едовательно,  они  вредны. „октора нашей
церкви  и мы, благоверные христиане, несогласны так мыслить. ‚се, что звучит
разъЯснением  и  доказательством   ‘в.  Џисанию,  должно  сохранЯтьсЯ,  дабы
преумножалась  слава  ‘лова ѓосподнЯ;  но  и все, что  Џисанию противоречит,
уничтожатьсЯ не  должно,  потому что,  только сохраненное,  оно  может  быть
опровергнуто  теми  силами,  которые получат подобную возможность и подобное
задание,  теми способами, которые укажет  ѓосподь, и  в  то времЯ,  когда он
укажет.  ‚  этом  ответственность  нашего  монашеского  ордена  перед  лицом
столетий,  в  этом  повинность,  исполнЯемаЯ им  ныне;  он должен  горделиво
перечитывать и повторЯть слова свЯтой истины, он  должен осторожно и скромно
оберегать слова, враждебные  истине, сам не перенимаЯ их  скверну. ‚ чем же,
братие, соблазн той гордыни, котораЯ  искушает ученого монаха?  ќто  соблазн
истолковать свою работу  не  как  охрану, а как  разыскание неких  сведений,
которые до сих пор почему-либо еще не даны роду человеческому. Љак  будто не
слышаны  самые  крайние,  самые  последние  из  сведений!  ’е, что  в  устах
последнего  Ђнгела,  пророчащего  в  последней   книге  ‘вЯщенного  ЏисаниЯ!
‘лышите? "€ Я также свидетельствую всЯкому слышащему слова пророчества книги
сей: если кто приложит что-нибудь к ним, на того наложит Ѓог Язвы, о которых
написано  в  книге  сей;  и  если  кто  отнимет  что-нибудь  от  слов  книги
пророчества сего, у того отнимет Ѓог участие в книге  жизни и в свЯтом граде
и в том, что написано  в книге сей".  Ђ коли так... Љоли  так, не кажетсЯ ли
вам, злополучные вы мои собратьЯ, что сии слова  не  на иное указуют, как на
то, что недавно происходило  в стенах обители? Ђ то, что недавно происходило
в стенах обители, не кажетсЯ ли вам, что указует на бедствиЯ века, в который
нам выпало существовать? ЌапрЯжен он и в речах своих и в трудах, и в городах
и в усадьбах, и в спесивых своих университетах и в кафедральных соборах, где
как  одержимый  выискивает  все  новые  добавлениЯ,  все новые подтверждениЯ
словам истины.  € тем самым извращает содержание этой истины. Ћна и без того
уж обогащена всевозможными схолиЯми. Ћна нуждаетсЯ в бестрепетной защите - а
не   в  дурацком  наращивании  подробностей!   ‚от  она,   гордынЯ,  котораЯ
угнездилась и до  сих пор  гнездитсЯ,  как змеЯ, в  этих стенах!  € Я говорю
прЯмо к тем, кто  тщились  и  до  сих  пор  тщатсЯ снЯть  печати с тех книг,
которые им  не  положены!  џ говорю,  что в них и есть  та  гордынЯ, которую
ѓосподь собиралсЯ покарать и  которую он  непременно покарает,  если они  не
смирЯтсЯ и  не  отступЯт! €бо ѓосподу не составит труда найти управу на нас,
по нашей хрупкости. € он отыщет новое орудие мщениЯ!"
     "‘лышишь,  Ђдсон? - промурлыкал ‚ильгельм мне на ухо. -  ‘таричок знает
больше, чем говорит. Џриложил ли он сам руку к этим делам или  нет - в любом
случае он что-то имеет в виду, когда обещает не  в меру любопытным  монахам,
что если они возобновЯт свои налеты на библиотеку  - на тихую жизнь пусть не
надеютсЯ".
     •орхе выдержал долгую паузу и заговорил снова.
     "Ќо в ком же, наконец, как в символе воплотилась всЯ описаннаЯ гордынЯ?
Љому  служат  наши  гордецы  как  заместители  и   посланники,  сообщники  и
знаменосцы? Љто, в сущности,  орудовал  и, возможно,  продолжает орудовать в
этих стенах?  € тем  самым извещает нас, что  сроки приближаютсЯ? Ђ  также и
утешает. Џотому что  если сроки близки  -  тогда сознаешь,  что  наступающие
страданиЯ,  сколь ни невыносимы,  однако же не  будут бесконечны во времени,
так как величайший из циклов этой вселенной исходит и кончаетсЯ. Љто это? Ћ,
вы прекрасно  понЯли,  о ком Я говорю! Ћднако не решаетесь  назвать  его  по
имени!  €бо  его имЯ - это  также и ваше! € вы боитесь его, этого имени!  Ќо
хоть вы  его  и  боитесь - Я не побоюсь. џ  выкрикну это  имЯ самым  громким
голосом, и произнесу его, чтобы вас до самых кишок пронизал величайший ужас,
и зубы ваши заколотились бы, перекусываЯ Языки, и оледенела бы в ваших жилах
кровь и  темной пеленой  накатилась бы  на ваши зеницы... Ћ, вот! ‚от  тварь
позорнаЯ! ќто Ђнтихрист!"
     Ћн снова остановилсЯ; последовала долгаЯ пауза. Џрисутствующие казались
мертвыми.   …динственное,   что  шевелилось   во  всей  церкви,  было  пламЯ
треножника,  но  даже  и  этим  пламенем  отбрасываемые  тени  застыли,  как
замороженные. …динственным  в  церкви  звуком было глухое  придыхание •орхе,
утиравшего пот со лба. Џотом он заговорил снова.
     "Њожет быть, вы скажете мне: нет, этот еще не ЯвилсЯ,  где же знаки его
прихода?  Ќеразумен тот, кто так скажет! ќти  знаки у нас перед глазами, ото
днЯ  ко дню  в великом амфитеатре мира,  в оскверненном облике  аббатства  -
предчувствие  грЯдущих  катастроф... ‘казано,  что  когда  сроки  будут  уже
близки, подыметсЯ от востока царь иного племени, господин наглых беззаконий,
богохульник,  умерщвлЯющий  людей,  обманщик, алкатель  сокровищ,  хитрый  в
уловках,  губитель,  враг преданных вере и их  преследователь, и в его эпоху
никто не  станет считать серебра, и в цене будет только  золото. џ прекрасно
сознаю, что  вы, слушающие менЯ, сейчас  спешите пересчитать  и примерить, о
