ли ты
родителей.
     Џавел Љузьмич серьезно посмотрел на менЯ.
     - Ѓога нет, - сказал  он, ожидаЯ, очевидно, произвести эффект, и выждал
значительную паузу.
     Ќо никакого эффекта не было. џ и в ђостове знал гимназистов, говоривших
мне  то  же  самое. „а и отец мой,  если  не был вполне атеистом, так только
потому, что не имел ни времени, ни желаниЯ систематизировать свои взглЯды на
жизнь.  ‘амого  же  менЯ  вопрос этот  интересовал крайне  мало.  Њне однако
льстило,  что  Џавел Љузьмич  заводит  со  мной  столь серьезные  разговоры,
поэтому Я с интересом смотрел на него и ждал, что он продолжит.
     - Ѓога нет, - повторил он менее выразительно, видимо, колеблЯсь все же,
пускатьсЯ ли со мной в этот разговор.
     - ‡ачем  же тогда все  молЯтсЯ? - спросил  Я только длЯ  того, чтобы он
продолжил.
     - ‚се молЯтсЯ? - переспросил он,  задумалсЯ. - Ќе все молЯтсЯ... џ тебе
так скажу, Џаша: люди  боЯтсЯ  взглЯнуть на  эту жизнь прЯмо и честно. ‹юдЯм
хочетсЯ  думать, что  кто-то уже устроил ее за  них, и от  самих  их поэтому
ничего  не зависит. ‹юди ленивые  и слабые - те, кто  хочет верить в то, что
мир вокруг  лучше, чем они видЯт своими  глазами, кто  не  хочет  сам ничего
сделать в этой жизни -  те  и молЯтсЯ. Џонимаешь,  Џаша,  всЯкий  человек не
может не  видеть, что вокруг него, рЯдом с ним каждую  минуту,  постоЯнно  -
грЯзь, кровь, страдание, несправедливость. Ќо одни умеют честно взглЯнуть на
это и сказать  себе: мы, люди, сделали эту  жизнь такой, и только мы и можем
что-то изменить в  ней. ’акие люди начинают  делать дело.  Ђ другие говорЯт:
слишком мало в этой жизни зависит от нас, ничего нам не дано понЯть в ней, и
ничего  мы не можем изменить; есть высший разум, только  ему все подвластно,
он  сделает все  за нас. ’акие люди молЯтсЯ. Ќо поди, спроси их -  почему же
решили они, что он есть, откуда известно им это? „а только потому и  решили,
что так спокойнее им,  что можно, вообразив себе этот высший разум, ни о чем
уже не думать, не пытатьсЯ делать что-то, а жить  в приЯтной расслабленности
-  потому  что  так  проще. ‚от  понЯтный  тебе пример, - Џавел  Љузьмич  по
обыкновению начинал увлекатьсЯ и обильно жестикулировать.  - Џредставь себе,
как  если  бы все  люди -  все человечество  - шли  в одно большое сражение,
видели  вокруг себЯ разрывы  снарЯдов, опаленные воронки, разорванные  тела,
дым,  кровь, смерть,  сами  стрелЯли бы,  кололи штыком и кричали  бы во все
горло.  Ќо  при  этом  почему-то  воображали  бы,  что  вон  там,   за  теми
австрийскими окопами, до которых  нужно добежать им  среди этого кошмара, их
ожидает блаженство и радость, которых они даже и вообразить себе не могут...
     џ,  конечно, весьма приблизительно понимал, что он  пытаетсЯ  объЯснить
мне, но представлЯл себе все очень Ярко и старалсЯ запоминать.
     -  € вот стоило кому-то вообразить себе  подобную чепуху, как все сразу
поверили  с  радостью.  …ще бы  - вот ведь как получаетсЯ - не зрЯ  мы месим
ногами эту грЯзь, не зрЯ мучаемсЯ и мучаем других, нет! - мы вовсе не бежим,
сами не знаЯ куда и зачем - мы стремимсЯ к высшему смыслу. Ђ  раз так, то не
хотим  ни о чем больше думать, вырвем себе  глаза, если они соблазнЯют нас и
говорЯт об обратном. ’ак  проще. Ђ ведь стоит только на секунду  задуматьсЯ,
оглЯдетьсЯ вокруг,  честно взглЯнуть на весь этот кошмар и задать себе самый
простой вопрос. „а откуда же им взЯтьсЯ там -райским кущам - за окопами, где
встречает нас смерть? Ћттуда, что так нам очень хочетсЯ? Ќо разве не безумие
это? ђазве все, что творитсЯ  вокруг, не твердит  совсем  о другом?.. Ђх да,
конечно,  забыл, - презрительно улыбнулсЯ он  воображаемому  собеседнику.  -
"Џути  ѓосподни  неисповедимы".  Џускай.   „опускаю.  ђаз  ѓосподь,  значит,
неисповедимы.  Ќу,  а доброта-то,  а  милосердие  - обычнаЯ доброта, обычное
милосердие, к которым так  зовет он  нас?  Ђ сострадание, а просто совесть -
должны же у него быть?!  Љто  он такой,  этот ѓосподь, Я спрашиваю. „лЯ чего
ему  устроить было  нужно, чтобы пробирались мы к блаженству  сквозь кровь и
слезы?  …му что, посмеЯтьсЯ над нами  захотелось? ЏолюбоватьсЯ,  как мы  тут
карабкатьсЯ  будем  в  грЯзи?  „а если  бы  действительно  был  он  -  такой
любвеобильный мудрец,  которому  все  подвластно, все можно и все  доступно,
который добра  нам желает, которому  известна та цель,  куда должны мы идти,
который  хотел  бы, чтобы  достигли  мы  этой цели  - так что же  стоило ему
показать  нам ее  - смотрите! ‚от Я -  Я есмь, а вот она, цель  ваша, чады -
идите! € не было бы больше слез... Ќет, Џашка, - покачал он головой. - Џроще
всего  поверить в  то, во что  хочетсЯ верить. Ќо это  длЯ  слабых людей. €м
нужен  Ѓог. Ћни придумали его  себе в утешение. Ќо времЯ теперь не  за ними.
‚ремЯ изменилось,  Џашка. ‚ремЯ за людьми сильными - за теми, кто не молитсЯ
неизвестно кому, а  делает  дело,  кто не закрывает глаза, а смотрит  на мир
прЯмо и честно, кто хочет изменить его. Љто не мечтает  о несбыточных кущах,
а  знает  твердо цель человеческую, и  пойдет на  все ради этой  цели.  …сли
хочешь быть с ними, Џашка, запомни навсегда, что Ѓога нет.
     џ внимательно  слушал. Њне казалось даже, что Я стал  понимать его.  Ћн
взЯл менЯ за обе руки, смотрел мне прЯмо в глаза.
     - Џоверь  мне, Џашка, - говорил он. -  џ слишком многое видел. џ  видел
красномордых попов,  размахивающих кадилами  и  отправлЯющих  людей на  муки
худшие, чем  испытал  •ристос.  џ видел, как от  человека остаетсЯ  кроваваЯ
лужа, как люди режут друг другу глотки  и вспарывают животы.  џ не верю, что
самый  гнусный  злодей  мог бы вытерпеть это, знаЯ,  что во  власти его  все
изменить. —то же  такое Ѓог твой, если бы был  он,  и если терпит все это  -
подумай.
     џ думал.
     ’ем  временем  собиралсЯ дождь. ‡ашумела листва, упали первые капли. Њы
передвинулись поближе к дереву, под  которым сидели. Џавел Љузьмич замолчал,
покачиваЯ головой  каким-то мыслЯм  своим. ’емнело. Џодходила гроза. Џо мере
того,  как раскаты грома  слышны  были  все  ближе и ближе, беседа наша  все
меньше занимала менЯ, и Я жалсЯ теснее к Џавлу Љузьмичу.
     Ќадо  признатьсЯ,  Я  в детстве очень  боЯлсЯ грозы. „аже  дома  всегда
старалсЯ держатьсЯ поближе к родителЯм.  ’акого же, чтобы заставала она менЯ
в  лесу, за  версту от  хутора,  со мною  никогда  еще  не  случалось. Џавел
Љузьмич, конечно, скоро заметил это.
     - ’русишь? - посмотрел он на менЯ удивленно.
     џ не умел соврать и, стыдЯсь, кивнул.
     - ‡рЯ, - сказал он. - ’русить тут нечего. ќто же Явление природы.
     ѓроза  приближалась и  скоро оказалась прЯмо над нами. „ождь полил, как
из ведра. …жеминутно  опушка наша вспыхивала Ярким сиреневым светом, тогда Я
жмурилсЯ и, затаив  дыхание, ждал громового раската.  Љаждый раз все-таки он
обрушивалсЯ  неожиданно,  и чувство  беззащитности  своей  перед  неведомыми
исполинскими силами охватывало менЯ без остатка. џ стал потихоньку молитьсЯ.
     "€льЯ-пророк,  - шептал Я про себЯ. - ‘паси  и  помилуй  менЯ, спаси  и
сохрани." ЊолилсЯ Я в действительности бессознательно -  не представлЯЯ себе
никакого €лью-пророка, не придаваЯ словам молитвы реального смысла, а просто
твердЯ  заклинание.  Љакой-либо   свЯзи  между   только  что   закончившимсЯ
разговором  нашим  и  своей  молитвой Я, во  всЯком случае, не ощущал.  Ќо в
какую-то секунду при свете молнии вдруг заметил на себе  укоризненный взглЯд
Џавла Љузьмича.
     - ќх, ты, - сказал он мне, как будто мог слышать мою молитву.
     џ ничуть  не смутилсЯ, да и было не до того. Ќо при следующей вспышке Я
вдруг увидел, как, сколько позволЯла раненаЯ нога, Џавел Љузьмич  привстал и
запрокинул голову к небу.
     - €льЯ-пророк! - заорал он вдруг  так, что Я едва  не стал заикой. - ’ы
слышишь менЯ?! ќ-ге-ге-гей!  -  гром  на секунду заставил его  замолчать.  -
Џроваливай отсюда к Ядреной матери, дрЯнной старикашка!  - орал  он, сколько
хватало  духу.  - ’ы надоел нам! ‡абирай свои молнии  и  уноси ноги,  глупый
свЯтоша! Ќе хотим тебЯ больше видеть! Њы все равно не верим в тебЯ!
     Ћн обернулсЯ ко мне, широко улыбаЯсь и тЯжело дыша.
     Ќе то, чтобы  Я испугалсЯ кощунственного смысла его тирады,  но все это
вместе: гроза,  ливень, неловкаЯ  фигура  его, обращеннаЯ к  небу,  вопли  -
истошные, дикие - все это  произвело на менЯ такое впечатление, что  спина у
менЯ стала холоднаЯ, и Я с трудом уже мог понимать происходЯщее.
     -  Ќу как? - прокричал  он теперь и мне,  не  в силах сразу соразмерить
свой голос. - —то-то твой €льЯ-пророк...
     Ћн не успел договорить. ‚друг не сиреневым, а ослепительно-белым светом
вспыхнула опушка.  ѓигантскаЯ огненнаЯ змеЯ в мгновение  свалилась с  небес,
скользнула, как  показалось,  в  двух шагах от нас, и вслед за  тем страшный
треск  ломаемого дерева,  в щепу сокрушаемых тысЯчи веток сотрЯс лес. ЊолниЯ
ударила в  дуб  на  другой стороне  опушки.  ‘разу широко заплЯсали огненные
Языки, но сразу  и погасли, заливаемые  потоками воды.  € следом неслыханной
еще силы гром обрушилсЯ, казалось, на голову.
     Џавел  Љузьмич  боком как-то повалилсЯ на прежнее место и  не  издал ни
звука. ‘о  мною же случилась истерика. џ  заревел в голос, вскочил, побежал,
упал на колени, молилсЯ, что-то кричал.
     Џотом уже плохо помню - как прошла  гроза,  кончилсЯ дождь, как Я дошел
до  дома.  ЉажетсЯ,  Џавел  Љузьмич убеждал  менЯ, что не  случилось  ничего
особенного, никакого чуда нет в том,  что молниЯ ударила в дерево - все  это
физические  ЯвлениЯ  и тому подобное. џ успокоилсЯ  вполне уже  только дома.
Џомню,  все  расспрашивали менЯ, где Я был, где  застала менЯ гроза,  и  мне
хотелось рассказать им о Џавле Љузьмиче. Ќо Я сдержалсЯ.
     „ва днЯ после этой грозы Я не приходил  к нему - помогал отцу и брату в
поле. Ђ на третий, придЯ, застал его в лихорадке. Ћн спал, дрожал в ознобе и
бредил  во сне. Љогда Я дотронулсЯ до его лба, он показалсЯ мне раскаленным.
ѓубы его высохли, лицо  было совершенно  белое.  Њне стало стыдно, что Я так
надолго бросил его. џ сел с ним рЯдом и долго ждал, пока он проснетсЯ.
     Ћткрыв глаза, он посмотрел на менЯ жалобно.
     - џ заболел. Њне очень плохо, Џаша, - сказал он и застонал.
     џ, как умел, попробовал утешать его, но он махнул рукой.
     - ќто заражение, - сказал он. - ќто ничто другое не может быть.
     ‚скоре он опЯть заснул.  Ђ Я сидел и  тихонько плакал  над ним. џ знал,
что  такое заражение крови. џ чувствовал, что не переживу, если  он умрет. џ
так уже привЯзалсЯ к нему. Ћн действительно стал мне другом.
     ‘  тех пор Я, конечно, каждый день приходил на опушку. „ома в это времЯ
всем  было не  до  менЯ.  Њама готовилась рожать,  возле  нее  уже  дежурила
повитуха. џ мог сколько угодно пропадать в лесу.
     Џавлу Љузьмичу на  глазах  становилось хуже. џ был в отчаЯнии. Џо ночам
не спал, строил безумные планы  - как привезти к нему врача, как отвезти его
в больницу. Ќо  помочь  ему  на самом  деле  ничем не мог. „а  и никто  уже,
наверное, не мог.
     ‘  болезнью  он  очень  изменилсЯ.  ‘тал  молчалив  и  мрачен, со  мною
разговаривал меньше и меньше,  очень  много спал и  постоЯнно бредил во сне.
’рудно  было разобрать, что  он бормочет, но  однажды, на  второй или третий
день болезни, среди бреда он вдруг резко сел и открыл глаза. ‚зглЯд его  был
совершенно безумен, металсЯ вокруг не в силах ни на  чем задержатьсЯ, голова
дрожала, подбородок ходил ходуном. Ћн сначала только стонал  - все громче  и
громче  - через  минуту уже  почти  кричал.  џ очень  испугалсЯ. ЌельзЯ было
разобрать, наЯву он или во сне, видит менЯ или нет.
     - —то ты хочешь от  менЯ?  - заговорил он вдруг совершенно внЯтно. - ’ы
хочешь,  чтобы  Я  поверил, будто  это  ты устроил? -  он  погрозил  кому-то
невидимому пальцем, он не со мной разговаривал. -  ќтого не  будет, этого ты
не  дождешьсЯ.  …сли ты есть, ты  слишком страшен длЯ того,  чтобы быть. € Я
скорее черту дам поджарить себЯ, чем приму от тебЯ твою  поганую  милость. џ
говорю  тебе  - тебЯ нет! ’ы  слышишь? ’ебЯ нет, нет! ’ы еще  увидишь, как Я
ненавижу тебЯ!
     Ћн снова застонал и повалилсЯ на  землю. € ничего  больше  нельзЯ  было
разобрать кроме "нет, нет".
     “ менЯ мурашки по  коже бегали. Љ кому  он обращаетсЯ?  Љак же нет его,
если он  разговаривает с  ним? € этот его  безумный взглЯд, палец,  грозЯщий
воздуху.
     Ќо,  знаете, ‚ера,  по-настоЯщему  Я испугалсЯ  этому  бреду много  лет
спустЯ. Љогда уже в  состоЯнии был понЯть и оценить смысл его. ‚едь это он с
Ѓогом разговаривал так. Ќа самом пороге смерти. ќто был сильный человек.
     - ‘корее, убежденный, - заметила ‚ера Ђндреевна.
     - Ќу  да, убежденный,  -  согласилсЯ  Џаша.  - Ђ что такое,  по-вашему,
сильный человек? Џо-моему - убежденный и действующий до конца согласно своим
убеждениЯм, - он  помолчал. - ‚от вы, скажите,  можете себе представить, что
это такое значит - знать навернЯка, что завтра или послезавтра ты умрешь?
     - Џредставить? -  переспросила ‚ера Ђндреевна. - Њожет быть, и могу. Ћб
этом „остоевский подробно писал.
     -   „а,   да,  „остоевский,  -  вздохнул  почему-то  Џаша.  -  Ќо  ведь
„остоевскому-то,  пожалуй, полегче  было. Љак  вы думаете? Ћн ведь твердо  в
Ѓога верил и  в загробную жизнь. Ђ вот что это такое -  знать, что завтра от
тебЯ <b><i>ничего</i> не останетсЯ? —то  завтра  весь  мир кончитсЯ вместе с  тобой  и
ничего никогда <b><i>больше не будет</i>. ќто вот как?
     - Љогда „остоевского везли на казнь,  по-моему, он был еще  атеистом, -
сказала ‚ера Ђндреевна, припоминаЯ.
     Џаша пропустил это мимо ушей, смотрел задумчиво.
     -  Ќу да, конечно, представить-то может  и можно, - продолжил он.  -  ‚
конце-концов, что  в  этом особенного - все люди умирают,  каждый день  люди
умирают  -  ничего особенного. Ќо  только, знаете,  ‚ера,  мне  вот  всегда,
всегда, всю жизнь казалось, что как ни представлЯй себе,  как ни зарекайсЯ и
не загадывай, все-таки  когда  оно придет к тебе  -  <b><i>это</i>- оно  совсем-совсем
другое будет. Џросто черт его даже  знает какое.  ’акое, должно быть, что ни
вообразить его  заранее,  ни подготовитьсЯ  к  нему  невозможно.  Њне всегда
казалось,  что  это  как  физическаЯ боль - ее  никогда  не понЯть  в другом
человеке. Њожно и представлЯть себе и сопереживать,  но  понЯть нельзЯ, пока
не  ощутить самому.  ‚ы думаете, много на свете атеистов, которые и  в самую
последнюю минуту способны отречьсЯ от всЯкой надежды?
     ‚ера Ђндреевна пожала плечами.
     -  Џрошла еще  пара дней,  - продолжил Џаша,  помолчав недолго, - и  не
осталось  никаких сомнений -  Џавел Љузьмич умирал.  ‚идЯ это,  не знаЯ, что
предпринЯть, Я предлагал ему позвать кого-нибудь  - хотЯ бы  отца. Ќаверное,
отец отдал бы его жандармам, его судили  бы, но перед этим стали  бы лечить.
Љаждый день, приходЯ,  видЯ,  что стало ему еще  хуже, Я предлагал  это.  Ќо
каждый день он отказывалсЯ.
     - Ќет, -  говорил  он.  -  ‘ам Я им не сдамсЯ, унижатьсЯ перед  ними не
стану. …сли такаЯ судьба, Я умру здесь, - говорил он спокойно.
     € в то же  времЯ, ‚ера, как он  хотел жить! Ќи до, ни после Я  не видел
человека  с  такой  невероЯтной, всепоглощающей,  звериной  какой-то  жаждой
жизни. Њне трудно  сказать сейчас, каким образом - но  Я, ребенок, ощущал ее
тогда в  каждом взглЯде его, в каждом почти движении. Ћднажды, много спустЯ,
на охоте Я видел раненого волка.  Љогда  люди уже подошли к нему, когда  уже
наставили на  него ружьЯ, он, загребаЯ лапами, все-таки полз и полз  куда-то
на брюхе. ќто было похоже.
     Љак-то, придЯ,  Я застал его за странным занЯтием. ‘идЯ посреди опушки,
ржавой  солдатской  лопаткой он копал землю.  џ задохнулсЯ, когда сообразил,
что он готовит себе могилу.  Ћн попросил менЯ помочь и, передав мне лопатку,
тут же повалилсЯ на груду  выкопанной земли; это  физическое занЯтие  совсем
истощило его - он очень ослаб. џ стал копать.
     ‚есь день Я готовил ему могилу. Љонечно, плакал и говорил о своей любви
к  нему. Ћн слушал  менЯ  не то, чтобы  равнодушно,  но уж слишком спокойно.
Њолчал.  Ђ в  глазах у него  поЯвилось  тогда особенное упрЯмое выражение  -
какое,  знаете,  бывает  у  обиженного  человека,  если  не хочет  он  сразу
высказать свою обиду, но сохранить ее намерен надолго.
     € вот на следующий день - солнечный, августовский день - под вечер было
еще жарко - подойдЯ к опушке, Я увидел Џавла Љузьмича, лежащего без движениЯ
на спине, с широко открытыми, не мигающими глазами. € перваЯ моЯ мысль была,
что он уже умер.
     Ќо он  заговорил. Љогда  Я подошел, он, не поворачиваЯ  головы ко  мне,
вдруг сказал:
     - ‡ачем ты мучаешь менЯ? ‡ачем ты ходишь сюда?
     —то же  Я мог ответить ему?  џ стоЯл над ним и молчал.  Ђ он лежал и не
шевелилсЯ.
     - Љак же все это глупо,  - сказал он, наконец. - —удовищно глупо. ‚ обе
стороны  от  тебЯ миллионы лет, год за  годом, век  за  веком миллионы людей
превращаютсЯ в гниющее мЯсо, в навоз, в ничто. ЉакаЯ нужда человеку в лишних
десЯти  годах?  ‚озникнуть   неизвестно  откуда,  глотнуть  воздуху,  успеть
подумать  о  чем-то,   прокричать   что-то  и   уйти  навсегда.   —удовищно,
отвратительно, невыносимо глупо. ‡ачем Я не умер ребенком?
     Ћн, наконец, посмотрел на менЯ.
     - Њальчик, - сказал он - он так вдруг назвал менЯ. - Њальчик. …сли б ты
мог понЯть. …сли б ты мог понЯть,  какой унизительный это обман - жизнь. Љак
нужно презирать ее, как ненавидеть. —то Я говорил тебе? Ѓудто нужно  сделать
ее  лучше? ‚здор, вздор!  Ќет на свете  ничего, что может  сделать ее лучше.
…динственное, что нужно человеку -  это проклЯсть ее. Ђх, с какой радостью Я
проклЯл  бы  ее  хоть  на год раньше!  ’еперь-то что смыслу в проклЯтиЯх? Ђ,
впрочем, и что мне до того, что нет смысла?
     “стало  он провел ладонью по лицу  и с трудом приподнЯлсЯ. „олго  сидел
молча,  покачиваЯсь едва-едва. Џотом полез к  себе за пазуху и достал оттуда
какую-то бумагу. Њинуту, не отрываЯсь, разглЯдывал ее.
     - ‚от, - сказал он  то ли мне, то ли сам с собою. - †ене написал, хотел
передать. Ѓоже, как это  глупо. "Ѓоже"... - усмехнулсЯ он оброненному слову.
- ‚от ведь штука. ЉажетсЯ, Я почти готов поверить в него - чтобы только было
кого ненавидеть.
     Ћн еще раз пробежал по письму глазами.
     - Љак это  глупо, - повторил он. -  Ћставить после себЯ  письмо.  Џосле
всей жизни - письмо. ќто уж над самим собой посмеЯтьсЯ.
     Ћн порвал бумагу пополам, еще пополам.
     - —то она может понЯть? ђазве можно это понЯть? ‚едь что главное обидно
в этом обмане  - начинаешь  понимать его в  самую последнюю минуту. …сли  бы
вернуть теперь хоть десЯть лет. •оть год! Љак бы Я мог прожить его - как  ни
один человек. Ќи  на  миг, ни на мгновение Я бы не  забыл об этой  минуте, и
тогда  она стала бы  самой  счастливой. €  тогда  - о,  разве можно  было бы
представить себе награду большую, чем небытие?!
     Ћн закрыл глаза  и  еще  минуту покачивалсЯ слегка.  џ смотрел  на него
сверху вниз, и  сердце  мое действительно рвалось от горЯ. Љонечно, Я ничего
не мог понЯть в его словах, но Я Ясно чувствовал, сколько в них муки.
     Ћн на минуту вдруг совершенно замер. Џотом открыл глаза и посмотрел мне
в  лицо - так посмотрел, что  сквозь все  мое отчаЯние мне сделалось  не  по
себе.
     -  ’ак  зачем же  ты пришел? - спросил он,  как  бы  вспоминаЯ.  -  ’ы,
наверное,  пришел  прощатьсЯ со мной. Љонечно, зачем же еще?  ‚едь к  утру Я
навернЯка  сдохну. ’ы пришел прощатьсЯ. ’ы ведь  будешь жить  долго, умно  и
счастливо,  правда? ’ы ведь тоже  Џаша? Џаша. ’ы завтра сбросишь менЯ в Яму,
закидаешь землей. ’ы, может  быть, поставишь надо мной крестик? ’рогательный
такой деревЯнный крестик. Џоплачешь, может  быть, и пойдешь домой - ужинать.
Ђ? - и вдруг он засмеЯлсЯ - долгим непрерывным смехом, как смеЯлсЯ когда-то.
     Њне стало страшно.
     -  Ќу,  что же ты  стоишь  тогда? - сказал он.  - €ди  сюда.  „авай  уж
обнимемсЯ, мальчик. „авай обнимемсЯ на прощание, - и он раскрыл объЯтиЯ.
     џ встал  на колени и обнЯл его. € заплакал  ему  в плечо. € забыл тогда
про все  его странности, и помнил  только, как  хорошо мне  было с  ним, как
разговаривали мы днЯми напролет, как смеЯлись вместе. € не знал, что сказать
ему.
     џ не ощутил даже, как руки его поднЯлись по моей спине, как очутились у
шеи. € ничего решительно не понЯл,  когда  они  сошлись на  ней. € когда все
крепче,  крепче стали  сжимать  ее,  подумал, что это  понарошку  - какой-то
просто горький жест прощаниЯ.
     € только уже тогда, когда, разорвав  мои  объЯтиЯ, Џавел Љузьмич сперва
отодвинул менЯ от себЯ, потом склонил назад, так что стало больно в коленЯх,
потом прижал к земле, а сам оказалсЯ  сверху и рук не отпускал; только когда
увидел Я  его лицо  и захлебнулсЯ первым  удушьем, Я понЯл - нет, не  то: не
понЯл, а распознал, учуЯл, не в силах еще ни понЯть, ни поверить, что  такое
возможно, но чуЯ, чуЯ -  особенным каким-то, с рождениЯ, должно быть, спЯщим
в  человеке чувством - чувством, от которого люди постарше, наверное, седеют
- что надо мной убийца - мой убийца.
     - ‚от так, - прошептал Џавел Љузьмич.  - ‚от теперь  уж  если б  и было
что-нибудь там, так длЯ менЯ только ад и вечнаЯ геенна огненнаЯ. Ќебытие-то,
пожалуй, и лучше.
     •орошенькое дело, как  вам кажетсЯ - из  принципа задушить ребенка. —то
значит - убежденный был человек.
     Џаша  нервно  засмеЯлсЯ  и  зачем-то взЯл  ее  за руку. ‚ера  Ђндреевна
вздрогнула.
     - Ќу, и уж конечно очень просто увел  бы он  менЯ в столь  любезное его
сердцу  небытие,  -  продолжил Џаша, глЯдЯ ей  в глаза. - Џотому что никакой
даже мысли о  сопротивлении у  менЯ не было; и не беседовали бы  мы теперь с
вами так славно, если бы не удивительнейший случай, опустивший левую  ладонь
мою на некий прЯмоугольный металлический предмет в  траве.  € если бы еще то
самое  врожденное  чувство,  помимо всЯкой  воли с моей стороны, не сжало бы
этот  предмет  моей ладонью и не ударило  бы,  сколько  хватило сил, точно в
висок Џавла  Љузьмича. ’огда Я сразу  почувствовал,  как руки  его  ослабли,
быстро вырвалсЯ от них, задышал и вскочил на ноги. Џавел Љузьмич, как кукла,
повалилсЯ на бок.
     џ стоЯл  над ним, жадно  дыша,  не в  силах еще поверить в случившеесЯ,
забыв и  плакать и что-нибудь  предпринЯть.  ЌевероЯтно медленно доходило до
сознаниЯ  моего, что  менЯ  хотели  убить.  џ  все  силилсЯ  и никак не  мог
представить  себе, что  вот теперь  уже Я мог бы быть мертв. Њертв!  Љак это
возможно понЯть? ќто невозможно понЯть, чтобы вот так вдруг, в одну минуту -
мертв. ‚друг сообразил  Я, какое  чудо спасло  менЯ, и взглЯнул  на предмет,
который держал в руке. ќто был  бритвенный прибор  Џавла  Љузьмича -  меднаЯ
прЯмоугольнаЯ коробочка. џ бросил его в траву и, пошатываЯсь, пошел прочь. џ
прошел, должно  быть, пару  километров по  лесу, совершенно  не позаботЯсь о
направлении. Џотом споткнулсЯ, упал и долго лежал лицом вниз. џ почувствовал
себЯ  вдруг страшно усталым. ‘тучалась кровь в  голове, и не было  сил  даже
пошевелитьсЯ. ‚друг в какую-то секунду мне померещилось, будто Џавел Љузьмич
подкрадываетсЯ  ко  мне  сзади.  „ико  закричав, Я  перевернулсЯ  на  спину,
одновременно метнувшись в сторону. Ќо не  было  никого. Ѓольше  Я не ложилсЯ
уже. ‘идЯ в траве, Я начал плакать. Џлакал очень долго.
     Љогда Я успокоилсЯ, уже темнело. Ќичего не хотелось - ни вспоминать, ни
думать, ни  вставать, ни  возвращатьсЯ  домой. Љак мог  бы  Я теперь дома не
рассказать всего, Я не знал.  Љак -  рассказать, тоже не знал. Њне казалось,
что, когда  Я приду домой, то первым  же  словом,  первым  же взглЯдом выдам
себЯ. •отЯ и трудно сейчас решить, почему Я этого боЯлсЯ.
     Ќо оказалось, что дома  в тот вечер никому вообще не было дела до менЯ.
ђожала  мама.  Ћтец и брат  сидели на  ступеньках  крыльца,  курили  и  менЯ
посадили рЯдом.  џ  сидел  молча, ощущаЯ себЯ вернувшимсЯ домой как бы после
долгого  путешествиЯ;  совершенно  не  в  силах  будучи  сориентироватьсЯ  в
происходЯщем  тут.  џ Ясно  чувствовал,  что,  если  скажу или сделаю теперь
что-нибудь, так обЯзательно невпопад и не то, что нужно. џ положил голову на
плечо отца и вдруг уснул.
     ‚от, собственно и все, - улыбнулсЯ Џаша.
     - Ђ что же Џавел Љузьмич? - спросила ‚ера Ђндреевна тихо.
     - Џавел Љузьмич умер. —ерез пару дней Я  сходил на  опушку в  последний
раз. Ћн лежал на том же  месте.  џ  подбиралсЯ к  нему, конечно, с  большими
предосторожностЯми,  но он был мертв. џ  не смог  решить, умер он сам или от
моего удара. џ с помощью винтовки сбросил его в могилу, побросал туда же все
его вещи и закопал. Ѓольше Я ни разу в жизни не ходил туда. Љ счастью, новые
заботы  дома, новаЯ  сестренка  моЯ  первое  времЯ  помогли  мне  отвлечьсЯ.
Љакое-то  времЯ еще менЯ мучили  кошмары с  Џавлом Љузьмичем в главной роли,
потом перестали. ’акой вот был у менЯ в детстве отчаЯнный случай.
     - “жасно! - вырвалось у ‚еры Ђндреевны. - —то же это был за человек?!
     - Џавел Љузьмич-то? Ђ вы сами уже ответили, ‚ера, - пожал он плечами. -
“бежденный человек. “бежденный и сильный.
     - Ќу, зачем  вы так говорите, Џаша?  Џричем  здесь убеждениЯ? ‚едь  это
представить себе невозможно, чтобы... Ћ, ѓосподи!
     - ’ак  и  об  этом мы уже  говорили, ‚ера. Ђ разве возможно представить
себе  состоЯние человека - атеиста, в  особенности, убежденного безбожника -
на самом  пороге  смерти?.. ‚от что  Я вам  скажу.  ‚едь можно рассуждать  о
морали, о жестокости, об ужасном и прекрасном, о добре и зле, когда позади у
вас тысЯчелетнЯЯ историЯ человечества. Њарк Ђврелий, €исус •ристос, ’олстой,
„остоевский.  Љогда впереди у вас  жизнь, планы, мечты, радости. Ќу, а когда
перед человеком оказываютсЯ вдруг только несколько часов отчаЯниЯ, бессилиЯ,
боли, несколько часов  ожиданиЯ той минуты, перед  которой <b><i>все</i> бессмысленно,
после которой <b><i>ничего</i> больше нет и ничего <b><i>не было</i>. Ћ, тогда, тогда, поверьте,
у него  должны вдруг  оказатьсЯ совсем иные понЯтиЯ и представлениЯ. ‡наете,
‚ера... џ, конечно,  много думал об этой истории; хотЯ немногим рассказывал.
€, представьте себе, чем взрослее Я становилсЯ, тем меньше  Я был способен и
осуждать и ненавидеть Џавла Љузьмича. € в конце-концов...
     - •орошо,  - перебила его ‚ера Ђндреевна. - ‚ы так мило рассуждаете. Ќо
скажите  мне, после всего, что вы передумали, вы смогли бы  в  ожидании этой
вашей <b><i>минуты</i> задушить ребенка.
     - џ не смог бы. Ќо это ни о чем не говорит на самом деле.
     - •орошо,  подождите. ’ех, которые смогли бы  - много  их  найдетсЯ  на
свете, как вы полагаете?
     -  Ќет,  Я  полагаю,  совсем  немного. Љаждый седьмой-восьмой,  едва ли
больше.
     - Ќу, что вы такое говорите, - покачала головой ‚ера Ђндреевна.
     - Ђ что  тут особенного, ‚ерочка? ‚едь вы спросили: тех, кто смогли <b><i>бы</i>.
’ак что речь не о том, что на месте Џавла Љузьмича каждый седьмой непременно
бросилсЯ бы менЯ душить, а речь о том, что на месте Џавла Љузьмича у каждого
седьмого не было бы в принципе никаких логических препЯтствий к этому.
     -  "‚  принципе".  ‘транное вы что-то говорите, Џаша,  - пожала плечами
‚ера  Ђндреевна.  - Ќо тогда,  -  сказала  она, - если  ожидание смерти так,
по-вашему,  способно  изуродовать сознание  человека -  тогда, скажите  мне,
какаЯ <b><i>в принципе</i> разница - несколько часов отделЯют вас от нее или несколько
десЯтилетий?  …сли  все  равно  потом придет минута, после которой,  как  вы
выражаетесь, ничего не было.
     Џаша вдруг развел руками и рассмеЯлсЯ.
     -  ‚ера, - сказал  он, - вы  все же необыкновеннаЯ девушка. ’ак ведь  в
этом-то все и дело, умница вы моЯ! - и он смеЯлсЯ.
     - ‚ чем? - спросила она как бы с опаской.
     - ‚ том, что Џавел - Љузьмич - был - прав.


        глава 10. Ќ…Џђ€џ’ЌЋ‘’€

     Ќа освещенной лужайке перед домом гостей уже не было; праздник вернулсЯ
на террасу. Ќеподалеку  от  крыльца на  траве сидели цыгане. ‚  траве стоЯло
несколько бутылок вина, поднос с мЯсом, тарелки  с хлебом и овощами. ЏожилаЯ
полнаЯ цыганка перебирала струны гитары - как будто и не играла даже, но все
же угадывалсЯ за разрозненными звуками одинокий мотив.
     Љогда они проходили мимо, весь табор смотрел на них.
     - Ђй, красавица какаЯ, - привычно произнесла одна из женщин. - € парень
у тебЯ молодой, красивый. Џодойди, дай ручку, погадаю на счастье.
     - Џосле, - ответил Џаша за ‚еру Ђндреевну.
     Ћн  поднЯлсЯ на  крыльцо  и открыл  дверь,  но ‚ера  Ђндреевна осталась
стоЯть внизу.
     - ‚ы идите, - сказала она. - Ђ Я еще погулЯю немного.
     - —то-нибудь не так? - спросил он.
     €з открытой двери выплескивались на улицу пьЯные голоса.
     - ‚ы,  идите, идите, -  повторила  она,  голос  у  нее дрогнул.  -  ‚се
нормально. Њне нужно одной... џ недолго.
     Ћна повернулась и пошла по траве наискось от дома - прочь и от  террасы
и  от  цыган. Ћна  слышала, как дверь на крыльце  закрылась, и  по  лицу  ее
потекли слезы.
     Ћна  не  ответила  бы  точно,  отчего  она  плакала.  ’ут  смешались  и
усталость, и  Џашина историЯ, и какое-то нервное  напрЯжение  от всего этого
вечера в незнакомой компании.  Ѓыло и  что-то  еще  невысказанное,  какое-то
труднообъЯснимое чувство, из слов к которому ближе всего было - одиночество.
     Ћна  пошла  прЯмиком  к  белой  ажурной  беседке,  расположенной  среди
деревьев в дальнем углу усадьбы. ‚ошла в нее и села так,  что кроны скрывали
ее от лунного света. € только собралась было расплакатьсЯ по-настоЯщему, как
вдруг услышала голоса  - тут  же, за  своей  спиной,  за деревЯнной  стенкой
беседки.  Ѓыстро оглЯдевшись, она сообразила, что  беседка, куда  вошла она,
состоит  из двух полукружий,  разделенных деревЯнной  перегородкой. € кто-то
разговаривал  там, во второй  половине, невидЯщий ее и невидимый ею. “же  со
следующей фразой  она,  замерев,  узнала один  из  голосов. €  голос это был
чрезвычайно злой.
     - ’ы почему не пришел вчера,  - говорил он. - ’ебе •аритон передал, что
Я зову тебЯ. Џередал или нет?
     -  „а Я же говорил тебе, ‘тепан. “ менЯ  вчера... - начал  было  кто-то
второй за стенкой.
     -  Њне  наплевать, кто  там  был у  тебЯ вчера -  хоть папа  римский. џ
когда-нибудь звал  тебЯ просто так - чайку погонЯть? ‡вал? …сли Я зову тебЯ,
ты должен бросить все остальное,  и кто бы ни  был  у тебЯ, бежать  ко  мне.
Ѓежать! Ќеужели это не Ясно?  ‘амое  важное дело  у тебЯ в эту минуту -  как
можно  быстрее добежать  до менЯ. €наче  никаких  других дел в следующий раз
может уже и не оказатьсЯ.
     - ‘тепан. Ќе лезь в бутылку, Я тебЯ прошу.
     - ‚ бутылку?!  ’ы это называешь "в бутылку"? џ вижу, ты за эти  полгода
так  ни  черта и не понЯл. ’ы главного не понЯл - того, что  полгода эти  ты
здесь  отсидел только потому, что Я тебЯ эти  полгода  терпел. € отсидишь ты
здесь ровно столько,  сколько  Я тебЯ еще вытерплю. "‚  бутылку"...  ‚от  ты
теперь со статьей этой действительно залез кое-куда. Љонкретно - в дерьмо, и
по самые уши. Љто позволил Љурошу печатать это сегоднЯ?
     - “ нас Њатвеев за прессу отвечает.
     - Њатвеев за прессу, Њатвеев за  пленум, Њатвеев  за  депутатов. Ђ ты у
нас, голубчик, за что тогда отвечаешь? ‡а жену свою? ‡а шлюху - любовницу?
     - Ќу вот  что, ‘тепан... -  похоже  было,  собеседник  Ѓаева хотел  уже
ответить что-то  решительное,  но  осексЯ.  -  Њы ведь тебЯ  вчера целый час
ждали, заседание не начинали.
     - Ђ вот  если Я не пришел,  так  это действительно значит, что  у  менЯ
оказались дела поважнее. ‡начит, вопрос нужно было перенести. Ќу, хорошо, не
стали  переносить,  Языками  помололи  и разошлись.  Ќо  кто статью позволил
печатать? џ тебЯ спрашиваю?!
     - џ правда не знаю, ‘тепан. —естное слово, Я не давал распорЯжениЯ.
     ‡а перегородкой чиркнула спичка. „олжно быть, Ѓаев закурил.
     - Ќу,  в общем,  так,  -  сказал он.  - ’ы эту кашу заварил,  тебе ее и
расхлебывать.  Љандидата  Я  назначу  тебе  сам.  Ѓез  всЯких ваших дурацких
заседаний. €  как ты объЯснишь это в своей сраной  газетенке, мне наплевать.
—то хочешь, то и ври;  и отвечать за все, если кто-нибудь в  Њоскве заметит,
будешь сам.
     - ‘тепан,  послушай. Њы  ведь действительно надежного человека выбрали.
Ѓеспартийного, из служащих - как в разнарЯдке указано.
     - Љандидата Я  назначу сам! Ђ  твой надежный и  беспартийный сегоднЯ же
будет на  первом допросе. Ћн разоблачен ЌЉ‚„, как террорист и шпион.  € ЌЉ‚„
проверит  в  дальнейшем,  каким  образом  ‡ольский  райком  партии  выдвинул
кандидатом в депутаты ђ‘”‘ђ врага народа.
     - Џодожди, ‘тепан...
     -  € в  следующий раз, когда Я позову тебЯ,  ты будешь  стоЯть у менЯ в
приемной раньше, чем Я повешу трубку... ’ы понЯл?
     ‡а  перегородкой послышалсЯ скрип  половиц. „вое  сошли по  ступенькам,
шаги по  земле. Џервым вышел Ѓаев.  ‡а  ним, покачав головой  - да,  она  не
ошиблась  - это  был ‘вист. ‚ера Ђндреевна сидела, не  дыша. ‚от  сейчас они
заметЯт ее, и тогда... „аже и неЯсно, что будет тогда...
     Ќо  вот  ‘тепан €брагимович уже прошел мимо. …му достаточно  было  чуть
повернуть  голову. „аже  странно...  ‘вист  прошел вслед за  ним. €  тоже не
заметил ее. Ћни  пошли по тропинке  к  дому, и  через минуту  уже  вошли  на
террасу.
     ‚ера Ђндреевна вышла из беседки  и в тени деревьев пошла  в сторону  от
дома.  —увства  ее  смешались,  но  плакать уже расхотелось.  Ћна  не вполне
понЯла, о чем разговаривали они там, в беседке,  но  Ясно было,  что слышать
этого ей не  следовало.  Ћна  подумала, что будет лучше, если она выйдет  из
тени на освещенную лужайку подальше от беседки. Ќезнакомое или давно забытое
ею чувство крадущегосЯ человека, тЯготило ее.
     Љогда она вошла  на  террасу,  никто почти не  обратил на нее вниманиЯ.
—увствовалось, что застолье движетсЯ  к концу, атмосфера за столом была  уже
размореннаЯ.  Ћгромный,  трехэтажный,  частично разобранный торт  возвышалсЯ
посреди стола. Ќе убирали, впрочем, и остатки жаркого.
     - Људа вы пропали? - спросил ее •аритон; по равнодушным ноткам в голосе
его слышно было, что он обижен.
     -  џ  по саду ходила,  - сказала  она, и пододвинула к нему хрустальный
бокал. - “ менЯ голова разболелась. Ќалейте мне водки, пожалуйста.
     •аритон удивленно посмотрел на нее, но водки налил.
     -  ‚от  это  дело, ‚ерочка,  - поддержал ‹еонидов. -  „авайте-ка выпьем
дружненько.  ЏредлагаетсЯ  тост  за  поэзию, - повел  он  стопкой в  сторону
совершенно раскисшего уже  Ѓубенко и  чокнулсЯ с ‚ерой Ђндреевной. - Ђ у нас
тут, ‚ера,  без тебЯ спор  вышел, -  добавил он, выпив. - ‚от  с гражданином
Ѓубенко. ѓражданин Ѓубенко между прочим утверждает, что литература не бывает
внеклассовой. Љаждое,  мол, произведение, даже помимо  воли  автора,  служит
какому-нибудь  классу.  џ  тогда спрашиваю  у  гражданина  Ѓубенко  - какому
конкретно  классу служили стихотворениЯ поэта  Џушкина.  …сли  рассудить:  в
наличии  на  ђуси было тогда два  класса -  класс феодалов и класс крестьЯн.
Љакому из  них служила лира  поэта Џушкина? Ђ, Ѓубенко? ’ы видишь, он только
рукой  машет. Ђ Я рассуждаю: если они служили классу феодалов,  то есть были
реакционны - на каком основании мы  бы считали его сегоднЯ великим поэтом? ‚
то же  времЯ - каким образом могли бы они служить классу крестьЯн, если этот
класс тогда не умел читать?
     -  ‚ы знаете, - застенчиво улыбаЯсь, вмешалась жена  Ѓубенко. - џ своим
ученикам  это  так объЯснЯю.  •отЯ  и  сам Џушкин мог не  сознавать того,  и
крестьЯне, которые в  его времЯ  жили, но правдивость и смелость его  стихов
позволЯла читателЯм того времени критически взглЯнуть на общество, в котором
они жили, задуматьсЯ о возможности его переустройства, а, значит, объективно
способствовала   пробуждению  революционного  сознаниЯ  -  то  есть  служила
интересам крестьЯнства.
     - Љонечно,  - негромко заметил ’игранЯн. -  Ћсобенно вот  это: "џ помню
чудное мгновение..." - способствовало пробуждению революционного сознаниЯ.
     - Џослушайте! - возмутилсЯ ‹еонидов. -  Ќо ведь крестьЯне, которые жили
во времена Џушкина к революции все уже перемерли, или, в  крайнем случае, им
стукнуло по сто лет. —ем же Џушкин им мог помочь?
     - ќто неважно, - сказал Ѓубенко. - ђечь идет о крестьЯнстве как классе.
     -  Ќу,  в  таком  случае,  можно  сказать, что  он  служил и  интересам
пролетариата.
     - Џравильно, - подтвердил Ѓубенко.
     - Ђ также  и интересам буржуазии, потому  что в ее  интересах тоже было
переустройство феодального общества.
     - Ќеправильно, - сказал Ѓубенко.
     - Џочему же неправильно?
     - Ќеправильно - и все тут.
     - ‚от и спорь с ним, - пожал плечами ‹еонидов.
     Џока  происходил   этот  вполне  бессмысленный   спор,  ‚ера  Ђндреевна
прислушивалась к тому действию, которое производила в ней выпитаЯ водка. Ћна
едва  ли не  второй раз в жизни  пила ее. ‚се вокруг скоро  сделалось как-то
туманнее  - трудно  стало следить за разговорами, реплики и  фразы перестали
свЯзыватьсЯ  между  собой.  Ђ кроме того Явилась  в душе какаЯ-то  печальнаЯ
лихость,  какое-то  отчаЯнное безразличие  к происходЯщему - наплевать,  что
скажут  теперь, наплевать  на  все  вокруг, пусть  туман будет  гуще,  пусть
покроет собой  ее одиночество и  усталость, все эти чужие лица. Љак-то почти
машинальна она  взЯлась за  бутылку  с водкой,  налила  себе второй  бокал и
выпила  одна.  •аритон,  улыбаЯсь  натЯнуто,  не  сводил с  нее  удивленного
взглЯда. Ћна не видела его.
     -  ‹адно, Ѓубенко, - махнул рукой ‹еонидов, - теоретически  ты, Я вижу,
не слишком подкован. ‹учше продекламируй нам что-нибудь из своего.
     - Њогу, - легко согласилсЯ он.
     - ’ы что теперь сочинЯешь?
     - ѓражданскую лирику.
     - Ќу, давай.
     Ѓубенко  отхлебнул  водки, утерсЯ  салфеткой  и,  пошатнувшись  слегка,
поднЯлсЯ со стула.
     - "<b>‘трана любимаЯ моЯ", - объЯвил он.
     Њногие за столом стали смотреть на него.
     - <i>‘трана любимаЯ моЯ,</i> - начал он читать, делаЯ решительные паузы  между
словами, -
     <i>ЏолЯ и реки, и просторы,
     Ќочные трели соловьЯ
     € скрежет утренний моторов...</i>
     „алее следовали несколько назывных и описательных предложений, с разных
сторон   характеризующих    полюбившуюсЯ    поэту    страну.   ‡аканчивалось
стихотворение возвратом к ключевой строчке:
     <i>- ‘трана любимаЯ моЯ
     ‘веркает Ярче всех кристаллин,
     Љ социализму ввысь поднЯл
     …е родной товарищ ‘талин.</i>
     Ѓубенко сделал энергичный жест кулаком и уселсЯ на место.
     - Ѓраво! Ћтлично! - послышались с разных концов стола аплодисменты.
     -  ‡дорово!  Њолодец,  ‘емен,  - потЯнулсЯ  через стол пожать  ему руку
‹аврентий Њитрофанович.
     - Ќу, что же, - заметил  Ђлексей.  - Џо крайней мере определенно  можно
сказать, чьим интересам это служит. Ђ ты как думаешь, ‚ерочка?
     -  Ќичьим интересам  это  не  служит, - сказала она  негромко,  покачав
головой; но все услышали ее.
     ‘тало тише и многие повернулись к ней. •аритон  беспокойно  заерзал  на
стуле и положил ладонь ей на руку. Ћна отодвинула руку.
     - ’о есть как это? - поинтересовалсЯ ‹еонидов.
     - „урные  стихи ничьим интересам не служат, - поЯснила  она, ни на кого
не глЯдЯ. - ’акого и слова  в русском Языке нету - "кристаллина". …сть слово
"кристалл", и сказать надо  было: "Ярче всех кристаллов". Ђ вы, ‘емен, чтобы
со ‘талиным срифмовать, переврали. €звините. Ќо это  ерунда, будто фальшивые
стихи интересам трудЯщихсЯ служить могут. €нтересам трудЯщихсЯ хорошие стихи
служат - о чем бы ни писались.
     Ѓубенко  покраснел,  как  помидор,  и  глуповато  улыбалсЯ.  †ена  его,
сидевшаЯ рЯдом с Ќадей, вдруг всхлипнула и закрыла лицо руками.
     ‡а столом сделалось неестественно тихо.
     - Ќу,  ну, ну,  -  с  другого  конца стола  проговорил  серьезного вида
мужчина в штатском. -‡ачем же вы так, ‚ера  Ђндреевна? Ќе такие уж и  плохие
стихи. Њожет,  конечно,  не  ЊаЯковский,  и  "кристаллины",  наверное, можно
переделать. Ђ, в общем, мне понравилось.
     ќто  был  Њатвеев -  второй секретарь райкома,  курирующий  в  ‡ольском
районе заодно и культуру.
     -  „а, да! - подхватило сразу несколько голосов. -  Ћчень  даже хорошие
стихи.
     ‡астолье  тревожно  и  осуждающе загудело. ‚ера Ђндреевна  вздохнула  и
взЯлась за чашку с чаем.
     ЉажетсЯ, очень  немногие, и Џаша в  их числе,  заметили в  эту  секунду
взглЯд, которым посмотрел на ‚еру  Ђндреевну ‘тепан €брагимович. Ќевозможно,
почти неприлично - сколько в этом взглЯде  было неподдельного восхищениЯ ею.
Ћн длилсЯ, впрочем, ровно одну секунду.
     "—то бы это значило?" - успел подумать Џаша.
     Ќо тут событиЯ принЯли совсем другой оборот.
     Ћсуждающий гул за столом нарастал, но в какое-то  мгновение вдруг пошел
на убыль и вскоре затих. ЏоглЯдев вокруг, Џаша обнаружил, что  все за столом
смотрЯт в одну сторону - по направлению к входной двери.
     Ћбернувшись туда  вслед за всеми, Џаша увидел, что дверь эта открыта, а
на террасе,  на полпути между дверью  и главой стола, поЯвилось новое  лицо.
€менно  -  незнакомаЯ  Џаше  пожилаЯ женщина  -  седаЯ,  едва причесаннаЯ, с
опухшим  лицом и бегающими глазами. ‘амое удивительное было то, что женщина,
которую, по-видимому,  никто не знал, одета была  в  домашний байковый халат
вишневого цвета  - лоснЯщийсЯ от  старости  и даже неаккуратно завЯзанный  -
так, что в разрезе виднелсЯ лифчик.
     -  •ари