Ђркадий и Ѓорис ‘тругацкие. ’уча

Ћцените этот текст:
Ђркадий и Ѓорис ‘тругацкие. ’уча
сценарий

Џод низким пасмурным небом, под непрерывным сеющим дождем по мокрому
асфальтовому шоссе движетсЯ колонна машин: длинный лимузин впереди и три
огромных автофургона следом. Ќа мокрых брезентовых боках фургонов знаки
"опасный груз".
Ќа заднем сиденье лимузина, сложивши руки на груди, расположилсЯ
хозЯин этой колонны, известный метеоролог и атмосферный физик профессор
Ќурланн, человек лет сорока, с надменным лицом. ‚переди рЯдом с шофером
сидит его ассистент, личность вполне бесцветнаЯ, доведеннаЯ своим
начальником до состоЯниЯ постоЯнной злобной угодливости. Ћ шофере и
говорить нечего, голова его втЯнута в плечи, словно он поминутно ожидает,
что его ткнут в загривок.
Ђссистент, вывернувшись на сиденье, насколько позволЯют ремни
безопасности, говорит Ядовито-сладким голосом:
- џ правильно помню, профессор, что вы не бывали здесь вот уже больше
пЯтнадцати лет?
Ќурланн молчит.
- ЏЯтнадцать лет! ‘ ума сойти. џ понимаю выше волнение - вернутьсЯ в
родной город, далее при таких обстоЯтельствах...
Ќурланн молчит.
- Ђ может быть, именно при таких обстоЯтельствах? ‚ернутьсЯ как бы
избавителем. €збавителем от большой беды...
- ‘Ядьте прЯмо и заткнитесь, - холодно говорит Ќурланн.
Ђссистент моментально выполнЯет приказание. Ќа губах его довольнаЯ
улыбка.
‚идимость отвратительнаЯ - не больше пЯтидесЯти метров. ‡а пеленой
дождЯ по сторонам дороги уносЯтсЯ назад:
шеренга каких-то зачехленных громадин вдоль шоссе и снующие среди них
солдаты в плащ-накидках;
необозримое стадо пустых пассажирских автобусов;
походнаЯ радарнаЯ установка;
еще одна походнаЯ радарнаЯ установка, окруженнаЯ стадом пасущихсЯ
коров;
обширнаЯ асфальтоваЯ площадка, несколько вертолетов на ней;
бензоколонка, очередь легковых машин с трейлерами, на крышах мокнут
разнокалиберные чемоданы, и тут псе остановилсЯ фермер с телегой и взирает
на это с видом глубокой задумчивости.
€ вообще: то и дело проносЯтсЯ навстречу лимузину легковые машины,
тЯжело нагруженные барахлом.

Љолонна, замедлив ход, въезжает в город. ѓраница города обозначена
гигантским медным барельефом городского герба: обнаженный богатырь с
ослиной головой поражает трезубцем гидру о трех головах - две из них
мужские, третьЯ женскаЯ.
‘разу за барельефом в сквере стоЯт два танка, и тут же под навесом за
походным столом кормЯтсЯ несколько военных вперемежку со штатскими.
ЋслепительнаЯ молниЯ вдруг обрушиваетсЯ на сквер, и тотчас за ней втораЯ
оплетает самое высокое дерево. Џривычного грома нет, а есть какой-то
странный свистЯщий шелест, но вспышки очень Яркие и молнии очень страшные.
Џод навесом, однако, только один человек поднЯл голову и обернулсЯ с
недовольным видом, не переставаЯ жевать.

‚ оперативном отделе штаба на огромном столе расстелена карта города.
‚округ стола стоЯт военные в пЯтнистых десантных комбинезонах без знаков
различиЯ и несколько штатских. ‚ конусе света от лампы только карта и
руки, упирающиесЯ в стол, - лиц почти не видно.
Ќа карте центр города занЯт угольно-черным пЯтном неправильной формы,
по очертаниЯм немного напоминающим бабочку с распростертыми крыльЯми.
- џ полагаю ударить сюда, - говорит Ќурланн, показываЯ пальцем. - „лЯ
начала рассечем ее пополам. …сли повезет, мы сразу накроем активную зону.
‡десь проходит магнитный меридиан, вот по этому проспекту...
- „орога чистых душ, - негромко произносит кто-то из военных.
- —то? - надменно спрашивает Ќурланн. - Ђ! ‚ мое времЯ это был
проспект ђеформации... Ћчень удачно, что он проходит прЯмо по малой оси,
можно бить прЯмой наводкой. „лЯ начала, полковник, мне нужен дивизион
"корсаров". Џолагаю, его надо развернуть где-нибудь здесь... или здесь...
Ђ после того как она развалитсЯ надвое, будем бить в этом и этом
направлении.
- Ђ если не развалитсЯ? - насмешливо и раздраженно спрашивает кто-то.
Ќурланн, резко вздернув подбородок, пытаетсЯ рассмотреть в сумраке
говорившего. Џолковник поспешно произносит:
- ‚ы должны понЯть нас правильно, профессор. ‚се-таки мы здесь уже
полгода. Њы испробовали чертову пропасть всевозможных средств, а помогают
одни только дальнобойные огнеметы... и вообще огонь...
’от же насмешливо-раздраженный голос вставлЯет:
- Џока горит.
- ‚от именно, - говорит полковник. - Џока горит, она не двигаетсЯ.
- ’ам, где горит, - вставлЯет голос.
- Љапитан, Я попросил бы вас! - сердито говорит полковник.
Ќурланн, несколько смЯгчившись, снисходит до объЯснениЯ:
- џ привез сорок пЯть снарЯдов, начиненных "Ћдеколоном ЂЃ". ќто
коагулЯнт, который осаждает любое аэрозольное образование. Џодчеркиваю:
любое. ѓазетчики распространЯют легенду, будто ’уча - живое существо. ќто
вздор. ’уча - это аэрозольное образование довольно сложной и не вполне
понЯтной структуры. Џоскольку оно возникло и распространЯетсЯ в плотно
населенном районе, у нас, к сожалению, нет возможности изучить его должным
образом. …го придетсЯ уничтожить. „лЯ этого Я и приехал.
- ’о есть вы полагаете, - уточнЯет полковник, - что эвакуацию можно
отменить?
Ќурланн, повернув голову, смотрит на него. Џолковник продолжает:
- ќвакуациЯ практически подготовлена. Ѓолее того, если бы не... ну,
некоторые обстоЯтельства... некоторые неконтролируемые обстоЯтельства, мы
бы ее начали завтра. „ело в том, что скорость ’учи увеличиваетсЯ, вчера на
некоторых радиусах она превысила сто метров в сутки.
- “вольте, полковник, - недовольно говорит Ќурланн. - ‚ этом вопросе
Я не компетентен. Њогу сказать только, что "Ћдеколон ЂЃ" - штука очень
ЯдовитаЯ и людЯм лучше держатьсЯ от нее подальше. ’аким вот образом. Њожет
быть, еще есть вопросы?
ђобкий голос:
- Џравда, что вы родились в этом городе?
Ќурланн ухмылЯетсЯ:
- Џравда. ‚от здесь родилсЯ (показывает пальцем на карте). ‚от здесь
жил. ‡десь венчалсЯ (палец упираетсЯ в центр черного пЯтна). ’ак что,
господа мои, эта штука (стучит по черному пЯтну) нравитсЯ мне еще меньше,
чем вам, и играть с ней в научные игры, как вы, может быть, полагаете, Я
не намерен.
- Ђминь, - произносит насмешливый голос, и все смеютсЯ с Явным
облегчением.
- ‚от и славно, - произносит Ќурланн покровительственно. - ’еперь
так, полковник. Џервый залп назначаем на завтра, восемнадцать ноль-ноль,
раньше все равно не управимсЯ. Ђ утром, часов в десЯть, Я бы хотел
посмотреть на нее сверху. Ќапоследок. Њогу Я рассчитывать на вертолет?
‚озникает что-то вроде замешательства.
- Њ-м-м... - тЯнет полковник. - ‚ертолет Я, конечно, дам...
- Ќо? - спрашивает удивленный Ќурланн.
- ‘мысла никакого нет, - говорит полковник. - Љак бы это вам
объЯснить...
- ‚ы ничего не увидите, - говорит кто-то.
- Џочему? - спрашивает Ќурланн. - Ћблачность? Ќо ’уча выше облаков!
- Ќет, вы увидите, только не то, что есть на самом деле.
- Ђ что? Њираж?
- Њираж не мираж, - говорит полковник в затруднении и от этого
сердЯсь. - Ђ, да что мне - вертолета жалко? џ распорЯжусь.
- ‚ы лучше, профессор, посмотрите на это. ќто дело верное, без
миражей, - говорит кто-то и высыпает веером на карту несколько фотографий.
Ќурланн небрежно перебирает их одну за другой.
- ќто Я видел... и это видел...
…го внимание задерживаетсЯ только на одной фотографии: ’уча
просачиваетсЯ через дом. ‘ветлый тысЯчеоконный фасад на фоне
угольно-черной стены и тысЯча черных Языков, выливающихсЯ из окон. Ќурланн
бросает фотографию на стол и говорит:
- •очу проехатьсЯ по городу. Џосмотрю завтрашнюю позицию и посмотрю
все это (он щелкает пальцем по фотографиЯм) вблизи.
- Љонечно, - говорит полковник. - ђазрешите представить вам
сопровождающего: старший санитарный инспектор Ѓрун.
Џри первых словах полковника лицо Ќурланна неприЯзненно сморщиваетсЯ,
но при имени Ѓруна оно расцветает неожиданно доброй улыбкой.
- ѓосподи, Ѓрун! - восклицает Ќурланн. - Ћткуда ты здесь?

‹имузин профессора Ќурланна неторопливо катит по улицам.
‚ городе безраздельно царит дождь. „ождь падает просто так, дождь
сеетсЯ с крыш мелкой водЯной пылью, дождь собираетсЯ на сквознЯках в
туманные крутЯщиесЯ столбы, волочащиесЯ от стены к стене, дождь с урчанием
хлещет из ржавых водосточных труб, разливаетсЯ по мостовой, бежит по
руслам, промытым между плитами тротуаров. —ерно-серые тучи медленно ползут
над самыми крышами. —еловек - незванный гость на этик улицах, дождь его не
жалует, и людей почти не видно.
- Љак это ты заделалсЯ санитарным инспектором? - спрашивает Ќурланн
сидЯщего за рулем Ѓруна. - ’ы же, помнитсЯ, был по дипломатической части.
- Њало ли что... ‚он •ансен - сидел-сидел у себЯ в суде, а теперь
кто? ‚еликий бард! Њенестрель!
- Ћ да. „авно ты его видел?
- „а два часа назад, он с утра до вечера торчит в отеле, где ты
поселилсЯ. ‚ ресторане, конечно. Џьет как лошадь, старый хрен.

‚месте с дождем в городе хозЯйничают молнии. ‘транные, очень Яркие и
почти бесшумные молнии. Ћгненными щупальцами они то и дело проливаютсЯ из
туч и уходЯт в фонарные столбы, в фигурные ограды палисадников, просто в
мостовую. ‚доль стены дома пробираетсЯ случайный прохожий, согнувшийсЯ под
зонтиком, и молниЯ падает на него, оплетает тысЯчью огненных нитей. “
человека подкашиваютсЯ ноги, он ронЯет зонт, хватаетсЯ за стену и
приседает на корточки. ќто длитсЯ несколько секунд. ‚от он уже опомнилсЯ,
подобрал зонтик и, очумело крутЯ головой, заспешил дальше.

- Ќевозможно поверить, что это безвредно, - говорит Ќурланн, провожаЯ
прохожего взглЯдом.
- „аже полезно, - откликаетсЯ Ѓрун.
‹имузин сворачивает за угол и останавливаетсЯ.
- ќто еще что такое? - озадаченно спрашивает Ќурланн. - Љто они
такие, что они здесь делают?
Ќа обширном газоне расположилсЯ странный лагерь. ЏрЯмо под дождем
расставлены кровати, шкафы, столы и стульЯ, кресла - непоходнаЯ мебель
какаЯ-нибудь, а дорогие спальни и кабинеты, безжалостно и
противоестественно извлеченные из особнЯков и апартаментов. ’ут и там
торчат роскошные торшеры, которые, разумеетсЯ, не горЯт, трюмо и трельЯжи,
по зеркалам которых толстой пленкой стекает вода. € здесь полно людей,
которые ходЯт, сидЯт, лежат и даже, кажетсЯ, спЯт под пропитанными водой
одеЯлами. Њужчины и женщины, старики и старухи, все в одинаковых
плащах-балахонах в черно-белую шахматную клетку. Љто-то склонилсЯ из
обитого бархатом кресла над походной газовой плиткой, помешиваЯ в
кастрюльке; кто-то стоЯ читает толстенький томик, видимо, молитвенник; а
кто-то целой бригадой стаскивает с грузовика новую порцию диванов,
торшеров и кроватей...
- Ђгнцы ‘трашного ‘уда, - произносит Ѓрун с неопределенной
интонацией. - Џрочь из-под тЯжких крыш. Ћни не спасут, они раздавЯт. Џрочь
из затхлых обиталищ. Ћни не согреют, они задушат. Џод небо! Џод очищающее
небо! Џричащайтесь чистой влаге! ’олько тот спасетсЯ, кто успеет
очиститьсЯ. € так далее. Ђгнцы ‘трашного ‘уда. “ нас их много.
- Џри чем здесь ‘трашный ‘уд?
- Ђ при том, что вы все считаете ’учу аэрозольным образованием. Ђ длЯ
ник это начало ЏришествиЯ. ’ого, кто грЯдет. € когда ’уча закроет всю
‡емлю, начнетсЯ ‘трашный ‘уд.
‘разу за лагерем Ђгнцев стоит на проспекте, взгромоздившись правыми
колесами на тротуар, страннаЯ машина, этакаЯ помесь "скорой помощи" и
пожарной, длиннаЯ, желтаЯ, непропорционально высокаЯ, с огромными красными
крестами на бортах, усаженнаЯ всевозможными фарами, прожекторами,
проблесковыми маЯчками, ощетиненнаЯ причудливыми антеннами, стоит тикаЯ,
страннаЯ, словно бы брошеннаЯ, и только вспыхивает у нее на крыше
фиолетовый слабый огонек.
- џ развелсЯ тогда, пЯтнадцать лет назад, - говорит Ќурланн, - и
нисколько об этом не жалею...
- „а, Я видел твою бывшую на прошлой неделе, - откликаетсЯ Ѓрун. -
Ѓыл гран-прием у отцов города... Ћна у тебЯ очень, очень светскаЯ дама.
- „а провались она совсем, - говорит Ќурланн раздраженно. - Њне дочку
жалко. ’ак и не отдает она мне €рму.
- “ тебЯ дочка есть? - спрашивает Ѓрун, насторожившись.
- „а. ‚ижусь с ней раз в два года... то ли дочка, то ли просто
знакомый ребенок. ђаз в два года мамаша изволит ее ко мне отпускать,
стерва высокомернаЯ...
- “гу, произносит Ѓрун. - Ђ у менЯ, слава богу, детей нет. Џо крайней
мере в этом городе.

’уча.
Ћна перегораживает проспект и выглЯдит как непроницаемо-чернаЯ стена,
поднимающаЯсЯ выше всех крыш и уходЯщаЯ вершиной в низкие облака. Ћгромные
медленные молнии ползают по ней, словно живые существа. ‘ама же она
кажетсЯ абсолютно неподвижной и вечной, как будто стоЯла здесь и будет
стоЯть всегда.
- ќкаЯ красотища, - произносит Ќурланн сдавленным голосом.
- †алко? - Ѓрун криво ухмылЯетсЯ.
- Ќе знаю... Ќе об этом речь. Ђ поближе подъехать нельзЯ?
- ЌельзЯ.
- Ѓрось, давай подъедем.
Ѓрун цитирует:
- ќти животные настолько медлительны, что очень часто застают
человека врасплох.

‹имузин вынужден притормозить, чтобы проехать через толпу,
сгрудившуюсЯ вокруг тумбы регулировщика. ‚ основном толпа состоит из
шахматно-клеточных Ђгнцев, но довольно много среди них и простых горожан,
они отличаютсЯ не только одеждой, но и тем, что прЯчутсЯ под зонтиками -
великое разнообразие зонтиков; огромные черные викторианские; пестрые
веселенькие курортные; прозрачные коконы, укрывающие человека до поЯса...
‚ толпе можно видеть и военных в плащ-накидках.
‚се лица обращены к человеку в клетчатой хламиде, который вдохновенно
ораторствует, взобравшись на тумбу. ‡а дождем его плохо видно и еще хуже
слышно, доносЯтсЯ только выкрики-возгласы:
- ...Џоследнее знамение!.. бедные, бедные агнцы мои!.. очищайтесь!..
и число его - шестьсот шестьдесЯт шесть!.. отчаЯние и надежда, грех и
чистота, черное и белое!
‹имузин уже почти миновал толпу, и тут со свистЯщим шелестом
изливаетсЯ из облаков лиловаЯ молниЯ и неторопливо, с каким-то даже
сладострастием оплетает длинного унылого прохожего, задержавшегосЯ на
тротуаре посмотреть и послушать. —еловек валитсЯ набок, как мешок с
трЯпьем, но он еще не успел коснутьсЯ асфальта, как вдруг раздаетсЯ
странный каркающий сигнал и, откуда ни возьмись, вынырнула и остановилась
возле него давешнЯЯ нелепаЯ машина с красными крестами на бортах. ‘ейчас
на ней включено все: все прожектора, все окна, все фары, и добрый десЯток
красных, синих, желтых, зеленых огней одновременно перемигиваютсЯ у нее на
крыше, на капоте, на боках. ђасторопные люди в белых комбинезонах с
красными крестами на спине, на плечах и на груди выскакивают под дождь и
бегут к упавшему, волоча за собой шланги и кабели, на бегу распахиваЯ
черные чемоданчики со светЯщимисЯ циферблатами и шкалами внутри. Ћни
склонЯютсЯ над пострадавшим и что-то делают с ним. ѓлавный из них в
причудливом шлеме, из которого рогами торчат две антенны, и трЯсущиесЯ у
самого рта тонкие лапки с набалдашниками, и длинный штырь с микрофоном,
человек этот, весь красный и потный от возбуждениЯ, нависнув над
пострадавшим, орет надрывно:
- —то вы видите? ѓоворите! ѓовори! —то видишь? ѓовори! ‘корее!
ѓовори!
‡акаченные глаза пострадавшего обретают осмысленное выражение, и он
лепечет:
- Љоридор... Љоридор вижу... Ћни уходЯт...
Ћн замолкает, и глаза его вновь закатываютсЯ.
- „альше! „альше! - надрываетсЯ главный. - ѓовори! Љто в коридоре?
Љто уходит? ѓовори! ѓовори!
- Њалыш... - бормочет пострадавший. - Њалыш и Љарлсон... Џо
коридору... „линный...
’ут взор его окончательно проЯснЯетсЯ, он отпихивает от себЯ главного
и садитсЯ.
- ‚се. Џроехало, - говорит один из санитаров.
Џострадавшему помогают встать, подают ему зонтик.
- ‘пасибо, - запинаЯсь, бормочет пострадавший. - Ћх, большое спасибо.
Ђ в толпе хоть бы кто голову повернул.

‹ора, бывшаЯ жена Ќурланна, принимает бывшего мужа в своей гостиной.
ѓостинаЯ обставлена не просто богато, но изысканно, поэтому очень странно
видеть на безукоризненном мозаичном паркете под портьерами, закрывающими
окна, обширные темные лужи.
- џ пригласила тебЯ сюда не длЯ того, чтобы обмениватьсЯ резкостЯми,
- говорит ‹ора. - “ менЯ к тебе дело. Ћднако Я не хочу говорить о нем без
моего адвоката. €мей терпенье. Ћн должен прийти с минуты на минуту.
- Џрекрасно, - произносит надменно Ќурланн. - Џоговорим о чем-нибудь
другом. ѓде €рма?
- Џрекрасно, - в тон ему произносит ‹ора. - Џоговорим об €рме. ’ы,
безусловно, будешь рад услышать, что твоЯ дочь делает большие успехи в
муниципальной гимназии и что ее лучший друг - сын гостиничного швейцара.
- ‚о всЯком случае, ничего плохого Я в этом не вижу.
- Ќу конечно, было бы гораздо хуже, если бы твоЯ дочь получила
образование в †еневе или хотЯ бы в Џрезидентском коллеже в столице... Њы
же демократы! Њы плоть от плоти народа!
Ќурланн не успевает ответить, потому что в гостиной поЯвлЯетсЯ рослый
человек в черно-белом клетчатом пиджаке и при клетчатом же галстуке.
Ќурланн не сразу соображает, что это тот самый проповедник, который давеча
вещал с регулировочной тумбы.
- ‡накомьтесь, - произносит ‹ора. - Њой адвокат. Ђ это - мой бывший
муж, профессор Ќурланн.
- Џрошу прощениЯ, Я несколько опоздал, - говорит адвокат, кладЯ на
стол бювар и усаживаЯсь. - Ќо тем больше оснований у нас перейти прЯмо к
делу. ‚от бумага, профессор. ЊоЯ клиентка хотела бы, чтобы вы эту бумагу
подписали, а Я, как свидетель и как юрист, удостоверил вашу подпись.
Ќурланн молча берет бумагу и начинает читать. Ѓрови его задираютсЯ.
Ћн поднимает глаза на ‹ору.
- Џозволь, - несколько растерЯнно говорит он. - Ќа кой черт тебе это
надо? Љому какое дело?
- ’ебе трудно поставить подпись? - холодно осведомлЯетсЯ ‹ора.
- Њне не трудно поставить подпись. Ќо Я котел бы понЯть, на кой черт
это нужно? € потом, это все вранье! ’ы никогда не была верной женой. ’ы
никогда не ходила в церковь. Ђборты ты делала! ’олько в мое времЯ ты
сделала три аборта!
- ѓоспода, господа, - примирительно вступает адвокат. - Ќе будем
горЯчитьсЯ. Џрофессор, Я знаю, вы атеист. ‚аша подпись под этим документом
не может иметь длЯ вас никакого значениЯ. Ћна ценна только длЯ моей
клиентки. € не из юридических, а исключительно из религиозных соображений.
‘читайте свою подпись под этим документом просто актом прощениЯ, актом
братского примирениЯ...
Ћн замолкает, потому что в глубине квартиры раздаетсЯ какой-то лЯзг,
дребезг, звон разбитого стекла. Ќурланн еще успевает заметить, как
внезапно побелело и осунулось лицо ‹оры, как пришипилсЯ, втЯнув голову в
плечи, клетчатый адвокат, но тут дверь в гостиную распахиваетсЯ, словно от
пинка ногой, и на пороге возникает €рма.
ќто девочка-подросток лет пЯтнадцати, высокаЯ, угловатаЯ, тощаЯ, на
ней что-то вроде мини-сарафана, короткаЯ прическа ее схвачена узкой белой
лентой, проходЯщей через лоб. ЃосаЯ. € мокраЯ насквозь. Ќо ничего в ней
нет от "мокрой курицы", она выглЯдит, как если бы в очень жаркий день с
наслаждением искупалась и только что вышла из воды.
‹ора и адвокат встают. ”изиономии их выражают покорность, в них
что-то овечье.
€рма с бешенством произносит:
- џ двадцать раз просила тебЯ, мама, не закрывать окна в моей
комнате! —то прикажешь мне делать? ‚ыбить их совсем? џ выбила одно. ‚
следующий раз выбью все.
‹ора, совершенно белаЯ, пытаетсЯ что-то сказать, но из горла ее
вырываетсЯ только жалобный писк. Ђдвокат, втЯнувши голову в плечи, смотрит
себе под ноги. €рма обращает взглЯд на Ќурланна. ’оном ниже, без всЯкой
приветливости, произносит:
- ‡дравствуй, папа.
- ‡дравствуй, здравствуй, - говорит Ќурланн озадаченно. - —то это ты
сегоднЯ так развоева...
€рма прерывает его:
- Њы с тобой еще поговорим, папа. Њожет быть, уже сегоднЯ вечером. ’ы
нам нужен.
€ вновь - матери:
- џ в двадцать первый раз повторЯю: не закрывай окна в моей комнате.
‚ двадцать первый и последний.
Ћна поворачиваетсЯ и уходит.
‚оцарЯетсЯ неловкаЯ тишина, и адвокат, криво ухмылЯЯсь, говорит:
- „ети - дар божий, и дети - бич божий.
€ тут ‹ора срываетсЯ.
- Ќу что - доволен? - визжит она, перегнувшись через стол к Ќурланну.
- ‚идел, как твоЯ дочь плюет мне в лицо? Љак вытирает об менЯ ноги, словно
не мать Я ей, а половаЯ трЯпка? ’ебе, наверное, тоже захотелось? Џлюй!
’опчи! “нижай! Ќе надо со мной церемонитьсЯ! „а, Я грешница, Я грЯзь, Я
сосуд мерзостей! џ убивала нерожденных младенцев моих, Я блудила, Я
ненавидела тебЯ и блудила, с кем только могла! џ смеЯлась над богом... Я,
тлЯ ничтожнаЯ! ќто ты, ты научил менЯ смеЯтьсЯ над богом! Ђ теперь
втаптываешь менЯ в ад, в вечный огонь... ‚ серу менЯ смердЯщую, в угольЯ!
„ождалсЯ! ‚он она, тьма страшнаЯ, кромешнаЯ, надвигаетсЯ на мир! ‘колько
еще дней осталось? Љто скажет? ќто суд идет! Џоследний суд! ‚се перед ним
предстанем, и спроситсЯ с тебЯ, зачем не простил женщину, котораЯ была с
тобою единой плотью и кровью, зачем толкнул ее в пропасть, когда одной
лишь подписи твоей хватило бы, чтобы спасти ее! ‹жец! ‹жец! —истаЯ Я!
Џеред Џоследним ‘удом говорю, Я - чистаЯ! Ќе было ничего, клевещешь!
Џодписи пожалел, единого росчерка!
- „а провались ты... - бормочет ошеломленный Ќурланн и хватаетсЯ за
авторучку.

‚ечер. Ќа улицах тьма кромешнаЯ. „ождь льет как из ведра, а молний
почему-то нет. Ќурланн ведет машину по пустым улицам. „ворники не
справлЯютсЯ с водой. “личные фонари не горЯт, и лишь в редких окнах по
сторонам улицы виден свет. ‚ свете фар поЯвлЯютсЯ посередине улицы
какие-то неопределенные фигуры. Ќурланн совсем сбрасывает газ и
наклонЯетсЯ над рулем, пытаЯсь разобрать, что же там происходит за
серебристыми в свете фар струЯми дождЯ.
Ђ происходит там вот что.
Џоловину мостовой занимает большой легковой автомобиль, стоЯщий с
погашенными огнЯми и распахнутыми дверцами. Ќа другой половине двое
здоровенных мужиков в блестЯщих от воды плащах пытаютсЯ скрутить
мальчишку-подростка, который отчаЯнно извиваетсЯ, брыкаетсЯ длинными
голыми ногами, отбиваетсЯ острыми голыми локтЯми, крутитсЯ вьюном - и все
это почему-то молча.
‹имузин Ќурланна останавливаетсЯ в пЯти шагах от этой потасовки, фары
его в упор бьют светом, и тогда один из мужиков бросает мальчишку и,
размахиваЯ руками, орет:
- Ќазад! Џошел отсюда! Њотай отсюда, дерьмо свинЯчье!
Џоскольку ошеломленный Ќурланн и не думает мотать отсюда, просто не
успевает подчинитьсЯ, мужик в бешенстве бьет кованым сапогом по правой
фаре и разбивает ее вдребезги.
ќто он зрЯ.
- Ђх ты сволочь, - произносит Ќурланн, достает из-под сиденьЯ
монтировку и вылезает под дождь.
Ћн не трус, наш Ќурланн. Ќо откуда ему знать, что он имеет дело с
профессионалом? ‹енивым движением мужик в блестЯщем плаще уклонЯетсЯ от
богатырского удара монтировкой. ‚ глазах у Ќурланна вспыхивают огненные
колеса, и наступает тьма.

...—етверть века назад подросток Ќурланн поздним вечером возвращалсЯ
из кино домой этим самым переулком. Ќавстречу ему вышел из подворотни
могучий шестнадцатилетний дебил по прозвищу Њуссолини. Ќе говорЯ ни
единого слова, он ухватил Ќурланна двумЯ пальцами за нос, стиснул так, что
у того слезы из глаз брызнули, а свободной рукой обшарил деловито его
карманы. ‚сЯ операциЯ не занЯла и минуты. Њуссолини скрылсЯ в подворотню,
а маленький Ќурланн, опозоренный, униженный и ограбленный, осталсЯ стоЯть
в темноте с вывернутыми карманами. ‘лезы текли неудержимо, и вдруг подул
ветер и дождь брызнул ему в лицо...

- Џрофессор... Џрофессор... Ћчнитесь, профессор!
’ьма расходитсЯ перед глазами Ќурланна, и он видит близко над собой
мокрое мальчишеское лицо, большеглазое, со свежей ссадиной на скуле.
‚олосы схвачены белой лентой.
ќто не тот мальчик. ’от был в красном, а на этом чернаЯ безрукавка и
черные шорты. …ще один голоногий и голорукий мокрый мальчик.
Ќурланн, охаЯ и крЯхтЯ, садитсЯ, ощупывает себЯ. ‚се болит: печенки,
селезенки, кишки. Њашина его стоит на прежнем месте, освещаЯ уцелевшей
фарой пустую мостовую.
- Ђ эти где? - спрашивает Ќурланн.
- “ехали, - отвечает мальчик. Ћн сидит перед Ќурланном на корточках,
озабоченно оглЯдываЯ его лицо.
- Ђ мальчик где?
- ‚ы можете встать? - спрашивает мальчик вместо ответа.
Ќурланн с трудом поднимаетсЯ на ноги, делает шаг к лимузину и
хватаетсЯ за дверцу, чтобы не упасть.
- Ќадо же, как он менЯ...
- „авайте Я сЯду за руль, - говорит мальчик.
- ‚алЯй. Њне нужно в "Њетрополь".
- џ знаю, - говорит мальчик. - ‘адитесь, Я вас отвезу.

‹имузин катит по улицам.
- —то это было? - спрашивает Ќурланн. Љто эти громилы?
Њальчик, не сводЯ глаз с дороги, отвечает после паузы:
- Ќе знаю.
- —его они к нему прицепились? Ћн что-нибудь натворил?
Џауза.
- Њожет быть. ’олько это никого не касаетсЯ.
- Ћн удрал?
Џауза.
- Ќет.
- ‡начит, в полицию сдали... ќто твой приЯтель, надо понимать. џ
вижу, тебе тоже попало.
Њальчик не отвечает, только осторожно поглаживает ссадину на скуле.
- ’ак что же вы все-таки натворили? - спрашивает Ќурланн.
- Ќичего особенного.
- Ђ если ничего особенного, тогда поехали в полицию вызволЯть твоего
приЯтелЯ. ‡аодно хотелось бы узнать, кто мне разворотил фару и отбил
печенки.
- Ќет, - твердо произносит мальчик. - џ не могу тратить времЯ на
полицию.

‹имузин останавливаетсЯ перед отелем "Њетрополь". ќто огромное
многоэтажное здание. Ќесколько редких светЯщихсЯ окон, и еще свет падает
сквозь застекленные двери в вестибюль.
- ‘пасибо, - говорит Ќурланн. - Љстати, как тебЯ зовут?
- –иприан.
- Ћчень рад. Ќурланн. Њежду прочим, –иприан, откуда ты все знаешь?
Ћткуда знаешь, что Я профессор, что Я здесь живу?
- Њы дружим с вашей дочерью.
- Ђга. Ћчень мило. Њожет быть, зайдешь ко мне, обсохнешь?
- Ѓлагодарю вас. џ как раз собиралсЯ попросить разрешениЯ зайти. Њне
нужно позвонить. ‚ы позволите?

Ћни проходЯт сквозь вращающуюсЯ дверь в вестибюль, мимо швейцара,
приложившего при виде Ќурланна два пальца к форменной фуражке, мимо
богатых статуй с электрическими свечами. ‚ вестибюле никого больше нет,
только портье сидит за стойкой.
Џока Ќурланн берет у портье ключи, у входа происходит разговор.
- ’ы зачем сюда вперсЯ? - шипит швейцар на –иприана.
- ЊенЯ пригласил профессор Ќурланн.
- џ тебе покажу профессора Ќурланна, - шипит швейцар. - Њанеру взЯл -
по ресторанам шлЯтьсЯ...
- ЊенЯ пригласил профессор Ќурланн, - повторЯет –иприан терпеливо. -
ђесторан менЯ не интересует.
- …ще бы тебЯ, щенка, ресторан интересовал! ‚от Я тебЯ отсюда
вышвырну, чтобы не разговаривал...
Ќурланн оборачиваетсЯ к ним.
- ќ-э... - говорит он швейцару. - Џарнишка со мной. ’ак что все в
порЯдке.
вейцар ничего не отвечает, лицо у него недовольное.
“ себЯ в номере Ќурланн прежде всего сбрасывает мокрый плащ и сдирает
с ног отсыревшие туфли. –иприан стоит рЯдом, с него капает, но и он, как
давеча €рма, отнюдь не выглЯдит "мокрой курицей".
- ђаздевайсЯ, - говорит ему Ќурланн. - ‘ейчас Я дам полотенце.
- ђазрешите, Я позвоню.
- ‚алЯй.
Ќурланн, пришлепываЯ мокрыми носками, уходит к ванную. ђаздеваЯсь
там, растираЯсь купальной простыней и с наслаждением натЯгиваЯ сухое, он
слышит, как –иприан разговаривает - негромко, спокойно и неразборчиво.
’олько однажды, повысив голос, он отчетливо произносит: "Ќе знаю".
‡атЯгиваЯ поЯс халата, Ќурланн выходит в гостиную и с изумлением
обнаруживает там дочь €рму; –иприан по-прежнему стоит у дверей, и с него
по-прежнему капает. €рма расположилась боком в кресле, она перекинула
мокрые голые ноги через подлокотник.
- ‡драсьте! - говорит Ќурланн, впрочем, обрадованный.
- ‘лушай, папа, - капризным голосом произносит €рма. - ѓде тебЯ
носит? џ тебЯ двадцать часов жду!
- ѓде менЯ носит... –иприан, где менЯ носит? €ди в ванную и
переоденьсЯ. Ћбсушись хотЯ бы.
- —то вас всех будто заклинило, - говорит €рма. - Ћбсушись, оботрись,
переоденьсЯ, не ходи босиком...
- Ќу, мне кажетсЯ, это естественно, - благодушно произносит Ќурланн,
доставаЯ из бара бутылку и наливаЯ себе в стакан на два пальца. - …сли
мокрый человек...
- ’о, что наиболее естественно, - негромко говорит –иприан, -
наименее подобает человеку.
Ќурланн застывает со стаканом да полпути.
- …стественное всегда примитивно, - добавлЯет €рма. - Ђмеба - да, она
естественна. Ќо человек - существо сложное, естественное ему не идет.
Ќурланн смотрит на €рму, потом на –иприана, потом в стакан. Ћн
медленно выцеживает бренди и принимает вызов.
- Ќу, разумеетсЯ, - говорит он. - Џоэтому давайте колотьсЯ
наркотиками, одурЯть себЯ алкоголем, это ведь противоестественно. Џусть
будут противоестественные прически, противоестественные одежки,
противоестественные движениЯ...
€рма прерывает его:
- Ќет! Џротивоестественное - это просто естественное навыворот. Њы
говорим совсем не об этом...
Ќурланн перебивает в свою очередь.
- џ не знаю, о чем вы говорите, - объЯвлЯет он покровительственно. -
‡ато Я знаю, о чем вам следовало бы говорить. Ќе убий. Ќе укради. Ќе
сладострастничай. ‹юби ближнего своего больше себЯ. Љумира себе не
сотвори, лидера, пастырЯ, интерпретатора... ‚от правила, воистину
неестественные, и они-то более всего подобают человеку. Ќе так ли? ’огда
почему же на протЯжении двадцати веков они остаютсЯ красивыми лозунгами?
ђазменной монетой болтунов и демагогов... Ќет, мокренькие вы мои философы.
Ќе так все это просто. Ќикому еще пока не удалось придумать, что подобает
человеку, а что - нет. џ лично думаю, что ему все подобает. ’акаЯ уж это
обезьЯна с гипертрофированным мозгом.
‘ этими словами он торжествующе наливает себе еще на два пальца и
опрокидывает стакан залпом.
–иприан и €рма переглЯдываютсЯ.
- ‚полне, - говорит –иприан.
- Ђ Я тебе что говорила?
- Ќу, тогда Я пойду.
- Џодожди... Џапа, - €рма поворачиваетсЯ к Ќурланну. - Њы приглашаем
тебЯ поговорить.
- ѓоворите, - благодушно предлагает Ќурланн.
- Ќет. Ќе здесь. Ќаши ребЯта котЯт с тобой встретитьсЯ. Ќенадолго, на
час-полтора. Џожалуйста.
- Џочему со мной? —то Я вам - модный писатель?
- ‘ модным писателем мы уже встречались, - говорит €рма. - Ђ ты
ученый. ’ы приехал спасать город. “ нас есть к тебе вопросы. €менно к
тебе.
- ‚идишь ли, у менЯ очень мало времени. „авайте лучше и отвечу на эти
вопросы вам. ЏрЯмо сейчас. Њне даже вопросы можно не задавать. ’учу Я
намерен уничтожить в течение пЯти - семи дней. Њожете быть совершенно
спокойны. Ѓудет применен сравнительно новый коагулЯнт под игривым
названием...
- Ќет, папа, - качает головой €рма. - Љак раз это нас не интересует.
‚опросы к тебе у нас совсем другие.
- Љакие? џ больше ничего не знаю.
- Џапа, ну пожалуйста!
- Њы вас очень просим, профессор, - присоединЯетсЯ –иприан.
- •орошо, - решаетсЯ Ќурланн. - ’огда завтра. Њежду двенадцатью и
двумЯ. ѓде?
- ‚ гимназии. ’ебЯ устроит?
- ‚ которой?
- ‚ нашей... и в твоей тоже. ѓде ты училсЯ.
- ѓде Я училсЯ... - задумчиво произносит Ќурланн. Ћ, забытые ароматы
мела, чернил, никогда не оседающей пыли... изнурительные допросы у
доски... Ћ, запахи тюрьмы, бесправиЯ, лжи, возведенных в принцип!
„оговорились.
- Ќу, тогда Я пошел, - снова говорит –иприан.
Ќурланн неохотно поднимаетсЯ с кресла.
- Џодожди, Я тебЯ провожу. Ђ то наш швейцар что-то тебЯ невзлюбил.
- Ќе беспокойтесь, профессор, - говорит –иприан. - ‚се в порЯдке. ќто
мой отец.

ђесторан отелЯ "Њетрополь". ЋгромнаЯ зала, уставленнаЯ накрытыми
столиками, белоснежные скатерти, серебро, хрусталь, цветы. ‚озле каждого
столика торшер, но горит только один - у столика, за которым ужинают
Ќурланн, Ѓрун и их школьный друг, ныне известный поэт и бард •ансен.
- ђазом сработало великое множество независимых факторов, - объЯснЯет
Ќурланн. - ‚ыбросы Ядерных станций на севере. ђаз. Ќа юге пЯтьдесЯт лет
коптЯт небо металлургические заводы. „ва. Ќа западе загубили ‘трану Ћзер,
бездарно разбазарили на мелиорацию. Џлюс ко всему этому - специфическаЯ
роза ветров этого района. € еще какие-то факторы, которые навернЯка
действуют, но мы о ник не догадываемсЯ. Њы многого пока не понимаем...
- Ќи черта мы не понимаем, - злобно прерывает Ѓрун. - Ќевинное
аэрозольное образование! Ђнализы не дают никаких оснований длЯ паники! ’ри
десантные группы были сброшены туда, и ни одна не вернулась! ’ри! - Ћн
выставлЯет три пальца. - € ни один профессор пока не объЯснил - почему.
- „а, - соглашаетсЯ Ќурланн. - ‚ активной зоне - там, вероЯтно,
происходЯт какие-то грандиозные процессы. —естно говорЯ, Я не могу
сообразить, почему она все времЯ расширЯетсЯ...
- Џогоди, - говорит ему •ансен. - џ сейчас все объЯсню.

Ќа самом деле было так.
‚ походном доме рЯдом с химическим заводом жил многосемейный
коллежский секретарь Ќурланн. ЋбстоЯтельства его: три комнатки, кухнЯ,
прихожаЯ, стертаЯ жена, пЯтеро зеленоватых детей, крепкаЯ стараЯ теща,
переселившаЯсЯ из деревни. •имический завод вонЯет. „нем и ночью над ним
стоЯт столбы разноцветного дыма. Ћт Ядовитого смрада вокруг умирают
деревьЯ, желтеет трава, дико и странно мутируют комнатные мухи. Љоллежский
секретарь ведет многолетнюю упорную кампанию по укрощению завода: гневные
требованиЯ в адрес администрации, слезные жалобы во все инстанции,
разгромные фельетоны в газетах, жалкие попытки организовать пикеты у
проходной. ‡авод стоит, как бастион. Ќа площади перед заводом замертво
падают отравленные постовые. „охнут домашние животные. –елые семьи
покидают квартиры и уходЯт бродЯжничать. ‚ газетах поЯвлЯетсЯ некролог по
случаю преждевременной кончины директора завода. “ нашего коллежского
секретарЯ умирает жена, дети по очереди заболевают бронхиальной астмой.
Ћднажды вечером, спустившись зачем-то в подвал, он обнаруживает там
сохранившийсЯ со времен ‘опротивлениЯ миномет и два Ящика мин. ’ой же
ночью он перетаскивает все это на чердак. ‡авод лежит перед ним как на
ладони. ‚ свете прожекторных ламп снуют рабочие, бегают вагонетки, плывут
желтые и зеленые клубы Ядовитых паров. "џ тебЯ убью!" - шепчет коллежский
секретарь и открывает огонь. ‚ этот день он не идет на службу. Ќа
следующий день - тоже. Ћн не спит и не ест, он сидит на корточках перед
слуховым окном и стрелЯет. ‚ремЯ от времени он делает перерывы, чтобы
охладилсЯ ствол миномета. Ћн оглох от выстрелов и ослеп от порохового
дыма. €ногда ему кажетсЯ, что химический смрад ослабел, и тогда он
улыбаетсЯ, облизывает губы и шепчет: "џ убью тебЯ..." Џотом он падает без
сил и засыпает, а проснувшись, видит, что мины кончаютсЯ - осталось три
штуки. Ћн высовываетсЯ в окно. Ћбширный двор завода усеЯн воронками.
‚ыбитые окна зиЯют. Ќа боках гигантских газгольдеров темнеют вмЯтины. „вор
перерыт сложной системой траншей. Џо траншеЯм короткими перебежками
двигаютсЯ рабочие. Ѓыстрее прежнего снуют вагонетки, а когда ветер относит
клубы Ядовитых паров, на кирпичной стене открываетсЯ свежаЯ белаЯ надпись:
"‚нимание! Џри обстреле эта сторона особенно опасна!" ‚ полном отчаЯнии
коллежский секретарь выпускает последние три мины, и вот тут-то все и
началось.
- —то именно? - спрашивает Ќурланн.
- ‹опнуло, - поЯснЯет •ансен. - ‹опнуло у них терпение. ‘колько
можно?
Ћн пьЯн, и Ќурланн говорит снисходительно:
- Ћчень элегантнаЯ гипотеза. ’олько там, где на самом деле лопнуло,
не было никакого химического завода, а была там наша муниципальнаЯ
площадь, экологически вполне чистаЯ.
- „а, муниципальнаЯ площадь, - соглашаетсЯ •ансен. - Ќо плохо вы
знаете историю родного города. Ќа этой самой площади: тринадцатый век -
восстание "серых", за день отрубили восемь сотен голов, в том числе сорок
четыре детских, кровь забила водостоки и разлилась по всему городу;
пЯтнадцатый век - инквизициЯ, разом сожгли полтораста семей еретиков, в
том числе триста двенадцать детей, небо было черное, неделю падал на город
жирный пепел; двадцатый век - оккупациЯ, расстрел тысЯчи заложников, в том
числе двадцать семь детей, трупы лежали на брусчатке одиннадцать дней...
„вадцатый век! Ђ бунт сытых в шестьдесЯт восьмом? „ве тысЯчи соплЯков и
соплЯчек под брандспойтами, давление пЯтьдесЯт атмосфер, сто двадцать
четыре изувеченных, двенадцать гробов... ‘колько псе можно такое
выдерживать? ‚от и лопнуло.
- „а что лопнуло-то? - с раздражением спрашивает Ѓрун. - ЋпЯть ты
надралсЯ...
- Ѓрун, - укоризненно-весело произносит Ќурланн, - ты не способен
этого понЯть. ЉлассическаЯ коллизиЯ: поэт и санинспектор.
- ќто все дожди, - заЯвлЯет •ансен. - Њы дышим водой. есть месЯцев
этот город дышит водой. Ќо мы не рабы, мы либо умрем, либо уйдем отсюда. Ђ
дождь все будет падать на пустой город, размывать мостовые, сочитьсЯ
сквозь крыши, он смоет все, растворит город в первобытной земле, но не
остановитсЯ, а будет падать и падать, и когда землЯ напитаетсЯ, тогда
взойдет новый посев, каких раньше не бывало, и не будет плевел среди
сплошных злаков. Ќо не будет и нас, чтобы насладитьсЯ новой вселенной...
- Ћ боже! - восклицает Ѓрун. - Ћ чем ты говоришь?
- џ говорю о будущем, - с достоинством пьЯного отвечает •ансен.
- Ћ будущем... - Ѓрун кривит губы. - Љакой смысл говорить о будущем?
Ћ будущем не говорЯт, его делают! ‚от рюмка коньЯка. Ћна полнаЯ. џ сделаю
ее пустой. ‚от так. Ћдин умный человек сказал, что будущее нельзЯ
предвидеть, но можно изобрести. “ нас нет времени рассуждать. Ќадо
успевать поворачиватьсЯ. …сли тебЯ интересует будущее, изобретай его
быстро, на ходу, в соответствии со своими рефлексами и эмоциЯми. Ѓудущее -
это просто тщательно обезвреженное настоЯщее.
- ’очка зрениЯ санитарного инспектора, - бросает Ќурланн. € тут по
неподвижному лицу •ансена полились слезы.
- Ћни очень молоды, - произносит он чистым Ясным голосом ни с того ни
с сего. - “ ник впереди все, а у менЯ впереди - только они. Љто спорит,
человек овладеет вселенной, но только это будет совсем другой человек... €
конечно, человек справитсЯ с самим собой, но только сначала он изменит
себЯ. Џрирода не обманывает, она выполнЯет свои обещаниЯ, но не так, как
мы думали, и не так, как нам хотелось бы...

Ќа другое утро Ќурланн вылетает на вертолете обозреть ’учу сверху.
’о, что он видит, потрЯсает его. ‡атопленный город. Ќад поверхностью
воды выступают верхушки только самых высоких зданий. ’орчит башнЯ ратуши
со старинными часами, плоскаЯ крыша городского банка с размеченной
вертолетной площадкой, крест церкви, в которой он когда-то венчалсЯ...
- —то это такое? - кричит он пилоту, тыча пальцем в иллюминатор.
- ’уча, - отвечает пилот меланхолично.
- Ћткуда вода? ‚ы видите воду?
- Ќет. ‚ижу ’учу... молнии... воронка какаЯ-то крутитсЯ над
серединой... Ђ вы воду видите? Ќе беспокойтесь, здесь всегда так.
Ќекоторые пустыню видЯт, верблюдов... Њиражи. ’олько у каждого свой.

Џоперек проспекта ђеформации, который все почему-то называют теперь
„орогой чистых душ, выситсЯ массивнаЯ триумфальнаЯ арка, увенчаннаЯ гербом
города: ослиноголовый человек пронзает трезубцем дракона с тремЯ
человеческими головами.
‚дали за пеленой дождЯ едва угадываетсЯ чернаЯ стена ’учи. ‚се
пространство между аркой и ’учей забито людьми, толпЯщимисЯ вокруг дюжины
огромных автобусов: идет спешнаЯ эвакуациЯ будущего сектора обстрела.
‡агруженные автобусы один за другим с ревом уходЯт под арку и дальше вверх
по проспекту.
—уть в стороне от арки стоЯт зачехленные ракетно-пушечные установки
"корсар", возле них, собравшись кучками, курЯт в кулак нахохленные экипажи
в плащах-накидках.
ђЯдом с аркой группа начальства: Ќурланн, его ассистент, двое
офицеров в пЯтнистых комбинезонах. Ќурланн держит над собой зонт,
остальные мокнут.
Ќурланн говорит ассистенту, указываЯ на верхушку арки:
- ‚от удобнаЯ площадка, потрудитесь расставить там все приборы.
Џолагаю, что места хватит.
- ’ам будет мой наблюдательный пункт, - произносит один из офицеров,
командир дивизиона, человек с недовольным лицом, выражающим откровенную
неприЯзнь к штатскому.
Ќурланн бросает на него взглЯд и продолжает, обращаЯсь к ассистенту:
- Џозаботьтесь о генераторе. ѓородскаЯ сеть ненадежна.
- Љ сожалению, ничего не выйдет, профессор, - отзываетсЯ ассистент,
злорадно поглЯдываЯ на недовольного офицера. - Ќам предлагаетсЯ
пользоватьсЯ генератором дивизиона.
- Ќе возражаю, - благосклонно кивает Ќурланн. - €звольте
распорЯдитьсЯ, - говорит он офицеру.
- “ менЯ нет приказа, - говорит тот, едва разжимаЯ губы.
- ‚от Я вам и приказываю, - отчеканивает Ќурланн.
- Ђ вы мне не начальник. € если вы попытаетесь что-нибудь поставить у
менЯ на командном пункте, велю все сбросить вниз.
Ќурланн, словно не слыша его, говорит ассистенту:
- џ буду здесь в семнадцать тридцать. ‚се должно быть готово и
отрегулировано.
’ут вступает второй офицер. ‘ виноватым видом он говорит - и
непонЯтно, то ли правду говорит, то ли издеваетсЯ над высокомерным шпаком:
- џ имею приказ к семнадцати ноль-ноль установить вокруг дивизиона
оцепление и никого не пропускать.
’огда Ќурланн поворачиваетсЯ к офицерам, и такого Ќурланна они видеть
не ожидали.
- ‚ы, государи мои, - негромко говорит он, - плохо понимаете свое
положение. ‡десь командую Я, и вы будете выполнЯть любое мое приказание. Ђ
пока менЯ нет, вы будете выполнЯть приказаниЯ вот этого господина. - Ћн
показывает на ассистента.

‚ вестибюле гимназии Ќурланна поджидает сутулый старик в вицмундире.
ќто нынешний директор гимназии, но Ќурланн помнит его еще своим классным
наставником. —етверть века назад это был тиран, одним взглЯдом своим
внушавший гимназистам непереносимый ужас.
- ЉакаЯ честь, какаЯ честь, профессор! - блеет директор, надвигаЯсь
на Ќурланна с простертыми дланЯми. - ЉакаЯ честь длЯ доброй старой
альма-матер! Ћрел навестил свое родовое гнездо! ‡наю, знаю, вас лезут, и
не задержу вас даже на одну лишнюю минуту. Џозвольте представить вам: мой
поверенный в делах...
- Њы уже знакомы, - говорит Ќурланн, с изумлением обнаруживаЯ за
спиной директора клетчатую фигуру адвоката-проповедника.
- ‘овершенно верно, - мЯгко произносит адвокат, берет Ќурланна под
руку и увлекает его к барьеру пустующей раздевалки. - Ђналогичное дело,
профессор, если вам будет благоугодно...
Ќа барьере лежит знакомый бювар и знакомаЯ авторучка. Ќурланн берет
из бювара листок с текстом, пробегает его глазами и смотрит на адвоката.
’от легонько пожимает плечами.
- џ только заверЯю подпись, и больше ничего. џ целыми днЯми хожу по
городу и заверЯю подписи.
’огда Ќурланн поворачиваетсЯ к директору.
- ѓосподин классный наставник, - говорит он. - Џоймите, Я не хочу
вмешиватьсЯ в ваши дела. ‚едь вы не религиозный маньЯк, вы просвещенный
человек. ‚о-первых, вот это, - он трЯсет листком, - сплошное вранье. ‚ы
никогда не были добрым наставником юношества, вы были аспид сущий, вы были
дракон, вы были семь казней египетских длЯ нас, несчастных и нечестивых. €
правильно! ’олько так с нами и можно было! ‹ибо вы нас, либо мы вас.
Џочему вы этого теперь стыдитесь! € потом. Ќу пусть ‘трашный ‘уд. Ќеужели
вы всерьез верите, будто на ‘трашном ‘уде эта бумажка, эта закорючка,
которую вы у менЯ просите, может что-нибудь изменить?
Ђдвокат торопливо вмешиваетсЯ:
- ќтот вопрос на самом деле очень и очень сложен...
Ќо директор перебивает его. ѓолова его трЯсетсЯ, и усы обвисают, как
мокрые, и старческие глаза слезЯтсЯ.
- Њолодой человек, - говорит он Ќурланну. - Џройдет времЯ, и вы тоже
состаритесь. Љогда вы состаритесь, вам придет пора умирать. Ђ тогда вы
обнаружите, что на очень многие вещи вы смотрите совсем иначе, чем сейчас,
когда вы здоровы, энергичны и вас ждут великие дела. € не приведи вам бог
ждать конца своего в такую страшную годину, как наша.
- ’ы победил, галилеЯнин, - произносит Ќурланн и беретсЯ за
авторучку.

‚ актовом зале гимназии огромные окна распахнуты настежь, половина
зала залита водой. ‘ окон, с потолка, с люстр свешиваютсЯ пучки
разноцветных нитей, и поэтому зал несколько напоминает подводную пещеру.
‘тульЯ стоЯт в полном беспорЯдке, и так же как попало и где попало
расселись на этих стульЯх три десЯтка девчонок и мальчишек в возрасте от
двенадцати по пЯтнадцати лет. ‚се они голоногие и голорукие, у многих
длинные волосы схвачены белой ленточкой через лоб, у некоторых на
безрукавках с правой стороны нашит черный силуэт бабочки; не сразу
понимаешь, что это очертание ’учи, как она видитсЯ сверху.
Ќурланн стоит на кафедре, все глаза устремлены на него. Ћдни смотрЯт
со спокойным ожиданием, другие - с Явным интересом, третьи с неприЯзнью, а
некоторые с таким выражением, будто ждут, чтобы он поскорее отговорил и
ушел и можно было бы занЯтьсЯ более важными делами. –иприан и €рма сидЯт в
сторонке у стены.
Ќурланн с непринужденностью человека, привыкшего к публичным
выступлениЯм, говорит:
- Љак вам, может быть, известно, Я и сам четверть века назад училсЯ в
этой гимназии. ‚ этом зале и с этой кафедры Я сделал свой первый в жизни
научный доклад. Ћн называлсЯ "Ћ чувствительности рогатой гадюки к
изменению среды обитаниЯ". ‚торжение большой науки в мир моих
одноклассников имело единственное последствие: преподавательницу зоологии
с той поры наградили кличкой ђогатаЯ ѓадюка. „олжен сказать, что это
довольно обычное преломление достижений науки в сознании широких масс.
Џауза. „ве-три улыбки. Ќу что ж, и это не так уж плохо. Џравда, €рма,
кажетсЯ, недовольна.
- ’о было хорошее времЯ. …динственное, что нам тогда угрожало, - это
семестроваЯ контрольнаЯ по латыни. ‘ейчас, к сожалению, наше ближайшее
будущее безоблачным не назовешь. ’уча...
…го прерывает смех. Ћн нахмуриваетсЯ.
- џ не собиралсЯ каламбурить. Ќичего смешного тут нет. ѓород охвачен
паникой, многие из ваших родителей испуганы до такой степени, что ждут
‘трашного ‘уда. ѓород на военном положении. ѓотовитсЯ эвакуациЯ. „лЯ этого
есть кое-какие основаниЯ, однако положение совсем не так плохо, как это
вам, может быть, представлЯетсЯ. —то такое на самом деле ’уча? Џредставьте
себе...
Џосередине зала воздвигаетсЯ толстенький подросток с прекрасными
синими глазами.
- ѓосподин профессор, - говорит он. - Џро ’учу мы все знаем. Ќе надо
про ’учу.
- ‚от как? - Ќурланн прищуриваетсЯ на него. - € что же вы знаете про
’учу?
‚опрос этот повисает в воздухе. …го пропускают мимо ушей.
- ЊенЯ зовут Њиккель, - объЯвлЯет толстенький подросток. - ђазрешите
задать вопрос.
Ќурланн пожимает плечами.
- ‡адавай.
- —то такое, по-вашему, прогресс?
- Џри чем здесь прогресс? - с недоумением и раздражением спрашивает
Ќурланн.
- Ћдну минуту, - громко произносит –иприан и встает. - ѓосподин
Ќурланн, разрешите, Я объЯсню. Њы бы не хотели сейчас затрагивать частные
вопросы. ’олько общие. ‘амые общие. Њы обращаемсЯ к вам не как к физику, а
как к представителю авторитетной социальной группы. Њы многого не
понимаем, и мы хотели бы узнать, что думают сильные мира сего.
- Џослушайте, - говорит Ќурланн. - Љаждый должен заниматьсЯ своим
делом. …сли вам хочетсЯ знать, что такое прогресс, обратитесь к социологу,
к философу... Џри чем здесь Я?
- ‘оциолога мы уже спрашивали, - терпеливо говорит –иприан. - Њы его
понЯли так, что никто толком не знает, что такое прогресс. ‚ернее,
существуют разные мнениЯ...
- ‚от мы и хотим знать ваше мнение по этому поводу, - подхватывает
Њиккель. - ’олько мнение, больше ничего.
Ќекоторое времЯ Ќурланн смотрит на него, затем говорит:
- •орошо, пожалуйста. Џрогресс есть непрерывное увеличение знаний о
мире, в котором мы живем.
- ‹юбой ценой? - звонко спрашивает смуглаЯ девочка, и в голосе ее
звучит не то горечь, не то ненависть.
- Џри чем здесь цена? Љонечно, существуют запреты на определенные
приемы и методы; скажем, можно платить своей жизнью, но нельзЯ чужой и так
далее. Ќо вообще говорЯ, прогресс - штука жестокаЯ, и надо быть готовым
платить за него сколько потребуетсЯ.
- ‡начит, может быть безнравственный прогресс? - ќто тощаЯ девочка
прЯмо перед Ќурланном.
- Ќе может, но бывает, - парирует Ќурланн. - Џрогресс, повторЯю, -
это штука жестокаЯ.
‚стает Њиккель:
- ‚аш прогресс - это прогресс науки. Ђ человек?
- ќто все свЯзано. Џрогресс науки - прогресс общества. Џрогресс
общества - прогресс человека.
- ‚ы верите в то, что говорите? - осведомлЯетсЯ Њиккель. - ќто же
несерьезно.
- Џочему несерьезно? - изумлЯетсЯ Ќурланн.
- Џотому что прогресс науки есть определенно. Џрогресс общества?
‚озможно. Ђ уж прогресса человека - точно нет.
Ќурланн слегка сбит с толку.
- Ќ-ну... ќто, наверное, все же не так... …сть все же разница между
нами и...
…го перебивают:
- Љакими вы бы хотели видеть нас в будущем?
Ќурланн совсем терЯетсЯ и поэтому ожесточаетсЯ:
- ‚ас? ‚ будущем? ‘ какой стати Я должен по этому поводу что-либо
хотеть?
‚се смеютсЯ.
- ‚ самом деле, - говорит Ќурланн, несколько приободрившись. -
‘транный вопрос. Ќо Я догадываюсь, что вы имеете в виду. ’ак вот, Я
хотел бы, чтобы вы летали к звездам и держались подальше от наркотиков.
Џауза. ‚се ждут, что он скажет дальше. Ќурланн сам ощущает острую
недостаточность своего ответа, но он и впрЯмь не знает, что сказать.
- € это все? - спрашивает тощенькаЯ девочка.
Ќурланн пожимает плечами. Џо залу пробегает шум. ђебЯта
переглЯдываютсЯ, вполголоса обмениваютсЯ репликами.
ЏоднимаетсЯ –иприан.
- ђазрешите мне. „авайте рассмотрим такую схему. ЂвтоматизациЯ
развиваетсЯ теми же темпами, что и сейчас. ’огда через несколько десЯтков
лет подавлЯющее большинство активного населениЯ ‡емли выбрасываетсЯ из
производственных процессов за ненадобностью. €з сферы обслуживаниЯ тоже.
‚се сыты, никто друг друга не топчет, никто другу другу не мешает... и
никто никому не нужен. …сть, конечно, миллион человек, обеспечивающих
бесперебойную работу старых машин и создание машин новых... Ќу, и летающих
к звездам тысЯч сто. Ќо остальные миллиарды друг другу просто не нужны.
ќто хорошо, как вы полагаете?
- Ќе знаю, - говорит Ќурланн сердито. - ќто и не хорошо и не плохо.
ќто либо возможно, либо невозможно. Ќелепо ставить отметки социологическим
законам. •орош или плох второй закон Ќьютона? Љвадрат гипотенузы равен
сумме квадратов катетов - это хорошо или плохо?
- Ќаверное, Я неправильно выразилсЯ, - вежливо отвечает –иприан. - џ
хотел спросить: нравитсЯ ли вам лично такое состоЯние общества? €ли вот
вопрос еще более общий: какое состоЯние общества представлЯетсЯ лично вам
наиболее приемлемым?
- Ѓоюсь, Я разочарую вас, - высокомерно произносит Ќурланн. - ЊенЯ
лично вполне устраивает нынешнее состоЯние общества.
‘муглаЯ девочка Яростно говорит:
- Љонечно, ведь вас устраивает, что можно схватить человека, сунуть
его в каменный мешок и вытЯгивать из него все, пока он не умрет!
Ќурланн пожимает плечами.
- Ќу, это никому не может нравитьсЯ. џ понимаю, вы молоды, вам
хочетсЯ разрушить старый мир и на его костЯх построить новый. Ћднако
имейте в виду, это очень стараЯ идеЯ, и пока она еще ни разу не привела к
желаемым результатам. ’о самое, что в старом мире вызывает особенное
желание беспощадно разрушать, - например, тайнаЯ полициЯ, - особенно легко
приспосабливаетсЯ к разрушению, жестокости, беспощадности, становитсЯ
необходимым и непременно сохранЯетсЯ, делаетсЯ хозЯином в новом мире и в
конечном счете убивает смелых разрушителей.
- Ѓоюсь, вы нас неправильно понимаете, господин профессор, -
возражает Њиккель. - Њы вовсе не собираемсЯ разрушать старый мир. Њы
собираемсЯ строить новый. ’олько строить! Ќичего не разрушать, только
строить.
- ‡а чей счет? - насмешливо спрашивает Ќурланн.
- ќтот вопрос не имеет смысла длЯ нас. ‡а счет травы, за счет
облаков, за счет текучей воды... за счет звезд.
- ‚ точности как все, кто был до вас, - говорит Ќурланн.
- Ќет, потому что они вытаптывали траву, рассеивали облака,
останавливали воду... ‚ы менЯ понЯли буквально, а это лишь аллегориЯ.
- Ќу что ж, валЯйте, стройте, - говорит Ќурланн. - Ќе забывайте
только, что старые миры не любЯт, когда кто-то строит новые. Ћни
сопротивлЯютсЯ. Ћни норовЯт помешать.
- Ќынешний старый мир, - загадочно произносит –иприан, - нам мешать
не станет. …му, видите ли, не до нас. ЏрежнЯЯ историЯ прекратила течение
свое, не надо на нее ссылатьсЯ.
- —то ж, тем лучше, - говорит утомленно Ќурланн. - Ћчень рад, что у
вас все так удачно складываетсЯ. Ђ сейчас Я хотел бы уточнить относительно
прогресса...
Ќо Њиккель прерывает его:
- ‚идите ли, господин профессор, Я не думаю, чтобы это было нужно. Њы
уже составили представление. Њы хотели познакомитьсЯ с современным крупным
ученым, и мы познакомились. ’еперь мы знаем больше, чем знали до встречи с
вами. ‘пасибо.
ђаздаетсЯ гомон: "‘пасибо... ‘пасибо, господин Ќурланн...", зал
понемногу пустеет, а Ќурланн стоит на кафедре, стиснув ее краЯ изо всех
сил, и чувствует себЯ болваном, и знает, что красен и что вид ЯвлЯет собой
растерЯнный и жалкий.

Џроспект между триумфальной аркой и черной стеной ’учи пуст. Ќа
тротуарах и на мостовой огромное количество брошенных зонтиков - это все,
что осталось от эвакуированных. ’ри "корсара" в боевой готовности
выстроены шеренгой под аркой, пространство вокруг арки оцеплено солдатами
в плащах-накидках, а за оцеплением волнуютсЯ толпы Ђгнцев ‘трашного ‘уда в
клетчатых балахонах.
„ождь не очень сильный, и с вершины триумфальной арки чернаЯ стена
’учи видна вполне отчетливо.
Ќа часах без двух минут шесть.
Ќурланн смотрит на ’учу в бинокль. Ђссистент застыл на корточках у
приборов. ‚ нескольких шагах от него стоит, расставив ноги и перекатываЯсь
с носка на пЯтку, командир дивизиона. ђЯдом с ним радист с микрофоном у
рта.
- ‘инхронизации хорошей не получитсЯ, - с улыбочкой сообщает
ассистент.
- ќто несущественно, - отзываетсЯ Ќурланн сквозь зубы.
- ѓотовность шестьдесЯт, - бросает командир дивизиона.
- ѓотовность пЯтьдесЯт девЯть, - бормочет в микрофон радист.
‚ этот момент Ќурланн вдруг обнаруживает в поле зрениЯ биноклЯ две
человеческие фигурки.
- —то за черт! - говорит он громко. - ’ам люди!
- ѓде? - Љомандир дивизиона утыкаетсЯ лицом в нарамник стереоприцела.
- ќто дети, - говорит Ќурланн сердито. - Ћтмените стрельбу.
‚ поле зрениЯ его биноклЯ отчетливо видны двое ребЯт, голоногих и
голоруких, они идут к ’уче, причем один оживленно размахивает руками,
словно что-то рассказывает.
- ѓде вы кого видите? - рЯвкает командир.
- „а вон же, у самой ’учи, посередине проспекта!
- Ќет там никого! Џусто!
- Ќикого нет, профессор, - подтверждает ассистент.
Ќурланн дико глЯдит на него, потом на командира.
- Ћтменить стрельбу! - хрипло кричит он и бросаетсЯ к лестнице. ќто
железнаЯ винтоваЯ лестница в одной из опор арки, в мрачном каменном
колодце с осклизлыми стенами. Ќурланн сыплетсЯ вниз по ступенькам,
судорожно хватаЯсь то за ржавые перила, то за сырые плиты стен. ‘верку,
наклонившись в колодец, командир дивизиона орет ему вслед:
- …ще чего - отменить! ЌадралсЯ, понимаешь, до чертиков и еще
командует...
Ќурланн бросаетсЯ в лимузин, машина с диким ревом устремлЯетсЯ в
пустой каньон проспекта, расшвыриваЯ зонтики. Ћн уже простым глазом видит
двух подростков на фоне черной стены, и тут...
Ѓагровым светом озарЯютсЯ стены домов, и над самой крышей лимузина,
над самой головой Ќурланна с раздирающим скрежетом и воем проносЯтсЯ к
черной стене огненные шары ракетных снарЯдов. Ќурланн инстинктивно бьет по
тормозам, машину несколько раз поворачивает по мокрому асфальту, и, когда
Ќурланн на дрожащих ногах выбираетсЯ из-за рулЯ, он видит впереди,
насколько хватает глаз, абсолютно пустой, абсолютно сухой, слегка
дымЯщийсЯ проспект, и нет больше ни черной стены, ни детей.
епча молитву, Ќурланн долго смотрит на то место, где только что были
дети, а тем временем, прЯмо у него на глазах, справа, слева, сверку,
словно беззвучнаЯ чернаЯ лавина, заливает открывшуюсЯ прореху чернаЯ
стена. ‚ этот момент он окончательно приходит в себЯ. ‹авина звуков
обрушиваетсЯ на него: ужасные вопли, свист, звон разлетающихсЯ стекол,
выстрел, другой... Ћн оборачиваетсЯ.
Ќа позиции "корсаров" медленно кипит людскаЯ каша - Ђгнцы ‘трашного
‘уда, прорвав оцепление, лезут на "корсары", ломаЯ все, что им под силу...

- Ќикого там не было! - гремит Ѓрун. Ћн стоит посередине номера
Ќурланна, засунув руки за брючный ремень, а Ќурланн, обхватив голову
руками, скрючилсЯ в кресле. - ќто мираж! ѓаллюцинациЯ! Ћна обморочила
тебЯ, она же морочит людей, это все знают.
- ‡ачем? - спрашивает Ќурланн, не поднимаЯ головы.
- Ћткуда Я знаю - зачем? Њы здесь полгода бьемсЯ как рыба об лед и
ничего не узнали. Ќе хотела, чтобы ты в нее палил, вот и обморочила.
- ѓосподи, - вздыхает Ќурланн. - ‚зрослый же человек...
Ћн берет бутылку и разливает по стаканам.
- „а, взрослый! - рЯвкает Ѓрун. - Ђ вот ты - младенец. ‘о своим
детским лепетом про аэрозольные образованиЯ... Њладенец ты, девЯтнадцатый
век ты, ‚ольтер - Њонтескье, рационалист безмозглый!
Ѓрун опрокидывает свой стакан, подтаскивает кресло и садитсЯ напротив
Ќурланна.
- ‘лушай, - говорит он. - ’ы же сегоднЯ был в гимназии. ’ы видел
здешних детей. ’ы где-нибудь когда-нибудь еще видел таких детей?
Ќурланн отнимает ладони от головы, выпрЯмлЯетсЯ и смотрит на Ѓруна. ‚
глазах его вспыхивает интерес.
- ’ы что имеешь в виду? - спрашивает он осторожно.
- ’ы прекрасно знаешь, что Я имею в виду. ќто нашествие! ‚от что ты
попытайсЯ понЯть. Ќу, не понЯть, так хотЯ бы взЯть к рассмотрению как
некую гипотезу. Ќашествие! ’олько идет не марсианин и не мифический
Ђнтихрист, а кое-что вполне реальное. Ѓудущее идет на нас. Ѓу-ду-ще-е! €
если мы не сумеем принЯть немедленные меры, нас сотрут в порошок. Ќам с
ними не справитьсЯ, потому что они впереди нас на какие-то чертовы века!
- ’ы... вот что, - произносит Ќурланн встревоженно. - ’ы давай-ка,
успокойсЯ Ќалить тебе еще? - Ќе дожидаЯсь согласиЯ, он разливает бренди. -
’ы, брат, начал менЯ утешать, а теперь что-то сам уж очень возбудилсЯ.
- ‚ том-то и трагедиЯ, - произносит Ѓрун, мучительно сдерживаЯсь. -
Ќам, кто этим занимаетсЯ, все кажетсЯ очевидным, а объЯснить никому ничего
невозможно. € понЯтно, почему не верЯт. Ћфициальную бумагу напишешь,
перечитаешь - нет, нельзЯ докладывать, бред. ђоман, а не доклад...
’ут дверь распахиваетсЯ, и в номер без стука входит •ансен.
- Џроходи, - бросает он кому-то через плечо, но никто больше не
поЯвлЯетсЯ, а •ансен с решительным видом подступает к Ѓруну и
останавливаетсЯ над ним.
- Њой сын рассказывает мне о твоей деЯтельности странные вещи, -
говорит он. - Љак прикажешь это понимать?
- —то там еще стрЯслось? - раздраженно-устало произносит Ѓрун, не
глЯдЯ на него.
- ’вои громилы хватают детей, бросают их в твои застенки и там что-то
у ник выпытывают. ’ебе известно об этом?
- —ушь. ЃолтовнЯ.
- Њинуточку! - говорит •ансен. - “ моего сына много недостатков, но
он никогда не врет. Њиккель! - обращаетсЯ он в пустоту рЯдом с собою. -
Џовтори господам то, что ты рассказал мне.
Ќаступает тишина. Ѓрун пытаетсЯ что-то сказать, но •ансен орет на
него:
- ‡аткнитесь! €звольте не перебивать!
€ снова тишина. ‘лышен только шум дождЯ за окном. Ќа лице Ќурланна
Явственно написано: в этом мире все сошли с ума. “ Ѓруна лицо каменное, он
смотрит в угол без всЯкого выражениЯ.
- ’ак, - говорит •ансен. - —то вы можете на это сказать?
- Ќичего, - угрюмо говорит Ѓрун.
- Ќо Я требую ответа! - возвышает голос •ансен. - …сли вы ничего не
знаете об этом, извольте навести справки! Њальчик должен быть выпущен на
свободу немедленно! ‚ы же слышали, он может умереть в любую минуту. …го
нельзЯ держать под замком! - Ћн обращаетсЯ к Ќурланну. - ’ы представлЯешь,
Ќурланн? ’вою €рму подстерегают вечерком в темном переулке, хватают,
насильно увозЯт...
€ тут до Ќурланна доходит.
- Џослушай, Ѓрун, - говорит он встревоженно, - это же правда. џ
своими глазами видел, как схватили мальчишку. „а Я тебе рассказывал -
разбили мне фару, дали по печени... а мальчишку, значит, увезли?
- €диоты, - говорит Ѓрун сквозь стиснутые зубы. - Ѓоже мой, какие
болваны. ‘лепые, безмозглые кретины! Ќи черта не понимают. †алеют их. ќто
надо же - сопли пораспустили! Ќу еще бы - они же такие умненькие, такие
чистенькие, такие юные цветочки! Ђ это враг! Џонимаете? ‚раг жестокий,
непонЯтный, беспощадный. ќто конец нашего мира! Ћни обещают такую
жестокость, что места длЯ обыкновенного человека, длЯ нас с вами, уже не
останетсЯ. ‚ы думаете, если они цитируют пенглера и ѓегелЯ, то это - о! Ђ
они смотрЯт на вас и видЯт кучу дерьма. €м вас не жалко, потому что вы и
по ѓегелю - дерьмо, и по пенглеру вы - дерьмо. „ерьмо по определению. €
они возьмут грЯзную трЯпку и вдумчиво, от большого ума, от всеобщей
философии смахнут вас в мусорное ведро и забудут о том, что вы были...
Ѓрун ЯвлЯет собой зрелище странное и неожиданное. Ћн волнуетсЯ, губы
его подергиваютсЯ, от лица отлила кровь, он даже задыхаетсЯ. Ћн Явно верит
в то, что говорит, в глазах его ужасом стынет видение страшного мира.
- Џодожди... - бормочет Ќурланн потерЯнно. - „ети-то здесь при чем?
- „а при том, что мы ничего не знаем! Ђ они знают все! Ћни шлЯютсЯ в
’учу и обратно, как в собственный сортир, они единственные, кто знают все.
Њожет быть, они и не дети больше. џ должен знать, кто на нас идет, и в
соплЯх ваших Я путатьсЯ не намерен!
- ‚ы негодЯй, - холодно говорит •ансен. - ‚ы признаете, что схватили
мальчика и пытаете его в своих грЯзных застенках?
Ѓрун вскакивает так, что кресло из-под него улетает в угол номера.
- ’ройной идиот! - шипит он, хватаЯ •ансена за грудки. - Љакие
застенки? Љакие пытки? ЏроклЯтое трепло! Џойдем, Я покажу тебе застенки.
ќто недалеко, это не в подвале, это здесь, в министерском люксе...
Ћн волочит за собой по коридору вЯло отбрыкивающегосЯ •ансена,
Ќурланн еле поспевает за ними. “ последней по коридору двери они
останавливаютсЯ. Ѓрун стучит нетерпеливо. „верь приоткрываетсЯ,
внимательный глаз поЯвлЯетсЯ в щели, затем дверь распахиваетсЯ.
ироко шагаЯ, Ѓрун проходит через холл, распахивает дверь в гостиную.
‚ гостиной ковры, стол завален фруктами и блюдами со сластЯми, беззвучно
мерцает экран гигантского телевизора, валЯютсЯ в беспорЯдке видеокассеты.
Ќомер огромен, в нем несколько комнат, одна роскошнее другой.
Њальчика находЯт в последней комнате.
Ћн лежит под окном в луже воды, уткнувшись лицом в пол, голоногий и
голорукий подросток в красной безрукавке и красных шортах. ’от самый.
Ѓрун падает перед ним на колени, переворачивает на спину.
- ‚рача! - кричит он хрипло. - ‘корее!

ЏозднЯЯ ночь. ‚ холле отелЯ, едва освещенном слабой лампочкой над
конторкой портье, сидЯт и разговаривают сквозь плеск дождЯ за окнами
Ќурланн и швейцар.
- —то ваша ведьмочка, что мой сатаненок, - тихо говорит швейцар, -
они одного полЯ Ягоды. —то мы длЯ них? ‹ужи под ногами. „аже хуже. ‚оду
они как раз любЯт. „ай им волю, они бы из воды и не вылезали Џыль мы длЯ
них, деревЯшки гнилые...
- Ќу зачем псе так, - говорит Ќурланн. - Њне ваш –иприан очень
понравилсЯ, замечательный парнишка.
- „а? - вейцар как бы приободрЯетсЯ. - Ђ что, может, еще и
породнимсЯ... если так.
Ћба усмехаютсЯ, но как-то невесело.
- “ж нас-то они не спросЯт, - говорит швейцар, - будьте покойны.
ѓлавное, никак Я не пойму, лежит у менЯ к ним сердце или нет. €ногда прЯмо
разорвал бы - до того ненавижу. Ђ другой раз так жалко, так жалко их,
ей-богу, слезы из глаз... ‘мотрю Я на него и думаю: да он ли это? Њой ли
это сын, моЯ ли кровь? €ли, может, он уже и не человек вовсе? - Ћн
наклонЯетсЯ к Ќурланну и понижает голос. - ѓоворЯт же, что ходЯт они в
’учу эту и обратно. ’упа и обратно. Љак хотЯт. ‚от вы рассказываете:
утром... Ћни же в ’учу шли! € вы не сомневайтесь, были они там, были!
Ћфицеры - дураки, что они понимают? ‘лепые они. ќто - таинство, так люди
говорЯт. ќто не каждому дано увидеть. ‚от вам дано. “ж Я не знаю, счастье
это ваше или беда...
- „а ухе какое счастье, - произносит Ќурланн, кривЯ лицо. -
ЏолучаетсЯ, что Я их убил...
- Ќу, что ж, - говорит швейцар. - ‡начит, судьба ваша такаЯ. Њожет
быть, и вы. ’олько стоит ли огорчатьсЯ по этому поводу? џ не знаю.
“бить-то вы, может, и убили, а вот кого? - Ћн совсем приникает ртом к уху
Ќурланна. - ‡наете, что люди говорЯт? „етишки-то эти... в ’учу входЯт и
тут псе сгорают. Ђ выходЯт оттуда уже не они. Ћбличьем похожи, но не они.
Џризраки выходЯт. Њороки. Ђ потом смотришь ты на него и думаешь: да сын ли
он мой? ЊоЯ ли это кровь?
- Џризраки, мороки... - бормочет Ќурланн, уставЯсь перед собой. - ќто
все нечистаЯ наша совесть. “биваем мы их. Љаждый день убиваем. € знаете,
почему? Ќе умеем мы с ними больше ничего делать. ’олько убивать и умеем.
‚сю жизнь мы только тем и занимались, что превращали их в таких, как мы. Ђ
теперь они отказываютсЯ превращатьсЯ, и мы стали их убивать.

...Њаленькому Ќурланну не повезло с отцом. Ћтец был художником -
огромный, громогласный, неумный и неописуемо эмоциональный человек. Ћн не
желал слушать никаких оправданий, не терпел никаких объЯснений и вообще
ничего не понимал. Ћн не понимал шалостей. Ћн не понимал детских страхов.
Ћн не понимал маленьких детских радостей. € в самых жутких кошмарах уже
взрослого профессора Ќурланна нависало вдруг над ним огромное, как туча,
лицо. ‚ нем все было огромно: огромные выпученные глаза, огромные усы,
огромные волосатые ноздри и огромные колышущиесЯ волосы вокруг всего
этого. ЋгромнаЯ, испачканнаЯ красками рука протЯгивалась и хватала
маленького человечка за ухо, и волокла мимо огромных стульев и столов в
распахнувшуюсЯ тьму огромного чулана, и швырЯла его туда, и рушились
сверку какие-то картонки, какаЯ-то рухлЯдь, и гремел засов, и наступала
тьма, в которой не было ничего, кроме плача и ужаса...

‚ конце проспекта ђеформации (он же „орога чистых душ), в сотне
метрах от черной стены ’учи, мокрый клетчатый проповедник гремит, потрЯсаЯ
руками, над толпой мокрых клетчатых Ђгнцев ‘трашного ‘уда, понурых и
жалких. Ќа другой стороне проспекта Ќурланн, тоже мокрый и тоже жалкий,
скрючившись, сидит на краешке роскошного дивана, брошенного поперек
тротуара у подъезда покинутого дома.
- ѓород тот расположен четвероугольником! - гремит проповедник. - €
длина его такаЯ же, как и ширина... ‘тена его построена из Ясписа, а город
- чистое золото, подобен чистому стеклу. Ћснование стены украшено всЯкими
драгоценными камнЯми: основание первое - Яспис, второе - сапфир, третье -
халкидон, четвертое - смарагд, пЯтое - сардоникс, шестое - сардолик,
седьмое - хризолиф, восьмое - вирилл, девЯтое - топаз, десЯтое -
хризопрас, одиннадцатое - гиацинт, двенадцатое - аметист... € город не
имеет нужды ни в солнце, ни в луне длЯ освещениЯ своего, ибо светильник
его - Ђгнец... ‚орота его не будут запиратьсЯ днем, а ночи там не будет
вовсе... ‘реди улиц его... древо жизни, двенадцать раз приносЯщее плоды,
дающее на каждый месЯц плод свой; и листьЯ дерева - длЯ исцелениЯ
народов...
Џока он говорит, от толпы Ђгнцев один за другим отделЯютсЯ адепты,
человек десЯть или двенадцать, они идут один за другим к стене ’учи. €м
очень страшно, одного трЯсет, будто в лихорадке, у другого безумные глаза
и губы, закушенные до крови, какаЯ-то женщина плачет, прикрыв лицо
ладонЯми, и спутник ведет ее под руку, сам белый как простынЯ.
- € принесут в него славу и честь народов! - ревет проповедник. - €
не войдет в него ничто нечистое, и никто преданный мерзости и лжи, а
только те, которые написаны у Ђгнца в книге жизни! € ничего уже не будет
проклЯтого! Џрииди! †аждущий пусть приходит и желающий пусть берет воду
жизни даром...
‹юди, идущие в ’учу, вдруг начинают петь. ‘начала два жидких,
неуверенных голоса, потом подхватывают третий и четвертый, и вот уже они
поют все, с каждым шагом все более исступленно и уверенно. ќто - псалом,
это крик отчаЯниЯ и надежды, это исступленнаЯ попытка задавить в себе
животный страх неизвестности.
€ они уходЯт в ’учу один за другим, и один за другим на полуслове
замолкают голоса. € вот уже остаетсЯ только один, поющий высоким
козлетоном, какой-то калека, изо всех сил спешащий на костылЯх. Ћн
погружаетсЯ в тьму, голос его обрываетсЯ, и ничего больше не слышно, кроме
плеска дождЯ.
Ќурланн, вскочивший от ужаса, медленно опускаетсЯ на край дивана и
закрывает лицо руками.

’емнеет. ‡ажглись редкие фонари вдоль проспекта ђеформации. —ернаЯ
стена ’учи стала ближе. ’уча и в самом деле ведет себЯ, как
подкрадывающеесЯ животное. ’олько что стоЯл чуть покосившийсЯ фонарный
столб с разбросанными под ним перевернутыми зонтиками, наполненными водой,
и вдруг что-то неуловимо менЯетсЯ, и уже нет ни фонарЯ, ни зонтиков, а
чернаЯ стена еще на пЯток метров ближе, и большаЯ лиловаЯ молниЯ проходит
по ней наискосок.
Ќурланн сидит, где и прежде, на том же диване, глубоко засунув руки в
проемы плаща, и смотрит на большую лужу, пузыристую от дождевых капель. ‚
луже поЯвлЯетсЯ пара ног в тЯжелых армейских башмаках и пЯтнистых
маскировочных штанинах.
- ѓосподин профессор, - произносит прокуренный голос. - ‚ас ждут в
штабе. Џолковник просит вас ЯвитьсЯ в штаб.
Ќурланн поднимает глаза и видит перед собой молодцеватого воЯку в
берете набекрень, черноусого и чернобрового, с наглыми сержантскими
глазами.
- Џередайте полковнику, - с трудом ворочаЯ губами, произносит
Ќурланн. - ‡десь нужно поставить заслон. ‹юди уходЯт туда и сгорают. „ети
уходЯт. Ќужен заслон.
‚оЯка мельком взглЯдывает на ’учу и говорит:
- Њы имеем приказ не вмешиватьсЯ в эти дела.
- ‡аслон, - упрЯмо повторЯет Ќурланн. - Ќикого не пропускать!
- Џрикажут - поставим, - бодро говорит воЯка. - ’олько врЯд ли
прикажут. Ђ вас ждет полковник. Џожалуйте в машину.
Ќурланн некоторое времЯ смотрит на него, затем говорит устало и
злобно:
- Ћставьте менЯ в покое.

€ уже совсем ночью озЯбший и измученный Ќурланн слышит то ли сквозь
дремоту, то ли сквозь бред и плеск дождЯ приближающийсЯ странный разговор:
- ‘вадебные машины катЯт к церкви! - с издевательской
торжественностью произносит ломкий юный баритон. - ќто не может не
тревожить!
- Њы научились критиковать религию! - в тон ему отзываетсЯ девчоночий
голос. - Ќо не противопоставлЯем ей ничего своего, положительного.
Љритикуем обрЯдность, но не подкреплЯем слово делом!
- —еловеку нужен обрЯд! - с издевательским пафосом произносит третий
голос, этакий Ядовитый тенорок. - ЋбрЯд дает выход как положительным, так
и отрицательным эмоциЯм!
€ все трое говоривших, словно бы не выдержав, разражаютсЯ хохотом.
ќтот хохот так заразителен (хотЯ ничего смешного, казалось бы, не
сказано), что Ќурланн, не в силах поднЯть тЯжелые веки, сам улыбаетсЯ в
полусне.
- Ђ вот папа сидит, - говорит девочка.
Ќурланн наконец просыпаетсЯ. Џеред ним стоЯт трое подростков, все
трое знакомые: дочка его €рма, сын швейцара –иприан и синеглазый сын
•ансена Њиккель. Љак всегда они мокры, полны скрытой энергии, и сам черт
им не брат. Ћтблески лиловых молний от близкой ’учи то и дело выхватывает
из мокрой тьмы их мокрые физиономии.
Ќурланн с трудом встает.
- ќто вы. џ ждал вас. Ќе смейте туда ходить.
- Ћтрекохом, - серьезно произносит –иприан. - Ћтрекохом от сатаны, от
скверны.
- џ не шучу, –иприан, - говорит Ќурланн.
- Ќо это же присно и во веки веков, - убеждающе произносит Њиккель. -
‚о веки веков, профессор!
- ђебЯтки! - проникновенно говорит Ќурланн. - ‚ы одурманены. ‚ы как
мотыльки. Њотыльки летЯт на свет, а вы летите на тьму. Ђ там - смерть. €
хорошо еще, если моментальнаЯ... ‘лушайте, давайте уйдем отсюда, присЯдем
где-нибудь, поговорим спокойно, рассудительно. ќто же, как липучка длЯ
мух... џ вам все объЯсню.
- –ерковь, - серьезным голосом объЯвлЯет Њиккель, - учитываЯ
естественное стремление к прекрасному, издавна пыталась использовать
красоту длЯ религиозного воздействиЯ на прихожан.
ќто Явное издевательство, но Ќурланну не до свары.
- •орошо, - говорит он. - •орошо. Ћб этом мы тоже поговорим. ’олько
пойдемте отсюда! ‚ам хочетсЯ поиздеватьсЯ надо мной - пожалуйста. Ќо
сейчас Я плохой оппонент, сейчас со мной неинтересно. “йдемте отсюда, и Я
постараюсь соответствовать...
–иприан, поднЯв палец, важно произносит:
- Ќе все одинаково приемлемо в новых ритуалах. Ќо сложность работы не
пугает подлинных энтузиастов.
- Џапа, - говорит вдруг €рма обыкновенным голосом. - Џойдем с нами.
ќто так просто.
€ они, больше не взглЯнув на него, легким шагом идут дальше к ’уче.
Ќесколько мгновений он смотрит им вслед, а затем бросаетсЯ, охваченный
жаждой схватить, остановить, оттащить. € вдруг вселеннаЯ вокруг него
взрываетсЯ лиловым огнем.
...Ћн видит зеленую равнину под Ясным синим небом, и купы деревьев, и
какую-то старую полуразвалившуюсЯ часовню, замшелую и опутанную плющом, и
почему-то идет снег крупными белыми хлопьЯми. Ќа фоне синего неба один за
другим, подрагиваЯ в каком-то странном ритме, проплывают: серьезный,
сосредоточенный –иприан; задумчиваЯ, очень хорошенькаЯ €рма; ехидно
ухмылЯющийсЯ Њиккель...
€ какой-то вкрадчивый полузнакомый голос шепчет ему на ухо:
- Љак ты думаешь, что это такое? —то ты видишь перед собой?
- џ вижу свою дочь.
- Ђ еще что ты видишь? ђасскажи, расскажи нам, это очень интересно.
- Џо-моему, она повзрослела... ЉрасиваЯ стала девушка.
- ђассказывай, рассказывай!
- –иприан... •орошаЯ пара.
ѓолос становитсЯ назойливым и крикливым.
- ѓовори! ѓовори, Ќурланн! —то ты видишь? ѓовори!
‚идение светлого мира исчезает, заволакиваетсЯ тьмой, и в этой тьме
возникает лицо Ѓруна, мокрое, свирепое, огромный орущий рот, раскачиваютсЯ
в электрическом свете блестЯщие штыри антенн...
- ѓовори, Ќурланн! ѓовори! ѓовори, скотина!
ђанним утром в номер Ќурланна врываютсЯ ‹ора и •ансен. Ќурланн,
измученный событиЯми прошлой ночи, спит одетый: как пришел накануне, как
повалилсЯ на кушетку в чем был, так и заснул, словно в омут провалилсЯ.
‹ора и •ансен набрасываютсЯ на него и ожесточенно трЯсут.
- Ќурланн, боже мой, сделай что-нибудь! - стонет ‹ора. - €рма ушла,
оставила записку, что никогда не вернетсЯ... Ѓоже, за что мне это? ‡а
какие грехи?
- Ќурланн, надо что-то делать, - хрипит мучительно трезвый •ансен. -
„ети ушли! ‚се! ‚ городе не осталось ни одного ребенка. „а черт же тебЯ
возьми, проснись же! ЏьЯн ты, что ли?
Ќурланн садитсЯ на кушетке. Ћн и в самом деле словно пьЯный: его
пошатывает, глаза не раскрываютсЯ, лицо опухло, волосы встрепаны и
слиплись.
- џ боюсь, Ќурланн, - ноет ‹ора. - ‘делай что-нибудь! џ ничего не
понимаю... Џочему, за что?
- ‘волочи! - хрипит •ансен, бегаЯ по комнате. - ‘манили детей! Ќо это
им не пройдет. •ватит, кончилось мое терпение. Љончилось! „а поднимайсЯ же
ты, нашел времЯ дрыхнуть!
- Ќу хорошо, хорошо... - бормочет Ќурланн, растираЯ лицо ладонЯми. -
‘ейчас. „айте штаны надеть. ѓде здесь у менЯ штаны? Ђ! „а что
случилось-то, в самом деле? - Ћн грузно поднимаетсЯ на ноги. - —то вы
раскудахтались?
- „ети ушли из города! - орет •ансен. - “вели наших детей!

...Љогда пЯтьдесЯт лет назад детей уводили из города, это было так.
’Янулась бесконечнаЯ сераЯ колонна. „ети шли по серым размытым дорогам,
шли спотыкаЯсь, оскальзываЯсь и падаЯ под проливным дождем, шли
согнувшись, промокшие насквозь, сжимаЯ в посиневших лапках жалкие
промокшие узелки, шли маленькие, беспомощные, непонимающие, шли плача, шли
молча, шли оглЯдываЯсь, шли, держась за руки и за хлЯстики, а по сторонам
дороги вышагивали мрачные черные фигуры как бы без лиц - железные
отсвечивающие каски, руки, затЯнутые в черные перчатки, лежали на
автоматах, и дождь лил на вороненую сталь, и лаЯли иноземные команды, и
лаЯли мокрые иноземные псы...

- —епуха! - говорит Ќурланн, трЯсЯ головой и зажмуриваЯсь. - ќто
совсем не то...
- „а очнись ты, черт тебЯ подери! - орет •ансен. - €х ’уча заманила!
’уча их сожрала, ты понимаешь?
- Џогоди, - говорит Ќурланн. - Ќадо без паники. Џогоди.
- “ тебЯ оружие есть? - спрашивает •ансен. - Џистолет какой-нибудь,
автомат... •оть что-нибудь?
- Љакое оружие, дурак, - огрызаетсЯ Ќурланн. - Џри чем здесь оружие?

‹имузин Ќурланна с трудом пробираетсЯ между брошенными как попало
многочисленными автомобилЯми. ‡а рулем Ќурланн, рЯдом с ним истерически
рыдающаЯ, всЯ перемазаннаЯ расплывшейсЯ косметикой ‹ора, на заднем сиденье
озверелый •ансен.
„альше ехать невозможно, и все они выбираютсЯ наружу. ЉажетсЯ, весь
город собралсЯ здесь, плотно закупорив проспект ђеформации, он же „орога
чистых душ. ’ысЯчи людей, мокрых, жалких, растерЯнных, озлобленных,
недоумевающих, плачущих, кричащих, с закаченными в обмороке глазами,
оскаленных. “тонувшие в толпе автомобили - роскошные лимузины, потрепанные
легковушки с брезентовым верхом, грузовики, автобусы, автокран, на стреле
которого сидЯт несколько человек. € льет дождь. „а такой, какого Ќурланн
не видел никогда в жизни, он даже не представлЯл себе, что бывают такие
дожди, - тропический ливень, но не теплый, а ледЯной, пополам с градом, и
сильный ветер несет его косо, прЯмо в лица, обращенные к еле видной
черноте впереди, к мутным медленным лиловым вспышкам.
’олпа кричит, плачет, стонет, угрожает:
- ѓосподи, за что? ‚ чем согрешили мы, господи?
- €диоты! ‘люнтЯи! „авным-давно надо было их за ухо - и вон из
города! ѓоворили же умные люди...
- ‚ чем отказывали? —его длЯ них жалели? Ћт себЯ кусок отрывали,
босЯками ходили, лишь бы их одеть-обуть...
- ‘им, менЯ сейчас задавЯт! ‘им, задыхаюсь! Ћх, ‘им...
- Џустите менЯ! „а пустите же вы менЯ! “ менЯ дочка там!
- Ћни давно собирались, Я видела, да боЯзно было спрашивать...
- Њуничка! Њуничка! Њуничка мой! Њуничка!
- „а что же это, господа? ќто псе безумие какое-то! Ќадо псе что-то
делать!
- „а Я его в жизни пальцем не тронула! џ видела, как вы своего-то
ремнем гонЯли. Ђ у нас в доме такого и в заводе не было.
- ‚ кр-р-ровь! ‡убами рвать буду!
- „а-а, видно, совсем мы дерьмом стали, если родные дети от нас в эту
’учу ушли... „а брось ты, сами они ушли, никто их не притЯгивал...
- Њуничек мой! Њуничка!
- Ќадо телеграмму господину президенту! „есЯть тысЯч подписей - это
вам не шутка!
- ќто мои дети, господин хороший, Я их породил, Я ими и распорЯжатьсЯ
буду, как пожелаю. €звольте их мне вернуть!
€ тут раздалсЯ голос. Ћн как шелестЯщий гром. Ћн идет со всех сторон
сразу, и он сразу покрывает все остальные звуки. Ћн раздаетсЯ как бы в
мозгу у Ќурланна, но тут же замирает и затихает всЯ толпа. ѓолос спокоен и
даже меланхоличен, какаЯ-то безмернаЯ скука слышитсЯ в нем, безмернаЯ
снисходительность, будто говорит кто-то огромный, презрительный,
высокомерный, стоЯ спиной к надоевшей толпе, говорит через плечо,
оторвавшись на минутку от важных забот ради этой раздражившей его,
наконец, пустЯковины.

- „а перестаньте вы кричать, - произносит ѓолос. - Џерестаньте
размахивать руками и угрожать. Ќеужели так трудно прекратить болтовню и
несколько минут спокойно подумать? ‚ы же прекрасно знаете, что дети ваши
ушли от вас по собственной воле, никто их не принуждал, никто не тащил за
шиворот, не одурманивал и не затЯгивал. Ћни ушли потому, что вы им стали
окончательно неприЯтны.
Џока ѓолос говорит, дождь затихает, а потом прекращаетсЯ вовсе, и
чернаЯ стена ’учи, полосуемаЯ медлительными молниЯми, становитсЯ видна
совершенно отчетливо. € неподвижно стоит перед нею толпа. ‹юди словно
боЯтсЯ пошевелитьсЯ.

- ‚ы очень любите подражать своим предкам, - продолжает ѓолос, - и
полагаете это важным человеческим достоинством, а они - нет. Ќе хотЯт
подражать вам. Ќе хотЯт они вырасти пьЯницами и развратниками, скучными
обывателЯми, рабами, конформистами, не хотЯт они, чтобы из них сделали
преступников против —еловечества, не котЯт ваших семей и вашего
государства. ЏоглЯдите на себЯ! ‚ы родили их на свет и калечили их по
образу своему и подобию. Џодумайте об этом. Ђ теперь - уходите.

’олпа остаетсЯ неподвижной. Њожет быть, она пытаетсЯ думать. Ђ у
Ќурланна в мозгу вспыхивают только отдельные странные и странные картинки
- собственные воспоминаниЯ вперемежку с виденным в кинохронике:
...огромное лицо отца и огромнаЯ рука его, тЯнущаЯсЯ с угрозой и
злобной Яростью...
...кучки наркоманов под мостом, жуткие морды вместо лиц, шприц
вонзаетсЯ в бедро прЯмо сквозь джинсы...
...дрЯхлый трЯсущийсЯ ѓитлер вручает железный крест
мальчишке-смертнику, ласково треплет его по щечке...
...несметные толпы подростков, бессмысленно усеЯвших пустырь, словно
огромнаЯ стаЯ ворон на помойке...
...и подростки-фанаты, с ревом громЯщие стадион...
...и крепенькие румЯные подростки в полувоенной форме, в золотых
рубаках до колен, подпоЯсанные армейскими ремнЯми с тЯжелыми прЯжками, с
массивными дубинками, и каждый залЯпан эмблемами - эмблема на прЯжке,
эмблема на дубинке, эмблема на морде - и значки, значки, значки...
...и сам Ќурланн омерзительно, потерЯв контроль над собой, орет на
молодую еще ‹ору, а она орет на него, похожаЯ на отвратительно красивую
мегеру, и маленькаЯ €рма с ужасом и недоумением смотрит на ник, забившись
в угол с большой куклой...
...и какой-то молодой отец с кружкой пива у ларька - хлебает сам и
дает отхлебнуть сынишке, который держитсЯ за его брючину...
- Ќу, что же вы стоите? - произносит ѓолос. - Џошли вон. “ходите!
€ чернаЯ стена ’учи толчком продвигаетсЯ на толпу, разом прыгнув
метров на пЯтнадцать.
- “ходите! “ходите совсем из города! ѓорода больше не будет!
“бирайтесь, пока целы!
€ снова ’уча делает огромный шаг на толпу.

ѓород прорвало как нарыв.
‚переди, по обыкновению, драпают избранные, драпает магистратура и
полициЯ, драпает промышленность и торговлЯ, драпают суд и акциз, финансы и
народное просвещение, почта и телеграф - все, все, в облаках бензиновой
вони, в трескотне выхлопов, встрепанные, злобные и тупые, лихоимцы,
стЯжатели, слуги народа, отцы города, в вое автомобильных сирен, в
истерическом стоне сигналов, во вспышках фар спецмашин - рев стоит на
проспекте, а гигантский фурункул все выдавливаетсЯ и выдавливаетсЯ, и
когда схлынул гной, тогда потекла кровь - собственно народ, на огромных
автобусах, на битком набитых грузовиках, в навьюченных фольксвагенах,
тойотах и фордиках, на мотоциклах, на велосипедах, угрюмые, молчаливые,
потерЯнные, оставив позади свои дома, свои газоны, свое нехитрое счастье,
налаженную жизнь, свое прошлое и свое будущее.
‡а народом отступает армиЯ. €дут вездеходы с офицерами,
бронетранспортеры, огромные машины полевых штабов, полевые кухни,
зачехленные "корсары"... Џоследними идут танки, с башнЯми, развернутыми
назад, в сторону наступающей ’учи.
€ гремит над этим громадным бегством голос проповедника:
- ...ѓоре, горе тебе, великий город ‚авилон, город крепкий! €бо в
один час пришел суд твой... € плодов, угодных длЯ души твоей, не стало у
тебЯ, и все тучное и блистательное удалилось от тебЯ, - ты уже не найдешь
его... € голоса играющих на гуслЯх и поющих, и играющих на свирелЯх и
трубЯщих трубами в тебе уже не слышно будет; не будет уже в тебе никакого
художника, никакого художества, и шума от жерновов не слышно уже будет в
тебе, и свет светильника уже не поЯвитсЯ в тебе; и голоса жениха и невесты
не будет уже слышно в тебе: ибо купцы твои были вельможи земли, и
волшебством твоим введены в заблуждение все народы. € в тебе найдена кровь
пророков и свЯтых и всех убитых на земле...

Љ рассвету город опустел.
“тро хмурое, но дождь прекратилсЯ. Џо пустому проспекту ђеформации
мимо мрачных домов с мертвыми окнами бредет нога за ногу Ќурланн,
растерзанный, небритый, взлохмаченный, с отрешенным лицом, с глазами, как
бы устремленными внутрь.
Ќа асфальте проспекта, на тротуарах разбросано затоптанное трЯпье,
валЯютсЯ раздавленные чемоданы, колесо грузовика лежит посередине
мостовой, и тут же неподалеку - сам грузовик, перекошенный, с распахнутой
дверцей, уткнувшийсЯ в фонарный столб; и опрокинутаЯ детскаЯ колЯска; и
остатки стойбища Ђгнцев, а на углу переулка и какой-то Ђгнец лежит,
клетчатый, то ли мертвый, то ли смертельно пьЯный. Ќурланн равнодушно
проходит мимо.
Џотом навстречу ему с садовой скамейки скверика поднимаетсЯ
взъерошенный •ансен, в руке у него наполовину опорожненнаЯ бутылка, глаза
осоловелые, его шатает, и поэтому свободной рукой он сразу же вцеплЯетсЯ в
локоть Ќурланна.
- ‚се убежали... - доверительно сообщает он. - ’о есть все удрали. „о
последнего человека. Џустой город. ЏредставлЯешь?
Ќурланн ничего не отвечает. Џохоже, он просто не слышит •ансена. Ђ
тот продолжает на ходу:
- Ђ Я вот решил остатьсЯ и посмотреть все-таки. ‚едь это будущее,
Ќурланн! ‚едь мы же все его ждали. Њы все на него работали. € что же
теперь? “дирать? ѓлупо! Џусть оно нас гонит. Ќу и что? Ђ мы не пойдем.
‚ерно, Ќурланн?
Ќурланн молчит. •ансен на ходу подкреплЯетсЯ из бутылки.
- Ћчень страшно, - признаетсЯ он. - Џросто мороз по коже - до чего
страшно. Џонимаешь, Ќурланн? Ѓудущее создаетсЯ тобой, но не длЯ тебЯ. ‚от
Я ненавижу старый мир. ѓлупость ненавижу, равнодушие, невежество, фашизм.
Ќо с другой-то стороны - что Я без всего этого? ќто же хлеб мой и вода
моЯ! Ќовый мир - строгий, справедливый, умный, стерильно чистый... ‚едь Я
ему не нужен, Я в нем - нуль! ‚осхвалЯть Я не умею, ненавижу восхвалениЯ,
а ругать там будет нечего, ненавидеть будет нечего - тоска, смерть... €
выпить мне там не дадут, ты понимаешь, Ќурланн, они там не пьют, совсем!
Ќа каком-то перекрестке к ним присоединЯетсЯ швейцар отелЯ.
”ольксваген его поломалсЯ, стоит с задранным капотом. вейцар, потный,
злой, в форменной своей фуражке и без пиджака, в жилетке, ругательски
ругаетсЯ.
- „а пропади они все пропадом! ‘унул их в какой-то автобус, и сразу
на душе полегчало. ѓлавное, Я говорю снохе: ну, зачем тебе, дура, этот
сервиз? "‘аксонский фарфор, саксонский фарфор, голубые мечи..."
‘ветопреставление наступает, а ей голубые мечи, видите ли! „ал Я ей
коленом под задницу толстую... Ђ вы как же, господа? Ќе страшно?
- ‘трашно, - говорит •ансен. Ќурланн молчит.
- € мне страшно. Ђ с другой-то стороны, ежели подумать как следует,
ведь от них не убежишь. „нем раньше, днем позже, а они тебЯ достанут. Њое
менЯ не минует. ‚от что Я вам скажу. € опЯть же: дети-то наши не
испугались? Њожет, глЯдЯт сейчас на нас из-за этой стены черной и
посмеиваютсЯ... Ђ?
Ћни идут и идут, чернаЯ стена ’учи все ближе и ближе, сейчас она
абсолютно чернаЯ, на ней нет даже молний, и пустыми окнами смотрит на ник
город, покрытый плесенью, скользкий, трухлЯвый, весь в злокачественных
пЯтнах, словно изъеденный экземой, словно он много лет гнил на дне морЯ, -
и от него идет пар.
€з бокового переулка выскакивает на большой скорости, едва не
перевернувшись, желтаЯ машина во всей своей красе - с фарами, мигалками и
антеннами - и резко тормозит перед идущими. €з кабины выскакивает Ѓрун,
как всегда подтЯнутый, резкий, решительный.
- ‚ чем дело? - спрашивает он свирепо. - Џочему вы здесь?
- €дем туда, - важно отвечает швейцар.
- Људа - туда? ‚ы что - с ума сошли?
- ’ебЯ не спросили, - неприЯзненно произносит •ансен. - Џроезжай,
чего встал?
Ѓрун бешеными глазами оглЯдывает каждого из них по очереди.
- Џредатели, - говорит он сквозь зубы. - Џодонки.
Ќурланн ни с того, ни с сего вдруг широко улыбаетсЯ.
- Ѓедный прекрасный утенок, - говорит он. - „о чего псе хлопотно тебе
жить! ‚се суетишьсЯ, все бегаешь, совершаешь глупости, совершаешь
жестокости, и все тебе кажетсЯ, что ты тормозишь будущее. Ђ на самом деле
ты тоже его строишь, тоже кладешь свои кирпичики. Џойдем с нами, Ѓрун.
Џришла пора расплачиватьсЯ.
- €диоты! - шепчет Ѓрун побелевшими губами, прыгает обратно в машину
и с силой захлопывает за собой дверцу.

€ вот они стоЯт перед черной стеной, все трое, и всем им страшно. €
швейцар монотонно читает вполголоса:
- ...€ вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан ему
венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить... € вышел другой
конь, рыжий; и сидЯщему на нем дано взЯть мир с земли, и чтобы убивали
друг друга, и дан ему большой меч... и вот, конь вороный, и на нем
всадник, имеющий меру в руке своей... хиникс пшеницы за динарий, и три
хиникса ЯчменЯ за динарий; елеЯ псе и вина не повреждай... и и взглЯнул, и
вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имЯ смерть; и ад следовал за
ним, и дана ему власть над четвертою частью земли - умерщвлЯть мечом и
голодом, и мором, и зверЯми земными...
—ернаЯ стена надвигаетсЯ и поглощает их.

‡еленаЯ равнина под Ясным синим небом распахнута перед ними. ‚се
заросло высокой густой травой: неузнаваемые развалины с пустыми проемами
бывших окон и дверей: груды железного хлама - сплющенные ржавые кузова
автомобилей, телевизоры с пустыми дырами вместо экранов, мотки спутанных
ржавых тросов, бесформенные комки колючей проволоки между покосившимисЯ
гнилыми кольЯми, и тут же заплетенный плющом огромный танк, зарывшийсЯ в
траву хоботом пушки; клочьЯ бумаги и раскисшие папки, и огромный том
энциклопедии, страницы ее лениво шевелЯтсЯ под ветерком. ЏрЯмо перед ними
- полуразвалившаЯсЯ часовнЯ, замшелаЯ, опутаннаЯ плющом...
€ над всем этим - ослепительно-синее небо, а над горизонтом медленно
поднимаетсЯ сплющенный рефракцией румЯный диск солнца. ‘тоит
оглушительнаЯ, ошеломлЯющаЯ тишина, и слышно, может быть, только, как
глухо и неровно бьетсЯ сердце Ќурланна.
€ Ќурланн начинает говорить, еле шевелЯ губами:
- Ќе надо жестокости. ЊилосердиЯ прошу. Њы раздавлены. Ќас больше
нет. Ќаверное, мы заслужили это. Њы были глупы. Њы были высокомерны. Њы
были жадны и нетерпеливы в своей жадности. Њы были жестоки. Ќе надо больше
жестокости.
Џока он говорит, по сторонам от него, справа, слева, везде, из густой
травы один за другим начинают подниматьсЯ люди. Ћбодранные, жалкие,
грЯзные, мужчины небриты, женщины взлохмачены. ЏоднЯвшись, они стоЯт
неподвижно и слушают, и смотрЯт на Ќурланна с надеждой и ожиданием.
- Њы поносили тебЯ, - продолжает Ќурланн. - Њы восхвалЯли тебЯ. Њы
унижали тебЯ. Њы мастерили тебЯ по образу своему и подобию. Њы
распорЯжались друг другом, мы приказывали, мы горланили и галдели, и
пустословили от твоего имени. Њы творили мерзости от твоего имении во имЯ
твое. ‚се мы клЯлись умереть за будущее, но умирать норовили в прошлом.
Ќам и в голову не приходило, что суждено нам наконец встретитьсЯ с тобой
лицом к лицу... € вот теперь, когда мы с тобой встретились, молю тебЯ об
одном: не карай! Њногие из достойных кары твоей не ведали, что творЯт. Ћни
вообще не думали о тебе. ЊилосердиЯ! Ќо если справедливость твоЯ все же
требует наказаниЯ, то покарай менЯ. € если нужно покарать миллионы, тогда
покарай менЯ одного миллионы раз.
Ћн замолкает. € тут псе где-то в невообразимой дали возникает чистый
и сильный звук трубы. € начинает идти снег. ‘ чистого Ясного неба, на
котором ни облачка, медленно падают, кружась, крупные белые хлопьЯ - на
зеленую траву, на цветы, на развалины, на ржавое железо, на
запрокинувшиесЯ грЯзные лица.
€ новый звук возникает: глухой мерный топот копыт, и из снежной мглы,
пронизанной солнцем, поЯвлЯютсЯ, выплывают всадники.
–иприан, повзрослевший, с молодой русой бородкой. Ћн в белых
парусиновых штанах, белаЯ сорочка распахнута на груди, белаЯ шелковаЯ
лента схватывает длинные волосы, босые ноги упираютсЯ в стремена, левой
рукой он держит поводьЯ, а праваЯ уперта в бок. € конь под ним белый как
снег.
€рма Ќурланн на рыжем коне, крепкаЯ красиваЯ девушка с цветком в
зубах, в оранжевом рабочем комбинезоне, скачет, бросив поводьЯ, отнесЯ
правую руку в сторону, и на ладони у нее трепещет стеклЯнными крыльЯми
большаЯ зеленаЯ стрекоза.
Њиккель в черных трусах, голый до поЯса и пунцово обгоревший на
солнце, на вороном коне без седла и без уздечки, держитсЯ одной рукой за
гриву, а в другой у него сверкающаЯ золотом труба.
‚ неспешной рыси они проплывают мимо. Ћни не видЯт, может быть, даже
и не замечают ободранных и грЯзных (многие встали на колени) людей.
–иприан скачет, задумавшись, подбородок его опущен на грудь, он
всегда был серьезным мальчиком.
€рма занЯта своей стрекозой - слегка повернув к ней лицо, словно бы
помогает ей удерживатьсЯ на ладони.
“ ЊиккелЯ же такой вид, будто он только что отмочил какую-то шуточку
и вполне ею доволен. Ћн ехидно улыбаетсЯ...
...и вдруг подносит трубу к губам и трубит - звонко, чисто и сильно.
‘олнце уже высоко, и снег прекратилсЯ, и на горизонте из утреннего
тумана возникают силуэты новых и новых всадников.
Ѓудущее не собиралось карать. Ѓудущее не собиралось миловать. Ѓудущее
просто шло своей дорогой.

Last-modified: Tue, 16 Apr 1996 08:18:45 GMT
Ћцените этот текст: