основа  оказалась  еще  слишком недостаточна. ‚ течение 1935 г.
система планового распределениЯ снова уступает место  торговле.
’ак    двукратно    обнаруживаетсЯ,    что   жизненные   методы
распределениЯ продуктов зависЯт  больше  от  уровнЯ  техники  и
наличных материальных ресурсов, чем даже от форм собственности.

   Џовышение   производительности   труда,  в  частности  через
сдельную плату, обещает в перспективе увеличение товарных  масс
и снижение цен, следовательно повышение уровнЯ жизни населениЯ.
Ќо  это  только  одна  сторона  дела,  котораЯ,  как  известно,
наблюдалась и при капитализме в эпоху его подъема. Ћбщественные
ЯвлениЯ  и  процессы  надо,  однако,  брать  в   их   свЯзи   и
взаимодействии.  Џовышение  производительности труда на основах
товарного оборота означает, в то же  времЯ,  рост  неравенства.
Џодъем   благосостоЯниЯ   командующих   слоев  начинает  далеко
обгонЯть подъем жизненного  уровнЯ  масс.  ђЯдом  с  повышением
государственного  богатства  идет  процесс  нового  социального
расслоениЯ.

   Џо  условиЯм  повседневной  жизни,  советское  общество  уже
сейчас  делитсЯ на обеспеченное и привилегированное меньшинство
и прозЯбающее в нужде большинство, причем  на  крайних  полюсах
неравенство  принимает  характер вопиющих контрастов. Џродукты,
предназначенные длЯ широкого обихода, несмотрЯ на высокие цены,
по правилу - крайне низкого качества и, чем дальше от  центров,
тем  труднее  их  достать.  Ќе  только  спекулЯциЯ, но и прЯмое
воровство предметов потреблениЯ принимают,  в  таких  условиЯх,
массовый  характер  и,  если  до  вчерашнего  днЯ они дополнЯли
плановое распределение, то сегоднЯ  они  служат  коррективом  к
советской торговле.

   "„рузьЯ"   ‘‘‘ђ  имеют  профессиональную  привычку  собирать
впечатлениЯ с закрытыми глазами и с ватой в ушах: полагатьсЯ на
них нельзЯ.  ‚раги  распространЯют  нередко  злостную  клевету.
ЋбратимсЯ  к  самой бюрократии. ’ак как она сама себе во всЯком
случае не враг, то  ее  официальные  самообличениЯ,  вызываемые
всегда  какими  либо  неотложными  практическими потребностЯми,
заслуживают несравненно большего довериЯ, чем  более  частые  и
шумливые самовосхвалениЯ.

   Џромышленный  план 1935 г., как известно, перевыполнен. Ќо в
отношении жилищного строительства он  выполнен  всего  лишь  на
55,7%,   причем   медленнее,   хуже  и  нерЯшливее  всего  идет
строительство домов длЯ рабочих. —то касаетсЯ  колхозников,  то
те  живут по прежнему в старых избах с телЯтами и тараканами. ‘
другой стороны, советскаЯ знать жалуетсЯ в печати на то, что не
во всех заново выстроенных длЯ нее домах имеютсЯ  "комнаты  длЯ
домашней работницы", т.е. длЯ прислуги.

   Љаждый   режим   находит  свое  монументальное  отражение  в
строительстве  и  архитектуре.  „лЯ  нынешней  советской  эпохи
характерны  многочисленные  „ворцы  и  „ома  советов, подлинные
храмы бюрократии, иногда стоимостью в десЯтки миллионов рублей,
дорогие театры, дома Љрасной Ђрмии, т.е. военные клубы, главным
образом  длЯ  офицерства,   роскошные   метрополитены   -   длЯ
платежеспособных,  при  чрезвычайном  и  неизменном  отставании
строительства рабочих жилищ, хотЯ бы казарменного типа.

   ‚  области  перевозки  государственных  грузов  по  железным
дорогам  достигнуты  серьезные  ус<п>ехи.  Ќо простой советский
человек от этого выиграл очень мало. Ѓесчисленные приказы главы
ведомства  путей   сообщениЯ   снова   и   снова   вопиют   "об
антисанитарном   состоЯнии   вагонного   парка  и  пассажирских
зданий",  о   "возмутительных   фактах   бездействиЯ   в   деле
обслуживаниЯ    пассажиров    в   пути",   о   "большом   числе
злоупотреблений,  воровства   и   жульничества   с   проездными
билетами...,   сокрытиЯ   свободных   мест  и  спекулЯции  ими,
взЯточничества..., хищениЯ багажа на станциЯх и в пути".  ’акие
факты  "позорЯт  социалистический транспорт". Ќа самом деле они
считаютсЯ  уголовными  преступлениЯми  и  на  капиталистическом
транспорте.   Џовторные  жалобы  красноречивого  администратора
безошибочно   свидетельствуют   о    крайней    недостаточности
транспортных  средств  длЯ  потребностей  населениЯ,  об острой
нужде в тех продуктах, которые транспорт перевозит, и, наконец,
о  циничном  пренебрежении  к  простому  смертному  со  стороны
железнодорожных,  как  и  всЯких  других  властей.  ‘ебЯ  самое
бюрократиЯ умеет прекрасно обслуживать и на земле, и на воде, и
в  воздухе,  о  чем  свидетельствует  большое  число  советских
салон-вагонов,  специальных  поездов  и  пароходов,  все больше
заменЯемых, впрочем, лучшими автомобилЯми и самолетами.

   •арактеризуЯ успехи советской промышленности,  ленинградский
представитель   –Љ   †данов,   при   аплодисментах  со  стороны
непосредственно заинтересованных слушателей, обещал, что  через
год "наши активисты будут приезжать на заседаниЯ не на нынешних
скромных  фордах, а на лимузинах". ‘оветскаЯ техника, поскольку
она обращена лицом к человеку, направлЯет  свои  усилиЯ  прежде
всего  на  удовлетворение  повышенных  потребностей  избранного
меньшинства. “личные трамваи - там, где они есть, -  попрежнему
переполнены до удушьЯ.

