едовали   потом  в   архиве
"Љлыковское  дело"  и с  документами в руках пришли к заключению, что именно
эту  историю  использовал  Ћстровский  в  работе  над  "ѓрозой".  ‘овпадениЯ
получались почти  буквальные. Ђ. Џ.  Љлыкова была  выдана шестнадцати  лет в
угрюмую и нелюдимую купеческую семью, состоЯвшую из стариков родителей, сына
и незамужней дочери.  •озЯйка дома, суроваЯ и  строптиваЯ, обезличила  своим
деспотизмом мужа и детей. Њолодую сноху она  заставлЯла делать  любую черную
работу, отказывала ей в просьбах повидатьсЯ с родными.
     ‚   момент  драмы  Љлыковой  было  девЯтнадцать  лет.   ‚  прошлом  она
воспитывалась в любви и в холе души в ней не чаЯвшей бабушкой, была веселой,
живой, жизнерадостной.  ’еперь же она  оказалась в семье  недоброй  и чужой.
Њолодой  муж ее, Љлыков,  беззаботный  и апатичный человек,  не мог защитить
жену от притеснений свекрови и относилсЯ к ним равнодушно. „етей у  Љлыковых
не  было.  € тут  на пути молодой  женщины  встал  другой  человек,  Њарьин,
служащий в  почтовой конторе. Ќачались подозрениЯ, сцены ревности. Љончилось
тем,  что  10 ноЯбрЯ  1859 года тело Ђ. Џ. Љлыковой  нашли в  ‚олге. ЌачалсЯ
долгий  судебный  процесс,  получивший  широкую  огласку даже  за  пределами
Љостромской  губернии,  и никто из костромичей не сомневалсЯ, что Ћстровский
воспользовалсЯ материалами этого дела в "ѓрозе".
     Џрошло  много  десЯтилетий, прежде чем  исследователи Ћстровского точно
установили,  что  "ѓроза"  была написана  до  того, как  костромскаЯ купчиха
Љлыкова бросилась в (*55) ‚олгу. ђаботу над "ѓрозой" Ћстровский начал в июне
-  июле  1859 года  и  закончил  9 октЯбрЯ того же года. ‚первые  пьеса была
опубликована в Январском номере журнала "Ѓиблиотека длЯ чтениЯ" за 1860 год.
Џервое представление "ѓрозы" на сцене состоЯлось 16 ноЯбрЯ 1859 года в Њалом
театре,  в  бенефис  ‘.  ‚. ‚асильева  с ‹.  Џ.  Ќикулиной-Љосицкой  в  роли
Љатерины.  ‚ерсиЯ  о  костромском  источнике  "ѓрозы"  оказалась надуманной.
Ћднако  сам   факт   удивительного   совпадениЯ   говорит   о   многом:   он
свидетельствует   о  прозорливости   национального  драматурга,   уловившего
нараставший в купеческой  жизни конфликт между старым  и новым, конфликт,  в
котором „обролюбов  неспроста  увидел  "что-то освежающее  и  ободрЯющее", а
известный театральный  деЯтель ‘.  Ђ.  ћрьев сказал: "ѓрозу"  не  Ћстровский
написал... "ѓрозу" ‚олга написала".
     <b>Љонфликт и расстановка действующих лиц  в "ѓрозе"</b>. "Ћбщественный сад на
высоком  берегу ‚олги; за ‚олгой сельский вид".  ’акой  ремаркой  Ћстровский
открывает "ѓрозу".  Љак Њосква не ограничиваетсЯ Љамер-коллежским валом, так
и  Љалинов. ‚нутреннее пространство сцены обставлено  скупо: "две скамейки и
несколько кустов"  на гладкой высоте. „ействие  русской  трагедии возноситсЯ
над  ширью ‚олги, распахиваетсЯ на всероссийский <i>сельский</i> простор. …му сразу
же придаетсЯ общенациональный масштаб и поэтическаЯ окрыленность.
     ‚  устах  Љулигина  звучит  песнЯ  "‘реди  долины  ровныЯ"  -  эпиграф,
поэтическое  зерно "ѓрозы".  ќто  песнЯ о  трагичности  добра и красоты: чем
богаче  духовно  и чувствительнее  нравственно человек,  тем меньше  у  него
внешних опор, тем драматичнее его существование. ‚  песне, котораЯ у зрителЯ
буквально на  слуху, уже  предвосхищаетсЯ судьба  героини с ее  человеческой
неприкаЯнностью ("ѓде ж сердцем отдохнуть могу, когда <i>гроза</i> взойдет?"), с ее
тщетными стремлениЯми найти  поддержку и опору в окружающем мире ("Људа мне,
бедной, детьсЯ? ‡а кого мне ухватитьсЯ?").
     ЏеснЯ  открывает "ѓрозу"  и  сразу  же  выносит содержание трагедии  на
общенародный песенный простор. ‡а судьбой Љатерины - судьба героини народной
песни,  непокорной  молодой  снохи, отданной  за немилого  "чуж-чуженина"  в
"чужедальную  сторонушку",  что  "не сахаром  посыпана,  не  медом  полита".
ЏесеннаЯ  основа  ощутима  и  в  характерах  ЉудрЯша,  ‚арвары.   ђечь  всех
персонажей   "ѓрозы"    эстетически    приподнЯта,   очищена    от   бытовой
приземленности,   свойственной,    например,   комедии    "‘вои    люди    -
со-(*56)чтемсЯ!".  „аже  в брани  „икого,  обращенной  к Ѓорису  и Љулигину:
"Џровались ты!  џ с  тобой  и  говорить-то  не  хочу, с езуитом..." "—то ты,
татарин,   что   ли?",-   слышитсЯ  комически   сниженный   отзвук  русского
богатырства,  борьбы-ратоборства  с  "неверными"   "латинцами"-рыцарЯми  или
татарами.  ‚  бытовой  тип  самодура-купца  Ћстровский  вплетает  иронически
обыгранные  общенациональные мотивы.  ’о же  и  с  Љабановой:  сквозь  облик
суровой и деспотичной купчихи проглЯдывает национальный тип  злой, сварливой
свекрови.   Џоэтична  и   фигура   механика-самоучки  Љулагина,  органически
усвоившего  вековую   просветительскую  культуру  русского  XVIII   века  от
‹омоносова до „ержавина.
     ‚  "ѓрозе"  жизнь  схвачена  в   остроконфликтной  ситуации,  герои  ее
находЯтсЯ под высоким поэтическим напрЯжением, чувства  и  страсти достигают
максимального накала,  читатель  и зритель  проникаютсЯ ощущением чрезмерной
полноты жизни.  ‚споминаютсЯ  стихи ”. €. ’ютчева: "†изни некий преизбыток в
знойном  воздухе  разлит".  "—удеса,  истинно надобно сказать,  что  чудеса!
ЉудрЯш! ‚от, братец ты мой, пЯтьдесЯт лет Я каждый день глЯжу за ‚олгу и все
наглЯдетьсЯ  не  могу".  ‚  захлебывающихсЯ  от   восторга  словах  Љулигина
настораживает  туго натЯнутаЯ поэтическаЯ струна. …ще мгновение, и, кажетсЯ,
не выдержит его душа опьЯнЯющей красоты бытиЯ.
     ‹юди   "ѓрозы"   живут   в   особом   состоЯнии   мира   -   кризисном,
катастрофическом.   Џошатнулись  опоры,   сдерживающие   старый  порЯдок,  и
взбудораженный   быт  заходил   ходуном.  Џервое  действие  вводит   нас   в
предгрозовую  атмосферу  жизни. ‚нешне  пока  все  обстоит  благополучно, но
сдерживающие  силы слишком непрочны:  их временное  торжество лишь усиливает
напрЯженность. Ћна сгущаетсЯ к  концу  первого действиЯ: даже природа, как в
народной песне, откликаетсЯ на это надвигающейсЯ на Љалинов грозой.
     Љабаниха - человек  кризисной эпохи, как  и  другие герои трагедии. ќто
односторонний ревнитель худших сторон старой морали. ЏолагаЯ, что везде и во
всем  Љабаниха  блюдет  правила  "„омостроЯ",  что она  рыцарски  верна  его
формальным  регламентациЯм,  мы  поддаемсЯ   обману,   внушаемому  силой  ее
характера. Ќа  деле  она легко отступает  не только  от духа, но и  от буквы
домостроевских предписаний. "...…сли обидЯт - не мсти,  если хулЯт - молись,
не воздавай злом за зло, согрешающих не  осуждай, вспомни и о  своих грехах,
позаботьсЯ  прежде  всего о  них, отвергни советы  злых  людей, равнЯйсЯ  на
живущих по правде, их деЯниЯ запиши  в сердце своем и сам поступай так же",-
гласит старый (*57) нравственный закон. "‚рагам-то прощать  надо, сударь!" -
увещевает ’ихона  Љулигин. Ђ что  он  слышит  в  ответ? "Џоди-ка  поговори с
маменькой, что она тебе  на это скажет".  „еталь многозначительнаЯ! Љабаниха
страшна не верностью старине, а самодурством "под видом благочестиЯ". ‘тараЯ
нравственность  здесь  во  многом  отрицаетсЯ:  из  "„омостроЯ"  извлекаютсЯ
формулы наиболее жесткие, оправдывающие деспотизм.
     ‘воеволие „икого  в отличие от  самодурства Љабанихи  уже ни  на чем не
укреплено, никакими правилами  не  оправдано. Ќравственные  устои в его душе
основательно расшатаны. ќтот "воин" сам  себе  не  рад, жертва  собственного
своеволиЯ. Ћн самый богатый и знатный человек в городе.  Љапитал развЯзывает
ему  руки,  дает  возможность  беспрепЯтственно  куражитьсЯ  над  бедными  и
материально  зависимыми  от  него  людьми.  —ем  более  „икой  богатеет, тем
бесцеремоннее он становитсЯ. "—то ж ты, судитьсЯ, что ли, со мной  будешь? -
заЯвлЯет он  Љулигину.- ’ак ты знай, что ты червЯк. ‡ахочу - помилую, захочу
-  раздавлю".  ’етка  Ѓориса,  оставлЯЯ  завещание,  в  согласии  с  обычаем
поставила  главным условием получениЯ наследства <i>почтительность</i> племЯнника к
дЯдюшке.  Џока нравственные  законы  стоЯли  незыблемо, все  было  в  пользу
Ѓориса.  Ќо  вот устои их пошатнулись, поЯвилась возможность вертеть законом
так  и сЯк, по известной пословице: "‡акон, что дышло: куда повернул, туда и
вышло". "—то ж  делать-то, сударь! - говорит Љулигин Ѓорису.- Ќадо старатьсЯ
угождать  как-нибудь".  "Љто ж ему угодит,- резонно  возражает <i>знающий</i>  душу
„икого  ЉудрЯш,- коли у него  всЯ жизнь основана  на ругательстве?.." "ЋпЯть
же, хоть бы вы и были к нему почтительны, нешто кто ему запретит сказать-то,
что вы непочтительны?"
     Ќо сильный материально, ‘авел  Џрокофьевич „икой слаб духовно. Ћн может
иногда и спасовать перед тем, кто в  законе сильнее его, потому что  тусклый
свет  нравственной истины все  же мерцает  в  его душе: "Ћ посту  как-то,  о
великом,  Я говел, а тут нелегкаЯ  и подсунь мужичонка; за деньгами  пришел,
дрова возил. €  принесло ж  его на  грех-то  в  такое  времЯ! ‘огрешил-таки:
изругал, так  изругал,  что лучше требовать нельзЯ, чуть не прибил. ‚от оно,
какое  сердце-то  у менЯ! Џосле прощеньЯ просил, в ноги ему кланЯлсЯ, право,
так. €стинно тебе говорю, мужику в ноги кланЯлсЯ... при всех ему кланЯлсЯ".
     Љонечно,  это  "прозрение" „икого  -  всего  лишь  каприз,  сродни  его
самодурским причудам. ќто  не  покаЯние  Љате-(*58)рины, рожденное  чувством
вины и  мучительными  нравственными терзаниЯми. € все же в  поведении „икого
этот  поступок кое-что  проЯснЯет. "Ќаш народ,  хоть  и объЯт  развратом,  а
теперь даже  больше чем когда-либо,-  писал  „остоевский,- но никогда еще...
даже самый подлец в народе не  говорил: "’ак и надо делать, как Я делаю", а,
напротив, всегда верил и  воздыхал, что делает он скверно, а что есть  нечто
гораздо лучшее, чем он  и дела его". „икой своевольничает с тайным сознанием
беззаконности  своих  действий. € потому  он пасует перед властью  человека,
опирающегосЯ  на  нравственный  закон,  или перед сильной личностью,  дерзко
сокрушающей  его   авторитет.   …го   невозможно  "просветить",   но   можно
"прекратить". Њарфе  €гнатьевне Љабановой, например, это легко удаетсЯ: она,
равно  как  и  ЉудрЯш,  прекрасно   чувствует   корень  внутренней  слабости
самодурства „икого:  "Ђ  и честь-то не велика,  потому что воюешь-то ты  всю
жизнь с бабами. ‚от что".
     Џротив отцов города восстают  молодые силы жизни. ќто ’ихон  и ‚арвара,
ЉудрЯш  и  Љатерина.  Ѓедою  ’ихона  ЯвлЯетсЯ  рожденное  "темным  царством"
безволие  и   страх  перед  маменькой.  Џо  существу,  он  не  разделЯет  ее
деспотических притЯзаний и ни в  чем  ей  не верит.  ‚  глубине души  ’ихона
свернулсЯ  комочком   добрый  и  великодушный   человек,  любЯщий  Љатерину,
способный  простить ей любую  обиду.  Ћн стараетсЯ поддержать жену  в момент
покаЯниЯ  и  даже  хочет обнЯть  ее.  ’ихон  гораздо  тоньше  и  нравственно
проницательнее  Ѓориса,  который  в  этот момент, руководствуЯсь слабодушным
"шито-крыто", "выходит из толпы и раскланиваетсЯ с Љабановым", усугублЯЯ тем
самым  страданиЯ   Љатерины.   Ќо  человечность  ’ихона   слишком  робка   и
бездейственна. ’олько в  финале трагедии просыпаетсЯ в нем что-то похожее на
протест: "Њаменька, вы ее погубили! вы, вы,  вы..." Ћт гнетущего самодурства
’ихон  увертываетсЯ временами, но и в  этих увертках  нет свободы. ђазгул да
пьЯнство сродни самозабвению.  Љак верно замечает Љатерина, "и на воле-то он
словно свЯзанный".
     ‚арвара  -  прЯмаЯ  противоположность  ’ихону. ‚  ней  есть  и  волЯ, и
смелость. Ќо  ‚арвара -  дитЯ „иких и Љабаних, не свободное от бездуховности
"отцов".  Ћна  почти лишена  чувства  ответственности  за  свои поступки, ей
попросту непонЯтны нравственные терзаниЯ  Љатерины: "Ђ по-моему:  делай, что
хочешь,  только  бы шито  да  крыто было",-  вот  нехитрый  жизненный кодекс
‚арвары,   оправдывающий   любой   обман.   ѓораздо   выше   и   нравственно
проницательнее ‚арвары ‚анЯ ЉудрЯш.  ‚  нем сильнее, чем в ком-либо из (*59)
героев "ѓрозы", исключаЯ, разумеетсЯ, Љатерину, торжествует народное начало.
ќто  песеннаЯ  натура, одареннаЯ  и  талантливаЯ,  разудалаЯ  и  бесшабашнаЯ
внешне,  но добраЯ и чуткаЯ в глубине. Ќо и ЉудрЯш  сживаетсЯ с калиновскими
нравами,  его  натура  вольна, но  подчас  своевольна.  Њиру "отцов"  ЉудрЯш
противостоит своей удалью, озорством, но не нравственной силой.
     <b>Љонфликт Љатерины с "темным царством"</b>. ‚ купеческом Љалинове Ћстровский
видит  мир,  порывающий  с нравственными  традициЯми  народной  жизни.  ‹ишь
Љатерине дано в "ѓрозе" удержать всю полноту жизнеспособных начал в культуре
народной и  сохранить чувство  нравственной ответственности перед  лицом тех
испытаний, каким эта культура подвергаетсЯ в Љалинове.
     ‚ русской трагедии Ћстровского сталкиваютсЯ,  порождаЯ  мощный грозовой
разрЯд, две  противостоЯщие друг другу культуры  - сельскаЯ и  городскаЯ,  а
противостоЯние между  ними уходит в  многовековую толщу российской  истории.
"ѓроза" в такой же мере устремлена  в  будущее,  в  какой обращена и в глубь
веков. „лЯ ее пониманиЯ нужно освободитьсЯ от существующей путаницы, берущей
свое  начало  с добролюбовских  времен.  Ћбычно "„омострой"  с  его жесткими
религиозно-нравственными  предписаниЯми   смешивают   с   нравами  народной,
крестьЯнской  ђуси.  „омостроевские  порЯдки  приписывают   семье,  сельской
общине. ќто  глубочайшее  заблуждение.  "„омострой"  и  народно-крестьЯнскаЯ
нравственнаЯ   культура  -   начала  во   многом  противоположные.   ‡а   их
противостоЯнием   скрываетсЯ   глубокий   исторический   конфликт   земского
(народного)  и   государственного  начал,   конфликт   сельской   общины   с
централизующей, формальной силой  государства  с  великокнЯжеским  двором  и
городом. ЋбращаЯсь к  русской  истории, Ђ.  ‘. •омЯков писал, что "областнаЯ
земскаЯ жизнь, покоЯсь на  старине и предании, двигалась  в кругу сочувствий
простых,  живых  и, так  сказать,  осЯзаемых, состоЯ  из  стихии  цельной  и
однородной,  отличалась  особенною  теплотою  чувства,  богатством  слова  и
фантазии поэтической, верностью тому  бытовому источнику,  от которого брала
свое  начало".  €  наоборот:  "дружина  и  стихии,  стремЯщиесЯ  к  единению
государственному, двигаЯсь в кругу понЯтий отвлеченных... или выгод личных и
принимаЯ  в  себЯ беспрестанный  прилив  иноземный,  были  более  склонны  к
развитию сухому и  рассудочному, к мертвой формальности, к принЯтию римского
‚изантийства  в праве  и всего чужестранного в  обычае". "„омострой", частью
отредактированный,  а  в   значительной   (*60)  части  написанный  духовным
наставником  €вана  ѓрозного  ‘ильверстом, был  плодом  не  крестьЯнской,  а
боЯрской культуры и близких к  ней высших кругов духовенства. ‚ XIX  веке он
спустилсЯ отсюда в богатые городские слои купечества.
     Ќетрудно  заметить в  "ѓрозе"  трагическое  противостоЯние  религиозной
культуры  Љатерины  домостроевской  культуре Љабанихи. Љонтраст  между  ними
проведен чутким  Ћстровским с удивительной  последовательностью  и глубиной.
Љонфликт  "ѓрозы" вбирает  в  себЯ  тысЯчелетнюю  историю  ђоссии,  а  в его
трагическом  разрешении  сказываютсЯ  едва ли  не  пророческие  предчувствиЯ
национального драматурга.
     ‘лучайно ли живаЯ сельскаЯ  жизнь приносит в  Љалинов запахи с цветущих
заволжских лугов?  ‘лучайно  ли к  этой встречной волне освежающего простора
протЯгивает Љатерина  свои изнеможенные руки? Ћбратим  внимание на жизненные
истоки  цельности Љатерины, на культурную почву, котораЯ ее питает. Ѓез  них
характер Љатерины увЯдает, как подкошеннаЯ трава.
     <b>Ћ   народных  истоках  характера  Љатерины</b>.  ‚  мироощущении   Љатерины
гармонически срастаетсЯ славЯнскаЯ  ЯзыческаЯ древность, уходЯщаЯ  корнЯми в
доисторические  времена, с демократическими веЯниЯми христианской  культуры.
ђелигиозность Љатерины  вбирает в себЯ солнечные  восходы и закаты, росистые
травы на цветущих лугах, полеты птиц, порхание бабочек с цветка на цветок. ‘
нею  заодно и красота  сельского храма, и  ширь ‚олги, и  заволжский луговой
простор. Ђ как молитсЯ героинЯ, "какаЯ у ней на лице улыбка ангельскаЯ, а от
лица-то как будто светитсЯ". Ќе сродни ли она "солнечнозрачной" …катерине из
чтимых народом жизнеописаний  свЯтых:  "€ такое сиЯние исходило от лица, что
невозможно было смотреть на нее".
     €злучающаЯ духовный свет  земнаЯ героинЯ Ћстровского далека от сурового
аскетизма   домостроевской  морали.  Џо  правилам  "„омостроЯ"   на  молитве
церковной  надлежало с неослабным вниманием  слушать  божественное пение,  а
"очи долу имети". Љатерина же устремлЯет свои  очи  горе.  €  что видит, что
слышит она на  молитве  церковной? ќти ангельские хоры в  столпе  солнечного
света,  льющегосЯ  из купола, это церковное пение, подхваченное пением птиц,
эту одухотворенность земных стихий - стихиЯми небесными... "’очно, бывало, Я
в  рай  войду, и не вижу никого, и времЯ не помню, и не слышу,  когда служба
кончитсЯ".  Ђ  ведь "„омострой"  учил молитьсЯ "со  страхом  и  трепетом,  с
воздыханием и слезами". „алека жизнелюбиваЯ (*61) религиозность Љатерины  от
суровых предписаний домостроевской морали.
     ђадость  жизни  переживает  Љатерина в  храме. ‘олнцу кладет она земные
поклоны  в своем  саду, среди  деревьев,  трав,  цветов,  утренней  свежести
просыпающейсЯ  природы. "€ли рано  утром  в сад  уйду, еще  только  солнышко
восходит, упаду на колена, молюсь и плачу..."
     ‚  трудную минуту  жизни Љатерина посетует: "Љабы Я  маленькаЯ  умерла,
лучше бы было.  ѓлЯдела  бы  Я  с неба  на  землю да радовалась всему.  Ђ то
полетела  бы невидимо,  куда  захотела. ‚ылетела  бы  в поле и  летала  бы с
василька на  василек  по ветру,  как бабочка". "Ћтчего люди  не  летают!.. џ
говорю: отчего люди  не  летают так, как птицы? ‡наешь,  мне иногда кажетсЯ,
что  Я  птица. Љогда  стоишь на горе, так тебЯ  и тЯнет лететь. ‚от  так  бы
разбежалась, поднЯла руки и полетела..."
     Љак  понЯть   эти  фантастические  желаниЯ   Љатерины?  —то  это,  плод
болезненного воображениЯ, каприз утонченной натуры? Ќет. ‚ сознании Љатерины
оживают  древние  Языческие  мифы,  шевелЯтсЯ  глубинные  пласты  славЯнской
культуры. ‚  народных песнЯх тоскующаЯ  по чужой  стороне  в нелюбимой семье
женщина часто оборачиваетсЯ  кукушкой,  прилетает в  сад к  любимой матушке,
жалобитсЯ  ей  на  лихую долю.  ‚спомним  плач џрославны в  "‘лове  о  полку
€гореве": "Џолечу Я кукушкой по „унаю..." Љатерина молитсЯ утреннему солнцу,
так как славЯне  считали ‚осток  страною всемогущих плодоносных сил. …ще  до
прихода на ђусь христианства они представлЯли рай чудесным неувЯдаемым садом
во  владениЯх  Ѓога  ‘вета.  ’уда, на  ‚осток,  улетали все праведные  души,
обращаЯсь  после смерти в  бабочек  или в легкокрылых  птиц.  ‚  џрославской
губернии  до  недавних  пор  крестьЯне  называли  мотылька  "душичка".  Ђ  в
•ерсонской утверждали,  что если не  будет роздана заупокойнаЯ милостынЯ, то
душа  умершего ЯвитсЯ  к своим родным  в  виде ночной  бабочки. €з Языческой
мифологии эти  верованиЯ перешли  в  христианскую.  ‚  жизнеописании  свЯтой
Њарфы, например, героине  снитсЯ сон, в  котором она, окрыленнаЯ,  улетает в
синеву поднебесную.
     ‚ольнолюбивые  порывы  Љатерины  даже  в  детских ее  воспоминаниЯх  не
стихийны: "’акаЯ уж Я  зародилась горЯчаЯ! џ еще лет  шести была, не больше,
так что сделала! Ћбидели менЯ чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно, Я
выбежала  на ‚олгу, села  в лодку, да и  отпихнула  ее от берега". ‚едь этот
поступок Љатерины вполне согласуетсЯ с народной ее  душой. ‚ русских сказках
девочка  (*62)   обращаетсЯ   к   речке  с   просьбой   спасти  ее  от  злых
преследователей. € речка укрывает  ее в своих берегах.  ‚ одной из орловских
легенд преследуемаЯ разбойником  ЉудеЯром  девушка подбегает к „есне-реке  и
молитсЯ: "Њатушка, пречистаЯ Ѓогородица! Њатушка, „есна-река! не сама Я тому
виною,- пропадаю от злого человека!" Џомолившись, бросаетсЯ в „есну-реку,  и
река на этом месте тотчас пересыхает, луку дает, так что девушка остаетсЯ на
одном  берегу, а  ЉудеЯр-разбойник на другом. Ђ то еще говорЯт, что „есна-то
как  кинулась в  сторону  -  так  волною-то  самого  ЉудеЯра захватила да  и
утопила.
     €здревле славЯне  поклонЯлись рекам, верили, что все они  текут в конец
света белого, туда, где солнце из морЯ подымаетсЯ - в страну правды и добра.
‚доль  по  ‚олге, в  долбленой лодочке пускали  костромичи  солнечного  бога
џрилу, провожали в обетованную страну теплых вод. Ѓросали стружки от гроба в
проточную воду.  Џускали  по реке вышедшие из  употреблениЯ иконы.  ’ак  что
порыв маленькой Љатерины искать защиты у ‚олги - это уход от неправды и  зла
в страну света  и  добра, это  неприЯтие  "напраслины"  с раннего  детства и
готовность оставить мир, если все в нем ей "опостынет".
     ђеки,  леса, травы, цветы, птицы, животные, деревьЯ,  люди  в  народном
сознании   Љатерины  -  органы  живого  одухотворенного  существа,   ѓоспода
вселенной,  соболезнующего  о  грехах  людских.  Ћщущение  божественных  сил
неотделимо у Љатерины от сил природы. ‚ народной "ѓолубиной книге"

     ‘олнце красное - от лица Ѓожьего,
     ‡везды частые - от риз Ѓожьих,
     Ќочи темные - от дум ѓосподних,
     ‡ори утренние - от очей ѓосподних,
     ‚етры буйные - от ‘вЯтого „уха.
     ‚от и молитсЯ Љатерина заре утренней, солнцу красному, видЯ в них и очи
Ѓожии.  Ђ в минуту отчаЯниЯ обращаетсЯ  к "ветрам буйным", чтобы донесли они
до любимого ее "грусть тоску-печаль".
     ‘  точки  зрениЯ народной мифологии всЯ  природа  обретала  эстетически
высокий и этически  активный  смысл. —еловек  ощущал себЯ сыном одушевленной
природы - целостного  и единого существа. Ќарод  верил, что  добрый  человек
может  укрощать силы природы, а злой навлекать на себЯ их немилость и  гнев.
Џочитаемые   народом   праведники   могли,   например,  вернуть   в   берега
разбушевавшиесЯ при наводне-(*63)нии реки, укрощать диких зверей, повелевать
громами.
     Ќе  почувствовав  первозданной свежести внутреннего  мира Љатерины,  не
поймешь жизненной силы и мощи ее характера, образной  тайны народного Языка.
"ЉакаЯ  Я была резваЯ! - обращаетсЯ  Љатерина к ‚арваре,  но тут же, сникаЯ,
добавлЯет:  - џ  у  вас <i>завЯла</i>  совсем". –ветущаЯ  заодно  с  природой, душа
Љатерины действительно <i>увЯдает</i> во враждебном ей мире „иких и Љабановых.
     <b>„обролюбов  о Љатерине</b>.  ѓоворЯ  о том, как "понЯт  и  выражен  сильный
русский характер в "ѓрозе", „обролюбов в статье "‹уч света в темном царстве"
справедливо  подметил  "сосредоточенную  решительность"  Љатерины. Ћднако  в
определении  ее  истоков   он  полностью  ушел  от  духа  и  буквы  трагедии
Ћстровского. ђазве можно согласитьсЯ, что "воспитание и молодаЯ жизнь ничего
не дали ей"? Ѓез монологов-воспоминаний героини о юности разве можно  понЯть
вольнолюбивый ее характер?
     Ќе  почувствовав ничего  светлого и  жизнеутверждающего  в рассуждениЯх
Љатерины,  не  удостоив  ее  религиозную  культуру  просвещенного  вниманиЯ,
„обролюбов  рассуждал:  "<i>Ќатура</i>  заменЯет здесь  и  соображениЯ  рассудка, и
требованиЯ  чувства  и  воображениЯ".  ’ам,  где  у  Ћстровского торжествует
народнаЯ  религиЯ,  у „обролюбова  торчит абстрактно понЯтаЯ  <i>натура</i>. ћность
Љатерины, по Ћстровскому,-  утро природы,  торжественнаЯ красота  солнечного
восхода,   светлые   надежды  и  радостные  молитвы.  ћность   Љатерины,  по
„обролюбову,- "бессмысленные бредни странниц", "сухаЯ и однообразнаЯ жизнь".
     Џодменив  культуру  натурой,  „обролюбов  не  почувствовал  главного  -
принципиального  различиЯ  между  религиозностью Љатерины  и  религиозностью
Љабановых. Љритик, конечно, не обошел вниманием, что у  Љабановых  "все веет
холодом  и  какой-то  неотразимой  угрозой:  и  лики  свЯтых так  строги,  и
церковные чтениЯ так грозны, и рассказы странниц так чудовищны". Ќо с чем он
свЯзал эту перемену? ‘ умонастроением Љатерины. "Ћни все те же", то есть и в
юности героини тот же "„омострой", "они нимало не изменились, но  изменилась
она сама: в ней уже нет охоты строить воздушные видениЯ".
     Ќо  ведь  в  трагедии  все наоборот!  "‚оздушные  видениЯ"  как  раз  и
вспыхнули  у Љатерины под  гнетом  Љабановых: "Ћтчего  люди  не  летают!" €,
конечно, в доме Љабановых Љатерина встречает решительное "не то": "‡десь все
как  будто  из-под  неволи",  здесь  выветрилась, здесь умерла  жизнелюбиваЯ
щедрость  христианского мироощуще-(*64)ниЯ. „аже странницы в  доме Љабановых
другие,  из числа  тех  ханжей,  что  "по  немощи своей далеко  не ходили, а
слыхать  много слыхали".  €  рассуждают-то  они о  "последних  временах",  о
близкой  кончине  мира.  ‡десь царит  недоверчиваЯ  к  жизни  религиозность,
котораЯ  на  руку столпам  общества, злым  ворчанием  встречающим прорвавшую
домостроевские плотины живую жизнь.
     Џожалуй, главной ошибкой в  сценических  интерпретациЯх Љатерины было и
остаетсЯ стремление  или  стушевать  ключевые  монологи ее, или  придать  им
излишне мистический смысл. ‚ одной из классических постановок  "ѓрозы",  где
Љатерину  играла ‘трепетова, а ‚арвару - Људрина, действие развертывалось на
резком противопоставлении героинь. ‘трепетова играла религиозную  фанатичку,
Људрина -  девушку земную,  жизнерадостную и бесшабашную. ’ут была некотораЯ
однобокость.  ‚едь Љатерина тоже земной человек;  ничуть не менее, а  скорее
более глубоко,  чем ‚арвара,  ощущает она красоту и полноту  бытиЯ: "€ такаЯ
мысль  придет на менЯ, что, кабы моЯ волЯ, каталась бы Я теперь по ‚олге, на
лодке, с песнЯми, либо на тройке на хорошей, обнЯвшись..."  ’олько  земное в
Љатерине   более  поэтично  и  тонко,  более   согрето  теплом  нравственной
христианской истины.  ‚  ней торжествует жизнелюбие  народа, который искал в
религии не отрицаниЯ земли с ее радостЯми, а освЯщениЯ и одухотворениЯ ее.
     <b>Љатерина  как  трагический  характер</b>.  ЋпределЯЯ  сущность трагического
характера,  Ѓелинский сказал: "—то такое коллизиЯ?  - безусловное требование
судьбою жертвы  себе. Џобеди герой трагедии естественное влечение сердца...-
прости счастье, простите радости и обаЯниЯ жизни!..  Џоследуй герой трагедии
естественному влечению своего сердца - он преступник в  собственных  глазах,
он жертва собственной совести..."
     ‚  душе Љатерины  сталкиваютсЯ  друг  с другом два этих  равновеликих и
равнозаконных побуждениЯ. ‚  кабановском царстве,  где вЯнет  и иссыхает все
живое,  Љатерину одолевает тоска по  утраченной гармонии. …е  любовь  сродни
желанию поднЯть руки и полететь. Ћт  нее героине нужно слишком много. ‹юбовь
к  Ѓорису, конечно, ее тоску не утолит.  Ќе  потому ли  Ћстровский усиливает
контраст  между высоким любовным  полетом  Љатерины  и бескрылым  увлечением
Ѓориса? ‘удьба сводит  друг  с  другом  людей, несоизмеримых  по  глубине  и
нравственной  чуткости. Ѓорис живет одним  днем и  едва  ли способен всерьез
задумыватьсЯ  о нравственных последствиЯх своих поступков. …му сейчас  (*65)
весело - и этого достаточно: "Ќадолго ль муж-то уехал?.. Ћ, так мы погулЯем!
‚ремЯ-то довольно...  Ќикто и не узнает  про нашу  любовь..." -  "Џусть  все
знают, пусть все видЯт, что Я делаю!..  Љоли  Я длЯ тебЯ греха не побоЯлась,
побоюсь ли Я людского суда?" Љакой контраст! ЉакаЯ полнота свободной любви в
противоположность робкому Ѓорису!
     „ушевнаЯ  дрЯблость  героЯ  и  нравственнаЯ щедрость  героини  наиболее
очевидны в  сцене их последнего свиданиЯ. ’щетны надежды Љатерины: "…ще кабы
с ним жить, может быть, радость бы какую-нибудь  Я и видела". "Љабы", "может
быть", "какую-нибудь"... ‘лабое утешение! Ќо и тут она  находит силы  думать
не  о себе.  ќто  Љатерина  просит у  любимого  прощениЯ за  причиненные ему
тревоги. Ѓорису же и в голову такое прийти не может. ѓде уж там спасти, даже
пожалеть  Љатерину он толком не сумеет: "Љто ж это  знал, что нам  за любовь
нашу так мучитьсЯ с тобой! ‹учше б бежать мне тогда!" Ќо разве не напоминала
Ѓорису  о расплате  за любовь к замужней женщине народнаЯ песнЯ, исполнЯемаЯ
ЉудрЯшом, разве не предупреждал его об этом же ЉудрЯш: "ќх, Ѓорис ѓригорьич,
бросить надоть!.. ‚едь это, значит, вы ее совсем  загубить хотите..." Ђ сама
Љатерина  во времЯ  поэтических ночей  на  ‚олге  разве  не об  этом  Ѓорису
говорила?  “вы, герой ничего этого просто  не услышал, и  глухота его весьма
примечательна.  „ело  в  том,  что  душевнаЯ культура  просвещенного  Ѓориса
совершенно лишена  нравственного  "приданого".  Љалинов  длЯ него - трущоба,
здесь он чужой человек. “ него не хватает смелости и терпениЯ даже выслушать
последние  признаниЯ  Љатерины.  "Ќе застали  б  нас  здесь!" -  "‚ремЯ мне,
ЉатЯ!.." Ќет, такаЯ "любовь" не может послужить Љатерине исходом.
     „обролюбов проникновенно увидел в конфликте "ѓрозы" эпохальный смысл, а
в характере Љатерины - "новую фазу нашей народной жизни". Ќо,  идеализируЯ в
духе популЯрных тогда идей  женской эмансипации свободную любовь, он обеднил
нравственную  глубину  характера  Љатерины.  ЉолебаниЯ  героини,  полюбившей
Ѓориса, горение ее совести „обролюбов  счел "невежеством  бедной женщины, не
получившей  теоретического  образованиЯ". „олг,  верность,  совестливость со
свойственным   революционной   демократии   максимализмом   были   объЯвлены
"предрассудками",  "искусственными  комбинациЯми",  "условными наставлениЯми
старой  морали",  "старой  ветошью".  Џолучалось, что „обролюбов смотрел  на
любовь Љатерины так же не по-русски легко, как и Ѓорис.
     (*66)  ‚озникает  вопрос,  чем же  отличаетсЯ тогда  Љатерина от  таких
героинь Ћстровского, как, например, ‹ипочка из "‘воих  людей...": "Њне  мужа
надобно!..  ‘лышите, найдите мне жениха, беспременно  найдите!..  ‚перед вам
говорю, беспременно сыщите, а то длЯ вас же будет хуже:  нарочно, вам назло,
по секрету заведу обожателЯ, с гусаром убегу, да и обвенчаемсЯ  потихоньку".
‚от  уж  длЯ  кого  "условные  наставлениЯ  морали" действительно  не  имеют
никакого  нравственного авторитета. ќта девушка грозы  не  испугаетсЯ,  сама
геенна огненнаЯ таким "протестанткам" нипочем!
     ЋбъЯснЯЯ  причины  всенародного  покаЯниЯ героини,  не будем  повторЯть
вслед  за  „обролюбовым  слова  о   "суеверии",  "невежестве",  "религиозных
предрассудках".  Ќе увидим в "страхе"  Љатерины трусость  и боЯзнь  внешнего
наказаниЯ. ‚едь  такой взглЯд превращает героиню  в  жертву  темного царства
Љабаних.  Џодлинный  источник  покаЯниЯ  героини  в   другом:  в  ее  чуткой
совестливости. "Ќе  то страшно, что убьет тебЯ,  а то, что смерть тебЯ вдруг
застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми.
Њне умереть не страшно, а как Я подумаю, что вдруг Явлюсь перед Ѓогом такаЯ,
какаЯ Я здесь с  тобой, после этого разговору-то, вот что  страшно". "“ менЯ
уж очень сердце  болит",- говорит Љатерина  в минуту признаниЯ. "‚  ком есть
страх,  в  том  есть и Ѓог",- вторит ей  народнаЯ мудрость.  "‘трах"  искони
понималсЯ   русским  народом  по-толстовски,  как  обостренное  нравственное
самосознание, как  "–арство  Ѓожие внутри  нас". ‚ "’олковом  словаре" ‚. €.
„алЯ "страх" толкуетсЯ  как "сознание  нравственной ответственности".  ’акое
определение   соответствует  душевному  состоЯнию   героини.  ‚  отличие  от
Љабанихи, ”еклуши и  других  героев "ѓрозы", "страх" Љатерины  -  внутренний
голос ее совести. ѓрозу Љатерина воспринимает как  избранница: совершающеесЯ
в ее душе сродни тому, что творитсЯ в грозовых небесах. ’ут не рабство,  тут
равенство. Љатерина  равно героична как в  страстном и  безоглЯдном любовном
увлечении,  так  и  в  глубоко  совестливом   всенародном  покаЯнии.  "ЉакаЯ
совесть!.. ЉакаЯ могучаЯ  славЯнскаЯ  совесть!.. ЉакаЯ нравственнаЯ  сила...
Љакие огромные, возвышенные стремлениЯ, полные могущества и красоты",- писал
о Љатерине - ‘трепетовой в сцене покаЯниЯ  ‚. Њ. „орошевич. Ђ ‘. ‚. Њаксимов
рассказывал,  как ему довелось сидеть  рЯдом с Ћстровским  во  времЯ первого
представлениЯ "ѓрозы"  с  Ќикулиной-Љосицкой  в  роли  Љатерины.  Ћстровский
смотрел драму (*67) молча, углубленный в себЯ. Ќо в той "патетической сцене,
когда  Љатерина, терзаемаЯ  угрызениЯми совести,  бросаетсЯ  в ноги  мужу  и
свекрови, каЯсь в своем грехе, Ћстровский весь бледный шептал: "ќто не Я, не
Я:  это  -  Ѓог!" Ћстровский, очевидно, сам не верил, что  он  смог написать
такую  потрЯсающую  сцену".  Џора  и  нам  по достоинству  оценить не только
любовный, но  и покаЯнный порыв Љатерины.  ЏройдЯ  через грозовые испытаниЯ,
героинЯ  нравственно очищаетсЯ  и покидает этот  греховный мир  с  сознанием
своей правоты: "Љто любит, тот будет молитьсЯ".
     "‘мерть по грехам страшна",- говорЯт в  народе. € если Љатерина  смерти
не боитсЯ, то  грехи искуплены.  …е уход возвращает нас  к началу  трагедии.
‘мерть освЯщаетсЯ той же полнокровной и жизнелюбивой религиозностью, котораЯ
с детских лет вошла  в душу героини. "Џод деревцом могилушка...  ‘олнышко ее
греет...  птицы  прилетЯт  на  дерево,  будут  петь,  детей  выведут..."  Ќе
напоминает  ли  такой  финал известную  народную  песню  на стихи  Ќекрасова
("Џохороны"):
     Ѓудут песни к нему хороводные
     €з села по заре долетать,
     Ѓудут нивы ему хлебородные
     Ѓезгреховные сны навевать...
     ‚ храм превращаетсЯ всЯ  природа.  Ћтпевают охотника в поле под солнцем
"пуще Ярого  воску  свечи", под  птичий гомон  пуще  церковного пениЯ, среди
колыхающейсЯ ржи и пестреющих цветов.
     Љатерина  умирает столь  же  удивительно.  …е  смерть  -  это последнЯЯ
вспышка одухотворенной любви  к Ѓожьему миру:  к  деревьЯм, птицам, цветам и
травам. Њонолог о могилушке - проснувшиесЯ метафоры, народнаЯ мифологиЯ с ее
верой  в бессмертие.  —еловек, умираЯ,  превращаетсЯ в  дерево, растущее  на
могиле, или в  птицу,  вьющую  гнездо  в его ветвЯх,  или в цветок,  дарЯщий
улыбку прохожим,- таковы  постоЯнные мотивы народных  песен о смерти. “ходЯ,
Љатерина  сохранЯет  все  признаки,  которые,  согласно  народному  поверью,
отличали  свЯтого: она  и  мертваЯ, как живаЯ. "Ђ точно, ребЯты,  как живаЯ!
’олько на виске маленькаЯ ранка, и одна  только,  как  есть  одна,  капелька
крови".
     <b>"ѓроза" в  русской критике 60-х годов</b>. "ѓроза", подобно "Ћтцам и детЯм"
’ургенева,  Явилась  поводом длЯ бурной полемики, развернувшейсЯ между двумЯ
революционно-демократическими    журналами:   "‘овременник"    и    "ђусское
сло-(*68)во". Љритиков более  всего  занимал вопрос  далеко не литературного
порЯдка:  речь  шла  о  революционной  ситуации  в  ђоссии  и  возможных  ее
перспективах.  "ѓроза"  Явилась  длЯ  „обролюбова подтверждением  зреющих  в
глубинах  ђоссии революционных  сил,  оправданием  его  надежд  на  грЯдущую
революцию "снизу". Љритик проницательно подметил сильные, бунтующие мотивы в
характере Љатерины и свЯзал их с атмосферой кризиса, в который зашла русскаЯ
жизнь:  "‚  Љатерине  видим  мы   протест   против   кабановских  понЯтий  о
нравственности, протест, доведенный до конца, провозглашенный и под домашней
пыткой  и  над  бездной,  в которую  бросилась беднаЯ женщина. Ћна не  хочет
миритьсЯ, не хочет пользоватьсЯ жалким прозЯбаньем, которое ей  дают в обмен
за ее живую душу... Љакою же отрадною,  свежею жизнью веет  на нас  здороваЯ
личность, находЯщаЯ в себе решимость покончить  с этой гнилой жизнью  во что
бы то ни стало!"
     ‘ иных  позиций оценивал "ѓрозу" „. €. Џисарев в статье "Њотивы русской
драмы", опубликованной  в мартовском номере "ђусского  слова" за 1864 г. …го
статьЯ  была  полемически  направлена  против  „обролюбова.  Џисарев  назвал
Љатерину "полоумной мечтательницей"  и "визионеркой": "‚сЯ  жизнь Љатерины,-
по  его  мнению,-   состоит  из  постоЯнных   внутренних  противоречий;  она
ежеминутно кидаетсЯ из  одной крайности в другую; она сегоднЯ раскаиваетсЯ в
том, что делала вчера,  и между тем сама не  знает, что будет делать завтра;
она на каждом шагу путает  и свою,  собственную жизнь и жизнь других  людей;
наконец,  перепутавши  все,  что  было  у  нее  под  руками,  она  разрубает
затЯнувшиесЯ узлы самым глупым средством, самоубийством".
     Џисарев совершенно  глух  к  нравственным  переживаниЯм,  он считает их
следствием  того   же  неразумиЯ  героини  Ћстровского:  "Љатерина  начинает
терзатьсЯ   угрызениЯми   совести   и   доходит  в   этом   направлении   до
полусумасшествиЯ;  а между  тем  Ѓорис  живет  в  том же  городе,  все  идет
по-старому,  и,  прибегаЯ  к маленьким хитростЯм  и предосторожностЯм, можно
было  бы кое-когда  видетьсЯ  и наслаждатьсЯ жизнью. Ќо Љатерина  ходит  как
потерЯннаЯ, и ‚арвара  очень основательно боитсЯ, что  она бухнетсЯ  мужу  в
ноги, да и  расскажет ему все по порЯдку. ’ак оно и выходит... ѓрЯнул гром -
Љатерина потерЯла последний остаток своего ума..."
     ’рудно  согласитьсЯ с  тем  уровнем нравственных  понЯтий,  с  "высоты"
которых  судит Љатерину  "мыслЯщий реалист" (*69) Џисарев. Ћправдывает его в
какой-то  мере  лишь  то,  что всЯ  статьЯ  -  дерзкий вызов добролюбовскому
пониманию сути "ѓрозы". ‡а этим вызовом стоЯт проблемы, прЯмого  отношениЯ к
"ѓрозе"  не  имеющие.  ђечь  идет опЯть-таки  о  революционных  возможностЯх
народа.  Џисарев писал  свою  статью в эпоху спада общественного движениЯ  и
разочарованиЯ  революционной  демократии  в  итогах  народного  пробуждениЯ.
Џоскольку  стихийные  крестьЯнские  бунты  не  привели к  революции, Џисарев
оценивает "стихийный" протест Љатерины как глупую бессмыслицу. "‹учом света"
он   провозглашает   …вгениЯ   Ѓазарова,   обожествлЯющего   естествознание.
ђазочаровавшись  в  революционных возможностЯх крестьЯнства, Џисарев верит в
естественные науки как революционную силу, способную просветить народ.
     Ќаиболее глубоко прочувствовал "ѓрозу" Ђполлон  ѓригорьев.  Ћн увидел в
ней "поэзию народной жизни, смело, широко и  вольно" захваченную Ћстровским.
Ћн  отметил  "эту  небывалую доселе  ночь  свиданиЯ  в овраге,  всю  дышащую
близостью  ‚олги,  всю  благоухающую  запахом  трав  широких  ее лугов,  всю
звучащую  вольными песнЯми, "забавными", тайными речами, всю  полную обаЯниЯ
страсти  и веселой  и  разгульной и не меньшего  обаЯниЯ страсти глубокой  и
трагически  роковой.  ќто ведь создано так, как  будто  не художник, а целый
народ создавал тут!"
     <b>‚ мире сказки</b>.  ‚ 1873 году Ћстровский создает одно из самых задушевных
и  поэтических произведений  -  "весеннюю  сказку"  "‘негурочка".  ‘казочное
царство берендеев в  ней  - это мир  без насилиЯ, обмана  и угнетениЯ. ‚ нем
торжествуют  добро,   правда  и  красота,  а  потому  искусство  слилось   и
растворилось тут в повседневности, стало  источником жизни. ‚ этой  сказке -
утопиЯ  Ћстровского  о  братской жизни  людей друг с  другом,  вытекающаЯ из
крестьЯнского идеала жизни миром.
     –арство добрых  берендеев - упрек  современному  обществу,  враждебному
сказке,  положившему в свое основание эгоизм и расчет. ‚ "‘негурочке" именно
стужа людских  сердец  приносит  горе  берендеЯм. Њеркнут лучи животворЯщего
џрилы-‘олнца, охлаждаютсЯ  люди по отношению друг к другу. ‹юбовь ‘негурочки
- причина ее  гибели. Ќо смерть ‘негурочки  -  искупление  грехов берендеев.
ЏринимаЯ эту  жертву, бог солнца џрила  сменЯет гнев на милость и возвращает
берендеЯм свет  и  тепло,  совет  и  любовь.  Ќе  эгоизм,  а бескорыстнаЯ  и
беззаветнаЯ  любовь  спасет человечество - такова  вера Ћстровского,  такова
лучшаЯ из его надежд.
     (*70)  ‘  позиций  нравственных  ценностей,  открытых  в  "‘негурочке",
оценивал Ћстровский жизнь  эпохи 70-х  годов,  где  над  всеми человеческими
отношениЯми начинали господствовать деньги и векселЯ, где люди поделились на
волков  и  овец.  ќта  параллель  между  царством животных и царством  людей
выступает в комедии "‚олки и овцы".
     <b>„рама "Ѓесприданница"</b>. Њир патриархальных купцов, с которым  Ћстровский
прощаетсЯ,  сменЯетсЯ в позднем его  творчестве  царством  хищных, цепких  и
умных дельцов. Ћбращение к  новым общественным  ЯвлениЯм приводит к  большим
переменам  и  в  художественной  сути  поздних  драм  Ћстровского.  Ћсобенно
наглЯдно  эволюциЯ драматургического  таланта  писателЯ ощутима  в его драме
"Ѓесприданница" (1879), по праву оспаривающей первенство у "ѓрозы".
     ‘ бурным и стремительным развитием капиталистических  отношений в  70-е
годы  в купеческом мире совершаютсЯ большие  перемены. Ћн все  более и более
усложнЯетсЯ,   порывает   свЯзи   и  со   старой  народной  моралью,   и   с
домостроевскими   традициЯми.   Љупцы   из   мелких   торговцев   становЯтсЯ
миллионщиками,   завЯзывают  международные   свЯзи,   получают   европейское
образование.  ЏатриархальнаЯ  простота  нравов  уходит  в  прошлое. ”ольклор
сменЯет  классическаЯ  литература,  народнаЯ  песнЯ  вытеснЯетсЯ   романсом.
Љупеческие характеры психологически утончаютсЯ и усложнЯютсЯ.  Ћни уже никак
не  вписываютсЯ  в  устойчивый  быт,  и  длЯ их изображениЯ  требуютсЯ новые
драматургические приемы.
     Љонфликт "Ѓесприданницы" - вариациЯ на тему "ѓрозы". ЊолодаЯ девушка из
небогатой   семьи,  чистаЯ  и   любЯщаЯ   жизнь,   художественно  одареннаЯ,
сталкиваетсЯ с  миром дельцов, где ее  красота предаетсЯ поруганию. Ќо между
Љатериной  Љабановой  и  героиней  "Ѓесприданницы" ‹арисой Ћгудаловой  очень
большие различиЯ.
     „уша Љатерины  вырастает  из народных песен,  сказок  и  легенд.  ‚  ее
мироощущении живет  многовековаЯ  крестьЯнскаЯ  культура. •арактер  Љатерины