ишь ничтожнейшую часть того, что есть и чего еще не знают".
     €так,  пейте  из  источника  знаний,  пейте  из  кладезЯ  мудрости,  он
неисчерпаем, и  чем  больше  у  вас  жажды  к  знаниЯм,  тем  больше  в  вас
пантагрюэлизма!
     Ћднако вечнаЯ неуспокоенность вашего разума,  вечнаЯ  неутомимаЯ  жажда
знаний, котораЯ мучит вас, не делает  вас  еще  до  конца  пантагрюэлистами.
Ќужно еще нечто. —то же это такое? - Ћлимпийское  спокойствие  вашего  духа.
Џоднимитесь над суетой сует всех мелких страстей человеческих, станьте  выше
их, не омрачайте свою жизнь тщеславием, злобой, завистью. ‚зглЯните на  ваши
волнениЯ, тревоги, заботы с высоты вечности, и они вам покажутсЯ ничтожными.
Џраво, жизнь такаЯ драгоценнаЯ и  такаЯ  уникальнаЯ  вещь,  что  портить  ее
суетой житейских треволнений неразумно.
     Џотому ђабле весел. Џотому он не только осмеивает, но и смеетсЯ.
     ‘мех  нельзЯ  было  изгнать  из  жизни,  его  нельзЯ  было  изгнать  из
искусства.
     ђабле - оптимист по мировоззрению, по восприЯтию мира, он  оптимист  по
своему художественному методу, по способу изображать  мир.  Ћружие  ђабле  -
смех. ќто не только  средство  уничтожениЯ  идейных  врагов,  но  и  могучее
средство утверждениЯ жизни. Ѓудем  же  смеЯтьсЯ,  ибо  смех  есть  достоЯние
сильных!
     Љнигу ђабле нельзЯ назвать романом в современном значении этого  слова.
‚ ней нет четкого развитиЯ сюжета,  многосторонней  характеристики  образов.
Ђвтор менее всего занимаетсЯ психологией героев. Ќе  в  том  он  видел  свою
задачу.
     Џравда,  неповторимое  своеобразие  речи  персонажа   неожиданно   Ярко
освещает перед читателем живого человека во всей его индивидуальности.
     ђоман ђабле построен на основе развитиЯ  не  характеров,  не  жизненных
ситуаций,  а  идей.  ђазвитие  идей  -  вот  та  внутреннЯЯ  свЯзь,  котораЯ
объединЯет все элементы книги и делает из нее  нечто  целое,  единое.  ђабле
облекал  идеи  в  форму  художественного  шаржа,  карикатуры,   гротеска   и
буффонады.
     ‘мешное в шарже вызывает  чувство  симпатии,  смешное  в  карикатуре  -
презрение.
     Љороли-великаны (ѓрангузье, ѓаргантюа, Џантагрюэль) - это шарж, имевший
народное происхождение. ђабле хотел, чтобы  читатель  любил  его  великанов,
смеЯсь добрым смехом. Ѓез веселости не было бы пантагрюэлизма.
     Љарикатурны образы  королей  Џикрохола  и  Ђнарха,  карикатурны  образы
монахов, судейских чиновников, католиков и протестантов,  предстающих  перед
читателем в облике папоманов и папефигов...
     €злюбленный литературный прием ђабле - гротеск.  Љ  гротеску  относитсЯ
прежде всего фантастическаЯ несообразность,  когда  одним  предметам  даютсЯ
качества и свойства  других  предметов  (колбасы  живут,  как  люди;  гвозди
растут, как трава; замерзшие слова; фантастическое существо ѓастер и т. п.).
     ђабле любил прибегать к точности в деталЯх, и это тоже становитсЯ одним
из сатирических приемов. Ќапример, подробный отчет о  том,  сколько  всЯкого
добра пошло на костюм ребенка ѓаргантюа, или сообщение о том, как один  врач
"в несколько часов вылечил  девЯть  дворЯн  от  болезни  свЯтого  ”ранциска"
(бедности).  €ли  описание  следующей  ситуации,  где  точное   установление
количества сравниваемых  предметов  вызывает  поистине  гомерический  хохот:
"Њежду тем сиенец вовремЯ снЯл штаны, ибо тут  же  он  наложил  такую  кучу,
какой не наложить девЯти быкам и четырнадцати архиепископам, вместе взЯтым".
     —асто писатель обращалсЯ к приемам излюбленных в его  времЯ  Ярмарочных
представлений - фарса или буффонады.  ‡десь  чисто  внешний,  зрелищный  вид
комизма (эпизод с колоколами ‘обора Џарижской богоматери).
     ‘равнениЯ, метафоры, эпитеты, которые писатель использует, повествуЯ  о
жизни и приключениЯх своих героев, всегда увЯзаны с основными целЯми  книги.
Љрепкой, веселой,  грубоватой  шуткой  он  уничтожает  идейных  противников.
ђассказав, например, о том, что ненавистные  ему  сорбонники  дали  обет  не
мытьсЯ и не утирать себе носы, он сообщает: "‚о  исполнение  данных  обетов,
они до сих пор пребывают грЯзными и сопливыми". € люди,  прочитавшие  книгу,
не могли без улыбки глЯдеть на важных богословов: "Ћни сопливы!"
     ’ончайшим  средством  критики  христианских  канонических  текстов,   a
следовательно, и самой религии становитсЯ в руках ђабле  пародиЯ.  ‚  первой
главе книги перечислЯютсЯ имена пЯтидесЯти девЯти королей,  совсем  так  же,
как в Ѓиблии имена иудейских патриархов и царей (Ђвраам родил €саака,  €саак
родил €акова и т. д.). ‡ачем понадобилось это писателю? ЋказываетсЯ,  затем,
чтобы в конце главы задать читателю в самой безобидной форме опасный вопрос:
"Ќе веритсЯ вам, что ли?" ‚ы будете смеЯтьсЯ, разгадав тайный замысел ђабле,
он же с притворной строгостью прикрикнет на вас: "Џерестаньте же хихикать  и
помните, что правдивее …вангелиЯ ничего нет на свете". Њы эту фразу взЯли из
другого места книги, но не нарушили логическую свЯзь мыслей писателЯ.
     €здеваЯсь над средневековой наукой, над  богословскими  и  юридическими
сочинениЯми, обильно уснащенными цитатами и ссылками на античные  авторитеты
или  ‘вЯщенное  писание,  ђабле  неоднократно  пародирует  манеру   "ученых"
рассуждений, однако сами но себе встречающиесЯ  в  романе  ссылки  и  цитату
(точнее  -  большаЯ  их  часть)  свидетельствуют  о  громадной  начитанности
писателЯ.
     Њногочисленные каламбуры, игра слов - все направлено у  ђабле  к  одной
цели. ‘лово gentilhommes - дворЯне - он переделывает на gen - pill - hommes,
и дворЯне уже  предстают  как  грабители  (русский  переводчик  нашел  этому
остроумную  параллель  -  "д-‚Ћђ-Янчики").  „аже  имена  свЯтых  служат   на
страницах романа ђабле развенчиванию церкви и религии. ’акова  свЯтаЯ  Ќитуш
(свЯтаЯ Ќедотрога). ЉлЯтвы, ругательства с упоминанием  различных  свЯтых  в
устах его героев выглЯдЯт также отнюдь не благочестиво.  ђабле  не  лиричен.
—увствительность чужда его таланту. Ћн бывает серьезен,  иногда  трогателен,
когда рассказывает о  "простодушии  исполненном  облике"  своего  ѓаргантюа,
когда говорит о печалЯх народных, но он спешит отогнать от  себЯ  набежавшую
грусть и снова веселой шуткой смешит своего читателЯ. Ћднако ђабле поэт. …го
мысль, его образы достигают  порой  эпического  величиЯ.  Џроза  его  иногда
приобретает  четкий  ритм,  он  использует  звуковую  окраску   слова   (см.
великолепное описание бури в XVIII главе книги —етвертой).
     ђабле часто непристоен. Ќепристоен  нарочито,  непристоен  из  гневного
протеста против церковного аскетизма и ставшей  фальшивой  фикцией  в  руках
средневековых тартюфов морали.
     Љнигу ђабле нельзЯ просто прочитать, ее нужно читать, и  не  один  раз,
вдумыватьсЯ, входить  в  интимный  мир  автора.  Ћна  подобна  симфонической
музыке. —ем больше ее слушаешь, тем больше она говорит уму и сердцу. Љстати,
ђабле, пожалуй, первый из прозаиков ”ранции обратил внимание на  музыкальную
сторону слова. ‘лово его поет.  ‚  звуке  скрыт  особый  смысл.  ‡десь  тоже
головоломка, загадка. Ѓрат  †ан  называет  свое  идеальное  "государство"  -
’елем. Џантагрюэль и его спутники отправлЯютсЯ в дальнее плавание на корабле
"’аламега". —то это, случайное звуковое сходство? “  ђабле  все  с  умыслом.
Џораздумайте,  читатель,  может  быть,  и  нападете  на  мысль  о  том,  что
шутники-то едут искать "желанного",  искать  счастьЯ,  идеального  общества,
свободного  от  пороков  и  зла.  €  возглавлЯет  этот   поход   Џантагрюэль
("‚сежаждущий"), жаждущий  знаний  (ведь  только  разум  и  знаниЯ  приведут
человечество в мир счастьЯ, по  идее  гуманистов),  и  ЃожественнаЯ  Ѓутылка
скажет: "’ринк" - звукоподражание. “дарьте палочкой по стеклЯнной посуде, вы
услышите этот звук. Ќо вместе с тем это значит и "пей!". € жрица растолкует:
пей знание, мудрость, силу.
     ‘ Џантагрюэлем и  его  спутниками  беседует  ќнтелехиЯ.  ‚  переводе  с
греческого - значит "‘овершенство". Љто это?  †енщина?  -  Ќет,  философский
термин. ћнаЯ красавица (ей ведь всего только тысЯча восемьсот лет,  как  раз
столько, сколько отделЯет век ђабле от века ЂристотелЯ) питаетсЯ антитезами,
категориЯми, абстракциЯми и ничем другим. ђабле  осмеивает  увлечение  своих
современников  идеалистическим  суемудрием.   Ќо   этим   не   исчерпываетсЯ
аллегориЯ. Ќужен целый трактат, чтобы  рассказать  современному  читателю  о
всех гранЯх его многообъемной символики.
     ђабле воевал со средневековьем, пользуЯсь его  же  оружием.  ѓротескные
символы  ђабле  напоминают  подчас  особый  вид   орнамента   со   странными
диковинными  переходами  одного  вида  животных  в  другой,  с   причудливым
сочетанием несообразностей.
     ‘оздатель "ѓаргантюа и ЏантагрюэлЯ" поистине может почитатьсЯ одним  из
основателей французского  литературного  Языка.  ‘енеан,  автор  двухтомного
исследованиЯ "џзык ђабле", пишет: "€ностранные обороты, классические  Языки,
Языки ‚озрождениЯ, французский Язык всех времен и всех провинций - все здесь
нашло свое место и свою форму, нигде  не  производЯ  впечатлениЯ  какой-либо
несвЯзности или несоответствиЯ. ќто всегда Язык самого ђабле".
     ђабле любил само слово. ‚ нем жил и писатель  и  лингвист.  €ногда  он,
увлекаЯсь, забывал о том, что, собственно, хотел сказать. ‘лово уводило  его
в сторону, он любовалсЯ им. Ћно сверкало, звенело,  открывалось  умственному
взору  все  новыми  и  новыми  сторонами.  Ђнатоль  ”ранс  восхищалсЯ   этой
влюбленностью писателЯ в слово: "Ћн пишет играючи, словно  забавы  ради.  Ћн
любит, он боготворит слова. „о чего же чудесно наблюдать, как он  нанизывает
их одно на другое! Ћн не может, не в силах остановитьсЯ".
     ђабле сыграл огромную роль в истории общественной  мысли  ”ранции.  “же
современники его видели в нем выдающеесЯ Явление своего века. €мЯ его  стало
популЯрным в народе, с ним свЯзывали различные  легенды  и  антиклерикальные
анекдоты.
     ђабле  незримо  присутствует   во   всех   значительных   произведениЯх
французской литературы  последних  четырех  столетий.  "ђабле  -  наш  общий
учитель", - признавалсЯ  Ѓальзак.  ‚  несравненных  по  мастерству  "Ћзорных
рассказах" он шел  от  своего  "достойного  соотечественника,  вечной  славы
’урени - ”рансуа ђабле".
     ѓрандиознаЯ тень ђабле зрима и в "Ћстрове пингвинов" ЂнатолЯ ”ранса,  и
в "Љола Ѓрюньоне" ђомена ђоллана.
     ђабле глубоко  национален.  ќто  француз  до  мозга  костей.  Ћн  часто
подшучивает в своей книге над соотечественниками, но он их  любит.  Ћни  "по
природе своей жизнерадостны, простодушны, приветливы и всеми любимы".  €  он
сам такой же. Њожет быть, эта  его  национальнаЯ  самобытность  помогла  ему
стать писателем общечеловеческого масштаба. Љто  же  из  образованных  людей
мира не знает  сейчас  ђабле?  Џравда,  он  очень  труден  длЯ  перевода  на
иностранные Языки. …го игра со словом, его умение находить в  слове  десЯтки
смысловых оттенков, столбцами выписывать эпитеты, строить из  них  шутовские
парады  ради  озорства  гениЯ,  которому  ничего   не   стоит   переворошить
многотысЯчный лексикон, чтобы мгновенно  найти  искомое  слово,  -  все  это
создает трудно преодолимые преграды длЯ переводчика. Ќадо очень хорошо знать
богатства своего родного Языка, чтобы найти в нем соответствующие параллели.
     ђусскаЯ переводческаЯ школа совершила поистине чудо. Њы  имеем  в  виду
предлагаемый читателю перевод H. M. ‹юбимова. ђабле стал  почти  русским.  €
это отрадно, потому что ђабле по духу, по всему миру своих идей близок нам.
     ‚  1532  году  в  "Џантагрюэлистическом   пророчестве"   ђабле   писал:
"‚еличайшее безумие мира считать, что звезды существуют  лишь  длЯ  королей,
пап и больших господ, а не длЯ бедных и страждущих".
     ‡везды длЯ бедных и страждущих! ќто то, во имЯ чего мы трудимсЯ. Љак же
мы можем не ценить человека, который из дали веков говорит нам свое "да!", и
этот  человек  к  тому  же  гениальный   писатель,   создавший   бессмертное
произведение искусства!