ради общности твоих
и моих желаний. ‘мерть уже около нас и, если ты не спасешь нас, она будет
длЯ нас благодеЯнием.
Ћгорошенный тем, что сы боимсЯ чьей-то ненависти, ќвмолп стал клЯстьсЯ
богами и богинЯми, что не имел ни малейшего понЯтиЯ о случившемсЯ, что не
было у него на уме никакого коварного обмана, что без всЯкой задней мысли и,
напротив, с самой чистой совестью взЯл он нас с собою на это судно, на
котором он заранее обеспечил себе место.
- ѓде же, - говорит, - тут опасность? € что это за ѓаннибал такой едет
с нами? “ж не скромнейший ли это из людей, ‹их-тарентинец, что ЯвлЯетсЯ
хозЯином не только этого судна, которым он сейчас правит, но сверх того, еще
и нескольких поместий, и торгового дома, и везет он теперь на корабле своем
груз, который должен доставить на рынок? ’ак вот он каков, этот Љиклоп и
архипират, который нас везет. Љроме него, на корабле находитсЯ еще
прекраснейшаЯ из женщин, ’рифена, она ради своего удовольствиЯ ездит по
свету.
- Ќо это как раз те, от кого мы бежим,- возразил ѓитон и тут же изложил
оторопелому ќвмолпу причину их ненависти и угрожающей нам опасности.
Џоэт смутилсЯ и, не знаЯ, что бы такое посоветовать, велел каждому
изложить свое мнение.
- Џредставим себе,- добавил он, - что мы попали в пещеру к Љиклопу и
нам необходимо отыскать какой-нибудь способ из нее выбратьсЯ, если только,
конечно, мы не предпочтем броситьсЯ в море и тем избавитьсЯ от всЯкой
опасности.
- Ќет, - возразил ему на это ѓитон,- ты лучше постарайсЯ убедить
кормчего зайти в какой-нибудь порт, за что, разумеетсЯ, ему будет заплачено.
‘кажи ему, что твой брат совсем помирает от морской болезни. Ђ чтобы кормчий
из состраданиЯ уступил твоей просьбе, эту выдумку можешь приправить слезами
и растерЯнным выражением лица.
- ќто невозможно, - возразил ќвмолп, - большому судну нелегко зайти в
порт, да и неправдоподобным может показатьсЯ, что брат ослабел так скоро. Љ
тому же возможно, что ‹их сочтет своей обЯзанностью взглЯнуть на больного. Ђ
ты сам знаешь, кстати ли нам будет звать хозЯина к беглецам. Ќо допустим
даже, что корабль может свернуть с пути к далекой цели, а ‹их не станет
обходить койки с больными; каким же образом сойдем мы на берег так, чтобы
никто не обратил на нас вниманиЯ? ‘ покрытыми головами или с непокрытыми?
…сли с покрытыми, то кто же не захочет протЯнуть больному руку? …сли с
непокрытыми, то не значит ли это - выдать себЯ с головой?
‘II.- Ђ не лучше ли было бы,- воскликнул Я,- пойти прЯмо напролом:
спуститьсЯ по веревке в шлюпку и, обрезав канат, остальное предоставить
судьбе? ’ебЯ, ќвмолп, на этот рискованный шаг Я, конечно, не приглашаю. —то
за необходимость невинному человеку подвергатьсЯ опасности из-за других? џ
вполне удовольствуюсь надеждой на какой-нибудь случай, который может нам
помочь во времЯ спуска.
- ‘овет неглупый, - сказал ќвмолп,- если бы только была возможность им
воспользоватьсЯ. —то же, по-твоему, так никто и не увидит, когда вы будете
уходить? Ћсобенно, как ускользнете вы от глаз неусыпного кормчего, который
всю ночь напролет наблюдает за движением созвездий? …сли бы он даже и
заснул, вы не могли бы надуть его иначе, как устроив побег с другой стороны
судна. Ђ спускатьсЯ вам придетсЯ как раз через корму, около самого рулЯ,
потому что именно там привЯзан канат, держащий лодку. Љроме того, Я
удивлЯюсь, ќнколпий, как тебе не пришло в голову, что в лодке постоЯнно
находитсЯ матрос, который днем и ночью стережет ее, и что этого караульного
удалить оттуда никоим образом невозможно? …го, конечно, можно убить или
силою выбросить за борт, - но в состоЯнии ли вы это сделать, - о том
справьтесь у собственной смелости. Ђ что касаетсЯ до того, буду ли Я
сопровождать вас или не буду, то нет опасности, которую Я отказалсЯ бы
разделить с вами, если только она дает какую-нибудь надежду на спасение. џ
думаю, что и вы не захотите ни с того ни с сего рисковать своей жизнью,
словно она ничего не стоит. Ђ вот что вы думаете на этот счет? џ положу вас
между всЯким платьем в кожаные мешки, свЯжу их ремнЯми, и они будут
находитьсЯ при мне, как моЯ поклажа. Ђ чтобы вам можно было свободно дышать
и принимать пищу, горловины у мешков придетсЯ, конечно, завЯзать неплотно.
Џотом Я заЯвлю во всеуслышание, что, испугавшись сурового наказаниЯ, рабы
мои ночью бросились в море. Љогда же мы приедем наконец в гавань, Я
преспокойно вынесу вас на берег, как кладь, не навлекаЯ на себЯ никаких
подозрений.
- ‚еликолепно! -говорю Я. - ’ы собираешьсЯ запаковать нас, точно мы со
всех сторон закупорены, и нам не приходитсЯ считатьсЯ с желудком, и точно мы
не храпим и не чихаем. ђазве Я только что не провалилсЯ с подобной же
хитростью? Ќо допустим, что мы даже сможем провести один день, увЯзанные
таким образом. —то же дальше? ‚друг нас дольше чем следует задержит на море
штиль или сильнаЯ непогода? —то тогда делать? ‚едь даже на одежде, котораЯ
долго оставалась запакованной, поЯвлЯютсЯ складки; даже листы пергамента,
если их свЯзать вместе, в конце концов покоробЯтсЯ. ’ак возможно ли, чтобы
мы, юные и совершенно еще непривычные к таким тЯготам, могли долго пролежать
как истуканы в этой куче разного трЯпьЯ, увЯзанные ремнЯми? Ќет, нужно
постаратьсЯ найти какой-нибудь другой путь к спасению. ‚от лучше
рассмотрите-ка то, что Я придумал. “ ќвмолпа, как у человека, занимающегосЯ
литературной деЯтельностью, непременно должны быть при себе чернила. ќтим-то
средством мы и воспользуемсЯ: перекрасимсЯ с головы до ног и так,
превратившись в эфиопских рабов, будем служить тебе, радуЯсь, что и пыток
несправедливых мы избежали, и фальшивой окраской врагов надули.
- Љак бы не так! -сказал ѓитон.- ’ы, пожалуй, предложишь еще устроить
нам обрезание, чтобы сделатьсЯ похожими на иудеев; в подражание арабам -
проколоть уши, а чтобы и галлы свободно могли принимать нас за своих, мелом
натереть себе лица. ’очно посредством одной только окраски можно
видоизменить до неузнаваемости внешность и нет никакой необходимости
согласовать очень многое длЯ того, чтобы обман хоть немного походил на
правду. „опустим даже, что краска довольно долго не сойдет с лица, что вода,
случайно попав на тело, не будет оставлЯть на нем никаких пЯтен, что чернила
не перейдут нам на платье, - а они нередко пристают к нему даже и в том
случае, когда к ним не прибавлено клею. Џрекрасно, но каким образом сделаем
мы до безобразиЯ пухлыми свои губы? ђазве мы сможем щипцами искурчавить себе
волосы? €збороздить лбы рубцами? Ђ как искривить нам свои ноги? “длинить
пЯтки? Ћткуда взЯть бороду на чужеземный манер? €скусственнаЯ краска пачкает
тело, но не менЯет его. Џослушайте менЯ. ‚ нашем отчаЯнии нам одно только
осталось - замотаем головы в одежды и погрузимсЯ в бездну.

CIII.

- Ќи боги, ни люди не должны допустить, - воскликнул ќвмолп,- чтобы вы
кончили жизнь свою так нестыдно. Ќет. ‹учше уж сделайте так, как Я вам
прикажу. ‘луга мой, как вам известно после происшествиЯ с бритвой, -
цирюльник. ’ак вот, пусть он немедленно же обреет вам обоим не только
головы, но и брови. џ же затем сделаю на лбу у каждого из вас по искусной
надписи, чтобы вас принимали за клейменых. ќти буквы прикроют ваши лица
пЯтном позорного наказаниЯ и отвлекут от вас подозрениЯ ищущих.
Ќе откладываЯ дела, мы, крадучись, отошли к одному из корабельных
бортов и отдали головы вместе с бровЯми во власть цирюльника. ‡атем ќвмолп
громадными буквами украсил нам обоим лбы и щедрой рукой вывел через все лицо
общеизвестный знак беглых рабов. Љак на грех, один из пассажиров,
перегнувшись через корабельный борт, облегчал страдающий от морской болезни
желудок. ЏроклЯвши наше бритье, как скверное предзнаменование, потому что
оно слишком напоминало обычную последнюю жертву при кораблекрушении, он
снова повалилсЯ на койку. Ќе обратив вниманиЯ на проклЯтиЯ блюющего, мы
снова принЯли печальный вид и, соблюдаЯ полную тишину, провели остальные
часы этой ночи в тревожном полусне...

CIV.

[‹их] - ...‘егоднЯ ночью ЯвилсЯ мне во сне Џриап и сказал: "„а будет
тебе известно, что Я привел на твой корабль ќнколпиЯ, которого ты ищешь".
’рифена вздрогнула и проговорила:

- Џодумать только! Њы с тобой точно одним сном спали. ‚едь и мне
приснилось, будто Явилась ко мне статуЯ Ќептуна, которую Я видела в ЃайЯх, в
галерее, и сказала: "ѓитона ты найдешь на корабле у ‹иха".
- Ђ знаешь, - заметил на это ќвмолп,- божественный ќпикур осуждает эту
чепуху в остроумнейших речах!

‘ны, что, подобно тенЯм, порхаЯ, играют умами,
Ќе посылаютсЯ нам божеством ни из храма, ни с неба,
‚сЯкий их сам длЯ себЯ порождает, покуда на ложе
—лены объемлет покой и ум без помехи резвитсЯ,
Ќочью дневные дела продолжаЯ. ’ак, воин, берущий
ѓород на щит и огнем пепелЯщий несчастные стогна,
‚идит оружье, и ратей разгром, и царей погребенье,
€ наводненное кровью пролитою ратное поле.
’от, кто хлопочет в судах, законом и форумом бредит
€ созерцает во сне, содрогаЯсь, судебное кресло.
‡олото прЯчет скупой и вырытым клад свой находит.
‘ гончими мчитсЯ ловец по лесам, и корабль свой спасает
‚ бурю морЯк или сам, утопаЯ, хватает обломки.
Џишет блудница дружку. Њатрона любовь покупает.
„аже собака, во сне, преследует с лаем зайчонка.
’ак же во мраке ночей продолжаютсЯ муки страдальцев.

ЌесмотрЯ на это, ‹их, по случаю сна ’рифены, совершил очистительный
обрЯд и сказал:
- Ќикто не помешает нам произвести на корабле обыск, чтобы не казалось,
будто мы пренебрегаем указаниЯми божественного промысла.
‚друг ѓес, тот самый пассажир, что заметил ночью нашу злосчастную
проделку, воскликнул:
- Љто же, это, однако, брилсЯ сегоднЯ ночью при лунном свете, подаваЯ,
право слово, самый скверный пример? џ не раз слышал, что никому из смертных,
если море спокойно, нельзЯ, находЯсь на корабле, стричь ни волос, ни ногтей.

CV.

‚стревоженный этими словами, ‹их вспыхнул от гнева и крикнул:
- Ќеужели кто-нибудь решилсЯ снЯть свои волосы на корабле, да еще
глубокой ночью? Ќемедленно доставить мне сюда виновных! џ хочу знать, чьей
кровью придетсЯ очистить оскверненное судно.
- ќто было сделано по моему приказу, - сказал ќвмолп.- Џраво, хоть это
и зловещаЯ примета, Я не хотел подвергать опасности корабль, на котором и
сам плыву. Ќо ведь у этих преступников были очень длинные спутанные волосы,
а мне не хотелось, чтобы твой корабль походил на тюрьму, -поэтому и велел
осужденным снЯть с себЯ всю эту мерзость. ‚месте с тем Я имел в виду, чтобы
каждому бросались в глаза все их клейма, которые до сих пор под прикрытием
косм были недостаточно заметны. Ћни, между прочим, виноваты в том, что
растратили мои деньги у общей подружки, откуда Я извлек их прошлой ночью,
залитых вином и благовониЯми. ‚ общем, от них и теперь еще пахнет остатками
моего состоЯниЯ...
Ќо чтобы умилостивить ’утелу кораблЯ, ‹их все-таки приказал отсыпать
каждому из нас по сорока ударов, что и было сделано немедленно же. Љ нам с
веревками в руках приступили свирепые матросы с намерением ублажить ’утелу
нашей презренной кровью. —то до менЯ, то первые три удара Я переварил с
мужеством истинного спартанца. Ђ ѓитон, наоборот, после первого же удара
издал такой пронзительный крик, что до уха ’рифены сразу же донессЯ хорошо
знакомый голос. ќтот привычный звук всполошил не только ее, но и всех ее
служанок, которые немедленно устремились к наказуемому. “же ѓитон
удивительной красотою своею обезоружил жестоких матросов и начал без слов
умолЯть их о пощаде, когда служанки в один голос воскликнули:
- „а это ѓитон! ѓитон!.. “держите ваши безжалостные руки!.. ќто ѓитон!
ѓоспожа! Ќа помощь!
’рифена и слушать не стала: она и без того убеждена была в этом и
стрелой полетела к мальчику. ‹их, великолепно менЯ знавший, тоже прибежал,
будто и он услышал знакомый голос. Ћн не стал рассматривать ни моих рук, ни
лица, но тотчас же направил свои взоры на другое место и, приветливо пожав
его, сказал:
- ‡дравствуй, ќнколпий.
…ще некоторые удивлЯютсЯ, что кормилица “лисса через двадцать лет
отыскала рубец, указывающий на его происхождение, в то времЯ как этому
мудрецу, несмотрЯ на все перемены в чертах моего лица, достаточно было этого
единственного указаниЯ, чтобы так блестЯще определить своего беглого слугу.
’ут ’рифена, поддавшись обману, залилась горькими слезами; обратив внимание
на буквы, она подумала, что лбы наши на самом деле заклеймены. ‡атем тихим
голосом принЯлась выспрашивать, в какую тюрьму посадили нас за
бродЯжничество и чьи жестокие руки решились на такое мучительство; впрочем,
проЯвив за все ее добро одну только черную неблагодарность и убежав, мы все
же заслужили наказание.

CVI.

