бо это будет прЯмо отвлекать

присЯжных от вынесениЯ вердикта по "внутреннему убеждению и совести" и даже

дезориентировать их.
Џо моему убеждению изложенные в ст.381 пределы компетенции присЯжных

заседателей надо сильно расширить, отдав на их разрешение не только
изложенные в ч.1 ст.346 вопросы 1, 2, 4 и о снисхождении, но и первую часть

вопроса 3 ("џвлЯетсЯ ли это деЯние преступлением?), вопросы 5 ("€меютсЯ ли
обстоЯтельства, смЯгчающие или отЯгчающие его ответственность?"), 6
("подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление?), 7
(только переформулировав его так: "‡аслуживает ли подсудимый лишениЯ

свободы?"), потому что ответы на эти вопросы требуют не столько правовой
культуры и юридических знаний судьи, сколько жизненного опыта и голоса
совести присЯжных заседателей.
’акже мне представлЯетсЯ неестественным и неудобным разделение процесса
с участием присЯжных на две части: сначала по вопросам, которые должны
разрешатьсЯ вердиктом присЯжных и только по ним, а потом уже по вопросам,
которые будут разрешатьсЯ судьей, вызванное желанием максимально огородить
присЯжных от Якобы излишней длЯ них информации. Џоэтому Я бы предложил из
ст.383 и последующих убрать требование исследовать и обсуждать при
присЯжных
только те обстоЯтельства, которые касаютсЯ вопросов, на которые должны
отвечать присЯжные.
€зложенный в ч.1 ст.387 список основных вопросов присЯжных следует
расширить в соответствии с предложенными изменениЯми ст.381.
Џо моему мнению, вердикты присЯжных и их аргументациЯ имеют очень
большое методическое значение длЯ правоприменителей и законодателей и
потому
принцип тайны совещательной комнаты присЯжных заседателей не должен
становитьсЯ препЯтствием длЯ аудио- и видеозаписи происходЯщего в
совещательной комнате при обЯзательной подписке исследователей об
анонимности результатов исследованиЯ и обеспечениЯ тайны совещательной
комнаты. ‚ свЯзи с этим текст ст.389 следует дополнить следующим:
"‘ разрешениЯ присЯжных и судьи исследователи могут проводить аудио- и
видеозапись совещаниЯ присЯжных при обеспечении анонимности результатов
исследованиЯ и обеспечениЯ тайны совещательной комнаты, о чем у
исследователей беретсЯ соответствующаЯ подписка".
‚ свЯзи с ранее предлагаемыми изменениЯми в ч.1 ст.391 следует
исключить предложение: "Ћправдательный вердикт считаетсЯ принЯтым, если за
отрицательный ответ на любой из поставленных в нем трех основных вопросов
проголосовали шесть и более присЯжных заседателей".
€зложенные в ч.3 ст.392 права присЯжных на уточнение вопросов и
особенно на разрешение сомнений по поводу фактических обстоЯтельств дела с
последующим возобновлением судебного следствиЯ, как способные сильно
усложнить и удорожить суд присЯжных, надо либо совсем исключить из Љодекса,

либо оставить как редкое исключение по преступлениЯм, по которым возможно
применение смертной казни.
Љрайне важным ЯвлЯетсЯ положение о том, что оправдательный вердикт
присЯжных ЯвлЯетсЯ окончательным и не подлежит отмене ни при каких
обстоЯтельствах, иначе присЯжные, принимаЯ свое решение, будут
ориентироватьсЯ не на голос своей совести, а на прогноз того, какое решение

пройдет через вышестоЯщие судебные инстанции. ’ем самым дух независимого
суда присЯжных будет уничтожен. ‚ свЯзи с этим ч.3 ст.394 надо дополнить
следующим:
"Ћправдательный вердикт присЯжных опротестованию не подлежит и ЯвлЯетсЯ
окончательным решением".
Џо моему мнению, правовые последствиЯ признаниЯ присЯжными подсудимого,
заслуживающего снисхождениЯ либо особого снисхождениЯ, должны быть
скорректированы в сторону снижениЯ назначаемых при этом наказаний.
€зложенное в ст.397 правило, что вердикт присЯжных о снисхождении длЯ
осужденного влечет за собой обЯзанность судьи отказатьсЯ от смертной казни
или пожизненного заключениЯ либо назначить наказание не выше двух третей от

максимально возможного срока наказаниЯ (т.е. даже больше среднего
наказаниЯ)
представлЯетсЯ Явно недостаточным. Ќа деле вердикт присЯжных о снисхождении

означает их желание ограничитьсЯ минимальным наказанием, предусмотренным
законом.
—то касаетсЯ наказаниЯ, свЯзанного с вердиктом присЯжных об особом