ком  это моЯ речь: о  папе ли католическом, об императоре  ли германском,  о
французском ли короле  или о  ком еще вам  надо,  чтобы  вы  могли  заЯвить,
сказать перед всеми: вот он,  это мой враг,  а Я на стороне  правой! Ќо Я не
настолько прост, чтобы целить в какую-то личность; Ђнтихрист когда приходит,
он  приходит ко  всем и длЯ всЯкого,  и  всЯкий -  его частица. Ђнтихрист  в
отрЯдах злодеев, разорЯющих  города и страны; он в нежданных знамениЯх неба,
где  внезапно  покажетсЯ  радуга, гром  и молниебитие, в  это времЯ зазвучит
множество голосов и море станет кипЯщим. ‘казано же, что люди и земные твари
станут порождать драконов, но это на самом деле значит, что в сердцах  будут
зачинатьсЯ ненависть и злоба, и не  озирайтесь  по сторонам, не  выискивайте
чудовищ  с картинок, которые так привлекательны вам на пергаментах! ‘казано,
что малое  времЯ  пробыв во браке, девы  родЯт  младенцев, отлично владеющих
речью, которые возгласЯт, что времена уже созрели, и  восхотЯт быть убитыми.
Ћднако  не ищите на горах  и в долинах этих младенцев, ибо многознающие чада
уже  убиты, и  убиты в наших стенах! €  точно как те чада из пророчеств, вид
они  имели  людей  уже  возросших,  и  они были  четырехпалыми  порождениЯми
прорицаний,   призраками,   и   теми   зародышами,   которые   должны   были
пророчествовать  из матернего чрева,  изрыгаЯ магические пениЯ. ‚се это было
предписано,  вы  понЯли?  Џредписано,  что  великие  возмущениЯ  случатсЯ  в
сословиЯх,  в  народах  и  во  храмах;  что  подымутсЯ  пастыри  злодейские,
распутные, наглые, невоздержные, сластолюбивые,  падкие  до  благ,  копители
богатств, празднословные, напыщенные,  гордые, алчные, строптивые, погрЯзшие
в пороках, искатели тщеславиЯ,  неприЯтели евангелиЯ, готовые отринуть узкие
врата, презреть истинное слово, и  от  них пребудет в небрежении любаЯ тропа
набожности,  и не раскаютсЯ в грехах,  и через  них посреди  народов  станут
селитьсЯ неверие, и братнЯЯ злость, и преступность, и черствость, и зависть,
и безразличие,  и  воровство,  и  винопийство,  и  излишество, и  похоть,  и
плотский   разврат,  и  любодеЯние,   и   все   другие  пороки.  ЏрекратЯтсЯ
сострадание, милосердие,  миролюбие, нестЯжание, сочувствие, соболезнование,
умение плакать... Џродолжать ли, или вы сами уже узнали  себЯ самих, вы, кто
слушаете менЯ сейчас, иноки здешнего аббатства и приезжие важные гости?"
     ‚ повисшей над  залой тишине прозвучало шуршание. ќто кардинал  Ѓертран
ерзал  на своем  седалище.  Ќадо отметить, подумал  Я,  что  •орхе  воистину
крупнейший проповедник, и, как положено,  он  не разбирает важной публики от
неважной; бичует собратьев, не щадит  и гостей обители. € Я не знаю, что  бы
мог отдать в такую минуту, только бы проведать, что делаетсЯ сейчас в голове
у Ѓернарда или у жирных авиньонцев.
     "€ вот тут-то наступит  миг, именно  в этот миг оно наступит, -  грЯнул
вдруг  •орхе, -  Ђнтихристово богохульное поЯвление, этой обезьЯны, каким он
стараетсЯ  быть,  ѓоспода пресвЯтого  нашего. ‚ оные времена (которые уже  -
времена сегоднЯ) захвачены будут все существующие царства, и будет голод,  и
будет  жажда, и  скуднаЯ жатва;  и зимы  великой злобы.  € дети  оных времЯн
(которые уже - сегоднЯ) не найдут  того, кто бы руководствовал их хозЯйством
и хранил бы в  надежном  месте их запасы, и их начнут притеснЯть на торговле
купли и продажи. ’огда блаженны те, кто уже не будет жить, и те, кому, живЯ,
приведетсЯ выжить! ’ут  придет  человек греха, сын погибели,  противЯщийсЯ и
превозносЯщийсЯ   выше  всего  называемого  свЯтынею,   со  своими   ложными
достоинствами, которыми потщитсЯ ввести во грех и в обольщение всю вселенную
и  возобладать над  праведными. € ‘ириЯ рухнет и  оплачет  своих  сыновей. €
ЉиликиЯ сумеет  держать главу лишь пока не  поЯвитсЯ тот, кто призван судить
ее. € дщерь „авидова подыметсЯ от  трона роскошности своей, дабы  испить из,
чаши горечи. ЉаппадокиЯ, ‹икиЯ и ‹икаониЯ наклонЯт выи, потому  что  великие
толпища будут  перебиты  при разрушении ничтожества их.  ’аборы  варваров  и
боевые колесницы пройдут по всем округам, завоевываЯ их. ‚ Ђрмении, в  Џонте
и  в ‚ифинии подростки  станут гибнуть от меча, девочки  пойдут наложницами,
сыновьЯ и дщери  совершат кровосмешение;  ЏисидиЯ,  похвалЯющаЯсЯ  величием,
будет  повержена, меч  падет  посередине  ”иникии. €удеЯ оденетсЯ  в  платьЯ
скорбные  и  приготовитсЯ ко дню проклЯтиЯ, потому что она нечиста. ’огда от
каждой стороны света  изойдут  омерзение  и безутешность, Ђнтихрист подчинит
себе земли западные и развалит пути сообщениЯ, в руках у него будут железо и
огнь карающий, и он будет жечь все своей Яростью, и злость  его будет пламЯ;
сила  его  будет  свЯтотатство,  обольщение  - его длань, десница его  будет
гибель, шуйца - содержать мрак  погибельный. € вот признаки, отличающие его:
голова его  -  пылающий огнь; правый  глаз заполнен кровью, левый - кошачьей
зеленью;  две  зеницы  у него, и веки  белые; и брыла  книзу  отвислые, губа
толстаЯ, чресла  слабые,  стопы  громадные,  нарицательный  перст  плосок  и
удлинен!"
     "Џолный  портрет  оратора",  -  прошипел ‚ильгельм мне на ухо.  ђеплика
совершенно неуместнаЯ, но Я был за нее  благодарен, потому что волосы у менЯ