’ут ‹их выскочил вперед и в сильном гневе воскликнул:
- Ћ, простодушнаЯ женщина! „а разве эти буквы выжжены железом? Ћ, если
бы чело их на самом деле осквернено было подобными надписЯми! Љаким бы это
послужило нам утешением! ’еперь же мы стали жертвой шутовской проделки; эти
поддельные надписи - насмешка над нами.
‚ ’рифене не совсем еще потухла прежнЯЯ страсть; поэтому она предлагала
сжалитьсЯ над нами. Ќо ‹их, памЯтуЯ о совращении жены и оскорблениЯх,
некогда нанесенных ему в портике ѓеркулеса, с еще большим возмущением на
лице воскликнул:
- Џо-моему, ты могла убедитьсЯ, ’рифена, что бессмертные боги всегда
принимают участие в человеческих делах. ‚едь это они привели к нам на
корабль ничего не подозревающих преступников, а нас двумЯ совершенно
сходными сновидениЯми предупредили о том, что сделали. ’ак вот теперь и
смотри сама, хорошо ли будет, если мы простим тех, кого само божество
привело сюда длЯ возмездиЯ. —то до менЯ, то Я совсем не жесток, однако
боюсь, как бы самому не пришлось претерпеть то, от чего Я их избавлю.
Џод влиЯнием столь суеверных слов ’рифена переменила мнение и стала
утверждать, что она вовсе не против наказаниЯ и, напротив, даже настаивает
на этом, пожалуй, весьма справедливом, возмездии, так как оскорблена ничуть
не менее ‹иха, достоинство и честь которого самым постыдным образом осмеЯны
были на глазах у всех...

CVII.

[ќвмолп] -...ЊенЯ, как человека тебе небезызвестного, они выбрали длЯ
переговоров и просили примирить между собою бывших закадычных друзей. Ќе
думаете же вы в самом деле, что эти юноши чисто случайно попали в такую
беду; ведь каждый пассажир первым долгом стараетсЯ узнать, чьему попечению
он вверЯет свое благополучие. ‚ы же, получив такое удовлетворение, смените
гнев на милость и позвольте свободнорожденным людЯм без недостойных
оскорблений ехать к месту назначениЯ. „аже самый безжалостный и неумолимый
господин стараетсЯ обыкновенно сдерживать свою жестокость, если раскаЯние
приводит обратно беглого раба. ‚едь мы даже врагов щадим, если они сдаютсЯ.
—его же вы еще добиваетесь? —его хотите? ‚от они перед глазами вашими -
коленопреклоненные, оба молодые, благородные, незапЯтнанные и, что важнее
всего, некогда вам близкие. …сли бы даже они растратили ваши деньги, если бы
предательством осквернили ваше доверие, - то и тогда, клЯнусь ѓеркулесом, вы
могли бы удовольствоватьсЯ понесенным ими наказанием. ‚от вы видите на лбах
у них знаки рабства, видите благородные лица, заклейменные добровольным
покаЯнием.
’ут ‹их перебил ќвмолпа среди просьб и ходатайств и сказал:
- ’ы не вали все в одну кучу, а возьми лучше каждую вещь в отдельности.
Џрежде всего, если они пришли сюда по своей собственной воле, то зачем же в
таком случае обрили себе головы? Љто менЯет свой облик, тот готовитсЯ
обмануть, а не дать удовлетворение. ‡атем, допустим, что они на самом деле
решили добиватьсЯ через тебЯ примирениЯ с нами; почему же ты делал все,
чтобы скрыть от нас своих подзащитных? Ћтсюда следует, что преступники
действительно благодарЯ лишь случаю попали под палку, а ты хитростью пыталсЯ
провести нашу бдительность. ’ы стараешьсЯ очернить наше дело, крича, что они
свободнорожденные и честные. Ќо смотри, как бы защита твоЯ не проиграла от
этого заЯвлениЯ. —то же должен делать оскорбленный, когда виновник сам
приходит к нему за возмездием?.. Ћни были нашими друзьЯми? - ’ем большего
наказаниЯ они заслуживают: оскорбивший незнакомца зоветсЯ разбойником;
оскорбивший друга приравниваетсЯ почти что к отцеубийце.
ќвмолп прервал эту неблагосклонную речь и сказал:
- Ќасколько Я понимаю, несчастные юноши обвинЯютсЯ более всего в том,
что остриглись ночью. Ћдно только это и служит как будто доказательством
того, что они случайно попали на корабль, а не сами пришли. € мне бы очень
хотелось, чтобы вы выслушали менЯ без всЯких задних мыслей, так же, как они
совершили все это. ‚едь они, еще до того как сесть на корабль, собирались
освободить свои головы от тЯгостной и ненужной обузы; только слишком
поспешное отплытие заставило их отложить на некоторое времЯ выполнение этого
намерениЯ. Ќо они совершенно не предполагали, что многое будет зависеть от
того, в каком месте они его исполнЯт: ибо не знали ни примет, ни обычаев
морского плаваниЯ.
- Ђ что за необходимость была брить себе головы, когда они решили
просить прощениЯ? -перебил его ‹их.- “ж не потому ли, что плешивых будто бы
жалеют сильнее? Ќо что толку искать правды через посредника? —то скажешь ты
сам, разбойник? € что за саламандра уничтожила твои брови? € какому богу
обещал ты принести в жертву свои волосы? Ћтвечай же, отравитель! Ћтвечай!

CVIII.

ЋбъЯтый страхом перед наказанием, Я замер и в смЯтении не находил слов,
чтобы сказать хоть что-нибудь по поводу этого до очевидности Ясного дела...
Љ тому же Я был очень смущен и до того обезображен постыдным отсутствием
волос на голове и, главное, на бровЯх, которые теперь совершенно сравнЯлись
со лбом, что мне казалось прЯмо неприличным что-нибудь сказать или сделать.
Ќо когда кто-то проехалсЯ по моему заплаканному лицу мокрой губкой и,
размазав чернила, слил все черты лица в одно черное пЯтно, гнев ‹иха перешел
вдруг в ненависть.
Њежду тем ќвмолп стал говорить, что он не потерпит, чтобы кто-нибудь,
вопреки законам божеским и человеческим, позорил людей свободных, и наконец
принЯлсЯ противодействовать угрозам наших палачей не только словом, но и
делом. Ќа помощь к нашему защитнику бросились его слуга и еще один-другой
пассажир; но последние были очень слабы и более поощрЯли к борьбе, чем
действительно помогали ему. џ уже ни о чем длЯ себЯ не просил, но, указываЯ
руками прЯмо на ’рифену, во все горло кричал, что если эта непотребнаЯ
женщина, единственнаЯ на всем корабле достойнаЯ порки, не отстанет от
ѓитона, то Я сумею воспользоватьсЯ своей силой. ‘мелость моЯ еще более
рассердила ‹иха. Ћн вдруг вспыхнул и начал негодовать на то, что Я, оставив
свое собственное дело, наговорил так много, защищаЯ другого. Ќе менее его
разъЯрилась и ’рифена, возмущеннаЯ моими оскорбительными словами. ’ут все,
кто только был на корабле, разбились на две враждебные партии. ‘ одной
стороны, слуга-цирюльник и сам вооружилсЯ, и нас наделил своими
инструментами; с другой - челЯдь ’рифены готовилась выступить на нас с
голыми руками. € само собою разумеетсЯ, дело наше не обошлось без громких
криков служанок. Ћдин только кормчий заЯвил, что, если не прекратитсЯ
переполох, возникший из-за сладострастиЯ каких-то прохвостов, он тотчас же
перестанет управлЯть кораблем. ЌесмотрЯ на это, все-таки продолжалась самаЯ
отчаЯннаЯ свалка: они дрались ради мести, мы - ради спасениЯ жизни. ‘ той и
другой стороны многие свалились уже замертво, многие отступили, точно с полЯ
сражениЯ, покрытые кровью и ранами. €, однако, Ярости от этого ни в ком не
убавилось. ’ут отважный ѓитон поднес к своему члену смертоносную бритву,
угрожаЯ отрезать эту причину стольких злоключений; но ’рифена, нисколько не
скрываЯ, что все ему простила, воспрепЯтствовала столь великому злодеЯнию.
џ, со своей стороны, тоже не один раз приставлЯл к своей шее бритвенный нож,
но намерение мое зарезатьсЯ было не серьезнее, чем угрозы ѓитона. ’олько он
еще смелее разыгрывал трагедию, знаЯ, что в руках у него та самаЯ бритва,
которой он уже попробовал однажды перехватить себе горло.
Ћбе стороны все еще стоЯли друг против друга, и было очевидно, что бой
опЯть разгоритсЯ с новой силой; но тут с большим трудом кормчему удалось
убедить ’рифену, чтобы она, взЯв на себЯ обЯзанности парламентера, устроила
перемирие. € вот после того как, по обычаю отцов, стороны обменЯлись
клЯтвами, ’рифена, держа перед собою оливковую ветвь, взЯтую из рук
корабельной ’утелы, решилась начать переговоры.

—то за безумье, кричит, наш мир превращает в сраженье?
—ем заслужила того наша рать? ‚едь не витЯзь троЯнский
Ќа корабле умыкает обманом супругу Ђтрида.
€ не ЊедеЯ, ЯрЯсь, упиваетсЯ братскою кровью.
‘ила отвергнутой страсти мЯтетсЯ! Ћ, кто призывает
‡лую судьбу на менЯ, средь валов потрЯсаЯ оружьем?
Њало вам смерти одной? Ќе спорьте в свирепости с морем
€ в пучины его не лейте крови потоки.

‘IX. Џосле этих слов, произнесенных женщиной с волнением в голосе,
войска колебались очень недолго; и призванные к миру дружины прекратили бой.
ќвмолп, предводительствовавший нашей стороной, решил немедленно
воспользоватьсЯ столь благоприЯтными обстоЯтельствами и, произнесЯ прежде
всего самое суровое порицание ‹иху, заставил подписать скрижали мира, сими
словесами вещавшие:
- "‘огласно твоему добровольному решению ты, ’рифена, не будешь
взыскивать с ѓитона за причиненные им тебе неприЯтности; не будешь упрекать
или мстить за проступки, буде таковые им до сего времени совершены; и вообще
не будешь старатьсЯ каким-либо иным способом преследовать его. Ќе уплатив
ему предварительно за каждый раз по ста динариев наличными деньгами, ты не
должна принуждать мальчика против его воли ни к объЯтиЯм, ни к поцелуЯм, ни
к союзу ‚енеры. ’ак же точно и ты, ‹их, согласно твоему добровольному
решению, не должен больше преследовать ќнколпиЯ оскорбительными словами или
суровым видом; не должен спрашивать у него, с кем проводит он свои ночи; а
если будешь требовать в этом отчета, - обЯзуешьсЯ за каждое подобное
оскорбление уплачивать ему наличными деньгами по двести динариев".
Љогда договор в таких словах был заключен, мы сложили оружие; а чтобы
после обоюдной клЯтвы в душах у нас не осталось даже признака старой злобы,
словом, чтобы совершенно покончить с прошлым, мы решили обменЯтьсЯ
поцелуЯми. ’аким образом раздор наш, по всеобщему желанию, прекратилсЯ, и
трапеза, принесеннаЯ на самое поле сражениЯ, при веселом настроении всех
собутыльников послужила к вЯщему примирению. ‚есь корабль огласилсЯ песнЯми,
а так как вследствие внезапно наступившего безветриЯ судно прекратило свой
бег, одни стали бить рыбу трезубцами в тот миг, когда она выскакивала из
воды, другие вытаскивали сопротивлЯющуюсЯ добычу крючками с приманкой. Ђ
один ловкач принЯлсЯ, с помощью специально сплетенных длЯ этого из тростника
приспособлений, охотитьсЯ на морских птиц, которые начали уже садитьсЯ на
рею. ЏрилипаЯ к обмазанным клеем прутьЯм, они сами давались в руки; и
заиграл ветерок летучими пушинками; и начали плавать по морю их перьЯ,
крутЯсь вместе с легкою пеной. “же у менЯ с ‹ихом опЯть налаживалась дружба,
уже ’рифена успела плеснуть в лицо ѓитону из своего кубка остатками вина,
когда ќвмолп, тоже сильно захмелевший, захотел вдруг поострить над плешивыми
и клеймеными. €счерпав все пошлые остроты на эту тему, он наконец принЯлсЯ
за стихи и продекламировал нам небольшую элегию о волосах:

Људри упали с голов, красы наивысшаЯ прелесть.
ћный, весенний убор злобно скосила зима,
Ќыне горюют виски, лишенные сладостной тени
Ћтмолотили хлеба: мрачно зиЯет гумно.
‘коль переменчива волЯ богов! €бо первую радость,
‚ юности данную нам, первой обратно берет.

Ѓедный! только что ты сиЯл кудрЯми,
Ѓыл прекраснее ”еба и „ианы.
Ђ теперь ты голей чем медь, чем круглый
Џорожденный дождем сморчок садовый.
ђобко прочь ты бежишь от дев-насмешниц.
€ чтоб в страхе ты ждал грЯдущей смерти,
‡най, что часть головы уже погибла.

‘•. ќвмолп, кажетсЯ, собиралсЯ декламировать еще дольше и еще более
нескладно, чем раньше, но как раз в это времЯ одна из служанок ’рифены увела
с собой ѓитона в нижнюю каюту и надела ему на голову парик своей госпожи.
‡атем вытащила из баночки накладные брови и, искусно подражаЯ форме
утерЯнных, вернула таким образом мальчику всю его красоту. ’еперь только
’рифена признала в нем настоЯщего ѓитона; от волнениЯ она даже расплакалась
и в первый раз поцеловала его от всего сердца.
џ тоже был рад, что мальчику возвратили прежнюю привлекательность; зато
собственное лицо стал прикрывать еще тщательнее: ведь Я знал, что отличаюсь
теперь необыкновенным безобразием, если даже ‹их не удостаивает менЯ
разговора. Ќо та же самаЯ служанка мне помогла в этом горе: она отозвала
менЯ в сторону и снабдила не менее прекрасной шевелюрой. ‹ицо мое даже
изменилось к лучшему, потому что парик был белокурый...
Ђ ќвмолп, этот наш всегдашний защитник среди опасностей и создатель
теперешнего общего согласиЯ, из боЯзни, как бы не увЯло без прибауток наше
веселое настроение, принЯлсЯ вовсю болтать о женском легкомыслии. ѓоворил,
как легко женщины влюблЯютсЯ, как скоро забывают даже своих сыновей;
говорил, что нет на свете женщины настолько скромной, чтобы новаЯ страсть не
в состоЯнии была довести ее до исступлениЯ; и нет нужды в примерах из
старинных трагедий или в известных из истории именах, но если мы захотим его
слушать, он может рассказать нам об одном случае, который был на его памЯти.
€, видЯ, что все повернулись к нему лицами и приготовились слушать, ќвмолп
начал таким образом:

CXI.

