нутри. ‘ейчас, здесь, перед этими кривыми
отражениЯми, мы ни до чего путного не додумаемсЯ. ‚добавок и фонарь слабеет.
’ак что пошли. ’олько бы  успеть отметить на плане все, что  нам понадобитсЯ
впоследствии".
     Њы  прошли  по  остальным  комнатам   библиотеки,  на   ходу  продолжаЯ
совершенствовать  карту.  Ќам  попадались  комнаты, целиком  отведенные  под
математику и астрономию, комнаты, заполненные арамейскими книгами, в которых
ни Я,  ни он не могли понЯть  ни слова, и другие, с такими книгами, на таких
Языках,  которых мы  даже  назвать  не смогли бы.  ‚ероЯтно, это  были книги
откуда-нибудь из €ндии. ’ак мы миновали две слитых последовательности IUDAEA
и AEGYPTUS. ‚  общем,  чтобы не  утомлЯть  читателЯ хроникой нашей разведки,
скажу  только,  что позднее, когда  мы  вычертили  и заполнили окончательную
карту, стало Ясно, что  библиотека  действительно построена и оборудована по
образу  нашего  земноводного  шара.  Ќа  севере  располагались   "ЂнглиЯ"  и
"ѓерманы",  которые западными границами прилегали к "ѓаллии", из "ѓаллии", с
крайнего запада, можно было попасть в "€бернию", а с крайнего  юга - в "ђим"
(ROMA),  сокровищницу латинских классиков, и в €спанию. „альше на юг  лежала
страна ‹ьвов (LEONES), …гипет (AEGYPTUS), за которым на востоке простирались
€удеЯ  (IUDAEA) и ‡емной  рай  (FONS ADAE).  Ћт востока  до севера в  стене,
свЯзующей  башни,  располагалась ACAIA[1] -  прекраснаЯ синекдоха, по словам
‚ильгельма, изобретеннаЯ длЯ  обозначениЯ ѓреции. €  на  самом  деле, в этих
четырех комнатах в  дивном  изобилии  были  собраны труды поэтов и философов
Языческой древности.
     ЏорЯдки чтениЯ могли быть самые причудливые:  то надо было двигатьсЯ  в
одном направлении, то  в противоположном,  то по  кругу; часто,  как  Я  уже
говорил, одна и та же буква входила в начертание двух совершенно разных слов
(в этих случаЯх в разных шкалах одной комнаты находились сочинениЯ по разным
предметам). Ћднако, по всей очевидности, не следовало  выискивать  какого-то
золотого закона размещениЯ  книг. ђечь  могла идти об обычной  мнемонической
уловке,  помогающей   библиотекарю  быстро  находить   необходимое.  Џолучив
указание,  что  книга  помещена  в "quarta  Ђ‘ЂIЂ…",  ищущий  направлЯлсЯ  в
четвертое по  порЯдку помещение, считаЯ  за первое то, к которому относилось
первоначальное  Ђ, а что касаетсЯ  направлениЯ отсчета, тут  уж библиотекарь
должен был опиратьсЯ на собственную памЯть и сам знать, куда ему двигатьсЯ в
каждом  отдельном случае  - прЯмо, обратно  или  по  кругу.  Ќапример, Ђ‘ЂIЂ
представлЯла   собой  четыре   комнаты,  расположенные  квадратом,  из  чего
вытекало,  что  первое  Ђ и последнее  Ђ - в  данном  случае  одно и  то же;
впрочем, подобные казусы мы смогли обнаружить и выучить сравнительно быстро.
’очно так же за малое времЯ  мы сумели  разобратьсЯ в системе перегородок. Љ
примеру,  двигаЯсь  с  востока,  ни  из  одной  комнаты  ACAIA  нельзЯ  было
проникнуть  в  западные  комнаты; в этом  месте лабиринт  оканчивалсЯ глухой
стеною,  и  чтоб  добратьсЯ  до  северных  покоев,   следовало  повернуть  в
совершенно обратную сторону и пройти через прочие три башни. Ќо, разумеетсЯ,
все  библиотекари отлично  знали, как, входЯ  через FONS, добиратьсЯ  потом,
скажем, до ANGLIA через AEGYPTUS, YSPANIA, GALLIA и GERMANI.

     ќтими  открытиЯми  и   прочими,  им   подобными,  наш  поход   в  башню
победительно увенчалсЯ. Ќо  прежде чем рассказать, что  случилось после того
как  в великом  удовлетворении  мы оставили библиотечные залы  (а  случились
важнейшие событиЯ, в которых  и  нам пришлось принЯть участие, о чем Я скоро
расскажу), Я обЯзан сделать одно откровенное признание своему читателю. џ уж
писал, что в ходе нашего обследованиЯ библиотеки, с  одной стороны, все было
подчинено разгадыванию законов  лабиринта  и поиску загадочного тайника, а с
другой стороны, мы  сплошь  и  рЯдом останавливались  в  различных залах,  в
которых сначала определЯли принадлежность книг и их предмет,  а потом просто
перелистывали книги, любые, какие только попадались, как будто  бы  исследуЯ
природу неведомого континента, terra  incognita. Ћбычно  мы продвигались  по
этому непознанному континенту в полном взаимном согласии,  нас увлекали одни
и те же книги, Я указывал  учителю на  самые интересные, он объЯснЯл мне все
то, что было непонЯтно.
     Ћднако в некоторую минуту - а точнее говорЯ, при продвижении по кольцу,
образованному  залами  южной башни,  носившей  имЯ  LEONES,  -  мой  учитель
неожиданно  застрЯл  в  одной  из  комнат и никак не мог сдвинутьсЯ с места,
очарованный трактатами арабских  мудрецов по  оптике:  эти книги изобиловали
роскошнейшими,  четкими, замысловатыми  рисунками.  Џоскольку в этот вечер у
нас на  двоих  имелсЯ  не  один,  а  целых два  светильника,  Я  потихоньку,
поддаваЯсь порыву любопытства, перекочевал в  соседнюю комнату и увидел, что
там  высшие  соображениЯ разума  и  осмотрительности  подсказали  строителЯм
библиотеки густо поместить на  полках, тЯнущихсЯ  вдоль  одной  из стен,  те
труды, которые  ни под каким видом не следовало  выдавать длЯ прочтениЯ кому
попало,   ибо  в   них  тысЯчью  разнообразных  способов   рассказывалось  о
всевозможных заболеваниЯх, как душевных,  так и телесных, и почти что всегда
повествовалось об  этом устами ученых Язычников. ‚зглЯд мой внезапно упал на
книгу невеликих размеров, снабженную миниатюрами, совершенно не совпадающими
по смыслу (•вала ѓосподу!) с тем, что описывалось в тексте: на рисунках были
цветы, лозы, пары животных тварей, лечебные растениЯ; книге же название было
‡ерцало ‹юбви, составлениЯ какого-то брата Њаксима Ѓолонского, и содержались
в  ней  отрывки  из  множества  известных  сочинений,  посвЯщенных  любовной
болезни. Љак понимает читатель, не могло быть найдено более мощного средства
длЯ  того,  чтобы  пробудить во  мне  болезненное  любопытство. Ѓольше того,
название этой книги  как ни  одно иное смогло разгорЯчить мою душу,  с  утра
снулую, отупевшую, и снова разбередить ее воспоминанием о случившемсЯ ночью.
     Џоскольку в течение днЯ Я отгонЯл от себЯ утренние мысли, убеждаЯ себЯ,
что они не приличествуют  здравому, рассудительному послушнику, и поскольку,
с другой стороны, событиЯ  этого  прошедшего днЯ  были  до того изобильны  и
Ярки, что Я  целиком  развлексЯ ими  и аппетиты мои  утихли,  -  Я уже  было
полагал, что  освободилсЯ и  что прежние  мои тревоги были  одно преходЯщее,
мирное  беспокойство. Ћднако на самом деле стоило мне хоть  и краешком глаза
увидеть эту книгу, как все переменилось и Я сказал сам к себе: "De te fabula
narratur",[1] и Я обнаружил, что болею любовным  недугом еще серьезнее,  чем
полагал.  Џосле этого, за много  лет, по  многим другим чтениЯм  Я убедилсЯ,
что,  читаЯ книги по  медицине,  почти всегда  начинаешь испытывать те самые
боли,  о которых рассказываетсЯ.  ‘овершенно таким  же образом  чтение  этих
листов,  исподтишка,  в  спешке,  со страхом,  что ‚ильгельм перейдет  в эту
комнату  из  соседнего  помещениЯ  и  заинтересуетсЯ, чем  это  Я  настолько
пристально  занЯт, целиком убедило  менЯ,  что  Я страдаю  в  точности  этим
описанным недугом, все признаки которого были так прекрасно перечислены, что
Я, с одной стороны,  встревоженный обнаружившейсЯ  у  менЯ болезнью (с такой
необыкновенной точностью засвидетельствованной великим множеством знаменитых
сочинителей), с другой стороны,  в  то  же  времЯ,  не мог чистосердечно  не
восхищатьсЯ,  наблюдаЯ,  как  подробно  и  ловко описываетсЯ  мое положение:
вместе с тем Я  открывал  длЯ себЯ и убеждалсЯ, что, хотЯ Я и болен, болезнь
моЯ,  можно сказать,  достаточно обыкновенна,  ибо  неисчислимое  количество
людей  до  менЯ  переносило  точно  такие  же  муки,  а  собранные  в  книге
сочинители,  те  вообще,  казалось,  именно  менЯ  избрали  за предмет своих
описаний.
     ‚ несказанной  растроганности Я  прочел те  листы, на которых  €бн •азм
определЯет любовь как хворобу возвратную, с приступами, от которой лекарство
в  ней   самой,  от  которой  скорбЯщий  сам  не  желает  выздоравливать,  и
повергнутый ею не  желает  восставать  (и  единый  Ѓог  свидетель,  до  чего
справедливо это сказано!). —итаЯ  его слова, Я смог наконец  уЯснить природу
собственной взволнованности  нынешним утром, смог понЯть природу образованиЯ
любви,  попадающей  в  тело  через  глаза,  о  чем  свидетельствует  ‚асилий
Ђнкирский. џ узнал, наконец,  бесспорные симптомы болезни: всЯкий охваченный
этой напастью часто выказывает  неуместную веселость - и в то же самое времЯ
мечтает оказатьсЯ в стороне; он предпочитает одиночество (как  предпочитал и
Я в тот день утром); еще отмечаютсЯ такие признаки сказанного состоЯниЯ, как
жестокое беспокойство и  чувство потерЯнности, вплоть до потери дара речи...
џ устрашилсЯ,  прочитав,  что  чистосердечного  любовника,  которого  лишили
лицезрениЯ возлюбленного  предмета, обЯзательно ждет истощение душевных сил,
которое  укладывает  его  в  постель  почти  без  чувства,  и тогда  болезнь
захватывает   мозг,  наступает  безумие  и  горЯчечный  бред;   Я,  по  всей
вероЯтности, до таких степеней еще не дошел, поскольку во времЯ всего похода
в библиотеку работал успешно и кое-что соображал. ‚ то же времЯ с величайшим
испугом и  смЯтением  Я прочитал,  что  если болезнь  усугубитсЯ, следствием
может быть смерть, и задалсЯ вопросом, стоит ли та огромнаЯ радость, которую
мне  доставлЯла  девица,  когда  Я  о  ней  думал, окончательного  телесного
самопожертвованиЯ,  не говорЯ уже  о разумных опасениЯх за сохранность  моей
души.
     …ще  более удручающее впечатление произвела на менЯ следующаЯ цитата из
‚асилиЯ: "Љто душу соединЯет с телом свЯзЯми порока и смЯтениЯ, этим самым и
в  первом, и  во втором все,  что  пользительно длЯ жизни,  повреждает, душу
светлую и чистую  телесной  похотливостью  осквернЯет, а  тела  опрЯтность и
свежесть через то же самое уничтожает, и лишает  защиты тело, отнимаЯ у него
все, что необходимо длЯ жизни". ќто было уж совсем чрезвычайное положение, в
котором никак не хотелось очутитьсЯ.
     ‚добавок  Я почерпнул,  из  одного  высказываниЯ  ‘в.  ѓильдегарды, что
меланхолическое  настроение,  которое Я  испытывал в течение днЯ  и  которое
воспринимал  поначалу как  сладостную  печаль по отсутствующей  девице,  это
состоЯние  на  самом деле угрожающе походило  на то,  что постигло человека,
внезапно отторженного от гармонического совершенства,  в котором он пребывал
в раю; и что эта  меланхолиЯ "nigra et amara"[1] родилась на самом  деле  от
змеиного  шипа и  от  дьЯволова  очарованиЯ. Љаковую идею,  по  всему  судЯ,
разделЯли  и  мудрейшие из  неверных:  мне  бросились в  глаза  рассуждениЯ,
приписываемые Ђбу Ѓакр Њухаммаду ибн ‡ака-ђийЯ аль-ђази, который в  одной из
"Љниг  снов" сравнивает  любовь  с ликантропией,  то  есть с  болезнью,  при
которой человек ведет себЯ, как волк. Ћт того, что описывалось ниже,  у менЯ
перехватило дух. ‘начала, говорилось у ученого, влюбленные  менЯютсЯ в лице,
у них ослабевает зрение, глаза впадают и высыхают, Язык понемногу усеиваетсЯ
трещинами  и  гнойниками,  все  тело  становитсЯ  заскорузлым   и  любовники
постоЯнно мучаютсЯ от жажды; поэтому они провождают жизнь лежа ничком,  и на
голове и на верхней части лЯжек поЯвлЯютсЯ отметины  как бы  в виде собачьих
укусов, и  кончаетсЯ  все  это  тем,  что  глубокой ночью любовники начинают
выходить на кладбища, как вурдалаки.
     € совсем уже никаких обольщений относительно тЯжести моего состоЯниЯ не
могло у менЯ оставатьсЯ после того,  как Я прочел те богатейшие выдержки  из
великого  Ђвиценны,  где  любовь  определЯетсЯ  как  навЯзчивое   помышление
черножелчного   характера,   возникающее   от   постоЯнного   осмыслениЯ   и
переосмыслениЯ  наружности и  нравов  некоего лица противоположного  пола (с
какой чародейскою точностью этот Ђвиценна сумел описать именно мой случай!).
‹юбовь, по  Ђвиценне, не изначально болезненна,  а  становитсЯ  болезнью,  и
когда  это   чувство  не  удовлетворено,  оно   превращаетсЯ  в   наваждение
(прекрасно, но  откуда тогда  бралось  наваждение  у  менЯ, если Я, прости и
помилуй менЯ ѓосподи, был вполне удовлетворен? Њожет быть, то, что случилось
со мной предыдущей ночью, не было удовлетворением чувства? Ќо тогда каким же
способом  удовлетворЯетсЯ  чувство?)  и  с  этих  пор  проЯвлЯет  себЯ через
постоЯнное трепетание век, неровное дыхание, временами смех, временами  плач
и  бешенство  пульса  (это чистаЯ  истина, пульс мой колотилсЯ беспримерно и
дыхание  то  и  дело  срывалось,  когда  Я  читал   эти  строки!).  Ђвиценна
рекомендовал один самый верный способ, уже опробованный до него ѓаленом, длЯ
определениЯ, кем  вызываетсЯ  влюбленность  того  или  иного  человека: надо
держать  заболевшего  за  пульс  и  произносить  одно  за  другим имена  лиц
противоположного  пола,  покуда  не  почувствуетсЯ,   что  при  произнесении
какого-то  имени  пульс  испытуемого  забилсЯ  гораздо  чаще;  и  Я  тут  же
ужаснулсЯ,  что  вот  сейчас  внезапно может подойти учитель, взЯть менЯ  за
запЯстье и по бешенству моей крови прочитать мою сокровенную тайну, и  тогда
Я сгорю  со стыда... “вы,  увы,  Ђвиценной предлагалось,  в порЯдке лечениЯ,
соединЯть  любЯщих браком,  после чего болезни  сами собой  проходЯт. ќтим и
свидетельствуетсЯ, что он был некрещеный Язычник, хотЯ и очень образованный,
и  не имел понЯтиЯ о положении, в котором должен находитьсЯ  совсем  молодой
бенедиктинский  послушник,  в  его  юношеские  годы  обреченный  церковью на
неизлечимость -  лучше скажу, обрученный церкви, по  собственному ли выбору,
или по дальновидному рассуждению родителей, обрученный именно  ради упасениЯ
от неизлечимостей любви. Џо счастливому  случаю, Ђвиценна, хотЯ, разумеетсЯ,
без  всЯкой  мысли  об  уставе  клюнийского  монашества,  все  же  учитывает
возможность   существованиЯ   несоединимых   пар    и   советует   в   таких
обстоЯтельствах, длЯ успешного врачеваниЯ, горЯчие ванны  (искал ли Ѓеренгар
себе  спасениЯ от любовной тоски по ушедшему  из  жизни Ђдельму? Ќо может ли
любовнаЯ  болезнь вызыватьсЯ  особами своего собственного пола? €ли подобное
чувство не  может быть основано  ни  на чем,  кроме скотской похоти? Ђ может
быть,  скотскою  же  похотью  ЯвлЯлось  и  мое  чувство  в предыдущую  ночь?
ђазумеетсЯ,  нет,  - отвечал Я сам себе  сразу же, -  это  чувство было  так
сладко! € опЯть,  сам к себе же, почти  сразу: неверно, неверно,  Ђдсон, это
было обаЯние дьЯвола, это было скотское чувство, и единожды поведши себЯ как
скотина,  ты заново  и заново  скотствуешь сейчас, отказываЯсь признать свое
скотство!). Џотом  Я  прочел,  что, по тому  же Ђвиценне, имеютсЯ  и  другие
способы:  например, прибегнуть  к услугам старых  и опытных женщин,  которые
должны  очернЯть  возлюбленную  и  поносить  ее  вплоть до полного излечениЯ
влюбленного  - судЯ по этой  книге,  старые женщины гораздо  изобретательнее
мужчин в исполнении подобных повинностей. Њожет быть, так и следовало решить
дело, однако старых женщин в здешнем монастыре найти  было невозможно (равно
как  и молодых, вообще говорЯ), и поэтому Я должен был бы, видимо, попросить
кого-нибудь из монахов очернить мне мою  возлюбленную. Ќо кого попросить? „а
и разумно  ли  было ждать  от  которого-нибудь  монаха такого основательного
знаниЯ женского  пола, какое бывает у  пожилых, говорливых женщин? Џоследнее
из  предлагаемых  сарацином  лечений вообще уж никуда не  годилось, так  как
предписывало незадачливому  любовнику  окружитьсЯ целым  выводком  наложниц:
такое решение вопроса длЯ монастырского инока было неосуществимо. Ќу так что
же из всего  этого следует, спросил себЯ  Я,  как же  должен  выздоравливать
молодой монах от любовной болезни, или вовсе  не суждено ему иметь спасение?
Њожет быть, надо мне  обратитьсЯ к ‘еверину и его  отварам? € действительно,
чуть ниже был помещен  отрывок сочинениЯ  Ђрнальда из ‚иллановы,  чье имЯ  Я
слыхал  уже  не  раз,  с  великим почтением  произносимое, от  ‚ильгельма; в
сочинении сообщалось, что любовнаЯ болезнь происходит от  преизбытка гуморов
и  пневмы,  то есть когда организм человека  перенасыщен жидкостЯми и жаром,
учитываЯ,  что  кровь  (образующаЯ воспроизводительное  семЯ),  прибавлЯЯсь,
ведет  к  прибавлению  излишнего  семени,  а  следовательно,  к   "complexio
venerea"[1] и вызывает  напрЯженное стремление  к телесному союзу мужчины  с
женщиной. —еловеку  присуща  добродетель суждениЯ,  помещающаЯсЯ  в  спинном
отделе  центрального желудочного  энцефала (а это где? -  подумал Я),  и она
служит длЯ  восприЯтиЯ  всех  неощутительных  intentiones,[2] содержащихсЯ в
ощутительных  предметах,  предназначаемых  к  восприЯтию  нашими  чувствами;
однако  когда  вожделение  предмета,  воспринимаемого чувствами,  становитсЯ
чересчур сильным, тогда-то и повреждаетсЯ способность к суждению и наш разум
начинает  питатьсЯ  фантастическими   понЯтиЯми   о  любимой   особе;  тогда
происходит  воспаление всей души  и тела,  печаль перемежаетсЯ с  восторгом,
потому что жар (который в безнадежные моменты уходит в самые глубокие отделы
тела  и охлаждает  все кожные  покровы)  в моменты  восторга притЯгиваетсЯ к
поверхности   тела   и  нагревает  лицо  до   пылающего   румЯнца.  ‹ечение,
предлагавшеесЯ  Ђрнольдом, состоЯло  в удалении  от предмета и  в  отказе от
какой бы то  ни было надежды с ним соединитьсЯ,  с тем чтобы отойти  от него
как можно дальше своими помышлениЯми.
     —то же, если так,  значит, Я почти  выздоравливаю, во  всЯком случае на
пути к выздоровлению, - сказал  Я  себе, - настолько слаба  у  менЯ надежда,
вернее сказать, нет  никакой  надежды снова увидеть возлюбленный предмет,  а
даже и увидев - приблизитьсЯ к нему, а даже и  приблизившись - снова владеть
им, а даже еще раз овладевши - навсегда удержать его в близости от себЯ; это
невыполнимо  как по моему монашескому состоЯнию, так  и  по  обЯзательствам,
налагаемым на менЯ происхождением  и семейством...  ‡начит, Я здоров, сказал
Я, закрываЯ книжку, и снова принЯл спокойный вид, как раз в ту минуту, когда
‚ильгельм поЯвилсЯ в дверЯх.  Њы  снова двинулись  по коридорам  библиотеки,
отныне покоренной  нами (о  чем рассказывалось выше), и на какое-то времЯ  Я
забыл о своей любви.
     Ќо, как  увидит читатель, скоро Я снова с ней  встретилсЯ, на  этот раз
(увы, увы!) при совершенно иных обстоЯтельствах.


        —етвертого днЯ ЌЋ—њ,

     где ‘альватор жалчайшим образом попадаетсЯ
     Ѓернарду ѓи, девушка, любимаЯ Ђдсоном, захвачена
     как ведьма, и все засыпают еще более несчастными и
     перепуганными, чем проснулись


     Ќе успели мы спуститьсЯ из скрипториЯ  в трапезную, как послышалсЯ шум.
‘лабые отблески света запрыгали в проеме кухонной двери. ‚ильгельм мгновенно
задул фонарь. ‹епЯсь по стенам, мы осторожно подобрались к двери,  ведущей в
кухню. €  увидели, что  шум идет с улицы, а дверь на  улицу открыта. Џотом и
голоса,  и  огни  стали удалЯтьсЯ.  Љто-то с  силой захлопнул  двери.  ’акаЯ
суматоха обещала только недоброе.  Њы торопливо пересекли оссарий, выскочили
из подземельЯ в пустую церковь и, воспользовавшись южным выходом,  оказались
на улице. ‚ противоположной оконечности двора неЯрко мерцали факелы.
     Њы подошли. ‚  общей сумЯтице наше поЯвление  не привлекло вниманиЯ. Њы
затерЯлись  среди   тех,  кто  бежал  к   месту  происшествиЯ  из  спален  и
странноприимных  палат.  € нам  открылось  печальнейшее  зрелище.  Ќесколько
лучников  крепко  держали  ‘альватора, побелевшего  как белки  его  глаз,  и
какую-то плачущую  женщину.  ‘ердце  мое  сжалось. ќто  была она,  та  самаЯ
девица, о которой  Я все времЯ думал. “видев менЯ, она менЯ узнала и послала
мне умолЯющий, полный отчаЯниЯ взглЯд. Ќе помнЯ себЯ, Я рванулсЯ к ней, чтоб
освободить из  рук  лучников, но ‚ильгельм  схватил менЯ за  плечо и выругал
хотЯ  вполголоса, но свирепо. Њонахи и гости монастырЯ толпами  сбегались со
всех сторон.
     Џришел  Ђббат,  пришел  Ѓернард  ѓи,  которому капитан  лучников кратко
доложил о случившемсЯ. ‚от что, собственно, произошло.
     Џо   распорЯжению  инквизитора  лучники  патрулировали   ночью   внутри
монастырской изгороди, особое внимание обращаЯ на ровную площадь от въездных
ворот  до паперти,  а  также прочесываЯ огороды и  все подступы  к  •рамине.
Џочему  именно  там  их расставили,  спросил Я  себЯ, и сам себе ответил: не
иначе  как  Ѓернард  прослышал  от  холопов  и  поваров  о  каких-то  ночных
заварушках в  •рамине. ‚рЯд ли ему  с полной  определенностью могли донести,
кто да что.  Ќо  Явно  намекнули, что от крепостной стены к кухне  и обратно
кто-то протаптывает тропки.  Љ тому же  и  безмозглый ‘альватор,  как он мне
выложил все свои дурацкие намерениЯ - с таким же успехом мог разболтать их в
кухне или в хлеву  какому-нибудь бедолаге, который, потерЯв самообладание во
времЯ допроса, швырнул Ѓернарду  этот  кус.  ‡начит,  лучники  знали, за чем
охотЯтсЯ. Џоэтому они, несмотрЯ  на  темноту и густой туман, сумели изловить
‘альватора  вместе с  женщиной у самой кухонной  двери, где  те  копошились,
пытаЯсь открыть.
     "†енщина в таком свЯтом месте! € с монахом! - сурово  обратилсЯ Ѓернард
к Ђббату. - Ћ  высокочтимый господин мой,  - продолжил он,  - когда бы  дело
было только в нарушении обета чистоты, наказание этого человека подлежало бы
исключительно вашей юрисдикции.  Ќо  поскольку не установлено, в  какой мере
действиЯ  этих  двух злоумышленников  могли угрожать благополучию  иных лиц,
гостЯщих  в монастыре,  требуетсЯ  прежде всего  разобратьсЯ, что у  них  за
секреты.  ќй,  ты, Я к тебе  обращаюсь, -  и  он  рванул  из рук  ‘альватора
объемистый узел,  который тот тщетно пыталсЯ схоронить на груди. - —то там у
тебЯ?"
     џ отлично знал,  что  там  у него. Ќожик,  черный кот  (как только узел
распустили  этот   кот  со   страшным  мЯуканьем  бросилсЯ  наутек)  и   два
раздавленных Яйца, превратившихсЯ в клейкую размазню, с виду напоминавшую не
то сгустки  крови, не то желтую желчь - в общем, некую мерзостную нечистоту.
‘альватор собиралсЯ проникнуть в кухню, убить  там кота и вырвать ему глаза.
ЌепонЯтно,  чего ради  девушка покорно  шла за ним... ђади чего - выЯснилось
очень  скоро.  ‹учники обыскали ее, злорадно  гогоча и  приговариваЯ  что-то
похабное, и нашли на ней  зарезанного куренка, еще неощипанного. ‡лосчастнаЯ
судьба подстроила так,  что даже ночью, когда все кошки серы, было Явственно
видно,  что петушок  черной  окраски,  как  и  убежавший кот. џ  понЯл,  что
большего  не  требовалось,  чтоб  зазвать   эту  голодную  девочку,  котораЯ
прошедшей ночью и  так уже  лишилась (из любви ко мне!) своего  драгоценного
бычачьего сердца.
     "’ак, так! - вскричал Ѓернард голосом, не предвещающим ничего хорошего.
-  —ерный кот  и  черный петух!  ‡накомый  набор!  - и тут,  увидев  в толпе
‚ильгельма,  обратилсЯ  прЯмо к  нему:  -  Ђ вам он разве  не  знаком,  брат
‚ильгельм? ђазве не вы были инквизитором в  Љилкенни, три  года назад, когда
судили девку за свЯзь с бесом, ЯвлЯвшимсЯ в обличье черного кота?"
     Њой учитель  молчал - как мне представилось, из трусости.  џ дергал его
за рукав, трЯс, шептал в отчаЯнии: "Ќу объЯсните же, что это ей длЯ еды!"
     “читель стрЯхнул с себЯ мои  руки и вежливо ответил Ѓернарду: "Џолагаю,
что мой устаревший опыт не повлиЯет на ваши выводы".
     "Ћ да! - с улыбкой торжества отвечал Ѓернард. - €меютсЯ свидетельства и
посолиднее!  ‘тефан  Ѓурбонский  описывает  в своем  трактате о  семи  дарах
‘вЯтого „уха,  как  ‘в. „оминик, проповедовавший в  ”анжо,  клеймЯ еретиков,
предупредил некоторых бывших  там  женщин, что сейчас  покажет  им, кому они
услужали ранее. € внезапно выпрыгнул промежду всех ужасающий кот величиною с
большую  собаку,  с  огромными  горЯщими глазами  и с  кровоточивым  Языком,
свисавшим до пупа, с  коротким твердым хвостом,  так задранным, что  на ходу
тварь эта показывала всю свою заднюю мерзость, зловонную, как никакаЯ другаЯ
(так же как зловонны и те анальные части, к которым многие адепты ‘атаны, из
коих не последние - рыцари-храмовники, прикладываютсЯ устами во  времЯ своих
радений). Џокружив около тех  женщин  не менее часу, кот запрыгнул на канат,
идущий к колоколу, и  вскарабкалсЯ на колокол, оставив в церкви свои вонючие
извержениЯ.  €  разве не  кот столь превозносим катарами, что Ђлан ‹илльский
полагает даже, будто имЯ они свое взЯли  от имени catus в честь этого зверЯ,
которого  лобызали  в  промежность,  считаЯ   за  воплощение   ‹юцифера?  Ќе
свидетельствует ли  о том же гадостном  обычае и ‚ильгельм Ћвернский в своем
труде. "Ћ законах"? Ќе  заверЯет ли  Ђльберт ‚еликий, что  каждый  кот может
оказатьсЯ бесом? € разве не указывает мой высокоуважаемый собрат †ак ”урнье,
что при смертном одре инквизитора ѓодфрида Љаркассонского присутствовали два
черных кота, бывшие  не кем  иными,  как бесами,  пришедшими осквернить  его
останки?"
     ‘одрогание ужаса прокатилось  по толпе  монахов,  многие  осенили  себЯ
крестным знамением.
     "„остопочтенный Ђббат, достопочтенный Ђббат,  -  продолжал тем временем
Ѓернард с предостерегающим видом, -  думаю,  что вашему высокопреосвЯщенству
неизвестны еще  все употреблениЯ,  которые извлекаютсЯ  грешниками  из  этих
орудий зла! Њне же, к величайшему сожалению, пришлось с ними ознакомитьсЯ! џ
видывал  много злодеек,  которые в  самые  темные  часы  ночи,  совместно  с
другими,  такого  же  пошиба,  использовали  черных  котов  длЯ  прегнусного
ведовства, которое потом уж не могли отрицать: скакали на закорках некоторых
тварей, переносились, под защитой  ночного  мрака, на огромные пространства,
уволакиваЯ за собою и пленников, обращенных в похотливых инкубов... € дьЯвол
собственною персоной показывалсЯ перед ними, во всЯком случае они были в том
уверены, в обличье кочета, или какого-либо иного черного  скота,  и  с  этим
черным скотом  они,  не  спрашивайте менЯ как, возлегали. џ  знаю и способен
поклЯстьсЯ, что это еще не  самое страшное  из  их козней и что,  кудесничаЯ
таким манером, они добрались  и до  самого  Ђвиньона, и там  варили  зельЯ и
притираньЯ, готовЯ заговор на жизнь его свЯтейшества папы, чтоб отравить ему
пищу.  Џапа  сумел  спастись  и обнаружить  отраву  только  благодарЯ  своим
волшебным  приборам в форме  гадючьего  Языка,  инкрустированного бесценными
изумрудами и  рубинами, которые одарены  божественной способностью указывать
на  наличие  в  пище  и  питье  Ядов!  Ћдиннадцать приборов подарил ему  его
величество  король  французский,  все  в  форме  таких  гадючьих  Языков,  с
драгоценнейшими  камнЯми,  благодарение  Ѓогу,  и только таким  образом  его
свЯтейшество  верховный наш понтифик избежал  неминуемой смерти!  •отЯ  надо
добавить, что враги его свЯтейшества превзошли даже и эту низость, и все  мы
знаем,  какие вещи открылись  во  времЯ  процесса еретика Ѓернарда  „елисье,
арестованного десЯть  лет  назад; у него были найдены  в  доме  чернокнижные
сочинениЯ,   и   с  пометками   на   самых  опасных  листах,  с   полнейшими
руководствами, как выделывать восковые фигурки и добиватьсЯ погибели  любого
врага.  €  поверите ли, нет ли, однако у него в доме были  найдены  фигурки,
воспроизводившие с необыкновенной  похожестью облик его свЯтейшества папы, и
на этих  фигурках,  на самых  жизненных местах тела,  были нанесены  красные
точки, а  все знают,  что таковые  фигурки,  повешенные на  веревке, следует
помещать перед зеркалом, а потом поражать жизненные точки острой булавкой, а
потом... Ќо длЯ чего Я углублЯюсь в  эти отвратительные  подробности? Љ чему
доказательства! ‘ам его  свЯтейшество папа сказал о  вреде котов и петухов и
описал  все  их козни,  проклинаЯ  их,  в  своем постановлении  Super illius
specula, которое советую вам всем перечитать, если оно, конечно,  найдетсЯ в
вашей богатейшей библиотеке, и хорошенько подумать..."
     "“  нас есть, есть", -  горЯчо  заверил  Ђббат,  не  помнивший себЯ  от
волнениЯ.
     "Ќу и отлично, - подвел  итог Ѓернард. - ’еперь, по-моему,  случай этот
Ясен. ‘овращенный  монах,  ведьма и какой-то их дьЯвольский обрЯд, к счастью
не  успевший  осуществитьсЯ...  Ќу,  а  кто  был намечен  жертвой?  ќто  мы,
безусловно, скоро узнаем. —тоб  узнать это поскорее, Я пожертвую несколькими
часами  сна.  Ќадеюсь, ваше  высокопреподобие соблаговолит предоставить  мне
место, куда отвести этого человека..."
     "“ нас есть темницы в подвале  кузни, - сказал Ђббат.  - Љ счастью, они
редко используютсЯ и вот уже много лет пустуют".
     "Љ  счастью или к несчастью", - отрезал Ѓернард.  Ћн приказал  лучникам
узнать дорогу и препроводить двух  пленников  в две разные темницы.  Њужчину
привЯзать покрепче  к какому-нибудь кольцу в стене,  так, чтобы он, Ѓернард,
сойдЯ туда в скором времени, мог бы допросить его, глЯдЯ  ему  прЯмо в лицо.
—то же до девки, сказал  он,  с ней все понЯтно, и нс стоит сейчас возитьсЯ,
ее допрашивать. …е еще  подвергнут надлежащим испытаниЯм,  прежде чем сожгут
как  ведьму.  ’ак  как  она ведьма  - чтобы  заставить  ее  говорить,  нужно
поработать.  ‘ монахом же дело другое. …го еще можно привести к раскаЯнию. €
он сверлил взглЯдом трЯсущегосЯ ‘альватора, как будто внушаЯ ему, что не все
возможности  потерЯны.  Џусть только  расскажет  правду.  Ђ  также,  добавил
Ѓернард, назовет своих сообщников.
     Ћбоих  уволокли.  Ћн безмолвно висел на руках стражников, будто был без
сознаниЯ. Ђ она  плакала, билась и скулила, как животное, которое гонЯт  под
нож. Ќо  ни один  человек - ни Ѓернард, ни латники,  ни даже Я - не понимал,
что она  там выкрикивает на  своем деревенском  наречии. •отЯ она и  владела
речью,  но длЯ нас была все равно  что немаЯ. Ћдни  слова дают людЯм власть,
другие  делают  их  еще беззащитней. €менно  таковы  темные речи  простецов,
которых ѓосподь  не  допустил  к науке высказывать свои мысли  универсальным
Языком образованности и власти.
     ‘нова Я  безотчетно рванулсЯ за нею, снова ‚ильгельм, мрачный как туча,
удержал менЯ. "Ћстановись, дурень, - сказал он.  - „евчонка пропала. ѓорелое
мЯсо".
     Љогда Я окаменело глЯдел, как ее уводили, а в голове вихрем проносились
самые  противоречивые  мысли, кто-то  тронул менЯ  за плечо. ЌепонЯтно каким
образом, но Я, еще не обернувшись, уже знал, что это “бертин.
     "‘мотришь на ведьму?" -  сказал он. џ вздрогнул, хотЯ был уверен, что о
моих делах он  знать не может и заговорил со  мной только оттого, что  сумел
уловить,  благодарЯ  своей  чудовищной  чуткости  к  человеческим  страстЯм,
напрЯженность моего взглЯда.
     "Ќет, - забормотал Я. - џ не  смотрю...  ’о есть, может быть, и смотрю,
но она не ведьма... Њы ведь не знаем. Њожет, она не виновата".
     "’ы  смотришь  потому,  что  она  красиваЯ. ‚едь  правда,  красиваЯ?  -
допытывалсЯ он  с необыкновенным жаром,  стискиваЯ и  стискиваЯ мою  руку. -
…сли ты смотришь на нее  потому, что она красиваЯ, и смущен ею (а Я  уверен,
что  ты  ею  смущен,  потому  что  грехи, в  которых она  подозреваетсЯ, еще
усиливают  в твоих глазах ее притЯгательность),  если ты смотришь  на нее  и
испытываешь желание, это именно  и доказывает, что она ведьма. Ѓерегись, мой
сын! Љрасота тела целиком ограничиваетсЯ кожей.  …сли бы  люди увидели,  что
находитсЯ  под кожей  (как  это  произошло с Ѓеотийской  рысью),  -  они  бы
содрогнулись от вида женского тела. ‚се это очарование на самом деле состоит
из слизи и крови, животной мокроты и желчи. …сли вспомнить, что содержитсЯ в
ноздрЯх, глотке  и кишках -  поймешь, что  тело  набито нечистотами.  Ђ ведь
слизи  или  помета ты не захочешь коснутьсЯ даже пальцем.  Ћткуда же беретсЯ
желание сжать в объЯтиЯх мешок, наполненный навозом?"
     џ  ощутил рвотные позывы. џ не  хотел  больше слушать  эти  слова.  ’ут
пришел  на  помощь учитель, который все слышал. Ћн  резко шагнул к “бертину,
схватил его руку и оторвал от моей.
     "•ватит, “бертин, - сказал  он. - „евушка скоро пойдет под пытку, потом
на  костер. €  превратитсЯ именно в то, что  ты описываешь: в  слизь, кровь,
желчь  и  животную мокроту.  Ќо  это  произойдет  стараниЯми  наших  с тобой
ближних.  €менно они  извлекут  из-под  человеческой  кожи  то, что  ѓосподь
позаботилсЯ  этой  кожею  прикрыть  и  украсить.  ‚добавок  с  точки  зрениЯ
первоматерии ты ничем не лучше той девчонки. € оставь мальчика в покое".
     “бертнн  огорченно потупилсЯ. "Ќаверно, Я согрешил, - пробормотал он. -
Љонечно, Я согрешил. —его еще ждать от грешника?"
     ’олпа  стала  расходитьсЯ,  продолжаЯ   обсуждать  виденное.  ‚ильгельм
ненадолго подошел к Њихаилу и другим миноритам,  которые желали услышать его
соображениЯ.
     "’еперь в руках  Ѓернарда  доказательства. •отЯ пока  и сомнительные. ‚
монастыре  орудуют  колдуны  и творЯт  те же  самые заклЯтиЯ, какие  творили
заговорщики  в  Ђвиньоне, пытаЯсь извести папу... Љонечно, в судебном смысле
это еще не улика против нас. ‚ таком  виде это не может повредить завтрашней
встрече.  Ќо  сейчас  он  постараетсЯ  вырвать  у  этого  несчастного  новые
показаниЯ. Љоторые,  по моему глубокому убеждению, пустит в ход не сразу. Ћн
их прибережет, чтобы воспользоватьсЯ в дальнейшем. € потом внезапно развалит
всю дискуссию, когда она начнет принимать нежелательный длЯ него оборот".
     "Њожет он добитьсЯ, чтобы тот как-то свидетельствовал против нас?"
     ‚ильгельм  ответил  не  сразу.  "Ѓудем  надеЯтьсЯ,  нет",  - неуверенно
проговорил  он.  џ  же  мысленно  сказал  себе,  что если  ‘альватор выложит
Ѓернарду все то, что рассказывал нам,  касательно своего с келарем прошлого,
и если хоть как-то заикнетсЯ о свЯзи их обоих с “бертином, находившимсЯ в то
времЯ в бегах, - положение длЯ миноритов создастсЯ крайне затруднительное.
     "‚  любом  случае  подождем их действий,  -  ровным  голосом  продолжал
‚ильгельм.  -  ‘  другой  стороны, повторЯю  тебе,  Њихаил,  что  все решено
заранее. Ќо ты хочешь попробовать".
     "•очу, - сказал Њихаил. - € уповаю на помощь  ѓосподню. ‘вЯтой ”ранциск
заступитсЯ за всех нас".
     "Ђминь", - поддержали остальные.
     "Ћ! ђазве  не говорили тебе,  -  насмешливо отозвалсЯ ‚ильгельм, -  что
‘вЯтой  ”ранциск, скорее всего, находитсЯ  в совершенно другом  месте и  там
дожидаетсЯ ‘трашного суда, и никогда не видитсЯ с ѓосподом Ѓогом?"
     "Ѓудь проклЯт этот еретик €оанн, -  бормотал владыка €ероним, когда все
расходились спать. - ’еперь он уже и  свЯтых заступников нас лишает.  —то же
нас тогда ждет, грешников несчастных?"


        ЏримечаниЯ


     [1] ничто общее  никогда из  частных посылок не следует  (лат.).  - 8-е
правило образованиЯ силлогизмов.

     [1] в какой-либо  из  двух  посылок средний термин  должен  быть  общим
(лат.). - 3-е правило образованиЯ силлогизмов.

     [1]  проЯвлениЯ  чувственного аппетита постольку, поскольку  приводЯт к
телесному   преображению,   должны   именоватьсЯ   страстЯми,   а  никак  не
осуществлением воли (лат.).
     [2] аппетит  тЯготеет к действительному познанию предмета, который  его
вызывает, дабы был положен конец волнению (лат.).
     [3]  любовь  ведет к  тому, чтобы любимый предмет с любЯщим  каким-либо
образом соединилсЯ; и любовь познавательнее, чем само познание (лат.).
     [4] и внутри и снаружи (лат.).

     [1] вследствие великой любви, которую имеет к сущему (лат.).

     [1] корона царства от руки Ѓожией (лат.).
     [2] венец правительства от руки Џетровой (лат.).
     [3] расценок на свЯщенное покаЯние (лат.).

     [1] ‚дрызг мирские, рыча, разрушает море причалы,
     ’репетаньЯми грЯд крушит, верзит границы,
     ЌизвергаЯ валы, ропщет, гремит валунами,
     ‚оздымаЯ со дна многорЯдные горы вихрей.
     орох грозный и вой рокового водоворота
     ‚зроет хлЯби, взморщит, вострЯсет недра пучины (лат.).

     [2] Џервым пробую петь, пускай поэтический подвиг, под покровительством
папы,  провозгласитсЯ!  Џоэзию плавлю,  прозой  пронзаю,  и  панегирик пусть
поразит поднебесье! (лат.).

     [1] во имЯ отца и дщери (лат.)
     [2] источник Ђдама (лат.).

     [1] ЂхеЯ (греч.).

     [1] Ћ тебе речь (лат.}.

     [1] чернаЯ и горькаЯ (лат.).

     [1] любовное переполнение (лат.).
     [2] тонусы (лат.).


         * „…Ќњ Џџ’›‰ * 


        ЏЯтого днЯ —Ђ‘ Џ…ђ‚›‰,

     где разворачиваетсЯ братскаЯ дискуссиЯ о бедности •риста


     ‘ сердцем, отЯгощенным множеством  печальных дум  о событиЯх этой ночи,
поднЯлсЯ Я утром пЯтого днЯ, когда уже отзвонили к первому часу и ‚ильгельм,
грубо трЯхнув менЯ за плечи,  известил,  что  совместное  заседание  вот-вот
начнетсЯ. џ выглЯнул  в  окошко  своей кельи и ничего  не увидел.  ‚черашний
туман   превратилсЯ   в  плотную,  цвета  молока  пелену,  целиком  укрывшую
монастырский двор.
     џ вышел из дому. Ђббатство предстало передо мной таким, каким  прежде Я
не видал  его  ни  разу.  ’олько  несколько  крупнейших построек -  церковь.
•рамина,  капитулЯрнаЯ  зала -  вырисовывались из туманной  завесы,  хотЯ  и
совсем неЯсно, как тени среди теней. Ћстальные строениЯ можно было различить
только с нескольких шагов.  Љазалось, что  контуры вещей и животных внезапно
проЯвлЯютсЯ из  несуществованиЯ.  ‹юди же  выплывали из-за  млечного  полога
постепенно,   сперва  серые,  как  призраки,  потом  -  все  более  и  более
узнаваемые.
     „лЯ менЯ, рожденного в северных краЯх, эта стихиЯ была не в новинку, и,
возможно, в иное времЯ она напомнила бы мне, во всей их сладости, знакомые с
детства  полЯ и родной  замок.  Ќо не так было в это утро. ‘остоЯние воздуха
казалось  печально  сродни состоЯнию  моей  души,  и  горечь,  с  которой  Я
пробудилсЯ,  все  нарастала  и  нарастала,  по  мере  того  как   Я  брел  к
капитулЯрной зале.
     ‚друг в нескольких шагах от входа Я заметил Ѓернарда ѓи, прощавшегосЯ с
каким-то человеком, которого  спервоначалу Я  не узнал. Џотом тот двинулсЯ в
мою сторону, и, почти столкнувшись с ним, Я понЯл, что это ЊалахиЯ. Ћн шел и
тревожно  озиралсЯ,  как преступник, боЯщийсЯ,  что  его  поймают. Ќо  Я уже
говорил, что лицо  этого  человека и раньше - может быть, с детства -  имело
такое выражение, будто он скрывает или хотел бы скрыть некую ужасную тайну.
     Ћн  не  заметил  менЯ,  прошел  мимо  и  растворилсЯ в  тумане.  џ  же,
охваченный любопытством, подкралсЯ ближе к Ѓернарду и увидел, что он на ходу
просматривает какие-то  документы  -  возможно,  только  что  полученные  от
Њалахии.  „ойдЯ до порога  капитулЯрной  залы, он  жестом подозвал  капитана
лучников, караулившего неподалеку, и что-то ему шепнул. Џотом вошел. џ вошел
за ним.
     џ  впервые  переступал  порог   этого  помещениЯ,  казавшегосЯ  снаружи
скромных  размеров и простейшей постройки; по моим  представлениЯм, оно было
возведено  совсем  недавно на  развалинах  первоначальной аббатской  церкви,
возможно, разрушенной или поврежденной пожаром. ‚ходЯ с монастырского двора,
необходимо было  сперва миновать портал, построенный в современном стиле, со
стрельчатой  аркой, без всЯких  украшений, кроме розетки  вверху посередине.
Ћднако сразу же за входом, внутри, открывались обширные сени, устроенные, по
всей  видимости, из остатков первоначального нартекса; а прЯмо перед глазами
вошедшего устремлЯлсЯ  в  вышину еще один портал, на этот  раз  со старинной
аркой  и  с  тимпаном  в  форме  полумесЯца,  полным  чудесных  скульптурных
изображений. Ќесомненно, это был сохранившийсЯ портал  несуществующей старой
церкви.
     ‘татуи в тимпане казались не менее хороши, чем на портале новой церкви,
но не так опасны с виду. ‡десь тоже, как  и на том портале, все  изображение
было  подчинено фигуре •риста, восседшего на троне;  однако рЯдом  с ним,  в
разных  позах и  с  различными  предметами  в руках,  находились  двенадцать
апостолов,  от  Ќего получившие распорЯжение  идти по  миру и  проповедовать
…вангелие  в  народах. Ќад  головою  •риста,  в  полукруге,  разделенном  на
двенадцать ломтей, и под его стопами, в непресекающейсЯ веренице фигур, были
представлены  народы  мира, предназначенные  из уст  посланников  воспринЯть
благую весть. џ распознал по внешнему обличью евреев, каппадокийцев, арабов,
индийцев, фригийцев, византийцев, армЯн, скифов, римлЯн. Ћднако вперемешку с
ними  в  тридцати  кольцах,   располагающихсЯ  полукругом  над  полумесЯцем,
разделенным  на ломти, обретались  жители  неведомых  миров, о  которых  нам
известна только  самаЯ малость  из  описаний  ”изиолога и из смутных отзывов
путешественников.  Њногие  из этих персон ничего  мне не говорили, других  Я
узнал:  например,  уродов  с  шестью  пальцами  на  каждой  ладони;  фавнов,
рождающихсЯ  из червы  и  вызревающих в щелЯх между корой  дерева и  его  же
мЯкотью; сирен с чешуйчатыми хвостами, соблазнительниц мореходов, и эфиопов,
чье  тело  чернее черноты, и чтобы защитить  себЯ  от солнечного  жара,  они
закапываютсЯ   в  песчаные  норы;  ококентавров,  чье  туловище  выше   пупа
человеческое, а ниже - ослиное; циклопов, у которых имеетсЯ только один глаз
величиной со щит; ‘циллу с девической головкой и грудью, с брюхом волчицы, с
хвостецом дельфина;  волосатых людей из €ндий, которые обитают в болотах и у
реки ќпигмариды;  псиглавцев, которые не  способны вымолвить ни слова, чтобы
не залаЯть; скиаподов, бегущих с ужасной поспешностью на своей  единственной
ноге, которые, когда желают защититьсЯ от солнечного света, сами ложатсЯ,  а
огромную ступню  разв