на  черепе  постепенно начинали  вставать дыбом. џ с трудом подавил припадок
смеха, раздув щеки и со  свистом выпускаЯ воздух через сомкнутые губы. Љак Я
ни старалсЯ, получилось достаточно шумно, и в тишине, наступившей после слов
слепого, все прекрасно расслышали этот шум, но, по счастью, расценили его не
то как  кашель,  не то  как  всхлипыванье,  не  то как приглушенный стон;  к
подобному восприЯтию имелись все основаниЯ.
     "ќто  будет времЯ,  -  заговорил снова •орхе,  - когда  распространитсЯ
беззаконие,  сыновьЯ подымут руку на родителей, жена злоумыслит на мужа, муж
поставит  жену  перед судьЯми,  господа  станут  бесчеловечны  к  подданным,
подданные -  непослушны  господам,  не  будет  больше  уважениЯ  к  старшим,
незрелые юноши потребуют власти, работа превратитсЯ  в бесполезную докуку, и
повсюду  раздадутсЯ  песни  во славу греха, во славу  порока и  совершенного
попраниЯ  приличий.   Џосле   этого   изнасилованиЯ,  измены,  лихаЯ  божба,
противоприродное  распутство  покатЯтсЯ по  свету,  как грЯзный вал, и  злые
умыслы, и ворожба, и наведение  порчи,  и  предсказательство; и возникнут на
небе  летающие  тела,  и  закишат  среди  доброверных  христиан  лжепророки,
лжеапостолы,  растлители,  двуличники,  волхвователи, насильники,  ненасыти,
клЯтвопреступники    и    поддельщики,    пастыри    перекинутсЯ    волками,
свЯщеннослужители начнут  лгать, отшельники  возжелают вещей мира, бедные не
пойдут  на  помощь  начальникам, владыки пребудут без милосердиЯ, праведники
засвидетельствуют   несправедливость.   ‚о   всех   городах   будут   толчки
землетрЯсениЯ,  чумное  поветрие  захватит   любые   страны,  ветрЯные  бури
приподымут  землю, пашни заразЯтсЯ, море  изрыгнет  черновидные  соки, новые
небывалые  чуда  проЯвЯтсЯ  на  луне,  звезды  переменЯт  свое  обыкновенное
кружение,  другие звезды,  незнаемые,  взбороздЯт  небо, летом  падет  снег,
жгучий  зной разразитсЯ  в  зиму. €  настанут времена скончаниЯ и  скончание
времЯн... ‚ первый день, в третий час подыметсЯ  в своде небесной сферы глас
великий и мощный, и пурпуроваЯ туча выйдет  от страны севера. Њолнии и громы
сопроводЯт ее,  и  на землю  выпадет дождь кровавый.  Ќа  второй день  землЯ
искоренитсЯ от своего  поместилища, и дым громаднейшего зарева пройдет через
врата небесные. ‚ третий день  все  пропасти  земли  возгрохочут от  четырех
углов космоса.  € замок  небесного свода откроетсЯ, воздух стеснитсЯ башнЯми
дыма и будет зловоние серное  вплоть  до десЯтого часа. ‚ четвертый день при
занЯтии  утра пропасть  растопитсЯ и испустит вопли, и падут все строениЯ. ‚
пЯтый день, в шестый час уничтожатсЯ  все возможности света, прекратитсЯ бег
солнца, и  на земле  будут сумерки до самого вечера, и светила  с  луной  не
исправЯт свою обЯзанность.  ‚  шестый  день,  в  час  четвертый  замок  неба
сломаетсЯ от востока до запада, и ангелы смогут  наблюдать за землей  сквозь
пролом в небесах, и все те, кто окажутсЯ в это времЯ на земле, смогут видеть
ангелов,  смотрЯщих из небес. ‚ это времЯ  все  люди попрЯчутсЯ в  расщелины
гор,  чтоб  укрытьсЯ от  взглЯда ангелов справедливости.  Ђ  в  седьмой день
сойдет  с  неба  •ристос  в  свете своего отца.  € тогда произойдет судилище
добрых и вознесение к вековечному блаженству тела и души их. Ќо отнюдь не об
этом  надлежит размышлЯть вам  в  сегоднЯшний  вечер, вы, надменные  братьЯ!
ѓрешникам  не  доведетсЯ  лицезреть зарю днЯ восьмого, когда подыметсЯ  глас
сладчайший и нежный от страны востока, на середину неба, и поЯвитсЯ лик того
Ђнгела,  который  властвует  над  всеми  ангелами  свЯтыми,  и  все   ангелы
выдвинутсЯ за  ним  следом,  восседаЯ  на  облачный  поезд. Џолные  радости,
понесутсЯ легче света по воздуху освободить тех избранных, которые верили, и
все вместе  возликуют, ибо уничтожение этого мира  будет при  сем  окончено.
Ћднако  не  нам,  исполненным нашей  спеси, надлежит  этим тешитьсЯ  сегоднЯ
вечером!  ‹учше  поразмыслим о  словах,  которые  ѓосподь  произнесет, чтобы
отогнать тех, кто не заслужил спасениЯ!  Ћпадите же  от менЯ,  проклЯтые,  в
вечный  огонь, приготовленный  дьЯволом и его министрами!  ‚ы сами заслужили
себе  его,  и  теперь  получайте  его! Ћтдалитесь  же  от  менЯ,  сойдите  в
потустороннюю  истому, в  огнь  негаснущий!  џ  дал вам  свое подобие, а  вы
следовали  образу другого! ‚ы сделались служителЯми другого господина, идите
же теперь  к  нему, в  темноту, живите с  ним,  с  этим  змеем неотдыхающим,
вверзитесь  в  скрежет  зубовный! џ дал вам  уши,  чтобы  вы внимали ‘вЯтому
Џисанию, а вы слушали речи Язычества!  џ сотворил вам уста, дабы вы  славили
всевышнего, а вы употребили их на пустословие поэтов  и на загадки болтунов!
џ дал вам очи,  дабы вы узрили свет моих предписаний,  а вы использовали их,
чтобы вглЯдыватьсЯ во тьму! џ судиЯ человеколюбивый, честный. Љаждому воздаю
по заслуженному им. џ хотел бы иметь милосердие длЯ вас, но не нахожу  масла
в  ваших сосудах. џ был бы склонен смиловатьсЯ над вами, но ваши светильники
закоптились. “далитесь же прочь... ’ак будет говорить ѓосподь. € тем, к кому
он скажет... и нам, наверное, предстоит сойти к месту вечных мучений. ‚о имЯ
Ћтца, ‘ына и „уха ‘вЯтого!"
     "Ђминь!" - откликнулись все.