- ‚ ќфесе жила некаЯ матрона, отличавшаЯсЯ столь великой скромностью,
что даже из соседних стран женщины приезжали посмотреть на нее. Љогда же
умер ее муж, она, не удовольствовавшись общепринЯтым обычаем провожать
покойника с распущенными волосами или биЯ себЯ на виду у всех в обнаженную
грудь, последовала за умершим мужем даже в могилу и, когда тело, по
греческому обычаю, положили в подземелье, осталась охранЯть его там, в
слезах проводЯ дни и ночи. ЏребываЯ в столь сильном горе, она решила уморить
себЯ голодом, и ни родные, ни близкие не в состоЯнии были отклонить ее от
этого решениЯ. Ќапоследок даже городские власти удалились, ничего не
добившись. ‚се плакали, глЯдЯ на этот неповторимый пример супружеской
верности, -на эту женщину, уже пЯтые сутки проводившую без пищи. Џечально
сидела с ней ее вернаЯ служанка. ‡аливаЯсь слезами, она делила горе своей
госпожи и по временам заправлЯла светильник, поставленный на могильную
плиту, как только замечала, что он начинает гаснуть. ‚ городе только и
разговоров было, что про вдову. ‹юди всех званий сходились в том, что
впервые пришлось им увидеть блестЯщий пример истинной любви и верности.
Њежду тем как раз в это времЯ правитель той области приказал неподалеку
от подземельЯ, в котором вдова плакала над свежим трупом, распЯть нескольких
разбойников. Ђ чтобы кто-нибудь не похитил разбойничьих тел, желаЯ предать
их погребению, возле крестов поставили на стражу солдата. ‘ наступлением
ночи он заметил среди надгробных памЯтников довольно Яркий свет, услышал
стоны несчастной вдовы и, по любопытству, свойственному всему роду
человеческому, захотел узнать, кто это и что там делаетсЯ. Ќемедленно
спустилсЯ он в склеп и, увидев там женщину замечательной красоты, сначала
оцепенел от испуга, словно перед призраком или загробною тенью. ‡атем,
увидев наконец лежащее перед ним мертвое тело и заметив слезы и лицо,
исцарапанное ногтЯми, он, конечно, понЯл, что это только женщина, котораЯ
после смерти мужа не может прийти в себЯ от горЯ. ’огда он принес в склеп
свой скромный обед и принЯлсЯ убеждать плачущую, чтобы она перестала
понапрасну убиватьсЯ и не терзала груди своей бесполезными рыданиЯми: всех,
мол, ожидает один конец, всем уготовано одно и то же жилище. ѓоворил и
многое другое, чем обыкновенно стараютсЯ утешать людей, чьЯ душа изъЯзвлена
горем. Ќо она от этих утешений стала еще сильнее царапать свою грудь и,
вырываЯ из головы волосы, принЯлась осыпать ими покойника. ‘олдата это,
однако, не обескуражило, и он не менее настойчиво стал уговаривать бедную
вдовушку немножко поесть. Ќаконец служанка, соблазнившись винным запахом,
почувствовала, что не в силах больше противитьсЯ учтивому приглашению
солдата, и сама перваЯ протЯнула руку, побежденнаЯ. Ђ потом, подкрепив пищей
и вином свои силы, она тоже начала боротьсЯ с упорством своей госпожи.
- —то пользы в том, - говорила служанка, - если ты умрешь голодной
смертью? …сли заживо похоронишь себЯ? …сли самовольно испустишь неосужденный
дух, прежде чем того потребует судьба?
"Њнишь ли, что слышат тебЯ усопшие тени и пепел?"
Ќе лучше ли будет, если ты останешьсЯ в живых? Ќе лучше ли отказатьсЯ
от своего женского заблуждениЯ и, пока можно, наслаждатьсЯ благами жизни?
‘амый вид этого недвижного тела уже должен убедить тебЯ остатьсЯ в живых.
‚сЯкий охотно слушает, когда его уговаривают есть или жить. Џотому
вдова наша, котораЯ, благодарЯ столь продолжительному воздержанию от пищи,
уже сильно ослабела, позволила, наконец, сломить свое упорство и принЯлась
за еду с такою же жадностью, как и служанка, сдавшаЯсЯ первою.
‘•II. ‚ы, конечно, знаете, на что нас часто соблазнЯет сытость. ‘олдат
теми же ласковыми словами, которыми убедил матрону остатьсЯ в живых,
принЯлсЯ атаковать и ее стыдливость. Љ тому же он казалсЯ этой целомудренной
женщине человеком вовсе не безобразным и даже не лишенным дара слова. „а и
служанка старалась расположить свою госпожу в его пользу и то и дело
повторЯла:
...“жели отвергнешь любовь, что по сердцу?
€ли не знаешь ты, чьи полЯ у тебЯ перед глазами?
Ќо что там много толковать? †енщина с этой стороны своего тела тоже
потерпела полное поражение: победоносный воин и на этот раз ее убедил. Ћни
провели во взаимных объЯтиЯх не только эту ночь, в которую справили свою
свадьбу; но то же самое было и на следующий, и даже на третий день. Ђ двери
в подземелье на случай, если бы к могиле пришел кто-нибудь из родственников
или знакомых, разумеетсЯ, заперли, чтобы казалось, будто эта
целомудреннейшаЯ из жен умерла над телом своего мужа. ‘олдат же, восхищенный
и красотою возлюбленной, и таинственностью приключениЯ, покупал, насколько
позволЯли его средства, всЯкие лакомства и, как только смеркалось,
немедленно относил их в подземелье. Ђ в это времЯ родственники одного из
распЯтых, видЯ, что за ними нет почти никакого надзора, снЯли ночью с креста
его тело и предали погребению. ‚оин, который всю ночь провел в подземелье,
только на следующий день заметил, что на одном из крестов недостает тела.
’репеща от страха перед наказанием, рассказал он вдове о случившемсЯ,
говорЯ, что не станет дожидатьсЯ приговора суда, а собственным мечом накажет
себЯ за нерадение, и просил, чтобы она оставила его, когда он умрет, в этом
подземелье и положила в одну и ту же роковую могилу возлюбленного и мужа.
Ћна же, не менее сострадательнаЯ, чем целомудреннаЯ, отвечала:
- Ќеужели боги допустЯт до того, что мне придетсЯ почти одновременно
увидеть смерть двух самых дорогих длЯ менЯ людей? Ќет! џ предпочитаю
повесить мертвого, чем погубить живого.
‘казано - сделано: матрона велит вытащить мужа из гроба и пригвоздить
его к пустому кресту. ‘олдат немедленно воспользовалсЯ блестЯщей мыслью
рассудительной женщины. Ђ на следующий день все прохожие недоумевали, каким
образом мертвый взобралсЯ на крест.

CXIII.

ѓромким хохотом встретили морЯки этот рассказ, а ’рифена любовно
склонилась своим сильно зарумЯнившимсЯ лицом на плечо ѓитона. Ћдин ‹их не
смеЯлсЯ. ‘ердито покачав головой, он сказал:

- …сли бы правитель был человеком справедливым, он непременно приказал
бы тело мужа положить обратно в могилу, а жену его распЯть.
Ѓез сомнениЯ, ему вспомнилась ѓедила и разграбление кораблЯ во времЯ
нашего своевольного переселениЯ. Ќо слова договора не дозволЯли ему
напоминать об этом; да и охватившее всех веселье не давало возможности
затеЯть новую ссору. ’рифена в это времЯ сидела на коленЯх у ѓитона и то
осыпала его грудь поцелуЯми, то принималась поправлЯть его фальшивые волосы.
џ печально сидел на своем месте, мучилсЯ невыносимо этим новым сближением,
ничего не ел, ничего не пил и только искоса сердито поглЯдывал на обоих. ‚се
поцелуи, все ласки, измышлЯемые похотливой женщиной, терзали мое сердце. €,
однако, Я до сих пор все-таки не знал, на кого Я больше сержусь - на
мальчика за то, что он отбивает у менЯ подружку, или на подружку за то, что
она развращает моего мальчика. Ђ в общем, и то, и другое было мне
чрезвычайно противно и даже более тЯгостно, чем недавний плен. € вдобавок
еще ни ’рифена не заговаривала со мной, словно Я не был ей человеком близким
и некогда желанным любовником, ни ѓитон не удостаивал менЯ чести хотЯ бы
мимоходом выпить за мое здоровье или по крайней мере вовлечь менЯ в общий
разговор. Њне кажетсЯ, он просто боЯлсЯ, как бы в самом же начале
наступившего согласиЯ опЯть не растравить рану в сердце ’рифены. Ћт
огорчениЯ грудь моЯ переполнилась наконец слезами; глубокими вздохами
старалсЯ Я подавить в себе рыданиЯ, которые как бы выворачивали мою душу...
[‹их] добивалсЯ, чтобы и ему досталась часть наших удовольствий, и,
забыв хозЯйскую спесь, лишь просил дружеской благосклонности...
...пока служанка после долгого колебаниЯ наконец не выпалила:
- …сли в тебе течет хоть каплЯ благородной крови, ты должен относитьсЯ
к ней не лучше, чем к девке; если ты действительно мужчина, ты не пойдешь к
этой шлюхе...
‚се это наполнило душу мою сомнением и беспокойством. „осаднее всего
было то, что о случившемсЯ узнает величайший насмешник ќвмолп и приметсЯ
мстить за воображаемую обиду в своими стихами...
ќвмолп в самых выразительных словах поклЯлсЯ...
‘•IV. Џока мы рассуждали об этом и тому подобных вещах, на море
поднЯлось большое волнение, небо обложило со всех сторон тучами, и день
потемнел. Њатросы в страхе бросились по своим местам и в ожидании бури
убрали паруса. Ќо ветер гнал волны то в одну, то в другую сторону, и кормчий
совершенно не знал, какого ему курса держатьсЯ. ’о ветер гнал нас по
направлению к ‘ицилии, то поднималсЯ аквилон, хозЯин италийского берега, и
во все стороны швырЯл наше покорное судно. Ќо что было опаснее всЯких бурь,
так это нависшаЯ внезапно над нами тьма, до того непроглЯднаЯ, что кормчий
не мог рассмотреть как следует даже корабельного носа.
€ вот, о ѓеркулес! Љогда бурЯ разыгралась вовсю, ‹их обратилсЯ ко мне,
трепеща от страха, и, протЯгиваЯ с мольбою руки, воскликнул:
- ќнколпий, помоги нам в опасности, возврати судну систр и свЯщенное
одеЯние. ‡аклинаю тебЯ, сжальсЯ над нами, проЯви присущее тебе милосердие!
Ћн все еще вопил, когда внезапно налетел сильный шквал и сбросил его в
море. ЃурЯ завертела его в своей неумолимой пучине Я, выбросив еще раз на
поверхность, наконец поглотила. ’ут самые преданные из слуг ’рифены поспешно
схватили свою госпожу и, посадив ее вместе с большею частью поклажи в лодку,
спасли от верной смерти...
Ђ Я, прижавшись к ѓитону, громко плакал и говорил ему:
- Њы заслужили от богов, чтобы только смерть соединила нас. Ќо
безжалостнаЯ судьба отказала нам даже в этом. ‘мотри - волны начинают уже
опрокидывать наше судно. ‘мотри! “же скоро гневное море вырвет любЯщих друг
у друга из объЯтий. €так, если ты на самом деле любил ќнколпиЯ, то подари
его поцелуем, пока еще можно. ‚ырви из рук немедлЯщей судьбины эту последнюю
радость.
‹ишь только Я это сказал, ѓитон разделсЯ и, прикрывшись моей туникой,
подставил мне лицо длЯ поцелуев, а чтобы слишком ЯростнаЯ волна не разлучила
прильнувших друг к другу, он одним поЯсом свЯзал обоих, говорЯ:
- ’ак, по крайней мере подольше нас, свЯзанных вместе, будет носить
море. Ђ может быть, оно сжалитсЯ и выбросит нас вместе на берег, и
какой-нибудь прохожий из простого человеколюбиЯ набросает на тела наши
камней или же в крайнем случае Яростные волны замоют их незаметно песком.
џ даю свЯзать себЯ последними узами и, лежа, как на смертном одре,
ожидаю кончины, котораЯ уже не страшит менЯ... ЃурЯ между тем заканчивала
то, что ей было предписано роком, и бросилась уничтожать все остатки нашего
кораблЯ. Ќа нем не было теперь ни мачт, ни рулЯ, ни канатов, ни весел.
Џодобно неотесанному бесформенному обрубку носилсЯ он по воле волн...
ЏоЯвились рыбаки, приплывшие на своих маленьких лодках в надежде
награбить добычи. Ќо, заметив на палубе людей, готовых защищать свое
имущество, забыли о жестокости и оказали помощь...
‘•V. Њы услыхали странные звуки, которые раздавались из-под каюты
кормчего: точно дикий зверь рычал, желаЯ вырватьсЯ на свободу. ЏойдЯ на
звук, мы наткнулись на ќвмолпа: он сидел и на огромном пергаменте выписывал
какие-то стихи. Џораженные тем, что ќвмолп даже на краю гибели не бросает
своих поэм, мы, несмотрЯ на его крики, выволокли его наружу и велели
образумитьсЯ. Ђ он, рассердившись, что ему помешали, кричал:
- „айте же мне возможность закончить фразу: поэма уже идет к концу.
’ут Я ухватил одержимого и велел ѓитону помочь мне отвезти воющего
поэта на землю...
€ вот, когда это было устроено, мы добрались наконец, печальные, до
рыбачьей хижины и, кое-как подкрепившись испорченной во времЯ
кораблекрушениЯ снедью, провели там невеселую ночь.
Ќа следующий день, когда мы держали совет, в какую нам сторону
направитьсЯ, Я вдруг заметил, что легкаЯ зыбь крутит и прибивает к нашему
берегу человеческое тело. ‘ печалью в сердце стоЯл Я и увлажненным взором
созерцал вероломство морЯ.
- Њожет быть, - воскликнул Я, - в какой-нибудь части света ждет его
спокойнаЯ супруга или сын, не знающий о буре, или отец, которого он оставил
и, отправлЯЯсь в дорогу, поцеловал. ‚от они, человеческие расчеты! ‚от они,
наши честолюбивые помыслы! ‚от он, человек, которого волны носЯт теперь по
своему произволу!
„о сих пор Я оплакивал его как незнакомого. Ќо когда волна повернула
утопленника, чье лицо нисколько не изменилось, Я увидел ‹иха; этот не так
давно грозный и неумолимый человек теперь лежал чуть ли не у моих ног. џ не
мог больше удерживать слез и, вновь и вновь ударЯЯ себЯ в грудь, повторЯл:
- ѓде же теперь твоЯ Ярость? Људа девалась всЯ твоЯ необузданность?
’вое тело предоставлено на растерзание рыбам и морским чудовищам. Ќедавно ты
хвастал своим могуществом, и вот, после кораблекрушениЯ, от твоего
громадного кораблЯ ни доски не осталось. ЌаполнЯйте же, смертные, наполнЯйте
сердца ваши гордыми помыслами. Ѓудьте, будьте предусмотрительны -
распределЯйте ваши богатства, приобретенные обманом и хитростью, на тысЯчу
лет. ‚едь и этот только вчера еще придирчиво проверЯл счета своего
имущества; ведь и он в мечтах назначил день, когда достигнет берегов своей
родины. Ћ, боги и богини! Љак далеко лежит он теперь от цели! Ќо не одно
только море так вероломно к людЯм. Ћдному в сражении изменЯет оружие.
„ругого погребают под собой развалины дома в тот миг, когда он дает обеты
богам. €ному приходитсЯ испустить непоседливый дух, вылетев из повозки.
Ћбжору душит пища, умеренного - воздержание. ‘ловом, если поразмыслить, то
крушениЯ ждут нас повсюду. Џравда, поглощенный волнами не может рассчитывать
на погребение. Ќо какаЯ разница, чем истреблено будет тело, обреченное на
гибель, - огнем, водой или временем? —то там ни делай, все на одно выйдет.
Џусть даже могут растерзать тело дикие звери... Ќо разве лучше, если пожрет
его пламЯ? Ќапротив, когда мы гневаемсЯ на рабов, то наказание огнем считаем
самым тЯжелым. ’ак не безумие ли заботитьсЯ о том, чтобы малейшаЯ частица
нашего тела не оставалась без погребениЯ?...
’ело ‹иха сгорело на костре, сложенном руками его врагов. ќвмолп же,
сочинЯЯ надгробную надпись, устремил вдаль свои взоры, призываЯ к себе
вдохновение...
‘•VI. Ћхотно окончив это дело, мы пустились по избранной нами дороге и,
немного спустЯ, покрытые потом, уже взбирались на гору; с нее открывалсЯ вид
на какой-то город, расположенный совсем недалеко от нас на высоком холме.
ЃлуждаЯ по незнакомой местности, мы не знали, что это такое, пока наконец
какой-то хуторЯнин не сообщил нам, что это Љротона, город древний, когда-то
первый €талии... ‡атем, когда мы более подробно принЯлись расспрашивать его,
что за люди населЯют это знаменитое место и какого рода делами предпочитают
они заниматьсЯ, после того как частые войны свели на нет их богатство, он
так нам ответил:
- Ћ чужестранцы, если вы - купцы, то советую вам отказатьсЯ от ваших
намерений; постарайтесь лучше отыскать какие-нибудь другие средства к
существованию; …сли же вы люди более тонкие и способны все времЯ лгать,
тогда вы на верном пути к богатству. €бо науки в этом городе не в почете,
красноречию в нем нет места, а воздержание и чистотой нравов не стЯжаешь ни
похвал, ни наград. ‡найте, что все люди, которых вы увидите в этом городе,
делЯтсЯ на две категории: уловлЯемых и уловлЯющих. ‚ Љротоне никто не
заводит своих детей, потому что любого, кто имеет законных наследников, не
допускают ни на торжественные обеды, ни на общественные зрелища: лишенный
всех этих удовольствий, он принужден жить незаметно среди всЯкого сброда. Ђ
вот люди, никогда не имевшие ни жен, ни близких родственников, достигают
самых высоких почестей; другими словами - только их и признают за людей,
наделенных военной доблестью, великим мужеством и примерной честностью. ‚ы
увидите, - сказал он, - город, напоминающий собой пораженную чумою равнину,
на которой нет ничего, кроме терзаемых трупов да терзающих воронов...
‘•VII. ќвмолп, как человек более предусмотрительный, принЯлсЯ
обдумывать этот совершенно новый длЯ нас род занЯтий и заЯвил наконец, что
он ровно ничего не имеет против такого способа обогащениЯ. џ думал сначала,
что старец наш просто шутит, по своему поэтическому легкомыслию, но он с
самым серьезным видом добавил:
- Ћ, сумей Я обставить эту комедиЯ попышнее, будь платье поприличнее и
всЯ утварь поизЯщнее, чтобы всЯкий поверил моей лжи, - поистине Я не стал бы
откладывать это дело, а сразу повел бы вас к большому богатству.
џ обещал ќвмолпу доставить все, что ему нужно, если только устраивает
его платье, сопутствовавшее нам во всех грабежах, и разные другие предметы,
которые дала нам обобраннаЯ вилла ‹икурга. Ђ что касаетсЯ денег на текущие
расходы, то Њатерь богов по вере нашей пошлет нам их...
- ‚ таком случае зачем откладывать нашу комедию в долгий Ящик? -
воскликнул ќвмолп.- …сли вы действительно ничего не имеете против подобной
плутни, то признайте менЯ своим господином.
Ќикто из нас не осмелилсЯ осудить эту проделку, тем более что в ней мы
ничего не терЯли. Ђ длЯ того чтобы замышлЯемый обман осталсЯ между нами, мы,
повторЯЯ за ќвмолпом слова обета, торжественно поклЯлись терпеть и огонь, и
оковы, и побои, и насильственную смерть, и все, что бы ни приказал нам
ќвмолп,- словом, как форменные гладиаторы, предоставили и души свои, и тела
в полное распорЯжение хозЯина. Џокончив с клЯтвой, мы, нарЯдившись рабами,
склонились перед повелителем. ‡атем сговорились, что ќвмолп будет отцом, у
которого умер сын, юноша, отличавшийсЯ красноречием и подававший большие
надежды. Ђ чтобы не иметь больше перед глазами ни клиентов своего умершего
сына, ни товарищей его, ни могилы, вид которых вызывал у него каждый день
горькие слезы, - несчастный старик решил уехать из своего родного города.
ѓоре его усугублено только что пережитым кораблекрушением, из-за которого он
потерЯл более двух миллионов сестерциев. Ќо не потерЯ денег волнует его, а
то, что, лишившись также и всех своих слуг, он не в состоЯнии теперь
поЯвитьсЯ ни перед кем с подобающим его достоинству блеском. Њежду тем в
Ђфрике у него до сих пор на тридцать миллионов сестерциев земель и денег,
отданных под проценты. Љроме того, по нумидийским землЯм у него разбросано
повсюду такое множество рабов, что с ними свободно можно было бы овладеть
хотЯ бы Љарфагеном.
‘огласно этому плану, мы посоветовали ќвмолпу, во-первых, кашлЯть как
можно больше, затем притворитьсЯ, точно он страдает желудком, а поэтому при
людЯх отказыватьсЯ от всЯкой еды и, наконец, говорить только о золоте и
серебре, о своих вымышленных имениЯх и о постоЯнных неурожаЯх. Љроме того,
он обЯзан был изо днЯ в день корпеть над счетами и чуть не ежечасно
переделывать завещание. Ђ длЯ полноты картины, он должен путать имена всЯкий
раз, когда ему придетсЯ позвать к себе кого-нибудь из нас,- чтобы всем
бросалось в глаза, будто он все еще вспоминает отсутствующих слуг.
ђаспределив таким образом роли, мы помолились богам, чтобы все хорошо и
удачно кончилось, и отправились дальше. Ќо и ѓитон не мог долго выносить
непривычного груза, и наемный слуга, Љоракс, позор своего званиЯ, тоже
частенько ставил поклажу на землю, ругал нас за то, что мы так спешим, и
грозил или бросить где-нибудь свою ношу, или убежать вместе с нею.
- —то вы, - говорит, - считаете менЯ за вьючное животное, что ли, или
за грузовое судно? џ подрЯдилсЯ нести человеческую службу, а не лошадиную. џ
такой же свободный, как и вы, хоть отец и оставил менЯ беднЯком.
Ќе довольствуЯсь бранью, он то и дело поднимал кверху ногу и оглашал
дорогу непристойными звуками и обдавал всех отвратительной вонью. ѓитон
смеЯлсЯ над его строптивостью и всЯкий раз голосом передразнивал эти
звуки...

CXVIII.

- Ћчень многих, юноши, - начал ќвмолп,- стихи вводЯт в заблуждение:
удалось человеку втиснуть несколько слов в стопы или вложить в период
сколько-нибудь тонкий смысл - он уж и воображает, что взобралсЯ на ѓеликон.
’ак, например, после долгих занЯтий общественными делами люди нередко, в
поисках тихой пристани, обращаютсЯ к спокойному занЯтию поэзией, думаЯ, что
сочинить поэму легче, чем контроверсию, уснащенную блестЯщими изреченьицами.
Ќо человек благородного ума не терпит пустословиЯ, и дух его не может ни
зачать, ни породить ничего, если его не оросит живительнаЯ влага знаний.
Ќеобходимо тщательно избегать всех выражений, так сказать, подлых и выбирать
слова, далекие от плебейского Языка, согласно слову поэта:
Ќевежд гнушаюсь и ненавижу чернь...
‡атем нужно стремитьсЯ к тому, чтобы содержание не торчало, не
уместившись в избранной форме, а, наоборот, совершенно с ней слившись,
блистало единством красоты. Ћб этом свидетельствует ѓомер, лирики, римлЯнин
‚ергилий и удивительно удачный выбор выражений у ѓорациЯ. Ђ другие или
совсем не увидали пути, который ведет к поэзии, или не отважились вступить
на него. ‚от, например, описание гражданской войны: кто бы ни взЯлсЯ за этот
сюжет без достаточных литературных познаний, всЯкий будет подавлен
трудностЯми. ‚едь дело совсем не в том, чтобы в стихах изложить событиЯ, -
это историки делают куда лучше; нет, свободный дух должен устремлЯтьсЯ в
потоке сказочных вымыслов обходным путем, через рассказы о помощи богов,
через муки поисков нужных выражений, чтобы песнь казалась скорее
вдохновенным пророчеством исступленной души, чем достоверным показанием,
подтвержденным свидетелЯми...

CXIX.

ђимлЯнин царь-победитель владел без раздела вселенной;

Њорем, и сушей, и всем, что двое светил освещают.
Ќо ненасытен он был. ‘уда, нагруженные войском,
ђыщут по морю, и, если найдетсЯ далекаЯ гавань
€ли инаЯ землЯ, хранЯщаЯ желтое злато,
‡начит, враждебен ей ђим. ‘реди смертоносных сражений
€щут богатства. Ќикто удовольствий избитых не любит,
Ѓлаг, что затасканы всеми давно в обиходе плебейском.
’ак восхвалЯет солдат корабельный эфирскую бронзу;
Љраски из глубей земных в изЯществе с пурпуром спорЯт.
‘ юга шелка нумидийцы нам шлют, а с востока серийцы.
Ћпустошает длЯ нас арабский народ свои нивы.
‚от и другие невзгоды, плоды нарушениЯ мира!
’варей лесных покупают за злато и в землЯх Ђммона,
‚ Ђфрике дальней спешат ловить острозубых чудовищ,
–енных длЯ цирка убийц. —ужестранец голодный, на судне
…дет к нам тигр и шагает по клетке своей золоченой,
‡автра при кликах толпы он кровью людскою упьетсЯ.
ѓоре мне! ‘тыдно вещать про позор обреченного града!
‚от, по обычаю персов, еще недозрелых годами
Њальчиков режут ножом и тело насильно менЯют
„лЯ сладострастных забав, чтоб назло годам торопливым
€стинный возраст их скрыть искусственной этой задержкой.
€щет природа себЯ, но не в силах найти, и эфебы
ЌравЯтсЯ всем изощренной походкою, мЯгкостью тела,
ЌравЯтсЯ кудри до плеч и одежд небывалые виды, -
‚се, чем прельщают мужчин. Џривезенный из Ђфрики ставЯт
Љрапчатый стол из лимонного дерева (злата дороже
’а древесина); рабы уберут его пурпуром пышным,
—тобы он взор восхищал. ‚круг этих заморских диковин,
‚семи напрасно ценимых, сбираютсЯ пьЯные толпы.
†аден бродЯга-солдат, развращенный войной, ненасытен:
‚ыдумки - радость обжор; и клювыш из волны сицилийской
ЏрЯмо живьем подаетсЯ к столу; уловлЯют в ‹укрине
€ продают длЯ пиров особого вида ракушки,
—тоб возбуждать аппетит утомленный. Ќа ”асисе, верно,
Ѓольше уж птиц не осталось: одни на немом побережье
‘редь опустевшей листвы ветерки свою песнь распевают.
’о же безумство на Њарсовом поле; подкуплены златом,
ѓраждане там голоса подают ради мзды и наживы.
‘тал продажен народ, и отцов продажно собранье!
‹юбит за деньги толпа; исчезла свободнаЯ доблесть
Џредков; вместе с казной разоренный лишаетсЯ власти.
ђухнуло даже величье само, изъедено златом.
Џлебсом отвергнут Љатон побежденный; но более жалок
’от, кто, к стыду своему, лишил его ликторских свЯзок.
€бо - и в этом позор длЯ народа и смерть благонравьЯ! -
Ќе человек удален, а померкло владычество ђима,
—есть сокрушилась его. € ђим, безнадежно погибший,
‘делалсЯ сам длЯ себЯ никем не отмщенной добычей.
ђост баснословный процентов и множество медной монеты -
ќти два омута бедный народ, завертев, поглотили.
Љто господин в своем доме? ‡аложено самое тело!
’ак вот сухотка, неслышно в глубинах тела возникнув,
џростно члены терзает и выть заставлЯет от боли.
‚ войско идут беднЯки и, достаток на роскошь растратив,
€щут богатства в крови. „лЯ нищего наглость - спасенье.
ђим, погрузившийсЯ в грЯзь и в немом отупенье лежащий,
Њожет ли что тебЯ пробудить (если здраво размыслить),
Љроме свирепой войны и страстей, возбужденных оружьем?

CXX.

’рех послала вождей ”ортуна,- и всех их жестоко
‡лаЯ, как смерть, ќнио погребла под грудой оружьЯ.
Љрасс у парфЯн погребен, на почве ‹ивийской - ‚еликий,
ћлий же кровию ђим обагрил, благодарности чуждый.
’очно не в силах нести все три усыпальницы сразу,

€х разделила землЯ. ‚оздаст же им почести слава.
Њесто есть, где средь скал зиЯет глубокаЯ пропасть
‚ Џарфенопейской земле по пути к „икархиде великой,
‚оды Љоцита шумЯт в глубине, и дыхание ада
ђветсЯ наружу из недр, пропитано жаром смертельным.
Ћсенью там не родЯтсЯ плоды; даже травы не всходЯт
’ам на тучном лугу; никогда огласитьсЯ не может
ЊЯгкий кустарник весеннею песней, нестройной и звучной,
Њрачный там хаос царит, и торчат ноздреватые скалы,
€ кипарисы толпой погребальною их окружают.
‚ этих пустынных местах Џлутон свою голову поднЯл
(ЏламЯ пылает на ней и лежит слой пепла седого).
‘ речью такою отец обратилсЯ к ”ортуне крылатой:
"’ы, чьей власти дела вручены бессмертных и смертных,
’ы не миришьсЯ никак ни с одной устойчивой властью,
Ќовое мило тебе и постыло то, что имеешь;
ђазве себЯ признаешь ты сраженной величием ђима?
’ы ли не в силах столкнуть обреченной на гибель громады?
‚ ђиме давно молодежь ненавидит могущество ђима,
ѓруз добытых богатств ей в тЯгость. ‚идишь сама ты
Џышность добычи и роскошь, ведущую к гибели верной.
‘троЯт из злата дома и до звезд воздвигают строеньЯ,
Љамень воды теснит, а море приходит на нивы, -
‚се затевают мЯтеж и порЯдок природы менЯют.
„аже ко мне они в царство стучатсЯ, и почва зиЯет,
‚зрыта орудьЯми этих безумцев, и стонут пещеры
‚ опустошенных горах, и прихотЯм служат каменьЯ,
Ђ сквозь отверстьЯ на свет ускользнуть надеютсЯ души.

‚от почему, о ‘удьба, нахмурь свои мирные брови,
ђим к войне побуди, мой удел мертвецами наполни.
„а, уж давненько Я рта своего не омачивал кровью,
€ ’исифона моЯ не омыла несытого тела,
‘ той поры, как поил клинок свой безжалостный ‘улла
€ взрастила землЯ орошенные кровью колосьЯ".

CXXI.

‚ымолвив эти слова и стремЯсь десницу с десницей
‘оединить, он разверз огромной расщелиной землю.
’ут беспечнаЯ так ему отвечала ”ортуна:
"Ћ мой родитель, кому подчинЯютсЯ недра Љоцита!
…сли истину мне предсказать безнаказанно можно,
‘будетсЯ волЯ твоЯ, затем что не меньшаЯ Ярость
‚ сердце кипит и в крови не меньшее пламЯ пылает.
Љак Я раскаЯлась в том, что радела о римских твердынЯх!
Љак Я дары ненавижу свои! Џусть им стены разрушит
’о божество, что построило их. џ всем сердцем желаю
‚ пепел мужей обратить и кровью душу насытить,
‚ижу, как дважды тела под ”илиппами поле устлали,
‚ижу могилы иберов и пламЯ костров фессалийских,
‚немлет испуганный слух зловещему лЯзгу железа.
‚ ‹ивии - чудитсЯ мне - стенают, о Ќил, твои веси
‚ чаЯнье битвы актийской, в боЯзни мечей Ђполлона.

’ак отвори же скорей свое ненасытное царство,
Ќовые души готовьсЯ принЯть. Џеревозчик едва ли
Џризраки павших мужей на челне переправить сумеет:
Ќужен тут флот. Ђ ты пожирай убитых без счета,
Ћ ’исифона, и глад утолЯй кровавою пищей:
–елый изрубленный мир спускаетсЯ к духам ‘тигийским".

CXXII.

…ле успела сказать, как, пробита молнией Яркой,
‚здрогнула туча - и вновь пресекла прорвавшийсЯ пламень.
‚ страхе присел повелитель теней и заставил сомкнутьсЯ
Ќедра земли, трепеща от раскатов могучего брата.
‚миг избиенье мужей и разгром грЯдущий раскрылись
‚ знаменьЯх вышних богов. ’итана лик искаженный
‘делалсЯ алым, как кровь, и подернулсЯ мглою туманной,

‘ловно дымились уже сраженьЯ гражданские кровью.
‚ небе с другой стороны свой полный лик погасила
ЉинфиЯ, ибо она освещать не посмела злодейства.
‘ грохотом рушились вниз вершины гор и потоки,
ђусла покинув свои, меж новых брегов умирали.
‡вон мечей потрЯсает эфир, и военные трубы
‚ небе Њарса зовут. € ќтна, вскипев, изрыгнула
Џламень, досель небывалый, взметаЯ искры до неба.
‚от среди свежих могил и тел, но почтенных сожженьем,
Џризраки ликом ужасным и скрежетом злобным пугают,
‚ свите невиданных звезд комета сеет пожары,
‘ходит ћпитер могучий кровавым дождем на равнины.
‡наменьЯ эти спешит оправдать божество, и немедлЯ
–езарь, забыв колебаньЯ и движимый жаждою мести,
ѓалльскую бросил войну и войну гражданскую начал.
‚ Ђльпах есть место одно, где скалы становЯтсЯ ниже.
€ открывают проход, раздвинуты греческим богом.

’ам алтари ѓеркулеса стоЯт и горы седые,
‘кованы вечной зимой, до звезд вздымают вершины.
Њожно подумать, что нет над ними небес: не смЯгчают
‘тужи ни солнца лучи, ни теплые вешние ветры.
‚се там сдавлено льдом и покрыто инеем зимним.
Њожет вершина весь мир удержать на плечах своих грозных.
–езарь могучий, тот крЯж попираЯ с веселою ратью,
ќто место избрал и стал на скале высочайшей,
‚зглЯдом широким кругом ѓесперийское поле окинул.
Ћбе руки простираЯ к небесным светилам, воскликнул:
"Ћ всемогущий ћпитер и вы, ‘атурновы земли,
—то ликовали со мной победам моим и триумфам,
‚ы мне свидетели в том, что Њарса зову против воли
€ против воли подъемлю Я меч, лишь обидою движим:
‚ час, когда кровью врагов обагрЯю Я рейнские воды,
‚ час, когда галлам, что вновь стремились взЯть Љапитолий,
Љ Ђльпам Я путь преградил, менЯ изгонЯют из ђима.
Љровь германцев-врагов, шестьдесЯт достославных сражений -
‚от преступленьЯ мои! Ќо кого же страшит моЯ слава?
Љто это бредит войной? Ѓесстыдно подкупленный златом
‘брод недостойных наймитов и пасынков нашего ђима!
Љара их ждет! € руки, что Я занес уж длЯ мщеньЯ,
’русы не смогут свЯзать! ’ак в путь, победные рати!
‚ путь, мои спутники верные! ’Яжбу решите железом.
‚сех нас одно преступленье зовет и одно наказанье
Ќам угрожает. Ќо нет! „олжны получить вы награду!
џ не один побеждал. Ќо если за ваши триумфы
Џыткой хотЯт нам воздать и за наши победы - позором,
Џусть наш жребий решит ‘удьба. Џусть усобица вспыхнет!
‘илы пора испытать! “же решена наша участь:
‚ сонме таких храбрецов могу ли Я быть побежденным?"
’олько лишь вымолвил он, как „ельфийскаЯ птица Явила
‡наменье близких побед, разрезаЯ воздух крылами.
’ут же послышалсЯ слева из чащи ужасного леса
ѓул голосов необычных, и сразу блеснула зарница.
’ут и ”еба лучи веселей, чем всегда, засверкали,
‚ырос солнечный круг, золотым овит ореолом.

CXXIII.

‡наменьем сим ободрен, Њаворсовы двинул знамена
–езарь и смело вступил на путь, длЯ него непривычный.
Џервое времЯ и лед и землЯ, от мороза седого
’вердаЯ, им нe мешали идти, от ужаса немы.
Ќо, когда через льды переправились храбрые турмы
€ под ногами коней затрещали оковы потоков,
’ут растопились снега, и, зачатые в скалах высоких,
ђинулись в долы ручьи. Ќо, как бы покорны приказу,
‚друг задержались, прервав свой бег разрушительный, воды.
’о, что недавно текло, уж надо рубить топорами.
’ут-то обманчивый лед изменЯет впервые идущим,
Џочва скользит из-под ног. ‚перемежку и кони, и люди,
ЉопьЯ, мечи, и щиты - все свалено в жалкую кучу.
Љроме того, облака, потрЯсенные ветром холодным,
ѓруз свой на землю льют, и вихри холодные дуют,
Ђ из разверстых небес низвергаетсЯ град изобильный,
ЉажетсЯ, тучи с высот спустились на бедные рати,
€ точно море на них замерзшие волны катило.
‘крыта под снегом землЯ, и скрыты за снегом светила,
‘крыты рек берега и меж них застывшие воды.
Ќо не повержен был –езарь: на дрот боевой опираЯсь,
агом уверенным он рассекал эти страшные нивы.
’ак же безудержно мчал с отвесной твердыни Љавказа
Џасынок Ђмфитриона; ћпитер с разгневанным ликом
’ак же когда-то сходил с высоких вершин Ћлимпийских,
—тоб осилить напор осужденных на гибель гигантов.
Ќо, пока –езарь во гневе смирЯет надменные Ђльпы,
ЊчитсЯ Њолва впереди и крылами испуганно машет.
‚от уж взлетела она на возвышенный верх Џалатина
€, словно громом, сердца поразила римлЯнам вестью:
‚ море-де вышли суда, и всюду по склонам альпийским
‘ходЯт лавиной войска, обагренные кровью германцев.
ђаны, убийства, бои, пожары и всЯческий ужас
‘разу пред взором встают, и сердце бьетсЯ в смЯтенье.
“м, пополам разрываЯсь, не знает, за что ухватитьсЯ.
ќти сушей бегут, а те доверЯютсЯ морю.
Џонт безопасней отчизны. Ќо есть среди граждан такие,
—то, покорЯЯсь ‘удьбе, спасениЯ ищут в оружье.
’от, кто боитсЯ сильней, тот дальше бежит. Ќо всех раньше
†алкаЯ с виду чернь, средь этих усобиц и распрей,
€з опустевшего града уходит куда ни попало.
Ѓегством ђим упоен. Ћдной молвою квириты

Џобеждены и бегут, покидаЯ печальные кровли.
ќтот дрожащей рукой детей за собою уводит,

ЏрЯчет тот на груди пенатов, в слезах покидаЯ
Њилый порог, и проклЯтьем врагов поражает заочно.
’ретьи к сердцу, скорбЯ, возлюбленных жен прижимают,
Ќа плечи старых отцов берет беззаботнаЯ юность.

’о уносЯт с собой, за что опасаютсЯ больше.
ѓлупый увозит весь дом, врагу доставлЯЯ добычу.
’ак же бывает, когда разбушуетсЯ ветер восточный,
‚ море взметаЯ валы, - ни снасти тогда мореходам
Ќе помогают, ни руль. Ћдин паруса подбирает,
‘удно стремитсЯ другой направить в спокойную гавань,
’ретий на всех парусах убегает, доверЯет. ”ортуне...
Ѓросим же мелких людей! ‚от консулы, с ними ‚еликий,
“жас морей, проложивший пути к побережьЯм ѓидаспа,
ђиф, о который разбились пираты, кому в троекратной
‘лаве дивилсЯ ћпитер, кто Џонт сломил побежденный,
’от, покорились кому раболепные волны Ѓосфора, -
‘тыд и позор! - он бежит, оставив величие власти.
‚идит впервые ‘удьба легкокрылаЯ спину ЏомпеЯ.

CXXIV.

ќта чума наконец даже самых богов заражает:
‘трах небожителей к бегству толкает. € вот отовсюду
‘онмы богов всеблагих, гнушаЯсь землей озверевшей,
Џрочь убегают, лицо отвратив от людей обреченных.
Њир летит впереди, белоснежными машет руками,
лемом покрывши чело побежденное и покидаЯ
‡емлю, пугливо бежит в беспощадные области „ита.
‘ ним же, потупившись, ‚ерность уходит, затем ‘праведливость,
Љосы свои распустив, и ‘огласье в истерзанной палле.
‚ это же времЯ оттуда, где царство ќреба разверзлось,
‚ынырнул сонм ратоборцев Џлутона: ќриниЯ злаЯ,

ѓрознаЯ видом Ѓеллона и с факелом страшным Његера,
Љозни, “бийство и ‘мерть с ужасною бледной личиной.
џрость, узду разорвав, на свободу меж ними несетсЯ;
ѓолову гордо она подъемлет и лик, испещренный
’ысЯчей ран, прикрывает своим окровавленным шлемом.
™ит боевой на левой руке висит, отЯгченный
ѓрузом вонзившихсЯ стрел, а в правой руке она держит
”акел зловещий, по всей земле рассеваЯ пожары.
’ут ощутила землЯ могущество вышних. ‘ветила
’щетно хотЯт обрести равновесие вновь. ђазделЯет
’акже всевышних вражда: во всем помогает „иона
–езарю, милому ей, а с нею Џаллада Ђфина
‚ верном союзе и ђомул, копьем потрЯсающий мощным.
ђуку ‚еликого держат с сестрою ”еб, и Љилленский
Ћтпрыск, и сходный в делах с Џомпеем тиринфский воитель.
‚от загремела труба, и ђаздор, растрепав свои космы,
ЏоднЯл навстречу богам главу, достойную ада:
Љровь на устах запеклась, и плачут подбитые очи;
‡убы торчат изо рта, покрытые ржавчиной гнусной;
џд течет с Языка, извиваютсЯ змеи вкруг пасти
€ на иссохшей груди, меж складками рваной одежды.
Џравой дрожащей рукой он подъемлет кровавый светильник.
Ѓог сей, страшный Љоцит и сумрачный ’артар покинув,
Ѓыстро шагаЯ, взошел на хребет Ђпеннин достославных.
Њог обозреть он с вершин все земли, и все побережьЯ.
€ затопившие мир, словно волны, грозные рати.
’ут из свирепой груди такую он речь испускает:
"‘мело возьмите мечи, о народы, душой распалившись,
‘мело возьмите - и факел пожара несите по весЯм:
Љто укрываетсЯ, будет разбит. Џоражайте и женщин,
€ слабосильных детей, и годами согбенную старость.
Џусть содрогнетсЯ землЯ и с треском обрушатсЯ кровли.
’ак предлагай же законы, Њарцелл! Џодстрекай же плебеев,
Ћ Љурион! Ќе удерживай, ‹ентул, могучего Њарса!
—то же, божественный, ты, одетый доспехами, медлишь,
Ќе разбиваешь ворот, городских укреплений не рушишь,
Ќе похищаешь казны? ‚еликий! €ль ты не умеешь
ђима твердыни хранить! ’ак беги же к стенам ќпидамна
€ ”ессалийский залив обагри человеческой кровью!"
’ак и свершилосЯ все на земле по приказу ђаздора.

Љогда ќвмолп весьма бойко прочел свою поэму, мы вступили в Љротону.
Ћтдохнув и подкрепив свои силы в небольшой гостинице, мы на следующий же
день отправились поискать жилище побогаче и как раз попали в толпу охотников
за наследствами; немедлЯ принЯлись они нас расспрашивать, что мы за люди и
откуда прибыли. Њы же, согласно выработанному особому плану, с чрезмерной
даже бойкостью рассказали, кто мы и откуда, а они поверили нам, ни в чем и
не усомнившись, и все тотчас принЯлись сносить ќвмолпу свои богатства,
соревнуЯсь друг с другом... ‚се охотники за наследством стали наперебой
домогатьсЯ расположениЯ ќвмолпа подарками...

CXXV.

“же довольно долго шли таким образом дела наши в Љротоне; и ќвмолп,
упоенный удачей, до того забыл о прежнем своем положении, что начал хвастать
перед своими присными, будто никто в этом городе не в силах больше устоЯть
перед его влиЯнием и что, если бы они в чем-нибудь провинились, все равно
это сошло бы им с рук с помощью его друзей. •отЯ Я, благодарЯ изобильному
притоку всЯческих благ, с каждым днем все больше отъедалсЯ и полнел и думал,
что наконец-то ”ортуна отвернулась и перестала менЯ осаждать, - однако
частенько стал задумыватьсЯ и над своим нынешним положением, и над его
причиной.
"Ђ что, - говорил Я себе, - если тот мошенник, который похитрее,
отправит в Ђфрику разведчика и уличит нас во лжи? —то, если наемный слуга,
пресытившись нынешним благоденствием, пойдет и донесет на своих друзей и
своей гнусной изменой раскроет всю нашу проделку? ‚едь снова придетсЯ
удирать и снова впасть в только что побежденную бедность и нищенствовать. Ћ
боги и богини, как тЯжко приходитсЯ живущим не по закону: они всегда ждут
того, что заслужили..."

CXXVI.

[•рисида, служанка Љиркеи, Џолиэну] -...ты уверен в своей неотразимости
и поэтому, загордившись, торгуешь объЯтиЯми, а не даришь их. ‡ачем эти
тщательно расчесанные волосы? ‡ачем лицо покрыто румЯнами? Љ чему эта нежнаЯ
игра глазами, эта искусственнаЯ походка и шаги, ровно размеренные? ђазве не
длЯ того, чтобы выставлЯть красоту свою на продажу? ‚зглЯни на менЯ: по
птицам Я не гадаю, по звездам не читаю; но умею узнавать нрав по обличью, и
лишь только увидала тебЯ на прогулке, так сразу понЯла, каков ты. ’ак вот,
если ты продаешь то, что нам требуетсЯ, так - ваш товар, наш купец; если же
- что более достойно человека - ты делишьсЯ бескорыстно, то сделай и нам
одолжение. Ђ что касаетсЯ твоих слов, будто ты раб и человек низкого
происхождениЯ, - так этим ты только разжигаешь желание жаждущей. Ќекоторым
женщинам то и подавай что погрЯзнее: сладострастие в них просыпаетсЯ только
при виде раба или вестового с подобранными полами. „ругих распалЯет вид
гладиатора, или покрытого пылью погонщика мулов, или, наконец, актера,
выставлЯющего себЯ на сцене напоказ. ‚от из такого же сорта женщин и моЯ
госпожа: ближе чем на четырнадцать рЯдов к орхестре не подходит и только
среди самых подонков черни отыскивает себе то, что ей по сердцу. ’ут Я,
захваченный этой ласковой речью, говорю ей:
- „а скажи, пожалуйста, уж не ты ли та самаЯ, что в менЯ влюбилась?
‘лужанка рассмеЯлась над этой неудачной догадкой и ответила:
- Џрошу не мнить о себе так высоко: до сих пор Я никогда еще не
отдавалась рабу; надеюсь, боги и впредь не допустЯт, чтобы Я прибивала на
крест свои ласки. џ предоставлЯю матронам целовать рубцы от плетей; Я же
хоть и рабынЯ, а никогда не сижу дальше всаднических мест.

џ не мог не подивитьсЯ такому несоответствию страстей и отнес к числу
чудес то, что служанка метит высоко, словно матрона, а у матроны вкус
низкий, как у служанки.
Њы довольно долго вели этот шутливый разговор; наконец Я попросил
рабыню привести свою госпожу в платановую рощу. „евице этот совет
понравилсЯ, и, подобрав повыше тунику, она свернула в лавровую рощицу,
примыкавшую к аллее. Ќемного спустЯ она вновь показалась, ведЯ с собой из
этого укромного уголка свою госпожу. € вот подводит она ко мне женщину,
краше всех картин и статуй. Ќет слов описать эту красоту: что бы Я ни сказал
- все будет мало. Људри, от природы вьющиесЯ, распущены по плечам, лоб не
высокий, хотЯ волосы и зачесаны назад; брови - до самых скул, и над
переносицей почти срослись; глаза - Ярче звезд в безлунную ночь, крыльЯ носа
чуточку изогнуты, а ротик подобен устам „ианы, какими придумал их
Џракситель. Ђ уж подбородок, а шеЯ, а руки, а ноги, изЯщно охваченные
золотой перевЯзью сандалий! Ѓелизной они затмевали паросский мрамор. ’ут Я
впервые презрел свою прежнюю любовь, „ориду...

Љак это вышло, что ты сложил оружье, ћпитер,
‘делалсЯ сказкой немой, смолк средь небесных богов?
‚от бы когда тебе лоб украсить витыми рогами,
„рЯхлую скрыть седину под лебединым пером.
Џодлинно здесь пред тобою „анаЯ, коснись ее тела -
€ огнедышащий жар члены пронижет твои...

CXXVII.

‚осхищеннаЯ этими стихами, она так обворожительно рассмеЯлась, что мне
показалось, будто полнаЯ луна выглЯнула из-за тучи. ‡атем она, оттенЯЯ слова
свои жестами пальчиков, сказала мне:
- …сли ты, юноша, не отвергнешь с презрением женщины изЯщной и лишь в
этом году узнавшей, что такое мужчина, - то возьми менЯ себе в сестры. џ
знаю, что у тебЯ уже есть братец, - Я не постыдилась навести о тебе справки,
- но что же мешает тебе завести и сестру? џ предлагаю себЯ на тех же
началах; ты же только соблаговоли, когда тебе будет угодно, узнать сладость
моих поцелуев.
- Ќапротив, - отвечаю Я, - Я умолЯю тебЯ во имЯ твоей красоты, чтобы ты
не погнушалась принЯть чужеземца в число своих поклонников. € если ты
позволишь мне обожать тебЯ, то найдешь во мне набожного богомольца. Ђ чтобы
ты знала, что не с пустыми руками вступаю Я в храм ‹юбви, - Я приношу тебе в
жертву своего брата!
- Љак? ’ы ради менЯ отказываешьсЯ от того, без которого не можешь жить?
’ого, чьи поцелуи держат тебЯ в рабстве? Љого ты любишь так, как Я хотела бы
быть любимой тобою?
Љогда она это говорила, такаЯ сладость была в ее голосе, такие дивные
звуки наполнЯли воздух, что казалось, будто ветерки доносЯт согласный хор
сирен. Ќебо надо мной в это времЯ сиЯло почему-то Ярче, чем прежде, и стоЯл
Я, охваченный удивлением, пока наконец не захотелось мне спросить об имени
богини, на что она тут же ответила:
- ‡начит, служанка моЯ не сказала тебе, что менЯ зовут Љиркеей? џ,
конечно, не дочь ‘олнца, и мать моЯ никогда не могла по своей прихоти
задержать бег заходЯщего светила. Ћднако, если судьба нас соединит, то и у
менЯ будет, за что благодарить небеса. „а, сокровенные помыслы какого-то
бога руководЯт нами. Ќе без причины любит ЉиркеЯ Џолиэна: где ни столкнутсЯ
эти два имени, Яркий пламень загораетсЯ между ними. ’ак возьми же, если
хочешь, менЯ в объЯтьЯ. ‡десь тебе незачем боЯтьсЯ соглЯдатаЯ: брат твой
далеко отсюда.
‘казав это, ЉиркеЯ обвила менЯ нежными, как пух, руками и увлекла за
собой на землю, одетую цветами и травами.

’е же цветы расцвели, что древле взрастила на €де
Њатерь-землЯ в тот день, когда дозволенной страстью
‡евс упивалсЯ и грудь преисполнил огнем вожделеньЯ:
‚ыросли розы вкруг нас, фиалки и кипер нежнейший,

Ѓелые лилии нам улыбались с лужайки зеленой.
’ак заманила землЯ ‚енеру на мЯгкие травы,
€ ослепительный день потворствовал тайнам любовным.

ђастЯнувшись рЯдом на траве, мы играючи обменивались тысЯчей поцелуев,
стараЯсь, чтобы наслаждение наше обрело силу...

CXXVIII.

- —то же это? - сказала она. - ђазве поцелуи мои так противны? €ли
мужество твое ослабло от поста? €ли, может быть, от нерЯшливости подмышки
мои пахнут потом? Ђ если ничего этого нет, то уж не боишьсЯ ли ты ѓитона?
Љраска стыда залила мне лицо, и даже остатка сил Я лишилсЯ; все тело у
менЯ размЯкло, и Я пробормотал:
- –арица моЯ, будь добра, не добивай несчастного: Я опоен отравою...

- •рисида, скажи мне, но только правду: неужели Я так уж противна? Ќе
причесана, что ли? €ли, быть может, какой-нибудь природный изъЯн портит мою
красоту? ’олько не обманывай госпожу свою. Џраво, не знаю, чем мы с тобой
провинились.
Џотом, вырвав из рук молчавшей служанки зеркало, она испытала перед ним
все ужимки, которые обычны у любЯщих во времЯ нежных забав, затем отрЯхнула
платье, измЯвшеесЯ на земле, и поспешно вошла в храм ‚енеры.
џ же, точно осужденный, точно перепуганный каким-то ужасным видением,
принЯлсЯ спрашивать себЯ в душе, не были ли услады, которых Я только что
лишилсЯ, просто плодом моего воображениЯ.

Ќочь, навеваЯ нам сон, нередко морочит виденьем
‚зор обманутый наш: разрытаЯ почва ЯвлЯет
‡олото нам, и рука стремитсЯ к покраже бесчестной,
Љлад золотой уносЯ. ‹ицо обливаетсЯ потом;
“жасом дух наш объЯт: а вдруг ненароком залезет
Љто-нибудь, сведав про клад, в нагруженную пазуху вора? -
Ќо, едва убегут от обманутых чувств сновиденьЯ,
џвь воцарЯетсЯ вновь, а дух по утерЯнном плачет
€ погружаетсЯ весь в пережитые ночью виденьЯ...

[ѓитон - ќнколпию]
- ‚ таком случае - премного благодарен: ты, значит, любишь менЯ на
манер ‘ократа. „аже Ђлкивиад никогда не вставал таким незапЯтнанным с ложа
своего наставника...
[ќнколпий - ѓитону]

CXXIX.

- Џоверь мне, братец: Я сам не считаю, не чувствую себЯ мужчиной.
Џохоронена часть моего тела, некогда уподоблЯвшаЯ менЯ Ђхиллу...
ЃоЯсь, как бы кто-нибудь, застав его наедине со мною, не распустил по
городу сплетен, мальчик мой от менЯ убежал и скрылсЯ во внутренней части
дома...
Љо мне в комнату вошла •рисида и вручила мне от госпожи своей таблички
с таким письмом:
"ЉиркеЯ Џолиэну - привет.
Ѓудь Я распутницей, Я, конечно, принЯлась бы жаловатьсЯ на то, что была
обманута; Я же, наоборот, даже благодарна твоей слабости, потому что из-за
нее Я дольше нежилась под сенью наслаждениЯ. Ќо скажи мне, пожалуйста, как
твои дела и на собственных ли ты ногах добралсЯ до дому: ведь врачи говорЯт,
что расслабленные и ходить не могут. ѓоворю тебе, юноша, бойсЯ паралича. Ќи
разу не встречала Я столь опасно больного. …й-богу, ты уже полумертв! € если
такаЯ же вЯлость охватила и колени твои, и руки - пора, значит, тебе
посылать за трубачами. Ќо все равно: хотЯ ты и нанес мне тЯжкое оскорбление,
Я не откажу страдальцу в лекарстве. ’ак вот, если хочешь вернуть себе
здоровье, проси его у ѓитона: три ночи один, и сила вернетсЯ к тебе. Ђ что
до менЯ, то мне нечего опасатьсЯ: у любого Я буду иметь больший успех, чем у
тебЯ. Ќи зеркало, ни молва менЯ не обманывают. Ѓудь здоров, если можешь".
“бедившись, что Я прочел все эти издевательства, •рисида сказала мне:
- ќто может случитьсЯ со всЯким, особенно в нашем городе, где женщины
способны и луну с неба свести... ‚едь и от этого можно вылечитьсЯ. Ћтветь
только поласковей моей госпоже и искренностью чувства постарайсЯ вернуть ее
расположение. ‚едь, по правде сказать, с той поры, как ты оскорбил ее, она
вне себЯ.
џ, разумеетсЯ, охотно последовал совету служанки и тотчас же начертал
на табличках такие слова:

CXXX.

"Џолиэн Љиркее - привет.
„олжен сознатьсЯ, повелительница, что мне нередко приходилось грешить:
ведь Я - человек, и еще нестарый. Ќо до сих пор ни разу не провинилсЯ Я
настолько, чтобы заслужить казнь. ‚инюсь перед тобою во всем. Љ чему
присудишь, того Я и достоин. џ совершил предательство, убил человека,
осквернил храм: за эти преступлениЯ и требуй возмездиЯ. ‡ахочешь моей смерти
- Я приду с собственным клинком; если удовольствуешьсЯ бичеванием - Я голым
прибегу к повелительнице. Ќе забывай только, что не Я пред тобою провинилсЯ,
а мое орудие. ѓотовый к бою, Я оказалсЯ без меча. Ќе знаю, кто мне его
испортил. Њожет быть, душевный порыв опередил медлительное тело. Њожет быть,
желаЯ слишком многого, Я растратил свою страсть на проволочки. Ќе пойму, что
со мною случилось. ‚от ты велишь мне остерегатьсЯ паралича. Ѓудто может быть
паралич сильнее того, который отнЯл у менЯ возможность обладать тобою. Ќо
оправдание мое сводитсЯ все-таки к следующему: Я тебе угожу, если только
позволишь мне исправить свою ошибку".

Ћтпустив с таким обещанием •рисиду, Я с большею тщательностью принЯлсЯ
за лечение виновного тела: во-первых, не пошел в баню, а ограничилсЯ только
небольшим обтиранием; затем, наевшись более здоровой пищи, именно луку и
улиточьих шеек без соуса, выпил лишь немного чистого вина и, наконец,
совершив перед сном очень легкую прогулку, вошел в опочивальню без ѓитона. џ
боЯлсЯ даже того, что братец слегка прикоснетсЯ ко мне боком, - так хотелось
мне помиритьсЯ с Љиркеей.

CXXXI.

Ѓодрый духом и телом, поднЯлсЯ Я на следующий день и отправилсЯ в ту же
платановую рощу, хотЯ и побаивалсЯ этого злосчастного места. ’ам, под
деревьЯми, Я стал ожидать прихода моей провожатой •рисиды. Џобродив
некоторое времЯ, Я уселсЯ на том самом месте, где сидел накануне, как вдруг
она поЯвилась, ведЯ за собою какую-то старушку. Џоздоровавшись со мной,
•рисида сказала:
- Ќу-с, привередник, уж не начинаешь ли ты братьсЯ за ум?
’ут старуха вытащила из-за пазухи скрученный из разноцветных ниток
шнурок и обвЯзала им мою шею. ‡атем плюнула, смешала плевок свой с пылью и,
взЯв получившейсЯ грЯзи на средний палец, несмотрЯ на мое сопротивление,
мазнула менЯ по лбу...
ЏроизнесЯ это заклинание, она велела мне плюнуть три раза и трижды
бросить себе за пазуху камешки, которые уже были заранее у нее заворожены и
завернуты в кусок пурпура; после этого она протЯнула руку, чтобы испытать
мою мужскую силу. ‚ одно мгновение мышцы подчинились приказанию и, с силой
напрЯгшись, совершенно заполнили собой руки старицы, котораЯ, не помнЯ себЯ
от восторга, воскликнула:
- ‘мотри, моЯ •рисида, смотри, какого зайца Я поднЯла на чужую
корысть!..
‡десь благородный платан, бросающий летние тени,
‹авры в уборе плодов и трепетный строй кипарисов; ‘осны качают вокруг
вершиной, подстриженной ровно.
Ђ между ними журчит ручеек непоседливой струйкой, ЏенитсЯ и ворошит он
камешки с жалобной песней. „ивный приют длЯ любви! Ћдин соловей нам
свидетель.
€, над лужайкой летЯ, где фиалки качаютсЯ в травах, ‹асточка песни
поет, города возлюбившаЯ птица.
ЉиркеЯ лежала раскинувшись, опираЯсь беломраморной шеей на спинку
золотого ложа, и тихо помахивала веткою цветущего мирта. “видев менЯ и,
должно быть, вспомнив про вчерашнее оскорбление, она слегка покраснела.
‡атем, когда она удалила всех и Я, повинуЯсь ее приглашению, сел подле нее
на ложе, она приложила к глазам моим ветку и, как бы отгородившись от менЯ
стенкой, сделалась несколько смелее.