   Љогда   народный   комиссар  пищевой  промышленности  ЊикоЯн
хвалитсЯ, что низшие  сорта  конфет  все  более  вытеснЯютсЯ  в
производстве  высшими,  и  что  "наши  женщины" требуют хороших
духов, то это значит лишь, что промышленность, с  переходом  на
денежный  оборот,  приспособлЯетсЯ  к  более квалифицированному
потребителю. ’аковы законы рынка, на котором не последнее место
занимают   высокопоставленные    "жены".    ЌарЯду    с    этим
обнаруживаетсЯ, что 68 кооперативных лавок, из 95 обследованных
в  1935  г.  на  “краине, вовсе не имели конфет, и что спрос на
кондитерские изделиЯ удовлетворЯлсЯ лишь на 15-20%, при  крайне
низком  качестве.  "”абрики работают, - жалуютсЯ €звестиЯ, - не
считаЯсь с требованием потребителЯ", - конечно если это не  тот
потребитель, который умеет за себЯ постоЯть.

   Ђкадемик   Ѓах,   подходЯ   к   вопросу   под  углом  зрениЯ
органической химии, находит, что "наш хлеб иногда бывает из рук
вон плох". ’о же думают рабочие и работницы, не  посвЯщенные  в
таинства  процессов брожениЯ; в отличие от почтенного академика
они не имеют,  однако,  возможности  выразить  свою  оценку  на
страницах печати.

   ‚  Њоскве  швейный  трест  рекламирует  разнообразные фасоны
шелковых платьев, выработанные специальным "„омом  моделей";  в
провинции,  даже  в  крупных  промышленных  городах, рабочие по
прежнему не  могут  без  очередей  и  других  мытарств  достать
ситцевую  рубаху:  не  хватает!  „оставить  необходимое  многим
гораздо труднее, чем доставить избыточное немногим: всЯ историЯ
тому порукой.

   ЏеречислЯЯ  свои  достижениЯ,   ЊикоЯн   возвестил:   "Ќовой
ЯвлЯетсЯ маргариноваЯ промышленность". …е действительно не было
при  старом  режиме. Ќе надо спешить с выводом, будто положение
стало хуже, чем при царе: сливочного масла  народ  не  видел  и
тогда. Ќо поЯвление суррогата означает, во всЯком случае, что в
‘оветском   ‘оюзе   имеютсЯ   два   класса  потребителей:  один
предпочитает сливочное масло, другой миритсЯ с маргарином.  "Њы
вдоволь  снабжаем  махоркой всех, кому она нужна", хвалилсЯ тот
же ЊикоЯн. Ћн забыл прибавить, что  ни  …вропа  ни  Ђмерика  не
знают такого низкопробного табака, как махорка.

   Ћдним   из   особенно  Ярких,  чтоб  не  сказать  вызывающих
проЯвлений неравенства ЯвлЯетсЯ  открытие  в  Њоскве  и  других
крупных   городах   особых   магазинов   с  высококачественными
товарами, под очень выразительным, хотЯ и не русским  названием
"‹юкс"  (роскошь).  ‚  то  же времЯ не прекращающиесЯ жалобы на
массовое воровство в гастрономических лавках Њосквы и провинции
означает, что продуктов питаниЯ хватает только длЯ меньшинства,
тогда как кормитьсЯ ими хотЯт все.

   ђаботница-мать имеет свой взглЯд на общественный режим, и ее
"потребительский"   критерий,   как   презрительно   выражаетсЯ
сановник,   очень   внимательный,   впрочем,   к   собственному
потреблению, ЯвлЯетсЯ в последнем счете решающим.  ‚  конфликте
между  работницей  и  бюрократией Њаркс, ‹енин и мы с ними - на
стороне  работницы  против  бюрократа,  который  преувеличивает
достижениЯ, смазывает противоречиЯ и держит работницу за горло,
чтоб она не смела критиковать.

   Џусть  маргарин и махорка сегоднЯ - печальнаЯ необходимость.
Ќо тогда  незачем  хвастать  и  прикрашивать  действительность.
‹имузины  длЯ  "активистов",  хорошие  духи длЯ "наших женщин",
маргарин  длЯ   рабочих,   магазины-"люкс"   длЯ   знати,   вид
деликатесов  сквозь  зеркальные  витрины  длЯ  плебса,  - такой
социализм  не  может  не  казатьсЯ  массам  новой  перелицовкой
капитализма.  € эта оценка не столь уже ошибочна. Ќа фундаменте
"обобщенной нужды" борьба за необходимые предметы существованиЯ
грозит воскресить "всю старую дребедень" и по частЯм воскрешает
ее на каждом шагу.


        x x x


   Ќынешние рыночные отношениЯ отличаютсЯ  от  отношений  ЌќЏ'а
(1921-1928  г.г.) тем, что должны развертыватьсЯ без посредника
и частного торговца,  непосредственно  между  государственными,
кооперативными,    колхозными    организациЯми   и   отдельными
гражданами. Ћднако, так обстоит дело только в принципе.  Ѓыстро
растущий   оборот   розничной   торговли,   государственной   и
кооперативной, должен, по наметке,  составить  в  1936  г.  100
миллиардов  рублей.  Ћборот колхозной торговли, составлЯвший 16
миллиардов в 1935 г.,  должен  значительно  вырасти  в  текущем
году.  ’рудно  определить,  какое  место  - во всЯком случае не
ничтожное - занимают нелегальные и полулегальные посредники как
внутри  этого  оборота,  так  и  рЯдом   с   ним.   Ќе   только
крестьЯне-единоличники,   но   и  колхозы,  особенно  отдельные
колхозники, весьма склонны прибегать к посредникам. Џо тому  же
пути идут кустари, кооператоры, местнаЯ промышленность, имеющаЯ
дело  с крестьЯнами. ‚ремЯ от времени всплывает неожиданно, что
торговлЯ мЯсом, маслом или Яйцами в  большом  районе  захвачена
"спекулЯнтами".  „аже  самые нужные предметы обихода, как соль,
спички, мука, керосин, имеющиесЯ на государственных  складах  в
достаточном  количестве,  неделЯми  и  месЯцами  отсутствуют  в
бюрократизированных сельских кооперативах: Ясно, что  крестьЯне
достают  необходимые им товары другими путЯми. ‘оветскаЯ печать
сплошь да рЯдом упоминает о перекупщиках, как  о  чем  то  само
собою разумеющемсЯ.

   —то касаетсЯ других видов частного промысла и накоплениЯ, то
они  играют,  видимо,  меньшую роль. ‘амостоЯтельные извозчики,
содержатели  постоЯ<л>ых  дворов,  кустари-одиночки   ЯвлЯютсЯ,
подобно  крестьЯнам-единоличникам, полутерпимыми профессиЯми. ‚
самой Њоскве имеетсЯ значительное число  частных  поделочных  и
ремонтных  мастерских:  на  них закрывают глаза, потому что они
заполнЯют важные прорехи хозЯйства. Ќесравненно  большее  число
частников работает, однако, под фальшивой вывеской всЯкого рода
артелей  и  коопераций или укрываетсЯ под колхозной крышей. Љак
бы  длЯ  того,  чтоб  подчеркнуть  щели  планового   хозЯйства,
уголовный розыск в Њоскве арестует времЯ от времени, в качестве
злостных   спекулЯнток,   голодных   женщин,  торгующих  с  рук
самодельными беретами или ситцевыми рубашками.

   "Ѓаза спекулЯции в нашей стране уничтожена,  -  провозгласил
‘талин  осенью  1935  г.,  - и если все же спекулЯнты у нас еще
есть,  то  это  можно  объЯснить  только  одним:  недостаточной
классовой  бдительностью,  либеральным  отношением  в отдельных
звеньЯх советского аппарата к спекулЯнтам". Џеред нами идеально
чистаЯ культура бюрократического мышлениЯ.  ќкономическаЯ  база
спекулЯции  уничтожена?  Ќо  тогда  нет  надобности  ни в какой
бдительности. …сли б государство  могло,  например,  обеспечить
население  необходимым количеством скромных головных уборов, не
было бы нужды арестовывать злополучных уличных  торговок.  ‚рЯд
ли, впрочем, такаЯ нужда есть и теперь.

   ‘ами  по себе перечисленные выше категории частников, как по
численности, так и по оборотам, не страшны. ЌельзЯ же  в  самом
деле  опасатьсЯ  штурма  ломовых извозчиков, торговок беретами,
часовых   дел   мастеров   и   скупщиков   Яиц   на    твердыни
государственной   собственности.   Ќо   голыми  арифметическими
соотношениЯми   вопрос   все   же   не   решаетсЯ.   Ћбилие   и
разношерстность всЯкого рода спекулЯнтов, высыпающих наружу при
малейшем  административном послаблении, как сыпь при лихорадке,
свидетельствует о постоЯнном напоре мелкобуржуазных  тенденций.
‘тепень опасности, какую представлЯют спекулЯнтские бациллы длЯ
социалистического  будущего,  определЯетсЯ  целиком общей силой
сопротивлениЯ экономического и политического организма страны.

   Ќастроение и поведение рЯдовых рабочих и  колхозников,  т.е.
примерно   90%   населениЯ,   определЯютсЯ   в  первую  голову,
изменениЯми их собственного реального заработка.  Ќо  никак  не
меньшее значение должно получить соотношение между их доходом и
доходом   лучше   поставленных   слоев.  ‡акон  относительности
наиболее непосредственно заЯвлЯет о  себе  как  раз  в  области
человеческого   потреблениЯ!...   Џеревод   всех   общественных
отношений на Язык денежного расчета обнажит до  конца  реальную
долю   разных  слоев  общества  в  народном  доходе.  „аже  при
понимании исторической неизбежности неравенства в  течение  еще
длительного  времени,  остаютсЯ  открытыми вопросы о допустимых
пределах   неравенства,   как    и    об    его    общественной
целесообразности  в каждом конкретном случае. ЌеизбежнаЯ борьба
за долю в народном доходе станет по необходимости  политической
борьбой.  џвлЯетсЯ  ли нынешний строй социалистическим или нет,
будет решатьсЯ не софизмами бюрократии, а  отношением  к  строю
самих масс, т.е. промышленных рабочих и колхозных крестьЯн.


        ђасслоение пролетариата.


   Љазалось   бы,  в  рабочем  государстве  данные  о  реальной
заработной плате должны бы особенно тщательно изучатьсЯ;  да  и
всЯ  вообще статистика доходов, по категориЯм населениЯ, должна
бы отличатьсЯ полной прозрачностью и общедоступностью. Ќа самом
деле как раз область, затрагивающаЯ наиболее жизненные интересы
трудЯщихсЯ,  окутана  непроницаемым  покровом.  Ѓюджет  рабочей
семьи  в  ‘оветском  ‘оюзе, как это ни невероЯтно, представлЯет
длЯ исследованиЯ неср<а>вненно более загадочную величину, чем в
любой  капиталистической  стране.   ’щетно   пытались   бы   мы
установить  кривую  реальной  заработной платы разных категорий
рабочего класса хотЯ  бы  за  годы  второй  пЯтилетки.  “порное
молчание   на   этот  счет  источников  и  авторитетов  так  же
красноречиво,  как  и  их  щеголЯнье   ничего   не   говорЯщими
суммарными цифрами.

   ‘огласно    докладу    наркома    тЯжелой    промышленности,
Ћрджоникидзе,  месЯчнаЯ   выработка   рабочего   поднЯлась   за
десЯтилетие 1925-35 в 3,2 раза, а денежнаЯ заработнаЯ плата - в
4,5  раз.  ЉакаЯ  часть  этого  последнего,  столь  внушительно
выглЯдЯщего коэффициента поглощаетсЯ специалистами  и  верхними
слоЯми  рабочих,  и, что не менее важно, каково выражение этого
номинала в реальных ценностЯх, - об этом мы ничего не узнаем ни
из доклада ни  из  газетных  комментариев  к  нему.  Ќа  съезде
советской  молодежи  в  апреле  1936  г.  секретарь  Љомсомола,
Љосарев,  заЯвил:  "‘  ЯнварЯ  1931  г.  по  декабрь  1935   г.
заработнаЯ  плата молодежи поднЯлась на 340%!". Ќо даже в среде
тщательно отобранных молодых орденоносцев,  щедрых  на  овации,
это  хвастовство не вызвало ни одного хлопка: слушателЯм, как и
оратору хорошо известно,  что  резкий  переход  к  ценам  рынка
ухудшил материальное положение основной массы рабочих.

   "‘реднЯЯ"   годоваЯ   заработнаЯ   плата,   если  объединить
директора треста и подметальщицу, составлЯла в  1935  г.  около
2.300  рублей,  а  в  1936  году  должна  составить около 2.500
рублей, т.е. 7.500 франц. франков по номиналу, врЯд  ли  больше
3.500-4.000  франков по реальной покупательной способности. ќта
цифра очень скромнаЯ сама по себе,  еще  более  сожметсЯ,  если
принЯть  во  внимание, что повышение заработной платы в 1936 г.
есть лишь частичнаЯ компенсациЯ за упразднение льготных цен  на
предметы  потреблениЯ  и  отмену  рЯда  бесплатных  услуг.  Ќо,
главное, 2.500 рублей в год, 208 рублей в месЯц,  представлЯют,
как сказано, среднюю плату, т.е. арифметическую фикцию, котораЯ
призвана маскировать реальность - жестокое неравенство в оплате
труда.

   ‘овершенно  бесспорно, что положение верхнего рабочего слоЯ,
особенно  так  называемых   стахановцев,   за   последний   год
значительно  поднЯлось: недаром печать старательно перечислЯет,
сколько те или другие орденоносцы купили себе костюмов,  сапог,
граммофонов,   велосипедов   или   банок   консервов.   Џопутно
обнаруживаетсЯ, кстати сказать, как  мало  эти  блага  доступны
рЯдовым   рабочим.   Ћ   побудительных  пружинах  стахановского
движениЯ ‘талин заЯвил: "†ить стало лучше, жить стало  веселей.
Ђ   когда  весело  живетсЯ,  работа  споритсЯ".  ‚  этом  очень
характерном  длЯ  правЯщего  слоЯ   оптимистическом   освещении
сдельщины  есть  та  долЯ  прозаической  правды,  что выделение
рабочей  аристократии  оказалось  возможным  только   благодарЯ
предшествующим  экономическим  успехам страны. „вижущим мотивом
стахановцев ЯвлЯетсЯ, однако, не "веселое" настроение  само  по
себе,  а  стремление  больше заработать. ќту поправку к ‘талину
внес   Њолотов:    "непосредственным    толчком    к    высокой
производительности  труда  стахановцев  - заЯвил он, - ЯвлЯетсЯ
простой интерес к увеличению своего заработка".  „ействительно:
в  течение  нескольких  месЯцев  успел  выдвинутьсЯ  целый слой
рабочих, которых называют "тысЯчниками", так как  их  заработок
превышает   тысЯчу   рублей   в   месЯц;  есть  такие,  которые
заработывают даже свыше 2.000 рублей, тогда как рабочие  низших
категорий получают нередко в месЯц менее 100 рублей.

   Љазалось   бы,   уже   одна   амплитуда   заработной   платы
устанавливает совершенно достаточное различие меж<ду> "знатным"
и "незнатным" рабочим. Ќо бюрократии  этого  мало!  ‘тахановцев
буквально  осыпают  привилегиЯми: им отводЯт новые квартиры или
ремонтируют старые; их отправлЯют вне очереди в дома  отдыха  и
санатории;  им посылают на дом бесплатных учителей и врачей; им
выдают даровые билеты в кино; кое-где их даже стригут  и  бреют
бесплатно  и  вне  очереди.  Њногие  из  этих привилегий как бы
нарочно рассчитаны на то, чтоб  уЯзвить  и  оскорбить  среднего
рабочего.   Џричиной   назойливой   благожелательности  властей
ЯвлЯетсЯ,  нарЯду  с  карьеризмом,  нечистаЯ  совесть:  местные
правЯщие   группы  жадно  цеплЯютсЯ  за  возможность  выйти  из
изолЯции,  приобщив  к  привилегиЯм  верхний  слой  рабочих.  ‚
результате  реальнаЯ  заработнаЯ  плата стахановцев превосходит
нередко в 20-30 раз заработок  рабочих  низших  категорий.  —то
касаетсЯ  особо  удачливых специалистов, то их жалованьем можно
во многих  случаЯх  оплатить  работу  80-100  чернорабочих.  Џо
размаху  неравенства в оплате труда ‘‘‘ђ не только догнал, но и
далеко перегнал капиталистические страны!

   ‹учшие  из  стахановцев,  т.е.  те,  которыми  действительно
руководЯт  социалистические  мотивы, не радуютсЯ привилегиЯм, а
томЯтсЯ ими. € немудрено:  индивидуальное  пользование  всЯкого
рода материальными благами, на фоне общей скудости, окружает их
кольцом  зависти  и  неприЯзни и отравлЯет их существование. Ћт
социалистической морали такого рода отношениЯ  отстоЯт  дальше,
чем  отношениЯ  рабочих  капиталистической  фабрики,  свЯзанных
единством борьбы против эксплуатации.

   ‡а  всем   тем   повседневнаЯ   жизнь   не   легка   и   длЯ
квалифицированного рабочего, особенно в провинции. Џомимо того,
что  7-часовый  рабочий  день  все  больше  приноситсЯ в жертву
повышенной   выработке,   немалое   число   часов   уходит   на
дополнительную  борьбу  за  существование.  Љак признак особого
благополучиЯ лучших рабочих совхозов, указываетсЯ, например, на
то, что трактористы, комбайнеры и  проч.,  т.е.  уже  заведомаЯ
аристократиЯ,   имеют   собственных  коров  и  свиней.  ’еориЯ,
гласившаЯ, что социализм  без  молока  лучше,  чем  молоко  без
социализма,    покинута.    ’еперь    признано,   что   рабочим
государственных   сельско-хозЯйственных    предприЯтий,    где,
казалось  бы,  нет  недостатка ни в коровах ни в свиньЯх, нужно
длЯ обеспечениЯ своего существованиЯ создать  свое  собственное
карманное  хозЯйство.  Ќе  менее  поразительно  звучит победное
сообщение о том, что в •арькове 96  тысЯч  рабочих  имеют  свои
огороды; другие города призываютсЯ равнЯтьсЯ по •арькову. Љакое
страшное  расхищение  человеческих сил означают "своЯ корова" и
"свой огород", и каким бременем ложитсЯ средневековое копанье в
навозе и в земле на рабочего и особенно на его жену и детей!

   —то касаетсЯ основной массы, то у нее  нет,  разумеетсЯ,  ни
коров,  ни  огорода, ни, зачастую, даже своего угла. ‡аработнаЯ
плата необученных рабочих составлЯет 1.200  -  1.500  рублей  в
год,  и даже менее того, что при советских ценах означает режим
нищеты.  †илищные   условиЯ,   наиболее   надежный   показатель
материального  и  культурного  уровнЯ,  очень  тЯжелы,  часто -
невыносимы.   ЏодавлЯющее   большинство   рабочих   ютитсЯ    в
общежитиЯх,  которые  по оборудованию и содержанию гораздо хуже
казарм. Љогда нужно оправдать производственные неудачи, прогулы
и брак, сама администрациЯ, через своих журналистов, дает такие
описаниЯ жилищных условий: "рабочие спЯт на  полу,  так  как  в
кроватЯх их заедают клопы, стульЯ переломаны, нет кружки, чтобы
напитьсЯ  воды"  и  пр. "‚ одной комнате живут две семьи. Љрыша
протекает.  ‚  дождь  выносЯт  воду  из  комнаты  ведрами".  "‚
отвратительном  состоЯнии  отхожие места". —исло этих описаний,
относЯщихсЯ  к  разным  частЯм  страны,  можно   увеличить   по
произволу. ‚ результате невыносимых условий "текучесть рабочих,
- пишет,  например,  руководитель  нефтЯной  промышленности,  -
достигла очень высоких  размеров...  €з-за  недостатка  рабочих
большое  количество  буровых  вовсе  оставлено"...  ‚ некоторых
особо  неблагоприЯтных  районах  соглашаютсЯ  работать   только
штрафные,  уволенные  с  других  мест  за  различные  нарушениЯ
дисциплины. ’ак, на дне пролетариата оседает слой отверженных и
бесправных,  советских  париев,  которыми  вынуждена,   однако,
широко  пользоватьсЯ  такаЯ  важнаЯ отрасль промышленности, как
нефтЯнаЯ.

   ‚  результате  вопиющих   различий   в   заработной   плате,
усугублЯемых  произвольными  привилегиЯми,  бюрократии  удаетсЯ
вносить острые  антагонизмы  в  среду  пролетариата.  Ћтчеты  о
стахановской  кампании  давали подчас картину малой гражданской
войны. "Ђварии и поломки механизмов - излюбленное (!)  средство
борьбы  против  стахановского движениЯ", писал, например, орган
профессиональных  союзов.  "ЉлассоваЯ  борьба,  читаем   далее,
напоминает  о  себе  на каждом шагу". ‚ этой "классовой" борьбе
рабочие стоЯт по одну  сторону,  профессиональные  союзы  -  по
другую.  ‘талин публично рекомендовал - давать сопротивлЯющимсЯ
"в зубы". „ругие члены –Љ не раз  грозили  смести  "обнаглевших
врагов"  с лица земли. Ќа опыте стахановского движениЯ особенно
Ярко обнаружились и  глубокаЯ  отчужденность  между  властью  и
пролетариатом,  и та свирепаЯ настойчивость, с какою бюрократиЯ
применЯет  не  ею,  правда,  выдуманное  правило:  "разделЯй  и
властвуй!".  ‡ато  в  утешение  рабочим форсированнаЯ сдельщина
именуетсЯ  "социалистическим   соревнованием".   Ќазвание   это
звучит, как издевательство!

   ‘оревнование,  корни  которого  покоютсЯ  в  нашей биологии,
останетсЯ несомненно - очистившись предварительно  от  корысти,
зависти,  привилегий  -  важнейшим  двигателем  культуры  и при
коммунизме.  Ќо  и  в  более  близкую,  подготовительную  эпоху
действительное  утверждение  социалистического общества может и
будет  совершатьсЯ  не  теми  унизительными  мерами   отсталого
капитализма,  к  каким  прибегает  советское  правительство,  а
приемами, более достойными освобожденного  человека,  и  прежде
всего  не из-под бюрократической палки. €бо сама эта палка есть
наиболее отвратительное наследие старого мира. Ћна должна  быть
сломана  на  куски  и  сожжена  на публичном костре, прежде чем
можно будет без краски стыда говорить о социализме!


        ‘оциальные противоречиЯ колхозной деревни.


   …сли   промышленные    тресты    ЯвлЯютсЯ    "в    принципе"
социалистическими  предприЯтиЯми,  то  о колхозах этого сказать
нельзЯ. Ћни опираютсЯ не на  государственную,  а  на  групповую
собственность.   ќто   шаг   крупный   вперед  по  сравнению  с
индивидуальной  распыленностью.  Ќо   приведут   ли   колхозные
хозЯйства  к  социализму, зависит от целого рЯда обстоЯтельств,
часть которых лежит внутри колхозов; часть - вне  их,  в  общих
условиЯх  советской системы; наконец, часть, и не меньшаЯ, - на
мировой арене.

   Ѓорьба  между  крестьЯнством  и   государством   далеко   не
прекратилась.  ЌынешнЯЯ,  еще  крайне  неустойчиваЯ организациЯ
сельского хозЯйства представлЯет не  что  иное,  как  временный
компромисс борющихсЯ лагерей, после грозного взрыва гражданской
войны.  Џравда,  коллективизировано  90% крестьЯнских дворов, с
колхозных  полей   собрано   94%   всей   сельско-хозЯйственной
продукции.  „аже  если  принЯть  во  внимание известный процент
фиктивных  колхозов,  за   которыми   укрываютсЯ   в   сущности
единоличники,  то  не  остаетсЯ, как будто, ничего другого, как
признать, что победа над индивидуальным хозЯйством одержана, по
меньшей мере, на 9/10.  Ћднако,  действительнаЯ  борьба  сил  и
тенденций  в  деревне ни в каком случае не укладываетсЯ в рамки
голого противопоставлениЯ единоличников и колхозников.

   ‚ целЯх замирениЯ крестьЯн, государство оказалось  вынуждено
пойти    на    очень   большие   уступки   собственническим   и
индивидуалистическим тенденциЯм деревни, начав с  торжественной
передачи колхозам их земельных участков в "вечное" пользование,
что  есть  по  существу  дела  ликвидациЯ  социализации  земли.
ћридическаЯ фикциЯ? ‚ зависимости от соотношениЯ сил она  может
оказатьсЯ  реальностью  и  представить  уже  в ближайший период
крупные затруднениЯ длЯ планового хозЯйства  в  государственном
масштабе.  ѓораздо  важнее, однако, то, что государство увидело
себЯ   вынужденным   допустить    возрождение    индивидуальных
крестьЯнских хозЯйств, на особых карликовых участках, со своими
коровами,  свиньЯми,  овцами,  домашней птицей и пр. ‚ обмен за
нарушение  социализации  и   за   ограничение   коллективизации
крестьЯнин соглашаетсЯ мирно, хотЯ пока и без большого усердиЯ,
работать  в  колхозах,  которые  дают ему возможность выполнить
свои  обЯзательства  по  отношению  к  государству  и  получить
кое-что  в  собственное распорЯжение. Ќовые отношениЯ имеют еще
настолько незрелые  формы,  что  их  трудно  было  бы  измерить
цифрами  даже  в  том  случае, если б советскаЯ статистика была
честнее. Њногое позволЯет, тем не  менее,  заключить,  что  длЯ
личного  существованиЯ крестьЯн карликовые хозЯйства имеют пока
не меньшее значение, чем колхозы.  ќто  и  значит,  что  борьба
между  индивидуалистическими и коллективистическими тенденциЯми
проходит еще через всю толщу деревни, и что исход ее не  решен.
Људа  больше клонит само крестьЯнство? Ћно не знает этого точно
и само.

   Ќародный комиссар земледелиЯ говорил в конце  1935  г.:  "до
последнего  времени  мы  имели большое сопротивление со стороны
кулацких  элементов  делу  выполнениЯ  государственного   плана
хлебозаготовок".  ќто значит, другими словами, что колхозники в
большинстве своем считали "до последнего времени" (а  сегоднЯ?)
сдачу   зерна  государству  невыгодной  длЯ  себЯ  операцией  и
тЯготели  к  частной  торговле.  ‚  другом  порЯдке  о  том  же
свидетельствуют   драконовские  законы  длЯ  охраны  колхозного
достоЯниЯ от расхищениЯ со стороны  самих  колхозников.  Љрайне
поучителен  и  тот  факт, что имущество колхозов застраховано у
государства  на  20  миллиардов  рублей,  а  частное  имущество
колхозников  - на 21 миллиард. …сли это соотношение не означает
необходимо, что колхозники, отдельно взЯтые,  богаче  колхозов,
то   оно  во  всЯком  случае  означает,  что  колхозники  более
заботливо страхуют свое личное имущество, чем общее.

   Ќе менее показателен, с интересующей нас точки  зрениЯ,  ход
развитиЯ  скотоводства.  ‚  то  времЯ,  как  количество лошадей
продолжало сокращатьсЯ до 1935 г., и только в  результате  рЯда
правительственных   мер   началось   за  последний  год  легкое
повышение конского поголовьЯ, прирост  рогатого  скота  уже  за
предшествующий  год  составил 4 миллиона голов. Џлан по лошадЯм
выполнен в благополучном 1935 г. только на 94%,  тогда  как  по
рогатому  скоту  значительно  перевыполнен.  ‘мысл  этих данных
станет Ясным из того  факта,  что  лошади  только  в  колхозной
собственности,   тогда   как   коровы   уже   входЯт  в  личную
собственность большинства колхозников. ЋстаетсЯ еще  прибавить,
что  в  тех  степных районах, где колхозникам разрешено, в виде
изъЯтиЯ, иметь свою  лошадь,  прирост  конского  стада  у  этих
собственников   идет   значительно  быстрее,  чем  у  колхозов,
которые, в свою очередь, обгонЯют совхозы. €з всего этого вовсе
не вытекает вывод о преимуществе частного мелкого хозЯйства над
крупным обобществленным. Ќо переход от первого ко  второму,  от
варварства к цивилизации, таит в себе много трудностей, которых
нельзЯ  устранить  одним  лишь административным напором. "Џраво
никогда  не  может  быть  выше,  чем  экономический   строй   и
обусловленное им культурное развитие общества"... ‘дача земли в
аренду,  запрещеннаЯ  законом, практикуетсЯ на самом деле очень
широко,  притом  в  наиболее  вредных  формах,  именно  в  виде
отработков.  ‡емлю в аренду сдают одни колхозы другим, иногда -
посторонним лицам, наконец - собственным  более  предприимчивым
членам.  Љ  сдаче  земли  прибегают,  как  это  ни  невероЯтно,
совхозы, т.е. "социалистические" предприЯтиЯ  и,  что  особенно
поучительно,   совхозы   ѓЏ“!  Џод  прикрытием  этого  высокого
учреждениЯ,  стоЯщего  на  страже  закона,  директора  совхозов
налагают  на  крестьЯн-арендаторов условиЯ, как бы списанные со
старых помещичьих кабальных договоров. Њы имеем, таким образом,
случаи эксплуатации крестьЯн  бюрократами  уже  не  в  качестве
агентов государства, а в качестве полулегальных лэндлордов.

   Ќимало  не  преувеличиваЯ  размеров  такого  рода  уродливых
Явлений,  не  поддающихсЯ,  конечно,   статистическому   учету,
нельзЯ,   однако,  не  видеть  их  огромного  симптоматического
значениЯ. Ћни безошибочно  свидетельствуют  о  силе  буржуазных
тенденций в той, еще крайне отсталой отрасли хозЯйства, котораЯ
охватывает  подавлЯющее  большинство  населениЯ.  ’ем  временем
рыночные  отношениЯ  неизбежно  усиливают  индивидуалистические
тенденции   и   углублЯют  социальную  дифференциацию  деревни,
несмотрЯ на новую структуру имущественных отношений.

   ‚ среднем на колхозный двор пришлось за 1935 год около 4.000
рублей денежного дохода.  Ќо  в  отношении  крестьЯн  "средние"
цифры  еще  более  обманчивы, чем в отношении рабочих. ‚ Љремле
докладывалось, например,  что  рыбаки-колхозники  заработали  в
1935  г.  больше, чем в 1934 г., именно по 1.919 рублей, причем
аплодисменты по поводу этой  последней  цифры  показали,  сколь
значительно   она  поднимаетсЯ  над  заработком  главной  массы
колхозов. ‘ другой стороны, существуют колхозы, где  на  каждый
двор  пришлось  около  30.000  рублей,  не считаЯ ни денежных и
натуральных доходов от индивидуальных хозЯйств, ни  натуральных
доходов  всего  предприЯтиЯ  в  целом: в общем доход каждого из
таких  крупных  колхозных  фермеров  в  10-15   раз   превышает
заработную плату "среднего" рабочего и низового колхозника.

   ѓрадациЯ   доходов   лишь  отчасти  определЯетсЯ  умением  и
прилежанием  в  работе.  Љак  колхозы,  так  и  личные  участки
крестьЯн,  поставлены  по  необходимости в чрезвычайно неравные
условиЯ, в зависимости от  климата,  почвы,  рода  культуры,  а
также  от  расположениЯ  по  отношению к городам и промышленным
центрам. Џротивоположность между городом и деревней  не  только
не  смЯгчилась  за  времЯ  пЯтилеток, но наоборот, в результате
лихорадочно  быстрого  роста  городов  и   новых   промышленных
районов,   чрезвычайно   возросла.   ќта   основнаЯ  социальнаЯ
противоположность  советского  общества   неизбежно   порождает
производные  противоречиЯ  между  колхозами  и внутри колхозов,
главным образом, благодарЯ дифференциальной ренте.

   ЌеограниченнаЯ   власть   бюрократии   ЯвлЯетсЯ   не   менее
могущественным  орудием  социальной  дифференциации. ‚ ее руках
такие рычаги, как заработнаЯ  плата,  цены,  налоги,  бюджет  и
кредит. ‘овершенно непомерные прибыли рЯда центрально-азиатских
хлопковых   колхозов  в  гораздо  большей  степени  зависЯт  от
устанавливаемого правительством соотношениЯ цен, чем от  работы
самих  колхозников.  ќксплуатациЯ одних слоев населениЯ другими
не  исчезла,  но  получила  замаскированный  характер.   Џервые
десЯтки  тысЯч  "зажиточных" колхозов обросли достатком за счет
остальной массы колхозов и промышленных  рабочих.  ЏоднЯть  все
колхозы  на  уровень  зажиточности  -  задача  неизмеримо более
труднаЯ и длительнаЯ, чем предоставить  привилегии  меньшинству
за   счет   большинства.  …сли  в  1927  году  леваЯ  оппозициЯ
констатировала, что "у кулака доход вырос  несравненно  больше,
чем  у  рабочего",  то  и теперь это положение остаетсЯ в силе,
правда,  в  измененном  виде:  доход  колхозных  верхов   вырос
несравненно  больше,  чем доход основной крестьЯнской и рабочей
массы. ђазличиЯ  материальных  уровней  сейчас,  пожалуй,  даже
более значительны, чем накануне раскулачиваниЯ.

   „ифференциациЯ,   совершающаЯсЯ   внутри  колхозов,  отчасти
находит свое выражение в области личного  потреблениЯ,  отчасти
отлагаетсЯ  в  личном, приусадебном хозЯйстве, так как основные
средства самого  колхоза  обобществлены.  „ифференциациЯ  между
колхозами  имеет  и  сейчас уже более глубокие последствиЯ, так
как перед богатым колхозом  открываетсЯ  возможность  применЯть
больше   удобрений,   больше   машин  и  следовательно  быстрее
богатеть. Џреуспевающие колхозы нередко нанимают  рабочую  силу
из   бедных   колхозов,   и  власти  закрывают  на  это  глаза.
‡акрепление  неравноценных  земельных  участков  за   колхозами
чрезвычайно  облегчает  дальнейшую дифференциацию между ними, и
следовательно, выделение своего рода "буржуазных" колхозов, или
"колхозов-миллионеров", как их именуют уже теперь.

   Љонечно,   государственнаЯ    власть    имеет    возможность
вмешиватьсЯ,   в  качестве  регулЯтора,  в  процесс  социальной
дифференциации крестьЯнства. Ќо в каком направлении и  в  каких
пределах? “дарить по кулацким колхозам и колхозникам значило бы
открыть  новый  конфликт  с  наиболее  "прогрессивными"  слоЯми
крестьЯнства,  которые  именно   теперь,   после   болезненного
перерыва,  почувствовали  особенно  жадный  вкус  к "счастливой
жиз<н>и". Ђ затем
- и это главное - сама государственнаЯ власть чем  дальше,  тем
меньше  становитсЯ  способной  к  социалистическому контролю. ‚
сельском хозЯйстве, как и в промышленности, она ищет  поддержки
и   дружбы   крепких,   преуспевающих,   "стахановцев   полей",
колхозов-миллионеров.    ЌачинаЯ    с    забот    о    развитии
производительных сил, она кончает неизменно заботами о себе.

   €менно   в   сельском   хозЯйстве,   где   потребление   так
непосредственно  свЯзано   с   производством,   коллективизациЯ
открыла  грандиозные  возможности длЯ паразитизма бюрократии, и
вместе с тем длЯ ее сплетениЯ с  колхозными  верхами.  Џочетные
"подарки",    которые    колхозники    доставлЯют   вождЯм   на
торжественные   заседаниЯ   в   Љремле,   представлЯют   только
символическое  выражение  той несимволической дани, которую они
вносЯт в пользу местных представителей власти.

   ’ак, в земледелии еще в несравненно большей степени,  чем  в
промышленности,   <н>изкий   уровень  производства  вступает  в
постоЯнные конфликты с социалистическими и даже  кооперативными
(колхозными)   формами  собственности.  ЃюрократиЯ,  котораЯ  в
последнем счете, выросла из этого противоречиЯ, в свою очередь,
углублЯет его.


        ‘оциальнаЯ физиономиЯ правЯщего слоЯ.


   ‚ советской политической литературе можно нередко  встретить
обличениЯ  "бюрократизма",  как некоторых дурных привычек мысли
или приемов работы (обличениЯ всегда направлены сверху  вниз  и
ЯвлЯютсЯ  приемом  самозащиты верхов). Ќо чего нельзЯ встретить
совершенно, это исследований о бюрократии, как  правЯщем  слое,
об  ее  численности  и  структуре,  об  ее плоти и крови, об ее
привилегиЯх  и  аппетитах,  о  поглощаемой  ею  доле  народного
дохода.  Њежду  тем  она  существует.  €  тот факт, что она так
тщательно прЯчет свою социальную  физиономию,  свидетельствует,
что у нее есть специфическое сознание господствующего "класса",
который,  однако,  далек  еще  от  уверенности в своем праве на
господство.

   Џредставить советскую бюрократию в точных цифрах  совершенно
невозможно,  притом  по причинам двоЯкого порЯдка: во-первых, в
стране, где государство -  почти  единственный  хозЯин,  трудно
сказать,  где  кончаетсЯ административный аппарат; во-вторых, в
интересующем нас вопросе  советские  статистики,  экономисты  и
публицисты  хранЯт,  как  уже сказано, особенно сосредоточенное
молчание. €м подражают и "друзьЯ". Ћтметим  мимоходом,  что  на
1.200 страницах своего компилЯтивного труда ‚еббы совершенно не
остановились на советской бюрократии, как социальной категории.
Ќе мудрено: ведь они писали, в сущности, под ее диктовку!

   –ентральный государственный аппарат насчитываЯ 1 ноЯбрЯ 1933
г.,  по  официальным  данным,  около  55.000  лиц  руководЯщего
персонала.  Ќо  в  это  число,  которое   за   последние   годы
чрезвычайно   возросло,   не   включены,   с  одной  стороны<,>
военно-морское ведомство и ѓЏ“, с другой - кооперативный  центр
и   рЯд   так   называемых   общественных   организаций,  вроде
Ћсоавиахима и пр. ЉаждаЯ из республик имеет, кроме  того,  свой
собственный    правительственный    аппарат.    Џараллельно   с
государственным,  профессиональным,  кооперативным  и   прочими
генеральными  штабами,  отчасти  переплетаЯсь  с  ними, выситсЯ
могущественный  штаб  партии.  Њы  врЯд  ли  преувеличим,  если
исчислим командующую верхушку ‘‘‘ђ и республик в 400 тысЯч душ.
‚озможно,  что  сейчас это число поднЯлось уже до полумиллиона.
ќто не просто чиновники, а так  сказать  "сановники",  "вожди",
правЯщаЯ каста в собственном смысле слова, правда, иерархически
разделеннаЯ,  в  свою  очередь,  очень  важными горизонтальными
перегородками.

   Џолумиллионную      верхушку      поддерживает       тЯжелаЯ
административнаЯ  пирамида с широким и многогранным основанием.
€сполнительные  комитеты  областных,   городских   и   районных
советов,    вместе    с    параллельными    органами    партии,
профессиональных  союзов   и   комсомола,   местными   органами
транспорта,  кома<н>дным  составом армии, флота и агентурой ѓЏ“
должны дать число, приближающеесЯ к  двум  миллионам.  Ќадо  не
забыть еще председателей советов 600.000 сел и деревень!

   Ќепосредственное   управление   промышленными  предприЯтиЯми
сосредоточено было в 1933 г. (более поздних данных нет) в руках
17.000       директоров       и       заместителей.        ‚есь
административно-технический  персонал заводов, фабрик и шахт, в
том числе и низшие  его  звеньЯ,  до  десЯтников  включительно,
составлЯл   около  250.000  душ  (из  них,  правда,  54  тысЯчи
специалистов без административных функций в собственном  смысле
слова).  ‘юда  надо  присоединить  партийный и профессиональный
аппараты на заводах, где управление ведетсЯ, как  известно,  по
типу  "треугольника".  –ифра  в  полмиллиона  длЯ администрации
промышленных  предприЯтий  общесоюзного  значениЯ  не  будет  в
настоЯщий    момент    преувеличенной.   Ќадо   прибавить   еще
управленческий  персонал  предприЯтий  отдельных  республик   и
местных советов.

   ‚  другом  разрезе официальнаЯ статистика указывает длЯ 1933
г.  свыше  860  тысЯч  администраторов  и  специалистов   всего
советского  хозЯйства  в целом; в том числе: в промышленности -
свыше 480 тысЯч, на транспорте - свыше 100  тысЯч,  в  сельском
хозЯйстве  -  93  тысЯчи,  в  торговле  - 25 тысЯч. ‘юда вошли,
правда, и специалисты без административной власти; но не  вошли
ни  колхозы  ни  кооперациЯ.  €  эти  данные за последние два с
половиной года также оставлены далеко позади.

   Ќа 250 тысЯч колхозов, если считать только  председателей  и
партийных  организаторов, придетсЯ полмиллиона администраторов.
Ќа самом деле число их несравненно выше. …сли прибавить совхозы
и  машинно-тракторные  станции,  то  общее   число   командиров
обобществленного земледелиЯ далеко перевалит за миллион.

   ѓосударство  имело  в  1935 г. 113 тысЯч торговых отделений;
кооперациЯ
- 200 тысЯч. ђуководители тех и других ЯвлЯютсЯ,  по  существу,
не  торговыми  служащими,  а  чиновниками  государства и, сверх
того, - монополистами. „аже советскаЯ печать времЯ