снисхождении, то нам представлЯетсЯ также очевидным, что в таком случае суд

должен вынести наказание, не свЯзанное с лишением свободы. ‚ свЯзи с этим
мы
и предлагали выше взамен вопроса об особом снисхождении задавать присЯжным
лишь вопрос: "‡аслуживает ли подсудимый лишениЯ свободы?"
Џоэтому мы предлагаем взамен последнего предложениЯ ч.2 ст.397 ввести
слова: "Џри вердикте присЯжных заседателей о том, что подсудимый
заслуживает
снисхождениЯ, назначаемое наказание не может превышать минимальный срок
лишениЯ свободы, предусмотренный санкцией соответствующей статьи “Љ ђ”".
’акже предлагаем исключить ч.3 ст.397, если в качестве обЯзательного
вопроса присЯжным будет: "‡аслуживает ли подсудимый лишениЯ свободы?" или
заменить ее следующим:
"…сли подсудимый признан заслуживающим особого снисхождениЯ, судьЯ
назначает ему наказание без лишениЯ свободы, условно или с отсрочкой
исполнениЯ".
‘ледует согласитьсЯ с исходЯщей из ѓенпрокуратуры ђ” поправкой, а
именно дополнением ст.434 частью следующего содержаниЯ:
"“становленные пунктами "а" и "б" частЯми 1 и 2 настоЯщей статьи
правомочиЯ суда кассационной инстанции не распространЯютсЯ на
пересматриваемые в кассационном порЯдке дела, рассмотренные с участием
присЯжных заседателей".
‚ызвано это тем, что такие действиЯ кассационной инстанции влекут за
собой установление новых обстоЯтельств, которые могли бы повлиЯть на
вердикт
присЯжных заседателей, что без нового рассмотрениЯ дела судом присЯжных
представлЯетсЯ недопустимым.
Ќеобходимо исключить ч.2 ст.444 об условиЯх отмены оправдательного
вердикта присЯжных ввиду его Явного противоречиЯ принципу окончательности
оправдательного решениЯ присЯжных.
Љроме того, считаем, что в данном Љодексе неоправданно обойдены
вниманием чрезвычайно важные процедуры судебных решений по вопросам,
свЯзанным с исполнением наказаний, например, с установлением судом
оснований
полагать, что длЯ своего исправлениЯ осужденный не нуждаетсЯ в полном
отбывании наказаниЯ лишением свободы и заслуживает условно-досрочного
освобождениЯ.
ЌынешнЯЯ процедура разрешениЯ такого ходатайства осужденного одним
судьей и лишь по рекомендации администрации €’“ не обеспечивает

состЯзательности сторон в суде (смешно говорить о состЯзании заключенного и

его начальника) и объективности судебного рассмотрениЯ (достаточно сказать,

что несколько мелких нарушений режима, вроде незастегнутого воротничка,
отмеченных администрацией, сегоднЯ гарантируют отказное решение
профессионального судьи об “„Ћ и тем санкционируют произвол
административных
рекомендаций. ‘читаем, что именно в разрешении таких дел о степени
исправлениЯ осужденного решающее слово должно оставатьсЯ за интуицией и
совестью присЯжных, а не за юридическими познаниЯми профессионального
судьи.
‚ свЯзи с этим предлагаем ввести дополнительную ст.459-1 "ђассмотрение
ходатайств об условно-досрочном освобождении осужденного" следующего
содержаниЯ:
"(1) ‚опрос об условно-досрочном освобождении рассматриваетсЯ судом
присЯжных по месту отбываниЯ наказаниЯ осужденного по его ходатайству и по
правилам главы 40 настоЯщего Љодекса.
(2) ‚ судебном заседании обЯзаны принимать участие прокурор и
представитель администрации €’“, в котором отбывает наказание осужденный -
с
одной стороны, сам осужденный и его доверенный попечитель - с другой
стороны. ‚ суд по ходатайству сторон могут быть вызваны также свидетели
поведениЯ осужденного и представители его семьи.
(3) „оверенным попечителем признаетсЯ авторитетное лицо, как правило,
член местной попечительской организации, который имеет доверенность
осужденного и не менее полугода наблюдал за его жизнью и поступками.
(4) ђассмотрение начинаетсЯ заслушиванием объЯснениЯ осужденного,
обратившегосЯ с ходатайством, после чего исследуютсЯ представленные
материалы и выслушиваютсЯ участники и вызванные лица. Џо ходатайству сторон

суд вызывает в заседание свидетелей.
(5) Џоложительный вердикт присЯжных считаетсЯ окончательным и
опротестованию не подлежит. Ћсужденный по его желанию подлежит освобождению

в зале суда.
(6) ‚ случае отказа суда в условно-досрочном освобождении повторное
ходатайство об этом может быть возбуждено не ранее, чем через год."


<H3><A NAME=#8_8>Џриложение 8.2. Ћтзывы юристов и ученых</A></H3>

Џомещенные ниже отзывы на работу общественных и исследовательских судов
присЯжных хотЯ и носЯт дружественный характер, особенно со стороны
участников €‘Џ, но представлЯют иную (т.е. отличную от правозащитников)
точку зрениЯ.
Џервой среди них была работа Ђ.‚. Џохмелкина, выполненнаЯ еще в 1992
году по материалам первых двух десЯтков наших Ћ‘Џ и сыгравшаЯ большую роль
в
их совершенствовании. „умаю, в постсоветское времЯ это было первое
исследование профессиональным юристом суждений и решений российских
присЯжных. ‚месте с тем в ней Ярко выразилось и общее негативное отношение
российских юристов (даже демократически настроенных) к возможности
присЯжных
"давать уроки правоприменителЯм и законодателЯм". Џо их мнению, институт
присЯжных по самой своей природе предназначен только длЯ разрешениЯ
вопросов
факта, а не оценки деЯний, и что судов присЯжных надзорной инстанции нет и
не может быть ни в одной системе правосудиЯ. Џравда, сам Ђ.‚. Џохмелкин
смог
преодолеть этот стойкий стереотип юридического сознаниЯ и принЯть
активнейшее участие в создании наших исследовательских судов присЯжных.
Џроведенный социологом ‹.Њ. џковлевой в 1993 году анализ результатов
опросов общественного мнениЯ по трем делам осужденных хозЯйственников и

живой отзыв французского политолога ”.ѓ. †ила, побывавшего на одном из
наших
исследовательских судов присЯжных в 1996 году, интересны как два разных
взглЯда объективных наблюдателей нашей работы и возникающих в ней проблем.
Ќо еще более значителен длЯ нас отзыв известного деЯтелЯ российской
судебной реформы и сторонника судов присЯжных в современной ђоссии к.ю.н.
Џашина ‘.Ђ., ознакомившегосЯ с первыми результатами исследовательских судов

присЯжных. Џо его мнению, изначальнаЯ установка на то, чтобы видеть в
вердиктах участников €‘Џ "глас народа" и "урок законодателЯм" не имеет
строго научного обоснованиЯ, что понЯтным образом дискредитирует всю
работу.
’акое, по его выражению "пессимистическое заключение" подкреплЯетсЯ пЯтью
доводами (весьма спорными с моей точки зрениЯ) и сопровождаетсЯ советом
обратить внимание на "парадоксальный" длЯ устроителей результат: "Ќаучную и

практическую ценность приобретают не вердикты нерационально сформированных
коллегий присЯжных заседателей, а мнениЯ экспертов, перед ними выступающих,

умственные упражнениЯ сторон".
•отЯ и трудно, но удержусь от возражений, понимаЯ, что в книге много
материала, чтобы читатель мог сам развеЯть сомнениЯ в нерепрезентативности
вердиктов присЯжных или в их праве давать уроки законодателЯм.
„умаю, что позициЯ ‘.Ђ. Џашина присуща многим профессиональным юристам,
видЯщим в суде присЯжных только инструмент длЯ оценки аргументов сторон,
длЯ
установлениЯ "истинности факта" и совершенствованиЯ квалификации юристов.
—то касаетсЯ самих решений, то с этой точки зрениЯ они должны оставатьсЯ
все
же за профессиональными судьЯми и законодателЯми. …сли довести эту мысль до

конца, то "ѓлас Ѓожий" звучит, конечно, не в косноЯзычных словах присЯжных,

а в чеканных формулах профессионалов.
‚прочем, другого нельзЯ было и ожидать от большинства российских
юристов. € менЯ эти несогласиЯ даже радуют. Џросто замечательно, что это
расхождение обозначилось уже сейчас, в самом начале становлениЯ российских
судов присЯжных и их исследовательских функций. “ наших сторонников и
оппонентов впереди еще много времени, чтобы научитьсЯ лучше понимать друг
друга и сотрудничать.
Љ.ю.н. Џохмелкин Ђ.‚.
(руководитель €нститута психолого-правовых исследований)

€сследование феномена общественного суда присЯжных

‘ октЯбрЯ 1989 г. Ћбщество защиты осужденных хозЯйственников и
экономических свобод проводит так называемые общественные суды присЯжных,
на
которых разбираютсЯ конкретные уголовные дела в отношении лиц, обратившихсЯ

в Ћбщество за содействием в реабилитации либо в изменении судебных решений,

вступивших в законную силу.
Ћбщественный суд присЯжных задуман, с одной стороны, как наиболее
оптимальнаЯ форма независимой общественной экспертизы судебных решений по
уголовным делам об экономических преступлениЯх, позволЯющаЯ на основе
группового анализа объективно и всесторонне разобратьсЯ в обстоЯтельствах
дела, с другой стороны - как конкретнаЯ помощь осужденному в обосновании
неправосудности судебных решений и необходимости их пересмотра.
ђазбирательство в общественном суде присЯжных происходит на основе
копий судебных документов и жалоб осужденного. “частники стараютсЯ
придерживатьсЯ процедуры суда присЯжных, принЯтой в англосаксонской системе

правосудиЯ, естественно, корректируЯ ее с учетом своих возможностей.
‡аседание проводитсЯ по следующей схеме: председательствующий открывает
его, объЯвлЯет о том, какое дело выноситсЯ на рассмотрение, разъЯснЯет
порЯдок разбирательства, права и обЯзанности присЯжных; участник,
исполнЯющий обЯзанности прокурора, обосновывает позицию, изложенную в
приговоре суда, с ответной речью выступает защитник, после чего присЯжные
обсуждают обстоЯтельства дела и выносЯт свой вердикт. Џомимо того, что
перед
присЯжными ставЯтсЯ традиционные вопросы (имело ли место инкриминируемое
деЯние, виновен ли подсудимый в его совершении, заслуживает ли
снисхождениЯ), их просЯт ответить на вопрос о справедливости действующих
законов об уголовной ответственности за экономические преступлениЯ и о
необходимости изменениЯ этих законов.
Џроведение общественных судов присЯжных представлЯет собой достаточно
длительный и интересный социальный эксперимент, результаты которого могут
быть учтены и использованы в ходе осуществлениЯ судебно-правовой реформы.
ќтот интерес представлЯетсЯ тем более значительным, что предметом
рассмотрениЯ служат уголовные дела об экономических преступлениЯх, а
приведение соответствующего законодательства и практики его применениЯ в
соответствие с задачами перехода к рыночной экономике ЯвлЯетсЯ одной из
ключевых проблем современной уголовной политики. ‚ыносимые общественными
присЯжными вердикты и высказываемые ими в ходе обсуждениЯ мнениЯ без
большой
натЯжки можно рассматривать как своеобразный сколок общественного сознаниЯ,

в определенной мере отражающий уровень правовой культуры если не всего
общества, то определенной его части.
„анными соображениЯми обусловлена необходимость настоЯщего
исследованиЯ, которое ставит перед собой и две конкретные задачи:
а) определение уровнЯ и причин несоответствиЯ вердиктов общественного
суда присЯжных официальным судебным решениЯм,
б) выЯвление недостатков в организации и проведении общественных судов
присЯжных с логико-юридической и психологической точки зрениЯ, а также
формулирование предложений по их устранению. ЋтдельнаЯ проблема заключаетсЯ

в определении степени репрезентативности полученных результатов.
„лЯ изучениЯ были представлены материалы 22 заседаний в отношении 23
человек, из которых 16 были обвинены в хищении, 4 - в получении взЯтки, 2 -

в спекулЯции.
Џо 19 делам Ћ‘Џ вынес оправдательный приговор, в 3 делах признали
подсудимых виновными, причем в 2 - по тем же основаниЯм, по каким они были
осуждены фактически. ’аким образом, по 86% дел позициЯ Ћ‘Џ кардинально
разошлась с официальными судебными решениЯми. ‚месте с тем только в 5
случаЯх оправдательный вердикт присЯжных был единогласным. Ћколо 20%
голосов
присЯжных (почти каждый пЯтый) были солидарны с реальным приговором суда.
‚ отношении 6 осужденных после рассмотрениЯ их дел Ћ‘Џ судебные решениЯ
были опротестованы и пересмотрены в порЯдке надзора: 2 человека полностью
реабилитированы, 2 снижено наказание, в отношении еще 2 существенно
изменена
квалификациЯ совершенного преступлениЯ с соответствующим смЯгчением
наказаниЯ.
ђавный количественный состав присЯжных при разбирательстве дел не
выдерживаетсЯ: он колеблетсЯ в пределах 8-18 человек. Ќо половина от общего

числа дел рассмотрена с традиционным числом присЯжных - 12.
Љакого-либо принципа в подборе присЯжных нет. —лены Ћбщества приглашают
длЯ участиЯ в разбирательстве дела своих знакомых, знакомых своих знакомых
и
т.д. ‚ общей сложности функции общественных присЯжных выполнЯли примерно 60

человек, из них около половины - постоЯнные члены Ћбщества ‡Ћ•иќ‘.
ЏодавлЯющее большинство присЯжных - люди зрелого возраста с высоким
уровнем образованиЯ. ‘ определенной долей условности их можно отнести к
своеобразному "среднему классу" советского общества. ‹огично предположить,
что в недалеком будущем формирование коллегий присЯжных станет проводитьсЯ
за счет представителей этой группы.
Љак правило, роли председательствующего, обвинителЯ и защитника в Ћ‘Џ
исполнЯют люди, не имеющие юридического образованиЯ и соответствующего
профессионального опыта. ‹ишь в двух случаЯх председательствующий,
обвинитель и защитник были представлены профессиональными юристами -
сотрудниками научно-исследовательских институтов. …ще дважды один из них
выполнЯл функции обвинителЯ при председательствующем и защитнике
непрофессионалах.
ЋтмеченнаЯ особенность безусловно сказывалась на качестве, а возможно -
и на результатах разбирательства. ‚месте с тем отсутствие профессиональных
юристов давало возможность другим участникам чувствовать себЯ более
раскованно и высказывать свое мнение без оглЯдки на авторитет, что с
исследовательской точки зрениЯ представлЯетсЯ несомненной ценностью.
Ђнализ позиций общественных присЯжных
‘тенограммы обсуждений обстоЯтельств дела общественными присЯжными дают
богатый материал длЯ изучениЯ вопроса о механизме формированиЯ их
внутреннего убеждениЯ. Ѓолее того, высказываемые ими суждениЯ не только
позволЯют судить о том, с каких позиций они оценивают конкретное уголовное
дело, но и в определенной степени дают представление об отношении массового

сознаниЯ к серьезным государственно-правовым проблемам.
1. Џрежде всего необходимо отметить общее критическое отношение
присЯжных к существовавшему в стране общественному строю и, главным
образом,
к его экономической системе. ‚ то же времЯ мало кого из них можно отнести к

числу диссидентов, "борцов против режима". ‘корее, указанное отношение
следует охарактеризовать как вполне лоЯльную критику, вызванную не столько
тем, что прежнЯЯ система подавлЯла экономические свободы личности, сколько
ее очевидной неэффективностью по сравнению с западной экономической
моделью.
•арактерно, что многие высказываниЯ нарЯду с критикой тоталитарной системы
обнаруживали стереотипы сознаниЯ, порожденные и закрепленные этой системой.

‘реди них - отношение к торговле как к виду хозЯйственной деЯтельности:
- "Ќе понимаю, почему такой талантливый человек пошел работать в
торговлю",
- к большим личным доходам, безотносительно к способу их получениЯ:
"‚иновен в получении большой зарплаты",
- к теневой экономике, "котораЯ рветсЯ к власти и скоро все скупит".
Џодобные настроениЯ не стали доминирующими в коллегиЯх общественных
присЯжных, но, принимаЯ во внимание их распространенность, приходитсЯ
считатьсЯ с их опасностью длЯ экономической и правовой реформы. ’ем более
их

необходимо учитывать при повсеместном введении суда присЯжных.
Ћдновременно надо заметить, что идеологические догмы и стереотипы
сознаниЯ, сформировавшиесЯ под воздействием тоталитарной системы,
определЯют
позицию человека далеко не в каждом случае. ’ак, при почти всеобщем
предубеждении против "теневой" экономики общественные присЯжные единогласно

оправдали "цеховика", занимавшегосЯ производством и сбытом неучтенной
продукции. ‘амо участие в разборе конкретной ситуации способствовало
преодолению стойких стереотипов массового сознаниЯ. ќто подтверждает точку
зрениЯ, согласно которой суды присЯжных - одна из наиболее действенных форм

гражданского и правового воспитаниЯ членов общества.
2. …сли в оценке тоталитарной системы общественные присЯжные были
практически единодушны, то их мнениЯ по поводу необходимости соблюдениЯ
официальных законов системы во многом разошлись. ЋтбрасываЯ крайние
суждениЯ, можно отметить, что здесь столкнулись две позиции, имеющие
примерно равное число сторонников. ЏерваЯ заключаетсЯ в том, что надо
добиватьсЯ отмены несправедливых законов, но пока они действуют, их
необходимо соблюдать, в противном случае наступает полнаЯ анархиЯ. ‚тораЯ

позициЯ основываетсЯ на праве человека не соблюдать несправедливые,
противоестественные законы, ущемлЯющие его экономические и политические
свободы. Џримечательно, что сторонники и той и другой точкек зрениЯ
ссылались на принципы правового государства, понимаемые, однако,
по-разному.
Ћдни говорЯт: "…сли мы строим правовое государство, то должны добиватьсЯ
исполнениЯ законов". „ругие: "…сть естественные законы и есть механические
законы правительственных распорЯжений. Џравое государство прежде всего
гарантирует права и свободы человека". ’аким образом общественные присЯжные

в ходе обсуждениЯ вполне логично пришли к осознанию "вечного" противоречиЯ
между естественным правом и правом, выраженным в государственных
законодательных актах."
3. Ћтмеченные выше позиции во многом предопределЯют и отношение
общественных присЯжных к действиЯм осужденных за экономические
преступлениЯ.
“тверждению, что хозЯйственник, нарушивший несправедливые законы, должен
быть оправдан, противостоит довольно характерное высказывание: "‡аконы
несправедливы, но, нарушаЯ их, ты начинаешь жить лучше как бы за счет
других".
Ќередко мнение присЯжного определЯлось формулой: "‚иноват не человек,
виновата система", но гораздо чаще общественные присЯжные пытались
разобратьсЯ в том, причинили ли действиЯ осужденного кому-либо конкретный
вред либо свелись к формальному нарушению регламентаций хозЯйственной
деЯтельности. Џрактически все присЯжные, независимо от вопроса о виновности

осужденного, высказывались за то, что он заслуживает снисхождениЯ, т.к.
существовавшаЯ экономическаЯ система лишала его возможности нормально
работать. €ными словами, эта система рассматривалась в качестве основаниЯ
если не полной реабилитации, то значительного смЯгчениЯ ответственности. ‚
то же времЯ общественные присЯжные довольно часто высказывались за
необходимость разграничениЯ "тех, кто занималсЯ предпринимательством" и
тех,
"кто просто украл", хотЯ более или менее определенных критериев такого
разграничениЯ им сформулировать не удалось.
4. ђазмежевание происходило и по вопросу о том, "должен ли применЯтьсЯ
уголовный закон, если он устарел и не соответствует современным реалиЯм.
Ѓольшинство присЯжных находились в растерЯнности, но все же чаще
высказывались "по совести" за вынесение оправдательного вердикта. Џравда,
еще в большей растерЯнности по этому поводу находЯтсЯ сегоднЯ представители

официальной юстиции, которым право судить "по совести" не дано, и длЯ
которых уголовный закон традиционно имеет примат над всеми другими, служит
основным, если не единственным ориентиром в их деЯтельности. ќта
раздвоенность массового и профессионального правосознаниЯ представлЯетсЯ
чрезвычайно опасной. ‚ состоЯнии такой раздвоенности общество долго
пребывать не может, иначе - полнаЯ утрата правовых и моральных критериев,
окончательное разложение системы уголовной юстиции. Ѓессмысленно при этом
увещевать и воспитывать юристов, требуЯ от них верности Љонституции и
"законам совести". Ќеобходимо в кратчайший срок привести уголовное
законодательство в соответствие с изменившимисЯ общественными отношениЯми и

законодательными актами, составлЯющими правовую базу рыночной реформы.
€нтересны некоторые суждениЯ общественных присЯжных, отражающие их
понимание уголовно-правовых норм, и то, какими, по их мнению, эти нормы
должны быть:
"ЌельзЯ говорить о хищении, если никто не понес ущерб".
"Љ уголовной ответственности надо привлекать только спекулЯнтов,
вступающих в сговор с работниками торговли, остальных наказывать не нужно".

"‚зЯтка - это когда деньги берет высокопоставленный чиновник, у
хозЯйственников же - не взЯтки, а подарки, комиссионные".
"…сли он откупалсЯ от чиновников, чтобы не мешали нормально работать,
его нельзЯ судить за взЯтки".
Ћбразное и точное определение природы общественной опасности
преступлениЯ дала участница Ћ‘Џ, психолог по специальности: "‘уть
преступлениЯ в разрушении чего-то в окружающей действительности, в живых
людЯх, в пространстве".
ќто определение мало чем расходитсЯ с общепринЯтым в теории уголовного
права, рассматривающим преступление как деЯние, причинЯющее вред охранЯемым

уголовным законом общественным отношениЯм.
5. Џолное единодушие проЯвили общественные присЯжные в оценке
действующих уголовно-правовых санкций за экономические преступлениЯ как
бессмысленно жестоких. Ќи по одному делу ни один из присЯжных не выразил
своего согласиЯ с приговором суда в части назначенного осужденному
наказаниЯ, которое колебалось в пределах от 7 до 15 лет лишениЯ свободы. Џо

мнению подавлЯющего большинства общественных присЯжных ответственность за
экономические преступлениЯ должна ограничиватьсЯ санкциЯми имущественного
характера. „аже делаЯ коррекцию на особенности социального состава
присЯжных, следует отметить, что приведенные данные могут поставить под
сомнение бытующее представление о стойкой репрессивности массового сознаниЯ

в советском обществе. ‘ другой стороны, вполне обоснованно отмечаетсЯ, что
репрессивность массового сознаниЯ имеет в большей степени отвлеченный
характер и направлено на абстрактного преступника, на преступность вообще.
Џо отношению к конкретному человеку оно нередко сменЯетсЯ подчас даже
излишне либеральным отношением. Љроме того, вполне вероЯтно, что и в данном

случае проЯвлЯетсЯ облагораживающее, "цивилизующее" влиЯние на человека
процедуры объективного судебного разбирательства, пусть и в игровой, а не
реальной форме. ‚ любом случае версиЯ о том, что суды присЯжных могут
оказатьсЯ более репрессивными, чем профессиональные суды, указанными выше
данными не подтверждаютсЯ.
6. ‘толь же единодушны общественные присЯжные в своем резко негатив ном
отношении к официальной юстиции. Љонкретно это проЯвлЯетсЯ в том, что

нередко голословные доводы, изложенные в жалобах осужденного, целиком
принимаютсЯ на веру, в то времЯ, как более-менее аргументированные выводы
судебного приговора отвергаютсЯ без малейшего обоснованиЯ. ђечь идет даже
не
об извращенном понимании презумпции невиновности, а о стойком, заданном
предубеждении против всего, что исходит из официальной юстиции.
Ќет смысла отрицать, что противоправные органы во многом заслуживают
такое отношение. Ќо совершенно очевидно, что сложившеесЯ положение чревато
самыми тЯжелыми последствиЯми, не говорЯ уже о том, что в условиЯх
враждебности значительной части общества органам уголовной юстиции система
правосудиЯ, включающаЯ в себЯ суды присЯжных, нормально функционировать не
может.

Ћтрицательное отношение к правоприменительным органам в рЯде случаев
сочетаетсЯ у присЯжных с проЯвлением презумпции виновности: "Ђ может, она
еще что-то сделала и еще больше украла, а мы ее оправдаем..." ќто
причудливое сочетание свидетельствует о том, что негативнаЯ оценка
общественными присЯжными деЯтельности официальной юстиции не столько
основана на Ясном понимании ее коренных пороков, сколько ЯвлЯетсЯ
следствием
присущего люмпенизированному обществу глобального и неосознаваемого
недовольства, готового выплеснутьсЯ на любой подходЯщий объект
(партаппарат,
мафиЯ, "теневаЯ" экономика... жидомассоны и т.д.)
Џроблемы организации Ћ‘Џ
ЂбстрагируЯсь от условности судов присЯжных, проводимых Ћбществом
‡Ћ•иќ‘, необходимо отметить две их принципиальных особенности.
‚о-первых, это суды, где нет судебного следствиЯ, непосредственного
исследованиЯ доказательств. Џо существу присЯжные проверЯют обоснованность
судебных решений, вступивших в законную силу, что всегда и везде относитсЯ
к
исключительной компетенции профессиональных юристов. ‘удов присЯжных
надзорной инстанции нет и не может быть ни в одной системе правосудиЯ.
‚о-вторых, общественные суды присЯжных в большинстве случаев разрешают
вопросы права, а не вопросы факта, в то времЯ как институт присЯжных по
самой своей природе предназначен только длЯ разрешениЯ вопросов факта.
‚ такой ситуации, строго говорЯ, надо признать Явную некорректность
выносимых общественными присЯжными вердиктов и безосновательность претензий

руководителей Ћбщества ‡Ћ•иќ‘ на социальную значимость этих вердиктов, и
тем
более на то, чтобы рассматривать их в качестве очевидного свидетельства
судебной ошибки официального правосудиЯ.

Ћднако столь однозначно отрицательнаЯ оценка деЯтельности Ћ‘Џ будет
несправедливой. Ќе говорЯ уже о том, что они ЯвлЯютсЯ эффективной школой
экономико-правовых знаний, своеобразной формой подготовки людей к участию в

осуществлении правосудиЯ, за ними нельзЯ отрицать и другого бесспорного
значениЯ. Ћ‘Џ в той или иной мере отражают общественное мнение об уголовной

политике в сфере регулированиЯ ответственности за экономические
преступлениЯ
и, независимо от обоснованности выносимых вердиктов, позволЯют выЯвить
существенные проблемы и крупные недостатки в практике работы
правоприменительных органов.
Љ сожалению, указанное значение во многом снижаетсЯ в результате
необъективности, проЯвлЯемой организаторами при разборе конкретного дела.
ќта необъективность, вполне вероЯтно, не всегда осознаетсЯ, но она
изначально задана характером деЯтельности Ћбщества, члены которого по чисто

этическим соображениЯм не могут превращатьсЯ из защитников осужденных
хозЯйственников в обвинителей. € само по себе проведение Ћ‘Џ, претендующего

на объективность, ставит организаторов в двусмысленное положение, поскольку

они рискуют тем, что виновность их подзащитного будет подтверждена
общественным вердиктом. ќта двусмысленность, видимо, преодолеваетсЯ
тенденциозным подходом к разбирательству дела, что в свою очередь лишает
его
результаты репрезентативности.
Ћчевидно, что организаторам необходимо развести задачи, которые они
ставЯт перед Ћ‘Џ: получить объективную, независимую оценку действий
осужденного хозЯйственника и одновременно использовать итоги
разбирательства
в интересах его защиты. ќти задачи совместимы только в том случае, если
организацию Ћ‘Џ возьмут на себЯ люди, не свЯзанные с Ћбществом, а члены
Ћбщества ограничат свое участие в них функциЯми защиты.
ЌельзЯ не коснутьсЯ еще одного этического момента, который не
учитываетсЯ организаторами. Ћ‘Џ есть имитациЯ реального суда, иными
словами - игра в суд. Џо мнению же психологов нельзЯ играть "в суд",
"болезнь", "смерть", т.е. во все значимое длЯ судьбы человека, иначе в
сознании человека происходит девальвациЯ наиболее важных ценностей (театр и

художественный кинематограф не в счет, там происходит эстетико-философское
осмысление реальности). Ћ‘Џ не могут вызвать никаких нареканий как
разновидность деловой игры, проводимой в исследовательских целЯх при Ясно
осознаваемой условности судебной процедуры, обезличенности или анонимности
"подсудимого". Љогда же речь идет об игре в суд над конкретным человеком
(пусть даже и в целЯх его реабилитации - но тогда, какой это суд?), это
выглЯдит далеко не безупречно.
ЋтмеченнаЯ выше необъективность проводимых Ћ‘Џ проЯвлЯетсЯ прежде всего
в том, что при разборе дела практически не представлена позициЯ обвинениЯ,
котораЯ нашла отражение в обвинительном приговоре. ‚о многих Ћ‘Џ все
ограничиваетсЯ тем, что излагаютсЯ основные положениЯ приговора, причем
нередко это делаетсЯ с изрЯдной долей критики. „аже когда роль обвинителЯ
берет на себЯ один из участников, он исполнЯет ее чисто формально, а то и
вольно или невольно "скатываетсЯ" на позицию защиты. ‚ определенной степени

исключение составлЯют случаи, когда функции обвинителей выполнЯлись
профессиональными юристами, но и тогда ощущаетсЯ, что они сами не убеждены
в
правильности позиции, которую пытаютсЯ отстаивать.
ЋрганизациЯ Ћ‘Џ страдает не только от тенденциозности, но и от
несоблюдениЯ элементарных процедурных правил, гарантирующих полноту и
всесторонность разбирательства. Џервые заседаниЯ Ћ‘Џ даже отдаленно не
напоминали реальный судебный процесс, а носили характер сумбурного, плохо
организованного обсуждениЯ. ‚ дальнейшем процедура оттачивалась, но, строго

говорЯ, правилам суда присЯжных более или менее соответствуют лишь два
заседаниЯ, проведенные под председательством профессионального юриста, хотЯ

и им в напутственном слове была допущена заметнаЯ тенденциозность. Џоэтому
по идее практически каждый вердикт таких судов мог бы быть отменен
"кассационной инстанцией" в силу допущенных процессуальных нарушений.
Љ числу примеров отступлений от процедурных правил укажем следующее:
- один из участников заседаниЯ выступает в трех лицах:
председательствующего, обвинителЯ и защитника,
- прениЯ сторон как таковые не проводЯтсЯ, а зачитываютсЯ выдержки из
приговора и жалоб осужденного,
- присЯжные начинают обсуждениЯ в прениЯх до их полного окончаниЯ и
"удалениЯ в совещательную комнату",
- обвинитель и защитник участвуют в обсуждении наравне с присЯжными,
- присЯжным не разъЯснЯютсЯ их права, обЯзанности и задачи.
Љак отмеченные, так и иные просчеты в организации и проведении
заседаний Ћ‘Џ в большинстве случаев вызваны объективными причинами и
свЯзаны

с недостаточной помощью, котораЯ оказываетсЯ Ћбществу профессиональными

юристами, хотЯ это могло бы принести обоюдную просьбу. ’ем не менее
организаторам необходимо тщательно продумать процедуру, котораЯ, с одной
стороны, соответствовала бы реальной судебной процедуре, а с другой -
учитывала специфику, условность и возможности общественного суда присЯжных.

’иповой моделью разбирательства дела Ћ‘Џ может служить следующее:
Џредседательствующий открывает заседание, объЯвлЯет дело, выносимое на
рассмотрение, представлЯет участников заседаниЯ, разъЯснЯет право их
отвода,
порЯдок разбирательства, права, обЯзанности и задачи присЯжных, после чего
предоставлЯет слово обвинителю.
Ћбвинитель излагает суть обвинениЯ, придерживаЯсь обстоЯтельств,
изложенных в приговоре, но делает это в свободной доступной форме, а затем

приводит доказательства, на которых основано обвинение. ‚ свою очередь
защитник со ссылкой на обстоЯтельства, содержащиесЯ в приговоре и жалобах
осужденного, воспроизводит фактическую сторону дела с позиции защиты.
Ќа данной стадии обвинитель и защитник не анализируют доказательства,
не формулируют своих окончательных выводов, стараютсЯ прЯмо не возражать
друг другу, а вводЯт присЯжных в курс дела. ќто своеобразный аналог
судебного следствиЯ, а точнее - подведение его итогов представителЯми
процессуальных сторон. Ћбвинитель и защитник могут задавать вопросы друг
другу, отвечают на вопросы председательствующего и присЯжных. …сли
фактические обстоЯтельства, установленные приговором, очевидны и никем не
оспариваютсЯ, то даннаЯ стадиЯ разбирательства может быть существенно
сокращена и сведена к уточнению сути и содержаниЯ обвинениЯ.
‚ прениЯх представители сторон формулируют и обосновывают свою
окончательную позицию. ‡десь вопросы уже не задаютсЯ, председательствующий
лишь может предложить обвинителю и защитнику уточнить свои выводы.
‚ качестве аналога последнего слова подсудимого может использоватьсЯ
удачно найденнаЯ организаторами форма: защитник приводит выдержки из жалоб
осужденного или его родственников с просьбой о пересмотре дела. Ќеобходимо
только, чтобы эти выдержки относились к существу разбирательства. ‚
противном случае председательствующий обЯзан прервать выступающего и
предложить ему высказыватьсЯ по вопросам, непосредственно свЯзанным с
данным
делом.
Ќапутственное слово председательствующего, совещание присЯжных,
оглашение вердикта, закрытие заседаниЯ.
…два ли не решающим длЯ успешного проведениЯ Ћ‘Џ ЯвлЯетсЯ то, насколько
участник, выступающий обвинителем, хорошо выполнит свои функции. Ћн должен
полностью вжитьсЯ в роль, выглЯдеть убежденным сторонником позиции,
изложенной в приговоре, независимо от своего личного мнениЯ. Ћбвинитель
свЯзан позицией приговора (это непременное условие всестороннего анализа
дела), но ничем не свЯзан в своей аргументации. …го задача состоит в том,
чтобы выстроить перед присЯжными всю систему доводов, в соответствии с

которыми действиЯ подсудимого считаютсЯ преступными и с точки зрениЯ
определенных положений теории уголовного права, и с точки зрениЯ судебной
практики. …сли позициЯ приговора в чем-то Явно уЯзвима, обвинитель может
выдвинуть альтернативные предложениЯ, но так, чтобы при этом не
дискредитировать приговор. Ѓезусловно, эти требованиЯ нелегко выполнить,
даже если функции обвинителЯ будет выполнЯть квалифицированный юрист.
‚ыводы.ЏодводЯ итоги и анализируЯ причины расхождениЯ вердиктов Ћ‘Џ с
официальными судебными решениЯми, проще всего было бы отнести их за счет
необъективности участников, их неопытности, а также недостатков в
организации заседаний. ‚ определенной мере так оно и есть, но главное,
думаетсЯ, в ином.
‚едь довольно часто в ходе совещаниЯ большинство общественных присЯжных
фактически признавали за осужденным вину в уголовно-наказуемом деЯнии, но
тем не менее высказывались за его оправдание. ЋпределЯющим здесь служила
резко негативнаЯ реакциЯ на жестокость как конкретного наказаниЯ,
назначенного осужденному, так и в целом законодательства об ответственности

за экономические преступлениЯ. Ќеобходимо еще раз подчеркнуть, что подобнаЯ

реакциЯ проЯвлЯлась при разбирательстве каждого дела и была абсолютно
единодушной. ’аким образом в сознании по крайней мере какой-то части
общества наметилось принципиальное изменение по отношению к тому, что
следует считать экономическим преступлением, и как оно должно наказыватьсЯ.

ќто, пожалуй, главный итог проведенного изучениЯ. Љ сказанному можно
добавить следующее:
1) Ћбщественные присЯжные в отличие от профессиональных судей,
чувствуют себЯ гораздо более раскованными в обращении с уголовным законом,
который длЯ них - не догма. Ћбщественное сознание вообще более мобильно,
динамично в сравнении с профессиональным сознанием юристов, которое по
своей
природе более консервативно и помимо общих предрассудков, заражено еще и
чисто "цеховыми". ‚ принципе это нормальное противоречие, но в наших
условиЯх оно может вылитьсЯ в уродливую форму, вызвать, с одной стороны,
полный правовой нигилизм, а с другой - резкое неприЯтие профессиональным
юридическим корпусом - идей демократической правовой реформы. ‡адача же
заключаетсЯ в том, чтобы постепенно добиватьсЯ сближениЯ позиций на базе
этой реформы.
2) ЌельзЯ не признать, что общественные присЯжные в большей части
стараютсЯ глубже разобратьсЯ в природе действий, совершенных осужденным,
чем
это делаетсЯ органами официальной юстиции. …сли длЯ первых отнюдь не
безразличен общий социально-экономический контекст, то вторые чаще
ограничиваютсЯ формальным соотнесением деЯниЯ с признаками состава
преступлениЯ, закрепленного в законе. ‚ общем-то следователи, прокуроры и
судьи делают именно то, что должны делать. Џроблема, однако, состоит в том,

что, не разобравшись в социально-экономической природе деЯниЯ, трудно дать
ему и правильную уголовно-правовую оценку.
3) …сли профессиональный юрист при оценке действий обвинЯемого или
подсудимого, как правило, отталкиваетсЯ от буквы закона, то общественного
присЯжного больше интересует то, какой вред причинили эти действиЯ, кому
именно и в чем он конкретно выразилсЯ. ‚ этом - здравый смысл "народного
правосознаниЯ", благодарЯ которому суды присЯжных и занЯли свое место в
системе правосудиЯ.
4) Ћбщественные присЯжные придают очень большое значение личности
человека, привлеченного к уголовной ответственности. ‚ неменьшей степени
это
свойственно и официальной юстиции. Џричем проЯвлЯетсЯ это не только при
назначении той или иной меры наказаниЯ, но нередко сказываетсЯ и на решении

вопроса о виновности и невиновности. ђазница, однако, заключаетсЯ в том,
что
официальнаЯ юстициЯ гораздо чаще концентрирует внимание на отрицательных
качествах личности, используЯ их в качестве факторов, усиливающих
наказание.
Ћбщественный присЯжный ориентирован на выЯвление положительных начал в
человеке. ‚ этой свЯзи можно отметить, что существующий в нашем правосудии
примат личности над деЯнием при введении суда присЯжных сменит свою
направленность.
5) Њатериалы заседаний Ћ‘Џ по указанным выше причинам дают довольно
скудную информацию длЯ анализа позиции обвинениЯ. ‚месте с тем даже эта
информациЯ позволЯет предположить, что с введением суда присЯжных
обвинительнаЯ власть встанет перед такими проблемами, о каких ранее и не
подозревала. „остаточно сказать, что во всех случаЯх, когда роль обвинителЯ

в Ћ‘Џ исполнЯли вполне квалифицированные юристы, им не удалось добитьсЯ
вынесениЯ обвинительного вердикта. ЏредстоЯщаЯ судебно-правоваЯ реформа
потребует от обвинительной власти кардинального изменениЯ системы
подготовки
своих кадров. ’акаЯ подготовка в обЯзательном порЯдке должна включать в
себЯ
практику проведениЯ деловых игр, моделирующих заседаниЯ суда присЯжных.

Ћпыт проведениЯ Ћ‘Џ нуждаетсЯ в дальнейшем изучении и популЯризации, а
сама деЯтельность Ћбщества в указанном направлении - в расширении и
совершенствовании. ЏредставлЯетсЯ крайне интересным, в частности,
организациЯ совместной де