о все-таки во всех случаях я очень строго придерживаюсь одного твердого правила - я ничего не должен менять в нашем прошлом, как бы ни был велик соблазн, - вздохнул профессор. - Какой соблазн? - резко спросил Дирк. - Есть один пустячок... э-э-э... который меня весьма заинтересовал, - неопределенно ответил профессор. - Однако не беспокойтесь, никакой опасности, ибо я не отступлю от своего правила. Хотя, должен признаться, очень жаль. - Но вы уже отступили от своего правила, профессор!.. - воскликнул Дирк. - Это было вчера вечером. Вы что-то изменили в нашем прошлом... - Да, вы правы, - несколько сконфуженно ответил профессор. - Но это нечто другое. Совсем другое. Видели бы вы лицо этой девочки. Она была так несчастна. Она считала, что мир - это чудесное место, а старые мумии, которые ее окружали за обеденным столом, просто решили излить на нее свою старческую желчь, потому что давно не считают мир прекрасным. Я имею в виду, в частности, - пояснил он, глядя на Ричарда, - декана Коули. Вы помните его? Старый козел. Ему не помешает немного человечности, даже если ее придется насильно вбивать в него. Нет, то, что я сделал, было оправданным. А во всем остальном я не преступил черту... У Ричарда был такой вид, будто он вспомнил что-то очень важное. - Профессор, - перебил он его вежливо, - можно мне дать вам совет? - Ну, конечно, мой друг, я буду только рад, - охотно согласился профессор. - Если наш общий друг предложит вам прогуляться по берегу реки Кем, не делайте этого. - Что вы хотите сказать? - Он хочет сказать, - вмешался Дирк, - что тогда может обнаружиться несоответствие между тем, что вы в действительности сделали и вашим объяснением причин, почему вы это сделали. - Весьма странная постановка вопроса... - Что ж, разве сам Ричард не странный человек? Видите ли, иногда случается, что наши поступки могут быть продиктованы причинами, о которых мы даже не подозреваем. Как в случаях внушения после сеансов гипноза или одержимости. Профессор страшно побледнел. - Одержимости? - спросил он слабым голосом. - Профессор, простите, Крон, я подозреваю, что у вас была причина искать встречи со мной. Какая же? - Кембридж! Остановка в Кембридже! - прозвучало по радио на вокзальном перроне. Шумная толпа свадебных гостей, покинувших вагон, громко перекликалась и оживленно разговаривала. - Где Родни? - спросил один из них, с трудом спускаясь по ступеням вагона-ресторана. Пошатываясь, он и его приятель стояли на перроне, ища глазами потерянного спутника. Мимо них бесшумно проплыла высокая грузная фигура Майкла Вентон-Уикса, устремившегося к выходу. Приятели, пробираясь сквозь толпу, прошли вдоль вагонов, заглядывая в грязные окна. Наконец в одном из них они увидели своего друга, одиноко, словно в трансе, сидевшего в опустевшем купе. Они стали стучать в окно и кричать ему, но он не слышал ни стука, ни громких окриков. Потом вдруг, словно проснувшись, он с удивлением осмотрелся. Казалось, он не мог понять, где находится. - Эй, соня! - радостно завопили его друзья и, шумно вломившись в купе, наконец извлекли его оттуда. Но и на перроне он не сразу пришел в себя. Наконец, встряхнув головой, он посмотрел вдоль перрона и вдруг увидел в конце грузную фигуру Майкла Вентон-Уикса, собственноручно укладывающего в такси свою тяжелую сумку. Родни замер. - Странно, - наконец пробормотал он. - Да ведь это тот человек, который рассказал мне в купе предлинную историю о каком-то кораблекрушении. - Ха-ха, ха-ха! - рассмеялся его приятель. - И сколько же он содрал с тебя за свой рассказ? - Что? - недоуменно переспросил Родни. - Нет, нет, никаких денег. Только, кажется, это было не кораблекрушение, а какая-то авария, возможно, взрыв... Он считал, что как-то виноват в этом. Случилась поломка, он хотел исправить, но произошел взрыв, и все погибли. Потом он говорил о грязи, об огромном количестве зловонной грязи и долгих, долгих годах, и еще о слизняках вокруг. Он говорил что-то очень странное. - Родни, ты в своем репертуаре. Стоит оставить тебя одного, как с тобой обязательно что-то приключается. Теперь тебя подцепил маньяк. - Да, он был похож на сумасшедшего. Вдруг стал плести вздор о какой-то птице. А потом сказал, что о птице - это все ерунда и ему следует просто выбросить ее из головы, потому что все должно сойти и так. Почему-то мне не понравилось, когда он сказал это. - Тебе не следовало оставаться с ним в купе. Лучше пошел бы с нами в бар. Мы там славно по... - Мне также не понравилось, как он попрощался со мной. Совсем, черт побери, не понравилось. 28 - Вы помните, как сегодня, когда вы пришли, я сказал вам, что моя жизнь в последнее время стала скучной, но... в силу довольно интересных причин? - напомнил профессор. - Да, я отлично это помню, - воскликнул Дирк. - Тем более что это было минут десять назад. Вы стояли на этом же месте и были так же одеты и... - Заткнись, Дирк, - оборвал его Ричард, - дай человеку сказать. Дирк, как бы извинившись, отвесил легкий поклон. - Совершенно верно, - согласился профессор. - Дело в том что в течение многих недель, даже месяцев, я не пользовался машиной времени, ибо испытывал странное чувство, будто кто-то или что-то хочет заставить меня сделать это. Началось это с легкого желания попробовать, потом это желание стало крепнуть во мне, набегая какими-то волнами. Это было неприятно и тревожило меня. Я вынужден был отчаянно бороться с этим ощущением, потому что я сознавал: меня заставляют делать то, что я сам хочу. Я, возможно, не понял бы, что это давление извне, а не только мое собственное желание, если бы все время не предостерегал себя, что этого делать не надо. Как только я понял, что кто-то пытается действовать через меня, стали происходить странные вещи - начала, например, летать мебель. Особенно пострадала моя маленькая конторка времен Георга Третьего. Посмотрите на эти царапины... - Значит, именно это испугало вас вчера вечером, когда вы услышали шум наверху? - спросил Ричард. - Да, да, - приглушенным голосом торопливо сказал профессор. - Я ужасно испугался, что все повторится. Но это оказалась всего лишь симпатичная лошадь, и я успокоился. Я полагай), она забрела ко мне, когда я вышел, чтобы достать пудру. Надо было скрыть загар. - О! - воскликнул Дирк. - И куда же вы вышли? Не представляю себе, чтобы лошадь тоже наведалась к какому-нибудь аптекарю. - Здесь недалеко находится созвездие Плеяд, чья пыль вполне подходит по цвету... - Вы направились за пудрой на другую планету? - свистящим шепотом произнес потрясенный Дирк. - О, это совсем близко. Расстояние между двумя точками не более расстояния до ближайшей аптеки. Кроме того, не надо ждать у прилавка. К тому же у меня никогда не бывает нужных монет. Я предпочитаю квантовый прыжок. Правда, это заканчивается испорченным телефоном. Что ж, в жизни не все дается так просто, вы согласны? Профессор был явно встревожен. - Боюсь, вы правы, если думаете то, что предполагаю я, - тихо добавил он. - А именно? - Что я отважился на невероятно трудное и сложное дело ради ничтожной цели. Желание доставить радость маленькой девочке, милой, очаровательной и огорченной девочке, кажется вам недостаточным основанием для путешествия во времени, как я теперь понимаю. Лучше было бы сделать ей комплимент, сказать, что на ней прелестное платьице. Возможно, призрак... Разве не о призраке сейчас идет речь? - Думаю, что именно о нем, - медленно сказал Дирк. - О призраке? - удивился Ричард. - Что это значит... - Подожди! - резко оборвал его Дирк. - Продолжайте, профессор. - Вполне возможно, что призрак застал меня врасплох... Я так отчаянно сопротивлялся одному злу, что угодил в ловушку другого... - И что теперь? - Он исчез. Он покинул меня вчера. - И где он теперь? - Дирк перевел глаза на Ричарда. - Он исчез? - Нет, пожалуйста, - вскричал Ричард, - только не это! Я еще не успел прийти в себя от разговоров о машине времени, как вдруг возникли еще какие-то призраки. - Не он ли вселился в тебя и заставил карабкаться по стене? - прошипел на него Дирк. - Ты утверждал, что я был под чьим-то воздействием после гипноза... - Я не говорил этого! Я просто продемонстрировал тебе силу внушения после гипноза. Но я уверен, что состояния гипноза и одержимости действуют на человека почти одинаково. Они могут заставить тебя совершать самые абсурдные поступки, а затем хитроумно и изобретательно объяснять самому себе их причину. Но ты никогда не пойдешь на то, что принципиально противно твоему характеру. Ты будешь сопротивляться, бороться! Ричард вспомнил чувство облегчения, которое он испытал вчера, вернув пленку на автоответчик Сьюзан. Это было концом борьбы, которую он вел сам с собой и которую неожиданно выиграл. В предчувствии новой борьбы, которую он уже явно проигрывал, он вздохнул и решил рассказать о ней. - Верно! - воскликнул Дирк, выслушав. - Ты не смог бы этого сделать. Теперь хоть что-то мы знаем. Понимаешь, гипноз действует успешнее тогда, когда субъект в какой-то степени сам согласен с задачей, которую его просят выполнить. Надо найти нужного субъекта для выполнения задачи, а гипноз сделает все остальное. И мне кажется, то же можно сказать об одержимости. Итак, что у нас есть? У нас есть привидение, которому что-то нужно, и оно ищет для этого подходящего субъекта, который смог бы для него это сделать. Профессор!.. - Крон, - поправил его профессор. - Крон, могу я задать вам личный вопрос? Я вас пойму, если вы не захотите ответить на него, однако не отстану до тех пор, пока не получу ответа. Таков мой метод, понимаете. Вы сказали, что подвергаетесь ужасному искушению, что вам хочется что-то сделать, но вы не позволяете себе этого, однако кто-то или что-то побуждает вас к этому? Пожалуйста, прошу вас. Возможно, это будет трудно, но вы бы очень помогли, рассказав нам, что это. - Я не расскажу вам. - Вы должны понять, насколько это важно... - Я покажу вам, - просто сказал профессор. В воротах колледжа св.Седда возникла высокая грузная фигура с тяжелой черной нейлоновой сумкой в руках. Это была фигура Майкла Вентон-Уикса. Его голос справился у привратника, у себя ли профессор Кронотис. Его уши услышали, что привратник едва ли может утверждать это, поскольку телефон в профессорской квартире опять не работает. Однако глаза, глядевшие на привратника, уже не были глазами Майкла Вентон-Уикса. Он полностью сдался и перестал быть самим собой, а с этим ушли сомнения, отчаяние и смятение. Чей-то чужой разум поселился в нем. Вместо него уже призрак смотрел на здания древнего колледжа, к которому он успел привыкнуть в эти последние недели, полные обескураживающих неудач и жестоких разочарований. Недели, микросекунды, мгновенные вспышки света... Хотя призрак, дух, завладевший телесной оболочкой Майкла Вентон-Уикса, знал долгие периоды полного забвения, тянувшиеся веками, теперь его скитания на этой планете казались ему всего лишь мгновениями. Но эти мгновения, однако, позволили появиться существам, которые успели повсюду воздвигнуть стены. Его собственная вечность, - нет, не вечность, а всего несколько миллиардов лет, - прошла в скитаниях по необозримой вязкой грязи и гниющим зловонным морям, в созерцании леденящих душу картин "слипшихся в комья слизняков на слизистой воде". Сейчас они превратились в существа, которые ходят по этим местам как хозяева, прочно владеют ими и сетуют, когда не работает телефон. В глубине души он сознавал, что он безумен, что стал таким после катастрофы, когда понял, что натворил и на что обрек себя. Воспоминания о гибели друзей не переставали терзать его все долгое время странствий по планете Земля. Он знал, что то, что он теперь готовится сделать, заставило бы содрогнуться его прежнего, о ком он сохранил лишь смутные воспоминания. Но это единственная возможность избавиться от бесконечного кошмара его дальнейшего существования, в котором каждый новый миллиард лет во сто крат хуже предыдущих. Он поднял свою сумку и продолжил путь. 29 Дождь в тропическом лесу - это всегда дождь в тропическом лесу. Мелкий, нескончаемый, почти неслышный и невесомый, не то что дожди в конце года, когда наступает сезон жары. Тогда они обильные, тяжелые, секущие, кончающиеся буреломом. Этот же был ласков и тих, водяная пыль походила на легкий туман, сквозь который то и дело прорывался дерзкий солнечный луч. Но пока он добирался до кальварии, он изрядно терял свою яркость и силу и оставлял лишь слабый отблеск на мокрой коре дерева. Если ему на своем пути удавалось упасть на притихшую бабочку или золотистую крохотную ящерицу, застывшую в неподвижности, он превращал это в картину невиданной красоты. Вверху под тентом из густой листвы время от времени, словно вспомнив о чем-то, внезапно взлетала птаха и, испуганно хлопая крыльями, перемещалась на другое, по ее мнению, более безопасное дерево, чтобы, спустя какое-то время повторить это еще не раз, не то от испуга, не то испытывая голод. В воздухе тонкий аромат цветов смешивался с тяжелым запахом прелой листвы, плотным мокрым ковром устилавшей подножия деревьев. Могучие сплетения их корней, пробивших грунт и густо поросших мхом, давали приют многочисленным колониям насекомых. В конце мокрой, окруженной деревьями поляны неожиданно и незаметно возникла дверь. Самая Обыкновенная деревянная белого цвета дверь. Спустя несколько мгновений она с легким скрипом отворилась. Из нее выглянул высокий худой человек. Удивленно моргая, он огляделся вокруг и вновь исчез, бесшумно закрыв ее за собой. Прошли еще секунды, дверь снова приоткрылась, и на сей раз из нее выглянул профессор. - Это все настоящее, друзья мои, - с чувством заявил он, оглядываясь. - Как я вам и обещал. Выходите и убедитесь сами. Выйдя на поляну, он жестом пригласил своих спутников следовать за ним. Дирк храбро шагнул через порог и, задержавшись на мгновение, равное двум взмахам ресниц, вдруг объявил, что точно знает, как это произошло. Конечно, все связано с невещественными числами, лежащими в промежутках между квантовыми расстояниями и определяющими фрактальные контуры развертки Вселенной. Он лишь удивился, как ему самому не пришло это в голову. - Как кошкин лаз, например, - съехидничал за его спиной Ричард, все еще не решаясь переступить порог. - Да, да, именно так, - охотно согласился Дирк. Прислонившись к дереву, он протирал вмиг запотевшие стекла очков. - Ты, конечно, не поверил всей той чуши, которую я только что сказал. Это всего лишь нормальная реакция на обстоятельства, с чем, я надеюсь, ты согласишься. Совершенно нормальная. - Сощурившись, он водрузил очки на нос, но тут же снял их, ибо стекла снова запотели. - Поразительно, - пробормотал он. Ричард нерешительно ступил одной ногой на влажную траву поляны, вторая все еще оставалась в комнате профессора. Наконец, собравшись с духом, он вышел. Его легкие тут же наполнились тяжелыми дурманящими парами влажной земли. Оглянувшись, он посмотрел на дверь. Это был самый обычный дверной проем, а в нем - небольшая, окрашенная белой краской дверь. Она была полуоткрытой, и он отлично видел кусок комнаты, которую только что покинул. Глядя на дверь, он вдруг, к великому своему удивлению, увидел, что она стоит сама по себе. Никаких стен, поддерживающих ее, не было. Пораженный, осторожно ступая, словно проверяя прочность грунта, он обошел ее, все еще не веря в реальность того, что видит. Заглянув в дверь, он увидел все те же мокрую поляну и лес. Пройдя через дверь и оглянувшись, он снова увидел в ней знакомый интерьер профессорской квартиры в колледже Святого Седда, в Кембридже. Отсюда до нее, должно быть, несколько тысяч миль. Да и тысяч ли? Кстати, где они сейчас находятся? За стволами деревьев ему померещилось мерцание воды. - Это море? - растерянно спросил Ричард у профессора. - Да, отсюда оно виднее, - ответил тот, осторожно спускаясь по мокрой траве холма. Остановившись и отдышавшись, он указал рукой вдаль. Дирк и Ричард, с шумом пробиравшиеся за ним сквозь заросли кустарника, произвели настоящий переполох в невидимом птичьем царстве на деревьях. - Это Тихий океан? - справился Дирк. - Индийский, - поправил его профессор. Дирк снова протер стекла очков и стал пристально вглядываться вдаль. - О да, конечно же, - смущенно согласился он. - Это Мадагаскар? - с интересом спросил Ричард. - Я был там... - Были? - удивился профессор. - Одно из самых красивейших и удивительных мест на Земле, и для меня... полное соблазнов. Увы, это не Мадагаскар. Голос у него дрогнул, и он прочистил горло. - Нет, - повторил он, - Мадагаскар, это где-то... дайте подумать. С какой стороны у нас солнце? Да. С этой. На востоке. Мадагаскар отсюда примерно в пятистах милях к востоку. Между нами и Мадагаскаром лежит остров Реюньон. - А как называется это место? - внезапно поинтересовался Дирк, постукивая костяшками пальцев по стволу дерева, чем вспугнул уснувшую ящерицу. - Место, прославившееся маркой. Маврикий. - Маркой? - переспросил профессор. - Да, вы должны это знать, профессор, - сказал Дирк. - Это очень известная марка. Не помню всех подробностей, но марка действительно знаменитая. Остров Маврикий. Он прославился коричневой стертой и невзрачной маркой, за которую можно купить дворец герцога Мальборо в Бленхейле. Или, пожалуй, я хотел сказать, Британскую Гвинею. - Только одному тебе известно, что ты хотел сказать, - язвительно заметил Ричард. - Значит, это Маврикий? - Да, Маврикий, - подтвердил профессор. - Но, кажется, вы не коллекционируете марки? - Нет. - О чем вы, черт побери? - рассердился Ричард. Но Дирк не собирался оставить в покое профессора. - Жаль, что нет возможности привлечь прессу. Подумайте только, какие были бы заголовки, профессор? Профессор пожал плечами: - Меня это не интересует. Пропустив вперед беседующих Дирка и профессора, Ричард пошел сзади. - Так чем же это место примечательно, профессор? Почему именно оно? Признаюсь, я ожидал чего-то большего. Согласен, здесь есть своя привлекательность, природа и все такое прочее, но, боюсь, я парень городской. - Дирк снял очки, протер стекла и снова водрузил их на нос. Внезапно Ричард вздрогнул, застал на мгновение на месте и медленно попятился назад. Перед дверью, ведущей в квартиру профессора, стояла большая, с тяжелым неуклюжим телом птица, очень сердитая на вид. Она взглянула на Ричарда, Ричард молча взглянул на нее. Так они глядели друг на друга: Ричард - обалдело, словно увидел нечто невероятное, чего никогда в жизни не видел, а птица - с раздражением, словно заподозрила Ричарда в том, что ему не понравился ее массивный и, видимо, тяжелый клюв. Однако, убедившись, что Ричард не собирается потешаться над ней, птица тут же сменила враждебную настороженность на раздраженное нетерпение, словно считала, что незнакомцу пора прийти в себя и сделать что-нибудь разумное, например накормить ее. Неуклюже переваливаясь, она сделала два шага назад, потом столько же в сторону и наконец - решительный шаг вперед на своих жилистых коротких лапах с желтыми перепонками. Посмотрев на Ричарда, птица нетерпеливо крякнула, снова посмотрела и снова крякнула, а затем, наклонив голову, несколько раз провела нелепо огромным красным клювом по траве. Она словно показывала нерасторопному незнакомцу, как ему просто на этом острове найти для нее еду. - Она ест плоды кальварии, - подсказал Ричарду профессор. Птица быстро бросила на профессора недовольный взгляд, словно хотела сказать, что каждому идиоту известно, чем питается такая птица, как она. А затем, бросив взгляд на Ричарда, задумчиво склонила набок голову, словно неожиданно подумала, что, возможно, перед нею и есть идиот, с которым надо вести себя соответственно. - За вами на траве несколько плодов кальварии, - тихо подсказал профессор, снова приходя на помощь Ричарду. Все еще в трансе, Ричард неловко повернулся на месте и действительно увидел на траве пару больших орехов. Он поднял один из них и вопросительно посмотрел на профессора, тот одобрительно кивнул. Ричард с опаской протянул птице орех. Та, вытянув шею, буквально вырвала его клювом из рук нерасторопного пришельца. Поскольку тот все еще продолжал держать протянутой пустую руку, птица недовольно отвела ее клювом. Когда Ричард отошел на почтительное расстояние, птица наконец, вытянув шею и закрыв большие желтые глаза, со странным утробным бульканьем проглотила орех. Казалось, это частично удовлетворило странную птицу. Если раньше это был сердитый голодный дронт [вымерший вид птиц; полагают, что из-за небольших и слабых крыльев, а также тяжелого большого туловища птица дронт оказалась беззащитной и была обречена на вымирание], то теперь перед ними был дронт накормленный, но все равно сердитый. Кажется, бедняга понимал, что это было все, на что он мог рассчитывать в этой жизни. Медленно переступая на месте, он повернулся и враскачку удалился в лес, туда, откуда пришел. Похоже, его уже не беспокоило, не покажется ли Ричарду смешным и жалким трогательно маленький хохолок на его гузке. - Мне просто хотелось посмотреть на них, - виновато произнес профессор. Дирку стало не по себе, когда он заметил слезы на глазах у старика и как тот быстро смахнул их. - Не мое дело во что-либо вмешиваться. Ричард приблизился к ним. - Это был дронт, птица додо? - спросил он, задыхаясь от волнения. - Да, - подтвердил профессор, - один из трех еще сохранившихся к тому времени экземпляров. А было это в 1676 году. Через четыре года их уже не стало. После этого никто уже не мог похвастаться, что видел живого дронта. - Пойдемте, - сказал он, - нам пора. За массивной внешней дверью в левом углу Второго дворика колледжа св.Седда, где миллисекунду назад была замечена слабая вспышка света и после этого неизвестно куда исчезла внутренняя белая деревянная дверь, все повторилось снова, но только теперь исчезнувшая дверь встала на место. Из вечерней мглы появилась крупная фигура Майкла Вентон-Уикса. Он напряженно вглядывался в угловые окна. Едва ли он заметил слабую вспышку внутри здания, чьи окна светились в темноте. Майкл поднял голову и посмотрел на небо, ища глазами то, что он знал было там, но что все равно нельзя было увидеть, даже если бы ночь была светлой. Земная орбита перегружена металлическими предметами и их обломками и еще один, даже такой огромный, как этот, вполне может остаться незамеченным. Пожалуй, так и было, хотя его присутствие на орбите все же не могло не давать о себе знать. Время от времени, когда, например, поступают особенно сильные волновые сигналы. Однако таких, как сейчас, не было, пожалуй, лет двести. Теперь все встало на свои места, а главное - найден отличный носитель. Майкл сделал несколько шагов по университетскому дворику. Правда, подходящим ему поначалу показался профессор. Но попытка, увы, окончилась неудачей, горьким разочарованием и приступами бессильного гнева. Но затем пришло... озарение! Надо доставить на Землю Монаха! Электрические Монахи созданы для того, чтобы всему верить и всему подчиняться. Они с легкостью выполняют любые задания. Но, к несчастью, этот оказался с изъяном и поэтому был абсолютно бесполезен. Заставить его поверить в задачу было легко, но не более чем на пять минут. А потом все попытки были бесполезны. Так же, как попытка заставить профессора сделать то, что он сам хотел, но запретил себе делать. Потерпев одну неудачу за другой, он чудом наконец нашел идеального носителя, сумевшего доказать, что ему чужды угрызения совести, и поэтому при выполнении задания нечего было опасаться, что что-то помешает ему сделать то, что он должен сделать. Луна, с трудом пробившись через пелену облаков и тумана, наконец заняла свое место на краю небосклона. Мимо окон скользнула чья-то тень. 30 Дирк смотрел в окно на взошедшую луну. - Ждать осталось недолго, - сказал он. - Ждать чего? - спросил Ричард. Дирк повернулся. - Призрака, - ответил он. - Он вернется к нам. Профессор, - окликнул он старика, который сидел у камина и заметно нервничал, - у вас найдется коньяк, французские сигареты или на худой конец четки? - Нет, - отрезал профессор. - Тогда мне придется обойтись без них, а жаль. Они успокаивают. - Сказав это, Дирк снова стал глядеть в окно. - Я не убежден, что, кроме призрака, нет иного объяснения тому, что происходит... - попытался возразить Ричард. - Так же, как ты не был убежден в существовании машины времени, пока не попал в нее, не так ли? - съязвил Дирк. - Ричард, мне нравится твой скептицизм, но даже скептически настроенный ум должен быть готовым принять неприемлемое, когда нет иной альтернативы. Если птица похожа на утку, крякает как утка, то по крайней мере мы должны допустить возможность того, что перед нами представитель семейства водоплавающих. - В таком случае, что такое призрак? - Я полагаю, что призрак... - начал Дирк, - ...это тот, кто умер неожиданно насильственной смертью, не закончив свои дела и не успев передать их в другие руки, кто не может успокоиться, пока не доделает то, что начал, и не приведет все в порядок. Он снова повернулся к своим друзьям. - Вот почему машина времени стала столь заманчивой целью для призрака, как только он узнал о ее существовании. С ее помощью он может исправить все недоделки и ошибки в своем прошлом. И обрести свободу. Поэтому призрак вернется. Он попытался вселиться в профессора, но тот воспротивился. Затем последовали загадки с фокусом, пудрой от загара, за которой пришлось летать в космос, и лошадью в ванной. - Он остановился. - Это даже я не могу понять или объяснить, но непременно попытаюсь, даже если это доведет меня до ручки. А затем твое появление на этой сцене, Ричард? Призрак, отказавшись от профессора, сосредоточился на тебе. И немедленно произошел странный и очень знаменательный случай. Ты совершаешь нечто, о чем ужасно сожалеешь. Я имею в виду твой звонок Сьюзан и его запись на автоответчике. Призрак пользуется этим, чтобы заставить тебя уничтожить эту запись. То есть вернуться в прошлое, чтобы исправить совершенное. Он пробует, удастся ли внушить тебе это, проверяет твой характер, есть ли в нем то, за что он может ухватиться. Если бы ему удалось найти такую зацепку, ты попал бы под его полный контроль. Но в последний момент твоя натура взбунтовалась, и он понял, что ты не подходишь. Он отказался от тебя и решил найти кого-нибудь более подходящего. Как долго он проделывал это с тобой, я не знаю. Тебе это ничего не говорит? Ты веришь, что я говорю правду? Ричард похолодел. - Да, - ответил он. - Ты, должно быть, прав. Абсолютно прав. - Когда же ты понял, что призрак оставил тебя? Ричард с трудом сглотнул слюну: - Когда Майкл Вентон-Уикс покинул квартиру Сьюзан. - Интересно, - промолвил Дирк, раздумывая, - какие возможности призрак нашел теперь в нем? Вероятно, те, что искал. Думаю, ждать осталось недолго. В эту минуту в дверь постучали. Когда она открылась, на пороге стоял Майкл Вентон-Уикс. - Прошу вас, мне нужна ваша помощь, - просто сказал он. Профессор и Ричард посмотрели на Дирка, а затем снова на Майкла. - Вы разрешите мне где-нибудь поставить сумку? Она очень тяжелая. Это скуба, снаряжение для подводного плавания. - Я поняла, - ответила Сьюзан, - спасибо, Никола, я попробую другую ноту. Я уверена, что он дает здесь ми бемоль, только чтобы подразнить публику. Да, я готовлюсь по-серьезному, играю с утра. Да, это отвлекает меня. Нет, ничего нового. Все чертовски странно и ужасно, какая-то мистика. Я даже не хочу... Знаешь, я позвоню тебе позднее и узнаю, как ты. Да, я понимаю, никогда не знаешь, что хуже - болезнь, антибиотики или плохой врач. Береги себя хотя бы и скажи Саймону, чтобы тоже тебя берег. Вели ему приготовить тебе ведро горячего лимонного напитка. О'кей. Я тебе еще позвоню. Укутайся потеплее. Пока. Сьюзан положила трубку и вернулась к своей виолончели. Вздохнув, она взялась за смычок, но вдруг снова зазвонил телефон. - Алло? - сердито ответила она. Опять молчание и далекий вой ветра. Сьюзан в раздражении бросила трубку на рычаг. Затем, подождав, снова подняла ее и, услышав ровный гудок свободной линии, хотела было положить трубку рядом с аппаратом, но передумала. А вдруг позвонит Ричард. Она задумалась. Пришлось признаться себе, что автоответчик был поставлен, в сущности, только для Гордона. Теперь же он совсем ей не нужен. Однако, чуть поколебавшись, Сьюзан включила автоответчик и вернулась к своей виолончели и неподдающейся ноте ми бемоль, которой Моцарт решил испытать терпение исполнителей. В пустом и темном помещении "Холистического детективного агентства Дирка Джентли" Гордон Уэй неуклюже положил на рычаг телефонную трубку и в полном отчаянии обмяк в кресле. Он даже не в силах был противиться тому, как его бесплотное тело прошло сквозь сиденье и оказалось на полу. Мисс Пирс в панике бежала, как только с телефоном стали твориться чудеса, и Гордон остался в агентстве один. Все его попытки связаться с кем-нибудь по телефону кончались неудачей. Вернее, связаться с Сьюзан, ибо только это ему и было нужно. С ней он поговорил перед смертью и теперь должен был как-то снова связаться. Но Сьюзан снимала трубку с аппарата днем, когда играла, а если и отвечала по телефону на его звонки, то все равно не слышала, что он ей говорил. Отчаявшись, он прекратил попытки. Встав с пола, Гордон покинул офис Дирка, чтобы невидимкой бесцельно плыть по улицам, по набережной вдоль канала, и снова по улицам. Окна домов были освещены, везде кипела жизнь, и ему вдруг стало обидно, что никому до него нет дела. Он представил себе, что будет, если он запросто войдет в чей-нибудь дом и сядет перед телевизором. Ведь он никому не помешает. Или пойдет в кино. Это даже еще лучше. Гордон повернул на Ноэль-роуд, шаги его были уже более уверенными. Ноэль-роуд. Это что-то напоминало ему. Кажется, совсем недавно он был здесь по делам. Какая-то деловая встреча. Но с кем? Его мысли прервал страшный крик, полный ужаса. Он замер на месте. Совсем рядом распахнулась дверь и из нее выбежала женщина с обезумевшими от страха глазами. 31 Ричард никогда не испытывал симпатии к Майклу Вентон-Уиксу, тем более в образе призрака. Он и сам не мог бы сказать почему. Он ничего не имел против призраков вообще и считал, что негоже осуждать тех, кто ушел в мир иной, но сейчас все это было ему не по душе. И тем не менее трудно было не испытывать жалость к бедняге Майклу. Тот потерянно сидел на стуле, поставив локти на стол и упершись подбородком в сплетенные пальцы. Он выглядел больным и измученным. У него действительно был страшно усталый и несчастный вид. А история его была поистине душераздирающим перечнем неудач, включая попытки вселиться сначала в профессора Урбана Кронотиса, а потом в Ричарда. - Вы были правы, - печально заключил Майкл. - Совершенно правы. Он сказал это, обращаясь к Дирку, а тот, скорчив подобие гримасы, не впервые за этот день попытался скрыть за нею свое явное торжество. Голос был похож на голос Майкла, и все же это не был его голос. В глухих нотах звучали миллионы лет скитаний и одиночества, они наполняли души слушающих холодным ужасом, который испытывает человек, оказавшийся у края бездны. Когда гость перевел взгляд на профессора и Ричарда, в нем было что-то такое, от чего им стало не по себе. В той сумятице чувств, которая охватила их, была не только жалость, но и страх. Ричард, не выдержав, отвернулся. - Я приношу свои извинения, - произнес призрак в облике Майкла. - Самые искренние извинения, поверьте мне. Я надеюсь, что вы поймете мое отчаянное положение, поймете, что значит для меня в этой безвыходной ситуации машина времени. Вы также постарайтесь понять, почему я так действовал, и найдите в себе хоть кашпо сострадания, чтобы простить и помочь мне. Я прошу вас об этом. - Дайте ему виски, профессор, - сердито велел Дирк. - У меня нет виски, - расстроился профессор. - Но есть портвейн. Могу открыть бутылку Марго, хорошее выдержанное вино. Правда, должно постоять с часок в комнатной температуре, но это можно ускорить... - Вы поможете мне? - перебил его призрак. Профессор поспешил за вином и бокалами. - Почему вы вселились в тело именно этого человека? - спросил Дирк. - Мне нужен был голос, чтобы говорить, и тело, чтобы действовать. С ним ничего дурного не случится, не бойтесь. - Позвольте мне снова повторить мой вопрос. Почему вы вселились именно в этого человека? - настойчиво повторил Дирк. Призрак пожал плечами Майкла: - Он хотел этого. Оба эти джентльмена по вполне понятным причинам сопротивлялись, как бы это выразиться... гипнозу. Ваш термин вполне здесь подходит. А этот? Мне кажется, его осознание самого себя было как нельзя унижено, поэтому он готов был воспринять любую идею, лишь бы почувствовать, что он еще кому-то для чего-то нужен. - Гмм, - задумчиво хмыкнул Дирк и хмыкнул еще раз. В третий же раз он хмыкнул уже с чувством полного понимания. Быстро сделав поворот кругом, он уставился на понурую фигуру на стуле. - Майкл Вентон-Уикс! - рявкнул он. Голова Майкла дернулась, и он заморгал округлившимися от испуга глазами. - Да? - ответил он своим обычным, полным вселенской печали голосом. Глаза его, не отрываясь, следили за Дирком. - Вы слышите меня? - спросил Дирк. - Вы сами способны отвечать за свои действия и поступки? - О да, конечно, - ответил Майкл. - Конечно, могу. - Это существо, этот призрак, вселившийся в вас... Вы, конечно, знаете, что он в вас вселился? Вы согласны с этим? Вы по своей воле готовы принять участие во всем; что он собирается сделать? - Да, это верно. Меня настолько потряс его рассказ о себе, что я охотно готов ему помочь. Более того, я считаю, что будет справедливым, если я ему помогу. - Хорошо, - сказал Дирк и щелкнул пальцами. - А теперь можете уйти. Голова Майкла вздрогнула и тут же безжизненно поникла. Но, спустя несколько секунд, она стала медленно подниматься, словно в нее, как в камеру, спустившую воздух, вновь его накачивали. Призрак теперь полностью овладел телом Майкла. Дирк ухватил рукой спинку стула, быстро повернул его сиденьем к себе и сел на него верхом, прямо перед призраком и впился в него глазами. - Расскажите все с самого начала, - сказал он. - Все. Краткий, но полный рассказ. Тело Майкла напряглось. Он протянул руку к Дирку. - Нет... Не прикасайтесь ко мне! - резко остановил его Дирк. - Мне нужны от вас только факты. Если вы попытаетесь разжалобить меня, я дам вам в глаз. Хотя это будет и чужой глаз. Так что ничего похожего на... э... э... - Кольридж! - вдруг воскликнул Ричард. - Все как там, как в "Сказании о Старом Мореходе". Во всяком случае, некоторые эпизоды. Дирк нахмурился: - Кольридж? - Я пытался рассказать ему мою историю... - сознался призрак. - Я... - Мне очень жаль, - перебил его Дирк, - но извините, мне еще не приходилось допрашивать призрак миллиардной давности. Итак, мы говорим о Сэмюэле Тейлоре Кольридже? Вы хотите сказать, что поведали о своих злосчастиях поэту Кольриджу? - Да, мне удавалось проникать в его разум... Это случалось... когда он был особенно восприимчив... - Вы хотите сказать, когда он был под воздействием опия? - быстро спросил Ричард. - Да, это так. Тогда он бывал в более расслабленном состоянии. - Еще бы, - скептически фыркнул профессор. - Временами он и мне казался слишком расслабленным. Я, пожалуй, приготовлю кофе. Профессор исчез в кухне. Оттуда донеслось его довольное хихиканье. - Это иные миры, - пробормотал себе под нос Ричард. Качая головой, он сел на стул. - Но, к несчастью, когда он полностью владел собой, я, как бы это сказать, оказывался не в форме, и у нас ничего не получалось, - признался призрак. - Все, что он написал тогда, было сильным искажением... - Это еще надо проверить, - сказал про себя Ричард. - Профессор! - крикнул в кухню Дирк. - Может, вопрос покажется нелепым, но скажите... Кольридж когда-нибудь... э-э-э... пробовал воспользоваться вашей машиной времени? Готов был обсудить с вами все аспекты этого, наиболее привлекательные для вас? - Что ж, могу сказать, - выглянул из кухни профессор, - он действительно приходил однажды, интересовался, приглядывался, но, мне кажется, он был слишком расслаблен, чтобы что-либо понять. - Вот как, - промолвил Дирк. - Но почему, - обратился он к странно обмякшему на стуле призраку, - почему ваши поиски длились так долго? - Бывают периоды, очень долгие периоды, когда я слабею и как бы совсем исчезаю. В такие моменты я не могу ни на кого оказывать воздействие. И вот еще что. Ведь тогда здесь не было машины времени, и, значит... у меня не было никакой надежды... - Возможно. Призраки существуют в виде волн, - высказал предположение Ричард. - Как некие помехи между действительным и возможным. Со своими пиками и впадинами, как в музыкальной волне. Призрак перевел свои волоокие глаза Майкла на Ричарда. - Это вы... вы написали статью? - Да. - Она произвела на меня глубокое впечатление, - продолжил призрак со странной щемящей печалью в голосе, что было неожиданным не только для слушавших его, но и для него самого. - О, понимаю, - сказал Ричард. - Благодарю вас. В последний раз, когда мы виделись, мне показалось, что она вам не понравилась. Да, конечно, я понимаю, тогда это были не вы... Ричард умолк и, растерявшись, сел, очень недовольный собой. - Итак, - вмешался Дирк, - вернемся к тому, с чего начали... Призрак, набравшись сил и духа, начал сначала. - Мы были на корабле, - промолвил он тихо. - На космическом корабле? - Да. Мы стартовали с Салаксалы, планеты очень далекой от вас. Это суровое и неспокойное место. Мы - нас было около сотни - решили пуститься в путь, как это часто делают люди, чтобы искать для себя новые миры. Все планеты нашей системы были непригодны для этой цели. На вашей планете мы сделали остановку лишь для того, чтобы пополнить запасы некоторых необходимых нам минералов. К несчастью, наш аппарат, приземляясь, в результате неудачного вхождения в атмосферу получил повреждение. Оно было достаточно серьезным, но устранимым. Я как борт-инженер отвечал за организацию ремонтных работ и благополучное возвращение экспедиции на космический корабль. Теперь, чтобы понять, что произошло дальше, следует кое-что знать о психологии высокоавтоматизированного общества. Нет такой задачи, которую нельзя было бы с завидной легкостью выполнить с помощью высокой компьютеризации. Во время этого полета предстояло решать ряд специфических задач, отвечающих основной цели полета... - А именно? - неожиданно резко и настороженно спросил Дирк. Удивление в глазах призрака означало лишь одно: разве столь очевидное нуждается в каком-либо разъяснении. - Мы искали новый и лучший мир, где могли бы жить свободно, в спокойствии и гармонии... - недоуменно ответил он. Дирк скептически вскинул брови. - Вот как? Любопытно, - заметил он. - Надеюсь, вы хорошенько все обдумали, прежде чем отправились в столь далекое путешествие? - Это было сделано за нас уникальными приборами. Они обосновали нашу веру в цель и поддерживали ее даже в самые критические моменты. Приборы всегда работали безукоризненно, но теперь я понимаю, что мы слишком привыкли на них полагаться. - Что же это за приборы? - поинтересовался Дирк. - Вам, наверное, будет трудно понять, насколько мы верили автоматике. Вот почему я совершил роковую ошибку. Я хотел знать только одно: старт безопасен. И не допускал мысли, что он может быть небезопасным. Я хотел быть уверен лишь в его _безопасности_, и только. П