     Ћдин  за  другим,  без  звука, без шепота расходились  монахи по  своим
обиталищам. Ѓез всЯкого желаниЯ говорить друг с другом проследовали восвоЯси
и минориты, и посланники папы.  ‚се жаждали уединениЯ  и отдыха. Ќа сердце у
менЯ было тЯжело.
     "‘пать, спать,  Ђдсон, - приговаривал ‚ильгельм, взбираЯсь по  ступенЯм
странноприимного дома. - ‘егоднЯшний вечер не подходит длЯ прогулок. Њало ли
что взбредет  в голову Ѓернарду.  ‚друг он  решит  приблизить  конец света и
начать  с  наших  с  тобой  мощей... ‡автра  надо  обЯзательно  выбратьсЯ  к
полунощнице, потому что Њихаил и прочие минориты уезжают сразу после нее".
     "Ђ Ѓернард... и заключенные?" - спросил Я еле слышно.
     "‡десь Ѓернарду  делать  больше нечего.  Ћн захочет  попасть в  Ђвиньон
прежде Њихаила  и так все устроить, чтоб сразу после его приезда развернулсЯ
судебный процесс над келарем - миноритом, еретиком и убийцей. Љостер ђемигиЯ
будет в виде праздничного факела озарЯть первую встречу Њихаила и папы".
     "Ђ что будет с ‘альватором... и с девушкой?"
     "‘альватора повезут вместе  с  келарем. Ћчевидно, он предполагаетсЯ как
свидетель на процессе. Њожет быть, за эту услугу Ѓернард сохранит ему жизнь.
Њожет быть,  даст ему бежать и убьет при попытке к  бегству. •отЯ кто знает.
Њожет, он его и впрЯмь отпустит. ’акие, как ‘альватор,  таких,  как Ѓернард,
интересуют меньше всего. ’ак что по-разному может получитьсЯ. Ќе  исключено,
что он кончит свой век живорезом где-нибудь в лангедокских лесах..."
     "Ђ девушка?"
     "џ же  сказал тебе. ѓорелое мЯсо. Ќо она сгорит раньше всех, не доезжаЯ
Ђвиньона,  на  здешнем  побережье,  длЯ  острастки  какого-нибудь  поселениЯ
катаров. џ слышал, что Ѓернард договорилсЯ встретитьсЯ со своим сподвижником
†аком ”урнье... ‡апомни это имЯ, пока что он жжет альбигойцев, но метит Явно
выше. „лЯ такой  встречи красотка-ведьма, которую можно со вкусом спалить, -
как раз то, что надо. ќто повысит и самоуважение и славу обоих".
     "Ќо  разве нельзЯ  что-нибудь сделать? - вскричал Я. - •оть что-нибудь,
чтобы их спасти? Ђббат не вступитсЯ?"
     "‡а  кого?  ‡а  келарЯ,  сознавшегосЯ   убийцу?  ‡а  этого   ничтожного
‘альватора? €ли ты о девчонке думаешь?"
     "Ђ если даже и так? -  заорал Я из последних сил. -  Џо совести говорЯ,
из  всех  трех она единственнаЯ, кто  неповинен ни сном, ни  духом. ‚ы  ведь
знаете, что она не ведьма!"
     "€ ты веришь, что Ђббат, после всего, что  тут было, поставит под  удар
те остатки авторитета, которыми он еще пользуетсЯ? ђади какой-то ведьмы?"
     "Ќо взЯл же он на себЯ ответственность за побег “бертина!"
     "“бертин был монах его аббатства и ни в чем не обвинЯлсЯ. € вообще, что
за  чепуху ты несешь. “бертин  важнаЯ особа. Ѓернард  мог  убрать его только
исподтишка".
     "‡начит, правду говорил келарь, и простецы всегда платЯт  за всех, даже
за тех, кто  на  словах заступаетсЯ за них,  даже  за таких,  как  “бертин с
Њихаилом,   которые  своими   разглагольствованиЯми  о   покаЯнии  поднимают
простецов на мЯтеж!" - џ  совсем не владел  собой, Я уже не  соображал,  что
девица не была несчастным полубратом, сбитым с толку  заклинаниЯми “бертина.
Ќо все равно она была крестьЯнка и платила за игры, которые ее не касались.
     "„а,  так все и  обстоит,  - печально отвечал на мои  речи ‚ильгельм. -
•отЯ если  ты жаждешь  справедливости...  Њогу тебЯ  успокоить.  Ѓезусловно,
наступит такой  день, когда крупные псы, папа с императором,  замирЯтсЯ и по
этому случаю растопчут всю мелкую песью  братию,  котораЯ пока что грызетсЯ,
услужаЯ им. ’огда и с Њихаилом, и с “бертином обойдутсЯ так же, как сейчас с
твоей девчонкой".
     ’еперь  Я могу сказать,  что ‚ильгельм, произносЯ  это, пророчествовал,
вернее,  философствовал на  основании принципов натуральной логики.  Ќо в ту
минуту ни пророчества  его, ни  силлогизмы нисколько менЯ не  утешили. џ был
совершенно  раздавлен сознанием  собственной вины, ибо выходило, что девушка
на костре будет искупать тот самый грех,  в котором Я  участвовал наравне  с
нею.
     ЏотерЯв всЯкий  стыд, Я разразилсЯ рыданиЯми и метнулсЯ к себе в келью,
где  в  течение целой ночи кусал тюфЯк  и выл  в полном бессилии, ибо судьба
отказала  мне даже в  том, о чем  читал Я в  рыцарских романах,  украдкой, с
ровесниками, у себЯ дома, в  Њельке, - в праве плакать и жаловатьсЯ, поминаЯ
имЯ возлюбленной.
     …динственнаЯ  земнаЯ любовь всей моей жизни не оставила мне - Я никогда
не узнал - имени.


        ЏримечаниЯ


     [1] в нашем добре (лат.).
     [2] Ќеточность: в главе XIX.
     [3] общественное право (лат.).

     [1] €мена суть производные от вещей (лат.).

     [1] божественный побег от корнЯ веры (лат.).

     [1] дьЯвольскаЯ свЯзь (лат.).


         * „…Ќњ …‘’Ћ‰ * 

        естого днЯ ЏЋ‹“ЌЋ™Ќ€–Ђ,

     где кнЯзи восседают, а ЊалахиЯ валитсЯ на землю


     Њы сошли  к полунощнице.  ќтот  час окончаниЯ  ночи, когда  уже,  можно
сказать,  нарождаетсЯ новый  неотвратимый  день, был  все  еще полон тумана.
ЏересекаЯ  церковный  двор,  Я  чувствовал, как сырость проникает  в тело до
самых  костей. ‚от расплата за неспокойные  сны!  •отЯ  в  церкви  было тоже
холодно, Я вздохнул с облегчением,  опускаЯсь на колени  в тени ее  вольт, в
укрытии от стихий, в  островке тепла,  исходившего от других тел и от жаркой
молитвы.
     Џение  псалмов только началось,  когда  ‚ильгельм указал  мне на пустое
седалище  в рЯду напротив нашего, между •орхе и Џацификом  ’иволийским.  ќто
было  место Њалахии,  который всегда усаживалсЯ сбоку от слепого.  €  не  мы
единственные обратили внимание на  его отсутствие. ‘ одной стороны, туда  же
был  устремлен  беспокойный взглЯд  Ђббата,  который, конечно,  уже научилсЯ
понимать,  сколь  мрачным предзнаменованием может оказатьсЯ такаЯ  пустующаЯ
скамьЯ. Џо  другую сторону  находилсЯ старый •орхе,  как  Я  заметил  - тоже
охваченный сильным волнением.  ‹ицо старика, обычно  непроницаемое из-за его
белых потухших очей, было затенено  на три четверти. Ќо нервность  и тревогу
выдавали  руки.  ’о  и дело  рука  его  тЯнулась  вбок,  к  месту соседа,  и
отдергивалась, удостоверЯсь, что  место это пустует.  Ћн повторЯл и повторЯл
свое  движение  через  ровные  промежутки времени,  как будто надеЯлсЯ,  что
отсутствующий с  минуты  на  минуту ЯвитсЯ.  Ќо и опасалсЯ,  что он может не
ЯвитьсЯ уже никогда.
     "ѓде же это библиотекарь?" - прошептал Я ‚ильгельму.
     "ЊалахиЯ, - отвечал ‚ильгельм, -  оставалсЯ единственным держателем той
самой книги. …сли не он  совершил предыдущие убийства,  тогда может статьсЯ,
что он и не знает об опасностЯх, скрытых в ней..."
     „обавить  было  нечего.  ’олько  ждать.  €  все  выжидали:  мы,  Ђббат,
продолжавший сверлить  глазами пустую скамейку,  •орхе, продолжавший  водить
рукой в темной пустоте.
     Љогда  литургиЯ кончилась.  Ђббат  напомнил монахам и  послушникам, что
следует готовитьсЯ  к большой рождественской обедне.  € посему,  как принЯто
издавна,  времЯ,  остающеесЯ  до  хвалитных, будет  отдано совершенствованию
хорового пениЯ некоторых песней, положенных к рождеству. •отЯ  надо сказать,
что  эта семьЯ  богомольцев и без того в момент служениЯ  сливалась в  некое
единое существо, в единый голос,  и  чувствовалось, что в обращении долгих и
долгих лет  создана  такаЯ общность, когда как  будто одна-единственнаЯ душа
исторгаетсЯ в пении. Ђббат начал. ‡апели "Sederunt":
     Sedenint principcs
     Et adversus me
     Loquebanlur, iniqui.
     Persecuti sunt me.
     Adjuva me, Domine,
     Deus meus salvum me
     Fac propter magnam misericordiam tuam.[1]
     џ подумал,  что неспроста  Ђббат выбрал именно этот градуал именно  длЯ
этой  ночи,   в  которую   на  богослужении  среди  нас   в   последний  раз
присутствовали посланники кнЯзей мира,  чтоб заставить всех вспомнить, как в
течение множества столетий наш  орден был  способен противостоЯть нападениЯм
любых   властителей  благодарЯ   своим  исключительным  взаимоотношениЯм  со
‚севышним, с  ѓосподом ополчений.  €  действительно  от  начала  песни веЯло
ощущением необыкновенной мощи.
     Џервый слог, Sed,  исходил от плавного торжественного  хора десЯтков  и
десЯтков голосов, и басовитый звук заполнЯл собою нефы  и нависал над нашими
головами и все-таки,  казалось, исторгалсЯ из самого  сердца  земли. € он не
пресекалсЯ и  громыхал, даже  когда другие голоса начали  вить  поверх  этой
низкой долгозвучащей ноты свою цепочку вокализмов и мелизмов, он гудел - зык
земной  коры,  теллурический  вой  -  и  господствовал над  звучанием, и  не
прерывалсЯ  во  все  то  времЯ, которое  потребовалось  читчику,  обладателю
мерного, упадающего  голоса,  чтобы двенадцать раз повторить  "Ђве ЊариЯ". €
как  бы  освободившиесЯ от  всЯческой  боЯзни благодарЯ  той  вере,  которою
настойчивый  первый  слог,  аллегориЯ  вековечного   постоЯнства,   питал  и
поддерживал молЯщихсЯ, иные  голоса (в большинстве - голоса послушников)  на
этом плотном,  каменном основании принЯлись возводить свои столбики и шпили,
зубчики, шипы, гребни нотных  "пневм",  остреньких  и  тающих.  € покуда мое
сердце  исходило наслаждением, упадаЯ  и летЯ в соответствии с  климаком или
порректом,  торкулом  или саликом,  эти голоса, казалось, свидетельствовали,
что  души (души поющих и внимающих пению), не  в силах выдержать преизобилиЯ
чувства,  разрываютсЯ на части, перерождаЯсь  в гибчайшую  мелодию,  котораЯ
переплавлЯет   счастье,  горечь,   хвалу  и   любовь   в   истому  нежнейшей
многозвучности. ‚ это времЯ ожесточенное упорство хтонических  басов, как ни
Ярилось,   не  могло  возыметь  силы  ужасной  угрозы,  как  будто  пугающее
присутствие  неприЯтелей,  тех властелинов, которые  собрались  преследовать
народ  ѓосподен,  не  в  состоЯнии было  осуществитьсЯ.  ‚се  это длилось  и
тЯнулось  к  наивысшему  мигу,  когда нептунический  рык впрЯмую  захлестнул
звенЯщею сольною нотой и  обрушилсЯ, или хотЯ бы сокрушилсЯ, нарушилсЯ силой
ликующего  ЂллилуйЯ,  исходившего от тех,  кто ему противоречил,  - и  затем
покорилсЯ,  смирилсЯ  и  влилсЯ  в   мощнейший,  совершеннейший  аккорд,   в
опрокинутую пневму.
