килограмм полтораста, чистаЯ туша
     -- вдвое меньше; важенка -- половину от этого.
     ЌачинаетсЯ собственно работа (стрельба -- это так...) -- обработка.
     Џередний проходит с подкладной чурочкой-плахой  и топором рубит головы.
„вое вдоль рЯдов ножами, аккуратно зажав небольшую часть лезвиЯ меж пальцев,
распускают  животы  от  паха  до  грудины.  "Ѓутор"--  кишки  и  желудок  --
вынимаютсЯ   обеими  руками  и  кладутсЯ  рЯдом.   ‘низу,  через  взрезанную
диафрагму, вырываетсЯ трахеЯ с головой-горлом и крыльЯми-легкими. ќто все --
в носилки и  в Яму, специально вырытую, потом ее надо будет засыпать. ‘ердца
--  в один мешок, почки --  в  другой, печень с осторожно отрезанным желчным
пузырем -- в третий:  субпродукты. € вычищеннаЯ туша наклонЯетсЯ -- слить на
настил кровь изнутри.
     „альше:  вдвоем  за ноги  -- спиной книзу в станок из двух параллельных
брусьев. Љруговым  движением подрезают камус -- прочную  шкуру на ногах -- и
сдирают  чулком.   Ћтдельно.  Љамус  идет  на   торбаза  --  унты:   прочен,
непромокаем.
     Ќожи точат то и дело: жесткаЯ шерсть тупит быстро.
     Ћтрезают ноги по колени, проходЯ лезвием сухожилиЯ  и свЯзки сустава --
в бутор, на выкидку. ‚девают два крюка  над  суставами задних ног -- вдвоем,
хоп! -- вешают на железные трубы,  положенные вдоль под крышей, чтоб туша не
доставала пола. Ћбдираешь -- подрезаешь шкуру  и отделЯешь  от мЯса толчками
кулака под нее.  Џотом шкуры кладут в стопу, посыпаЯ солью с лопаты  -- чтоб
не загнили.
     ‚ывозЯт их вертолетом. Њи-8 берет в фюзелЯж навалом тонну.
     Џривыкнув, понимаешь, что  палач -- это работа, и  точно  так же  можно
разделать человека, только его гораздо легче обрабатывать.
     ‹юбаЯ  неизбежнаЯ  царапина   на  скудном  северном  воздухе  при  этой
потрошащей  работе  начинает  гнить  и  расползатьсЯ, руки постоЯнно  болЯт,
пальцы не гнутсЯ.
     ‚ереницы  гусей  на ћг,  свинцоваЯ  вода, сентЯбрьский  снег,  поЯсница
трещит, питание  отличное, оленьи  Языки  и филе, вонь уже не чуешь,  эмоций
ноль, олень не идет -- радость: отдых.
     ЊЯсокомбинат на выезде.
     ‡апись в трудовой: "Ѓригадный стрелок". ‚ашу мать...

        4.

     ...мать мать мать мать мать мать мать мать мать мать
     ‚селенскаЯ  ‚оронка  вихрем  кружитсЯ  безостановочно  стекаЯ острием в
сознание
     стрелЯть с двух рук из пистолета в зажим станком
     кастрируют
     испанскаЯ пластинка  испанскаЯ карта  по-испански лезвием к себе дублон
галион
     хернЯ рокот меди поражение бессмертие
     степь конь качает простор песнЯ
     тЯжело вдавливаешьсЯ спиной в спинку кресла лежа давит мЯгко плотно все
сильнее ракета тЯжело убыстрЯЯ гремит вверх сквозь облака
     древком алебарды подбивают ноги
     разворот скольжением газ руль тормоз занос на шоссе
     заходЯт в хвост выжимаЯ все из истребителЯ
     пулемет на Љуликовом поле
     роса на стали на траве
     нержавеющаЯ  сталь ножовки  вгрызаетсЯ с влажным  шорохом  в  бедренную
кость желто-розовые стружки крошащимисЯ завитками
     голые смуглые белые  зады груди застенчивые  бесстыжие улыбки счастливо
морщат уголки губ мама
     когорты шеренги сурово чеканный шаг черное и багровое
     по выжженной равнине
     ЊарусЯ раз два три калина
     слЯкоть водка бульк свои горЯчее и острое врежем
     строен тверд тЯжел упруг опасен страшен победен
     о-о-о Я все знаю все понЯл постиг Я мудр мудр
     хуй хуй
     зачем-зачем-зачем-зачем-зачем?
     ветер  в лицо во  втулки винтов миллион на миллион двадцать лет  вперед
дорога ветер
     усталость в свежее постельное белье
     парсек нет конца
     не боюсь познал сделал фрам
     счастье полное широкаЯ рукоЯть ход полнота горечь принЯть камни трещать
потери  любовь пронзительно горло  режет вершины камень тЯжесть  обрести ход
вес всегда
     барабан грохот трап-трамп трап-трамп трап-трамп
     труба

        5.

     ...лый крахмальный  халат  распахиваетсЯ  и  летит  в  сторону.  Ќичего
красивее и сумасшедшее голой Њаши невозможно себе вообразить. Ћна остаетсЯ в
белой шапочке на  вороной  гриве, и густой треугольник внизу смуглого литого
живота у нее тоже вороной.
     -- Ђ-ах-х,  --  она потЯгиваетсЯ, поднимаЯ руки,  большие тЯжелые груди
выпЯчиваютсЯ,  и  мы  смотрим, как  на  них собираютсЯ в изюмины  и твердеют
крупные коричневые соски.
     -- Ђ на что мы закроем дверь? -- заговорщицки спрашивает она.
     -- Ќа палку, -- срывающимсЯ шепотом говорит
     Њустафа.
     --  Ђ у  кого ж  у  нас,  мальчики,  есть такаЯ  длиннаЯ твердаЯ палка?
Ђй-Я-Яй, бесстыдники, вот мы сейчас проверим...
     Ћна  берет стоЯщую у стены швабру и зажимает  между бедер, как ведьмино
помело. Ќежно и откровенно оглаживает в кулаке торчащий вперед конец.
     -- ‚о-от  бы нам какую палку, -- мечтательно тЯнет она,  наблюдаЯ внизу
свой  треугольник  и  движениЯ руки.  -- „линную, твердую,  всегда  стоит...
только потолще, потолще, и теплую, живую...
     €, повернувшись, вставлЯет швабру  в ручку двери.  Ћкруглые массивы  ее
Ягодиц перекатываютсЯ  в  движении.  Ћна  нарочно  расставлЯет  ноги,  цокаЯ
каблучками,  туфли  на  каблуках удлиннЯют  ее  ноги, мускулистые,  крепкие,
прЯмые, и между ног сзади нам виден черный курчавый островок.
     --  Љто сегоднЯ  хочет сладкого, мм-м?.. --  мурлычет она.  ‡акладывает
руки за голову, чтоб подтЯнулась талиЯ на прогнутом стане, выпуклее выдались
груди и зад, и делает  шаги по  палате, нежась  и  млеЯ под нашими безумными
взглЯдами.
     -- Ќе слышу-у, -- капризно поет она, оттопыриваЯ губку.
     --  Њашенька,  какаЯ  у  тебЯ  красиваЯ  большаЯ  круглаЯ  попочка,  --
задыхаЯсь, говорит —ех.
     -- Љакие у тебЯ большие круглые красивые сиси,
     -- сглатывает Љаведе.
     -- Љакие у тебЯ округлые литые красивые лЯжки,
     -- выдавливаю Я.
     -- Љакой у тебЯ литой нежный красивый животик...
     -- Љакие у тебЯ полные гладкие стройные красивые ноги!
     -- Љакие у тебЯ пушистые вороные красивые волосы между ними...
     Ћна жмуритсЯ, медленно поворачиваЯсь из стороны в сторону:
     -- Ђ еще? Њ-м?..
     --  Ћй, Њашенька... какаЯ  у  тебЯ  смуглаЯ, горЯчаЯ,  узкаЯ,  красиваЯ
пизда...
     -- ‚а-ам нравитсЯ, ма-альчики?
     -- „о безумиЯ...
     -- Џравда?
     -- Ћй, Њашенька, покажи скорее...
     -- Ђ вы будете себЯ хорошо вести?
     -- „а!!
     -- Ђ вы мне сначала покажете?
     -- „а!!
     -- Ќу, кто мне покажет первый?
     -- џ!
     Њаша выбирает тЯгучим дразнЯщим взглЯдом.  ЋдеЯла  стоЯт  шалашами. Ћна
подсаживаетсЯ к —еху и тихонько трогает возвышение:
     -- Ђ что это там у тебЯ такое?
     -- ќто длЯ тебЯ...
     Ћна  откидывает  одеЯло  и задирает  ему  рубашку. “  —еха  стоит,  как
деревЯнный.
     -- “ и какой, -- толкает пальчиком. -- ќто что?
     -- ќто мой член, -- с улыбкой блаженного бесстыдства говорит —ех.
     -- Ќе-ет, -- возражает Њаша капризно, -- это не член.
     € трогает Њустафу:
     -- Ђ у тебЯ что там такое, мм?
     -- ќто мой... фаллос...
     ‘тЯгиваетсЯ одеЯло. …го обнаженный торчит и вздрагивает в возбуждении.
     -- Ќе-ет, это не фаллос.
     Ћбход продолжаетсЯ. Њы дышим ртами. ‚ горле пересохло.
     -- —то это у тебЯ такое? Ђ вот Я сейчас проверю.
     -- ќто мой пенис.
     Њаша  сдергивает  покров,  берет   твердую  плоть   двумЯ  пальцами   и
покачивает:
     -- Ќеправда, это не пенис!
     Џереносит  зад  на соседнюю кровать. ‘тоЯчий извлекает наружу и бережно
сжимает  в руке. Ћна крупнаЯ рослаЯ  женщина, но  руки  у нее  небольшие. Ќа
запЯстье  серебрЯный браслет,  на  среднем пальце тонкое золотое  колечко  с
красным  камушком, и этой красивой  женской рукой,  которую украшениЯ делают
как бы одетой,  приличной  длЯ воспитанного  общества, она  сжимает твердый,
большой, смугловатый, и торчащий из мЯгкого  с Ямочками кулачка закругленный
конец с раскрывшимсЯ темно-розовым бутоном делаетсЯ еще толще.
     -- Ђ это у тебЯ что стоит такое?
     -- Ћй, Њашенька... это мой большой твердый красивый •“‰!
     --  Ѓесстыжий мальчик, -- воркует она,  не сводЯ глаз. -- Ђ зачем это у
тебЯ  такой большой красивый хуй? Ђх, гадкий, как он на менЯ уставилсЯ. Ќадо
его за это наказать.
     Ћна наклонЯетсЯ и берет свои массивные груди руками:
     -- ‘ейчас Я его отшлепаю, чтобы он вел себЯ хорошо.
     € грудЯми шлепает по нему слева и справа:
     -- ‚от тебе. ‚от тебе!
     -- Њашенька, и мне!..
     -- Ќет, мои сиси устанут,  они очень нежные. ‘начала они должны сделать
зарЯдку.
     ‚ыпрЯмившись в стойку с руками  на  поЯсе,  она делает повороты торсом,
груди перекатываютсЯ, мотаЯсь из стороны  в сторону.  Џрыжки на носочках: ее
восхитительные шары скачут упруго и весомо вверх-вниз.
     --   Ђ   теперь  наклоны,  --   чуть  запыхавшись  от  спортивности   и
самовозбуждениЯ, Њаша  наклонЯетсЯ, ее буферища отклонЯютсЯ книзу,  и теперь
они  совсем  здоровенные... у  нас  уже  плывет в  глазах... Ћна  размеренно
нагибаетсЯ, и  совершенные  баллоны  берут  раскачку  вперед-назад,  сладкий
вожделеющий сон, а потом болтает  ими влево-вправо, они  мЯгко сталкиваютсЯ,
складываЯ нежную ложбинку, два живых мЯча, две сферы душистой желанной плоти
с коричневыми кругами крупных стоЯчих сосков.
     --  ‚дох-выдох!..  -- командует себе Њаша  и, раздвинув  ноги на ширину
плеч, потЯгиваетсЯ на носочках, прогнувшись назад.
     € между налитых  бедер,  в ровной и  густой черной поросли,  становЯтсЯ
видны темные нежноморщинис-тые  губы и топорщитсЯ вылезший стоЯчком там, где
они начинают раздваиватьсЯ.
     -- Ћй, Њашенька... а что это там у тебЯ такое?..
     -- ќто? Ђ ну-ка, что это у менЯ такое?
     -- ќто твои крупные красивые половые органы.
     -- Ђ вот и не-ет.
     -- ќто твоЯ вульва.
     -- Ќеправильно, это иностранное слово.
     -- ќто твоЯ заветнаЯ срамнаЯ щель.
     -- Ќеправда, это лучше. Ќу?..
     -- ќто твоЯ нежнаЯ, узкаЯ, упругаЯ пизда молодой спелой дамы.
     -- Ђх безобра-азник... разве можно говорить такие слова?.. ‚от за это Я
тебЯ ею накажу.
     -- Ќакажи!
     -- Њашенька, накажи ею менЯ!
     Ќас трЯсет. Ќет сил терпеть. —ертова нимфоманка. ‘водит с ума. ‚сунуть,
познать  все и умереть  сытым  счастьем.  –ирцеЯ была  брюнетка.  ’анталу не
давали.
     Ћтдать за это жизнь.
     --“, какие  у менЯ  семь пароходов с трубами, целаЯ флотилиЯ. ‘ейчас мы
поплывем... в  большое плаванье. Ђ ну-ка, как  у нас кораблики раскачиваютсЯ
на волнах?
     ‹ежа на  спине, мы раскачиваемсЯ  с  боку  на  бок,  и подскакиваем  на
пружинных сетках, маша своими трубами.
     -- Ђ  у  кого  у  нас самый беленький...  самый  тверденький... с самым
розовым кончиком... -- Њашино  придыхание снижаетсЯ до полушепота, ее жадный
взглЯд обладает всеми семерыми.
     —ех блондин, почти альбинос,  выбор сделан. "Њашенька, только  раздвинь
ножки, чтобы нам тоже было видно."
     Ћна  отгибает рычаг  —еха  к самому  животу и отпускает -- он  с  силой
шлепает в  ее подставленную  ладонь.  ђука  сжимаетсЯ раз,  еще, и  медленно
сдвигаетсЯ  к  основанию,  стЯгиваЯ  кожицу  и  обнажаЯ взбухшую  головку  с
прозрачной дрожащей капелькой.
     -- Ђ зачем это тебе такой большой, такой твердый, такой горЯчий, мм-мм?
--  мурлычет она, и  пальчиком  тихо-тихо размазывает  капельку  по головке,
щекоча самую нежную часть.
     -- —тобы показывать его такой красивой  девочке, как ты, -- еле лепечет
он.
     -- Ђ еще?
     -- —тобы давать тебе подержать его в руке.
     -- Ђ мм-еще? -- Ћна легонько катает пальцами его Яйца.
     --  —тобы  ты  клала его  между своих замечательных  огромных  красавиц
грудищ... -- он задыхаетсЯ.
     -- Ђ еще-о?
     -- Ћй, Њашенька, чтобы ты брала его прЯмо в ротик.
     -- Љак ты, оказываетсЯ, много знаешь... Ђ еще-о?
     --  —тобы  ты  зажимала  его  между  своими  большими  круглыми  шарами
половинками белой попочки...
     -- Ђ еще?
     —ех без сознаниЯ. ‘ердца колотЯтсЯ в ребра. ‘лизываем пот с губ.
     -- —тобы ты брала его между своих замечательных полных бедер.
     -- Ђ еще?..
     -- —тобы ты ласкала им свою горЯчую нежную раздвоенную смуглЯнку.
     --  Љак хорошо-о... -- …е вишневые глаза  расширились и лучатсЯ влажным
огнем. -- Ђ еще!..
     -- —тобы ты  вкладывала его в свою упругую тайную дырочку  в самом низу
твоей заветной теплой щелочки между ног...
     -- Ђ еще? -- шепчет и велит она.
     -- —тобы ты натЯгивала на него свою красавицу узкую горЯчую пизду... до
конца, до самого  донышка, и чувствовала его весь.  --  —ех  бледен,  на шее
бьетсЯ жилка.
     -- Ђ еще он зачем? -- умирает она...
     -- —тобы им с тобой ебатьсЯ! -- в отчаЯнье и восторге освобождает он из
себЯ.
     Њаша неслышно вздыхает  с  неуловимой счастливой улыбкой в уголках рта,
глаза  прикрываютсЯ, она  почти  в оргазме,  бедра  движутсЯ  конвульсивными
толчками.
     -- ‡а то, что вы такие хорошие мальчики,  Я вам сейчас все покажу... --
Ћна  справлЯетсЯ  с  собой,  усилием  подавлЯЯ  нарастающее  возбуждение,  и
откидываетсЯ к спинке  кровати,  широко распахнув колени, устроив лодыжки по
краЯм постели.
     ѓлаза  —еха  выкатываютсЯ,  мы  тЯнем  головы. ‹адонЯми Њаша  гладит  и
стискивает свой вороной, мЯгкий, обильный пах. ‘ женским имуществом у нее  и
там все очень в порЯдке. ‘редним пальцем водит вкруговую по краешкам смуглых
губ,  ее  ночнаЯ  бабочка,  кофейнаЯ  лилиЯ,  раскрылась  полностью, блестит
любовной росой, она аккуратно раскладывает вылезшие лепестки в стороны,  как
раздвоенный прожилкой лист.
     --  ‚от  это  мой  лобок...  мЯконький,  выпуклый,  мохнатый,  хороший,
большой... -- Ћна  мнет его, прижимает, теребит. -- Ђ  вот это  мои  большие
половые  губы,  они заросли черными  курчавыми волосками, густыми,  плотные,
полные,  такие толстенькие складочки,  это  они  так туго заполнЯют  трусики
между ног... -- Ћна зажимает их пальцами, тЯнет, подергивает, пошлепывает по
своей остро-овальной лодочке ладошкой. -- Ђ вот это мои маленькие губки, мои
лепесточки,  мои  нимфочки...  --  растЯгивает  их  в стороны,  поглаживает,
расправлЯЯ,  и снова водит кончиком пальца по краЯм,  как по венчику бокала,
который сейчас зазвучит под  скользЯщим  прикосновением. -- 0-ох... если еще
немножко, Я сейчас кончу... хватит... Ђ вот это, где они сходЯтсЯ в  верхнем
уголке, это  мой клитор, -- осторожно трогает: -- ах-х... он стоит... потому
что Я вам его показываю... потому что Я его  ласкаю...  ах-х!.. потому что Я
хочу ебатьсЯ... вот  какой он у менЯ большой, почти три  сантиметра,  стоит,
упругий, горЯчий, тверденький...  он у менЯ длЯ того,  чтобы его  дрочить...
тихонько, нежно, вот так... а-ах!
     Ћна сжимает зубы  и дышит часто, леваЯ  рука  колышет и щупает  большие
груди,  теребит  и  крутит  виноградины  сосков,  праваЯ движетсЯ  плавно  и
безостановочно в выставленном бутоне в черной заросли между сливочных бедер:
     -- ‚о-от... видите... --  как большаЯ красиваЯ тетЯ мастурбирует... как
Я красиво занимаюсь онанизмом... -- ЏротЯжно вздрагивает и убирает руку. Ћна
не кончит по-настоЯщему, пока не получит все.
     -- ‘начала  мы возьмем самый беленький, -- и невинно улыбаетсЯ.  ЊенЯет
позу и склонЯетсЯ над  —ехом. ‚ысовывает Язычок и проводит  им  по  головке.
Ѓерет зубами ствол сбоку и легко покусывает, и, широко открыв рот, надвигает
сверху  до  половины.  ‚ишневые  губы  смыкаютсЯ  кольцом,  плотно  скользЯт
вверх... Ћн ахает и стонет. Ћна ложитсЯ удобнее снизу  и смотрит ему прЯмо в
глаза.  ‹ицо ее движетсЯ  вверх-вниз,  растЯнутые  губы  округлены, белый  и
твердый  у нее во  рту кажетсЯ толстенным, огромным, иногда  она передвигает
его  за щеку  и он там Ясно обозначаетсЯ, ходит во рту, оттЯгиваЯ щеку вбок,
она  крепко  проводит  снизу  головки Языком  и  снова  сосет, лижет, крепко
скользЯще трет, вверх-вниз...  судорога, толчок, она чуть сдвигаетсЯ и белаЯ
струЯ выстреливает  прЯмо в приоткрытые  пухлые  резные губы,  перламутровые
тЯгучие капли стекают по подбородку, еще брызгают  в щеку, в шею, стекают по
лицу,  она слизывает их, и пальчиками  выдавливает  последние капли себе  на
Язычок. ‹ижет и закрывает.
     -- Ѓесстыжий  мальчик,  -- шепчет  она. --  ‘пустил  моловью из  своего
стоЯчего  хуЯ прЯмо красивой тете  в  рот, все красивое лицо забрызгал  тете
своей горЯчей сметанкой.
     Ћн хрипит и свистит, как кузнечные мехи. ЉатитсЯ пот, рубашка мокраЯ.
     Њаша утирает щеку в плечо, переводит дух, и морщит нос:
     -- Ђ  у кого у нас, мои любимые  любовнички,  --  смешливо щуритсЯ,  --
сегоднЯ самый твердый? Ђ во-от, прЯмо  железный,  прЯмо кованый, непобедимый
боец!  --  и хватает  за  шток счастливо  обмершего Њус-тафу.  --  “,  какой
ребристый...  чтоб лучше тереть внутри, мой умничка, --  подкачивает его. --
•ватит, а то выстрелит сейчас, как пушка, правда?
     -- „а, -- беззвучно шелестит Њустафа.
     -- Ђ ну-ка,  вот какие у тети красивые большие  сиси, они  хорошие, они
тоже хотЯт, правда?.. их тоже надо выебать...
     Ћна подвигает его к краю  и встает рЯдом с кроватью на колени, подложив
сложенное одеЯло, чтоб было повыше и удобней. ‚ыкладывает свои шары так, что
его торчащий обнЯт ложбиной между ними, и прижимает их с боков руками.
     -- ‚верх-вни-зз, -- начинает она, -- во-от так, вверх-вниз!
     ‘оски вылезли меж растопыренных пальцев в стороны. Ћна двигает и качает
руками  свое мощное  вымЯ,  плоть  грудей колеблетсЯ  волнами,  массирует  и
оглаживает  твердый,  напрЯженный,  он выскакивает над  двумЯ округлостЯми и
скрываетсЯ обратно.
     -- ‚от так, вот так! а  правую сисю приложим  плотно сейчас к  пушистым
шарикам,  круглые Яички, милые, катаютсЯ там... а  сосочком потрем  прЯмо по
дырочке, вот здесь... а теперь сильнее, быстрее, еще, еще! так, так!
     Њолочный фонтан бьет вверх и опадает ей на груди каплЯми и ручейками.
     -- ќто называетсЯ "салют", -- объЯснЯет она,  и размазывает по их шарам
тЯгучие теплые потеки.
     --  ‘егоднЯ мальчику  на сладкое дали сиси в сме-танке, -- говорит она,
звучно пошлепываЯ  груди  снизу, и  смотрит вместе  с возвращающимсЯ к жизни
Њустафой, как они подпрыгивают.
     Њашка, кобыла  золотаЯ, вынослива и ненасытна. Љонечно, одного  и  даже
двоих при любом раскладе ей  мало;  наше  счастье.  ЏружинЯ бедрами,  поводЯ
глазом --  абсолютнаЯ  свобода, абсолютнаЯ  власть! -- она прислушиваетсЯ  к
своим желаниЯм: сейчас.
     -- Ђ сейчас нам нужен  самый маленький, ему  тоже найдетсЯ работа, и не
слишком твердый, просто плотный. ‘ейчас мы ему тоже сделаем хорошо.
     €  встает перед  †орой, повернувшись  спиной.  Ћн тЯнетсЯ,  она  слегка
приседает, и  он целует ее в попу, жадно  вдавливаЯ лицо в спелое податливое
полушарие.
     --  Ћ  и, колетсЯ! --  взвизгивает  и смеетсЯ она. --  ‘ильнее,  еще...
безобразник, поставил девочке засос прЯмо на попку!
     Ѓерет из тумбочки вазелин и смазывает "запасной вход". € пристраиваетсЯ
на  корточки над †орой,  задом к нему, заносЯ крутые холмы-половинки над его
стартующим снарЯдом.
     -- ќто  называетсЯ бильбоке -- насаживание  шара дырочкой на  палку, --
заведЯ руку назад, беретсЯ за него и приставлЯет к темной лучистой  звезде в
глубине ложбины своей сногсшибательной женской задницы.
     --   ’ак-так-так-так...  --   пришептывает   она,  насаживаЯсь  мелкими
осторожными движениЯми на его конец.
     ‘пинка  ее прогнута, узкаЯ  талиЯ круто и плавно  переходит  в  круглый
здоровенный зад, он ходит  вверх-вниз, принимаЯ в себЯ  член до  основаниЯ и
снова  выпускаЯ,  а Њаша  двигает  и вертит своей чемпионской  попой во  все
стороны, качаетсЯ над ним,  не отпускаЯ вовсе, вставленный упруго мотаетсЯ в
прихвате,  помпа  наЯривает!  ‚  маленьких  малиновых  ушах  отчаЯнно скачут
сережки.
     --  Њашка,  сука, Я  люблю твою роскошную  красавицу женскую  жопу,  --
сбросив все тормоза, цедит †ора, -- ты же ее выставила прЯмо передо  мной...
ты  двигаешь ею  вверх-вниз... твой  литой  круп... какаЯ она здоровеннаЯ  и
круглаЯ... насаживай  ее на  мой хуй,  моЯ золотаЯ девочка...  хорошо, туго,
крепко... выебал мою милую девочку прЯмо в попочку...  обожаю твою бесстыжую
жопенцию! еще!!!
     Ћн рычит, оскаливаетсЯ и содрогаетсЯ. Њаша слезает на  пол и обматывает
сникший  военно-морской вымпел  белой  капитулЯнтской  салфеткой из  той  же
тумбочки.
     --  Ѓезде-ельники, -- томно  укорЯет она. - Ђ работать кто будет? Љто у
менЯ записалсЯ в кружок "умелые руки"? ‘ейчас будет урок ручного труда.
     ЏеребираетсЯ к Љаведе,  берет его полувЯлый меж указательным и  средним
пальцами  на манер сигары и болтает им. Џодергивает за кончик крайней плоти,
тЯнет кверху и крутит его банан  за этот  эластичный тЯж, как скакалочку. Ћн
распрЯмлЯетсЯ, увеличиваЯсь: пальцы вжимаютсЯ в его бока и туго массируют.
     -- ќто называетсЯ феллЯциЯ, -- комментирует Њаша. Ћбхватывает буроватый
ствол в кулак и гонЯет быстрее и крепче.
     -- Ђ это  называетсЯ  фрикции. --  ‚торую  руку  кладет  на  мошонку  и
потрЯхивает в такт. …е воронаЯ грива разметалась по плечам.
     -- Ћх, девочка, что  ж ты делаешь... -- у Љаведе раздуты ноздри, мутные
глазки закатываютсЯ.
     -- „ою моего бычка. Ђ что, не надо? -- невинно интересуетсЯ она.
     --  Ќадо!  --  поспешно  говорит  он. --  Ћх...  Ѓоже...  еще!.. Њашка,
Њашенька, Њашутка, милаЯ, ты мне делаешь хорошо... что ты делаешь, распутнаЯ
разнузданнаЯ девка!
     Њаша делает благовоспитанное лицо:
     -- џ взЯла парнЯ прЯмо за его большой красивый хуй и стала его дрочить.
--  Ќакачивает  бешено. -- Ђ сейчас Я подрочу побыстрее, и ты спустишь мне в
ручку.
     € когда он кончает  ей в сложенную ковшичком розовую ладошку, она умело
и  аккуратно,  наклонив  ублаготворенный орган, выжимает все  до капельки и,
глЯдЯ вниз на  себЯ, сливает белый  ручеек на  низ  живота и курчавую черную
рощу. †емчужные матовые капли повисли и дрожат на вороных завитках.
     --  Ђ  вот теперь  Я хочу наблЯдоватьсЯ  по-настоЯщему,  досыта,  --  с
напором неотвратимым, как лавина, произносит она.
     ‘ хрипом и свистом ‘тарик призывает в экстазе:
     -- €ди ко мне, моЯ  поблЯдушечка, -- прерывисто вибрирует он. -- €ди ко
мне,    моЯ   титЯстаЯ   царица,   моЯ   толстожопаЯ   повелительница,   моЯ
обольстительнаЯ стерва...
     -- Ђ заче-ем? -- капризно тЯнет Њаша. -- ђазве ты можешь сделать хорошо
такой большой девочке?
     --  ‡ацелую мою  девочку прЯмо в пипочку,  поставлю  моей девочке засос
прЯмо  в смуглые губки,  пососу моей  девочке ее большой вставший клитор, ее
нежный похотник, ее заветный маленький девичий хуй.
     Њаша счастливо опускает веки и встает на колени, раздвинув  их, над его
подушкой.  …го голова скрываетсЯ в  объЯтии сливочных полных  бедер. ‚ерхнЯЯ
губка Њаши вздернута, ротик приоткрыт.
     -- Ћ-о-о-о-о-о... -- стонет она, когда ее лепестки тЯнутсЯ взасос в его
рту,  горЯчий  быстрый  Язык  оглаживает и  щекочет  возбужденный  клитор  и
круговыми толчками проникает  внутрь,  туда,  в  глубину. --  Ћ-о-о...  соси
еще... целуй ее... лижи ее... быстрее... м-м-м!.. горЯчо... засоси в рот всю
мою красавицу нежную пиздищу... а-ах!!!
     Ћна   содрогаетсЯ,  атласнаЯ   кожа   блестит  от  выступившего   пота,
прерывистый вздох вздымает тЯжелые груди.
     --  Ђ у кого самый длинный,  толстый,  здоровый, -- шепчет она. € уже в
полубессознательном состоЯнии овладевает мной.
     Ћна  нависает на корточках здесь, рЯдом, надо мной,  вплотную, ее  лоно
выставлено откровенно, части снаружи крупны  и в этой крупности грубоваты, и
в сочетаниЯ этой откровенной плотской грубоватости с нежной чистотой ее лица
и  совершенного  тела  красота  ее  делаетсЯ  беспредельной,  непереносимой,
пронзительно драгоценной больше всего в мире.
     Њедленно-медленно приближаЯ...  вот!  касание...  она  насаживает  свою
лодку на мой столб. џ смотрю, вижу, плыву, нечем дышать.
     Ћна умеет сжимать  ею  сильно, он  входит  глубже,  глубже,  в  плотную
горЯчую глубину, туго, дальше...
     -- ‚ыебу моего мальчика, -- беспамЯтно приговаривает Њаша, раскачиваЯсь
надо мной.  -- Џочему ты молчишь?  говори мне,  слышишь? Я кончаю, когда мне
хорошо говорЯт.
     -- “мру за мою красавицу-блЯдищу... -- еле выговариваю Я.
     -- Ќет, -- учит она, -- сначала надо попросить разрешениЯ.
     -- ’етЯ Њаша, можно Я вас выебу?
     -- Ђ чем ты хочешь менЯ выебать?
     -- •уем.
     -- „а! Ђ куда? куда?
     -- ‚ пизду...
     -- Ћх-х... Ђ ты засадишь тете Њаше до донышка?
     -- „а-а... всуну... большой... весь... засажу... до конца...
     Љруглое, стройное,  теплое, плотное,  спелое,  ласкает,  мучит,  нежит,
трет,  легко,  сильно,   быстро,  глубоко,  бешено,  мЯгкаЯ  попа  податливо
накрывает раз за разом мои Яйца, с корточек становитсЯ на колени, наклонЯсь,
огромные шары грудей мотаютсЯ, живот кругло сбегает книзу и его нежнаЯ плоть
шлепает  шлепает  шлепает  по мне... Ѓоже мой... она,  на мне, голаЯ, всЯ, с
раздвинутыми бедрами, волосы под животом, насаживаетсЯ, насаживаетсЯ...
     -- „а! да! да! -  рыдает она.  -- „остал!.. да! Ѓоже! џ -- люблю - твой
-- хуй!
     -- …би менЯ еще! …би менЯ!!!
     ђазметаннаЯ грива  убрана  под  шапочку, халат туго подпоЯсан.  Џо  две
затЯжки из ее рук. € уплываем  в сиреневый туман,  зыбкое забвение,  дневной
сон. Њы счастливы.
     <i>{‹имон-Њиллер. “спокоилсЯ и добавил: "џ вам покажу Ѓильдера".}</i>

        6.

     „орогой „Ѓ. <i>{„Ѓ -- дальний бомбардировщик. Ќа таком („Ѓ-‡ф) в июле 1941
года совершил  свой  знаменитый  подвиг капитан ѓастелло,  направив  горЯщую
машину с экипажем на колонну немецкой техники; хотЯ есть известнаЯ натЯжка в
формулировании  подвигом  того,  что  рекомендовал   в   приказном   порЯдке
действовавший Ѓоевой устав ‚‚‘ (от 1940  г.):  "‚ случае  подбитиЯ  машины и
невозможности продолжать  вылет направлЯть  ее в скопление  вражеской  живой
силы, техники, укреплениЯ, склады  или постройки,  наносЯ врагу максимальный
урон".}</i>
     ‡дравствуй,  брат, писать  трудно,  особенно  письма,  и трудности  эти
начинаютсЯ  с   обращениЯ:   покуда  эпистолЯрный  этикет  не  сделалсЯ  меж
адресантами  незамечаемой  служебной  фигурой --  все  стараешьсЯ  нагрузить
графику  дозированной   интонацией,  взглЯдом,   жестом,  мерой   времени  и
дистанции... о, это  обстоЯтельное  интеллигентское занудство с первых слов!
здорово, понЯл.
     ‚ообще жанр эпистолы есть рудимент-полупроводник: никто не любит писать
письма, но все любЯт их получать. „лЯ конкретики есть телефон, факс и модем,
а  длЯ  души  --  взглЯд,  бутылка  и  вечер,  переходЯщий в  ночь,  имеющую
результатом банальную отраду, что кореш тебЯ уважает, бед у  него тоже сверх
видимого,  и  предшествует  это  головной  боли  с утра, если  бутылка  была
некачественнаЯ  --  что  безусловно  лучше  головной  боли  с  вечера,  если
некачественным был собеседник.
     € остались письма длЯ а) бедных, не имеющих денег на телефон и билет до
друга; б) смешных тще-славолюбцев, заботливо пишущих длЯ истории  последний,
дополнительный  том  полного  академического   собраниЯ   своих   сочинений:
"Џисьма".   ЏосланиЯ   первых   трогательны   в   своей   искренней   бедной
трафаретности,  вторых же  -- сугубо  предназначены штатным  литературоведам
грЯдущего, и читать их можно только ради зарплаты.
     ’ем  более  странно,  что  Я   давно   собиралсЯ  тебе  написать.  —то,
собственно?  —то Я тоже  подстригаю свои Яй... тьфу, розы?  Њы и знакомы-то,
подумаешь, три года, и виделись  считаные разы и часы. Ќет, конечно, родство
душ и  взглЯдов, эстетика  и  симпатиЯ,  актеры  и  зрители смахивают слезы,
скупое  слово  крепче  булата,   и  друг  благоговейно  поднимает  уроненный
старпером  пистолет, иначе  как же. ‘транность длЯ  менЯ лично заключаетсЯ в
том, что мне сорок семь  лет (блЯдь!!).  ‘лужили два товарища,  ага, в нашем
полку, пой песню,  пой, птичка, шипи, змеЯ. ‚ ноте  сентиментальности  некий
бла-ародный смысл.
     „вадцать  лет разницы  между нами -- это много, это примерно  до хрена.
Џожалуй что не так много, как думаешь ты, но больше, чем думал Я. Џонимаешь,
смотришь-то  на разницу  сразу,  а  наживаешь-то  ее  постепенно...  Я  Ясно
излагаю?
     € вот шо, сдаецца мине, из этой разницы следует.
     ‚ двадцать пЯть,  и  двадцать восемь, и  тридцать -- Я  был пожалуй что
ничего, как сейчас понимаю.  "Ќу, кое-как ничего",  -- мне страшно нравитсЯ,
по доброй старой крутой  флотской этике,  высшаЯ боцманскаЯ похвала. Ћб менЯ
можно  было ножи точить. Ќе  было  прав, обЯзанностей, долгов,  репутации  и
публикации  -- была только  перспектива и  работа:  работа была сейчас  и до
упора, а  перспектива с идеальной  полнотой сиЯла шедевры, славу, богатство,
судьбу. ‘ладкое слово свобода. ‚ прорыв без обозов.
     џ был  отменно нищ и самодостаточен, и разумеетсЯ  никому не нужен, как
неуловимый „жо. Ѓыл и мне не нужен никто.
     ’о  были  специальные времена. ѓосударство  с  неудовольствием  оценило
размер пирога,  выданного письменникам,  и вперилось в  них с требовательным
ожиданием.  ‚ам хочетсЯ  песен?  их  есть  у  менЯ!  --  рапортовали творцы,
оттачиваЯ засапожные ножики. ѓенерал ЉѓЃ ћрий ‚ерченко  присматривал за этим
крикливым  кагалом  дармоедов,  чтоб  не давились в три  горла  и  соблюдали
субординацию. Ќесоразмерность лимита Яств безграничным аппетитам нервировала
едоков, которые зорко и злобно следили за тарелками и ртами соседей. -- -- €
тут  некто на горизонте, судЯ по дыму, скорости и силуэту, прет в  радостной
готовности, что его позовут, подвинутсЯ, дадут стул,  отрежут  смачный кус и
ну ласкать, пока не позовет к свЯщенной жертве Ђполлон.
     „а ты и  есть свЯщеннаЯ  жертва,  дурак.  ’ы и есть  тот мелкий  козел,
которым  по  мановению  свыше  заменЯетсЯ  под  алтарным  ножом  родной сын.
Џирожком мы сынка угостим, публично продекларировав, что из веры  и верности
Ѓогу нашему не пожалеем и сына. Ќо поскольку кого-то же резать надо, вот ты,
козел, и пригодишьсЯ. „лЯ упорЯдочиваниЯ этого процесса и была создана в тот
достославный момент ЉомиссиЯ по работе с молодыми авторами.
     ‚круг литпирога образовалсЯ застой.
     Њолодой писатель сразу стал отличатьсЯ от просто  писателЯ, как член от
почетного  члена.  ќто была категориЯ не возрастнаЯ -- но качественнаЯ: знак
социальной принадлежности. Ќехитрый умысел  заключалсЯ в  том, чтоб удержать
молодого  в назначенном русле  лет  до сорока пЯти. Џо ихней географии ‚олга
впадала  непосредственно  в  Џик  Џобеды,  и  шлюзы  построили,  и  паровыми
свистками награждали, но по дороге надо было озеленить Љара-Љумы, тут-то все
и испарЯлось. Љлиентов стригли, раздевали, выдавали мыло, строили в походную
колонну  и конвоировали в баню, непосредственно из которой можно было уже не
торопитьсЯ в крематорий.
     Љ медвежьему реву охотники со  временем  привыкли, но к пулЯм с мЯгкими
кончиками медведи привыкнуть так и не смогли.
     џ не играл в их игры. Љот гулЯет сам по себе (см. Ѓрэма).
     Ћднако хэд зэ дрим. „рим состоЯл в  том, что  и.о. литературных величин
таки заметЯт, оценЯт,  проникнутсЯ -- и, небрежно  отстранЯЯ лавровые осыпи,
воссЯду Я  в сиЯющих чертогах  врезать  стопарЯ  одесную от Ћдина. €  буду Я
кумиром  мира,  подруга беднаЯ моЯ. Њне плевать на признание, но сначала все
же воздайте, чтоб было на что плевать.
     Њой любимый анекдот -- про меч длЯ ‚олобуева:
     "Ђ вот те хуй!!!"
     (…сли держишь удар, то чем больше тебЯ бьют -- тем больше умнеешь; пока
мозги не вышибут.
     ...‘туденты-филологи  давали  вечер  поэзии  в  общаге  физиков  своего
‹енинградского университета. ‚ школе Я любил физику, да и  сейчас физики мне
симпатичнее  декламаторов, но в  той встрече Я, будьте  уверены, крепил рЯды
стихоска-зителей. ‘пор  физиков и лириков вылилсЯ в гуманитарный вопль: если
мы  идиоты,  то что  такое по-вашему вообще умный человек?!  Ћчкарик-Ядерщик
рассудительно ответил: ум -- это способность из минимума информации выводить
максимум заключениЯ,  при  прочих равных -- в кратчайшее  времЯ и простейшим
анализом. <i>{Ћчень близко к Љонфуцию.}</i>
     ‹учшего определениЯ Я и сейчас не знаю.
     ’о  есть: умнее  с  возрастом, разумеетсЯ,  не становишьсЯ, способность
твоЯ  к  анализу  не  увеличиваетсЯ.  Ќо   увеличиваетсЯ   ресурс   опорной,
дополнительной информации, увеличиваетсЯ времЯ анализа и количество попыток.
€ приходишь длЯ себЯ к решениЯм: пониманию проблем.
     ‚ообще преимущество работы  писателЯ в том, что задним умом все крепки,
так у тебЯ этот  задний ум -- основной и рабочий: думаешь себе передумываешь
спокойно и бесконечно, пока не найдешь сказать наилучше всего.
     € среди понЯтых мною нехитрых вроде вещей, которым нас никто никогда не
учил, было и насчет зависти  как аспекта самоутверждениЯ,  и насчет созданиЯ
нового   как   затенениЯ  и   отрицаниЯ  старого   самим  фактом  нового,  и
сопротивлениЯ  вообще окружающей среды любым изменениЯм -- инерциЯ как закон
бытиЯ, и мельница господа бога мелет медленно, всему свое времЯ: тебЯ давЯт,
а ты гни свое.)
     (...Ќад  небом голубым, под солнцем золотым, Я  пишу  тебе это письмо в
€ерусалиме, в лоджии на пЯтом этаже, угол Ѓен-ѓилель и Ѓен-€егуда, пешеходки
суперцентра. ‚низу прут и галдЯт сабры. ќто аборигены сами себЯ так назвали.
‘лэнг  -- кактус:  снаружи колючий и  противный, а внутри сладкий  и сочный.
Џривет от ”рейда. ‘амоназвание им льстит. ‘частье €зраилЯ в том, что врагами
он имеет арабов, призеров раздолбайства, а не серьезный народ. Ќо  упрЯмство
сверхъестественное, нечеловеческое: из века в век повторЯть  заходы в одну и
ту  же воду.  Њне представлЯетсЯ  интеллигентнее --  конструкциЯ бронебойной
пули: мЯгкаЯ оболочка и  закаленный сердечник: при встрече с броней оболочка
оползает  вкруг  точки  удара и сплюскиваетсЯ, не даваЯ пуле закусыватьсЯ  и
рикошетить  --  и  зафиксированный  тем  самым  твердый сердечник,  деватьсЯ
некуда, втыкаетсЯ в броню и пробивает ее.)
     €так, Я жил в ‹енинграде и писал рассказы.  Ќикто, ничто и звать никак.
‘уммарный вектор отзывов указывал на фиг: иди гулЯй, ‚асЯ. ќто выглЯдело все
мрачнее. Ќевпротык.
     €з атмосферы ‹енинграда исчез кислород.
     Ѓоже мой. ‚ это времЯ ты пошел в школу. ’ебе купили первый портфель. ’ы
училсЯ читать и писать. ’ебЯ принЯли в октЯбрЯта. ’ы был самолюбивый мальчик
и придавал большое значение отметкам- ’ы был заносчив и слабоват, тебЯ били,
и дома ты не говорил об этом. ‡ато ты умел мечтать, любил читать, у тебЯ был
подвешен  Язык,  развитой  был  мальчик.  ‡вонки, перемены, строем, пионеры,
физкультура, контрольнаЯ.
     Ђ  Я  варил  чифир  из  вторЯка,  сшибал  ночью  окурки  на  автобусных
остановках, отрезал на  кухне от соседского  хлеба, в комнатушке на †елЯбова
не  грела батареЯ,  и Я  напЯливал всю  одежду  на себЯ. € по абзацу  в день
работал свое.
     џ писал длЯ тебЯ, сынок. (’олько  не зарыдай от умилениЯ, Я тЯ умолЯю.)
‚от так оно "исторически сложилось". ђассказы ждали, когда ты повзрослеешь и
вы встретитесь.
     Џрошло много-много  лет. Џацаненок стал подростком,  юношей,  мужчиной,
выпускной  вечер,  армиЯ, свадьба,  развод, стихи, редакции,  статьи, перваЯ
книга,  слава  столичного журналиста, тюрьма,  стажировка в ‘Ђ, -- огромнаЯ
жизнь в главном, основном своем периоде.
     Ђ Я уже жил в маленьком,  тихом и на хрен не  нужном мне ’аллине, был в
третий раз  женат,  выпустил  вторую книгу рассказов,  вошел  в  ихний  ‘оюз
писателей. —ерт возьми, Я был еще жив, и неплохо чувствую себЯ до сих пор.
     €  вот  --  поколение спустЯ  --  Я  встретил  тебЯ,  того, кого  хотел
встретить,  будучи  в твоем  возрасте. „вадцать  лет спустЯ.  ђовесник менЯ,
тогдашнего,  принЯл  написанное мной так,  как  оно  полагалось верным.  Њой
ровесник, золотое перо, элита  нового времени.  ЉакаЯ же эпитафиЯ может быть
выше этой, славный Џортос!..
     џ зашел в редакцию к ребЯтам таким же, как Я сам,  и  песок из менЯ еще
не сыпалсЯ.  ђазве что дешевую водку из граненых стаканов  давно Я не пил за
редакционным столом. € обратившись ко мне на вы и по отчеству, ты закричал в
телефон: у  менЯ тут  сидит, живой!..  € обнаружилсЯ  возраст. € впервые мне
пришло осознание, что вот так и становЯтсЯ старперами. (’ут старику-ветерану
подобает,  небрежно поиграв  железной  мышцой,  не  удержать одинокую скупую
слезу по рубленой мужественной морщине,  и подумать, что  его  сыну могло бы
быть столько же лет,  сложись его суроваЯ жизнь иначе и счастливее...  џ  те
поржу, сука!!)
     ‹итературнаЯ аллюзиЯ.  Ћбликом,  жизненным аппетитом и темпераментом ты
очень похож на д'Ђрта-ньЯна, который вдобавок бы любил поесть  и выпить. Ќу,
скажем,  на д'ЂртаньЯна, который племЯнник Џортосу. ’ак  вот, насчет  дружбы
д'ЂртаньЯна  с Ђтосом,  носившей  со  стороны последнего отцовский  оттенок.
Џодумалось,  понимаешь, что когда  „юма писал  "’рех мушкетеров", ему и  его
сыну было столько же лет, как нам, когда мы встретились. € в отношении Ђтоса
к  д'ЂртаньЯну,  при всей  изЯщной галльской ироничности  „юма,  есть что-то
присущее  именно  чувству  сорокапЯтилетнего  мужчины к двадцатипЯтилетнему.
(•отЯ допускаю, что это  Я задержалсЯ в  развитии, и вместо  законных сорока
семи ощущаю себЯ на тридцать.)
     ‚от таким  образом угрюмый  рубака объЯснилсЯ  в любви своему  молодому
другу.
     Ћтчего  мы  не современны?  ‡ачем  мы стойкие  гетеросексуалы, как  это
сейчас  именуетсЯ?  Љаким  полным могло б  быть наше счастье, объемлЯ  также
половую  близость! Њайн ѓотт,  только не это.  Ѓудем любить женщин, и  лучше
разных.  џ уважаю Џерикла  и даже могу стать  гоплитом, но не кажи гоп, пока
тебЯ не  вдели. Љак справедливо тормознул  голубым армию  генерал варцкопф,
солдат в бою  должен  быть спокоен за свою спину,  прикрытую товарищем, а не
боЯтьсЯ повернутьсЯ к нему задом. ‘тирание граней между  мужчиной и женщиной
посредством притираниЯ передних органов к задним  есть энтропиЯ общественной
энергии: а всеобщее  и полное  равенство суть  просто конец  времен, который
подкралсЯ весьма  заметно к  белой  цивилизации.  ‚иктюк  не мой режиссер, а
‹оуренса Ђравийского испортило общение  с арабами. ‚озможно,  таким способом
он гнал их в бой. ‚о всЯком случае,  ни  до  ни после него даже  англичанам,
этим признанным  мастерам по использованию туземного материала, не удавалось
заставить арабов воевать хоть с каким-то положительным результатом.
     џ  имел  тебЯ  (тьфу!)  за талантливого журналиста  и умного  человека,
обаЯтельного и  на редкость тактичного. Ђ после радиодома,  когда ты напугал
менЯ намерением читать свои стихи (мать моЯ, ужаснулсЯ Я, так ведь  все было
хорошо, и за  что  вдруг  такое несчастье) -- за блестЯщего поэта. џ человек
терпимый, но не  хороших стихов  не  терплю.  Ћсобенно не люблю,  когда менЯ
пытают/сЯ заставить их слушать. ’ы единственный лет за двадцать, чьи стихи Я
слушать могу, хочу, а после помню их и люблю.
     ’ак дай тебе Ѓог.
     џ думаю  о тебе чаще, чем ты можешь представить.  Љак бы ты длЯ менЯ --
больше, чем просто и только ты, но: тот,  кто пришел. „лЯ кого писалось, кто
сделал  себЯ сам  в новые  времена, гнулсЯ -- не  кланЯЯсь, улыбалсЯ  --  не
льстЯ, восходил -- не  пролизываЯ стезю сквозь  вышезагораживающие  задницы;
кто  взЯл свое  талантом и энергией -- не высиживаЯ  благонамеренный срок на
очередной ступеньке.
     (‚  €зраиле рекомендую водку "Љеглевич": пЯть долларов флакон 0,75 -- и
душа открыта другу и письму: мы росли совсем не так, нас держали, как собак,
-- журчит на домбре пьЯный „жамбул. ‘мотрите, кто пришел! „авайте, мальчики!
„рожите, дрЯхлые кости!  ‚ы думали, что будете поучать и сношать нас вечно?!
ћность -- это возмездие. ’ак  подыхайте теперь в соплЯх под забором, нет вам
моего сочувствиЯ.  Ќе  тЯнете условиЯ  открытой  игры? Џо  дармовому  пирогу
только длЯ себЯ тоскуете? Џришли молодые, талантливые,  энергичные, не ровнЯ
вам по тому,  что могут делать,  и  не  можете вы  им перекрыть,  запретить,
руководить,  заставить  ждать,  и  не  тЯнете  с  ними честной  конкуренции,
бездарные и умелые в прошлом подлые твари. „а здравствует революциЯ, котораЯ
смела стариков,  --  это еще  Ђсеев. Ќе все коту  масленица,  не  наш  черед
плакать,  ступайте  разводить курей, записывайтесь  в  очередь  в лакейскую,
выклЯнчивайте подачку у  власти.) ‚от за одно  уже за это -- благодарность и
любовь тебе: твоему поколению. Њужик, Я тебЯ уважаю.
     Ѓогатство таланта  делает тебЯ независтливым, щедрым и добрым. ’ы горд,
знаЯ  себе цену,  и  чужие удачи и вершины тебЯ  не умалЯют. ‘воих  достает.
‘оседство с чужим успехом тебЯ не затенЯет -- напротив, чего ж не покурить в
приличной компании (а то люди  скажут: ну и  шайка у этого ’ома ‘ойера, одна
рвань).
     „истанциЯ  общениЯ  таланта  --   отдельный  предмет.   Џо  определению
единичность и уникальность, талант  совместим  с кем-то и сколько-то надолго
лишь  при  достаточной  дистанции комфорта  (бокс  --  вытЯнутаЯ  рука  плюс
сантиметр), с запасом  люфта, свободным  зазором. Ќо  темп/ерамент молодости
прет в ближний бой.
     €менно витальный  темперамент  заставлЯет  тебЯ  регулЯрно  ругатьсЯ  и
расходитьсЯ с друзьЯми: народ за тобой не успевает. Џоводы к ссорам неважны.
‘о  своим самостоЯтельным напором жизнерадостности -- ты способен к гонкам в
тандеме только на отдельные  этапы. ‘ближение, сцепление, подстройка в ритм,
рывок  хода  --  и  скораЯ  десинхронизациЯ  и  разнобой:  слишком   Ярка  и
требовательна собственнаЯ индивидуальность.
     Љстати же о бабах, ага... ‚от и у пчелок с бабочками точно то же самое.
     € еще уж одно (п