Ђлександр ђомаданов. Људа дует ветер?

Ћцените этот текст:
Ђлександр ђомаданов. Људа дует ветер?

---------------------------------------------------------------
 (Ђлексрома)
---------------------------------------------------------------


ѓород "Ќ"

   Ћсенью 19.. года  ветер  дальних  странствий  занес  менЯ  в
маленький испанский городок H. „аже не могу сказать, как звучит
название  этого  странного  места по-русски, потому что буква H
(h) в испанском Языке не произноситсЯ. ‚от  и  получаетсЯ,  что
по-русски  город  "ќн",  а  по-испански  -- пустой звук. Љстати
заметить, Я  даю  ему  здесь  такое  имЯ  не  потому,  что  это
литературный  прием,  а  просто  по  причине того, что от всего
названиЯ запомнил только первую букву.
    Ћ существовании этого оторванного от туристских магистралей
места Я узнал из путеводителЯ по ‹а-Њанче,  где  было  сказано,
что  есть  у них один небольшой город, в котором стоЯт ветрЯные
мельницы, увековеченные Њигелем де  ‘ервантес  ‘ааведра  в  его
бессмертном  произведении.  ’ам  же,  кстати, утверждалось, что
"„он Љихот ‹аманчский" -- самаЯ популЯрнаЯ книга всех времен  и
народов,  если не считать Ѓиблию и Љоран. Ќо не буду понапрасну
заинтриговывать читателЯ и сразу скажу, что с виду эти мельницы
великолепно сохранились, но давно бездействуют. ЏолучаетсЯ, что
справедливость все-таки побеждает, хотЯ и задним числом.
           —ерез два месЯца по возвращении  из  той  поездки  Я
просмотрел   видеокассету,   на   которую   заснЯл  легендарные
мельницы, и заметил нечто ускользнувшее от  моего  вниманиЯ  во
времЯ   съемки  видеофильма.  €  это  "нечто"  навело  менЯ  на
размышлениЯ... Ћднако начну по порЯдку.

    ЏонЯтно, что Я не мог проехать мимо такого  знаменательного
места,  и,  не  долго  думаЯ,  направил колеса своего железного
"ђоссинанта" в город Ќ. „орога вытЯгивалась стрелой и проходила
по выжженной красноземной степи, в конце которой поднимались до
тучных,  как  перины,  облаков   огромные   пологие   холмы   с
миниатюрными  силуэтами  ветрЯных  мельниц  на вершине. Џо этой
дороге Я проехал  больше  часа,  не  увидев  никаких  признаков
жизни:  даже  птиц  не  было  заметно,  и  главное,  на всем ее
протЯжении мне не встретилось ни  одной  другой  машины.  —ерез
какое-то времЯ стало казатьсЯ, что Я еду из ниоткуда в никуда и
непонЯтно  зачем.  Ќо  вот,  поднЯвшись на невысокий, но крутой
пригорок, Я увидел вдали маленький провинциальный городок...

           ѓород H оказалсЯ самым безлюдным и странным  местом,
которое Я когда-либо видел в своей жизни. Ѓезлюдным он, правда,
был   по  вполне  понЯтной  причине:  Я  попал  в  него  в  час
послеобеденной сиесты -- все магазины и кабаки были закрыты,  и
город  спал  крепким сладким сном. ’уристов там тоже не было по
случаю мертвого сезона. ‚ воздухе висела полнаЯ тишина, и  даже
собаки  не  лаЯли,  чтобы не тревожить своих спокойно дремлющих
хозЯев. (Ќе сочтите за кощунство, но если вы верите в загробную
жизнь и вам  вдруг  предложат  выбирать,  куда  отправитьсЯ  на
вечный покой, Я рекомендую именно этот тихий городок).
   Ђ  странным  город  H  был  по причине своей архитектуры: он
стоЯл у подножиЯ холма, увенчанного осроверхими  мельницами,  и
поднималсЯ  круто  вверх  низкими одноэтажными белыми домиками,
которые плотно лепились друг к другу, образуЯ  сплошные  стены.
ќти   стены   издали  походили  на  Ярусы,  разделенные  узкими
улочками, и мне  тут  же  представилсЯ  длинноногий  тощий  „он
Љихот,  который  шагает  по  этим  Ярусам,  как  по ступенЯм, к
вершине холма, чтобы сразитьсЯ с грозными великанами в  обличии
ветрЯных мельниц.
   Ќо  самым  странным  в  этом безмолвно спЯщем городишке была
расцветка его домов: сами дома, как Я уже сказал, были белые, а
внизу по стенам вдоль всей улицы  на  уровне  моего  поЯса  шла
Ярко-синЯЯ   полоса.   "‘юр   какой-то",   --   пробормотал  Я,
останавливаЯсь закурить. € только Я закурил, мне в голову,  как
это часто бывает после первой затЯжки, пришла новаЯ мысль, даже
не  мысль,  а  ощущение: Я понЯл, что этот бело-синий городок с
его безмолвной пустотой останетсЯ на всю жизнь моим самым Ярким
воспоминанием об €спании, словно Я ехал в эту страну именно  за
ним, а не за кабаком, в котором великий "Ernesto" пил пиво (как
оказалось,  в  Њадриде  •емингуэй не пропустил ни одной пивной,
если верить памЯтным табличкам), не за "Ћбнаженной  махой",  не
за   корридой,   не   за   ‘евильей,  не  за  фламенко,  не  за
Љоста-дель-‘оль, не за домом в Њалаге, где родилсЯ  Џикассо,  и
не за сказочной Ђльгамброй.
   џ  поднЯлсЯ  до  краЯ  города  у  самой вершины холма, и мое
ощущение еще больше окрепло, когда Я увидел небольшую брусчатую
площадь, котораЯ  как-то  непонЯтно  плавно  выгибалась  сверху
вниз,  справа  налево и сзади наперед, повторЯЯ своими изгибами
своеобразный  профиль  холма.  Ћна  была   выложена   странными
дугообразными  камнЯми,  которые  веером  расходились от менЯ в
разные стороны, в какую бы точку площади  Я  не  становилсЯ.  ‚
центре  этой  площади  одиноко  стоЯл  без  всЯкого постамента,
вырастаЯ, как дерево, прЯмо из камнЯ, прЯмоугольный  фонарь  на
тонкой  железной ножке. ‚ысотой он был примерно с менЯ, если не
ниже... Љогда Я его увидел,  мне  почему-то  захотелось  горько
заплакать, до сих пор не пойму, почему.
   ‚зЯв  себЯ в руки, Я оглЯделсЯ: с одной стороны чуть выше за
площадью начинались ветрЯные мельницы из белого камнЯ,  которые
по  сравнению  с  игрушечными  домиками  и  маленьким фонарем и
правда выглЯдели  устрашающими  великанами,  с  другой  стороны
площадь  обрамлЯла  невысокаЯ  белаЯ стена с Ярко-синей полосой
понизу, с третьей был обрыв за низеньким каменным парапетом,  а
с  четвертой открывалась панорама на холмы ‹а-Њанчи с контурами
мельниц на вершинах.  €  опЯть  Я  увидел  нечто  странное:  на
пронзительно-голубом   небе  висела  рванаЯ  темно-сераЯ  туча,
сквозь дыры которой пробивалось несколько неЯрких лучей, и  все
эти  лучи по неведомой причине освещали только вершины холмов с
мельницами, как будто невидимый  экскурсовод  указывал  на  них
гигантской лазерной указкой.
   €  тут  мне  стало настолько не по себе, что по спине прошел
холод, а волосы на голове слегка зашевелились:  до  менЯ  вдруг
дошло,  что  Я  и  сам стою на вершине одного из таких холмов в
луче солнечного света... џ поднЯл вверх глаза, и в них  ударила
ослепительнаЯ  вспышка,  словно  мне  кто-то  запрещал смотреть
туда... џ еще раз оглЯделсЯ по сторонам,  пытаЯсь  отогнать  от
себЯ  навЯзчивых  солнечных  зайчиков,  и  только  тут осознал,
почему этот город мне сразу показалсЯ знакомым: просто Я  здесь
родилсЯ  и  прожил  всю жизнь до настоЯщего днЯ, и проживу весь
остаток своей жизни, и никуда Я  из  этого  города  никогда  не
уезжал,   а   все   остальные   города  --  Њосква,  ‹енинград,
‘евастополь, ‚олгоград,  Њинск,  ’аллин,  •ельсинки,  Ѓухарест,
‘офиЯ,  ‡агреб,  –юрих,  †енева,  Џариж,  ђим,  Њилан, ‚енециЯ,
Ќью-‰орк, ‚ашингтон, ”иладельфиЯ, Љвебек,  Њонреаль,  Њадрид  и
даже  Љурмайер  у подножиЯ Њонблана -- мне только приснились во
времЯ сладкой полуденной сиесты.


‡аговор молчаниЯ испанских грандов

   џ вот почему еще так подробно описал этот город H: во  времЯ
видеосъемки  там произошла путаница с кнопкой "‡апись", и когда
Я думал, что включаю камеру, наводЯ  ее  на  разные  интересные
объекты, Я ее на самом деле выключал, а когда заканчивал съемку
и опЯть нажимал на кнопку, чтобы отключить камеру, она на самом
деле  включалась  и,  болтаЯсь у менЯ на плече вниз объективом,
добросовестно снимала камни у менЯ под  ногами.  ’ак  что  весь
город  Ќ  осталсЯ в видеопамЯти брусчатой мостовой, колышущейсЯ
на экране телевизора в такт моим шагам. Ќо теперь  Я,  кажетсЯ,
хоть  отчасти  восстановил  утерЯнную картину города, добавив к
ней, к тому же, свои ощущениЯ, которые в любом случае  остались
бы за кадром.
   Ђ   ветрЯные   мельницы   получились   в  видеозаписи  очень
симпатичными. ‚сего их там осталось шестнадцать, но если верить
туристскому проспекту, то во времена ‘ервантеса было  несколько
десЯтков. ќти мельницы еще знамениты тем, что им больше пЯтисот
лет и они -- самые старые из всех сохранившихсЯ в €спании.
   Њельницы  эти стоЯли без движениЯ: из деревЯнного каркаса их
лопастей ветер давно уже выдул всю солому -- умерли  они  не  в
бою  с  „он  Љихотом,  а своей естественной смертью, медленно и
мучительно. Ќо если бы даже какой-то  ненавистник  благородного
идальго  и вздумал подложить в лопасти соломы, они бы все равно
уже не смогли вращатьсЯ, потому что механизм еще в незапамЯтные
времена вышел из строЯ, оставшись без ухода.
   ‚ид у этих мельниц был вполне парадный: их, судЯ  по  всему,
недавно  подкрасили,  и в своих нарЯдных белых мундирах они уже
походили не на кровожадных великанов, а на свадебных генералов.
Ќа каждой мельнице над входом в нее красовалась свеженадраеннаЯ
меднаЯ табличка, на которой было написано  ее  название  и  год
постройки  (при входе в этот мельничный заповедник висел щит --
на нем говорилось, что каждой мельнице при  постройке  давалось
свое имЯ).
   Љогда  Я  снимал  таблички  на мельницах, Я это делал, чтобы
запечатлеть год постройки (не помню уже,  зачем  мне  это  было
нужно), а когда просматривал кассету, стал обращать внимание на
названиЯ.  €  вот  что  Я  увидел:  перваЯ  мельница называлась
‘евильЯ, следующаЯ --  ѓранада,  потом  --  Љордоба,  потом  --
’оледо,  потом  Њадрид  и  так далее, а самаЯ дальнЯЯ справа на
отшибе называлась Ѓарселона.
   € тут менЯ осенило: да ведь это карта €спании! ’о  есть  все
мельницы-города  были  расставлены на холме так, будто это были
отметки городов €спании на ее карте... ’ак вот что это было  за
сражение!  ‚  следующий момент Я задумалсЯ: почему ‘ервантес не
написал в своей книге, как называютсЯ эти мельницы? €  до  менЯ
дошло: если бы он это сделал, то поединок с мельницами навсегда
осталсЯ  бы  дешевым  и  пошлым  литературным  приемом,  а  так
получаетсЯ,  что,  по  сути,  не  какой-то  выживший   из   ума
литературный  персонаж  сражаетсЯ с ветрЯными мельницами, а сам
автор, Њигель де ‘ервантес ‘ааведра, выходит на бой против всей
€спании. € вот ведь в чем величие его книги!

          Ќет, не могли ученые испанские гранды  не  знать  про
это  --  они ведь целый €нститут ‘ервантеса создали, и мельницы
эти тоже не Я открыл, и таблички длЯ них не  Я  обновлЯл  и  до
блеска   драил,   так   значит...  ‡начит,  им  просто  выгодно
умалчивать правду, представлЯЯ „он Љихота безумцем. Ќу, а каков
герой -- таков и писатель, пусть и великий. Ќе  даром  ведь  до
сих пор многие ‘ервантеса гениальным чудаком считают!


‚етер

   Ђ  дальше  Я  вот  еще что понЯл, услышав, как ветер шумит и
гремит в телевизоре (ветра там на редкость сильные, а  микрофон
у  камеры  чувствительный): не мельницы победили, не ‘ервантес,
не справедливость и даже не гранды и академики, а вот тот самый
ветер, который вращал лопасти, когда „он Љихот на них с  копьем
бросалсЯ,  а  потом всю солому из них выдул, а скоро (лет через
тысЯчу, но все равно длЯ ветра это не времЯ)  и  сами  мельницы
разрушит,  выдуваЯ из них ежесекундно по миллиону атомов, и нет
ему никакого дела ни до „он Љихота, ни до мельниц, ни до  книг,
ни  до академиков, ни до справедливости, ни до моей писанины --
он как дует, так и будет дуть, и ему, в  сущности,  все  равно,
куда  дуть  и  зачем,  а  длЯ  человека  важны  только  два его
направлениЯ: в лицо или в спину.

           ‚етер...

                                                март 1997 года
---------------------------------------------------------------
 Copyright (c) 1997 Alexandre Romadanov
 http://kulichki.rambler.ru/XpomoiAngel/
Last-modified: Fri, 05 Jun 1998 05:18:51 GMT
Ћцените этот текст: