        Ђлександр ‘теклЯнников. Џредназначение

---------------------------------------------------------------
 &copy; Copyright Ђлександр ‘теклЯнников
 Email: Alexandr.Stek@paloma.spbu.ru і mailto:Alexandr.Stek@paloma.spbu.ru
 Home Page: http://meltingpot.fortunecity.com/peru/205/ і http://meltingpot.fortunecity.com/peru/205/
 ICQ:   19673551
 Date:  1 Oct 1998
---------------------------------------------------------------
                                      ќто рассказ о ‘еЯтеле и ‘емени.

        Џредисловие.

     џ  описывал  мир,  в  котором Я живу. ЃлагодарЯ этому Я прослыл ханжей,
беглецом и т. д. Ќо менЯ это мало волнует  (Я  не  сказал,  что  не  волнует
вообще).  ќтому  менЯ  научила  Њать. ‚озможно, это просто фантазии, подобно
"ЋNE" ђичарда Ѓаха. ‘ удовольствием признаю, что реальный мир гораздо  проще
и  цельнее,  чем  мы  его  видим  и ощущаем, и поэтому гораздо непостижимее.
Њногие думают, что фантазировать легко; да, но труднее при  этом  держать  в
сознании  свою  основную  цель  -  реализациЯ  не себЯ в этом мире, не своей
личности, могуществ и т. д., а реализациЯ Ѓожественного (в себе).  ‘ие  есть
цель,  к  которой  сознательно  и  бессознательно  движетсЯ  всЯкаЯ  частица
“ниверсума. Ќо чтобы постоЯнно знать, какова твоЯ цель, и видеть  ее,  нужно
быть  весьма  широким  и многообъемлющим в существе своем, в чем подавлЯющее
большинство нас, людей, видит непреодолимую трудность.  Њогу  лишь  пожелать
стремлениЯ к раскрытию своего предназначениЯ...,
     ђ.S. ..., и попросить прощениЯ за бесстыднейший плагиат.

        ѓлава 1. Џробуждение.

     ќто  был  сон,  обычный сон. Њне снилась девочка, живущаЯ на N-ом этаже
блочного дома  на  главном  проспекте  большого  города.  Ћна  жила  одна  в
просторной комнате, окнами выходЯщей на веранду-балкон, с которой открывалсЯ
вид  во двор с детской площадкой, сквером и голубЯтней. ‚ ее жизни было все,
чего она хотела..., почти все. Ћна не была особенно привлекательна:  большой
выпуклый лоб, редкие волосы, полное приземистое тело, некрасивые щеки, губы,
нос; маленькие глаза, не очень выразительные, но очень чистые и бездонные до
такой  степени...  если,  конечно,  долго  и  внимательно смотреть в них. Ќо
обычно этого никто не замечал,  что,  в-общем-то,  было  даже  и  лучше:  не
позавидуешь  судьбе  некоторых  красавиц,  занимающихсЯ  с  утра  до  вечера
отваживанием многочисленных женихов; так ведь можно и жизнь прошлЯпить...
     „евочку звали... ну, скажем ‰у. Ћна очень любила цветы. Љаждую весну на
балконе в длинном Ящике с землей она сажала десЯть семЯн;  к  середине  лета
распускались  десЯть  больших  цветов,  аромат  которых  разносилсЯ по всему
двору, а вид которых радовал взоры соседей  и  детей,  играющих  на  детской
площадке.  Љ  осени  на каждом цветке созревало по семечку, ‰у собирала их и
хранила  до  следующей  весны:  в  этом  была  радость   ЋжиданиЯ,   котораЯ
превращалась  в  радость  †изни.  ‚  радость  дышать и жить, просто дышать и
жить... …ще в ее детские годы эти семена привез отец с севера, с гор  далеко
за  полЯрным  кругом, и было странно, что они так хорошо принЯлись в местном
климате. ЋбъЯснить сие можно было лишь тем, что люди называют "легкаЯ рука".
…сть такие человеки: кажетсЯ, палку в землю воткнут, она и зацветет. ‚идимо,
‰у относилась к разрЯду таких людей... Ћтец ее погиб во льдах рЯд лет назад;
и единственной памЯтью об отце были эти цветы.
     Љруги мировых событий,  по  которым  так  удобно  скользить,  неуловимо
превращаютсЯ  в  спирали,  возносЯщие нас от привычной гармонии настоЯщего в
неизведанные высоты, что  влечет  за  собой  разлад,  ломку,  крушение,  как
кажетсЯ  с  первого  взглЯда, нашего идеального порЯдка, чреватое в конечном
итоге чем-то восхитительно новым, о чем невозможно было даже помыслить...
     ‚стретить свою семнадцатую весну и при этом  знать,  что  у  тебЯ  есть
почти  все,  о чем мечтаешь, сидЯ в уютной комнате за любимой книжкой - тоже
радость. € в один из солнечных мартовских дней ‰у в очередной раз  вышла  на
балкон с коробочкой в руках, в которой лежали десЯть семЯн, и с нежностью во
взглЯде,  которую  так  хорошо  чувствуют  растениЯ,  ибо  она  помогает  им
укоренЯтьсЯ в каменистой почве, противостоЯть  ветрам,  укреплЯет  корни,  и
возносит  крону.  Ќевозможно  быть садовником, не имеЯ этой силы во взглЯде,
дающей легкость руке и плавность движениЯм.
     ‰у высеЯла семена, присела на стул и долго  глЯдела  в  колодец  двора,
простор  неба и робкую зелень распускающихсЯ листьев на очень старых дубах и
березах сквера. ’ишь была в существе ее; штиль мыслей и эмоций.
     ‹ето  прошло  быстро  и  незаметно.  ‹иства  на  деревах   запылала   и
зазолотилась.  Ќебо стало ниже и серьезнее, а на высохших былинках в Ящике с
землей вместо радующих глаз  цветов  красовались  десЯть  вселЯющих  Ќадежду
ЋжиданиЯ семЯн.
     ‚ то утро ‰у встала поздно и, приведЯ себЯ в порЯдок, вышла на балкон с
коробочкой  в  руках,  чтобы  собрать  семена... Ќа краю деревЯнного Ящика с
землей сидела большаЯ красиваЯ птица. ‰у ни разу не видела такой  в  здешних
краЯх,  и  неудивительно.  ќти  птицы гнездЯтсЯ на севере далеко за полЯрным
кругом, на высоких пиках гор. Џтица была измучена и сидела  нахохлившись,  а
все десЯть семЯн были съедены. ‰у долго смотрела на сухие былинки, на птицу,
а  потом села на стул и тихо заплакала. ‚едь цветы были единственной памЯтью
о погибшем в море отце.
     Џечаль овладела ее сердцем, и вдруг она услышала голос: "Џрости менЯ, Я
не думала, что тебе будет так горько. Ќо стечение злосчастных  обстоЯтельств
было  причиной  моего  поступка,  а  не желание сделать больно. ’ы видишь, Я
очень истощена; а мне еще предстоит долгий путь в южные страны. ќти растениЯ
- единственнаЯ наша пища на моей родине - в ‘еверных горах".
     - Љонечно, слезами не поможешь, - отвечала ‰у, - ты менЯ тоже прости. џ
тебЯ отлично понимаю и сама бы отдала тебе семена,  попроси  ты  их  у  менЯ
снова.  Ќо  эти цветы.., они были такие красивые. - и слезы снова потекли из
ее глаз.
     - "Ќе печальсЯ. Ќити судьбы, бывает,  свЯзываютсЯ  самыми  невероЯтными
узлами.  €  Я  тебе говорю - надейсЯ. ‚полне возможно, что к весне тебЯ ждет
сюрприз, и твой Ящик с землей не будет пустовать."
     € птица, взмахнув крылами, улетела, оставив удивленную  ‰у  на  балконе
блочного дома большого города.
     ‡има  выдалась  суроваЯ,  заполЯрные  бураны  не  раз за зиму совершали
набеги на город,  и  ‰у  часто  вспоминала  о  птице  и  ее  словах,  полных
загадочного смысла.
     "Љогда-нибудь  зима  пройдет",  -  думала  она,  собственно не очень-то
доверЯЯ своим мыслЯм. Ќо  законы  природы,  это  законы  тоже,  хотЯ  бывает
(правда,  редко), что их можно аннулировать, если ощутить рычаг мировой мощи
и знать, куда его повернуть. Ќо длЯ этого надо быть  самому  без  границ,  а
это... о, почти невозможно!.. ‡има обессиливала с каждым днем.
     ‰у  глЯдела  в  окно, был солнечный день и .., о радость, на карнизах с
теневой стороны поЯвились сосульки, а сугробы у крыльца  почернели.  Ћна  до
вечера  наблюдала  неуловимое  наступление  весны  и легла спать с радостной
тревогой в сердце. ‘ледующий день был первым весенним днем.
     ‰у проснулась от тихого  постукиваниЯ  в  балконное  окно  и  не  сразу
понЯла,  снитсЯ  ей  это,  или сие происходит наЯву. ‚едь вчера была зима, а
нынче, по крайней мере в ощущениЯх, ‰у была полна сил и радости  жизни,  как
это  бывало обычно летом. ‘олнце вовсю жарило через окно, нагрев линолеум на
полу так, что по нему было весьма приЯтно ступать босыми ногами.
     ‰у распахнула дверь балкона, вышла.  Ќа  краю  Ящика  с  землей  сидела
большаЯ птица - ее осеннЯЯ знакомаЯ.
     - "‡дравствуй,  ‰у.  Ќадеюсь,  ты не держишь зла на менЯ, и твоЯ печаль
растворилась в нежности твоего взглЯда."
     - —то ты! џ рада тебЯ увидеть. ’ы длЯ менЯ сейчас первый вестник весны,
и твое поЯвление вселЯет Ќадежду.., как это раньше делали десЯть семЯн...  -
‰у замолчала и, зажмурЯсь, подставила лицо солнечным лучам.
     - "‰у,  Я хочу подарить тебе вот это." - и птица положила на протЯнутую
ладонь ‰у большое золотистое семечко.
     - "ќтот удивительный цветок из южных стран  -  очень  редкое  растение,
даже  там.  ‡десь  же  его  никогда не видели, и мало кто вообще знает о его
существовании. Џтица, склевавшаЯ семЯ этого цветка,  становитсЯ  разумной  и
способной  говорить  на Языках всех живых существ ‡емли. €менно это когда-то
произошло со мной. “  растениЯ  этого  есть  много  других  свойств;  их  ты
откроешь  сама;  пусть это будут сюрпризы. Ћно очень прихотливо. Ќо, судЯ по
тому, как великолепно выращивала ты цветы моей северной родины, рука у  тебЯ
легкаЯ  и  есть  надежда  на  удачу.  Џрощай,  менЯ ждут сородичи. •очу лишь
пожелать... постижениЯ цели, смысла и сути †изни."
     € птица улетела...
     ‚ чем притЯгательность Ќового? ‚ том,  что  одним  своим  присутствием,
загадочностью  своею  оно  обещает  изменить  жизнь,  внести  в нее закваску
неизведанного? Љаким бы ни было гармоничным старое течение  существованиЯ  и
как  бы резко ни вламывалось, врывалось, влетало Ќовое в нашу жизнь, мы, тем
не менее, рады ему, ибо оно несет €зменение.
     ‰у долго думала над словами птицы. ‘емечко  лежало  у  нее  на  ладони,
круглое,  ощутимое  своей  твердостью  и  тЯжестью,  как кусочек самородного
золота. € оно как будто обладало собственным сознанием своего бытиЯ. Ќеужели
же оно будет расти здесь, в этом Ящике, а тысЯчи людей так и не узнают о нем
и будут продолжать жить своей скучной жизнью! ђешение было принЯто.
     ‹ишь только сошел снег, в центре городского парка,  на  большом  газоне
поЯвилась  уютнаЯ  деревЯннаЯ  беседка.  …е  выстроили  по заказу ‰у рабочие
парка, унесЯ в карманах почти все ее сбережениЯ - плату за  работу.  Ѓеседка
вышла  на  славу:  легкаЯ  ажурнаЯ  крыша держалась на шести резных столбах,
соединенных скамьЯми длЯ сидениЯ, а землЯ под беседкой обогревалась  трубами
парового  отоплениЯ.  ‘юда ‰у и посадила семечко, с замиранием сердца ощущаЯ
прилив совсем незнакомых доселе чувств. „омой она в  этот  вечер  не  пошла,
опасаЯсь  досадных случайностей, и легла спать тут же, в беседке, благо ночи
были уже совсем теплые. ‡везды мерцали в просветах между  резными  столбами,
шумела листва деревьев; ‰у была в блаженстве.

     ‘овершаЯ   утреннюю  пробежку,  он  вдруг  заметил  золотистое  сиЯние,
исходЯщее со стороны центрального газона парка. Ћн был любопытен от  природы
и  достаточно  наслышан  о  различных  аномальных  ЯвлениЯх  и  чудесах;  не
раздумываЯ, он понессЯ на свет,  как  мотылек  на  свечу.  Ћн  уже  видел  в
воображении   свое  имЯ  на  центральных  полосах  газет,  рЯды  репортеров,
кинооператоров и ведущих популЯрных телепередач. ‘ильное упругое  тело  было
послушно приказам мысли; стройнаЯ осанка, богатырский разворот плеч, длинные
великолепные  ноги,  лицо  кинозвезды  с  греческим  носом  и  пронзительным
уверенным взглЯдом. ‘овременный принц; миновав последний поворот, он вынессЯ
на площадку и замер перед газоном, восхищенный удивительным зрелищем:  прЯмо
в  беседке  из  земли  тЯнулсЯ  нежный  стебель  с темно-зелеными, как будто
лакированными листьЯми, а  его  верхушку  венчал  неземной  красоты  цветок,
испускающий  золотое сиЯние; но не он привлек внимание молодого человека: на
одной из скамей беседки спала незнакомка редкой красоты.
     “тонченные черты лица, плавнаЯ линиЯ густых бровей,  -  изЯщный  изгиб;
пропорциональное  тело,  что привело бы в восторг специалистов от скульптора
до модельера. ќто была воплощеннаЯ богинЯ, и он, не долго думаЯ,  направилсЯ
в  беседку,  не  заметив  некоего  переворота реальности, происшедшего в тот
момент, когда он переступил невидимую черту.
     ‰у, конечно же, летала во сне. …е грудь мерно вздымалась и  опускалась,
полные губы приоткрылись, полуобнажив перлы зубов; это была не дикаЯ красота
степных  джейранов,  не пышное богатство жизни южной богини леса, не суроваЯ
утонченность чистокровных северных гордых скандинавок - а все это вместе, но
в возвышенном полете душевного стремлениЯ, чистоты детской, но сознательной.
Ћн  осторожно  протЯнул  ладонь,  желаЯ  коснутьсЯ  ее   плеча,   разбудить,
познакомитьсЯ,  пригласить  в  театр..,  и  тут же отдернул руку, не узнав в
скрюченных узловатых пальцах с длинными грЯзными  ногтЯми,  покрытых  темной
сморщенной  кожей,  как пергаментом, своих холеных ладоней. Џаникую, кинулсЯ
осматривать себЯ: спортивный костюм висел  мешком  на  приземистом  горбатом
теле,  как  минимум  на  пЯть размеров больше требуемого. Љривые ноги гнома,
длинные обезьЯньи руки.  Ћн  выхватил  из  кармана  зеркальце,  уставилсЯ  в
незнакомое  отражение  носатого  нахмуренного  карлика  со  злобным взглЯдом
блестЯщих глаз подлеца. ‘транно знакомо было это лицо; из  зеркала  на  него
смотрел он сам, без масок и обманчивых внешних прикрас. ‘ глухим вскриком он
выскочил  из  беседки  и  принЯлсЯ ощупывать свое тело: все было как всегда,
костюм был впору, а  из  зеркальца  снова  глЯдело  красивое  лицо  молодого
человека  -  девичьей сухоты. Ћн обернулсЯ: незнакомка пошевелилась во сне и
повернула голову;  локон  каштановых  волос  откинулсЯ  в  сторону,  обнажив
розовое  ухо  и  висок с пульсирующей жилкой. Ћн снова тихо вошел в беседку.
‘портивные брюки медленно наползли  на  кроссовки,  а  руки  свесились  ниже
колен,  коснувшись  страшными скрюченными пальцами лодыжек. Ќе раздумываЯ он
кинулсЯ из беседки и скрылсЯ в утреннем сумраке, ни разу не  оглЯнувшись,  а
чудесный  цветок тихо покачивалсЯ на ветру, и было ощущение, будто удрученно
качает головой  сама  Ђврора,  что,  низойдЯ  в  свете,  нашла  детей  своих
погруженными  во тьму и грЯзь, однако с гримасами удовлетворениЯ и похоти на
масках лиц.


     Ћн возвращалсЯ домой короткой дорогой через парк, пошатываЯсь и глЯдЯ в
землю тоскливым  взором  несостоЯвшегосЯ  разоблачителЯ.  Ѓолело  все  тело,
кружилась  голова  от  тройной  дозы  и  громкой  музыки, всю ночь долбившей
потерЯвшие чувствительность перепонки. Ќо ноги знали дорогу, по которой  уже
не раз без ведома хозЯина на автопилоте доносили домой отупевшее тело.
     "Љогда-нибудь   все   это   кончитсЯ,  -  думал  он  в  скорби,  -  мир
саморазрушаетсЯ, и не нам  искать  причину,  и  тем  более,  лекарство,  что
принесло   бы  облегчение.  ‚едь  требуетсЯ  не  это  самое  облегчение,  но
изменение, и радикальное. Ђ мы даже на полумеры не  способны,  даже  на  то,
чтобы  понЯть  в  конце  концов,  кто мы есть. „а на что мы вообще способны,
кроме как не на собственное уничтожение! „а и это проблематично  в  конечном
счете,  ведь..."  Ћн наткнулсЯ на беседку, которой здесь раньше не было, это
он  знал  точно.  €зваЯно  было,  черт  побери,  со  вкусом,  в  красоте  он
разбиралсЯ.  ЋбойдЯ  вокруг  беседки, он замер вдруг от волшебного зрелища и
стал соображать, от кого же идет сиЯние: то ли  от  необычайнейшего  цветка,
каких  он  никогда  не  встречал,  то ли от прекраснейшей феи-хранительницы,
почившей на скамье рЯдом со своим благоухающим сокровищем. Ћн  привык  брать
то,  что  дают, и шагнул в беседку, не особенно задумываЯсь о том, что же он
скажет ей, когда разбудит, и достоин ли он вообще брать то, что не  в  силах
был не только унести, но хотЯ бы объЯть и осмыслить...
     …го  не  стало.  Ќа земле рЯдом с цветком копошилась безвольнаЯ сераЯ в
красную крапинку медуза, по форме отдаленно напоминающаЯ человека. ‘  трудом
приподнЯв  грузную  плоть,  она с пыхтением вывалилась из беседки, и вот он,
вконец протрезвев, испуганно ощупывает свое тело,  как  человек,  потерЯвший
бумажник.  “достоверившись  в  сохранности себЯ, он бросил взглЯд в беседку,
вздохнул и, чуть помедлив, снова шагнул внутрь... ‘итуациЯ повторилась.
     Ћн потер виски, сел на газон и закурил, задумчиво глЯдЯ в никуда. Џотом
вдруг взЯл сигарету в пальцы, повертел и, скомкав, бросил на землю,  за  ней
полетела пачка с оставшимисЯ десЯтью, зажигалка, пакет с загадочной травЯной
смесью.  Ћн  говорил  с собой: "‘кажи, когда ты стал тем, чем только что был
сейчас там, внутри. Ќа этом пути самоуничтожениЯ, лени и  безалаберности  ты
не  найдешь  себЯ; лишь потерЯешь то, что имел. ‚от, пожалуйста, тебе только
что показали,  кто  ты  есть  на  самом  деле..."  Ћн  долго  глЯдел  вдаль,
перекатываЯ  шары мыслей, но затем, рывком встав, закончил тЯгостный бильЯрд
и скрылсЯ за поворотом, изредка оглЯдываЯсь и посмеиваЯсь над игрой случаЯ и
своей незадачливостью. ‚етер играл тишину, шурша прошлогодними листьЯми.

     ‘аах никогда не мечтал о  том,  что  не  ЯвлЯлось  его  сутью.  Џоэтому
свободное  времЯ  свое  проводил,  воплощаЯ  мечты: иногда на бумаге, иногда
прЯмо в жизни. —асто не выходило, бывали срывы, и судьба  не  раз  пребольно
щелкала  по  лбу. Ќо он не считал это крушением надежд, а лишь недостаточной
подготовленностью определенных элементов существа, что и было, как он думал,
причиной неудачи очередного шага. Ћн не считал себЯ красавцем  и  знал,  что
другие  тоже  так  не  думают, созерцаЯ худого низкорослого сутулого парнЯ с
длинными  руками,  узкими  плечами  и  неподвижностью  в  бескрайних  озерах
"пробитых"  глаз,  в  глубине которых, если долго в них смотреть, поЯвлЯлась
вдруг страшнаЯ напрЯженность, почти крик, бьющий через расширенные зрачки  в
неистовстве  зверЯ  и  неподвижности  камнЯ.  Џри беглом общении это не было
заметным, но при  эксцессах  сиЯ  амальгама  бешенства  и  неподвижности  во
взглЯде   выводила  оппонентов  из  себЯ,  и  он  часто  бывал  сбит  с  ног
неожиданными ударами тех, кому был не по нутру его отрешенный взор. Ћн  умел
подниматьсЯ  и  идти дальше... ‚ыйдЯ на центральный газон, он остановилсЯ, и
брови его поползли вверх,  а  сердце  преисполнилось  восхищениЯ.  ‚озможно,
впервые  в  жизни  он созерцал три настолько совершенные вещи сразу, вместе:
беседка, цветок и феЯ. €ли, может быть, они дополнЯли друг  друга,  создаваЯ
законченность пейзажа, до такой степени..? ‚озникала мысль о триединстве. Ћн
неподвижно  стоЯл  и впитывал красоту вместе с золотистым сиЯнием неведомого
цветка, и был он так счастлив в тот момент, что, ей-богу, Я сам  позавидовал
ему!..  “же  всходило  солнце,  чьи  лучи,  смешавшись  со свечением чудного
венчика,  превращались  в  волны  душевного  тепла,  столь  ощутимого  почти
физически, что, будь вокруг снег, он бы мигом растаЯл... Ќу что ж ты стоишь!
€ди!  ‚  самом  деле, Я не властен писать то, что хочу, все зависит от тебЯ,
друг! ‚ойди в беседку, преобразись, возьми ее за руку, влейтесь в мир парой,
какой не знали с начала времен; и люди снова поверЯт в то, что боги нисходЯт
на землю! ‚оссиЯйте, правьте, творите добро и свет, множьте сынов и  дочерей
солнца,  реабилитируйте свЯтаЯ свЯтых семьи! Ћ, золотой век, ты так близок в
этот момент, но... что это? Људа? ‘аах медленно повернулсЯ и пошел прЯмо, не
разбираЯ дороги, дальше, как можно дальше от этого места, прочь  из  города,
из  материка,  из  этого  мира, из вселенной того, что встречаетсЯ длЯ того,
чтобы расставатьсЯ. Ћ, дурачок, но ведь оно расстаетсЯ, чтобы встречатьсЯ!
     - џ не достоин!
     - —ушь! ‚ернись, это говорю тебе Я! …сли не ты, ‘аах, то никто!
     - ‡начит, никто... Џока никто. Њожет быть, позже...
     - ?!! ?!!
     - Ќе отчаивайсЯ, но Я не могу.  џ  чувствую,  что  сейчас  должно  быть
сделано не это. Ђ это будет... шагом назад.
     - ’ы   бредишь,   ‘аах..!  Ћ,  горе  мне!  Џочему  Я  должен  описывать
человеческую глупость! "... недостоин", где ты набралсЯ таких слов, черт  бы
тебЯ побрал! џ не собираюсь писать об этом!.. џ бросаю перо! Ќе буду!
     ‘аах улыбнулсЯ; не оглЯдываЯсь, он удалЯлсЯ от беседки все дальше... Ќа
сердце  было  тЯжело,  как  перед свершением нелегкого, но правильного шага,
последствиЯ которого еще неЯсны.
     - Џоследний раз повторЯю, остановись! €наче Я закончу рассказ и не буду
дальше писать!
     - ЏридетсЯ писать. ќто ведь от  тебЯ  не  зависит..,  так  же,  как  не
зависит от менЯ мой выбор, в любом случае Я сделаю то, что должно сделать...
„аже через кровь, печаль и тоску.
     €  он  ускорил  шаги,  а  потом побежал навстречу ветру, чтобы никто не
видел, как он плачет... ‚стречный ветер быстро высушил слезы.

        ѓлава 2. Ѓольшой бунт.

     ‘аах видел цель и ничего более. ’ак иногда бывает, и трепещешь осиновым
листом, и мечешьсЯ испуганной снежинкой в мировой вьюге катаклизмов,  и  так
ничтожен  и  мал:  чуть  теплее - растаешь, чуть ветер дунет -(разлетишьсЯ в
пыль, и мимолетное дыхание космического прохожего  превратит  тебЯ  в  каплю
испарЯющейсЯ  на  глазах  жидкости,  и единственнаЯ твоЯ сила - во вторичном
возрождении, многократном и... бесполезном? ‚се может быть, лицом к лицу  не
увидать...  ‘аах  знал  вторую  свою  силу,  второй  путь  - его несла Њать.
Љогда-то, века назад, произошел некий скачок сознаниЯ,  переворот,  и  ‘аах,
будучи  снежинкой,  стал  вьюгой,  рождающей  снежинку;  будучи  снежинкой и
вьюгой, стал ветром, рождающим вьюгу; будучи  снежинкой,  вьюгой  и  ветром,
стал миром, вмещающим и вращающим ветер..; о, став снежинкой, вьюгой, ветром
и  миром - Њатерью, рождающей и вращающей миры. Ќет-нет, такое не происходит
сразу и навсегда; нет, лишь постепенно, молниеносно, вечно,  но  в  вечности
своей  почти  неподвижно.  €  поэтому  он  осталсЯ  ‘аахом, плюс к этому еще
кое-чем.
     Џервое времЯ он не мог сделать и шагу, ощущаЯ, что каждое его  движение
сотрЯсает  миры  далекие, как звезды, но близкие, как собственный локоть. Ћн
лежал в постели тЯжело  дыша,  натЯнутый,  как  центр  бесконечной  паутины,
разрываемый  этой  громадной цельностью собственной бескрайности. Ћдин врач,
сокрушаЯсь, говорил, что у него астма,  другой  пичкал  его  успокоительными
средствами, соседка-знахарка лечила его от порчи и сглаза. Ћн, насколько это
было возможно, не обращал вниманиЯ на действиЯ окружающих, ожидаЯ перехода в
другое  состоЯние, понЯтиЯ не имеЯ, что за процесс происходил в нем, но, тем
не менее, сознаваЯ каждое движение внутри своей необъЯтности и причины  этих
изменений.
     ‚озникал  гул,  далекий,  как  зов  предков  из-под седых напластований
времени, и тело его трЯсло в лихорадке. Ћн  проходил  через  смутные  образы
непонЯтных,  загадочных  событий, летел черными пустотами бессознательности,
пробиваЯ  покровы  того,  что  позже,  уже  научившись  думать  и  называть,
определЯл  как  ложь.  Њелькали  звездочки  в  этой  пустоте.  ‚ременами  он
проносилсЯ мимо центра непонЯтной плотности, интенсивности, чуждой всей этой
пустой черноте. € в нем на миг  пробуждалось  что-то,  отзывающеесЯ  на  эту
интенсивность  нежностью  и навеки забытой радостью. Ћдна минута этого могла
напитать мощью на целую  вечность  любых  полетов,  ожиданий  и  мертвенных,
непонЯтных  погружений.  €  он почти угадывал свою истинную природу, природу
любви и радости, отдающей себЯ пустоте недвижной,  отрицающей  и  тоскливой,
где может быть тоже затерЯлсЯ снежинкой какой-нибудь ’от; и эта радость даст
ему  сил  открыть  свою  бескрайнюю  силу,  действующую  не неистовостью, но
мгновенным  перемещением,  незаметным,  о!,   бесконечно   нежным   и,   о!,
могущественным  в  такой  степени,  что  само  понЯтие могущества становитсЯ
бессмысленным, о!
     € вот, вспышка, световой выброс; их протащило  корежистыми  извивами  и
швырнуло  на  горное  плато  под  красным  небом. Џод красным небом они были
ничтожно малы. Џод красным небом. Ќебо это дышало тем, что одинаково у  всех
неб,  какого  бы  цвета  и свойства они ни были. € это стало первым, что они
увидели - красное небо.
     “же потом, тЯжело дыша  и  перевернувшись  на  живот,  ‘теах  разглЯдел
горЯчий  кварцевый  песок,  уходЯщую  вдаль  равнину,  миражи  на горизонте.
‚ероЯтно, если бы сначала они увидели это, а не красное небо, у них было  бы
меньше энтузиазма.
     ‚зЯвшись  за  руки,  они  с ’аро, увЯзаЯ в песке, шли вперед; временами
’аро бросал искристый, улыбчивый взглЯд,  полный  жизни  и  неистовости,  на
‘теаха и говорил:
     - ‚от,  здорово!  Њы  построим  город  хрусталЯ  и  поселим  в  нем эти
гигантские миражи, - ’аро показывал рукой на горизонт, - это будет  красиво,
‘теах!
     € ‘теах верил каждому слову, ибо еще не умел ничего другого; а ’аро все
говорил,  фантазировал, ибо тоже еще не умел ничего другого... Ћни построили
город хрусталЯ. ЏроходЯ изгибами анфилад, можно было ограничиватьсЯ  до  тех
пор,  пока  не  попадал в изнанку сути, и тогда уж берегись, ибо кровожадные
Ћраты и •аетсы набрасывались и грозили превратить тебЯ в пыль, втоптать ее в
небо и, довольные, унестись в поисках новых жертв...
     ‘теах заканчивал "Љнигу героев", ’аро  достраивал  очередной  надмирный
комплекс,  сгущаЯ  стремлениЯ  и  порывы  в  импульсы  созиданиЯ  и кладЯ их
готовыми кирпичами в проемы пространств. Љипела работа, все новые проЯвлениЯ
использовались ’аро как субстрат форм, и он углублЯлсЯ  все  ниже,  вскрываЯ
новые  пласты  того, что было до времен, но которые были созданы неизвестной
древней силой, о которой они как-то узнали, что она называлась ‚рагом  и  не
была в сути вещей, а следовательно не могла быть до времени...
     ’аро пришел к ‘теаху, весело сверкнул взглЯдом и молвил:
     - Џошли!  џма  столь глубока, столь бездонна!.. ќто интересно до боли в
глазах.
     ‘теах  оторвалсЯ  от  "Љниги  героев",  выпрЯмилсЯ,  положил  кисть  и,
выбросив  вверх  очередное  облако  стремлений  и  порывов, опустилсЯ на дно
зрачков ’аро:
     - џ пишу это, - и указал на подымающеесЯ и рассеивающеесЯ облако, - мир
сей полнитсЯ и начинЯетсЯ тем, что Я перевожу отсюда, - и положил ладонь  на
центр груди, - книга ведь еще не готова, ’аро.
     ’от  вынырнул  из  бесконечности  друга,  отвел  взглЯд  от его сердца,
рассыпал золотой песок самобытности, того, что он есть, по ветру:
     - џ тот, кто Я есть. - ("пока" - возникло в нем.) - € тот,  кто  научил
менЯ отличать себЯ от другого, ска...-
     - ...нас  никто  этому  не  учил.  -  перебил  ‘теах.  - ќто ведь часть
возможности, из множества которых мы состоим, но никто  не  заставлЯет  тебЯ
строить из себЯ темницу.
     - Ђ   существует   это...   -   €  ’аро  покрылсЯ  панцирем,  душным  и
непрозрачным. - ‚идишь менЯ? Ђ, Я тоже тебЯ не вижу. ‡дорово?!
     - ‡ачем это? - ‘теах впервые видел то, чем он не был.
     - ’ак легче копать вглубь, ничто не мешает... Ќу,  так  ты  идешь?  Ќет
ничего   интереснее,  как  стоЯть  на  краю  пропасти,  ведущей  в  Яростную
неизвестность, о, там молнии и шквалы, сносЯщие мириады форм и  превращающие
их в пыль, но Я, Ћрат, там всесилен.
     - ’ы ’аро!
     - Џричем здесь верность ?
     - ’ы ’а-... џ не знаю... ‚ещь сужаетсЯ... ‚озможно... ‚озможно все...
     - Џошли!
     Ћни  неслись  по  коридорам,  из  всех  щелей  дуло,  искрилсЯ  купол в
необозримой вышине, было свежо, прохладно, тепло и одинаково повсюду.
     - Ћ, вот это да! - ‘теах задержалсЯ у одного из изгибов.
     - Џошли, - потЯнул его ’аро, - это слишком мЯгко и уступчиво, Я  устал,
когда доделывал этот угол.
     - Ќо  здесь  прЯмо-таки  присутствует Ћна... ‡наешь, вероЯтно, Я сейчас
войду к Ќей, погоди минуту.
     - Ћна ведь так далеко! - ’аро  не  отпускал  руку  ‘теаха,  он  впервые
осознал,  какие  они  разные, и не понимал стремлений друга, а тот изумленно
вскинул брови, затем рассмеЯлсЯ:
     - „алеко?! “дачнаЯ шутка! Ќеужели твое сердце так далеко от тебЯ?  џ  в
восторге!
     ‘теах  ушел  вглубь  и  вверх,  оставив  ’аро  держать  его за руку; он
погружалсЯ в …е снежную радость:
     - Њать, это ненадолго, сиЯ €гра менЯ привлекает. џ вернусь скоро.
     Ћн оказалсЯ в бескрайних объЯтиЯх и  блаженно  закрыл  глаза,  пребываЯ
маленькой запЯтой на коленЯх той.
     - „итЯ  мое,  у менЯ есть длЯ тебЯ кое-что. ‘кромный подарок... €ди, но
возьми это. - и ‘теах почувствовал, что стал больше.
     - —то это, Њать?
     - ќто Ѓезмолвие, в положенный срок оно откроет  тебе  свои  сюрпризы  и
возможности  и...,  если  вдруг  на  пути  твоем встанут преграды, оно будет
верным мечом, инструментом, помощником. € вот это...
     - Ђ это что?
     - ‹юбовь. ќто сила, свЯзующаЯ то, к чему ты стремишьсЯ, с тем,  что  ты
есть  и  чем  ты  не ЯвлЯешьсЯ, но станешь в будущем. …сли ты вдруг забудешь
дорогу ко Њне, свет ее приведет тебЯ в обитель моей солнечной страны.
     ‘теах засмеЯлсЯ:
     - Љакую дорогу, ты ближе ко мне , чем Я сам!  €  снежной  страны  Я  не
знаю. € солнечной тоже.
     - …сть  много  вещей,  которых  ты не знаешь, гораздо больше, чем можно
представить. € вспомни, что сказал тебе ’аро только что...
     ‘теах задумалсЯ:
     - Ћ, да, он сказал, что Њать далеко. Ќо ведь он  пошутил...  ‚о  всЯком
случае, у менЯ есть длЯ него сюрпризы, два дара Њатери, Я поделюсь с ним.
     - „итЯ  мое, когда бы ты не встретил менЯ, ты тотчас узнаешь свою Њать.
’ы нежен и хрупок. Ќо  ты  пройдешь...  џ  буду  там,  внизу;  приду,  когда
наступит времЯ. € мы кое-что сделаем вместе.
     - ‚ремЯ  чего?  -  ‘теах  слушал,  почти  не  понимаЯ,  но завораживала
загадочнаЯ прозорливаЯ реальность сказанного.
     - ‚ремЯ готовности  “ниверсума  к  вхождению  в  вечность.  ќто  будет,
конечно,  непостижимаЯ  и  величайшаЯ  реализациЯ  длЯ  вас, многочисленных,
вспомнивших и забывших, умерших и  родившихсЯ,  уносЯщихсЯ  в  светлые  дали
розовыми  чайками*  и  погруженных в смуту однодневной рутины. Љаждый из вас
станет Њною. ќто игра, вы будете великолепно обескуражены и растерЯны, узнав
после миллионнолетнего бессознательного сна, кто вы есть  в  сути.  Ќо  игра
лишь начинаетсЯ, беги, тебЯ ждет ’аро. Ћн ведь, не знаЯ того, играет по моим
правилам и движим мною же...

---------------------------------------------------------------
     <i>* Љогда ‰у прочитала эту фразу,  она  засмеЯлась:  "Ђ  почему  розовыми
чайками,  а  не  серыми пеликанами? - ‰у, не валЯй дурака! - Ќет, ну правда,
почему? ‘ерыми пеликанами... Ћй, как смешно..."</i>
---------------------------------------------------------------

     ‘теах  почувствовал  в  своей холодной руке ладонь ’аро, ответил на его
рукопожатие,  и  они  понеслись  в  центр  схождениЯ   коридорных   извивов,
застывших,   как   гигантские   змеи,   мощной   и  гармоничной  композицией
созидательного  искусства,  уходЯщей  в  бесконечность  вечно  новой   живой
конструкцией.  ‚двоем  они  остановились  на краю бездны, устремив солнечные
взглЯды в непроглЯдную черноту там, внизу, где Яростные энергии обрушивались
друг на друга, порождаЯ недолговечные формы, изменЯющие космический масштаб;
и возникали новые закономерности, разрушающие эти же формы, на смену которым
возникали другие, ограниченные и  непонЯтные,  существующие  лишь  благодарЯ
непрерывной  смене  бесчисленных  поколений;  времЯ  здесь стало, неизвестно
почему, врагом, разрушителем, Љала, неумолимым палачом сущего, хотЯ они Ясно
видели его бескрайнюю лучащуюсЯ суть; это было непостижимо; кипел вселенский
котел, это было дно... ’аро оказалсЯ прав, это было  интересно;  захватывало
дух  в  предвкушении  новых приключений, открытий неизведанных возможностей,
миров и свойств.
     Ћни  переглЯнулись,  звонко  восторженно   засмеЯлись   и   шагнули   в
неизвестность,  успев  услышать,  как  бездна  ответила  на  их  чистый смех
дьЯвольским  хохотом,  выплеснувшимсЯ  дегтЯрной  волной  из   непостижимого
колодца  и  гулким  эхом  прокатившимсЯ по пустым анфиладам, и чувствуЯ, что
покрываютсЯ  толстыми,  тесными,  душными  панцирЯми;  в  головокружительном
полете или, скорее, падении они забыли себЯ, чтобы вспомнить спустЯ вечность
и став бесконечно более обширными. Ќо сие было еще далеко впереди...

        x x x

     ‚се  в  ‘теархе  ныло  болью  нескончаемой, нестерпимой, непонЯтной. Ћн
металсЯ в полусне, полураспаде собственного существа, и был бескрайним серым
хоботом, в бесконечных изгибах своих давно потерЯвшим и начало, и  конец,  и
середину  себЯ.  ‘теарх  медленно  разворачивал  кольца не имеющего пределов
тела, распутывал узлы,  невероЯтно  запутанные  и  стЯнутые  в  тугие  серые
нагромождениЯ, уходЯщие в беспредельные просторы того, о чем он мог сказать:
"ќто  Я".  ‘теарх как бы пыталсЯ воссоздать свою первоначальную божественную
простоту, очевидно, безрезультатно. € болело везде,  чем  он  был,  вращаЯсь
среди  звезд  -  прообразов  бушующих Ядерных светил - , но болело как-то не
так; и эта боль возникала от невозможности вернутьсЯ к исходному  состоЯнию,
в котором ‘теарх пребывал до рокового таинственного толчка, давшего вращение
всему,  чем  он был (был он всем); толчка, безвозвратно нарушившего гармонию
его стабильного бытиЯ, но возникшего где-то вне пределов ‘теарха, и это было
непостижимо, так как ничто  не  могло  быть  вне  его.  Ћн  перестал  знать,
пребывать, существовать и превратилсЯ из неподвижности в процесс, из бытиЯ в
становление,  из  знаниЯ  в  разделение, из любви в поглощение, о!.. €... он
вспомнил золотой голос ’ой: свои солнечные  глаза,  песчаное  плато,  города
хрусталЯ,  предназначение  ‚селенной  (о,  безнаказанно  ли?);..  и  тут  же
перестал быть, став точкой, началом. ќто была  тоска,  горечь,  снова  боль;
начало,  нет  ничего...  € ценой величайшего напрЯжениЯ точка создает в себе
непреодолимую,  чудовищную  жажду  расширениЯ  и...   ‚зрыв,   возникновение
пространства,  времени,  материи  и  (о!,  облегчение-то какое!) незнакомого
нечто, от чего можно оттолкнутьсЯ в  развертывании  того,  чем  он  был.  Ћн
напрЯгсЯ, породил изначальное вращение и потерЯл осознание себЯ.

        ѓлава 3. Њаленький ‘терх.

     Ќеподвижное  вращение мира феноменов; пока еще, по прошествии миллиарда
земных лет, ‘терх не осознавал его. ‚оистину, он был  сыном  своего  отца  и
своей  матери  и  достойным  братом,  как  старшего,  так и младшего. Џервый
заканчивал  аспирантуру,  готовилсЯ  к  защите  кандидатской  и  был  весьма
социально  перспективен,  умен  и  практичен, намереваЯсь сделать себе имЯ в
фармацевтике, в чем младший брат никак не видел смысла жизни и деЯтельности.
Њаленький буЯн, он был заводилой всех беспорЯдков в школе, равно как и дома,
где он бывал столь редко, что спокойствие жилища в-общем-то не нарушалось, и
все знали, что, если он и поЯвитсЯ, то запретсЯ в своей  комнате,  в  лучшем
случае  бренча там на стЯнутой с какого-то концерта электрогитаре; или, лежа
на диване, потЯгиваЯ пиво, будет строить планы относительно созданиЯ  нового
музыкального коллектива на смену распавшемусЯ; и дома он не очень досаждал.
     ‘терх  был  средним. ЃратьЯ не утруждали себЯ общением друг с другом, а
родители попытками чему-нибудь научить сыновей, а тем более ‘терха, которого
в семье считали серым неудачником, "так себе", "средней личностью". €  Ярких
эпизодов  в его жизни было немного, хотЯ ‘терх твердо верил в то, что рожден
он был не зрЯ. Ћ, эта вера часто представлЯлась ему чем-то бессмысленным, не
имеющим никакого основаниЯ пребывать в  нем;  ведь  все  его  предполагаемое
будущее  было  столь  далеко  от  радужных  перспектив  старшего  и дерзких,
заманчивых,  разрушительных  планов  младшего,  столь   непонЯтным,   серым,
туманным  и  безрадостным,  что  это  часто  приводило  его в отчаЯние, и он
страстно  желал  иметь  хоть  каплю  той  жизненной   неистовости,   котораЯ
переполнЯла  его  братьев, его умного, но донельзЯ невыдержанного отца и его
добрую, любЯщую, но слишком развЯзную и подверженную всем порокам  и  дурным
привычкам  мать,  что  не  мешало  ей,  однако,  быть  образцовым директором
автотранспортного предприЯтиЯ. Ћн считал  себЯ  слабым  и  неспособным,  но,
видимо,  кто-то  (или  —то-то)  лучше  его  знал,  что  такое  сила и к чему
предназначалсЯ сей человеческий инструмент.
     Ќет, свет  не  снизошел  на  ‘терха,  не  посетило  его  ни  величайшее
озарение, ни интуитивное откровение, ни глубочайшее видение тайн мирозданиЯ.
Џросто  однажды  он  понЯл,  что он - не он. ќто взволновало его, но... тому
‘терху  это  было,  как  всегда,  до  лампочки.   €   медленно   происходило
распределение всего на круги своЯ, и каждаЯ вещь, как бы то ни было, в любом
случае  входила  в  свою маленькую вечность, где радость и краски, каких еще
нет, а лишь грЯдут, и свет, и любовь, и то, чего нет и найти невозможно,  но
что приходит, когда все выскальзывает из ваших рук, и вы тет-а-тет сначала с
пустотой,  а  затем с тем, что правит €грой и одно во всех и всЯ, а затем...
Ћ, далее смыкаю уста, ибо эта вещь столь же проста, сколь непостижима.

        x x x

     ‚зглЯд изнутри, со дна черных зрачков, видение  "над",  со  стороны,  в
полном  отрешении;  рука  весело,  игриво,  не  поспеваЯ за карандашом несет
свЯтой (длЯ менЯ) бред (длЯ других), и тот, кого изображаю,  так  или  иначе
найдет  приют  во  мне,  в  мире  менЯ... Ќу, как еще сказать?.. ‚елика роль
восставшего поперек закона, и во все времена такие  (редкие)  особы  (весьма
распространенными)  особЯми  либо  не  замечались,  либо уничтожались. —асть
игры? ’о, что вопрошает, в любом случае не вместит этого... Љак ’ы  считаешь
должным  быть,  так и будет. €зменить лишь отношение. ‡атем полнаЯ отдача. €
далее будет видно,  все  Яснее,  как  становитсЯ  все  Яснее  видна  дальнЯЯ
перспектива по мере восхождениЯ на холм.

     Џроникновение.

     Њаленький ‘терх стал странником. ќто решение возникло спонтанно. Ћно не
зрело  в  прошлом  и  ничего  не  обещало  в  будущем.  ‹ишь  некое  желание
неизведанного в груди и стремление идти-идти-идти в ногах ЯвлЯлись стимулами
этого решениЯ. “душающие заботы, невыносимые разговоры и  весь  багаж  масок
был  оставлен  ненужной  серой  грудой на полу его комнаты, лунный свет тихо
подбиралсЯ к этой груде, печально улыбаЯсь ее обреченности. ‡аботы суетились
по мере приближениЯ лунного света все  больше,  все  напрЯженнее,  забираЯсь
вглубь  кучи,  боЯсь,  что  он  высветит  их  ненужность и иллюзорность; они
испуганно перешептывались, хватаЯсь и прЯчась друг за друга. ђазговоры  вели
напыщенные  речи  о  своей  нужности,  научности  и, вообще, необходимости в
обыденной жизни, не подозреваЯ, что через пару минут  будут  аннулированы  в
своей   поверхностной   важности   потусторонностью  белесого  блика.  Њаски
испуганно корчились, чувствуЯ, что на этот раз им никого не удастсЯ обмануть
фальшивыми гримасами и резиновыми улыбками. ‚сЯ куча этого хлама, оставшаЯсЯ
без хозЯина, тихо трепетала, медленно засыпаЯ, уходЯ в царство дЯди Њорфи, -
может  быть  единственное  место,  где  они  могли  бы  вдруг  обрести  свою
реальность.
     Ђ  ‘терх  бесшумно  пронессЯ сквозь пригород, низводЯ великолепие красы
оливками глаз прЯмо в гущу своего искрЯщегосЯ  существа.  ‚еликолепием  была
луна,  несущаЯсЯ  вровень  со ‘терхом где-то там, за тучами; ее смутный лик,
прозрачной бледностью своею тревоживший сны детей, плохо укрытых одеЯлами от
этого проникающего голубого света, этот лик заглЯдывал в  глаза  ‘терха,  не
находЯ там чего-то, тревожась; и он сам, переставаЯ быть ‘терхом, не находил
себЯ  в  глубине блестЯщих глаз, где лишь ветер, восторг, и... смутный страх
бились в  тревожно-лихорадочном...  оцепененьи  (да,  лишь  луна  может  так
примирЯть   противоположности).   ‚еликолепием  было  живое  молчание  полЯ,
обнимающее  ‘терха  серебрЯными  объЯтиЯми,  безмолвным  гулом  заставлЯющее
сознание переместитьсЯ из мира домов и машин в мир фантазии и сказок... или?
ђеальности?.. "Ќу нет, все это игра воображениЯ!" - стерховы мозги доставали
его  своей  практичностью.  -  "Ќу чтож, молодой человек. Ћдним экзотическим
бездельником больше. ‹адно-ладно, бегите. Ќо не промочите ноги..."
     Љак-то незаметно пронеслась граница пригорода и полЯ, где  урбанизациЯ,
терпЯ   потери,   вынуждена   была   отступить   перед  натиском  архаичного
материнского полевого спокойствиЯ. Ќоги успокоились  и  дали  телу  отдых  и
возможность  обрести монолитное созерцание вечно новой ночи. ‘терх осторожно
ступал по траве, чувствуЯ холодок от пропитавшей обувь и добравшейсЯ до кожи
ног росы. Ћн вздрогнул: неЯснаЯ тень  маЯчила  справа,  метрах  в  двадцати,
выделЯЯсь  застывшим пЯтном или... замершим, готовым к прыжку "нечто". ‘терх
с усилием расслабилсЯ и отогнал неприЯтную дрожь в теле, ушедшую через  ноги
в  землю.  Џодошел  ближе.  ќто был сруб колодца, стоЯвший посреди луга, как
знак человеческой власти, а проще, как признак пастбища. Ћн  предназначалсЯ,
чтобы  поить в знойный день коров и лошадей. ‘терх прошел мимо. Ћн задумалсЯ
о природе ночных страхов, делающих из человека  пугливого  зайца,  боЯщегосЯ
собственной  тени,  оживленной  лунным  светом,  и  шума собственных шагов в
загадочной тишине. ‚от и сейчас он ощущал этот эффект: шорох его  шагов  как
бы  раздваивалсЯ и возникало ощущение, что за ним след в след кто-то шагает.
‘терх знал, что, если оглЯнетсЯ, то увидит лишь простор полЯ с кромкой  леса
вдали,  но  он не оглЯдывалсЯ, а шел, наслаждаЯсь восторгом подкатывавшего к
горлу детского страха, заставлЯющего детей  всех  времен  и  народов  искать
спасениЯ  под  одеЯлом.  ќффект  двойных шагов за спиной все усиливалсЯ, что
было следствием приближениЯ к периферии леса.  ‘терх  пожалел,  что  он  был
один, и не с кем поделитьсЯ переполнЯвшими его чувствами.
     ...Ќегромкий кашель за спиной заставил его ноги стать ватными, а голову
пустой  и  звенЯщей  от  отсутствиЯ каких бы