-дурак" - и щебетала. И вот в какой-то момент он сдернул платок и расхохотался. Там была вторая голова, и она тоже смеялась. Это было незабываемое мгновение, скажу я вам. - Мне кажется, вы поступили правильно, дорогая, разве не так? - заметила Гейл. - Нет, - отрезала Трисия. - Неправильно. И я уже не могла заниматься тем, чем занималась до того. Понимаете, я была астрофизиком. Нельзя оставаться астрофизиком после того, как встретишь инопланетянина, который выдает свою вторую голову за попугая. Я, во всяком случае, не смогла. - Я понимаю, это было нелегко. Значит, вот почему вы так сурово обращаетесь с теми, кто, на ваш взгляд, несет чушь? - Да, - кивнула Трисия. - Полагаю, вы правы. Простите. - Ничего-ничего. - Кстати, вы - первая, кому я это рассказала. - Понятно. Вы замужем? - Э... нет. В наше время трудно отличить с первого взгляда, кто замужем, кто нет. Но вы имеете право спросить - это имеет отношение к моей истории. Несколько раз я чуть не вышла замуж, в основном из-за того, что мне хотелось ребенка. Но каждый из этих парней в конце концов начинал спрашивать, почему это я все время гляжу поверх его головы. Что бы вы им ответили? В какой-то момент я даже подумывала: не пойти ли мне в банк спермы? Заиметь ребенка как в лотерее, наугад. - Но вы бы не сделали этого, ведь нет? - Скорее всего, нет, - усмехнулась Трисия. - Я так и не ходила туда. Да и не пошла бы. Вся она такая, моя жизнь. Никогда ничего не делала по-настоящему. Наверное, я и на телевидение поэтому пошла. Не работа, а сплошные мыльные пузыри. - Простите, леди, не вас ли зовут Трисия Макмиллан? Трисия, вздрогнув, обернулась. За ее спиной стоял мужчина в шоферской кепке. - Да, - призналась она, мгновенно напружинившись. - Леди, я уже битый час ищу вас. В отеле мне сказали, что у них нет постояльцев с таким именем, но я связался с офисом мистера Мартина, и он мне сказал, что вы точно остановились здесь. Я спросил еще раз, и мне ответили, что никогда о вас не слыхали, и в регистрационной книге не нашли, поэтому пришлось попросить, чтобы мне передали по факсу в машину вас портрет, и пойти искать самому. - Он посмотрел на часы: - Мы немного опаздываем, но, может быть, вы согласитесь проехать со мной? Трисия снова оцепенела. - Мистер Мартин? Вы имеете в виду Эндрю Мартина из Эн-би-си? - Совершенно верно, леди. Пробная съемка для "Штатов по утрам". Трисия пулей слетела с табурета. Господи, да как она могла пропустить мимо ушей все те сообщения для мистера Макмануса и мистера Миллера! - Только поторопитесь, - добавил шофер. - Насколько я понял, мистер Мартин считает, что можно попробовать британское произношение. Его босс категорически против. Я имею в виду мистера Цвинглера, и, насколько мне известно, он сегодня же вечером улетает на Западное побережье - я сам его в аэропорт повезу. - О'кей, - воскликнула Трисия. - Я готова. Едем. - О'кей, леди. Вон тот лимузин у входа, самый большой. - Извините, - повернулась Трисия к Гейл. - Ступайте! Ступайте! - откликнулась та. - И удачи вам. Приятно было с вами поговорить. Трисия потянулась за сумочкой расплатиться. - Черт, - вырвалось у нее. Сумка осталась наверху. - Я заплачу, - отмахнулась Гейл. - Скажу вам без обиняков, мне действительно было очень интересно вас послушать. Трисия вздохнула: - Послушайте, мне очень неловко за утро, и... - Ни слова больше. Все в порядке. Это всего только астрология. От нее нет вреда. Это не конец света. - Спасибо. - Повинуясь неожиданному порыву, Трисия обняла ее. - У вас все с собой? - спросил шофер. - Вы ничего не хотите взять - сумочку там? - Если жизнь и научила меня чему-то, - ответила Трисия, - так это никогда не возвращаться за сумочкой. Чуть больше часа спустя Трисия плюхнулась на одну из двух кроватей в своем номере. Несколько минут она не шевелилась, только смотрела на сумочку, которая с невинным видом полеживала на другой кровати. В руке она держала записку от Гейл Эндрюс, гласившую: "Не слишком расстраивайтесь. Позвоните, если захотите поговорить. На вашем месте я никуда бы не ходила вечером. Отлежалась бы. Но не берите в голову. Это только астрология. Это не конец света. Гейл". Шофер оказался прав. По сути, он знал обстановку на Эн-би-си лучше, чем кто угодно другой из знакомых ей работников компании. Мартин был "за". Цвинглер - "против". У нее был один шанс доказать правоту Мартина, и она его завалила. Ну и ладно. Ну и ладно. Ну и ладно. Пора возвращаться домой. Пора позвонить в аэропорт и узнать, поспеет ли она на вечерний рейс до Хитроу. Она потянулась к толстому телефонному справочнику. Ах да. Сначала еще одно. Она отложила справочник, взяла сумочку и прошла с ней в ванную. Положила ее на полку и вынула маленькую пластмассовую коробочку, в которой лежали ее контактные линзы, без которых она и буквы прочесть не могла, будь то сценарий или текст на экранчике телесуфлера. Вставляя в глаза маленькие пластиковые скорлупки, она сказала самой себе, что если жизнь и научила ее чему-нибудь - так только тому, что иногда за сумочкой возвращаться не стоит, а иногда это обязательно. Остается самая малость - научиться отличать один случай от другого. 3 Во времена, которые мы в шутку называем "Прошлое", на страницах "Путеводителя" довольно подробно рассматривалась проблема параллельных вселенных. Правда, в этом тексте не очень-то легко разобраться - он требует познаний на уровне по крайней мере демиурга второго разряда. Но демиурги вряд ли согласятся вас проконсультировать на этот счет, поскольку теперь достоверно установлено, что все известные божества и демиурги появились на свет приблизительно на три миллионных доли секунды после возникновения Вселенной, а никак не неделей раньше, как они обыкновенно утверждают, ныне эти божества ужасно заняты поиском объяснения этой неувязочки и им недосуг растолковывать высокую физику всяким там олухам. Впрочем, "Путеводитель" также сообщает нам об одном жизнеутверждающем аспекте проблемы параллельных вселенных: можете зря голову не ломать, все равно вы ее не поймете. С тем же успехом вы можете просто повторять: "Что-что?" или "Э-э?" - либо ходить с зажмуренными глазами, либо нести всякую ахинею - и никто вас за дурака не посчитает. По мнению "Путеводителя", первое, что надо уяснить себе насчет параллельных Вселенных, - это то, что никакие они не параллельные. Важно также осознать, что, строго говоря, эти вселенные - не совсем вселенные. Но процедуру осознания этого факта рекомендуется оставить на потом - сперва следует осознать, что все, дотоле осознанное вами, - чушь собачья. Причина их "не-совсем-вселенности" заключается в том, что любая отдельно взятая Вселенная есть не материальный предмет, но способ восприятия того, что принято именовать ВВМ (то есть Великая Всеобщая Мешанина). Великая Всеобщая Мешанина также не существует в материальной форме - скорее, это сумма различных способов восприятия того, какой ее можно было бы увидеть, если бы она существовала в материальной форме. Причина, по которой вселенные не параллельны, подобна причине, по которой не параллельно, скажем, море. Видите ли, в применении к морю это слово ровно ничего не значит. Вы можете расчленить Великую Всеобщую Мешанину любым удобным для вас образом - в результате всегда получите нечто, что кто-то назовет родным домом и любимым отечеством. Теперь можете свободно нести ахинею. Земля, о которой пойдет речь, благодаря своему положению в Великой Всеобщей Мешанине столкнулась с нейтрино, с которым не столкнулись все остальные Земли. Нейтрино - не самый большой предмет из тех, с которыми можно столкнуться. Собственно говоря, трудно выдумать более миниатюрный предмет из тех, с которыми можно столкнуться. Да и столкновение с нейтрино нельзя назвать такой уж редкостью для предмета такого размера, как Земля. Отнюдь. Наносекунда, на протяжении которой Земля не столкнулась бы с несколькими миллиардами нейтрино, была бы очень необычной наносекундой. С другой стороны, это столкновение вполне заслуживает внимания, поскольку материя почти целиком состоит практически из ничего. Вероятность столкновения отдельного нейтрино с каким-либо предметом в безгранично пустом пространстве равна вероятности попадания теннисного мяча, уроненного на лету с "Боинга-747", например, в сандвич с ветчиной. Так или иначе, наше нейтрино кое с чем столкнулось. "Ну и что?" - спросите вы. И будете неправы. Если уж в такой безумно запутанной штуке, как Вселенная, что-то случается, Кевин знает, к чему это может привести ("Кевин" в данном случае - произвольно выбранное имя, единица, которая ничегошеньки ни о чем не знает). Нейтрино столкнулось с атомом. Атом являлся частью молекулы. Молекула - частью нуклеиновой кислоты. Нуклеиновая кислота - частью гена. Ген - часть генетического рецепта выращивания... ну и так далее. Одним словом, в результате у одного растения вырос лишний лист. В Эссексе. Или в том месте, которому было суждено стать Эссексом после ряда подвижек земной коры. Это растение было клевером. Он размножался эффективнее других видов и вскоре сделался самым распространенным видом клевера. Почти неуловимое сочетание этого фактора с рядом других биологических явлений и прочих мелких событий, имевших место на этом участке Великой Всеобщей Мешанины - как-то Трисия Макмиллан, не успевшая улететь с Зафодом Библброксом, неестественно низкий спрос на ореховое мороженое и тот факт, что данная Земля не была уничтожена вогонами при прокладке гиперпространственного экспресс-маршрута, - зафиксировано под номером 4.763.984.132 в списке перспективных тем для исследования, канувшем в Лету вместе с историческим факультетом Максимегалонского университета. Ни одна душа, возносящая молитву Господу у бассейна для игры в ватерполо, не чувствует ни малейшего влечения заняться этой проблемой. 4 Трисии начало казаться, что весь мир ополчился на нее. Впрочем, она знала: это ощущение - обычное следствие ночного перелета из Западного полушария в Восточное. У тебя в распоряжении вдруг оказывается лишний день, загадочный и зловещий, к которому ты совершенно не готов. И все же... На газоне перед домом были следы. Нельзя сказать, чтобы следы на газоне ее слишком уж обеспокоили. По ее нынешнему настроению, следы могли появляться, исчезать, сворачиваться в трубочку - она бы и бровью не повела. Она только что прилетела из Нью-Йорка - смертельно усталая, разбитая, издерганная, на грани паранойи. Все, что ей хотелось, - это рухнуть на постель и уснуть под радио, мурлычущее что-то чертовски умное голосом Неда Шерри. Однако Эрик Бартлетг не собирался отпускать ее просто так, не показав ей следов. Эрик - старый садовник - приходил из соседней деревушки по утрам в субботу поковыряться палкой в ее саду. Он не мог понять, как это - взять и прилететь из Нью-Йорка рано утром. Это у него в голове не укладывалось. "Не бывает так", - полагал он. Зато в его голове укладывалось многое такое, во что не всякий верит. - Это все инопланетяне ихние, - сообщил он, согнувшись и тыча своей палкой в примятую траву газона. - Только и разговоров нынче, что об ихних пришельцах. Вот я и думаю, это они самые и есть. - Правда? - откликнулась Трисия, с тоской глядя на часы. Десять минут. Десять минут она, пожалуй, еще продержится. Потом она просто рухнет, где бы при этом ни находилась: в спальне или здесь, в саду. Если, конечно, ей придется только стоять. Если ей придется при этом повторять еще время от времени: "Правда?" - пять минут, не больше. - Во-во, - продолжал Эрик. - Прилетают, значит, садятся к те на газон, а потом - фыр-р-р! - и назад к себе! Иногда даже кошек уфыричивают. Миссис Вильяме, что с почты, так вот, ейная кошка - знаете небось, такая трехцветка - ее эти ихние пришельцы уже сперли раз. Оно конечно, они ее наутро вернули взад, да только малость не в себе. Шастала вокруг дома все утро, а после обеда как уснет... Я это к тому, что до сих пор все было аккурат наоборот. Дрыхла все утро, а потом гуляла. Это у ей временной сдвиг случился от полета на ихнем межпланетном корабле. - Понятно, - согласилась Трисия. - И перекрасили они ее в полосатую, это миссис Вильяме говорит. А энти вот следы точь-в-точь как от ихних посадочных упоров. - А вам не кажется, что это могла быть газонокосилка? - предположила Трисия. - Когда б следы были круглые, может, и да, а они вона какие неровные. Чтой-то в ихней форме чужое. - Вы же сами говорили, что косилка разболталась и что ее надо чинить, пока она не начала делать дырки в газоне. - Говорил-то говорил, мисс Трисия, и сейчас не отрекаюсь. Я ж не говорю, что это точно не газонокосилка. Я говорю только, этим дыркам есть объяснение куда более подходящее. Они летели вон оттудова, из-за тех, стало быть, деревьев, и вот когда ихние посадочные... - Эрик... - терпеливо произнесла Трисия. - Я вам вот что скажу, мисс Трисия, - заявил Эрик. - Я, конечно, гляну на косилку, как обещал, а вы уж сами решайте, что вам больше нравится. - Спасибо, Эрик, - произнесла Трисия. - Я пойду лягу. Найдите себе на кухне поесть. - Спасибо, мисс Трисия, счастливо вам, - сказал Эрик. Он наклонился и сорвал что-то с газона. - Бона, - произнес он. - Клевер-трилистник. Это к счастью. Он пристально оглядел находку, удостоверившись, что это настоящий клевер-трилистник, а не обычный, с оторванным листком. - На вашем месте, мисс, я бы поискал еще следов ихней деятельности. - Он окинул взглядом горизонт. - Особливо в той стороне, ближе к Хенли. - Спасибо, Эрик, - повторила Трисия. - Обязательно. Она рухнула в постель, и снились ей попугаи и другие птицы. В полдень она проснулась, встала и побродила вокруг дома, не зная, чем занять вечер и вообще оставшуюся часть жизни. По меньшей мере час у нее ушел на размышления, стоит ли смотаться в город к Ставро. Это было самое модное на текущий момент у журналистской братии заведение, и встреча с друзьями могла бы встряхнуть ее и хотя бы отчасти привести в подобие нормы. В конце концов она решила пойти. Там было неплохо. Более того, просто славно. Ей был симпатичен и сам Ставро - грек, сын немца (не самое обычное сочетание). Пару дней назад Трисия уже побывала в "Альфе" - то был первый клуб Ставро, который он создал в Нью-Йорке. Сейчас "Альфу" содержал брат Ставро - Карл, считавший себя немцем, сыном гречанки. Ставро приятно будет услышать, что Карл слегка прогорает в Нью-Йорке, вот Трисия его и порадует. Между Ставро и Карлом Мюллером не одна черная кошка пробежала. О'кей. Значит, решено. Еще час ушел на обдумывание наряда. В конце концов она остановилась на элегантном маленьком черном платье, купленном в Нью-Йорке. Она обзвонила друзей, чтобы узнать, кто сегодня будет в клубе, и ей сообщили, что клуб сегодня закрыт на обслуживание чьей-то свадьбы. Трисии подумалось, что жить по заранее обдуманному плану получается не лучше, чем покупать в супермаркете продукты для праздничного ужина. Вооружаешься списком, составленным согласно облюбованному рецепту из кулинарной книги, берешь тележку, которая категорически отказывается катиться в нужную тебе сторону, и в итоге покупаешь совсем не те продукты, какие собирался. Куда их девать? И что делать с рецептом? Ответа она не знала. Так или иначе, в тот же вечер на ее газоне приземлился корабль пришельцев. 5 Он заходил на посадку со стороны Хенли. Вначале Трисия смотрела на него с вялым любопытством: что это еще за огни такие? Аэропорт Хитроу находился не в миллионе миль, и огням в небе она не дивилась. Правда, они летели необычно низко - этим и объяснялось ее вялое любопытство. Когда же неопознанный объект подлетел поближе, любопытство сменилось недоумением. "Гм", - подумала она. На более глубокие мысли ее пока не хватало. После перелета из Америки у нее все еще слипались глаза, и сигналы из одной части мозга попадали в другую то окольным путем, то не совсем вовремя. Она вышла из кухни, где только что налила себе кофе, и подошла к открытой двери в сад. Всей грудью вдохнув свежий вечерний воздух, она вышла на улицу и подняла глаза к небу. Там на высоте сотни футов над ее газоном висело что-то размером с большой фургон. Там что-то было. Висело. Почти беззвучно. В глубине ее души что-то оборвалось. Ее руки медленно опустились. Она даже не заметила, что ей на ногу пролился обжигающий кофе. Она почти не дышала, а корабль медленно, дюйм за дюймом, фут за футом опускался. Лучи света тихо перебегали по земле, будто пробуя ее на ощупь. Они пробегали и по ее телу. Неужели, несмотря ни на что, ей дают еще один шанс? Неужели он ее нашел? Неужели вернулся? Звездолет опускался ниже и ниже и наконец плавно коснулся газона. Он не совсем напоминал тот, который она проводила взглядом столько лет назад, подумала она; впрочем, трудно судить об очертаниях корабля по огням в ночном небе. Тишина. Тик-так, ж-ж-ж. Еще "тик-так" и "ж-ж-ж". Тик-ж-ж. Так-ж-ж. Люк откинулся, и по газону протянулась световая дорожка - прямо к ее ногам. Она с трепетом ждала. В светлом проеме обозначилась фигура. За ней - другая. За ней - третья. Широко раскрытые глаза, моргая, уставились на нее. Несколько рук медленно поднялось в знак приветствия. - Макмиллан? - спросил через целую вечность чей-то голос. Странный, высокий голос, спотыкающийся на каждой согласной. - Трисия Макмиллан? Мисс Трисия Макмиллан? - Да, - ответила Трисия почти беззвучно. - Мы наблюдали за вами. - Н-наблюдали? За мной? - Да. Некоторое время они молча смотрели на нее, медленно двигая глазами вверх-вниз. - В жизни вы кажетесь меньше, - заметил наконец один из них. - Что? - не поняла Трисия. - Да. - Я... я не понимаю, - призналась Трисия. Разумеется, ничего подобного она не ожидала, но даже для совершенно неожиданного события все это начиналось еще более неожиданно. - Вы... вы не... вы не от Зафода? Этот вопрос, похоже, привел всех троих в легкое замешательство. Они немного посовещались на своем щебечущем языке и снова повернулись к ней. - Вряд ли. Во всяком случае, насколько нам известно, - ответил один. - А где Зафод? - спросил другой, глядя в ночное небо. - Я... я не знаю, - беспомощно ответила Трисия. - Это далеко отсюда? В каком направлении? Мы не знаем. Упав духом, Трисия поняла, что они совершенно не понимают, о ком она говорит, и что она совершенно не понимает, о чем говорят они. Она снова спрятала надежды в дальний угол души и включила свой мозг на полную мощность. С чего ей расстраиваться? Она стоит перед фактом: у нее в руках сенсация века. Что ей делать? Вернуться в дом за видеокамерой? А вдруг они улетят, не дождавшись? Она никак не могла выбрать тактику. "Ладно, - подумала она. - Потянем время. Там видно будет". - Вы наблюдаете за мной? - За всеми вами. За всем на вашей планете. За ТВ. За радио. За телекоммуникациями, компьютерами, видео, складами. - Что? - За автостоянками. Мы наблюдали за всем. Трисия уставилась на инопланетян. - Но это, должно быть, очень скучно? - спросила она наконец. - Да. - Тогда зачем? - Кроме... - Да? Кроме чего? - Кроме телевикторин. Телевикторины нам нравятся. Повисла бесконечно долгая пауза. Трисия смотрела на пришельцев, а пришельцы смотрели на нее. - Мне нужно взять в доме одну вещь, - осторожно проговорила Трисия. - Послушайте. Не хотите ли вы все вместе или кто-нибудь из вас зайти в дом? - С удовольствием, - не без энтузиазма откликнулись все трое. Три пришельца робко мялись в гостиной, пока Трисия хлопотала, доставая видеокамеру, фотокамеру, магнитофон - все записывающие приборы, какие попались под руку. Инопланетяне были худощавые. В электрическом свете их кожа выглядела тускло-зеленой. - Еще секундочку, - бросила Трисия, роясь в шкафах в поисках запасных кассет. Пришельцы не сводили глаз с полки, где стоялой компакт-диски и старые пластинки. Один тихонько толкнул другого локтем. - Смотри, - шепнул он. - Элвис! Трисия ошарашенно оглянулась на них. - Вам нравится Элвис? - удивилась она. - Да. - Элвис Пресли? - Да. Она озадаченно тряхнула головой, одновременно пытаясь вставить в видеокамеру чистую кассету. - Некоторые из ваших людей, - нерешительно произнес один из пришельцев, - считают, что Элвиса похитили пришельцы из космоса. - Что? - не поняла Трисия. - Правда? - Это возможно. - Вы что, хотите мне сказать, что вы похитили Элвиса? - поперхнулась воздухом Трисия. Она пыталась сохранять хладнокровие - не дай бог от волнения переломать аппаратуру, но ее силы были на исходе. - Нет. Не мы, - сказали гости. - Пришельцы. Это интересная гипотеза. Мы часто обсуждаем ее. - Я должна это снять, - пробормотала Трисия себе под нос. Она проверила видеокамеру: та была заряжена и работала как надо. Она навела ее на пришельцев, не поднося к глазам - вдруг те испугаются. Все равно она хорошо умела снимать и с бедра. - О'кей, - сказала она. - Теперь медленно и внятно скажите мне все-таки, кто вы. Вы первый, - кивнула она тому, что стоял слева. - Как вас зовут? - Я не знаю. - Вы не знаете? - Нет. - Понятно, - сказала Трисия. - А остальные двое? - Мы не знаем. - Хорошо. Ладно. Может, тогда вы скажете мне, откуда вы. Все трое помотали головами. - Вы не знаете, откуда вы? Они снова замотали головами. - Значит, - сказала Трисия, - вы... это... - Мы выполняем задание, - заявил один из пришельцев. - Задание? Какое задание? - Мы не знаем. Она не опускала камеру. - Тогда что вы делаете на Земле? - Мы прилетели за вами. Спокойно. Спокойно. Где-то тут должен быть штатив. Нужен ли ей штатив? За размышлениями о штативе она выиграла пару секунд на анализ того, что услышала. "Нет, - решила она наконец, - с рук снимать как-то мобильнее". Еще она подумала: "Мамочки! Что мне делать?" - Но почему, - спокойно спросила она, - вы прилетели именно за мной? - Потому что мы лишились нашей памяти. - Извините, - сказала Трисия. - Я пойду поищу штатив. Похоже, они обрадовались возможности постоять без дела, пока Трисия искала штатив и устанавливала на него камеру. В ее лице не дрожал ни один мускул, но она не имела ни малейшего представления о том, что происходит и что об этом думать. - О'кей, - произнесла она, подготовив все для съемки. - Почему... - Нам понравилось ваше интервью с астрологом. - Вы его смотрели? - Мы смотрим все. Мы очень интересуемся астрологией. Она нам нравится. Это очень интересно. Не все так интересно. Астрология интересна. Звезды говорят. Звезды нам предсказывают. Мы извлекаем полезную для себя информацию. - Но... Трисия не знала с чего начать. "Заткнись! - подумала она. - Нет смысла снова ворошить эту ерунду". Вместо этого она произнесла: - Но я же совершенно не разбираюсь в астрологии. - Мы разбираемся. - Вы? - Да. Мы живем по нашим гороскопам. Мы жаждем знаний. Мы смотрим все ваши газеты и журналы, мы жадно просматриваем их. Но наш шеф говорит, что у нас есть одна проблема. - У вас есть шеф? - Да. - Как его зовут? - Мы не знаем. - Но ради Бога, как он сам себя называет? Извините, я не все понимаю. Так как, он говорит, его зовут? - Он не знает. - Тогда откуда вы знаете, что он шеф? - Он захватил власть. Он говорит, должен же здесь кто-нибудь что-то делать. - Ага! - воскликнула Трисия. Наконец-то есть за что уцепиться. - Где это "здесь"? - Руперт. - Что? - Ваши люди называют ее Рупертом. Десятая планета, считая от вашего солнца. Мы поселились там много лет назад. Очень холодно и неинтересно. Но наблюдать оттуда удобно. - А зачем вам наблюдать за нами? - Это все, что мы знаем как делать. - О'кей, - согласилась Трисия. - Ладно. Так что за проблема у вас, по словам вашего шефа? - Триангуляция. - Простите? - Астрология - очень точная наука. Мы это знаем. - Но... - начала было Трисия, однако договаривать не стала. - Но она точна для вас на Земле. - А... а... ага. - У нее забрезжила ужасная догадка. - То есть когда Венера в созвездии Козерога, это верно для Земли. А как это будет для нас на Руперте? Что будет, если в созвездии Козерога находится Земля? Нам трудно понять это. Среди вещей, которые мы забыли - а забыли мы, как нам кажется, очень много, - была и тригонометрия. - Давайте-ка напрямик, - сказала Трисия. - Вы хотите, чтобы я отправилась с вами на... на Руперт? - Да. - Чтобы я пересчитала ваши гороскопы в соответствии с относительным положением Земли и Руперта? - Да. - Эксклюзивные права мне гарантируются? - Да. - К вашим услугам, - объявила Трисия, решив, что в крайнем случае она всегда сможет запродать материал в "Нэшнл инквайрер". Первое, что она увидела, ступив на борт корабля, которому предстояло увезти ее к окраине Солнечной системы, - это батарея видеомониторов, на экранах которых мелькали тысячи изображений. Перед ними сидел четвертый пришелец, взгляд которого был прикован к одному-единственному экрану, изображение на котором почти не двигалось. Трисия узнала изображение: это был повтор ее импровизированного интервью с тремя его коллегами. Он обернулся на ее шаги. - Добрый вечер, мисс Макмиллан, - сказал он. - Вы отличный оператор. 6 Форд Префект бросился бежать еще в воздухе, еще когда не коснулся ступнями пола. Увы, пол оказался дюйма на три дальше от вентиляционной решетки, чем ему помнилось, поэтому он плохо рассчитал момент касания, слишком рано рванулся бежать, споткнулся - и потянул коленку. Заарктурь твою медь!!! Хромая, он все же продолжал бежать по коридору. Как обычно, по всему зданию, словно сорвавшись с цепи, возбужденно взвыли сирены. Как обычно, он нырнул в укрытие за стеллажами, вытянув шею, оглянулся: никто не заметил? Никто! И сноровисто начал извлекать из своей сумки дежурный набор необходимых предметов. Необычным было лишь то, что коленка чертовски болела. Пол был не только на три дюйма дальше от вентиляционной решетки, чем Форд помнил, но и находился - вместе с потолком и всем зданием - не на той планете, которую он помнил. Но это ладно, а вот пресловутые три дюйма... Издательство "Путеводителя "Автостопом по Галактике" частенько переезжает самым срочным образом с планеты на планету - то из-за изменений в местном климате, то из-за изменений во взаимоотношениях с местными жителями, а иногда причина в изменениях местного налогового законодательства или платы за электроэнергию. Однако на каждом новом месте здание восстанавливают с точностью до молекулы. Для многих сотрудников издательства расположение его помещений является единственной константой, этаким якорем в беспрестанно меняющихся, бесчисленных вселенных. Однако со зданием что-то было неладно. Странно. Само по себе это не особенно удивительно, думал Форд, вынимая из сумки облегченное бросательное полотенце. В его жизни практически все было более-менее (либо менее-более, либо менее-менее) странным. Но тут все было странно как-то по-новому. Иностранно. Не "непривычно странно", а "непривычно нестранно". А в чем странность, он никак не мог уловить... Он вооружился своим ключом-переключом номер 3. Сирены выли не более странно, чем им полагалось. В их вое угадывалась мелодия, которую он мог бы спеть в унисон с ними. Так что этот аспект был в норме. Новым для Форда был мир за окнами здания. Доселе судьба не заносила его на Сакво-Пилия Хеншу. И надо сказать, планета ему понравилась. Что-то в ней ощущалось этакое, карнавальное. Он достал из сумки игрушечный лук со стрелами, только что купленный на уличном рынке. Как он выяснил, карнавальная атмосфера на Сакво-Пилия Хенше объяснялась тем, что местные жители отмечали ежегодный праздник Предположения св.Антвельма. Св.Антвельм был при жизни великим, всеми любимым королем. Однажды ему на ум пришло одно великое предположение - а предположил он, что все на свете хотят, в сущности, одного - счастливо жить, радоваться солнцу и веселиться в приятной компании. Всю свою казну он завещал на проведение ежегодного праздника во славу своего Предположения - праздника с обильным угощением, танцами и развеселыми играми вроде "казаков-разбойников". Его Предположение настолько пришлось по душе народу, что за одно это его причислили к лику святых. Более того, те, кого причислили к лику святых еще раньше за то, что их забили до смерти камнями, или за то, что они всю жизнь провисели вниз головой в бочке с дерьмом, были лишены этого почетного звания - больно уж жалкими они оказались на фоне св.Антвельма. Знакомый Н-образный силуэт издательства "Путеводителя" возвышался над городской окраиной, и Форд Префект попал в него обычным путем. Он всегда использовал для этой цели вентиляционную систему, а не главный вестибюль, ибо в вестибюле дежурили роботы, в чьи обязанности входило допрашивать входящих сотрудников на предмет их служебных расходов. Служебные же расходы Форда Префекта отличались такой запутанностью, что, как он обнаружил опытным путем, дежурившие в вестибюле роботы просто не способны были понять его аргументов. Поэтому ему пришлось найти себе другой путь проникновения в издательство. Первым этапом этого пути было пробуждение сигнализации во всем здании за исключением отдела финансовой отчетности, что вполне устраивало Форда. Скрючившись в три погибели за стеллажом, он лизнул присоску игрушечной стрелы и наложил тетиву. Не прошло и полминуты, как в коридоре показался летящий на уровне человеческой поясницы робот-охранник величиной с небольшую дыньку. На лету он поворачивался налево и направо в поисках всего необычного. Выждав момент. Форд выпустил стрелу прямо перед роботом. Стрела пересекла коридор и, дрожа, прилепилась присоской к противоположной стене. Датчики робота мгновенно среагировали на стрелу, и он повернулся на девяносто градусов посмотреть, что это, черт возьми, такое. Это подарило Форду одну драгоценную секунду, в течение которой робот смотрел в другую сторону. Он взмахнул полотенцем и накрыл им робота. Оттопыренные во все стороны датчики никак не давали роботу развернуться под полотенцем. Все, что ему оставалось, - это трепыхаться, не имея возможности даже рассмотреть того, кто его поймал. Форд подтянул его к себе и прижал к полу. Робот начал жалобно подвывать. Быстрым, отработанным движением Форд залез под полотенце ключом-переключом номер 3 и сорвал с макушки робота маленькую пластмассовую крышку, открывавшую доступ к блокам логических цепей. Логика - замечательная вещь, но, как показал процесс эволюции, и у нее есть свои слабые места. Всякая логически мыслящая единица может быть коварно обманута любой другой единицей, мышление которой находится хотя бы на том же уровне логичности. Простейший способ обмануть робота с абсолютно логическим мышлением - это снова и снова возбуждать его одним и тем же стимулом так, чтобы получался замкнутый цикл. Нагляднее всего это продемонстрировали знаменитые эксперименты с рыбными сандвичами, проведенные Зарквон знает сколько тысячелетий назад в МИМБВСЧНЕОВ (Максимегалонском институте медленного и болезненного выяснения самых что ни на есть очевидных вещей). Робота запрограммировали так, чтобы ему казалось, будто он обожает сандвичи с минтаем. Это оказалось наиболее сложной частью эксперимента. Когда робота запрограммировали так, что ему начало казаться, будто он любит сандвичи с минтаем, перед ним клали настоящий сандвич с минтаем. После чего робот думал про себя: "Ба! Сандвич с минтаем! Обожаю сандвичи с минтаем!" Подумав так, робот нагибался и захватывал сандвич специальным захватом для сандвича, после чего выпрямлялся. К несчастью для робота, его спроектировали с таким расчетом, чтобы в процессе выпрямления сандвич с минтаем выскальзывал из сандвича-захвата и падал на пол перед роботом. После чего робот думал про себя: "Ба! Сандвич с минтаем!.." и т.д., и - опять двадцать пять! Единственное, что препятствовало сандвичу с минтаем устать от всей этой чехарды и уползти на поиски более достойного времяпровождения, было то, что сандвич, будучи всего лишь жалким фрагментом умерщвленной рыбы, зажатым между двумя ломтями хлеба, осознавал происходящее с ним еще менее остро, чем робот. Таким образом ученые института открыли движущую силу, стоявшую за всеми жизненными процессами: сандвич с минтаем. Они опубликовали посвященную этой теме статью, которая была раскритикована в пух и прах как образец глупости. Они еще раз проверили свои выводы и сообразили, что открыли не что иное, как "скуку", а точнее, ее практическое воплощение. Охваченные жаром первооткрывателей, они бросились открывать другие эмоции: "раздражение", "досаду", "упрямство" и так далее. Дальнейший прорыв наметился, когда они перестали использовать сандвичи с минтаем, что неожиданно ввело в поле их исследований совершенно новые эмоции, как-то: "облегчение", "радость", "игривость", "аппетит", "довольство" и, самое важное, "счастье". Это был грандиозный прорыв. Теперь целые блоки компьютерных кодов, управляющих поведением роботов во всех возможных ситуациях, могли с легкостью заменяться другими. Все, что требовалось роботу, - это способность скучать или радоваться и весьма несложные условия, при которых эти способности реализовывались. Все остальное они доделывали сами. Робота, запутавшегося в полотенце Форда, в данный момент нельзя было назвать счастливым. Он был бы куда более счастлив, если бы мог видеть окружающие его предметы. Он был бы особенно счастлив, если бы мог видеть движущиеся объекты, особенно объекты, делающие то, что им запрещено делать: ведь тогда он, к великому своему счастью, мог бы сообщить о них куда следует. Ничего, Форд скоро это исправит. Он наклонился над роботом, зажав его коленями. Полотенце продолжало накрывать его датчики, но Форд уже снял крышку с блока логических цепей. Робот подвывал теперь то жалобно, то обиженно, но двинуться так и не мог. Помогая себе ключом-переключом, Форд нашел и вытащил из гнезда крошечный чип. Робот немедленно затих, погрузившись в кому. Чип, вынутый Фордом, содержал все инструкции ко всем условиям, которые робот должен был соблюдать, чтобы быть счастливым. Счастливым робот становился, когда электрический импульс попадал с контакта слева от чипа на контакт справа от него. Пропускать импульс или нет, решал чип. Форд вытянул из полотенца продернутый в ткань кусочек проволоки. Сунул один его конец в верхнюю дырочку слева от пустующего гнезда, а другой - в нижнюю справа от него. Вот и все. Теперь робот будет счастлив, что бы ни произошло. Форд быстро распрямился и сдернул полотенце. Робот в экстазе взвился вверх, исполнив в воздухе замысловатое па. Он повернулся и увидел Форда. - Мистер Префект, сэр! Я так счастлив видеть вас! - Взаимно, дружок, - отозвался Форд. Робот быстро доложил на центральный пост охраны, что все прекрасно в этом лучшем из лучших миров, сирены стихли, и жизнь снова потекла нормально. Ну, почти нормально. Маленького робота распирало от электрического счастья. Форд спешил по коридору, не обращая внимания, что робот, летя за ним по пятам, щебечет о красоте и удивительности всего сущего и изливает свою радость по поводу того, что может поделиться своей радостью с Фордом. Увы, в этот момент Форд не находил вокруг себя ни одного повода для радости. По дороге ему попадались только совершенно незнакомые люди. Более того, люди явно не его круга. Какие-то чересчур ухоженные. С мертвыми рыбьими глазами. Каждый раз, как Форду мерещилось, будто он видит знакомого, и он спешил поздороваться, перед ним оказывался кто-то другой, слишком причесанный, с омерзительной целеустремленностью на лице. Знакомые Форда такого хамства себе в жизни не позволяли. Лестничная клетка переместилась на несколько дюймов влево. Потолок самую чуточку опустился. Кто-то переделал интерьер вестибюля. Сами по себе эти изменения ничего особо не значили, хотя и сбивали слегка с толку. Что совсем не нравилось Форду - так это декор. Раньше он отличался этаким раздолбайским шиком. Конечно, шиком дорогостоящим - "Путеводитель" пользовался сногсшибательным коммерческим успехом во всей цивилизованной и постцивилизованной Галактике, и в деньгах недостатка не было. Но рука об руку с шиком шел кайф. По всем коридорам стояли самые немыслимые игровые автоматы. С потолков свисали разрисованные шизофрениками рояли, в бассейне посреди джунглей внутреннего дворика плескались распутные морские-создания с планеты Вив, а роботы-официанты в дурацких шортах толпами сновали по коридорам в поисках незанятых рук, в которые можно было бы всунуть бокалы с ледяными коктейлями. Люди водили на поводках ручных дракончиков, а на жердочках в их офисах восседали летучие губки. Люди умели оттягиваться, а для тех, кто не умел, работали специальные экспресс-курсы по ликвидации безграмотности в этом вопросе. Но теперь все это куда-то сплыло. Будто метлой вымели. Форд резко свернул в крохотную нишу, вытянул руку и втащил за собой захлебывающегося от счастья кибернавта. - Что у вас тут происходит? - грозно спросил он, усевшись перед роботом на корточки. - О, самые расчудесные вещи, сэр, чудеснейшие из всех возможных чудес. Можно мне присесть к вам на колени, сэр? Ну пожалуйста! - Нельзя, - отрезал Форд, отстранив робота. Тот, впрочем, ничуть не опечалился - счастье так переполняло его, что он продолжал подпрыгивать в воздухе, что-то бубня. Форд снова ухватил его и подвесил в воздухе перед своим лицом. Робот честно пытался остаться на месте, но время от времени пускался в пляс. - Что-то здесь изменилось. Что? - прошипел Форд. - О да, - нараспев ответил маленький робот. - Замечательные перемены, невероятные. Я так рад этому, так рад! - Тогда как же было раньше? - Восхитительно! - Но тебе же нравится, как все изменилось! - взорвался Форд. - Мне нравится все, - признался робот. - Особенно когда вы кричите на меня вот так. Покричите еще, пожалуйста! - Сначала скажи мне, что случилось. - О, спасибо, спасибо большое! Форд вздохнул. - Ладно, ладно, - спохватился робот. - "Путеводитель" поменял владельца. У нас новое правление. Это так великолепно, что я готов перегореть от радости. Старое правление, разумеется, тоже было прекрасным, хотя я не уверен, считал ли я так в то время. - Это было до того, как тебе в голову вставили кусочек проволоки. - Совершенно верно. Как замечательно верно подмечено! Как сногсшибательно, оглушительно, сумасшедше верно подмечено! Какое воистину экстазирующее наблюдение! - Что случилось? - не сдавался Форд. - Что за новое правление? С каких пор? Я... о черт, ладно, - добавил он, увидев, что маленький робот начал подпрыгивать от недержания счастья и тереться о его колено. - Пойду-ка я узнаю сам. Форд всем телом с разбегу ударил в дверь кабинета главного редактора. Створка с треском разлетелась, и он, сжавшись в тугой клубок, стремительно перекатился по полу в угол, где обыкновенно стоял сервировочный столик с самыми крепкими и дорогими напитками всей Галактики, схватился за этот столик и, прикрывшись им, переполз за более надежное укрытие - ужасно ценную, грандиозно непристойную скульптурную группу "Леда с осьминогом". Тем временем маленький кибер-охранник, вплывающий в дверь на уровне человеческой груди, с наслаждением принимал на себя предназначавшийся Форду смертоносный заряд. Таков был план, причем план в высшей степени актуальный. Последний Главный, Стагьяр-зил-Догго, отличался опасно неуравновешенным характером, что выражалось в его манере приветствовать сотрудников, которые являлись к нем