, а "ши", вероЯтно,
было у них наше "здравствуй".
     ‚  ответ на это первое чуфыканье Љосача-токовика далеко по всему болоту
раздалось такое же чуфыканье с  хлопаньем крыльев,  и  вскоре со всех сторон
сюда стали прилетать и  садитьсЯ вблизи ‹ежачего камнЯ десЯтки больших птиц,
как две капли воды похожих на Љосача.
     ‡атаив дыхание, сидели дети на холодном камне, дожидаЯсь, когда и к ним
придут лучи солнца и обогреют их хоть немного.  € вот первый луч,  скользнув
по верхушкам ближайших,  очень маленьких елочек, наконец-то заиграл на щеках
у детей.  ’огда верхний Љосач,  приветствуЯ солнце,  перестал подпрыгивать и
чуфыкать.  Ћн присел низко на мостике у  вершины елки,  вытЯнул свою длинную
шею вдоль сука и  завел долгую,  похожую на журчание ручейка песню.  ‚ ответ
ему тут где-то вблизи сидЯщие на земле десЯтки таких же птиц,  тоже - каждый
петух, - вытЯнув шею, затЯнули ту же самую песню. € тогда как будто довольно
уже большой ручей с бормотаньем побежал по невидимым камешкам.
     ‘колько раз мы, охотники, выждав темное утро, на зЯбкой заре с трепетом
слушали это пение,  стараЯсь по-своему понЯть, о чем поют петухи. € когда мы
по-своему повторЯли их бормотанье, то у нас выходило:

                        Љруты перьЯ,
                        “р-гур-гу,
                        Љруты перьЯ
                        Ћбор-ву, оборву.

     ’ак бормотали дружно тетерева,  собираЯсь в  то  же времЯ подратьсЯ.  €
когда они так бормотали, случилось небольшое событие в глубине еловой густой
кроны.  ’ам  сидела на  гнезде ворона и  все  времЯ таилась там  от  Љосача,
токующего почти возле самого гнезда. ‚орона очень бы желала прогнать Љосача,
но  она  боЯлась  оставить  гнездо  и  остудить  на  утреннем  морозе  Яйца.
‘терегущий гнездо ворона-самец в  это  времЯ делал свой  облет и,  наверное,
встретив что-нибудь  подозрительное,  задержалсЯ.  ‚орона  в  ожидании самца
залегла в  гнезде,  была тише воды,  ниже травы.  €  вдруг,  увидев летЯщего
обратно самца, крикнула свое:
     - Љра!
     ќто значило у нее:
     - ‚ыручай!
     - Љра! - ответил самец в сторону тока в том смысле, что еще неизвестно,
кто кому оборвет круты перьЯ.
     ‘амец,  сразу понЯв,  в чем тут дело, спустилсЯ и сел на тот же мостик,
возле елки,  у самого гнезда,  где Љосач токовал,  только поближе к сосне, и
стал выжидать.
     Љосач  в  это  времЯ,  не  обращаЯ на  самца  вороны никакого вниманиЯ,
выкликнул свое, известное всем охотникам:
     - Љар-кар-кекс!
     €  это  было  сигналом ко  всеобщей драке всех токующих петухов.  Ќу  и
полетели во все-то стороны круты перьЯ! € тут, как будто по тому же сигналу,
ворона-самец мелкими шагами по мостику незаметно стал подбиратьсЯ к Љосачу.
     Ќеподвижные, как изваЯниЯ, сидели на камне охотники за сладкой клюквой.
‘олнце,  такое горЯчее и чистое, вышло против них над болотными елочками. Ќо
случилось на небе в это времЯ одно облако.  Ћно Явилось,  как холоднаЯ синЯЯ
стрелка,  и  пересекло собой пополам восходЯщее солнце.  ‚ то же времЯ вдруг
ветер рванул еще раз, и тогда нажала сосна и ель зарычала.
     ‚  это времЯ,  отдохнув на камне и  согревшись в лучах солнца,  ЌастЯ с
Њитрашей встали,  чтобы  продолжать дальше  свой  путь.  Ќо  у  самого камнЯ
довольно широкаЯ болотнаЯ тропа расходилась вилкой:  одна,  хорошаЯ, плотнаЯ
тропа шла направо, другаЯ, слабенькаЯ, - прЯмо.
     Џроверив по компасу направление троп,  Њитраша,  указываЯ слабую тропу,
сказал:
     - Ќам надо по этой на север.
     - ќто не тропа! - ответила ЌастЯ.
     - ‚от еще!  - рассердилсЯ Њитраша. - ‹юди шли - значит, тропа. Ќам надо
на север. €дем, и не разговаривай больше.
     Ќасте было обидно подчинитьсЯ младшему Њитраше.
     - Љра! - крикнула в это времЯ ворона в гнезде.
     € ее самец мелкими шажками перебежал ближе к Љосачу на полмостика.
     ‚тораЯ круто-синЯЯ стрела пересекла солнце,  и сверху стала надвигатьсЯ
сераЯ хмарь.
     "‡олотаЯ  Љурочка" собралась с  силами  и  попробовала уговорить своего
друга.
     - ‘мотри, - сказала она, - какаЯ плотнаЯ моЯ тропа, тут все люди ходЯт.
Ќеужели мы умней всех?
     - Џусть  ходЯт  все  люди,  -  решительно ответил  упрЯмый  "Њужичок  в
мешочке".  -  Њы  должны идти по  стрелке,  как отец нас учил,  на север,  к
палестинке.
     - Ћтец нам сказки рассказывал,  он шутил с нами,  - сказала ЌастЯ. - €,
наверно,  на севере вовсе и  нет никакой палестинки.  Ћчень даже будет глупо
нам по  стрелке идти:  как раз не  на  палестинку,  а  в  самую ‘лепую елань
угодим.
     - Ќу,  ладно,  -  резко повернул Њитраша. - џ с тобой больше спорить не
буду:  ты иди по своей тропе, куда все бабы ходЯт за клюквой, Я же пойду сам
по себе, по своей тропке, на север.
     €  в  самом деле пошел туда,  не подумав ни о корзине длЯ клюквы,  ни о
пище.
     Ќасте бы надо было об этом напомнить ему, но она так сама рассердилась,
что,  всЯ краснаЯ,  как кумач, плюнула вслед ему и пошла за клюквой по общей
тропе.
     - Љра! - закричала ворона.
     €  самец быстро перебежал по мостику остальной путь до Љосача и со всей
силы долбанул его.  Љак ошпаренный, метнулсЯ Љосач к улетающим тетеревам, но
разгневанный самец  догнал его,  вырвал,  пустил по  воздуху пучок  белых  и
радужных перышек и погнал и погнал далеко.
     ’огда  сераЯ  хмарь  плотно  надвинулась и  закрыла все  солнце  с  его
живительными лучами.  ‡лой  ветер  очень  резко  рванул  сплетенные  корнЯми
деревьЯ,  прокалываЯ друг  друга сучьЯми,  на  все  Ѓлудово болото зарычали,
завыли, застонали.


        V

     „еревьЯ так жалобно стонали,  что из  полуобвалившейсЯ картофельной Ямы
возле сторожки Ђнтипыча вылезла его гончаЯ собака ’равка и  точно так же,  в
тон деревьЯм, жалобно завыла.
     ‡ачем же  надо было вылезать собаке так  рано из  теплого,  належанного
подвала и жалобно выть, отвечаЯ деревьЯм?
     ‘реди звуков стона, рычаниЯ, ворчаниЯ, воЯ в это утро у деревьев иногда
выходило так,  будто где-то  горько плакал в  лесу потерЯнный или  покинутый
ребенок.
     ‚от этот плач и не могла выносить ’равка и,  заслышав его,  вылезала из
Ямы  в  ночь  и  в  полночь.  ќтот плач сплетенных навеки деревьев не  могла
выносить собака: деревьЯ животному напоминали о его собственном горе.
     “же  целых два  года прошло,  как  случилось ужасное несчастье в  жизни
’равки: умер обожаемый ею лесник, старый охотник Ђнтипыч.
     Њы с давних лет ездили к этому Ђнтипычу на охоту,  и старик,  думаетсЯ,
сам позабыл,  сколько ему было лет,  все жил, жил в своей лесной сторожке, и
казалось - он никогда не умрет.
     - ‘колько тебе лет, Ђнтипыч? - спрашивали мы. - ‚осемьдесЯт?
     - Њало, - отвечал он.
     - ‘то?
     - Њного.
     „умаЯ, что он это шутит с нами, а сам хорошо знает, мы спрашивали:
     - Ђнтипыч,  ну,  брось свои шутки, скажи нам по правде, сколько же тебе
лет?
     - Џо правде,  -  отвечал старик,  - Я вам скажу, если вы вперед скажете
мне, что есть правда, какаЯ она, где живет и как ее найти.
     ’рудно было ответить нам.
     - ’ы,  Ђнтипыч,  старше нас,  - говорили мы, - и ты, наверно, сам лучше
нас знаешь, где правда.
     - ‡наю, - усмехалсЯ Ђнтипыч.
     - Ќу, скажи.
     - Ќет,  пока жив,  Я сказать не могу,  вы сами ищите. Ќу, а как умирать
буду, приезжайте: Я вам тогда на ушко перешепну всю правду. Џриезжайте!
     - •орошо,  приедем.  Ђ  вдруг не  угадаем,  когда надо,  и  ты  без нас
помрешь?
     „едушка  прищурилсЯ по-своему,  как  он  всегда  щурилсЯ,  когда  хотел
посмеЯтьсЯ и пошутить.
     - „еточки вы,  -  сказал он,  - не маленькие, пора бы самим знать, а вы
все спрашиваете. Ќу, ладно уж, когда помирать соберусь и вас тут не будет, Я
’равке своей перешепну. ’равка! - позвал он.
     ‚  хату вошла большаЯ рыжаЯ собака с  черным ремешком по всей спине.  “
нее под глазами были черные полоски с загибом вроде очков.  € от этого глаза
казались очень большими, и ими она спрашивала: "‡ачем позвал менЯ, хозЯин?"
     Ђнтипыч  как-то  особенно  поглЯдел  на  нее,  и  собака  сразу  понЯла
человека:  он звал ее по приЯтельству, по дружбе, ни длЯ чего, а просто так,
пошутить,  поиграть.  ’равка замахала хвостом,  стала снижатьсЯ на ногах все
ниже,  ниже  и,  когда подползла так  к  коленЯм старика,  легла на  спину и
повернула вверх светлый живот с шестью парами черных сосков.  Ђнтипыч только
руку протЯнул было,  чтобы погладить ее,  она вдруг как вскочит и  лапами на
плечи - и чмок и чмок его: и в нос, и в щеки, и в самые губы.
     - Ќу,  будет,  будет,  -  сказал он,  успокаиваЯ собаку и  вытираЯ лицо
рукавом.
     Џогладил ее по голове и сказал:
     - Ќу, будет, теперь ступай к себе.
     ’равка повернулась и вышла на двор.
     - ’о-то,  ребЯта,  -  сказал Ђнтипыч.  -  ‚от ’равка,  собака гончаЯ, с
одного слова все понимает,  а вы, глупенькие, спрашиваете, где правда живет.
‹адно же, приезжайте. Ђ упустите менЯ, ’равке Я все перешепну.
     €  вот умер Ђнтипыч.  ‚скоре после этого началась ‚еликаЯ ЋтечественнаЯ
война.  „ругого  сторожа на  место  Ђнтипыча не  назначили,  и  сторожку его
бросили.  Ћчень ветхий был домик,  старше много самого Ђнтипыча,  и держалсЯ
уже на подпорках. Љак-то раз без хозЯина ветер поиграл с домиком, и он сразу
весь  развалилсЯ,  как  разваливаетсЯ  карточный  домик  от  одного  дыханиЯ
младенца.  ‚ один год высокаЯ трава иван-чай проросла через бревнышки,  и от
всей избушки осталсЯ на лесной полЯне холмик,  покрытый красными цветами.  Ђ
’равка переселилась в  картофельную Яму и  стала жить в  лесу,  как и всЯкий
зверь.  ’олько очень трудно было ’равке привыкать к дикой жизни.  Ћна гонЯла
зверей длЯ Ђнтипыча,  своего великого и милостивого хозЯина, но не длЯ себЯ.
Њного раз  случалось ей  на  гону поймать зайца.  ЏодмЯв его  под себЯ,  она
ложилась и  ждала,  когда  Ђнтипыч  придет,  и,  часто  вовсе  голоднаЯ,  не
позволЯла себе есть зайца.  „аже если Ђнтипыч почему-нибудь не приходил, она
брала зайца в зубы,  высоко задирала голову,  чтобы он не болталсЯ, и тащила
домой.  ’ак она и  работала на  Ђнтипыча,  но  не на себЯ:  хозЯин любил ее,
кормил и берег от волков. Ђ теперь, когда умер Ђнтипыч, ей нужно было, как и
всЯкому дикому зверю,  жить длЯ себЯ.  ‘лучалось, не один раз на жарком гону
она забывала,  что гонит зайца только длЯ того,  чтобы поймать его и съесть.
„о того забывалась ’равка на такой охоте,  что,  поймав зайца,  тащила его к
Ђнтипычу,  и тут иногда,  услыхав стон деревьев,  взбиралась на холм, бывший
когда-то избушкой, и выла и выла...
     Љ этому вою давно уже прислушиваетсЯ волк ‘ерый помещик.


        VI

     ‘торожка Ђнтипыча была  вовсе недалеко от  ‘ухой речки,  куда несколько
лет тому назад,  по заЯвке местных крестьЯн,  приезжала наша волчьЯ команда.
Њестные охотники проведали,  что большой волчий выводок жил где-то  на ‘ухой
речке.  Њы приехали помочь крестьЯнам и  приступили к  делу по всем правилам
борьбы с хищным зверем.
     Ќочью,  забравшись в  Ѓлудово болото,  мы выли по-волчьи и  так вызвали
ответный вой всех волков на  ‘ухой речке.  €  так мы  точно узнали,  где они
живут и сколько их.  Ћни жили в самых непроходимых завалах ‘ухой речки.  ’ут
давным-давно вода боролась с  деревьЯми за  свою свободу,  а  деревьЯ должны
были закреплЯть берега. ‚ода победила, деревьЯ попадали, а после того и сама
вода разбежалась в  болоте.  Њногими Ярусами были навалены деревьЯ и  гнили.
‘квозь деревьЯ пробилась трава,  лианы плюща завили частые молодые осинки. €
так   создалось  крепкое  место,   или  даже,   можно  сказать,   по-нашему,
по-охотничьи, волчьЯ крепость.
     Ћпределив место,  где жили волки,  мы обошли его на лыжах и по лыжнице,
по кругу в три километра,  развесили по кустикам на веревочке флаги, красные
и пахучие.  Љрасный цвет пугает волков,  и запах кумача страшит,  и особенно
боЯзливо им бывает,  если ветерок,  пробегаЯ сквозь лес,  там и  тут шевелит
этими флагами.
     ‘колько у  нас было стрелков,  столько мы  сделали ворот в  непрерывном
кругу  этих  флагов.  Џротив  каждых ворот  становилсЯ где-нибудь за  густой
елочкой стрелок.
     Ћсторожно покрикиваЯ и постукиваЯ палками, загонщики взбудили волков, и
они сначала тихонько пошли в свою сторону.  ‚переди шла сама волчица, за ней
- молодые переЯрки и сзади, в стороне, отдельно и самостоЯтельно, - огромный
лобастый  матерый  волк,   известный  крестьЯнам  злодей,  прозванный  ‘ерым
помещиком.
     ‚олки шли очень осторожно.  ‡агонщики нажали. ‚олчица пошла на рысЯх. €
вдруг...
     ‘топ! ”лаги!
     Ћна повернула в другую сторону и там тоже:
     ‘топ! ”лаги!
     ‡агонщики нажимали все  ближе  и  ближе  ‘тараЯ волчица потерЯла волчий
смысл и,  ткнувшись туда-сюда,  как придетсЯ,  нашла себе выход,  и  в самых
воротцах  была  встречена  выстрелом в  голову  всего  в  десЯтке  шагов  от
охотника.
     ’ак  погибли все волки,  но  ‘ерый не  раз бывал в  таких переделках и,
услыхав первые выстрелы,  махнул через флаги.  Ќа прыжке в  него было пущено
два зарЯда: один оторвал ему левое ухо, другой - половину хвоста.
     ‚олки погибли,  но  ‘ерый за одно лето порезал коров и  овец не меньше,
чем резала их  раньше целаЯ стаЯ.  €з-за кустика можжевельника он дожидалсЯ,
когда отлучатсЯ или уснут пастухи.  €,  определив нужный момент,  врывалсЯ в
стадо и  резал овец и  портил коров.  Џосле того,  схватив себе одну овцу на
спину,  мчал  ее,  прыгаЯ с  овцой через изгороди,  к  себе,  в  недоступное
логовище на ‘ухой речке.  ‡имой,  когда стада в поле не выходили,  ему очень
редко  приходилось врыватьсЯ в  какой-нибудь скотный двор.  ‡имой  он  ловил
больше собак в деревнЯх и питалсЯ почти только собаками. € до того обнаглел,
что однажды, преследуЯ собаку, бегущую за санЯми хозЯина, загнал ее в сани и
вырвал ее прЯмо из рук хозЯина.
     ‘ерый помещик сделалсЯ грозой краЯ, и опЯть крестьЯне приехали за нашей
волчьей командой.  ЏЯть раз мы пытались его зафлажить,  и  все пЯть раз он у
нас махал через флаги.  € вот теперь,  ранней весной, пережив суровую зиму в
страшном холоде и  голоде,  ‘ерый  в  своем логове дожидалсЯ с  нетерпением,
когда же, наконец, придет настоЯщаЯ весна и затрубит деревенский пастух.
     ‚ то утро, когда дети между собой поссорились и пошли по разным тропам,
‘ерый лежал голодный и злой. Љогда ветер замутил утро и завыли деревьЯ возле
‹ежачего камнЯ,  он  не  выдержал и  вылез из  своего логова.  Ћн  стал  над
завалом,  поднЯл голову,  подобрал и так тощий живот,  поставил единственное
ухо на ветер, выпрЯмил половину хвоста и завыл.
     Љакой это жалобный вой! Ќо ты, прохожий человек, если услышишь и у тебЯ
подниметсЯ ответное чувство, не верь жалости: воет не собака, вернейший друг
человека,  -  это волк,  злейший враг его,  самой злобой своей обреченный на
гибель.


        VII

     ‘ухаЯ речка большим полукругом огибает Ѓлудово болото. Ќа одной стороне
полукруга воет собака,  на другой - воет волк. Ђ ветер нажимает на деревьЯ и
разносит их вой и стон,  вовсе не знаЯ,  кому он служит.  …му все равно, кто
воет,  - дерево, собака - друг человека, или волк - злейший враг его, - лишь
бы он выл. ‚етер предательски доносит волку жалобный вой покинутой человеком
собаки.  €  ‘ерый,  разобрав живой стон собаки от стона деревьев,  тихонечко
выбралсЯ из завалов и  с настороженным единственным ухом и прЯмой половинкой
хвоста  поднЯлсЯ  на  взлобок.  ’ут,  определив место  воЯ  возле  Ђнтиповой
сторожки, с холма прЯмо на широких махах пустилсЯ в том направлении.
     Љ  счастью  длЯ  ’равки,  сильный  голод  заставил  ее  прекратить свой
печальный плач или,  может быть,  призыв к себе нового человека. Њожет быть,
длЯ нее,  в  ее собачьем понимании,  Ђнтипыч вовсе даже не умирал,  а только
отвернул от нее лицо свое.  Њожет быть,  она даже и  так понимала,  что весь
человек -  это и  есть один Ђнтипыч со множеством лиц.  € если одно лицо его
отвернулось,  то,  может быть, скоро ее позовет к себе опЯть тот же Ђнтипыч,
только с  другим лицом,  и  она этому лицу будет так же  верно служить,  как
тому...
     ’ак-то  скорее  всего  и  было:  ’равка  воем  своим  призывала к  себе
Ђнтипыча.
     €  волк,  услыхав эту ненавистную ему собачью мольбу о человеке,  пошел
туда на махах. Џовой она еще каких-нибудь минут пЯть, и ‘ерый схватил бы ее.
Ќо,  помолившись Ђнтипычу,  она  почувствовала сильный голод,  она перестала
звать Ђнтипыча и пошла длЯ себЯ искать заЯчий след.
     ќто было в то времЯ года,  когда ночное животное,  заЯц, не ложитсЯ при
первом  наступлении утра,  чтобы  весь  день  в  страхе  лежать с  открытыми
глазами. ‚есной заЯц долго и при белом свете бродит открыто и смело по полЯм
и  дорогам.  € вот один старый русак после ссоры детей пришел туда,  где они
разошлись,  и тоже,  как они, сел отдохнуть и прислушатьсЯ на ‹ежачем камне.
‚незапный порыв ветра с воем деревьев испугал его,  и он, прыгнув с ‹ежачего
камнЯ, побежал своими заЯчьими прыжками, бросаЯ задние ножки вперед, прЯмо к
месту страшной длЯ  человека ‘лепой елани.  Ћн  еще хорошенько не  вылинЯл и
оставлЯл следы не  только на  земле,  но  еще развешивал зимнюю шерсточку на
кустарнике и на старой, прошлогодней высокой траве.
     ‘ тех пор как заЯц на камне посидел, прошло довольно времени, но ’равка
сразу причуЯла след русака. …й помешали погнатьсЯ за ним следы на камне двух
маленьких людей и их корзины, пахнущие хлебом и вареной картошкой.
     ’ак вот и  стала перед ’равкой задача труднаЯ -  решить:  идти ли ей по
следу русака на  ‘лепую елань,  куда  тоже  пошел след  одного из  маленьких
людей,  или же идти по человеческому следу,  идущему вправо,  в обход ‘лепой
елани.
     ’рудный вопрос решилсЯ бы  очень просто,  если  бы  можно было  понЯть,
который из  двух человечков понес с  собой хлеб.  ‚от бы поесть этого хлебца
немного и начать гон не длЯ себЯ и принести зайца тому, кто даст хлеб.
     Људа же  идти,  в  какую сторону?..  “  людей в  таких случаЯх ЯвлЯетсЯ
раздумье, а про гончую собаку охотники говорЯт: собака скололась.
     ’ак и  ’равка скололась.  €,  как всЯкаЯ гончаЯ,  в таком случае начала
делать круги,  с высоко поднЯтой головой,  с чутьем, направленным и вверх, и
вниз, и в стороны, и с пытливым напрЯжением глаз.
     ‚друг порыв ветра с той стороны,  куда пошла ЌастЯ, мгновенно остановил
быстрый ход собаки по кругу.  ’равка,  постоЯв немного, даже поднЯлась вверх
на задние лапы, как заЯц...
     ‘  ней было так однажды еще при жизни Ђнтипыча.  Ѓыла у лесника труднаЯ
работа в лесу по отпуску дров. Ђнтипыч, чтобы не мешала ему ’равка, привЯзал
ее у дома.  ђано утром,  на рассвете,  лесник ушел. Ќо только к обеду ’равка
догадалась,  что цепь на другом конце привЯзана к железному крюку на толстой
веревке.  ЏонЯв  это,  она  стала на  завалинку,  поднЯлась на  задние лапы,
передними подтЯнула себе веревку и  к вечеру перемЯла ее.  ‘ейчас же,  после
того с  цепью на  шее  она  пустилась на  поиски Ђнтипыча.  Ѓольше полусуток
истекло времени с тех пор,  как Ђнтипыч прошел, след его простыл и потом был
смыт мелким моросливым дождиком, похожим на росу. Ќо тишина весь день в лесу
была такаЯ, что за день ни одна струйка воздуха не переместилась и тончайшие
пахучие частицы табачного дыма  из  трубки  Ђнтипыча повисали в  неподвижном
воздухе с  утра и  до  вечера.  ЏонЯв сразу,  что по следам найти невозможно
Ђнтипыча,  сделав круг  с  высоко поднЯтой головой,  ’равка вдруг  попала на
табачную струю воздуха и по табаку мало-помалу,  то терЯЯ воздушный след, то
опЯть встречаЯсь с ним, добралась-таки до хозЯина.
     Ѓыл такой случай. ’еперь, когда ветер порывом сильным и резким принес в
ее чутье подозрительный запах,  она окаменела,  выждала. € когда ветер опЯть
рванул,  стала,  как и тогда, на задние лапы по-заЯчьи и уверилась: хлеб или
картошка были  в  той  стороне,  откуда ветер  летел и  куда  ушел  один  из
маленьких человечков.
     ’равка вернулась к  лежачему камню,  проверила запах корзины на камне с
тем,  что ветер нанес. Џотом она проверила след другого маленького человечка
и тоже заЯчий след. Њожно догадыватьсЯ, она так и подумала:
     "‡аЯц-русак пошел прЯмым следом на дневную лежку, он где-нибудь тут же,
недалеко,  возле ‘лепой елани,  и лег на весь день и никуда не уйдет.  Ђ тот
человечек с  хлебом и  картошкой может  уйти.  „а  и  какое  же  может  быть
сравнение -  трудитьсЯ,  надрыватьсЯ,  гонЯЯ длЯ себЯ зайца, чтобы разорвать
его и  сожрать самому,  или же получить кусок хлеба и ласку от руки человека
и, может быть, даже найти в нем Ђнтипыча".
     ЏоглЯдев еще раз внимательно в  сторону прЯмого следа на  ‘лепую елань,
’равка окончательно повернулась в  сторону тропы,  обходЯщей ‘лепую елань  с
правой стороны,  еще раз поднЯлась на задние лапы, уверЯсь, вильнула хвостом
и рысью побежала туда.


        VIII

     ‘лепаЯ  елань,   куда  повела  Њитрашу  стрелка  компаса,   было  место
погибельное,  и  тут на  веках немало затЯнуло в  болото людей и  еще больше
скота.  € уж,  конечно,  всем, кто идет в Ѓлудово болото, надо хорошо знать,
что это такое, ‘лепаЯ елань.
     Њы это так понимаем, что все Ѓлудово болото со всеми огромными запасами
горючего,  торфа,  есть кладоваЯ солнца.  „а,  вот  именно так и  есть,  что
горЯчее  солнце  было  матерью каждой  травинки,  каждого цветочка,  каждого
болотного кустика и  Ягодки.  ‚сем  им  солнце отдавало свое тепло,  и  они,
умираЯ,  разлагаЯсь,  в  удобрении передавали его,  как  наследство,  другим
растениЯм,  кустикам, Ягодкам, цветам и травинкам. Ќо в болотах вода не дает
родителЯм-растениЯм передать все свое добро детЯм.  ’ысЯчи лет это добро под
водой  сохранЯетсЯ,  болото  становитсЯ кладовой солнца,  и  потом  всЯ  эта
кладоваЯ солнца, как торф, достаетсЯ человеку в наследство.
     Ѓлудово болото  содержит огромные запасы горючего,  но  слой  торфа  не
везде одинаковой толщины.  ’ам,  где сидели дети у ‹ежачего камнЯ,  растениЯ
слой за  слоем ложились друг на  друга тысЯчи лет.  ’ут  был старейший пласт
торфа,  но дальше,  чем ближе к  ‘лепой елани,  слой становилсЯ все моложе и
тоньше.
     Њало-помалу,  по  мере того как Њитраша продвигалсЯ вперед по  указанию
стрелки и  тропы,  кочки под его ногами становились не  просто мЯгкими,  как
раньше,  а полужидкими.  ‘тупит ногой как будто на твердое,  а нога уходит и
становитсЯ страшно: не совсем ли в пропасть уходит нога? ЏопадаютсЯ какие-то
вертлЯвые кочки,  приходитсЯ выбирать место,  куда ногу поставить. Ђ потом и
так пошло,  что ступишь,  а  у тебЯ под ногой от этого вдруг,  как в животе,
заурчит и побежит куда-то под болотом.
     ‡емлЯ под ногой стала,  как гамак, подвешенный над тинистой бездной. Ќа
этой  подвижной земле,  на  тонком  слое  сплетенных между  собой  корнЯми и
стеблЯми растений,  стоЯт редкие, маленькие, корЯвые и заплесневелые елочки.
ЉислаЯ болотнаЯ почва не дает им расти,  и им,  таким маленьким,  лет уже по
сто,  а  то  и  побольше...  …лочки-старушки не  как  деревьЯ  в  бору,  все
одинаковые:  высокие,  стройные, дерево к дереву, колонна к колонне, свеча к
свече.  —ем старше старушка на болоте, тем кажетсЯ чуднее. ’о вот одна голый
сук поднЯла, как руку, чтобы обнЯть тебЯ на ходу, а у другой палка в руке, и
она ждет тебЯ,  чтобы хлопнуть,  третьЯ присела зачем-то,  четвертаЯ,  стоЯ,
вЯжет чулок, и так все: что ни елочка, то непременно на что-то похожа.
     ‘лой под ногами у Њитраши становилсЯ все тоньше и тоньше,  но растениЯ,
наверно,  очень  крепко  сплелись и  хорошо держали человека,  и,  качаЯсь и
покачиваЯ все далеко вокруг,  он  все шел и  шел вперед.  Њитраше оставалось
только верить тому человеку, кто шел впереди него и оставил даже тропу после
себЯ.
     Ћчень  волновались старушки-елки,  пропускаЯ  между  собой  мальчика  с
длинным ружьем, в картузе с двумЯ козырьками. Ѓывает, одна вдруг подниметсЯ,
как будто хочет смельчака палкой ударить по голове,  и закроет собой впереди
всех других старушек.  Ђ  потом опуститсЯ,  и  другаЯ колдуньЯ тЯнет к тропе
костлЯвую руку.  € ждешь,  -  вот-вот, как в сказке, полЯнка покажетсЯ, и на
ней избушка колдуньи с мертвыми головами на шестах.
     —ерный ворон,  стерегущий свое гнездо на борине, облетаЯ по сторожевому
кругу болото,  заметил маленького охотника с  двойным козырьком.  ‚есной и у
ворона тоже ЯвлЯетсЯ особый крик,  похожий на  то,  как если человек крикнет
горлом и в нос:  "„рон-тон!" …сть непонЯтные и неуловимые нашим ухом оттенки
в  основном звуке,  и  оттого мы не можем понЯть разговор воронов,  а только
догадываемсЯ, как глухонемые.
     - „рон-тон!  -  крикнул сторожевой ворон в  том  смысле,  что  какой-то
маленький человек с  двойным козырьком и  ружьем близитсЯ к  ‘лепой елани  и
что, может быть, скоро будет пожива.
     - „рон-тон! - ответила издали на гнезде ворон-самка.
     € это означало у нее:
     - ‘лышу и жду!
     ‘ороки,  состоЯщие с  воронами в  близком родстве,  заметили перекличку
воронов и  застрекотали.  €  даже  лисичка после  неудачной охоты за  мышами
навострила ушки на крик ворона.
     Њитраша все это слышал,  но ничуть не трусил,  -  что ему было трусить,
если под его ногами тропа человеческаЯ:  шел такой же человек,  как и он,  -
значит, и он сам, Њитраша, мог по ней смело идти. €, услыхав ворона, он даже
запел:

                        - ’ы не вейсЯ, черный ворон,
                        Ќад моею головой.

     Џение подбодрило его еще больше,  и он даже смекнул,  как ему сократить
трудный путь по тропе.  ЏоглЯдываЯ себе под ноги,  он заметил, что нога его,
опускаЯсь в  грЯзь,  сейчас же  собирает туда  в  Ямку воду.  ’ак  и  каждый
человек, проходЯ по тропе, спускал воду из мха пониже, и оттого на осушенной
бровке,  рЯдом с ручейком тропы,  по ту и другую сторону, аллейкой вырастала
высокаЯ сладкаЯ трава белоус.  Џо  этой,  не  желтого цвета,  как всюду было
теперь,  ранней весной,  а  скорее цвета  белого,  траве  можно было  далеко
впереди себЯ понЯть,  где  проходит тропа человеческаЯ.  ‚от Њитраша увидел:
его тропа круто завертывает влево и  туда идет далеко и там совсем исчезает.
Ћн проверил по компасу, стрелка глЯдела на север, тропа уходила на запад.
     - —ьи вы? - закричал в это времЯ чибис.
     - †ив, жив! - ответил кулик.
     - „рон-тон! - еще уверенней крикнул ворон.
     € кругом в елочках затрещали сороки.
     ЋглЯдев местность,  Њитраша увидел прЯмо  перед  собой чистую,  хорошую
полЯну,  где  кочки,  постепенно  снижаЯсь,  переходили в  совершенно ровное
место.  Ќо самое главное: он увидел, что совсем близко по той стороне полЯны
змеилась высокаЯ  трава  белоус  -  неизменный спутник  тропы  человеческой.
“знаваЯ по  направлению белоуса тропу,  идущую не  прЯмо на  север,  Њитраша
подумал: "‡ачем же Я буду повертывать налево, на кочки, если тропа вон рукой
подать - виднеетсЯ там, за полЯнкой?"
     € он смело пошел вперед, пересекаЯ чистую полЯнку.


        x x x

     Њитраша  по  елани  шел  вначале лучше,  чем  даже  раньше  по  болоту.
Џостепенно,   однако,  нога  его  стала  утопать  все  глубже  и  глубже,  и
становилось все труднее и труднее вытаскивать ее обратно. ’ут лосю хорошо, у
него страшнаЯ сила в длинной ноге,  и,  главное, он не задумываетсЯ и мчитсЯ
одинаково и  в лесу и в болоте.  Ќо Њитраша,  почуЯв опасность остановилсЯ и
призадумалсЯ над  своим положением.  ‚  один миг остановки он  погрузилсЯ по
колено,  в другой миг ему стало выше колена.  Ћн еще мог бы,  сделав усилие,
вырватьсЯ из елани обратно. € надумал было он повернутьсЯ, положить ружье на
болото и,  опираЯсь на него,  выскочить. Ќо тут же, совсем недалеко от себЯ,
впереди, увидел высокую белую траву на следу человеческом.
     - Џерескочу, - сказал он.
     € рванулсЯ.
     Ќо было уже поздно. ‘горЯча, как раненый - пропадать, так уж пропадать,
- на  авось,  рванулсЯ  еще,  и  еще,  и  еще.  €  почувствовал себЯ  плотно
охваченным со всех сторон по самую грудь.  ’еперь даже и  сильно дыхнуть ему
нельзЯ было:  при малейшем движении его тЯнуло вниз.  Ћн  мог сделать только
одно:  положить плашмЯ ружье на болото и,  опираЯсь на него двумЯ руками, не
шевелитьсЯ и успокоить поскорее дыхание. ’ак он и сделал: снЯл с себЯ ружье,
положил его перед собой, оперсЯ на него той и другой рукой.
     ‚незапный порыв ветра принес ему пронзительный Ќастин крик:
     - Њитраша!
     Ћн ей ответил.
     Ќо  ветер был с  той стороны,  где ЌастЯ.  €  уносил его крик в  другую
сторону Ѓлудова болота,  на  запад,  где без конца были только елочки.  Ћдни
сороки  отозвались ему  и,  перелетаЯ с  елочки  на  елочку,  с  обычным  их
тревожным стрекотанием,  мало-помалу окружили всю ‘лепую елань,  и,  сидЯ на
верхних пальчиках елок, тонкие, косатые, длиннохвостые, стали трещать.
     Ћдни вроде:
     - „ри-ти-ти!
     „ругие:
     - „ра-та-та!
     - „рон-тон! - крикнул ворон сверху.
     €,  очень  умные  на  всЯкое  поганое дело,  сороки  смекнули о  полном
бессилии погруженного в болото маленького человечка. Ћни соскочили с верхних
пальчиков елок  на  землю  и  с  разных сторон начали прыжками свое  сорочье
наступление.
     Њаленький человечек с двойным козырьком кричать перестал.
     Џо его загорелому лицу, по щекам блестЯщими ручейками потекли слезы.


        IX

     Љто никогда не видал,  как растет клюква, тот может очень долго идти по
болоту и не замечать,  что он по клюкве идет.  ‚от взЯть Ягоду чернику, - та
растет,  и ее видишь:  стебелечек тоненький тЯнетсЯ вверх, по стебельку, как
крылышки,  в  разные стороны зеленые маленькие листики,  и  у листиков сидЯт
мелким горошком чернички,  черные Ягодки с  синим пушком.  ’ак же  брусника,
кровЯно-краснаЯ Ягода,  листики темно-зеленые,  плотные, не желтеют даже под
снегом,  и  так  много бывает Ягоды,  что  место кажетсЯ кровью полито.  …ще
растет  в  болоте  голубика  кустиком,  Ягода  голубаЯ,  более  крупнаЯ,  не
пройдешь,  не заметив.  ‚  глухих местах,  где живет огромнаЯ птица глухарь,
встречаетсЯ костЯника, красно-рубиноваЯ Ягода кисточкой, и каждый рубинчик в
зеленой оправе. ’олько у нас одна-единственнаЯ Ягода клюква, особенно ранней
весной,  прЯчетсЯ в болотной кочке и почти невидима сверху.  ’олько уж когда
очень много ее соберетсЯ на одном месте,  заметишь сверху и подумаешь:  "‚от
кто-то  клюкву рассыпал".  ЌаклонишьсЯ взЯть  одну,  попробовать,  и  тЯнешь
вместе с одной Ягодинкой зеленую ниточку со многими клюквинками.  ‡ахочешь -
и можешь вытЯнуть себе из кочки целое ожерелье крупных кровЯно-красных Ягод.
     ’о ли что клюква -  Ягода дорогаЯ весной, то ли что полезнаЯ и целебнаЯ
и  что  чай  с  ней  хорошо пить,  только жадность при сборе ее  развиваетсЯ
страшнаЯ.  Ћдна старушка у  нас раз набрала такую корзину,  что и поднЯть не
могла.  € отсыпать Ягоду или вовсе бросить корзину тоже не посмела. „а так и
промаЯлась до ночи возле полной корзины.
     Ђ то, бывает, женщина нападет на Ягоду и, оглЯдев кругом, - не видит ли
кто, - прилЯжет к земле на мокрое болото и ползет.
     ‚начале  ЌастЯ  срывала с  плети  каждую  Ягодку  отдельно,  за  каждой
красненькой наклонЯлась к  земле.  Ќо  скоро из-за  одной Ягодки наклонЯтьсЯ
перестала: ей больше хотелось.
     Ћна стала уже теперь догадыватьсЯ,  где не одну-две Ягодки можно взЯть,
а целую горсточку, и стала наклонЯтьсЯ только за горсточкой. ’ак она ссыпает
горсточку за горсточкой, все чаще и чаще, а хочетсЯ все больше и больше.
     Ѓывало,  раньше дома часу не поработает Ќастенька,  чтобы не вспомнилсЯ
брат,  чтобы не захотелось с  ним перекликнутьсЯ.  Ђ вот теперь он ушел один
неизвестно куда, а она и не помнит, что ведь хлеб-то у нее, что любимый брат
там где-то,  в темном болоте,  голодный идет. „а она и о себе самой забыла и
помнит только о клюкве, и ей хочетсЯ все больше и больше.
     €з-за чего же ведь и весь сыр-бор загорелсЯ у нее при споре с Њитрашей:
именно,  что ей захотелось идти по набитой тропе. Ђ теперь, следуЯ ощупью за
клюквой,  куда клюква ведет,  туда и она,  ЌастЯ,  незаметно сошла с набитой
тропы.
     Ѓыло только один раз  вроде пробуждениЯ:  она вдруг понЯла,  что где-то
сошла с тропы.  Џовернула туда,  где,  показалось,  проходила тропа,  но там
тропы не было.  Ћна бросилась было в другую сторону,  где маЯчили два дерева
сухие с голыми сучьЯми,  -  там тоже тропы не было.  ’ут-то бы,  к случаю, и
вспомнить ей  про компас,  как о  нем говорил Њитраша,  и  своего-то  брата,
своего  любимого,   вспомнить,   что   он   голодный  идет,   и,   вспомнив,
перекликнутьсЯ с ним...
     € только-только бы вспомнить, как вдруг Ќастенька увидела такое, что не
всЯкой клюквеннице достаетсЯ хоть раз в жизни своей увидеть...
     ‚ споре своем,  по какой тропке идти, дети одного не знали, что большаЯ
тропа и малаЯ,  огибаЯ ‘лепую елань,  обе сходились на ‘ухой речке и там, за
‘ухой,  больше  уже  не  расходЯсь,  в  конце  концов  выводили  на  большую
Џереславскую дорогу.  Ѓольшим полукругом Ќастина тропа  огибала по  суходолу
‘лепую елань.  Њитрашина тропа  шла  напрЯмик возле  самого краЯ  елани.  Ќе
сплошай он,  не  упусти из  виду  траву  белоус на  тропе  человеческой,  он
давным-давно бы уже был на том месте, куда пришла только теперь ЌастЯ. € это
место,  спрЯтанное между кустиками можжевельника,  и  было как раз той самой
палестинкой, куда Њитраша стремилсЯ по компасу.
     Џриди сюда Њитраша, голодный и без корзины, что бы ему было тут делать,
на этой палестинке кроваво-красного цвета?
     Ќа  палестинку пришла  ЌастЯ  с  большой  корзиной,  с  большим запасом
продовольствиЯ, забытым и покрытым кислой Ягодой.
     €  опЯть  бы  девочке,  похожей на  ‡олотую Љурочку на  высоких ножках,
подумать при радостной встрече с палестинкой о брате своем и крикнуть ему:
     - Њилый друг, мы пришли!
     Ђх, ворон, ворон, вещаЯ птица! †ивешь ты, может быть, сам триста лет, и
кто породил тебЯ,  тот в  Яичке своем пересказал все,  что он  тоже узнал за
свои триста лет жизни.  €  так от ворона к  ворону переходила памЯть о всем,
что было в этом болоте за тысЯчу лет. ‘колько же ты, ворон, видел и знаешь и
отчего ты хоть один раз не выйдешь из своего вороньего круга и не перенесешь
на  своих могучих крыльЯх весточку о  брате,  погибающем в  болоте от  своей
отчаЯнной и бессмысленной смелости. ’ы бы, ворон, сказал им...
     - „рон-тон!  -  крикнул ворон,  пролетаЯ над  самой головой погибающего
человека.
     - ‘лышу,  - тоже в таком же "дрон-тон" ответила ему на гнезде ворониха,
- только успей, урви чего-нибудь, пока его совсем не затЯнуло болото.
     - „рон-тон!  -  крикнул второй раз ворон-самец над девочкой,  ползающей
почти рЯдом с погибающим братом по мокрому болоту. € это "дрон-тон" у ворона
значило,  что  от  этой ползающей девочки вороновой семье,  может быть,  еще
больше достанетсЯ.
     Ќа  самой середине палестинки не  было  клюквы.  ’ут  выдалсЯ холмистой
куртинкой частый осинник,  и в нем стоЯл рогатый великан лось. Џосмотреть на
него с одной стороны -  покажетсЯ,  он похож на быка,  посмотреть с другой -
лошадь и лошадь:  и стройное тело,  и стройные ноги сухие, и мурло с тонкими
ноздрЯми.  Ќо как выгнуто это мурло,  какие глаза и  какие рога!  ‘мотришь и
думаешь:  а может быть,  и нет ничего - ни быка, ни конЯ, а так складываетсЯ
что-то  большое,  серое в  частом сером осиннике.  Ќо как же складываетсЯ из
осинника,  если вот  Ясно видно,  как  толстые губы чудовища пришлепнулись к
дереву,  и  на нежной осинке остаетсЯ узкаЯ белаЯ полоска:  это чудовище так
кормитсЯ.  „а  почти и  на  всех  осинках виднеютсЯ такие загрызы.  Ќет,  не
видение в  болоте эта громадина.  Ќо  как понЯть,  что на осиновой корочке и
лепестках болотного трилистника может вырасти такое большое тело?  Ћткуда же
у человека при его могуществе беретсЯ жадность даже к кислой Ягоде клюкве?
     ‹ось,  обираЯ  осинку,  с  высоты  своей  спокойно глЯдит  на  ползущую
девочку.
     Ќичего не  видЯ,  кроме своей клюквы,  ползет она и  ползет к  большому
черному пню.  …ле  передвигает за  собой  корзинку,  всЯ  мокраЯ и  грЯзнаЯ,
прежнЯЯ ‡олотаЯ Љурочка на высоких ножках.
     ‹ось ее и за человека не считает:  у нее все повадки обычных зверей, на
каких он смотрит равнодушно, как мы на бездушные камни.
     Ђ большой черный пень собирает в себЯ лучи солнца и сильно нагреваетсЯ.
‚от уже начинает вечереть,  воздух и все кругом охлаждаетсЯ. Ќо пень, черный
и большой, еще сохранЯет тепло. Ќа него выползли из болота и припали к теплу
шесть маленьких Ящериц;  четыре бабочки-лимонницы,  сложив крылышки, припали
усиками;  большие черные мухи прилетели ночевать.  „линнаЯ клюквеннаЯ плеть,
цеплЯЯсь за стебельки трав и неровности, оплела черный теплый пень и, сделав
на  самом  верху  несколько оборотов,  спустилась по  ту  сторону.  џдовитые
змеи-гадюки в  это времЯ года стерегут тепло,  и одна громаднаЯ,  в полметра
длиной, вползла на пень и свернулась колечком на клюкве.
     Ђ девочка тоже ползла по болоту, не поднимаЯ вверх высоко головы. € так
она  приползла к  горелому пню и  дернула за  самую плеть,  где лежала змеЯ.
ѓадина поднЯла голову и зашипела. € ЌастЯ тоже поднЯла голову...
     ’огда-то,  наконец,  ЌастЯ очнулась,  вскочила,  и  лось,  узнав в  ней
человека,   прыгнул  из  осинника  и,   выбрасываЯ  вперед  сильные  длинные
ноги-ходули,  помчалсЯ легко по вЯзкому болоту, как мчитсЯ по сухой тропинке
заЯц-русак.
     €спуганнаЯ  лосем,   Ќастенька  изумленно  смотрела  на  змею:   гадюка
по-прежнему лежала, свернувшись колечком в теплом луче солнца.
     ‘овсем недалеко стоЯла и смотрела на нее большаЯ рыжаЯ собака с черными
ремешками на  спине.  ‘обака эта  была  ’равка.  €  ЌастЯ даже вспомнила ее:
Ђнтипыч не  раз приходил с  ней в  село.  Ќо  кличку собаки вспомнить она не
могла верно и крикнула ей:
     - Њуравка, Њуравка, Я дам тебе хлебца!
     € потЯнулась к корзине за хлебом. „оверху корзина была наполнена, и под
клюквой был хлеб. ‘колько же времени прошло, сколько клюковинок легло с утра
до вечера,  пока огромнаЯ корзина наполнилась?  ѓде же был за это времЯ брат
голодный и как она забыла о нем, как она сама забыла себЯ и все вокруг?
     Ћна  опЯть поглЯдела на  пень,  где лежала змеЯ,  и  вдруг пронзительно
закричала:
     - Ѓратец, Њитраша!
     €, рыдаЯ, упала возле корзины, наполненной клюквой.
     ‚от этот пронзительный крик и  долетел тогда до  елани,  и  Њитраша это
слышал и ответил, но порыв ветра тогда унес крик в другую сторону.


        X

     ’от  сильный порыв  ветра,  когда  крикнула беднаЯ ЌастЯ,  был  еще  не
последним перед  тишиной вечерней зари.  ‘олнце в  это  времЯ проходило вниз
через толстое облако и выбросило оттуда на землю золотые ножки своего трона.
     € тот порыв был еще не последним,  когда в ответ на крик Ќасти закричал
Њитраша.
     Џоследний порыв был, когда солнце погрузило как будто под землю золотые
ножки  своего  трона  и,  большое,  чистое,  красное,  нижним краешком своим
коснулось земли. ’огда на суходоле запел свою милую песенку маленький певчий
дрозд-белобровик.  Ќевесело  возле  ‹ежачего камнЯ  на  успокоенных деревьЯх
затоковал  Љосач-токовик.  €  журавли  прокричали три  раза,  не  как  утром
"победа", а вроде как бы:
     - ‘пите, но помните: мы вас всех скоро разбудим, разбудим, разбудим!
     „ень  кончилсЯ не  порывом ветра,  а  последним легким дыханием.  ’огда
наступила полнаЯ тишина, и везде стало все слышно, даже как пересвистывались
рЯбчики в зарослЯх ‘ухой речки.
     ‚ это времЯ,  почуЯв беду человеческую, ’равка подошла к рыдающей Ќасте
и лизнула ее в соленую от слез щеку. ЌастЯ поднЯла было голову, поглЯдела на
собаку и,  так ничего не  сказав ей,  опустила голову обратно и  положила ее
прЯмо  на  Ягоду.  ‘квозь клюкву ’равка Явственно чуЯла хлеб,  и  ей  ужасно
хотелось есть,  но  позволить себе покопатьсЯ лапами в  клюкве она  никак не
могла.  ‚место этого,  чуЯ  беду человеческую,  она  поднЯла высоко голову и
завыла.
     Њы как-то раз,  помнитсЯ,  давным-давно тоже так под вечер ехали, как в
старину было, лесной дорогой на тройке с колокольчиком. € вдруг Ямщик осадил
тройку, колокольчик замолчал, и, вслушиваЯсь, Ямщик нам сказал:
     - Ѓеда!
     Њы сами что-то услыхали.
     - —то это?
     - Ѓеда какаЯ-то: собака воет в лесу.
     Њы тогда так и не узнали,  какаЯ была беда.  Њожет быть,  тоже где-то в
болоте тонул человек, и, провожаЯ его, выла собака, верный друг человека.
     ‚ полной тишине,  когда выла ’равка, ‘ерый сразу понЯл, что это было на
палестинке, и скорей, скорей замахал туда напрЯмик.
     ’олько  очень  скоро  ’равка  выть  перестала.   €   ‘ерый  остановилсЯ
переждать, когда вой снова начнетсЯ.
     Ђ  ’равка в  это времЯ сама услышала в  стороне ‹ежачего камнЯ знакомый
тоненький и редкий голосок:
     - ’Яв, тЯв!
     €  сразу понЯла,  конечно,  что  это  тЯвкала лисица по  зайцу.  €  то,
конечно,  она понЯла -  лисица нашла след того же самого зайца-русака, что и
она понюхала там,  на ‹ежачем камне.  €  то понЯла,  что лисице без хитрости
никогда не догнать зайца и тЯвкает она,  только чтобы он бежал и морилсЯ,  а
когда уморитсЯ и лЯжет,  тут-то она и схватит его на лежке.  ‘ ’равкой после
Ђнтипыча так  не  раз  бывало при  добывании зайца длЯ  пищи.  “слыхав такую
лисицу,  ’равка  охотилась по  волчьему  способу  как  волк  на  гону  молча
остановитсЯ на круг и,  выждав ревущую по зайцу собаку, ловит ее, так и она,
затаиваЯсь, из-под гона лисицы зайца ловила.
     ‚ыслушав гон лисицы,  ’равка точно так же,  как и мы,  охотники, понЯла
круг пробе