- Ќу что, паралитик? - сказала она. - ‚есь ли ты нынче ЯвилсЯ ко мне?
- ’ы спрашиваешь, вместо того чтобы убедитьсЯ самой?
’ак ответил Я и тут же всем телом устремилсЯ к ней в объЯтиЯ. Ћна не
просила пощады, и Я досыта упилсЯ поцелуЯми...

CXXXII.

Љрасота ее тела звала и влекла к наслаждению. “же то и дело смыкались
наши уста и раздавались звонкие поцелуи; уже переплелись наши руки,
изобретаЯ всевозможные ласки; уж слились в объЯтии наши тела, и начали
понемногу соединЯтьсЯ и души...
ЏотрЯсеннаЯ Явным оскорблением, матрона решила отомстить и, кликнув
спальников, приказала им бичевать менЯ. Џотом, не довольствуЯсь столь тЯжким
наказанием, она созвала прЯх и всЯкую сволочь из домашней прислуги и велела
им еще и оплевать менЯ. џ только заслонЯл руками глаза без единого слова
мольбы, ибо сознавал, что терплю по заслугам. Ќаконец, оплеванного и
избитого, менЯ вытолкали за двери. ‚ышвырнули и Џроселену; •рисиду высекли.
‚есь дом опечалилсЯ; все начали перешептыватьсЯ, спрашивать потихоньку друг
друга, кто бы это мог нарушить веселое настроение их госпожи...
Ћбодренный такой наградой за мои злоключениЯ, Я всеми способами
постаралсЯ скрыть на себе следы побоев, чтобы не развеселить ќвмолпа и не
огорчить ѓитона. —тобы не позоритьсЯ, Я ничего не мог придумать, кроме как
прикинутьсЯ больным; так Я и сделал и, улегшись в кровать, всю силу своего
негодованиЯ обратил против единственной причины всех моих несчастий:

џ трижды потрЯс грозную сталь, свой нож двуострый.
Ќо... трижды ослаб, гибкий, как прут, мой стебель вЯлый:
Ќож страшен мне был, в робкой руке служил он плохо.
’ак мне не пришлось осуществить желанной казни.
’рус сей, трепеща, стал холодней зимы суровой,
‘ам сморщилсЯ весь и убежал чуть ли не в чрево,
Ќу, просто никак не поднимал главы опальной:

’ак был посрамлен выжигой Я, удравшим в страхе,
‚вел ругань Я в бой, бьющую в цель больней оружьЯ.

ЏриподнЯвшись на локоть, Я в таких, приблизительно, выражениЯх стал
поносить упрЯмца:
- Ќу, что скажешь, позорище перед людьми и богами? ѓрешно даже
причислить тебЯ к вещам мало-мальски почтенным! Ќеужели Я заслужил, чтобы ты
менЯ, вознесенного на небо, низринул в преисподнюю? Ќеужели Я заслужил,
чтобы ты, отнЯв у менЯ цветущие весеннею свежестью годы, навЯзал мне
бессилие глубокой старости? ‹учше уж прЯмо выдай мне удостоверение о смерти.
Џока Я, таким образом, изливал свое негодование,

Ћн на менЯ не глЯдел и уставилсЯ в землю, потупЯсь,
€ оставалсЯ, пока говорил Я, совсем недвижимым.
‘теблю склоненного мака иль иве плакучей подобен.

Џокончив со столь недостойной бранью, Я тут же стал горЯчо раскаиватьсЯ
в своих словах и втайне покраснел от того, что, забыв всЯкий стыд, вступил в
разговор с частью тела, о которой люди построже обыкновенно даже и мысли не
допускают. „олго Я тер себе лоб, пока наконец не воскликнул:
- „а что тут такого, если Я во вполне естественных упреках излил свое
горе? —то в том, если мы иной раз браним какую-нибудь часть человеческого
тела, желудок, например, или горло, или даже голову, когда она слишком часто
болит? ђазве сам “лисс не спорит со своим сердцем? Ђ трагики - так те даже
глаза свои ругают, точно глаза могут что-нибудь услышать. Џодагрики клЯнут
свои ноги, хирагрики - руки, а близорукие - глаза, а кто часто ушибает себе
пальцы на ноге, тот винит за всю эту боль собственные ноги.

—то вы, наморщивши лбы, на менЯ глЯдите, Љатоны?
Ќо по душе вам пришлась книга моей простоты?
‚ чистых наших речах веселаЯ прелесть смеетсЯ.
Ќравы народа поет мой беспорочный Язык.
Љто же не знает любви и не знает восторгов ‚енеры?
Љто воспретит согревать в теплой постели тела?
Џравды отец, ќпикур, и сам повелел нам, премудрый,
‚ечно любить, говорЯ: цель этой жизни - любовь...

Ќет ничего нелепее глупых человеческих предрассудков и пошлее
лицемерной строгости...

CXXXIII.

Ћкончив эту декламацию, Я позвал ѓитона и говорю ему:
- ђасскажи мне, братец, но только по чистой совести, как вел себЯ
Ђскилт в ту ночь, когда он тебЯ у менЯ выкрал: правда, что он не спал до тех
пор, пока наконец тебЯ не обесчестил? €ли же он в самом деле довольствовалсЯ
тем, что провел всю ночь одиноко и целомудренно?
Њальчик приложил руки к глазам и торжественно поклЯлсЯ, что со стороны
Ђскилта ему не было причинено никакого насилиЯ...
‘ такою молитвой опустилсЯ на одно колено в преддверии храма:

‘путник ‚акха и нимф! Ћ ты, что веленьем „ионы
‘тал божеством над лесами, кому достославный подвластен
‹есбос и ”асос зеленый, кого в семиречном ‹идийском
—тЯт краю, где твой храм в твоих воздвигнут ѓипепах,
‘лавного ‚акха пестун, услада дриад, помоги мне!
ђобкой молитве внемли! Ќичьей не запЯтнанный кровью,
џ прибегаю к тебе. ‘вЯтынь не сквернил Я враждебной
€ нечестивой рукой, но, нищий, под гнетом тЯжелой
Ѓедности, Я согрешил, и то ведь не всем своим телом.
’от, кто грешит от нужды, не так уж виновен. Њолю Я:
„ушу мою облегчи, прости мне грех невеликий.
…сли ж когда-нибудь вновь мне час улыбнетсЯ счастливый,
џ без почета тебЯ не оставлю: падет на алтарь твой
‘тад патриарх, рогоносный козел, и падет на алтарь твой
†ертва свЯтыне твоей, сосунок опечаленной свинки.
‚ чашах запенитсЯ сок молодой. ’роекратно ликуЯ,
‚круг алтарЯ обойдет хоровод хмельной молодежи.

‚ то времЯ как Я произносил эту молитву, в заботе о моем покойнике, в
храм вдруг вошла старуха с растрепанными волосами, одетаЯ в безобразное
черное платье. ‚цепившись в менЯ рукою, она вывела менЯ из преддвериЯ
храма...

CXXXIV.

- Љакие это ведьмы высосали из тебЯ твои силы? “ж не наступил ли ты
ночью, на перекрестке, на нечистоты или на труп? „аже в деле с мальчиком ты
не сумел постоЯть за себЯ, но, вЯлый, хилый и расслабленный, точно клЯча на
крутом подъеме, ты попусту потратил и труд и пот. Ќо мало того, что ты сам
нагрешил, - ты и на менЯ навлек гнев богов...
џ снова покорно пошел за ней, а она потащила менЯ обратно в храм, в
келью жрицы, толкнула на ложе и, схватив стоЯвшую около дверей трость,
принЯлась менЯ ею дубасить. Ќо и тут Я не проронил ни слова.
…сли бы палка не разлетелась после первого же удара в куски, что сильно
охладило старухин пыл, она бы, верно, и руки мне раздробила, и голову
размозжила. ’олько после ее непристойных прикосновений Я застонал и,
залившись обильными слезами, склонилсЯ на подушку и закрыл голову правой
рукой. ђасстроеннаЯ моими слезами, старуха присела на другой конец кровати и
дрожащим голосом стала жаловатьсЯ на судьбу, что так долго не посылает ей
смерти; и до тех пор она причитала, пока не поЯвилась жрица и не сказала:
- ‡ачем это вы забрались в мою комнату и сидите, точно над свежей
могилой? € это в праздничный день, когда даже носЯщие траур смеютсЯ?
- Ћ ќнотеЯ! - ответила ей старуха. - ћноша, которого ты видишь, родилсЯ
под несчастной звездой: ни мальчику, ни девушке не может он продать своего
товара. ’ебе никогда еще не приходилось видеть столь несчастного человека.
Њокрый ремень у него вместо... Љороче говорЯ, что ты скажешь о человеке,
который с ложа Љиркеи встал, не насладившись?
“слышав это, ќнотеЯ уселась между нами и долго качала головой.
- ’олько Я одна и знаю, - сказала она, - как излечить эту болезнь. Ђ
чтобы вы не думали, что Я только Языком чешу, - пусть молодчик поспит со
мной одну ночь, и Я сделаю ему это самое твердым, как рог.

‚се мне покорно, что видишь ты в мире. ’учнаЯ почва,
‹ишь захочу Я, умрет, без живительных соков засохнув,
‹ишь захочу - принесет урожай. €з кремнистых утесов
Ќилу подобный поток устремитсЯ. Ѓезропотно волны
Њне покорЯютсЯ все; порывы ‡ефира, умолкнув,
Џадают к нашим ногам. Њне подвластны речные теченьЯ;

’игра гирканского бег и дракона полет удержу Я.
—то толковать о безделках? Њогу Я своим заклинаньем
ЊесЯца образ на землю свести и покорного ”еба
Ѓурных коней повернуть назад по небесному кругу:
‚от она, власть волшебства! Ѓыков огнедышащих пламЯ
‘тихло от девичьих чар, и дочь Ђполлона ЉиркеЯ
‘путников верных “лисса заклЯтьем в свиней обратила.
Ћбраз любой принимает Џротей. € с таким же искусством
‘ €ды леса Я могу низвести в пучину морскую
€ли течение рек направить к горным вершинам.

CXXXV.

Џерепуганный столь баснословною похвальбою, Я содрогнулсЯ и стал во все
глаза глЯдеть на старуху...
- Ќу, - вскричала ќнотеЯ, - повинуйтесь же моей власти! ‘казав это и
тщательно вытерев себе руки, она склонилась над ложем и два раза подрЯд менЯ
поцеловала...
‡атем ќнотеЯ поставила посреди алтарЯ старый жертвенник, насыпала на
него доверху горЯчих углей и, починив с помощью нагретой смолы развалившуюсЯ
от времени деревЯнную чашку, вбила в покрытую копотью стену на прежнее место
железный гвоздь, который перед тем, снимаЯ чашу, нечаЯнно выдернула. Џотом
она опоЯсала себЯ четырехугольным фартуком и, поставив к огню огромный
горшок, снЯла рогаткой висевший на крюке узел, в котором хранились служившие
ей пищей бобы и совершенно иссеченный, старый-престарый кусок какой-то
головы. ђазвЯзав шнурок, которым затЯнут был узел, ќнотеЯ высыпала часть
бобов на стол и велела мне их хорошенько очистить. ЏовинуЯсь ее приказанию,
Я первым долгом принЯлсЯ весьма тщательно отгребать в сторонку те из зерен,
на которых кожица была до невозможности загрЯзнена. Ќо она, обвинЯЯ менЯ в
медлительности, подхватила всю эту дрЯнь и прЯмо зубами так проворно и ловко
начала ее обдирать, выплевываЯ шелуху на пол, что передо мной точно мухи
замелькали.
џ изумлЯлсЯ изобретательности бедноты и тому, какой ловкости можно
достигнуть во всЯком искусстве:

’ам не белела индийскаЯ кость, обрамленнаЯ златом,
Џол очей не пленЯл лощеного мрамора блеском, -
„ар земли ее не скрывал. Ќа плетенке из ивы
‚орох соломы лежал, да стоЯли кубки из глины,
—то без труда немудрЯщий гончарный станок обработал.
Љаплет из кадки вода; из гнутых прутьев корзины
’ут же лежат; в кувшинах следы ‹иэевой влаги.
‚сюду кругом по стенам, где заткнута в щели солома
€ли случайнаЯ грЯзь, понабиты толстые гвозди.
Ђ с переборки свисают тростинок зеленые стебли.
Ќо еще много богатств убогаЯ хата скрывала:
Ќа закопченных стропилах там свЯзки размЯкшей рЯбины
Њежду пахучих венков из высохших листьев висели,
’ам же сушеный чабрец красовалсЯ и гроздьЯ изюма.
’ак же выглЯдел кров ѓекалы гостеприимной
‚ Ђттике. ‘лаву ее, поклоненьЯ достойной старушки,
„олгим векам завещала хранить Ѓаттиадова муза.

CXXXVI.

Ћтделив от головы, котораЯ но меньшей мере была ее ровесницей,
немножечко мЯса, старуха с помощью той же рогатки принЯлась подвешивать ее
обратно на крюк; но тут гнилой стул, на который она взобралась, чтобы стать
повыше, вдруг подломилсЯ, и она всей своей тЯжестью рухнула прЯмо на очаг.
‚ерхушка стоЯвшего на нем горшка разбилась, и огонь, который только что стал
было разгоратьсЯ, потух. Џри этом ќнотеЯ обожгла себе о горЯщую головню
локоть и, поднЯв кверху целое облако пепла, засыпала им себе все лицо.

џ вскочил испуганный, но потом, рассмеЯвшись, помог старухе встать... Ђ
она, боЯсь, как бы еще что-нибудь не помешало предстоЯщему жертвоприношению,
немедленно побежала к соседЯм взЯть огнЯ...
…два лишь Я ступил на порог... как на менЯ тотчас же напали три
свЯщенных гусЯ, которые, как видно, обыкновенно в полдень требовали у
старухи ежедневного рациона; Я прЯмо затрЯссЯ, когда они с отвратительным
шипением окружили менЯ со всех сторон, точно бешеные. Ћдин начал рвать мою
тунику, другой развЯзал ремень у моих сандалий и теребил его, а третий,
по-видимому вождь и учитель свирепой ватаги, не постеснЯлсЯ мертвою хваткой
вцепитьсЯ мне в икру. Ћтложив шутки в сторону, Я вывернул у столика ножку и
вооруженной рукой принЯлсЯ отражать воинственное животное: не довольствуЯсь
шуточными ударами, Я отомстил за себЯ смертью гусЯ.

’ак же, Я думаю, встарь, ‘тимфалид ѓеркулесова хитрость
‚змыть заставила вверх; так, ”инеЯ обманные Яства
џдом своим осквернив, улетали ѓарпии, смрадом
‚се обдаваЯ вокруг. “страшенный эфир содрогнулсЯ
Ћт небывалого крика. Ќебесный чертог потрЯсенный...

„ва других гусЯ, лишившись теперь своего, по моему мнению, главарЯ,
стали подбирать бобы, которые упали и рассыпались по всему полу, и вернулись
в храм, а Я, радуЯсь добыче и мести, швырнул убитого гусЯ за кровать и
немедленно смочил уксусом не особенно глубокую рану на ноге. ‡атем,
опасаЯсь, как бы старуха не стала менЯ ругать, решил удалитьсЯ и, собрав
свою одежду, уже направилсЯ к выходу. Ќо не успел Я переступить порог, как
увидел ќнотею, котораЯ шла мне навстречу с горшком, наполненным до верху
пылающими углЯми. €так, пришлось повернуть вспЯть: сбросив с себЯ плащ, Я
стал в дверЯх, будто ожидал замешкавшуюсЯ старуху.
‚ысыпав угли на кучу сухого тростника и положив сверху изрЯдное
количество дров, она стала оправдыватьсЯ, говорЯ, будто так долго
замешкалась потому, что ее приЯтельница не хотела ее отпустить, не осушив
вместе с ней трех положенных чарок.
- Ќу, а ты что тут делал, пока менЯ не было? - вдруг спросила она. - Ђ
где же бобы?
ЏолагаЯ, что мой поступок достоин даже всЯческого одобрениЯ, Я
немедленно рассказал ей по порЯдку обо всем сражении, а чтобы она не очень
уж печалилась, за потерЯнного гусЯ предложил ей заплатить. Ќо, увидев его,
старуха поднЯла такой невероЯтный крик, что можно было подумать, будто в
комнату снова забрались гуси.
“дивленный непонЯтностью своего преступлениЯ, Я растерЯлсЯ и стал
спрашивать, почему она так горЯчитсЯ и почему жалеет гусЯ больше, чем менЯ.

CXXXVII.

Ќа это она, всплеснув руками, воскликнула: - € ты, злодей, еще
осмеливаешьсЯ рассуждать?.. ’ы даже не подозреваешь, какое огромное
преступление совершил: ведь ты убил Џриапова любимца, всем матронам
наиприЯтнейшего. Ќет, и не думай, что проступок твой не такой уж тЯжелый:
если только узнает о нем магистрат, быть тебе на кресте. ’ы осквернил кровью
мое жилище, до сих пор незапЯтнанное, и любому из недругов моих дал
возможность устранить менЯ от жречества...
- Џожалуйста, не кричи, - говорю Я ей, - Я тебе за гусЯ страуса дам...
ќнотеЯ села на кровать и, к вЯщему моему удивлению, продолжала
оплакивать несчастную участь гусЯ, пока наконец не пришла Џроселена с
деньгами за жертвоприношение.
“видев убитого и расспросив жрицу о причине ее горЯ, она принЯлась
рыдать еще горше и причитать надо мной, точно Я отца родного убил, а не
общественного гусЯ.
Њне стало наконец нестерпимо скучно, и Я воскликнул:
- ‚ конце концов, можно загладить дело моих рук деньгами? Џусть Я вас
под суд подвел; пусть Я даже человека убил! ‚от вам два золотых, можете
накупить себе сколько угодно гусей и богов.
- Џрости менЯ, юноша,- заговорила ќнотеЯ, лишь только увидела мое
золото, - ведь Я так беспокоилась исключительно ради тебЯ. ќто было лишь
доказательством моего к тебе расположениЯ, а вовсе не враждебности.
ЏостараемсЯ же, чтобы никто об этом не узнал. Ђ ты помолись богам, чтобы они
отпустили тебе прегрешение.

’ех, кто с деньгами, всегда подгонЯет ветер попутный,
„аже ”ортуной они правЯт по воле своей.
‘тоит им захотеть, - и в супруги возьмут хоть „анаю,
„аже Ђкрисий-отец дочку доверит таким.
Џусть богач слагает стихи, выступает с речами,
Џусть он тЯжбы ведет - будет Љатона славней.
Џусть, как законов знаток, свое выносит решенье -
Ѓудет он выше, чем встарь ‘ервий иль сам ‹абеон.
—то толковать? Џожелай чего хочешь: с деньгой да со взЯткой
‚се ты получишь. ‚ мошне нынче ћпитер сидит...

Ћна поставила под руки мне чашу с вином, заставила менЯ растопырить
пальцы и длЯ очищениЯ потерла их пореем и сельдереем, а потом опустила в
вино, читаЯ какую-то молитву, несколько лесных орехов. ‘удЯ по тому,
всплывали они на поверхность или же падали на дно, она и делала свои
предсказаниЯ. Ќо менЯ нельзЯ было поддеть на эту удочку: Я знал, что орехи
пустые, без сердцевины, наполненные только воздухом, всегда плавают на
поверхности, а тЯжелые, с крепким Ядром, непременно должны опуститьсЯ на
дно...
Ћна вскрыла грудь гусЯ и, вынув здоровенную печень, предсказала по ней
мое будущее. Ќаконец, чтобы уничтожить все следы моего преступлениЯ,
разрубила гусЯ на части, насадила их на несколько вертелов и принЯлась
готовить из убитого, который, по ее словам, предназначен был ею длЯ этого
еще раньше, великолепное блюдо... Ђ стаканчики чистого вина между тем все
опрокидывались да опрокидывались...

CXXXVIII.

...Ћна достала кожаный фаллос и, обмакнув в смешанное с толченым перцем
и растертым в порошок крапивным семенем масло, начала потихоньку вводить мне
его в зад. ‡атем, смазав этой же самою специей мои лЯжки, свирепаЯ
старушонка сделала смесь из соков кресса и божьего дерева, смочила мне ею
пах и, схватив в руку пучок зеленой крапивы, принЯлась медленно хлестать им
менЯ по животу пониже пупа...
ђазмЯкшие от вина и похоти, старушонки все же пустились следом и из
переулка в переулок гнались за мною, крича:
- „ержи вора!
Ћднако Я улизнул, хоть и раскровЯнил все пальцы на ногах, когда убегал
очертЯ голову...
- •рисида, котораЯ в прежнем твоем положении даже слышать о тебе не
хотела, теперь готова разделить твою судьбу, даже рискуЯ жизнью...
- ђазве Ђриадна или ‹еда могли сравнитьсЯ с такою красотой? —то по
сравнению с ней и …лена? что - ‚енера? …сли бы Џарис, судьЯ одержимых
страстью богинь, увидел тогда рЯдом с ними ее лучистые глаза, он отдал бы за
нее и …лену и богинь в придачу. …сли бы только мне было позволено поцеловать
ее, прижать к себе ее небесную божественную грудь, то, быть может, вернулись
бы силы и воспрЯнули бы части моего тела, и впрЯмь, пожалуй, усыпленные
каким-то Ядом. ЋскорблениЯ менЯ не удручают. џ не помню, что был избит; что
менЯ вышвырнули, считаю за шутку. ‹ишь бы только снова войти в милость...

CXXXIX.

џ все времЯ тискал под собою тюфЯк, словно держа в объЯтиЯх призрак
моей возлюбленной...

ђок беспощадный и боги не мне одному лишь враждебны.
„ревле ’иринфский герой, изгнанник из царства €наха,
„олжен был груз небосвода поднЯть, и кончиной своею
‹аомедонт утолил двух богов вредоносную Ярость;
Џелий гнев ћнонин узнал; в неведенье поднЯл
Њеч свой ’елеф, а “лисс настрадалсЯ в Ќептуновом царстве.
Ќу, а менЯ по земле и по глади седого ЌереЯ
‚сюду преследует гнев геллеспонтского бога Џриапа...

џ осведомилсЯ у моего ѓитона, не спрашивал ли менЯ кто-нибудь.
- ‘егоднЯ, - говорит, - никто, а вчера приходила какаЯ-то неплохо
одетаЯ женщина; она долго со мной разговаривала и порЯдком надоела мне
своими жеманными речами; а под конец заЯвила, что ты провинилсЯ, и если
только оскорбленное лицо будет настаивать на своей жалобе, то ты понесешь
рабское наказание...
Ќе успел Я еще закончить своих жалоб, как поЯвилась •рисида; она
бросилась мне на шею и, горЯчо менЯ обнимаЯ, воскликнула:
- ‚от и ты! ’аким ты мне нужен. ’ы - мой желанный, ты - моЯ услада!
Ќикогда не потушить тебе этого пламени! ђазве что кровью моею зальешь его...
‚незапно прибежал один из новых слуг ќвмолпа и заЯвил, что господин
наш, за то что Я целых два днЯ уклонЯлсЯ от службы, сильно на менЯ
рассердилсЯ и что Я хорошо сделаю, если заблаговременно придумаю
какое-нибудь приличное оправдание, так как врЯд ли можно надеЯтьсЯ, чтобы
бешеный гнев его утих без побоев...

CXXXX.

Њатрона, одна из первых в городе, по имени ”иломела, в молодые годы
успела уже урвать не малое количество наследств, а когда цвет юности поблек
и она обратилась в старуху, стала навЯзывать бездетным богатым старикам
своего сына и дочку - и так, с помощью своего потомства, продолжала
заниматьсЯ прежним ремеслом.
’ак вот, теперь она пришла к ќвмолпу с тем, чтобы поручить его опыту и
доброте самое заветное - детей своих... Љроме него, никто во всей вселенной
не может ежедневно давать молодежи душеполезные наставлениЯ. ‘ловом, она
заЯвила, что оставлЯет детей своих в доме ќвмолпа длЯ того, чтобы они
наслушались его речей: а другого наследства молодым людЯм и нельзЯ оставить.
‘казано - сделано. Џритворившись, будто уходит в храм принести богам
обеты, она прелестнейшую дочку и юного сына оставила в опочивальне.

ќвмолп, который на этот счет был до того падок, что даже Я ему казалсЯ
мальчиком, разумеетсЯ, немедленно же предложил девице посвЯтить ее в некие
таинства. Ќо он всем говорил, что у него и подагра, и поЯсница расслаблена;
так что, не выдержи он роли до конца, рисковал бы испортить нам всю игру.
Џоэтому, чтобы не подорвать веры в нашу ложь, он попросил девицу сесть
верхом на его столь хорошо рекомендованную ей добродетель, а Љораксу велел
забратьсЯ под кровать, на которой лежал, и, упершись руками в пол,
покачивать его снизу взмахами чресел.
“слышав спокойное приказание господина начинать, Љоракс немедленно
приступил к делу и стал отвечать в такт на искусные движениЯ девицы.
Љак только ќвмолп почувствовал, что дело уже подходит к концу, он
принЯлсЯ поощрЯть слугу громким голосом, просЯ его ускорить работу.
’ак забавлЯлсЯ наш старец, точно в качелЯх раскачиваЯсь между слугой и
подружкой.
„ва раза подрЯд проделал это ќвмолп под всеобщий и собственный хохот. џ
же, дабы от бездействиЯ не потерЯть навыка, подошел к дверЯм, через скважину
коих братец следил за покачиванием сестрицы, желаЯ испытать, не согласитсЯ
ли и он претерпеть кое-что.
Њальчик, который уже давно успел постичь всю эту науку, и не думал
уклонЯтьсЯ от моих ласк, но и на этот раз враждебное божество встало мне
поперек дороги...
- ‚еликие боги, восстановившие все мои силы! „а, Њеркурий, который
сопровождает в Ђид и выводит оттуда души людей, по милости своей возвратил
мне то, что было отнЯто у менЯ гневной рукой. ’еперь ты легко можешь
убедитьсЯ, что Я взыскан щедрее ЏротесилаЯ и любого из героев древности.
‘ этими словами Я задрал кверху тупику и показал себЯ ќвмолпу во
всеоружии.
‘начала он даже ужаснулсЯ, а потом, желаЯ окончательно убедитьсЯ,
обеими руками ощупал дар благодати...
- ‘ократ, который и у богов и у людей... гордилсЯ тем, что ни разу не
заглЯнул в кабак и не позволЯл своим глазам засматриватьсЯ ни на одно
многолюдное сборище. „а, нет ничего лучше, как говорить подумавши.
- ‚се это истиннаЯ правда, - сказал Я. - Ќикто так не рискует попасть в
беду, как тот, кто заритсЯ на чужое добро. Ќо на какие средства стали бы
жить плуты и мошенники всЯкого рода, если бы они не швырЯли хоть изредка в
толпу в виде приманки кошельков или мешков, звенЯщих монетами? Љак корм
служит приманкой длЯ бессловесной скотины, так же точно людей не словишь на
одну только надежду, пока они не клюнут на что-нибудь посущественнее...

CXXXXI.

- Ќо ведь обещанный тобою корабль с деньгами и челЯдью из Ђфрики не
пришел, и ловцы наследства, уже истощенные, урезали свою щедрость. ‘ловом,
если Я не ошибаюсь, ”ортуна и в самом деле начинает уже раскаиватьсЯ...
- ‡а исключением моих вольноотпущенников, все остальные наследники, о
которых говоритсЯ в этом завещании, могут вступить во владение того, что
каждому из них мною назначено, только при соблюдении одного условиЯ, именно
- если они, разрубив мое тело на части, съедЯт его при народе...
“ некоторых народов, как нам известно, до сих пор еще в силе закон, по
которому тело покойника должно быть съедено его родственниками, причем
нередко они ругательски ругают умирающего за то, что он слишком долго
хворает и портит свое мЯсо. Џусть это убедит друзей моих безотказно
исполнить мою волю и поможет им съесть мое тело с таким же усердием, с каким
они препоручат богам мою душу...

ѓромкаЯ слава о богатствах ослеплЯла глаза и души этих несчастных...
ѓоргий готов был исполнить...
- Њне нечего опасатьсЯ противодействиЯ твоего чрева: стоит тебе только
пообещать за этот единственный час отвращениЯ вознаградить его впоследствии
многими прекрасными вещами, - и оно тотчас же подчинитсЯ любому приказу.
‡акрой только глаза и постарайсЯ представить себе, что ты ешь не
человеческие внутренности, а миллион сестерциев. Љроме того, мы, конечно,
придумаем еще и приправу какую-нибудь, с которой мЯсо мое станет вкуснее. „а
и нет такого мЯса, которое само по себе могло бы понравитьсЯ; но искусное
приготовление лишает его природного вкуса и примирЯет с ним
противодействующий желудок. …сли тебе угодно будет, чтобы Я доказал это
примером, то вот он: человеческим мЯсом питались сагунтинцы, когда ѓаннибал
держал их в осаде, и при этом никакого наследства не ожидали. ‘ петелийцами
во времЯ крайнего голода было то же самое: и, поедаЯ такую трапезу, они не
гнались ни за чем, кроме насыщениЯ. Џосле взЯтиЯ ‘ципионом Ќумантии в ней
нашли несколько матерей, которые держали у себЯ на груди полуобглоданные
трупы собственных детей...
Last-modified: Fri, 14 Sep 2001 09:13:22 GMT
Ћцените этот текст: