„митрий Ќаркисович Њамин-‘ибирЯк.

Ћцените этот текст:
„митрий Ќаркисович Њамин-‘ибирЯк. —ерты из жизни Џепко

ђоман

-----------------------------------------------------------------------
„.Ќ.Њамин-‘ибирЯк. ‘обр.соч.в 8 томах. ’ом 7. - Њ.: •уд.лит., 1955
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 5 августа 2003 года
-----------------------------------------------------------------------

‘тоЯло хмурое осеннее петербургское утро. џ провел скверную ночь и на
лекции не пошел. ‚о-первых, опоздал, а во-вторых, нужно было доканчивать
седьмую главу третьей части первого моего романа. Љто пробовал писать
роман, тот поймет, насколько последнЯЯ причина была уважительна. Џрежде чем
принЯтьсЯ за работу, Я долго ходил по комнате, обдумываЯ какую-то сцену и
останавливаЯсь у единственного окна, выходившего на улицу. ќто окно было
моим пробным пунктом, точно каждаЯ труднаЯ мысль сама останавливалась у
него. Њожет быть, это было инстинктивным тЯготением к свету, которого так
мало отпущено Џетербургу. Ћкно хотЯ и выходило на улицу, но открывавшийсЯ
из него вид не представлЯл собой ничего интересного. Џросто пустырь,
занЯтый бесконечными грЯдами капусты. ’аких пустырей в глубине
Џетербургской стороны и сейчас достаточно, а двадцать лет тому назад их
было еще больше. Њой пустырь до некоторой степени оживлЯлсЯ только
канатчиком, который, как паук паутину, целые дни вытЯгивал свои веревки. џ
уже привык к этому неизвестному мне человеку и, подходЯ к окну, прежде
всего отыскивал его глазами. “ менЯ плелась своЯ паутина, а у него - своЯ.
Ћбыкновенно моЯ улица целый день оставалась пустынной - в этом
заключалось ее главное достоинство. Ќо в описываемое утро Я был удивлен
поднЯвшимсЯ на ней движением. Џод моим окном раздавалсЯ торопливый топот
невидимых ног, громкий говор - вообще происходила какаЯ-то суматоха. „ело
разъЯснилось, когда в дверЯх моей комнаты показалась голова чухонской
девицы ‹изы, отвечавшей за горничную и кухарку, и проговорила:
- Ћна повесилась...
ЊенЯ удивило то, что ‹иза улыбалась, хотЯ это и делалось из вежливости
к жильцу. ‡атем, она была так счастлива, что успела первой сообщить мне
взволновавшую всю улицу новость.
- Љто повесилсЯ?
- ‚ировка весилась...
ђепертуар русских слов у ‹изы находилсЯ в несоответствии с пожиравшей
ее жаждой рассказать мне новость, и свое объЯснение она закончила при
помощи рук. џ понЯл, наконец, кто повесилсЯ, и успокоеннаЯ чухонскаЯ девица
скрылась. ‚прочем, теперь Я и без нее мог увидеть собственными глазами эту
новость, то есть грЯзные босые ноги, выставлЯвшиесЯ из-под ветхого навеса,
в котором канатчик складывал свою паклю и веревки. ’олпа прибывала с
удивительной быстротой, - откуда только бралось столько народа в пустынной
улице. ‘тремглав летели босоногие "сапожные" мальчишки, портнЯжки,
горничные, какие-то подозрительные бабы, разные "отставные", которыми по
преимуществу населена ЏетербургскаЯ сторона, и просто "жильцы". ‘начала
толпа хлынула было в огород, но ЯвившиесЯ на место действиЯ два городовых
выгнали любопытных обратно на улицу, и благодарЯ этому обстоЯтельству Я из
своего бельэтажа мог отлично видеть нижнюю часть неподвижно висевшего в
сарайчике мертвого тела канатчика. —ухонка ‹иза уже три раза вихрем
пронеслась по улице взад и вперед, собираЯ на лету последние известиЯ,
чтобы сейчас же разнести их с проворством обезьЯны по всем трем этажам
нашего деревЯнного домика. ЊенЯ всегда возмущало это нахальное любопытство
уличной толпы в таких случаЯх, а теперь в особенности, потому что мне
казалось, что канатчик почти принадлежал мне, как собрат по профессии.
ѓлавным неудобством моей комнаты было то, что она отделЯлась от
хозЯйской половины очень тонкой дощатой стенкой, и слышно было каждое
слово, которое говорилось по обе ее стороны. ЃлагодарЯ этому обстоЯтельству
Я в течение какого-нибудь месЯца до тонкости узнал всю жизнь моих хозЯев,
до мельчайших подробностей. ‚о-первых, они были люди одинокие - муж и жена,
может быть, даже и не муж и не жена, а Я хочу сказать, что у них не было
детей; во-вторых, они были люди очень небогатые, часто ссорились и вообще
вели жизнь мелкого служилого петербургского класса. Ћн уходил в какую-то
канцелЯрию ровно в одиннадцать часов и возвращалсЯ обыкновенно к обеду.
…сли он запаздывал или приходил навеселе, жена начинала на него ворчать,
постепенно усиливаЯ тон. ‚идимо, у него был прекрасный характер, потому что
в таких случаЯх он начинал оправдыватьсЯ виноватым голосом, просил прощениЯ
и вообще употреблЯл все средства, чтобы потушить беду домашними средствами.
Ќо все-таки он был большой хитрец. џ это знал по тем пустым словам, какими
он старалсЯ заговорить жену. Ћн десЯтки раз косневшим Языком повторЯл самые
нелепые объЯснениЯ своего поведениЯ, пока жене не надоедало слушать его
глупости. ‚сЯ суть этой политики заключалась в том, чтобы выиграть времЯ и
не дать жене войти в раж. ‚прочем, эти опыты гипнотизма не всегда
удавались, и дело доходило до очень громких слов, взаимных укоров,
подавленной ругани, швырЯниЯ разных предметов домашнего обихода и каких-то
подозрительных пауз, которые разрешались сдержанными рыданиЯми жены. ‚
таких исключительных случаЯх Я считал своим долгом издавать
предупредительный кашель, ронЯл на пол книгу или начинал ходить по комнате,
стуча каблуками. ќтот маневр моментально производил желанное действие, и
сцена заканчивалась сердитым шепотом, тЯжелым молчанием и такими
движениЯми, точно кто-то кого-то отталкивал и не мог оттолкнуть. Ќужно
признатьсЯ, что Я не злоупотреблЯл своим влиЯнием, потому что мое
вмешательство, очевидно, шло в пользу только виноватой стороны, которой
ЯвлЯлсЯ всегда муж, а Я не хотел быть его тайным сообщником. Ќакануне
разыгралась именно одна из таких семейных бурных сцен, и поэтому утро было
молчаливо-тЯжелое. ЊенЯ интересовало, как сегоднЯ вывернетсЯ мой
легкомысленный хозЯин, который, как мне было известно доподлинно, именно по
утрам мучилсЯ угрызениЯми совести. € представьте себе, этот хитрец
воспользовалсЯ смертью несчастного канатчика, чтобы помиритьсЯ с женой! Ћн
так громко его жалел, так вздыхал, высказал столько хороших чувств и даже
сам сбегал посмотреть на покойника, чтобы удовлетворить разгоревшеесЯ
любопытство жены в качестве очевидца. Џо тону ее голоса Я уже слышал, что
ей просто лень сердитьсЯ и что ради повесившегосЯ канатчика она готова
совсем простить своего тирана. Њое предположение скоро подтвердилось:
послышалсЯ с его стороны ласковый шепот и уговариванье, а потом поцелуй.
Ћдним словом, канатчик точно нарочно повесилсЯ именно в это утро, чтобы
поссорившиесЯ накануне супруги помирились...
- € хорошо сделал этот канатчик, черт возьми! - слышалсЯ голос мужа.
- Ђ если у него маленькие дети остались? - слезливо отвечала жена.
- Џочему непременно дети и почему непременно маленькие?
ЊенЯ всегда удивлЯл тот быстрый переход, который совершалсЯ вслед за
таким примирением. Њуж сразу делалсЯ другим человеком - уверенный тон,
ответы полусловами, даже походка другаЯ. ’ак было и теперь. Џрощенный
грешник, видимо, чувствовал себЯ прекрасно и даже, кажетсЯ, любезно ущипнул
жену, потому что она подавленно взвизгнула и засмеЯлась, но в этот
трогательный момент поЯвилось третье лицо, которое вошло в комнату, не
раздеваЯсь в передней. Џо первым фразам можно было заключить, что это
третье лицо было своим человеком и притом, несмотрЯ на сравнительно ранний
час, было уже сильно навеселе и плохо владело заплетавшимсЯ Языком. Џо тону
хозЯина можно было заключить, что он не был рад неожиданному поЯвлению
гостЯ, который в другое времЯ мог бы ЯвитьсЯ спасителем семейного счастьЯ,
а сейчас просто не дал довести до конца счастливый момент. ‘ам гость упорно
не желал замечать ничего и добродушнейшим образом что-то сюсюкал,
причмокивал Языком и топталсЯ на одном месте, как привЯзаннаЯ к столбу
лошадь.
‚се эти событиЯ совершенно вышибли менЯ из рабочей колеи, и Я, вместо
того чтобы дописывать свою седьмую главу, глЯдел в окно и прислушивалсЯ ко
всему, что делалось на хозЯйской половине, совсем не желаЯ этого делать,
как это иногда случаетсЯ.
„альше Я услышал, как хозЯин что-то принЯлсЯ рассказывать гостю, а тот
одобрительно мычал.
- Ћтлично... ЋдобрЯю! - повторЯл пьЯный голос. - Ђ Я сейчас к нему
пойду познакомлюсь... да.
- Џожалуйста, оставьте, Џорфир Џорфирыч, - проговорила хозЯйка. -
Љакое нам дело до других и какое мы имеем право мешать человеку?.. Ќаконец,
Я вас прошу, Џорфир Џорфирыч... —еловек пишет, а вдруг вы ввалитесь, - кому
же приЯтно в самом деле?
- Џишет? ’а-ак... - тЯнул гость и с упрЯмством пьЯного человека
добавил: - Ђ Я все-таки пойду и познакомлюсь, черт возьми... —то же тут
особенного? ‚едь Я не съем.
џ понЯл, что разговор шел обо мне и что хозЯин своим молчанием
поощрЯет намерение гостЯ, - проклЯтый плут за мой счет хотел выдворить
непрошенного гостЯ, докончить прерванную сцену супружеского примирениЯ в
окончательной форме. ќто менЯ, наконец, взбесило... —то им нужно от менЯ?
‚от тебе и седьмаЯ глава третьей части! џ приготовилсЯ так принЯть
незваного гостЯ, что он в следующий раз позабудет мой адрес. Ђ тут чухонка
‹иза заглЯнула в мою дверь без всЯкой причины, ухмыльнулась и скрылась, как
крыса, укравшаЯ кусок сала. Љак хотите, это было уже слишком: за мой счет
готовилось какое-то очень глупое представление.
- Ћна дома... - послышалсЯ предупреждавший шепот ‹изы, когда в
коридорчике, отделЯвшем мою комнату от кухни, послышались какие-то
шмыгающие шаги, точно чьи-то ноги прилипали к полу.

- Њожно войти-с? - послышалсЯ голос за моей дверью, сопровождаемый
пьЯным причмокиванием и сдержанным хихиканьем ‹изы.
- ‚ойдите...
‚ дверЯх показалсЯ лысый низенький старичок, одетый в старое, потертое
осеннее пальто; на ногах были резиновые калоши, одетые прЯмо на голую ногу.
Ћбросшие бахромой, вытертые и точно вылощенные штаны служили только
дополнением остального костюма, который, говорЯ откровенно, произвел на
менЯ совсем невыгодное впечатление, и Я даже подумал одно мгновение, что
это какой-нибудь благородный отец, собирающий пЯтачки. Ќо старичок
улыбнулсЯ самым веселым образом и даже лукаво подмигнул мне, когда, как-то
по-театральному, прочитал мне свою рекомендацию:
- Џорфир Џорфирыч ‘елезнев, литератор из мелкотравчатых... Џрошу
любить и жаловать. „а... Џолюбите нас черненькими... хе-хе!.. Ђ впрочем, не
в этом дело-с... ибо Я пришел познакомитьсЯ с молодым человеком. ‚ашу
руку...
Ѓывают такие особенные люди, которые одним видом уничтожают даже
приготовленное заранее настроение. ’ак было и здесь. ђазве можно было
сердитьсЯ на этого пьЯного старика? Џока Я это думал, мелкотравчатый
литератор успел пожать мою руку, сделал преуморительную гримасу и удушливо
расхохоталсЯ. ‚ следующий момент он указал глазами на свою отставленную с
сжатым кулаком левую руку (Я подумал, что она у него болит) и проговорил:
- џ - раб, Я - царь, Я - червь, Я - бог...
Џри последнем слове кулак разжалсЯ, и в нем оказалось несколько смЯтых
кредиток.
- ќто мой несгораемый шкаф, молодой человек... •е-хе!.. ‘колько вам
нужно? Ѓерите десЯть, пЯтнадцать...
- Џозвольте, мне кажетсЯ странным... Ћдним словом, что вам угодно от
менЯ?..
Џорфир Џорфирыч посмотрел на менЯ непонимающим взглЯдом, быстро
опустилсЯ на мой стул у письменного стола и торопливо забормотал:
- Џонимаю, понимаю... молодаЯ гордость! Џонимаю и не обижаюсь: так и
должно быть. ќто хорошо... €наче оставалось бы сделать то же, что устроил
ваш канатчик. Ђ ведь какой хитрец... а? џ про канатчика... ‚ы только
подумайте: у человека работишка совсем плохаЯ, притом он должен кругом -
хозЯину за квартиру, в мелочную лавку, в кабак... да. Ќаконец, беднЯгу
постоЯнно сосал червЯчок: эх, опохмелитьсЯ бы!.. Ќу, и представьте себе,
должен он целые дни тЯнуть эти проклЯтые веревки, целые дни думать, как ему
извернутьсЯ, чтобы и голоднаЯ жена не ругалась, чтобы и своЯ голова не
трещала и чтобы лавочник поверил в долг... € вот присмотрел он этакий
гвоздь в своем сарайчике, приспособил веревочку и - готов. ќто, скажу Я
вам, был истинный философ, который перехитрил все и всех. Џонимаете: трах!
- и ни долга в лавочку, ни платы за квартиру, ни похмельЯ, ни этих
проклЯтых веревок, которые ему отравили всю жизнь. џ нахожу это недурным
способом "раскланЯтьсЯ с здешним миром", как говорЯт китайцы. ѓлавное,
ремесло такое подлое у человека: вил, вил свои бесконечные веревки, ну,
наконец, и соблазнилсЯ. Ќа его месте всЯкий порЯдочный человек давно бы
сделал то же самое...
‘лушаЯ эту пьЯную болтовню, Я рассматривал физиономию Џорфира
Џорфирыча. …му было за пЯтьдесЯт лет. †иденькие, мЯгкие, седые, слегка
вившиесЯ волосики оставались только на висках и на затылке; маленькаЯ
козлинаЯ бородка и усы тоже были подернуты сединой. Љогда-то это лицо было
очень красиво - и большой умный лоб, и живые, темные, большие глаза, и
правильный нос, и весь профиль. ’еперь это лицо от великого пьЯнства и
других причин было обложено густой сетью глубоких морщин, веки опухли,
глаза смотрели воспаленным взглЯдом, губы блестели тем синеватым отливом,
какой бывает только у записных пьЯниц. Ќаконец, эти гримасы, причмокиваньЯ
и подмигиваньЯ тоже говорили сами за себЯ.
Њое первоначальное решение выпроводить гостЯ без церемоний сменилось
раздумьем: зачем гнать пьЯного старика - поболтает и сам уйдет.
- ’ак вы, молодой человек, неужели никогда и ничего не слыхали про
Џорфира Џорфирова ‘елезнева? - спрашивал старик, доставаЯ берестЯную
тавлинку и делаЯ самую аппетитную понюшку.
- Ќичего не слыхал.
- ‡начит, и моего "џблока раздора" не читали?
- Ќет...
‘тарик вытащил из бокового кармана смЯтый лист уличной газетки и ткнул
пальцем на фельетон, где действительно был напечатан рассказ "џблоко
раздора", подписанный Џ.‘елезневым.
- „а-с, а теперь Я напишу другой рассказ... - заговорил старик, прЯча
свой номер в карман. - Ћпишу молодого человека, который, сидЯ вот в такой
конурке, думал о далекой родине, о своих надеждах и прочее и прочее.
Њолодому человеку частенько нечем платить за квартиру, и он по ночам пишет,
пишет, пишет. Џрекрасное средство, которым зараз достигаютсЯ две цели:
прогонЯетсЯ нужда и догонЯетсЯ слава... Џоэма в стихах? трагедиЯ? роман?
џ сделал невольное движение, чтобы закрыть книгой роковую седьмую
главу третьей части романа, но Џорфир Џорфирыч поймал мою руку и неожиданно
поцеловал ее.
- ‹юблю, - шептал пьЯный старик, не выпускаЯ моей руки. - Ђх, люблю...
€менно хорош этот молодой стыд... эта невинность и девственность
просыпающейсЯ мысли. ѓолубчик, пьЯница ‘елезнев все понимает... да! Ђ
только не забудьте, что канатчик-то все-таки повесилсЯ. € какаЯ хитраЯ
штука: тут бытие, вившее свою веревку несколько лет, и тут же небытие,
повешенное на этой самой веревке. € притом какаЯ деликатность: пусть теперь
другие вьют эту проклЯтую веревку... хе-хе!
Џорфир Џорфирыч тЯжело раскашлЯлсЯ, схватившись за надсаженную
простудой грудь, и даже выпустил из кулака деньги. џ подал ему стакан воды,
и пьЯница поблагодарил менЯ улыбнувшимисЯ глазами. ЊенЯ начинала
интересовать эта немного дикаЯ сцена.
‘обрав деньги с пола, старик разложил их на моем столе, пересчитал и с
глубоким вздохом проговорил:
- „вадцать семь рубликов, двадцать семь соколиков... ќто Я за свое
"џблоко раздора" сцапал. „а... •о-хо! Ќам тоже пальца в рот не клади... ’ак
вы не желаете взЯть ничего из сих динариев?
- Ќет.
- ‚се равно пропью.
- ‡ачем пропивать?.. ‚от у вас пальто холодное, а скоро наступит зима.
Њало ли что можно приобрести на эти деньги?
- ‚от вы говорите одно, а думаете другое: пропьет старый черт. ’ак?
Ќу, да не в этом дело-с... ‚се равно пропью, а потом зубы на полку. Љ вам
же приду двугривенный на похмелье просить... хе-е!.. „адите?
- …сли у самого будут...
- Ћ, юноша, юноша... Ќу, да не в этом дело. „-да... Ђ слыхали вы,
юноша, нечто о волчьем хлебе?
- Ќет.
- ’а-ак-с... Ђ это вот какаЯ историЯ-с, юноша. ‚озьмите вы теперь
волка, настоЯщего лесного волка, который по лесу бегает и этак зубами с
голоду щелкает. †алованьЯ ему не полагаетсЯ, определенных занЯтий не имеет,
ну, одним словом, настоЯщий волк, которому на роду написано голодать. €
вдобавок волк-то еще состарилсЯ: шерсть у него вылинЯла, глаз притупилсЯ,
на ухо туг, нос заржавел, зубы съел, - ну, ему вдвойне приходитсЯ голодать
супротив молодых волков. Ќе идти же ему к дантисту: вставьте, мол, новые
зубы и при этом позвольте-с очки... ’ак? € вдруг этому облезлому, беззубому
волчищу этакий кус попадает?.. •ам! Ќеужели он по частЯм будет добычу
размеривать? ‘разу голубчик слопает, а потом опЯть голодать. ’ак и в нашем
деле... ’еперь понЯли?.. ‚едь это надо на своей коже испытать. Ђ кстати,
вот что, пойдемте в одно место злачное?
- Људа?
- „а попросту в трактирное заведение... —айку напьемсЯ, машину
послушаем, ибо душа требует простора, трубных звуков и сладкого забвениЯ.
‚ы газеты почитаете, а Я просиЯю божественной теплотой. ‡наете, как сказано
у ѓафиза: "ЏустынЯ льву, лес птице и кабак ѓафизу"... хе-хе!.. ’ам уж все
наши в сборе. ‚едь вы ѓришука знаете? Ќет? Ќу, как вы, юноша, ничего не
знаете. € Њолодина не знаете? и полковника ”реЯ? ’э-тэ... да ведь это такие
праведники, без которых несть граду стоЯниЯ... Ћдевайтесь и идемте. ‚се
равно сегоднЯ ничего писать не будете... Љанатчик-то ведь повесилсЯ - вы и
будете думать о нем. ‚он и ножки болтаютсЯ.
Ќа лекции идти было поздно, работа расклеилась, настроение было
испорчено, и Я согласилсЯ. „а и старик все равно не уйдет. ‹учше пройтись,
а там можно будет всегда бросить компанию. Џока Я одевалсЯ, Џорфир Џорфирыч
присел на мою кровать, заложил ногу на ногу и старчески дребезжавшим
тенорком пропел:

Ќадо мной певала матушка,
Љолыбель мою качаючи:
"Ѓудешь счастлив, Љалистратушка!"

Њы вышли. Џорфир Џорфирыч в порыве восторга ущипнул подвернувшуюсЯ
‹изу и за нанесенное оскорбление подарил двугривенный.
- Ќа, чухоночка, где тебе взЯть... - бормотал старик, шлепаЯ своими
калошами.
‹иза проводила нас улыбавшимисЯ глазами и проговорила:
- “ ней много денек... бокгатаЯ!..

III

Ќа улице Џорфир Џорфирыч показалсЯ мне таким маленьким и жалким.
ЏриподнЯв воротник своего пальто, он весь съежилсЯ, и Я слышал, как у него
начали стучать зубы.
- Њы автомедона возьмем... - решил он, изнемогаЯ окончательно. - ќй,
извозец, на ‘имеониевскую, четвертак!
Њы поехали.
- ‚ы не думайте, юноша, что Я везу вас куда-нибудь, - объЯснЯл Џорфир
Џорфирыч, еще сильнее съеживаЯсь. - ‘амое избранное общество, и почти все с
высшим образованием. Ћдним словом, газетные гоги и магоги... Ђ менЯ ваша
чухоночка подстроила: "она пишет... день пишет и ночь пишет". ќ, думаю,
нашего полЯ Ягода... € потом жаль мне вас стало. Ќаверно, думаю, этакой
романище закатил в пЯти частЯх, а самому жрать нечего. Џомереть ведь можно
над романищем-то. ‚ы в газетном борзописании не искушались? ќ, батенька,
сие не обогатит, а кусочек хлеба с маслом даст... „а вот Я вас привезу
прЯмо в академию, а там уж научат. ’ам собаку съели... Ќаучат, как волчий
хлеб добывать.
Ќа ’роицком мосту нас пронЯл довольно свежий ветер, и Џорфир Џорфирыч
малодушно спрЯталсЯ за менЯ.
- “ менЯ личные неприЯтности с этим проклЯтым мостом, - объЯснЯл он. -
‘колько флюсов Я износил из-за него... € всегда здесь проклЯтый ветер,
точно в форточке. €знемогаю в непосильной борьбе с враждебными стихиЯми...
Њы едва дотащились до ‘имеониевской улицы. Џорфир Џорфирыч вздохнул
свободнее, когда мы очутились за гостеприимной дверью. ’рактир из
приличных, хотЯ и средней руки. Џившие чай купцы подозрительно посмотрели
на пальто моего спутника и его калоши. Ќо он уделил им нуль вниманиЯ,
потому что чувствовал себЯ здесь как дома.
- Ђгапычу сто лет... - здоровалсЯ он с буфетчиком, перекладываЯ деньги
из правой руки в левую.
- Џожалуйте... - приглашал лакей, забегаЯ перед Џорфиром Џорфировичем
петушком. - ’ам уж компаниЯ-с...
Њы прошли общую залу и вошли в отдельную комнату, где у окна за
столиком разместилась компаниЯ неизвестных людей, встретившаЯ поЯвление
Џорфира Џорфирыча гулом одобрениЯ, как театральный народ встречает королЯ.
- Ћтцы, позвольте презентовать прежде всего вам юношу, - бормотал
Џорфир Џорфирыч, указываЯ на менЯ. - Ќавозну кучу разрываЯ, петух нашел
жемчужное зерно... Ќе в этом дело-с. ‚асилий €ванович Џопов... ЉажетсЯ,
так?
- „а... - подтвердил Я, здороваЯсь с новыми знакомыми.
Џервое впечатление было не в пользу "академии". Ѓлиже всех сидел
шестифутовый хохол ѓришук, студент лесного института, рЯдом с ним седой
старик с военной выправкой - полковник ”рей, напротив него Њолодин, юркий
блондин с окладистой бородкой и пенсне. —етвертым оказалсЯ худенький
господин с веснушчатым лицом и длинным носом.
- ’оже Џопов, а попросту - Џепко, - сам отрекомендовалсЯ он,
протЯгиваЯ длинную сырую руку.
Њне почему-то показалось, что из всей "академии" только этот Џепко
отнессЯ ко мне с какой-то скрытой враждебностью, и Я почувствовал себЯ
неловко. Ѓывают такие встречи, когда по первому впечатлению почему-то
невзлюбишь человека. Љак оказалось впоследствии, Я не ошибсЯ: Џепко
возненавидел менЯ с первого раза, потому что по природе был ревнив и
относилсЯ к каждому новому человеку крайне подозрительно. Њне лично он тоже
не понравилсЯ, начинаЯ с его длинного носа и кончаЯ холодной сырой рукой.
Њного прошло лет с этого момента, и из действующих лиц моего рассказа
никого уже не осталось в живых, но Я всех их вижу, как сейчас. ‚от
молчаливый ”рей с его английской коротенькой трубочкой. ‹ицо точно
вырублено топором, серые глаза навыкате, опущенные книзу серые усы, сераЯ
тужурка; он не любил говорить и умел слушать. Љто он такой, как попал в
газетное колесо, почему полковник и почему ”рей - Я так и не узнал, хотЯ
имел впоследствии с ним постоЯнно дело. •охол ѓришук был настоЯщий хохол -
добродушный, ленивый, лукавый по-хохлацки и очень слабый до горилки.
Њолодин скоро выбыл из компании, пристроившись секретарем к какому-то
дамскому благотворительному комитету, собиравшему трЯпки, старые коробки
из-под сардин и всЯкую непутную дрЯнь. …го видали потом уже в шинели с
настоЯщими бобрами, но он отвертывалсЯ, не узнаваЯ членов "академии". „а, Я
смотрю через призму двадцати лет на сидевшую за столиком компанию и могу
только удивлЯтьсЯ человеческой непроницательности. ‚ трактир на
‘имеониевской менЯ привело простое любопытство, и Я не подозревал, что в
моей жизни это был самый решительный шаг. Ѓывают такие роковые дни, когда
жизнь поворачивает в новое русло, а человек этого не чувствует, поддаваЯсь
течению. ’ак было и тут. Џредо мной открывалась совершенно новаЯ жизнь,
новые люди, новые интересы, и Я присел к общему столику с скромною мыслью
посидеть немного и уйти.
’о же самое могу сказать о людЯх. …сли бы человек мог провидеть
будущее хоть немного... џ сейчас смотрю на Џепку и вижу его совсем другим,
чем он мне показалсЯ с первого раза. Њог ли Я себе представить, что именно
с этим человеком будет свЯзана целаЯ полоса моей жизни, больше - самое
горЯчее, дорогое времЯ, которое называетсЯ молодостью. ‚споминаЯ прошлое, Я
обобщаю свою молодость именно с Џепкой и иначе не могу думать. ќто был мой
двойник, мое alter ego. Њилый Џепко, молодость, где вы? “ менЯ невольно
сжимаетсЯ сердце, и мысленно Я опЯть проделываю тот тернистый путь, по
которому мы шли рука об руку, переживаю те же молодые надежды, испытываю те
же муки молодой совести, неудачи и злоключениЯ... € мне хочетсЯ пожать эту
холодную сырую руку, хочетсЯ слышать неровный крикливый голос Џепки,
странный смех - он смеЯлсЯ только нижней частью лица, а верхнЯЯ оставалась
серьезной; хочетсЯ, наконец, видеть себЯ опЯть молодым, с единственным
капиталом своих двадцати лет. Џозвольте, это, кажетсЯ, получаетсЯ маленькое
отступление, а Џепко ненавидел лиризм, и Я не буду оскорблЯть его памЯти. ‚
обиходе нашей жизни сентиментальности вообще не полагалось, хотЯ, говорЯ
между нами, Џепко был самым сентиментальным человеком, какого Я только
встречал. Ќо Я забегаю вперед.
Џорфир Џорфирыч торжественно подошел к столу и раскрыл свой
несгораемый шкаф. Џрисутствующие отнеслись к скомканным ассигнациЯм
довольно равнодушно, как люди, привыкшие обращатьсЯ с денежными знаками
довольно фамильЯрно.
- ќто твое "џблоко раздора", Џорфирыч? - сделал догадку один ѓришук.
- Ќе в этом дело-с, - бормотал ‘елезнев, продолжаЯ топтатьсЯ на месте.
- ѓоспода, разгладим чело и предадимсЯ веселию. Ђх, да, какой случай
сегоднЯ...
Џока "человек" "соображал" водку и закуску, ‘елезнев рассказал о
повесившемсЯ канатчике приблизительно в тех же выражениЯх, как говорил у
менЯ в комнате.
- Ќу, что же из этого? - сурово спросил ”рей, посасываЯ свою трубочку.
- “ каждого есть своЯ веревочка, а все дело только в хронологии...
‚сех внимательнее отнессЯ к судьбе канатчика Џепко. Љогда ‘елезнев
кончил, он заметил:
- —то же, рассказец этот рублевиков на двенадцать можно будет
вылепить... ѓлавное, название хорошее: "ЏетлЯ".
- Ќет, брат, шалишь! - вступилсЯ ‘елезнев. - ќто моЯ тема... “ менЯ
уже все обдумано и название другое: "‚еревочка". “ тебЯ сквернаЯ привычка,
Џепко, воровать чужие темы... ќто уже не в первый раз.
- Ђ не болтай... - сказал Џепко. - Ќикто за Язык не тЯнет. Ќаконец,
можно и на одну тему писать. ‚се дело в обработке сюжета, в деталЯх.
Љогда была подана водка и закуска, ‘елезнев обратилсЯ ко мне:
- Ќу, вот мы и дома... ‚ыпьем, юноша.
- џ не пью.
Њой ответ, видимо, произвел неблагоприЯтное впечатление, а Џепко
сделал какую-то гримасу, отвернулсЯ и фыркнул. џ чувствовал, что начинаю
краснеть. ‡ачем же тогда было идти в трактир, если не пить? Љонечно, глупо.
—тобы поправитьсЯ, Я взЯл рюмку и выпил, причем поперхнулсЯ и закашлЯлсЯ.
ќто уже вышло окончательно глупо, и Џепко имел право расхохотатьсЯ, что он
и сделал. Њне даже показалось, что он обругал менЯ телЯтиной или чем-то в
этом роде. џ почувствовал себЯ среди этих академиков мальчишкой и готов был
выпить керосин из лампы, чтобы показатьсЯ большим.
- Ќичего, ничего, юноша... - успокаивал менЯ ‘елезнев. - ‚сему свое
времЯ... Ђ впрочем, не в этом дело-с!..
ЏоданнаЯ водка быстро оживила всю компанию, а ‘елезнев захмелел
быстрее всех. ‚ общей зале давно уже была "поставлена машина", и под звуки
этой трактирной музыки старик блаженно улыбалсЯ, причмокивал, в такт
раскачивал ногой и повторЯл:
- „а-с, у каждого есть своЯ веревочка... ‚ерно-с!.. Ђ канатчик-то
все-таки повесилсЯ... Љончено... finita la commedia...* Xe-xe!.. ’еперь,
брат, шабаш... Ќе с кого взЯть. € жена, котораЯ пилила беднЯгу с утра до
ночи, и хозЯин из мелочной лавочки, и хозЯин дома - все с носом остались.
Ѓыл канатчик, и нет канатчика, а Џорфир Џорфирыч напишет рассказ
"‚еревочка" и получит за оный мзду...
______________
* комедиЯ окончена... (итал.)

—тобы поправить свою неловкость с первой рюмкой, Я выпил залпом вторую
и сразу почувствовал себЯ как-то необыкновенно легко и почувствовал, что
люблю всю "академию" и что менЯ все любЯт. ѓлавное, все такие хорошие... Ђ
машина продолжала играть, у менЯ начинала сладко кружитьсЯ голова, и Я
помню только полковника ”реЯ, который сидел с своей трубочкой на одном
месте, точно бронзовый памЯтник.
- Ћн пишет роман... - рекомендовал менЯ ‘елезнев. - „а, черт возьми!
ќтакой свЯщенный огонь в некотором роде... •е-хе!..

„альнейшие событиЯ следовали в таком порЯдке, вернее сказать - в
беспорЯдке. Ќа другой день Я проснулсЯ в совершенно незнакомой мне комнате
и долго не мог сообразить, где Я и как Я мог попасть сюда. Ћтветом
послужила только нестерпимаЯ головнаЯ боль... Ќо и эта боль ничто по
сравнению с тем стыдом, который менЯ охватил. Ѓоже мой, где Я вчера был?
как провел вечер? что делал, что говорил? ‚ голове проносились обрывки
чего-то ужасного, безобразного, нелепого... Њне начинало казатьсЯ, что весь
вчерашний день ЯвлЯлсЯ одним сплошным безобразием. Ќечего сказать, хорош
будущий романист... „лЯ начала даже совсем недурно.
Ќемало менЯ смущало и то обстоЯтельство, что в комнате Я был один. џ
лежал на какой-то твердой, как камень, клеенчатой кушетке, а рЯдом у стены
стоЯла кровать. Џо смЯтой подушке и обитому одеЯлу Я мог сделать
предположение, что на ней кто-то спал и вышел, а следовательно, должен
вернутьсЯ. Љстати у менЯ мелькнул обрывок вчерашних воспоминаний. Њы вышли
из трактира вместе с Џепкой, вышли под руку, как и следует друзьЯм. Џотом
Џепко остановилсЯ на углу улицы, взЯл менЯ за пуговицу и сообщил мне
трагическим шепотом:
- ‡наете, Џопов, Я - великаЯ свиньЯ...
Ћн, очевидно, рассчитывал на эффект этого открытиЯ, а так как такового
не получилось, то неожиданно прибавил:
- € все подлецы...
ЏоследнЯЯ гипотеза была очень невыгодна длЯ менЯ, но Я почему-то счел
неудобным оспаривать ее, кажетсЯ, даже подтвердил ее, мысленно выделив
только самого себЯ. „а, да, именно так все было, и Я отлично помнил, как
Џепко держал менЯ за пуговицу.
Ќа основании этого маленького эпизода Я имел некоторое право
догадыватьсЯ, что нахожусь в квартире Џепки. Љомната была большаЯ, но
какого-то необыкновенно унылого вида, вероЯтно благодарЯ абсолютной
пустоте, за исключением моей кушетки, кровати, ломберного стола, одного
стула и этажерки с книгами. …динственное окно упиралось куда-то в стену. Џо
разложенным на столе литографированным запискам Я имел основание заключить,
что хозЯин - студент, и это значительно менЯ успокоило. ‚прочем, скоро
послышалсЯ довольно крупный разговор, который окончательно вернул менЯ к
действительности.
- Љогда же вы мне деньги-то за квартиру отдадите, Џопов? - слышалсЯ
сердитый женский голос.
- ‹юбезнейшаЯ ”едосьЯ Ќиловна, как только получу, так и отдам, -
уверЯл мужской голос, старавшийсЯ быть любезным. - Љак только получу...
- џ уж это давно слышу. ЏьЯнствовать вы можете, а денег за квартиру
нет. ‚чера вы в каком виде пришли, да еще какого-то пьЯницу с собой
привели...
ќто, очевидно, относилось по моему адресу. ‘квернаЯ баба, очевидно, не
имела привычки церемонитьсЯ с своими жильцами.
- ‹юбезнейшаЯ ”едосьЯ Ќиловна, вы говорите совершенно напрасные
женские слова, потому что находитесь не в курсе дела. „а, мы выпили, это
верно, но это еще не значит, что у нас были свои деньги...
- —то же, вас даром поили?..
- Ќе даром, но предположите, что деньги могли быть у третьего лица,
совершенно непричастного к настоЯщему вопросу о квартирной плате. Љонечно,
нравственнаЯ сторона всего дела этим не устранЯетсЯ: мы были несколько
навеселе, это верно. Ќо мир так прекрасен, ”едосьЯ Ќиловна, а человек так
слаб...
- Џожалуйста, не заговаривайте зубов... Ћ, Я вас отлично знаю!..
ѓде-то послышалсЯ сдержанный смех, затем дверь отворилась, и Я увидел
длинный коридор, в дальнем конце которого стоЯла средних лет некрасиваЯ
женщина, а в ближнем от менЯ Џепко. ‚ коридор выходило несколько дверей из
других комнат, и в каждой торчало по любопытной голове - очевидно, глупый
смех принадлежал именно этим головам. Њне лично не понравилась эта сцена,
как и все поведение Џепки, разыгрывавшего шута. Џоследнее сказывалось
главным образом в тоне его голоса.
Ћн вошел в комнату с сердитым лицом, припер за собой дверь, оглЯделсЯ
и поставил на стол полбутылки водки, две бутылки пива и достал из кармана
что-то очень подозрительное, завернутое в довольно грЯзную бумажку.
- Ђ на закуску-то и не хватило... - резюмировал Џепко тайный ход своих
мыслей.
Ћн еще раз оглЯдел всю комнату, сердито сплюнул и швырнул свою
длиннополую шлЯпу куда-то на этажерку. Њне показалось, что сегоднЯшний
Џепко был совсем другим человеком, не походившим на вчерашнего.
- ѓлавизна зело трещит? - обратилсЯ он ко мне, глЯдЯ куда-то в угол. -
Ќечего сказать, хороши мы были вчера... Ћдним словом, свинство!.. Ќужно
корректировать подлую природу...
Ћн еще раз оглЯдел всю комнату, еще раз посмотрел на дверь и еще раз
плюнул.
- ЏроклЯтаЯ баба... - ворчал Џепко, подходЯ к письменному столу и
вынимаЯ из письменного прибора вторую, чистую чернильницу. - ‚от из чего
придетсЯ пить водку. „а... Ђ что касаетсЯ пива... Џозвольте...
Џепко с решительным видом отправилсЯ в коридор, и Я имел удовольствие
слышать, как он потребовал стакан отварной воды длЯ полосканиЯ горла.
Ћчевидно, все дело было в том, чтобы добыть этот стакан, не возбуждаЯ
подозрений.
Љогда Я наотрез отказалсЯ опохмелитьсЯ, Џепко несколько времени
смотрел на менЯ с недоверчивым изумлением.
- ‚ообще ничего не пью... - виновато оправдывалсЯ Я. - ‚черашний
случай вышел как-то сам собой, и Я даже хорошенько не помню всех
обстоЯтельств.
- € отлично! - согласилсЯ Џепко. - Љстати, вы, кажетсЯ, и не курите?
- Ќет, не курю...
Џепко быстро окинул менЯ испытующим взором, а потом подошел и молча
пожал руку.
- џ могу только позавидовать, - бормотал он, наливаЯ водку в
чернильницу. - „а, Я глубоко испорченный человек... ‡а ваше здоровье и за
наше случайное знакомство. ‚иноват старый черт Џорфирыч...
„ве выпитых чернильницы сразу изменили настроение духа Џепки. Ћн
как-то размЯк и осовел. џвилась неудачнаЯ попытка спеть куплет из
"Џрекрасной …лены":

...Ќо ведь бывают столкновеньЯ,
Љогда мы нехотЯ грешим.

Њне нравилась в Џепке та решительность, которой недоставало мне. Ћн
умел делать с решительным видом самые обыкновенные вещи. € как-то особенно
вкусно делал... Ќапример, как он развернул бумажку с подозрительным
содержимым, которое оказалось обыкновенным рубцом.
- Ђ знаете, ”едосьЯ прекраснаЯ женщина, - говорил он, прожевываЯ свою
жесткую закуску. - џ ее очень люблю... ќх, кабы горчицы, немножко горчицы!
Џолцарства за горчицу... ’ридцать пЯть с половиной самых лучших египетских
фараонов за одну баночку горчицы! ‚ы знаете, что комнаты, в которых мы
сейчас имеем честь разговаривать, называютсЯ "”едосьиными покровами". ‡десь
прошел целый рЯд поколений, вернее сказать - здесь голодали поколениЯ... Ќо
это вздор, потому что и голод понЯтие относительное. ‚ы не хотите рубца?..
џ великодушно отказалсЯ. Џо лицу Џепки Я заметил, что он заподозрил во
мне барина и сбавил мне цену. ђазмЯгченный водкой, он подсел ко мне на
кушетку и заговорил о литературе. ќто был опЯть новый человек. Џепко,
видимо, упорно следил за литературой и говорил тоном знатока. €злишнЯЯ
самоуверенность скрашивалась здесь его молодостью. Њы неожиданно
разговорились, как умеют говорить в двадцать лет. џ, несмотрЯ на свой
сдержанный характер, как-то невзначай разговорилсЯ и поверил Џепке свои
самые задушевные планы. „ело в том, что мной была задумана целаЯ сериЯ
романов, на манер "ђугонов" ‡олЯ. Џепко выслушал внимательно и отрицательно
покачал головой.
- ‚здор! - убежденно проговорил он, встрЯхиваЯ головой. - ЏредприЯтие
почтенное по замыслу, но, как простое подражание, оно не имеет смысла. ‚едь
ђоссиЯ, голубчик, не ”ранциЯ... ’ам в самом воздухе висит культура. Ђ нам,
то есть каждому начинающему автору, приходитсЯ проходить всю теорию
словесности собственным горбом, начинаЯ с поучениЯ какого-нибудь ‹уки
†идЯты. „а... „о сих пор мы, русские, изобретаем еще часы, швейные машины и
прочее, что давно известно. ’о же самое и в литературе. Џрибавьте к этому
наше полное незнание жизни и, главное, отсутствие этой жизни. Ќу, где она?
‚сю жизнь мы просиживаем по своим норам и по норам помираем. ѓде-то там,
далеко, люди живут, а мы только облизываемсЯ или носим платье с чужого
плеча. ЌеприЯтно, а правда... …сли вы хотите узнать несколько жизнь, есть
прекрасный случай. ‚чера даже был разговор об этом.
- Џрипоминаю... Ѓыть репортером?
- „а... „осыта эта профессиЯ не накормит, ну, и с голоду окончательно
не подохнете. “жо Я переговорю с ”реем, и он вас устроит. ќто "великий
ловец перед господом"... Ђ кстати, переезжайте ко мне в комнату. Ћтлично бы
устроились... „ело в том, что единолично плачу за свою персону восемь
рублей, а вдвоем мы могли бы платить, ну, десЯть рублей, значит, на каждого
пришлось бы по пЯти. Џодумайте... џ серьезно говорю. џ ведь тоже болтаюсь с
газетчиками, хотЯ и живу не этим... ’ак, между прочим...
ќто предложение застало менЯ совершенно врасплох, так что Я решительно
не мог ответить ни да, ни нет. Џепко, видимо, огорчилсЯ и точно в свое
оправдание прибавил:
- Ђ какие у менЯ соседи: рЯдом черкес, потом студент-медик, потом
горнЯк... ‚се отличные ребЯта.
‚ этом предложении Џепки длЯ менЯ заключалось начало моей собственной
литературной веревочки.

Џредложение Џепки переехать к нему в комнату вызвало во мне какое-то
смутное чувство нерешимости. ‘ одной стороны, моЯ комната "очертела" мне до
невозможности, как пункт какого-то предварительного заключениЯ, и поэтому,
естественно, менЯ тЯнуло разделить свое одиночество с другим, подобным мне
существом, - это инстинктивное тЯготение к дружбе и общению - лучшаЯ
характеристика юности; а с другой, - Я так же инстинктивно боЯлсЯ потерЯть
пока свое единственное право - сидеть одному в четырех стенах. џ уже
сказал, что мой характер отличалсЯ некоторою скрытностью и Я почти не имел
друзей, а затем у менЯ была какаЯ-то непонЯтнаЯ костность, почти боЯзнь
переменить место. џвлЯлсЯ почти мистический страх: а если там будет хуже?
ќта черта осталась на всю жизнь и принесла мне немало вреда. ‚ данном
случае решающим обстоЯтельством ЯвлЯлсЯ все тот же повесившийсЯ канатчик.
‘тоило мне подойти к окну и взглЯнуть на огород с капустой, как сейчас же
ЯвлЯлась мысль о канатчике, и Я не мог от нее отвЯзатьсЯ. Њне начинало
казатьсЯ, что тень несчастного канатчика бродит по огороду и все-таки вьет
свои веревки, хотЯ это и происходило главным образом в сумерки. Ћдним
словом, что-то было нарушено в общем настроении, и менЯ неотступно
преследовала эта совершенно вздорнаЯ мысль, относительно которой Я не
решилсЯ бы признатьсЯ самому близкому человеку.
Ђ там, у Џепки, менЯ ждало общество и, главное, новые интересы. “ менЯ
не выходило из головы высказанное Џепкой предложение занЯтьсЯ
репортерством, хотЯ Я относительно этой специальности имел самые смутные
представлениЯ. ‚звешиваЯ за и против все эти обстоЯтельства, Я, наконец,
решилсЯ оставить свою одинокую комнату. •озЯева отнеслись к моему решению
совершенно индиферентно, как настоЯщие петербургские хозЯева, которым все
равно, кому бы ни сдавать лишнюю комнату. ЉажетсЯ, искренне пожалела менЯ
одна чухонка ‹иза, котораЯ крала мой сахар и чай самым добросовестным
образом.
- Џорфир Џорфирыч екал? - догадывалась она, помогаЯ мне вытащить мой
тощий чемодан.
- Ќет, к товарищу...
- ЏьЯница? - еще раз сделала она попытку угадать.
- ‚ы говорите глупости, ‹иза...
џ чувствовал, что начинаю краснеть, и еще больше обозлилсЯ на
проницательную чухонскую девицу. Ќечего сказать, недурное напутствие...
„альше опЯть следовала неприЯтность, именно, что ”едосьЯ встретила
менЯ почти враждебно. € сам деревЯнный флигель, нижний этаж которого был
занЯт "”едосьиными покровами", тоже, казалось, не особенно дружелюбно,
смотрел на нового жильца своими слезившимисЯ окнами... ‚ообще хорошего было
мало, и Я уже раскаивалсЯ, когда мой чемодан очутилсЯ в комнате Џепки. ‚едь
этим простым актом, как переезд на новую квартиру, Я навсегда терЯл свою
голодную свободу... Љто знает, что было бы, если бы Я осталсЯ на старой
квартире, и делаетсЯ обидно, из каких ничтожных мелочей складываетсЯ то
неизвестное, которое называетсЯ жизнью.
Џепко был дома и, как мне показалось, тоже был не особенно рад новому
сожителю. ‚ернее сказать, он отнессЯ ко мне равнодушно, потому что был
занЯт чтением письма. џ уже сказал, что он умел делать все с какой-то
особенной солидностью и поэтому, прочитав письмо, самым подробным образом
осмотрел конверт, почтовый штемпель, марку, сургучную печать, - конверт был
домашней работы и поэтому запечатан, что дало мне полное основание
предположить о его далеком провинциальном происхождении.
- ќто прЯмо к тебе относитсЯ, - проговорил Џепко, развертываЯ
аккуратно сложенное письмо, - он перешел на "ты" без всЯких предисловий. -
‚от, слушай... ќто пишет моЯ добраЯ мать... "Ђ больше всего, Ђгафоша,
остерегайсЯ дурных товарищей..." Џонимаешь, не в бровь, а прЯмо тебе в
глаз. „альше: "...в столицах очень много блеска, но еще больше дурных
примеров и дурных людей, которые совращают неопытных юношей с истинного
пути". Ќеопытный юноша - это Я... ЉакаЯ милаЯ наивность! ЊоЯ добраЯ мать не
подумала только одного, что у каждого, даже столичного подлеца должна быть
тоже одна добраЯ мать, котораЯ думает то же самое, что и одна моЯ добраЯ
мать. ЏризнайсЯ, ты, вероЯтно, получаешь точно такие же письма с мудрыми
предостережениЯми относительно дурных товарищей?
Њне ничего не оставалось, как признатьсЯ, хотЯ мне писала не "одна
добраЯ мать", а "один добрый отец". “ менЯ лежало только что вчера
полученное письмо, в таком же конверте и с такой же печатью, хотЯ оно
пришло из противоположного конца ђоссии. € Џепко и Я были далекими
провинциалами.
Ќаш первый совместный день сложилсЯ под впечатлением этого письма
"одной доброй матери" Џепки.
Џообедали мы дома разным "сухоЯстием", вроде рубца, дрЯнной колбасы и
соленых огурцов. Џосле такого меню необходимо было добыть самовар. ’ак как
Я имел неосторожность отдать ”едосье деньги за целый месЯц вперед, то Џепко
принЯл с ней совершенно другой тон.
- ”едосьЯ Ќиловна, не пожелаете ли вы водрузить нам самовар? - говорил
он совсем другим тоном, точно сам заплатил за квартиру. - €, пожалуйста,
поскорее.
”едосьЯ как-то смешно фыркнула себе под нос и молча перенесла
нанесенное ей оскорбление. ‚идимо, они были люди свои и отлично понимали
друг друга с полуслова. џ, с своей стороны, отметил в поведении Џепки
некоторую дозу нахальства, что мне очень не понравилось. ‚прочем, ”едосьЯ
не осталась в долгу: она так долго ставила свой самовар, что лопнуло бы
самое благочестивое терпение. Џепко принималсЯ ругатьсЯ раза три.
- …сли бы у менЯ были часы, - повторЯл он с особою убедительностью, -
Я показал бы ей, что нельзЯ ставить самовар целый час. ‚от проклЯтаЯ баба
навЯзалась... ‘колько она испортила крови моего сердца и сока моих нервов!
Ќедаром сказано, что господь создал женщину в минуту гнева... Ђ ”едосьЯ -
позор натуры и ужас всей природы.
џ заметил, что Џепко под влиЯнием аффекта мог достигнуть высоких
красот истинного красноречиЯ, и впечатление нарушалось только несколько
однообразной жестикулЯцией, - в распорЯжении Џепки был всего один жест: он
как-то смешно совал левую руку вперед, как это делают прасолы, когда щупают
воз с сеном. ‚прочем, свЯщенное негодование Џепки сейчас же упало, как
только поЯвилсЯ на столе кипевший самовар. Њожет быть, его добродушное
старческое ворчанье напоминало Џепке его "одну добрую мать", а может быть,
просто истощилсЯ запас энергии.
Џомню, что спускалсЯ уже темный осенний вечер, и Џепко зажег грошовую
лампочку под бумажным зеленым абажуром. Ќаш флигелек стоЯл на самом берегу
Ќевы, недалеко от ‘амсониевского моста, и теперь, когда несколько затих
дневной шум, с особенной отчетливостью раздавались наводившие тоску свистки
финлЯндских пароходиков, сновавших по Ќеве в темные ночи, как светлЯки. Ќа
менЯ эти свистки произвели особенно тЯжелое впечатление, как дикие вскрики
всполошившейсЯ ночной птицы.
- Љак это странно, - говорил Џепко, выпив залпом три стакана, - как
странно, что вот мы с тобой сидим и пьем чай...
- —то же тут странного?
- „аже очень странно, как вообще все в жизни. Ќужно тебе сказать, что
Я постоЯнно удивлЯюсь тому, что делаетсЯ кругом менЯ. ‘делаем простое
предположение: не будь "медного всадника" на ‘енатской площади, и мы
никогда бы не встретились. Њало того, не было бы и Џетербурга, а лежало бы
себе ржавое чухонское болото и "угрюмый пасынок природы" колотил бы свой
дырЯвый челн... Ђ теперь вот мы имеем удовольствие наслаждатьсЯ свистками
этих подлых финлЯндских пароходишек. ‹ично мне затеЯ Џетра основать
Џетербург обошлась уже ровно в сорок рублей с копейками... да. ‘читай: пЯть
концов по Ќиколаевской железной дороге... „а, так менЯ удивлЯет вот то, что
мы сидим и пьем чай: Я - уроженец далекого северо-востока, а ты - южанин.
…сть даже нечто трогательное в этом сближении, и, выражаЯсь высоким слогом,
можно определить настоЯщий момент следующей формулой: в недрах "”едосьиных
покровов", у кипЯщего самовара, далекий северо-восток подал руку далекому
югу...
Ћчевидно, у Џепки была слабость к цитатам, чужим выражениЯм и высокому
слогу, в чем Я впоследствии мог убедитьсЯ уже окончательно. ‚ыражаЯсь
проще, кипевший самовар просто напоминал нам наши далекие гнезда, где,
вероЯтно, тоже теперь пили чай и, быть может, тоже вспоминали отлетевших
птенцов.
- Ђ знаешь, что привело нас сюда? - неожиданно обратилсЯ ко мне Џепко,
делаЯ свой единственный жест. - ’ы скажешь: любовь к знанию... жажда
образованиЯ... •е-хе!.. ‚се это слова, хорошие слова, и все-таки слова...
‘ущность дела гораздо проще: образование образованием, а хорошо и свой
кусочек пирога получить. ‚от молодой провинциал и едет в Џитер... ќто
настоЯщаЯ осада, и каждый несет сюда самое лучшее, что только у него есть.
„обродушнаЯ провинциЯ сваливает сюда свое сырье, а получает обратно уже
готовый фабрикат... Њена, во всЯком случае, выгоднаЯ только фабриканту.
‡наешь, у менЯ есть страсть весной бродить по кладбищам... ‚от поучительнаЯ
картина: сколько тут уложено нашего брата провинциала, который тащитсЯ в
Џетербург с добрыми намерениЯми вместо багажа. ’ут и голод, и холод, и
пьЯнство с голода и холода, и бесконечный рЯд неудач, и неудовлетвореннаЯ
жажда жить по-человечески, - все это доводит до преждевременного конца. Ђ
сколько по этим кладбищам гниет не успевших даже проЯвить себЯ талантов,
сильных людей, может быть, гениев, - смотришь на эти могилы и чувствуешь,
что сам идешь по дороге вот этих неудачников-мертвецов, проделываешь те же
ошибки, повинуЯсь простому физическому закону центростремительной силы. €
на смену этих мертвецов ЯвлЯютсЯ новые батальоны, то есть мы, а на нашу
смену готовЯтсЯ в неведомой провинциальной глуши новые Џети и Љоли. ‘трашно
даже подумать, какаЯ масса силы растрачиваетсЯ совершенно непроизводительно
и с каким замечательным самопожертвованием провинциЯ отдает столицам свою
лучшую плоть и кровь. Ќо вместе с тем Я не желаю обманывать себЯ и называю
вещи своими именами: Я ЯвилсЯ сюда с скромной целью протискатьсЯ вперед и
занЯть место за столом господ. Ћдним словом, Я хочу жить, а не прозЯбать...
- Љак мне кажетсЯ, ты немножко противоречишь себе... џ не думаю, чтобы
тебЯ привела сюда только одна жажда карьеры.
- ќ, голубчик, оставим это! —еловек, который в течение двух лет
получил петербургский катарр желудка и должен питатьсЯ рубцами, такой
человек имеет право на одно право - быть откровенным с самим собой. ‚едь Я
средний человек, та безразличность, из которой ткетсЯ ткань жизни, и
поэтому рассуждаю, как нитка в материи...
‚ этой реплике выступала еще новаЯ черта в характере Џепки, - именно -
его склонность к саморазъедающему анализу, самобичеванию и вообще к
всенародному покаЯнию. …му вообще хотелось почему-то показатьсЯ хуже, чем
он был на самом деле, что Я понЯл только впоследствии.
‘вой первый вечер мы скоротали как-то незаметно, поддавшись чисто
семейным воспоминаниЯм. ‚ "”едосьиных покровах" раздалась сердечнаЯ нота и
пахнуло теплом далекой милой провинции. Љаждый думал и говорил о своем.
- ЊоЯ генеалогиЯ довольно несложнаЯ, - объЯснЯл Џепко с иронической
ноткой в голосе. - Њои предки принадлежали к завоевателЯм и обрусителЯм,
говорЯ проще - просто душили несчастных инородцев... ‚ообще наша сибирскаЯ
генеалогиЯ отличаетсЯ большой скромностью и кончаетсЯ дедушкой, которого
гнали и истреблЯли, или дедушкой, который сам гнал и истреблЯл. ‚ том и
другом случае молчание ЯвлЯетсЯ лучшей добродетелью. € у тебЯ не лучше...
ќ, да что тут говорить!.. Њы-то видим только ближайших предков, одного
доброго папашу и одну добрую мамашу, которые уже снЯли с себЯ кору ветхого
человека.
€з этих рассуждений Џепки длЯ менЯ Ясно выступало только одно, именно
- сам Џепко с его оригинальной, немного угловатой психологией, как те
камни, которые высились на его далекой родине. ЉаждаЯ мысль Џепки точно
обрастала одним из тех чужеЯдных, бородатых лишайников, какими в тайге
глушились родные ели. Ђ из-под этого хлама выЯснЯлась простаЯ, любЯщаЯ
русскаЯ душа, со всеми присущими ей достоинствами и недостатками. “же лежа
в постели, Џепко еще раз перечитал письмо матери и еще раз комментировал
его по-своему. ‚ выражении его лица и в самом тоне голоса было столько
скрытой теплоты, столько ласки и здорового хорошего чувства.
- Ђх, какаЯ забавнаЯ эта одна добраЯ мать, - повторЯл Џепко, натЯгиваЯ
на себЯ одеЯло. - Ћна все еще видит во мне ребенка... •орош ребеночек!..
Љстати, вот что, любезный друг ‚асилий €ваныч: с завтрашнего днЯ Я
устраиваю революцию - пьЯнство прочь, шатанье всЯкое прочь, вообще
беспорЯдочность. “ менЯ уже составлена такаЯ таблица, некоторый проспект
жизни: встаем в семь часов утра, до восьми умыванье, чай и краткаЯ беседа,
затем до двух часов лекции, вообще занЯтиЯ, затем обед...
Ќа последнем слове Џепко запнулсЯ: в проспекте его жизни поЯвлЯлась
неожиданнаЯ прореха.
- Ђ, черт, утро вечера мудренее! - ворчал он, закутываЯсь в одеЯло с
головой.
—ерез пЯть минут Џепко уже храпел, как зарезанный. Ђ Я долго не мог
уснуть, что случалось со мной на каждом новом месте. ‚ голову лезли
какие-то обрывки мыслей, полузабытые воспоминаниЯ, анализы сегоднЯшних
разговоров... Ђ невские пароходы, как назло, свистели точно под самым ухом.
ѓде-то хлопали невидимые двери, слышались шаги, говор, хохот - жизнь в
"”едосьиных покровах" затихала очень поздно. џ пожалел свое покинутое
одиночество еще раз и чувствовал в то же времЯ, что возврата нет, а
оставалось одно - идти вперед.
Њне вообще сделалось грустно, а в такие минуты молодаЯ мысль сама
собой уноситсЯ к далекому родному гнезду. „а, Я видел далекие степи, тихие
воды, Ясные зори, и душа начинала ныть под наплывом какого-то неЯсного
противоречиЯ. ‘тоило ли ехать сюда, на туманный чухонский север, и не лучше
ли было бы оставатьсЯ там, откуда прилетают эти письма в самодельных
конвертах с сургучными печатЯми, сохранЯЯ еще в себе как бы теплоту любЯщей
руки?.. ЊенЯ начинал пугать преждевременный скептицизм Џепки... ‡асыпаЯ, Я
составлЯл проспект собственной жизни и давал себе слово не отступать от
него ни на одну иоту. ‘транно, что эта добросовестнаЯ работа нарушалась
постоЯнно письмом "одной доброй матери" Џепки, точно протЯгивалась какаЯ-то
рука и вынимала из проспекта самые лучшие параграфы...

‘оставленный мной, совместно с Џепкой, "проспект жизни" подвергалсЯ
большим испытаниЯм и требовал постоЯнных "коррективов", - Џепко любил
мудреные слова, относЯ их к высокому стилю. ‡ависело это отчасти от
несовершенства человеческой природы вообще, а с другой стороны - от общего
строЯ жизни "”едосьиных покровов".
‚ставали мы утром в назначенный час и проделывали все необходимое в
установленный срок, а затем уходили на лекции. ќто было лучшее наше времЯ.
‡атем наступал обед... Њой бюджет составлЯли те шестнадцать рублей, которые
Я получал от отца аккуратно первого числа. €з них пЯть рублей шли на
квартиру, шесть в кухмистерскую, а остаток на все остальное. Ќе скажу, что
при таком скромном бюджете Я особенно бедствовал. Ќапротив, рЯдом с Џепкой
Я чувствовал себЯ бессовестным богачом: беднЯга ниоткуда и ничего не
получал, кроме писем "одной доброй матери". Ћн голодал по целым неделЯм,
молча и гордо, как настоЯщий спартанец. џ несколько раз предлагал ему свою
посильную помощь, но получал в ответ холодное презрение.
- ‚здор... пустЯки... - бормотал Џепко и только в крайнем случае
позволЯл позаимствовать гривенник, причем никогда не говорил: "гривенник",
а непременно - "десЯть крейцеров".
‚ моменты случайной роскоши он вел счет на франки, и по этой
терминологии можно было уже судить о состоЯнии его финансов.
‡абота о насущном хлебе в самых скромных размерах ЯвлЯлась длЯ Џепки
проклЯтым вопросом, разрешение которого разбивало вдребезги лучшие
параграфы нашего "проспекта жизни". Џепко устраивал всевозможные
комбинации, чтобы раздобыть какой-нибудь несчастный рубль, и в большинстве
случаев самые трогательные усилиЯ в результате давали круглый нуль.
- Ќет, в каком обществе Я вращаюсь? - взывал обозленный Џепко,
обращаЯсь к неумолимому року. - Њои добрые знакомые не имеют даже
свободного рублЯ... ѓоворЯ между нами, это порЯдочные идиоты, потому что
каждый нормальный человек обЯзательно должен иметь свободный рубль. Ќо это
частность, а вообще судьба могла бы быть несколько повежливее... Ќаконец, и
моему терпению есть предел, черт возьми!.. €ду давеча мимо ”едосьиной
комнаты, а она что-то чавкает... Џочему она может чавкать, а Я должен
вкушать от пищи свЯтого ЂнтониЯ? “дивлЯюсь...
"”едосьины покровы" состоЯли из пЯти комнат и маленькой кухни.
Џоследнюю ”едосьЯ занимала сама, а комнаты сдавала жильцам. ‘амую большую
занимали мы с Џепкой, рЯдом с нами жил "черкес" ѓоргедзе, студент
медицинской академии, дальше другой студент-медик ‘оловьев, еще дальше
студент-горнЯк Ђнфалов, и самую последнюю комнату занимала
курсистка-медичка Ђнна Џетровна. Ћбщественное и материальное положение всех
жильцов было приблизительно одинаково, за исключением студента ‘оловьева,
который существовал игрой на бильЯрде. Ћн каждый вечер уходил к „оминику,
где пользовалсЯ широкой популЯрностью и выигрывал порЯдочные "мазы". ‚
общежитии это был очень скромный молодой человек, по целым днЯм корпевший
над своими лекциЯми. Ѓольше других голодал, повидимому, черкес ѓоргедзе,
красавец мужчина, на которого было жаль смотреть - лицо зеленело, под
глазами образовались темные круги, в глазах ЯвлЯлсЯ злой огонек. ЉажетсЯ,
черкес отличалсЯ большим скептицизмом и даже не старалсЯ изыскать средств к
пропитанию, как делал Џепко, а только по целым часам ходил по комнате, как
маЯтник.
- —еркес голоден, - говорил Џепко, прислушиваЯсь к этому голодному
шаганью. - ќтакий лев, и вдруг ни манже, ни буар... ‚едь такой зверь съест
зараз целого барана, не то что медичка Ђнна Џетровна: поклевала крошечек и
сыта.
Љурсистка была на особом положении и пользовалась общим вниманием.
”едосьЯ считала своей свЯщенной обЯзанностью следить за каждым ее шагом и
относилась к ней с совершенно непонЯтной, какой-то затаенной злобой, как к
сопернице по принадлежавшей ей, ”едосье, "женской части" по преимуществу.
…сли Ђнна Џетровна приходила часом позже, ”едосьЯ сейчас же сообщала нам об
этом преступлении, улыбаЯсь самым ехидным образом. …е томила мысль о том
мужчине, который должен был быть у курсистки, - иначе ”едосьЯ не могла
представить себе эту новую опасную часть. Ќо самые тщательные исследованиЯ
не могли открыть ни малейшего признака мифического мужчины, и ”едосьЯ
приходила к логическому заключению, что все курсистки ужасно хитрые. ‘ама
по себе Ђнна Џетровна представлЯла собой серенькую, скромную девушку лет
двадцати, - у нее были и волосы серые, и глаза, и цвет лица, и платье. †ила
она монашенкой и по целым днЯм сидела в своей комнате, как мышь в норе, -
ни одного звука. Џепко относилсЯ к ней с галантностью настоЯщего
джентльмена и несколько раз предлагал свои маленькие услуги, какие должен
оказывать истинный джентльмен каждой женщине. ќти скромные попытки
встречали вежливый, но настойчивый отказ, так что Џепке оставалось только
пожимать плечами, и он называл упрЯмую курсистку "женским вопросом", что,
по его соображениЯм, выходило очень смешным и до известной степени обидным.
Ђнна Џетровна не желала ничего замечать и скромно отсиживалась в своей
комнате, как настоЯщаЯ схимница.
- …й хорошо, - злобствовал Џепко, - водки она не пьет, пива тоже...
ќтак и Я прожил бы отлично. „а... Ќаконец, женский организм гораздо
скромнее относительно питаниЯ. € это дьЯвольское терпение: сидит по целым
неделЯм, как кикимора. Ќикаких общественных чувств, а еще Ђристотель
сказал, что человек - общественное животное. Ћдним словом, женский
вопрос... Љстати, почему нет мужского вопроса? …сли равноправность, так
должен быть и мужской вопрос...
Њой переезд в "”едосьины покровы" совпал с самым трудным временем длЯ
Џепки. “ него что-то вышло с членами "академии", и поэтому он голодал
сугубо. ‚ чем было дело - Я не расспрашивал, считаЯ такое любопытство
неуместным. ‚опрос о моем репортерстве потерЯлсЯ в каком-то тумане. Џо
вечерам Џепко что-то такое строчил, а потом приносил обратно свои
рукописаниЯ и с ожесточением рвал их в мелкие клочьЯ. ‚ообще, видимо, ему
не везло, и он мучилсЯ вдвойне, потому что считал менЯ под своим
протекторатом.
„а, наступили трудные дни...
Џомню темный сентЯбрьский вечер. Џо программе мы должны были
заниматьсЯ литературой. џ писал роман, Џепко тоже что-то строчил за своим
столом. Ћн уже целых два днЯ ничего не ел, кроме чаЯ с пеклеванным хлебом,
и впал в мертвозлобное настроение. Њои средства тоже истощились, так что не
оставалось даже десЯти крейцеров. ‚ комнате было тихо, и можно было
слышать, как скрипели наши перьЯ.
- Ђ, черт... - ворчал Џепко, времЯ от времени делаЯ передышку.
џ боЯлсЯ, что он попросит у менЯ несуществующие десЯть крейцеров, и
молчал. Ќаконец, мучениЯ Џепки перешли всЯкие границы, и он проговорил
мрачным голосом:
- …сть десЯть крейцеров?
- “вы, нет...
Џепко заскрипел зубами от молчаливого отчаЯниЯ.
ЉакаЯ это ужаснаЯ вещь - голод, особенно в молодые годы, когда
организм так настойчиво предъЯвлЯет свои права на питание. ‘редним числом
мне пришлось прожить впроголодь около десЯти лет, и Я отлично понимаю, что
значит вечно недоедать. ’еперь мне кажетсЯ странным, почему нам тогда не
пришла самаЯ простаЯ мысль, именно - готовить обед самим... ‘тоило купить
какой-нибудь крупы и заварить великолепную кашу. Џитание сухоЯстием было
втрое дороже и не достигало цели. „аже рубец в нашем меню ЯвлЯетсЯ большой
роскошью... “дивительнее всего то, что студенты-медики на голодный желудок
изучали свою гигиену, котораЯ так любезно предлагает самые рациональные
методы питаниЯ, а относительно самой обыкновенной русской каши глухо
молчит. ‚прочем, мы, как мужчины, могли и не догадатьсЯ, а вот почему тут
же рЯдом молчаливо голодали наши медички, тогда как по своей женской части
могли обсудить вопросы питаниЯ более практическим способом.
€так, Џепко заскрипел с голода зубами. Ћн глотал слюну, челюсти Џепки
сводила голоднаЯ позевота. € все-таки десЯти крейцеров не было... —тобы
утишить несколько муки голода, Џепко улегсЯ на кровать и долго лежал с
закрытыми глазами. Ќаконец, его осенила какаЯ-то счастливаЯ идеЯ. Џепко
быстро вскочил, нахлобучил свою шлЯпу, надел пальто и бомбой вылетел из
комнаты. Њинут через десЯть он вернулсЯ веселый и счастливый.
- ќврика! - проговорил он, добываЯ из кармана полфунта ржаного хлеба и
полфунта дешевой лавочной колбасы. - џ перехитрил fortunam adversam...*
ЏредадимсЯ чревоугодию...
______________
* невзгоды... (лат.)

Џепко съел все с жадностью наголодавшегосЯ волка, облегченно вздохнул
и даже расстегнул свой пиджак, причем Я убедилсЯ в отсутствии жилета.
- ЏроклЯтый закладчик дал всего десЯть крейцеров... - конфузливо
проговорил Џепко на мой немой вопрос. - Ќу, да это все равно: не в деньгах
счастье.
Ќасытившись, Џепко сейчас же впал в самое радужное настроение. ‚ такие
минуты он обыкновенно доставал из своей библиотеки какой-нибудь женский
роман и начинал его читать, иронически подчеркиваЯ все особенности женского
творчества. Ќужно оказать ему справедливость, Џепко читал мастерски, а
сегоднЯ в особенности. џ хохотал до слез, поддаваЯсь его веселому
настроению.
- "Ћн был среднего роста, с тонкой талией, обличавшей серьезную силу и
ловкость"... …сть!.. "Ќо в усталых глазах (почему в усталых?)
преждевременно светилсЯ недобрый огонек..." Ќевредно сказано: огонек!
"Њеланхолическое выражение этих глаз сменЯлось неопределенно-жесткой
улыбкой, эти удивительные глаза улыбались, когда все лицо оставалось
спокойным". ‚от учись, как пишут...
Њы очень весело провели наш вечерний чай, позанимались еще часа два и,
по программе, в девЯть часов улеглись спать.
- џ чувствую себЯ в положении боа-констриктора, который только что
сожрал целого теленка, - объЯснЯл Џепко, кутаЯсь в заношенном байковом
одеЯле. - „а... € вот страданиЯ двадцать первого сентЯбрЯ закончились.
Џепко жестоко ошибсЯ: страданиЯм не суждено было закончитьсЯ.
Њы только что потушили свои лампы и приготовились заснуть, как было
назначено в нашей программе, но именно в этот критический момент в коридоре
послышались легкие женские шаги, а затем осторожный стук в двери черкеса.
"‚ойдите", - отвечал грубоватый мужской голос, а затем прибавил уже
вполголоса совсем другим тоном: "Ђх, это вы"... „альше послышалсЯ
сдержанный шепот и что-то вроде поцелуЯ...
- Ђ, черт... - обругалсЯ Џепко в пространство, тЯжело ворочаЯсь на
своей кровати.
ЃлагодарЯ тонкой дощатой стенке, отделЯвшей нашу комнату от комнаты
черкеса, мы сделались настоЯщими мучениками. ‘тоЯвшаЯ мертваЯ тишина чутко
подхватывала малейший шорох, точно наша комната превратилась в громадный
резонатор. Ђ шепот продолжалсЯ, и ему аккомпанировал смущенно-счастливый
смех... џ напрасно прЯтал голову в подушку, напрасно Џепко прЯталсЯ с
головой под одеЯло, - мы были беззащитны. …сли бы в соседней комнате
кричали и хохотали во все горло, было бы лучше, чем этот раздражавший
полушепот, тихий смех и паузы.
- Ђ, черт... - еще раз обругалсЯ Џепко, зажигаЯ лампу. - Ќет, это
невозможно! ќти проклЯтые восточные человеки думают только о себе...
Ћбозленный Џепко надел сапоги и в виде демонстрации зашагал по
комнате, стуча каблуками. Ќо и это не помогло... Ћстановившись и
прислушавшись, Џепко поднЯл высоко плечи и заЯвил:
- ‚едь то же самое было и третьего и четвертого днЯ, когда ты уходил
из дому... Ќо тогда приходили другие - Я в этом убежден. Џо голосу слышу...
Ћ, проклЯтый черкес!.. ’ы только представь себе, что вместо нас в этой
комнате жила бы Ђнна Џетровна?..
Џепко принЯл позу "последнего римлЯнина" к трагически воздел руки
горе. Љстати, в этой позе Џепко видел все свои права на блестЯщее будущее и
гордилсЯ ей.

VII

Џервые печатные строки... ‘колько в этом прозаическом деле скрытой
молодой поэзии, какое пробуждение самостоЯтельной деЯтельности, какое
окрылЯющее сознание своей силы! Ћб этом много было писано, как о самом
поэтическом моменте, и эти первые поцелуи остаютсЯ навсегда в памЯти, как
полуистлевшие от времени любовные письма.
- ‘егоднЯ ты отправлЯешьсЯ в ќнтомологическое общество от "Ќашей
газеты", - сурово заЯвил мне Џепко в одно совсем непрекрасное
"после-обеда".
- —то же Я там буду делать? - откровенно недоумевал Я.
- Ѓудешь сидеть в заседании, запишешь доклад и прениЯ, а завтра к утру
составишь отчет... ‘амое простое дело.
- Ќо ведь Я по части энтомологии ни бельмеса не смыслю... —то-то такое
о жучках, бабочках, козЯвках...
- €менно, наука о козЯвках, мушках и таракашках, а в сущности - вздор
и ерунда. …ще лучше, что ты ничего не смыслишь: будет свежее впечатление...
Ђ публике нужно только с пылу, горЯчего.
- Ћднако что же Я буду писать, если незнаком даже с научной
терминологией?
- ќ, вздор... Ђ впрочем, мне некогда.
ЋбстоЯтельства Џепки круто изменились к лучшему, и поэтому он
относилсЯ свысока и ко мне и к ”едосье. Ћн где-то напечатал свою "Џетлю" и,
кроме того, какие-то стишки, - последнее длЯ менЯ было неожиданным
открытием. џ не подозревал, что в Џепке самым скромным образом скрывалсЯ
поэт... “ менЯ даже Явилось чувство зависти, когда Џепко принес номер
уличного листка и показал мне свое произведение. …сть какое-то мистическое
уважение к печатному слову, и Я смотрел на стихи Џепки почти с
благоговением, как и на его маленькие рассказы. ЃлагодарЯ нахлынувшему
богатству Џепко, во-первых, выкупил свой жилет, во-вторых, отправилсЯ в
ресторан обедать и по пути напилсЯ и, в-третьих, возвращаЯсь домой, увидел
в окне табачной лавочки гитару, которую и приобрел немедленно, как вещь
необходимую в эстетическом обиходе "”едосьиных покровов". Ћказалось, что
Џепко, кроме поэтического жара, владел сладким искусством тренькать на
гитаре какие-то ветхозаветные романсы и под аккомпанемент этого треньканьЯ
распевал "пшеничным тенорком" очень жалобные и чувствительные строфы.
- ќстетика в жизни все, - объЯснЯл Џепко с авторитетом сытого
человека. - Џосмотри на цветы, на окраску бабочек, на брачное оперение
птиц, на платье любой молоденькой девушки. Ќедавно Я встретил Ђнну
Џетровну, смотрю, а у нее голубенький бантик нацеплен, - это тоже эстетика.
ќто в пределах цветовых впечатлений, то есть в области сравнительно грубой,
а за ней открываетсЯ царство звуков... Џочему соловей поет?..
- Џослушай, Џепко, а в чем же Я пойду в ќнтомологическое общество? -
спрашивал Я, прерываЯ эту философию эстетики. - “ менЯ, кроме высоких сапог
и пестрой визитки, ничего нет...
- ќ, вздор! Њожешь надеть мои ботинки и мои штаны. …сли тебЯ смущает
твоЯ пестраЯ визитка, то пусть другие думают, что ты оригинал: все в
черном, а ты не признаешь этого по твоим эстетическим убеждениЯм. ’олько и
всего...
ќто было еще то блаженное времЯ, когда студенты могли ходить в высоких
сапогах, и на этом основании Я не имел другой, более эстетической обуви.
Љогда смущавший менЯ костюмерский вопрос был разрешен предложенным Џепкой
компромиссом, Я опЯть повергсЯ в бездну малодушиЯ, сознаваЯ свою полную
несостоЯтельность по части энтомологии. Џепко и тут оказалсЯ на высоте
призваниЯ: он относилсЯ к ученым свысока. …динственным основанием длЯ этого
могло служить только то, что он в течение трех лет своего студенчества
успел побывать в технологическом институте, в медицинской академии, а
сейчас слушал лекции в университете, разом на нескольких факультетах,
потому что не мог остановитьсЯ окончательно ни на одной специальности.
‘амый способ слушаниЯ лекций у Џепки превращалсЯ в жестокую критику
профессоров, причем он любил выражатьсЯ довольно энергично: "балда",
"стараЯ подошва", "прохвост" и т.д. Џепко был вообще строг к ученым людЯм
и, отправлЯЯ менЯ на заседание ќнтомологического общества, говорил в
назидание:
- џ тебе открою секрет не только репортерского писаниЯ, но и всЯкого
художественного творчества: нужно считать себЯ умнее всех... …сли не можешь
поддерживать себЯ в этом настроении постоЯнно, то будь умнее всех хотЯ в то
времЯ, пока будешь сидеть за своим письменным столом.
‚се это, может быть, было и остроумно и справедливо, но Я испытывал
гнетущее настроение, отправлЯЯсь на свою первую репортерскую экскурсию. џ
чувствовал себЯ прохвостом, который забираетсЯ самым нахальным образом
прЯмо в храм чистой науки. ‚добавок шел дождь, и это ничтожное
обстоЯтельство еще больше нагонЯло уныние.
ќнтомологическое общество заседало у ‘инего моста, в помещении
министерства. ‘ановитый и представительный швейцар с молчаливым презрением
принЯл мое мокрое верхнее пальто с большим изъЯном по части подкладки и
молча ткнул пальцем куда-то наверх. ‡ачем существуют пестрые пиджаки и
скверные осенние пальто с продырЯвленной подкладкой? Ђх, сколько
незаслуженных неприЯтностей Я перенес именно от этих невиннейших по
существу подробностей мужской костюмировки... ЏамЯтуЯ наставлениЯ своего
друга, Я принЯл вид оригинала, когда взбиралсЯ по широкой министерской
лестнице во второй этаж. ‘ этим же видом Я подошел к какому-то начинающему
молодому человеку, фигурировавшему в роли секретарЯ, и вручил ему свою
верительную грамоту от редакции "Ќашей газеты". Ћн так же молча, как
швейцар, указал мне на отдельный стол. Љак новичок, Я забралсЯ слишком рано
и в течение целого часа мог любоватьсЯ лепным потолком громадной
министерской залы, громадным столом, покрытым зеленым сукном, листами белой
бумаги, которые были разложены по столу перед каждым стулом, - получалась
самаЯ зловещаЯ обстановка готовившегосЯ ученого пиршества. “ менЯ что-то
заныло под ложечкой, и Я начал чувствовать, что постепенно терЯю свою
оригинальность, как человек, попавший на холод, терЯет постепенно живую
теплоту собственного тела.
Џрошло с четверть часа, пока Я осмотрелсЯ и заметил двух молодых
людей, шушукавшихсЯ в углу залы. ќто были, видимо, начинающие ученые,
которые забрались в качестве новичков тоже раньше других. Џотом Явились еще
и еще, и Я мог наблюдать, как наука росла на моих глазах. Џотом Явились
среднего возраста жрецы науки, которые держали себЯ уже своими людьми. Ћни
разговаривали громко, фамильЯрно подавали руку секретарю и вообще проЯвлЯли
такую развЯзность, котораЯ заставлЯла менЯ только завидовать, как
неудавшегосЯ оригинала. ‡аседание открылось только с прибытием ученой
женщины, солидно занЯвшей главное место. џ не помню, как около моего
столика точно из земли вырос какой-то юркий молодой человек в золотых
очках, который спросил менЯ без всЯких предисловий:
- ‚ы от какой газеты? Џрежде от "Ќашей газеты" приходил сюда Њолодин.
устрый молодой человек оказалсЯ представителем большой
распространенной газеты и поэтому держал себЯ с соответствующим апломбом.
‡атем Явились еще два репортера - один прилизанный, чистенький, точно
накрахмаленный, а другой суровый, всклокоченный, с припухшими веками. ќто
уже было свое общество, и Я сразу успокоилсЯ.
Ќе буду описывать ход ученого заседаниЯ: секретарь читал протокол
предыдущего заседаниЯ, потом следовал доклад одного из "наших начинающих
молодых ученых" о каких-то жучках, истребивших сосновые леса в ѓермании,
затем прениЯ и т.д. Њне в первый раз пришлось выслушать, какую страшную
силу составлЯют эти ничтожные в отдельности букашки, мошки и таракашки,
если они действуют оптом. ‚последствии Я постоЯнно встречал их в жизни и
невольно вспоминал доклад в ќнтомологическом обществе.
’ут же в первый раз Я имел удовольствие видеть специально ученую ложь,
уснащенную стереотипными фразами: "беру на себЯ смелость сделать одно
замечание уважаемому докладчику", "наш дорогой €ван Џетрович высказал
мнение", "не полагаЯсь на свой авторитет, Я решаюсь внести маленькую
поправку" и т.д. ЊенЯ удивлЯло это обилие никому не нужных канцелЯрских
слов и торжественно-похоронное выражение лиц всех этих €ванов Џетровичей,
фигурировавших здесь в роли столпов науки и отцов отечества. ‘колько
ненужной лжи и дрЯнных, ненужных слов, интимной подкладкой которой служило
только то, что молодые подающие надежды энтомологи-черви скромно
подтачивали старые пни и гнилые колоды родной науки. Џриблизительно
происходило то же, что с немецким лесом, который был съеден ничтожными
жуками.
‡аписал Я все, что происходило, очень плохо, потому что отчасти был
занЯт совершенно посторонними наблюдениЯми, а отчасти потому, что не умел
еще быстро схватывать сущность доклада и прений. Џоэтому, возвращаЯсь
домой, Я испытывал прилив самого мрачного отчаЯниЯ... Љакой Я репортер длЯ
ученых обществ?.. —то Я буду писать и о чем? Ќикто не будет печатать мою
галиматью, а если "Ќаша газета" напечатает, то будет еще хуже, потому что
поЯвитсЯ возражение. Ћдним словом, скверно, а всего сквернее то, что Я
никак не мог вообразить себЯ умным человеком.
‚ернувшись домой, Я застал Џепку уже в постели. Ћн спал сном младенца,
и менЯ это огорчило: мне не с кем было даже поделитьсЯ своим отчаЯнием.
‚ообще скверно... џ мог только попросить ”едосью разбудить менЯ завтра в
шесть часов утра.
“тро было ужасное. Ћтчет должен был быть готов к восьми часам, и Я
работал, как приговоренный к смертной казни. Ќужно было вылепить из
отрывочных замечаний, занесенных в репортерскую книжку, хоть что-нибудь
осмысленное и до известной степени целое. ќто была жестокаЯ практика...
“бивало главным образом то, что нужно было кончить к восьми часам.
Џробило и восемь часов. Ћтчет был готов.
- ’еперь неси его к ”рею, - говорил Џепко. - …го найдешь в трактире у
‘имеониевского моста... џ сегоднЯ туда не пойду.
ЏредстоЯло новое испытание. Њне казалось, что ”рей отнесетсЯ ко мне с
презрением и засмеетсЯ прЯмо в лицо. Ќо ”рей не высказал никаких особливых
враждебных чувств, а молча просмотрел мой первый опыт, молча сунул его себе
в карман и самым равнодушным тоном проговорил:
- •орошо...
"ЂкадемиЯ" тоже встретила менЯ равнодушно, точно Я всю жизнь только и
делал, что писал отчеты о заседаниЯх ќнтомологического общества.
Љакой тЯжелый день, какаЯ тЯжелаЯ ночь! Ќет ничего тЯжелее и
мучительнее ожиданиЯ. џ даже во сне видел, как за мной гнались начинающие
энтомологи, гикали и указывали на менЯ пальцами и хохотали, а всЯ землЯ
состоЯла из одних жучков...
Ќаступило утро, холодное, туманное петербургское утро, пропитанное
сыростью и болотными миазмами. Љонечно, все дело было в том номере "Ќашей
газеты", в котором должен был поЯвитьсЯ мой отчет. Ќаконец, звонок, ”едосьЯ
несет этот роковой номер... “ менЯ кружилась голова, когда Я развертывал
еще не успевшую хорошенько просохнуть газету. ‚от политика, телеграммы,
хроника, разные известиЯ.
- Ќапечатан? - спрашивает Џепко.
Ћт волнениЯ Я пробегаю мимо своего отчета и только потом его нахожу.
"‡аседание ќнтомологического общества". „а, это моЯ статьЯ, моЯ перваЯ
статьЯ, мой первородный грех. —итаю и прихожу в ужас, какой, вероЯтно,
испытывает солдат-новобранец, когда его остригут под гребенку. "‹учшие
места" были безжалостно выключены, а оставалась сухаЯ релЯциЯ, вроде тех
докладов, какие делали подающие надежды молодые люди. Џепко разделЯет мое
волнение и, пробежав отчет, говорит:
- Ќичего...
- Љак ничего?.. Ђ что скажут господа ученые, о которых Я писал? —то
скажет публика?.. Њне казалось, что глаза всей …вропы устремлены именно на
мой несчастный отчет... ‚есь остальной мир существовал только как
прибавление к моему отчету. ђоженица, вероЯтно, чувствует то же, когда в
первый раз смотрит на своего ребенка...
- Ќичего... - тЯнул из менЯ душу Џепко. - ‡автра ты отправлЯешьсЯ в
университет, на ученый диспут; какой-то черт написал целую диссертацию о
греческих придыханиЯх...
Љак же это так, вдруг: вчера жучки, а завтра греческие придыханиЯ? џ
только тут в первый раз почувствовал себЯ литературным солдатом, который не
имеет права отказыватьсЯ даже самым вежливым образом...

VIII

Њое репортерство быстро пошло в ход, и в какой-нибудь месЯц Я
превратилсЯ в заурЯдного газетного сотрудника. ЊенЯ уже не смущала больше
моЯ пестраЯ визитка, потому что были и другие репортеры, которые настойчиво
желали быть оригиналами. ѓромадное неудобство этой работы заключалось в
том, что она отнимала ужасно много времени. Џриходилось в день заседаниЯ
уходить из дому часов в семь вечера и возвращатьсЯ в час, а затем утром
писать отчет и нести его в трактир. Ћдним словом, уходил почти целый день.
’акаЯ работа в результате давала в среднем от рублЯ до двух за отчет.
‘читаЯ от десЯти до пЯтнадцати ученых заседаний в месЯц, мой заработок
колебалсЯ между двадцатью и тридцатью рублЯми. –ифра длЯ менЯ ЯвлЯлась
громадной, особенно принимаЯ во внимание, что это были первые заработки,
дававшие известную самостоЯтельность и даже некоторое уважение к
собственной особе. „а, Я уже ЯвлЯлсЯ составной частью того живого целого,
которое называетсЯ ежедневной газетой. Џро себЯ Я очень гордилсЯ своей
первой литературной работой и был рад, что начал службу простым рЯдовым.
’еперь длЯ менЯ раскрывалась другаЯ сторона газетного дела, котораЯ длЯ
обыкновенного газетного читателЯ не существует, - за этими печатными
строчками открывалсЯ оригинальный живой мир, органически свЯзанный вот
именно с таким печатным листом бумаги. ЌастоЯщий газетный сотрудник, в
общежитейском смысле, погибший человек, потому что после пЯти-шести лет
газетной работы он настолько въедаетсЯ в свое дело, что терЯет всЯкую
способность к другой работе. џ видел настоЯщих фанатиков газетного дела,
как тот же полковник ”рей. ЊенЯ поражала прежде всего его изумительнаЯ
аккуратность - аккуратность настоЯщего старого газетного солдата, который
знал только одно, что "газета не ждет". Њне пришлось проработать с ним
вместе около трех лет, и не было случаЯ, когда бы он опоздал хоть на пЯть
минут.
ѓазетное братство распадалось на целый рЯд категорий: передовики,
фельетонисты, хроникеры, заведывающие отделами вообще и просто мелкаЯ
газетнаЯ сошка. ‚ сущности получалось две неравных "половины": с одной
стороны - газетнаЯ аристократиЯ, как модные фельетонисты, передовики и
"наши уважаемые сотрудники", а с другой - безыменнаЯ газетнаЯ челЯдь,
ютившаЯсЯ на последних страницах, в отделе мелких известий, заметок, слухов
и сообщений. Ћсобенно сильнаЯ борьба шла именно в этом последнем отделе
газетных микроорганизмов, где каждаЯ напечатаннаЯ строка ЯвлЯлась синонимом
насущного хлеба. џ быстро понЯл эту газетную философию: каждаЯ напечатаннаЯ
мной строка отнимала у кого-то его кусок хлеба. Ћтсюда своЯ подводнаЯ
борьба за существование, свои бури в стакане воды, свои интриги, симпатии и
антипатии. ’ипичным человеком в этом отношении ЯвлЯлсЯ полковник ”рей,
который со всеми был знаком и доставлЯл работу. Ќа его голову сыпались
самые тЯжелые обвинениЯ, его упрекали чуть не в воровстве, ему устраивали
неприЯтные сцены, и он все выносил, оставаЯсь на своем посту. ‹ично Я с
особенным удовольствием вспоминаю о нем, как о человеке, который так просто
отнессЯ ко мне с первого раза и так до конца. € прочие члены "академии"
тоже относились хорошо, и мне делаетсЯ грустно, что их уже нет - последним
умер полковник ”рей.
—то же свело их в преждевременную могилу? Ћтвет довольно грустный:
пьЯнство... Џроисходило это и от беспорЯдочности самой работы, и от
периодических голодовок, и, может быть, по установившейсЯ годами традиции.
џ уже описал свою первую встречу с "академией"; последующие встречи были
только повторением. “тром "академиЯ" заседала в трактире Ђгапыча, а вечером
перекочевывала в соседнюю портерную. ‡десь раздавалась работа, здесь
обсуждались свои газетные дела, здесь проходила всЯ жизнь под давлением
винных паров. ќто была самаЯ грустнаЯ страница в жизни нашей газетной
богемы... Њы с Џепкой не могли избавитьсЯ от установившегосЯ режима и времЯ
от времени сильно напивались. Џроисходило это без предварительного
намерениЯ, а как-то само собой, как умеет напиватьсЯ русский человек в
обществе другого хорошего русского человека. Њало-помалу это вошло даже в
привычку, особенно в трудную минуту, когда дома есть было нечего, а тут
Ђгапыч открывал маленький кредит и портернаЯ тоже.
Џосле каждого излишества Џепко испытывал припадки самого жестокого
раскаЯниЯ, хотЯ и называл каждый случай пьЯнства "ошибкой" или описательно
- "мы немного ошиблись". Ѓыло тЯжело смотреть на него в эти минуты.
- ‘мотри и молча презирай менЯ! - заЯвлЯл Џепко, еще лежа утром в
постели. - Џеред тобой надежда отечества, цвет юношества, будущий
знаменитый писатель и... Ќет, это невозможно!.. „ай мне орудие, которым Я
мог бы прекратить свое гнусное существование. Ђх, боже мой, боже мой... €
это интеллигентные люди? —ему нас учат, к чему примеры лучших людей,
мораль, этика, нравственность?..
- „а будет тебе, Џепко! Ќадоел... Џричитаешь, как наемнаЯ плакальщица.
- Ќет, ты посмотри на мою рожу... ѓлаза красные, кожа светитсЯ пьЯным
жиром - вообще самый гнусный вид кабацкого пропойцы.
‡а этим немедленно следовал целый реестр искупающих поступков, как
очистительнаЯ жертва. ‚сЯкое правонарушение требует жертв... Ќапример,
придумать и сказать самый гнусный комплимент ”едосье, причем недурно
поцеловать у нее руку, или не умыватьсЯ в течение целой недели, или -
прочитать залпом самый большой женский роман и т.д. ‘транно, чем Ярче было
такое раскаЯние и чем ужаснее придумывались очищающие кары, тем скорее
наступала новаЯ "ошибка". ‚ психологии преступности есть своЯ логика...
Џрилив средств и необходимость деловых сношений с "академией"
совершенно нарушали всю программу нашей жизни, хотЯ мы и давали каждый день
в одиночку и сообща самые торжественные клЯтвы, что это последнЯЯ "ошибка"
и ничего подобного не повторитсЯ. Ќо эти добрые намерениЯ принадлежали,
очевидно, к тем, которыми вымощен ад.
- —то же это такое? - взывал Џепко, изнемогаЯ в борьбе с собственною
слабостью. - …ще один маленький шаг, и мы превратимсЯ в настоЯщих
трактирных героев... Њутные глаза, сизый нос, развинченные движениЯ, вечный
запах перегорелого вина - нет, благодарю покорно! Ќе согласен... Љ черту
всю "академию"! џ еще молод и могу подавать надежды, даже очень просто...
Ќаконец, благодарное потомство ждет от менЯ соответствующих поступков, черт
возьми!..
Џока Џепко предавалсЯ своему унылому самоедству, судьба уже
приготовила корректив.
Џроизошло это совершенно неожиданно, как происходЯт только серьезные
вещи в жизни.
„ело происходило на свЯтках. “ченые общества прекратили свою
деЯтельность, и мы могли воспользоватьсЯ по усмотрению своей голодной
свободой. ‘емейных знакомств у нас не было, да и не могло быть благодарЯ
отсутствию приличных костюмов. ‚се это было очень грустно, особенно в такие
семейные праздники, как свЯтки. ‚се веселились, у всех был свой семейный
угол, и мы особенно Ярко чувствовали свое унылое одиночество. Џепко с
каким-то ожесточением решительно ничего не делал, валЯлсЯ целые дни на
кровати и зудил на гитаре до тошноты, развиваЯ в себе и во мне эстетический
вкус. €ногда, достигнув конечного предела одурениЯ, он вскакивал, кого-то
ругал в пространство, убегал из дому и через десЯть минут возвращалсЯ с
сильным запахом водки.
- Ђ, черт... - ворчал он, хватаЯсь опЯть за гитару.
Џроизошла очень печальнаЯ историЯ, котораЯ случаетсЯ при совместном
сожительстве: мы надоели друг другу... ‚се разговоры были переговорены,
интересы исчерпаны, откровениЯ сделаны - оставалось только скучать. ‚се
привычки, недостатки и достоинства были известны взаимно, как платье,
физиономии, жесты, интонации голоса и т.д. Ќезаметно мы старались не видеть
друг друга, уходЯ из дому на целые дни. ќто было самое лучшее, что можно
было сделать в нашем положении. €менно в один из таких тЯжелых дней, когда
Я скрылсЯ из дому к знакомому студенту-технологу, и произошло то, что
перевернуло жизнь Џепки наирадикальнейшим образом.
Љак отчетливо Я помню этот проклЯтый зимний день, гнилой, серый,
тоскливый! ‚место снега на мостовой лежала какаЯ-то жидкаЯ каша. џ нарочно
засиделсЯ у своего знакомого подольше, чтобы вернутьсЯ домой, когда Џепко
уже спит, - от скуки он в праздники заваливалсЯ спать с десЯти часов. џ
возвращалсЯ в самом скверном настроении, проклинаЯ погоду, праздники,
собственную молодость. Ќа мостках через Ќеву менЯ продуло самым беспощадным
образом, точно самые стихии ополчились на беззащитного молодого человека.
Ќаконец, вот и наш дом, наш флигелек. Ќа звонок вышла ”едосьЯ и встретила
менЯ загадочной улыбкой, - она умела улыбатьсЯ самым глупым образом.
- —то такое случилось, ”едосьЯ Ќиловна?
‚место ответа ”едосьЯ только фыркнула и мотнула головой по направлению
нашей комнаты, откуда раздавались звуки польки-трамблЯн. ‡начит, еще Џепко
не спал... ЋтворЯю дверь и от изумлениЯ превращаюсь в знак вопроса.
Џредставьте себе совершенно невероЯтную картину: на моей кушетке сидел
Џепко с гитарой, принЯв какую-то особую позу жуирующего молодого человека,
а перед ним... Ќет, это нужно писать другим пером и другими чернилами... ‚
нашей комнате кружились две пары самых очаровательных масок: два "турка",
цыганка и "Ќочь". "’урки" были своего домашнего приготовлениЯ, и не нужно
было особенной проницательности, чтобы угадать в них переодетых девушек.
„а, это были настоЯщие маски, тот милый маскарад, который не требовал
объЯснений. € все-таки Я решительно ничего не понимал... Ќа столе, где
лежали мои рукописи, стоЯли три пустых бутылки из-под пива, две тарелки с
объедками колбасы и сыра, два веера и перчатки не первой молодости.
- ђекомендую: мой друг, - рекомендовал менЯ Џепко. - Ћтличный парень,
а главное - замечательный талант.
- ‚ каком смысле? - осведомилась Ќочь, подаваЯ мне холодную, длинную и
худую руку.
- ‚о всЯком, милаЯ Ќочь...
Њаски сбились в одну кучку и о чем-то шушукались. Ћчевидно, мое
поЯвление нарушило трогательный семейный праздник. ‚прочем, скоро все
уладилось само собой. •рабрее всех оказались "турки", которые первыми снЯли
маски, а их примеру последовала цыганка. ‚ результате этого разоблачениЯ
оказались три молодых, довольно миловидных рожицы, улыбавшихсЯ и хихикавших
самым задорным образом. “порнее всех оказалась Ќочь, котораЯ ни за что не
хотела снимать маску. Џепко пустил в ход какой-то дипломатический подвох,
чтобы "обнаружить прелестную незнакомку", котораЯ оказалась девушкой
средних лет, с какими-то испуганными темными глазами.
- Ќу, вот и отлично! - одобрЯл Џепко, принимаЯсь за свою гитару.
- —то это значит? - спросил Я, продолжаЯ не понимать.
- —то значит? ‚ нашем репертуаре это будет называтьсЯ: месть
проклЯтому черкесу... ќто те самые милые особы, которые так часто нарушали
наш проспект жизни своим шепотом, смехом и поцелуЯми. ‘егоднЯ они вздумали
сделать сюрприз своему черкесу и заЯвились все вместе. …го не оказалось
дома, и Я пригласил их сюда! ’еперь понЯл? †елал бы Я видеть его рожу,
когда он вернетсЯ домой...
“ нас открылсЯ настоЯщий бал. ЏоЯвилось новое пиво, а с ним разлилось
и новое веселье. Ќаши маски оказались очень милыми и веселыми созданиЯми, а
Џепко проЯвил необыкновенную галантность - нечто среднее между турецким
пашой и французским маркизом конца грешного восемнадцатого века.
- ѓризетки из ‹атинского квартала, - резюмировал Џепко свои
впечатлениЯ и как-то особенно глупо захохотал; Я его видел в женском
обществе в первый раз.
ѓоворЯ откровенно, девушки были очень недурны и дурачились так мило,
точно разыгравшиесЯ котЯта. Њы танцевали кадриль, польки, вальсы - вообще
развеселились. Џотом начались свЯточные игры, пение, все те маленькие
глупости, которые проделываютсЯ молодежью с таким усердием. Џепко проЯвлЯл
все свои таланты, и наши дамы хохотали над ним до слез. Ћн сам вошел в свою
роль и тоже хохотал.
- Џозвольте, однако, mesdames, как вас зовут? - спохватилсЯ Џепко
немножко поздно.
- “гадайте...
Џепко посмотрел на них и по какому-то наитию проговорил с полной
уверенностью:
- ‚ера, Ќадежда, ‹юбовь и мать их ‘офьЯ-премудрость...
Џо странной случайности оказалось, что это было именно так, и Џепко,
увлекшись своей ролью прорицателЯ, подошел к Ќочи, взЯл ее за руку и
проговорил:
- Ђ ты - ‹юбовь, то есть любовь и в частности и вообще.

- —то такое женщина? - спрашивал Џепко на другой день после нашего
импровизированного бала. - ‡а что мы любим эту женщину? Џочему, наконец,
наша ”едосьЯ тоже женщина и тоже, на этом только основании, может вызвать
любовную эмоцию?.. ’ут, брат, дело поглубже одной физики...
‡атем Џепко сделал рукой свой единственный жест, сладко зажмурил глаза
и кончил тем, что бросилсЯ на свою кровать. ќто было непоследовательно, как
и дальнейшие внешние проЯвлениЯ собственной Џепкиной эмоции. Ћн лежал на
кровати ничком и болтал ногами; он что-то бормотал, хихикал и прЯтал лицо в
подушку; он проЯвлЯл вообще "резвость дитЯти".
- —то с тобой, Џепко?
- ‘о мной? —то со мной?.. џ влюблен в ”едосью... •хе!.. Џо-моему, она
бальзаковскаЯ женщина с очень колоритным темпераментом, и Я посвЯщу ей
стихи.
Џепко вскочил со своего ложа, остановилсЯ посреди комнаты и совершенно
неожиданно захохотал, сделав глупое лицо.
- —то такое женщина?.. Ћ, ты не знаешь, что такое женщина!
Џо всем признакам Џепко мучилсЯ желанием рассказать мне что-то очень
пикантное и вместе с тем не решалсЯ. џ мог сделать довольно основательное
предположение по адресу вчерашних масок, - мы их провожали вместе, а потом
разлучились; на мою долю досталось провожать двух сестер, ‚еру и Ќадежду, а
Џепко провожал Ќочь и мать, премудрость ‘офью. „омой вернулсЯ он очень
поздно, когда Я уже спал, и утром не желал поделитьсЯ своими впечатлениЯми.
ЌастоЯщий разговор происходил уже после обеда, когда на Џепку напала
томЯщаЯ жажда соткровенничать.
- …сли не ошибаюсь, тебЯ угнетает какаЯ-то тайна? - заметил Я, подаваЯ
реплику.
- Ћ, ты проник на самое дно моей души, мой друг... „а, величайшаЯ
тайна, больше - тайна женщины. Ђ впрочем, подозрение да не коснетсЯ жены
цезарЯ!
- ѓде цезарь, Џепко?
- –езарь - это Я, то есть цезарь пока еще в возможности, in spe. Ќо Я
уже на пути к этому высокому сану... Ћдним словом, Я вчера лобзнул Ќочь и
Ќочь лобзнула менЯ обратно. Џривет тебе, счастливый миг... ‚ нашем лице
человечество проЯвило первую попытку сделать продолжение изданиЯ. Ђх, какаЯ
девушка, какаЯ девушка!..
- Џо-моему, она очень некрасива...
- Ђ глаза?.. € мир, и любовь, и блаженство... ‚ них длЯ менЯ
повернулась всЯ наша грешнаЯ планетишка, в них отразилась всЯ небеснаЯ
сфера, в них мелькнула тень божества... ‘ ней, как говорит ѓейне, шла
весна, песни, цветы, молодость.
Ћсвободившись от своей тайны, Џепко, кажетсЯ, почувствовал некоторое
угрызение совести, вернее сказать, ему сделалось жаль менЯ, как человека,
который оставалсЯ в самом прозаическом настроении. —тобы несколько
стушевать свою бессовестную радость, Џепко проговорил каким-то фальшивым
тоном, каким говорЯт про "дорогих покойников":
- Ђ эта белокуренькаЯ Ќадежда ничего... ќтакой пухленький чертенок. џ
заметил, как она посматривала на тебЯ. € ты в свою очередь...
- ЌельзЯ ли менЯ оставить в покое.
- ѓм, твое дело... …сли не ошибаюсь, ‚ера и Ќадежда - сестры, и, если
не ошибаюсь, у них есть мамаша, то есть они живут при мамаше?
- „а, что-то в этом роде... Ћни приглашали нас к себе как-нибудь в
воскресенье. Ћчень милые девушки вообще...
- „а, милые... Ђ ѓоргедзе?..
- Ћн просто знакомый... Ѓывает у них. Ќичего особенного...
- ѓм, да... ‚ещь обыкновеннаЯ.
Џепко вдруг замолчал и посмотрел на менЯ, стиснув зубы. ‚ воздухе
пронеслась одна из тех невысказанных мыслей, которые ЯвлЯютсЯ иногда при
взаимном молчаливом понимании. Џепко даже смутилсЯ и еще раз посмотрел на
менЯ уже с затаенной злобой: он во мне начинал ненавидеть свою собственную
ошибку, о которой Я только догадывалсЯ. ќта маленькаЯ сцена без слов
выдавала Џепку головой... Џепко уже раскаивалсЯ в своей откровенности и в
то же времЯ обвинЯл менЯ, как главного виновника этой откровенности.
Њне приходитсЯ сделать маленькое отступление и вернутьсЯ назад. „ело в
том, что у Џепки была настоЯщаЯ тайна, о которой он не говорил, но
относительно существованиЯ которой Я мог догадыватьсЯ по разным аналогиЯм и
логическим наведениЯм. Џознакомившись с ним ближе, Я, во-первых, открыл
существование в его инвентаре нескольких вещей, настолько ненужных, что их
даже нельзЯ было заложить, и которые Џепко тщательно прЯтал: вышитаЯ шелком
закладка длЯ книг, таковаЯ же перотерка и т.д.; во-вторых, Я сделалсЯ
невольным свидетелем некоторых поступков, не соответствовавших общему
характеру Џепки, и, наконец, в-третьих, времЯ от времени на имЯ Џепки
получались таинственные письма, которые не имели ничего общего с письмами
"одной доброй матери" и которые Џепко, не распечатываЯ, торопливо прЯтал в
карман. Ќе нужно было особенной проницательности, чтобы догадатьсЯ о
существовании какой-то невидимой женской руки, протЯгивавшейсЯ в "”едосьины
покровы" прЯмо к сердцу Џепки. ”едосьЯ была убеждена в существовании этой
таинственной особы и с ехидством обезьЯны каждый раз сама приносила письма
Џепке.
- ЋпЯть письмо... - говорила она, пожираЯ глазами Џепку.
- Ђ, черт!.. - ругалсЯ Џепко.
Ѓыло раз даже так, что ”едосьЯ вошла в нашу комнату на цыпочках и
проговорила змеиным сипом:
- ‚ас спрашивает какаЯ-то дама...
Џепко вылетел в коридор, как бомба. ’ам действительно стоЯла дама,
скрывавшаЯ свое лицо под густой вуалью. Џроизошел короткий диалог, и дама
ушла, а Џепко вернулсЯ взбешенный до последней степени. …го имЯ
компрометировалось пред лицом всех обитателей "”едосьиных покровов".
€менно этот эпизод с таинственной незнакомкой и промелькнул перед
нашими внутренними очами после сделанного Џепкой признаниЯ о лобзании.
Њужчина, обманывающий женщину, вообще гадок, а Џепко еще не был настолько
испорченным, чтобы не чувствовать сделанной гадости. Њучила молодаЯ
совесть...
Љогда Џепко после утренней откровенности вышел, в комнату заЯвилась
”едосьЯ. Ћна как-то особенно старательно вытирала пыль и кончила тем, что
обратилась ко мне с следующим воззванием:
- ‘амый невероЯтный ”ома!..
- Љто?..
- Ђ сам-то Ђгафон Џавлыч... ђазве это хорошо: и даму обманывает и
девушку хочет обмануть. Љонечно, она глупаЯ девушка...
- Љакую даму?
- Ђ та, котораЯ с письмами... ђаньше-то Ђгафон Џавлыч у ней комнату
снимал, ну, и обманул. Ћна вдова, живет на пенсии... …ще сама как-то
приходила. „уры эти бабы... Ќу, чего лезет и людей смешит? Ћшиблась и
молчи... Ђ Я бы этому ”оме невероЯтному все глаза выцарапала. ‚он каким
сахаром к девушке-то подсыпалсЯ... џ ее тоже знаю: швейка. „ама-то на
‚асильевском острове живет, далеко к ней ходить, ну, а эта ближе...
"”ома неверный", переделанный ”едосьей в "”ому невероЯтного", получил
специальное значение в смысле вообще неверности. џ выслушал ”едосью молча,
а потом ответил:
- ЊенЯ удивлЯет, ”едосьЯ Ќиловна, ваша слабость говорить о том, чего
вы не знаете...
- џ-то не знаю?!.
”едосьЯ сделала носом какой-то шипЯщий звук, взмахнула трЯпкой и вышла
из комнаты с видом оскорбленной королевы. џ понЯл только одно, что
благодарЯ Џепке с настоЯщего днЯ попал в разрЯд "”омы невероЯтного".
‘обытиЯ полетели быстрой чередой. Џепко имел вид заговорщика и в одно
прекрасное февральское утро заЯвил мне, что в следующее воскресенье мы
отправимсЯ к ‚ере и Ќадежде.
- “ этих милых девушек один недостаток: надежда должна быть старше
веры, ео ipso*, а в действительности ‚ера старше Ќадежды. Ќо с этой
маленькой хронологической неточностью можно помиритьсЯ, потому что она
умеет так хорошо улыбатьсЯ и смотреть такими светлыми глазками...
______________
* разумеетсЯ (лат.).

- Ќадеюсь, что твоЯ Ќочь будет там?
- Ќу, этого Я не знаю, - откровенно соврал Џепко. - Њожет быть...
‚ера и Ќадежда обитали в глубинах Џетербургской стороны. Љогда мы шли
к ним вечером в воскресенье, Џепко сначала отмалчивалсЯ, а потом заговорил,
продолжаЯ какую-то тайную мысль:
- „а вообще, ежели рассудить...
- —то рассудить?
- Ђ вот хоть бы то, что мы сейчас идем. ’ы думаешь, что все так
просто: встретились случайно с какими-то барышнЯми, получили приглашение на
журфикс и пошли... Љак бы не так! Њы не сами идем, а нас толкает неумолимый
закон... „а, закон, который гласит коротко и Ясно: на четырех петербургских
мужчин приходитсЯ всего одна петербургскаЯ женщина. € вот мы идем,
повинуЯсь закону судеб, влекомые наглЯдной арифметической
несообразностью...
- Ђ ты не можешь без философии?
- ‘амому дороже стоит...
Љвартира наших новых знакомых помещалась во втором этаже довольно
гнусного флигелЯ. Џервое впечатление получалось довольно невыгодное,
начинаЯ с темной передней, где стоЯл промозглый воздух маленькой тесной
квартирки. „альше следовал небольшой зал, обставленный с убогой роскошью. ‚
ожидании гостей все было прибрано. Ќас встретила довольно суроваЯ дама,
напоминавшаЯ нашу собственную ”едосью. ‚последствии она оказалась матерью
‚еры и Ќадежды. ќто было, как пишут в афишах, лицо без речей. ‚ зале уже
сидел какой-то офицер, то есть не офицер, а интендантский чиновник в
военной форме, пожилой, лысый, с ласково бегавшими маслеными глазами.
- ‹юба обещала прийти... - заметила белокураЯ Ќадежда, поглЯдываЯ на
Џепку улыбавшимисЯ глазками.
- џ не знаю, как ты решилась ее пригласить, - брезгливо ответила ‚ера,
пожимаЯ плечами. - Њы с ней познакомились в Ќемецком клубе перед
рождеством. ‚прочем, Я это так...
Њы чувствовали себЯ не в своей тарелке, пока не подан был самовар;
прислуги не было, и "отвечала за кухарку" все та же мамаша. Ќекоторое
оживление внес седой толстый старик фельдшер с золотой цепочкой, который
держал себЯ другом дома. Ћн называл девиц попросту ‚ерочкой и Ќаденькой.
Ћни почему-то хихикали, переглЯдывались и даже толкали смешного старика.
ђазговор шел о Ќемецком клубе и неизвестных нам общих знакомых. џ молчал
самым глупым образом, а Џепко что-то врал о провинциальных клубах, в
которых никогда не бывал. ‚ общем все-таки ничего интересного не
получалось. ‘амаЯ обыкновеннаЯ кисленькаЯ чиновничьЯ вечеринка. Џепко уже
несколько раз с тоской посматривал на дверь, вызываЯ улыбку Ќади. Ћна
говорила ему глазами: "придет, не беспокойтесь".
‘ами по себе барышни были среднего разбора - ни хороши, ни худы, ни
особенно молоды. Њне нравилось, что они одевались очень скромно, без всЯких
претензий и без помощи портнихи. ЊладшаЯ, Ќадежда, белокураЯ и как-то
задорно здороваЯ, мне нравилась больше старшей ‚еры, котораЯ была красивее,
- Я не любил брюнеток.
- Ќу, братику, мы попали в небольшое, но избранное общество, - шепнул
мне Џепко, отводЯ в сторону. - Ћт скуки челюсти свело... Ќедостает еще отца
дьЯкона, гитары и домашней наливки, котораЯ пахнет кошкой.
Њне тоже казалось что-то подозрительное во всей обстановке. —его-то
недоставало и что-то было лишнее, как лысаЯ интендантскаЯ голова и эта
мамаша без слов. Љ числу действующих лиц нужно еще прибавить ветхозаветное
фортепиано красного дерева, которое имело здесь свое самостоЯтельное
значение, - "мамаша без слов" играла за тапера и аккомпанировала ‚ерочке,
исполнЯвшей с большим чувством самые модные романсы. Џод это фортепиано мы
с Џепкой много танцевали впоследствии, так что Я сейчас вспоминаю о нем,
как о живом свидетеле наших хореографических упражнений. “вы! - нынче такие
цимбалы исчезли даже в глубинах Џетербургской стороны, а с ними исчезло и
дешевенькое веселье.
‘кучавший Џепко не подозревал, какой сюрприз готовила ему роковаЯ
судьба. Ћн вздрогнул, когда в передней забренчал звонок. ќто была она...
ЌадЯ посмотрела на Џепку улыбавшимисЯ глазами и выскочила встречать гостью.
Џослышались поцелуи, говор и молодой смех. Ћна вошла в сопровождении
какого-то очень франтоватого молодого человека иудейского происхождениЯ. Ћн
отрекомендовалсЯ помощником провизора, и Џепко побледнел, пожираемый муками
ревности. Ђ она была сегоднЯ почти красива, что можно было объЯснить
быстрой ходьбой, а быть может - обществом интересного кавалера. ћркий
еврейчик держал себЯ с большой развЯзностью, и барышни чувствовали его
своим человеком.
- џ его убью... - сообщил мне Џепко по секрету. - Џосмотри, какаЯ
отвратительнаЯ морда!
Ћслепленный страстью, Џепко был несправедлив, потому что еврейчик мог
сойти за очень красивого молодого человека, а особенно хороши были горЯчие
темные глаза. Ћбщее впечатление портила только эта специально провизорскаЯ
юркость. ‚прочем, Џепко скоро примирилсЯ с своею участью, чему отчасти
способствовала поданнаЯ во-времЯ закуска. „евица ‹юбовь держала себЯ с
большим тактом, и Я подозреваю, что она Явилась в сопровождении своего
кавалера с заранее обдуманным намерением, именно, чтобы подвинтить в Џепке
ревнивое чувство.
Џосле ужина последовали танцы, причем Џепко лез из кожи, чтобы затмить
проклЯтого провизора. ’анцевал он очень недурно. Џотом следовала вокальнаЯ
часть, - пела ‚ерочка модные, только что вышедшие романсы: "’олько станет
смеркатьсЯ немножко", "‚ьетсЯ ласточка" и т.д. ”ельдшер не пел и не
танцевал, а поэтому исполнил свой номер отдельно.
- €льЯ ‘амсоныч, пожужжите, - приставала к нему ЌадЯ.
‘тарик поломалсЯ, выпил залпом две рюмки водки и принЯлсЯ жужжать
пчелой. Ѓарышни хохотали до слез, да и все остальные почувствовали себЯ
как-то легче. €нтендантский чиновник хотЯ и танцевал, но должен был
изображать спЯщую на диване болонку, что выходило тоже смешно. ќто
разнообразие талантов возбудило в Џепке зависть.
- ѓоспода, у кого есть пЯтиалтынный? - спрашивал он.
ЏЯтиалтынный нашелсЯ, и Џепко согнул его двумЯ пальцами, - у него была
страшнаЯ сила в руках. ќтот фокус привел фельдшера в восторг, и он
расцеловал подававшего надежды молодого человека.
- Ћ, вы далеко пойдете! - повторЯл старик.
‚ечер закончилсЯ полной победой Џепки: он провожал свою ‹юбовь и этим
уже уничтожал провизора. џ никого не провожал, но тоже чувствовал себЯ
недурно, потому что в передней ЌадЯ так крепко пожала мою руку и
прошептала:
- ‚ы приходите как-нибудь один...
‘транно, что, очутившись на улице, Я почувствовал себЯ очень скверно.
‚переди менЯ шел Џепко под ручку с своею дамой и говорил что-то смешное,
потому что дама смеЯлась до слез. Њне почему-то вспомнилась "одна добраЯ
мать". ЃеднаЯ старушка, если бы она знала, по какой опасной дороге шел ее
Џепко...

Њои занЯтиЯ шли своим чередом. ‚се свободное времЯ, которое у менЯ
оставалось, шло на писание романа. ’о была работа ‘изифа, потому что
приходилось по десЯти раз переделывать каждую главу, менЯть план, вводить
новых лиц, вставлЯть новые описаниЯ и т.д. Ќедоставало прежде всего знаниЯ
жизни и технической опытности. џ знал, как смотрит на мою работу Џепко, и
старалсЯ писать, когда его не было. Љстати, теперь он часто исчезал из
дому, особенно по вечерам. ‘начала он подыскивал какие-нибудь предлоги длЯ
этих таинственных путешествий, обманываЯ больше всего самого себЯ, а потом
начал пропадать уже без всЯких предлогов. џ делал вид, что ничего не
замечаю и не интересуюсь его поведением, и продолжал катить свой камень. “
этого первого произведениЯ было всего одно достоинство: оно дало привычку к
упорному самостоЯтельному труду. „а, труда было достаточно, а главное -
была цель впереди, длЯ которой стоило поработать. ‚ремЯ от времени
наступали моменты глухого отчаЯниЯ, когда Я бросал все. Ќу, какой Я
писатель? ‚едь писатель должен быть чутким человеком, впечатлительным,
вообще особенным, а Я чувствовал себЯ самым заурЯдным, средним рабочим - и
только. џ перечитывал русских и иностранных классиков и впадал в еще
большее уныние. Љак у них все просто, хорошо, красиво и, главное, как легко
написано, точно взЯл бы и сам написал то же самое. € как понЯтно - ведь Я
то же самое думал и чувствовал, что они писали, а они умели угадать самые
сокровенные движениЯ души, самые тайные мысли, всю ложь и неправду жизни.
—то же писать после этих избранников, с которыми говорила морскаЯ волна и
длЯ которых звезднаЯ книга была Ясна...
ЏервоначальнаЯ форма романа была совершенно особеннаЯ, без глав и
частей. ЉажетсЯ, чего проще - разбить поэму на части и главы, а между тем
это представлЯло непреодолимые трудности, - действующие лица никак не
укладывались в предполагаемые рамки, и самое действие не поддавалось
расчленению. Ћдним словом, мне приходилось писать так, как будто это был
первый роман в свете и до менЯ еще никто не написал ничего похожего на
роман. „ействие получалось самое запутанное, так что из каждой главы можно
было сделать самостоЯтельный роман. Ђ затем действующие лица так мало
походили на живых людей, начинаЯ с того, что резко разграничивались на два
разрЯда - собственно героев и мерзавцев по преимуществу. ќто было то же,
если бы в мире было всего два цвета - белый и черный, а спектр не
существовал. ЌастоЯщаЯ жизнь еще не давала красок. „а и какаЯ это была
жизнь: описать свое родное гнездо, когда ѓоголь уже навеки описал юг,
описывать свою школу, студенчество, репортеров, ”едосью, Џепку, фельдшера,
как он жужжит мухой, пухленькую Ќадю, - все это было так серо, заурЯдно и
не давало ничего. ‚ообще было достаточно оснований длЯ отчаЯниЯ... Џепко
был прав, когда говорил об отсутствии у нас жизни: она шла где-то там,
далеко, вне полЯ нашего зрениЯ. „а и что можно было написать, сидЯ в своей
проклЯтой мурье? џ начал ненавидеть свою комнату, ”едосью, всех
квартирантов; это была та стена, котораЯ заслонЯла от менЯ настоЯщую жизнь.
Ћставалась надежда на будущее, и Я хваталсЯ за нее, как утопающий хватаетсЯ
за соломинку.
‚прочем, была одна область, в которой Я чувствовал себЯ до известной
степени сильным и даже компетентным: это - описание природы. ‚едь Я так ее
любил и так тосковал по ней, придавленный петербургской слЯкотью, сыростью
и вообще мерзостью. “ менЯ в душе жили и южное солнце, и высокое синее
небо, и широкаЯ степь, и роскошный южный лес... Ќужно было только перенести
все это на бумагу, чтобы и читатель увидел и почувствовал величайшее чудо,
которое открываетсЯ каждым восходЯщим солнцем и к которому мы настолько
привыкли, что даже не замечаем его. ‚от указать на него, раскрыть все
тонкости, всю гармонию, все то, что благодарЯ этой природе отливаетсЯ в
национальные особенности, начинаЯ песней и кончаЯ общим душевным тоном.
‘вои описаниЯ природы Я начал с подражаний тем образцам, которые помещены в
хрестоматиЯх, как образцовые. ‘начала Я писал напыщенно-риторическим стилем
а la ѓоголь, потом старательно усвоил себе манеру красивых описаний а la
’ургенев и только под конец понЯл, что к гоголевскаЯ природа и тургеневскаЯ
- обе не русские, и под ними может смело подписатьсЯ всЯкаЯ другаЯ природа,
за очень немногими исключениЯми. ЌастоЯщаЯ равниннаЯ ђусь чувствуетсЯ
только у ‹.’олстого, а горнаЯ - у ‹ермонтова, - эти два автора навсегда
остались длЯ менЯ недосЯгаемыми образцами. Ќад выработкой пейзажа Я билсЯ
больше двух лет, причем мне много помогли русские художники-пейзажисты
нового реального направлениЯ. џ не пропускал ни одной выставки, подробно
познакомилсЯ с галереЯми ќрмитажа и только здесь понЯл, как далеко ушли
русские пейзажисты по сравнению с литературными описаниЯми. Ћни схватили ту
затаенную, скромную красоту, котораЯ навевает специально-русскую хорошую
тоску на севере; они понЯли чарующую прелесть русского юга, того юга,
который в конце концов подавлЯет роскошью своих красок и богатством
светотени. € там и тут разливалась специально наша русскаЯ поэзиЯ,
оригинальнаЯ, мощнаЯ, безграничнаЯ и без конца роднаЯ... Љрасота вообще -
вещь слишком условнаЯ, а красота типичнаЯ - величина определеннаЯ. ‘еверные
сумерки и рассветы с их шелковым небом, молочной мглой и трепетным
полуосвещением, северные белые ночи, кровавые зори, когда в июне утро с
вечером сходитсЯ, - все это было наше родное, от чего ноет и горит огнем
русскаЯ душа; бархатные синие южные ночи с золотыми звездами, безбрежнаЯ
даль южной степи, захватывающий простор синего южного морЯ - тоже наше и
тоже с оттенком какого-то глубоко неудовлетворенного чувства. ЃледнаЯ
севернаЯ зелень-скороспелка, бледные северные цветики, контрастирующаЯ
траурнаЯ окраска вечно зеленого хвойного леса с его молитвенно-строгими
готическими линиЯми, унылаЯ средне-русскаЯ равнина с ее врачующим
простором, разливы могучих рек, - все это только служило дополнением
могучей южной красоты, горевшей тысЯчью Ярких живых красок-цветов, смуглой,
кожистой, точно лакированной южной зеленью, круглившимисЯ купами южных
деревьев. ‘ каким удовольствием Я проверЯл свои описаниЯ природы по лучшим
картинам, сравнивал, исправлЯл и постепенно доходил до пониманиЯ этого
захватывающего чувства природы. Њне много помогло еще то, что Я с детства
бродил с ружьем по степи и в лесу и не один десЯток ночей провел под
открытым небом на охотничьих привалах. Џод рукой был необходимый живой
материал, и Я разрабатывал его с упоением влюбленного, радуЯсь каждому
удачному штриху, каждому удачному эпитету или сравнению.
ђабота в газете шла чередом. џ уже привык к ней и относилсЯ к печатным
строчкам с гонорарной точки зрениЯ. ‚о всЯком случае, работа была
интереснаЯ и очень полезнаЯ, потому что вводила в круг новых знаний и новых
людей. ‘воих товарищей-репортеров Я видал очень редко, за исключением
неизменного ”реЯ. "ЂкадемиЯ" попрежнему сходилась в трактире Ђгапыча или в
портерной. Џрихожу раз утром, незадолго до масленицы, с отчетом в трактир.
- €х нет-с... - заЯвил Ђгапыч, осклаблЯЯсь.
- Љак нет?
- ’очно так-с: были да все вышли-с. Ђ промежду прочим вы их найдете в
портерном заведении...
џ инстинктивно почувствовал, что случилось что-то особенное, если даже
”рей изменил насиженному месту. Џрихожу в портерную и нахожу всю "академию"
in corpore*. Ѓыл налицо даже Џорфир Џорфирыч, пропадавший бесследно в
течение нескольких месЯцев. ЌесмотрЯ на ранний час, все были уже пьЯны, и
даже ”рей покраснел вместе с шеей. Њое поЯвление вызвало настоЯщую бурю,
потому что все были рады поделитьсЯ с новым человеком новостью.
______________
* в полном составе (лат.).

- Ђу, братику! - крикнул ѓришук, размахиваЯ длинными руками.
- Ќе в этом дело, юноша... - бормотал Џорфир Џорфирыч, ухватив менЯ за
руку. - Ќе в этом дело-с, а впрочем, весьма наплевать...
- —то такое случилось, господа?..
”рей разъЯснил все одной фразой:
- "Ќаша газета" приказала долго жить... Џриостановка на три месЯца.
„а...
- Џочему? как?..
- Ђ мы с одним министерством будировали, ну, нас и по шапке. „рЯнь
дело, вообще...
‚се было Ясно "и даже очень просто", как объЯснил Џорфир Џорфирыч,
причмокиваЯ и притопываЯ, - он был специально пьЯн по случаю закрытиЯ
газеты.
- Ћх, и мер же Я все это времЯ, юноша, - объЯснЯл он мне, подмигиваЯ.
- ‚от как мер... „аже распух с голоду. ђаботать не мог, все болит, башка
пустаЯ - ложись и помирай. Ђ тут хозЯйка за квартиру требует, из дому выйти
не в чем... Ќе в этом дело, юноша! €бо не подох, а жив, и жива душа моЯ.
“чись, о юноша, житейской философии... Ќапример, некоторый пьЯница не хотел
умирать с голоду, а посему отправилсЯ к некоторому добродетельному
гробовщику со слезницей, - "так и так, выручай". Ќу, гробовщик осмотрел
натуру оного пьЯницы и предложил ему преломить хлеб, а затем облек в этакую
подлую похоронную хламиду, дал в руки черный фонарь и рек: "€ди факельщиком
и получай мзду, даже до двух двугривенных". - "Ђ как же вы, милостивец,
другим факельщикам даете по полтине?" - "“ других натура выше, а с тебЯ и
сорока копеек достаточно". € пьЯница шел по Ќевскому с фонарем, скрываЯ
свой срам воротником... ќто раз. ‚торое: тот же гробовщик пожалел пьЯницу и
пристроил его в оперу "народом", и пьЯница ходил по сцене с бумажной
трубой, изображал ногами морскую бурю, ползал черепахой и паки и паки
получал мзду. „а, юноша, труден и тернист путь, а отрада обходитсЯ
дорого... Ќо не в этом дело, ибо истинный мудрец смеетсЯ над собственными
несчастиЯми, ибо выше их.
€скусственнаЯ пьЯнаЯ бодрость не могла скрыть общего тЯжелого
настроениЯ. Џоложение во всЯком случае получалось критическое, потому что
впереди предстоЯли три голодных месЯца. Ѓыло о чем подумать, тем более что
все жили одной литературной поденщиной. ђабочаЯ машина остановилась на
полном ходу, и все очутились на улице. ‚ других газетах места были,
конечно, занЯты, и нечего было думать устроитьсЯ даже в приблизительной
форме. ѓлавным страдающим лицом от приостановки изданиЯ ЯвлЯлись именно мы,
мелкаЯ сошка. ѓлавари могли выждать три месЯца, а нам "кусать" было нечего.
- ‘кверно! - резюмировал ”рей общее положение дел, как капитан севшего
на мель кораблЯ. - „а... —еловек, кружку!..
Ќе получив утром газеты, Џепко тоже прилетел в "академию", чтобы
узнать новость из первых рук. Ћн был вообще в скверном настроениЯ духа и
выругалсЯ за всех. ‚се чувствовали, что нужно что-то такое предпринЯть,
что-то устроить, вообще вывернутьсЯ ”рей сердито кусал свои усы и несколько
раз ударЯл кулаком по столу, точно хотел вышибить из него какую-то упрЯмую
мысль, не дававшуюсЯ добром.
- Њолодой человек, ведь вам к экзамену нужно готовитьсЯ? - обратилсЯ
он ко мне. - ‘кверно... Ђ вот что: у вас есть богатство. „а... ‚ы его не
знаете, как все богатые люди: у вас прекрасный Язык. „а... …сли бы Я мог
так писать, то не сидел бы здесь. џзыку не выучишьсЯ - это дар божий... „а.
’ак вот-с, пишете вы какой-то роман и подохнете с ним вместе. џ не говорю,
что не пишите, а только надо злобу днЯ иметь в виду. ’ак вот что:
попробуйте вы написать небольшой рассказец.
- Џраво, Я не знаю... Ќичего не выйдет.
- Ђ вы попробуйте. ќтак в листик печатный что-нибудь настрочите...
…сли вас смущает сюжет, так возьмите какую-нибудь уголовщину и валЯйте.
—то-нибудь слышали там, у себЯ дома. —тобы этакий couleur locale*
получилсЯ... …сть тут такой журналец, который платит за убийства. ‚се-таки
передышка, пока что...
______________
* местный колорит (франц.).

- Џопробую...
- ‘пасибо после скажете.
Џорфир Џорфирыч с своей стороны давал советы Џепке. Ћбщее несчастие
еще теснее сблизило всех.
- …сть у менЯ некоторый содержатель хора певиц, - рассказывал старик.
- Ћн такой же запойный, как и Я. Ќу, в одной трущобе познакомились... “
него такаЯ уж зараза: как попала вреднаЯ рюмочка - все с себЯ спустит
дотла. Ђ человек талантливый: на музыку кладет цыганские романсы. Ќу и
предлагает мне написать романс и предлагает по четвертаку за строку... Ђ Я
двух стихов не слеплю, тем более что тут особенное условие: нужно, чтобы
везде ударение приходилось на буквы а, о и е. ’олько и всего. „аже смысла
не нужно, а этакое поэтическое... Ќу, да ты пописываешь стишки, так
понимаешь. „ело отменное во всЯком случае...
Џепко размыслил и изъЯвил согласие познакомитьсЯ с таинственным
хормейстером. Ћн и не подозревал, что этой работой предвосхищает поэзию
последующих декадентов.
- Ђ, черт, все равно! - ворчал он, сердито ероша волосы. - Ѓудем
писать а, о и е.
‚се наперерыв строили планы нового образа жизни и советовали друг
другу что-нибудь. Њеньше всего каждый думал, кажетсЯ, только о самом себе.
’оварищеское великодушие выразилось в самой Яркой форме. ‚ портерной стоЯл
шум и говор.
- Ќу, а вы что думаете, полковник? - приставали к ”рею.
- џ? Ђ не знаю... ‚прочем, кажетсЯ, придетсЯ обратитьсЯ к ‘пирьке.
- ќ, да вон и сам он, легок на помине!
‚ портерную входил среднего роста улыбавшийсЯ седой старик купеческой
складки с каким-то иконописным лицом и сизым носом.
- Џро волка промолвка, а волк в хату, - весело заговорил купец,
здороваЯсь. - Љаково прыгаете, отцы? ѓазетину-то порешили... Ќу, что же
делать, случаетсЯ и хуже. “слыхал Я и думаю: надо поминки устроить
упокойнице... хе-хе!..
- “ж пронюхал, ‘пиридон €ваныч, где жареным пахнет!..
- †ареное-то впереди... Љ Ђгапычу, што ли, отцы?..
ђешено было справить тризну у Ђгапыча. „орогой, когда мы шли из
портерной, ‘пирька взЯл менЯ под руку и проговорил:
- ЏриЯтно познакомитьсЯ, молодой человек, а ежели что касаемо,
например, денег... ‘колько вам нужно?..
џ отказалсЯ и даже обиделсЯ. Ќо Џепко разъЯснил мне на лестнице:
- „енег предлагал ‘пирька? Ќе беспокойсЯ, не даст... ќтот фокус он
проделывает с каждым новичком, чтобы пофорсить. ‚от по части выпивки -
другое дело. •оть обливайсЯ... Ђ денег не даст. ЏродувнаЯ бестиЯ, а
впрочем, человек добрый. ‚ыбилсЯ в люди из офеней-книгонош, а теперь имеет
лавчонку с книгами, делает изданиЯ длЯ народа и состоит при собственном
капитале. Ђ сейчас он ЯвилсЯ, чтобы воспользоватьсЯ приостановкой газеты и
устроить дешевку... …му нужны какие-нибудь книжонки.
’ризна вышла на славу. Њне еще в первый раз приходилось видеть в таком
объеме трактирную роскошь. ‘пирька все времЯ улыбалсЯ, похлопывал соседа по
плечу и, когда все подвыпили, устроил зараз несколько дел.
- ’ы мне, полковник, оборудуй роман, да чтобы заглавие было того,
позазвонистее, - говорил ‘пирька. - Ђ уж насчет цены будь спокоен...
‡наешь, Я не люблю вперед цену ставить, не видавши товару.
- ‹адно, знаю, - сумрачно отвечал полковник. - ЋпЯть надуешь...
- џ? надую? „а спроси Џорфирыча, сколько он от менЯ хлеба едал... џ-то
надую?.. Ђх ты, братец ты мой, полковничек... Џотом еще мне нужно поправить
два сонника и "’айны натуры". Џонимаешь? ђаботы всем хватит, а ты: надуешь.
џ о вас же хлопочу, отцы... Ќазвание-то есть длЯ романа?
- …сть: "’айны Џетербурга".
- ’айны? Ќу, оно, пожалуй, начетисто нынче с тайнами-то: у менЯ уж
есть "’айны Њадрита", "’айны ‚аршавы"... Ђ промежду прочим увидим...
хе-хе...

‘пиридон €ваныч ђедкин был типичным дополнением "академии". Ћн ЯвлЯлсЯ
в роли шакала, когда чуЯл легкую добычу, как в данном случае. ‡аказываЯ
романы, повести, сборники и мелкие брошюры, он вопрос о гонораре оставлЯл
"впредь до усмотрениЯ". Љогда приносили совсем готовую рукопись, ‘пирька
чесал в затылке, морщилсЯ и говорил:
- Ђ ведь мне не нужно твоего романа...
- Љак не нужно? ‚едь вы же заказывали, ‘пиридон €ваныч...
- ђазве заказывал? Љак будто и не упомню... Људы мне с твоим романом,
когда своего хлама не могу сбыть.
ќто было стереотипное вступление, а затем, поломавшись по положению,
‘пирька говорил:
- Ќу, уж длЯ тебЯ только возьму... Ќа затычку уйдет.
Џод рукопись выдавалсЯ такой микроскопический аванс, что даже самаЯ
скромнаЯ бактериЯ наверно умерла бы с голоду. Ћстальные деньги следовали
"по напечатании" и тоже выдавались аптекарскими дозами, причем ‘пирька
любил платить натурой, то есть предметами первой необходимости, как шуба,
пальто, сапоги и другие принадлежности костюма, причем в его пользу
оставалсЯ известный процент, по соглашению с лавочником. Џлатить наличными
деньгами ‘пирька терпеть не мог и вытЯгивал жилы мелкими подачками. €
все-таки в минуту жизни трудную ‘пирька ЯвлЯлсЯ длЯ "академии" Якорем
спасениЯ, и все его любили. ‚от по части угощениЯ ‘пирька ничего не жалел,
и его поЯвление служило синонимом дарового праздника. ‘пирька
систематически спаивал всю "академию".
ЊенЯ удивило открытие, что ”рей пишет романы, - Я не подозревал за ним
этого таланта.
- Ќу, это дело особенное, - объЯснил Џепко, - ”рей знает три Языка...
‚ыберет что-нибудь из бульварной литературы, переставит имена на русский
лад, сделает кое-где урезки, кое-где вставки, - и роман готов. ‡а роман в
десЯть листов он получит со ‘пирьки рублей семьдесЯт, а то и все сто.
Ќичего, можно работать на голодные зубы... ‚се-таки хоть что-нибудь. ќто не
то, что мои романсы с а, о и е. ‚от подлаЯ вещь... € как это в жизни все
происходит роковым образом: прижало человека к стене, а тут враг
человеческого рода в лице Џорфирыча и подкатитсЯ горошком. Ќа, продавай
себЯ в размен...
Џепко находилсЯ в ожесточенно-мрачном настроении еще раньше закрытиЯ
"Ќашей газеты". Ћн угнетенно вздыхал, щелкал пальцами, крутил головой и
вообще обнаруживал несомненные признаки недовольства собой. џ не спрашивал
его о причине, потому что начинал догадыватьсЯ без его объЯснений. ђаз
вечером он не выдержал и всенародно раскаЯлсЯ в своих прегрешениЯх.
- ’о есть такого подлеца, как Я, кажетсЯ, еще и свет не производил!..
- объЯснЯл Џепко, ударЯЯ себЯ в грудь. - „а... Џомнишь эту девушку с
испуганными глазами?.. Ђх, какой Я мерзавец, какой мерзавец... Ћна теперь в
таком положении, в каком девушке не полагаетсЯ быть.
- —то же, дело, кажетсЯ, очень просто: тебе нужно женитьсЯ...
- †енитьсЯ? Ђ если Я ее не люблю?..
- Ћб этом следовало, кажетсЯ, подумать немного раньше.
- ђазве тут думают, несчастный?.. Ђх, мерзавец, мерзавец... Џомнишь, Я
говорил тебе о роковой пропорции между количеством мужчин и женщин в
Џетербурге: перед тобой жертва этой пропорции. Џо логике вещей, конечно,
мне следует женитьсЯ... Ќо что из этого может произойти? Ћдно сплошное
несчастие. ‘ейчас несчастие временное, а тогда несчастие на всю жизнь... џ
возненавижу себЯ и ее. ‚се будет отравлено...
Џепко ломал руки и бегал по комнате, как зверь, в первый раз
попавшийсЯ в клетку. Њне было и досадно за легкомыслие Џепки, и обидно за
него, и жаль несчастной девушки с испуганными глазами.
Џепко волновалсЯ целых три днЯ. џ делал вид, что ничего не замечаю, и
это еще больше его смущало. Ћн, видимо, жаждал какой-нибудь искупительной
жертвы за свое грехопадение, а жертвы не было. џ уверен, что он был бы
счастлив, если бы кто-нибудь бранил его, оскорблЯл и особенно если бы
кто-нибудь был несправедлив к нему. ‚ последнем случае длЯ него ЯвлЯлась бы
некотораЯ лазейка длЯ самозащиты. Ќо Я хранил упорное молчание, испытываЯ
какое-то болезненное чувство, - пусть Џепко мучитсЯ молча и пусть он
чувствует, что до его мучений никому нет дела. …сть вещи, которые творЯтсЯ
только с глазу на глаз.
- Ђ, черт... - повторЯл Џепко, шагаЯ из угла в угол. - •оть бы нашелсЯ
мерзавец, который задушил бы менЯ.
‡атем настроение Џепки вдруг пало. ‘лучилось это утром, когда ”едосьЯ
подала газету. Џепко пробежал номер, бросил его на пол и заговорил:
- Љакие глупости, ежели разобрать...
- —то разобрать?
- „а все... ‚едь землЯ еще вращаетсЯ на своей оси, солнце еще светит,
- следовательно, нет такого положениЯ, из которого не было бы выхода.
‚о-первых, нужно принЯть во внимание времЯ, которое ЯвлЯетсЯ всеисцелЯющим
врачом и затем, по итальЯнской пословице, самым справедливым человеком.
„а... ‡атем, Я займусь специально самосозерцанием по буддийскому методу.
ќто, брат, штука... ‚о мне вселеннаЯ и, следовательно, во мне же всЯ правда
и всЯ неправда целого мира; а если это во мне, то Я могу быть хозЯином того
и другого. ‚-третьих, то есть, наконец, всЯкое настроение можно
уравновесить внешними впечатлениЯми. ќто третье ЯвлЯетсЯ единственным
средством, и поэтому...
Џепко поднЯл газету с полу и прочитал:
- "Џрощальный бенефис дивы... Џатти уезжает... €дет опера "„инора".
‡наменитый дуэт Џатти и Ќиколини". Љак ты полагаешь относительно этого?
- Ќичего Я не полагаю, потому что у нас нет ни билетов, ни денег.
- ‚здор!.. ‚се это вещи и понЯтиЯ относительные. “ менЯ есть два
рублЯ...
- “ менЯ около этого...
- € отлично. —етыре целковых обеспечивают вполне порЯдочность...
‘егоднЯ же мы будем слушать "„инору", черт возьми, или ты наплюй мне в
глаза. —ем мы хуже других, то есть людей, которые могут выбрасывать за
абонемент сотни рублей? „а, Я буду слушать Џатти во что бы то ни стало,
хоть бы земной шар раскололсЯ на три половины, как говорЯт институтки.
ЏсихологиЯ Џепки отличалась необыкновенно быстрыми переходами от
одного настроениЯ к другому, что менЯ не только поражало, но до известной
степени подчинЯло. ‚ нем был какой-то дремавший запас энергии, именно то
незаменимое качество, когда человек под известным впечатлением может
сделать что угодно. Љонечно, все зависело от направлениЯ этой энергии, как
было и в данном случае.
‚ечером мы отправились в Ѓольшой театр, где играла итальЯнскаЯ труппа.
Ѓилетов у нас не было, но мы шли с видом людей, у которых есть абонемент.
Џрежде всего Џепко отправилсЯ в кассу, чтобы получить билет, - расчет был
настолько же верный, как возвращение с того света.
- Ђ, черт... - обратилсЯ Џепко. - €дем в пЯтый Ярус!
Њы поднЯлись по бесчисленным лестницам к знаменитой "коробке", где
изнывали счастливцы, получившие билеты ценой целонощного стоЯниЯ в цепи у
кассы. Џепко довольно развЯзно обратилсЯ к расшитому капельдинеру.
- Њожно-с... - ответил театральный холуй, мерЯЯ нас взглЯдом с ног до
головы. - ЏЯть рублей с персоны...
- ‡а что?
- Ђ постоЯть у двери... ‚се будет слышно.
“ нас было на двоих всего четыре рублЯ, и поэтому предложение
капельдинера не могло быть осуществимо. Џепко заскрипел от Ярости зубами,
обругал капельдинера, и мы быстро ретировались во избежание дальнейших
недоразумений.
- Ђ Я все-таки буду в театре, - повторЯл Џепко, спускаЯсь по лестнице.
- ‚едь другие будут же слушать... ‡атем, два рублЯ тоже что-нибудь значат.
‘пустившись, мы остановились у подъезда и начали наблюдать, как
съезжаетсЯ избраннаЯ публика, те счастливцы, у которых были билеты.
Ѓольшинство ЯвлЯлось в собственных экипажах. €з карет выходили разрЯженные
дамы, офицеры, привилегированные мужчины. ќто был совершенно особенный мир,
который мы могли наблюдать только у подъезда. “ них были свои интересы,
свои разговоры, даже свои слова.
- Ђх, какаЯ красавица... - восхищалсЯ Џепко, наблюдаЯ каждую даму.
- €дем домой, Џепко...
- Ќет, Я должен быть там, в театре...
Њы простоЯли на подъезде с полчаса, и только с неба могла свалитьсЯ
возможность попасть в заколдованный круг. € такаЯ возможность пришла в лице
простого мужика в нагольном полушубке.
- ‚ам госпожу Џатти желательно посмотреть? - заговорил мужик,
обращаЯсь к нам.
- „а...
- ‚ лучшем виде: полтора целковых с рыла.
- “ тебЯ есть билеты?
- Љакие там билеты... ЏрЯмо на сцену проведу. ’олько уговор на берегу,
а потом за реку: мы поднимемсЯ в пЯтый Ярус, к самой "коробке"... ’ам,
значит, есть дверь в стене, Я в нее, а вы за мной. —тобы, главное дело,
скапельдинеры не пымали... “ж вы надейтесь на дЯдю Џетру. Ѓудьте, значит,
благонадежны. ЏрЯмо на сцену проведу и эту самую Џатти покажу вам, как вот
сейчас вы на менЯ смотрите.
Џредложение было более чем соблазнительно, и мы покорно последовали за
дЯдей Џетрой опЯть в пЯтый Ярус.
‚торой подъем даже длЯ молодых ног на такую фатальную высоту труден.
Ќо вот и роковой пЯтый Ярус и те же расшитые капельдинеры. „ЯдЯ Џетра
сделал нам знак глазами и, как театральное привидение, исчез в стене. Њы
ринулись за ним согласно уговору, причем Џепко чуть не пострадал, - его на
лету ухватил один из капельдинеров так, что чуть не оторвал рукав.
- Ђ, черт... —уть на Язык не наступил, - ругалсЯ Џепко, шагаЯ в
темноте по узкой чердачной лестнице.
…ще одно мгновение, и мы на потолке Ѓольшого театра, представлЯвшем
собой громадный сарай размером в хороший манеж. Џосредине из широкого
отверстиЯ воронкой шел свет от главной люстры. Ќесколько рабочих толпились
около этого отверстиЯ, точно сказочные гномы.
- ’еперь, брат, шабаш!.. - заЯвлЯл торжествовавший дЯдЯ Џетра. -
’еперь вот скапельдинерам...
Ћн показал рукой символически-обидную фигуру и хрипло захохотал.
"‘капельдинеры" были посрамлены, а мы торжествовали.
- ‚алЯй, братцы, за мной, - командовал дЯдЯ Џетра, шагаЯ мимо рабочих.
- ЏрЯмо на колосники предоставлю.
Ќаше похождение принимало фантастический характер, напоминаЯ бегство
из какой-нибудь средневековой тюрьмы. Њы шли по потолку, испытываЯ странное
ощущение: вот сейчас под нашими ногами три тысЯча избраннейшей публики, тот
"весь Џетербург", который пользуетсЯ всевозможными привилегиЯми на
существование, любезно предоставлЯЯ остальному Џетербургу скорлупки
безвестного существованиЯ. ‚ отверстие спущенной люстры доносилсЯ глухой,
подавленный гул тысЯчной толпы, - мы точно шли по крышке котла с начинавшей
уже кипеть водой.
- ‘юды!.. - кричал дЯдЯ Џетра, скрываЯсь в дальнем конце потолка, где
было совершенно темно. - Ќадейтесь на дЯдю Џетру. ‹евее держи...
„альнейшее путешествие принЯло несколько фантастический характер. Њы
очутились на краю какой-то пропасти. Љогда глаз несколько привык к темноте,
можно было различить целый рЯд каких-то балок и дЯдю Џетру, перелезавшего
через них.
- Џослушай, куда ты нас ведешь? ‚едь этак шею можно сломать!
- „ержи направо, - слышалсЯ голос дЯди Џетра, - самого его уже не было
видно.
Њы ползли в темноте, цеплЯЯсь за какие-то бревна, доски и выступы. ‚
некоторых местах приходилось в буквальном смысле ползти на четвереньках.
- Ђ, черт... Љоленку ушиб, - ругалсЯ Џепко.
- ‡абирай левее! - командовал дЯдЯ Џетра.
Ќаконец, мы увидели сцену, то есть слабое светлое пЯтно, которое чуть
брезжило на дне пропасти. ‘пуститьсЯ в темноте с высоты пЯтого Яруса было
делом нелегким и рискованным, но молодость счастлива тем, что не рассуждает
в таких случаЯх. —ерез десЯть минут головоломного путешествиЯ в темноте мы,
наконец, достигли "колосников". ќто была узкаЯ галереЯ, котораЯ проходила
над сценой сбоку. Љругом нас висел целый лес декораций, деревЯнные валы,
которыми поднимали и опускали эти декорации, и целаЯ сеть веревок, точно на
каком-то корабле. ‘амаЯ сцена была сейчас у нас под ногами. ’ам происходила
ужаснаЯ суматоха, потому что устанавливали учениц и учеников театрального
училища в красивые группы.
- ‘ейчас занавес дадут, - объЯснЯл дЯдЯ Џетра. - ‚от он, Ђдам-то
Ђдамыч бегает... седенький... ќто наш машинист. Ќет, брат, шалишь: "„инора"
эта самаЯ наплевать, а вот когда "–арь Љандавл" идет, ну, тогда уж его
волЯ, Ђдама Ђдамыча. ‚ семь потов вгонит... Ѓалеты эти проклЯтущие, нет их
хуже.
ЏоднЯлсЯ занавес, заиграл оркестр, хор что-то запел.
- ‚от она, Џатти, за кулисой сидит... платочком закрываетсЯ.
ќто была она, знаменитаЯ дива... ‘ высоты колосников можно было видеть
маленькую женскую фигурку, кутавшуюсЯ в теплый платок. …е поЯвление на
сцене вызвало настоЯщую бурю аплодисментов. ѓоворить о том, как поет Џатти,
- излишне. Ћсобенно хороши были дуэты с Ќиколини. “вы! нынче уж так не
поют...
Њы добились цели и прослушали всю оперу. Џосле спектаклЯ на
бесчисленные вызовы Џатти исполнила знаменитого "‘оловьЯ" и еще какие-то
номера.
- ’еперь валЯй за мной на сцену, - командовал дЯдЯ Џетра.
Њы повиновались. ‘пуск с колосников шел по винтовой железной лестнице.
‚ зале бурЯ не смолкала. Њы шли по сцене, прошли к тому месту, где сидела
дива. Њы остановились в двух шагах. •уденькаЯ, смуглаЯ, почти некрасиваЯ
женщина очень небольшого роста. ђЯдом с ее стулом стоЯл представительный
господин во фраке.
- ќто Џатти, - указывал дЯдЯ Џетра на диву, - а это ейный муж...
Џо-русски ничего не понимают. Ђ поправее-то господин Ќиколини...
€з-за декоративного куста роз мы с Џепкой могли любоватьсЯ всей
зрительной залой. „а, вот он, этот весь Џетербург, те избранники, которые
наслаждаютсЯ всеми благами жизни. џ посмотрел на Џепку, - у него было самое
мрачное выражение, губы стиснуты, брови нахмурены. „лЯ менЯ было Ясно, о
чем он думал: мы должны завоевать этот весь Џетербург и прорватьсЯ в этот
круг избранников и баловней судьбы. џ почему-то припомнил старика
фельдшера, жужжавшего мухой, бойкого провизора, нашу "академию", "”едосьины
покровы", наших новых знакомых девиц, - все это было так мизерно, жалко,
ничтожно... ‚ душе шевельнулось нехорошее завистливое чувство, - это была
та ржавчина, котораЯ въедаетсЯ в молодое сердце...

XII

‚виду надвигавшихсЯ экзаменов мне приходилось серьезно подумать о
средствах, чтобы обеспечить себе свободных месЯца два. џ ухватилсЯ за совет
”реЯ, хотЯ при этом приходилось вступить в некоторую сделку с самим собой,
даже почти изменить себе, то есть изменить роману. ‚место идейной вещи
приходилось писать на заказ, писать из-за куска хлеба. —тобы успокоить себЯ
до некоторой степени, Я закончил вторую часть романа и в этом виде снес
рукопись в редакцию одного "толстого" журнала. Ќужно сознатьсЯ, что Я
испытывал сильное волнение, отдаваЯ свое детище на нелицеприЯтный суд
редакции. ќто совершенно особенное чувство: ведь ничего дурного нет в том,
что человек сидит и пишет роман, ничего нет дурного и в том, что он может
написать неудачную вещь, - от неудач не гарантированы и опытные писатели, -
и все-таки ЯвлЯлось какое-то нехорошее и тЯжелое чувство малодушиЯ. џ скрыл
от Џепки свой решительный шаг и мучилсЯ в одиночку. —то-то будет?.. ‚ообще
нет ничего тЯжелее и мучительнее ожиданиЯ, а тут приходилось ждать целый
месЯц, - редакциЯ была завалена рукописЯми.
"ќ, все равно! - храбрилсЯ Я про себЯ. - Ќе боги горшки обжигают..."
‘делав один решительный шаг, Я сейчас же отважилсЯ на другой и засел
писать рассказ по рецепту ”реЯ.
- ‚от что, молодой человек, - советовал полковник, интересовавшийсЯ
моей работой, - Я давно болтаюсь около литературы и выработал свою мерку
длЯ каждой новой вещи. ‚озьмите страницу и сосчитайте сколько раз
встречаютсЯ слова "был" и "который". ‚едь в Языке - весь автор, а эти два
словечка рельефно показывают, какой запас слов в распорЯжении данного
автора. џзыку, конечно, нельзЯ выучитьсЯ, но нужно относитьсЯ к нему с
крайней осторожностью. Ќужна строгаЯ школа, то, что у спортсменов
называетсЯ тренировкой.
‚оспользовавшись фабулой одного уголовного происшествиЯ, Я приступил к
работе. Џепко опЯть пропадал, и Я работал на свободе. —ерез три днЯ
рукопись была готова, и Я ее понес в указанный ”реем маленький еженедельный
журнальчик. ђедакциЯ помещалась на Ќевском, в пЯтом этаже. ђукописи
принимал какой-то ветхозаветный старец, очень подержаный и забитый.
Џомещение редакции тоже было скромное и какое-то унылое.
- ‡айдите через недельку, - проговорил старец каким-то затхлым
голосом.
…ще ожидание... ‚прочем, терпеть зараз всегда легче, и неделЯ прошла
быстрее, чем Я ожидал. Џрихожу за ответом. ‘тарец узнал менЯ, пригласил
сесть и сказал:
- €ван €ваныч хотел переговорить с вами.
€ван €ваныч был сам редактор, и у менЯ екнуло сердце, как у рыбака,
когда крупнаЯ рыба пошевелит поплавок. —ерез минуту в редакцию вошел
высокий, полный господин лет пЯтидесЯти. Ћн смерЯл менЯ с ног до головы,
обратил особое внимание на мои высокие сапоги и проговорил:
- ќто ваш рассказец?
- „а, мой...
- ЏерваЯ вещь, если не ошибаюсь?
- „а...
- ’ак-с...
Ћн взЯл со стола рукопись, как-то презрительно взвесил ее на руке и
проговорил:
- “ менЯ материалу, батенька, на три года вперед... „а. Ќедавно мне
одна барынЯ принесла повестушку... Џовестушка-то так себе, а вот название
Ядовитое: "Џоцелуй €уды". Љак это вам нравитсЯ? •е-хе... ‚от так барынЯ!
‚звесив еще раз мое произведение, он проговорил устало-равнодушным
тоном:
- ‚аша вещица... гм... ничего, уйдет на затычку; какие ваши условиЯ?
- Џраво, не знаю... Љак хотите.
ЊоЯ беззащитность, видимо, тронула принципала, и он решил:
- ’ридцать рублей за печатный лист...
- •орошо.
“ менЯ колесом вертелась в голове роковаЯ фраза: "на затычку"; Я
чувствовал, что начинаю краснеть, и поэтому поспешил откланЯтьсЯ.
- Џослушайте, господин Џопов, - остановил менЯ редактор. - „ело к
празднику идет, вы, наверно, нуждаетесь в деньгах, и Я могу вам заплатить
вперед... Џетр ‚асильич, подсчитайте.
‚етхозаветный старец быстро принЯлсЯ считать строки и буквы моей
рукописи, слюнЯвЯ пальцы.
- ‚ы студент? ’ак-с... - занимал менЯ €ван €ваныч. - —то же, хорошее
дело... “ менЯ был один товарищ, вот такой же беднЯк, как и вы, а теперь на
своей паре серых ездит. Љто знает, вот сейчас вы в высоких сапогах ходите,
а может быть...
- ’ридцать рублей-с, - прервал старец готовившеесЯ предсказание. -
ђовно-с печатный лист...
- ‚ыдайте деньги молодому человеку... „а, так своЯ пара серых, а был
беден, как €ов. Ѓывает...
Џолучив деньги, Я выскочил из редакции в каком-то чаду. –елых тридцать
рублей, первый настоЯщий литературный гонорар, - Я даже простил €вану
€ванычу его "на затычку". „ело происходило за три днЯ до пасхи, когда весь
Џетербург охвачен радостной тревогой. Ћкна всех магазинов декорированы
самыми соблазнительными вещами, публика спешит с разными свертками и
коробками, в самом воздухе чувствуетсЯ какаЯ-то радость, обиднаЯ длЯ тех,
кто не может принЯть в ней участиЯ даже косвенным образом. €менно в таком
настроении Я шел в редакцию, а возвращалсЯ крезом, сжимаЯ в кулаке право на
существование. „а здравствует милый €ван €ванович!.. Њного прошло времени с
этого решительного момента, через мои руки прошло немало денег, но никогда
они не были мне так дороги, как именно эти тридцать рублей. ѓоворЯт, что
перваЯ ласточка не делает весны, - это глубоко несправедливо...
‘ деньгами Я отправилсЯ прЯмо в портерную, где и сообщил "академии" о
неожиданно свалившемсЯ счастье.
- “дивительно, как это расступилсЯ €ван €ваныч, - заметил сдержанно
”рей. - ѓоворЯ между нами, он порЯдочнаЯ собачьЯ жила... Ђ впрочем, хорошо
то, что хорошо кончаетсЯ.
‚ качестве счастливчика, которому покровительствовала сама судьба, Я
должен был выставить "академии" целую дюжину пива. ќта жертва была принЯта
с благодарностью. Ћткуда-то ЯвилсЯ Џорфир Џорфирыч, слышавший верхним
чутьем, где пьют.
- Alea jacta est,* - проговорил он. - ЏосвЯщаетсЯ раб божий ‚асилий во
псаломщика от литературы... „ай бог нашему телЯти волка поймати. Ђ впрочем,
не в этом дело, юноша... Ѓлюди, юноша, дух прав и сердце смиренно. Ћдним
словом - ура!..
______________
* - †ребий брошен (лат.).

Њне сделалось даже совестно фигурировать в роли именинника, потому что
другие сидели без работы; это было черной точкой на моем литературном
горизонте.
‚оспользовавшись нахлынувшим богатством, Я засел за свои лекции и
книги. ђабота была запущена, и приходилось работать дни и ночи до
головокружениЯ. Џепко тоже работал. Ћн написал длЯ пробы два романса и тоже
получил "мзду", так что наши дела были в отличном положении.
- Џродажный поэт... - с горечью карал самого себЯ Џепко. - „а, продажа
свЯщенного вдохновениЯ по мелочам... ќ, все равно!..
‚ разгар этой работы истек, наконец, срок моего ожиданиЯ ответа
"толстой" редакции. ЋтправилсЯ Я туда с замирающим сердцем. „о некоторой
степени все было поставлено на карту. ‚ своем роде "быть или не быть"... ‚
редакции "толстого" журнала происходил прием, и мне пришлось иметь дело с
самим редактором. ќто был худенький подвижный старичок с необыкновенно
живыми глазами. Џро него ходила нехорошаЯ молва, как о человеке, который
держит сотрудников в ежовых рукавицах. Ќо менЯ он принЯл очень любезно.
- —итал, читал ваш роман... да, - заговорил он, суетливо ронЯЯ слова.
- ’рудно сказать что-нибудь сейчас... да, трудно. ќто только перваЯ
половина, а когда кончите, тогда и рассмотрим окончательно.
- Њне хотелось бы знать ваше мнение...
- Њое мнение? “ вас слишком много описаний... „а, слишком много. ќто
наша русскаЯ манера... Џишите сценами, как делают французы. Њы должны у них
учитьсЯ... „а, учитьсЯ... € чтобы не было этих предварительных вступлений
от Ђдама, эпизодических вставок, и вообще главное достоинство каждого
произведениЯ - его краткость. Њы работаем длЯ нашего читателЯ и не имеем
права отнимать у него времЯ напрасно.
ЊенЯ этот полуответ мало удовлетворил, и Я снес рукопись в другой
"толстый" журнал, пользовавшийсЯ репутацией необыкновенной солидности.
—ерез две недели его редактор говорил мне:
- ѓлавный недостаток вашего романа в том, что слишком много сцен и
мало описаний...

XIII

- "‚ыставлЯетсЯ перваЯ рама, и в комнату шум ворвалсЯ, - декламировал
Џепко, выглЯдываЯ в форточку, - и благовест ближнего храма, и говор народа,
и стук колеса"... …сть! "‚он даль голубаЯ видна", то есть, в переводе на
прозу, забор. Ђ вообще - тьфу!.. Ђ Я все-таки испытываю некоторое томление
натуры... ќтакое особенное подлое чувство, которое создано только длЯ людей
богатых, имеющих возможность переехать куда-нибудь в Џавловск, черт
возьми!..
Џо обыкновению, Џепко бравировал, хотЯ в действительности переживал
тревожное состоЯние, нагонЯемое наступившей весной. „а, весна наступала,
напоминаЯ нам о далекой родине с особенной Яркостью и поднимаЯ такую
хорошую молодую тоску. "”едосьины покровы" казались теперь просто
отвратительными, и мы искренне ненавидели нашу комнату, котораЯ казалась
казематом. ‚се казалось немилым, а тут еще близились экзамены, заставлЯвшие
просиживать дни и ночи за лекциЯми.
- ‡наешь что? Њы сегоднЯ будем дышать свежим воздухом, - заЯвил Џепко
раз вечером с таким видом, точно хотел выстрелить. - „а, будем дышать, и
все тут. ‘удьба нас загнала в подлую конуру, а мы назло ей вот как
надышимсЯ! ‚сю гигиену выправим в лучшем виде.
- Људа же мы пойдем? ‚ Ђлександровский парк?..
- ’оже хватил: в парк! Ќет, Я на этом не помирюсь. ‡акатим прЯмо на
острова... ‚ообще будем вести себЯ, как прилично порЯдочным молодым людЯм.
’еперь самое модное место - pointe* на …лагином; ну, туда и отправимсЯ
посмотреть, как будет садитьсЯ наше солнце, ибо сегоднЯ оно будет
принадлежать нам по праву захвата и труда. Њы заработаем собственными
ногами наш закат... Љстати, у тебЯ не найдетсЯ ли несколько крейцеров на
конку? Ќет? Ќу, наплевать... џ где-то читал в газетине, что теперь мода
совершать прогулки пешком; значит, будем жить по последней моде. “ менЯ
есть свЯщенный пЯтачок, который Я сберегу на бутылку квасу... ‚се
порЯдочные люди пьют изысканные напитки, а мы прикинемсЯ славЯнофилами и
будем отдуватьсЯ квасом принципиально. “ менЯ в каждом деле принцип на
первом месте...
______________
* стрелка (франц.).

Њы отправились по Љаменноостровскому проспекту, который по вечерам в
конце апрелЯ имеет какой-то особенно задорный и бойкий вид. ЊчитсЯ целаЯ
вереница щегольских экипажей, летЯт кавалькады, гремЯт конки, выбиваютсЯ из
сил извозчичьи лошади, - все движетсЯ, живет и торопитсЯ жить. ‚ самом
воздухе есть что-то бодрое, оживлЯющее, подающее какую-то смутную надежду.
Њы были совершенно счастливы, что могли двигатьсЯ вместе с другими, хотЯ и
с меньшей инерцией. ‚ажна цель, а средства длЯ ее достижениЯ в данном
случае имели совершенно условное значение. Џепко принЯл беззаботный вид
гулЯющего человека и шел, помахиваЯ дешевенькой тросточкой, приобретенной в
табачном магазине в минуту безумной роскоши.
- џ дышу, следовательно - Я существую, - говорил он, когда мы шагали
по Љрестовскому острову. - Ђх, как хорошо, ‚асЯ!.. Њы будем каждый день
делать такую прогулку. Џоложим себе за правило...
- ќто не предусмотрено проспектом нашей жизни, Џепко.
- Љ черту всЯкие проспекты! ‡ачем добровольно стеснЯть собственную
свободу, когда и без того до усов всЯкой неволи? џ хочу быть вольным, как
птица...
‚ доказательство этой последней мысли Џепко галантно раскланЯлсЯ с
двумЯ шикарными дамами, катившими полулежа в шикарном "ланде". Ћни даже не
повернули головы в нашу сторону, принЯв нас, вероЯтно, за оборванцев, и
быстро исчезли в облачке пыли, гнавшемсЯ за ними. Џепко глухо расхохоталсЯ.
- ‚прочем, они имеют полное право менЯ презирать и не отвечать на мой
поклон, - резонировал он, - гусь свинье не товарищ... да. Џосмотрим, что
они скажут, когда Я сам поеду в собственном ландо.
- Ђ когда это будет?
- ‡наешь поговорку: кто не женитсЯ до тридцати лет и кто не наживет
миллиона до сорока лет, тот никогда не женитсЯ и никогда ничего не будет
иметь.
- џ все-таки не понимаю, длЯ чего тебе именно ландо?
- Љак длЯ чего? Ђ вот показать им всем, что и Я могу ездить, как они
все, и что это ничего не стоит. „а... ‚от Я теперь иду пешком, а тогда
развалюсь так же, закурю этакую регалию... "ќх, птица тройка! Ќеситесь,
кони"... ‚прочем, это из другой оперы, да и Я сейчас еще не решил, на чем
остановитьсЯ: ландо, открытаЯ колЯска или этакого английского черта купить.
“вы! Џепко так и не разрешил этого мудреного вопроса. …го кровные
рысаки носились в области юношеской болтливости, а верх благополучиЯ совпал
с ездой на самой обыкновенной извозчичьей клЯче.
Њы долго любовались красавицей Ќевой. Љак она здесь хороша, эта чуднаЯ
река, такаЯ спокойнаЯ, могучаЯ и всегда красиваЯ! ‚однаЯ гладь только
кой-где рЯбилась, стрелой неслись финлЯндские пароходики, чертили воду
десЯтки лодок, - одним словом, жизнь кипела. „еревьЯ стоЯли еще голые, и
только пушились одни ивнЯки, да кой-где высыпала ЯркозеленаЯ весеннЯЯ
травка. ‚ воздухе чувствовалсЯ смолистый горьковатый аромат назревших
почек, особенно когда неизвестно откуда точно дохнет прЯмо в лицо теплый
весенний ветерок.
Ќа point'e набралось уже столько публики, что мы не нашли свободного
места на скамейках. „орога была загромождена экипажами, и прибывали все
новые. Њы очутились в лучшем обществе, которое видели зимой в итальЯнской
опере. „а, этот богатый, жуирующий, пресыщенный Џетербург был здесь налицо,
рЯдом с нами и вместе с тем как он был неизмеримо далек от нас! "Ќаше
солнце" уже близилось к горизонту багровым раскаленным шаром, точно
невидимаЯ рука хотела опустить его в ”инский залив, чтобы охладить немного.
ђаскинувшаЯсЯ морскаЯ гладь манила и звала, навеваЯ приЯтную тоску - это
был, так сказать, аппетит воли, простора и движениЯ. ‚ крайнем случае
получалсЯ контраст с нашим забором, ревниво заслонЯвшим от наших глаз все
перспективы и даже нижнюю часть неба. Ђ как красиво летели по заливу
маленькие Яхточки, окрыленные косыми парусами - настоЯщие птицы... ‘ морЯ
потЯгивало свежим воздухом, где-то в камышах морскаЯ волна тихо сосала
иловатый берег, на самом горизонте тЯнулись дымки невидимых морских
пароходов, а еще дальше чуть брезжилсЯ Љронштадт своими шпицами и
колокольнЯми...
ЊенЯ удивило, что Џепко отнессЯ совершенно безучастно к закату "нашего
солнца", а занЯт был главным образом рассмотрением пуантовой "зоологии". Џо
крепко сжатым губам и нахмуренным бровЯм было видно, что он серьезно думал
о чем-то.
- „а, они живут... - как-то вздохнул он, точно просыпаЯсь. - € стоит
жить, черт возьми!.. †изнь хороша, если брать ее, а не поддаватьсЯ ей... €
знаешь, длЯ чего стоит жить?
- „лЯ истины, добра и красоты!
- ќ, вздор, стараЯ эстетика! ‚от длЯ чего стоит жить, - проговорил он,
указываЯ на красивую даму, полулежавшую в колЯске. - „лЯ такой женщины
стоит жить... ‚едь это совсем другаЯ зоологическаЯ разновидность, особенно
по сравнению с теми дамами, с которыми нам приходитсЯ иметь дело. ќто
особенный мир, где на первом месте стоит кровь и порода. ‘равни извозчичью
клЯчу и кровного рысака - так и тут.
- Џослушай, Џепко, это довольно забавный юнкерский аристократизм, цель
которого - любовь аристократки.
- Ќет, не то... Џоложим, Я простой дворнЯга, но это мне не мешает
чувствовать красоту вот таких гордых, холодных и красиво-недоступных
патрицианок. ‚едь это высшаЯ форма полового подбора...
- ’ы это серьезно?
- ‘овершенно серьезно... ‚едь это только кажетсЯ, что у них такие же
руки и ноги, такие же глаза и носы, такие же слова и мысли, как и у нас с
тобой. Ќет, Я буду жить только длЯ того, чтобы такие глаза смотрели на
менЯ, чтобы такие руки обнимали менЯ, чтобы такие ножки бежали ко мне
навстречу. џ не могу всего высказать и мог бы выразить свое настроение
только музыкой.
Џепко даже поник грустно головой, а потом прибавил совершенно другим
тоном:
- Ђ знаешь, как образовалась эта высшаЯ порода людей? џ об этом думал,
когда смотрел со сцены итальЯнского театра на "весь Џетербург", вызывавший
Џатти... ‘колько нужно чужих слез, чтобы вот такаЯ патрицианка выехала в
собственном "ланде", на кровных рысаках. ‡ло, как ассигнациЯ, потерЯло
всЯкую личную окраску, а ЯвлЯетсЯ только подкупающе-красивой формой. „а, Я
знаю все это и ненавижу себЯ, что менЯ чаруют вот эти патрицианки... џ их
люблю, хотЯ и издали. џ люблю себЯ в них...
- ‚от что, Џепко, пойдем-ка домой, пока ты окончательно не
зарапортовалсЯ. џ что-то плохо начал понимать тебЯ...
Џепко только вздохнул и уныло поплелсЯ за мной. ‘олнце уже давно
закатилось, патрицианки разъехались по своим палаццо, а на Ќеве замигали
красные огоньки сновавших там и сЯм пароходов и Яликов. ЊЯгкий весенний
сумрак окутывал голые деревьЯ; где-то шарахнулсЯ сонный грач;
неприЯтно-резкий свист парохода разрезал засыпавший воздух, точно удар
бича. Њы шли долго молча, и Я думал о том, какой странный человек мой друг
Џепко, это олицетворение всевозможных противоречий. Џоследним номером в
скале этих странностей ЯвилсЯ апофеоз патрицианства и стремление к нему.
Џоложим, что все это были одни разговоры, но, проверЯЯ себЯ, Я не мог
скрыть, что Џепко до известной степени прав. џ думал о наших знакомых
дамах, и это сравнение было не в их пользу. ‘ другой стороны, менЯ
возмущала откровенность Џепки, и Я спросил, чтобы поЯзвить его:
- Љстати, что твоЯ любовь?
- ‚ каком смысле любовь? ‚ прЯмом или переносном?
- € в том и в другом...
Џепко махнул рукой и засмеЯлсЯ.
- ќто была просто глупость, - проговорил он. - ‚ернее сказать,
фальсификациЯ...
- Ћднако ты говорил, что эта девушка...
- ’о есть это она менЯ уверЯла, а в действительности ничего не
оказалось. џ поставил уже точку...
- ЉажетсЯ, даже двоеточие?
- Ђ, черт!.. ’ерпеть не могу баб, которые прилипают, как пластырь.
"Ђх, ох, Я навеки твоЯ"... Њне достаточно подметить эту черту, чтобы такаЯ
женщина опротивела навеки. ђазве таких женщин можно любить? †енщина должна
быть горда своей хорошей женской гордостью. “ таких женщин каждую ласку
нужно завоевывать и поэтому таких только женщин и стоит любить.
- „а, все это патрицианскаЯ философиЯ, а нужно спросить, что чувствует
та девушка, котораЯ, может быть, любит тебЯ...
- Џослушай, что ты привЯзалсЯ ко мне? ќто, понимаешь, скучно... ’ы
идеализируешь женщин, а Я - простой человек и на вещи смотрю просто. —то
такое - любить?.. …сли действительно человек любит, то длЯ любимого
человека готов пожертвовать всем и прежде всего своей личностью, то есть в
данном случае во имЯ любви откажетсЯ от собственного чувства, если оно не
получает ответа.
- ќто софизм и очень даже некрасивый софизм...
- Ћтстань!
‚ наших голосах послышалось раздражение, и мы остальную часть пути
сделали молча, позабыв даже о бутылке квасу, которою должен был завершитьсЯ
наш пикник. Љогда мы подходили уже к своему ‘имеониевскому мосту, Џепко
неожиданно заЯвил:
- Ђ мы после экзаменов переезжаем на дачу...
- ќто очень интересно, но как и куда?
- ќ, вздор!.. ‘вет не клином сошелсЯ.
“ менЯ оставалось легкое раздражение по отношению к Џепке, и поэтому
мы опЯть замолчали. ќто же молчание мы принесли в свою конуру, молча
разделись и молча улеглись спать.
- Љакое прекрасное изобретение сон, говорил ‘анхо Џанчо! - сонным
голосом бормотал Џепко, поворачиваЯсь лицом к стене.
“ менЯ вдруг мелькнула мысль, котораЯ разогнала охватывавшую дремоту.
- Џепко, ты спишь?
- Њм... а?..
- Ђ Я не поеду с тобой на дачу, потому что это... это замаскированное
бегство с твоей стороны. џ отлично понимаю... ’ы хочешь скрытьсЯ на лето от
этой несчастной девушки и рассчитываешь на времЯ, которое поправит все.
Џепко тЯжело повернулсЯ на своей кровати и проворчал:
- Џредставь себе, милый мой мальчик, что ты угадал... Џокойной ночи,
милейший!..

XIV

џ мечтал летом пробратьсЯ в свои степи; это повторЯлось каждую весну,
и каждую весну эта надежда разбивалась о главное препЯтствие: не было денег
на поездку. ’аким образом, мне пришлось провести два ужасных лета в
Џетербурге, и Я утешал себЯ только расчетами на третье. Ќо - увы! - и этой
мечте не суждено было сбытьсЯ... Љак раз перед последним экзаменом Я
получил письмо от отца, в котором было так много хороших советов и не было
денег на поездку. „еньги, проклЯтые деньги! они отнимают у нас даже родное
небо, родное солнце, ласки любимых людей, - одним словом, все хорошее и
самое дорогое. џ очень любил и уважал отца. ќто был простой и добрый, но
строгий человек, смотревший на жизнь серьезно. "ЏеребейсЯ как-нибудь лето в
Џитере, - писал он, - конечно, это тебе покажетсЯ скучным, но нужно
примиритьсЯ... ‘колько есть людей, которые всю жизнь мечтают попасть в
Џетербург, чтобы посмотреть своими глазами на его чудеса, да так и остаютсЯ
в своей глуши. ЏользуйсЯ случаем... Љончишь курс, поступишь в провинцию на
службу, и еще неизвестно, удастсЯ ли тебе в другой раз видеть знаменитую
столицу". Њилый старик, как он мило ошибалсЯ... —удеса Џетербурга - верх
наивности. ‘ какой радостью Я послал бы к черту эти чудеса, чтобы умчатьсЯ
туда, на дорогую родину.
- Ќу, что пишет старик? - угрюмо спрашивал Џепко, не поднимаЯ головы
от своих лекций.
- Ќичего особенного... Љстати, ты как-то говорил о даче. …сли бы...
Џепко поднЯл голову, посмотрел на менЯ и проговорил с решительным
видом:
- „ача должна быть... ‚едь живут же другие люди на дачах,
следовательно, и мы должны жить.
- ‚се это - отвлеченные рассуждениЯ, Џепко.
- ђассуждениЯ? ’ы не знаешь простой истины, что человеку только стоит
захотеть, и он все может сделать. ђешительно все... ‚от тебе пример:
человека посадЯт в тюрьму, запрут железной дверью, поставЯт к двери
часового. ‘тены толстые, каменные, окошко маленькое, с железной решеткой,
пол каменный, - одним словом, каменный мешок. € все-таки люди уходЯт из
тюрьмы... Ђ почему? Џотому что умеют сосредоточить свое внимание на одном
пункте. ‘идит человек год, два, три и все думает об одном, и уйдет в конце
концов, потому что у него ЯвитсЯ такаЯ комбинациЯ, котораЯ не снилась во
сне ни архитектору, строившему тюрьму, ни бдительному начальству,
стерегущему ее, ни одному черту на свете. Љстати, в этом всЯ психологиЯ
творчества, - именно, чтобы уметь сосредоточить свое внимание на одной
точке до того, чтобы вызвать живые образы... „а, так это Я так, а part*. Ђ
дело в том, что если арестанты могут убегать из тюрем, то сколь проще и
естественнее найти себе дачу и устроитьсЯ на ней, подобно другим дачным
человекам. џ сказал: дача будет, она должна быть...
______________
* про себЯ (франц.).

Њилый Џепко, как он иногда бывал остроумен, сам не замечаЯ этого. ‚
эти моменты какого-то душевного просветлениЯ Я так любил его, и мне даже
казалось, что он очень красив и что женщины должны его любить. ‘колько в
нем захватывающей энергии, усыпанной блестками неподдельного остроумиЯ. ‚о
всЯком случае, это был незаурЯдный человек, хотЯ и с большими поправками.
Њного было лишнего, многого недоставало, а в конце концов все-таки
настоЯщий живой человек, каких немного.
„а здравствует весна, любовь и... и ’ретье Џарголово!.. Ќедавно Я был
там, почти через двадцать лет, и не узнал когда-то знакомых мест. ‘о мной
вместе шли мои сорок лет, и через их дымку Я видел только старые лица,
старых знакомых, давно минувшие событиЯ, сцены, мысли и чувства. „а, Я нес
с собой воспоминаниЯ и чувствовал себЯ пришлецом из другого мира. €
никому-никому не было дела до моих старческих воспоминаний... џ
почувствовал себЯ чужим, и сорокалетнее сердце сжалось от тоски, какую
нагонЯет солнечный закат. „а, они уже не вернутсЯ, эти молодые грезы,
иллюзии, надежды, улыбки, взглЯды молодых глаз, беззаботный смех, молодые
лица... ѓде они? Џепко прав, что жизнь - ужаснаЯ вещь, и, бродЯ по
нынешнему ’ретьему Џарголову, Я больше всего думал о нем, моем alter ego,
точно и сам Я умер, а смеетсЯ, надеетсЯ, думает, любит и ненавидит кто-то
другой... „а, эти другие уже пришли на смену, Я видел их и в их глазах
прочитал собственный смертный приговор. € они правы, потому что жизнь
принадлежит им, хотЯ и течет по руслу, вырытому покойниками. ЉакаЯ это
ужаснаЯ мысль, что мир управлЯетсЯ именно покойниками, которые заставлЯют
нас жить определенным образом, оставлЯют нам свои правила морали, свои
стремлениЯ, чувства, мысли и даже покрой платьЯ. Њы бессильны стрЯхнуть с
себЯ это иго мертвых... ‚он, например, дачнаЯ девушка в летнем светлом
платье; как она счастлива своими семнадцатью годами, румЯнцем, блеском
глаз, счастлива мыслью, что живет только она одна, а другие существуют
только так, длЯ декорации; счастлива, наконец, тем, что ей еще далеко до
психологии старых пней и сломанных бурей деревьев. Њилые девушки, вы
убеждены, что вам будет всегда семнадцать лет, потому что вы еще не
испытали долгих-долгих бессонных ночей, когда к бессонному изголовью
сходЯтсЯ призраки прошлого и когда начинают точить заживо "господа
черви"...
‘ветлый весенний майский день. ЏетербургскаЯ природа долго и
добросовестно делала усилие, чтобы показатьсЯ весенней. ‚ результате
получилась улыбка больного, которому переменЯют лекарство, а с переменой
дают и некоторую надежду. Ќо эта немного больнаЯ петербургскаЯ весна была
скрашена двадцатью годами, и молодые глаза дополнЯли недочеты
действительности некоторой игрой воображениЯ. ‘ каким решительным видом
ходил Џепко по ”инлЯндскому вокзалу, как развЯзно заглЯдывал он на
молоденьких женщин и, наконец, резюмировал свое настроение:
- ‡наешь что, мне так хочетсЯ жить, что даже совестно... џ бы любил
вот всех этих женщин, обнЯл бы всех железнодорожных чухонцев и, наконец,
выпил и съел бы весь буфет первого класса, то есть что там можно выпить и
съесть. ‚о мне какаЯ-то безумнаЯ алчность проглотить зараз всю огромность
жизни...
џ удивлЯюсь одному, как это раньше мне не пришла мысль о даче.
Џросидеть два лета в Џетербурге, слонЯЯсь по паркам и островам, когда одна
такаЯ поездка уже чего стоит. Њне нравилсЯ и вокзал, и суетившаЯсЯ на нем
публика, и чистенькие чухонские вагоны. Џоезд летит, мелькают какие-то
огороды, вправо остаетсЯ возвышенность ‹есного, ЏоклоннаЯ гора, покрытаЯ
сосновым лесом, а влево ровнем-гладнем стелетсЯ к "синему морю" проклЯтое
богом чухонское болото. ‚от и первые дачи с своим убогим кокетством,
чахлыми садиками и скромным желанием казатьсЯ безмЯтежным приютом легкого
дачного счастьЯ. Ђ мне они нравЯтсЯ, вот эти дачи, кое-как слепленные из
барочного леса и напоминающие собой скворечницы, как дачники напоминают
скворцов, а больше всех такими скворцами ЯвлЯемсЯ мы с Џепкой.
- ‚от и девЯтаЯ верста, - ворчит Џепко, когда мы остановились на
“дельной. - Њилости просим, пожалуйте... "‚ы на чем изволили повихнутьсЯ?
Ђх да, вы испанский король ”ердинанд, у которого украли маймисты сивую
лошадь. Џожалуйте"... ѓм... ‚се там будем, братику, и это только вопрос
времени.
’рагическое настроение, накатившее на Џепку, сейчас же сменилось
удивительным легкомыслием. Ћн надул грудь, приосанилсЯ, закрутил усы,
которые в "академии" назывались лучистой теплотой, и даже толкнул менЯ
локтем. Џо "сумасшедшей" платформе проходила очень красиваЯ и
представительнаЯ дама, искавшаЯ кого-то глазами. Џепко млел и изнывал при
виде каждой "рельефной" дамы, а тут с ним сделалсЯ чуть не столбнЯк.
- Ђх, какаЯ красавица!.. - шептал он, набираЯ воздуха. - џ сейчас
положу к ее ножкам свое многогрешное сердце. Ќе поедем дальше... …й-богу!..
ЋтправимсЯ в больницу и заЯвим, что мы дорогой сошли с ума. ‚от тебе и
дароваЯ дача... ‚едь это одна из тех идей, которые имеют полное римское
право называтьсЯ счастливыми. Ђх, какаЯ дама, какаЯ дама... џ, кажетсЯ,
съел бы ее вместе со шлЯпкой и зонтиком! Ђ муж у нее наверно этакий
дохленький петербургский мерзавец... ‡наешь, есть самый скверный сорт
мерзавцев: такие чистенькие, приличненькие, с тонким ароматцем дорогих
заграничных духов, с перстеньками на ручке. ‚от у нее такой муж... Ђх,
какаЯ женщина!..
Џепко всегда жил какими-то взрывами, и мне пришлось серьезно его
удерживать, чтобы, чего доброго, действительно не осталсЯ в “дельной.
- ’ы - несчастнаЯ проза, а Я наполнЯю весь мир своими тремЯ буквами а,
о и е! - резюмировал Џепко эту сцену. - Ђ на даму и на ее собственного
мерзавца наплевать... Њы еще не таких найдем.
‘танциЯ ’ретьего Џарголова имела довольно мизерный вид, как и сейчас.
Њы вышли с особенной торопливостью, как люди, достигшие цели или по меньшей
мере отчего дома. Џепко сделал предварительную обсервацию дачного места и
одобрительно промычал. ‡десь уже высились круглые глинистые холмы с
глубокими промоинами, а по ним так приветливо лепились крестьЯнские избенки
и дачки-скворечницы. Љое-где зелеными пЯтнами расплывались редкие садики.
‚ообще недурно длЯ первого раза, а главное, целых сорок сажен над уровнем
"синего морЯ".
- ‘ие благопотребно, - решил Џепко, шагаЯ по узенькой тропинке,
взбиравшейсЯ желтой лентой по дну одной из промоин. - ‚озвысимсЯ малую
толику...
’огдашнее ’ретье Џарголово не было так безобразно застроено и не
заросло так садами, как нынешнее. ’огда был у него еще вид простой деревни,
хотЯ и сильно попорченной дачными постройками самой нелепой архитектуры.
ѓлавное, были еще самые простые деревенские избы, напоминавшие деревню. Њы
прошли деревню из конца в конец и нашли сразу то, о чем даже не смели
мечтать, - именно, нанЯли крошечную избушку на курьих ножках за десЯть
рублей за все лето. ќто была феноменальнаЯ дешевизна даже длЯ того времени,
и мы торжествовали, не смеЯ выдать даже своего торжества перед хозЯином
дачи, здоровенным мужиком.
- ‚от тебе задаток... - заЯвил Џепко, отдаваЯ три рублЯ с небрежностью
настоЯщего барина.
- Џокорно благодарим, господин хороший.
‘обственно наша дача состоЯла из крошечной комнаты с двумЯ крошечными
оконцами и огромной русской печью. Ќечего было и думать о таких удобствах,
как кровать, но зато были холодные сени, где можно было спасатьсЯ от летних
жаров. ‚ообще мы были довольны и лучшего ничего не желали. ‚печатление
испортила только жена хозЯина, котораЯ догнала нас на улице и принЯлась
жаловатьсЯ:
- ‡ачем вы отдали деньги Ђлексею? Џропьет их севодни же... Ђ у менЯ
двое ребЯтишек... –ельное лето ведь Я должна с ними битьсЯ в хлеву.
- ’ы права, женщина, и вот тебе в утешение еще рупь...
ќто была наша перваЯ встреча с типичным дачным мужиком.
- “ менЯ такое желание, точно взЯл бы да что-нибудь изломал, - говорил
Џепко, когда мы направились в уваловский парк, чтобы провести остаток ins
Grune.* - Ђ все Я... ‚идишь, как важна определеннаЯ идеЯ, в данном случае
идеЯ дачи. ‚икториЯ!.. ‡а четыре месЯца мы заплатили бы ”едосье сорок
рублей, а тут всего десЯть. Ќичего больше не остаетсЯ, как пропить
остальные деньги. “ менЯ целых десЯть франков... ‚ сущности говорЯ, это до
того безумно огромнаЯ сумма, что ее можно привести в норму только безумным
кутежом.
______________
* на лоне природы (нем.).

- Ђ тебе не жаль ”едосьи, у которой наша комната останетсЯ пустой на
все лето?
- —то же, мы должны задыхатьсЯ длЯ ее удовольствиЯ? „а и эти
квартирные первоорганизмы отличаютсЯ необыкновенной живучестью, и Я
подозреваю, что они поЯвлЯютсЯ на свет таинственным самозарождением, как
разнаЯ плесень и прочаЯ дрЯнь.
Њы направились в парк через ‚торое Џарголово, имевшее уже тогда дачный
вид. ’ам и сЯм красовались настоЯщие дачи, и мы имели удовольствие
любоватьсЯ настоЯщими живыми дачниками, копавшими землю под клумбы, что-то
тащившими и вообще усиленно приготовлЯвшимисЯ к встрече настоЯщего лета.
…ще раз, хорошо жить на белом свете если не богачам, то просто людЯм,
которые завтра не рискуют умереть с голода.
- Ѓуржуа, филистеры, вообще сквалыги! - ругалсЯ Џепко, почувствовавший
себЯ радикалом благодарЯ нанЯтой лачуге. - ‘частье жизни не в какой-нибудь
дурацкой даче, а в моем Я, в моем самосознании, в моем внутреннем мире...
уваловский парк привел нас в немой восторг. ЌастоЯщие деревьЯ,
настоЯщаЯ трава, настоЯщаЯ вода, настоЯщее небо, наконец... Њы обошли все
аллеи, полюбовались видом с Џарнаса, отыскали несколько совсем глухих,
нетронутых уголков и еще раз пришли в восторг. Ќад нашими головами ласково
и строго шумели ели и сосны, мы могли ходить по зеленой траве, и невольно
ЯвлЯлось то невинное чувство, которое заставлЯет выпущенного в поле теленка
брыкатьсЯ.
- Њне этот парк напоминает XVIII век, - фантазировал Џепко. - „а...
…сли бы сюда пустить с полдюжины хотЯ подержанных маркизов да, черт возьми,
штучек десЯть маркиз и столько же пастушек... ѓо-го! ’сс!..
Џепко издал предупредительное шипенье. €з боковой аллеи прЯмо на нас
вывернулась влюбленнаЯ парочка. Ћна заметно смутилась и задержала ход, он
Явил пример мужества и повел свою даму прЯмо на нас: счастливые люди смелы.
Џепко пропустил их, оглЯнулсЯ и проговорил:
- ЃлагословлЯю вас, mes enfants...*
______________
* дети мои... (франц.)

Њы закончили наш первый дачный день в "остерии", как назвал Џепко
маленький ресторанчик, приютившийсЯ совсем в лесу. Ѓезумный кутеж состоЯл
из Яичницы с ветчиной и шести бутылок пива. Џодавала нам какаЯ-то очень
миловиднаЯ девушка в белом переднике, - она получила двойное название -
доброй лесной феи и ундины. Џоследнее название было присвоено ей благодарЯ
недалекому озеру.
- Mademoiselle, позвольте выпить за ваше здоровье!.. - галантно
предлагал Џепко тост.
ЊиловиднаЯ девушка только улыбнулась, а с ней вместе улыбнулось и все
остальное - и парк, и озеро, и даже наша лачуга в ’ретьем Џарголове.

Џереезд на дачу составлЯл дело одного днЯ. „ва чемодана, две подушки,
два одеЯла, две лампы и гитара. Ќаши сборы закончились комическим эпизодом:
когда ”едосьЯ узнала, что мы едем на дачу, то расхохоталась до слез.
- Ђх, Ђгафон Џавлыч, Ђгафон Џавлыч, перестаньте вы добрых-то людей
смешить! - повторЯла она, хватаЯсь за бока. - ’уда же, на дачу... ха-ха!..
- „а, на дачу, достоуважаемаЯ...
- ЉурЯтник какой-нибудь нанЯли?
- Ђ вот и не курЯтник... да-с.
- Ђ небель у вас где?.. ‚ы бы ломового нанЯли, дачники! •а-ха.
„ело дошло без малого до драки, так что Я должен был удерживать Џепку.
Ћн впал в бешенство и наговорил ”едосье дерзостей. ’а, конечно, не осталась
в долгу и "надерзила" в свою очередь.
- …сли бы вы не были дамой... да, дамой, так Я бы показал вам... да,
показал! - задыхаЯсь, повторЯл Џепко.
- ’уда же, аника-воин, распустил перьЯ-то! ‡наю Я вас, дачников...
Ќа мою долю выпала самаЯ неблагодарнаЯ роль доброго гениЯ, которую Я и
выполнил настолько добросовестно, что, наконец, Џепко и ”едосьЯ
распрощались самым трогательным образом.
- Џриезжайте к нам чай пить... - приглашал успокоившийсЯ Џепко. - ‚от
и увидите, какие дачи бывают.
- € то как-нибудь соберусь, Ђгафон Џавлыч, - с изысканной вежливостью
отвечала ”едосьЯ. - Љонешно, мне обидно, што вам моЯ квартира не угодила...
“ж, кажетсЯ, Я ли не старалась! Ќу, да бог с вами.
- Џриезжайте непременно...
ќкзамены были сданы, и мы переезжали на дачу с легким сердцем людей,
исполнивших свой долг. ‘кромные размеры нашего движимого имущества
произвели невыгодное впечатление на нашего нового хозЯина, который, видимо,
усомнилсЯ в нашей принадлежности к касте господ. ‚прочем, он успокоилсЯ,
когда узнал, что мы "скубенты". ‚о всЯком случае, мы потерЯли в его глазах
по крайней мере процентов на двадцать. „ругое неприЯтное открытие длЯ нас
заключалось в том, что под самыми окнами у нас оказалсЯ городовой.
- ‚от тебе и идиллиЯ... - ворчал Џепко. - „ача с городовым... Ћ,
проклЯтаЯ цивилизациЯ, ты менЯ преследуешь даже на лоне природы!.. џ жажду
невинных и чистых восторгов, а тут вдруг городовой.
ЌанимаЯ дачу, мы совсем не заметили этого блюстителЯ порЯдка, а теперь
он будет торчать перед глазами целые дни. ‚прочем, городовой оказалсЯ очень
милым малым, и Џепко, проходЯ мимо, раскланивалсЯ с "верным стражем
отечества".
“стройство на даче занЯло у нас ровно час времени.
- ’еперь остаетсЯ только выработать программу жизни на лето, - говорил
Џепко, когда все кончилось. - ЌельзЯ же без программы... Ќужно провести
определенную идею и решить коренной вопрос, чему отдать преимущество: телу
или духу.
- Ќе лучше ли без программы, Џепко? “ нас уже был опыт...
- ‘оставим комиссию, а так как tres faciunt collegium*, то пригласим в
председатели верного стража отечества. Ћн, несомненно, предпочтет дух...
______________
* коллегию составлЯют трое (лат.).

- ќто еще вопрос, Џепко. ‘начала отдохнем с недельку так, а потом
увидим, что и как.
Џервые минуты дачной свободы даже стеснЯли нас. Ћпределенный городской
хомут осталсЯ там, далеко, а сейчас нужно было делать что-то новое. ‘обака,
сорвавшаЯсЯ с цепи, переживает именно такой нерешительный момент и
некоторое времЯ не доверЯет собственной свободе.
- —то будем делать? - спрашивал Џепко, отвечаЯ на мой немой вопрос. -
Ђ первым делом отправимсЯ гулЯть... ‚се порЯдочные дачники гулЯют. Ќадо и
людей посмотреть и себЯ показать, черт возьми!..
Љогда мы вышли из своей "дачи", нас встретил какой-то длинноносый
мужик с белыми волосами.
- ‘ приездом, господа хорошие...
- ‘пасибо.
Њужик взмахнул волосами, подмигнул и довольно нахально заЯвил:
- Ќе будет ли на чаек с вашей милости?
- ‡а что на чаек?
- Ђ как же, суседи будем... џ вот тут рЯдом сейчас живу. “ менЯ третий
год €ван Џавлыч квартирует... ‚от господин так господин. Ђх, какой
господин... ЏрЯмо говорит: "‚аська, можешь ты мне соответствовать?"
‡авсегда могу, €ван Џавлыч... “ж ‚аська потрафит, ‚аська все может
сруководствовать. Ќе будет ли на чаек с вашей милости?
џ совершенно не понимаю, почему Џепко расщедрилсЯ и выдал дачному
оголтелому мужику целым двугривенный. ‚аська зажал монету в кулаке и
помчалсЯ через дорогу прЯмо в кабак. Ћн был в одной рубахе и портах, без
шапки и сапог. Ѓывший свидетелем этой сцены городовой неодобрительно
покачал только головой и передернул плечи. ќтот двугривенный послужил
впоследствии источником многих неприЯтностей, потому что ‚аська начал
просто одолевать нас. Ћдним словом, Џепко допустил бестактность.
Ќаступил уже вечер, мЯгкий и теплый. Ћткуда-то так и несло ароматом
распускавшейсЯ зелени и свежей травы. ЉазавшиесЯ днем пустыми, теперь все
дачи оживились. ќтому способствовали вернувшиесЯ из города со службы дачные
"отцы". Ќа импровизированных террасах, в которые превращались крыльца
деревенских изб, расположились оживленные группы. ѓлавным действующим лицом
ЯвлЯлсЯ самовар. †елавшие насладитьсЯ природой, en plein air* пили чай
прЯмо в садиках. ‚сЯ жизнь была на виду, и это придавало дачному кочевью
совершенно особенный колорит. „олжен сознатьсЯ, что эта мирнаЯ картина
произвела на менЯ очень сильное впечатление. —ем-то таким добродушным,
домашним веЯло от этой дачной простоты. Џетербургский чиновник превращалсЯ
в дачника, то есть в совершенно другое существо, точно он вместе с
вицмундиром снимал с себЯ и петербургскую деловитость. Ќа петербургские
дачи вообще много ходит совершенно напрасных нареканий. Џраво, они не так
уж дурны, как могут показатьсЯ на первый раз. џ говорю специально о
маленьких дачах, в которых находЯт себе летний приют небогатые люди. „а,
великолепие не особенно велико, - под носом пыльное шоссе, садики еще все в
будущем, - но, право, недурно отдохнуть вот именно в такой даче, особенно у
кого есть маленькие дети. ’ам и сЯм светлыми пЯтнами выделЯлись платьЯ
молоденьких дачниц. ’акие же платьЯ гулЯли мимо дач, и Џепко уже несколько
раз толкнул менЯ локтем, отмечаЯ этим движением смазливые личики. Џопались
две-три совсем хорошеньких.
______________
* ‡десь - на свежем воздухе (франц.).

- —то же, жить еще можно, - говорил Џепко, закручиваЯ ус. - ‡аметил
блондинку в барежевом платье? Ќичего, невреднаЯ девица...
Њысль о женщинах теперь неотступно преследовала Џепку, ЯвлЯЯсь его
больным местом. Њне начинало не нравитьсЯ это исключительное направление
Џепкиных помыслов, и Я не поддерживал его восторгов.
Њы сделали самый подробный обзор всего Џарголова и имели случай видеть
целый рЯд сцен дачной жизни. ‚ нескольких местах винтили, на одной даче
слышались звуки роЯлЯ и доносилсЯ певший женский голос, на самом краю
составилась партиЯ в рюхи, причем играли гимназисты, два интендантских
чиновника и дьЯкон. “ Џепки чесались руки принЯть участие в последнем
невинном удовольствии, но он не решилсЯ быть навЯзчивым.
- —то же, отлично, - говорил Џепко. - Ђ главное, все так просто:
барышнЯ распевает чувствительные романсы, папахен винтит, мутерхен пьет
чай, а дьЯкон играет в рюхи.
„вижимые любопытством, мы даже зашли в мелочную лавочку и купили
папирос. Џепко познакомилсЯ с лавочником и узнал, что поет дочь какого-то
немца-аптекарЯ.
- Ќу, Я немок не люблю, ваше степенство, хотЯ и среди них попадаютсЯ
аппетитные шмандкухены...
Љогда мы возвращались домой, Џепко сделал неприЯтное открытие.
- Ћтлично было бы теперь чайку напитьсЯ, братику, только вот самовара
у нас с тобой нет... „а и вообще, где мы будем утолЯть голод и жажду?
‚опрос был тем серьезнее, что раньше мы о нем как-то не подумали. ‚се
наше хозЯйство заключалось в гитаре.
- Џостой, эврика... - думал вслух Џепко. - ‚идел давеча вывеску:
ресторан "ђоза"? Ћчевидно, сама судьба позаботилась о нас... €дем. џ
жажду...
ђесторан "ђоза" занимал место в самом центре. Џри ресторане был
недурной садик с отдельными деревЯнными будочками. „аже был бильЯрд и
порЯдочнаЯ общаЯ зала с эстрадой. ‚ообще полное трактирное великолепие,
подкрашенное дачной обстановкой. ‚ садике пахло акациЯми и распускавшимисЯ
сиренЯми.
- Ѓутылку пива!.. - командовал Џепко тоном трактирного завсегдатаЯ.
"—еловек" молча сделал налево кругом и, взмахнув салфеткой, удалилсЯ.
‘уществование этого дачного ресторана навело менЯ на грустные размышлениЯ.
ЋпЯть трактир и трактирнаЯ жизнь... Џочему-то мне сделалось грустно. ‡ато
Џепко торжествовал. Ћн чувствовал себЯ, как рыба в воде. ‚ыпив бутылку
пива, он впал в блаженное состоЯние.
- Ђ право, не дурно, - говорил Џепко, - и садик, и фонарики, и
акации...
ќти мысли вслух были прерваны поЯвлением двух особ. ќто были женщины
на пути к подозрению. Ћни поЯвились точно из-под земли. Џодведенные глаза,
увЯдшие лица, убогаЯ роскошь нарЯдов говорили в их пользу. Џепко взглЯнул
вопросительно на менЯ и издал "неопределенный звук", как говоритсЯ в
излюбленных им женских романах.
- ™о се таке? - спросил он почему-то на хохлацком жаргоне. - ‚о всЯком
случае это интересно...
‘тановилось уже темно, и сад осветилсЯ разноцветными фонариками.
"Ћсобы" продолжали гулЯть, не обращаЯ на нас никакого вниманиЯ. Џепко
прошел по аллее, чтобы встретитьсЯ с ними, - опЯть никакого вниманиЯ.
- —то они тут делают? —то они такое сами по себе, наконец?.. ЊенЯ этот
женский вопрос интересует...
Њы отправились в залу и там встретили еще несколько таких же
подозрительных дам, разгуливавших парочками. “ одного столика сидел -
вернее, лежал - какой-то подозрительный мужчина. Ћн уронил голову на стол и
спал в самой неудобной позе.
- Ѓа! да ведь это Љарлуша, Љарл €ваныч ѓамм, - изумилсЯ Џепко, разводЯ
руками. - ‚от так штука! Ђ это - его хор, другими словами - олицетворение
моих кормилиц букв: а, о и е.
Џепко без церемонии растолкал спавшего хормейстера, который с трудом
поднЯл отЯжелевшую голову и долго не мог прийти в себЯ.
- ђумочку водки... - проговорил он, наконец.
- —то вы тут делаете, мейн герр?
- „оннер веттер, Я ничего не делай... „оннер веттер, всего одна
румочка водки, герр Џоп.
- Ђ зельтерской хотите, Љарл €ваныч?
- вамдрюбер... џ честный человек и не хочу зельтер.
‚идимо, Љарл €ваныч находилсЯ в последнем периоде жесточайшего запоЯ и
ничего не мог понЯть, кроме своей "эйн румочки".
- Њилейший немец этот Љарл €ваныч, - объЯснЯл Џепко, оставив в покое
хормейстера. - ’олько ужасно пьет... € талантливый человек при этом. •ор
принадлежит его жене, то есть даже не жене, а какому-то третьему
подставному лицу. —ерт их разберет... Љстати, Я еще не слыхал, как
исполнЯютсЯ на сцене мои сладкие звуки. €нтересно во всЯком случае... Ћдним
словом, сюрприз. ‚от тебе и дача и невинные забавы детства. џ могу про себЯ
воскликнуть словами Љарамзина: "ЃеднаЯ ‹иза, где твоЯ невинность"... ѓм...
да... вообще... Ћдним словом, свинство. џ это уже чувствую...
ЏроходившаЯ мимо очень хорошенькаЯ хористка подтвердила последнюю
мысль Џепки своей очаровательной улыбкой.
- „руг, Я погибаю... - трагически прошептал Џепко, порываЯсь идти за
ней. - Ћ ты, котораЯ цветка весеннего свежей и которой черных глаз глубина
превратила менЯ в чернила... "ѓафиз убит, а что его сгубило? „итЯ, свой
черный глаз бы ты спросила"... џ теперь в положении свЯщенной римской
империи, котораЯ мало-помалу, не вдруг, постепенно, шаг за шагом падала,
падала и, наконец, совсем разрушилась. Ћ, моЯ юность, о, мое неопытное
сердце...
Љ моему удивлению, Љарл €ваныч не дольше как через час сидел за роЯлем
и аккомпанировал своему хору. ЏрельстившаЯ Џепку хористка оказалась
недурной солисткой. Њы с Џепкой представлЯли собой "благородную публику".
Џоказались в дверЯх залы две фуражки с красным околышем и скрылись.
Ћчевидно, дачнаЯ публика стеснЯлась.
- Ѓраво! - кричал Џепко, аплодируЯ хору. - „а, мы должны поощрЯть
искусство... —еловек, бутылку пива!
Џоследующие событиЯ нашего первого дачного днЯ были подернуты дымкой.
‡а нашим столиком оказались и Љарл €ваныч, и очаровательнаЯ солистка, и
какой-то чахоточный бас.
- ЊенЯ зовут Њелюдэ, - рекомендовалась красавица.
Љогда Я проснулсЯ на следующий день, на полу нашей дачи врастЯжку спал
Љарл €ваныч ѓамм. Џепко спал совсем одетый на лавке, подложив свЯзку лекций
вместо подушки. ЊенЯ охватило какое-то жуткое чувство: и стыдно, и гадко, и
хотелось убежать от самого себЯ.
—ерез полчаса происходила такаЯ трогательнаЯ сцена:
- ќй ты, погибшее, но милое создание! - будил Џепко гостЯ. - ‚ставай,
немец...
- „оннер веттер... румочку...
Љогда Љарл €ваныч сел, Џепко подошел к нему, присел на корточки и
проговорил:
- Џослушай, Љарлуша, ты - одна добраЯ, хорошаЯ, немецкаЯ свиньЯ, а Я -
просто русскаЯ свиньЯ. ‚месте мы составлЯем свинство.

XVI

‚ течение какой-нибудь недели мы совершенно "определились", как
дачники. Њы уже приспособились к новым условиЯм существованиЯ и сделались
нераздельной, живой, органической частью дачного целого. Љогда мы с Џепкой
гулЯли, дачные барышни смотрели на нас с чувством собственности. "Ќаши
тронулись", как говорил Џепко про других дачников. ЃлагодарЯ некоторым
вольностЯм дачного существованиЯ мы знали всю подноготную не только наших
соседей, но и всех вообще: кто и где служит, сколько членов семьи, какой
порЯдок жизни, даже какие добродетели и недостатки. Џепко завел послужной
список дачных девиц и выставлЯл им баллы в поведении.
- €нтересно, что из этого выйдет к осени, - соображал он, делаЯ в уме
какие-то таинственные математические комбинации. - Ђптекарской дочери Я уже
поставил четыре в поведении, потому что она на вокзале делала глазки
тЯтенькину провизору... Ќе полагаетсЯ это одной доброй дочери... ‚от не
знаю, как быть с одной жидовочкой... ЋбщаЯ мерка не годитсЯ, потому что
нужно принЯть во внимание темперамент, расу и термометр ђеомюра. џ заметил,
что главное влиЯние на нее оказывает именно температура: при двенадцати
градусах тепла она скромна, при пЯтнадцати градусах ЯвлЯютсЯ признаки
смутного девичьего беспокойства, при восемнадцати она сама смотрит на
мужчин. €нтересно, что с ней будет при температуре в тридцать градусов? џ
сильно опасаюсь, что она в июле броситсЯ на шею первому чухонцу... „а,
цифры безжалостны.
“ нас быстро сформировались свои дачные привычки. џ, например, любил
вставать очень рано и отправлЯлсЯ гулЯть. ќто был интересный момент. ‚се
дачи еще спали. €сключение представлЯла дачнаЯ детвора, которую в это времЯ
кормили и поили мамки, бонны и нЯньки. Њолодое дачное поколение
пользовалось в эти часы неограниченной свободой действиЯ и костюмов. Њамаши
еще спали, а малые дети не превращались еще в жертвы нарЯдных детских
костюмчиков. ќта трагическаЯ метаморфоза происходила только часам к
двенадцати, когда маленькие мученики и мученицы показывались во всеоружии
белых передников, летних платьиц и дальнейших подробностей, каковые не
полагалось пачкать, мЯть и рвать.
Ђ как хорошо было ранним утром в парке, где так и обдавало
застоЯвшимсЯ смолистым ароматом и ночной свежестью. Ћбыкновенно, Я по целым
часам бродил по аллеЯм совершенно один и на свободе обдумывал свой
бесконечный роман. џ не мог не удивлЯтьсЯ, что дачники самое лучшее времЯ
днЯ просыпали самым бессовестным образом. ’олько раз Я встретил Љарла
€ваныча, который наслаждалсЯ природой в одиночестве, как и Я. Ћн находилсЯ
в периоде выздоровлениЯ и поэтому выглЯдел философски-уныло.
- Љак поживаете, Љарл €ваныч?
- Ћ благодарим к вам: очень карошо. Ђ где герр Џоп? Ѓессовестельник,
просыпывает лючшую дню...
џ возвращалсЯ домой только к чаю, который устраивала мне старуха, мать
ЂлексеЯ. Њы пользовались хозЯйским самоваром на условии "сколько положите".
Џепко спал в сенЯх и просыпалсЯ только к десЯти часам, поэтому мне
приходилось наслаждатьсЯ одному. џ открывал окно и делалсЯ свидетелем все
одной и той же сцены. Ќапротив нас была большаЯ дача, населеннаЯ
многочисленным семейством. ‚ этот час утра, пока еще все спали,
родоначальница немецкого гнезда, очень почтеннаЯ и красиваЯ старуха,
выходила на улицу и садилась на скамью. Ћна делала это методически, с
немецкой аккуратностью, и целые часы оставалась неподвижной, как статуЯ,
наблюдаЯ закипавшую дачную жизнь. Џо шоссе катились чухонские таратайки,
мимо дач сновали булочники, разносчики, медленно проезжал от дачи к даче
мЯсник, летели на всех парах в мелочную лавочку развЯзные дачные горничные
и кухарки. Ћдним словом, дачнаЯ жизнь закипала. ‚ероЯтно, старухе немке был
прописан свежий воздух, и она дышала самым добросовестным образом
определенное количество времени, как было предписано. ќто скромное занЯтие
обыкновенно нарушалось поЯвлением дачного мужика ‚аськи. Ћн вывертывалсЯ
откуда-то из-за угла, выходил на шоссе, оглЯдывалсЯ и начинал монолог
приблизительно в такой форме:
- „ачники... ххе!.. Ђ наплевать, вот тебе и дачники!.. ‚ыйдет
какаЯ-нибудь немецкаЯ кикимора, оденет на себЯ банты да фанты и сидит
идолом... тьфу!.. ‚от взЯл бы да своими руками удавил... ‘идела бы в
городе, а туда же, на дачи тащитсЯ!
‚аська принимал угрожающе-свирепый вид. ‚ероЯтно, с похмельЯ у него
трещала башка. Ќужно было куда-нибудь поместить накипевшую пьЯную злость, и
‚аська начинал травить немецкую бабушку. Ћтставив одну ногу вперед, ‚аська
визгливым голосом неожиданно выкрикивал самое неприличное ругательство, от
которого у бедной немки встрЯхивались все бантики на безукоризненно белом
чепце.
- „ачники... „а Я вас всех распатроню! ‡ачем сюда наехали? Љакие-такие
особенные дела?..
ЋпЯть ругательство, и опЯть ленты немецкого чепца возмущаютсЯ. ‚аську
бесит то, что немка продолжает сидеть, не то что русскаЯ барынЯ, котораЯ
сейчас бы убежала и даже дверь за собой затворила бы на крючок. ‚аське
остаетсЯ только выдерживать характер, и он начинает ругатьсЯ залпами, не
обращаЯсь ни к кому, а так, в пространство, как лает пес. Љрахмальный
чепчик в такт этих залпов вздрагивает, как осиновый лист, и ‚аську это еще
больше злит.
џ два раза делал попытку прекратить это безобразие, но добилсЯ как раз
обратных результатов. ‚аська только ждал реплики и обрушил все негодование
на менЯ.
- ‚от Я ужо доберусь до вас, скубенты... Џроизведу в лучшем виде. ‚от
как расчешу... да.
Ќашим спасителем ЯвлЯлсЯ городовой, который выходил на свой пост к
восьми часам. ‡авидев верного стража отечества, ‚аська удирал куда-то за
угол и уже из-под прикрытиЯ посылал по нашему адресу несколько
заключительных проклЯтий. ѓородовой делал вид, что гонитсЯ за ним, и
наступал желанный мир. Ћдин раз, впрочем, ‚аська попалсЯ, как кур во щи.
…му пришла дикаЯ фантазиЯ забратьсЯ на крышу своей избушки и оттуда громить
дачников. ѓородовой воспользовалсЯ этим обстоЯтельством и устроил форменную
осаду при помощи старосты и четырех мужиков.
- ‘лезай-ка, ‚асЯ, будет тебе баловать, - уговаривал городовой.
- Ђ ты кто есть таков человек? - ревел ‚аська с крыши. - „а Я из тебЯ
лучины нащеплю... Ќу-ка, полезай сюда, обалдуй!..
- ‚ самом деле, ‚аська, слезай... - усовещивал староста, хмурый и
важный мужик. - Ѓудет тебе фигуры-то показывать, а то ведь мы и того...
- ‚ карц поведете? - сомневалсЯ ‚аська. - Џосидите-ка сами в карцу...
Џокорно благодарю.
- Ѓудет тебе, шалаЯ голова. ‘казано - слезай...
Ќачались формальные переговоры, причем ‚аська выговорил себе свободное
отступление. Ќо только он слез с крыши, как неприЯтель нарушил все условиЯ,
- и староста и городовой точно впились в ‚аську и нещадно поволокли в карц.
- ќто-таки не модель!.. - орал ‚аська, упираЯсь. - Џо какому-такому
закону живого человека по шее?
Џодвиги ‚аськи вообще нарушали весь мирный строй дачной жизни. Ћни
достигли апогеЯ, когда "закурил" его таинственный жилец, какой-то €ван
Џавлыч. ђаз ночью они вдвоем напугали всю улицу. Њы уже ложились с Џепкой
спать, когда послышалось похоронное пение.
- Љто-то из дачников умер, - сделал предположение Џепко.
Ќо дачник умер бы у себЯ на даче, а пение доносилось с улицы. Њы
оделись и попали к месту действиЯ одними из первых. ЏрЯмо на шоссе, в пыли,
лежал ‚аська, скрестив по-покойницки руки на груди. Ќад ним стоЯл какой-то
среднего роста господин в военном мундире и хриплым басом читал:
- Ћ бла-женн-ном ус-пе-нии веч-ный по-кой по-да-а-аждь, господи...
‚новь преставленному рабу твоему ‚асилию... € сотвори ему ве-е-ечную
па-а-мЯть!..
- ѓосподин, так невозможно, - уговаривал городовой, - €ван Џавлыч,
невозможно-с... Џомилуйте, этакое, можно сказать, безобразие. ‚аська,
вставай... ‚от Я тебЯ, кудлатого, как начну обихаживать. €ван Џавлыч,
голубчик, терпленьЯ нет.
- Џа-азвольте... - азартно отвечал €ван Џавлыч, наступаЯ на
городового. - Ђ ежели он, ‚аська, хочет принЯть христианскую кончину?
Ќевозможно?
- €ван Џавлыч, то есть никак невозможно... ‚аська, вставай!
Џроизошла целаЯ историЯ. ‘бежались дачники и принЯли участие. Љто-то
уговорил €вана Џавлыча уйти в ресторан, а ‚аська попал в руки городового.
Ћн защищалсЯ отчаЯнно, пока не обессилел.
- Ќ-на, получай... - хрипел ‚аська, отдаваЯ свою особу в руки
правосудиЯ. - ’олько не подавись, смотри.
- ’ы у менЯ разговаривать, идол?
- Ђ ты зачем по скуле?.. ђазве это порЯдок? „а Я тебЯ...
‡а вычетом этих маленьких неудобств, как озорничество дачного мужика
‚аськи, дачнаЯ жизнь катилась тихо и мирно. “добства длЯ наблюдениЯ этой
жизни были на каждом шагу, и Я любил бродить около дач, особенно в дальних
уголках, как деревушки Љабаловка и ‡аманиловка. ’ам были такие милые дачки,
прЯтавшиесЯ в лесу. €, должно быть, там жилось хорошо. Џо крайней мере мне
так казалось... џ часто встречал импровизированные кавалькады, возвращение
с веселых пикников, просто прогулки и втайне завидовал этим счастливым
людЯм, особенно сравниваЯ свое собственное положение. ЋставшаЯсЯ в
Џетербурге "академиЯ" и наши знакомые швеи здесь заменились пьЯницей-немцем
и хористками, - обмен не особенно выгодный. ЊенЯ начинала мучить какаЯ-то
смутнаЯ жажда жизни, и Я презирал обстановку и людей, среди которых
приходилось вращатьсЯ. ‚ самом деле, что это за жизнь и что за люди -
стыдно сказать. Ђ времЯ проходит, те лучшие годы, о которых говорит поэт.
Ћт природы Я был всегда склонен к мечтательности, а здесь длЯ этих
упражнений материал представлЯлсЯ кругом. џ ставил себЯ в разные геройские
положениЯ, создавал целые сцены и романы и даже удивлЯлсЯ своей собственной
находчивости, остроумию и непобедимости. ЏрироднаЯ скромность и
застенчивость сменЯлись противоположными качествами. Ћ, Я хотел жить за
всех, чтобы все испытать и все перечувствовать. ‚едь так мало одной своей
жизни, да и та проходит черт знает как. Ћчень незавидное существование
беднЯка-студента, заброшенного среди чужих людей. Њожно было, конечно,
познакомитьсЯ с приличным обществом, но тут ЯвлЯлось неразрешимое
препЯтствие: не было подходЯщего костюма, а поЯвитьсЯ где-нибудь в зверином
образе - смешно. Ћставалось продолжать роль "оригинала", котораЯ делалась
тЯжелой именно теперь, когда просто хотелось жить, как жили все другие, не
оригиналы.
€ногда на менЯ находило какое-то глухое отчаЯние. ‚едь всЯ жизнь так
пройдет, меж пальцев, все только будешь собиратьсЯ жить и думать, что
настоЯщее гнусное положение только пока, так, а завтра начнетсЯ уже суть
жизни. џ знал, как много людей изживают всю жизнь с этой дешевенькой
философией и получают счастливые завтра только там, после смерти. ‚едь так
страшно жить, наконец, да и не стоит. ‡а этим унылым настроением наступала
реакциЯ, и Я говорил себе: "Ќет, постойте, Я еще буду жить и добьюсь
своего... ‚се вы, которые сейчас наслаждаетесь жизнью в полную меру, будете
мне завидовать... „а... да, и еще раз да!" Ћснованием длЯ таких гордых
мыслей служил мой роман: вот напишу, и тогда вы узнаете, какой есть человек
‚асилий Џопов... ‘редство было самое верное, а остальное - вопрос времени.
Њое мечтательное настроение переходило почти в галлюцинации, до того Я
видел живо себЯ тем другим человеком, которого так упорно не хотели
замечать другие. Ќаша дачнаЯ лачуга и общий склад существованиЯ заставлЯли
думать об иной жизни.
Љстати, Џепко начал пропадать в "ђозе" и часто возвращалсЯ под
хмельком в обществе Љарла €ваныча. Ќемец отличалсЯ голубиной незлобивостью
и никому не мешал. “ него была удивительнаЯ черта: музыку он писал по
утрам, именно с похмельЯ, точно хотел в мире звуков получать просветление и
очищение. ‘тихи Џепки аранжировались иногда очень удачно, и немец говорил с
гордостью, ударЯЯ себЯ кулаком в грудь:
- Ћ, это большой человек писал... ЌастоЯщий большой!.. Ђ маленький
человек - пьЯница...
ђаз Џепко вернулсЯ из "ђозы" мрачнее ночи и улегсЯ спать с
жестикулЯцией самоубийцы. џ, по обыкновению, не расспрашивал его, в чем
дело, потому что утром он сам все расскажет. „ействительно, на другой день
за утренним чаем он раскрыл свою душу, продолжаЯ оставатьсЯ самоубийцей.
- ЏоздравлЯю: к нам переезжают ‚ерочка и Ќаденька...
- Људа к нам?
- Ђ сюда, в Џарголово... ’ы, конечно, будешь рад, потому что ухаживал
за этой индюшкой Ќаденькой. Ђ, черт...
- ѓде ты их встретил?
- „а в "ђозе"... ‘ижу с немцем за столиком, пью пиво, и вдруг
вваливаетсЯ этот старый дурак, который жужжал тогда мухой, а под ручку с
ним ‚ерочка и Ќаденька. Ћдним словом, семейнаЯ радость... "Ђх, какой
сюрприз, Ђгафон Џавлыч! Љак мы рады вас видеть... Ђ вы совсем бессовестный
человек: даже не пришли проститьсЯ перед отъездом". ’ьфу!..
- џ не понимаю, чем они тебе мешают? - удивлЯлсЯ Я, хотЯ и понимал
истинную причину его недовольства: он боЯлсЯ, что поЯвитсЯ в pendant*
девица ‹юбовь.
______________
* ‡десь - в дополнение (франц.).

- Ђ, черт... - ругалсЯ Џепко. - ‚едь пришла же фантазиЯ этим дуракам
нанЯть дачу именно в Џарголове, точно не стало других мест. “ж именно
чертовы куклы!.. ’ьфу!..
Џепко волновалсЯ целый день и с горЯ напилсЯ жесточайшим образом. …го
скромное исчезновение из Џетербурга уже не было тайной...

XVII

џ продолжал мечтать, пополнЯЯ недочеты и прорехи действительности
игрой воображениЯ. Њое настроение принимало болезненный характер,
граничивший с помешательством. Њысль о последнем приходила мне не раз, и,
чтобы проверить себЯ, Я сообщал свои мечты Џепке. Ќужно отдать полную
справедливость моему другу, который обладал одной из величайших
добродетелей, именно - уменьем слушать.
- ’ак жить нельзЯ, Џепко, как мы живем... ќто - жалкое прозЯбание,
нищета, несчастье. ‚озьмем хоть твой "женский вопрос"... ’ы так легко к
нему относишьсЯ, а между тем здесь похоронена целаЯ трагедиЯ. ‚ известном
возрасте мужчина испытывает мучительную потребность в любви и реализует ее
в подавлЯющем большинстве случаев самым неудачным образом. ‚зЯть, например,
хоть тебЯ...
- Ќу, менЯ-то можно оставить в покое.
- Ќет, просто как пример. ‚едь ты любишь женщин?
- Ћ!..
- Ђ между тем это только иллюзиЯ. ђазбери свое поведение и свои
отношениЯ к женщинам. ’ы размениваешьсЯ на мелкую монету и удовлетворЯешьсЯ
более или менее печальными суррогатами, включительно до Њелюдэ.
- џ - погибший развратник!
- € этого нет, потому что и в пороках есть своЯ обЯзательнаЯ
хронологиЯ. џ не хочу сказать, что именно Я лучше - все одинаковы. Ќо ведь
это страшно, когда человек сознательно толкает себЯ в пропасть... € чистота
чувства, и нетронутость сил, и весь духовный ансамбль - куда это все
уходит? ЌельзЯ безнаказанно подвергать природу такому насилию.
- €нтересно, продолжай. €з тебЯ вышел бы недурной проповедник длЯ
старых дев...
- Ќет, Я не имею намерениЯ заниматьсЯ твоим исправлением, а говорю
вообще и главным образом о себе. ’ы обратил внимание на дачу напротив, где
живут немцы?
- ќге, тихонЯ... ‚от оно куда дело пошло! ’ам есть некотораЯ белокураЯ
ѓретхен или Њаргарита. Ќу что же, желаю успеха, ибо не завистлив...
- џ недавно встретил эту девушку на вокзале и со стороны полюбовалсЯ
ею. ЉакаЯ она всЯ чистенькаЯ, именно чистенькаЯ, - это сказываетсЯ в каждом
движении, в каждом взглЯде. Ћна чистенькой ложитсЯ спать, чистенькой встает
и чистенькой проводит целый день.
- Џрибавь к этому, что она выйдет замуж за самого прозаического Љарла
€ваныча, который будет курить дешевые сигары, дуть пиво и наплодит целую
дюжину новых ѓретхен и Љарлов. џ вообще не люблю немок, потому что они по
натуре - кухарки... ’вой выбор неудачен.
- Ђ между тем ты ошибаешьсЯ, и жестоко ошибаешьсЯ... џ с ней
познакомилсЯ и могу тебЯ разуверить.
- ’ы? ЏознакомилсЯ? Ћднако ты того, вообще порЯдочный плут...
- ‘овершенно случайно познакомилсЯ...
- ’о-то тебЯ благочестие начало заедать... Џонимаю!..
- Ќет, ты слушай... џ раз гулЯл вечером. Ќавстречу идет стадо коров.
Ћна шла передо мной и страшно перепугалась. Љонечно, Я воспользовалсЯ
случаем и предложил ей руку. Ћна так мило стеснЯлась, но страх сделал свое
дело...
- Њне это нравитсЯ: коровы в качестве доброго гениЯ. „лЯ начала
недурно...
- Ќе перебивай, пожалуйста... Ћна шла гулЯть, и мы отправились вместе.
Ћна быстро привыкла ко мне и очень мило болтала все времЯ. Џредставь себе,
что она давно уже наблюдает нас и составила представление о русском
студенте, как о чем-то ужасном. Ћна знает о наших путешествиЯх в "ђозу",
знает, что пьЯный Љарл €ваныч спит у нас, знает, что мы большие нерЯхи и
вообще что не умеем жить.
- Џозволь, ей-то какое дело до нас?..
- „ачное право... Џотом она говорила, что ей нас бывает жаль. Љак это
было мило высказано...
- ‚оображаю!..
Џепко даже озлилсЯ и фукнул носом, как старый кот, на которого
брызнули холодной водой.
- Џотом она рассказывала о себе, как училась в пансионе, как получила
конфирмацию, как занимаетсЯ теперь чтением немецких классиков, немножко
музыкой (Џепко сморщил нос), любит цветы, немножко поет (Џепко закрыл рот,
чтобы не расхохотатьсЯ, - поющаЯ немка, это превосходно!), учит братишек,
ухаживает за бабушкой... Ћдним словом, это целый мир, и весь ее день занЯт
с утра до ночи. Џредставь себе, она очень развитаЯ девушка и, главное,
такаЯ умненькаЯ... Љак раз навстречу попалсЯ нам ее дЯдЯ; он служит где-то
инспектором. Ћна еще раз мило смутилась, а немецкий дЯдЯ посмотрел на менЯ
довольно подозрительно.
- џ его как-то видел - самаЯ отвратительнаЯ морда.
- Ќет, не морда... Ќапротив, самый добродушный немец, хотЯ немного и
поврежденный мыслью о всесокрушающем величии ѓермании. Ћн менЯ пригласил к
себе, и Я... Я был у них уже два раза. Ћчень милое семейство... Њы
уговорились как-нибудь в воскресенье отправитьсЯ в ћкки.
- Partie de plaisir* с бутербродами? Ћчень мило... —то же ты молчал до
сих пор?
______________
* - “веселительнаЯ прогулка (франц.).

- ‚ольно же тебе пропадать в "ђозе"...
- ‚оображаю, как ты менЯ аттестовал... ‚едь это закон природы, что
истинные друзьЯ выстраивают свою репутацию самым скромным образом на
очернении своих истинных друзей - единственный верный путь. „а,
превосходно... Џосле поездки в ћкки твоЯ ѓретхен примет православие, а ты
будешь целовать руку у этой старой фрау с бантами... —то же, все в порЯдке
вещей. †аль только одного, что ты плох по части немецкого Языка. ‚прочем,
это отличный предлог - она будет давать тебе уроки, стараЯ фрау будет
вЯзать чулок, а ты будешь пожимать маленькие немецкие ручки под столом...
- ’ы угадал: Я уже беру уроки... ЉакаЯ она милаЯ, эта ѓретхен, если бы
ты знал. € какаЯ веселаЯ... ‘меетсЯ, как русалка...
- ђусалка из картофелЯ?
„альше Я призналсЯ, что действительно увлексЯ этой немочкой, и
представил целый рЯд доказательств, что брак есть лотереЯ и что самые
безошибочные впечатлениЯ - те, которые получаютсЯ первыми, а
следовательно...
- ЏоздравлЯю! - Ядовито заЯвил Џепко. - ‡начит, €сайЯ ликуй...
- ‚ том-то и дело, что есть одно препЯтствие... гм... да... “ ѓретхен
есть мать, больнаЯ женщина...
- “ которой тридцать лет болЯт зубы?
- Ќет, какой-то ревматизм... „а, и представь себе, эта мать
возненавидела менЯ с первого раза. Џрихожу третьего днЯ на урок, у ѓретхен
заплаканные глаза... —то-то такое вообще случилось. Љогда бабушка
вывернулась из комнаты, она мне откровенно рассказала все и даже просила
извинениЯ за родительскую несправедливость. ѓм... ‡наешь, эта мутерхен
принесла мне большую пользу, и ѓретхен так горЯчо жала мне руку на
прощанье.
- Ђга!.. ЋдобрЯю вполне эту немецкую одну добрую мать, которой мешают
только ревматизмы выгнать тебЯ в три шеи. Ђ что же папахен?
- Ћтец какой-то странный человек, ни во что не вступаетсЯ и держитсЯ
дома гостем... ЉажетсЯ, дЯдЯ имеет больше влиЯниЯ. џ подозреваю, что тут
кроетсЯ некоторый конфликт, - именно, что бедный немчик женилсЯ на богатой
немочке и теперь несет добровольное иго.
- „урак немецкий, говорЯ проще.
- Џраво же, он очень милый человек, хотЯ и со странностЯми.
‘вой рассказ Я закончил мечтами о будущем, напираЯ главным образом на
то, что устойчиваЯ немецкаЯ кровь в следующем поколении исправит неровности
и всполохи русской. ‘туденчество Я брошу, а буду заниматьсЯ сотрудничеством
в газетах, поступлю на службу куда-нибудь в контору и т.д. “ нас будет
маленькаЯ своЯ квартира, цветы на окнах, роЯль, и Џепко будет приходить
пить чай. ‚се это Я рассказывал с таким убеждением, что Џепко мне поверил
на добрую половину. ’акой опыт менЯ поощрЯл к дальнейшим фантазиЯм. —ерез
неделю Я рассказал Џепке, что благодарЯ проискам немецкой матери мой роман
кончилсЯ и что в довершение всего ЯвилсЯ какой-то двоюродный брат - студент
из дерптских буршей. џ ревновал, мучилсЯ и решилсЯ покончить все разом. Ѓог
с ними, с немцами...
- Ђ! испугалсЯ, что немецкий бурш тебе зеркало души наковырЯет? -
злорадствовал Џепко, воспользовавшись случаем.
- Ќет, не совсем так... Ѓурш глуп до свЯтости, а дело в том... как это
тебе сказать?.. “ них бывает одна знакомаЯ русскаЯ девушка. ‡наешь, дачка
во ‚тором Џарголове с качелЯми? „а, так Я познакомилсЯ с ней и только по
сравнении оценил все достоинства нашей собственной славЯнской женщины.
Ћдним словом, Я, на поверку оказалось, совсем не любил ѓретхен, а только
обманывал самого себЯ. —то может быть лучше русской девушки? ЉакаЯ
жизненнаЯ сила, какаЯ дорогаЯ простота! Ќедаром сказал какой-то француз,
что будущее цивилизации висит на губах славЯнской женщины.
„ействительно, такаЯ русскаЯ девушка существовала, действительно жила
во ‚тором Џарголове на даче с качелЯми и действительно произвела на менЯ
сильное впечатление. ‘лучилось последнее утром часов в одиннадцать, когда Я
с своими мечтами возвращалсЯ из длинной прогулки по парку. џ шел
задумавшись. ‡аставил менЯ остановитьсЯ и поднЯть голову чей-то звонкий
смех. Љак раз это была дача с качелЯми, а на качелЯх сидела она в белом
летнем платье, перехваченном красной широкой лентой вместо поЯса. …й на вид
было не больше шестнадцати лет, но она выглЯдела сформировавшейсЯ девушкой.
€ какое лицо - красивое, свежее, полное жизни. ‘ерые большие глаза смотрели
с такой милой серьезностью, на спине трепалась целаЯ волна слегка вившихсЯ
русых шелковистых волос, концы красной ленты развевались по воздуху,
широкополаЯ соломеннаЯ шлЯпа валЯлась на песке... Њне показалось, что
незнакомка смотрит прЯмо мне в сердце, и Я весь застыл в одной позе.
„евушка сидела на качели, ухватившись руками за веревки, причем можно было
видеть эти чудные руки до самого плеча. Ѓыло еще действующее лицо, горбун,
который за длинную веревку раскачивал хохотавшую шалунью. Њое поЯвление
точно погасило смех. ѓорбун оглЯнулсЯ в мою сторону и, как мне показалось,
посмотрел на менЯ такими злыми глазами, точно по меньшей мере хотел менЯ
проглотить живьем. џ смутилсЯ, даже покраснел и пошел своей дорогой, уносЯ
в душе чудное виденье. ќту живую картину Я потом реализовал в своих
мистификациЯх Џепке, а по утрам нарочно проходил мимо дачи с качелЯми,
чтобы хотЯ издали полюбоватьсЯ чудной девушкой в белом платье. Џо справкам
оказалось, что она дочь какого-то инженера и живет с отцом, а горбун -
дальний родственник. Љак Я завидовал этому горбуну, который осмеливалсЯ
смотреть на нее, говорить с ней, дышать одним воздухом с ней!
‚ моих рассказах теперь принЯли самое деЯтельное и живое участие отец
инженер, безумно любивший свою красавицу дочь, и по-сказочному злой горбун,
оберегавший это живое сокровище. Ћтец не отличалсЯ большим характером и
баловал свою красавицу. „евушка в белом платье была и капризна, и эгоистка,
и пустовата, как все избалованные дети. Ћна не понимала отца и не могла ему
платить той же монетой; и он это чувствовал, мучилсЯ и не мог переделать
самого себЯ. ‚переди девушку в белом платье ожидала незавиднаЯ участь. џ
слишком поторопилсЯ, предупреждаЯ событиЯ и даваЯ каждый день по новой
главе, - Џепко догадалсЯ, но сделал вид, что верит, как раньше, и охотно
присоединилсЯ к моим фантазиЯм, развиваЯ основную тему. …му больше всего
нравилась психологиЯ горбуна, как проверка нормального среднего человека.
- Ђ знаешь что, братику, - проговорил Џепко однажды, когда мы
импровизировали свою "историю девушки в белом платье", - ведь это и есть
то, что называетсЯ психологией творчества. „а, да... €менно уметь
сосредоточить свое внимание так, чтобы получались живые люди, которых можно
видеть, с которыми можно разговаривать, как с живыми людьми. Ќо вопрос в
том, как сосредоточить внимание именно таким образом? Џуть один:
неудовлетворенное чувство... да. ’ы представь себе голодного человека,
сильно голодного - ведь все мысли и чувства у него сосредоточены на еде, и
он лучше всЯкого завзЯтого гастронома представлЯет целую съедобную оперу.
Ћн видит эти кушаньЯ, ощущает их запах, вообще создает... ‚от где тайна
всЯкого творчества. Ђ так как любовь составлЯет центральный пункт в нашей
жизни, то естественно, что только отсюда должно проистекать все остальное.
†елание желаний, так называет опенгауэр любовь, заставлЯет поэта писать
стихи, музыканта создавать гармонические звуковые комбинации, живописца
писать картину, певца петь, - все идет от этого желаниЯ желаний и все к
нему же возвращаетсЯ. ‚озьми литературу, котораЯ существует несколько
столетий, и везде и все основано именно на этом, и так же будет, когда и
нас с тобой не будет. Ћдним словом, Я бы издал закон, чтобы поэтам,
беллетристам и вообще художникам показывать красивых женщин только издали,
и тогда наступил бы золотой век искусства.
- Ќо ведь это жестоко по меньшей мере.
- Ќисколько, потому что все эти господа художники жили бы
удесЯтеренной жизнью в своих произведениЯх. „а, да... ќто верно.

XVIII

Ѓелые ночи... —то может быть лучше петербургской белой ночи? ‡ачем Я
лишен дара писать стихи, а то Я непременно описал бы эти ночи в звучных
рифмах. Џепко пишет стихи, но у него нет "чувства природы". Ќесчастный
предпочитает простое газовое освещение и уверЯет, что только лунатики могут
восхищатьсЯ белыми ночами.
- Џрежде всего, луна - предрассудок, - уверЯет он серьезным образом.
- ’огда все небо нужно считать предрассудком?
- € все небо предрассудок, вернее - блестЯщаЯ ложь. „остаточно
сказать, что свет от ближайшей к земле звезды доходит до нас только через
восемь тысЯч лет, а от дальних звезд через сотни тысЯч... ‡начит, Я вижу не
настоЯщее небо, а только его призрак. Ђ луну Я прЯмо ненавижу, как самую
лукавую планетишку, котораЯ и светит-то краденым светом. Џоэтому, вероЯтно,
и большинство краж совершаетсЯ именно ночью... ‚ообще ночь располагает к
гнусным поступкам, и луна может служить эмблемой воровства. ‚от солнце -
это вполне порЯдочное светило, которое светит своим собственным светом, и Я
уважаю его, как порЯдочного человека. Љогда ты будешь делать описаниЯ
небесного свода, рекомендую тебе одно сравнение, которое, кажетсЯ, еще не
встречалось в изЯщной литературе: небо - это голубаЯ шелковаЯ ткань,
усыпаннаЯ серебрЯными пЯтачками, гривенниками, пЯтиалтынными и
двугривенными.
- Њожно даже сказать: крейцерами и франками?
- Ћтчего же не сказать и так... ‚ таких сравнениЯх самое главное -
приЯтнаЯ неожиданность, чтобы у читателЯ защекотало в носу. ’ы даже можешь
вперед уплатить мне за вышеприведенное блестЯщее сравнение... Ќапример,
бытулка пива в "ђозе"? ќто менЯ поощрит к дальнейшим сравнениЯм.
Џепко был неисправим, и спорить с ним было бесполезно.
Ђ мне так нравились эти чудные белые ночи. Ћт них веЯло какой-то
сказочно-меланхолической красотой... ‚ воздухе точно взвешена серебристаЯ
пыль. ‚се краски выцветали и покрывались серебристым налетом, как будто
весь земной шар опустили в гальванопластическую ванну и высеребрили.
‚прочем, это дрожавшее и переливавшеесЯ живое серебро, заставлЯвшее
чувствовать притаившиесЯ под ним краски, принимало выцветшие гобеленовские
тона и нежность акварели. џ сравнил бы день с картиной, написанной грубыми
маслЯными красками, а ночь - с той же картиной, повторенной акварелью.
ЉажетсЯ, это сравнение принадлежит мне, и Я не обЯзан поощрЯть Џепку новой
бутылкой пива. „а, хороши белые ночи... Ћни нагонЯли на менЯ и тоску, и
жажду жизни, и то неопределенно-хорошее настроение, которое может передать
только музыкальный аккорд. џ не мог спать в такую ночь и бродил мимо дач,
где тоже не спали, любуЯсь красотою чудного освещениЯ. Њне было приЯтно
сознание, что есть еще другие лунатики и что они смутно переживают то же
самое, что носил Я в себе.
Љак это иногда случаетсЯ в жизни, самые тонкие ощущениЯ и самые
изЯщные эмоции помещались рЯдом с грубыми проЯвлениЯми человеческой натуры.
„остаточно оказать, что прЯмо от наслаждений белой ночью Я попадал в кабак,
то есть в ресторан "ђозу", где Џепко культивировалсЯ довольно прочно.
Ћбщество арфисток, пьЯного тапера, интенданта ‹етучего и Љ^o, - одним
словом, проза в самой обидной форме. Џепко обладал удивительной
способностью необыкновенно быстро ассимилироватьсЯ везде и сделалсЯ в
"ђозе" своим человеком. Ђрфистки советовались с ним, поверЯли какие-то
тайны; Џепко дошел до того, что даже лечил одну из этих несчастных
созданий.
- Љак тебе не стыдно! - укорЯл Я легкомысленного друга. - ‚едь это
шарлатанство...
- ‚о-первых, Я не виноват, что Њелюдэ такаЯ хорошенькаЯ, а во-вторых,
мое шарлатанство отличаетсЯ от докторского только тем, что Я не беру за
него гонорара...
Њелюдэ - кличка хорошенькой пациентки по хору. ќто было очень изЯщное
и миленькое создание, почти красавица, в стиле немецкой ѓретхен. €з живой
рамы белокурых волос глЯдело такое изЯщное, тонкое личико, с красиво
очерченным носиком, детски-свежим ротиком, с какой-то особенной грацией
каждой линии и голубыми детскими глазами. …й было всего восемнадцать лет,
но эти детские глаза уже смотрели мертвым взглЯдом, отражаЯ в себе
бессонные пьЯные ночи, бродЯжничество в качестве арфистки по кабакам и
вообще улицу. Ћставалась одна внешнЯЯ оболочка красивой и свежей девушки,
прикрывавшаЯ собой полное нравственное падение. џ испытывал каждый раз
какое-то жуткое чувство, когда Њелюдэ протЯгивала мне свою изЯщную тонкую
ручку и смотрела прЯмо в лицо немигающими наивно открытыми глазами, -
получалось таксе же ощущение, какое испытываешь, здороваЯсь с теми
больными, которые еще двигаютсЯ на ногах, имеют здоровый вид и про которых
знаешь, что они бесповоротно приговорены к смерти. Џепко, кажетсЯ, был
другого мнениЯ и вел какие-то таинственные и длинные беседы с этим падшим
ангелом. ђаз Я сделалсЯ невольным свидетелем одного трагического финала.
Џепко тоном проповедника приглашал Њелюдэ бросить трактирную жизнь и
сделатьсЯ порЯдочной женщиной.
- ‚едь стоит только захотеть, - повторЯл он, делаЯ ударение на
последнем слове.
Ћна посмотрела на него своими детскими глазами и расхохоталась прЯмо в
лицо. Џепко ужасно сконфузилсЯ и почувствовал себЯ мальчишкой, а красивое
чудовище продолжало хохотать.
- ’ы забыл только одно, Џепко: все вы, мужчины, подлецы... - говорила
Њелюдэ, задыхаЯсь от хохота. - Ћсобенно мне нравЯтсЯ вот такие
проповедники, как ты. ‚едь хорошие слова так дешево стоЯт...
Џепко со всем хором был на "ты".
Љогда мы возвращались на свою дачу, Џепко встрЯхивал головой, как
собака, проглотившаЯ муху, что-то мычал и, наконец, проговорил:
- Ђ ведь она права...
- Љто?
- Њелюдэ... ”изиологи делают такой опыт: вырезают у голубЯ одну
половину мозга, и голубь начинает кружитьсЯ в одну сторону, пока не
подохнет. € Њелюдэ тоже кружитсЯ... Ђ затем она очень хорошо сказала
относительно подлецов: ведь в каждом из нас притаилсЯ неисправимый подлец,
которого мы так тщательно скрываем всю нашу жизнь, - вернее, всЯ наша жизнь
заключаетсЯ в этом скромном занЯтии. €з вежливости Я говорю только о
мужчинах... ‚прочем, Я, кажетсЯ, впадаю в философию, а в большом количестве
это скучно.
ЏроживаЯ в своей избушке самым мирным образом, мы и не
предчувствовали, что стоим накануне событий, выражаЯсь газетным стилем. џ
уже сказал, что наши знакомые, сестры ѓлазковы, тоже переселились на лето в
наше ’ретье Џарголово. “ них была нанЯта такаЯ же дача, как у нас, то есть
простаЯ деревенскаЯ изба. ђазница была в величине и в том, что женские руки
сумели убрать ее и прикрасить благодарЯ дешевеньким дачным обоЯм,
драпировкам из дешевого ситца и цветам. Њы встречались с ними, но прежнее
знакомство как-то плохо вЯзалось. ѓлавным препЯтствием ЯвлЯлась здесь
невидимо присутствовавшаЯ тень девицы ‹юбочки, о которой Џепко не желал
вспоминать. Ћн не без основаниЯ предполагал, что Ќаденька или ‚ерочка
где-нибудь случайно ее встретЯт и, конечно, не преминут открыть его
убежище. „евицы тоже относились к Џепко немного подозрительно и не упускали
случаЯ сделать более или менее Ядовитый намек по адресу ‹юбочки. Ћдним
словом, получалось то, что называетсЯ натЯнутыми отношениЯми.
Љак-то уже вошло в обычай, что даже капитальные событиЯ начинаютсЯ с
пустЯков и мелочей. ‚ данном случае началом событиЯ послужила приклееннаЯ к
гостеприимным дверЯм "ђозы" простаЯ белаЯ бумажка, на которой было
начертано: "‘его 17 июнЯ имеет быть дан инструментально-вокально-музыкально-#
танцевальный семейный вечер с плату 20 к. на персону. Ђ дитЯ пускают весма
даром". Ћчевидно, это безграмотное объЯвление было составлено пьЯным
тапером, оказавшимсЯ единственным грамотным человеком во всем хоре. ќто
невинно-безграмотное объЯвление сделало то, что в первое же воскресенье в
"ђозе" поЯвились сестры ѓлазковы в сопровождении жужжавшего мухой толстЯка.
Џепко питал слабость к хореографии и танцевал с барышнЯми до ожесточениЯ.
Ќа объЯвление пришли еще кое-какие дачники, и дешевенькое веселье
оформилось. Ќабралось человек двадцать. ‚ообще времЯ провели недурно, и
только под конец вечера Џепко едва не подралсЯ с каким-то служащим на
финлЯндской железной дороге. ‘обственно, это было лингвистическое
недоразумение: Џепко не говорил по-шведски, а чухонец не желал понимать
по-русски. ‘тороны хотели разрешить это взаимное непонимание при помощи
венских стульев и пустых бутылок из-под пива, и, вероЯтно, произошло бы
настоЯщее побоище, если бы в дело не вмешалась Њелюдэ, из-за которой,
собственно, и вышла всЯ историЯ. Ћна отлично знала трактирную психологию и
потушила бурю одним движением: схватила два стакана пива и подала врагам, -
каждый из них имел полное основание думать, что пиво от чистого сердца
подано именно ему, а другому только длЯ отвода глаз. Џо крайней мере Џепко
давал впоследствии такое толкование в свою пользу.
- џ вообще не понимаю, за что менЯ так любЯт женщины, - хвасталсЯ он.
- Ђ чухонец-то в каких дураках осталсЯ...
Њежду прочим, Џепко страдал особого рода манией мужского величиЯ и был
убежден, что все женщины безнадежно влюблены в него. €ногда это проЯвлЯлось
в таких Явных формах, что он из скромности утаивал имена. џ плохо верил в
эти бескровные победы, но успех был несомненный. Њелюдэ в этом мартирологе
ЯвлЯлась последней жертвой, хотЯ впоследствии интендант ‹етучий и уверЯл,
что видел собственными глазами, как ранним утром из окна комнаты Њелюдэ
выпрыгнул не кто другой, как глупый железнодорожный чухонец.
ќти невинные развлечениЯ были неожиданно прерваны. Љак теперь помню
роковое воскресенье, когда мы с Џепкой отправились в "ђозу" вечером. Ћба
находились в самом хорошем настроении, как и следует людЯм, приготовившимсЯ
повеселитьсЯ. Љогда Я у кассы брал входной билет, менЯ кто-то тронул за
руку. ЋглЯдываюсь - Ќаденька ѓлазкова, котораЯ улыбалась с какой-то
особенной таинственностью. Њолчит и улыбаетсЯ с вызывающим кокетством. џ
инстинктивно обернулсЯ и встретилсЯ лицом к лицу с высокой, удивительно
красивой девушкой, котораЯ тоже смотрела на менЯ чуть-чуть прищуренными
глазами и чуть-чуть улыбалась.
- €звините... - пробормотал Я ни к селу ни к городу.
- ура, позволь тебе представить ‚асилиЯ €ваныча, - рекомендовала менЯ
Ќаденька, продолжаЯ улыбатьсЯ... - Ћн сочинЯет большой роман... „а.
‹ицо уры вдруг принЯло серьезное выражение, и она почти торжественно
протЯнула мне свою руку. џ еще больше смутилсЯ и готов был наговорить
Ќаденьке дерзостей, потому что она своей рекомендацией ставила менЯ в самое
нелепое положение. Ќо вместо дерзостей Я проговорил каким-то не своим
голосом:
- Џозвольте быть вашим кавалером.
Ћна просто и серьезно подала мне руку, и Я торжественно ввел в залу
своих дам. ‚сЯ эта немногосложнаЯ и ничтожнаЯ по содержанию сцена произошла
на расстоЯнии каких-нибудь двух минут, но мне показалось, что это была сама
вечность, что Я уже не Я, что все люди превратились в каких-то жалких
букашек, что общаЯ зала "ђозы" ужаснаЯ мерзость, что со мной под руку идет
все прошедшее, настоЯщее и будущее, что пол под ногами немного колеблетсЯ,
что пахнет какими-то удивительными духами, что ножки уры отбивают пульс
моего собственного сердца. „а, такие минуть" не повторЯютсЯ, как сама
молодость. Ђ Ќаденька ѓлазкова заглЯдывала мне в лицо и улыбалась. џ,
должно быть, тоже улыбалсЯ и, должно быть, очень глупо улыбалсЯ... Ќо
женщины умеют читать между строк, и Ќаденька отлично понимала, что делаетсЯ
у менЯ на душе. Ћ, Я готов был идти вот с этой незнакомкой урой под руку
целую жизнь и чувствовал, как сердце замирает в груди от наплыва
неизведанного чувства. ќто была она, та перваЯ любовь, котораЯ приходит,
как пожар, и не оставлЯет камнЯ на камне. € теперь, через много лет, в
воображении проносЯтсЯ знакомые черты чудного девичьего лица, и какаЯ-то
запоздалаЯ тоска охватывает уставшее сердце. „а, это было чудное лицо,
серьезное и наивное, с большими серыми глазами, удивительным цветом кожи, с
строгими линиЯми, с выражением какой-то детской доверчивости. ’емные
волнистые волосы были собраны в одну косу, а на лбу зачесаны гладко, без
противных кудрЯшек. Ћдета была перваЯ любовь в черное шелковое платье и
черную накидку; чернаЯ шлЯпа, черные перчатки и черный зонтик дополнЯли
этот костюм не по сезону. €менно черный цвет всего больше шел к ней, и она
была так хороша, что не нуждалась в сезонных костюмах. ‚ысокий рост
придавал ей вид королевы, котораЯ только что сошла с престола и милостиво
вмешалась в толпу обыкновенных людишек.
- ЊенЯ зовут Ђлександра ‚асильевна, - говорила она, усаживаЯсь к
нашему столику.

XIX

‚есь вечер пронессЯ в каком-то тумане. џ не помню, о чем шел разговор,
что Я сам говорил, - Я даже не заметил, что Џепко куда-то исчез, и был
очень удивлен, когда лакей подошел и сказал, что он менЯ вызывает в буфет.
Џепко имел жалкий и таинственный вид. Ћн стоЯл у буфета с рюмкой водки в
руках.
- —то такое случилось, Џепко?
- Ћчень приЯтнаЯ историЯ... ‘ейчас еду в Џетербург и задушу эту гадину
”едосью.
Џепко был бледен, губы дрожали, и мне показалось, что он сошел с ума.
Џри чем этот трагический тон, рюмка водки, удушение ”едосьи? Њашинально
выпив рюмку и позабыв закусить, Џепко отвел менЯ в сторону и прошептал:
- Ћна здесь... понимаешь? ‡ахожу давеча в сад, чтобы увидеть Њелюдэ, а
там на скамеечке сидит она.
- „а кто она?
- Ђх, какой ты... ну, она, ‹юбочка. ‘ейчас менЯ за рукав, слезы,
упреки, - одним словом, полный репертуар. € вот все времЯ мучила... ќто ее
проклЯтаЯ ”едосьЯ подвела, то есть сказала мой адрес. џ с ней
рассчитаюсь...
- „а ведь ‹юбочка могла достать наш адрес и помимо ”едосьи?
- Ќет, уж Я это знаю... оставь. ’еперь одно спасенье - бежать. ‚се
великие люди в подобных случаЯх так делали... ’олько дело в том, что и длЯ
трагедии нужны деньги, а у менЯ, кроме нескольких крейцеров и кредита в
буфете, ничего нет.
џ с своей стороны мог бы прибавить, что и длЯ любви тоже нужны деньги,
но трагедиЯ пересилила, и половина моих крейцеров перешла к Џепке. Ћн
как-то особенно конфузливо взЯл деньги и проговорил:
- џ знаю, что ты будешь менЯ презирать... џ сам презираю себЯ. „а...
Џрощай. …сли она придет к нам на дачу, скажи, что Я утонул. ‚о всЯком
случае, Я совсем не гожусь на амплуа белошвейного предмета... ’ы только
вникни: предмет... тьфу!
ЏризнатьсЯ сказать, Я совершенно безучастно отнессЯ к трагическому
положению приЯтелЯ и мысленно соображал, хватит ли моих крейцеров, в
случае, если Ђлександра ‚асильевна захочет поужинать. Ќикогда еще Я так не
презирал свою бедность... Љаких-нибудь десЯть рублей могли менЯ сделать
счастливым, потому что нельзЯ же было угощать богиню пивом и бутербродами.
- Џрощай, ‚асЯ!
- Џрощай, Џепко!
џ сейчас же забыл о Џепкиной трагедии и вспомнил о ней только в
антракте, когда гулЯл под руку с Ђлександрой ‚асильевной в трактирном
садике. ‹юбочка сидела на скамейке и ждала... џ узнал ее, но по малодушию
сделал вид, что не узнаю, и прошел мимо. ќто было бесцельно-глупо, и потом
мне было совестно. ЃеднаЯ девушка, вероЯтно, страдала, ожидаЯ возвращениЯ
коварного "предмета". Ђлександра ‚асильевна крепко опиралась на мою руку и
в коротких словах рассказала свою биографию.
- Њама живет на Џесках... Ћна получает небольшую пенсию. ђаньше Я
работала на магазин... Љогда будете в Џетербурге, непременно заверните к
нам. ‘лышите: непременно...
ќта просьба походила на то, если бы начали упрашивать землю вращатьсЯ
около своей оси, и Я великодушно обещал быть на Џесках непременно. Џотом
мне удалось сказать что-то остроумное, и Ђлександра ‚асильевна тихо
засмеЯлась. Ћна удивительно хорошо смеЯлась и делалась еще красивее. ќтот
смех менЯ ободрил, и Я уже начинал придумывать смешное, а девушка опЯть
смеЯлась, смеЯлась больше потому, что стоЯла такаЯ дивнаЯ белаЯ ночь, что
ей, девушке, было всего восемнадцать лет, что кавалер делал героические
усилиЯ быть остроумным, что вообще при таких обстоЯтельствах ничего не
остаетсЯ, как только смеЯтьсЯ.
‚ечер промелькнул с какой-то сумасшедшей быстротой. Ѓыл один
трагический момент, когда Я предложил Ђлександре ‚асильевне поужинать в
одной из садовых беседок, - Я даже теперь, через двадцать лет, не могу себе
представить, чем бы Я мог заплатить за эту безумную роскошь. Ќо ведь моЯ
богинЯ хотела есть, и Я заметил, что она с жадностью посмотрела на соседний
столик, где были поданы цыплЯта. ЊенЯ выручила Ќаденька ѓлазкова.
- Ќет, мы не будем ужинать в ресторане, - заЯвила она с решительным
видом, - и подадут грЯзно, и масло прогорклое... ‚ообще здесь не стоит
ужинать, и мы это устроим лучше у нас дома. Ќе правда ли, ура?
Ћтветом был голодный взглЯд, обращенный на соседнего цыпленка. ЃеднаЯ
богинЯ очень хотела кушать... Ђ Я готов был расцеловать мою спасительницу
Ќаденьку. ‚ообще это была замечательно милаЯ девушка, котораЯ в течение
целого вечера упорно жертвовала собой, - больше того, она старалась
оставатьсЯ незаметной, на что решатсЯ очень немногие женщины. џ питал к ней
благодарное чувство, которое было испорчено только одним эпизодом. ђесторан
закрывалсЯ, и нам следовало уходить. џ вспомнил про несчастную ‹юбочку,
скитавшуюсЯ скорбной тенью в саду, и сообщил об этом Ќаденьке.
- џ ее видела... - равнодушно ответила девушка.
- ‚идели? ‚ы с ней здоровались?
- Ќет...
ЊенЯ больше всего поразил самый тон, которым Ќаденька говорила. Ђ,
вероЯтно, ‹юбочка страшно наскучалась и хочет тоже есть... Ћтчего бы ее не
пригласить поужинать вместе с нами?
Ќаденька ответила на мой немой вопрос одной фразой:
- Ћна может уехать с последним поездом... џ вообще не понимаю, зачем
она притащилась сюда и зачем прЯчетсЯ в саду. ‚ообще глупо...
ќто была специально женскаЯ жестокость, котораЯ в то времЯ менЯ очень
удивлЯла, а в данном случае как-то уже совсем не вЯзалась с проЯвленными в
течение вечера Ќаденькой благородными качествами души и сердца.
Џоловина разноцветных фонариков в саду погасла сама, другую половину
гасил сторож. ‚ зале было уже совсем темно. ЊенЯ охватило какое-то жуткое
чувство, точно что оборвалось в груди.
- џ имею дурную привычку крепко опиратьсЯ на руку своего кавалера, -
объЯснила Ђлександра ‚асильевна, когда мы выходили из "ђозы".
- Ћ, пожалуйста...
Ќаденька опЯть впала в самопожертвенное настроение, отказалась от моей
другой руки и быстро пошла вперед одна, оставив нас tete-а-tete*. ‚прочем,
этот невинный маневр имел и свое специальное значение - именно, девушка,
вероЯтно, хотела предупредить относительно ужина свою одну добрую мать без
слов. Љогда Я осталсЯ один с Ђлександрой ‚асильевной, первое чувство,
которое неожиданно охватило менЯ, был страх, страх за собственное
ничтожество, осмелившеесЯ служить опорой совершенству. ‚ довершение всего
менЯ совершенно оставило остроумное настроение, и Я решительно не мог
ничего придумать, чем занЯть даму. ‚прочем, она шагала такой усталой
походкой, что не спасло бы никакое остроумие. Њы дошли до места почти
молча, и Ђлександра ‚асильевна только из вежливости удерживала голодную
зевоту. ќта маленькаЯ неудача служила только введением к следующей: одна
добраЯ мать без слов встретила нас так сурово, что мысль о домашнем ужине
могла показатьсЯ чуть не свЯтотатством. Џо лицу Ќаденьки Я заметил, что у
нее только что вышло бурное объЯснение с матерью, и она даже готова
заплакать. џ удивилсЯ, где эта милаЯ девушка взЯла силы сказать мне:
______________
* наедине (франц.).

- ‚ы, конечно, ‚асилий €ваныч, останетесь поужинать с нами...
ЊилаЯ Ќаденька жертвовала собой еще раз, и можно себе представить ее
положение, если бы Я взЯл да и осталсЯ. Ќо Я этого, конечно, не сделал и
начал прощатьсЯ. Ќаденька понимала, как мне больно уходить в свою нору, и с
особой выразительностью пожала мне руку.
- Џриходите завтра! - крикнула она мне вслед. - џ уру не отпущу...
ќто было наградой за мою проницательность, - женщины ничего так не
ценЯт, как это понимание без слов.
џ возвращалсЯ домой в каком-то чаду, напрасно стараЯсь свЯзать в одно
целое впечатлениЯ этого рокового вечера. Џрежде всего, Я ужасно досадовал
на свою ненаходчивость при возвращении из "ђозы". Ђ между тем как мне много
хотелось сказать уре, мучительно хотелось. € все какие хорошие вещи... Ћ,
только она одна в целом мире могла понЯть менЯ, а Я шел рЯдом с ней
болван-болваном! ‡ато теперь - какие остроумные диалоги Я вел с ней, как
был красноречив, находчив и как непринужденно предъЯвлЯл ее вниманию
сокровища своего ума. Ѓыло просто жаль, что Ђлександра ‚асильевна лишена
возможности видеть менЯ во всем блеске. Ќаверно, она составила себе не
особенно лестное понЯтие о моей особе и даже, может быть, считает менЯ
просто болваном... Ќо есть завтра - слышите, ура? - есть солнце, которое
взойдет завтра с специальной целью показать вам вашего покорного слугу
совершенно в ином свете. „а, вы будете приЯтно изумлены, ура, потому что
еще никогда не встречали такого удивительного молодого человека. ‡автра,
завтра, завтра...
Њне хотелось петь, хотелось думать стихами, хотелось разбудить все
’ретье Џарголово и сказать всем, что ура красавица и что она завтра
останетсЯ на весь день.
- ура, ура... - повторЯл Я вслух, точно в этом имени скрыто было
какое-то заклинание.
‘транно, что первое, что обратило на себЯ мое внимание при возвращении
в свою избушку, были... сапоги. „а, те высокие студенческие сапоги, в
которых Я обыкновенно ходил. Њне показалось, что они, эти сапоги, ЯвлЯлись
оскорблением изЯщных прюнелевых ботинок, черных лайковых перчаток, черного
зонтика, черной шлЯпы и особенно черного шелкового платьЯ. ‚едь это было
нахальством, что такие нелепые сапожищи осмелились шагать рЯдом с
прюнелевыми крошечными ботинками. Ђ завтра... Џозвольте, Џепко уехал в моих
штиблетах, и Я целый день должен буду оставатьсЯ "оригиналом". ‘вои
штиблеты Џепко отдал в починку, надел мои и уехал... —то же это будет?
Џолцарства за самые скромные штиблеты... € как мне это давеча в голову не
пришло, когда Џепко собралсЯ удрать? Ђх, изверг естества... ќта маленькаЯ
подробность привела менЯ в отчаЯние и нагнала целый рой каких-то уже совсем
бессвЯзных мыслей. Ќапример, припоминаЯ разговор с Ђлександрой ‚асильевной
в саду, Я точно открыл трещину в том, что еще час назад было и естественно,
и понЯтно, и просто - именно: одна добраЯ мать, получающаЯ маленькую
пенсию, адрес Џески, работа на магазин, и тут же шелковое платье, зонтик,
перчатки и т.д. Њне вдруг захотелось вернутьсЯ на дачу ѓлазковых, вызвать
Ќаденьку и спросить ее, что это значит. „а, узнать все сейчас же,
разъЯснить... џ весь задрожал при той мысли, что на мой вопрос Ќаденька
только пожмет плечами и улыбнетсЯ, как улыбнулась давеча. Ќет, это ужасно,
это бесчеловечно, это... этому нет названиЯ. ‘мертный приговор рЯдом с этим
ЯвлЯетсЯ милой шуткой...
Џотом Я сразу успокоилсЯ. „оказательство нелепости предыдущих сомнений
было под рукой: стоило только закрыть глаза и представить себе это дивное
лицо... ђазве этот чистый взглЯд осмелитсЯ омрачить хотЯ одна нечистаЯ
мысль? Ћна - совершенство, а все остальное пустЯки. Џо естественной
ассоциации идей Я логически перешел к собственной особе. ‚о-первых, красив
Я или "немного лучше черта", как большинство мужчин? Љак-то раньше Я мало
обращал вниманиЯ на свою наружность, а теперь испытывал мучительную
потребность быть именно красивым, красивым только длЯ того, чтобы иметь
право думать о ней. ЉажетсЯ, у менЯ выразительные глаза, правильный нос,
хороший длЯ мужчины рост, небольшие руки; но ведь это еще очень немного,
больше, чем немного. “ нас с Џепкой даже не было зеркала, и Я не мог сейчас
же проверить свои физические достоинства. ‚прочем, длЯ мужчины наружность -
вещь не первой важности, и ее можно с успехом заменить громким именем,
успехом, известностью; женщины летЯт на эти пустЯки, как мотыльки на огонь.
„а, Я буду знаменит, черт возьми, и не длЯ себЯ, а длЯ нее... Ћна будет
гордитьсЯ тем, что перваЯ открыла во мне будущую знаменитость, когда
остальной мир оставалсЯ еще в возмутительном неведении. Ќет, вы все менЯ
признаете, будете завидовать, а Я буду думать о ней, жить длЯ нее, дышать
ею...
Ћдним словом, в моей голове нессЯ какой-то ураган, и мысли летели
вперед с страшной быстротой, как те английские скакуны, которые берут одно
препЯтствие за другим с такой красивой энергией. ‚ моей голове тоже
происходила скачка на дорогой приз, какого еще не видал мир.
ќта внутреннЯЯ работа мысли и чувства делалась просто невыносимой
благодарЯ тому, что не могла ничем проЯвитьсЯ во внешних формах. Ѓежавший
позорно Џепко подвергалсЯ большой опасности выслушать целую исповедь первой
любви... “ менЯ Явилось даже подозрение, что не бежал ли он вместе и от
менЯ, заподозрив двойную опасность. ‚ообще Я к нему относилсЯ сейчас
враждебно. Ќе угодно ли: человек убежал ни раньше, ни после, как именно
сегоднЯ, - убежал человек, испытывавший мое терпение своими исповедЯми
самым бессовестным образом. Ќет, как хотите, а это нехорошо, бессовестно,
подло... Ћдним словом, не по-товарищески.
џ десЯть раз укладывалсЯ спать, и из этого ничего не выходило. ‘он
бежал от моих глаз, как выражалсЯ Џепко высоким слогом. ‚добавок в нашей
избушке ужасно душно... ќтот низкий потолок просто давил менЯ. €змучившись
окончательно, Я поднЯлсЯ с своей постели, подошел к окну и открыл его.
‚друг мне показалось... Ќет, это, вероЯтно, была тень. Џосле некоторого
колебаниЯ Я взглЯнул в окно и увидел... Ќет, Я не увидел, а почувствовал
как-то всем телом, что это она, несчастнаЯ ‹юбочка, котораЯ сидела на
скамейке у нашей калитки. ЉакаЯ она маленькаЯ в этой позе... ЌастоЯщий
ребенок. € поза такаЯ беспомощнаЯ, как у замерзающего человека. “ менЯ
Явилось давешнее малодушное желание не заметить ее, но Я преодолел себЯ и
тихо спросил:
- ќто вы, ‹юбочка?..
Ћна вскочила, сделала движение убежать, но только закрыла лицо руками
и бессильно опустилась на свою скамейку. Ћ, какой ты мерзавец, Џепко!..

ЋдетьсЯ было делом одной минуты. џ торопилсЯ точно на пожар, а ‹юбочка
и не думала уходить. Ћна сидела по-прежнему на лавочке, в прежней убитой
позе. ЃелаЯ ночь придавала ее бледному лицу какой-то нехороший пепельный
оттенок.
- ‹юбочка, что вы тут делаете? - спрашивал Я, выходЯ в калитку.
Ћна поднЯла на менЯ свои кроткие большие глаза с опухшими от слез
веками. ЊенЯ охватила какаЯ-то невыразимаЯ жалость. Њне вдруг захотелось ее
обнЯть, приласкать, наговорить тех слов, от которых делаетсЯ тепло на душе.
Џомню, что больше всего менЯ подкупала в ней эта детскаЯ покорность и
беззащитность.
- ‹юбочка, вам холодно?
- Ќет...
- ‚ы хотите есть?
- Ќет...
- ‚ы устали?
- Ќет... …сли вам не трудно, дайте мне стакан воды.
ќто была трогательнаЯ просьба. ’олько воды, и больше ничего. Ћна
выпила залпом два стакана, и Я чувствовал, как она дрожит. „а, нужно было
предпринЯть что-то энергичное, решительное, что-то сделать, что-то сказать,
а Я думал о том, как давеча нехорошо поступил, сделав вид, что не узнал ее
в саду. Љто знает, какие страшные мысли роЯтсЯ в этой девичьей голове...
- ‡наете что, ‹юбочка, идите спать в нашу избушку, а Я пойду гулЯть в
парк. Њне все равно не спитсЯ, а до утра осталось немного... Џотом мы
поговорим серьезно.
ќто предложение точно испугало ее. ‹юбочка опЯть сделала такое
движение, как человек, у которого единственное спасение в бегстве. џ понЯл,
что это значило, и еще раз возненавидел Џепку: она не решалась переночевать
в нашей избушке потому, что боЯлась возбудить ревнивые подозрениЯ в моем
друге. Њне сделалось обидно от такой постановки вопроса, точно Я имел в
виду воспользоватьсЯ ее беззащитным положением. "Ћна глупа до свЯтости", -
мелькнула у менЯ мысль в голове.
- Њне решительно ничего не нужно, - прошептала она в ответ на мои
обидные мысли. - Ќичего... ’олько, ради бога, не гоните менЯ.
- Џослушайте, ‹юбочка, ведь это сумасшествие! „а, настоЯщее
сумасшествие... ‚едь вы знаете, что Џепко уехал, вернее сказать - бежал?..
- „а, знаю...
- ‡ачем же вы остались в таком случае?
Ћна посмотрела на менЯ и совершенно серьезно ответила:
- Ќе знаю... „а мне и некуда идти... џ ничего не знаю.
- Џослушайте, нужно же иметь хотЯ маленькое самолюбие: человек бегает
от вас самым позорным образом, ведет себЯ, как... как... ну, как негодЯй,
если хотите знать.
- —то вы, что вы?! - испугалась еще раз ‹юбочка, вскакиваЯ. - ќто Я
сама виновата... „а, сама, а Ђгафон Џавлыч хороший.
- •ороший?.. ха-ха!
ЊенЯ начала душить бессильнаЯ злость. —то вы будете тут делать или
говорить?.. “ ‹юбочки, очевидно, голова была не в порЯдке. Ђ она смотрела
на менЯ полными ненависти глазами и тЯжело дышала. "Ћн хороший, хороший,
хороший"... говорили эти покорные глаза и всЯ ее фигура.
Ќаступила неловкаЯ и тЯжелаЯ пауза. Ќебо сделалось серым, - близилсЯ
солнцевосход. ѓде-то в дачном садике чирикнула перваЯ птичка. ЃелаЯ ночь
кончалась. ‹юбочка опЯть впала в свое полузабытье. ‚ сущности Я только
теперь хорошенько рассмотрел ее. Ћна была почти красива, вернее сказать -
миловидна. ќти большие испуганные глаза смотрели с такой затаенной скорбью.
ЊенЯ, между прочим, поразила одна особенность - современный женский костюм
совсем не приспособлен длЯ таких положений, в каком находилась сейчас
‹юбочка. ерстЯнаЯ юбка была некрасиво смЯта, шлЯпа съехала набок, летнЯЯ
накидка висела какой-то трЯпкой, сложенный зонтик походил на сломанное
крыло птицы; одним словом, все это не годилось длЯ трагической обстановки,
напоминаЯ будничную дешевенькую суету.
- Ќужно же что-нибудь делать, ‹юбочка, - заговорил Я, набираЯсь сил. -
’ак нельзЯ...
- —то нельзЯ?
- „а вот сидеть так...
- €дите спать... Ђ Я посижу здесь... Њожет быть, Я вас компрометирую?
- Ђ вы боитесь скомпрометировать себЯ, если пойдете и уснете в нашей
избушке? —то может подумать о вашем поведении Џепко!.. Љак это страшно...
- ‚ы его не любите...
- € даже очень не люблю...
Ћна закрыла лицо руками и зарыдала. ’еперь уж Я сделал движение в
ожидании истерики.
- џ... Я его так люблю... - шептала ‹юбочка, не отнимаЯ рук. - Ђ вас
ненавижу... „а, ненавижу, ненавижу, ненавижу!.. ‚ы его не любите и
расстраиваете... Ќе от менЯ он убежал, а от вас.
- Ћт менЯ?
- „а, вы, вы... ‚ы думаете, что Я совсем дура и ничего не понимаю?
•а-ха!.. ‚ы нарочно увезли его и на дачу, чтобы спрЯтать от менЯ. џ все
знаю... и ненавижу вас... всех...
ђазговор принЯл совсем неожиданный оборот, и Я немного растерЯлсЯ в
качестве опытного заговорщика и предателЯ.
- ‚от что, ‹юбочка... €демте гулЯть?
- Ќе хочу... џ останусь здесь и дождусь его. ‚едь когда-нибудь он
вернетсЯ из города... ‚от назло вам всем и буду сидеть.
ќто, очевидно, был бред сумасшедшего. џ молча взЯл ‹юбочку за руку и
молча повел гулЯть. Ћна сначала отчаЯнно сопротивлЯлась, бранила менЯ, а
потом вдруг стихла и покорилась. ‚ сущности она от усталости едва держалась
на ногах, и Я боЯлсЯ, что она повалитсЯ, как сноп. Џоложение не из
красивых, и в душе Я проклинал Џепку в тысЯчу первый раз. „а, прекраснаЯ
логика: он во всем обвинЯл ”едосью, она во всем обвинЯла менЯ, - мне
оставалось только пожать руку ”едосье, как товарищу по человеческой
несправедливости.
- Људа вы менЯ тащите? - взмолилась ‹юбочка, изнемогаЯ.
- Ќе знаю... ‚ойдите и в мое положение: что Я буду делать с вами?
Ћставить вас Я не могу, как это делают некоторые... “тешать - бесполезно.
Њы прошли два раза все ’ретье Џарголово и остановились, наконец, на
пустой горке, мимо которой спускалась тропинка на вокзал. Ќашлась
спасительнаЯ скамейка, на которую мы могли присесть. ‘олнце уже
поднималось, - солнце холодное, без лучей. Џеред нашими глазами разлеглось
чухонское болото, перерезанное ”инлЯндской железной дорогой; налево в
пыльной мгле едва брезжилсЯ Џетербург. ЊоЯ дама сидела безмолвно, как тень.
ѓлаза у нее слипались, но она продолжала боротьсЯ со сном. Ѓыл момент,
когда ей хотелось расплакатьсЯ, - Я это видел по дрожавшим губам, - но
дневной свет, видимо, действовал на нее отрезвлЯющим образом.
- Ѓедный, где-то он провел ночь... - думала она вслух.
- „а, бедный... —ерт бы его побрал!..
Ћна посмотрела на менЯ и улыбнулась.
- ‚оображаю, как вы менЯ проклинаете в душе, - проговорила она,
продолжаЯ улыбатьсЯ. - –елую ночь нЯнчитесь... џ вас, кажетсЯ, бранила?
- „а... ‚ернее сказать, вы сами не знали, что говорили.
- Њиленький, простите... џ так страдала, так измучилась... €дите,
голубчик, спать, а Я посижу здесь. ‘ первым поездом уеду в Џетербург...
ЉланЯйтесь Ђгафону Џавлычу и скажите, что он напрасно считает менЯ такой...
такой нехорошей. ‚едь только от дурных женщин бегают и скрываютсЯ...
Ќа мой немой вопрос она сама ответила:
- ‚ы боитесь, что Я опЯть приеду? Љонечно, приеду, но на этот раз буду
умнее и не буду лезть к нему на глаза... •отЯ издали посмотреть... только
посмотреть... ‚едь Я ничего не требую... €дите.
- Ќет... џ все равно сегоднЯ не буду спать.
- Џочему?
- џ влюблен...
- ‚ы? Љогда это случилось?
- ‚чера, в восемь часов вечера...
- ‚ Ќадю?
- Ќет.
- Ђх, да, эта высокаЯ, с которой вы гулЯли в саду. Ћна очень
хорошенькаЯ... …сли бы Я была такаЯ, Ђгафон Џавлыч не уехал бы в Џетербург.
‚ы на ней женитесь? „а? ‚ы о ней думали все времЯ? Љак приЯтно думать о
любимом человеке... ’очно сам лучше делаешьсЯ... Љак-то немножко и стыдно,
и хорошо, и хочетсЯ плакать. ‚чера Я долго бродила мимо дач... ‚езде
огоньки, все счастливы, у всех свой угол... Љак им всем хорошо, а Я должна
была бродить одна, как собака, которую выгнали из кухни. € Я все времЯ
думала...
- Ћ чем?
- ‚едь и мы могли бы так же жить на даче с Ђгафоном Џавлычем... џ так
бы ждала его каждый день, когда он вернетсЯ из города. Ћн приезжает со
службы усталый, сердитый, а у менЯ все чисто, прибрано, обед вкусный... “
нас была бы маленькаЯ девочка, которую он обожает. ’ихо, хорошо... Џотом мы
состарились бы, девочка уже замужем, и вдруг... Ќет, это страшно! Њне
представилось, что Ђгафон Џавлыч умер раньше менЯ, и Я хожу в трауре...
‡наете, такаЯ длиннаЯ-длиннаЯ вуаль из крепа... Џереезжаю жить к дочери и
все плачу, плачу... Љаждый день хожу к нему на могилу, приношу цветов и
опЯть плачу. ‚едь никто не знает, какой он был хороший, добрый, как любил
менЯ... ‚ы не смейтесь надо мной, ‚асилий €ваныч. …сли вы действительно
любите ту девушку, так все поймете...
- џ не смеюсь.
- € вдруг ничего нет... и мне жаль себЯ, ту девочку, которой никогда
не будет... ‡а что? Њне самой хочетсЯ умереть... Њожет быть, тогда Ђгафон
Џавлыч пожалеет менЯ, хорошо пожалеет... Ђ Я уж ничего не буду понимать, не
буду мучитьсЯ... ‚ы думали когда-нибудь о смерти?
- Ќет, как-то не случалось.
- ‡начит, вы еще не любите. …сли человек любит, он все понимает,
решительно все, и обо всем думает... џ целые дни сижу и думаю и не боюсь
смерти, потому что люблю Ђгафона Џавлыча. Ћн хороший...
Њне опЯть сделалось жаль ‹юбочку, в которой мучительно умирал целый
мир и все будущее. Ћна была права: любовь делала ее почти умной, и она
многое понимала так, как в нормальном состоЯнии никогда не понимала. …е
наивнаЯ философиЯ навеЯла на менЯ невольную грусть. ‚ самом деле, от каких
случайностей зависит иногда всЯ жизнь: не будь у нас соседа по комнатам
"черкеса", мы никогда не познакомились бы с ‹юбочкой, и сейчас эта ‹юбочка
не тосковала бы о "хорошем" Џепке. Џо аналогии Я повторил про себЯ свою
вчерашнюю встречу с Ђлександрой ‚асильевной - тоже случайность и тоже...
„альше Я старалсЯ ничего не думать, потому что мое солнце уже поднЯлось и
решительный день наступил. Ђ она, наверное, спит молодым, крепким сном и
давно забыла о моем существовании...
Њы просидели на горке до первого поезда, отходившего в Џетербург в
восемь часов утра. ‹юбочка заметно успокоилась, - вернее, она до того
устала, что не могла даже горевать. џ проводил ее на вокзал.
- †елаю вам счастьЯ... много счастьЯ! - шепнула она, выглЯдываЯ из
окна вагона.
„омой Я вернулсЯ, пошатываЯсь от усталости. Џредставьте мое изумление,
когда в сенЯх Я увидел спавшего мертвым сном Џепку. Ћн и не думал уезжать в
Џетербург и, как Я догадывалсЯ, весело проводил времЯ в обществе Њелюдэ и
пьЯного ѓамма, пока Я отваживалсЯ с ‹юбочкой. ‡ачем нужно было обманывать
еще менЯ? Њне ужасно хотелось пнуть его ногой, обругать, приколотить...
ЊенЯ больше всего возмущало то, что человек спал спокойно после всех тех
гадостей, какие наделал в течение одного вечера, - спрЯталсЯ от обманутой
девушки, обманул лучшего друга... ‚оображаю, как Џепко хохотал и дурачилсЯ
с Њелюдэ, пропиваЯ взЯтые у менЯ крейцеры.
- Џепко!
Џепко не шевелилсЯ, но Я видел, что он проснулсЯ и притворЯетсЯ
спЯщим. ќто была последнЯЯ ложь...
- Џепко, Я тебЯ презираю...
Њне показалось, что, когда Я отвернулсЯ, Џепко сдержанно хихикнул. ќто
животное было способно на все...
џ заснул, не раздеваЯсь. ќто был даже не сон, а какаЯ-то тЯжесть,
раздавившаЯ менЯ. ЊенЯ разбудил осторожный стук в окно, - в окне мелькал
черный зонтик, точно о переплет рамы билась крылом чернаЯ птица.
- Љак вам не стыдно! - слышалсЯ голос Ќаденьки. - ‚ставайте и
догонЯйте нас с урой. Њы идем в парк.
€з-за косЯка дверей выглЯдывала измЯтаЯ рожа Џепки и самым нахальным
образом подмигивала мне по адресу черного зонтика.
- Њало-помалу, не вдруг, постепенно, шаг за шагом падала... падала
свЯщеннаЯ римскаЯ империЯ и совсем развалилась... - бормотал он, ухмылЯЯсь.
џ ответил ему молчаливым презрением.

XXI

џ так торопилсЯ, что даже забыл о штиблетах и вспомнил об этом
обстоЯтельстве только на улице, догонЯЯ девушек. џ нессЯ точно на крыльЯх.
Џомню, что Я догнал их как раз напротив той дачи с качелЯми, на которой мы
с Џепкой разыгрывали наш "роман девушки в белом платье". ќта девушка как
раз была налицо, - она тихо раскачивалась на своей качели с книгой в руках.
Њне показалось, что она с каким-то укором поднЯла на менЯ свои чудные
глаза, точно Я изменЯл ей каждым своим шагом. Ќо разве могло быть
какое-нибудь сравнение этого ребенка с настоЯщей женской красотой, живым
олицетворением которой ЯвлЯлась она, Ђлександра ‚асильевна. Џри дневном
свете она показалась мне еще лучше. Љак она грациозно шла, какой рост,
какое выражение лица... "Ћна покоитсЯ стыдливо в красе торжественной
своей", мелькнули у менЯ в голове стихи Џушкина, а беднаЯ девушка в белом
платье все бледнела и бледнела, пока не растаЯла, как снегурочка.
- ‚ы остаетесь на целый день? - говорил Я, здороваЯсь с своей дамой
сердца.
- ЌадЯ этого хочет... - наивно ответила она и улыбнулась, посмотрев на
подругу. - џ уеду вечером, с девЯтичасовым поездом.
џ чуть не вскрикнул: целый день счастьЯ! ЊенЯ эта мысль точно
испугала... –елый день - это побольше вечности. Њне почему-то припомнилсЯ
вычитанный где-то Џепкой анекдот о ѓете, скромно признавшемсЯ перед
смертью, что он был счастлив в жизни всего четверть часа. Ђ Я буду счастлив
целый день, целую вечность... ‘амаЯ обыкновеннаЯ прогулка по уваловскому
парку длЯ менЯ ЯвлЯлась мировым событием, перед которым бледнело все
остальное. ќто было торжественное шествие царицы, длЯ которой светило
солнце, цветы лили свой аромат, благоговейно шептали деревьЯ, а воздух
окружал светлым облаком... џ мог только удивлЯтьсЯ слепоте встречавшихсЯ на
дороге людей, которые упорно не хотели замечать проходившего мимо них
совершенства. Ќесчастные, они ничего не понимали, а между тем все кричало:
грЯди, голубица!..
Њы долго гулЯли по всему парку, и мне казалось, что он принадлежит
мне, и Я показываю его своей избраннице. Ќаденька продолжала свою вчерашнюю
политику и разными способами устранЯла себЯ, предоставлЯЯ нам полную
свободу. Ќаденька любила рвать цветы, хотЯ это и было строго воспрещено
аншлагами; Ќаденька любила дурачитьсЯ, как козочка, и прЯталась за
деревьЯми; Ќаденька уставала и садилась на каждую скамейку отдыхать... Ђ Я
опЯть шел под руку с Ђлександрой ‚асильевной, опЯть чувствовал, как она
опираетсЯ на мою руку, опЯть что-то рассказывал, и опЯть она так хорошо и
доверчиво улыбалась.
- ‘кажите, пожалуйста, как пишут романы?.. - спрашивала она. - џ люблю
читать романы... ‚едь этого нельзЯ придумать, и где-нибудь все это было. џ
всегда хотела познакомитьсЯ с романистом.
Ќаденька поусердствовала, и Я должен был фигурировать в качестве
реализовавшегосЯ романиста. ќто была ложь, но в данный момент Я так верил в
себЯ, что маленькаЯ хронологическаЯ неточность ничего не значила, - пока Я
печатал только рассказики у €вана €ваныча "на затычку", но скоро, очень
скоро все узнают, какие капитальные вещи Я представлю удивленному миру.
Џоложим, Я забегал немного вперед своей славе, но важно верить в себЯ, в
свою миссию, в свои идеалы. Ћдним словом, Я разыгрывал роль романиста самым
бессовестным образом и между прочим сейчас же воспользовалсЯ разработанным
совместно с Џепкой романом девушки в белом платье, поставив героиней
Ђлександру ‚асильевну и изменив начало. џ прЯмо взЯл нашу вчерашнюю встречу
и к ней приделал роман нашей девушки в белом платье. Ќа мою долю выпадала
выигрышнаЯ роль героЯ, преодолевающего очень серьезные препЯтствиЯ. ‚
сущности Я делал самый бессовестный плагиат и нисколько не стеснЯлсЯ. Њой
герой, то есть Я, высказывал Ђлександре ‚асильевне все то, что Я чувствовал
и переживал сам. Љроме того, Я не пощадил своего друга и длЯ контраста
провел параллель несчастного романа ‹юбочки и кое-что кстати позаимствовал
из беседы с ней. Џод конец Я сам удивлЯлсЯ самому себе, то есть своей
находчивости, - ведь это было целое и обстоЯтельное объЯснение в любви,
замаскированное романической фабулой.
- € вы все это написали? - наивно удивлЯлась Ђлександра ‚асильевна,
окончательно убеждаЯсь в моем признании романиста.
- „а... то есть еще не кончил. Ќеобходимо кое-что исправить, кое-что
дополнить, вообще - докончить.
- Ђх, как это интересно, ‚асилий €ваныч...
- Љогда выйдет моЯ книга, Я преподнесу ее вам первой...
- Њне? Ћ, Я очень благодарна...
‚идимо, она не догадывалась, в чем заключаетсЯ суть моего будущего
романа, и не узнавала себЯ в нарисованной мной героине. Љонечно, она
немножко наивна... да. „аже - как это выразитьсЯ повежливее? - почти глупа
той красивой и милой глупостью, которую самые умные и самые строгие мужчины
так охотно прощают хорошеньким женщинам. “вы! она никогда не получила
романа девушки в белом платье, потому что он так и осталсЯ в отделе
неосуществившихсЯ добрых намерений, хотЯ в данном случае и сослужил мне
хорошую службу. Ќеужели Џепко прав, уверЯЯ, что наши лучшие намерениЯ
никогда не осуществлЯютсЯ и каждый автор должен умереть, не исполнив того,
что он считает лучшей частью самого себЯ? ’олько золотаЯ посредственность
довольна собой, а настоЯщий автор вечно мучитсЯ роковым сознанием, что мог
бы сделать лучше, да и нет такой вещи, лучше которой нельзЯ было бы
представить. ‚сЯкаЯ форма - только жалкое приближение к авторскому
замыслу...
Љак это хорошо, когда чувствуешь, что она тебе верит и сам веришь
себе... €менно так и было в данном случае. Ђлександра ‚асильевна сама
разболталась и так мило рассказывала мне разные мелочи из своей жизни.
- ‚ы только не смейтесь надо мной, - упрашивала она кокетливо.
- Џочему вы думаете, что Я буду смеЯтьсЯ над вами?
Ћна сделала серьезное лицо, посмотрела на менЯ и ответила с самой
милой наивностью:
- ‚ы такой умный...
Њне оставалось только расписатьсЯ в собственной гениальности, что Я
сделал молчанием, хотЯ и смутилсЯ от собственного величиЯ. ЉажетсЯ, это уж
немножко много, а главное - преждевременно. ‚прочем, Я так далеко зашел,
что действительность совершенно тонула в целом мире вымыслов и
галлюцинаций. џ уже был знаменит по той простой причине, что она шла рЯдом
со мной и так доверчиво опиралась на мою руку. ‚едь Я ее вел к такому
светлому будущему и вперед отдавал ей всю свою славу, всю жизнь. € вековые
деревьЯ соглашались со мной, и плывшие в небе облака, и бродившие между
деревьЯми тени...
Ќаденьке, наконец, надоело разыгрывать роль доброго гениЯ, и она
заЯвила без церемоний:
- ѓоспода, Я хочу есть... ѓолодна до бессовестности.
- —то же, отлично... Њы позавтракаем в ресторанчике доброй лесной феи,
она же и ундина, - согласилсЯ Я. - ќто отсюда в двух шагах...
“ менЯ в кармане был всего один рубль, и Я колебалсЯ, как устроитьсЯ с
ним: предложить дамам катанье на лодке или "легкий" завтрак. Ќаденька
разрешила мои сомнениЯ.
Њы весело отправились к доброй лесной фее, и Я вперед рисовал себе
этот уютный лесной уголок, который послужит приютом нашей любви, - в моем
воображении она уже любила менЯ, и Я говорил "мы". џ вперед любил этот
приют и добрую лесную фею. ЌебольшаЯ дачка совсем прЯталась под столетними
соснами.
- ‚от и приют доброй лесной феи, - торжественно провозгласил Я, вводЯ
своих дам в палатку маленького садика.
Ќаденька уже раскрыла рот, чтобы рассмеЯтьсЯ, но взглЯнула на один из
столиков, задрапированных акациЯми, и превратилась в немой вопрос. ‡а
столиком сидели Џепко и ‹юбочка... ‚стреча была настолько неожиданна, что
мы оба смутились и даже церемонно раскланЯлись, как дальние родственники.
‹юбочка смотрела на менЯ торжествующими злыми глазами и улыбалась. џ ничего
не понимал. ќто был какой-то нелепый сон, и Я с облаков упал прЯмо на
землю. Џепко по присущей ему бессовестности подошел к Ќаденьке и попросил
представить его "прелестной незнакомке", а Я подошел к ‹юбочке.
- ‚ы удивлены, да? - спрашивала она, подаваЯ мне два пальца, и
прибавила, сверкаЯ глазами: - ‹овко вы менЯ обманывали целую ночь, а Я
оказалась умнее вас. „оехала до увалова и сообразила все... Љонечно,
Ђгафон Џавлыч должен быть дома, и вы менЯ все времЯ водили за нос.
„ождалась обратного поезда и вернулась... •а-ха! џ видела, как вы погнались
за своими дамами, и накрыла Ђгафона Џавлыча. Ћн и не думал никуда
уезжать... џ вам этого никогда, никогда не прощу!.. ‚ы бессовестный
человек... џ даже не могла себе представить, что такие люди вообще могут
быть. ‚ы - чудовище...
Њне ничего не оставалось, как только поднЯть плечи и сделать большие
глаза. џ понЯл, что Џепко продал менЯ самым бессовестным образом и за мой
счет вышел сух из воды.
- ‚от и отлично, - повторЯл Џепко, потираЯ руки. - Њы тут позавтракаем
совсем по-семейному...
ќто бессовестное животное, кажетсЯ, рассчитывало на мой несчастный
рубль, сохранЯЯ за собой престиж любезного кавалера. ЊенЯ это окончательно
возмутило. ‚сЯ прогулка была испорчена. ‚ довершение всего Џепко смотрел на
Ђлександру ‚асильевну такими глазами, что мне хотелось "дать ему на морда",
как говорил ѓамм. Ђ Џепко ничего не хотел замечать и даже подмигнул мне:
дескать, знаем, что знаем. Њои дамы были недовольны обществом ‹юбочки, к
которой отнеслись почти враждебно. ЌедавнЯЯ непринужденность исчезла разом,
и скромный завтрак прошел совсем скучно. ’оржествовала одна ‹юбочка и сама
перваЯ взЯла Џепку за руку, когда мы поднЯлись.
ќта встреча отравила мне остальную часть днЯ, потому что Џепко не
хотел отставать от нас со своей дамой и довел свою дерзость до того, что
забралсЯ на дачу к ѓлазковым и выкупил свое вторжение какой-то лестью одной
доброй матери без слов. ЏоследнЯЯ вообще благоволила к нему и оказывала
некоторые знаки вниманиЯ. Ђ мне нельзЯ было даже переговорить с Ђлександрой
‚асильевной наедине, чтоб досказать конец моего романа.
„а, втораЯ часть днЯ совершенно пропала длЯ менЯ... „орогие минуты
летели, как птицы, а солнце не хотело останавливатьсЯ. ‚ечер наступал с
ужасающей быстротой. ЊоЯ любовь уже покрывалась холодными тенЯми и тЯжелым
предчувствием близившейсЯ темноты.
- ‚ы менЯ проводите на вокзал... - устало проговорила Ђлександра
‚асильевна, когда вечерний чай кончилсЯ и кое-где на дачах замелькали
огоньки. - Њне пора домой...
Ћ, милаЯ, как она была хороша, завоевываЯ себе несколько свободных
минут. Ќаденька не пошла провожать, сославшись на головную боль. Ћна же
задержала ‹юбочку под каким-то предлогом... Њы отправились вдвоем. џ
нарочно замедлЯл шаги, чтобы опоздать на поезд и выгадать лишний час. Њы
медленно спускались с горы, болтаЯ о каких-то пустЯках, а Я испытывал
жуткое чувство, точно расставалсЯ с своей дамой навсегда. Ѓывают
пророческие сны и роковые предчувствиЯ... ‚ то же времЯ Я чувствовал, что
сегоднЯшний день имеет решающее значение и что он не вернетсЯ никогда, что
совершилось что-то такое огромное и подавлЯющее и что Я уже не могу
вернутьсЯ к своему прошлому. Ђ маленькие ножки все шли вперед, к тому
неизвестному будущему, которое должно было разлучить нас навсегда... Њне
вдруг сделалось жаль себЯ, жаль за серенькое существование, за неизжитую
молодость, за неудовлетворенный проблеск счастьЯ. ‚едь с ней уходила моЯ
перваЯ любовь, целый светлый мир, все будущее... ‚от остаетсЯ жить только
маленькое расстоЯние, отделЯющее нас от вокзала. Љто знает, что могло бы
быть, если бы поезд опоздал, но поезда опаздывают совсем не тогда, когда
это нужно. Ћн подошел к станции как раз в момент, когда подходили мы, так
что Я едва успел купить билет. ќто уж второй раз сегоднЯ Я провожаю: там Я
рад был избавитьсЯ, а здесь готов был удержать поезд руками. “ менЯ даже
мелькнула мысль ехать провожать в город, но - увы! - в кармане оставалсЯ
всего один пЯтачок.
- „о свиданиЯ... - говорила Ђлександра ‚асильевна, поЯвлЯЯсь в окне
вагона. - Ќе забудьте, Я вас буду ждать. Ќепременно...
Ћна что-то хотела еще сказать, но поезд уже тронулсЯ, и сказаннаЯ ею
фраза улетела на воздух.
џ возвращалсЯ домой в самом мрачном настроении, как человек, который
нашел сокровище и сейчас же его потерЯл. џ почему-то припомнил психологию
творчества, которую развивал Џепко, и горько усмехнулсЯ. Ћна уже
начиналась.

XXII

- Џепко, ты большой негодЯй.
- ѓм... Џожалуй, Я не буду спорить. Ќо негодЯй создан негодЯем и не
виноват, что природа создала его именно негодЯем, а нехорошо то, когда люди
порЯдочные, то есть те, которые считают себЯ порЯдочными, знаютсЯ с
негодЯЯми. ‘кажи мне, кто твои друзьЯ, и так далее.
- ќто игра слов, а Я говорю серьезно. ‘амое скверное то, что ты
утратил всЯкий аппетит порЯдочности. „а... ’ы еще можешь смеЯтьсЯ над
собственными безобразиЯми, а это признак окончательного падениЯ. ѓлухой не
слышит звуков, слепой не видит света, а ты не чувствуешь тех гадостей,
которые проделываешь. Ћдним словом, ты должен женитьсЯ на ‹юбочке...
‡аключение было так неожиданно, что Џепко сел на своем девственном
ложе, как он называл матрац, посмотрел на менЯ удивленными глазами и
расхохоталсЯ. Ќичто менЯ так не выводило из себЯ, как этот дурацкий хохот.
џ ненавидел Џепку в эти моменты и не скупилсЯ на дерзости. …го поведение в
последнее времЯ возмущало менЯ до глубины души, а теперь в особенности,
потому что Я весь был полон самыми возвышенными чувствами. Ђлександра
‚асильевна ЯвлЯлась длЯ менЯ мерой всех вещей, и, обличаЯ Џепку, Я думал о
ней. џ был уверен, что она сказала бы то же самое, что говорил сейчас Я
сам.
- Џослушай, времЯ пророков миновало, - отвечал Џепко, успокоившись от
хохота. - „а... Ќапример, Явись €сайЯ или €еремиЯ и начни обличать
прогрессирующую современность - им бы пришлось не сладко... „а и самое
слово в наше времЯ потерЯло всЯкую цену, мы не верим словам, потому что
берем их напрокат. ‘лово ветхого человека было полно крови, оно составлЯло
его органическое продолжение, поэтому оно и имело громадное значение. Љакой
смысл твоего обличениЯ? ‚едь обличать имеет право только тот, кто сам не
сделал ничего дурного, а ты сделаешь хуже, чем Я. …сли не сделал, то еще
сделаешь. ‚сЯ разница между нами только в том, что Я избалован женщинами...
ђазве Я виноват?
- †енщинами? •а-ха!.. Њелюдэ и ‹юбочка...
- ѓм... ‘овершенства на земле, к сожалению, нет, и опЯть-таки Я в этом
не виноват.
- Ќет, уж извини: есть совершенство. Џонимаешь: есть!..
Њой ответ был высказан с таким азартом, что Џепко посмотрел на менЯ
испытующим оком, издал носовой свист и проговорил успокоенным тоном:
- Џо-ни-ма-ю... Њы влюблены. —то же, свЯщеннаЯ римскаЯ империЯ тоже
была разрушена...
- Њолчи, несчастный!..
ќта глупаЯ по своему существу сцена заставила менЯ задуматьсЯ. Њне
казалось, что Џепко был прав относительно моей предполагаемой преступности.
џ даже немного покраснел, когда он высказал свою мысль, точно он видел мои
собственные сомнениЯ. „ело было так. ЏроходЯ мимо дачи с качелЯми, Я
машинально засмотрелсЯ на девушку в белом платье, - она была как-то
особенно хороша в этот роковой момент, хороша, как весеннее утро, когда
ликует один свет и нет ни одной тени. Њне показалось, что и она тоже
смотрит на менЯ, и Я почувствовал какую-то сладкую истому. Џотом у менЯ
мелькнула в голове страшнаЯ мысль: Я изменЯл Ђлександре ‚асильевне... ђазве
Я имел право смотреть на других женщин? ЏродолжаЯ мысль Џепки о моей
непроЯвившейсЯ преступности, Я пришел в недоумение. Ђ если бы эта девушка в
белом платье полюбила менЯ? Џо-настоЯщему полюбила... ‚едь Я по своей
испорченности могу думать об этом, следовательно, допускаю такую
возможность. € мне не было бы неприЯтно... Ћ, какое чудовище Я вынашивал в
собственной груди! Џепко по крайней мере действует откровенно, как
откровенно лесной зверь рвет другого зверЯ. Ћн - человек минуты и
растворЯетсЯ без остатка в настоЯщем, как брошеннаЯ в стакан воды крупинка
соли. џ начинал чувствовать себЯ погибшим человеком и чувствовал, что
единственное спасение - это увидать Ђлександру ‚асильевну, - один ее взглЯд
разогнал бы угнетавшие менЯ призраки.
’ут Явилось непреодолимое препЯтствие, испортившее все. ‚едь не мог же
Я ЯвитьсЯ к ней в своих высоких сапогах... ‘делав осмотр своего сборного
репортерского костюма, Я пришел к печальному заключению, что он
удовлетворЯет еще меньше, чем сапоги. ЋставалсЯ компромисс, именно - добыть
чужой костюм. ѓардероб Џепки находилсЯ в положении излюбленной им
разрушавшейсЯ свЯщенной римской империи и заставлЯл желать многого.
‘туденты-товарищи разъехались по домам. Ћдним словом, скверно, как только
может быть скверно. Ќа менЯ напало отчаЯние. ‚ самом деле, судьба могла бы
быть немного повежливее... џ поверил свое горе Џепке, и он отнессЯ к нему с
большим сочувствием, чем тронул менЯ.
- Ќет, в этих сапожищах невозможно, - размышлЯл он, оглЯдываЯ менЯ. -
‘лава и женщины не любЯт, когда к ним подходЯт в скверных сапогах. „а...
ќто, так сказать, мировой вопрос. џ даже подозреваю, что и свЯщеннаЯ
римскаЯ империЯ разрушилась главным образом потому, что римлЯне не
додумались до сапог.
- ЋтвЯжись ты с своей римской империей!
- Ђ она, значит, приглашала тебЯ к себе? ѓм... „лЯ начала недурно.
ЏикантнаЯ штучка...
- Ќе смей так говорить...
- …сли взЯть за бока академию... - вслух думал Џепко. - ѓришук выше
тебЯ ростом, ”рей толще, Џорфирыч санкюлот... гм... Ќичего не выйдет, как
ни верти. Њолодин куда-то пропал... „а и неловко с такими франтиками
амикошонствовать... ‡наешь что, ‚асЯ...
Џепко повертел пальцем около лба и проговорил с авторитетом старшины
присЯжных заседателей:
- ’ебе ничего не остаетсЯ, как только кончить твой роман. Џолучишь
деньги и тогда даже мне можешь оказать протекцию по части костюма!..
Њысль!.. …динственный выход... Ћдна нужда искусством двигала от века и
побуждала человека на бремЯ тЯжкое труда, как сказал ‚ильЯм експир.
Џепко вторично угадал мою мысль. џ уже думал об этом, хотЯ не с
экономической точки зрениЯ. “ менЯ Явилась потребность именно в такой
работе, котораЯ открывала необъЯтный простор фантазии. ‚от единственный
случай, когда можно излить на бумагу все свои чувства, все свои мысли и
заставить других чувствовать и думать то же самое. ќто будет
замаскированнаЯ исповедь, то, чего нельзЯ создать никаким трудом, никакой
добросовестностью. Њне припомнилась аллегорическаЯ картина, изображавшаЯ
происхождение живописи. ћжнаЯ луннаЯ ночь. “ стены стоит молодой человек и
молодаЯ девушка. Ћн углем вычерчивает на стене абрис ее головки. Ђх, как
это справедливо и верно... ‚едь и Я буду делать то же, но только не в
области живописи, которую ѓейне называет плоской ложью, а создам чудный
женский образ словом. ‚се остальное будет только фоном, подробностЯми,
светотенью, а главное - она, котораЯ выйдет в ореоле царицы.
- Ћ, ты все это прочтешь и поймешь, какой человек тебЯ любит, -
повторил Я самому себе, принимаЯсь за работу с ожесточением. - џ буду
достоин тебЯ...
Ќо этот порыв привел к целому рЯду самых печальных открытий. Џеречитав
свои рукописи, Я пришел к грустному заключению, что все написанное мной
решительно никуда не годитсЯ, как плохаЯ выдумка неопытного лгуна. Ќе было
жизни, потому что не было знаниЯ жизни, и мои действующие лица походили на
манекенов из папье-маше. џ только теперь понЯл, что придумывать жизнь
нельзЯ, как нельзЯ довольствоватьсЯ фотографиЯми. ‡а внешними абрисами,
линиЯми и красками должны стоЯть живые люди, нужно их видеть именно живыми,
чтобы писать. ќто самый таинственный процесс в психологии творчества, еще
более таинственный, чем зарождение какого-нибудь реально живого существа. ‚
самом деле, какаЯ страшнаЯ сила заложена в произведениЯ, созданные две
тысЯчи лет назад и вызывающие у нас слезы на глазах сейчас. ќто такаЯ
неизмеримо-громаднаЯ задача, перед которой цепенел ум. Ќужно было быть
избранником, солью земли, чтобы набратьсЯ решимости приступить к такой
задаче. €, представьте себе, то, что называетсЯ классической литературой,
самые выдающиесЯ произведениЯ были написаны за много лет раньше, чем
Явилась критика с своим аршином. Џри чем тут эта критика, и как она
бедна... џ много читал и нигде не нашел того, что сейчас раскрывалось перед
моими глазами. Ќет, неправда: в исповеди †.-†.ђуссо есть одно место, где он
близко подходил к истине, объЯснЯЯ процесс зарождениЯ своих произведений.
Љстати, Я припомнил афоризм ‹юбочки, что влюбленный человек понимает все,
как Я сейчас понимал все. „а, все... ќто смело сказано и может вызвать
снисходительную улыбку, но это правда, и Я еще раз обращаюсь к сравнению:
любовь - это молниЯ, котораЯ всполохом выхватывает громадную картину жизни,
и вы видите эту картину в мельчайших подробностЯх, ускользающих от вниманиЯ
в обыкновенное времЯ.
Ѓывают такие моменты, когда человек начинает проверЯть себЯ, спускаЯсь
в душевную глубину. ‚едь себЯ нельзЯ обмануть, и нет суровее суда, как тот,
который человек производит молча над самим собой. ќта психологическаЯ
анатомиЯ не оставлЯет камнЯ на камне. ‚ такие только минуты мы делаемсЯ
искренними вполне. ЏроверЯЯ самого себЯ, Я пришел к выводам и заключениЯм
самого неутешительного характера и внутренно обличил себЯ. Џрежде всего,
недоставало высокой нравственной чистоты, той чистоты, которую можно
сравнить только с чистотой драгоценного металла, гарантированного природой
от опасности окислениЯ. ќту чистоту заменЯла условнаЯ порЯдочность и самаЯ
обыкновеннаЯ нравственнаЯ чистоплотность. Ќа этом скромном основании не
могло развиватьсЯ в полную величину ни одно чувство, и оно поЯвлЯлось на
свет уже тронутым и саморазлагающимсЯ, как новый лист растениЯ, который
развертываетсЯ из почки с роковыми пЯтнами начинающегосЯ гниениЯ.
ѓнилостное заражение происходило еще в зародыше. Љак видите, Я нисколько не
обманывал себЯ относительно собственной особы и меньше всего верил в так
называемые молодые порывы. ќта беспощаднаЯ критика имела тот смысл, что
таким душевным тоном среднего человека нельзЯ писать, потому что все
исходит из таинственных глубин нашего чувства. Њой роман сейчас менЯ
приводит в отчаЯние, как величайшаЯ нелепость, вылепленнаЯ с грехом пополам
по чужому шаблону. џ в отчаЯнии швырнул свою рукопись в угол.
- ’ы это что? - удивилсЯ Џепко, никогда не терЯвший присутствиЯ духа и
лишенный способности приходить в отчаЯние. - Њалодушие?.. ђазочарование в
собственной особе?
џ молчал и только смотрел на него злыми глазами. ќта самодовольнаЯ
посредственность не могла ничего понЯть, так что слова были излишни. ‚
Џепке Я ненавидел сейчас самого себЯ.
- Њы желали быть великими... гм... - думал вслух Џепко, начинаЯ шагать
по конуре. - †елание по своему существу довольно скромное, как всЯкое
стремление к совершенству, прогрессу и еще черт знает к чему-то
зазвонистому, сногсшибательному. •е-хе... Џрежде чем человек что-нибудь
сделал, он разрешает вопрос о своей правоспособности на таковое величие и
геройство. Ћчень недурно и даже мило... ЌастоЯщий большой талант вне всЯкой
условной меры, вернее - он сам мера самому себе. ‚се эти рамочки, шаблоны и
трафареты существуют только длЯ жалкой посредственности... ЌастоЯщий
большой человек никогда не будет думать, есть у него талант или нет, как не
думает об этом река, когда в весеннее половодье выступает из берегов, как
не думает соловей, который поет свою любовь. ‚ышло одно, именно - это
томЯщаЯ потребность выложить свою душу, охватить мир, поднЯтьсЯ вверх...
„аже самаЯ добродетель терЯет здесь всЯкую цену, потому что она никому не
нужна, а нужны творчество, вдохновенье, высокий порыв.
- ђека, берущаЯ начало из нечистого источника, не может быть чистой,
то есть утолЯть жажду.
- ‚се это прописнаЯ мораль, батенька... …сли уж на то пошло, то
посмотри на менЯ: перед тобой стоит великий человек, который напишет "песни
смерти". Ђ ведь ты этого не замечал... †ивешь вместе со мной и ничего не
видишь... џ расплачусь за свои недостатки и пороки золотой монетой...
- ’вое величие совершенно недоступно... невооруженному глазу.
- ‚ тебе говорит зависть, мой друг, но ты еще можешь проторить себе
путь к бессмертию, если впоследствии напишешь свои воспоминаниЯ о моей
бурной юности. “ всех великих людей были такие друзьЯ, которые нагревали
свои руки около огнЯ их славы... Dixi*. „а, "песнЯ смерти" - это всЯ
философиЯ жизни, потому что смерть - все, а жизнь - нуль.
______________
* џ кончил (лат.).

XXIII

Њое отчаЯние продолжалось целую неделю, потом оно мне надоело, потом Я
окончательно махнул рукой на литературу. Ќе всЯкому быть писателем... џ
старалсЯ не думать о писаной бумаге, хоть было и не легко расставатьсЯ с
мыслью о грЯдущем величии. Ќачалась опЯть будничнаЯ серенькаЯ жизнь,
походившаЯ на дождливый день. ђасспрощавшись навсегда с собственным
величием, Я обратилсЯ к настоЯщему, а это настоЯщее, в лице редактора €вана
€вановича, говорило:
- —то вы пишете мелочи, молодой человек? ‚ы написали бы нам вещицу
побольше... „а-с. ѓлавное - название. —то там ни говори, а название -
все... ”ранцузы это отлично, батенька, понимают: "ЋгненнаЯ женщина", "ђуки,
полные крови, роз и золота". Њожно подпустить что-нибудь таинственное в
названии, чтобы у читателЯ заперло дух от одной обложки...
Џервый месЯц своей дачной жизни мы с Џепкой как-то совсем порвали и с
"академией" и с Џетербургом. Ќо "необходимость жевать" напомнила нам о том
и о другом. Ѓуквы а, е и о, которые Џепко называл своими кормилицами,
давали ничтожный заработок, репортерской работы летом не было, вообще
приходилось серьезно подумать о том, что и как жевать. Ђ тут еще ‹юбочка,
котораЯ начала систематически донимать Џепку. Ћна ЯвлЯлась ровно через
день, как на службу, и теперь уже не стеснЯлась моим присутствием, чтобы
разыгрывать сцены ревности, истерики и даже обмороки. Џепко только скрипел
зубами от подавленной Ярости, но ничего не мог поделать. Џри поЯвлении
‹юбочки Я обыкновенно уходил, коварно предоставлЯЯ друга его собственной
судьбе. ‚озвращаЯсь, Я заставал самую мирную картину: Џепко обладал
секретом успокаивать ‹юбочку. Њне казалось, что он пускал в ход тот же
маневр, как хозЯин моей первой квартиры. Ћн заговаривал ‹юбочку пустыми
словами. Ћна была счастлива, как поденка, и уезжала домой с улыбкой на
лице. Џепко провожал ее тоже с улыбкой, а когда поезд отходил, впадал в
моментальную Ярость и начинал ругатьсЯ даже по-чухонски.
- Ћна из менЯ все жилы вытЯнула... —то Я буду делать? Ћтчего Я не
турецкий султан и не могу бросить ее в воду, зашив предварительно в мешок?
Ћтчего Я не могу ее заточить куда-нибудь в монастырь, как делалось в доброе
старое времЯ? ЏроклЯтие вам, все женщины, все, все... џ чувствую, что менЯ
оставлЯют последние силы, и Я могу только воскликнуть с милашкой Ќероном:
какой великий артист погибает!.. ЏроклЯтие... и еще раз проклЯтие... Ћ, Я
знаю, что такое женщина: это живаЯ ложь, это притворство, это мертваЯ
петлЯ, это отрава...
- Џослушай, ты говоришь, как старинный византийский хронограф...
- †енщина - это воплощение всЯческой неправды и греха. Ћна создана на
нашу погибель, вот эта самаЯ милаЯ женщина... € ведь какими детскими
средствами они нас пугают - смешно сказать. ‹юбочка твердит одно: утоплюсь,
отравлюсь, брошусь под поезд. Ќарочно читает газеты, вырезывает из них
подходЯщие случаи самоубийства и преподносит их мне в назидание. Љак это
тебе понравитсЯ? € ведь знаю, отлично знаю, что не отравитсЯ и не утопитсЯ,
а все-таки как-то жутко... —ерт ее знает, что ей взбредет в башку!
Ѓлагодарю покорно... Ћставит еще записку: "“мираю от несчастной любви к
такому-то студенту". ‚се газеты перепечатают, потом носа никуда нельзЯ
будет показать... Ћ, женщины, проклЯтие вам! Ќедаром в Љитае считаетсЯ
верхом неприличиЯ спросить почтенного человека о его жене или дочерЯх...
- Џослушай, Џепко, ведь это прекраснаЯ тема...
- ’ема? ’ьфу... ‡наешь, чем все кончитсЯ: Я убегу в Ђмерику и осную
там секту ненавистников женщин. ‚ члены будут приниматьсЯ только те, кто
даст клЯтву не говорить ни слова с женщиной, не смотреть на женщину и не
думать о женщине.
- Ѓедные женщины!.. Ђ Я все-таки воспользуюсь твоей темой и даже
название придумал: "ђоман ‹юбочки".
- Ђ, черт, все равно... Љатай €вану €ванычу. ’олько название нужно
другое... —то-нибудь этакое, понимаешь, забористое: "Ќа волосок от
погибели", "Ѓури сердца", "’игр в юбке". €ван €ваныч с руками оторвет...
- „а, но... гм... Љак-то претит, Џепко...
- ќ, вздор! ЏечатаЯсь у €вана €ваныча, никто не мешает тебе сделатьсЯ
експиром... ќто даже полезно, потому что расширЯет горизонт. Ќеобходимо
пройти школу...
Џепко умел возвышатьсЯ до настоЯщего красноречиЯ, как Я уже говорил,
но в данном случае его слова длЯ менЯ были пустым звуком. Љонечно, Я писал
кое-какие мелочи длЯ €вана €ваныча, но здесь шел вопрос о "большой вещице",
а это уже совсем другое дело. “ менЯ уже составилсЯ целый план настоЯщего
романа во вкусе €вана €ваныча, и оставалось только осуществить его. Ќо даже
в замысле мне все это казалось жалким предательством, почти изменой, потому
что все это было только сделкой и подлаживаньем. Џисать длЯ настоЯщего
большого журнала и писать длЯ €вана €ваныча - вещи несоизмеримые, и Я
вперед чувствовал давление невидимой руки. ‘ этой именно точки зрениЯ
забракованный мною собственный роман показалсЯ мне особенно милым. „а, он
выдуман, он вместо живых лиц дает манекенов, он не художественное
произведение вообще, но зато он писалсЯ вполне свободно, писалсЯ длЯ
избранной публики, писалсЯ вообще с тем подъемом духа, который только и
делает автора. Ђ от €вана €ваныча веЯло спертым воздухом мелочной лавочки и
ремесленничеством, которое сводитсЯ на угождение публике. ’ут не до идей и
высоких помыслов... џ вперед предвидел, как от такой работы будет
понижатьсЯ мой собственный душевный уровень, как Я потерЯю чуткость, Язык,
оригинальность и разменЯюсь на мелочи. ‚ообще скверно. € это с самого
начала, а что же будет потом?
џ опЯть перечитывал свой роман и начинал находить в нем некоторые
достоинства, как описаниЯ природы, две-три удачных сцены, две-три
характеристики. …сть авторы, которые выступают сразу в своем настоЯщем
амплуа, и есть другие авторы, которые поднимаютсЯ к этому амплуа точно по
лесенке. ‚думываЯсь в свое сомнительное детище, Я отнес себЯ к последнему
разрЯду. „а, впереди предстоЯл целый рЯд неудач, разочарований и ошибок, и
только этим путем Я мог достигнуть цели. џ нисколько не обманывал себЯ и
видел вперед этот тернистый путь. —то же, у всЯкого своЯ дорога... ‚едь
музыкант, прежде чем перейти к композиторству, должен пройти громадную
школу, художник тоже, и одна теориЯ ни тому, ни другому не дает еще ничего,
кроме знаниЯ. Ђвтору приходитсЯ сразу выступать композитором, и в этом
громаднаЯ разница. Љонечно, и у автора есть свой подражательный период,
который только постепенно сменЯетсЯ тем своим, что одно только и делает
автора. ‚ этом своем, как бы оно мало ни было, заключаетсЯ весь автор;
разница только в степени. …сть свои рЯдовые, офицеры, генералы и даже
фельдфебелЯ и унтер-офицеры.
‚се эти мысли и чувства проходили у менЯ довольно бессвЯзно, путались,
сбивали друг друга и производили тот хаос, в котором трудно разобратьсЯ. Ђ
нужно было жить, нужно было работать... †дать было нечего. ‘крепЯ сердце Я
принЯлсЯ за работу длЯ €вана €ваныча. Џомню, как мне было совестно писать:
"ђоман в трех частЯх". Ќазвание пока еще не выЯснилось, вернее - было
несколько названий. џ старалсЯ писать потихоньку от Џепки, когда он
пропадал в "ђозе" или отправлЯлсЯ с ‹юбочкой гулЯть в парк. ‘тоЯл уже июль.
Џогода была жаркаЯ, и работа туго подвигалась вперед. Њне все казалось, что
Я пишу не то, что следует, и начинаю торговать собой. ќто было мучительное
сознание, которое отравлЯло всю работу. Џредо мной неотступно стоЯл €ван
€ваныч с своей жирной улыбочкой и поощрительно говорил: "Ќичего, уйдет на
затычку"... Ђ за ним стоЯла громаднаЯ толпа, котораЯ требовала закрученной
темы, кровавых эпизодов, экстравагантной завЯзки. џ начинал ненавидеть и
эту толпу и самого €вана €ваныча, которые совместно давили менЯ. ‚едь,
кажетсЯ, можно было написать хорошую "вещицу" и длЯ этой толпы, о которой
автор мог и не думать, но это только казалось, а в действительности
получалось совсем не то: еще ни одно выдающеесЯ произведение не поЯвлЯлось
на страницах изданий таких €ванов €ванычей, как причудливаЯ орхидеЯ не
поЯвитсЯ где-нибудь около забора. ‚сЯкому овощу свое место и свое времЯ.
ђаз Я сидел и писал в особенно унылом настроении, как пловец, от
которого бежит желанный берег все дальше и дальше. Њне опротивела моЯ
работа, и Я продолжал ее только из упрЯмства. ‚се равно нужно было кончать
так или иначе. “ менЯ в характере было именно упрЯмство, а не выдержка
характера, как у Џепки. Ћтсюда проистекали неисчислимые последствиЯ, о
которых после.
€так, Я сидел за своей работой. ‚ раскрытое окно так и дышало летним
зноем. Џепко проводил эти часы в "ђозе", где проходил курс бильЯрдной игры
или гулЯл в тени акаций и черемух с Њелюдэ. ѓде-то сонно жужжала муха,
где-то слышалась лениваЯ перебранка наших милых хозЯев, в окно летела пыль
с шоссе.
- Ћ юноша, который пренебрег радостЯми земли и предалсЯ сладкому
труду, - раздалсЯ в окне знакомый голос.
Џоднимаю голову и вижу улыбающеесЯ и подмигивающее лицо Џорфира
Џорфирыча. Ћн был, по обыкновению, навеселе, причмокивал и топталсЯ на
месте. €з-за его спины заглЯдывали в мое окно лица остальных членов
"академии". Ћни были все тут налицо, и даже сам ‘пирька с его красным
носом.
- ѓоспода, пожалуйте... - приглашал Я, прЯча свою рукопись.
ЉомпаниЯ ввалилась в нашу хибарку и наполнила все пространство, так
что нечем сделалось дышать.
- Ћто дворюга... - хрипло басил ѓришук, который чуть не доставал
головой потолка. - Ђ где Џепко, сучий сын? “ехал и адреса не оставил, а мы
же сами нашли.
- Ќе в этом дело... - бормотал ‘елезнев. - Њы хотели подышать свежим
воздухом, как это делают теперь все порЯдочные люди, и сделать вам сюрприз.
Ђдрес-то Я разыскал... ‡ашел к ”едосье и разыскал. ’ам еще познакомилсЯ с
некоторой ученой девицей, котораЯ тоже собираетсЯ к вам в гости. ѓоворит,
что ее приглашал Џепко. Ђ впрочем, не в этом дело...
‘елезнев протЯнул сжатый кулак, и Я понЯл, что у него есть деньги и
что он опЯть предлагает мне братски разделить их.
- —то же мы будем здесь сидеть зрЯ? - заговорил ‘пирька, вытираЯ свою
рожу шелковым платком. - Њы ведь приехали подышать воздухом... ѓде у вас
здесь воздух-то полагаетсЯ?
Њожно себе представить приЯтное изумление Џепки, когда всЯ "академиЯ"
ввалилась в садик "ђозы". Ћн действительно гулЯл с Њелюдэ, котораЯ при виде
незнакомых мужчин вдруг почувствовала себЯ женщиной, взвизгнула и убежала.
- ќто что? - спрашивал ‘пирька, провожаЯ глазами убегавшую даму. - Ђх,
нехорошо, молодой человек, и даже весьма вредно... “жо вот маменьке напишу,
какую вы здесь тень наводите.
„альнейшие событиЯ последовали в обычном порЯдке. џвилсЯ "человек" с
салфеткой, Явилась бутылка водки, бутерброды, солЯнка, ботвиньЯ и т.д. ”рей
был, по обыкновению, молчалив, молча пил рюмку за рюмкой и молча сосал свою
трубочку. ‘пирька раскраснелсЯ, хлопал всех по плечу и предлагал всем
денег. ѓришук впал в тЯжелое настроение, которое им овладевало после
десЯтой рюмки. ‘елезнев причмокивал, бормотал, подмигивал и все носилсЯ с
своим кулаком, в котором оказалась зажатой "краснаЯ бумага", то есть десЯть
рублей. Џепко был на высоте призваниЯ и распорЯжалсЯ в качестве тароватого
хозЯина. ‚се равно ‘пирька заплатит за всех. “ менЯ так шумело в голове, и
Я был рад, что опЯть вижу "академию". ‹юди в сущности очень хорошие...
ЌастоЯщее веселье началось с поЯвлением ѓамма, которого Џепко
отрекомендовал как своего лучшего друга.
- Ќу, немецкаЯ фигура, показывай свой воздух... - заплетавшимсЯ Языком
приставал к нему ‘пирька. - ’ут была эта штучка... Ђх, развей горе
веревочкой!..
„ень промелькнул незаметно, а там загорелись разноцветные фонарики, и
таинственнаЯ мгла покрыла "ђозу". ѓремел хор, пьЯный ‘пирька плЯсал
вприсЯдку с Њелюдэ, целовал ѓамма и вообще развернулсЯ по-купечески. ЏьЯный
ѓришук спал в саду. Ѓодрствовал один ”рей, попрежнему пил и попрежнему
сосал свою трубочку. Ѓыла уже полночь, когда ‘пирька бросил на пол хору
двадцать пЯть рублей, обругал ни за что ѓамма и заЯвил, что хочет дышать
воздухом.
- †ена спросит... где был? Ќу, а Я скажу... ежели Я дышал...
"ђоза" уже закрывалась, когда мы очутились на улице, то есть на шоссе.
ЏоднЯли даже ѓришука, который только мотал головой. Џепко повел компанию
через ‚торое Џарголово. Њы шли по шоссе одной гурьбой. Љто-то затЯнул
песню, кто-то подхватил, и мирные обители огласились неистовым ревом.
‚переди шел ‘елезнев, выкидываЯ какие-то артикулы, как тамбур-мажор. Џомню,
как мы поровнЯлись с дачей, где жила "девушка в белом платье". ‚ мезонине
распахнулось окно, в нем показалось испуганное девичье лицо и сейчас же
скрылось...
"ђоман девушки в белом платье" был кончен.

XXIV

ќту главу Я мог бы назвать: "Џробуждение льва", как Џепко называл тот
момент, когда просыпалсЯ утром.
- Њне кажетсЯ, что Я только что родилсЯ, - уверЯл он, валЯЯсь в
постели. - „а... ‚едь каждый день вечность, по крайней мере целый век. Ђ
когда Я засыпаю, мне кажетсЯ, что Я умираю. Љаждое утро - это новое
рождение, и только наше неисправимое легкомыслие скрывает от нас его
великое значение и внутренний смысл. џ радуюсь, когда просыпаюсь, потому
что чувствую каждой каплей крови, что живу и хочу жить... ‚едь так немного
дней отпущено нам на долю. Ћдним словом, пробуждение льва...
ђассуждениЯ, несомненно, прекрасные; но то утро, которое Я сейчас буду
описывать, ЯвлЯлось Ярким опровержением Џепкиной философии. Ќачать с того,
что в собственном смысле утра уже не было, потому что солнце уже стоЯло над
головой - значит, был летний полдень. џ проснулсЯ от легкого стука в окно и
сейчас же заснул. ‘тук повторилсЯ. џ с трудом поднЯл тЯжелую вчерашним
похмельем голову и увидал заглЯдывавшее в стекло женское лицо. ЏерваЯ мысль
была та, что это Явилась ‹юбочка.
- Џепко, вставай... Љ тебе.
- Љ черту... - мычал Џепко.
Ћн лежал на полу в самой растерзанной позе, как птица, которую
раздавило колесом.
- Џепко, это свинство.
Џепко сел, покачал похмельной головой и, взглЯнув в окно, только
развел руками. Ћн узнал медичку Ђнну Џетровну. џ вчера совершенно забыл
предупредить его, что она собираетсЯ к нам.
- ѓолубушка, Ђнна Џетровна, подождите сущую малость, - взмолилсЯ
Џепко, вскакиваЯ горошком. - ‚от так фунт!..
џ тоже поднЯлсЯ. ’рагичность нашего положениЯ, кроме жестокого
похмельЯ, заключалась главным образом в том, что даже войти в нашу избушку
не было возможности: сени были забаррикадированы мертвыми телами
"академии". Ћкончание вчерашнего днЯ пронеслось в очень смутных сценах, и Я
мог только удивлЯтьсЯ, как попал к нам немец ѓамм, которого ‘пирька хотел
бить и который теперь спал, положив свою немецкую голову на русское брюхо
‘пирьки.
- ѓоспода, вставайте... - сделал Я попытку разбудить.
Ћтветил только один голос ‘пирьки, проговорив в изнеможении:
- €спить бы... ‚се нутро горит.
Џотом голос прибавил умолЯющим тоном:
- ѓде Я?
‚ сенЯх было темно, и ‘пирька успокоилсЯ только тогда, когда при
падавшем через дверь свете увидел спавшего ”реЯ, ѓришука и Џорфира
Џорфирыча. ‚се спали, как зарезанные. Џепко сделал попытку разбудить, но из
этого ничего не вышло, и он трагически поднЯл руки кверху.
- —то Я буду делать? Ћ, что Я буду делать?.. ќто какой-то свиной хлев,
а не жилище порЯдочных людей. Ќечего сказать, товарищи...
- ’ы иди сейчас с Ђнной Џетровной гулЯть в парк, - советовал Я, - а Я
тем временем все устрою. ’ы потом найдешь нас в "ђозе"...
- Ќо ведь у менЯ башка трещит, как у черта... џ ничего не понимаю,
наконец. Ћ, несчастный юноша!..
- Ќичего, на свежем воздухе оправишьсЯ...
- џ чувствую себЯ свиньей, винной бочкой... Ќет ли хоть нашатырного
спирта?
- ‘тупай, ступай... Ђнна Џетровна ждет. ЋказываетсЯ, что ты сам
приглашал ее в гости...
Ѓольшего наказаниЯ длЯ Џепки нельзЯ было придумать. џ в окно
поздоровалсЯ с гостьей и сказал, что Џепко сейчас выйдет. Ђнна Џетровна
сегоднЯ выглЯдела свежее обыкновенного и казалась такой миловидной. ‚ виде
уступки летнему сезону на черной касторовой шлЯпе у нее был неумело
прицеплен какой-то сиреневый бант. ‚от посмеЯлась бы Ќаденька над этим
наивным украшением, - она была великаЯ мастерица по части дамских туалетов.
- Љ нам сейчас нельзЯ войти... - сбивчиво объЯснЯл Я. - „ача у нас
крошечнаЯ, а вчера к нам приехали из города гости...
- Ђ, понимаю, - протЯнула Ђнна Џетровна одним звуком, и потрепанный
черный зонтик в ее руке сделал нетерпеливое движение. - џ приехала,
кажетсЯ, не во-времЯ.
- ‚ы не можете приехать не во-времЯ, - галантно заЯвил Џепко,
показываЯсь в калитке. - џ вас давно поджидал... погода стоит отличнаЯ...
Ђнна Џетровна с печальной улыбкой посмотрела на его измЯтое лицо, на
опухшие красные глаза и как-то брезгливо подала свою маленькую худую ручку.
- Џока мы пройдемсЯ по парку, Ђнна Џетровна...
- Ћтлично... џ так давно не дышала свежим воздухом.
Џепко подошел ко мне и прошептал:
- ЉажетсЯ, нам теперь лучше не ходить по ‚торому Џарголову после
вчерашнего концерта?
- ‘тупай в парк ’ретьим Џарголовым... Ќам теперь вход во ‚торое
Џарголово закрыт навсегда.
ќтот вопрос Џепки поднЯл в моей памЯти Яркую картину нашего вчерашнего
безобразиЯ. ќто было не теоретическое свинство, а настоЯщее, реальное. „а,
теперь со ‚торым Џарголовым все кончено... —то подумала вчера о нас эта
милаЯ девушка в белом платье? Ќет, это ужасно... €дет орава пьЯных людей и
горланит песни. ’ак могли сделать пьЯные дворники, дачный мужик, чухонцы,
возвращающиесЯ из города... € в числе этих забулдыг и трактирных
завсегдатаев идет будущий русский писатель? Ћ, он никогда не будет
писателем... ‘лышите, девушка в белом платье: никогда! ЊенЯ охватило такое
отчаЯние, что Я готов был расплакатьсЯ, как ребенок. Ќеужели это был Я? ѓде
же разум, характер, совесть, где самаЯ простаЯ порЯдочность? „остаточно
было приехать пьЯному купцу, книжнику, чтобы мы все напились, как
сапожники. Ћбидно, возмутительно, несправедливо... € как должна нас
презирать вот эта сераЯ девушка Ђнна Џетровна, всЯ такаЯ чистенькаЯ,
светлаЯ и как-то печально-серьезнаЯ. Ћна Явилась живой совестью нашего
безобразного поведениЯ... Ћб Ђлександре ‚асильевне Я старалсЯ не думать:
это было свЯтотатством.
- Џослушайте, а где моЯ краснаЯ бумага? - умолЯюще спрашивал хриплым
голосом проснувшийсЯ ‘елезнев.
Ћн шарил около себЯ руками и приходил в отчаЯние: деньги были потерЯны
во времЯ ночной прогулки. ќтот случай рассмешил ‘пирьку до слез.
- Ђх, Џорфирыч, жаль мне тебЯ... ‚от тебе и несгораемый шкап! Ћшибку
давал...
‘тарик вскочил, оделсЯ и побежал в парк разыскивать потерЯнные деньги,
а ‘пирька лежал и хохотал.
- ѓоворил вчера: отдай мне на сохранение... Ђх, прокурат, прокурат!..
Ќу, да деньги дело наживное: не радуйсЯ - нашел, не тужи - потерЯл.
—ерез час всЯ компаниЯ сидела опЯть в садике "ђозы", и опЯть стоЯла
бутылка водки, окруженнаЯ разной трактирной снедью. ‚се опохмелЯлись с
каким-то молчаливым ожесточением, хлопаЯ рюмку за рюмкой. €сключение
представлЯл только один Я, потому что не мог даже видеть, как другие пьют.
Ћсобенно усердствовал вернувшийсЯ с безуспешных поисков Џорфир Џорфирыч и
сейчас же захмелел. ‘пирька продолжал над ним потешатьсЯ и придумывал
разные сентенции.
- Њожет быть, бедный человек нашел твои десЯть целковых, ну, богу
помолитсЯ за тебЯ... ‚се же одним грехом меньше.
- Ќе в этом дело... гм... последние были.
- Ђ Я так делаю: постоЯнно молю бога, чтобы самому кого не обидеть, а
ежели менЯ кто обидит - мне же лучше. ’ак-то, малиноваЯ голова...
ѓришук и ”рей упорно молчали, как люди, которые шли на что-то с
отчаЯнной решимостью.
- ќй ты, зебра полосатаЯ, еще ейн флЯш! - приказывал ‘пирька
трактирному человеку и хохотал: слово "зебра" ему казалось очень смешным.
"ЂкадемиЯ" была уже на первом взводе, когда поЯвилсЯ Џепко в
сопровождении своей дамы. ЊенЯ удивила решимость его привести ее в этот
вертеп и отрекомендовать "друзьЯм". Џо глазам девушки Я заметил, что Џепко
успел наговорить ей про "академиков" невесть что, и она отнеслась ко всем с
особенным почтением, потому что видела в них литераторов.
- ‡ачем ты затащил ее сюда? - журил Я Џепку.
- ‚о-первых, дома у нас нет ни чаю, ни сахару, во-вторых, у менЯ башка
трещит с похмельЯ, а дома ни одной капли водки, и в-третьих... да,
в-третьих...
Џепко прищурил один глаз, покривил лицо и проговорил с особенной
таинственностью, точно сообщил секрет величайшей важности:
- џ - несчастный человек, и больше ничего...
- Ђнна Џетровна влюблена в тебЯ? - предупредил Я исповедь.
- € даже очень... ’ри раза сказала, что скучает, потом начала обращать
менЯ на путь истины... ’рогательно! ’очно с младенцем говорит... Ћдним
словом, мне нельзЯ сказать с молоденькой женщиной двух слов, и Я просто
боЯлсЯ остатьсЯ с ней дольше с глазу на глаз.
- ЃоЯлсЯ, что она броситсЯ к тебе на шею? Ђх ты, шут гороховый...
‚оображаю, как вознегодовала бы Ђнна Џетровна, если бы только
подозревала мысли Џепки. Њне вчуже было совестно за нее.
- ‚ы уж нас извините, барышнЯ, - оправдывалсЯ ‘пирька за всех. -
—еловек не камень, в другой раз и опохмелитьсЯ захочет... ‚ышла у нас вчера
небольшаЯ ошибочка. џ так полагаю, что это не иначе, как от свежего
воздуху. Ћшибет человека, ну, он и закурит...
„евушка наскоро выпила стакан чаю и начала прощатьсЯ. Ћна понЯла,
кажетсЯ, в какое милое общество попала, особенно когда поЯвилась Њелюдэ.
€нтересно было видеть, как встретились эти две девушки, представлЯвшие
крайние полюсы своего женского рода. Њелюдэ с нахальством трактирной гетеры
сделала вид, что не замечает Ђнны Џетровны. џ постаралсЯ увести медичку.
- џ в первый раз вижу так близко этого сорта женщину... - говорила
Ђнна Џетровна с своей больной улыбкой. - ЉакаЯ она красиваЯ... Њне очень
было интересно посмотреть на нее. ‡ачем вы менЯ увели?
- Ќет, Ђнна Џетровна, это не годитсЯ... „а и интересного мало. ‹учше Я
вам расскажу...
Ђнна Џетровна вздохнула и оглЯнулась, точно за ней по пЯтам гналась
красиваЯ тень этой жертвы общественного темперамента.
ЏоЯвление "академии" имело роковое значение в нашем летнем сезоне,
потому что послужило поворотным пунктом. Џриходилось отсиживатьсЯ в своей
избушке. Ќа прогулки Я выходил или ранним утром, или поздним вечером. Њне
казалось, что все указывают на нас пальцами. Ќичего не оставалось, как
углубитьсЯ в роман длЯ €вана €ваныча, что Я и делал. Џравда, что эта роль
падшего ангела доставалась нелегко, но человек может привыкнуть ко всему.
‚ообще было скверно и гадко на душе, и Я долго не мог забыть нашей дикой
прогулки по ‚торому Џарголову. ‘пециально длЯ Џепки этот день принес
некоторые специальные огорчениЯ. Ћказалось, что Ђнна Џетровна приезжала с
специальной миссией завести переговоры с Џепкой относительно ‹юбочки, о
положении которой она знала от ”едосьи. ЏерваЯ неудача не остановила
медичку, и она Явилась к нам вторично, но на этот раз вместо "академии"
столкнулась с самой ‹юбочкой, встретившей ее крайне враждебно, как Явную
соперницу. Џроизошла пренелепаЯ сцена, причем Џепко очутилсЯ в положении
свиньи, которую палЯт на огне со всех сторон.
- ‚ас кто просил заступатьсЯ за менЯ? - наступала ‹юбочка на Ђнну
Џетровну с каким-то бабьим азартом. - ќто мое дело...
- „а ведь Я в ваших же интересах хотела поговорить с Ђгафоном
Џавловичем...
- Џокорно благодарю... ‡наю Я, какие у вас интересы. Ћтбить хотите у
менЯ Ђгафона Џавловича, вот и весь сказ... ЊенЯ не проведете. Ђ еще
студентка!..
- Џослушайте, вы забываетесь...
- Ќет, это вы забываетесь и считаете менЯ круглой дурой. Ќе
беспокойтесь, живаЯ не дамсЯ в руки. Ќе таковскаЯ... ‘амой дороже стоит. џ
ведь не посмотрю, что вы ученаЯ, и прЯмо глаза выцарапаю... да. џ в ваши
дела не мешаюсь: любите, кого хотите, а менЯ оставьте.
„альше последовала непритворнаЯ истерика, угрозы по неизвестному
адресу и вообще скандал в благородном семействе. Џоложение Џепки было самое
отчаЯнное, и он молча скрежетал зубами.
- ‡начит, мне остаетсЯ только уходить? - закончила сцену Ђнна
Џетровна, обращаЯсь к Џепке. - џ вступилась в это дело именно потому, что
имею несчастие принадлежать к одной с вами корпорации, и могу только
пожалеть...
- € уходите, и не нужно!.. - голосила ‹юбочка. - †ениха вы себе ищете,
вот что... „а не туда попали. Ђдрес не тот...
‚ сущности своим неистовым поведением ‹юбочка спасла Џепку в глазах
Ђнны Џетровны.
- ќто ужасно... ужасно... - повторЯла она, когда Я провожал ее на
вокзал.
- „а, и не совсем красиво...
- € вы можете так спокойно говорить об этом? - возмущалась Ђнна
Џетровна уже по моему адресу. - ЉакаЯ испорченность...
- Ѓудемте справедливы, Ђнна Џетровна: при чем же Я-то тут? Џоставьте
себЯ на мое место. ‚ообще самаЯ грустнаЯ ошибка.
- •ороша ошибка!.. € такаЯ женщина... Ќет, скажите мне, что могло их
свЯзать?
Џри всем желании дать основательный ответ на этот наивный вопрос, Я
только должен был пожать плечами. Њы говорили на двух разных Языках.

XXV

Ќаш летний сезон закончилсЯ "историей серого человека", о которой Я и
расскажу здесь, хотЯ и приходитсЯ несколько забежать вперед.
‚тораЯ половина нашего дачного сезона прошла довольно скучно. Њы редко
показывались из дома и вели жизнь отшельников. Ќе думаю, что этим мы
исправили свою репутацию, которую, как известно, достаточно потерЯть всего
один раз. Џепко был особенно мрачен и отдыхал только в "ђозе". „аже
периодические нападениЯ ‹юбочки уже потерЯли свой острый характер и,
кажетсЯ, начинали надоедать ей самой. Ћна теперь ревновала Џепку к Ђнне
Џетровне, упорно и несправедливо, как это умеют делать только безнадежно
влюбленные женщины.
- —ерт возьми, она наводит на менЯ дурные мысли! - ругалсЯ Џепко,
напрасно стараЯсь рассердитьсЯ. - ’ак Я и в самом деле могу влюбитьсЯ в
Ђнну Џетровну... Ћна мне даже начинает нравитьсЯ. џ так не люблю, когда
женщина перваЯ начинает подавать реплики... ќто мое несчастье, что женщины
не могут видеть менЯ равнодушно...
- “ тебЯ просто расстроенное воображение, Џепко. Њогу тебЯ уверить,
что твоЯ единственнаЯ победа - это ‹юбочка...
џ начинал вообще замечать какую-то перемену в настроении Џепки.
ЋтдаваЯ должную дань концу лета, он часто принимал задумчивый вид и
мурлыкал про себЯ:

...Ћт ликующих,
Џраздно болтающих,
ЋбагрЯющих руки в крови,
“ведЯ менЯ в стан погибающих
‡а великое дело любви.

Њне лично было как-то странно слышать эти слова именно от Џепки с его
рафинированным индиферентизмом и органическим недоверием к каждому большому
слову. ‚ нем это недоверие прикрывалось целым фейерверком каких-то бурных
парадоксов, афоризмов и полумыслей, потому что Џепко всегда держал камень
за пазухой и относилсЯ с презрением как к другим, так и к самому себе.
Ќачались дождливые дни. „унул холодный ветер. Џожелтевшие листьЯ
засыпали аллеи парка. Џо усвоенному маршруту Я почти ежедневно обходил все
те места, которые казались мне освЯщенными невидимым присутствием
Ђлександры ‚асильевны. „а, она проходила здесь, садилась отдохнуть, а
сейчас холодный ветер точно отпевал промелькнувшее короткое счастье. „а и
было ли оно, это счастье? Ћно начинало казатьсЯ мне мифом, выдумкой, плодом
воображениЯ... Ќо вот эти сосны и ели, которые видели ее, - значит, счастье
было. Њое паломничество заканчивалось обыкновенно приютом доброй феи, она
же и ундина. Џомню, как мы подходили с Џепкой к этому приюту в дождливый и
холодный осенний день. ‘тавни дачи были закрыты, в садике неизвестно откуда
поЯвились кучи сора, и на калитке была прилеплена бумажка с надписью:
"ресторан закрыт". Џепко перечитал несколько раз эту бумажку, вздохнул и
проговорил:
- ќто нам повестка: пора удирать с дачи. Ќа днЯх Њелюдэ тоже
уезжает... Љак будто даже чего-то жаль. ќтакое, знаешь, подлое, слезливое
чувство, а в сущности наплевать...
џ молчал, испытываЯ такое же подлое и слезливое чувство, - оно
поЯвилось с первым желтым листом.
Љстати, вместе с сезоном кончен был и мой роман. Џолучилась
"объемистаЯ" рукопись, которую Я повез в город вместе с остальным скарбом.
‘вою работу Я тщательно скрывал от Џепки, а он делал вид, что ничего не
подозревает. "”едосьины покровы" мне показались особенно мрачными после
летнего привольЯ.
- ќто же удивительно, что на всем земном шаре нигде не нашлось места
подлее, - ворчал Џепко. - ѓде-то синеет южное небо, где-то плещет голубаЯ
морскаЯ волна, где-то растут пальмы и лотосы, а мы должны пропадать в этой
подлой дыре... € ведь это только так кажетсЯ, что все это пока, так, до
поры до времени, а настоЯщее еще будет там, впереди, - ничего не будет,
кроме деликатной перемены одной дыры на другую. ’ьфу! џ вообще чувствую
себЯ заживо погребенным, вроде шильонского узника. Ћ, проклЯтие
несправедливой судьбе!
”едосьЯ встретила нас довольно холодно, а потом начала таинственно
ухмылЯтьсЯ, поглЯдываЯ на Џепку. Ђнна Џетровна попрежнему жила в своей
каморке и попрежнему умела оставатьсЯ незаметной. Ћстальной состав жильцов
возобновилсЯ почти в прежнем виде, за исключением ѓоргедзе, который кончил
курс и уехал к себе на Љавказ. „а, все было попрежнему, как это умеет
делать только скучное, бесцветное и вЯлое, - всЯкаЯ энергиЯ выражаетсЯ
переменами в том или другом смысле. "”едосьины покровы" таким образом
ЯвлЯлись мерой своих обитателей. ‚се эти грустные мысли ЯвлЯлись в
невольной свЯзи с открывавшимсЯ из нашего окна ландшафтом забора, осенним
дождем и каким-то унынием, висевшим в самом воздухе.
‚ одно непрекрасное утро Я свернул в трубочку свой роман и отправилсЯ
к €вану €ванычу. ’а же контора, тот же старичок секретарь и то же
стереотипное приглашение зайти за ответом "недельки через две". џ был
уверен в успехе и не волновалсЯ особенно. "Ќедельки" прошли быстро. Ћтвет Я
получил лично от самого €вана €ваныча. Ћн вынес "объемистую рукопись", по
привычке, как купец, взвесил ее на руке и изрек:
- Ђ ведь вещица-то не годитсЯ, молодой человек...
- Љак не годитсЯ, €ван €ваныч!..
- Ђ так... ‚ы знаете, что по существу дела мы не обЯзаны отвечать, а
просто не подходит, и все тут. “ вас удачнее маленькие рассказики...
“ менЯ как-то вдруг закружилась голова от этого ответа. Џропадало
около четырехсот рублей, распланированных вперед с особенной тщательностью.
Ћтвет €вана €ваныча прежде всего лишал возможности костюмироватьсЯ
прилично, то есть иметь приЯтную возможность отправитьсЯ с визитом к
Ђлександре ‚асильевне. ‚ первую минуту Я даже как-то не поверил своим ушам.
- „а, не годитсЯ, - добродушно тЯнул €ван €ваныч, как хирург, который
по всем правилам науки отрезывает голову живому человеку. - Џриносите
маленькую вещицу - напечатаю с удовольствием.
ќто был вообще страшный удар. ‘ возвращенной рукописью Я отправилсЯ
прЯмо в портерную, где заседала "академиЯ". Ќалицо оказалсЯ один ”рей. Ћн
молча выслушал менЯ и, не выпускаЯ трубки, решил:
- —то-нибудь неспроста... џ разузнаю... •отите пива?
џ чувствовал только одно, что вполне заслужил такой афронт: сама
судьба карала за допущенный компромисс. „а, есть что-то такое, что
справедливее нас.
—ерез несколько дней ”рей мне сообщил все "неспроста".
- “ вас есть враг... Ћн передал €вану €ванычу, что вы где-то говорили,
что получаете с него по десЯти рублей за каждого убитого человека. Ћн
обиделсЯ, и Я его понимаю... Ќо вы не унывайте, мы устроим ваш роман
где-нибудь в другом месте. ‘вет не клином сошелсЯ.
- Ђх, делайте, что хотите! Њне решительно все равно...
ќто равнодушие, кажетсЯ, понравилось ”рею, хотЯ он по привычке и не
высказал своих чувств. Ћн вообще напоминал одного из тех лоцманов, которые
всю жизнь проводЯт чужие суда в самых опасных местах и настолько свыкаютсЯ
с своим ответственным и рискованным делом, что даже не чувствуют этого.
€так, с романом было все кончено. ‚переди оставалось прежнее
репортерство, мыканье по ученым обществам, вообще мелкий и
малопроизводительный труд. Ђ главное, оставалась свЯзь с "академией", тем
более что срок запрещениЯ "Ќашей газеты" истек, и машина пошла прежним
ходом.
Њысль об Ђлександре ‚асильевне не оставлЯла менЯ все времЯ. џ с ней
ложилсЯ и с ней вставал. ‚есь вопрос опЯть сводилсЯ на то, как ЯвитьсЯ к
ней "оригиналом". џ готов был продать душу черту, чтобы достать приличный
костюм, и делал отчаЯнные попытки в этом направлении, которые, к сожалению,
не привели ни к чему. ЏодходЯщего костюма не нашлось ни у одного из
товарищей, то есть отдельные подробности находились, но из них еще не
получалось приличного целого. Џоложение, во всЯком случае, получалось
трагикомическое, и Я не поверил своей тайны даже Џепке. ‚се равно он ничего
бы не понЯл...
‡десь именно мне приходитсЯ забежать вперед, к февралю месЯцу, когда в
клубе художников, существовавшем в ’роицком переулке, устраивалсЯ
студенческий бал. “ менЯ в этот вечер было заседание в ’ехническом
обществе, но Я предпочел отправитьсЯ на бал, надеЯсь встретить кого-нибудь
из знакомых репортеров и от них позаимствовать что-нибудь длЯ отчета.
‚опрос о костюме разрешилсЯ тем, что Я достал у одного из товарищей летнюю
серую пару. Ќикогда Я не забуду этого костюма... Ќичтожное по своей
сущности стремление быть одетым, как другие, отравило мне весь вечер. Њне
казалось, что трехтысЯчнаЯ толпа смотрит на одного менЯ, и все улыбаютсЯ,
поглЯдываЯ на "серого человека". —увство жуткое и неприЯтное, особенно
когда все одеты во фраки и сюртуки. џ уныло бродил из залы в залу, тщетно
отыскиваЯ другого "серого человека". Љак назло, такого alter ego не
оказалось, и Я опЯть чувствовал, что все смотрЯт на менЯ. ѓлупое чувство,
нелепое, но оно менЯ мучило... ‚ довершение всего встречаю Ђлександру
‚асильевну, котораЯ шла под руку с каким-то франтиком во фраке. Ћна сейчас
же оставила его руку и обратилась ко мне с упреком:
- € вам не совестно? Ќисколько?.. Ђ Я-то ждала вас...
- Ђлександра ‚асильевна, Я был серьезно болен, - соврал Я с самым
серьезным лицом.
- Ђ как же ЌадЯ мне говорила, что вы здоровы и просто не хотите быть у
менЯ?.. ‚ы просто бессовестный человек...
Ћна, кажетсЯ, еще никогда не была так красива, как сейчас. € опЯть в
неизменном черном шелковом платье, еще сильнее вытенЯвшем матовую белизну
кожи. Ћна так просто взЯла под руку "серого человека" и пошла по залам. ќто
уже было геройство, и Я чувствовал себЯ на седьмом небе. „а, она была
красива, настолько красива, что толпа почтительно расступалась перед ней,
провожаЯ нас почтительным шепотом. "‘ерый человек" шел под руку с
признанной царицей бала и позабыл все на свете... Ћна о чем-то
расспрашивала, он что-то отвечал, сознаваЯ только одно, что она опЯть около
него, цветущаЯ, красиваЯ, чуднаЯ, восхитительнаЯ, как греза поэта. Ћна
опЯть смеЯлась, а "серый человек" держал себЯ с таким непринужденным видом,
точно ему было все равно, или, вернее сказать, всЯ трехтысЯчнаЯ толпа
превратилась в таких же серых человеков. ‘вою смелость "серый человек"
довел до того, что пригласил даму на кадриль, каковаЯ и была исполнена
визави с Џепкой, танцевавшим с Ђнной Џетровной.
- ’рогательнаЯ картина, - шепнул мне Џепко, выделываЯ solo во второй
фигуре. - Џохоже на семейную радость.
Ђнна Џетровна с каким-то печальным изумлением смотрела на мою даму и
участливо улыбалась мне.
- ЉакаЯ красавица... - проговорила она, когда в шестой фигуре перешла
в мои объЯтиЯ. - ќто даже несправедливо!..
Џосле танцев Ђлександра ‚асильевна захотела пить, и Я был счастлив,
что имел возможность предложить ей порцию мороженого. Њы сидели за
мраморным столиком и болтали всЯкий вздор, который в передаче ЯвлЯетсЯ уже
полной бессмыслицей. …е кавалер демонстративно прошел мимо нас уже три
раза, но Ђлександра ‚асильевна умышленно не замечала его, точно отвоевывала
себе каждую четверть часа. Ќаконец, кончилось и мороженое. Ћна поднЯлась,
подаваЯ руку, и устало проговорила:
- Џроводите менЯ в следующую комнату, где сидит мой... кавалер.
Џоследнее слово она выговорила с заметным усилием, а потом улыбнулась
и прибавила:
- Ђ вы все-таки бессовестный... џ жду вас.
- Ћ, конечно. џ буду так счастлив видеть вас...
‘колько таких обещаний не выполнЯетсЯ никогда, гораздо больше, чем не
сбываетсЯ снов. Ќо Я верил в свои слова, отводЯ свою даму к ее компании. џ
даже не посмотрел, кто там сидел, а отправилсЯ прЯмо в "мертвецкую", где
сейчас же напилсЯ с горЯ и почувствовал себЯ "серым человеком" с новой
силой. Ћткуда-то поЯвилсЯ Џепко, освободившийсЯ от дамы. Ћн тоже был
мрачен. ЋпьЯнЯла всЯ обстановка: шум голосов, пение, табачный дым. Љогда Я
вышел в зал, публики оставалось едва одна половина. Љ моему удивлению, Я
заметил другого серого человека, который внимательно наблюдал менЯ. џ вдруг
почувствовал облегчение, точно встретил родного брата. ’акой же точно
летний костюм, такой же рост, и даже лицом походит на менЯ. џ пошел к нему,
он двинулсЯ навстречу мне. Џотом... потом оказалось, что это было отражение
в стенном зеркале моей собственной персоны. "‘ерый человек" так и осталсЯ в
одиночестве.

XXVI

‚ предыдущем очерке Я забежал вперед, чтобы закончить историю "серого
человека", а сейчас возвращусь к моменту, когда ”рей взЯл у менЯ рукопись
романа. —ерез три днЯ он мне объЯвил:
- ‘ ЯнварЯ будет издаватьсЯ новый журнал "Љошница", материала у них
нет, и они с удовольствием напечатают ваш роман. ’олько, чур, условие: не
следует дешевить.
- Џостараюсь...
- „а, да... Ќе забывайте, что не вы один, не следует сбивать цен.
ђазговор происходил в трактире Ђгапыча, где мы снова водворились
вместе с восстановлением деЯтельности "Ќашей газеты". ЏритЯгательной силой
ЯвлЯлись привычка к своему насиженному углу и некоторый кредит, который
открывал Ђгапыч своим завсегдатаЯм. ‚ообще мы здесь чувствовали себЯ
по-домашнему, как богатые люди в своих клубах. Џрислуга давно уже выделила
нас из остальной, случайной публики и относилась к нам по-родственному,
чему немало способствовало и то, что в глазах этого трактирного
человечества мы ЯвлЯлись представителЯми литературы. ‹акеи с салфетками
подмышкой ЯвлЯлись той благосклонной публикой, котораЯ уже служила длЯ
каждого автора живым фоном. ‹итературные имена котировались на этой
читательской бирже. ’ут были уже твердые, установившиесЯ фирмы, как Џорфир
Џорфирыч, рассказы которого лакеи читали взасос. Љ моему удивлению, Я
убедилсЯ, что тоже начинаю приобретать некоторое имЯ, хотЯ и нахожусь еще в
периоде искуса. ‘едой лакей ‘тепаныч как-то по-отечески шепнул мне:
- Џомилуйте-с, читали мы ваши рассказы... Ќичего-с, форменно, хоша
супротив Џорфира Џорфирыча еще и не дошли-с. “ них искра-с...
ќто были первые пары той несчастной литературной славы, котораЯ
окутывает автора, как дым фабрику. Ќе скрою, что мне было приЯтно слышать
отзыв ‘тепаныча: искаженнаЯ, искалеченнаЯ и изувеченнаЯ условиЯми мелкого
литературного рынка мысль неведомыми путЯми проникала к читателю, и еще
более неведомыми путЯми возникала там писательскаЯ физиономиЯ. Ќевыгодное
длЯ менЯ сравнение с Џорфиром Џорфирычем нисколько не было обидно: он писал
не бог знает как хорошо, но у него была своЯ публика, с которой он умел
говорить ее Языком, ее радостЯми и горем, заботами и злобами днЯ.
Џринципиально великих людей нет, как принципиально нет холода; величие
создаетсЯ только нашим эгоизмом. Ќивелирующей силой здесь ЯвлЯетсЯ только
одно чувство. ‘ другой стороны, менЯ в отзыве ‘тепаныча поразило то
привилегированное положение, которое занимают по отношению к читателю
беллетристы. Ќапример, тот же ‘тепаныч ценил и уважал ”реЯ, как "серьезного
газетчика", но его симпатии были на стороне Џорфира Џорфирыча: "Ћни, Џорфир
Џорфирыч, конечно, имеют свою большую неустойку, значит, прЯмо сказать,
слабость, а промежду прочим, завернут такое тепленькое словечко в другой
раз, что самого буфетчика Ђгапыча слезой прошибут-с"... „а, у нас уже была
своЯ маленькаЯ публика, котораЯ делала нас общественным достоЯнием.
Љстати, во времЯ моего разговора с ”реем относительно "Љошницы" из
остальных членов "академии" присутствовал один Џорфир Џорфирыч. Ћн сидел в
кресле и дремал. ‡а последнее времЯ старик сильно изменилсЯ и даже не мог
пить. †аль было смотреть на это осунувшеесЯ пожелтевшее лицо с умными и
такими жалкими глазами. Њноголетнее искусственное возбуждение напитками
сменилось теперь страдальчеством завзЯтого алкоголика. Џритупленные и
проржавевшие нервы возбуждались только по инерции, по привычке к знакомым
словам: есть своЯ профессиональнаЯ энергиЯ, котораЯ переживает всего
человека. ’ак сейчас, когда ”рей заговорил о "новом журнале", Џорфир
Џорфирыч точно проснулсЯ, причмокнул и даже подмигнул в пространство. Ђга,
новый журнал! ’ак-с... Ћтлично. "Љошница"? Џревосходно, хотЯ название и с
претензией!
- ‚есьма одобрЯю... - тихо проговорил старик, улыбаЯсь, и прибавил с
грустной улыбкой: - ‘колько будет новых журналов, когда нас уже и на свете
не будет! € литератор будет другой... ЌародитсЯ этакой чистоплюй и захватит
литературу. •е-хе... € еще горьким смехом посмеетсЯ над нами, своими
предками, ибо мы были покрыты грЯзью и несовершенствами. „а, посмеетсЯ... Ђ
того не будет знать, через какие трущобы мы брели, какие тернии рвали нашу
душу и как нас обманывали на каждом шагу блуждающие огоньки, делавшие ночь
еще темней. —истоплюй он, и по своему чистоплюйству будет доволен всем,
потому что будет думать только о себе. ‚он название то какое: "Љошница"...
ќтак как будто и славЯнофильством попахивает и о присовокуплении чего-то
говорит... Ђ впрочем, не в этом дело-то, о юноша!
‘тарик закашлЯлсЯ, схватившись за натруженную грудь, и долго не мог
прийти в себЯ.
- „а, "Љошница"... - шептал он, вытираЯ слезы, выступившие от натуги.
- Ћтчего не "–евница"? Ђ впрочем, юноша, не в этом дело... да. Њы в
потемках кончим дни своего странствиЯ в сей юдоли, а вы помните... да,
помните, что литература свЯщенна. …ще седмь тысЯщ мужей не преклонЯло колен
пред ‚аалом... ’ы написал печатный лист; чтобы его прочесть, нужно minimum
четверть часа, а если ты автор, которого будет публика читать нарасхват, то
нужно считать, что каждым таким листом ты отнимаешь у нее сто тысЯч
четвертей часа, или двадцать пЯть тысЯч часов. ќто составит... составит
около тысЯчи дней, или около трех лет... “же этот механический расчет
представлЯет все величие твоего призваниЯ, а посему гори правдой, не
лукавствуй и не давай камень вместо хлеба. Ќе формальнаЯ правда нужна, не
чистоплюйство, а та правда, котораЯ там живет, в сердце... Њаленький у тебЯ
талантик, крошечный, а ты еще пуще береги эту искорку, ибо она свЯщенна.
‚еличайшаЯ тайна - человеческое слово... Ѓудь жрецом.
Ћтвлеченные рассуждениЯ сделались теперь слабостью Џорфира Џорфирыча,
точно он торопилсЯ высказать все, что наболело в душе. ’резвый он был
совсем другой, и мне каждый раз делалось его жаль. ‡а что пропал человек?
Џотом Я знал, чем кончались эти старческие излиЯниЯ: Џорфир Џорфирыч брал
менЯ под руку, отводил в сторону и, оглЯдевшись, говорил шепотом:
- Џомните... тогда... на даче? ‚едь вы видели у менЯ тогда красную
бумагу? € вдруг нет ничего... Ќет - и кончено, все кончено.
- Џослушайте, Џорфир Џорфирыч, не стоит даже говорить об этом... ‚ы
заработаете десЯть таких красных бумаг, если захотите.
- Ќе стоит? •е-хе... Ђ почему же именно Я должен был потерЯть деньги,
а не кто-нибудь другой, третий, пЯтый, десЯтый? Љонечно, десЯть рублей
пустЯки, но в них заключалась плата за квартиру, пища, одежда и пропой. џ
теперь даже писать не могу... ей-богу! Љак начну, так мне и полезет в башку
эта краснаЯ бумага: ведь Я должен снова заработать эти десЯть рублей, и у
менЯ опускаютсЯ руки. € мне начинает казатьсЯ, что Я их никогда не
отработаю... ‘колько бы ни написал, а краснаЯ бумага все-таки останетсЯ.
ЃеднЯга начинал заговариватьсЯ. "ЉраснаЯ бумага" ЯвлЯлась длЯ него
роковым "пунктиком", и он постоЯнно возвращалсЯ к этой теме, как магнитнаЯ
стрелка к северу. ‚се члены "академии" были посвЯщены им в эту тайну и
решили, что у Џорфирыча заЯц в голове, как выражалсЯ Џепко. Џотом Џорфир
Џорфирыч скрылсЯ с нашего горизонта; потом прошел слух, что он серьезно
болен и лежит где-то в больнице, а потом в уличном листке, в котором он
работал, поЯвилось коротенькое известие о его смерти. Ќекролог, написанный
дружеской рукой, в теплых выражениЯх вспоминал заслуги покойного, его
незлобивость и даже "роковую слабость", котораЯ взЯла у литературы столько
жертв. Њежду прочим, ЯвилсЯ в газетке и посмертный рассказ старика "Ѓедный
‰орик". ђассказ был слаб, вымучен, и от него уже веЯло тлением, -
внутренний человек умер раньше. џ припомнил, как Џорфир Џорфирыч,
подмигиваЯ и причмокиваЯ, говорил:
- ќге, а мы, литераторы, умеем сводить концы... ђазве собака умирает
дома? € мы тоже...
Ќа моих глазах это была еще перваЯ литературнаЯ смерть, котораЯ
произвела сильное впечатление. ‚ самом деле, какими неведомыми путЯми
создаетсЯ вот этот русский писатель, откуда он приходит, какаЯ роковаЯ сила
выталкивает его на литературную ниву? Џоложим, что писатель ‘елезнев был
маленький писатель, но здесь не в величине дело, как в одной ткани толщина
и длина отдельных ниток терЯетсЯ в общем. …сть роковые силы, которые
заставлЯют человека делатьсЯ тем или другим, и Я уверен, что никакой
преступник не думает о скамье подсудимых, а тюремщик, который своим ключом
замыкает ему весь вольный белый свет, никогда не думал быть тюремщиком.
"ЂкадемиЯ" жалела Џорфира Џорфирыча и даже устроила по нем тризну, на
которой главным образом обсуждались "теплые слова" некролога.
- “мер человек, так нет, и мертвому не дают покоЯ, - ворчал ”рей. - Љ
чему эта похороннаЯ ложь, и кому она нужна?..
- Ђ все-таки... - спорил пьЯный ѓришук, - чтобы другие чувствовали...
да.
- Ђ ты пошел на похороны? ’ы навестил его в больнице?
‚сЯ "академиЯ" была смущена этими простыми вопросами, и каждый
постаралсЯ представить какое-нибудь доказательство своей невинности.
ЊенЯ удивило, что всех больше поражен был смертью Џорфира Џорфирыча
мой друг Џепко.
- „а, вообще... - бормотал он виновато. - —ерт знает, что такое, если
разобрать!.. Џомнишь его рассказ про "веревочку"? ‘обственно, благодарЯ ему
мы и познакомились, а то, вероЯтно, никогда бы и не встретились. „а,
страннаЯ вещь эта наша жизнь...
Љак свежую могилу покрывает трава, так жизнь заставлЯет забывать
недавние потери благодарЯ тем тысЯчам мелких забот и хлопот, которыми
опутан человек. Џоговорили о Џорфире Џорфирыче, пожалели старика - и
забыли, уносимые вперед своими маленькими делами, соображениЯми и
расчетами. ’ак, мне пришлось "устраивать" свой роман в "Љошнице". Ћтвет был
получен сравнительно скоро, и ”рей сказал:
- ‚от видите, у них нет материала... „а и где его взЯть по нынешним
временам...
џ отправилсЯ в редакцию "Љошницы", котораЯ помещалась в ’роицком
переулке. Ѓельэтаж. „вери отворил лакей, в переднюю выбежали два ирландских
сеттера - вообще совсем другое, чем у €вана €ваныча. ђедакциЯ помещалась в
квартире издателЯ, который и принЯл менЯ. ќто был господин под тридцать
лет, южного типа, безукоризненно одетый и сиЯвший брильЯнтами.
- ќто ваш роман? Ћн уже печатаетсЯ... Љстати, ваши условиЯ?
џ с некоторой робостью выговорил цифру, - лист был гораздо меньше, чем
у €вана €ваныча, и Я назначил ту же цену, выгадываЯ на разнице.
- —то же, хорошо... - согласилсЯ сиЯющий господин. - Љстати, Я только
издатель, а редакцией заведует...
Ћн назвал фамилию редактора, сообщил его адрес и посмотрел на менЯ
такими глазами, когда желают покойной ночи.
Ћт издателЯ Я полетел к редактору, который жил у ’аврического сада.
ќто был очень милый и очень образованный человек в каком-то мундире.
- Ћчень рад с вами познакомитьсЯ... ‚ы уже видели нашего издателЯ?
Ћчень хорошо... џ только редактор. - ‚ этот момент Я не придал особенного
значениЯ этим словам, потому что был слишком счастлив, как, вероЯтно,
счастлива та женщина, которую так мило обманывает любимый человек. …сть и
такое счастье...
ђоман принЯт, роман печатаетсЯ не в газете, а в журнале "Љошница", -
от этого хоть у кого закружитсЯ голова. „омой Я вернулсЯ в каком-то тумане
и заключил Џепку в свои объЯтиЯ, - дольше скрыватьсЯ было невозможно.
- Џепко, мой роман печатаетсЯ... „а, печатаетсЯ! Џонимаешь?..
- € ты рад? € Я тоже рад... ‡начит, мы оба рады. Ќа всЯкий случай
поздравлЯю...
€зверг даже не спросил, где печатаетсЯ мой роман, но Я ему прощал
вперед, потому что, очевидно, Џепко ревновал менЯ к моему первому успеху.
Љонечно, теперь все мне завидовали, весь земной шар...

XXVII

‘ Џепкой что-то случилось, начинаЯ с того, что он теперь отсиживалсЯ
дома и выходил только утром на лекции. ”едосьЯ уже несколько раз
иносказательно давала мне понЯть, что он влюблен в Ђнну Џетровну.
…динственным основанием длЯ такого заключениЯ было то, что Џепко по вечерам
пил чай у Ђнны Џетровны и таким образом осуществлЯл того "мужчину",
который, по соображениЯм ”едосьи, должен был быть у каждой женщины, как
бывают детские болезни. Љстати, ”едосьЯ наносила Џепке систематический
вред, и Я только мог удивлЯтьсЯ его терпению. „ело в том, что летом ”едосьЯ
подружилась с ‹юбочкой, и теперь ‹юбочка почти каждый день приходила к ней.
Ћни о чем-то вечно шептались, и Џепко жил в ожидании какого-нибудь
скандала. ‘ другой стороны, он не хотел уступать и казатьсЯ малодушным, а
поэтому продолжал свои вечерние чаи у Ђнны Џетровны. —асто случалось так,
что Џепко сидит у медички, а ‹юбочка - у ”едосьи. џ не понимал в данном
случае поведениЯ Ђнны Џетровны, котораЯ раз уже имела крупную неприЯтность
от ‹юбочки. ‚прочем, может быть, здесь объЯснением могло служить то, что
медичка считала себЯ выше всЯких подозрений и тоже не желала уступать. ’ак
или иначе, но скандал все-таки разыгралсЯ; ‹юбочка подкараулила вечером
Ђнну Џетровну на улице, бросилась на нее и, кажетсЯ, хотела откусить нос. Љ
счастью, никого не было поблизости, и дело обошлось семейным образом.
‹юбочка вбежала с воплЯми и причитаниЯми к ”едосье и проЯвила большие
наклонности к буйству, так что потребовалось вмешательство Џепки.
- …сли вы еще раз Явитесь сюда, Я... Я... - задыхаЯсь и сжимаЯ кулаки,
кричал Џепко. - „а, Я...
Ћн схватил ‹юбочку за плечи и вытолкнул на улицу. Џолучилась сцена, до
последней степени возмутительнаЯ, так что мне пришлось вмешатьсЯ.
- Џепко, это гадость...
Џепко тЯжело дышал и только смотрел на менЯ обезумевшими глазами. Ћн
был бледен как полотно, и побелевшие губы шевелились беззвучно, как у
китайской куклы. ‘цена происходила в коридоре, и единственной
свидетельницей была ”едосьЯ, наслаждавшаЯсЯ готовым вспыхнуть ратоборством.
Ћбезумевший Џепко уже сделал шаг ко мне, лицо искривилось улыбкой, праваЯ
рука протЯнулась вперед, - вероЯтно, его бешенство обрушилось бы на менЯ, и
мне, вероЯтно, пришлось бы разделить участь ‹юбочки, но в этот трагический
момент поЯвилась в дверЯх Ђнна Џетровна. …ще момент - и протЯнутаЯ рука
Џепки опустилась. Ђнна Џетровна взЯла его за плечо, повернула и втолкнула к
себе в комнату, как напроказившего ребенка. Ћн повиновалсЯ, и Я заметил,
как у него дрожали губы.
ђаспорЯдившись с Џепкой, Ђнна Џетровна обратила теперь свое
благосклонное внимание на менЯ.
- ‚ы... вы... вы... - шептала она хрипло. - џ вас ненавижу... да.
‘ейчас разыгралась дикаЯ и нелепаЯ сцена, но вы хуже в тысЯчу раз его с
вашей бессильной добродетелью... “ вас не хватит силенки даже на маленькое
зло. ‚ы - ничтожность, приличнаЯ ничтожность... „а, да, да...
ќто было повторением сцены с ‹юбочкой ночью в Џарголове, и Я только
рассмеЯлсЯ. ЊоЯ улыбка окончательно взбесила Ђнну Џетровну.
- € вы еще можете смеЯтьсЯ, несчастный? Ќаконец... наконец, если вы
хотите знать... да, хотите... Я его люблю... Ћн в тысЯчу раз лучше вас
всех, да, лучше.
- џ могу только поздравить вас с счастливым приобретением...
- ‚ы - циник!!.
Џризнаюсь, Я тоже был взбешен. …сли ‹юбочка могла себе позволить
неистовство, то она на это имела "полное римское право", как говорила
”едосьЯ. Џо-женски ‹юбочка была вполне последовательна, потому что она была
только женщиной и ничем другим. Ќо Ђнна Џетровна совсем другое, - у нее
должны были существовать некоторые задерживающие центры. џ подошел к двери
в комнату Ђнны Џетровны и крикнул:
- ќй ты, трус, выходи!.. џ имею сказать тебе несколько теплых слов,
которые поднимут твою храбрость на приличную высоту!
‡а дверью послышалось рычание Џепки, а затем он одним прыжком был в
дверЯх. Ђнна Џетровна не растерЯлась и захлопнула у него дверь под носом, а
мне величественным жестом показала на дверь моей комнаты. џ поклонилсЯ и
пошел в противоположный конец коридора, к выходу. “ менЯ горела голова, в
висках стучала кровь, и Я почему-то повторЯл про себЯ: "Ќет, погодите,
господа... да, погодите, черт возьми!" џ вышел на лестницу и нашел там
‹юбочку, котораЯ сидела на ступеньке, схватившись руками за голову. ќто
была живаЯ статуЯ страданиЯ.
- ‹юбочка, идите домой. ‚ам нечего здесь делать, если не хотите, чтобы
вас били... Ќужно иметь хоть какую-нибудь гордость...
‹юбочка только глухо всхлипывала. џ насильно отнЯл от лица ее руку, -
рука была холодна, как лед.
- ‹юбочка, вы простудитесь... ‘юит ли рисковать своим здоровьем из-за
какого-то негодЯЯ.
- Ћн не виноват... - простонала ‹юбочка. - Ћн хороший...
Ќа менЯ напала непонЯтнаЯ жестокость... џ молча повернулсЯ, хлопнул
дверью и ушел к себе в комнату. „елать Я ничего не мог. ѓолова точно была
набита какой-то кашей. Џоходив по комнате, как зверь в клетке, Я улегсЯ на
кушетке и пролежал так битый час. Љругом стоЯла мертваЯ тишина, точно
"”едосьины покровы" вымерли поголовно и живым человеком осталсЯ Я один.
"Ќет, погодите, господа..." - повторЯл Я про себЯ давешнюю
бессмысленную фразу.
‚ самом деле, Я-то тут при чем? Ѓлагодарю покорно... ђежьтесь,
отравлЯйтесь, деритесь, - Я ничего больше знать не хочу и не разогну длЯ
вас пальца. „а-с, так и знайте... ‘вое негодование с Џепки Я, по логике
рассерженного человека, перенес на Ђнну Џетровну... ‚от вы какаЯ, Ђнна
Џетровна! Ћтлично... Љто мог подумать про вас что-нибудь подобное! € какаЯ
энергиЯ... Ћчень недурно, как в плохом театре, где комики говорЯт
трагическим тоном, а трагики вызывают неудержимый смех. Ђ потом, как это
мило: полное повторение того, что говорила летом ‹юбочка. Ћ, женщины!.. как
сказал експир.
‘ильные волнениЯ у менЯ всегда заканчивались бессовестно-крепким сном,
- вернейший признак посредственности, что менЯ сильно огорчало. ’ак было и
в данном случае: Я неожиданно заснул, продолжаЯ давешнюю сцену, причем во
сне оказалсЯ гораздо более находчивым и остроумным, чем в действительности.
‚ероЯтно, Я так бы и проспал до утра, если бы менЯ не разбудил осторожный
стук в дверь.
- ‚ойдите...
„верь скрипнула, зашуршало платье, и незнакомый женский голос
проговорил:
- „а у вас совсем темно.
- ‚иноват... џ сейчас зажгу лампу.
‡ажигаЯ лампу, Я чувствовал, что незнакомка пристально рассматривает
менЯ.
- ‚ы, вероЯтно, удивлены, молодой человек, что к вам в одиннадцать
часов ночи врываетсЯ совершенно незнакомаЯ дама...
ѓолос был молодой и приЯтный, но его обладательница имела уже блеклый
вид в той мере, в какой он нравитсЯ совсем неопытным юношам. Ќа мой немой
вопрос она объЯснила:
- џ к вам по делу... Џозвольте представитьсЯ: сестра Ђнны Џетровны.
‡овут менЯ Ђграфеной... ‚ы, вероЯтно, догадываетесь о цели моего посещениЯ?
- Ђх, да... почти... ‘адитесь, пожалуйста.
џ только теперь рассмотрел ее хорошенько: шатенка, среднего роста, в
коричневом платье не первой молодости, которое не скрывало очень солидных
форм. ‘ерые глаза, чуть-чуть подведенные, смотрели с веселой дерзостью.
ЊенЯ поразили густые волосы, сложенные на затылке тЯжелым узлом. Ћна
медленно оглЯдела комнату, оглЯдела ветхий стул, который ей Я подал, а
потом села и спокойно перевела глаза на менЯ.
- Џослушайте, молодой человек...
- ЊенЯ зовут ‚асилием €вановичем...
- ‚иновата, ‚асилий €ваныч... ‘кажите, пожалуйста, вам не совестно?
Ќисколько?
- ‘транный вопрос...
- ‚ы понимаете, о чем Я говорю. Џо крайней мере вы должны испытывать
неловкость, что заставили замужнюю женщину прийти к вам с объЯснениЯми
довольно интимного характера. ќто не по-джентельменски...
- џ могу только удивлЯтьсЯ, Ђграфена Џетровна, - именно, что вам за
охота вмешиватьсЯ в чужие дела?..
- Љак чужие? ‚едь Ђнна Џетровна - моЯ сестра, роднаЯ сестра. Џоложим,
мы видимсЯ очень редко, но все-таки сестра... “ вас нет сестры-девушки? Ћ,
это очень ответственный пост... Ћна делает глупость, - Я это сказала ей в
глаза. „а... Ћна вас оскорбила давеча совершенно напрасно, - Я ей это тоже
высказала. ‚ы согласны? Ќу, значит, вам нужно идти к ней и извинитьсЯ.
- ?
- ‚ы забываете, что сестра моЯ женщина, больше - девушка, и мужчина
виноват всегда, особенно если выведет ее из себЯ.
ќто была оригинальнаЯ логика, и серые глаза весело улыбнулись. ‘делав
небольшую паузу, она проговорила с расстановкой:
- Ђгафон Џавлыч ваш друг? ЊоЯ беднаЯ сестра имела несчастье его
полюбить, а в этом состоЯнии женщина делаетсЯ эгоисткой до жестокости. џ
знаю историю этой несчастной ‹юбочки и, представьте себе, жалею ее от
души... „а, жалею, вернее сказать - жалела. Ќо сейчас мне ее нисколько не
жаль... Њожет быть, Я несправедлива, может быть, Я ошибаюсь, но... но...
Ћдним словом, что она может сделать, если он ее не любит, то есть ‹юбочку?
џ засмеЯлсЯ. ђазве Џепко мог кого-нибудь любить? ќтот ответ, видимо,
обидел моего парламентера.
- Ђграфена Џетровна, Я все-таки не понимаю, что вам нужно от менЯ?
- џ уже сказала вам... Ђ затем моЯ сестра надеетсЯ исправить вашего
друга. џ подозреваю, что эта миссиЯ именно и увлекает ее. —то делать, мы,
женщины, все страдаем неизлечимой доверчивостью. Њногое она приписывает
вашему дурному влиЯнию.
ќто уже было слишком, и Я расхохоталсЯ. ЊоЯ собеседница закусила губы
и вызывающе посмотрела на менЯ. Џотом она точно передумала и опЯть
улыбнулась.
- ‚се-таки вы сделаете по-моему, пойдете и извинитесь... да. ќто вы
сделаете длЯ менЯ... ‘кажу больше, - вы менЯ проводите, потому что уже
поздно. ‚ы этому рады, конечно, потому что избавлЯетесь от менЯ...
- •орошо. џ согласен... Ќо только извинюсь не сегоднЯ.
- Ћ, это решительно все равно...
“ нее Явилось усталое выражение, и она с трудом сдержала зевоту.
џ отправилсЯ ее провожать. ‘тоЯла холоднаЯ зимнЯЯ ночь, но она
отказалась от извозчика и пошла пешком. Ќужно было идти на ‚ыборгскую
сторону, куда-то на ‘ампсониевский проспект. Ћна сама менЯ взЯла под руку и
дорогой рассказала, что у нее есть муж, который постоЯнно ее обманывает
(как все мужчины), что, кроме того, есть дочь, девочка лет восьми, что ей
вообще скучно и что она, наконец, презирает всех мужчин.
- Ќе стоит жить, - закончила она свою исповедь. - Ђ сегоднЯ у менЯ
какаЯ-то особеннаЯ тоска... Љ сестре Я попала совершенно случайно - и вдруг
попадаю на эту глупую историю. џ серьезно против ее увлечениЯ...
Њы остановились у подъезда. ‚нутренно Я был рад, что и моЯ миссиЯ
закончилась. ЊоЯ дама что-то медлила и устало проговорила:
- Њуж возвращаетсЯ только в два часа ночи... девочка давно спит...
Ћна с тоской посмотрела на менЯ, крепко пожала мою руку и молодым
движением скрылась в дверЯх. џ стоЯл на тротуаре и думал: какаЯ страннаЯ
дама, по крайней мере длЯ первой встречи. ’огда еще не было изобретено
всеобъЯснЯющее слово "психопатка".
Љогда Я вернулсЯ домой, Џепко спал на своей кровати невинным сном
грудного младенца. ЊенЯ это даже не возмутило... —то же, счастлив тот, кто
может спать так крепко.

XXVIII

ЏерваЯ книжка нового журнала "Љошница" должна была выйти первого
ЯнварЯ, но этому благочестивому намерению помешали разные непредвиденные
обстоЯтельства, и книжка вышла только в конце ЯнварЯ. ЏонЯтно, что Я ждал с
нетерпением этого событиЯ: это был первый опыт моего журнального
"тиснениЯ"...
ЋбъЯвление о выходе "Љошницы" Я прочел в газете. Џервое, что мне
бросилось в глаза, это то, что у моего романа было изменено заглавие -
вместо "Ѓольной совести" получились "“дары судьбы". ‚ новом названии
чувствовалось какое-то роковое пророчество. Њало этого, роман был подписан
просто инициалами, а неизвестнаЯ рука мне приделала псевдоним "‡апорожец",
что выходило и крикливо и помпезно. Џепко, прочитав объЯвление,
расхохоталсЯ и проговорил:
- "„лЯ начала недурно", как сказал турок, посаженный на кол... „а, не
вредно, господин ‡апорожец, а удары судьбы были провиденциальным
назначением каждого доброго запорожца... Ќа всЯкий случай поздравлЯю "с
полем", как говорЯт охотники, когда убита перваЯ дичь.
Њне была совершенно понЯтна затаеннаЯ ревность Џепки: он печаталсЯ
только в газетах, а тут настоЯщий журнал, хотЯ и "Љошница". ‘обственно, и к
названию и к псевдониму Џепко был совершенно равнодушен, но, кроме
начинающейсЯ славы, он провидел и другую сторону - получение гонорара
"кучкой", ибо "причиталось" по приблизительному расчету мне получить около
ста рублей. “ менЯ никогда не бывало ста рублей, и эта цифра точно жгла мой
мозг, и мне делалось даже совестно, что Я из богемы делаю скачок прЯмо в
заколдованный круг ђотшильдов.
- Ќевинные восторги первого авторства погибают в неравной борьбе с
томЯщей жаждой получить первый гонорар, - резюмировал Џепко мое настроение:
- тут тебе и свЯтое искусство, и служение истине, добру и красоте, и
призвание, и лучшие идеи века, и вклад во всемирную сокровищницу своей
скромной лепты вдовицы, и тут же душевный вопль: "Џодайте мне мой
двугривенный!" џ уверен, что литература упала, - это факт, не требующий
доказательств, - от двух причин: перевелись на белом свете меценаты,
которые авторам давали случаи понюхать, чем пахнет жареное, а с другой -
авторы нынешние не нюхают табака. ’ы не смейсЯ, - это гораздо серьезнее,
чем ты думаешь, и упадок современной поэзии находитсЯ в прЯмой зависимости
от брошенной привычки набивать себе нос табаком. ‚от прекраснаЯ тема длЯ
диссертации...
- Ђ как же классические поэты?
- Ћ, Я убежден, что и они нюхали табак, а потом человечество на целую
тысЯчу лет забыло об этом, пока Љолумб снова не открыл табак уже в Ђмерике.
„а, так что было бы в доброе старое времЯ? ’ы написал свои "“дары судьбы",
несешь их меценату... Њеценат дает их читать своему любимому арапу, а потом
жертвует тебе золотую табакерку, кафтан с своего меценатского плеча,
сапоги, штанишки и отпускает корм с своей кухни. Џо торжественным днЯм ты
сочинЯешь ему оды и получаешь новую мзду не за обычай. Ќо ты уже получаешь
известность... ‚ыступает женщина - чуднаЯ женщина доброго старого времени,
богомольнаЯ безбожница, суевернаЯ, ласковаЯ, красиваЯ - да, всегда
красиваЯ. Ћна уже заметила тебЯ, пролила слезу и вытащит тебЯ за ушко в
люди. Ђ теперь что: отправишьсЯ ты в свою "Љошницу", получишь свой
двугривенный, - и все тут. Џублика совсем не интересуетсЯ тобой, как не
интересуетсЯ клоуном, который на ее благосклонных глазах сорвалсЯ с
трапеции и проломил себе башку.
- ќто, кажетсЯ, относитсЯ ближе к твоим "ЏеснЯм смерти", чем к моей
скромной прозе.
- ’ы прав, против собственного желаниЯ... „а, теперь времЯ скверной
прозы, а свЯщенный огонь поэзии обрекает на самую подлую нищету. †ивой
пример у тебЯ на глазах... џ не виноват, что родилсЯ слишком поздно.
Џредставь себе, лежит этакий восточный деспотище, который даже не может
ничего желать, - до того он пресыщен всем... ‘егоднЯ он отрубил уши
тридцати тысЯчам человек, которые имели дерзость защищать свое отечество,
вчера он превратил в пепел цветущую страну, третьего днЯ избил младенцев в
собственном государстве; у него дремлет в смертельной истоме целый сад
красавиц, ожидающих его ласки, как трава в зной ждет капли дождЯ, а
деспотище уже ничего не может и длЯ развлечениЯ кромсает придворную челЯдь!
€ вдруг ЯвлЯетсЯ посланец богов - поэт, то есть Я... „а, это Я вхожу к
деспотищу в своем вретище и подношу ему несколько чудных газелей, где
воспеваетсЯ любовь, молодость, красота... џ - сладчайший ”ирдуси, Я -
ѓафиз. “ деспотища от моих стихов защипало в носу, деспотище проливает
слезу... € посланник богов получает мзду в виде целого стада верблюдов,
другого стада гаремных красавиц, достигших предельного возраста, и еще, и
еще. €ли: ‹уишка Љаторз заскучал... ‹ик королЯ-солнца покрыт зловещими
морщинами, и вдруг опЯть Я с напудренным, вспененным и наркотизированным
стихом - и морщины на челе ‹уишки Љаторза разглаживаютсЯ, а глаза делают
безмолвно знак какому-нибудь маршалу осчастливить менЯ на всю жизнь. џ
скромно целую руку у последней королевской метрессы, делаю реверанс и
удалЯюсь к благополучию. €ли: русский вельможа... Ћн все съел, все выпил и
страдает одышкой. “ него тЯжелые ночи, как у страсбургского гусЯ, у
которого всЯ жизнь сосредоточиваетсЯ в одной печенке. € вдруг ЯвлЯетсЯ
поэт, который пишет оду на смерть российского –инцинната. „а, вот что Я
такое... Ђ сейчас Я должен питатьсЯ всего тремЯ буквами, да и те вынужден
тащить на улицу, в кабак.
- „а, ты потерЯл много времени совершенно напрасно...
- € мне ничего не остаетсЯ, как купить табакерку на свой собственный
счет и открыть новую эру в поэзии. „ixi.
„ействительность не оправдала тех надежд, с какими Я шел в первый раз
в редакцию "Љошницы". ‚о-первых, издателЯ не оказалось дома, и "человек" не
мог сказать, когда он бывает дома.
- „а ведь бывает же он когда-нибудь дома? - приставал Я, охваченный
первой тенью сомнениЯ.
- ‘егоднЯ были-с...
- Ђ завтра?
- Ќе могу знать-с... €ногда они уезжают из дому днЯ на три.
џ чувствовал, что издатель дома и что менЯ просто-напросто "не
принимают". Љстати, Я в первый раз даже не заметил фамилии издателЯ и
прочитал ее в первый раз на обертке журнала: ‘.џ.ђайский. Џепко видел в ней
залог несомненного блаженства, что длЯ первого раза не оправдалось.
Џришлось уйти не солоно хлебавши. Џризнаюсь, менЯ охватило мрачное
предчувствие, что дело как будто неладно. ‚добавок, в надежде на получение
гонорара, Я издержал последние гроши и сейчас не имел денег даже на конку.
Џришлось шагать пешком к ’аврическому саду. "’олько редактор" оказалсЯ дома
и принЯл менЯ с изысканной любезностью.
- ЏоздравлЯю... ќто ваш первый опыт, кажетсЯ?
- „а, первый...
- ‚ы, конечно, понимаете, что он мог бы быть и лучше, но первому блину
многое прощаетсЯ...
ќта развЯзность "только редактора" немного кольнула менЯ, и Я без
предисловий перешел к вопросу о гонораре.
- џ уже вас предупреждал, что Я только редактор и в хозЯйственную
часть журнала не вмешиваюсь. џ такой же сотрудник, как и вы...
- Џослушайте, от кого же Я могу получить сведениЯ о сроке получениЯ
гонорара? „лЯ менЯ это очень важный вопрос... Џри редакции полагаетсЯ
обыкновенно контора.
- „а, да... Ќо у нас дело новое, и пока никакой конторы не существует,
а ее совмещает в себе ђайский. Ћн немножко легкомысленный человек и не
признает никаких сроков...
Ћдним словом, Я вернулсЯ ни с чем, кроме тЯжелого предчувствиЯ, что
мой первый блин выйдет комом. Њое положение было до того скверное, что Я
даже не мог ничего говорить, когда в трактире Ђгапыча встретил "академию".
Џепко так и сверлил менЯ глазами, изнемогаЯ от любопытства. Ћн даже
заглЯдывал мне в карманы, точно Я по меньшей мере спрЯтал ѓолконду. ЊенЯ
это взорвало, и Я его обругал.
- ’ы глуп до свЯтости, мой друг.
- Џослушай, это не по-товарищески - скрывать сокровище.
- “бирайсЯ к черту!..
Џепко почувствовал, что стрЯслась какаЯ-то беда, и в качестве
истинного друга тайно торжествовал. ”рей хмурилсЯ и старалсЯ не смотреть на
менЯ. ќто было скверным знаком... Ќаконец, он отвел менЯ в сторону и
конфиденциально сообщил:
- Ђ знаете, этот ђайский просто мазурик, из мелких клубных шулеров. џ
слишком поздно узнал... Ќеобходимо действовать энергично.
џ рассказал свой первый "опыт", и брови ”реЯ принЯли угрожающее
положение, а трубочка захрипела.
Ќа следующий день Я, конечно, опЯть не застал ђайского; то же было и
еще на следующий день. ЋтворЯвший дверь лакей смотрел на менЯ с полным
равнодушием человека, привыкшего и не к таким видам. ќта скотина с каждым
разом приобретала все более и более замороженный вид. џ оставил издателю
письмо и в течение целой недели мучилсЯ ожиданием ответа, но его не
последовало.
- ‚озьмите рукопись, и ну их к черту! - советовал ”рей.
- ќто неудобно: может быть, и заплатЯт!
Ѓрови ”реЯ сильно сомневались в возможности такого исхода, а мне в
утешение оставалась только вера, - не хотелось расстатьсЯ с блестЯщей
иллюзией.
"’олько редактор" был постоЯнно дома и вечно что-то такое строчил. Ћн
старалсЯ успокоить менЯ разными остроумными предположениЯми, не забываЯ
выгораживать свою личную неприкосновенность.
- „а, мы разделЯем общую участь, - повторЯл он. - ‚ы видите, что Я
постоЯнно работаю. Ћдних рукописей сколько приходитсЯ перечитывать, а потом
поправлЯть их.
- Ђ как вы думаете, ђайский заплатит что-нибудь?
ќтот вопрос заставил руки "только редактора" раскинутьсЯ в такой
форме, точно Я пригвождал его ко кресту.
- Њогу сказать только про себЯ и о себе, что Я... ‡наете французскую
поговорку: "La plus jolie fille du monde ne peut donner que ce qu'elle a"*.
______________
* "„аже самаЯ красиваЯ девушка не может дать больше того, чем она
располагает" (франц.).

Џоговорку Я слышал в первый раз, и она стоила мне около пЯтисот
рублей.
"’олько редактор" длЯ менЯ лично навсегда осталсЯ неразрешимой
загадкой, как шестой палец. Ћн имел специальное образование, знал три
Языка, где-то служил и кончил тем, что сделалсЯ редактором сомнительного
журнала "Љошница". Њожно проследить даже периоды поЯвлениЯ таких никому не
нужных журналов, которые разделЯют печальную участь писем, отправленных без
адреса. Љакими путЯми зарождаетсЯ мысль о таких журналах, как они
осуществлЯютсЯ и как находЯтсЯ люди, которые решаютсЯ отдавать им и деньги,
и труд, и энергию? ‚последствии Я встречал много таких людей, которые
как-то бочком всю жизнь проведут "около литературы". ‡амечательно то, что
именно эти люди с особенной беззаветностью преданы литературе и длЯ нее
готовы пожертвовать всем. ‚прочем, есть целаЯ категориЯ так называемых
"друзей артистов", и к ней примыкают "друзьЯ литературы". ‚ этой пестрой и
оригинальной среде много лишнего, и подчас сюда вторгаютсЯ даже совсем
нежелательные элементы, как издатель ђайский.
Ћпыт с "Љошницей" имел длЯ менЯ только то значение, что послужил
предостережением не делать таких опытов в другой раз.

XXIX

‘горЯча Я было махнул рукой на свои "“дары судьбы", но ”рей смотрел на
дело иначе.
- Ќет, так нельзЯ, - упрЯмо повторЯл он. - ‘ какой стати каким-то
прохвостам бросать пЯтьсот рублей? Њы испортим им характер...
- —то же делать?
- Ђ к мировому!
- ‡наете, как-то неудобно начинать литературную деЯтельность с
прошениЯ к мировому.
- ‚здор! џ сам пойду за вас... ’ак нельзЯ, государь мой! ќто грабеж на
большой дороге...
Њне было тЯжело и обидно даже думать о таком обороте дела, и Я
употреблЯл все усилиЯ, чтобы кончить дело миром. ЋпЯть начались бесплодные
хождениЯ к "только редактору", который ударЯл себЯ в грудь и говорил:
- Џосмотрите на менЯ: Я работаю больше вас и тоже ничего не получаю.
- ќто, во-первых, дело вкуса, а во-вторых - плохое утешение длЯ менЯ.
- Ќет, извините, чужие несчастиЯ - наше лучшее утешение. Њы - друзьЯ
по несчастию.
Љогда Я намекнул относительно вчинениЯ иска законным порЯдком, "только
редактор", видимо, струсил и вручил мне двадцать пЯть рублей.
- Ђга, Я говорил!.. - торжествовал ”рей. - ‚прочем, перваЯ ласточка
еще не делает весны... € мы все-таки вчиним иск, черт менЯ побери!..
Њне дорого обошлась эта "перваЯ ласточка". …сли бы Я слушал ”реЯ и
вчинил иск немедленно, то получил бы деньги, как это было с другими
сотрудниками, о чем Я узнал позже; но Я надеЯлсЯ на уверениЯ "только
редактора" и затЯнул дело. Џотом Я получил еще двадцать пЯть рублей, итого
- пЯтьдесЯт. Љстати, это - все, что Я получил за роман в семнадцать
печатных листов, изданный вдобавок отдельно без моего согласиЯ.
Ђ жизнь шла своим чередом, загромождаЯ путь к славе бесплодным
камением и евангельскими терниЯми. ‚ неудаче с первым романом Я начинал
видеть достойную кару за сделку с совестью. Ђ не пиши романов длЯ
сомнительных изданий, не имей дела с сомнительными людьми... —еловек,
наделавший ошибок и глупостей, с трогательной настойчивостью предаетсЯ
отыскиванию истинного виновника, а в данном случае он был налицо, это - Я
сам. ‘ледующим моментом этой философии впавшего в ошибку человека ЯвлЯетсЯ
скромное желание искупить ее деЯнием противоположного характера,
покрывающего содеЯнное прегрешение. „а, нужно было искупление, нужна
очистительнаЯ жертва... Ђ она была тут, налицо. џ добыл заброшенные
рукописи и принЯлсЯ их перечитывать с жадностью. „а, в них было и чистое и
хорошее, то, длЯ чего стоит жить, а главное - нет принижающего подлаживаньЯ
к кому-то и чему-то. Њного незрелого, вымученного, придуманного и все-таки
хорошего. џ с какой-то жадностью перечитывал свой первый роман, потерпевший
фиаско уже в двух редакциЯх, и невольно пришел к заключению, что ко мне там
были несправедливы. Ћдин редактор "толстого журнала" говорил, что слишком
много описаний и мало сцен, а другой - что описаний мало. ѓде же правда?
Љстати, Я припомнил Џепку, который серьезно верил в мой талант и
предсказывал даже литературную будущность. Њилый Џепко... Ћн пока один
ценил менЯ... —то же, другие потом убедЯтсЯ, как они ошибались, то есть
даже не ошибались, а просто не заметили, какой умный человек замешалсЯ
среди них. € умный и талантливый... „а, работать, работать, работать! Љ
черту все сомнениЯ!.. •отЯ, с другой стороны, если подумать, что в ђоссии
сто миллионов населениЯ, что интеллигенции наберетсЯ около миллиона, что из
этого миллиона в течение десЯти лет выдвинетсЯ всего одно или, много, два
литературных дарованиЯ, - нет, эта комбинациЯ приводила менЯ в отчаЯние,
потому что приходилось самого себЯ считать избранником, солью земли, тем
счастливым номером, на который падает выигрыш в двести тысЯч. Ќет, выиграть
двести тысЯч даже легче (два раза в год можно выиграть), чем сделатьсЯ
писателем. Ђ сколько тысЯч неудачников, ожесточенных самолюбий, озлобленных
умов и неудовлетворенных самомнений на этом тернистом пути - настоЯщий
дремучий лес! Ђ какаЯ масса растрачиваетсЯ никому не нужного труда,
энергии, лучших чувств, просто физической силы, чтобы получалась всЯ эта
мЯкина и шелуха!
ќти предварительные родовые схватки творческих мук доводили менЯ до
отчаЯниЯ. џ хваталсЯ за перо и начинал писать, чтобы потом уничтожить
написанное. ‚ыступала другаЯ сторона дела: существует русскаЯ литература,
немецкаЯ, французскаЯ, итальЯнскаЯ, английскаЯ, классическаЯ, целый рЯд
восточных, - о чем не было писано, какие вопросы не были затронуты, какие
изгибы души и самые сокровенные движениЯ чувства не были трактованы на все
лады! џ перебирал классические произведениЯ и приходил к печальному
заключению, что все уже написано и что Я родилсЯ немного поздно. —то можно
было сказать нового на этом пире избранников? Љакое новое слово можно
принести в этот мир кнЯзей мысли? Ќаконец, каждый человек ЯвлЯетсЯ
продуктом своего времени, своих обстоЯтельств, условий своей жизни... „а,
хорошо писать заграничному автору, когда там жизнь бьет ключом, когда он
родитсЯ на свет уже культурным, когда в самом воздухе висит эта культурнаЯ
тонкость пониманиЯ, - одним словом, этот заграничный автор несет в себе
громадное культурное наследство, а мы рЯдом с ним нищие, те жалкие нищие,
которые прЯчут в трЯпки собранные по грошикам чужие двугривенные. Њного ли
у нас своего? ‚едь лучшие наши произведениЯ - только подражаниЯ, более или
менее удачные, лучшим заграничным образцам... „а иначе и не могло быть,
потому что у нас, собственно, и жизни нет. Ђвтор должен ее придумывать,
прикрашивать, сдабривать вот эту несуществующую жизнь... џ прикинул свое
собственное "поле зрениЯ" и пришел в ужас. „а разве можно быть автором,
заживо похоронив себЯ в каких-нибудь "”едосьиных покровах"? ‡десь можно
только задыхатьсЯ, и ни одна здороваЯ мысль не пробьетсЯ в эту проклЯтую
дыру, а чувства должны атрофироватьсЯ, как атрофируютсЯ глаза рыб, попавших
в подземные озера.
Џозвольте, да и это все уже давно сказано лучшими русскими людьми,
сказано талантливо, убедительно, красиво! Ќеужели ново только то, что
хорошо позабыто? "Ќесовершенство" нашей русской жизни - избитый конек всех
русских авторов, но ведь это только отрицательнаЯ сторона, а должна быть и
положительнаЯ. €наче нельзЯ было бы и жить, дышать, думать... ѓде эта
жизнь? ѓде эти таинственные родники, из которых сочилась многострадальнаЯ
русскаЯ историЯ? ѓде те пути-дороженьки и роковые росстани (направо поедешь
- сам сыт, конь голоден, налево - конь сыт, сам голоден, а прЯмо поедешь -
не видать ни конЯ, ни головы), по которым ездили могучие родные богатыри?
Ќет, жизнь есть, она должна быть...
џ писал, перечитывал написанное и рвал.
„ействительность выражалась в редком хождении на лекции и в
репортерстве. ’ут еще Ярче выступала печальнаЯ истина, что мы плетемсЯ в
хвосте …вропы и питаемсЯ от крох, падающих со стола европейской науки. Ќаши
ученые имена не шли дальше добросовестных компилЯций, свЯзанных с грехом
пополам собственной отсебЯтиной. €сключений было так мало, а остальное
подавлЯющее большинство представлЯло ту жалкую посредственность, котораЯ
заклеймена в ‚агнере у ѓете. Њое репортерство открывало мне изнанку этой
русской науки и тех лилипутов, которые присосались к ней с незапамЯтных
времен. Џо своим обЯзанностЯм репортера Я попал на самые боевые пункты этой
ученой трагикомедии и был au courant* русской доброй науки. ‘вои отчеты Я
попрежнему приносил в трактир Ђгапыча, где попрежнему свЯщеннодействовал
”рей. џ искренне полюбил этого фанатика газетного дела, - только такими
людьми и держитсЯ мир. Љроме газеты, длЯ него ничего не существовало, и он
всегда был на своем посту.
______________
* в курсе (франц.).

- Ђ, черт... - ругалсЯ однажды ”рей, просматриваЯ телеграммы.
- —то такое случилось?
- Ђ вот, полюбуйтесь...
”рей ткнул пальцем на телеграммы о герцеговинском восстании. џ не
понЯл его негодованиЯ.
- —то же тут дурного, полковник? ‹юди хотЯт освободитьсЯ от ига...
’урецкие зверства, наконец...
- ќ, батенька, стара штука... Ђ скверно то, что вот из таких пустЯков
загораютсЯ большие событиЯ. „а... ’ам этих братушек сколько угодно: сербы,
болгары, ЊакедониЯ. Ќу, мы заступимсЯ за них, загоритсЯ война - вот вам, то
есть нам, репортерам, и мат. Љто будет читать наши ученые общества и разные
известиЯ о пожарах, убийствах, банковых крахах и юбилеЯх? ‹ожись и
умирай... Џублику хлебом не корми, а только подавай войну. ‚от на этом
самом теперь все газетчики и наигрывают, кроме "Ќашей газеты". Ћдним
словом, дрЯнь дело. Џорохом пахнет...
”рей предсказал войну, хотЯ знал об истинном положении дел на
Ѓалканском полуострове не больше других, то есть ровно ничего.
ђусско-турецкаЯ война открыла нам и ‘ербию и Ѓолгарию, о которых мы знали
столько же, сколько о китайских делах. ђусское общество ухватилось за
славЯн с особенным азартом, потому что нужен же был какой-нибудь интерес.
‘разу выплыли какие-то никому не известные деЯтели, ораторы, радетели и
просто жалобные люди, взасос читавшие последние известиЯ о новых турецких
зверствах.
”рей находилсЯ в каком-то ожесточенном настроении и с особенным
удовольствием ухватилсЯ за мое дело, как Я ни уговаривал его бросить.
- Ќет, постой, так нельзЯ... - мрачно говорил он, запрЯтываЯ в карман
полученную от менЯ доверенность. - ќтак с живого человека будут кожу драть,
а он будет "покорно благодарю" говорить.
Џодано было прошение мировому судье, и к делу приобщены три книжки
"Љошницы", в которых печаталсЯ мой роман. џ был в камере только публикой.
‘о стороны ђайского никто не ЯвилсЯ, и мировой судьЯ присудил ‚асилию
Џопову четыреста пЯтьдесЯт шесть рублей. ќто решение было обжаловано
ђайским, и дело перешло в съезд мировых судей. „альше мне было совестно
беспокоить ”реЯ; через две недели Я выступил в съезде уже лично. ‘ъезд
утвердил решение мирового судьи, потому что противнаЯ сторона опЯть не
Явилась, и Я получил исполнительный лист.
- ’ак-то будет лучше, - торжествовал ”рей, перечитываЯ этот ценный
документ. - Њы им покажем.
Ћднако нам так и не удалось "им показать", потому что ђайский скрылсЯ
из Џетербурга неизвестно куда, а имущество журнала находилось в типографии.
‘удебный пристав отказал производить взыскание, так как не было ни
редакции, ни конторы, ни склада изданий... ‚ течение восьми недель Я ходил
в съезд с своим исполнительным листом, чтобы разрешить вопрос, но
непременные члены только пожимали плечами и просили зайти еще. Ќаконец,
нашелсЯ один добрый человек, который вошел в мое положение.
- ‚ы давно ходите к нам с этим исполнительным листом?
- „а вот уже два месЯца...
- „а? ‡наете, что Я вам посоветую: бросьте это дело... ‚се равно
ничего не выйдет.
- џ сам начинаю об этом догадыватьсЯ...
- „а, да...
”рей даже зарычал, когда Я предложил свой исполнительный лист ему на
памЯть. Ћн хотел еще куда-то жаловатьсЯ, искать местожительство ђайского и
т.д., но Я его уговорил бросить всю эту комедию.
- Џослушайте, Я считал вас умнее, Џопов...
- —то делать: таков уродилсЯ.
Џепко, узнавший об исходе дела, осталсЯ совершенно равнодушен и даже
по своему коварству, кажетсЯ, тайно торжествовал. “ нас вообще установились
крайне неловкие отношениЯ, выход из которых был один - разойтись. Њы не
говорили между собой по целым неделЯм. Ћчевидно, Џепко находилсЯ под
влиЯнием Ђнны Џетровны, продолжавшей менЯ ненавидеть с женской
последовательностью. Ќет ничего хуже таких отношений, особенно когда свЯзан
необходимостью прозЯбать в одной конуре.
- Џослушай, ты должен быть мне благодарен, - заметил Џепко, принимаЯ
какой-то великодушный вид. - „а, благодарен. ‚едь Я мог бы тебе сказать,
что все это можно бы предвидеть и что именно Я это предвидел и так далее.
Ќо Я этого не делаю, и ты чувствуй.

XXX

‚се эти треволнениЯ, усиленнаЯ работа и не менее усиленное пьЯнство
привели менЯ к естественному концу. Љстати, о пьЯнстве. Њожет быть, Я начал
именно с того, чем должен кончить русский писатель. џ уже говорил выше об
условиЯх работы и образе нашей жизни. ‘ семи часов вечера Я обыкновенно
уходил на работу, то есть в заседание какого-нибудь общества. „омой
возвращатьсЯ приходилось уже поздно, в полночь. ‡атем ”едосьЯ будила менЯ в
шесть часов утра. Ќужно было написать отчет к восьми часам и немедленно
снести в редакцию, то есть трактир Ђгапыча. ‚ своей специальности Я уже
набил руку и вполне усвоил репортерскую привычку писать о совершенно
незнакомых вещах с развЯзностью завзЯтого специалиста. ЋбвинЯть же
репортерское незнание, пожалуй, несправедливо, потому что поневоле
приходитсЯ репортеру писать обо всем, а маленькаЯ газетнаЯ клЯча не обЯзана
быть ѓумбольдтом.
€так, мы работали, работали и пили. Џриходишь к Ђгапычу, ”рей на своем
посту и кто-нибудь из членов "академии". ’акое деловое утро начиналось
обыкновенно с водки. ’рактирный "человек" даже не спрашивал, что нужно, а
без предупреждениЯ подавал графинчик водки. ”рей методически выпивал две
рюмки, закусывал водку соленым огурцом, нюхал корочку черного хлеба и
делалсЯ нормальным ”реем. џ водки с утра не мог пить, а спрашивал себе
бутылку пива. ќто быстро вошло в привычку. Ќачинал сосать пьЯный червЯчок,
если не выпьешь своей порции. ‚ыпитое натощак пиво быстро дурманило, и
вместе с тем чувствовалось какое-то облегчение, - совершенно особенное
чувство, какое испытываетсЯ при прекращении зубной боли. ‚ первый момент не
веритсЯ, что эта боль утихла, и как-то повторЯешь ее про себЯ и только
потом привыкнешь быть попрежнему здоровым. ’ак и при пьЯнстве: количество
выпитого не играет здесь особенной роли, потому что большаЯ или меньшаЯ
"приемность" слишком субъективна. ‚ыпив свою бутылку пива, Я всегда
испытывал приЯтное возбуждение, точно снимал с себЯ какую-то тЯжесть. ‡атем
этого зарЯда энергии начало недоставать, и пришлось пить другую бутылку. €
так изо днЯ в день. Њысль о выпивке ЯвлЯлась с раннего утра. џ сознавал,
что это нехорошо, что это вредно, глупо, и все-таки повторЯл свои порции.
Њолодой организм быстро поддаетсЯ излишествам. ‚ечером ЯвлЯлась выпивка уже
не в счет и в неопределенных размерах. …сли не было заседаниЯ, Я все чаще и
чаще возвращалсЯ домой сильно под хмельком.
ЌастоЯщей многолетней привычки еще не могло быть, но пьЯнство было.
Џро себЯ Я утешалсЯ рассуждением каждого пьЯницы, что вот возьму и брошу, а
сегоднЯ это только так, пока. ‘колько людей на ђуси гибнет от жестокого
пьЯнства, а между тем, чего, кажетсЯ, проще отказатьсЯ от одной рюмки,
всего от одной. џ быстро пошел по избитой дорожке и усвоил эту пьЯную
логику. Љ моему счастью, ЯвилсЯ протест со стороны организма, что менЯ и
спасло от окончательного падениЯ. Ќачалось с простого недомоганиЯ,
бессонницы, плохого аппетита и лихорадки. џ не обращал на такие пустЯки
вниманиЯ и старалсЯ избавитьсЯ от них усиленной дозой напитков. Ќаконец,
все завершилось кризисом, и в одно прекрасное утро Я почувствовал, что
серьезно болен и что продолжать прежний образ жизни невозможно. ќто было
органическое темное чувство, вызывавшее страшную тЯжесть, апатию и
неспособность к какой бы то ни было работе.
‘траннаЯ вещь болезни вообще, и у них есть своЯ философиЯ. Џо крайней
мере это было верно лично длЯ менЯ. ‘колько передумаешь, перечувствуешь и
переживешь в течение какого-нибудь одного днЯ. Џервым ощущением у менЯ
ЯвлЯлось то, как будто какаЯ-то невидимаЯ рука взЯла тебЯ и вывела из круга
здоровых людей. ‘ каждым ударом сердца эта отчужденность усиливалась, и с
роковой быстротой увеличивалось расстоЯние, отделЯвшее тебЯ от жизни.
’еперь все сосредоточивалось где-то там, внутри, где незримо работала
какаЯ-то разрушительнаЯ сила. …ще вчера был здоров и не думал о здоровье, а
сегоднЯ уже пронеслась в воздухе грознаЯ мысль об уничтожении, о смерти, о
собственной ничтожности. ‚се, что делал, к чему стремилсЯ, о чем заботилсЯ,
все это теперь ЯвлЯлось в совершенно другом свете. ‚ самом деле, какое
ничтожество каждый отдельный человек, взЯтый только сам по себе, и как мало
дела всем остальным ничтожествам, если одним ничтожеством сделаетсЯ меньше.
Ћт больных не сторонЯтсЯ только из вежливости, из вежливости выслушивают их
жалобы и очень рады, когда могут опЯть вернутьсЯ в общество своих здоровых
людей. ‚се это Я с особенной Яркостью видел на моем друге Џепке и не
обвинЯл его, потому что сам, вероЯтно, сделал бы то же самое.
„а, Я лежал на своей кушетке, считал лихорадочный пульс, обливалсЯ
холодным потом и думал о смерти. ЉажетсЯ, Ќекрасов сказал, что хорошо
молодым умереть. џ с этим не мог согласитьсЯ и как-то весь затаилсЯ, как
прЯчетсЯ подстреленнаЯ птица. „а и к кому было идти с своей болью, когда
всЯкому только до себЯ! Ђ как страшно сознавать, что каждый день все ближе
и ближе подвигает тебЯ к роковой развЯзке, к тому огромному неизвестному, о
котором здоровые люди думают меньше всего.
Ќо Я ошибалсЯ. ‡а мной следила смешнаЯ и нелепаЯ по существу женщина
”едосьЯ. Њы с ней периодически враждовали и ссорились, но сейчас она видела
во мне больного и отнеслась с чисто женским участием. Џолучалась
трогательнаЯ картина, когда она приносила то чашку бульона, то какие-то
сухари, то кусок жареной говЯдины.
- —то вы все лежите, Џопов?.. - ворчала она. - Џошли бы прогулЯтьсЯ, а
то одурь возьмет... ‚он ночью как сегоднЯ кашлЯли!
- Ќичего, пройдет...
- Ђ отчего вы в клинику не хотите сходить?
- Ќезачем...
Љ клинике ”едосьЯ возвращалась с особенной настойчивостью, и это менЯ
начинало злить.
- ‚ам хочетсЯ избавитьсЯ от менЯ, - заметил Я ей довольно грубым
тоном. - Ѓоитесь, что Я умру у вас...
”едосьЯ что-то прибирала в нашей комнате, остановилась и с удивлением
посмотрела на менЯ. Ћна не обиделась, а только удивилась. џ ей платил
черной неблагодарностью за ее женскую доброту. ‚ другое времЯ она ответила
бы соответствующей же грубостью, но сейчас только посмотрела на менЯ такими
жалеющими добрыми глазами. Њне сделалось совестно, и Я в первый раз
подумал, что вот живу у ”едосьи скоро два года, а ни разу даже не подумал,
что это и хорошаЯ и, главное, добраЯ женщина. „а... Ђ когда Я умру, она,
может быть, одна проводит менЯ на кладбище, искренне поплачет над могилой и
будет по-женски хорошо жалеть. Ћна и сейчас жалела, хотЯ и надоедала своей
клиникой. „а, мне сделалось совестно, и Я посмотрел на эту смешную ”едосью
совсем другими глазами.
“бедившись, что с клиникой ничего не поделаешь, ”едосьЯ обратилась к
другим средствам. Ћна недолюбливала жиличку Ђнну Џетровну, в которой
ревновала женщину, но длЯ менЯ примирилась с ней. џ это сразу понЯл, когда
в одно непрекрасное февральское утро Ђнна Џетровна постучала в дверь моей
комнаты и попросила позволениЯ войти.
- Џожалуйста...
„евушка вошла с немного сконфуженным видом, вероЯтно, припоминаЯ нашу
ссору из-за ‹юбочки.
- ‚ы больны, Џопов?
- „а, что-то нездоровитсЯ... ’ак, пустЯки.
- Љакие же пустЯки... ‚ы ничего не будете иметь, если Я вас выслушаю?
- ‚ы, кажетсЯ, начинаете смотреть на менЯ, как на медицинский
препарат?
Њедичка строго сложила губы и сделала вид, что не расслышала моего
ответа.
- ‚прочем, как хотите... - поправилсЯ Я. - ‚ам полезно поупражнЯтьсЯ в
перкуссии...
- „а, да, именно полезно.
џ отдалсЯ в ее распорЯжение и стал вслушиватьсЯ в постукиванье
молотка, который разыгрывал на моей груди оригинальную мелодию. ‹евое
легкое было благополучно, нижнЯЯ часть правого тоже, а в верхушке его
послышалсЯ характерный тупой звук, точно там не было хозЯина дома и все
было заперто. Ђнна Џетровна припала ухом к пойманному очагу и не выдержала,
вскрикнув с какой-то радостью:
- ‚звизгивает... да, совершенно Ясно взвизгивает!..
Ћна радовалась, как охотник, выследивший интересную дичь, и совершенно
забыла обо мне. џ отлично понимал, что означает этот медицинский термин, и
почувствовал, как у менЯ перед глазами заходили темные круги и "”едосьины
покровы" точно пошатнулись. џ очнулсЯ от легкого обморока только благодарЯ
холодной воде, которой менЯ отпаивала Ђнна Џетровна.
- Ќичего... это бывает... - бормотала она смущенно. - …сли уехать в
Љрым и взЯть там весну...
- …ще лучше, если уехать в Њентону... да. “ менЯ притупление правого
легкого?
- „а...
- ЏриЯтное открытие...
- ЏроклЯтый петербургский климат...
- € многое другое... ‚прочем, очень благодарен вам.
- Ќеобходимо урегулировать питание... хорошее вино... легкий моцион...
- Џослушайте, не будем говорить об этом, Ђнна Џетровна... “ менЯ в
кармане ровно двугривенный, а работать сейчас Я не могу. ‚прочем, все это
пустЯки...
Џритупление легкого - это начало форменной чахотки. €з ста случаев
один шанс остатьсЯ в живых, особенно когда в кармане двугривенный. ‚от
когда пригодились бы пропавшие за ђайским деньги. „а, это был почти
смертный приговор, а остальное все придет само собой в свое времЯ. € времЯ
стоЯло проклЯтое: конец февралЯ. „о петербургской кислой весны было еще
далеко. ЊенЯ охватило вполне понЯтное отчаЯние... ЃлагодарЯ занЯтиЯм в
медицинской академии Я отлично знал, как систематически пойдет весь
процесс, пока из живого человека не получитсЯ cadaver*. Ќеужели все кончено
и нет спасениЯ? џ носил уже смерть в собственной груди, и будущее
заключалось только в постепенном разложении живого тела. Њолодой неокрепший
организм так быстро реагирует в таких случаЯх, и пламЯ жизни потухает, как
те светильники, в которые евангельские девы позабыли налить масла.
______________
* труп (лат.).

Ћ, как Я помню эту ужасную ночь!.. ќто была ночь итога, ночь
нравственной сводки всего сделанного и мук за несделанное, непережитое,
неосуществленное. Џрежде всего больнаЯ мысль унесла менЯ на родной
благодатный юг, под родную кровлю. „а, там еще ничего не знают, да и не
должны ничего знать, пока все не разрешитсЯ в ту или другую сторону. ЃеднаЯ
мать... Љак она будет плакать и убиватьсЯ, как убивались и плакали те
матери, детьми которых вымощены петербургские кладбища. Џриехать домой
больным и отравить себе последние дни видом чужих страданий - нет, это
невозможно. ’ем более что во всем виноват Я сам, и только Я сам. ЊоЯ
болезнь - только результат беспутной, нехорошей жизни, а Я не имею права
огорчать других, получаЯ достойную кару за свое недостойное поведение.
„а, Я по косточкам разобрал всю свою недолгую жизнь и пришел к
убеждению, что еще раз виноват сам. Ћдно пьЯнство чего стоило и другие
излишества! …сли бы можно было начать жить снова... Ќеужели нет спасеньЯ и
со мной умрет все будущее? Џо скрытой ассоциации идей Я припомнил
Ђлександру ‚асильевну, какой Я видел ее на балу. ‚едь это было так недавно,
чуть не на днЯх... „а, она такаЯ молодаЯ, свежаЯ, полнаЯ сил... Ќа менЯ
смотрели эти чудные девичьи глаза, а в них смотрело счастье, любовь и целый
рЯд детских глаз - да, глаза тех наших детей, в которых мы должны были
продолжитьсЯ и которых мы никогда-никогда не увидим. Њне безумно захотелось
видеть ее и сказать, как Я ее любил, как мы были бы счастливы, как прошли
бы всю жизнь рука об руку... ђазве написать ей? Њожет быть, она приедет...
Ђ кругом стоЯла немаЯ ночь. ‚ коридоре почикивали дешевенькие стенные
часы. Љругом темнота. ’акаЯ же ночь и на душе, а вместо дешевеньких часов
отбивает такт измученное сердце. џ садилсЯ на своей кушетке и смотрел в
темное пространство, из которого выступал целый рЯд картин. ѓолые ноги
повесившегосЯ канатчика, пьЯнаЯ улыбка Џорфира Џорфирыча, заплаканные глаза
‹юбочки... ЊенЯ охватывала мучительнаЯ жажда жизни, именно - жажда. џ не
хочу умирать... слышите?.. џ хочу жить, любить, работать, давать жизнь
другим. Ќе правда ли, Я ведь еще так молод, и это было бы величайшей
несправедливостью - умереть на рассвете жизни. џ, наконец, не настолько
испорченный человек, чтобы не мог исправитьсЯ. ‚едь живут же никому не
нужные старики и старухи, калеки и нищие, разбойники и просто негодЯи,
безнадежные пьЯницы и совсем лишние люди? ‡ачем именно Я должен умереть?..

XXXI

Ѓолезнь с неудержимой быстротой шла вперед. џ уже решил, что все
кончено. —то же, другие умирают, а теперь моЯ очередь, - и только. ‚ещь по
своему существу не только обыкновеннаЯ, но даже прозаичнаЯ. Љонечно, жаль,
но все равно ничего не поделаешь. —еловек, который, провожаЯ знакомых,
случайно осталсЯ в вагоне и едет совсем не туда, куда ему нужно, - вот то
ощущение, которое менЯ преследовало неотступно.
Ќо Я не был один. ”едосьЯ зорко следила за мной и не оставлЯла своими
заботами. Њне пришлось тЯжелым личным опытом убедитьсЯ, сколько настоЯщей
хорошей доброты заложила природа в это неуклюжее и ворчливое существо. „а,
это была добраЯ женщина, не головной добротой, а так, просто, потому что
другой она не умела и не могла быть.
- Ђ Я вам парного молока добыла... - как-то конфузливо-сурово сообщала
”едосьЯ, глЯдЯ куда-нибудь в сторону. - “ дворника есть курицы, так тоже
скоро нестись будут. ‘вежее Яичко хорошо скушать. ‚от если бы красного вина
добыть...
Ќа последнем пункте политическаЯ экономиЯ ”едосьи делала остановку.
Ѓутылка вина на худой конец стоила рубль, а где его взЯть... Њои ресурсы
были плохи. Ћставалась надежда на родных, - как было ни тЯжело, но мне
пришлось просить у них денег. ‡а последние полтора года Я не получал "из
дома" ни гроша и решилсЯ просить помощи, только вынужденный крайностью.
Ћтец и мать, конечно, догадаютсЯ, что случилась какаЯ-то беда, но обойти
этот роковой вопрос не было никакой возможности.
Љроме физической стороны, ”едосью занимала и психологиЯ болезни. Ћна
решила про себЯ, что мне вредно оставатьсЯ одному, с неотвЯзной мыслью о
своей болезни, и старалась развлекать менЯ, что оказалось труднее вопросов
питаниЯ. Џо вечерам ”едосьЯ приходила в мою комнату, становилась у двери и
рассказывала какой-нибудь интересный случай из своей жизни: как ее три раза
обкрадывали, как она лежала больнаЯ в клинике, как ее ударил на улице
пьЯный мастеровой, как она чуть не утонула в Ќеве, как за нее сваталсЯ
пьЯнчуга-чиновник и т.д. Ћ себе она говорила, как о постороннем человеке, и
все эти воспоминаниЯ сводились обЯзательно на что-нибудь неприЯтное. ‚сЯ
жизнь ”едосьи составлЯла одну сплошную неприЯтность. Љогда этот личный
материал исчерпалсЯ, ”едосьЯ перешла к жильцам, и Я мог только удивлЯтьсЯ
ее наблюдательности. Ћна, как оказалось, отлично понимала бедствовавшую в
ее конурах молодость и делала меткие характеристики. ‚прочем, чужие
злоключениЯ и ошибки ”едосьЯ понимала по личному горькому опыту.
ђаз ”едосьЯ заЯвилась с бутылкой дешевенького красного вина. ‡аметив
мой недовольный взглЯд, она поспешила оправдатьсЯ:
- Ќе мое вино-то... € бутылка почата... ќто муж у Ђграфены Џетровны
был именинник, так вино-то и осталось. ‚се равно так же бы слопали... џ
как-то забежала к ней, ну, разговорились, ну, она мне сама и сует бутылку.
Ђ Я не просила... …й-богу, не просила. Ћна добраЯ...
Њне было совестно пользоватьсЯ любезностью почти совсем незнакомой
женщины, тем более что у менЯ Явилось подозрение относительно правдивости
”едосьи. Ќаверно, она просила, а это ЯвлЯлось уже чуть не милостыней.
- Ќе хочу Я вина... - решительно заЯвил Я. - Ќе хочу, - и все тут.
”едосьЯ отличалась большим упрЯмством и повела дело другим путем. ‚
этот же день Явилась ко мне сама Ђграфена Џетровна.
- ‚ы это что капризничаете? - напустилась она на менЯ без всЯких
предисловий. - ќто Я сама послала вам вино... ‚се равно испортилось бы. џ
не пью, а мужу вредно пить. Ћдним словом, вздор...
Ћна осмотрела комнату и только покачала головой. Ќа окне не было
шторы, по углам пыль, мебель жалкаЯ, - одним словом, одна мерзость. Њое
девственное ложе тоже возбудило негодование Ђграфены Џетровны. ђезультатом
этой ревизии Явилось совершенно неожиданное заключение:
- Њы с вами будем играть в карты...
- џ не умею.
- Ђ Я научу. Ѓудем играть в рамс... џ ужасно люблю. Ђ вам необходимо
развлечьсЯ немного, чтобы не думать о болезни. ‘егоднЯ у нас что? „а,
равноденствие... ‘коро весна, на дачу поедем, а пока в картишки поиграем.
Њне одной-то тоже не весело. ‘идишь-сидишь, и одурь возьмет. Ѓаб Я терпеть
не могу, а одной скучно... џ вас живо выучу. Љак жаль, что сегоднЯ карт не
захватила с собой, а еще думала... ќтакаЯ тетерЯ...
Ђграфена Џетровна была немного страннаЯ женщина и поражала
неожиданными фантазиЯми. Ћдна из таких фантазий - ухаживать за "больным
студентом". •орошо было то, что она все делала как-то заразительно просто,
с вечной улыбкой. Ќа менЯ действовала больше всего именно эта простота. ’ак
и пахнуло каким-то домашним теплом, уютным спокойствием и улыбающейсЯ
добротой. Љаждое поЯвление Ђграфены Џетровны сопровождалось какой-нибудь
реформой: один раз переставлен был письменный стол, в другой - моЯ кушетка,
в третий - стульЯ. ‘вою ненависть к Џепке она переносила и на его вещи и
говорила: "Ќу, этот и так живет"...
‚ечера за картами проходили действительно веселые. Ђграфена Џетровна
ужасно волновалась и доходила до обвинениЯ менЯ в подтасовке. ЉажетсЯ, в
репертуар развлечениЯ больного входили и карточные ссоры. ‚ антракты
Ђграфена Џетровна прилаживалась к столу, по-бабьи подпирала щеку одной
рукой и говорила:
- Ќу, рассказывайте что-нибудь... ‚ы ведь были влюблены в эту пухлЯвку
Ќаденьку. Ќе отпирайтесь, пожалуйста, Я все знаю... ђассказывайте. џ люблю,
когда рассказывают про любовь... ‚едь вы были влюблены? да?
- „а, но только не в Ќаденьку.
- Ђ в кого? •отите, Я сама съезжу к ней с письмом?.. Ћна, наверно, не
знает, что вы больны. Ћ, как это хорошо - любить!.. Ћсобенно когда весна,
цветы, соловей... ‚ы любите луну? Љогда Я смотрю на луну, мне почему-то
хочетсЯ плакать.
ќти разговоры вызвали во мне желание поделитьсЯ своей тайной. ‚се
равно умру, и никто не узнает. Ђграфена Џетровна выслушала мою исповедь с
широко раскрытыми глазами и в такт рассказа качала головой.
- € только? - удивилась она, когда Я кончил.
- —то же вам еще нужно?
- Љак что? „аже ни разу не поцеловать хорошенькой девушки? „а вы
просто мЯмлЯ и тюфЯк... ‚ас никогда женщины не будут любить. Ќе может же
девушка перваЯ броситьсЯ на шею к мужчине... Џервый шаг должен сделать он.
- џ не хотел повторЯть историю с ‹юбочкой...
- —то же, она сама виновата, если позволила себе слишком много. …сть
известнаЯ граница... да. Ќе забывайте, что жизнь так и пройдет меж пальцев,
а спохватитесь - уже поздно. џ вашего Џепку презираю, но он не терЯет
напрасно времени. Ћн - настоЯщий мужчина.
- €звините менЯ, но Я вас не понимаю...
- Ђ вы - мЯмлЯ... —то же будет, если молодые люди не будут целовать
девушек?.. ‚се книжки да книжки, а когда же жить?.. •отите, Я съезжу к этой
Ђлександре ‚асильевне и привезу ее сюда? Ђдрес узнаю в адресном столе или у
Ќаденьки.
- Ќет, нет...
- Ќу, это другое дело: значит, вы ее не любили по-настоЯщему. …сли она
любит, то приедет... Џешком придет и менЯ еще благодарить будет.
Њое здоровье ухудшалось с каждым днем. Ћсобенно донимал холодный пот.
‘идишь - и вдруг всего точно обольет холодной водой, а потом сейчас же
наступало страшное бессилие. џ чувствовал, как жизнь выходила всеми порами
и уничтожение близилось. Ћсобенно тЯжелы были бессонные ночи... —его-чего
не передумаешь в такую ночь! Ћбидно было то, что наступала весна, все
готовились к ней, в газетах поЯвились объЯвлениЯ о дачах... Ђ там, на юге,
уже совсем хорошо. ‘коро тронутсЯ реки, высыплет перваЯ зеленаЯ травка,
весело запестреют первые цветы. Њысль о доме все чаще и чаще посещала менЯ,
подрываЯ нежелание огорчать родную семью своей смертью на глазах у всех.
ЉажетсЯ, Я решилсЯ бы уехать на юг, если бы не Ђграфена Џетровна.
Ћна Явилась раз с известием, что нанЯла дачу.
- Ѓудем вместе жить, - решила она за менЯ. - џ буду ухаживать за
вами... “ вас будет своЯ комната; Я сама готовлю обед и откормлю вас. ‚се
зависит от еды, а лекарства - пустЯки...
- Ђ где вы нанЯли дачу?
- ‚ ’ретьем Џарголове... ’ам отлично. Ћдин уваловский парк чего
стоит... Љстати, у вас там есть свои приЯтные воспоминаниЯ. Ћдним словом,
все отлично...
Њне оставалось только благодарить за внимание. Ћставалась надежда на
чистый воздух начинавшейсЯ ”инлЯндской возвышенности. „а, там хорошо...
џ плохо помню, как времЯ дотЯнулось до конца апрелЯ. ‚зглЯнув на себЯ
в зеркало, Я даже испугалсЯ: это был какой-то живой скелет.
Њой друг Џепко совершенно забыл обо мне, предоставив менЯ своей
участи. ќто было жестоко, но молодость склонна думать только о самой себе,
- ведь мир существует только длЯ нее и принадлежит ей. Њы почти не
говорили. Џепко изредка справлЯлсЯ о моем здоровье и издавал неопределенный
носовой звук, выражавший его неудовольствие:
- „а... ѓм...
Ћн почти все времЯ проводил в комнате у Ђнны Џетровны и был счастлив.
Ќакануне отъезда Ђграфена Џетровна пришла собрать мои вещи и уложила
все в чемодан. ‚ещей было так немного, а место еще оставалось. Ћна так
посмотрела кругом, что мне показалось, что она и менЯ с удовольствием тоже
уложила бы в чемодан. џ невольно засмеЯлсЯ.
- ‚ы это чему смеетесь, мЯмлЯ?
Ћна присела ко мне на кушетку, пощупала мой лоб, покачала головой, а
потом быстро наклонилась и поцеловала прЯмо в губы с энергией, излишней длЯ
больных. —ерез ее плечо Я видел, как в дверЯх показалась фигура Џепки и
благочестиво скрылась.

XXXII

Џеред самым отъездом на дачу ко мне завернула ‹юбочка. Ћна имела самый
несчастный вид: исхудала, пожелтела и не обращала даже вниманиЯ на свой
костюм, - последнЯЯ степень женского отчаЯниЯ. Ћна даже не знала, зачем
пришла, что ей нужно было сказать и что делать. ќто была тень живого
человека. “ менЯ сжалось сердце при виде убитой девушки. ‚се что-то делали,
куда-то стремились, чего-то желали и на что-то надеЯлись; одна она была
выкинута из этого живого круга, обреченнаЯ на специально женскую муку
мученическую. ‡ашла в мою комнату, оглЯделась кругом с каким-то детским
удивлением и присела на стул, позабыв даже поздороватьсЯ с хозЯином.
- Љак поживаете, ‹юбочка?
- џ? не стоит говорить...
Ћна даже улыбнулась какой-то больной улыбкой. џ не знал, что говорить
и что делать с ней. …е безмолвное присутствие начинало менЯ тЯготить. …сть
известнаЯ граница, до которой чужое горе нас трогает, а дальше этой границы
оно начинает раздражать, как плач или крик. €менно так и Я посмотрел на
‹юбочку. —то же в самом деле, ведь нельзЯ же заставить человека полюбить
насильно! џ не оправдывал Џепку, но, с другой стороны, и ‹юбочка
разыгрывала трагедию не по нашему серенькому времени. —то такое любовь?
ђазве может быть любовь без взаимности? Џредставление об этом чувстве у
менЯ, признаюсь, было довольно смутное, и Я не мог понЯть, как это люди
терЯют голову и всЯкое самообладание. ЋпЯть ЯвлЯетсЯ вопрос о границах...
Џотом мне было как-то совестно за Ђнну Џетровну, ЯвлЯвшуюсЯ в роли злой
разлучницы. Љак будто и нехорошо... ‚озникал неразрешимый вопрос о женском
соперничестве, не предусмотренный никакими кодексами и сводами законов. „лЯ
менЯ Ясно было одно, - именно, что Ђнна Џетровна, охваченнаЯ эгоизмом
собственного чувства, устранЯла ‹юбочку без всЯкого сожалениЯ, и поэтому Я
смотрел на настоЯщую живую ‹юбочку, сидевшую передо мной, с тем сожалением,
на какое она имела право рассчитывать.
- ‚ам что-нибудь нужно, ‹юбочка?
- Њне? Ќет, ничего не нужно... Ђх, нет, очень, очень нужно...
‹юбочка поднЯлась и кинулась мне в ноги.
- “говорите Ђгафона Џавлыча... Ћн вас послушает... - шептала она,
заливаЯсь слезами. - ‚ы все знаете... ‘кажите ему...
- ‹юбочка, встаньте...
- Ќе встану, если вы не пообещаете. “мру вот здесь... у вас... Ќу, что
вам стоит? ‚ы мне дайте честное слово, самое честное слово...
ЌесчастнаЯ ничего не понимала и ничего не желала понимать. џ ее
насильно поднЯл, усадил и дал воды. “ менЯ от слабости кружилась голова и
дрожали ноги. ‡атем Я, по логике всЯкой слабости, возненавидел ‹юбочку. —то
она ко мне-то пристает, когда Я сам едва дышу? „овольно этой комедии.
Ќичего знать не хочу. „о свиданиЯ... ‹юбочка смотрела на менЯ широко
раскрытыми глазами и только теперь заметила, как Я хорош, - краше в гроб
кладут.
- џ больше не буду, ‚асилий €ваныч... - как-то по-детски покорно
проговорила она, поднимаЯсь со стула. - џ уйду сейчас... ‚ы больны.
- „а, да, болен, черт возьми! “мираю, а вы ко мне лезете с вашими
пустЯками... Љакое мне дело до вас? ‡ачем вы пришли ко мне?
Љогда ‹юбочка вышла, не простившись со мной, у менЯ началсЯ пароксизм
жестокой лихорадки. € опЯть этот пот... ‚ последнее времЯ начали поЯвлЯтьсЯ
признаки апатии. ќ, не все ли равно, когда ни умереть? „а и стоит ли жить
вообще, когда столько гадостей кругом и когда в самом тебе эти же гадости
таЯтсЯ в зачаточном состоЯнии, потому что не выпало еще подходЯщего случаЯ
им реализоватьсЯ. € что такое смерть сама по себе? ‚о-первых - абсолютный
покой, во-вторых - вопрос моей личной хронологии. ‚едь все равно умирать
когда-нибудь придетсЯ, сколько ни живи, и только одна иллюзиЯ, что мне не
нужно умирать и не нужно умирать именно сейчас, в данный момент. ‚ болезнЯх
есть своЯ философиЯ.
Ќа дачу Я готовилсЯ переезжать в очень дурном настроении. Њне все
казалось, что этого не следовало делать. Љ чему тревожить и себЯ и других,
когда все уже решено. Њне казалось, что еду не Я, а только тень того, что
составлЯло мое Я. Ѓудет обидно видеть столько здоровых, цветущих людей,
которые ехали на дачу не умирать, а жить. “ них счастливые номера, а мой
вышел в погашение.
Њой добрый гений Ђграфена Џетровна сама уложила мои вещи, покачиваЯ
головой над их скудным репертуаром. Ћна вообще относилась ко мне, как к
ребенку, что подавало повод к довольно забавным сценам. Њне даже нравилось
подчинЯтьсЯ чужой воле, чтобы только самому ничего не решать и ни о чем не
думать. ќто был эгоизм безнадежно больного человека. “хаживаЯ за мной,
Ђграфена Џетровна постоЯнно повторЯла:
- Ђндрей €ваныч всегда так делает... Ђндрей €ваныч это любит... Ђндрей
€ваныч терпеть не может, чтобы кто-нибудь подходил к его письменному столу.
Ћдним словом, этот неизвестный мне Ђндрей €ваныч, казалось, наполнЯл
всю вселенную и длЯ Ђграфены Џетровны ЯвлЯлсЯ чем-то вроде той атмосферы,
котораЯ окружает земной шар. ‚ыражаЯсь фигурально, можно было подумать, что
она дышала им. џ понимал только одно, что дома этот всеобъемлющий и
всенаполнЯющий Ђндрей €ваныч ЯвлЯлсЯ только дорогим гостем, а делала всю
"домашность" одна Ђграфена Џетровна: она и дачу нанимала, и все укладывала,
и перевозила на дачу весь скарб, и там все приводила в новый порЯдок, и
делала все так, чтобы Ђндрею €ванычу было и удобно, и беззаботно, и хорошо.
ђазве Ђндрей €ваныч понимает что-нибудь в этих домашних дрЯзгах? Ћн лампы
не умеет зажечь. џ почему-то вперед возненавидел этого трутнЯ, который
потерЯл всЯкий облик мужчины, как главы дома. „а, мужчина должен строить
свое гнездо, оберегать и защищать его, а не сваливать всю работу на женские
плечи. ЊенЯ возмущало это добровольное рабство Ђграфены Џетровны, и Я
понЯл, что в медичке Ђнне Џетровне есть родственные черты: она точно так же
ухаживала за своим Џепкой и так же его баловала. Ћдним словом, обе сестры
принадлежали к типу тех женщин, которые создают культ мужчины и всю жизнь
служат кому-нибудь. ЌесчастнаЯ ‹юбочка принадлежала к этому же типу, хотЯ
ей и выпал дурной номер...
Џепку Я видел совсем мало. Њежду нами установились какие-то глупые,
натЯнутые отношениЯ. џ чувствовал, что он менЯ ненавидит, и понимал, что
единственным основанием этой ненависти было только то, что Я все-таки
оставалсЯ живым свидетелем его истории с ‹юбочкой. Ћн видел во мне какой-то
упрек себе и помеху своему счастью, и Я уверен, что был бы рад моей смерти.
Ћ, Џепко был величайший эгоист, который думал, что мир скромно существует
только длЯ него! Џеред моим отъездом он соблаговолил сказать мне несколько
теплых слов:
- ‚сего лучшего, collega... Ќадеюсь, что ты не будешь терЯть даром
своего маленького дачного времени. Ђграфена Џетровна такаЯ добраЯ... †елаю
успеха.
ќто был намек на тот поцелуй, свидетелем которого невольно сделалсЯ
Џепко. Ћн по своей испорченности самые чистые движениЯ женской души
объЯснЯл какой-нибудь гнусностью, и Я жалел только об одном, что был
настолько слаб, что не имел силы проломить Џепкину башку. џ мог только
краснеть остатками крови и молча скрежетал зубами.
- Ђ ты куда помещаешь свою особу на лето? - спросил Я, чтобы сказать
что-нибудь.
- Ќе знаю еще хорошенько: в Џавловск или в Ћраниенбаум.
“ Џепки были совершенно необъЯснимые движениЯ души, как в данном
случае. „лЯ чего он важничал и врал прЯмо в глаза? Џавловск и Ћраниенбаум
были так же далеки от Џепки, как ѓолконда и те белые медведи, которые
должны были превратитьсЯ в ковры длЯ Џепкиных ног. Џо-моему, Џепко был
просто маниак. ђаз он мне совершенно серьезно сказал:
- ’ы обратил внимание на мой профиль? ќто профиль человека, который
ездит на резине, имеет свои собственные дома, дачу в Љрыму, лакеЯ, который
докладывает каждый день о состоЯнии погоды, - одним словом, живет
порЯдочным человеком. Џо-моему, все зависит от профилЯ... ‚озьми историю
ѓреции и ђима - всЯ сила заключалась только в профиле.
‡абавнее всего было то, что профиль Џепки требовал серьезных поправок
и даже снисхождениЯ, но он серьезно гордилсЯ им и при разговоре часто
поворачивал голову в три четверти, как настоЯщий актер.
Ђграфена Џетровна уехала на дачу раньше, чтобы окончательно все там
приготовить. џ должен был тронутьсЯ с места только через два днЯ. Џомню,
как свежий весенний воздух пьЯнил менЯ и как моЯ голова кружилась в
смертельной истоме. џ едва доехал до ”инлЯндского вокзала, хотЯ до него
было рукой подать. ‚есеннЯЯ дачнаЯ суета раздражала менЯ. Људа они все
торопЯтсЯ, о чем хлопочут, чему радуютсЯ, когда нужно только одно - чтобы
не кружилась голова и не ныла зловеще грудь? Њне казалось, что вокзал - это
моЯ собственнаЯ голова и что в этой собственной голове торопЯтсЯ, бегут и
кружатсЯ все эти пассажиры. џ чувствовал, как все куда-то плывет, сливаЯсь
в одну мутную полосу. €з этого забытьЯ менЯ выводил какой-то неугомонный
пассажир, жужжавший около менЯ, как осеннЯЯ муха. ќто был мужчина в
критическом возрасте, в котелке и золотом пенсне. ‘начала он потерЯл свои
вещи, потом свою даму в синей вуали, потом еще что-то - вообще он ужасно
суетилсЯ, представлЯЯ своей особой типичный образчик дачного мужа. „ама в
синей вуали, видимо, капризничала и говорила несчастному очень обидные и
Ядовитые вещи, потому что он делал умолЯющее лицо и начинал виновато
улыбатьсЯ, как только что наказаннаЯ собака. —тобы искупить свои
прегрешениЯ, он пускалсЯ на отчаЯнное средство: навешивал на себЯ все
картонки, узелки, пакеты и свертки, брал в руки саквоЯжи, подмышки два
дамских зонтика и превращалсЯ в одного из тех фокусников, которые
вытаскивают все эти вещи из собственного носа и с торжеством удалЯютсЯ со
сцены, нагруженные, как верблюды. ќтот маневр беднЯге удавалсЯ, и дама в
синей вуали улыбалась. Њне эта немаЯ сцена семейного дачного счастьЯ
порЯдочно надоела, и Я хотел переменить место, чтобы избавитьсЯ от дачного
мужа, начинавшего уже поглЯдывать на менЯ с заискивающей улыбкой человека,
который вот-вот любезно заговорит с вами о погоде. Ќо мой маневр не удалсЯ.
џ только что поднЯлсЯ, как дачный муж остановил менЯ.
- €звините, пожалуйста... - бормотал он. - …сли Я не ошибаюсь, вы
‚асилий €ваныч Џопов?
- Љ вашим услугам...
- Џредставьте себе, Я узнал вас по описанию жены... ‚едь вы едете в
’ретье Џарголово? ‚аши вещи отправлены раньше? ‚идите, как Я все знаю...
Њне оставалось только удивлЯтьсЯ догадливости дачного мужа, который
взЯл менЯ под локоть, таинственно отвел менЯ в сторону и проговорил
шепотом:
- €мею честь представитьсЯ: Ђндрей €ваныч... ‘лышали?.. •е-хе... „о
некоторой степени ваш хозЯин, то есть Я-то тут ни при чем, а все Ђгриппина,
да. ’ак вот видите ли... гм... да... џ провожаю в увалово одну даму...
да... моЯ дальнЯЯ родственница... да... ’ак вы того... ‚ случае, зайдет
разговор, ради бога не проболтайтесь Ђгриппине... Ћна такаЯ нервнаЯ...
Ћдним словом, вы понимаете мое положение.
- Ћ, совершенно понимаю...
„ачный муж схватил менЯ за руку и крепко пожал ее, точно давал взЯтку.
- Њне сорок лет, и в эти года показатьсЯ смешным - смерть... -
бормотал он, заискивающе улыбаЯсь. - ‚ы менЯ понимаете, одним словом...
„ама в синей вуали сделала демонстративное движение, и Ђндрей €ваныч
бросилсЯ к ней с такой поспешностью, как бегут вытаскивать из воды
утопающего.
„лЯ начала встреча вышла недурнаЯ. ‡наменитый Ђндрей €ваныч, не
умевший зажечь лампы, проЯвлЯл настоЯщий талант вьючного животного. ќта
чета повторЯла с небольшими вариациЯми моих первых квартирных хозЯев.

XXXIII

џ опЯть в ’ретьем Џарголове. “ нас исправлЯет обЯзанность дачи простаЯ
деревенскаЯ изба, оклееннаЯ внутри дешевенькими дачными обоЯми... Њое
помещение вверху, на чердаке, - летнЯЯ комната, - ужасно напоминает большой
гроб, потому что потолок сделан именно гробовой крышкой. Ќичего, скверно,
особенно в холодные дни. ‚сЯ жизнь семьи ЂндреЯ €ваныча выЯснилась до
мельчайших подробностей в несколько дней, как жизнь большинства
петербургских чиновничьих семей. „ома Ђндрей €ваныч изображал из себЯ
божка-мужчину и пользовалсЯ всеми привилегиЯми своего божественного
состоЯниЯ. „оходило до того, что "Ђгриппина" знала все его похождениЯ и
снисходила. ќто унижение менЯ возмущало.
- „а ведь он мужчина? - удивлЯлась в свою очередь Ђгриппина. - “ него
каждый год новаЯ привЯзанность... Ќо Я совершенно спокойна, потому что
знаю, что он никуда от менЯ не уйдет...
- „ействительно, счастье большое, - иронически соглашалсЯ Я.
- Ђ как бы вы думали? Ћ, вы совсем не знаете жизни... Џотом, он ни
одной ночи не провел вне дома. ѓде бы ни был, а домой все-таки вернетсЯ...
ќто много значит. ’еперь он ухаживает за этой старой девой... Ќе делает
чести его вкусу - и только.
‘ам Ђндрей €ваныч в шутливом тоне очень любил поговорить о своей новой
привЯзанности и даже требовал вниманиЯ Ђгриппины к ней. ‚ одно прекрасное
утро незнакомка в синей вуали сидела у нас на балконе и кисло улыбалась. џ
только теперь хорошенько рассмотрел ее. Ѓлондинка, с грЯзноватым цветом
волос, лицо маленькое, покрытое веснушками, детскаЯ картавость и претензии
на манеры женщины "из общества". ‡вали ее Ђнжеликой Љарловной. ЊенЯ лично
она возмущала, как живое воплощение всевозможной кислоты. Ћчевидно, желание
познакомитьсЯ с Ђгриппиной было ее капризом, и Ђндрей €ваныч крутилсЯ, как
береста на огне. ’ерпимость Ђграфены Џетровны менЯ тоже возмущала.
- Ћ, у Ђгриппины своЯ политика! - объЯснЯл мне конфиденциально Ђндрей
€ваныч. - …й нравитсЯ, что Я нравлюсь женщинам... Ђ это главное. •е-хе...
Ђнжелика в менЯ влюблена, как кошка.
ќто было повторением мании Џепки, что все женщины влюблены в него. Ќо
за Џепкой была молодость и острый ум, а тут ровно ничего. Њне лично было
жаль дочери ЂндреЯ €ваныча, семилетней ‹юбочки, котораЯ должна быть
свидетельницей мамашиного терпениЯ и папашиных успехов. „етские глаза
смотрели так чисто и так доверчиво, и мне вчуже делалось совестно за
бессовестного петербургского чиновника.
Њое здоровье быстро начало поправлЯтьсЯ. ќто было настоЯщее чудо,
которому Я был обЯзан только начинавшемусЯ финлЯндскому предгорию. –елые
дни Я проводил в уваловском парке, где дышал озонированным воздухом
финлЯндского леса. Њожет быть, молодость брала свое, но Я свое исцеление
приписываю только парку. „а, Я приехал сюда умирающим, а через две недели
почувствовал уже облегчение и первый прилив сил: пораженнаЯ верхушка
легкого начала рубцеватьсЯ. џ не верил, что спокойно начинаю спать, что у
менЯ ЯвилсЯ аппетит, что весь мир точно изменилсЯ сразу, а главное - на
душе было так хорошо и радостно. Ќужно иметь свою привычку даже к здоровью,
как Я убедилсЯ по личному опыту. ЏросыпаЯсь утром, Я задавал себе целый
экзамен и упорно подыскивал какие-нибудь признаки болезни. Ќо их не было,
кроме слабости. Ђграфена Џетровна ухаживала за мной, как мать, и
торжествовала. џ чувствовал постоЯнно на себе ее пристальный взглЯд, и это
внимание доставлЯло мне удовольствие. €ногда Ђграфена Џетровна начинала
тревожитьсЯ и производила мне свой собственный экзамен: на первом плане
аппетит, потом сон, потом настроение духа.
- ‚се болезни бывают от огорчений, - уверЯла она совершенно серьезно.
- “ж это верно... Љак у человека неприЯтность, так он и заболевает. џ это
знаю по себе.
“тром, напившись парного молока, Я уходил в уваловский парк и гулЯл
здесь часа три, вспоминаЯ прошлое лето и отдаваЯсь тем юношеским мечтам,
которые несутсЯ в голове, как весенние облачка. € жутко, и хорошо, и
какаЯ-то смутнаЯ тоска охватывает... џ вспоминал Ђлександру ‚асильевну, -
где-то она теперь, беднаЯ? - мне именно казалось, что она беднаЯ и что Я
почему-то должен ее жалеть. Џотом мне хотелось ее от чего-то защищать,
утешить, приласкать - просто унести в какой-то неведомый край, где и
светло, и хорошо, и цветут сказочные цветы, и поют удивительные птицы, и
поэтически журчат фонтаны, и гулЯет "девушка в белом платье", такаЯ чуднаЯ
и свежаЯ, как только что распустившийсЯ цветок. Ќет, хорошо жить! Њысль о
смерти, как грозоваЯ туча, унеслась далеко-далеко. „а, мы будем жить,
девушка в белом платье, и вы живите, и все пусть живут, и пусть все любЯт
друг друга. Ќе нужно слез, горЯ, нужды, неправды... ќто радостное и
восторженное настроение нарушалось только воспоминанием о бедном Џорфире
Џорфирыче, - Я именно теперь почему-то часто думал о нем и тоже жалел
бедного старика, как Ђлександру ‚асильевну. ‚от он уже не увидит больше ни
этого солнца, ни этой небесной синевы, ни зелени, ни цветов... Њысль о
смерти теперь придавала особенно интенсивную окраску всему живому. Љак
коротка жизнь, как мало у каждого осталось впереди дней и как нужно ими
пользоватьсЯ, чтобы не прожить даром. џ мечтал с открытыми глазами,
подавленный этой жаждой жизни. ЏовторЯлись прошлогодние муки творчества, и
мне иногда казалось, что Я начинаю сходить с ума. ЊенЯ окружала уже целаЯ
толпа моих будущих героев и героинь, которым Я дам жизнь. џ их уже
чувствовал и почти видел, то есть видел опЯть самого себЯ в разных
положениЯх. џ любил всех этих женщин, Я им всем говорил такие хорошие
слова, Я объЯснЯл им самих себЯ, и они отвечали мне такими благодарными
улыбками, влюбленными взглЯдами, - да, они будут любить менЯ, ловить каждое
мое слово и будут счастливы.
Џереложить этот бред на бумагу, конечно, не было никакой физической
возможности, и Я ограничивалсЯ тем, что заносил отдельные сцены,
характеристики и описаниЯ в свою записную книжку. Њожет быть, все это было
смешно, но мне доставлЯло громадное наслаждение быть таким смешным
мечтателем. џ идеализировал встречавшихсЯ в парке дачников и в них
продолжал свои мечты. Ќеужели можно удовлетворитьсЯ одной своей жизнью?
Ќет, жить тысЯчью жизней, страдать и радоватьсЯ тысЯчью сердец - вот где
настоЯщаЯ жизнь и настоЯщее счастье! ‚ порыве такого отождествлениЯ Я раз
машинально забрел на чужую дачу и очень сконфузилсЯ, увидев реальных людей.
ќто возвышенное настроение совпадало с твердым намерением начать новую
жизнь. „а, все старое кончено и никогда больше не повторитсЯ. Џрощай, милаЯ
"академиЯ", прощай, о ты, коварный друг Џепко!.. џ с ужасом припоминал
последние два года, проведенные в этом милом обществе. ‚зЯть хоть прошлое
пьЯное лето с кутежами в "ђозе" и разными дурацкими похождениЯми до пьЯного
безобразиЯ включительно. Љончено, все кончено... Ѓудем жить по-новому,
по-другому. џ даже ни разу не прошел мимо своей прошлогодней избушки, не
заглЯнул в "ђозу", не полюбопытствовал, как живет во ‚тором Џарголове
"девушка в белом платье".
ђаз Я гулЯл в парке, занЯтый планом какой-то фантастической легенды, -
мне было уже тесно в рамках обыкновенного существованиЯ обыкновенных
смертных, - как менЯ окликнул знакомый голос. џ оглЯнулсЯ и остолбенел:
менЯ догонЯл Џепко. Ћн был в летнем порванном пальто и с газетой в руках, -
признак недурной...
- ‚асЯ, постой...
- Џепко, ты ли это? ‚едь ты живешь в Џавловске?
- Љак ты легкомыслен, мой друг... Љто живет в Џавловске? ђазжиревшаЯ
буржуазиЯ, гнусные аристократы, бюрократы, гвардейцы, а Я - мыслЯщий
пролетариат. Џредставь себе, что Я живу в двух шагах от тебЯ, - знаешь
‡аманиловку? ќто по дороге к доброй фее... џ, брат, нынче шабаш: ни-ни.
‡апрещено все.
Џепко тревожно посмотрел в соседнюю аллею, где на скамейке виднелась
женскаЯ фигура, и сбавил шагу.
- џ тоже шабаш, - призналсЯ Я.
- ’ы-то с какой стати? - укоризненно заметил Џепко и сделал
неодобрительное движение головой. - ‚прочем, всЯкий дурак по-своему с ума
сходит.
Џотом он остановилсЯ, трагическим жестом указал на скамью с женской
фигурой и трагически проговорил:
- ‚идишь - скамьЯ? ЉажетсЯ, просто... Ќа скамье сидит дама - кажетсЯ,
еще проще? „а... Ђ между тем это не скамьЯ и не дама, а мое несчастье, моЯ
погибель, моЯ могила. „а, да, да... Ћна, то есть дама, а не скамьЯ, довела
менЯ до того, что Я разорвал самые свЯщенные узы дружбы, Я готов был
отречьсЯ даже от своей одной доброй матери... Ћна стоит над моей душой и
сторожит каждую мысль, - одним словом, это самое ужасное из всех рабств...
‚от сейчас Я разговариваю с тобой, а сам трепещу... Ђ чего боюсь? Ѓоюсь,
голубчик, этих слез, этих немых упреков, этого вечного домашнего сыска... џ
больше не принадлежу себе, как не принадлежит самой себе какаЯ-нибудь вещь
домашнего обихода. Ѓоже мой, как Я завидую тебе, то есть твоей свободе! џ
когда увидел тебЯ, первой мыслью было броситьсЯ, догнать и сказать: "Њилый,
родной, беги от женщины"... Ћ, Я знаю, что такое женщина! € знаешь, что в
женщинах самое ужасное: они все напоминают друг друга, как дождевые капли.
ЋбразованнаЯ Ђнна Џетровна делает то же самое, что делала глупенькаЯ
‹юбочка... Ћна менЯ ревнует даже к неодушевленным предметам, к моим тайным
мыслЯм. Ђ самое скверное то, мой друг, что Ђнна Џетровна - умнаЯ, развитаЯ,
хорошаЯ женщина... Ћ, от этой, брат, никуда не уйдешь! Ћна, брат, все
видит... Ћна создаст из жизни такую пытку, что позавидовал бы сам свЯтой
отец €гнатий ‹ойола. ‡наешь, иногда Я мечтаю, - потихоньку от нее мечтаю, -
отчего Я не женилсЯ на ”едосье? —тобы она, ”едосьЯ, была стараЯ и рЯбаЯ, и
чтобы у нее был любовник, скверный солдат, и чтобы этот скверный солдат
менЯ бил...
- Џепко, ты по своей привычке преувеличиваешь... ‚ероЯтно,
какаЯ-нибудь самаЯ обыкновеннаЯ семейнаЯ ссоришка.
Џепко захохотал, а потом спохватилсЯ, закрыл рот рукой и даже
спрЯталсЯ за менЯ. Џотом он взЯл менЯ за руку и повел назад.
- Џусть она там злитсЯ, а Я хочу быть свободным хоть на один миг. „а,
всего на один миг. ЉажетсЯ, самое скромное желание? ’ы думаешь, она нас не
видит?.. Ћ, все видит! Џотом будет проникать мне в душу - понимаешь, прЯмо
в душу. Ќу, все равно... ‘Ядем вот здесь. џ хочу себЯ чувствовать тем
Џепкой, каким ты менЯ знал тогда...
Њы сели. Џепко развернул свою газету, поискал что-то глазами и
расхохоталсЯ, как это с ним случалось, - расхохоталсЯ без всЯкой видимой
причины.
- Ќа, читай... - ткнул он мне газету, отмечаЯ ногтем столбец.
ѓазета трактовала о герцеговинском восстании и что-то такое о ‘ербии.
џ за времЯ своей болезни отстал от печатной бумаги и никак не мог понЯть,
что могло интересовать Џепку.
- ’ы не понимаешь? - удивлЯлсЯ Џепко.
- ђовно ничего не понимаю...
- Ђ независимость ‘ербии? ‡верства турок? Џервые добровольцы? € теперь
не понимаешь? •а-ха!.. ’ак Я тебе скажу: это мое спасение, мой последний
ход... ’ы видишь, вон там сидит на скамейке дама и злитсЯ, а человек, на
которого она злитсЯ, возьмет да и уйдет добровольцем освобождать братьев
славЯн от турецкого зверства. ‚едь это, голубчик, целаЯ идеища... џ даже во
сне вижу этих турок. ‚о мне просыпаетсЯ наша славЯнскаЯ стихийнаЯ тЯга на
‚осток...
- Ќу, это будет не совсем на ‚осток.
- ќ, не все ли равно!..
- Ђнна Џетровна знает твои намерениЯ?
- ‚ том-то и дело, что ничего не знает... ха-ха!.. •очу умереть за
братьев и хоть этим искупить свои прегрешениЯ. „а... ‘ерьезно тебе
говорю... “ менЯ это клином засело в башку. ’ы только представь себе
картину: порабощеннаЯ страна, с одной стороны, а с другой - наш
исторический враг... ‘колько там пролито русской крови, сколько положено
голов, а идеЯ все-таки не достигнута. “мереть со знаменем в руках, умереть
за свЯтое дело - да разве может быть счастье выше?
- Ћднако Ђнна Џетровна...
- ‚от, вот... —то мне может сказать Ђнна Џетровна, когда Я в одно
прекрасное утро объЯвлюсь пред ней добровольцем? ‚едь умные-то книжки все
за менЯ, а тут Я еще поеду корреспондентом от "Ќашей газеты". •а-ха... ђади
бога, все это между нами. ‚еличайший секрет... џ хотел сказать тебе...
хотел...
Џепко как-то сразу сорвалсЯ с места и, не простившись со мной,
бросилсЯ догонЯть уходившую Ђнну Џетровну. Џепко был неисправим...

XXXIV

‘лавЯнский патриотизм Џепки мне показалсЯ длЯ первого раза просто
мальчишеской выходкой, одной из тех смешных штук, какие он любил выделывать
времЯ от времени. Ќо вышло гораздо серьезнее. Ћн днЯ через два после нашей
встречи зашел ко мне и потащил в "ђозу".
- ‡ачем идти в трактир? - слабо протестовал Я. - Ќапились бы чаю у
менЯ и потолковали...
- Ќет, не могу, ‚асЯ. Њне нужен этот трактирный воздух... € чтобы
трактир был такой, с грЯзцой: салфетки коробом, заржавленные, у лакеев
фраки в пЯтнах, посуда разномастнаЯ, у буфетчика красный нос, - одним
словом, полное великолепие. „а... џ ведь, кроме чаЯ, ни-ни.
Џоследнему Я позволил себе не поверить.
- ‘такан чаю, - приказал Џепко грЯзному лакею и посмотрел на него
таким вызывающим взглЯдом, точно спросил Яду.
Њне доктор советовал длЯ восстановлениЯ сил пить пиво, и стоицизм
Џепки подвергалсЯ серьезному искусу. Ќо он выдержал свое "отчаЯние" с
полной бодростью духа, потому что страдал жаждой высказатьсЯ и поделитьсЯ
своим настроением. Ќа него нападала временем неудержимаЯ общительность.
ЏрихлебываЯ чай, Џепко начал говорить с торопливостью человека, за которым
кто-то гонитсЯ и вот-вот сейчас схватит.
- ‚идишь ли, ‚асЯ... Я много думал... Ќочи даже не сплю. ‚ самом деле,
если разобрать: какаЯ наша жизнь? Ћдно сплошное свинство... Њы даже любить
не умеем, а только тЯнем один из другого жилы... „а... Њне просто
опротивело жить, есть, дышать, смотреть. Џонимаешь: не хочу. „лЯ чего Я
сейчас хлебаю вот это пойло? Ќеизвестно, а пойло негодное и ненужное. € все
так... Њы всю жизнь именно делаем то, что нам не нужно. џ дошел до того,
что эту ложь вижу даже в неодушевленных предметах: вот возьми хоть этот
трактирный садишко - ведь деревьЯ только притворЯютсЯ деревьЯми, а в
сущности это зеленые лакеи, которые должны прикрывать своей тенью пьЯниц,
влюбленные парочки и всЯкую остальную трактирную гадость. Џонимаешь, Я не
верю вот этим зеленым листьЯм - они тоже лгут, потому что в сущности не
листьЯ, а черт знает что. ђазве услужающий, буфетчик, тапер - люди? Њне
кажетсЯ, что и стульЯ притворЯютсЯ стульЯми, столы - столами, салфетки -
салфетками и что больше всех притворЯюсь Я, сидЯщий на этих стульЯх и
утирающий свою морду этими салфетками. ’ы менЯ понимаешь?
- Џорыв раскаЯниЯ в национальном стиле. ЋстаетсЯ только выйти
куда-нибудь на Љрасную площадь, поднЯтьсЯ на высокое место лобное и оттуда
раскланЯтьсЯ на все четыре стороны: "Џрости, народ православный".
- „а, да, именно. ’ак делал €ван ѓрозный, ‘тенька ђазин, …мелька
Џугачев... ќто наше. Ќи ЊариЯ Ђнтуанетта, ни ‹уишка ‘ез так не делали,
когда их привели к гильотине. „а, это наше... € за этим, знаешь, что стоит:
мучительнейшаЯ жажда подвига, искуплениЯ. ‚едь в каждом русском человеке
сидит именно такой подвижник. џ нынче читаю житиЯ русских угодников и вижу,
что они в себе воплотили нашу исконную русскую покаЯнно-подвижническую
черту. ќто стихийнаЯ сила, с которой даже невозможно считатьсЯ. Ћни,
подвижники, тоже ушли от окружавшего их свинства и мучительным подвигом
достигли желаемого просветлениЯ, то есть настоЯщего, того, длЯ чего только
и стоит жить. € мне надоело жить, и Я тоже мучительно ищу подвига,
искуплениЯ...
- Ћдним словом, желаешь быть добровольцем?
- „а, да... ’ы представь себе, что и другие тоже мучатсЯ, как Я, и
тоже ищут подвига. Њы не знаем друг друга, но уже вперед делаемсЯ братьЯми
по душе.
- €звини, Я сделаю одно замечание: большую роль в данном случае играет
декоративнаЯ сторона. Љаждый вперед воображает себЯ уже героем, который
жертвует собой за любовь к ближнему, - эта мысль красиво окутываетсЯ
пороховым дымом, освещаетсЯ блеском выстрелов, а ухо слышит мольбы
угнетенных братьев, стоны раненых, рыданиЯ женщин и детей. ’ы, вероЯтно,
встречал охотников бегать на пожары? ’оже декоративнаЯ слабость...
- Ќу, уж извини, пожалуйста. ’оже русскаЯ черта: по всЯкому поводу
предаватьсЯ дешевенькому скептицизму. Ќичего ты не понимаешь, ‚асЯ, и мне
просто жаль, этак просто, по-хорошему жаль... „а, Я могу ошибитьсЯ, Я
преувеличиваю, идеализирую, - все, что хочешь, но все-таки Я переживаю
известный подъем духа и делаюсь лучше.
‚ доказательство Џепко достал из кармана целую пачку вырезок из газет,
в которых описывались всевозможные турецкие зверства над беззащитными. Џо
свойственному Џепке деспотизму он заставил менЯ выслушать весь этот
материал, рассортированный с величайшей аккуратностью: зверства над
мужчинами, зверства над женщинами, зверства над детьми и зверства вообще. ‚
нужных местах Џепко делал трагические паузы и вызывающе смотрел на менЯ,
точно Я только что приготовилсЯ к совершению какого-нибудь турецкого
зверства.
- ‚асЯ, пойдем вместе, - закончил Џепко, бережно укладываЯ драгоценные
материалы. - …й-богу... Ђ то ведь исподличаешьсЯ, очерствеешь, заржавеешь.
- ’ы забываешь, что Я только что начал поправлЯтьсЯ. Љстати, что Ђнна
Џетровна?
- Џока она ничего не знает... џ ей который день читаю о зверствах.
‡наешь, нужно подготовить постепенно. ’олько, кажетсЯ, она не из тех,
которые способны признавать чужие горести. Ћна эгоистка, как ты и как все
вы. Ћна, во всЯком случае, не понимает моего настроениЯ, а настроение -
все.
- …ще один нескромный вопрос: что ‹юбочка? Ћна перед отъездом на дачу
приходила ко мне...
- Ћна, конечно, разыскала менЯ в ‡аманиловке и устраивает мне
скандалы. Џридет к даче, сЯдет на лавочку и сидит целый день... ‡наешь, это
хуже всего. ЊоЯ Ђнна Џетровна пилит-пилит менЯ... Ђ при чем же Я тут?..
Њогу сказать, что женщины в нравственном отношении слишком
специализируютсЯ. „а и какаЯ это нравственность...
- € вдруг ты уезжаешь добровольцем, избавлЯЯсь разом от двух бед: не
будет сидеть ‹юбочка против дачи, и не будет пилить Ђнна Џетровна... ќто
недурно...
- Љ сожалению, ты прав... ЏодводнаЯ часть мужской храбрости всегда
заготовлЯетсЯ у себЯ дома. ќти милые женщины кого угодно доведут до
геройства, которому человечество потом удивлЯетсЯ, разинЯ рот. Ћ, как Я
теперь ненавижу всех женщин!.. Џредставь себе, что у тебЯ жестоко болит
зуб, - вот что такое женщина, с той разницей, что от зубной боли есть
лекарство, больной зуб, наконец, можно выдернуть.
Џепко начал просто одолевать менЯ своим добровольческим настроением, и
не проходило двух дней, чтоб он не тащил менЯ в "ђозу" поделитьсЯ новыми
зверствами. „ома Ђндрей €ваныч тоже читал жене о зверствах, так что Я сам
готов был превратитьсЯ в башибузука. „ело дошло до того, что Џепко и Ђндрей
€ваныч соединились и принЯлись вместе устраивать в увалове какие-то
герцеговинские вечера. Ќужно заметить, что Ђграфена Џетровна относилась к
Џепке как-то подозрительно и до сих пор не могла примиритьсЯ с его ролью
зЯтЯ. „лЯ менЯ это было задачей. ‚ последнее времЯ Џепко начал приходить к
нам, но старалсЯ не попадатьсЯ Ђграфене Џетровне на глаза.
- ’ы ее боишьсЯ? - спросил Я его однажды.
- Ђгриппины? Ћ да... Ќедостает, чтобы еще она бросилась мне на шею.
Ѓудет. „овольно... џ презираю всех женщин.
Ћтносительно герцеговинских вечеров Ђграфена Џетровна составила себе
сейчас же свое собственное мнение.
- „ва дурака сошлись, - коротко объЯснила она. - …ще мой-то Ђндрей
€ваныч поумнее будет... Ћн хлопочет длЯ Ђнжелики, чтобы ее на публику
выставить билетершей или благотворительной продавщицей. Ђ Џепко сам не
знает, чего хочет. “дивлЯюсь Я сестре Ђнюте...
Ђграфена Џетровна обыкновенно не договаривала, чему она удивлЯетсЯ, и
только строго подбирала губы. ‚ообще это была страннаЯ женщина. Љак-то ни с
того ни с сего развеселитсЯ, потом так же ни с того ни с сего по-бабьи
пригорюнитсЯ. Љ Ђндрею €ванычу она относилась, как к младенцу, и даже
входила в его любовные горести, когда Ђндрей €ваныч начинал, например,
ревновать Ђнжелику к какому-то офицеру.
- ќто она тебЯ подвинчивает, - объЯснЯла Ђграфена Џетровна. - ‚се
женщины так делают, когда начинают сомневатьсЯ в мужчине... ‡начит,
Ђнжелика дорожит тобой.
- ’ы в этом уверена, Ђгриппина?
- ‘проси кого угодно... „аже ‚асилий €ваныч понимает, а тебе-то стыдно
не знать таких пустЯков.
Ћтносительно моей невинности Ђграфена Џетровна любила иногда
прогулЯтьсЯ, и Я чувствовал, что начинаю превращатьсЯ в младенца номер
второй. ‚ манере держать себЯ у нее было что-то мЯгкое и
ласково-угнетающее, и мне это не нравилось. …ще больше мне не нравилось
любопытство Ђграфены Џетровны. Џо некоторым намекам Я догадалсЯ, что она
читает мои письма и мои рукописи. ќто уже было слишком, и Я раз откровенно
ей заметил, что нехорошо простирать свое любопытство так далеко. Ћна всЯ
вспыхнула и отреклась от всего начисто, как отпираютсЯ иногда дети.
- ‡а кого вы менЯ принимаете, ‚асилий €ваныч? - повторЯла она,
напрасно стараЯсь попасть в тон несправедливо обиженного человека. - €,
наконец, какое мне дело...
- џ так, к слову...
‚ конце концов Я сам уверилсЯ, что она права, и даже попросил
извинениЯ. ќтого было достаточно, чтобы Ђграфена Џетровна расхохоталась и
заЯвила:
- —итала, все читала... Ќе могла никак удержатьсЯ. € даже плакала над
одной главой... †енское любопытство одолело. Ђ вы сами виноваты, зачем не
прЯчете того, чего Я не должна читать. Ќе могу... Џойду убирать комнату,
так менЯ и потЯнет взглЯнуть хоть одним глазком, что он такое пишет. Ђх,
если бы Я умела писать...
- ‘ейчас бы ЂндреЯ €ваныча описали?
- Ќет, другое...
“ Ђграфены Џетровны Явилось серьезное лицо, и она с печальной улыбкой
проговорила:
- џ написала бы, что думает и чувствует одинокаЯ женщина... ‚едь все
женщины в конце концов остаютсЯ одинокими. ‚от вы этого-то, главного, и не
понимаете, ‚асилий €ваныч...
‚месте с выздоровлением у менЯ Явилась неудержимаЯ потребность к
творчеству. џ еще раз перебрал все свои бумаги, еще раз проверил написанное
и еще раз убедилсЯ, что всЯ эта писанаЯ бумага никуда не годитсЯ. ЏережитаЯ
болезнь открыла мне глаза на многое, чего Я раньше не понимал и не замечал.
Џриходилось начинать с новых опытов. ќто была увлекательнаЯ работа, тем
более что Я уже не думал ни о редакциЯх, ни о публике, ни о критике, - не
все ли равно, как там или здесь отнесутсЯ к моей работе? ‚ажно одно,
именно, чтобы она до известной степени удовлетворЯла самого автора и
служила выражением его внутреннего человека. ‚ этом все, а остальное
пустЯки. †урналы могут не печатать, публика не читать, критики разносить, -
все это может быть одной случайностью, а важно только одно, именно, что у
автора есть свое собственное содержание, свое Я. Љонечно, до известной
степени он ЯвитсЯ подражателем кого-нибудь из своих любимых
авторов-предшественников, - это неизбежно, как детские болезни, - но автор
начинаетсЯ только там, где начинает проЯвлЯть свое Я, где внесет свое
новое, маленькое новое, но все-таки свое. „о сих пор Я дальше €вана €ваныча
и "Љошницы" не мог пойти именно потому, что только бессознательно кому-то
подражал, что писал о людЯх понаслышке, придумывал и высиживал жизнь.
Џлодом этого нового подъема моего творчества Явилась небольшаЯ повесть
"Њежеумок", которую Я потихоньку свез в Џетербург и передал в знаменитую
редакцию самого влиЯтельного журнала. „омашнЯЯ уверенность и литературнаЯ
храбрость сразу оставили менЯ, когда Я очутилсЯ в редакционной приемной.
Њне казалось, что здесь еще слышатсЯ шаги тех знаменитостей, которые
когда-то работали здесь, а нынешние знаменитости проходЯт вот этой же
дверью, садЯтсЯ на эти стульЯ, дышат этим же воздухом. ЊенЯ еще никогда не
охватывало такое сознание собственной ничтожности... Џринимал статьи
высокий представительный старик с удивительно добрыми глазами. Ћн был так
изысканно вежлив, так предупредительно внимателен, что Я ушел из знаменитой
редакции со спокойным сердцем.
Ћтвет по обычаю через две недели. €ду, имеЯ в виду встретить того же
любвеобильного старичка европейца. “вы, его не оказалось в редакции, а его
место заступил какой-то улыбающийсЯ черненький молодой человечек с живыми
темными глазами. Ћн юркнул в соседнюю дверь, а на его место поЯвилсЯ
взъерошенный пожилой господин с выпуклыми остановившимисЯ глазами. ‚ его
руках была моЯ рукопись. Ћн посмотрел на менЯ через очки и хриплым голосом
проговорил:
- Њы таких вещей не принимаем...
џ вылетел из редакции бомбой, даже забыл в передней свои калоши. ќто
было незаслуженное оскорбление... € от кого? џ его узнал по портретам. ќто
был громадный литературный человек, а в его ответе длЯ менЯ заключалось еще
восемь лет неудач.

XXXV

Ќеудача "Њежеумка" сильно менЯ обескуражила, хотЯ Я и готовилсЯ вперед
ко всевозможным неудачам. “ж слишком резкий отказ, а фраза знаменитого
человека несколько дней стоЯла у менЯ в ушах. ќто почти смертный приговор.
‚ероЯтно, у менЯ был очень некрасивый вид, потому что даже Џепко заметил и
с участием спросил:
- ЋпЯть обзатылили?
- „а и еще как...
џ рассказал свою "дерзость" и результаты оной, до уничтожающей фразы
включительно.
- "Њы таких статей не принимаем"? - повторил Џепко ответ знаменитого
человека, видимо, его смакуЯ. - Ќу, а ты что же?
- џ? ЉажетсЯ, Я походил на собаку, котораЯ хотела проникнуть в кухню и
вместо кости получила палку... ‚ообще подлое чувство. „ень полного
отчаЯниЯ, день отчаЯниЯ половинного, день просто сомнениЯ в самом себе и в
заключение такой вывод: он прав по-своему...
- Ђх ты, мЯкиш!
- Ќе, не мЯкиш... џ буду там печататьсЯ и добьюсь своего. ќти неудачи
менЯ только ободрЯют... Ќемного передохну - и опЯть за работу...
- €сториЯ первого портного? —то же, не вредно... Њогу только
сочувствовать. „а... “ нас вон тоже неудача: кассирша сбежала. Ђ мы с
Ђндреем €ванычем все-таки не унываем... да.
- Ќашли занЯтие...
- € прекрасное занЯтие. Њы уже отправили триста рублей в славЯнский
комитет. ‹епта вдовицы по размерам, а все-таки лепта. …сли бы каждый мог
внести столько.
Џепко, как известно из предыдущего, жил взрывами, переходЯ с
сумасшедшей быстротой от одного настроениЯ к другому. ’еперь он почему-то
занЯлсЯ мной и моими делами. ќтот прилив дружеской нежности дошел до того,
что раз Џепко ЯвилсЯ ко мне в час ночи, разбудил менЯ, уселсЯ ко мне на
кровать и, тЯжело дыша, заговорил:
- ‡наешь, Я все времЯ думаю...
- Џостой, который теперь час?
- „ва... то есть второй.
- „а ты с ума сошел, Џепко... —то такое случилось?
- Њне нужно серьезно поговорить с тобой о "Њежеумке". џ прочитал
рукопись и отправлюсь с ней в редакцию длЯ некоторых объЯснений. ‚идишь ли,
он тебЯ оскорбил... ќто нехорошо, очень нехорошо. Ћн слишком большой
человек, а ты сущаЯ литературнаЯ ничтожность. „а... ‡начит, он должен быть
вежлив прежде всего. ќто minimum... „опустим, что ты написал неудачную
статью, - это еще не беда и ни длЯ кого не обидно. „аже опытный автор может
написать неудачную статью... ‡анЯтие, во всЯком случае, скромное. џ приду к
нему и скажу: "Њилостивый государь, Я вас очень люблю, уважаю и ценю, и это
мне дает право прийти к вам и сказать, что мне больно, - да, больно видеть
ваши отношениЯ к начинающим авторам"... Ћ, Я ему все скажу! џ буду
красноречив... ‚едь он нанес тебе оскорбление.
- Џослушай, ты, кажетсЯ, рехнулсЯ?.. ‘ какой стати ты полезешь
объЯснЯтьсЯ?.. Ћскорбителен был тон, - да, но ты прими во внимание, сколько
тысЯч рукописей ему приходитсЯ перечитывать; поневоле человек озлобитсЯ на
нашего брата, неудачников. Ќа его месте ты, вероЯтно, стал бы кусатьсЯ...
- Ќет, нет, этого дела так нельзЯ оставлЯть. џ скажу ему несколько
теплых слов.
- ђедакции не обЯзаны мотивировать свои отказы и отвечать по существу
дела: длЯ этого не хватило бы времени. …сли каждый отвергнутый автор
полезет с объЯснениЯми, когда же он сам будет писать?.. Ќет, это дело нужно
оставить.
Њне стоило большого труда успокоить Џепку. Ћн кончил тем, что принЯлсЯ
ругать менЯ, колотил в стену кулаками и вообще проЯвил формальное
бешенство.
- ‚асЯ, ты глуп... о, как ты глуп! ‘ каким удовольствием Я сейчас
вздул бы тебЯ...
- ’ы сЯдь, Џепко... ‘транно, что твои добрые намерениЯ заканчиваютсЯ
непременно мордобитием.
- „ерево деревЯнное!.. ‚етчина!.. олух!..
‡а этим пароксизмом последовал быстрый упадок сил. Џепко сел на пол и
умолк. ‚ единственное окно моего гроба глЯдело уже летнее утро. Љакой-то
нерешительный свет бродил по дешевеньким обоЯм, по расщелЯвшемусЯ
деревЯнному полу, по гробовой крышке-потолку, точно чего-то искал и не
находил. Џепко сидел, презрительно мотал головой и, взглЯдываЯ на менЯ, еще
более презрительно фыркал. Џотом он достал из кармана несколько написанных
листов и, бросив их мне в физиономию, проворчал:
- Ќа, черт тебЯ возьми...
- —то это такое?
- Ђ вот, читай... –елую неделю корпел. ‡наешь, Я открыл, наконец,
секрет сделатьсЯ великим писателем. „а... € как видишь, это совсем не так
трудно. Љогда ты прочтешь, то сейчас же превратишьсЯ в мудреца. Џосмотрим
тогда, что он скажет... •а-ха!.. „а, будем посмотреть...
ЏросматриваЯ Џепкину работу, Я несколько раз вопросительно смотрел на
автора, - кажетсЯ, мой бедный друг серьезно тронулсЯ. ‚сех листов было
шесть, и у каждого свое заглавие: "‘таросветские помещики", "…рмолай и
‚алетка", "Њаксим Њаксимыч" и т.д. „альше следовало что-то вроде счета из
ресторана: с одной стороны шли рубрики, а с другой - цифры.
- Џепко, извини, это выше моего пониманиЯ...
- Ђга!.. џ взЯл у каждого знаменитого автора по рассказу и произвел
самый точный химический анализ, вернее - анатомическое вскрытие. ‚от не
угодно ли: вступление - двадцать три строки, вводнаЯ сцена - сорок семь
строк, описание летнего утра - семнадцать строк, вывод главного
действующего лица - тридцать две строки, завЯзка - пЯтнадцать строк,
размышлениЯ автора - пЯтьдесЯт девЯть строк, сцена действиЯ - сто строк,
описание природы, лирическое отступление, две параллельные сцены - у менЯ
все высчитано, голубчик. € посмотри, что из этого выходит... ‹ист шестой:
сравнительный анализ - у ѓоголЯ столько-то строк занимают описаниЯ природы,
столько-то характеристики, столько-то сцены, столько-то лирические
отступлениЯ; у ‹ермонтова - столько-то, у ’ургенева - столько-то, у ‹ьва
’олстого - столько-то. ‡атем сравнительный порЯдок, в котором расположены
эти отдельные части у каждого автора, - одним словом, решительно все. …ще
ни одна бестиЯ-критик не додумалсЯ до подобного точного метода
исследованиЯ, а в этом весь секрет упадка нашей критики, что уже не
составлЯет ни длЯ кого тайны.
- Џепко, да ведь здесь недостает только масштаба... ’ы авторов мерЯешь
аршином.
- Ђ ты слушай: Я анатомировал твоего "Њежеумка" и убедилсЯ, что ты
ближе всего подходишь к ѓоголю. „а... ‚едь это целое открытие, и тебе
только остаетсЯ им воспользоватьсЯ. Џрежде чем писать что-нибудь, сделай
сценарий: тут описание природы столько-то строк, тут выход героини, там
любовнаЯ сцена, - одним словом, все как на ладони. ‡наешь, Я хотел
высчитать, сколько каждый автор употребил имен существительных,
прилагательных, глаголов, наречий, затем, сколько у него главных
предложений и придаточных, многоточий, знаков восклицаний и т.д. Ќе хватило
терпениЯ, да и сделать это может только какой-нибудь немец. ЌашелсЯ такой
подлец Љарл €ваныч, который высчитал, сколько раз у –ицерона встречаетсЯ
союз ut во всех его сочинениЯх.
Њне показалось, что Џепко серьезно рехнулсЯ, и Я в тот же день
отправилсЯ к нему на дачу. ќто был мой первый визит. Ђнна Џетровна, как все
молодые жены, ревновала мужа больше всего к его старым друзьЯм, служившим
длЯ нее олицетворением тех пороков, какими страдал муж; ведь сам он,
конечно, хороший, милый, чудесный, если бы не проклЯтые друзьЯ. €сториЯ
известнаЯ, и Я до сих пор старалсЯ не отЯгощать Ђнну Џетровну своим
присутствием, да и роль олицетворенного порока мне не нравилась. Љ моему
счастью, Ђнны Џетровны не оказалось дома, а Џепко шагал по дачному садику в
гимназическом ранце. Ћказалось, что ранец был набит камнЯми, и он вперед
приучал себЯ к трудностЯм предстоЯвшей боевой жизни.
- џ уж теперь могу сделать пЯть тысЯч шагов без одышки, - объЯснЯл он.
- ‚прочем, зависит от питаниЯ... ‚едь Я уже целый месЯц питаюсь солдатским
пайком. ’руднее всего перелезать в роще через забор...
- ќто еще что такое?
- Ђ видишь ли, забор длЯ менЯ заменЯет горы... ‘начала Я мог
перелезать всего сорок раз, а сейчас уже достиг до сотни. ‚от, не хочешь ли
попробовать?
- Ќет, благодарю. џ ведь не собираюсь поступать в герои...
Џепко оглЯделсЯ, подмигнул мне и шепотом сообщил:
- џ сделал чудное открытие, ‚асЯ... •а-ха!.. ‡наешь, Я раньше очень
страдал... ну, в семейной жизни это случаетсЯ. ‘ерьезно страдал... да. Ђ
теперь, брат, шалишь... Ќапример, Ђнюта менЯ оскорбит... понимаешь? Њне
обидно... ђаньше Я днЯ на два терЯл расположение духа, а теперь надену
ранец - и в парк. Џри легких огорчениЯх достаточно сделать две тысЯчи
шагов, при серьезных тысЯчи четыре - и все как рукой снимет. „ело в том,
что нужно создать физический противовес внутренней душевной тЯжести - и
равновесие восстановлЯетсЯ. Ќе правда ли, как это удобно? Ђнюта, например,
говорит: "ты - негодЯй", - это стоит двести шагов; "ты испортил мне всю
жизнь", - ну, это триста пЯтьдесЯт, даже все четыреста; "ты - пьЯница и
умрешь под забором", - это всего пЯтьдесЯт шагов, а когда она начинает
плакать, - тут уж прЯмо тысЯча. “ менЯ есть таблицы, где Я веду строгую
отчетность и даже высчитываю те ошибки, которые у астрономов подводЯтсЯ под
личное уравнение. “ менЯ, братику, все по счету, ибо цифра составлЯет душу
мира, как говорили еще пифагорейцы.
Џепко опЯть был мил, как ребенок, и Я чувствовал, что опЯть начинаю
его любить. ‚ нем была эта проклЯтаЯ черта русского характера, за которую
можно простить человеку все... Ћн менЯ заразил даже своим славЯнским
патриотизмом, особенно когда вспыхнуло сербское восстание. ѓде-то
далеко-далеко рубили лес, и щепки долетали до нас... Ќа вокзале Я встретил
уже несколько братушек в расшитых куртках, в каких-то шапочках и шароварах.
Ћткуда они взЯлись? ‚ газетах шел набат, - ”рей был прав. Ћбщество было
охвачено движением. ‚се радовались чему-то. —увствовалсЯ подъем и мысли и
чувства. ’еперь, почти через двадцать лет, трудно об этом судить, но
движение было, и такое хорошее движение, заражавшее всех, от гимназиста до
седовласого старца.
Њы раз отправились с Ђграфеной Џетровной в увалово на вечер,
устроенный Џепкой и Ђндреем €ванычем уже в пользу сербов. Џублики было
много. Ќа каждом шагу - возбужденные лица. “ буфета кто-то кричал: живио!..
•ор любителей пел сербские песни, оркестр играл сербские мотивы. ‚ообще в
самом воздухе стоЯло что-то захватывающее, возбуждающее и хорошее. ‘ейчас
это движение осмеЯно и подвергнуто беспощадной критике, а тогда было
хорошо. џ даже начинал завидовать Џепке, который даже в мелочах проЯвлЯл
такую кипучую деЯтельность. Ћдна Ђграфена Џетровна смотрела на оживленную
публику грустными глазами и потихоньку вздыхала. Њне казалось, что она
жалела, что не может накормить всех этих угнетенных герцеговинцев, сербов и
болгар, - кормить кого-нибудь было ее слабостью. Ћна была слишком
женщина...
- †ивио! - кричал Џепко, подбегаЯ к нам.
- ‚от танцевать-то как будто нехорошо, Ђгафон Џавлыч, - оговорила его
Ђграфена Џетровна. - ’ам зверства, а вы танцуете...
€з увалова мы возвращались с Ђграфеной Џетровной вдвоем; дорога
парком в летнюю теплую ночь была чуднаЯ. џ находилсЯ под впечатлением
сербского вечера и еще раз завидовал Џепке. Њы шли пешком и даже немного
заблудились.
- ЏрисЯдемте... џ устала.
‘адоваЯ скамейка была к нашим услугам. Ђграфена Џетровна села и долго
молчала, выводЯ на песке зонтиком какие-то фигуры. —ерез зеленую листву,
точно опыленную серебристым лунным светом, глЯдела на нас бездоннаЯ синева
ночного неба. џ замечталсЯ и очнулсЯ только от тихих всхлипываний моей
дамы, - она плакала с открытыми глазами, и крупные слезы падали прЯмо на
песок.
- Ђграфена Џетровна, что с вами?
‡аплаканные глаза смотрели на менЯ, а потом голова Ђграфены Џетровны
очутилась на моем плече.
- Њилый, милый, как Я... Я счастлива.
Љогда женщина перваЯ делает признание в любви, мужчина попадает в
крайне неловкое положение. џ помню, что поцеловал ее в лоб, что потом это
горЯчее заплаканное лицо прижалось к моему лицу, что... Џрежние романисты
ставили на этом пункте целую страницу точек, а Я ограничусь тремЯ.

XXXVI

—то может быть хуже обмана, особенно обмана в той интимной области,
где все должно освещатьсЯ искренним чувством... € Я шел по этой торной
дороге лжи и обмана, усыпленный первой женской лаской, первыми признаниЯми
и поцелуЯми. „авно ли Я обличал Џепку, а теперь делал то же, нет - гораздо
хуже. Ќе скрою, что мне временами делалось ужасно совестно, Я начинал
презирать себЯ, но ласковый женский шепот тушил эти последние проблески.
ђазве всЯ историЯ - не обман? € герой и нищий одинаковы, особенно когда
дело касаетсЯ собственности, котораЯ сама идет к своему вору с ласками и
поцелуЯми. € все-таки Я презирал себЯ, молча и сосредоточенно, как иногда
презирал Ђграфену Џетровну, ЂндреЯ €ваныча, Џепку и весь род людской
вообще, точно все были виноваты моей собственной виной. Њне было обидно,
что так нелепо поместились мои первые восторги; ведь Я даже не любил
Ђграфены Џетровны, а отдавалсЯ простому физическому влечению. ѓде же
идеалы, где та светлаЯ и чистаЯ, котораЯ носилась в тумане юношеских грез?
ЊенЯ охватывало чувство позора и стыда.
- ‚ы, кажетсЯ, предаетесь угрызениЯм совести? - заметила однажды
Ђграфена Џетровна с улыбкой. - “спокойтесь, мой милый... Њы с Ђндреем
€ванычем только играем в мужа и жену, по старой памЯти.
- ’ем хуже... џ-то при чем тут?
ЊенЯ удивлЯло ее спокойствие. Ћна решительно ничем не выдавала себЯ и
оставалась такой же, какой была раньше. џ был уверен, что ее даже совесть
не мучила. Ћна просто шла своей дорогой, полнаЯ сегоднЯшним днем, как это
умеют делать женщины. ‚прочем, должен сознатьсЯ, что трудно ее и винить:
будь другой муж - и ничего бы не было. Љ самому себе Я всегда был строг и
называл вещи их собственными именами, хотЯ гораздо удобнее ненавидеть и
прощать свои собственные пороки и недостатки, когда их находишь в других
людЯх. „о этого Я еще не дошел. „а, Я пил из отравленного источника и, как
пьЯница, хотел пить и пить без конца. Љ Ђндрею €ванычу у менЯ было
смешанное чувство ненависти, презрениЯ и ревности; ведь никто так не
ревнует, как любовник. ЊенЯ, конечно, главным образом волновали картины
прошлого счастьЯ ЂндреЯ €ваныча. ‚ душу закрадывалось то подлое чувство
собственности, которое из мужчины делает самца.
Џепку Я старалсЯ совсем не встречать и даже избегал его. ‚прочем, ему
было не до менЯ. ‘обытиЯ разгорались. “же весь Ѓалканский полуостров был
охвачен могучей мыслью о национальной независимости.
- Џредставьте себе, этот сумасшедший Џепко едет на войну, - заЯвила
однажды Ђграфена Џетровна (она говорила "сумашедчий", как горничнаЯ). -
Ђнюта прибегала ко мне...
- Ќеужели едет? - удивлЯлсЯ Я самым бессовестным образом.
- „а, да... ‚ добровольцы поступает. € Ђнюта тоже сумашедчаЯ... Љак
же, помилуйте, и она туда же за ним!.. € что она только нашла в нем...
“дивлЯюсь, удивлЯюсь!..
џ расхохоталсЯ внутренно. Њечты Џепки хотЯ на времЯ избавитьсЯ от жены
рушились самым позорным образом. †ена ехала вместе с ним... ќто уже входило
в область комедии. ’о-то он в последнее времЯ совсем глаз не показывает.
’оже есть кое-какаЯ совесть. ‹овко, Ђнна Џетровна... џ про себЯ
злорадствовал по адресу своего друга, точно желал выместить на нем свое
собственное свинство. џ даже с нетерпением ждал случаЯ, когда, наконец,
увижу женатого добровольца. Љак-то все геройство Џепки уничтожалось одним
этим словом: жена. Џолучалась обиднаЯ нелепость идти на войну с женой.
Ћдним словом, только Џепко мог очутитьсЯ в таком дурацком положении.
- Ђнюта едет фельдшерицей, - объЯснила Ђграфена Џетровна. - —то же,
оно, может, и хорошо, а притом и муж все-таки на глазах. Њало ли что на
войне может случитьсЯ... ќти лупоглазые турчанки как раз изведут добра
молодца.
„вижимаЯ родственным патриотизмом, Ђграфена Џетровна усиленно что-то
шила, проЯвлЯЯ сестринскую любовь. Ћна даже раза два всплакнула над
работой, так, по-бабьи всплакнула, потому что и глаза на мокром месте и
война - страшное слово.
Ќаступил день отъезда. Џепко не завернул даже проститьсЯ, а написал
коротенькую записку с просьбой приехать на ‚аршавский вокзал.
- —то же, надо проводить, - решила Ђграфена Џетровна. - ‚се-таки
родственники...
Ћна ходила уже целых два днЯ с заплаканными глазами, и, как мне
казалось, ей самой нравилось это родственное горе и то, что она может
поплакать на определенную тему. Љстати, она заготовила целую корзину
съестного, - голодные они там, так пусть покушают.
‚аршавский вокзал имел необычно оживленный вид. ‡ала и платформа были
битком набиты. Ѓольшинство составлЯла провожающаЯ публика. ‚се лица имели
возбужденно-торжественный вид. ’олпу охватило то хорошее общественное
чувство, которое из будней делает праздник. € барин, и мужик, и мещанин, и
купец - все точно приподнЯлись. „а, совершалось что-то необычно хорошее,
трогательное и братское. ќто было написано у всех в глазах, в движениЯх, в
тоне голоса. ќто движение впоследствии было осмеЯно, а сами добровольцы
сделались притчей во Языцех, но это просто несправедливо, вернее сказать -
дурнаЯ русскаЯ привычка обращать все в позорище. Љак сейчас вижу эту
разношерстную и разномастную толпу добровольцев, состоЯвшую главным образом
из отставных солдат. Љак-то странно было видеть самые обыкновенные лица,
которые сделались необыкновенными. Џоложим, что в массе эти кучки
добровольцев были плодом газетного поджиганьЯ, патриотических речей, таких
же разговоров и главным образом того, что дома уж очень тошно жилось. Ќо
были и другие сюжеты. џ невольно полюбовалсЯ двумЯ братьЯми-добровольцами -
старший с офицерской выправкой, а младший просто хороший юнец. Ћба такие
славные и серьезные. €х никто не провожал, и они держались в сторонке от
общей волны. ’рогательно было смотреть, как старший брат ухаживал за
красавцем младшим. ќти знали, куда идут и зачем идут.
џ боЯлсЯ за Џепку, именно боЯлсЯ за его настроение, которое могло
испортить общий тон. Ќо он оказалсЯ на высоте задачи. Ќичего театрального и
деланого. џ его еще никогда не видал таким простым. Ќемного резала глаза
только зеленаЯ веточка, пришпиленнаЯ, как у всех добровольцев, к шапке.
Ћколо Џепки уже юлил какой-то доброволец из отставных солдат, заглЯдывавший
ему в лицо и повторЯвший без всЯкого повода:
- Ђх, ваше благородие, мне бы хучь одного турку прикончить... Ќеужто
господь-батюшка не приведет?.. “ж Я бы... ах ты, братец ты мой...
Џепко уже успел заручитьсЯ ординарцем, и солдат таскал его вещи,
суетилсЯ и повеличивал "вашим благородием". “ Џепки вообще было что-то
привлекающее к себе. Љогда Џепко сконфузилсЯ немного при виде корзины с
съестным, которую Ђграфена Џетровна привезла на вокзал, выручил солдат.
- Џозвольте, сударынЯ... “ нас все уйдеть... Љак же можно, ваше
высокоблагородие. Њожно сказать: дар божий. “йдеть... ’ут еще, ваше
высокоблагородие, одна женщина, желающаЯ нащет провианту.
- ЉакаЯ женщина?
ЏритиснутаЯ толпой, стоЯла наша ”едосьЯ. Ћна протЯгивала молча
какой-то узелок.
- Џроводить пришла, Ђгафон Џавлыч, - виновато повторЯла она, точно
оправдывалась за свою смелость. - Ѓывало, ссорились... так уж вы того...
ђастроганный этой лептой вдовицы, Џепко заключил в свои объЯтиЯ
”едосью и по-русски расцеловал ее из щеки в щеку. ќта ничтожнаЯ сцена
произвела на всех впечатление: Ђграфена Џетровна отвернулась и начала
сморкатьсЯ, Ђнна Џетровна плотно сжала губы и моргала, стараЯсь подавить
просившиесЯ слезы, у менЯ тоже сдавило горло, точно прихлынула какаЯ-то
теплаЯ волна. Џотом толпа нас разъединила, и Я почувствовал, как ”едосьЯ
тЯнет менЯ куда-то за рукав. џ пошел за ней. ‚ самом дальнем уголке вокзала
сидела ‹юбочка, одетаЯ в черное. Ћна казалась девочкой. •уденькое бледное
личико совсем вытЯнулось и глЯдело такими трогательно-напуганными глазами.
- ‚ сестры в милосердные записалась... - объЯснила ”едосьЯ.
- ‡дравствуйте, ‹юбочка... € вы на войну?
- Ќе знаю... Људа повезут, ‚асилий €ваныч. Ќе поминайте лихом...
Џепкин солдат очутилсЯ опЯть около нас и куда-то потащил ‹юбочкин
багаж.
- ’ы это куда поволок? - уцепилась за него ”едосьЯ.
- Ђ как же? - удивилсЯ и обиделсЯ солдат. - ‚местЯх все едем... Ћдна
компаниЯ. ‡начит, у их благородиЯ супруга на манер милосердной сестры, и
вот они в том же роде... “ж Я потрафлю, не беспокойтесь, только бы привел
господь сокрушить хучь в одном роде это самое турецкое челмо... а-ах, боже
мой!..
‘олдат ЯвлЯлсЯ в роли той роковой судьбы, от которой не уйдешь.
‹юбочка только опустила глаза. џ уверен, что она сейчас не думала о Џепке.
…й просто нужно было куда-нибудь поместить свое изболевшее чувство, - она
тоже искала своего бабьего подвига и была так хороша своей кроткой
простотой.
- € что только будет... - шептала ”едосьЯ, покачиваЯ головой. - Ћткуда
взЯлсЯ этот проклЯтущий солдатишко... ‹юба, а ты не сумлевайсЯ, потому как
теперь не об этом следовает думать. ‡аписалась в сестры - ну, значит,
конец.
•лопотавшие с отправкой добровольцев члены ‘лавЯнского общества
усаживали свою беспокойную публику в вагоны. €з залы публика хлынула на
платформу. Ѓезучастными оставались одни буфетные человеки и фрачные лакеи,
- их трудно было прошибить. Џепко разыскал менЯ, отвел в сторону и
торопливо заговорил:
- Њне давно хотелось сказать тебе, ‚асЯ... да, сказать... ах,
нехорошо, ‚асЯ!.. Њне больно тебе это говорить...
- „а ты о чем?
- Ђ ты не знаешь, о чем? Џерестань... ах, нехорошо!.. Њожет быть, не
увидимсЯ, ‚асЯ... все равно... Ћдним словом, мне жаль тебЯ. ЌельзЯ так...
ѓде твои идеалы? ’ы только представь себе, что это кто-нибудь другой
сделал... ‹учше бы уж тебе ехать вместе с нами добровольцем. ‚ообще
скверное предисловие к той настоЯщей жизни, о которой мы когда-то вместе
мечтали.
џ чувствовал, как всЯ кровь хлынула мне в голову и как все у менЯ
завертелось пред глазами, точно кто менЯ ударил. Ѓыло даже это ощущение
физической боли.
- Њне странно слышать это именно от тебЯ, Џепко... - бормотал Я и
неожиданно прибавил: - Ђ ты видел ‹юбочку?
- „а, она едет вместе с нами... џ говорил с ней. ’олько ты ошибаешьсЯ:
это совсем другое. ’ут была хоть тень чувства и увлечениЯ, а не одно
холодное свинство...
- Џослушай, ты говоришь о том, чего не знаешь, и позволЯешь себе
слишком много... да.
Њне вдруг захотелось сказать Џепке что-нибудь такое обидное и
несправедливое, но раздалсЯ уже второй звонок, и мы расстались совершенно
холодно.
Џомню, как Я стоЯл в толпе чужим человеком. Ћбидные слезы душили менЯ,
и в то же времЯ мне хотелось во всем обвинить Џепку. ‚от рассаженные по
вагонам добровольцы запели "‘паси, господи, люди твоЯ", и толпа, как один
человек, обнажила головы. ‚се были охвачены одним жутким чувством. ђЯдом со
мной стоЯл купец, толстый и бородастый, и плакал какими-то детскими
слезами... “ менЯ тоже катились слезы. Ђ знакомый с детства церковный мотив
разрасталсЯ и широкой волной покрыл всю платформу, - пел стоЯвший рЯдом
купец, пел официант с салфеткой подмышкой, пела ”едосьЯ... Џодступала одна
общаЯ волна, котораЯ была сильнее того пара, который должен был сейчас
унести горсть добровольцев.
’рогательный момент был нарушен только Џепкиным солдатом. Ћн как-то
кубарем выскочил без шапки из вагона и кинулсЯ к члену ‘лавЯнского
общества.
- ‚ашескородие, шапку украли... —то же это такое?.. Њожно сказать,
душу полагать готов, а они, подлецы, например, шапку... Љаким же манером,
Я, например, в ‘ербию? ‚се в шапках, а Я один оглашенный...
‘олдата едва успокоили и как-то засунули обратно в вагон. Џоезд
тронулсЯ, а за ним поплыл и торжественный церковный мотив...

XXXVII

Ћсенью, когда Я с дачи вернулсЯ в гостеприимные недра "”едосьиных
покровов", на мое имЯ было получено толстое письмо с заграничным штемпелем.
ќто было первое заграничное письмо длЯ менЯ, и Я сейчас же узнал руку
Џепки. Њое сердце невольно забилось, когда Я разрывал конверт. Љак хотите,
а в молодые годы узы дружбы составлЯют все. Њелким почерком Џепки было
написано целых пЯть листов.
"Ѓелград, военный госпиталь (потихоньку от жены, котораЯ следит за
мной, как рыба за червЯком, извивающимсЯ на крючке), койка ќ 37. Њилый,
дорогой друг... €звини, что Я так давно не писал тебе, то есть не писал
совсем. ѓлавной причиной этому было то, что, уезжаЯ в ‘ербию, Я ненавидел
тебЯ самым благородным манером, как сорок тысЯч благородных братьев,
возведенные в квадрат. „а... Џотом - это уж роковаЯ черта всЯкой истинной
дружбы - Я совсем позабыл о твоем существовании. €так, Я не писал тебе и
сейчас пишу только потому, что лежу в госпитале уже второй месЯц и скучаю,
как, вероЯтно, будут скучать только будущие читатели твоих будущих
произведений. Џотом - Я ненавижу проклЯтых братушек и всю эту опереточную
войну... …ще потом - моЯ любезнаЯ супруга не отходит от менЯ, и Я ненавижу
ее больше того, если бы сложить ‘ербию и Ѓолгарию вместе и помножить эти
прелестные страны на ѓерцеговину, Ѓоснию и —ерногорию. Ћдним словам, ты уже
предчувствуешь излитие свЯщенной эссенции дружбы и с мужеством еще
нераненого добровольца пускаешьсЯ в чащу дружеских признаний и конфесьенов.
Њилый друг, представь себе самую смешную картину: раненый Џепко лежит в
военном госпитале в Ѓелграде... Ћн сейчас походит на одну из тех восковых
фигур, какие показываютсЯ на Ярмарочных балаганах, это - смешной, выцветший
и захватанный руками дрЯнной манекен, к которому нельзЯ дотронутьсЯ, чтобы
не нарушить семейного счастьЯ какой-нибудь добродетельной моли. џ иногда
думаю, что длЯ полноты картины недостает только твоей раненой персоны...
‚двоем оно все-таки веселее - поругались бы хоть длЯ развлечениЯ. Џостой,
главное-то, почему Я пишу тебе, Я и забыл сказать - пишу сие, братику...
да, пишу... Џомнишь романс:

Ќе говори, что молодость сгубила,
’ы ревностью истерзана моей...
Ќе говори: близка моЯ могила,
Ђ ты цветка весеннего свежей.

Џомнишь, еще провизор пел тогда у Ќаденьки? Ќейдет он у менЯ из башки
вторую неделю - лежу и повторЯю его про себЯ. ЏовторЯл, повторЯл, да и
додумалсЯ: ведь это про менЯ сказано, да и про тебЯ тоже. ’ы раскинь умом,
вникни, и восчувствуешь некоторую подлую тоску... џ свое настроение скрыл
даже от своей любезной супруги, котораЯ любит ковырЯтьсЯ у менЯ в душе и,
как кошка, выцарапывает самые тайные мысли. “ женщин, братику, на это есть
какой-то чертовский нюх... ЏрЯмо носом чуют, где жареным пахнет. Љак-то у
нас в лагерЯх поЯвилась одна сербочка-маркитантка... Њордашка у нее, Я тебе
скажу, как у котенка, и в глазенках этакаЯ приглашающаЯ пожарнаЯ тревога, -
одним словом, фрукт. ’ы знаешь мое несчастие: женщины не могут менЯ видеть
равнодушно. Ќу, и тут альте гешихте: сколько было офицеров, а она в менЯ
влюбилась - сразу врезалась. ‚ремЯ военное, сегоднЯ жив, а завтра
неизвестно, - ну, Я, признаюсь, немного того... Џриходит она ко мне этак в
палатку, рубашечка на ней в сборочках, расшитаЯ курточка, а Я ее этак за
рукав и начинаю курточку расстегивать... †метсЯ, хихикает, а тельце у нее
такое смугленькое, на верхней губе усики... ђасстегиваю Я эти национальные
пуговки, как вдруг кто-то менЯ сзади бац: в самое ухо. ‘упружница... ’абло.
Џобежала сейчас же к —ернЯеву развод просить, - ну, а он, натурально,
говорит, что это не его дело и что в наказание пошлет менЯ в секрет на
линию. Ћдним словом, спас менЯ генерал... € как же был Я рад, когда так
дешево отделалсЯ. Љак видишь, политические событиЯ иногда зависЯт черт
знает от чего, от каких-то серебрЯных пуговок... Љстати, увы! - сербочки
моей уж нет - фюить! сбежала с каким-то казачьим офицером в ђасею. „о сих
пор жаль... фруктик был правильный и все в порЯдке. Ђ Я разве виноват, что
она сама перваЯ мне на шею бросаетсЯ, да еще в поенное времЯ?.. ’сс...
ѓрЯдет сама, и Я прЯчу свои грешные конфесьены, как улитка рога..."
Џисьмо было скомкано. Џепко, вероЯтно, прЯтал его куда-нибудь под
подушку, когда показалась сама, то есть Ђнна Џетровна. ‘ледующий лист был
написан уже другими чернилами - тоже результат семейной инквизиции. Њне
очень понравилсЯ беспорЯдочный тон этого удивительного посланиЯ, - Џепко не
думал, а гонЯлсЯ за мыслЯми, как выпущеннаЯ в первый раз в поле молодаЯ
собака. Њилый Џепко, как Я его опЯть любил, и он опЯть был весь на этих
смЯтых исписанных листах. Ћн вежливо предоставлЯл мне право восстановлЯть
свЯзь между отдельными частЯми его письма и отыскивать смысл. ‘ледующий
лист начиналсЯ так:
"€звини за невольный перерыв: семейное счастье всегда идет скачками...
‚озвращаюсь к прерванному повествованию. Џозволь сначала отрекомендоватьсЯ:
Я - герой, Я делал всеобщую историю, пролитаЯ мною кровь послужит
€ловайскому материалом длЯ самоновейшей истории, Я - ординарец при генерале
—ернЯеве, Я, то есть моЯ персона, покрыта ранами (жаль, что милые турки
ранили менЯ довольно невежливо, ибо Я не могу даже показать публике своих
почетных шрамов и рубцов), наконец, Я в скором времени кавалер сербского
ордена ’акова... € вдруг герой, то есть Я, влопалсЯ в гросс шкандал с
сербочкой, и моЯ супруга сжила бы менЯ со свету, если бы не любезность
милых турок. Њежду нами, братику: все эти братушки решительно дрЯнь, а в
турок Я влюблен. —удный народ... €, знаешь, Я решил, что остаюсь в ’урции.
„а, остаюсь, и со временем натурализируюсь, как делают немцы. —удный народ,
одним словом, и Я влюблен в каждого турка. ‘колько в них природного
благородства, храбрости, вежливости - просто даже обидно за свое холуйство.
Џредставь себе, что у них нет самых величайших наших зол, как пьЯнство и
проституциЯ... ‡атем у них нет старых дев. џ презираю нашу фальшивую
цивилизацию и сделаюсь турком. ”еска очень идет к моей фотографии... ђаз на
рекогносцировке Я попал в турецкую деревушку, захожу в один дом, чтобы
напитьсЯ, - вижу, сидит на полу на ковре старый-старый турок с седой
длинной бородой и читает коран. ‚сЯ деревнЯ бежала, а старик осталсЯ.
Ќикогда не забуду, как он посмотрел на менЯ... Њне вдруг сделалось стыдно.
џ прочитал в его глазах глубокое и справедливое презрение к моей персоне, к
моему военному мундиру, к выражению лица, к торопливым движениЯм. ‘тарик не
боЯлсЯ смерти, и Я походил на собаку, котораЯ неожиданно наскочила на волка
и поджала хвост. Љстати, этого старика потом нашли убитым, и кто бы, ты
думал, убил его? Џомнишь солдата-добровольца, который при нашем отъезде из
Џетербурга устроил скандал с шапкой? Ћн его и убил... ‚последствии сам мне
созналсЯ. ‚прочем, Я забегаю вперед. Ќачинаю с начала. Љак Я уже писал
выше, после скандала с сербочкой —ернЯев отправил менЯ на линию. џ давно
вызывалсЯ в охотничью команду, ну, и получил. ‘ позиции нас отправили в
секрет человек пЯть. •орошо. ‘о мной был и тот солдат, который скандалил
из-за шапки. ‡асели мы в кукурузе на две ночи. ’рудно это здоровому
человеку вылежать двое суток без признаков жизни, а тут еще и курить
нельзЯ. ЌачалсЯ холодище, зуб на зуб не попадает. ‘идели-сидели, тощища...
џ даже рассердилсЯ: какаЯ это война? ’ак, черт знает что такое... ’олько
тут Я понЯл, как-то всем телом понЯл, какаЯ колоссальнаЯ бессмыслица эта
война. ’олько и развлечениЯ, что смотришь, как снарЯды над головой летают.
’ррах-тррах!.. Љто-то кого-то желает уничтожить, одним словом. € представь
себе, какаЯ бессмыслица: ведь Я их люблю, этих милых турок, а они в менЯ
палЯт... ‘начала Я трусил, а потом надоело боЯтьсЯ - очень уж скучно было
сидеть в этой проклЯтой кукурузе. € потом этакие жалобные мысли в башку
лезут... Ђ вдруг убьют? „аже этак вперед жалеешь самого себЯ: а там родина,
родной угол, одна добраЯ мать - всего надумаешьсЯ. ‚ообще не советую тебе,
братику, поступать в герои, потому что это, во-первых, во-вторых и
в-третьих, скучно... ЏосадЯт в кукурузу - и сиди дураком. Ђ между тем
нужно, кому-нибудь сидеть нужно, чтобы кто-то кого-то убивал... € какое это
геройство: прЯчешьсЯ, как заЯц в капусте. ЊенЯ утешал только мой солдат,
который трусил еще больше менЯ... ‚от он тут мне и призналсЯ про турка,
которого убил. Ѓыло это ночью. ‘идим и дремлем. ‘олдат как схватит менЯ за
руку: "‚аше благородие, ен..." - "Љто он?" - спрашиваю, а у самого мороз по
коже. - "„а тот, седой турок, которого Я тогда изничтожил... ‚от сейчас
провалитьсЯ: в кукурузе прошел и этак менЯ перстом поманил. Ћх, не к добру
это, ваше благородие!" џ его обругал, а потом оказалось, что солдат был
прав. “тром турецкие аванпосты выдвинулись, началась перестрелка; братушки,
конечно, бежали, как зайцы, а мы были обойдены левым флангом. „аже бежать
было некуда... Ќас выручила разорвавшаЯсЯ над нашими головами шрапнель: мой
солдат был убит наповал, а Я очнулсЯ только в госпитале. ‚идишь, как скучно
делаетсЯ всемирнаЯ историЯ: не будь серебрЯных пуговок у сербочки, не сидел
бы Я два днЯ героем в кукурузе и не был бы ранен шальной шрапнелью. Ђ затем
не лежал бы Я в лазарете и не пришел бы к печальному выводу, что - увы! -
молодость прошла... ЊенЯ это открытие сильно озадачило, и Я..."
„альше следовал перерыв, а продолжение написано на новой бумаге и
новыми чернилами.
"Ѓратику, мне кажетсЯ, что Я никогда не кончу своего письма - в самый
интересный момент ворвалась моЯ дражайшаЯ... Ћх, как Я ненавижу всех
женщин, начинаЯ с праматери …вы, благодарЯ маленькой любезности которой
поЯвилсЯ весь род людской. „а, Я ненавижу, потому что женщины всегда мешали
мне в самый интересный момент. Њилый братику, думал ли ты о старости? Ћ,
она теперь сидит у моего изголовьЯ и любуетсЯ новой жертвой... Ѓратику,
миленький, мне страшно, когда Я думаю о старости. ѓде рой тех чудных
красавиц, которые должны были целовать менЯ? где те виллы, в которых Я
должен был жить? где те подвиги, которые передали бы мое имЯ благодарному
потомству? —ервь, ничтожество, эссенциЯ праха... џ и раньше частенько
задумывалсЯ над этим, говорил на эту тему, но впереди все-таки оставалось
что-то вроде слабой надежды, а сейчас Я чувствую всей своей грешной плотью,
что ничего не будет и что остаетсЯ только скромно тЯнуть до благополучного
отбытиЯ в небытие... Ѓоже мой, где же вы, молодые грезы? где мечты о
счастье? где ты, молодаЯ дерзость?.. џ лежу на своей койке ќ 37 и жалею
себЯ... „а, жалею себЯ и тебЯ тоже жалею. Љто-то другой взЯл все лучшее в
жизни, этого другого любили те красавицы, о которых мы мечтали в бессонные
ночи, другой пил полной чашей от радости жизни, наслаждалсЯ чудесами
свЯтого искусства, - Я ненавижу этого другого, потому что всю молодость
просидел в кукурузе... “ менЯ сейчас слезы на глазах, милый, и мне стыдно
их, стыдно, и хочетсЯ, чтобы ты пожалел менЯ. џ часто думал о тебе, даже
там, когда сидел в кукурузе, составил новую теорию словесности. †аль, что
не было с собой карандаша и бумаги, а то Я осчастливил бы человечество.
„а... € вот к такому человеку подкралась злодейка старость, и Я чувствую ее
холодное дыхание. Ћтдайте мне мои двадцать лет, отдайте мою молодость, мои
мечты, мое веселье... џ ведь еще даже не начинал жить и страстно хочу жить
- жить не своей одной жизнью, а тысЯчью других жизней, любить, плакать и
смеЯтьсЯ. ‡наешь, кто мне это говорил? ‹юбочка... Љстати... да... гм... Ћна
потихоньку приходит ко мне в госпиталь, присЯдет на кровать и смотрит - не
глазами смотрит, а всЯ смотрит. ‹ицо у нее бледное, строгое, глубокое... €
как она умеет любить! Ќедавно сидела-сидела, легонько вздохнула и говорит:
"Ђ вы пожалеете, Ђгафон Џавлыч, что тогда оттолкнули менЯ... „ело прошлое,
Я уж теперь перемучилась, а все-таки пожалеете". € сказала правду,
братику... ’ы испытал чувство ненависти? џ ненавижу свою жену... Ќенавижу
ее голос, походку, самоуверенную улыбку, порЯдочность - все, все, все.
•уже: Я ее боюсь!.. ќто последнЯЯ степень мужского падениЯ. Ћ, отдайте мне
мои двадцать лет... —увствую, что никогда не кончу, а поэтому лобзаю тебЯ,
мой товарищ по несчастию, - и твоЯ юность тоже сделалась достоЯнием
всепожирающего времени. ’вой друг и кавалер ордена ’акова - Џепко".
‚ постскриптуме стоЯла лаконическаЯ фраза:
"Џриезжай в Ѓелград, и перейдем в турки, - это единственный исход из
нашей бесшабашной жизни".

XXXVIII

Џисьмо Џепки длЯ менЯ было ударом. „а, он был прав, милый Џепко... Ќе
молодость прошла, а юность, и особенно скверно прошла она длЯ менЯ. Џепко
по крайней мере утешалсЯ тем, что не было еще женщины, котораЯ отнеслась бы
к нему равнодушно, мог, наконец, ненавидеть женщин, причинЯвших ему столько
неприЯтностей, а Я даже не мог сказать и этого. ЊоЯ жизнь складывалась уже
совсем кисло. „аже своим романом с Ђграфеной Џетровной Я не мог
похвастатьсЯ, потому что она во мне любила не менЯ даже, а собственное
неудовлетворенное чувство. џ это отлично понимал. ‘ама по себе она была
очень хорошаЯ женщина, с здоровыми инстинктами и честнаЯ - не головной
честностью, а по натуре. ‚ ней была только одна порабощающаЯ черта - это та
женскаЯ покорность, котораЯ делает из мужчины раба. …й никогда и ничего не
было нужно, она ничего не требовала и была счастлива сознанием, что ее тоже
любЯт - так, немножко, а все-таки любЯт. ЊенЯ эта покорность часто
возмущала. Џотом, у нас не было будущего, и мы о нем никогда не говорили,
как не говорЯт в присутствии труднобольного о смерти. Ђ самое ужасное - над
нами висел длЯщийсЯ обман. ‚ообще положение было самое скверное, особенно
принимаЯ во внимание, что в него отлилась моЯ юность. Џисьмо Џепки только
иллюстрировало эту скверность. џ его разорвал в клочьЯ, как собственный
обвинительный акт, и пролежал на своей кушетке в молчаливом отчаЯнии целый
день.
- Њолодость прошла - отлично... - злобно повторЯл Я про себЯ. -
‡начит, она никому не нужна; значит, выпал скверный номер; значит, вообще
наплевать. Џусть другие живут, наслаждаютсЯ, радуютсЯ... —ерт с ними, с
этими другими. ‚се равно и жирный король и тощий нищий в конце концов
сделаютсЯ достоЯнием господ червей, как сказал експир, а в том числе и
другие.
Њрачные мысли Џепки ответили на то настроение, которое Я скрывал от
самого себЯ. Њне было и обидно и больно, и в то же времЯ Я не мог не
согласитьсЯ с Џепкой. „а, мой друг был прав, тысЯчу раз прав, хотЯ от этой
правды ни ему, ни мне и не было легче. Џриходилось ставить крест на
грустный опыт первых двадцати пЯти лет, вернее - на последние семь-восемь
годов. ‚место жизни получалсЯ неЯсный призрак, что-то вроде тех китайских
теней, какие показывают детЯм. ѓде же настоЯщаЯ жизнь? когда она наступит?
Ѓоже мой, ведь ни один день не вернетсЯ... Љак отлично понимал Я
обуревавшую Џепку жажду жизни - Я страдал еще сильнее.
€так, Я лежал у себЯ на кушетке и предавалсЯ самому отчаЯнному
самоедству. Ќе хотелось ничего делать, читать, работать, двигатьсЯ, просто
смотреть. Ќа улице трещали экипажи, с Ќевы доносились свистки пароходов:
это другой торопилсЯ по своим счастливым делам, другой ехал куда-то мимо,
одни "”едосьины покровы" незыблемо оставались на месте, а Я сидел в них и
точил самого себЯ, как могильный червь. ЊенЯ не интересовало больше, кто
живет за перегородкой рЯдом, где жил "черкес", кто другие жильцы, - не все
ли равно? ”едосьЯ держалась со мной как-то странно. Ћна, конечно, пронюхала
про мои отношениЯ к Ђграфене Џетровне и делала благочестивое лицо, когда та
изредка приходила навестить менЯ.
- Ќу, уж... - говорила ”едосьЯ, оставлЯЯ весь свет в неизвестности,
что она хотела сказать этими словами.
Ђграфена Џетровна из женской деликатности всегда ЯвлЯлась под
каким-нибудь предлогом, одним из которых были письма от сестры Ђнюты из
‘ербии.
- Ђ ведь он совсем порЯдочный, ваш Џепко, - удивлЯлась Ђграфена
Џетровна, перечитываЯ мне вслух письма сестры. - Љто бы мог ожидать...
Ђнюта совершенно счастлива. ѓлупаЯ она, хоть и образованнаЯ. Ќашла в кого
влюбитьсЯ... “дивлЯюсь Я этим образованным девицам, как они ничего не
понимают.
Љ другим Ђграфена Џетровна относилась, как все женщины, очень строго,
забываЯ свой собственный грустный опыт. ЊенЯ больше всего интересовала
политика Ђнны Џетровны, не желавшей даже сестре выдать свои семейные тайны.
џ, конечно, молчал, оставлЯЯ Ђграфену Џетровну в счастливой уверенности,
что все обстоит благополучно. ‚ероЯтно, и Ђграфена Џетровна писала про себЯ
сестре то же самое. ‚ сущности говорЯ, сестры обманывали друг друга самым
трогательным образам. џ был невольным свидетелем этого обмана и думал, что
ведь самое счастье не есть ли обман? € как немного нужно этого обмана,
чтобы человек почувствовал себЯ счастливым...
„лЯ менЯ лично эти "счастливые" письма Ђнны Џетровны имели специально
дурные последствиЯ. „ело в том, что после каждого такого письма Ђграфена
Џетровна испытывала известный упадок духа, потихоньку вздыхала и поднимала
разные грустные темы.
- “дивительно это, ‚асилий €ваныч, отчего одним счастье, а другим так,
сумерки какие-то, - говорила она задумчиво. - Ќу, подумайте, за что?
- Џраво, не знаю, - отвечал Я совершенно серьезно.
- € что обидно: это ни от кого не зависит... Ѓудь ты хоть разумница,
будь раскрасавица, принцесса, королевскаЯ дочь - все равно...
- ‚едь и мужчины то же самое.
- Ќет, мужчины совсем наоборот... ‚зЯть вот хоть вас. ‚от сейчас сидим
мы с вами, разговариваем, а где-нибудь растет девушка, которую вы полюбите,
и женитесь, заведете деток... џ это к слову говорю, а не из ревности. џ
даже рада буду вашему счастью... „ай бог всего хорошего и вам и вашей
девушке. Ђ под окошечком у вас все-таки пройду...
- Ђграфена Џетровна, как это вам хочетсЯ говорить глупости...
- Ќет, в самом деле пройду... “ вас будет огонек гореть, а Я по
тротуару и пройду. ‚ам-то хорошо, а Я... —то же, у всЯкого своЯ судьба, и Я
буду рада, что вы счастливы. Њожет быть, когда-нибудь и менЯ вспомните в
такой вечерок. †ена-то, конечно, ничего на знает - молодые ничего не
понимают, а у вас свои мысли в голове.
“ Ђграфены Џетровны поЯвлЯлись даже слезы на глазах от этих
чувствительных размышлений, и она вперед ревновала менЯ к своей неизвестной
счастливой сопернице.
- …жели разобрать, так что Я длЯ вас, ‚асилий €ваныч? ’ак, игрушка...
Њало ли нашего брата, дур-баб. Ђ оно все-таки как-то обидно... € ваше дело
молодое, жить захотите... да. Ћно уж все так на свете делаетсЯ... ‘кучно
вам со мной, ведь Я вижу.
ЊенЯ убивали не эти разговоры, а то, как Ђграфена Џетровна смотрела на
менЯ, - так смотрЯт только на дорогих покойников. “дивительно, сколько
может передать такой взглЯд... € слов никаких не нужно, да и слов-то таких
нет. Ћт таких чувствительных разговоров у менЯ делалось ужасно скверно на
душе, до того скверно, что и не расскажешь. „а, скверно... € вместе с тем
ЯвлЯлась вперед какаЯ-то жалость вот к этой самой Ђграфене Џетровне. ‚едь в
самом деле она пойдет под окошечком, а Я буду сидеть и думать о ней. Љо
всем этим приЯтным вещам нужно прибавить еще мужа Ђграфены Џетровны,
который в течение лета совсем сжилсЯ со мной и во времЯ приступов
откровенности блудного мужа поверЯл мне свои тайны. ‘начала Я его презирал,
потом ревновал и, наконец, начал смотреть на него, как на своего alter ego.
‚ нем жила эта неуловимаЯ жажда разнообразиЯ, удовлетворЯвшаЯсЯ маленьким
настоЯщим. џ заметил, что он прежде всего идеализировал тех женщин, за
которыми ухаживал, - ведь и герцогини так же устроены.
- ‚ы рассмотрите-ка под микроскопом каждую женщину и найдите разницу,
- предлагал он. - ќту разницу мы любим только в себе, в своих ощущениЯх, и
счастливы, если данный номер вызывает в нас эти эмоции. ‚ нас - все, а
женщины - случайность, вернее - маленькаЯ подробность... Џочему нам
нравитсЯ, когда в наших руках сладко трепещет молодое женское тело, а глаза
смотрЯт испуганно и доверчиво? Њы хотим пережить сами этот сладкий испуг
пробудившейсЯ страсти, эти первые восторги, эту доверчивость к неизведанной
силе...
Њне приходилось еще в первый раз встречать развратника pur sang*, и
менЯ радовало, что Я сам не такой и не буду таким. Ђх, Я мог делать ошибки,
глупости, но никогда не дойду до того, чтобы наслаждатьсЯ "трепетом
молодого женского тела", - одна терминологиЯ чего стоит! џ еще мог любить в
женщине человека, а не одну самку. Ћткровенные беседы с этим откровенным
мужем поднимали менЯ в собственном мнении. ќто было какое-то отребье
человечества... Ќичто живое уже не могло поднЯть душу. Ћ нет, Я не такой! ‘
другой стороны, ЯвлЯлась мысль, что ведь и он, этот замотавшийсЯ
петербургский чиновник, родилсЯ тоже не таким, а дошел до своего настоЯщего
длинным путем и что Я, повидимому, иду именно по этому пути. ‚от тут и
выплывал вопрос об alter ego.
______________
* чистокровного (франц.).

ђаз мы сидели в трактире, и он задумчиво спросил:
- ‚ам сколько лет?
- „вадцать пЯть...
- Ћ, еще успеете все пройти.
Ћн так гадко засмеЯлсЯ, точно радовалсЯ, что отыскал во мне
родственные черты. Ќеужели Я буду когда-нибудь таким? “ж лучше тогда
умереть...
‚ общем Я проходил тЯжелый житейский опыт и не пожелал бы его никому
другому. Џисьмо Џепки только рельефнее объЯснило мне ту степень, до какой Я
дошел. Њое отчаЯние было вполне понЯтно.
’еперь Я выходил из дому только по вечерам и любил долго бродить по
улицам. Ћбыкновенно Я уходил с своей ненавистной Џетербургской стороны в
город. ‘колько здесь было богатых домов, какие великолепные экипажи неслись
мимо, и Я наслаждалсЯ собственным ничтожеством, останавливаЯсь перед окнами
богатых магазинов, у Ярко освещенных подъездов, в местах, где скоплЯлась
глазеющаЯ празднаЯ публика. ‚ремени у менЯ было достаточно, и Я бродил до
мертвой усталости, а потом отправлЯлсЯ в трактир Ђгапыча, где заседали
остававшиесЯ члены распадавшейсЯ "академии". ‡десь все было по-старому. џ
возненавидел трактир, трактирных завсегдатаев и все, что носило на себе
проклЯтую печать трактира.
- ѓде это вы пропадаете? - спросил менЯ раз ”рей, остававшийсЯ на
своем посту.
- Ђ так... ‘ам не умею хорошенько сказать. ‘кучно...
”рей издал неопределенный звук, засосал свою трубочку и не стал больше
расспрашивать. “ него было достаточно своей собственной работы. •роника
падала. Џублика рвала нарасхват только известиЯ с театра войны, относЯсь ко
всему остальному совершенно равнодушно. „а и что могла интересного дать
наша русскаЯ жизнь? ‡аседаниЯ ученых обществ, пожары, убийства и только на
закуску какой-нибудь крупный скандал, вроде расхищениЯ банковской кассы. „а
и самые скандалы скоро приелись, потому что устраивались по общему шаблону.
Ћдним словом, мат... ”рей предчувствовал, что дело пойдет дальше и не
ограничитсЯ одной сербской войной.
ЊенЯ лично теперь ничто не интересовало. ‚ойна так война... —то же из
этого? ‚ сущности это была громаднаЯ комедиЯ, в которой стороны совершенно
не понимали друг друга. ЌаживалсЯ один юркий газетчик - неужели длЯ этого
стоило воевать? Њной вообще овладел пессимизм, и пессимизм нехороший,
потому что он развивалсЯ на подкладке личных неудач. џ думал только о себе
и этой меркой мерЯл все остальное.
Ќе знаю почему, но это бродЯжничество по улицам менЯ успокаивало, и Я
возвращалсЯ домой с аппетитом жизни, - есть желание жить, как есть желание
питатьсЯ. ЊенЯ начинало пугать развивавшаЯсЯ старческаЯ апатиЯ - это уже
была смерть заживо. ѓлЯдЯ на других, Я начинал точно приходить в себЯ.
џвлЯлось то, что называетсЯ самочувствием. ‚ыздоравливающие хорошо знают
этот переход от апатии к самочувствию и аппетиту жизни.
ђепортерскаЯ работа шла своим чередом и почти совсем менЯ не
интересовала, как всЯкое ремесло. џ уже пережил острый период первых
опытов, когда волновала каждаЯ печатнаЯ строчка. ’очно так же Я относилсЯ к
сотрудничеству у €вана €ваныча: написал рассказ, получил деньги, - и конец.
Ќаше недоразумение, вызванное романом, давно было забыто. Ћдним словом, Я
шаг за шагом превращалсЯ в настоЯщую газетную крысу и под руководством
такого фанатика, как ”рей, вероЯтно, сделалсЯ бы хроникером. џ уже входил
во вкус беспорЯдочной газетной работы и, главное, начинал чувствовать себЯ
дома, - это большое чувство в каждой профессии.

XXXIX

Њое стремление к большой литературе на времЯ как-то совсем заглохло. џ
старалсЯ даже не думать об этом больном месте. –елый ворох рукописей лежал
одной свЯзкой в уголке, и Я не решалсЯ к ним прикоснутьсЯ, как больной
боитсЯ разбередить свою рану. Џолучалось что-то вроде литературной
летаргии. Љ прежнему репертуару заражавших менЯ чувств прибавилась
озлобленность неудачника. € тут были другие, не только составлЯвшие себе к
двадцати пЯти годам имЯ, но уже умиравшие, свершив в литературе все земное.
џ, конечно, знал наперечет всех настоЯщих русских беллетристов и особенно
следил за начинающей фракцией. Ћтносительно последних Я проЯвлЯл
положительное зверство, третируЯ их, как мальчишек и выскочек. …сли бы
представить схему моих мыслей и разговоров на эту тему, получалось бы
следующее.
Џушкин, ‹ермонтов, ѓоголь, ’ургенев, ѓончаров, „остоевский, ‹ев
’олстой... ‹ев ’олстой, „остоевский, ѓончаров, ’ургенев, ѓоголь, ‹ермонтов,
Џушкин.
ќтим синодиком все исчерпывалось, а остальное шло на затычку... „лЯ
окончательного растерзаниЯ нового автора Я имел два самых страшных слова:
Ѓелинский и „обролюбов. ’ут уж конец всему начинающему, и Я злобно
торжествовал. Ќу-тка, вы, нынешние, попробуйте перелезть через этот забор?
‹учше и не пробуйте, господа, потому что Џушкин, ‹ермонтов, ѓоголь,
’ургенев, ѓончаров, „остоевский, ‹ев ’олстой все сказали, не оставив вам
даже объедков. џ злилсЯ и торжествовал, изливаЯ накипевший Яд
систематического неудачника на своих воображаемых конкурентов. ‚прочем,
себЯ Я выделЯл на особую полочку и верил, что, сложись обстоЯтельства
чуть-чуть иначе, из менЯ выработалсЯ бы настоЯщий автор. „а-с, настоЯщий...
џ вошел во вкус этого всеуничтожающего настроениЯ и даже начинал
подумывать, не кроетсЯ ли во мне таланта литературного критика, просто
злобного, а может быть, даже и мертвозлобного. “ж Я бы задал всей этой
мелюзге, да и из признанных корифеев повыдергал бы красное перо. Љонечно,
это нужно сделать складно, а не так, как делал увлекавшийсЯ Џисарев. —ерт с
ней, с беллетристикой, лучше самому взЯть палку, чем подставлЯть спину. „а
и прием готов вперед: все эти начинающие мерзавцы...
€так, Я лежал и злобствовал. ‡анЯтиЯ в университете были брошены, да и
раньше Я относилсЯ к ним спустЯ рукава. ‘ейчас Я посвЯщал себЯ служению
родной литературе в окончательной форме. …сли не выйдет беллетрист, то
наверно уж получитсЯ критик, в достаточной мере злобный. ‚ видах
подготовлениЯ к этому ответственному посту Я серьезно занЯлсЯ пробелами
своего образованиЯ, причем открыл целые пропасти самого возмутительного
неведениЯ. ‚ сущности, говорЯ между нами, Я не знал основательно ничего, а
только бросалсЯ на все, хватал вершки, усваивал с грехом пополам
терминологию, кое-какие теоремы и летел дальше. ќто были жалкие лохмотьЯ
знаниЯ, а критику сие не полагаетсЯ. џ записалсЯ в две библиотеки, натащил
самых мудреных книг и углубилсЯ в бездну знаниЯ. ќто было что-то вроде
запоЯ. Љниги читались систематически, со множеством выписок, чтобы
впоследствии блеснуть эрудицией! ”ранцузы это называют брать быка за
рога...
ђаз утром Я был особенно злобно настроен. Ќачинались уже заморозки.
…динственное окно моей комнаты отпотело. —увствовалась болотнаЯ сырость,
заползавшаЯ сквозь ветхие, прогнившие насквозь стены. Љомната имела при
таком освещении очень некрасивый вид, и невольно ЯвлЯлась мысль, что ведь
есть же в Џетербурге хорошие, светлые, сухие и теплые комнаты. „а, есть,
как есть несколько миллионов светлых больших окон, за которыми сидЯт эти
другие... џ серьезно раздумалсЯ на эту благодарную тему и даже чувствовал
какое-то приЯтное ожесточение: и живите в светлых, высоких, теплых и сухих
комнатах, смотрите в большие светлые окна, а Я буду отсиживатьсЯ в своей
конуре, как цепнаЯ собака, котораЯ когда-нибудь да сорветсЯ с своей цепи.
- Џопов, вас спрашивает какой-то жандарм... - прервала мои размышлениЯ
”едосьЯ, ворвавшаЯсЯ в комнату с побелевшим лицом.
- Љакой жандарм?
- Љакие бывают жандармы: синий...
џ отворил дверь и пригласил "синего" жандарма войти, - это был Џепко в
синем сербском мундире. ‘о страху ”едосьЯ видела только один синий цвет, а
не разобрала, что Џепко был не в мундире русского покроЯ, а в сербской
куцой курточке. Њожно себе представить ее удивление, когда жандарм бросилсЯ
ко мне на шею и принЯлсЯ горЯчо целовать, а потом проделал то же самое с
ней.
- Ћх, Ђгафон Џавлыч, вот напугал-то... Ђ Я как взглЯнула, так и
обомлела: весь синий... жандарм...
- Ћ женщина, ты видишь перед собой героЯ, - заЯвлЯл немного
сконфуженный этой маленькой комедией Џепко. - †алею, что не могу тебе
представить в виде доказательства свои раны... „а, настоЯщий герой, хотЯ и
синий.
”едосьЯ прислонилась к косЯку и заплакала. Ћна еще раньше оплакивала
много раз геройство Џепки, особенно когда Ђграфена Џетровна читала ей
письма сестры, а теперь Џепко стоЯл перед ней цел и невредим. ЊенЯ,
признатьсЯ, эта вступительнаЯ сцена рассмешила до слез. ‡лейший враг не мог
бы придумать Џепке более скверного эффекта, какой устроила ”едосьЯ в
простоте сердца. ‚едь он целую дорогу лелеЯл мысль о том, как ЯвитсЯ в
"”едосьины покровы" в своем добровольческом мундире. € вдруг все попорчено
испугавшейсЯ глупой бабой... Ћн в смущении отстегнул свою боевую саблю и
повесил на гвоздь, на котором раньше висела гитара.
- ЊоЯ старшаЯ дочь будет с гордостью указывать на нее своим детЯм, -
объЯснил он совершенно серьезно.
- Le sabre de mon pere?* - съЯзвил Я. - Љстати, разве у тебЯ в виду
имеетсЯ приращение семейства?
______________
* - ‘аблЯ моего отца? (франц.)

- Ќу, до этого мы еще не дошли с Ђнной Џетровной, но теоретически у
всЯкого индивидуума в интересах продолжениЯ вида должна быть старшаЯ
дочь... џ даже люблю эту теоретическую старшую дочь.
Џепко расстегнул свою военную курточку, сел на стул, как-то особенно
широко расставив ноги, и сделал паузу, ожидаЯ от менЯ знаков восторга. “вы!
он их не дождалсЯ, а даже, наоборот, почувствовал, что мы сейчас были
гораздо дальше друг от друга, чем до его отъезда в ‘ербию. „остаточно
сказать, что Я даже не ответил ему на его белградское письмо. ‚ид у него
был прежний, с заметной военной выправкой, - он точно постоЯнно хотел
сделать налево кругом. Џодстриженные усы придавали вид сторожа при клинике.
Џока Ђнна Џетровна поселилась у сестры, а Џепко осталсЯ у менЯ.
Ћчевидно, это было последствие какой-нибудь дорожной размолвки, которую оба
тщательно скрывали. Џепко повесил свою амуницию на стенку, облексЯ в один
из моих костюмов и предалсЯ сладкому ничегонеделанию. Ћн по целым днЯм
валЯлсЯ на кровати и говорил в пространство.
- Љак ты глуп, господин ‚асилий Џопов, - ораторствовал он, болтаЯ
ногами. - „а, глуп, ибо не понимаешь величайшего счастьЯ быть самим собой и
только самим собой. „орого бы Я дал за собственную свободу, чтоб опЯть
поселитьсЯ в этой дыре и опЯть мыслить и страдать. ‘ладчайший ширазский
шейх ‘аади, нет - персидский ѓейне, ѓафиз, сказал: "назначен птице лес,
пустынЯ льву, духан ѓафизу", а нам с тобой "”едосьины покровы". ’ы не
понимаешь собственного счастьЯ, как здоровый не ценит своего здоровьЯ, а
между тем именно такаЯ комната - идеал длЯ всЯкого будущего знаменитого
человека... Ќе в чертогах, не в виллах и палатах задумывались великие
мысли, а вот в таких Язвинах и тараканьих щелЯх. ’ебЯ давит потолок -
мечтай о высоких палатах; тебе мало свету - воображай залитую солнцем
страну; тебЯ пробирает цыганскаЯ дрожь - лети на благословенный юг; ты
заключен в четырех стенах, как мышь в мышеловке, - мечтай о свободе, и так
далее. ’олько голодный мечтает об изысканных кушаньЯх, а пресыщенный богач
отвертываетсЯ от них в бессильной Ярости. ЉажетсЯ, Я выражаюсь достаточно
Ясно? ќто, милый мой идиот, величайший из законов, закон контрастов; на нем
выстроен весь наш многогрешный мир, а не на трех китах, как думает
достопочтеннаЯ ”едосьЯ.
- Ќу, а когда ты в турка будешь превращатьсЯ?
- ќто дело серьезное, братику... ‘перва-наперво Я съезжу в ‘ибирь
повидатьсЯ с одной доброй матерью, потом разведусь с женой и потом уже
сделаюсь правоверным.
- „а ведь длЯ этого нужны деньги?
- „еньги будут... ќто вздор. “строю приличный гаремец, - Я не выношу
единоженства. ѓораздо приличнее, когда четыре жены... ’ам Я буду
чувствовать себЯ господином, а не стреноженным мужем своей жены. „а-с... €
женщина на ‚остоке, несмотрЯ на кажущеесЯ рабство, в тысЯчу раз счастливее.
‚озьмем хоть нашу ”едосью... џ покупаю, например, ее на невольничьем рынке
за несколько лир. •орошо. ‘ейчас полагаетсЯ ей соответствующий костюм, харч
и почетнаЯ должность главной надзирательницы моего гарема. –елый
министерский пост, и ее жизнь полна. ‡десь она только прозЯбала, а там
будет чувствовать себЯ человеком. ’ы, конечно, тоже пойдешь в правоверные?
- Ќет... Я, кажетсЯ, сделаюсь критиком.
- ќ, братику, стара штука. ’ы эту мысль у менЯ украл... да.
- Ќу, уж извини, пожалуйста... ‘воим умом дошел.
- Ђ Я раньше тебЯ об этом думал и могу представить тебе письменные
тому доказательства. Џоложим, что Я тщательно скрывал это...
- ’ы, кажетсЯ, вообще намерен скрыть от публики все свои таланты".
- Ќет, кроме шуток, ей-богу, думал запузыривать по критике. ‚едь это
очень легко... ќто не то, что самому писать, а только ругай направо и
налево. € потом: власть, братику, а у менЯ деспотический характер. Ђвтор-то
помалчивает да почесываетсЯ, а Я его накаливаю, Я его накаливаю...
- Ђ если тебЯ самого приметсЯ накаливать другой критик?
- ѓолубчик, да ведь это и есть хлеб насущный: и Я ему не пирогами буду
откладывать, а пропишу такую вселенскую смазь, что благосклонный читатель
только ахнет. џ даже сам буду себЯ ругать, конечно, под другим псевдонимом,
а публике и любопытно посмотреть, как два критика друг друга за волосы
таскают и в морду друг другу плюют. ‡релище весьма поучительное... „а,
думал, да раздумал. Ќе стоит... •очу кончить дни своего странствиЯ турецким
джентльменом. ’еперь много англичан переходЯт в турий... ’ы только
представь себе этакого пашу, Џепко-паша, эффенди Џепко - и фамилиЯ
готова...
ЊенЯ возмущало, что Џепко говорил глупости серьезным тоном. Ђ в
сущности он занЯт был совершенно другим. Ћтдохнув с неделю, он засел
готовитьсЯ на кандидата прав. ћридическими науками он занималсЯ и раньше,
во времЯ своих кочевок с одного факультета на другой, и теперь принЯлсЯ
восстановлЯть приобретенные когда-то знаниЯ. “ него была удивительно
счастливаЯ памЯть, а потом дьЯвольское терпение.
- Љ рождеству Я отвалЯю всю юриспруденцию, - коротко объЯснил он мне.
- џ двух зайцев ловлю: во-первых, получаю кандидатский диплом, а во-вторых
- избавлЯюсь на целых три месЯца от семейной неволи... Џод предлогом
подготовки к экзамену Я опЯть буду жить с тобой, и да будете благословенны
вы, ”едосьины покровы. Џод вашей сенью Я упьюсь сладким медом науки...
‘ войны Џепко вывез целый словарь пышных восточных сравнений и любил
теперь употреблЯть их к месту и не к месту. “глубившись в права, Џепко
решительно позабыл целый мир и с утра до ночи зубрил, наполнЯЯ воздух
цитатами, статьЯми закона, датами, ссылками, распространенными толкованиЯми
и определениЯми. Џолучалось что-то вроде мельницы, беспощадно моловшей
булыжник и зерно науки. Ћн приводил менЯ в отчаЯние своим зубрением.
„ействительно, к рождеству все было кончено, и Џепко получил кандидата
прав. ‚ернувшись с экзамена, он швырнул все учебники и заЯвил:
- џ еще никогда не был в таком глупом положении, как сейчас... “ менЯ
и морда сделалась глупа.
’олько вынесши этот искус, Џепко отправилсЯ в трактир Ђгапыча и
пьЯнствовал без просыпа три днЯ и три ночи, пока не очутилсЯ в участке. Ћн
был последователен... Ђнна Џетровна обвинила, конечно, менЯ, что Я
развращаю ее мужа. €з-за этого даже возникло некоторое крупное
недоразумение между сестрами, потому что Ђграфена Џетровна обвинЯла Џепку
как раз в том же по отношению ко мне.

‚ течение всего времени, как Џепко жил у менЯ по возвращении из
‘ербии, у нас не было сказано ни одного слова о его белградском письме. Њы
точно боЯлись заключавшейсЯ в нем печальной правды, вернее - боЯлись
затронуть вопрос о глупо потраченной юности. ‚месте с тем и Џепке и мне
очень хотелось поговорить на эту тему, и в то же времЯ оба сдерживались и
откладывали день за днем, как это делают хронические больные, которые
откладывают визит к доктору, чтобы хоть еще немного оттЯнуть роковой
диагноз.
- Љакую величайшую глупость Я сделал! - в отчаЯнии заЯвил Џепко, когда
проснулсЯ после трехдневного кутежа в моей комнате.
- ЉажетсЯ, это не должно бы тебЯ удивлЯть.
- Ќет, серьезно, ‚асЯ.
Џепко сел на кровати, покрутил головой и начал думать вслух:
- џ, говорЯ между нами, свалЯл дурака... да. Ќа кой черт Я сдавал на
кандидата прав? Ќу, на что мне это кандидатство?.. ‚се юридические науки
основаны на определении прав сильного; все законы написаны победителЯми и
насильниками, чтобы не затруднЯть себЯ приисканием какой-нибудь
формулировки длЯ каждой новой несправедливости. Џоэтому лучшими юристами
навсегда останутсЯ римлЯне, как первостатейные хищники. Џотом писал законы
феодал, военный диктатор, крепостник, а впоследствии будет писать капитал,
в котором рафинировались все виды рабства. Ћн, биржевик, потребует
санкционированиЯ этих прав, своего рода канонизации, и будет прав, потому
что все остальные права основаны на том же единственном праве - праве
сильного.
- —ем же, наконец, ты хотел бы быть?
- Џрофессором монгольских наречий... ќто дало бы мне право ежегодно
отправлЯтьсЯ куда-нибудь в экспедицию. ‘лава богу, ЂзиЯ велика, а у менЯ к
ней влеченье, род недуга... Џодозреваю, что во мне притаилсЯ тот самый
татарин, о котором говорил Ќаполеон. „а... ’еперь бы уж Я делал
приготовлениЯ к экспедиции, газеты трубили бы о "смелом молодом
путешественнике", а там пустынЯ, тигры, опасности, голодовки и чудесные
спасениЯ. Џотом возвращение из экспедиции, доклады по ученым обществам,
лекции, статьи в журналах и овации. †енщины бегали бы за мной, как за
итальЯнским тенором...
- Џрибавь, что благодарЯ такой славной экспедиции ты удрал бы от
собственной жены по крайней мере на год...
- € это имеет свою тайную прелесть.
- Ќу, а теперь ты как думаешь устраиватьсЯ?
- „а Я уж устроилсЯ... ђазве Я тебе не говорил? €мею честь
рекомендоватьсЯ: вольнослушатель технологического института. „а... џ люблю
математику вообще, как единственную чистую науку, котораЯ по самой природе
не допускает лени, а затем наш век - век по преимуществу техники. Ќе юрист,
не воин, не философ перестроит весь строй нашей жизни, а техник... „а, в
этом задача нашего века, и Я хочу деЯтельно участвовать в ее разрешении.
ЃудущаЯ всеобщаЯ историЯ уже приготовлЯетсЯ в мастерских, выковываетсЯ под
паровым молотом, блестит Яркой звездочкой в электрическом фонаре и скоро
полетит по воздуху. „а, здесь бьетсЯ главный пульс и здесь центр жизни...
Љак Я ни привык ко всевозможным выходкам Џепки, но менЯ все-таки
удивлЯли его странные отношениЯ к жене. Ћн изредка навещал ее и возвращалсЯ
в "”едосьины покровы" злой. —то за сцены происходили у этой оригинальной
четы, Я не знал и не желал знать. Ђграфена Џетровна стеснЯлась теперь
приходить ко мне запросто, и мы виделись тоже редко. Ћ сестре она не любила
говорить.
’ак наступила зима и прошли свЯтки. ‚ нашей жизни никаких особенных
перемен не случилось, и мы так же скучали. џ опЯть писал повесть длЯ
толстого журнала и опЯть мучилсЯ. ђаз вечером сижу, работаю, вдруг
отворЯетсЯ дверь, и Џепко вводит какого-то низенького старичка с окладистой
седой бородой.
- ‚от он... - указал на менЯ Џепко.
‘тарец смотрел на менЯ темными глазами и протЯгивал руку.
—то-то знакомое было в этом лице, в глазах, в самой манере подавать
руку. џ как-то сконфузилсЯ Я пробормотал:
- €звините, не имею чести знать...
- Ќе признали, ‚асЯ... то есть ‚асилий €ваныч?
€менно звук голоса перенес менЯ через рЯд лет в далекий край, к
раннему детству, под родное небо. ‘тарец был старинный знакомый нашей семьи
и когда-то носил менЯ на руках. џ уже окончательно сконфузилсЯ, точно вор,
пойманный с поличным.
- Ќикифор …вграфыч...
- Ћн самый... „авненько не видались, ‚асилий €ваныч. Ђ Я адрец-то ваш
затерЯл и на памЯть искал по ‘анкт-Џетербургу. „а вот, на счастье, они
встретились, Ђгафон Џавлыч...
- Џредставь себе, ‚асЯ, какаЯ случайность, - объЯснЯл Џепко. - €ду по
улице и вижу: идет предо мной старичок и номера у домов читает. џ так сразу
и подумал: наверно, провинциал. Ћбогнал его и оглЯнулсЯ... Ђ он ко мне.
"€звините, говорит, не знаете ли господина Џопова?" - "Љ вашим услугам:
Џопов"... ‚ышло, что ”едот, да не тот... Ќу, разговорились. Ћказалось, что
он тебЯ разыскивает.
- Џоистине, гора с горой только не сходитсЯ... - философствовал
старец, оглЯдываЯ с любопытством провинциала нашу убогую обстановку. - Ђ
квартирка-то, ‚асилий €ваныч, того...
- Ќе красна изба углами, а пирогами, - объЯснил Џепко.
Џепко вообще почему-то ухаживал за старичком Я всЯчески старалсЯ ему
угодить. ЏоЯвилсЯ самовар, полбутылка водки, колбаса в бумажке, несколько
пирожков из ближайшего трактира и две бутылки пива. ‘таричок сидел на
кушетке и рассказывал далекие новости.
- Ђнна-то €вановна, аптекарша, померла от родов... „вое ребЯтишек
осталось. Џолицеймейстер у нас новый, барон Љраус... Џомните деревЯнные
рЯды, где о Ќиколине дне торжок был? ‘горели еще в позапрошлом году...
’еперь церковь новую строим. Ќе знаю уж, как господь поможет... „Ядюшка-то
ваш, ѓаврила Џавлыч, ножку себе сломали... Ћчень уж они любили лошадей
диких объезжать, ну, а тут им и попадись не лошадь, а прЯмо сказать -
зверь. ‡амертво принесли домой дЯдюшку-то... ЂрхиреЯ нам нового обещают, а
старой-то, Њисаил, на покой выпросилсЯ. •ороший был архирей... ‚ третьем
году купца убили. ќто еще до чугунки, - теперь ведь под нас чугунку
подвели.
Џепко накинулсЯ на старца с какой-то непонЯтной длЯ менЯ жадностью и
засыпал его вопросами. …му все было нужно знать, до судьбы моих тетушек
включительно.
- •орошо у вас там, на юге, а? - резюмировал он свой допрос.
- “ж на что лучше, Ђгафон Џавлыч... ’ак хорошо, что помирать не надо.
џ в первый раз в Џитере, так даже страшно с непривычки. ‚се куда-то бегут,
торопЯтсЯ, точно на пожар... ’есненько живете. ‚от бы ‚асилью €ванычу домой
съездить, стариков проведать. ’о есть в самый бы раз... „авненько не бывали
в наших палестинах.
- Љонечно, ‚аська поедет, - решил за менЯ Џепко. - џ ему давно это
говорю... ‚сего три днЯ дороги.
- ‚от, вот... Ћтдохнули бы у родителев. € родителЯм приЯтно... Ќе
чужие люди.
- џ тоже домой поеду, к себе в ‘ибирь, - объЯснЯл Џепко. - “ менЯ
мамаша... ‘лавнаЯ такаЯ старушенциЯ.
- ’ак, так... ђодителев завсегда нужно уважать, Ђгафон Џавлыч.
ЏоЯвление старичка нагнало на Џепку целый строй новых мыслей и чувств.
Ћн просто бредил наЯву и не дал мне спать целую ночь.
- ‚ самом деле, ‚асЯ, поезжай домой. Џраво, лучше будет... ђазве мы
здесь живем? ’ак, призрак какой-то, кошмар... ’ам придешь в себЯ и будешь
работать по-настоЯщему. ‘толицы только берут все от провинции, а сами
ничего не дают. ќто несправедливо... Ђ провинциЯ, брат, - все. Џомнишь
былину об €лье Њуромце: как упадет на землю, так в нем силы и прибавитсЯ. ‚
этом, брат, сказалась глубокаЯ народнаЯ мудрость: всЯ сила из родной земли
прет. ’ак-то! - Џодумав немного, Џепко неожиданно даже длЯ себЯ прибавил: -
Ђ что, если бы у этого иконописного старца занЯть рупь серебра?
„нЯ через два старичок опЯть пришел. Ћн был озабочен какими-то делами,
и Џепко в качестве юриста дал ему несколько хороших советов. ќто их
сблизило окончательно. ЊенЯ удивлЯло только одно, что Џепко хлопотал больше
всего о моем отъезде. ЊенЯ это, наконец, возмущало. ЉакаЯ ему в самом деле
забота обо мне? Џусть едет сам, если нравитсЯ. ‘ другой стороны, мысль о
поездке занимала менЯ все больше и больше. ЏотЯнуло на родину... ‚ течение
последних трех лет Я как-то редко думал на эту тему и все откладывал.
’еперь уже нечего было ждать.
- ‚ самом деле, ‚асилий €ваныч, вот как махнем, - соблазнЯл менЯ
старичок. - ‚ лучшем виде... Ђ как тЯтенька с маменькой обрадуютсЯ! Љурса
вы, положим, не кончили, а на службу можете поступить. Њолодой человек, все
впереди... Ђ там устроитесь - и о другом можно подумать. ђазыщем этакую
жар-птицу... •е-хе!.. Џо человечеству будем думать...
…ще накануне отъезда Я не знал, уеду или останусь. ‚опрос заключалсЯ в
Ђграфене Џетровне. Ћна уже знала через сестру о моем намерении и перваЯ
одобрила этот план.
- Џоезжайте, голубчик... - с твердостью уговаривала она. - Ќужно все
это кончить. ‘кучно будет, а все-таки лучше...
—то может быть грустнее таких прощальных разговоров? џ, кажетсЯ, еще
никогда не чувствовал себЯ так скверно. Ќо нужно было решитьсЯ.
- џ всего на две недели, - говорил Я, не знаю длЯ чего. - —то Я буду
делать там, в провинции?
- ‚се-таки поезжайте... с богом.
„ебаркадер Ќиколаевского вокзала. Џаровоз уже пускает клубы черного
дыма. Њой старичок ужасно хлопочет, как все непривычные путешественники.
ЊенЯ провожают Џепко, Ђграфена Џетровна и ”рей. Џепко по случаю проводов
сильно навеселе и коснеющим Языком повторЯет:
- ’ы, землЯчок, поскорее к нашим полЯм возвратись... легче дышать...
поклонись храмам селеньЯ родного. Ћ, Я и сам уеду... ‚се к черту! ”рей,
едем вместе в ‘ибирь... да...
‚торой звонок. Џепко отвел менЯ в сторону.
- ‚от что, ‚асЯ... - заговорил он торопливо. - Џомнишь, Я тебе из
Ѓелграда тогда писал? Љончено, брат... Њолодость кончена. ќ, плевать... џ,
брат, на себЯ крест поставил.
’ретий звонок. “ менЯ глаза затуманивает слезой, но Я сдерживаюсь. “
Џепки глаза тоже красные. ЊенЯ почему-то начинает разбирать злость.
Ћбер-кондуктор дает свисток. џ смотрю в окно вагона. Џлатформа точно
дрогнула и поплыла назад, уносЯ с собой ”реЯ, Џепку и Ђграфену Џетровну.
- †ивио! - крикнул Џепко ни к селу ни к городу.
- ‘лава тебе, господи... - вслух молитсЯ мой старичок, откладываЯ
кресты. - „онес бы господь живыми...
‘коро Џетербург осталсЯ назади, а с ним осталась назади и "светлаЯ
юность"... џ думал о Џепке и чувствовал, как его люблю. …го дальнейшую
историю расскажу как-нибудь потом.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

—…ђ’› €‡ †€‡Ќ€ Џ…ЏЉЋ

ђоман

‚первые "—ерты из жизни Џепко" были напечатаны в журнале "ђусское
богатство", 1894, ќќ 1-10, с подзаголовком: "Ћчерки", за подписью:
"„.Њамин-‘ибирЯк".
‚ журнальной публикации главы имели заголовки: I-IV - "‚еревочка",
V-VIII - "”едосьины покровы", IX-XII - "„ела и дни", XIII-XIV - "Њы делаем
сезон", XV-XVII - "„ела и дни", XVIII-XXV - "Њы делаем сезон", XXVI-XXXI -
"Џервый блин", XXXII-XXXVI - "Ћбман", XXXVII-XL - "Љонец".
€з писем Њамина-‘ибирЯка к Ќ.Љ.Њихайловскому от 19 апрелЯ и 29 июнЯ
1894 года (хранЯтсЯ в €нституте русской литературы ЂЌ ‘‘‘ђ) видно, что
очерки писались "к каждой очередной книжке" журнала.
Љак видно из черновых записей, первоначальное название очерков было
"‡авоевание Џетербурга", подзаголовок предполагалсЯ следующий: "ѓротески.
ЏосвЯщаетсЯ молодым авторам" (–ентральный государственный архив литературы
и искусства - –ѓЂ‹€).
‚ первом отдельном издании (1895) писатель опустил названиЯ глав и
изменил подзаголовок, - произведение названо романом, хотЯ в самый текст
были внесены лишь незначительные исправлениЯ стилистического характера.
ђоман "—ерты из жизни Џепко" автобиографичен, на что писатель сам
неоднократно указывал (см. сб. "“рал", 1913, стр. 59). ‚ повествовании о
‚асилии €вановиче Џопове Њамин-‘ибирЯк воспроизводит свою студенческую
жизнь в Џетербурге. ’ак, например, в эпизоде обращениЯ Џопова в "знаменитую
редакцию самого влиЯтельнейшего журнала" с одной из первых своих повестей
воспроизведен факт биографии писателЯ, имевший место во второй половине
70-х годов (см. наст. собр. соч., т. I, стр. 607). ЋстанавливаЯсь подробно
на творческих исканиЯх ‚асилиЯ Џопова, писатель излагает в романе свои
взглЯды на литературу и искусство, важные длЯ пониманиЯ всего его
творчества. €стинный художник, по мнению Њамина-‘ибирЯка, должен стремитьсЯ
к воспроизведению правды жизни. "Џридумывать жизнь нельзЯ, как нельзЯ
довольствоватьсЯ фотографиЯми. ‡а внешними абрисами, линиЯми и красками
должны стоЯть живые люди". ЋрганическаЯ свЯзь писателЯ со своим народом,
национальный характер художественных произведений ЯвлЯютсЯ, по убеждению
Њамина-‘ибирЯка, важнейшими условиЯми истинного творчества. ’ворениЯ
великих русских художников тем и ценны, что в них "разливалась специально
наша русскаЯ поэзиЯ, оригинальнаЯ, мощнаЯ, безграничнаЯ и без конца
роднаЯ". ‡амыкающийсЯ в своем "Я" писатель не может создать ничего истинно
ценного. Џисатель должен служить высоким общественным идеалам, он не может
ограничиватьсЯ изображением несовершенства жизни, а обЯзан искать и
положительные идеалы: "Ќесовершенство" нашей русской жизни... это только
отрицательнаЯ сторона, а должна быть и положительнаЯ... ѓде эта жизнь? ѓде
эти таинственные родники, из которых сочилась многострадальнаЯ русскаЯ
историЯ?" "†ить тысЯчью жизней, страдать и радоватьсЯ тысЯчью сердец - вот
где настоЯщаЯ жизнь и настоЯщее счастье!"
ќстетические взглЯды Њамина-‘ибирЯка складывались под несомненным
влиЯнием —ернышевского и „обролюбова, Ќекрасова и ‘алтыкова-™едрина, о
которых он всегда отзывалсЯ с большим уважением.
Ћтрицательное отношение к капиталистическому городу, нашедшее свое
выражение в романе, сложилось у писателЯ еще в 70-е годы. ‚ письме к отцу
от 21 августа 1875 года он писал, что в Џетербурге "единственный
двигатель... деньги, деньги и деньги, и неприхотливое сероватое лоно родной
провинции, пожалуй, в десЯть раз лучше".
ЏисателЯ глубоко волнуют социальные контрасты буржуазного города -
богатство и роскошь господ, с одной стороны, крайнЯЯ нищета людей труда - с
другой.
‚ 90-е годы, после переезда Њамина-‘ибирЯка на постоЯнное жительство в
Џетербург, в его творчестве видное место начинает занимать изображение
тЯжелой жизни трудЯщихсЯ больших капиталистических городов (цикл рассказов
"„етские тени", "—ерты из жизни Џепко" и др.); письма этого периода
содержат резкую критику буржуазных нравов Џетербурга (например, к
Њ.‚.ќртель от 9 ноЯбрЯ и 12 декабрЯ 1894 г. - ‚сесоюзнаЯ библиотека им.
‚.€.‹енина - ‹Ѓ).
ЏоЯвление в печати романа "—ерты из жизни Џепко" вызвало много
откликов. ‚ целом положительно оцениваЯ роман, рецензенты, однако,
по-разному трактовали его идейное и художественное значение. ’ак, например,
видный представитель либерального народничества Ќ.Љ.Њихайловский еще во
времЯ печатаниЯ романа выступил с отзывом ("ђусское богатство", 1894, ќ 3),
в котором он рассматривал роман в плане "характеристики нравов и отношений,
существующих в литературной среде".
Љритик журнала "ђусскаЯ мысль" (1895, ќ 11) видел достоинство романа в
том, что, по его словам, писатель заставлЯет современного автору читателЯ
"подумать: нет ли в нас самих и еще более в окружающих нас условиЯх жизни
элементов, которые при своем развитии могут поставить нас в такое ужасное
положение", в котором оказались Џепко, Џопов и многие другие герои романа.
ђецензент либеральной газеты "ђусские ведомости" (1894, ќ 351) хотЯ и
признавал, что в романе нет "выдержанности и законченности", все же
отмечал, что "—ерты из жизни Џепко" "написаны с тем же талантом, остроумием
и наблюдательностью, которые отличают большинство произведений этого
автора... Ќи кричащих тонов, ни деланности, ни желаниЯ уверить читателЯ в
необходимости тех чувств, которых недостает самому автору, как это мы
замечаем у очень многих современных авторов, здесь нет и следа... Љак
истинный художник автор не сгущает красок и выставлЯет пред нами в высшей
степени реальные и говорЯщие фигуры". ‚месте с тем трагическую судьбу
героев романа либеральный критик объЯснЯл личными, а не общественными
причинами, "бесшабашностью неуспевших в жизни... мечтателей о славе и
личном счастье".
€з позднейших отзывов о романе заслуживает вниманиЯ статьЯ Ѓ.ѓлинского
в журнале "€сторический вестник" (1912, ќ 12). ‚ысоко оцениваЯ это
произведение, он справедливо отмечал, что читателю с особой Ясностью видно
из романа, "как бережно, благоговейно наш писатель готовилсЯ к своему
служению печатному слову... Ѓлагоговение к писательству, как к
целомудренному долгу перед родиной, Њамин сохранил до конца своих дней".
Џри жизни писателЯ отдельное издание романа, каждый раз с
незначительными стилистическими исправлениЯми, выходило три раза: в 1895 и
в 1901 годах - в издании €.„.‘ытина, и в 1909 году - в издании автора
(типографиЯ Њ.Њ.‘тасюлевича).
‚ настоЯщем собрании сочинений текст романа печатаетсЯ по изданию 1909
года, с исправлением опечаток по предшествующим публикациЯм.

‘тр. 12. "џ - раб, Я - царь, Я - червь, Я - бог" - у ѓ.ђ.„ержавина
(1743-1816): "џ царь, - Я раб, - Я червь, - Я бог!" (Ћда "Ѓог", 1784).
‘тр. 16. ѓафиз (•афиз) (1320-1389) - поэт, классик таджикской и
иранской литературы.
"Ќадо мной певала матушка..." - из стихотворениЯ Ќ.Ђ.Ќекрасова
"Љалистрат" (1863).
‘тр. 26. ‹ука †идЯта - новгородский епископ (перваЯ половина XI века),
автор "ЏоучениЯ к братиЯм", одного из самых ранних произведений русской
духовной литературы.
‘тр. 30. "“грюмый пасынок природы" - у Ђ.‘.Џушкина в "Њедном всаднике"
(1833): "Џечальный пасынок природы".
‘тр. 39. Ѓоа-констриктор - змеЯ из семейства удавов.
‘тр. 54. "...подозрение да не коснетсЯ жены цезарЯ" - фраза,
приписываемаЯ римскому императору ћлию –езарю (100-44 гг. до н.э.).
‘тр. 72. Џатти Ђделина (1843-1919) - знаменитаЯ итальЯнскаЯ опернаЯ
певица, в 60-х годах прошлого века пела в итальЯнской опере в Џетербурге.
"„инора" - комическаЯ опера французского композитора „жакомо Њейербера
(1791-1864).
Ќиколини - оперный певец, француз по происхождению, муж Ђделины Џатти.
‘тр. 76. "–арь Љандавл" - балет –.Џуни.
‘тр. 91. ‚ы на чем изволили повихнутьсЯ? Ђх да, вы испанский король
”ердинанд. - “ ѓоголЯ в "‡аписках сумасшедшего" Џоприщин воображал себЯ
испанским королем ”ердинандом.
‘тр. 164. "...Ћт ликующих, праздно болтающих..." - из стихотворениЯ
Ќ.Ђ.Ќекрасова "ђыцарь на час" (1860).
‘тр. 184. ”ирдуси (”ирдоуси) (935-1021) - поэт, классик таджикской и
иранской литературы.
‹уишка Љаторз - так в шутку Џепко называет французского королЯ
‹юдовика XIV (от Louis Quatorze).
–инциннат ‹уций Љвинкций (V в. до н.э.) - римский консул, крупный
землевладелец.
‘тр. 186. ѓолконда - древний город в €ндии, славившийсЯ своими
богатствами.
‘тр. 194. ѓумбольдт Ђлександр-”ридрих-‚ильгельм (1769-1859) -
выдающийсЯ немецкий естествоиспытатель и путешественник.
‘тр. 219. ЊариЯ Ђнтуанетта (1755-1793) - французскаЯ королева, жена
‹юдовика XVI.
‹уишка ‘ез - так Џепко в шутку называет французского королЯ ‹юдовика
XVI (от Loui Seize).
‘тр. 238. "Ќе говори, что молодость сгубила..." - из стихотворениЯ
Ќ.Ђ.Ќекрасова "’Яжелый крест досталсЯ ей на долю" (1855).
‘тр. 253. ‘аади (ок. 1184 - ок. 1292) - поэт, классик таджикской и
иранской литературы.

Ђ.‚.ђоманов
Last-modified: Fri, 08 Aug 2003 08:31:17 GMT
Ћцените этот текст: