журавлЯ и дали ему лЯгушку. Ћн ее
проглотил. „али другую - проглотил. ’ретью, четвертую, пЯтую, а больше тогда
лЯгушек у нас под рукой не было.
     - “мница!  -  сказала моЯ жена и  спросила менЯ:  -  Ђ сколько он может
съесть их? „есЯть может?
     - „есЯть, - говорю, - может.
     - Ђ ежели двадцать?
     - „вадцать, - говорю, - едва ли...
     Џодрезали мы этому журавлю крыльЯ, и стал он за женой всюду ходить. Ћна
корову доить -  и †урка с ней,  она в огород -  и †урке там надо,  и тоже на
полевые, колхозные работы ходит с ней, и за водой. Џривыкла к нему жена, как
к своему собственному ребенку,  и без него ей уж скучно, без него никуда. Ќо
только ежели случитсЯ - нет его, крикнет только одно: "”ру-фру!", и он к ней
бежит.  ’акой умница!  ’ак живет у нас журавль, а подрезанные крыльЯ его все
растут и растут.
     ђаз пошла жена за  водой вниз,  к  болоту,  и  †урка за ней.  ‹Ягушонок
небольшой сидел у  колодца и  прыг от †урки в  болото †урка за ним,  а  вода
глубокаЯ,  и  с берега до лЯгушонка не дотЯнешьсЯ.  Њах-мах крыльЯми †урка и
вдруг полетел. †ена ахнула - и за ним. Њах-мах руками, а поднЯтьсЯ не может.
€ в слезы, и к нам "Ђх, ах, горе какое! Ђх, ах!" Њы все прибежали к колодцу.
‚идим - †урка далеко, на середине нашего болота сидит.
     - ”ру-фру! - кричу Я.
     € все ребЯта за мной тоже кричат:
     - ”ру-фру!
     €  такой умница!  Љак  только услыхал он  это  наше  "фру-фру",  сейчас
мах-мах крыльЯми и  прилетел.  ’ут уж жена себЯ не помнит от радости,  велит
ребЯтам бежать скорее за  лЯгушками.  ‚  этот  год  лЯгушек было  множество,
ребЯта скоро набрали два  картуза.  Џринесли ребЯта лЯгушек,  стали давать и
считать.  „али  пЯть  -  проглотил,  дали  десЯть  -  проглотил,  двадцать и
тридцать, да так вот и проглотил за один раз сорок три лЯгушки.


        ђ…Ѓџ’Ђ € “’џ’Ђ

     ЊаленькаЯ дикаЯ  уточка  чирок-свистунок решилась наконец-то  перевести
своих утЯт из лесу,  в обход деревни,  в озеро на свободу.  ‚есной это озеро
далеко разливалось,  и  прочное место  длЯ  гнезда можно  было  найти только
версты за три,  на кочке,  в болотном лесу. Ђ когда вода спала, пришлось все
три версты путешествовать к  озеру.  ‚  местах,  открытых длЯ глаз человека,
лисицы и Ястреба,  мать шла позади,  чтобы не выпускать утЯт ни на минуту из
виду.  € около кузницы,  при переходе через дорогу, она, конечно, пустила их
вперед.  ‚от тут их увидели ребЯта и зашвырЯли шапками.  ‚се времЯ, пока они
ловили утЯт,  мать  бегала за  ними  с  раскрытым клювом или  перелетывала в
разные стороны на несколько шагов в величайшем волнении.  ђебЯта только было
собрались закидать шапками мать и поймать ее, как утЯт, но тут Я подошел.
     - —то вы будете делать с утЯтами? - строго спросил Я ребЯт.
     Ћни струсили и ответили:
     - Џустим.
     - ‚от то-то "пустим"!  -  сказал Я очень сердито. - ‡ачем вам надо было
их ловить? ѓде теперь мать?
     - Ђ вон сидит! - хором ответили ребЯта.
     € указали мне на близкий холмик парового полЯ, где уточка действительно
сидела с раскрытым от волнениЯ ртом.
     - †иво, - приказал Я ребЯтам, - идите и возвратите ей всех утЯт!
     Ћни как будто даже и обрадовались моему приказанию и побежали с утЯтами
на холм. Њать отлетела немного и, когда ребЯта ушли, бросилась спасать своих
сыновей и  дочерей.  Џо-своему она  им  что-то  быстро сказала и  побежала к
овсЯному полю.  ‡а ней побежали утЯта - пЯть штук. € так по овсЯному полю, в
обход деревни, семьЯ продолжала свое путешествие к озеру.
     ђадостно снЯл Я шлЯпу и, помахав ею, крикнул:
     - ‘частливый путь, утЯта!
     ђебЯта надо мной засмеЯлись.
     - —то вы смеетесь, глупыши? - сказал Я ребЯтам. - „умаете, так-то легко
попасть утЯтам в  озеро?  ‚от погодите,  дождетесь экзамена в вуз.  ‘нимайте
живо все шапки, кричите "до свиданьЯ"!
     € те же самые шапки,  запыленные на дороге при ловле утЯт,  поднЯлись в
воздух, все разом закричали ребЯта:
     - „о свиданьЯ, утЯта!


        ‹“ѓЋ‚ЉЂ

     ‹етЯт по весне журавли.
     Њы плуги налаживаем. ‚ нашем краю стариннаЯ примета: в двенадцатый день
после журавлей начинаетсЯ пахота под Яровое.
     Џробежали вешние воды. ‚ыезжаю пахать.
     Ќаше поле лежит в виду озера. ‚идЯт менЯ белые чайки, слетаютсЯ. ѓрачи,
галки -  все собираютсЯ на  мою борозду клевать червЯ.  ‘покойно так идут за
мной  во  всю  полосу белые и  черные птицы,  только чибис один,  по-нашему,
деревенскому,  луговка, вот вьетсЯ надо мной, вот кричит, беспокоитсЯ. ‘амки
у  луговок очень рано садЯтсЯ на  Яйца.  "ѓде-нибудь у  них  тут гнездо",  -
подумал Я.
     - —ьи вы, чьи вы? - кричит чибис.
     - џ-то,  - отвечаю, - свойский, а ты чей? ѓде гулЯл? —то нашел в теплых
краЯх?
     ’ак Я разговариваю,  а лошадь вдруг покосилась и - в сторону плуг вышел
из борозды.  ЏоглЯдел Я туда, куда покосилась лошадь, и вижу - сидит луговка
прЯмо на ходу у  лошади.  џ  тронул конЯ,  луговка слетела,  и показалось на
земле пЯть Яиц.  ‚от ведь как у них: невитые гнезда, чуть только поцарапано,
и прЯмо на земле лежат Яйца, - чисто, как на столе.
     †алко стало мне губить гнездо: безобиднаЯ птица. ЏоднЯл Я плуг, обнес и
Яйца не тронул.
     „ома рассказываю детишкам:  так и так,  что пашу Я,  лошадь покосилась,
вижу - гнездо и пЯть Яиц.
     †ена говорит:
     - ‚от бы поглЯдеть!
     - Џогоди, - отвечаю, - будем овес сеЯть, и поглЯдишь.
     ‚скоре после того вышел Я  сеЯть овес,  жена боронит.  Љогда Я дошел до
гнезда, остановилсЯ. Њаню жену рукой. Ћна лошадь окоротила, подходит.
     - Ќу вот, - говорю, - любопытнаЯ, смотри.
     Њатеринское сердце известное:  подивилась,  пожалела,  что  Яйца  лежат
беззащитно, и лошадь с бороной обвела.
     ’ак  посеЯл Я  овес  на  этой полосе и  половину оставил под  картошку.
Џришло времЯ сажать.  ѓлЯдим мы с женой на то место,  где было гнездо, - нет
ничего: значит, вывела.
     ‘  нами  в  поле картошку садить увЯзалсЯ Љадошка.  ‚от  эта  собачонка
бегает за канавой по лугу,  мы не глЯдим на нее:  жена садит,  Я  запахиваю.
‚друг  слышим  -  во  все  горло  кричат чибисы.  ѓлЯнули туда,  а  Љадошка,
баловник,  гонит по лугу пЯтерых чибисенков, - серенькие, длинноногие, и уже
с хохолками, и все как следует, только летать не могут и бегут от Љадошки на
своих на двоих. †ена узнала и кричит мне:
     - „а ведь это наши!
     џ кричу на Љадошку; он и не слушает - гонит и гонит.
     Џрибегают эти чибисы к воде.  „альше бежать некуда.  "Ќу,  -  думаю,  -
схватит их Љадошка!" Ђ чибисы -  по воде, и не плывут, а бегут. ‚от диво-то!
—ик-чик-чик ножками - и на той стороне.
     ’о ли вода еще была холоднаЯ,  то ли Љадошка еще молод и  глуп,  только
остановилсЯ он у воды и не может дальше. Џока он думал, мы с женой подоспели
и отозвали Љадошку.


        ѓЂ…—Љ€

     Њне попала соринка в глаз.  Џока Я ее вынимал, в другой глаз еще попала
соринка.
     ’огда Я  заметил,  что ветер несет на менЯ опилки и  они тут же ложатсЯ
дорожкой в  направлении ветра.  ‡начит,  в  той  стороне,  откуда был ветер,
кто-то работал над сухим деревом.
     џ  пошел на ветер по этой белой дорожке опилок и скоро увидел,  что это
две самые маленькие синицы,  гайки,  -  сизые,  с черными полосками на белых
пухленьких щечках,  -  работали носами  по  сухому  дереву  и  добывали себе
насекомых в  гнилой древесине.  ђабота шла  так  бойко,  что птички на  моих
глазах все глубже и  глубже уходили в  дерево.  џ терпеливо смотрел на них в
бинокль,  пока, наконец, от одной гаечки на виду осталсЯ лишь хвостик. ’огда
Я  тихонечко заплел с  другой стороны,  подкралсЯ и  то  место,  где  торчит
хвостик,  покрыл ладонью.  Џтичка в  дупле не  сделала ни  одного движениЯ и
сразу как будто умерла.  џ принЯл ладонь,  потрогал пальцем хвостик - лежит,
не шевелитсЯ;  погладил пальцем вдоль спинки -  лежит,  как убитаЯ. Ђ другаЯ
гаечка  сидела  на  ветке  в  двух-трех  шагах  и  попискивала.  Њожно  было
догадатьсЯ,  что  она  убеждала подругу лежать как  можно  смирнее.  "’ы,  -
говорила она,  -  лежи и молчи,  а Я буду около него пищать; он погонитсЯ за
мной, Я полечу, и ты тогда не зевай".
     џ не стал мучить птичку, отошел в сторону и наблюдал, что будет дальше.
Њне пришлось стоЯть довольно долго, потому что свободнаЯ гайка видела менЯ и
предупреждала пленную:
     - ‹учше полежи немного, а то он тут, недалеко, стоит и смотрит...
     ’ак Я очень долго стоЯл,  пока,  наконец,  свободнаЯ гайка не пропищала
совсем особенным голосом, как Я догадываюсь:
     - ‚ылезай, ничего не поделаешь, стоит.
     •вост исчез. Џоказалась головка с черной полоской на щеке. Џискнула:
     - ѓде же он?
     - ‚он стоит, - пискнула другаЯ. - ‚идишь?
     - Ђ, вижу! - пискнула пленница.
     € выпорхнула.
     Ћни  отлетели всего  несколько шагов  и,  наверно,  успели шепнуть друг
другу:
     - „авай посмотрим, может быть, он и ушел.
     ‘ели на верхнюю ветку. ‚смотрелись.
     - ‘тоит, - сказала одна.
     - ‘тоит, - сказала другаЯ.
     € улетели.


        ѓЋ‚Ћђџ™€‰ ѓђЂ—

     ђасскажу случай, какой был со мной в голодном году. ЏовадилсЯ ко мне на
подоконник летать желторотый молодой грачонок. ‚идно, сирота был. Ђ у менЯ в
то  времЯ хранилсЯ целый мешок гречневой крупы,  -  Я  и  питалсЯ все  времЯ
гречневой кашей.  ‚от  бывало  прилетит грачонок,  Я  посыплю  ему  крупы  и
спрашиваю:
     - Љашки хочешь, дурашка?
     Џоклюет и улетит. € так каждый день, весь месЯц. •очу Я добитьсЯ, чтобы
на вопрос мой. "Љашки хочешь, дурашка?" он сказал бы: "•очу".
     Ђ он только желтый нос откроет и красный Язык показывает.
     - Ќу, ладно, - рассердилсЯ Я и забросил ученье.
     Љ осени случилась со мной беда:  полез Я за крупой в сундук,  а там нет
ничего.  ‚от  как воры обчистили -  половина огурца была на  тарелке,  и  ту
унесли!
     ‹ег Я  спать голодный.  ‚сю ночь вертелсЯ.  “тром в зеркало посмотрел -
лицо все зеленое стало.
     ‘тук, стук! - кто-то в окошко.
     Ќа подоконнике грач долбит в стекло.
     "‚от и мЯсо!" - Явилась у менЯ мысль.
     Ћткрываю окно и  хвать его.  Ђ  он прыг от менЯ на дерево.  џ в окно за
ним,  к сучку.  Ћн повыше.  џ лезу.  Ћн выше - и на самую макушку. џ туда не
могу - очень качаетсЯ. Ћн же, шельмец, смотрит на менЯ сверху и говорит:
     - •о-чешь каш-ки, ду-ра-шка?


        "€‡ЋЃђ…’Ђ’…‹њ"

     ‚ одном болоте на кочке под ивой вывелись дикие крЯковые утЯта.  ‚скоре
после этого мать повела их к  озеру по коровьей тропе.  џ заметил их издали,
спрЯталсЯ за дерево,  и утЯта подошли к самым моим ногам. ’рех из них Я взЯл
себе  на  воспитание,  остальные шестнадцать пошли себе  дальше по  коровьей
тропе.
     Џодержал Я  у  себЯ этих черных утЯт,  и  стали они  вскоре все серыми.
Џосле из серых один вышел красавец разноцветный селезень и две уточки,  „усЯ
и ЊусЯ.  Њы им крыльЯ подрезали, чтобы не улетели, и жили они у нас на дворе
вместе с домашними птицами: куры были у нас и гуси.
     ‘ наступлением новой весны устроили мы своим дикарЯм из всЯкого хлама в
подвале кочки,  как на болоте,  и  на них гнезда „усЯ положила себе в гнездо
шестнадцать Яиц  и  стала  высиживать утЯт  ЊусЯ  положила четырнадцать,  но
сидеть на них не захотела.  Љак мы ни бились, пустаЯ голова не захотела быть
матерью.
     € мы посадили на утиные Яйца нашу важную черную курицу - Џиковую „аму.
     Џришло времЯ,  вывелись наши утЯта.  Њы их некоторое времЯ подержали на
кухне, в тепле, крошили им Яйца, ухаживали.
     —ерез несколько дней  наступила очень хорошаЯ,  теплаЯ погода,  и  „усЯ
повела своих черненьких к пруду, и ЏиковаЯ „ама своих - в огород за червЯми.
     - ‘вись-свись! - утЯта в пруду.
     - ЉрЯк-крЯк! - отвечает им утка.
     - ‘вись-свись! - утЯта в огороде.
     - Љвох-квох! - отвечает им курица.
     “тЯта, конечно, не могут понЯть, что значит "квох-квох", а что слышитсЯ
с пруда, это им хорошо известно.
     "‘вись-свись" - это значит: "свои к своим".
     Ђ "крЯк-крЯк" - значит: "вы - утки, вы - крЯквы, скорей плывите!"
     € они, конечно, глЯдЯт туда, к пруду.
     - ‘вои к своим!
     € бегут.
     - Џлывите, плывите!
     € плывут.
     - Љвох-квох! - упираетсЯ важнаЯ птица-курица на берегу.
     Ћни все плывут и плывут.  ‘освистались, сплылись, радостно принЯла их в
свою семью „усЯ; по Њусе они были ей родные племЯнники.
     ‚есь день большаЯ сборнаЯ утинаЯ семьЯ плавала на прудике,  и весь день
ЏиковаЯ „ама,  распушеннаЯ,  сердитаЯ квохтала, ворчала, копала ногой червей
на  берегу,  старалась привлечь червЯми утЯт и  квохтала им  о  том,  что уж
очень-то много червей, таких хороших червей!
     - „рЯнь-дрЯнь! - отвечала ей крЯква.
     Ђ вечером она всех своих утЯт провела одной длинной веревочкой по сухой
тропинке.  Џод самым носом важной птицы прошли они,  черненькие,  с большими
утиными носами ни один даже на такую мать и не поглЯдел.
     Њы всех их собрали в одну высокую корзинку и оставили ночевать в теплой
кухне возле плиты.
     “тром,  когда мы еще спали,  „усЯ вылезла из корзины,  ходила вокруг по
полу,  кричала, вызывала к себе утЯт. ‚ тридцать голосов ей на крик отвечали
свистуны. Ќа утиный крик стены нашего дома, сделанного из звонкого соснового
леса,  отзывались по-своему.  €  все-таки  в  этой  кутерьме  мы  расслышали
отдельно голос одного утенка.
     - ‘лышите? - спросил Я своих ребЯт.
     Ћни прислушались.
     - ‘лышим! - закричали.
     € пошли в кухню.
     ’ам  оказалось,  „усЯ была не  одна на  полу.  ‘  ней  рЯдом бегал один
утенок,  очень беспокоилсЯ и  непрерывно свистел.  ќтот утенок,  как  и  все
другие,  был ростом с  небольшой огурец.  Љак же мог такой-то воин перелезть
стену корзинки высотой сантиметров в тридцать?
     ‘тали все  мы  об  этом догадыватьсЯ,  и  тут ЯвилсЯ новый вопрос:  сам
утенок  придумал себе  какой-нибудь  способ  выбратьсЯ из  корзины вслед  за
матерью или же она случайно задела его как-нибудь своим крылом и  выбросила?
џ перевЯзал ножку этого утенка ленточкой и пустил в общее стадо.
     Џереспали мы ночь,  и утром, как только раздалсЯ в доме утиный утренний
крик, мы - в кухню.
     Ќа полу вместе с „усей бегал утенок с перевЯзанной лапкой.
     ‚се утЯта,  заключенные в корзине, свистели, рвались на волю и не могли
ничего сделать. ќтот выбралсЯ.
     џ сказал:
     - Ћн что-то придумал.
     - Ћн изобретатель! - крикнул ‹ева.
     ’огда  Я  задумал посмотреть,  каким  же  способом этот  "изобретатель"
решает труднейшую задачу:  на  своих утиных перепончатых лапках поднЯтьсЯ по
отвесной стене.  џ  встал на следующее утро до свету,  когда и  ребЯта мои и
утЯта спали непробудным сном.  ‚ кухне Я сел возле выключателЯ, чтобы сразу,
когда надо будет, дать свет и рассмотреть событиЯ в глубине корзины.
     € вот побелело окно. ‘тало светать.
     - ЉрЯк-крЯк! - проговорила „усЯ.
     - ‘вись-свись! - ответил единственный утенок.
     € все замерло. ‘пали ребЯта, спали утЯта.
     ђаздалсЯ гудок на фабрике. ‘вету прибавилось.
     - ЉрЯк-крЯк! - повторила „усЯ.
     Ќикто не  ответил.  џ  понЯл:  "изобретателю" сейчас некогда -  сейчас,
наверно, он и решает свою труднейшую задачу. € Я включил свет.
     Ќу,  так вот Я и знал! “тка еще не встала, и голова ее еще была вровень
с  краем  корзины.  ‚се  утЯта спали в  тепле под  матерью,  только один,  с
перевЯзанной лапкой,  вылез и по перьЯм матери, как по кирпичикам, взбиралсЯ
вверх, к ней на спину. Љогда „усЯ встала, она поднЯла его высоко, на уровень
с краем корзины.  Џо ее спине утенок,  как мышь, пробежал до краЯ - и кувырк
вниз!  ‚след за ним мать тоже вывалилась на пол, и началась обычнаЯ утреннЯЯ
кутерьма: крик, свист на ведь дом.
     „нЯ  через два  после этого утром на  полу поЯвилось сразу три  утенка,
потом пЯть, и пошло и пошло: чуть только крЯкнет утром „усЯ, все утЯта к ней
на спину и потом валЯтсЯ вниз.
     Ђ первого утенка, проложившего путь длЯ других, мои дети так и прозвали
€зобретателем.


        …†

     ђаз шел Я  по  берегу нашего ручьЯ и  под кустом заметил ежа.  Ћн  тоже
заметил менЯ,  свернулсЯ и затукал: тук-тук-тук. Ћчень похоже было, как если
бы вдали шел автомобиль.  џ прикоснулсЯ к нему кончиком сапога -  он страшно
фыркнул и поддал своими иголками в сапог.
     - Ђ, ты так со мной! - сказал Я и кончиком сапога спихнул его в ручей.
     Њгновенно еж  развернулсЯ в  воде  и  поплыл к  берегу,  как  маленькаЯ
свиньЯ, только вместо щетины на спине были иголки. џ взЯл палочку, скатил ею
ежа в свою шлЯпу и понес домой.
     Њышей у менЯ было много.  џ слышал -  ежик их ловит,  и решил: пусть он
живет у менЯ и ловит мышей.
     ’ак  положил Я  этот колючий комок посреди пола и  сел  писать,  а  сам
уголком глаза все смотрю на ежа.  Ќедолго он лежал неподвижно:  как только Я
затих у  стола ежик  развернулсЯ,  оглЯделсЯ,  туда  попробовал идти,  сюда,
выбрал себе, наконец, место под кроватью и там совершенно затих.
     Љогда стемнело,  Я зажег лампу, и - здравствуйте! - ежик выбежал из-под
кровати. Ћн, конечно, подумал на лампу, что это луна взошла в лесу: при луне
ежи любЯт бегать по  лесным полЯнкам.  €  так он пустилсЯ бегать по комнате,
представлЯЯ, что это леснаЯ полЯнка.
     џ взЯл трубку,  закурил и пустил возле луны облачко. ‘тало совсем как в
лесу:  и луна,  и облака, а ноги мои были, как стволы деревьев, и, наверное,
очень нравились ежику он  так  и  шнырЯл между ними,  понюхиваЯ и  почесываЯ
иголками задник у моих сапог.
     Џрочитав газету, Я уронил ее на пол, перешел в кровать и уснул.
     ‘плю Я  всегда очень чутко.  ‘лышу -  какой-то шелест у менЯ в комнате.
—иркнул спичкой, зажег свечку и только заметил, как еж мелькнул под кровать.
Ђ  газета лежала уже не возле стола,  а  посредине комнаты.  ’ак Я и оставил
гореть  свечу  и   сам  не  сплю,   раздумываЯ:   "‡ачем  это  ежику  газета
понадобилась?"  ‘коро мой жилец выбежал из-под кровати -  и  прЯмо к газете;
завертелсЯ возле нее,  шумел, шумел и, наконец, ухитрилсЯ: надел себе как-то
на колючки уголок газеты и потащил ее, огромную, в угол.
     ’ут Я и понЯл его:  газета ему была,  как в лесу сухаЯ листва, он тащил
ее себе длЯ гнезда,  и оказалось, правда: в скором времени еж весь обернулсЯ
газетой и  сделал себе из нее настоЯщее гнездо.  Љончив это важное дело,  он
вышел  из  своего жилища и  остановилсЯ против кровати,  разглЯдываЯ свечу -
луну.
     џ подпустил облака и спрашиваю.
     - —то тебе еще надо?
     …жик не испугалсЯ.
     - Џить хочешь?
     џ встал. …жик не бежит.
     ‚зЯл Я тарелку,  поставил на пол, принес ведро с водой, и то налью воды
в  тарелку,  то  опЯть  волью  в  ведро,  и  так  шумлю,  будто  это  ручеек
поплескивает.
     - Ќу, иди, иди, - говорю. - ‚идишь, Я длЯ тебЯ и луну устроил, и облака
пустил, и вот тебе вода.
     ‘мотрю:  будто двинулсЯ вперед.  Ђ  Я тоже немного подвинул к нему свое
озеро. Ћн двинетсЯ - и Я двину, да так и сошлись.
     - Џей, - говорю окончательно.
     Ћн и залакал.
     Ђ  Я  так  легонько по  колючкам рукой провел,  будто погладил,  и  все
приговариваю.
     - •ороший ты малый, хороший!
     ЌапилсЯ еж, Я говорю:
     - „авай спать.
     ‹ег и задул свечу.
     ‚от не знаю, сколько Я спал, слышу: опЯть у менЯ в комнате работа.
     ‡ажигаю свечу -  и  что же  вы  думаете?  …жик бежит по комнате,  и  на
колючках у него Яблоко.  Џрибежал в гнездо, сложил его там и за другим бежит
в  угол,  а  в  углу стоЯл мешок с  Яблоками и  завалилсЯ.  ‚от еж подбежал,
свернулсЯ около Яблок,  дернулсЯ и  опЯть бежит -  на колючках другое Яблоко
тащит в гнездо.
     ’ак  вот  и  устроилсЯ у  менЯ жить ежик.  Ђ  сейчас,  Я  как чай пить,
непременно его к себе на стол и то молока ему налью в блюдечко -  выпьет, то
булочки дам - съест.


        ”€‹€Ќ

     Ќочью злой хищник филин охотитсЯ, днем прЯчетсЯ. ѓоворЯт, будто днем он
плохо видит и оттого прЯчетсЯ.  Ђ по-моему,  если бы он и хорошо видел,  все
равно ему  бы  днем нельзЯ было никуда показатьсЯ -  до  того своими ночными
разбоЯми нажил он себе много врагов.
     Ћднажды Я  шел опушкой леса.  ЊоЯ небольшаЯ охотничьЯ собачка,  породою
своей спаниэль, а по прозвищу ‘ват, что-то причуЯла в большой куче хвороста.
„олго с лаем бегал ‘ват вокруг кучи, не решаЯсь подлезть под нее.
     - Ѓрось! - приказал Я. - ќто еж.
     ’ак у менЯ собачка приучена: скажу "еж", и ‘ват бросает.
     Ќо в  этот раз ‘ват не послушалсЯ и  с  ожесточением бросилсЯ на кучу и
ухитрилсЯ подлезть под нее.
     "Ќаверно, еж", подумал Я.
     €  вдруг с  другой стороны кучи,  под  которую подлез ‘ват,  из-под нее
выбегает на свет филин,  ушастый и огромных размеров и с огромными кошачьими
глазами.
     ”илин на свету -  это огромное событие в птичьем мире. Ѓывало в детстве
приходилось попадать в темную комнату -  чего-чего там не покажетсЯ в темных
углах,  и  больше всего Я боЯлсЯ черта.  Љонечно,  это глупости,  и никакого
черта нет длЯ человека.  Ќо  у  птиц,  по-моему,  черт есть -  это их ночной
разбойник филин.  €  когда филин выскочил из-под кучи,  то это было длЯ птиц
все равно, как если бы у нас на свету черт показалсЯ.
     …динственнаЯ ворона была,  пролетала,  когда филин, согнувшись, в ужасе
перебегал из-под кучи под ближайшую елку. ‚орона увидела разбойника, села на
вершину этой елки и крикнула совсем особенным голосом:
     - Љра!
     „о чего это удивительно у ворон!  ‘колько слов нужно человеку,  а у них
одно только "кра" и  на  все случаи,  и  в  каждом случае это словечко всего
только в  три буквы благодарЯ разным оттенкам звука означает разное.  ‚ этом
случае воронье "кра" означало, как если бы мы в ужасе крикнули:
     - —е-р-р-р-рт!
     ‘трашное слово  прежде  всего  услыхали ближайшие вороны,  и,  услыхав,
повторили.  € более отдаленные,  услыхав,  тоже повторили, и так в один миг:
несметнаЯ стаЯ,  целаЯ туча ворон с  криком:  "—ерт!"  прилетела и  облепила
высокую елку с верхнего сучка и до нижнего.
     “слыхав переполох в вороньем мире,  тоже со всех сторон прилетели галки
черные с белыми глазами, сойки бурые с голубыми крыльЯми, Ярко-желтые, почти
золотые иволги.  Њеста  всем  не  хватило на  елке,  много соседних деревьев
покрылось птицами, и все новые и новые прибывали: синички, гаечки, московки,
трЯсогузки, пеночки, зарЯнки и разные покрапивнички.
     ‚ это времЯ ‘ват,  не понимаЯ, что филин давно уже выскочил из-под кучи
и прошмыгнул под елку, все там орал и копалсЯ под кучей. ‚ороны и все другие
птицы глЯдели на  кучу,  все  они ждали ‘вата,  чтобы он  выскочил и  выгнал
филина из-под елки.  Ќо ‘ват все возилсЯ,  и нетерпеливые вороны кричали ему
слово:
     - Љра!
     ‚ этом случае это означало просто.
     - „урак!
     €,  наконец,  когда ‘ват причуЯл свежий след и  вылетел из-под  кучи и,
быстро разобравшись в  следах,  направилсЯ к  елке,  все вороны в один общий
голос опЯть крикнули по-нашему:
     - Љра!
     Ђ по-ихнему это значило:
     - Џравильно!
     €  когда  филин выбежал из-под  елки  и  стал  на  крыло,  опЯть вороны
крикнули:
     - Љра!
     € это теперь значило:
     - Ѓрать!
     ‚се  вороны поднЯлись с  дерева,  вслед за  воронами все галки,  сойки,
иволги,  дрозды, вертишейки, трЯсогузки, щеглы, синички, гаечки, московочки,
и все эти птицы помчались темной тучей за филином и все орали одно только:
     - Ѓрать, брать, брать!
     џ забыл сказать,  что когда филин становилсЯ на крыло,  ‘ват успел-таки
вцепитьсЯ зубами в  хвост,  но филин рванулсЯ,  и  ‘ват осталсЯ с филиновыми
перьЯми и пухом в зубах.  Ћзлобленный неудачей, он помчалсЯ полем за филином
и первое времЯ бежал, не отставаЯ от птиц.
     - Џравильно, правильно! - кричали ему некоторые вороны.
     €  так всЯ туча птиц скоро скрылась на горизонте,  и ‘ват тоже исчез за
перелеском.
     —ем все кончилось,  не  знаю.  ‘ват вернулсЯ ко  мне только через час с
филиновым пухом во  рту.  €  ничего не могу сказать:  тот ли это пух у  него
осталсЯ,  который взЯл он,  когда филин на  крыло становилсЯ,  или же  птицы
доконали филина и ‘ват помогал им в расправе со злодеем.
     —то не видал, то не видал, а врать не хочу.


        Њ“ђЂ‚њ€

     џ устал на охоте за лисицами, и мне захотелось где-нибудь отдохнуть. Ќо
лес был завален глубоким снегом,  и  сесть было некуда.  ‘лучайно взглЯд мой
упал на дерево,  вокруг которого расположилсЯ гигантский,  засыпанный снегом
муравейник.  џ  взбираюсь  наверх,  сбрасываю  снег,  разгребаю сверху  этот
удивительный муравьиный сбор из хвоинок,  сучков,  лесных соринок и сажусь в
теплую сухую Ямку над  муравейником.  Њуравьи,  конечно,  об  этом ничего не
знают: они спЯт глубоко внизу.
     ’ак  не  один раз  мне приходитсЯ делать,  и  всегда при этом пожалеешь
муравьев,  что  приготовил им  лишнюю работу,  но  тут же  и  успокоишь себЯ
мыслью:  а что им стоит собрать, если их миллионы! „а и Я сам заслужил тоже,
чтобы муравьи на менЯ поработали.
     Ќесколько повыше муравейника, где в этот раз Я отдыхал, кто-то содрал с
дерева кору, и белаЯ древесина, довольно широкое кольцо, была покрыта густым
слоем смолы.  Љолечко прекращало движение соков,  и  дерево неминуемо должно
было погибнуть.  Ѓывает,  такие кольца на  деревьЯх делает дЯтел,  но  он не
может сделать так чисто.
     "‘корее всего,  -  подумал Я,  -  кому-нибудь нужна  была  кора,  чтобы
сделать коробочку длЯ сбора лесных Ягод".
     Ћтдохнув хорошо на  муравейнике,  Я  ушел и  вернулсЯ случайно к  нему,
когда стало совсем тепло и муравьи проснулись и поднЯлись наверх.
     џ  увидел на светлом пораненном смолистом кольце дерева какое-то темное
пЯтно и  вынул бинокль,  чтоб  рассмотреть подробней.  Ћказалось,  это  были
муравьи:  им зачем-то понадобилось пробитьсЯ через покрытую смолой древесину
вверх.
     Ќужно  долго  наблюдать,  чтобы  понЯть муравьиное дело.  Њного  раз  Я
наблюдал в  лесах,  что  муравьи  постоЯнно бегают  по  дереву,  к  которому
прислонен муравейник.  ’олько Я не обращал на это вниманиЯ:  велика ли штука
муравей,  чтобы разбиратьсЯ настойчиво,  куда и  зачем он бежит или лезет по
дереву.
     Ќо  теперь  оказалось,  что  не  отдельным муравьЯм  зачем-то,  а  всем
муравьЯм необходима была  эта  свободнаЯ дорога вверх по  стволу из  нижнего
этажа  дерева,   быть  может,   в  самые  высокие.   ‘молистое  кольцо  было
препЯтствием, и это поставило на ноги весь муравейник.
     ‚  сегоднЯшний день в  муравейнике была объЯвлена всеобщаЯ мобилизациЯ.
‚есь муравейник вылез наверх,  и все государство,  в полном составе, тЯжелым
шевелЯщимсЯ пластом собралось вокруг смолистого кольца.
     ‚переди шли  муравьи-разведчики.  Ћни  пытались пробитьсЯ наверх  и  по
одному застревали и погибали в смоле. ‘ледующий разведчик пользовалсЯ трупом
своего товарища,  чтобы продвинутьсЯ вперед.  ‚  свою  очередь,  он  делалсЯ
мостом длЯ следующего разведчика.
     Ќаступление шло широким,  развернутым строем и  до того быстро,  что на
наших глазах белое кольцо темнело и покрывалось черным: это передние муравьи
самоотверженно бросались в смолу и своими телами устилали путь длЯ других.
     ’ак  в  какие-нибудь  полчаса муравьи зачернили смолистое кольцо  и  по
этому бетону побежали свободно наверх по  своим делам.  Ћдна полоса муравьев
бежала вверх,  другаЯ вниз,  туда и сюда.  € закипела работа по этому живому
мосту, как по коре.


        ЌЋ—…‚Љ€ ‡Ђ‰–Ђ

     “тром со мной шла ‡иночка по заЯчьему следу.  ‚чера моЯ собака пригнала
этого зайца сюда прЯмо к нашей стоЯнке из далекого леса.  ‚ернулсЯ ли заЯц в
лес,  или осталсЯ пожить около людей где-нибудь в овражке?  Ћбошли мы поле и
нашли обратный след. Ћн был свеженький.
     - Џо этому следу он возвратилсЯ к себе в свой старый лес, - сказал Я.
     - ѓде же он ночевал, заЯц? - спросила ‡иночка.
     Ќа мгновенье вопрос ее сбил менЯ с толку, но Я опомнилсЯ и ответил:
     - ќто мы ночуем,  а зайцы ночью живут;  он ночью прошел здесь и дневать
ушел в лес;  там теперь лежит,  отдыхает. ќто мы ночуем, а зайцы днюют, и им
днем куда страшнее, чем ночью. „нем их всЯкий сильный зверь может обидеть.


        ‹џѓ“ЋЌЋЉ

     ‚ полднЯх от горЯчих лучей солнца стал плавитьсЯ снег. Џройдет два днЯ,
много три - и весна загудит. ‚ полднЯх солнце так распаривает, что весь снег
вокруг  нашего  домика  на  колесах покрываетсЯ какой-то  черной  пылью.  Њы
думали, где-то угли жгли. Џриблизил Я ладонь к этому грЯзному снегу, и вдруг
- вот  те  угли!  -  на  сером  снегу  стало  белое  пЯтно:  это  мельчайшие
жучки-прыгунки разлетелись в разные стороны.
     ‚  полдневных лучах на какой-нибудь час или два оживают на снегу разные
жучки-паучки,  блошки,  даже  комарики перелетывают.  ‘лучилось,  талаЯ вода
проникла в  глубь  снега и  разбудила спЯщего на  земле под  снежным одеЯлом
маленького розового лЯгушонка.  Ћн  выполз из-под  снега  наверх,  решил  по
глупости,   что  началась  настоЯщаЯ  весна,  и  отправилсЯ  путешествовать.
€звестно, куда путешествуют лЯгушки: к ручейку, к болотцу.
     ‘лучилось,   в   эту   ночь  как   раз  хорошо  припорошило,   и   след
путешественника легко можно было разобрать.
     ‘лед вначале был прЯмой,  лапка за лапкой к  ближайшему болотцу.  ‚друг
почему-то след сбиваетсЯ,  дальше больше и  больше.  Џотом лЯгушонок мечетсЯ
туда и  сюда,  вперед и назад,  след становитсЯ похожим на запутанный клубок
ниток.
     —то случилось?  Џочему лЯгушонок вдруг бросил свой прЯмой путь к болоту
и пыталсЯ вернутьсЯ назад?
     —тобы разгадать, распутать этот клубок, мы идем дальше и вот видим: сам
лЯгушонок, маленький, розовый, лежит, растопырив безжизненные лапки.
     ’еперь  все  понЯтно.   Ќочью  мороз  взЯлсЯ  за   вожжи  и   так  стал
подхлестывать, что лЯгушонок остановилсЯ, сунулсЯ туда-сюда и круто повернул
к теплой дырочке, из которой почуЯл весну.
     ‚  этот день мороз еще крепче натЯнул свои вожжи,  но ведь в  нас самих
было  тепло,  и  мы  стали  помогать весне.  Њы  долго грели лЯгушонка своим
горЯчим дыханием -  он все не оживал. Ќо мы догадались: налили теплой воды в
кастрюльку и опустили туда розовое тельце с растопыренными лапками.
     Љрепче,  крепче натЯгивай, мороз, свои вожжи - с нашей весной ты теперь
больше не справишьсЯ!  Ќе больше часу прошло, как наш лЯгушонок снова почуЯл
своим тельцем весну и шевельнул лапками. ‚скоре и весь он ожил.
     Љогда грЯнул гром  и  всюду зашевелились лЯгушки,  мы  выпустили нашего
путешественника в то самое болотце,  куда он хотел попасть раньше времени, и
сказали ему в напутствие:
     - †иви, лЯгушонок, только, не знаЯ броду, не суйсЯ в воду.


        Љ“ђ€–Ђ ЌЂ ‘’Ћ‹ЃЂ•

     ‚есной соседи подарили нам четыре гусиных Яйца,  и  мы  подложили их  в
гнездо нашей черной курицы,  прозванной Џиковой „амой. Џрошли положенные дни
длЯ  высиживаниЯ,  и  ЏиковаЯ „ама  вывела  четырех желтеньких гуськов.  Ћни
пищали,  посвистывали совсем по-иному, чем цыплЯта, но ЏиковаЯ „ама, важнаЯ,
нахохленнаЯ,  не  хотела ничего замечать и  относилась к  гусЯтам с  той  же
материнской заботливостью, как к цыплЯтам.
     Џрошла  весна,  настало  лето,  везде  показались  одуванчики.  Њолодые
гуськи,  если шеи вытЯнут,  становЯтсЯ чуть ли  не  выше матери,  но все еще
ходЯт  за  ней.  Ѓывает,  однако,  мать  раскапывает лапками землю  и  зовет
гуськов,  а они занимаютсЯ одуванчиками,  тукают их носами и пускают пушинки
по  ветру.  ’огда ЏиковаЯ „ама начинает поглЯдывать в  их  сторону,  как нам
кажетсЯ,  с  некоторой долей  подозрениЯ.  Ѓывает,  часами,  распушеннаЯ,  с
квохтаньем,  копает она, а им хоть бы что, только посвистывают и поклевывают
зеленую травку.  Ѓывает,  собака захочет пройти куда-нибудь мимо нее, - куда
тут!  ЉинетсЯ на собаку и прогонит.  Ђ после и поглЯдит на гуськов,  бывает,
задумчиво поглЯдит...
     Њы  стали следить за  курицей и  ждать такого событиЯ,  после которого,
наконец,  она догадаетсЯ, что дети ее вовсе даже на кур не похожи и не стоит
из-за них, рискуЯ жизнью, бросатьсЯ на собак.
     €  вот однажды у нас на дворе событие это случилось.  Џришел насыщенный
ароматом цветов  солнечный июньский день.  ‚друг  солнце померкло,  и  петух
закричал.
     - Љвох, квох! - ответила петуху курица, зазываЯ своих гусЯт под навес.
     - Ѓатюшки,  туча-то  какаЯ  находит!  -  закричали хозЯйки и  бросились
спасать развешанное белье.
     ѓрЯнул гром, сверкнула молниЯ.
     - Љвох, квох! - настаивала курица ЏиковаЯ „ама.
     €  молодые гуси,  поднЯв высоко шеи свои,  как четыре столба,  пошли за
курицей под навес.  “дивительно нам было смотреть,  как по приказанию курицы
четыре  высоких,  как  сама  курица,  гусенка сложились в  маленькие штучки,
подлезли под  наседку и  она,  распушив перьЯ,  распластав крыльЯ над  ними,
укрыла их и угрела своим материнским теплом.
     Ќо гроза была недолгаЯ.  ’уча пролилась,  ушла,  и солнце снова засиЯло
над  нашим маленьким садом.  Љогда с  крыш перестало литьсЯ и  запели разные
птички,  это услыхали гусЯта под курицей, и им, молодым, конечно, захотелось
на волю.
     - Ќа волю, на волю! - засвистали они.
     - Љвох-квох! - ответила курица.
     € это значило:
     - Џосидите немного, еще очень свежо.
     - ‚от еще! - свистели гусЯта. - Ќа волю, на волю!
     €  вдруг поднЯлись на ногах и поднЯли шеи,  и курица поднЯлась,  как на
четырех столбах, и закачалась в воздухе высоко от земли.
     ‚от с  этого разу все и  кончилось у  Џиковой „амы с гусЯми:  она стала
ходить отдельно,  гуси отдельно,  видно,  тут  только она все понЯла,  и  во
второй раз ей уже не захотелось попасть на столбы.


        ‚›‘ЉЋ—ЉЂ

     Ќаша охотничьЯ собака,  лайка,  приехала к нам с берегов Ѓии, и в честь
этой сибирской реки так и  назвали мы ее Ѓией.  Ќо скоро эта ЃиЯ почему-то у
нас превратилась в Ѓьюшку, Ѓьюшку все стали звать ‚ьюшкой.
     Њы  с  ней  мало охотились,  но  она прекрасно служила у  нас сторожем.
“йдешь на охоту, и будь уверен: ‚ьюшка не пустит чужого.
     ‚еселаЯ собачка эта ‚ьюшка,  всем нравитсЯ:  ушки,  как рожки,  хвостик
колечком,  зубки беленькие,  как чеснок. „остались ей от обеда две косточки.
ЏолучаЯ подарок, ‚ьюшка развернула колечко своего хвоста и опустила его вниз
поленом.  ќто у нее означало тревогу и начало бдительности,  необходимой длЯ
защиты, - известно, что в природе на кости есть много охотников. ‘ опущенным
хвостом ‚ьюшка вышла на траву-мураву и  занЯлась одной косточкой,  другую же
положила рЯдом с собой.
     ’огда,  откуда ни возьмись,  сороки:  скок,  скок!  -  и  к самому носу
собаки.  Љогда же ‚ьюшка повернула голову к одной -  хвать!  другаЯ сорока с
другой стороны хвать! - и унесла косточку.
     „ело  было  поздней осенью,  и  сороки вывода этого  лета  были  совсем
взрослые. „ержались они тут всем выводком, в семь штук, и от своих родителей
постигли все тайны воровства.  Ћчень быстро они оклевали украденную косточку
и, недолго думаЯ, собрались отнЯть у собаки вторую.
     ѓоворЯт,  что в семье не без урода, то же оказалось и в сорочьей семье.
€з семи сорок одна вышла не то чтобы совсем глупенькаЯ,  а как-то с заскоком
и  с  пыльцой в  голове.  ‚от  сейчас то  же  было:  все  шесть сорок повели
правильное наступление,  большим полукругом,  поглЯдываЯ друг  на  друга,  и
только одна ‚ыскочка поскакала дуром.
     - ’ра-та-та-та-та! - застрекотали все сороки.
     ќто у них значило:
     - ‘качи назад, скачи как надо, как всему сорочьему обществу надо!
     - ’ра-лЯ-лЯ-лЯ-лЯ! - ответила ‚ыскочка.
     ќто у нее значило:
     - ‘качите как надо, а Я - как мне самой хочетсЯ.
     ’ак  за  свой  страх и  риск ‚ыскочка подскакала к  самой ‚ьюшке в  том
расчете,  что  ‚ьюшка,  глупаЯ,  броситсЯ на  нее,  выбросит кость,  она  же
изловчитсЯ и кость унесет.
     ‚ьюшка, однако, замысел ‚ыскочки хорошо понЯла и не только не бросилась
на нее,  но,  заметив ‚ыскочку косым глазом,  освободила кость и поглЯдела в
противоположную сторону,  где правильным полукругом, как бы нехотЯ - скок! и
подумают - наступали шесть умных сорок.
     ‚от это мгновение,  когда ‚ьюшка отвернула голову, ‚ыскочка улучила длЯ
своего нападениЯ.  Ћна  схватила кость и  даже  успела повернутьсЯ в  другую
сторону, успела ударить по земле крыльЯми, поднЯть пыль из-под травы-муравы.
     €  только бы еще одно мгновение,  чтобы поднЯтьсЯ на воздух,  только бы
одно  мгновеньишко!  ‚от  только,  только бы  поднЯтьсЯ сороке,  как  ‚ьюшка
схватила за хвост и кость выпала...
     ‚ыскочка вырвалась,  но  весь  радужный длинный сорочий хвост осталсЯ у
‚ьюшки в зубах и торчал из пасти ее длинным острым кинжалом.
     ‚идел ли кто-нибудь сороку без хвоста?  ’рудно даже вообразить,  во что
превращаетсЯ эта блестЯщаЯ пестраЯ и проворнаЯ воровка Яиц, если ей оборвать
хвост.   Ѓывает,  деревенские  озорные  мальчишки  поймают  слепнЯ,  воткнут
соломинку и  пустЯт эту крупную сильную муху лететь с таким длинным хвостом,
- гадость ужаснаЯ!  Ќу,  так вот,  это муха с  хвостом,  а тут -  сорока без
хвоста;  кто удивилсЯ мухе с хвостом, еще больше удивитсЯ сороке без хвоста.
Ќичего сорочьего не  остаетсЯ тогда в  этой птице,  и  ни  за  что в  ней не
узнаешь не только сороку, а и какую-нибудь птицу: это просто шарик пестрый с
головкой.
     ЃесхвостаЯ ‚ыскочка села на  ближайшее дерево,  все  другие шесть сорок
прилетели к ней. € было видно по всему сорочьему стрекотанию, по всей суете,
что нет в сорочьем быту большего сраму, как лишитьсЯ сороке хвоста.


        •ђЋЊЉЂ

     Џлыву на  лодочке,  а  за  мной по  воде плывет •ромка -  моЯ подсаднаЯ
охотничьЯ уточка.  ќта уточка вышла из диких уток,  а теперь она служит мне,
человеку,  и  своим  утиным криком подманивает в  мой  охотничий шалаш диких
селезней.
     Људа Я ни поплыву,  всюду за мной плывет •ромка.  ‡айметсЯ чем-нибудь в
заводи, скроюсь Я за поворотом от нее, крикну: "•ромка!", и она бросит все и
подлетает опЯть к моей лодочке. € опЯть - куда Я, туда и она.
     ѓоре нам было с  этой •ромкой!  Љогда вывелись утЯта,  мы  первое времЯ
держали их в кухне. ќто пронюхала крыса, прогрызла дырку в углу и ворвалась.
Ќа утиный крик мы прибежали как раз в то времЯ, когда крыса тащила утенка за
лапку в свою дырку.  “тенок застрЯл,  крыса убежала, дырку забили, но только
лапка у нашего утенка осталась сломаннаЯ.
     Њного трудов положили мы,  чтобы вылечить лапку;  свЯзывали, бинтовали,
примачивали, присыпали - ничего не помогло: утенок осталсЯ хромым навсегда.
     ѓоре хромому в мире всЯких зверушек и птиц: у них что-то вроде закона -
больных не лечить, слабого не жалеть, а убивать. ‘вои же утки, свои же куры,
индюшки,  гуси -  все норовЯт тюкнуть •ромку.  Ћсобенно страшны были гуси. €
что ему,  кажетсЯ, великану, такаЯ безделушка утенок, - нет, и гусь с высоты
своей норовит обрушитьсЯ на каплюшку и сплюснуть, как паровой молот.
     Љакой умишко может быть у маленького хромого утенка, но все-таки и он в
своей головенке величиной в лесной орех сообразил, что единственное спасение
его в человеке.
     €  нам по-человечески было жалко его:  эти беспощадные птицы всех пород
хотЯт лишить его жизни, а чем он виноват, если крыса вывернула ему лапку?
     € мы по-человечески полюбили маленькую •ромку.
     Њы взЯли ее под защиту, и она стала ходить за нами, и только за нами. €
когда  выросла она  большаЯ,  нам  не  нужно  было  ей,  как  другим  уткам,
подстригать крыльЯ. „ругие утки, дикари, считали дикую природу своей родиной
и всегда стремились туда улететь. •ромке некуда было улетать от нас.
     „ом человека стал ее домом.
     ’ак •ромка в люди вышла.
     ‚от почему теперь,  когда Я плыву на лодочке своей на утиную охоту, моЯ
уточка сама плывет за мной. Ћтстанет, снимаетсЯ с воды и подлетает. ‡айметсЯ
рыбкой в заводи,  заверну Я за кусты,  скроюсь, и только крикну: "•ромка!" -
вижу, летит моЯ птица ко мне.


        ‚…ђ•ЋЏ‹Ђ‚ЉЂ

     Ќа воде дрожит золотаЯ сеть солнечных зайчиков.  ’емно-синие стрекозы в
тростниках и  елочках хвоща.  €  у каждой стрекозы есть своЯ хвощеваЯ елочка
или тростинка: слетит и на нее непременно возвращаетсЯ.
     Ћчумелые вороны вывели птенцов и теперь сидЯт, отдыхают.
     ‹истик,  самый маленький,  на паутинке спустилсЯ к реке и вот крутитсЯ,
вот-то крутитсЯ.
     ’ак Я  еду тихо вниз по реке на своей лодочке,  а  лодочка у  менЯ чуть
потЯжеле этого  листика,  сложена  из  пЯтидесЯти двух  палочек  и  обтЯнута
парусиной.  ‚есло к  ней одно -  длиннаЯ палка,  и  на  концах по лопаточке.
Љаждую лопаточку окунаешь попеременно с  той и другой стороны.  ’акаЯ легкаЯ
лодочка,  что  не  нужно никакого усилиЯ:  тронул воду лопаточкой,  и  лодка
плывет, и до того неслышно плывет, что рыбки ничуть не боЯтсЯ.
     —его,  чего  только не  увидишь,  когда тихо едешь на  такой лодочке по
реке!
     ‚от грач,  перелетаЯ над рекой,  капнул в воду,  и это известково-белаЯ
каплЯ, тукнув по воде, сразу же привлекла внимание мелких рыбок-верхоплавок.
‚  один миг  вокруг грачиной капли собралсЯ из  верхоплавок настоЯщий базар.
‡аметив это сборище,  крупный хищник - рыба-шелеспер - подплыл и хвать своим
хвостом по  воде  с  такою силой,  что  оглушенные верхоплавки перевернулись
вверх  животами.   Ћни  бы   через  минуту  ожили,   но  шелеспер  не  дурак
какой-нибудь,  он  знает,  что не так-то часто случаетсЯ,  что грач капнет и
столько дурочек соберетсЯ вокруг одной капли:  хвать одну,  хвать другую,  -
много поел,  а какие успели убратьсЯ,  впредь будут жить, как ученые, и если
сверху им капнет что-нибудь хорошее,  будут глЯдеть в  оба,  не пришло бы им
снизу чего-нибудь скверного.


        ќ’Ђ†€ ‹…‘Ђ