     Љогда  с  какой-то отуплЯющей натугой выпелось наконец  "Sedenint", был
взнесен в воздух вопль "principes", как великое серафическое упокоение. џ уж
не дознавалсЯ, кто  были эти  властители,  выступавшие против  менЯ  (против
нас);  изничтожилась  и истаЯла всЯкаЯ  тень  их,  призраков, восседающих  и
грозных.
     €  все прочие призраки, уверовал Я, также  расточились  бесследно, ибо,
глЯнув  на место  Њалахии, все еще  во  власти  задумчивости  и  поглощенный
песнопением, Я вдруг  заметил среди других  молельщиков фигуру библиотекарЯ.
Љак будто он никуда и не пропадал.  џ повернулсЯ к ‚ильгельму и прочел в его
глазах выражение  облегчениЯ, и  то  же самое -  насколько  Я мог  разобрать
издалека  - во взглЯде аббата. Ђ  •орхе снова вытЯнул вбок руку и,  встретив
сбоку  тело соседа, сразу ее отдернул. Ќо что касаетсЯ его чувств, и было ли
среди них облегчение, тут Я судить не могу.
     ’еперь хор перешел к восторженному  "adjuva me",  светлый звук которого
"а" радостно разлетелсЯ по всему собору;  наступивший  вслед за ним  "и"  не
казалсЯ таким  мрачным, как "и" в  "sedеrunt",  а полным свЯщенной  энергии.
Њонахи с  послушниками пели, как определЯетсЯ правилом  службы, выпрЯмившись
телом,   широко  развернув  плечи,  свободной  грудью,  с   головою,  высоко
устремленной,  держа  книгу  у  подбородка,  так,  чтоб смотреть в  нее,  не
наклонЯЯ шею, чтобы звук выходил из горла, ничем  не потеснЯЯсь. Ћднако ночь
еще не окончилась, и невзираЯ на то, что победный трубный благовест заполнЯл
всю  церковь,  пелена  сонливости то  и  дело наваливалась  на  песнопевцев,
которые,  возможно, целиком  отдаваЯсь  протЯжному звуку,  вплоть  до потери
ощущениЯ  реальности,  и  сохранЯЯ  только  одно  ощущение  -  своего пениЯ,
убаюканные его волнами, иногда  опускали на  грудь свою  голову, побежденную
дремотой.  Ќа этот случай бодрственники, неустанные  как всегда, подносили к
их лицам лампы, к каждому по очереди,  чтобы возвратить  их тела  и  души  к
напрЯженному бдению.
     Џоэтому,  именно  один  из  бодрственников  первый,  прежде  всех  нас,
заметил, что  ЊалахиЯ как-то странно покачиваетсЯ  из стороны в сторону, как
будто он  оглушен внезапно налетевшей  дремотой и бредет  по туманной дороге
сна. —то могло быть вполне естественно, если ночью он не спал. Њонах  поднЯл
фонарь к лицу Њалахии. ’ут и Я взглЯнул более внимательно. ’от как  будто не
почувствовал света. Њонах тронул его за плечо. Ѓиблиотекарь грузно повалилсЯ
вперед. Њонах еле успел подхватить его, а не то бы он грЯнулсЯ об пол.
     Џеснь  замерла, голоса  стихли, началась суматоха.  ‚ильгельм мгновенно
сорвалсЯ с места и  в  два  прыжка был уже там, где  Џацифик  ’иволийский  и
бодрственник опускали на землю Њалахию, потерЯвшего сознание.
     Њы подоспели почти в одно времЯ с Ђббатом. ‚ свете фонарЯ нам предстало
лицо несчастного. џ уже  описывал наружность Њалахии. Ќо той ночью,  при том
освещении,  лицо его  было ликом  самой  смерти.  ‡аострившийсЯ нос, глаза в
черных кругах,  запавшие виски, побелевшие, съежившиесЯ уши с вывернувшимисЯ
наружу мочками. Љожа лица всЯ  как будто  заскорузла, натЯнулась, пересохла.
Ќа скулах проЯвились желтоватые  пЯтна,  и  щеки вроде  бы обтЯнуло какой-то
темной  плевой.  ѓлаза  были  еще  открыты. „ыхание  натужно  вырывалось  из
опаленных  уст.  Ћн широко  открывал  рот.  Ќаклонившись позади  ‚ильгельма,
приникшего к умирающему, Я  из-за его плеча разглЯдел, как в оцеплении зубов
колотитсЯ совершенно  черный Язык. ‚ильгельм приподнЯл лежащего, обхватил за
плечи, рукой  отер пот, заливавший лицо Њалахии. ’от ощутил  чье-то касание,
чье-то  присутствие,  вперил  взглЯд в  какую-то  точку  прЯмо перед  собой,
разумеетсЯ,  ничего  не  видЯ  и,  конечно,  не  различаЯ,  кто  перед  ним.
’рЯсущейсЯ рукой  он  дотЯнулсЯ  до груди ‚ильгельма,  вцепилсЯ  в одежду  и
рванул его к  себе.  ’еперь лицо его почти соприкасалось с лицом ‚ильгельма.
ЊалахиЯ  напрЯгсЯ  всем  телом  и   прохрипел:  "ЊенЯ  предупреждали...  ќто
правда... ’ам сила тысЯчи скорпионов..."
     "Љто  тебЯ  предупреждал?  -  спрашивал, склонЯсь к  нему, ‚ильгельм. -
Љто?"
     ЊалахиЯ  хотел  еще  что-то  сказать.  Ќо  тело  его  пронзила  ужаснаЯ
судорога.  ѓолова  откинулась  навзничь. ‘  лица сбежали все  краски, всЯкаЯ
видимость жизни. Ћн был мертв.
     ‚ильгельм  поднЯлсЯ на ноги.  ђЯдом  стоЯл Ђббат. ‚ильгельм взглЯнул на
него и не сказал ни слова. Џотом увидел за спиной Ђббата Ѓернарда ѓи.
     "ѓосподин Ѓернард,  - обратилсЯ к нему ‚ильгельм, -  кто же  убил этого
человека, если вы так великолепно поймали и обезвредили всех убийц?"
     "“ менЯ не надо спрашивать, - отвечал  Ѓернард. - џ никогда не говорил,
что  правосудию преданы  все злодеи, обосновавшиесЯ  в  этом  аббатстве.  џ,
конечно, охотно выловил  бы их всех... будь  моЯ волЯ... - и смерил взглЯдом
‚ильгельма. - ’еперь  же  в  отношении остальных приходитсЯ рассчитывать  на
суровость...  или, скорее, на  излишнее попустительство его милости Ђббата".
“слышав это, Ђббат, молча стоЯвший рЯдом, побелел как мел. Ѓернард удалилсЯ.
     ’ут до  слуха  донеслось  какое-то еле  слышное повизгивание, хлюпанье,
всхлипыванье. ќто был •орхе. Ћн так и не поднЯлсЯ с колен, со своего места в
хоре.   …го   поддерживал  какой-то  монах,   по-видимому,   описавший   ему
происшедшее.
     "ќто никогда не кончитсЯ... - выговорил •орхе прерывающимсЯ  голосом. -
Ћ ѓосподи, помилуй всех нас!"
     ‚ильгельм  еще  на  мгновение наклонилсЯ  над  мертвецом.  ‚зЯвшись  за
запЯстьЯ,  он повернул руки  трупа  ладонЯми вверх.  Џодушечки  первых  трех
пальцев правой руки были черного цвета.


        естого днЯ •‚Ђ‹€’Ќ›,

     где назначаетсЯ новый келарь, но не новый библиотекарь


     Ќаступил  ли  уже  час  хвалитных?  €ли дело  происходило до  того? €ли
позднее? ‘  этой  минуты  Я потерЯл  ощущение  времени.  Њожет  быть, прошло
несколько  часов, а может быть,  и нет.  ‚  общем, за это времЯ тело Њалахии
успели уложить в церкви на носилки, а  собратьЯ полукругом выстроились около
него.  Ђббат  отдал распорЯжениЯ насчет будущих похорон. џ  слышал,  как  он
подзывает ЃенциЯ и ЌиколаЯ Њоримундского. Њенее чем в одни сутки, сказал он.
Ђббатство лишилось и  библиотекарЯ, и келарЯ. "’ы, - обратилсЯ он к Ќиколаю,
- примешь дела ђемигиЯ. ’ебе известно, кто и чем обЯзан заниматьсЯ по нашему
аббатству. Џодбери  человека себе в замену на кузню. Ђ сам  займись тем, что
необходимо  длЯ  сегоднЯшних трапез. ђаспорЯжайсЯ в  кухне, в трапезной.  Ћт
богослужений освобождаешьсЯ. ‘тупай". Џотом обратилсЯ к Ѓенцию: "’ебЯ  вчера
как раз назначили помощником Њалахии.  ЏозаботьсЯ об  открытии  скрипториЯ и
следи,  чтоб  никто  самовольно  не  подымалсЯ  в библиотеку".  Ѓенций робко
заикнулсЯ,  что еще  не посвЯщен в тайны хранилища. Ђббат смерил  его тЯжким
взглЯдом. "Ќигде не сказано, что  будешь посвЯщен. ’вое дело - следить, чтоб
работы  не останавливались и исполнЯлись с усердием, как  моление за  упокой
погибших  собратьев...  € за тех, кому еще суждено  погибнуть.  Џусть каждый
ограничиваетсЯ  книгами,  которые  уже  выданы.  Љому надо,  может  смотреть
каталог. Ѓольше ничего. ’ы освобождаешьсЯ от вечерни и во времЯ богослужениЯ
запрешь •рамину".
     "Ђ как же Я выйду?" - спросил Ѓенций.
     "Ђх, да. •орошо. џ сам запру после вечерней трапезы. ‘тупай".
     € оба вышли, сторонЯсь ‚ильгельма, который пыталсЯ заговорить с ними. ‚
хоре осталось совсем  немного народу: Ђлинард,  Џацифик ’иволийский,  €марос
Ђлександрийский и Џетр ‘ант-Ђльбанский. €марос ухмылЯлсЯ во весь рот.
     "‚озблагодарим  ѓоспода, -  сказал  он. -  Џосле смерти этого  германца
приходилось опасатьсЯ, что назначат еще большего варвара".
     "Ђ теперь кого, вы думаете, назначат?" - спросил ‚ильгельм.
     Џетр ‘ант-Ђльбанский загадочно улыбнулсЯ: "Џосле всего, что мы видели в
эти дни, вопрос уже не в библиотекаре, а в аббате".
     "‡амолчи", - оборвал  его  Џацифик.  € тут  вмешалсЯ Ђлинард  со  своим
бессмысленным взглЯдом: "Ћни подстроЯт новую  несправедливость...  Љак в мое
времЯ... Ќужно помешать им..."
     "Љому?" - спросил ‚ильгельм. ’ут Џацифик  ’иволийский доверительно взЯл
его под руку и отвел подальше от старика, к входной двери.
     "Ћх, этот Ђлинард... ’ы ведь знаешь, что мы все его очень любим. Ћн длЯ
нас олицетворЯет  древность, традицию, лучшие времена аббатства... Ќо иногда
он сам не знает, что  говорит.  Ђ назначением  нового библиотекарЯ  мы очень
интересуемсЯ. Ќужно найти  достойного  человека, зрелого,  мудрого...  ‚от и
все".
     "Ћн должен знать греческий?" - спросил ‚ильгельм.
     "€ арабский. ’аково  правило. € длЯ работы  это ему нужно. Ќо среди нас
есть многие с такими данными. џ, грешный... и Џетр, и €марос..."
     "Ѓенций тоже знает греческий".
     "Ѓенций слишком молод. Ќе знаю, чего ради ЊалахиЯ вчера взЯл его к себе
в помощники. •отЯ..."
     "Ђдельм знал греческий?"
     "ЉажетсЯ, нет. ’очно нет. Ќе знал ни единого слова".
     "Ќо греческий знал ‚енанций. € Ѓеренгар. Џрекрасно. Ѓольшое спасибо".
     Њы вышли и направились на кухню слегка закусить.
     "‡ачем вы выЯснЯли, кто знал греческий?" - поинтересовалсЯ Я.
     "‡атем, что все, кто умирает с черными руками, знают греческий. ‹огично
предположить,   что  очередным  мертвецом  будет  также  кто-то  из  знающих
греческий. ‚ключаЯ менЯ. ’ы вне опасности".
     "Ђ что значили последние слова Њалахии?"
     "’ы  же  слышал.  ‘корпионы.  ЏЯтаЯ  труба  знаменует,  среди  прочего,
поЯвление саранчи, котораЯ должна  мучить людей своим жалом,  подобным  жалу
скорпионов. ’ебе  это  известно. Ђ ЊалахиЯ дал нам  понЯть, что  кто-то  ему
что-то похожее предсказал".
     "естаЯ труба, - пробормотал Я, - предвещает  коней, у  которых головы,
как у львов, изо рта их выходит огонь, дым и сера, а на них всадники, одетые
в брони цветов огнЯ, гиацинта и серы".
     "ќто как-то чересчур.  •отЯ... Ќе исключено, что следующее преступление
произойдет  возле конюшен. ЏридетсЯ посматривать туда... ’ак.  „альше. Џотом
прозвучит  седьмаЯ труба. ‡начит, будет еще  две жертвы. Љто самые вероЯтные
кандидаты? …сли  предмет  убийства, как и  прежде, предел Ђфрики - значит, в
опасности все,  кому известна  его тайна. Џо моему представлению,  из  таких
людей  осталсЯ  в живых  один Ђббат...  Ќо,  конечно,  за  это  времЯ  могла
переменитьсЯ и всЯ  интрига. Љак мы  только  слышали, -  ты  ведь слышал?  -
затеваетсЯ заговор с целью смещениЯ  Ђббата.  Ђлинард называл кого-то "они".
‚о множественном числе..."
     "Ќадо предупредить Ђббата", - сказал Я.
     "Ћ чем? —то его  убьют?  “ нас нет убедительных доказательств. џ исхожу
из того,  что  преступник рассуждает примерно так  же, как Я. Ђ что,  если у
него другаЯ логика? € прежде всего... —то, если здесь не один преступник?"
     "Љак это?"
     "џ сам  еще толком не разобралсЯ. Ќо  ведь Я тебЯ учил, что всегда надо
попробовать   вообразить   любой  возможный   порЯдок.  €  любой   возможный
беспорЯдок".


        естого днЯ —Ђ‘ Џ…ђ‚›‰,

     где Ќиколай повествует о самых разных вещах,
     показываЯ гостЯм крипту с сокровищами


     Ќиколай Њоримундский в своем новом качестве келарЯ отдавал распорЯжениЯ
поварам,  а те  отдавали  ему  отчет  относительно  разных  кухонных  служб.
‚ильгельм хотел поговорить с ним, но тот попросил обождать  несколько минут.
Џосле  чего,  поЯснил   Ќиколай,  он  сойдет  в  крипту,  где  располагаетсЯ
сокровищница, и будет лично следить за  работой тех,  кто  чистит  ризы. ќто
часть его былых обЯзанностей, за которую он отвечает и  теперь. ’ам он будет
более свободен и изыщет времЯ длЯ беседы.
     € действительно, вскорости он предложил следовать за ним.  Њы  вошли  в
церковь, завернули за центральный алтарь (в это времЯ монахи устанавливали в
одном из  нефов катафалк  и  готовились ко бдению  у тела Њалахии). ‚след за
Ќиколаем мы спустились по небольшой лесенке и попали в зальцу с очень низким
потолком, нависавшим над массивными столбами из  необработанного камнЯ.  ќто
была крипта.  ‚ ней  хранились богатства монастырЯ. ’а  самаЯ  сокровищница,
которую Ђббат оберегал более чем ревниво и вход в которую  дозволЯл только в
самых крайних обстоЯтельствах и самым значительным гостЯм.
     ‚се вокруг было заставлено ковчегами разнообразных размеров. ‚нутри их,
в свете факелов, зажженных двумЯ доверенными помощниками ЌиколаЯ, можно было
разглЯдеть сверкающие  предметы ошеломительной красоты. ‡олоченые облачениЯ,
короны из цельного золота,  обсыпанные драгоценностЯми, ларцы из благородных
металлов с коваными фигурами,  черненое серебро, работы  по слоновой  кости.
Ќиколай с благоговением показал  нам евангелиарий, оплетка которого состоЯла
из   чудесных   глазурных  блЯшек,  образовывавших  многообразное   единство
равномерно   расположенных   отсеков,  разделенных  золотыми  филигранЯми  и
закрепленных застежками из драгоценных камней. Ћн показал нам очаровательную
часовенку с двумЯ колонками из лЯпис-лазури и золота, обрамлЯвшими восстание
из  гробницы,  выполненное тончайшим  барельефом  по  серебру  и  увенчанное
золотым крестом  с  вкрапленными  двенадцатью алмазами,  - все это  на  фоне
наборного оникса.  Џо маленькому фронтону  шли  агатовые и рубиновые  зубцы.
Џотом  Я увидел  складень из  золота  и кости, поделенный на пЯть  частей, с
пЯтью событиЯми жизни •риста, а посередине - с мистическим агнцем, чье  тело
состоЯло из  серебрЯных  позолоченных  сот, заполненных стеклЯнными пастами:
единственное  многоцветное  изображение  на  фоне  восковой  белизны.   ‹ицо
ЌиколаЯ, когда  он показывал нам  сокровища, просто светилось. ‚се  движениЯ
были  исполнены величайшей гордости.  ‚ильгельм  похвалил увиденные  вещи, а
потом спросил у ЌиколаЯ, что за человек был ЊалахиЯ.
     "‘транный вопрос, - сказал Ќиколай. - ’ы ведь с ним тоже был знаком".
     "„а, но недостаточно. џ никак не мог понЯть, какие мысли он скрывает...
€... - Ћн помедлил. ‚идимо, совестилсЯ говорить подобное о недавно почившем.
- € было ли что скрывать".
     Ќиколай послюнил  палец,  провел  по грани кристалла, там,  где заметна
была легкаЯ  шершавость. Џотом ответил, прЯча глаза и усмешку: "‚от  видишь,
тебе  не о чем расспрашивать. ’ак  и  есть. Љое-кому ЊалахиЯ казалсЯ мрачным
мыслителем. Ђ на самом деле это был  очень  простодушный человек.  Џо словам
Ђлинарда, дурак и больше ничего".
     "Ђлинард обижен на кого-то за какие-то давние дела. ‡а  то,  что  тогда
ему не дали занЯть место библиотекарЯ".
     "„а,  Я тоже что-то  такое  слыхал.  Ќо истории этой  очень  много лет.
ЏЯтьдесЯт.  €ли больше. Љогда  Я поступил  сюда, библиотекарем был ђоберт из
Ѓоббио,   а  старики   были  недовольны  и   ворчали,  что   вроде  какаЯ-то
несправедливость допущена в  отношении Ђлинарда. Ќо  Я не  стал углублЯтьсЯ.
Џотому  что не хотел проЯвлЯть неуважение  к  старшинам  ордена. € не  хотел
раздувать сплетни.  “ ђоберта  был  помощник,  который скоро умер, и  на его
место назначили  Њалахию,  в  то  времЯ  еще  совсем  молодого.  Њногие были
недовольны.  ѓоворили, будто он не заслужил. Ѓудто он утверждает,  что знает
греческий и  арабский, а это неправда.  € будто он не  более  чем  способнаЯ
обезьЯна,  котораЯ переписывает красивым почерком рукописи на этих Языках, а
сама не  понимает, что переписывает. ѓоворили, что библиотекарь  должен быть
гораздо  более  образованным  человеком. Ђлинард,  который тогда  был  еще в
расцвете и полон сил,  отзывалсЯ  об этом назначении  с большой горечью.  Ћн
наме