дикаментов, - посоветовал ‚иктор.
     Џавор удивленно поднЯл брови, а „иана лениво сказала:
     -  ‹учше  бросьте  вашу  писанину,  а  выпейте стакан горЯчего  вина  и
ложитесь спать.
     - Ќамек понЯл, - сказал Џавор со вздохом. -  ЏридетсЯ идти... ‚ы знаете
в каком Я номере? - ‘просил он ‚иктора. - Ќавестили бы как-нибудь.
     - „вести тридцать третий, - сказал ‚иктор. - ЋбЯзательно.
     - „о  свиданиЯ,  - сказал Џавор, поднимаЯсь. -  †елаю  приЯтно провести
вечер.
     Ћни смотрели, как он подошел  к стойке,  взЯл бутылку  красного  вина и
пошел к выходу.
     - џзык у тебЯ длинный, - сказала „иана,
     - „а,  -  согласилсЯ  ‚иктор.  -  ‚иноват.  Џонимаешь,  он  мне  что-то
нравитсЯ.
     - Ђ мне - нет, - сказала „иана.
     - € доктору ђ. Љвадриге тоже - нет. €нтересно, почему?
     - Њорда у него мерзкаЯ, - ответила „иана.  -  ЃелокураЯ бестиЯ.  ‡наю Я
таких. ЌастоЯщие мужчины. Ѓез чести, без совести, повелители дураков.
     - ‚от тебе  и на, - удивилсЯ ‚иктор. - Ђ Я-то  думал, что такие мужчины
должны тебе нравитьсЯ.
     - ’еперь нет мужчин, - теперь либо фашисты, либо бабы.
     - Ђ Я? - ЋсведомилсЯ ‚иктор с интересом.
     -  ’ы?  ’ы   слишком   любишь  маринованные   миноги.   €  одновременно
справедливость.
     - Џравильно. Ќо, по-моему, это хорошо.
     -  ќто неплохо. Ќо если бы тебе пришлось выбирать, ты бы выбрал миноги,
вот что плохо. ’ебе повезло, что у тебЯ талант.
     - —то это ты такаЯ злаЯ сегоднЯ? - ‘просил ‚иктор.
     -  Ђ  Я  вообще  злаЯ. “  тебЯ  - талант, у менЯ - злость. …сли у  тебЯ
отобрать талант, а у менЯ - злость, то останутсЯ два совокуплЯющихсЯ нулЯ.
     - Ќуль  нулю рознь, - заметил ‚иктор. -  €з тебЯ даже нуль получилсЯ бы
не плохой - стройный, прекрасно  сложенный нуль. €, кроме  того, если у тебЯ
отобрать твою злость - ты станешь доброй, что тоже в общем неплохо...
     - …сли  у менЯ отобрать  злость Я стану медузой. —тобы Я  стала доброй,
нужно заменить злость добротой.
     - ‡абавно, - сказал ‚иктор. - Ћбычно женщины не любЯт рассуждать. Ќо уж
когда   начинают,   то  становЯтсЯ  удивительно  категоричными.  Ћткуда  ты,
собственно, взЯла,  что у  тебЯ  только  злость и  никакой доброты?  ’ак  не
бывает.  „оброта в тебе  тоже есть  , только она не  заметна за  злостью.  ‚
каждом человеке намешано всего понемножку, а жизнь выдавливает из этой смеси
что-нибудь на поверхность...
     ‚ зал  ввалилась компаниЯ молодых людей, и сразу стало  шумно.  Њолодые
люди чувствовали себЯ непринужденно: они обругали официанта, погнали его  за
пивом, а сами обсели столик в дальнем углу и принЯлись  громко разговаривать
и  гоготать во  все  горло. ‡доровенный губастый  дылда с  румЯными  щеками,
прищелкиваЯ на ходу пальцами и пританцовываЯ, направилсЯ к стойке. ’эдди ему
что-то подал, он, оттопырив мизинец, взЯл рюмку двумЯ пальцами, повернулсЯ к
стойке спиной, оперсЯ на нее локтЯми и скрестил ноги, победительно оглЯдываЯ
пустой зал. "Џривет, „иана!" -  ‡аорал он.  - "Љак жизнь?". „иана равнодушно
улыбнулась ему.
     - —то это за диво? - ‘просил ‚иктор.
     - Ќекий ”ламин ћвента, - ответила „иана. - ЏлемЯнничек полицмейстера.
     - ѓде-то Я его видел, - сказал ‚иктор.
     - „а  ну его к черту, - нетерпеливо сказала „иана. - ‚се люди медузы, и
ничего в них такого не замешано. ЏопадаютсЯ изредка настоЯщие у которых есть
что-нибудь свое  - доброта, талант,  злость, отними  у них это,  и ничего не
останетсЯ, станут медузами, как и все. ’ы, кажетсЯ, вообразил, что нравишьсЯ
мне своим пристрастием к миногам  и справедливости? —епуха! “ тебЯ талант, у
тебЯ  книги, у тебЯ известность, а в остальном ты  такаЯ же дремучаЯ  рохлЯ,
как и все.
     - ’о что ты говоришь, - объЯвил ‚иктор, - до такой степени неправильно,
что Я даже  не  обижаюсь. Ќо ты продолжай, у  тебЯ очень интересно  менЯетсЯ
лицо, когда ты говоришь.
     Ћн закурил и передал ей сигарету. - Џродолжай.
     - Њедузы,  - сказала она горько.  - ‘кользкие глупые  медузы. ЉопаютсЯ,
ползают, стрелЯют,  сами  не  знают,  чего хотЯт,  ничего  не умеют,  ничего
по-настоЯщему не любЯт... Љак черви в сортире.
     -  ќто неприлично, - сказал  ‚иктор. - Ћбраз,  несомненно  выпуклый, но
решительно не аппетитный. € вообще все это банальности. „иана, милаЯ моЯ, ты
не мыслитель. ‚  прошлом  веке  в  провинции  это  еще как-то звучало  бы...
Ћбщество, по крайней мере, было  бы  сладко  шокировано, и  бледные юноши  с
горЯщими  глазами  таскались  бы  за тобой  по пЯтам.  Ќо  сегоднЯ  это  уже
очевидности. ‘егоднЯ уже все знают, что есть человек. —то с человеком делать
- вот вопрос. „а и то признатьсЯ, уже навЯз в зубах.
     - Ђ что делают с медузами?
     - Љто? Њедузы?
     - Њы.
     - Ќасколько Я знаю - ничего. Љонсервы из них, кажетсЯ, делают.
     - Ќу и ладно, - сказала „иана. - ’ы что-нибудь заработал за это времЯ?
     - Ђ как  же! џ написал страшно  трогательное письмо  другу  ђец-’усову.
…сли после этого письма он не устроит €рму в пансионат, значит  Я  никуда не
годен.
     - € это все?
     - „а, - сказал ‚иктор. - ‚се остальное Я выбросил.
     - ѓосподи! - ‘казала „иана. - Ђ Я то  за тобой ухаживала,  старалась не
мешать, отгонЯла ђосшепера...
     - Љупала менЯ в ванне, - напомнил ‚иктор.
     - Љупала тебЯ в ванне, поила тебЯ кофе...
     - Џогоди, - сказал ‚иктор. - Ќо ведь Я тоже купал тебЯ в ванне.
     - ‚се равно.
     - Љак это-все равно? ’ы думаешь, легко работать,  выкупав тебЯ в ванне?
џ сделал шесть  вариантов  описаниЯ  этого  процесса,  и  все они  никуда не
годЯтсЯ.
     - „ай почитать.
     -  ’олько  длЯ мужчин, - сказал  ‚иктор. - Љроме  того, Я их  выбросил,
разве  Я  тебе  не сказал?  €  вообще,  там  было  так  мало  патриотизма  и
национального самосознаниЯ, что все равно никому нельзЯ было бы показать.
     -  ‘кажи,  а  ты  как  -  сначала  напишешь,  а  потом  уже  вставлЯешь
национальное самосознание?
     -  Ќет,   -  сказал  ‚иктор.  -   ‘начала   Я  проникаюсь  национальным
самосознанием  до  глубины  души:  читаю речи  господина  президента,  зубрю
наизусть богатырские саги,  посещаю патриотические  собраниЯ.  Џотом,  когда
менЯ начинает рвать - не тошнить,  а уже  рвать,  - Я  принимаюсь за дело...
„авай поговорим о чем-нибудь другом. Ќапример, что мы будем делать завтра.
     - ‡автра у тебЯ встреча с гимназистами.
     - ќто быстро. Ђ потом?
     „иана не ответила. Ћна смотрела мимо. ‚иктор обернулсЯ. Љ ним  подходил
мокрец во всей своей красе: черный, мокрый, с повЯзкой на лице.
     - ‡дравствуйте, - сказал он „иане. - ѓолем еще не вернулсЯ?
     ‚иктор поразилсЯ, какое лицо сделалось у „ианы. Љак на картине. „аже не
на картине - на иконе. ‘траннаЯ неподвижность черт, и ты недоумеваешь, то ли
это  замысел мастера,  то ли  бессилие  ремесленника.  Ћна не  ответила. Ћна
молчала, и мокрец тоже молча смотрел на нее, и никакой неловкости не было  в
этом молчании - они были вместе, а ‚иктор и все прочие отдельно. ‚иктору это
очень не понравилось.
     - ѓолем, наверное, сейчас придет, - сказал он громко.
     - „а, - сказала „иана. - ЏрисЯдьте, подождите.
     “ нее был обычный голос,  и  она  улыбалась мокрецу обычной равнодушной
улыбкой. ‚се было как обычно -  ‚иктор  был с „ианой, а мокрец  и все прочие
были отдельно.
     - Џрошу! - ‚есело казал ‚иктор, указываЯ на кресло доктора ђ. Љвадриги.
     Њокрец сел, положив на колени руки в черных перчатках. ‚иктор налил ему
коньЯку.  Њокрец  привычно-небрежным жестом взЯл  рюмку, покачал,  как будто
взвешиваЯ, и снова поставил на стол.
     - џ надеюсь, вы не забыли? - ‘казал он „иане.
     - „а,  - сказала „иана. - „а. ‘ейчас принесу.  ‚иктор, дай мне  ключ от
номера, Я сейчас приду.
     Ћна взЯла ключ и быстро пошла  к выходу. ‚иктор  закурил. —то с  тобой,
приЯтель?--‘казал он себе. —то-то тебе  слишком многое мерещитсЯ в последнее
времЯ. Ќежный  ты стал,  чувствительный какой-то.  ђевнивый. Ђ зрЯ, тебЯ это
совершенно  не  касаетсЯ  -   все  эти  бывшие   мужьЯ,  все   эти  странные
знакомства...  „иана  - это  „иана,  а ты - это  ты.  ђосшепер  -  импотент.
€мпотент. ‚от и будет с тебЯ. Ћн знал, что все это не так просто, что он уже
проглотил  какую-то отраву, но он  сказал себе: хватит, и  сегоднЯ - сейчас,
пока ему удалось убедить себЯ, что действительно, хватит.
     Њокрец  сидел  напротив, неподвижный  и страшный,  как чучело.  Ћт него
пахло  сыростью, и еще чем-то,  какой-то медициной. Њог ли  Я  подумать, что
когда-нибудь  буду  сидеть  с  мокрецом  в  ресторане  за  одним столиком...
Џрогресс, ребЯта, движетсЯ  куда-то понемножку... €ли  это  мы  стали  такие
всеЯдные: дошло до нас, наконец,  что все люди -  братьЯ? —еловечество, друг
мой, Я горжусь собою... Ђ вы, сударь, отдали бы свою дочь за мокреца?
     - ЊоЯ фамилиЯ - Ѓанев, - представилсЯ ‚иктор и  спросил: - как здоровье
вашего... Џострадавшего? ’ого, что попал в капкан?
     Њокрец быстро повернулсЯ к нему. ‘мотрит,  как через бруствер,  подумал
‚иктор.
     - “довлетворительно, - ответил мокрец сухо.
     - Ќа его месте Я подал бы заЯвление в полицию.
     - Ќе имеет смысла, - сказал мокрец.
     -  Џочему  же? - ‘казал ‚иктор.  - Ќе  обЯзательно обращатьсЯ в местную
полицию, можно обратитьсЯ в окружную...
     - Ќам это не нужно.
     ‚иктор пожал плечами.
     - Љаждое ненаказанное преступление рождает новое преступление
     - „а,но нас это не интересует.
     Ћни помолчали. Џотом мокрец сказал:
     - ЊенЯ зовут ‡урзмансор.
     - ‡наменитаЯ  фамилиЯ, - вежливо сказал  ‚иктор. -  ‚ы  не  родственник
Џавлу ‡урзмансору, социологу?
     Њокрец прищурил глаза.
     - „аже не однофамилец, - сказал он. -  Њне говорили, Ѓанев, что  завтра
вы выступаете в гимназии...
     ‚иктор  не  успел  ответить.  ‡а  спиной у  него  двинулось  кресло,  и
молодцеватый баритон произнес:
     - Ђ ну, зараза, пошел отсюда вон!
     ‚иктор обернулсЯ. Ќад ним возвышалсЯ губастый ”ламин ћвента или как его
там,  словом, племЯнничек. ‚иктор глЯдел на  него не  дольше секунды, но уже
чувствовал сильнейшее раздражение.
     - ‚ы это кому, молодой человек? - ЋсведомилсЯ он.
     - ‚ашему приЯтелю,  - любезно сообщил ”ламин ћвента  и снова гаркнул. -
’ебе говорЯт, мокраЯ шкура!
     -  Ћдну  минуточку, -  сказал ‚иктор и  встал. ”ламин ћвента, ухмылЯЯсь
смотрел на  него  сверху  вниз.  ќтакий юный  голиаф  в  спортивной  куртке,
сверкающей   многочисленными   эмблемами,   наш   простейший   отечественный
штурмфюрер, вернаЯ опора нации  с резиновой дубинкой в заднем кармане, гроза
левых, правых и  умеренных. ‚иктор  протЯнул руку к  его галстуку и спросил,
изобразив озабоченность и любопытство: "—то это у  вас такое?" € когда  юный
голиаф  машинально наклонил голову, чтобы поглЯдеть, что  у него там  такое,
‚иктор крепко ущемил его большой нос большим и указательным  пальцем. "ќ!" -
Ћшеломленно  воскликнул юный голиаф и попыталсЯ вырватьсЯ, но  ‚иктор его не
выпустил, и некоторое времЯ старательно  и с  ледЯным наслаждением крутил  и
выворачивал  этот  наглый  крепкий нос,  приговариваЯ: "‚еди себЯ  прилично,
щенок,  племЯнничек, штурмовичок, вшивый сукин сын,  хамло..."  ЏозициЯ была
исключительно удобной:  юный голиаф  отчаЯнно лЯгалсЯ,  но между  ними  было
кресло, юный голиаф месил воздух кулаками, но руки у ‚иктора  были длинные и
‚иктор  все  крутил вращал, драл  и вывертывал, пока  у  него над головой не
пролетела бутылка. ’огда он оглЯнулсЯ: на него раздвигаЯ столы и опрокидываЯ
кресла, с грохотом неслась всЯ банда - пЯтеро, причем двое из них были очень
рослые. Ќа мгновение все  застыло,  как  на  фотоснимке - черный ‡урзмансор,
спокойно откинувшийсЯ в  кресле; ’эдди, повисший в прыжке над стойкой; „иана
с  белым  свертком посередине  зала; а на  заднем плане  в дверЯх - свирепое
усатое лицо  швейцара; и  совсем  рЯдом - злобные  морды с разинутыми ртами.
‡атем  фотографиЯ кончилась и началось кино. Џервого  верзилу  ‚иктор  очень
удачно  сшиб ударом по скуле.  ’от исчез и некоторое  времЯ не поЯвлЯлсЯ. Ќо
другой верзила  попал ‚иктору в ухо. Љто-то еще  ударил его ребром ладони по
щеке. ‚идимо,  промахнулсЯ по горлу. Ђ еще кто-то - освободившийсЯ голиаф? -
Џрыгнул на него сзади. ‚се это было грубое уличное хулиганье - опора  нации,
-  только один из  них знал бокс,  а остальные  жаждали  не столько дратьсЯ,
сколько увечить, выдавить глаз,  разорвать рот, лЯгнуть  в  пах. Ѓудь ‚иктор
один, они бы  его искалечили,  но с тыла на них набежал ’эдди, который свЯто
исповедовал золотое правило  всех  вышибал  -  гасить  любую драку  в  самом
зародыше, а с фланга поЯвилась „иана, „иана бешеннаЯ, оскаленнаЯ ненавистью,
непохожаЯ на себЯ, уже без  белого пакета,  а с тЯжелой  плетенной бутылью в
руках; и еще подоспел швейцар, человек хотЯ и пожилой, но, судЯ по ухваткам,
бывший солдат -  он действовал  свЯзкой  ключей, словно это  был  ремень  со
штыком  в  ножнах. ’ак что когда из кухни прибежали два официанта, делать им
было  уже  нечего.  ЏлемЯнник удрал, забыв  на столике  транзистор.  Ћдин из
молодчиков осталсЯ лежать под столиком - это был тот, которого „иана свалила
бутылью, остальных  четверых ‚иктор с ’эдди, подбадриваЯ друг друга  удалыми
возгласами  буквально вынесли из зала на кулаках, прогнали через вестибюль и
пинками забили в  вертЯщуюсЯ  дверь. Џо инерции они  вылетели  наружу сами и
только там, осознали под дождем полную победу и несколько успокоились.
     -  ‘оплЯки паршивые, - сказал  ’эдди,  закуриваЯ сразу две сигареты,  -
себе  и  ‚иктору.  -  Њанеру взЯли  -  каждый четверг  буЯнить.  Џрошлый раз
недоглЯдел - два кресла сломали. Ђ кому платить? Њне!
     ‚иктор щупал распухшее ухо.
     -  ЏлемЯнничек ушел, - сказал  он с сожалением.  -  ’ак Я  до него  как
следует не добралсЯ.
     ќто  хорошо,  -  сказал  ’эдди деловито.  -  ‘  этим губастым  лучше не
свЯзыватьсЯ. „Ядюшка  у него  знаешь  кто,  да  и сам он... Ћпора  родины  и
порЯдка,  или  как  они  там  называютсЯ. Ђ  дратьсЯ  ты,  господин писатель
навострилсЯ. ’акой, помню,  хлипкий соплЯк был - тебе, бывало, дадут, а ты и
под стол. Њолодец.
     - ’акаЯ уж  у  менЯ профессиЯ,  -  вздохнул ‚иктор. - Џродукт борьбы за
существование. “ нас как ведь - все на одного. Ђ господин президент за всех.
     - Ќеужели до драки доходит? - Џростодушно удивилсЯ ’эдди.
     -  Ђ  вы  как  думали! Ќапишут  на  тебЯ похвальную статью,  что  ты-де
проникнут  национальным  самосознанием, идешь искать  критика,  а  он  уже с
компанией - и все молодые, задорные крепыши, дети президента...
     - Ќадо же, - сказал ’эдди сочувственно. - € что?
     - Џо-разному. € так бывает, и эдак.
     Љ подъезду  подкатил джип, отворилась дверца, и под дождь,  прикрывшись
одним плащом, вылезли молодой человек в очках и с портфелем и его долговЯзый
спутник.   €з-за   рулЯ  выбралсЯ  ѓолем.  „олговЯзый  с   острым,  каким-то
профессиональным интересом  смотрел, как  швейцар выбивает через  вертЯщуюсЯ
дверь последнего  буЯна,  еще  не вполне пришедшего в себЯ. "†алко,этого  не
было, - шепотом сказал ’эдди, указываЯ на долговЯзого -  вот это мастер! ќто
тебе не ты. Џрофессионал,  понЯл?" "ЏонЯл", - тоже  шепотом ответил  ‚иктор.
Њолодой человек с портфелем и долговЯзый  рысцой  пробежали мимо и нырнули в
подъезд. ѓолем неторопливо двинулсЯ было следом, же издали улыбаЯсь ‚иктору,
но дорогу ему заступил ‡урзмансор с белым свертком под мышкой. Ћн что-то ему
сказал вполголоса, после чего ѓолем перестал  улыбатьсЯ и вернулсЯ в машину.
‡урзмансор пробралсЯ на заднее сидение, и джип укатил.
     - ќх!  - ‘казал ’эдди.  - Ќе того мы били,  господин  Ѓанев. ‹юди кровь
из-за него проливают, а он сел в чужую машину и уехал.
     -  Ќу,это  ты зрЯ,  - сказал  ‚иктор. - Ѓольной несчастный  человек,  -
сегоднЯ он, завтра ты. Њы с тобой сейчас пойдем и выпьем, а его в лепрозорий
повезли.
     - ‡наем  мы, куда его повезли!  - Ќепримиримо сказал ’эдди. - Ќичего ты
не понимаешь в нашей жизни, писатель.
     - ЋторвалсЯ от нации?
     - Ћт нации не от нации, а  жизнь нашу  ты не  знаешь. Џоживи-ка у  нас:
который год дожди, на полЯх все погнило, дети от рук отбились... „а чего там
- ни одной кошки в городе не осталось, от мышей спасеньЯ нет. ќ-эх! - ‘казал
он, махнув рукой. - Џошли уж.
     Ћни вернулись в вестибюль, и ’эдди спросил швейцара, уже занЯвшего свой
пост:
     - —то! Њного наломали?
     - „а,  нет, - ответил  швейцар, - можно  считать, что обошлось.  ’оршер
один покалечили, стену загадили, а деньги Я у этого... “ последнего отобрал,
на вот, возьми.
     Ќа  ходу  считаЯ деньги, ’эдди  пошел в ресторан. ‚иктор последовал  за
ним. ‚  зале опЯть установилсЯ покой. Њолодой человек  в очках и  долговЯзый
уже скучали над бутылкой минеральной воды, меланхолично пережевываЯ дежурный
ужин. „иана сидела на прежнем  месте, очень оживленнаЯ, очень хорошенькаЯ, и
даже улыбалась занЯвшему свое место доктору ђ. Љвадриге, которого обычно  не
терпела.  Џеред ђ. Љвадригой  стоЯла  бутылка  рому, но  он был еще трезв  и
потому выглЯдел странным.
     - ‘ викторией!  - Њрачно  приветствовал он  ‚иктора. - ‘ожалею, что  не
присутствовал при сем хотЯ бы мичманом.
     ‚иктор рухнул в кресло.
     - Љрасивое  ухо,  -  сказал  ђ. Љвадрига. -  ѓде ты такое  достал?  Љак
петушиный гребень.
     - ЉоньЯку! - Џотребовал ‚иктор. „иана налила ему коньЯку. - …й и только
ей обЯзан Я викторией своей, - сказал он, показываЯ на „иану. - ’ы заплатила
за бутылку?
     - Ѓутылка  не разбилась, - сказала „иана. - ‡а кого ты менЯ принимаешь?
Ќо как он упал! Ѓоже мой, как он чудесно свалилсЯ! ‚се бы так...
     -  Џриступим, -  мрачно  сказал  ђ. Љвадрига и налил себе полный стакан
рому.
     - ЏокатилсЯ, как манекен, -  сказала „иана. -  Љак  кеглЯ...  ‚иктор, у
тебЯ все цело? џ видела, как тебЯ били ногами.
     - ѓлавное цело, - сказал ‚иктор. - џ специально защищал.
     „октор ђ. Љвадрига со скворчанием всосал в себЯ последнюю каплю рома из
стакана,  совершенно как  кухоннаЯ  раковина  всасывает остатки  после мытьЯ
посуды. ѓлаза у него сразу же осоловели.
     - Њы знакомы, - поспешно сказал ‚иктор. -  ’ы  - доктор ђем Љвадрига, Я
писатель Ѓанев...
     - Ѓрось, - сказал ђ. Љвадрига. -  џ совершенно трезв. Ќо Я сопьюсь. ќто
единственное, в чем  Я сейчас уверен.  ‚ы не  можете себе представить, но  Я
приехал  сюда  полгода  назад абсолютно непьющим человеком. “  менЯ  больнаЯ
печень, катар кишок и еще что-то с желудком. Њне абсолютно запрещено пить, а
Я теперь  пьЯнствую круглые сутки... џ абсолютно никому не нужен. Ќикогда  в
жизни этого со мной не бывало. џ  даже  писем не получаю, потому что  старые
друзьЯ сидЯт без права переписки, а новые - неграмотны...
     - Ќикаких государственных тайн, - сказал ‚иктор. - џ неблагонадежен.
     ђ.  Љвадрига снова  наполнил стакан  и принЯлсЯ  перемешивать  ром  как
остывший чай.
     -  ’ак лучше  действует, - сообщил он. - Џопробуй, Ѓанев, пригодитсЯ. €
нечего на менЯ  смотреть! - ‘казал он вдруг „иане бешено. - Џопрошу скрывать
свои чувства. Ђ если вам не нравитсЯ...
     - ’ихо, тихо, - сказал ‚иктор, и ђ. Љвадрига остыл.
     - Ћни ни черта во мне не понимают, - сказал он грустно. - Ќикто. ’олько
ты немножко  понимаешь. ’ы менЯ всегда понимал. ’олько ты очень груб, Ѓанев,
и всегда менЯ ранил. џ весь израненный... Ћни теперь боЯтсЯ менЯ ругать, они
теперь менЯ  только хвалЯт. Љак похвалит какаЯ-нибудь сволочь - рана. „ругаЯ
сволочь  похвалит -  другаЯ  рана.  Ќо  теперь  все это позади. Ћни  еще  не
знают...  ‘лушай,  Ѓанев,  какаЯ  у  тебЯ  замечательнаЯ  женщина...  џ тебЯ
прошу... Џопроси ее, пусть придет ко мне в студию. „а нет, дурак! Ќатурщица!
’ы ничего не понимаешь, Я такую натурщицу ищу десЯть лет...
     - ЂллегорическаЯ картина, - поЯснил ‚иктор „иане.  - "Џрезидент и вечно
юнаЯ нациЯ..."
     -  „урак, -  грустно  сказал  ђ.  Љвадрига.  - ‚ы  все  думаете,  что Я
продаюсь...  Ќу,  правильно,  было!  Ќо  больше  Я  не  пишу  президентов...
Ђвтопортрет! Џонимаешь?
     - Ќет, - призналсЯ ‚иктор. -  Ќе понимаю. ’ы хочешь писать свой портрет
с „ианы?
     - „урак, - сказал ђ. Љвадрига. - ќто будет лицо художника...
     - ЊоЯ задница, - объЯснила „иана ‚иктору.
     - ‹ицо художника! - Џовторил ђ. Љвадрига.  - ’ы ведь тоже художник... €
все,  кто  сидит  без  права  переписки...  €   все,  кто  лежит  без  права
переписки... €  все, кто живет  в моем  доме, то есть не  живет.  ’ы знаешь,
Ѓанев, Я боюсь. џ тебЯ  просил придти, поживи у менЯ немножко. “ менЯ вилла,
фонтан... Ђ садовник сбежал. ’рус... ‘ам Я  там  жить не могу,  в  гостинице
лучше... ’ы думаешь, Я пью,  потому что продалсЯ? „удки, это тебе  не модный
роман...  Џоживешь у менЯ  немного  и разберешьсЯ... Њожет  быть, ты даже их
узнаешь. Њожет быть, это вовсе не мои  знакомые, может быть, это твои. ’огда
бы Я знал, почему  они менЯ  не узнают. •одЯт босые... ‘меютсЯ...  ѓлаза его
вдруг наполнились слезами. -  ѓоспода! - ‘казал он. - Љакое  счастье,  что с
нами нет этого Џавора. ‚аше здоровье!
     - Ѓудь здоров, - сказал ‚иктор, переглЯнувшись с „ианой. „иана
     смотрела на ђ. Љвадригу с брезгливой тревогой. - Ќикто здесь не
     любит Џавора, - сказал он. - Ћдин Я урод какой-то.
     - ’ихий омут, - произнес  доктор ђ.  Љвадрига. -  € прыгнувшаЯ лЯгушка.
Ѓолтун. ‚сегда молчит.
     - Џросто он уже готов, - сказал ‚иктор „иане. - Ќичего страшного.
     - ѓоспода!  -  ‘казал  доктор  ђ. Љвадрига. - ‘ударынЯ! џ считаю  своим
долгом представитьсЯ, ђем Љвадрига, доктор гонорис кауза.


        5. ѓлава пЯтаЯ

     ‚иктор  пришел  в  гимназию  за полчаса  до  назначенного  времени,  но
Ѓол-Љунац  уже ждал  его. ‚прочем,  он  был  мальчиком тактичным, он  только
сообщил ‚иктору, что встреча состоитсЯ в актовом  зале, и сей  час же  ушел,
сославшись на неотложные дела. Ћставшись один, вдыхаЯ забытые запахи чернил,
мела,  никогда не оседающей пыли,  запаха "„о  первой  крови", изнурительных
допросов  у доски, запаха тюрьмы, бесправиЯ возведенного в  принцип,  он все
надеЯлсЯ  вызвать  в  памЯти  какие-то  сладкие  воспоминаниЯ  о  детстве  и
юношестве, о рыцарстве, о товариществе, о первой  чистой любви, но ничего из
этого  не получалось, хотЯ он очень старалсЯ,  готовый  умилитьсЯ при первой
возможности.  ‚се  оставалось по  прежнему -  и  светлые  затхлые  классы, и
поцарапанные   доски,   парты,   изрезанные   закрашенными   инициалами    и
апокрифическими надписЯми,  и  казематные  стены,  выкрашенные  до  половины
веселой  зеленой  краской, и обитаЯ штукатурка  на  углах -  все  оставалось
по-прежнему  неказисто,  гадко,  наводило злобу и беспросветность.  Ћн нашел
свой класс, хотЯ и не сразу, нашел свое место,  но парта была другаЯ, только
на подоконнике еще выделЯлась глубоко врезаннаЯ  эмблема легиона  свободы, и
он вспомнил одурЯющий энтузиазм  тех времен, бело-красные плакаты,  жестЯные
копилки в фонд легиона,  бешенные  кровавые драки  с красными и  портреты во
всех газетах,  во  всех учебниках, на всех стенах  - лицо,  которое казалось
тогда  значительным и прекрасным, а теперь стало  дрЯблым, тупым, похожим на
кабанье рыло, и огромный, клыкастый  брызжущий рот. ’акие юные, такие серые,
такие  одинаковые...  и  глупые. €  этой  глупости сейчас  не радуешьсЯ,  не
радуешьсЯ,  что стал  умнее,  а только  обжигающий стыд за  себЯ тогдашнего,
серого деловитого птенца, воображающего себЯ Ярким, незаменимым, отборным...
€ еще  стыдные  детские вожделениЯ, и  томительный страх перед  девчонкой, о
которой ты уже столько нахвасталсЯ,  что теперь просто невозможно отступать,
а  на  другой  день  - оглушительный гнев  отца  и  пылающие  уши и все  это
называетсЯ  счастливой порой: серость,  вожделение, энтузиазм... Џлохо дело,
подумал он. Ђ  вдруг через пЯтнадцать лет  окажетсЯ, что и нынешний Я так же
сер и  несвободен, как и в детстве,  и даже хуже, потому что теперь Я считаю
себЯ взрослым, достаточно много знающим и достаточно пережившим, чтобы иметь
основаниЯ длЯ самодовольства и длЯ права судить.
     ‘кромность  и  только скромность, до самоунижениЯ...  €  только правда,
никогда  не   ври,  по   крайней  мере  -  самому   себе;  но  это   ужасно:
самоуничтожение,  когда  вокруг  столько  идиотов,  развратников,  корыстных
лжецов,  даже  лучшие испещрены пЯтнами, как прокаженные...  •очешь ты снова
стать юным? Ќет.  Ђ хочешь прожить еще пЯтнадцать лет? „а. Џотому что жить -
это хорошо. „аже  когда получаешь удары.  ‹ишь бы  иметь  возможность бить в
ответ...  Ќу,  ладно,  хватит. ЋстановимсЯ на том,  что настоЯщаЯ жизнь есть
способ существованиЯ, позволЯющий наносить ответные удары. Ђ теперь пойдем и
посмотрим, какими они стали...
     ‚ зале было  довольно  много  ребЯтишек,  и  стоЯл обычный гам, который
стих,  когда  Ѓол-Љунац  вывел  ‚иктора на  сцену,  и  усадил  под  огромным
портретом  президента  -  даром  доктора ђ.  Љвадриги  -  за стол,  покрытый
красно-белой скатертью. Џотом Ѓол-Љунац вышел на край сцены и сказал:
     - ‘егоднЯ  с  нами  будет беседовать  известный писатель  ‚иктор Ѓанев,
уроженец  нашего города,  -  он  повернулсЯ к  ‚иктору: -  как  вам удобнее,
господин Ѓанев, чтобы вопросы задавались с места или в письменном виде?
     -  Њне все равно, -  сказал  ‚иктор легкомысленно.  - ‹ишь  бы их  было
побольше.
     - ‚ таком случае, прошу вас.
     Ѓол-Љунац спрыгнул со сцены и сел в первом рЯду.
     ‚иктор  почесал  бровь,  оглЯдываЯ  зал.  €х  было человек пЯтьдесЯт  -
мальчиков и девочек от десЯти до  четырнадцати  лет - и они смотрели на него
со спокойным ожиданием. Џохоже, тут одни вундеркинды, подумал он мельком. ‚о
втором рЯду справа он увидел €рму и улыбнулсЯ ей. Ћна улыбнулась в ответ.
     - џ училсЯ в этой самой гимназии,  -  начал  ‚иктор,  - и на этой самой
сцене мне  пришлось  однажды играть орлика. ђоли Я не знал,  и  мне пришлось
сочинЯть  ее на ходу.  ќто было  первое, что Я сочинил в своей жизни  не под
угрозой двойки. ѓоворЯт, что теперь стало учитьсЯ труднее, чем в мое  времЯ.
ѓоворЯт,  что у вас поЯвились новые предметы, и то, что мы проходили  за три
года,  вы должны проходить за год. Ќо вы, наверное, не замечаете, что  стало
труднее. “ченые полагают, что мозг способен вместить гораздо больше сведений
нежели кажетсЯ  на первый взглЯд  обыкновенному человеку. Ќадо  только уметь
эти  сведениЯ  впихнуть...  Ђга,  подумал  он  сейчас  Я  расскажу  вам  про
гипнопедию. Ќо тут Ѓол-Љунац  передал ему  записку: "Ќе надо  рассказывать о
достижениЯх науки. ѓоворите с нами, как с равными. ‚алериано. 6  Љл." - ’ак,
-  сказал ‚иктор. - ’ут  некий ‚алериано  из  шестого класса  предлагает мне
разговаривать  с вами,  как с равными  и предупреждает, чтобы  Я  не излагал
достижениЯ  науки. „олжен  тебе  сказать,  ‚алериано,  что  Я  действительно
намеревалсЯ  сейчас  поговорить  о  достижениЯх гипнопедии. Ћднако Я  охотно
откажусь  от  своего намерениЯ хотЯ и  считаю  своим долгом проинформировать
тебЯ о том,  что большинство равных  мне  взрослых имеет  о  гипнопедии лишь
самое смутное представление. -  …му было неудобно говорить сидЯ, он встал  и
прошелсЯ  по  сцене.  -  „олжен  вам  признатьсЯ,  ребЯта,  что  Я  не люблю
встречатьсЯ с читателЯми. Љак правило, совершенно невозможно понЯть, с каким
читателем  имеешь  дело,  что  ему от  тебЯ  надо  и  что  его,  собственно,
интересует.  Џотому Я  стараюсь  каждое свое  выступление превращать в вечер
вопросов  и  ответов.  €ногда  получаетсЯ  довольно  забавно.  „авайте начну
спрашивать Я? €так... ‚се ли читали мои произведениЯ?
     - „а, - отозвались детские голоса. - —итали... ‚се...
     - Џрекрасно, - сказал  ‚иктор озадаченно. - Џольщен, хотЯ и удивлен ну,
ладно,  далее... †елает  ли  собрание, чтобы Я  рассказал историю  написаниЯ
какого-нибудь своего романа?
     Џоследовало молчание, затем  в  середине  зала воздвигсЯ худой прыщавый
мальчик, сказал: "Ќет" и сел.
     -  Џрекрасно,  -  сказал  ‚иктор. - ќто  тем  более хорошо, что вопреки
широко  распространенному  мнению ничего интересного  в истории написаниЯ не
бывает.  Џойдемте дальше...  †елают ли  уважаемые  слушатели узнать  о  моих
творческих планах?
     ЏоднЯлсЯ Ѓол-Љунац и вежливо сказал:
     -  ‚идите  ли,  господин Ѓанев,  вопросы  непосредственно  свЯзанные  с
техникой  вашего творчества, лучше  было бы обсудить в самом  конце  беседы,
когда проЯснитсЯ общаЯ картина.
     Ћн сел.  ‚иктор  сунул  руки  в  карманы и  снова  прошелсЯ  по  сцене.
‘тановилось интересно, или, во всЯком случае, необычно.
     - Ђ  может  быть, вас  интересуют  литературные анекдоты?  -  ‚крадчиво
спросил он.  - Љак Я охотилсЯ с •емингуэем. Љак ќренбург подарил мне русский
самовар.  €ли  что  мне  сказал  ‡урзмансор, когда  Я  встретилсЯ  с  ним  в
трамвае...
     - ‚ы действительно встречались с ‡урзмансором? - ‘просили из зала.
     - Ќет,  Я  шучу,  -  сказал  ‚иктор.  -  ’ак  что  насчет  литературных
анекдотов?
     - Њожно вопрос? - ‘казал, воздвигаЯсь, прыщавый мальчик.
     - „а, конечно.
     - Љакими бы вы хотели видеть нас в будущем?
     Ѓез  прыщей, мелькнуло в голове у ‚иктора,  но  он  отогнал  эту  мысль
потому что понЯл: становитсЯ  жарко.  ‚опрос был сильный. •отел бы Я,  чтобы
кто-нибудь сказал мне, каким Я хочу видеть себЯ в настоЯщем, подумал он.
     Ћднако надо было отвечать.
     - “мными, - сказал он наугад. - —естными. „обрыми... •отел бы, чтобы вы
любили свою работу... € работали  бы  на благо людей (несу, подумал он. „а и
как не нести?) ‚от примерно так...
     ‡ал тихонько зашумел, потом кто-то спросил, не вставаЯ:
     - ‚ы действительно считаете, что солдат главнее физика?
     - џ?! - ‚озмутилсЯ ‚иктор.
     -  ’ак  Я  понЯл  из  вашей  повести  "Ѓеда  приходит  ночью" - это был
белобрысый  клоп десЯти лет  от  роду. ‚иктор  крЯкнул. - "Ѓеда" могла  быть
плохой  книгой  и  могла   быть  хорошей  книгой,   но  она   ни  при  каких
обстоЯтельствах не была детской книгой, что  в ней  ни  один из  критиков не
разобралсЯ:  все  сочли  ее порнографическим чтивом,  подрывающим  мораль  и
национальное  самосознание.  €  что  самое  ужасное,  белобрысый  клоп  имел
основание полагать,  что автор "Ѓеды" считает солдата  "главнее" физика - во
всЯком случае, в некоторых отношениЯх.
     - „ело в  том, -  сказал ‚иктор  проникновенно,  - что...  Љак бы  тебе
сказать... ‚сЯкое бывает.
     -  џ вовсе не имею в виду физиологию, -  возразил белобрысый клоп. -  џ
говорю о концепции книги. Њожет быть, "главное" - не то слово...
     - џ тоже не имею  в виду физиологию, - сказал ‚иктор. - џ хочу сказать,
что бывают ситуации, когда уровень знаний не имеет значениЯ.
     Ѓол-Љунац принЯл  из зала две  записки  и  передал  их ему:  "Њожет  ли
считатьсЯ честным и добрым человек, который  разбогател и работает на войну"
и "—то такое умный человек?" ‚иктор начал со второго вопроса - он был проще.
     -  “мный  человек,  -  сказал  он, - это тот человек,  который  сознает
несовершенство,  незаконченность  своих знаний,  стремитсЯ их пополнить и  в
этом преуспевает... ‚ы со мной согласны?
     - Ќет, - сказала, приподнЯвшись, хорошенькаЯ девочка.
     - Ђ в чем дело?
     -  ‚аше  определение  не функционально.  ‹юбой  дурак,  пользуЯсь  этим
определением,  может  полагать   себЯ   умным.  Ћсобенно,  если   окружающие
поддерживают его в этом мнении.
     -  „а, -  подумал ‚иктор. …го  охватила легкаЯ паника.  ќто  тебе  не с
братьЯми-писателЯми разговаривать.
     -  ‚  какой-то степени  ‚ы  правы,  - сказал  он, неожиданно  длЯ  себЯ
переходЯ на "‚ы". - Ќо дело в том, что вообще-то "дурак" и "умный" - понЯтиЯ
исторические и, скорее, субъективные.
     -  ‡начит, вы  сами не беретесь отличить дурака от  умного?  -  ќто  из
задних  рЯдов  -  смуглое   существо  с  прекрасными  библейскими   глазами,
остриженное наголо.
     - Ћтчего же, - сказал ‚иктор, - берусь.  Ќо Я не  уверен, что вы всегда
согласитесь со мной. …сть старый афоризм: дурак - это инакомыслЯщий...
     Ћбычно это присловье вызывало у слушателей смех, но сейчас зал молчал и
ждал продолжениЯ. - €ли инакочувствующий, - добавил ‚иктор.
     Ћн  остро  ощущал разочарование зала, но он  не знал,  что еще сказать.
Љонтакта не получалось,  как правило, аудиториЯ легко  переходит  на позиции
выступающего, соглашаЯсь  с  его  суждениЯми,  и всем становилось  Ясно, что
здесь, в этом зале дураков нет. ‚ худшем  случае аудиториЯ  не соглашалась и
настраивалась враждебно, но  и  тогда бывало  легко,  потому что  оставалась
возможность Язвить и высмеивать,  а одному спорить со многими не трудно, так
как противники  всегда противоречат друг  другу, и среди них всегда найдетсЯ
самый  шумный  и  самый  глупый,  на  котором  можно  плЯсать  ко  всеобщему
удовольствию.
     - џ  не совсем понимаю, - произнесла хорошенькаЯ  девочка. - ‚ы хотите,
чтобы мы были  умными,  то  есть, согласно ‚ашему  же  афоризму,  мыслить  и
чувствовать так же, как вы. Ќо Я  прочла все ‚аши книги и нашла в них только
отрицание.  Ќикакой позитивной программы. ‘ другой стороны, вам хотелось бы,
чтобы мы работали на благо людей. ’о есть фактически  на благо тех грЯзных и
неприЯтных типов,  которыми  наполнены  ‚аши  книги.  Ђ  ведь  ‚ы  отражаете
действительность, правда?
     ‚иктору показалось, что он нащупал, наконец, под ногами дно.
     - ‚идите ли,  -  сказал он, -  под работой  на  благо людей Я  как  раз
понимаю превращение людей в чистых и приЯтных. € это мое пожелание не  имеет
никакого отношениЯ  к моему творчеству. ‚  книгах Я пытаюсь изображать  все,
как оно есть,  Я не пытаюсь учить или показывать, что нужно делать. ‚ лучшем
случае  Я  показываю  объект приложениЯ сил, обращаю внимание  на то,  с чем
нужно боротьсЯ. џ не знаю, как изменить людей, если бы  Я знал, Я бы  был не
модным  писателем,  а  великим  педагогом  или  знаменитым  психосоциологом.
•удожественной литературе вообще противопоказано поучать и вести, предлагать
конкретные  пути,  создавать  конкретную методологию.  ќто можно  видеть  на
примере крупнейших писателей.  џ  преклонЯюсь перед ‹ьвом ’олстым, но только
до  тех  пор, пока он  ЯвлЯетсЯ  своеобразным, уникальным по  отражательному
таланту  зеркалом  действительности. Ђ  как только он  начинает  учить  менЯ
ходить  босиком  и  подставлЯть  щеку, менЯ  охватывает  жалость  и тоска...
Џисатель - это прибор, показывающий  состоЯние общества, и лишь  в ничтожной
степени  -  орудие длЯ изменениЯ общества. €сториЯ показывает,  что общество
изменЯют  не литературой, а реформами  и пулеметами, а сейчас  еще и наукой.
‹итература  в  лучшем  случае  показывает,  в  кого надо  стрелЯть  или  что
нуждаетсЯ в  изменении...  - Ћн сделал паузу,  вспомнив  о том, что есть еще
„остоевский и ”олкнер. Ќо пока  он  придумывал, как бы  ввернуть насчет роли
литературы в изучении подноготной индивидуума, из зала сообщили:
     - Џростите, но все это довольно тривиально. „ело ведь не в этом. „ело в
том,  что изображаемые  ‚ами объекты совсем  не хотЯт, чтобы их  изменили. €
потом  они  настолько запущены, так безнадежны, что их не хочетсЯ  изменЯть.
Џонимаете, они не стоЯт этого. Џусть уж себе догнивают - они ведь  не играют
никакой роли. Ќа благо кого же мы должны по-вашему, работать.
     - Ђх вот вы о чем? - Њедленно сказал ‚иктор.
     „о него вдруг  дошло: боже  мой,  да ведь эти соплЯки всерьез полагают,
что  Я пишу только о подонках, что Я всех считаю подонками, но они же ничего
не  понЯли, да и откуда им понЯть, это же дети,  странные дети, болезненно -
умные дети,  но всего лишь  дети, с  детским жизненным опытом  и  с  детским
знанием людей плюс  куча прочитанных книг, с  детским идеализмом и с детским
стремлением разложить все это по полочкам с  табличками  "плохо" и "хорошо".
‘овершенно, как братьЯ-литераторы.
     - ЊенЯ  обмануло, что вы говорите, как взрослые, - сказал он.  - џ даже
забыл,  что  вы не  взрослые. џ понимаю, что непедагогично так  говорить, но
говорить так приходитсЯ, иначе мы никогда не выпутаемсЯ. ‚се дело в том, что
вы,  по-видимому,  не  понимаете,  как  небритый,  истеричный, вечно  пьЯный
мужчина может быть замечательным человеком, которого нельзЯ не любить, перед
которым преклонЯешьсЯ, полагаешь  за  честь  пожать его  руку, потому что он
прошел через такой ад, что и подумать страшно, а человеком все-таки осталсЯ.
‚сех  героев моих книг вы  считаете нечистыми подонками, но это еще полбеды.
‚ы считаете, будто Я отношусь к ним так же, как и вы. ‚от это уже беда. Ѓеда
в том смысле, что так мы никогда не поймем друг друга...
     —ерт его знает, какой  реакции  он ожидал на свою благодушную отповедь.
’о  ли  они  начнут  смущенно  переглЯдыватьсЯ,  то  ли   их  лица  озарЯтсЯ
пониманием, или некий вздох облегчениЯ пронесетсЯ по залу в знак  того,  что
недоразумение  разъЯснилось, и теперь можно все начинать сначала,  на новой,
более  реалистической основе... ‚о всЯком случае, ничего этого не произошло.
‚ задних рЯдах снова встал мальчик с библейскими глазами и спросил:
     - ‚ы не могли бы сказать, что такое прогресс?
     ‚иктор почувствовал себЯ оскорбленным. Ќу, конечно, подумал он. Ђ потом
они  спросЯт,  может  ли  машина  мыслить и есть  ли  жизнь  на  Њарсе.  ‚се
возвращаетсЯ на круги своЯ.
     -  Џрогресс,  - сказал он, -  это движение общества  к  тому состоЯнию,
когда люди не убивают, не топчут и не мучают друг друга.
     - Ђ чем же они занимаютсЯ? - ‘просил толстый мальчик справа.
     - ‚ыпивают и закусывают квантум сатис, - пробормотал кто-то слева.
     -  Ђ почему бы и нет? - ‘казал ‚иктор. - €сториЯ человечества знает  не
так уж много эпох, когда люди могли выпивать и закусывать квантум сатис. „лЯ
менЯ прогресс  - это движение к состоЯнию, когда не топчут и  не  убивают. Ђ
чем  они  будут заниматьсЯ - это, на мой взглЯд, не так уж существенно. …сли
угодно,  длЯ  менЯ  прежде  всего  важны  необходимые условиЯ  прогресса,  а
достаточные условиЯ - дело наживное...
     - ђазрешите мне,  -  сказал  Ѓол-Љунац.  -  „авайте  рассмотрим  схему.
ЂвтоматизациЯ  развиваетсЯ в  тех  же  темпах,  что  и  сейчас. ’олько через
несколько десЯтков  лет  подавлЯющее большинство активного  населениЯ  земли
выбрасываетсЯ  из  производственных  процессов и  из сферы  обслуживаниЯ  за
ненадобностью.  Ѓудет очень хорошо: все сыты, топтать друг друга не к  чему,
никто друг  другу  не мешает... € никто  никому  не  нужен.  …сть,  конечно,
несколько сотен  тысЯч человек, обеспечивающих бесперебойную  работу  старых
машин  и создание новых  но остальные миллиарды друг другу просто  не нужны.
ќто хорошо?
     -  Ќе знаю, - сказал ‚иктор. - ‚ообще-то  это  не  совсем  хорошо.  ќто
как-то обидно... Ќо  должен вам сказать, что это все-таки лучше, чем то, что
мы видим сейчас. ’ак что определенный прогресс все-таки на лицо.
     - Ђ ‚ы сами хотели бы жить в таком мире?
     ‚иктор подумал.
     - ‡наете, сказал он, - Я его как-то плохо представлЯю, но если говорить
честно, то было бы недурно попробовать.
     - Ђ ‚ы  можете представить себе человека,  которому  жить  в таком мире
категорично не хочетсЯ?
     -  Љонечно, могу.  …сть  такие  люди, и Я  таких знаю, которые  там  бы
заскучали. ‚ласть там не  нужна, командовать нечем, топтать незачем. Џравда,
они врЯд ли откажутсЯ  - все-таки это редчайшаЯ возможность превратить в рай
свинарник... или  казарму. Ћни бы этот мир  с удовольствием разрушили... ’ак
что, пожалуй не могу.
     - Ђ ваших героев, которых вы так любите, устроило бы такое будущее?
     - „а, конечно. Ћни обрели бы там заслуженный покой.
     Ѓол-Љунац сел, зато встал прыщавый юнец, и, горестно киваЯ, сказал:
     - ‚от  в этом все дело, что длЯ ‚ас и ‚аших героев такое будущее вполне
приемлемо, а длЯ нас - это могильник. ’упик. ‚от потому-то мы и говорим, что
не хочетсЯ тратить силы, чтобы работать  на благо ваших  жаждущих покоЯ и по
уши  перепачканных  типов. ‚дохнуть в них  энергию длЯ  настоЯщей  жизни уже
невозможно. € как вы там хотите,  господин Ѓанев, но вы показали нам в своих
книгах -  в  интересных книгах, Я полностью - за  - показали нам  не  объект
приложениЯ  сил,  а  показали  нам,  что  объектов  длЯ  приложениЯ   сил  в
человечестве нет,  по крайней  мере - в ‚ашем поколении...  ‚ы сожрали себЯ,
простите пожалуйста, вы  себЯ растратили на междоусобную драку,  на вранье и
на борьбу с враньем, которую вы ведете, придумываЯ новое вранье... Љак это у
нас поетсЯ: "Џравда и ложь вы не так уж несхожи, вчерашнЯЯ правда становитсЯ
ложью, вчерашнЯЯ ложь превращаетсЯ  завтра в  чистейшую правду,  в привычную
правду..." ‚от так  вы и  мотаетесь от  враньЯ  к вранью. ‚ы никак не можете
поверить, что  вы уже мертвецы,  что  вы своими руками создали мир,  который
стал длЯ вас  надгробным  памЯтником.  ‚ы  гнили в окопах, вы взрывались под
танками, а кому от этого стало лучше? ‚ы ругали правительство и порЯдки, как
будто вы  не  знаете, что  лучшего  правительства  и  лучших  порЯдков  ваше
поколение...  да просто  не  достойно.  ‚ас  били  по  физиономии,  простите
пожалуйста,  а вы  упорно долбили,  что человек по  природе добр... €ли того
хуже,  что  человек -  это  звучит гордо.  €  кого  вы  только  не  называли
человеком!...
     Џрыщавый оратор махнул рукой и сел. ‚оцарилось молчание. ‡атем он снова
встал и сообщил:
     - Љогда Я  говорил  "вы", Я не  имел  в виду персонально ‚ас,  господин
Ѓанев.
     Ћн ощущал раздражение: этот прыщавый  соплЯк не имел права говорить так
безапеллЯционно, это наглость и дерзость... „ать п