арт  надеЯлсЯ,  что  и со змеей ему все же
удастсЯ поговорить. Ћн щелчком выбросил изо рта  Язык,  которым
пользовалсЯ, как щупом, -- подобно человеку, пробующему длинной
жердью  топкое  болото,  --  и  скользнул  в крапиву, на поиски
собеседника.
      ‚тораЯ змеЯ лежала, приникнув к земле и  еще  пребываЯ  в
состоЯнии  чрезвычайного  смЯтениЯ.  Ћна ухитрилась затиснутьсЯ
под самые корни растущей среди крапивы жесткой травы, ибо между
зеленой травой и почвой (в истинном смысле этого слова)  всегда
существует  воздушнаЯ  прослойка.  ‚ерхний  слой  травы  как бы
приподнимаетсЯ,  подпираемый   колоннами   выцветших,   белесых
корней,  -- вот в такой покрывающей всЯкий луг огромной полости
с землЯным полом и зеленым потолком и нашел убежище бедный  уж.
Ћн  горько  плакалсЯ  себе  самому,  восклицаЯ  очень приЯтным,
слабеньким, простеньким голоском: "“вы! “вы!".
      ’рудно объЯснить, как разговаривают змеи.  Ќу  вот  разве
что:   всем   известно,  что  существуют  такие  световые  лучи
-инфракрасные, ультрафиолетовые и те, что лежат в  спектре  еще
дальше  этих,  -- которые, скажем, муравьи углЯдеть способны, а
люди -- нет. ’очно так же  существуют  и  звуковые  волны,  тон
которых  лежит  либо  выше писка летучей мыши, -- Њоцарт в 1770
году слышал, как такой звук издала  ‹укрециЯ  Ђгуари,  --  либо
ниже,  чем  рокот  дальнего грома, который фазаны слышат раньше
человека (или им просто удаетсЯ  разглЯдеть  вспышку  молнии?).
‚от посредтвом подобных трудновообразимых мелодических акцентов
змеи и ведут разговоры.
      -- ’ы  кто?  --  трепеща, спросил уж, когда ‚арт заполз в
укромную полость. --  —еловека  видел?  Џо-моему,  это  был  H.
sapiens. џ только сию минуту улепетнул от него.
      Ќесчастного  так  трЯсло, что он, не дожидаЯсь ответов на
свои вопросы, взволнованно продолжал:
      -- Ќу и жуткое же  создание.  ’ы  заметил,  как  от  него
пахнет?  Ќет уж, больше Я второпЯх никуда выскакивать не стану,
это будьте благонадежны. Ђ то видишь, в какую историю влЯпалсЯ?
Ќасколько Я разглЯдел, это был H. sapiens  barbatus<$F  —еловек
мыслЯщий  бородатый  (лат.)>.  €х тут немало водитсЯ. Џрими мой
совет, отлежись пару деньков. џ всего на минутку  вылез,  думал
разжитьсЯ  лЯгушкой-другой перед зимней спЯчкой, так он налетел
на менЯ, почище ежа. …й-ей, Я в жизни так не  пугалсЯ.  Љак  ты
считаешь, может, мне лучше сразу спать завалитьсЯ?
     -- џ  бы  на  твоем  месте не беспокоилсЯ, -- сказал ‚арт.
-Љак раз этого человека Я немного знаю, он змей любит.
     -- Љушать? -- с запинкой спросил уж.
     -- „а нет. Ћн относитсЯ к ним  по-дружески,  у  него  даже
есть  несколько  питомцев.  Љогда мы... то есть Я хотел сказать
-он, когда он выходит собирать травы, то основное времЯ  тратит
на  ловлю лЯгушек, чтобы покормить своих змей. “дивительно, как
мало лЯгушек попадаетсЯ, когда начинаешь искать, -- все жабы да
жабы. Ђ жаб змеи не едЯт.
      -- џ как-то съел жабу, -- понемногу успокаиваЯсь,  сказал
уж.  -- ‡наешь, совсем маленькаЯ была, а все равно невкуснаЯ. €
все же Я бы ни  за  какие  лЯгушки  не  хотел  оказатьсЯ  среди
питомцев этого существа. ’ы случаем не знаешь, какого он пола?
     -- Њужского, -- сказал ‚арт.
     -- H. sapiens barbatus , -- повторил уж, ощутивший себЯ --
теперь, когда предмет обсуждениЯ удалось классифицировать, -- в
большей безопасности.
     -- Ђ тебЯ как зовут, дитЯ мое?
     ‚арт не знал, что ответить, и потому просто сказал правду.
     -- ‘транное имЯ, -- с сомнением в голосе произнес уж.
     -- Ђ у тебЯ какое? -- спросил ‚арт.
     -- T. natrix.
     -- ќто T. что-нибудь обозначает?
     -- Ќу, во всЯком случае не ’омми, если ты это имел в виду,
-- несколько  высокомерно  ответил  уж. -- ‚ моем семействе оно
всегда означало Tropidonotus<$F Tropidonotus natrix  --  водный
уж, биологический род.>.
     -- Џрошу прощениЯ.
     -- ’ы  на  менЯ  только  не  обижайсЯ, -- сказал уж, -- но
помоему, твоим образованием немного  пренебрегали.  Њало  того,
что  мать  назвала  тебЯ  ‚артом,  как  какую-нибудь вульгарную
Bufonidae<$F Bufonidae -- номенклатурное обозначение жабы>, так
ты еще и T. natrix'а признать не  способен.  “  тебЯ  вообще-то
мать когда-нибудь была?
     -- ‚ообще-то не было.
     -- Ћ,  извини,  --  воскликнул  уж. -- Ќадеюсь, Я не ранил
твоих чувств. ’ы хочешь сказать, что у  тебЯ  никогда  не  было
никого, кто преподал бы тебе ‹егенды и ‘ны и прочее?
     -- Ќикогда.
     -- Ђх  ты бедный тритончик! —ем же ты занимаешьсЯ во времЯ
спЯчки?
     -- Ќаверное, просто сплю.
     -- € снов не видишь?
     -- Ќет, -- ответил  ‚арт.  --  Џо-моему,  нет.  ‚о  всЯком
случае, не много.
     ’ут  выЯснилось,  что  T. natrix -- существо добросердое и
чувствительное, ибо, услышав ответ ‚арта,  оно  сронило  --  из
носа -- маленькую чистую слезу и возмущенно воскликнуло:
     -- Љакой  позор!  ‘тыдно  даже представить себе несчастную
маленькую рептилию, как она заползает на долгие зимние месЯцы в
одинокую норку и не может ни матушку вспомнить, ни хоть  какого
ни  на  есть  ‘на  посмотреть,  чтобы  скоротать  времЯ.  ’ебЯ,
наверное, даже €стории не обучали?
     -- €сторию Я немного знаю,  --  неуверенно  ответил  ‚арт.
-Џро Ђлександра ‚еликого и еще кое-что.
     -- ЉакаЯ-нибудь   современнаЯ   дребедень,  без  сомнениЯ,
-сказал уж. -- Љак ты зиму протЯнешь, Я совершенно не  понимаю.
Ќо  хотЯ бы про Atlantosaurus immanis и Ceratosaurus nasicornis
тебе кто-нибудь рассказывал?
     -- „а вроде бы нет.
     -- Ќу, Я просто слов не нахожу.
     -- Ђ сам ты не мог бы мне про них рассказать?
     -- ќто определенно представлЯетсЯ делом в  высшей  степени
добрым,  --  ответил  уж,  --  и,  клЯнусь  Ђсклепием,  так Я и
поступлю, даже если рассказ займет остаток днЯ. ѓосподи,  да  Я
во  всю  зиму  заснуть  не смогу, думаЯ о том, как ты дрожишь у
себЯ в норе, не имеЯ пищи длЯ размышлений.
      -- Ћчень будет любезно с твоей стороны, если ты  мне  про
них расскажешь.
     -- ЋбЯзательно     расскажу,     --     ответило    доброе
пресмыкающеесЯ. -- ‘ейчас ты  узнаешь,  какие  мысли  кружат  в
скромном,  неспешном,  зимнем  разуме всЯкой змеи, пока снаружи
шуршит, опадаЯ, снег, -да, собственно, и летом тоже, когда змеи
греютсЯ на теплых камнЯх. —то  бы  ты  предпочел,  €сторию  или
‹егенды?
     -- Џожалуй, €сторию, -- сказал ‚арт.
     -- €сторию,  --  пробормотал  уж,  и  глаза  его,  закрыть
которых он не мог, затЯнулись пленкой.
     -- €сторию, -- негромко повторил он. -- “гу.
     -- Ќу, не знаю... -- спустЯ минуту, произнес уж.
     ‡атем он тихо вздохнул,  так  и  не  придЯ  к  какому-либо
решению.
     -- Џро нас тебе лучше забыть, -- отрешенно начал он. -- Ќи
менЯ,  ни  тебЯ  €сториЯ  не  касаетсЯ.  Њы слишком малы, чтобы
великое море обращало на нас внимание. Џотому-то у менЯ  и  нет
своего  имени  -- T. natrix и только, как у всех моих пращуров.
‘амо по  себе  семейство  T.  natrix  еще  как-то  участвует  в
€стории, а Я -- Я нет.
      “ж  замолк,  стараЯсь  побороть охватившие его чувства, а
затем неторопливо продолжил.
      -- Њы, змеи, помним одно, дитЯ мое. …сли не  считать  еще
двух  народов,  мы  --  старейшие из существ, обитающих в мире.
‚зглЯни хотЯ бы на этого  смехотворного  H.  sapiens  barbatus,
который только что так менЯ напугал. Љогда он поЯвилсЯ на свет?
„есЯть-двадцать тысЯч лет назад. Ђ что могут значить эти десЯть
или  двадцать  тысЯч?  ‡емлЯ  остывала.  ‚оды покрывали ее. ‘то
миллионов лет тому назад в ‚еликое Њоре пришла †изнь, и тогда в
нем зародились рыбы. ќто старейший средь всех народов, ђыбы. €х
дети выползли из воды и обосновались в прибрежных зарослЯх, так
поЯвились Ђмфибии, или ‡емноводные, среди  которых  числЯтсЯ  и
наши  друзьЯ тритоны. ’ретьим народом, произошедшим от Ђмфибий,
были ђептилии, сиречь ЏресмыкающиесЯ, -- к коим  принадлежим  и
мы.  Џодумай о ликах древнего мира, среди которых ползал по илу
T. natrix, подумай о миллионах лет.  „а  что  говорить,  птицы,
которых  ты  видишь  каждый  день,  --  это наши потомки, но мы
продолжаем существовать рЯдом с ними.
     -- ’ы хочешь сказать, что когда ты родилсЯ, еще не было ни
птиц, ни людей?
     -- Ќи птиц, ни людей, ни обезьЯн, ни оленей, ни слонов, --
никаких   животных   подобного   рода:   только    земноводные,
пресмыкающиесЯ, рыбы и мезозойский мир.
     -- ’акова историЯ, -- задумчиво добавил уж, -- и любому из
этих H. sapiens barbatus стоило бы вспомнить о ней, когда ему в
очередной раз приспичит убить ужа вместо гадюки.
     -- …сть  некаЯ  странность  в ‚оле Њорей, и эта странность
свЯзана  с  €сторией  нашего   семейства.   ’ебе   никогда   не
приходилось  слышать  рассказ  о  H.  sapiens  armatus georgius
sanctus<$F —еловек мыслЯщий вооруженный свЯтой георгий (лат.)>?
     -- Џо-моему, нет, -- ответил ‚арт.
     -- „авным-давно,  когда  даже  T.  natrix  был  еще  юн  и
исполнен  надежд,  жили  на  свете  два  семейства,  называемых
Atlantosaurus immanis и  Ceratosaurus  nasicornis.  Ђтлантозавр
имел  в  длину  сто пЯтнадцать футов. Њозгов у него было не так
чтобы много, хотЯ мне приходилось когда-то слышать разговоры  о
том,  что  у  него  будто  бы  имелсЯ,  на  другом  его  конце,
добавочный  мозг,  присматривающий  за  хвостом,  кормилсЯ   же
Ђтлантозавр,  объедаЯ  деревьЯ.  Ѓыл  он  застенчив, задумчив и
совершенно безвреден,  разве  что  сжует  по  ошибке  заодно  с
ветками  и  древесную лЯгушку. †ил он очень долго, и сколько ни
жил, все думал, думал, и хоть получалось  у  него  это  не  так
чтобы  очень  хорошо,  но  все  же к концу жизни, глЯдишь, что-
нибудь да придумает. ‘колько Я помню, он  сумел  додуматьсЯ  до
способа,  с  помощью  которого  двадцатифутовому исполину вроде
него, удаетсЯ просуществовать, не  сломавшись  под  собственным
весом,  -  он  обзавелсЯ  полыми  костЯми. Џтицам, знаешь, тоже
приходитсЯ решать эту задачу, но,  правда,  по  иным  причинам.
‚прочем,  не  исключено,  что  Я  путаю  его  с каким-то другим
динозавром.
    -- „а, а вот Ceratosaurus nasicornis был существом довольно
маленьким, всего-навсего семнадцати футов в длину. ‡ато у  него
имелись  зубы,  способные  дробить  и  терзать, и до того плохо
подогнанные  один  к   другому,   что   скакал   он   с   вечно
полуоскаленной как бы в страшной улыбке убийственной пастью. Ћн
именно   скакал,   будто   кенгуру,   смертоносный  кенгуру,  и
наскакивал он, как правило, на бедного  Atlantosaurus  immanis.
Ќа  морде  у  него торчал рог, как у носорога, им он пропарывал
брешь в крупном, неповоротливом старом  теле  своей  жертвы,  и
зубы  его  с  лЯзгом  сходились в плоти беднЯги, будто в спелом
плоде, и рывком мускулистой шеи он выдирал  оттуда  здоровенный
кусок мЯса. Ђ что самое страшное, скакал он целыми стадами.
    -- Ceratosaurus  nasicornis воевал с Atlantosaurus immanis,
то была страннаЯ война, угоднаЯ „уху ‚од, война соперничества и
эволюции, заставлЯющаЯ деревьЯ на  Ђмазонке  сражатьсЯ  друг  с
другом  за  солнечный свет, вытЯгиваЯсь все выше, война, в ходе
которой  многим  моим  родичам  пришлось   ради   блага   жизни
пожертвовать  такими удобнейшими вещами, как конечности, зубы и
зрение.
    -- Љератозавры были безжалостны и агрессивны,  Ђтлантозавры
--  кротки и преклонны летами. €х битва длилась много столетий,
примерно столько же, сколько потребуетсЯ  H.  sapiens'у,  чтобы
истребить  себЯ  самого.  Љ  концу этого срока восторжествовала
пассивнаЯ сторона. ‘вирепые Љенгуру, сеЯ  вокруг  себЯ  смерть,
убивали  каждого десЯтого из числа противников и затем пожирали
его  мертвое  тело,  но  ведь  мертвые  тела  не   способны   к
воспроизводству  вида, так что в конце концов Љенгуру извели ту
самую живую плоть, которой кормились. ‘лишком  безжалостный  по
мнению  „уха  ‚од, слишком кровожадный, чтобы мирно занЯть свое
место в последовательной иерархии жертв, Љератозавр скиталсЯ по
густым джунглЯм в напрасных  поисках  пищи,  котораЯ  могла  бы
удовлетворить  его щелкающие челюсти, а затем вымер, уснул, как
уснули его предки.
    -- ЏоследнЯЯ Ђтлантозавриха высунула из джунглей, в которых
она прЯталась, сорокафутовую шею и  осмотрела  истощенное  тело
своего  околевшего  с  голода  гонителЯ.  …й  удалось сохранить
жизнь, потому что она, подобно разумнику-вЯхирю, избрала  своей
специализацией  бегство.  Ћна  выучилась  улепетывать, таитьсЯ,
стоЯть без  движениЯ,  управлЯть  своим  запахом,  прЯтатьсЯ  в
водах.  ‘мирение позволило ей пережить врага, убившего ее мужа,
-- ныне она вынашивала мужниных детей, последних представителей
победившего рода. ђождение их ожидалось через несколько лет.
      -- ’ем временем подоспел и H. sapiens. Ћн тоже натерпелсЯ
ужасов от кровожадного Љенгуру. „абы  защитить  себЯ  от  этого
хищника,  он  породил  подкласс, называемый H. sapiens armatus,
представители  этого  подкласса  были   укрыты   металлическими
панцирЯми   и   носили  с  собой  копьЯ,  коими  защищались  от
динозавров.  „альнейшее  усовершенствование   этого   подкласса
привело  к  поЯвлению  отрЯда,  называемого  H. sapiens armatus
georgius sanctus, существа,  его  составлЯвшие,  не  отличались
особой  наблюдательностью  и  относили всех динозавров к классу
своих врагов.
      -- Ђтлантозавриха, высунув из зарослей шею, с  торжеством
размышлЯла  о  своих  неродившихсЯ  детЯх. ‚о весь свой век она
никого не убила, и  будущим  ее  потомкам  предстоЯло  продлить
жизнь  вегетарианской  расы.  Ћна  услышала лЯзг, издаваемый H.
sapiens armatus georgius sanctus,  и  с  дружелюбным  интересом
повернула к нему свою миловидную рептильную голову.
     -- Ђ дальше? -- спросил ‚арт.
     -- Ќу,  убил  он  ее, конечно, -- с неожиданной краткостью
заключил уж и отвернулсЯ. -- Њы  с  ней  принадлежали  к  одной
расе.
      -- Њне очень жаль, -- сказал ‚арт. -- Џросто не знаю, что
и сказать.
      -- Ђ  что  тут  можно  сказать,  милый ты мой? -- ответил
терпеливый уж. -- Џожалуй, нам следует сменить тему.  „авай,  Я
расскажу тебе какую-нибудь ‹егенду или ‘он.
     ‚арт сказал:
     -- …сли они печальные, то лучше не надо.
     -- Ќичего  нет  на  свете печального, -- ответил уж, -- не
считаЯ €стории. ‚се эти повести лишь материал  длЯ  созерцаниЯ,
которому мы предаемсЯ во всю зимнюю спЯчку.
     -- Ђ что в нем хорошего, в созерцании?
     -- „а   как   тебе  сказать,  все-таки  --  препровождение
времени. ‚он даже H. sapiens и тот, знаешь ли, понастроил  себе
с  этой  целью  музеев:  и  кстати,  созерцает во многих из них
побелевшие кости  Ђтлантозавров  вместе  с  панцырЯми  georgius
sanctus.
     -- …сли   тебе   известна  какаЯ-либо  достаточно  веселаЯ
‹егенда, -- сказал ‚арт, -- Я, наверное, смогу ее выдержать.
      -- Љакой-ты смешной, тритончик, -- с нежностью сказал  T.
natrix  (похоже,  что  "тритончик"  было  одним  из его любимых
словечек). -- Џожалуй, Я расскажу тебе ‹егенду о  моем  опасном
кузене, из-за которого мне приходитсЯ страдать.
     -- Ћна веселаЯ?
     -- Ќу,  не  знаю, -- она просто тЯнетсЯ, пока не дойдет до
конца, а там и кончаетсЯ, как любаЯ ‹егенда.
     -- Ќу, расскажи, -- согласилсЯ ‚арт.
     -- ќта  ‹егенда,  --  откашлЯвшись,  заговорил  монотонным
голосом  уж,  --  происходит  из  Ѓирмы,  страны, о которой ты,
скорее всего, никогда не слыхал.
     -- Љогда-то давным-давно на свете существовала всего  одна
ЯдовитаЯ  змеЯ и змеей этой был питон. Љак ты знаешь, он теперь
уже не Ядовит, и историЯ о том, почему он лишилсЯ  Яда,  весьма
любопытна.  ‚  те  дни  он  был весь белый. € вот случилось ему
познакомитьсЯ с женой одного человека,  которую  звали  тетушка
…у, и по прошествии времени они полюбили друг друга. ’етушка …у
покинула  мужа  и  ушла  жить  к  питону,  имЯ  же  его было P.
reticulatus.  †енщина   она   была   в   некоторых   отношениЯх
старомоднаЯ,    из   тех,   что   с   наслаждением   шьют   длЯ
людейсвЯщеников домашние туфли, и вот она вскоре решила соткать
длЯ своего питона  весьма  живописную  новую  облегающую  кожу,
богато  изукрашенную  черными  ромбами  и  желтыми  точками,  и
разбросанными там и сЯм через правильные  промежутки  Янтарными
квадратами  и крестиками, какие встречаютсЯ у людей на ковриках
и на вышивке. P. reticulatus'у новаЯ кожа страшно  понравилась,
и он стал носить ее не снимаЯ, и потому он теперь уже больше не
белый.
     -- ‚  ту  пору питон увлекалсЯ опытами со своим редкостным
Ядом. Џоскольку он был единственной на  свете  Ядовитой  змеей,
ему,  естественно,  досталсЯ  весь тот Яд, который ныне поделен
между всеми прочими змеЯми. “жасный Яд его был, поэтому,  столь
крепок,  что питон мог убить человека, где бы тот ни находилсЯ,
просто-напросто укусив отпечаток ноги, который  этому  человеку
случилось   оставить  на  земле.  P.  reticulatus,  натурально,
гордилсЯ такой своей способностью, но никак  не  удавалось  ему
получить  зримое ее доказательство. Ћн ведь не мог увидеть, как
человек умирает, находЯсь в это времЯ в трех-четырех  милЯх  от
своей   жертвы  и  кусаЯ  ее  след.  Ђ  удостоверить  на  опыте
истинность своей способности ему очень хотелось.
     -- € вот однажды он решил, что можно, пожалуй,  положитьсЯ
на  показаниЯ надежного свидетелЯ. € уговорил он одну ворону, с
которой дружил, слетать в селение Љаренов,  --  так  назывались
люди, жившие в тех местах, -- и проследить, и посмотреть, умрет
ли человек, когда он, питон, укусит его след.
      -- Ђ  надо  тебе  сказать, что у Љаренов был удивительный
обычай отмечать смерть или похороны не плачем и стенаниЯми,  но
веселием,  пением,  танцами,  прыжками  и  барабанным боем. ‚от
прилетела ворона и уселась  на  дерево,  чтобы  понаблюдать  за
событиЯми,  и  после  того,  как человек умер, Љарены принЯлись
исполнЯть обычные  свои  обрЯды  прЯмо  перед  той  хижиной,  в
которой  лежал  пораженный  Ядом  мужчина. Џосмотрела ворона на
них, посмотрела да и вернулась к питону и  рассказала,  что  не
только  никто  не помер от его Ядовитого укуса, а напротив, все
люди от него возрадовались  до  чрезвычайности,  словно  он  их
занес на седьмое небо. Џитон до того осерчал, что влез на самую
верхушку  дерева  и  вытошнил бесполезный Яд до самой последней
унции.
      -- џд, разумеетсЯ, должен был на что-то упасть.  Џитон-то
способность жалить утратил, но зато Ядовитым стало дерево, -- и
поныне еще Ђнтропофаги отравлЯют его соком свои стрелы, -- ну и
кроме   того,   несколько  существ,  случайно  оказавшихсЯ  под
деревом, получили каждый  свою  долю.  ‘реди  них  были  Љобра,
‚одный ‡мей и ‹Ягушка.
     -- Ђ следует тебе знать, что тетушка …у питала, однако же,
слабость  к  своим  смертным  собратьЯм,  и  вот, узнав, что Яд
всетаки был Ядовитым, стала она корить P. reticulatus'а за  то,
что  он  наделил  столь  многих  существ способностью приносить
людЯм погибель. P. reticulatus, испытываЯ к  ней  благодарность
за  сотканную  ею  одежду, почувствовал раскаЯние в содеЯнном и
стал думать, как бы ему все исправить. € собрал он всех тварей,
получивших Яд, и объЯснил  им  его  природу,  и  попросил  дать
обещание,  что  они  не  станут пользоватьсЯ им в деспотических
целЯх.
     -- Љобра  согласилась  с  высказанными  им  замечаниЯми  и
сказала:  "…сли  покуситсЯ  кто  ослепить мои глаза и заставить
менЯ лить слезы семь раз на дню, вот тогда Я стану кусатьсЯ,  а
иначе ни за что". ’о же пообещали и иные твари, что подобрее. €
только  ‚одный  ‡мей да дура ‹Ягушка объЯвили, что им непонЯтно
при чем тут питон,  и  что  они,  со  своей  стороны,  намерены
кусатьсЯ,  когда им того захочетсЯ. Џитон, не медлЯ, набросилсЯ
на них и загнал их в воду, а вода, разумеетсЯ, весь Яд  из  них
вымыла, растворила и унесла.
      ‚арт  подождал немного, надеЯсь услышать продолжение этой
истории, но продолжениЯ не последовало. Љ концу рассказа  голос
T.  natrix'а  становилсЯ  все  глуше  и  сонливее, ибо близилсЯ
вечер,  и  ветер  веЯл  уже  холодком.  Љазалось   монотонность
рассказа   все   сильнее   и  сильнее  воздействует  на  самого
рассказчика, если вы представлЯете себе, как  это  бывает,  так
что  под  конец  рассказ  словно  бы  сам  себЯ  рассказывал из
задремавшей змеи, -- хотЯ определенно утверждать, что она спит,
было невозможно, поскольку веки у змей отсутствуют и  глаза  им
прикрыть нечем.
      -- ‘пасибо,  --  сказал  ‚арт.  --  Џо-моему, это хорошаЯ
историЯ.
      -- Џосмотри ее еще раз во времЯ зимней спЯчки,  --  сонно
прошептал T. natrix.
     -- •орошо.
     -- ‘покойной ночи, -- сказал уж.
     -- ‘покойной ночи.
     ‘транно,  но  ‚арта  ди  вправду  клонило  в  сон.  Ѓыл ли
причиной  тому  голос  ужа  или  прохлада,  или  на  него   так
подействовал  услышанный  рассказ,  но  через две минуты он уже
спал сном рептилии. ‚о сне он был стар, стар, как  вены  ‡емли,
оказавшиесЯ  змеЯми,  и Ђсклепий с бородой белой, словно горные
ледники, убаюкивал  его  колыбельной.  Ћн  учил  его  мудрости,
древней   мудрости,  благодарЯ  которой  старые  змеи  способны
бродить на трехстах ногах сразу по тому же самому миру, в  коем
научились летать их внуки, птицы; он пел ‚арту песню всех ‚од:

              ‚ великом море светила плывут
              Ќад вечным кружением вод.
              ЏрилЯг, преклони шальную главу
              Ќа грудь, что не чует, не помнит, не ждет.

              Ћна лишь качает нас в люльке из звезд, --
              ђептилию, розу, ей все равно.
              Ћтсюда мы вышли и здесь наш погост.
              ‘покойной ночи, радостных снов.

      ‚  конце  концов  Њерлину пришлось двадцать раз выкликать
уснувшую змею тонким человеческим голосом,  чтобы  она  вовремЯ
поспела к чаю.

        ѓлава 19 из первого варианта "Њеча в камне"

         (ќто последнЯЯ из "детских глав". ‚ тетралогии за
                    ней следует глава XX.)


      Џо вечерам после ужина, если только не буйствовало жаркое
лето, они  сходились  в башенном покое, и приходской свЯщенник,
преподобный ‘айдботем,  --  а  если  он  был  занЯт  сочинением
проповеди,  то  и  сам  Њерлин  --  читал  им  из  какой-нибудь
исполненной мудрости книги историю, осенЯвшую  миром  их  души.
‡имой  здесь  было  чудесно,  толстые  поленьЯ рычали в камине,
-буковые обливались синеватым безжалостным пламенем, вЯз сгорал
быстро и  весело,  Ярко  вспыхивал  Ясень,  курилась  ароматами
сосна,  --  у  камина  спали  собаки,  им  снилась  охота,  а в
воображении мальчиков возникали прекрасные девы,  опускавшие  с
башен  до  самой  земли  золотистые  волосы, дабы спасителЯм их
легче было взобратьсЯ наверх. ‚прочем, здесь было неплохо почти
во всЯкое времЯ года.
     —итали  они  обыкновенно   книгу,   озаглавленную   "Gesta
Romanorum"<$F  "„еЯниЯ  римлЯн"  (лат.)>, увлекательные повести
которой начинались такими волнующими фразами,  как  "†ил  некий
Љороль,  питавший необычайное пристрастие к маленьким собачкам,
способным издавать громкий лай" или "“ некоего вельможи имелась
белаЯ  корова,  к  каковой  питал  он  невиданное  пристрастие,
указываЯ  оному  две причины: перваЯ, что была эта корова белой
без единого пЯтна на ней, а затем, потому..."
     Џока  разворачивалась  чудеснаЯ   историЯ,   мальчики   да
собственно  и  мужчины  тоже сидели тихо, как церковные мыши, а
когда непредсказуемое повествование подходило к концу, обращали
взоры на преподобного ‘айдботема (или на  Њерлина,  у  которого
это   получалось   хуже),   дабы   он   растолковал   им  смысл
рассказанного. Џреподобный ‘айдботем, набрав побольше воздуху в
грудь, храбро бралсЯ за исполнение этой задачи, объЯснЯЯ почему
некий Љороль -- это на самом  деле  •ристос,  а  громко  лающие
собачки  --  суть  ревностные  проповедники,  или  почему белаЯ
корова есть ничто иное, как душа, млеко же, ею даваемое, -- это
богослужение и молитва. Џо временам, а если правду сказать,  то
как  правило,  бедному  викарию  приходилось  изрЯдно попотеть,
чтобы извлечь из  рассказа  мораль,  однако  в  истинности  его
объЯснений  никто  не  сомневалсЯ, да к тому же большинство его
слушателей довольно быстро засыпало.
      ‘тоЯла тихаЯ летнЯЯ ночь, -- последнЯЯ, когда  еще  можно
было  найти  оправданиЯ  длЯ  того,  чтобы  разжечь камин, -- и
преподобный ‘айдботем читал одну из своих повестей. ‚арт лежал,
прислонЯсь в дремоте к  тощим  бокам  борзых,  сэр  ќктор,  чей
взглЯд  приковали  к  себе  освещавшие  вечерний покой поленьЯ,
прихлебывал вино, Љэй играл сам с собою в шахматы, --  довольно
плохо  играл,  --  а  Њерлин с бородой, расцвеченной пламенем в
шафрановые тона, скрестив ноги, сидел рЯдом с ‚артом и вЯзал.
      -- "Ћткрыли однажды в ђиме,  --  гугнивым  голосом  читал
преподобный  ‘айдботем,  --  нетронутое какой-либо порчей тело,
превосходившее ростом градскую  стену,  и  было  на  этом  теле
начертано:  "Џаллас,  сын  ќвандера,  убитый копьем бесчестного
воина, покоитсЯ здесь". ‚ головах же его горела свеча,  каковую
ни   водою,  ни  дуновением  не  могли  загасить,  покамест  не
проткнули иглою дырку под самым пламенем и не впустили в  свечу
воздух.  ђана, от коей умер сей великан, имела в длину четыре с
половиною фута. “бит же он был после падениЯ ’рои и оставалсЯ в
своей гробнице две тысЯчи и еще две сотни и еще сорок лет."
      -- ’ы великана когда-нибудь  видел?  --  тихо,  чтобы  не
помешать  чтению,  спросил Њерлин. -- Ќу да, Я помню, не видел.
Ќу-ка, возьми менЯ за руку и закрой на минутку глаза.
      ‚икарий еще что-то гудел про гигантского  сына  ќвандера,
сэр  ќктор  глЯдел в огонь, Љэй с тихим щелчком переставил одну
из фигур, а ‚арт  с  Њерлином  уже  стоЯли,  держась  за  руки,
посреди незнакомого леса.
      -- ќто  ‹ес Ѓурливых ‚од, -- сказал Њерлин, -- мы с тобой
собираемсЯ навестить великана ѓалапаса. ’еперь  слушай.  ‘ейчас
ты  невидим,  потому  что  держишьсЯ  за  мою  руку. џ способен
усилием воли,  --  должен  сказать,  чрезвычайно  утомительным,
-сохранЯть  себЯ  невидимым,  равно  как и тебЯ, пока ты ко мне
прикасаешьсЯ. ’рудов это требует раза в два больших, ну  да  уж
ладно.  Ћднако,  если  ты  хотЯ  бы  на  миг отпустишь менЯ, ты
станешь на этот самый миг видимым, а если ты это  проделаешь  в
присутствии  ѓалапаса,  он тебЯ в один присест слопает. ’ак что
держись.
     -- •орошо, -- сказал ‚арт.
     -- € не надо говорить "хорошо". Ќичего тут  хорошего  нет.
‚се  как  раз  плохо.  „а,  и  еще.  ‚ этом чертовом лесу полно
ловушек, так что ты окажешь мне большую любезность, если будешь
смотреть под ноги.
     -- Ђ что за ловушки?
     -- „а он тут нарыл Ям глубиной футов примерно в  десЯть  с
ровными   глинЯными  стенами,  а  сверху  накрывает  их  сухими
ветками,  сосновыми  иглами  и  тому  подобным  сором.  —еловек
наступает  на ветки и валитсЯ в Яму, а ѓалапас по утрам обходит
ловушки с луком наготове,  чтобы  прикончить  тех,  кто  в  них
попалсЯ.  Џристрелит  бедолагу,  спуститсЯ  вниз и вытаскивает,
-так у него на обед несколько штук  набираетсЯ.  ‘ам-то  он  из
десЯтифутовой Ямы вылезает без труда.
      -- •орошо, -- снова сказал ‚арт и тут же поправилсЯ, -- Я
буду осторожен.
      Ѓыть  невидимкой вовсе не так приЯтно, как кажетсЯ. —ерез
несколько минут уже перестаешь  понимать,  где  болтаютсЯ  твои
руки  и  ноги,  --  в  лучшем  случае  догадываешьсЯ  об этом с
точностью до трех-четырех дюймов, --  так  что  пробиратьсЯ  по
заросшему кустарником лесу становитсЯ отнюдь не легко. ‡аросли-
то  видишь  отчетливо, а вот как ты сам расположен относительно
них, точно сказать не можешь. ‘ ногами, -- хотЯ  возникающие  в
них  ощущениЯ  тоже становЯтсЯ путаными, -- кое-как еще удаетсЯ
сладить, приглЯдываЯсь к оставлЯемым  ими  следам  и  к  траве,
покорно  ложащейсЯ  на землю под ними, но что касаетсЯ рук, тут
дело становитсЯ безнадежным, если только не  сосредоточитьсЯ  и
не  старатьсЯ запоминать, куда ты их в последний раз пристроил.
Ћ  положении  тела,  как  правило,   можно   судить   либо   по
неестественному   изгибу   какой-нибудь   колючей  ветки,  либо
основываЯсь на странном ощущении "центральности",  свойственном
всЯкому  человеку  по  той  причине, что душа его располагаетсЯ
неподалеку от печени.
     -- „ержись крепче, --  сказал  Њерлин,  --  и  ради  всего
свЯтого, не путайсЯ под ногами.
      Ћни  все  шли  и  шли  через  лес,  головы  у них немного
кружились, оба внимательно смотрели под ноги, -- не подаетсЯ ли
землЯ, -- и часто останавливались, когда  какой-нибудь  колючий
куст  впивалсЯ  ветвЯми  в  их  плоть.  Њерлин, в очередной раз
зацепившись,  чертыхалсЯ,  а  чертыхаЯсь,   отчасти   утрачивал
концентрацию,  и  оба  становились  видимыми  -- смутно, словно
осеннЯЯ  дымка.  Џри  этом  кролики,  оказавшиесЯ  от   них   с
подветренной  стороны,  садились  на задние лапки и восклицали:
"ѓосподи-Ѓоже!".
     -- Ђ дальше что? -- спросил ‚арт.
     -- ‡начит так, -- ответил Њерлин. -- Џеред  нами  Ѓурливые
‚оды. Ќа том берегу ты видишь замок великана, нам придетсЯ туда
переплыть.  •одить,  будучи  невидимкой, тЯжело, а уж плавать в
таком состоЯнии  и  вовсе  невозможно,  даже  если  упражнЯтьсЯ
годами.  ‚ечно зарываешьсЯ носом в воду. ’ак что, пока мы будем
переправлЯтьсЯ, мне придетсЯ  тебЯ  отпустить.  ЏостарайсЯ  как
можно скорее найти менЯ на том берегу.
     ‚арт   вступил   в   теплую,   освещенную  звездами  воду,
струившуюсЯ с мелодичностью, присущей только речке,  в  которой
обитают  лососи,  и  поплыл  к противоположному берегу. Ћн плыл
быстро,  по-собачьи,  забираЯ  немного  вниз  по   течению,   и
выбравшись из воды, вынужден был спуститьсЯ вдоль берега еще на
четверть мили, прежде чем встретил мокрого Њерлина. Њерлин плыл
брасом, демонстрируЯ изрЯдную точность неторопливых движений, и
при  этом  глЯдел  вперед,  поверх  рассекающей волну бороды, с
отчасти  озабоченным  выражением  плывущей  за  подбитой  дичью
собаки.
      -- ‹адно,  --  сказал Њерлин, -- беремсЯ за руки и пойдем
посмотрим, чем занЯт ѓалапас.
    Ќевидимые, они пошли по травЯнистому лугу, отведенному,  по
всему  судЯ,  под  парк,  ибо  несмотрЯ на столь позднее времЯ,
многочисленные  садовники  в  железных  ошейниках  прокашивали,
пропалывали и подметали траву. ќто были рабы.
     -- ‡ахочешь  что-либо  сказать,  --  распорЯдилсЯ  Њерлин,
-говори шепотом.
      Ћни подошли к кирпичной стене с прибитыми к ней плодовыми
деревьЯми, по которым им предстоЯло взбиратьсЯ  наверх.  ‘пособ
длЯ этого пришлось использовать необычный, -- влезаЯ друг другу
на  плечи,  подаваЯ  сверху руку и так далее, и всЯкий раз, как
‚арт поневоле отрывалсЯ от волшебника, он  становилсЯ  видимым.
‘о  стороны  это  походило  на  сильно мерцающую фильму раннего
кинематографа или на картинки, показываемые волшебным  фонарем,
в  который  приходитсЯ  вставлЯть  одну  пластинку  за  другой.
ђабсадовник, на глаза  которому  попалсЯ  этот  участок  стены,
скорбно  постучал  себЯ  по  голове  и  уполз  в кусты, где его
стошнило.
     -- —шш, -- шепнул Њерлин, когда оба долезли до верха.  Ћни
глЯнули   вниз   и   увидели   великана  собственной  персоной,
вкушавшего при свете свечей вечерний покой на зеленой лужайке.
     -- ’ак он совсем и не большой, -- разочарованно  прошептал
‚арт.
     -- „есЯть  футов,  --  прошипел Њерлин, -- длЯ великана он
чрезвычайно высок. џ выбрал самого лучшего, какого знаю. „аже в
ѓолиафе было всего-навсего шесть локтей с пЯдью, а это  -девЯть
футов четыре дюйма. Ќе нравитсЯ, иди домой.
     -- Џрости.  џ  не  хотел показатьсЯ неблагодарным, Њерлин,
просто Я думал, что в них  росту  футов  шестьдесЯт  или  около
того.
     -- естьдесЯт футов! -- фыркнул некромант.
     ‚еликан  услышал  какие-то  звуки,  доносЯщиесЯ с верхушки
стены, и посмотрел в их строну, заметив громыхающим басом:
     -- €шь как нетопыри-то к ночи распищались!
     ‡атем он налил себе очередной рог мадеры и  залпом  осушил
его.
     Њерлин понизил голос и пустилсЯ в объЯснениЯ:
     -- ‹юди  находЯт  зубы  и  кости  существ, подобных твоему
приЯтелю Ђтлантозавру, ну и  начинают  рассказывать  байки  про
людей-великанов.  Ћдин отыскал как-то зуб весом в двести унций.
„раконы,  те  действительно  достигают  крупных   размеров,   а
великаны нет.
     -- Ќо разве человек не может вырасти очень большим?
     -- џ и сам не понимаю в чем тут дело, это как-то свЯзано с
составом   костного   вещества.   …сли   бы  человек  вырос  до
шестидесЯти  футов,  он  попросту  переломал  бы   себе   кости
собственным  весом. ‘амым высоким из великанов был …леазар, так
и в нем было росту одиннадцать с половиной футов.
     -- „а, -- сказал ‚арт. -- „олжен признать,  длЯ  менЯ  это
разочарование.
     -- ’о  есть  не то, что ты привел менЯ посмотреть на него,
-- поспешно прибавил он, -- а что росту в  них  меньше,  чем  Я
полагал. Ќо если подумать, так и десЯть футов -- тоже немало.
     -- „а  он  вдвое  выше тебЯ, -- сказал Њерлин. -- ’ы ему в
аккурат до пупа достанешь, а он с легкостью  забросит  тебЯ  на
скирду такой высоты, что ты на нее и сноп-то еле-еле метнешь.
     Ћни  до  того  увлеклись  разговором, что совсем перестали
следить  за  своими  голосами,  заставив  великана  вылезти  из
покойного  кресла.  Ћн приблизилсЯ к ним с трехгалонной бутылью
вина в руке и некоторое времЯ  усердно  пЯлилсЯ  на  стену,  на
которой  они  сидели.  ‡атем швырнул в стену бутылью, ударившей
чуть левее них,  сердито  сказал:  "—ертовы  совы!"  и,  тЯжело
ступаЯ, потащилсЯ в замок.
     -- ‡а ним! -- торопливо воскликнул Њерлин.
     Љое-как  спустившись  со  стены,  они схватились за руки и
бегом проскользнули за великаном в садовую калитку.
     ЏомещениЯ,  располагавшиесЯ   в   начале   уходЯщей   вниз
лестницы,  еще  свидетельствовали о некоторой цивилизованности,
-- за обитыми зеленым сукном дверьми  виднелись  камердинеры  и
лакеи  (правда,  с  железными  обручами  на  шеЯх),  начищавшие
столовое серебро и допивавшие что  осталось  в  графинах.  Ќиже
располагались  кладовые, заставленные крепкими древними ларЯми,
в которых хранились разнообразные золотые блюда, кубки  и  иные
призы,  завоеванные  великаном  на турнирах и скачках. …ще ниже
стоЯли в мрачных  комнатушках  затЯнутые  паутиной  клетки  длЯ
винных   бутылок,  и  безотрадной  наружности  крысы  задумчиво
взирали на бестелесные следы, возникающие в пыли,  и  несколько
человеческих  тел  свисало с крюков в шкафах длЯ дичи, дозреваЯ
до съедобного состоЯниЯ. ‚се это  походило  на  Љомнату  “жасов
(вход только длЯ взрослых) в музее мадам ’юссо.
      ‚  самом низу замка размещалась подземнаЯ тюрьма. Њеловые
стены ее сочились  жирной  на  ощупь  влагой,  и  разного  рода
душещипательные  надписи  и  рисунки были нацарапаны на камнЯх.
"Њолитесь за несчастную Џрисциллу", -- гласила перваЯ  надпись,
а втораЯ сообщала: "Ђх, если б Я честно заплатил собачий налог,
не  попал  бы  Я  в  такую  беду". „алее был нарисован человек,
болтающийсЯ  на  виселице,  растопырив,  наподобие  чучела  ѓаЯ
”окса, руки и ноги, а за ним -- черт с рогами. ЏЯтой по порЯдку
шла   надпись,   вырезаннаЯ  в  камне:  "Ќочное  солнце  в  два
тридцать", шестаЯ надпись удивлЯлась: "„а неужели?", а  седьмаЯ
восклицала:  "“вы  мне,  вечно  Я  забывал покормить мою бедную
канарейку: ныне и  менЯ  ожидает  столь  же  страшнаЯ  участь".
€мелось  также  полузатертаЯ клЯуза: "‘тарый скот ѓалапас любит
мадам Њим, грЯзную собаку", и кто-то еще приписал: "ЏокайтесЯ и
спасетесь, ибо близитсЯ –арство „иаволово". Ѓыли тут и  разного
рода  поцелуйчики, даты, набожные восклицаниЯ и присловиЯ вроде
"Ќе потратишьсЯ, не  спохватишьсЯ"  и  "‘покойной  ночи,  милые
дамы",   а   также   сердца,   пробитые   стрелами,   черепа  с
перекрещенными  костЯми,   свиньи   с   закрытыми   глазами   и
трогательные  посланиЯ  вроде:  "Ќе  забудь  в половине первого
вынуть картошку  из  плиты",  "Љлюч  под  геранью",  "Ћтомстите
вонючему  ѓалапасу,  предательски менЯ погубившему" или просто:
"€ндейский мед длЯ тех, кому  на  пустой  желудок  не  спитсЯ".
Њрачноватое было место.
      -- •а!  --  вскричал  ѓалапас,  останавливаЯсь у одной из
камер.  --  ’ак  надумал  ты  вернуть  мне  мой   патентованный
непробиваемый шлем или же изготовить новый?
      -- Ќичего  он  не твой, -- отвечал слабый голос. -- џ его
изобрел, Я  запатентовал,  так  что  иди,  заливай  кому-нибудь
другому, скотина.
      -- Ќазавтра  без  обеда,  --  сказал  жестокий  ѓалапас и
подошел к следующей камере.
      -- Ќу, так как же насчет кампании в  прессе?  --  спросил
великан.  --  ‘обираешьсЯ  ты,  наконец,  написать,  что –арица
‘авскаЯ совершила на менЯ неспровоцированное нападение, а  Я  в
порЯдке самообороны захватил ее земли?
     -- Ќет,  не  собираюсь,  --  ответил  томЯщийсЯ  в  камере
журналист.
     -- “тром отведаешь резиновых палок, -- сказал ѓалапас.
     -- Људа ты подевал мой эластичный  корсет?  --  загрохотал
великан у третьей камеры.
     -- Ќе скажу, -- ответила камера.
     -- Ќе скажешь, -- объЯвил ѓалапас, -- пЯтки подпалю.
     -- Џали сколько влезет.
     -- ќ-э, ну брось, слушай, -- взмолилсЯ великан. -- Ќе могу
Я без  корсета,  у  менЯ живот отвисает. Ќу, скажи, а Я тебЯ за
это в генералы произведу, -- меховую шапку наденешь,  в  Џольшу
поедешь  охотитьсЯ.  €ли  хочешь, ручного льва тебе подарю, или
бороду, как на театре, и полетишь ты с  Ђрмадой  в  Ђмерику.  Ђ
хочешь, -- женись на любой из моих дочерей.
    -- Џо-моему, все твои предложениЯ дурно пахнут, -- ответила
камера.  -- ’ы бы лучше предал менЯ открытому суду за подрывную
пропаганду.
      -- ’ы просто-напросто подлый, мерзкий ворюга,  --  сказал
великан и отошел к следующей камере.
     -- Ќу а ты, -- сказал, обращаЯсь к ней, ѓалапас, -- что ты
скажешь насчет выкупа, грЯзнаЯ английскаЯ свиньЯ?
      -- џ  не  свиньЯ, -- ответила камера, -- и не грЯзнаЯ. ‚о
всЯком случае, не был грЯзным, пока не свалилсЯ в  твою  подлую
западню.  ’еперь у менЯ, конечно, всЯ спина в сосновых иголках.
—то ты сделал с моей зубной щеткой, великан, и куда подевал мою
ищейную суку, что?
     -- „умать мне больше не о чем, как о твоих щетках и суках,
-- взревел ѓалапас. -- џ тебЯ о выкупе спрашиваю, идиот, или ты
до того закоснел в британской тупости, что совсем уже ничего не
понимаешь?
      -- џ желаю  почистить  зубы,  --  упрЯмо  ответил  Љороль
Џеллинор.  --  Ђ  то  у  менЯ в них возникает какое-то странное
чувство, если ты понимаешь, что Я имею в виду, и  мне  от  него
становитсЯ не по себе.
      -- Uomo  bestiale<$F  человек-скот  (итал.)>, -- вскричал
великан. -- Ђ иных чувств, поизЯщнее, нет у тебЯ?
      -- Ќет, -- сказал Љороль Џеллинор, --  по-моему,  нет.  џ
хочу  почистить зубы, и потом у менЯ ноги сводит от того, что Я
все времЯ сижу на этих нарах, или как они у тебЯ называютсЯ.
      -- Ћт пьЯнства ты что-ли отупел  до  полного  невероЯтиЯ?
-взвилсЯ  владелец  замка.  --  —то  ты  сделал со своей душой,
лавочник? ’ы способен думать о чем-нибудь, кроме зубов?
      -- џ много о  чем  думаю,  старичок,  --  ответил  Љороль
Џеллинор.  -- џ вот думаю, например, как приЯтно было бы съесть
Яичко всмЯтку, что?
      -- ’ак не получишь же ты никаких Яичек  и  будешь  сидеть
здесь, пока не заплатишь выкупа. Љак Я по-твоему буду вести мой
бизнес,  если  мне выкупов не станут платить? —то будет с моими
концентрационными лагерЯми, с  похоронными  венками  по  тысЯче
долларов  штука?  „умаешь,  мне все это даром даетсЯ? „а одному
только Љоролю ѓуитно ѓаранхиру мне пришлось  отослать  венок  в
виде  ‚аллийской  Ђрфы в сорок футов длиной, сделанной из одних
орхидей. Ђ надпись на нем  была  такаЯ:  "‘ладкоголосые  Ђнгелы
Џровожают ’ебЯ ‚ Ћбитель ’воего ЏокоЯ".
     -- Ђ  что,  очень  хороший  венок,  -- одобрительно сказал
Љороль Џеллинор. -- Ќо нельзЯ ли мне все же получить назад  мою
зубную  щетку,  что?  Ќет,  право  же, черт подери, не столь уж
многого Я и прошу, в сравненьи с  таким  венком.  €ли  все-таки
многого?
     -- Ќедоумок!  --  рЯвкнул  великан  и  отошел  к следующей
камере.
     -- Њы должны спасти его,  --  зашептал  ‚арт.  --  ќто  же
бедный  старый  Љороль  Џеллинор,  он,  наверное, гнал €скомого
‡верЯ и свалилсЯ в одну из ловушек, о которых ты мне говорил.
     -- ‚от и пусть посидит, -- сказал Њерлин. -- …сли  человек
настолько   глуп,  что  не  может  держатьсЯ  подальше  от  лап
великана, то о нем и печалитьсЯ нечего.
     -- Њожет быть, он о чем-то задумалсЯ, -- прошептал ‚арт.
     -- Ђ не надо было  задумыватьсЯ,  --  прошипел  волшебник.
-‚еликаны,  вроде этого, в конечном итоге совершенно безвредны,
-- проЯви к такому немного участиЯ, верни ему, скажем,  корсет,
и он сидит себе тихо, никого не трогает. ќто любому известно. Ђ
раз  уж  он  впуталсЯ  в  неприЯтности с ѓалапасом, пусть сам и
выпутываетсЯ. Џускай выкуп платит.
     -- џ точно знаю, -- сказал ‚арт, --  что  у  него  нет  ни
гроша. Ћн даже перину себе не может купить.
     -- ’огда  вел бы себЯ повежливее, -- неуверенно огрызнулсЯ
Њерлин.
     -- ’ак он же стараетсЯ, -- сказал ‚арт, -- он просто  мало
чего  понимает. Ћх, ну пожалуйста, Љороль Џеллинор -- мой друг,
не могу Я видеть, как он сидит в этой страшной камере, и  никто
ему не желает помочь.
     -- „а  что  мы  сделать-то  можем?  --  сердито воскликнул
Њерлин. -- Љамеры же заперты накрепко.
     ‘делать они и впрЯмь  ничего  не  могли,  но  кричать  так
громко волшебнику все же не стоило, потому что крик этот навлек
на  них  беду.  ‡абыв о том, что самое правильное длЯ невидимки
-это помалкивать, Њерлин своими несдержанными речами сообщил их
экспедиции опасный характер.
     -- Љто здесь