ал маленький полуистлевший, сырой лоскуток розового полотенца. Рэндом угрожающе помахала в воздухе своим камнем, однако на белку, приближающуюся к ней с розовым лоскутком полотенца, это не произвело ни малейшего впечатления. Рэндом попятилась на шаг, недоумевая, что же теперь делать. Если бы к ней приближались клокочущие яростью злобные твари со сверкающими клыками, она без колебаний бросилась бы в атаку, но вот как быть, если на тебя грозно наступает шеренга белок, она просто не знала. Она отступила еще на шаг: с правого фланга ее начала обходить вторая белка. С чашкой в лапках. Нет, не с настоящей чашкой, а с чашечкой от желудя. Третья пока держалась поодаль. Что там у нее в лапках? Похоже, клочок грязной бумаги, решила Рэндом. Отступив еще на шаг, девочка споткнулась о корень и растянулась на земле - хорошо хоть, упала не лицом в грязь, а на спину. Первая белка немедля ринулась вперед и, с холодной решимостью в глазах и лоскутком мокрого розового полотенца наготове, прыгнула ей на живот. Рэндом попыталась вскочить, но, едва дернувшись, замерла. Белка на ее животе испуганно встрепенулась, что, в свою очередь, напугало Рэндом. Белка застыла, уцепившись коготками за кожу Рэндом под мокрой рубашкой. Потом медленно, дюйм за дюймом, поползла по ее лицу, остановилась и протянула ей лоскуток полотенца. Ее крошечные блестящие глазки почти загипнотизировали Рэндом. Настойчиво вереща, белка снова и снова протягивала ей полотенце до тех пор, пока Рэндом не взяла его неуверенно. Она была совершенно сбита с толку. По лицу ее стекали струйки дождя и грязи, а верхом на ней сидела белка. Девочка утерла глаза кусочком полотенца. Торжествующе пискнув, белка схватила полотенце, соскочила с Рэндом, вприпрыжку унеслась в темноту, взлетела на дерево и нырнула в дупло, где и уселась, закурив сигарету. Тем временем Рэндом пыталась отбиться от двух других белок - с желудевой чашечкой, полной дождевой воды, и бумажкой. Изловчившись, она перевернулась на живот. - Нет! - крикнула она. - Убирайтесь прочь! Белки испуганно отпрянули, но тут же вновь бросились к Рэндом. Та с криком швырнула в них свой камень. Белки отшатнулись, нерешительно обежали вокруг нее. Потом одна кинулась к ней, сунула ей в руку свой желудь и ускакала в ночь. Вторая постояла секунду, положила свою бумажку на траву перед Рэндом и тоже исчезла. Рэндом снова была одна. Она неуверенно поднялась на ноги, подобрала свой камень и посылку, потом подумала и подобрала бумажку, которая так отсырела, что трудно было разобрать, в каком качестве она начала свой жизненный путь. Скорее всего это был обрывок журнала для пассажиров космических лайнеров. Пока Рэндом пыталась понять, что же это все значит, на поляну, где она стояла, вышел человек, поднял к плечу устрашающего вида бластер и застрелил ее. В двух или трех милях от нее Артур отчаянно карабкался вверх по склону холма. Собрался он быстро: только забежал домой за фонарем. Не электрическим - единственный электрический фонарик в деревне взяла с собой Рэндом. Этот походил на штормовую лампу: перфорированный металлический цилиндр из кузницы Стриндера, внутри которого находились сосуд с горючим рыбьим жиром и фитиль из скрученного пучка сухой травы; сверху цилиндр был обернут прозрачной пленкой из кишок Абсолютно Нормального Зверя. И вот фонарь потух. Несколько секунд Артур бестолково крутил его в руках. Ясное дело, не стоило и пытаться зажечь его в разгар грозы, хотя попытка не пытка... И все же оживить фонарь не удалось. Что теперь? Дело ясное, что дело дохлое. Мало того, что промок насквозь, так вдобавок остался без огня в кромешной тьме. На долю секунды он чуть не ослеп от света, потом вновь оказался в кромешной тьме. И все же свет молнии помог ему угадать, где он - почти у вершины холма. Стоит подняться еще немного, и... ну там будет видно, что делать дальше. Он пополз вперед и вверх. Через несколько минут, задыхаясь, он понял, что долез до вершины. Внизу брезжило неясное свечение. Он не знал, что это, и, честно говоря, знать не хотел. Но теперь надо было превозмочь страх и спускаться вниз. Ничего больше не оставалось. Струя смертоносного света прошла сквозь Рэндом, а вслед за ней - и сам стрелявший. Не обратив ни малейшего внимания на девочку, сквозь которую буквально просочился, он бросился к своей жертве - кому-то, стоявшему прямо за спиной у Рэндом. Когда девочка оглянулась, тип с бластером, наклонившись к убитому, рылся у него в карманах. Изображение на миг застыло - и исчезло, чтобы секундой спустя смениться двумя рядами белоснежных зубов в обрамлении огромных, сочных, ярко-алых губ. Сгустившаяся из воздуха исполинская голубая щетка начала, разбрызгивая белую пену, полировать зубы. Рэндом захлопала глазами - и вдруг догадалась. Реклама. Человек, застреливший ее, был частью топографического фильма. Должно быть, она подошла совсем близко к месту катастрофы. Судя по всему, отдельные корабельные системы оказались более живучими, чем ожидалось. Следующие полмили дались ей с большим трудом. Теперь ей приходилось бороться не только с холодом, дождем и ночью, но и с разлаженными развлекательными системами лайнера. Вокруг нее то и дело сталкивались и взрывались, озаряя всю округу багровым огнем, звездолеты, ракетные автомобили и аэропланы, потрепанные жизнью мужчины в чудных широкополых шляпах пробегали сквозь нее, размахивая зловещими бутылками, а объединенный хор и оркестр Галлапольской Государственной Оперы исполнил марш анджакватских гвардейцев из IV акта оперы Ригзара "Плюмгумбрюм Вунтский" на полянке слева от нее. И вдруг она очутилась на краю зловещего кратера с оплавленными краями. Пахнуло теплом: объект в центре кратера, вначале показавшийся ей гигантским комком хорошо прожеванной жвачки - то были останки огромного корабля, - до сих пор не остыл. Довольно долго она стояла, не сводя глаз с кратера, потом, обогнув его, пошла дальше. Теперь она уже не знала, чего ищет; просто ей хотелось уйти подальше от этого ужаса. Дождь начинал понемногу стихать, и все же было отчаянно сыро. Поскольку Рэндом не знала, что находится в посылке - возможно, что-то хрупкое, боящееся сырости, - она решила найти место посуше и там уж ее вскрыть. Оставалось лишь надеяться, что она не разбила содержимое коробки, когда упала. Она посветила фонариком по сторонам: луч высвечивал редкие хилые, изломанные деревья. Чуть поодаль виднелась скала, к которой она и направилась в надежде найти укрытие. Повсюду вокруг нее виднелись обломки, отлетевшие от корабля еще до того, как он взорвался окончательно и бесповоротно. Отойдя от кратера на две или три сотни ярдов, она наткнулась на ошметки какого-то рыхлого розового материала: изодранные, пропитавшиеся водой, раскиданные по деревьям. Рэндом догадалась, что это, должно быть, остатки спасательной капсулы, спасшей жизнь ее отцу. Она подошла рассмотреть их получше и тут заметила на земле какой-то предмет, наполовину ушедший в грязь. Она подняла этот предмет, обтерла. То был какой-то электронный прибор размером с небольшую книгу. Стоило Рэндом осторожно коснуться его крышки, как на ней тускло высветились крупные, дружелюбно-округлые буквы. Надпись гласила: НЕ ПАНИКУЙ Она знала, что это такое. Это был отцовский экземпляр "Путеводителя "Автостопом по Галактике". Почему-то эта находка успокоила ее. Она запрокинула лицо к небу, подставляя его под дождь, как под душ. Тряхнув головой, она поспешила к скалам и почти сразу же наткнулась на то, что искала. Вход в пещеру. Она посветила внутрь фонариком. Там было сухо и безопасно. Осторожно ступая, она заглянула внутрь. Пещера оказалась неглубокая, но просторная. Рэндом нашла камень поудобнее, уселась, поставила коробку перед собой и принялась распаковывать ее. 17 Долгие годы многие поколения ученых ломали копья в спорах о так называемой пропавшей материи, исчезающей из Вселенной неведомо куда. Естественно-научные факультеты крупнейших университетов Галактики изобретали все более изощренное оборудование для поисков в глубинах окраинных галактик, в ближних и отдаленных пределах самой Вселенной. Когда же пропавшую материю в конце концов отыскали, выяснилось, что это то самое пористое вещество, которое используется для упаковки хрупких приборов. В коробке оказалось довольно много этой пропавшей материи - маленьких легких гранул пропавшей материи. Впрочем, естественно-научные аспекты упаковки волновали Рэндом меньше всего. Из-под слоя гранул пропавшей материи она извлекла неказистый на вид черный диск. Положив его на камень рядом, она некоторое время копалась в пропавшей материи в надежде найти что-либо еще: инструкцию или запасные части, - но ничего больше не обнаружилось. Только черный диск. Она осветила его фонариком. Гладкая поверхность диска немедленно покрылась трещинами. Рэндом с опаской отодвинулась, но тут же поняла, что таинственная штука просто раскрывается. Сам процесс был несказанно прекрасен. Похоже на самораскладывающуюся игрушку-оригами или на распускающийся на глазах бутон розы. Там, где только что лежал чуть вогнутый черный диск, теперь парила, трепеща крыльями, птица. Рэндом осмотрительно попятилась еще дальше. Птица походила на птичку-пикка, только сильно уменьшенную. То есть на деле она была больше, точнее, того же размера... ну, в крайнем случае раза в два больше. К тому же она была гораздо голубее и гораздо розовее птичек-пикка, хотя в то же самое время оставалась совершенно черной. Было в этом что-то очень странное, хотя непонятно, что именно. Еще птица походила на птичек-пикка выражением глаз - казалось, будто они неотрывно вглядываются во что-то невидимое тебе. И вдруг птица исчезла. В пещере стемнело. Рэндом съежилась, нащупывая в кармане свой камень. Тьма свернулась в шар, а шар снова превратился в птицу. Она зависла в воздухе прямо перед носом у девочки, тихо трепеща крыльями и глядя на нее в упор. - Извини, - неожиданно произнесла она. - Мне надо настроиться. Ты меня слышишь? - То, что ты говоришь? - переспросила Рэндом. - Отлично, - заявила птица. - А сейчас слышишь? - На этот раз ее голос звучал на несколько октав выше. - Конечно, слышу! - ответила Рэндом. - А сейчас? - произнесла птица, на этот раз бархатным басом. - ДА! Воцарилась тишина. - Нет, определенно нет, - проговорила птица спустя несколько секунд. - Ясно, значит, твой слух воспринимает звуки в диапазоне от 20 герц до 16 килогерц. Так. Тебе нравится? - Теперь птица вещала приятным легким тенорком. - Верхние частоты слух не режут? Кажется, нет. Хорошо. Значит, буду использовать этот диапазон. Пошли дальше. Сколько меня ты видишь ныне? Неожиданно воздух сплошь заполнился теснящими друг друга, переплетающимися друг с другом птицами. Рэндом привыкла проводить досуг в виртуальной реальности, но такого чумового зрелища на своем веку еще не видывала. Казалось, все пространство Вселенной разбилось на неисчислимое множество птичьих тел. Рэндом, задохнувшись, закрыла лицо руками; при этом руки прошли через несколько виртуальных птиц. - Гм, кажется, чересчур, - сказала птица. - А так? Она трансформировалась в бесконечный туннель из птиц, будто одну-единственную птаху поймали и заточили в калейдоскопе. - Кто ты? - вскричала Рэндом. - К этому вопросу мы перейдем через минуту, - невозмутимо ответила птица. - Пожалуйста, скажи мне, сколько меня ты видишь? - Ну... вроде бы... - Рэндом беспомощно махнула рукой в глубь туннеля. - Ясно. Все еще бесконечное множество, но по крайней мере в привычном измерении. Хорошо. Кстати, верный ответ: АПЕЛЬСИН и два лимона. - ЛИМОНА? - Если у меня было три апельсина и три лимона, и я потеряла два апельсина и лимон, что у меня останется? - Что-что? - О'кей, значит, по-твоему, время течет в ЭТОМ направлении? Забавно. А сейчас я все еще бесконечна? А сейчас? Насколько я желтая? С каждой секундой птица головокружительно быстро меняла форму и цвет. - Я не могу... - сдалась Рэндом. - Можешь не отвечать, я и так вижу. Ладно. Похожа я на твою мать? А на скалу? Не слишком ли у меня громоздкий, расхлябанный, переплетенный по синусоиде вид? Нет? А сейчас? Движусь ли я в обратную сторону? Наконец-то птица замерла на месте. - Нет, - ответила Рэндом. - Ну на самом-то деле я двигалась назад во времени. Гм. Похоже, мы все выяснили. Если тебе интересно, я могу сообщить, что ты свободно перемещаешься в трех измерениях, из которых складывается то, что вы называете пространством. Одновременно ты движешься по прямой в четвертом измерении, которое вы называете временем, и стоишь на месте в пятом, являющемся основой вероятности. Дальше - сложнее; в измерениях с тринадцатого по двадцать второе происходит много всякого, о чем тебе не стоит знать. Все, что тебе надо знать на данный момент, - это то, что Вселенная куда сложнее, чем тебе могло бы показаться, даже если тебе и так уже кажется, что она чертовски сложна. Ничего, что я чертыхаюсь? - Чертыхайся сколько душе угодно. - Ладно. - Кто ты, черт возьми, такая? - Я "Путеводитель". В ЭТОЙ Вселенной я ТВОЙ "Путеводитель". Собственно говоря, я обитаю в том, что чисто для удобства принято именовать Великой Всеобщей Мешаниной. Смысл этого термина... ладно, я тебе лучше на крыльях покажу. Сделав пируэт в воздухе, птица вылетела из пещеры и опустилась на камень под выступом скалы, чтобы не попасть под дождь. - Иди сюда, - сказала она. - И смотри. Рэндом не нравилось, что птица командует ею, точно своей служанкой, но все же подошла к выходу, не вынимая руки из кармана, где лежал камень. - Дождь, - произнесла птица. - Видишь, обычный дождь. - Я знаю, что такое дождь. Струи воды падали с черного ночного неба, чуть посверкивая в лунном свете. - Ну, и что такое дождь? - Слушай, тебе чего вообще от меня надо? Ты вообще-то кто? Что ты делала в этой коробке? Почему я должна всю ночь бегать по лесу, отбиваясь от психованных белок только для того, чтобы какая-то птица спрашивала меня, что такое дождь? Это просто вода, которая льет с этого долбаного неба, вот и все! Еще вопросы есть или пойдем домой? Последовала долгая пауза, и наконец птица спросила: - Ты хочешь домой? - У меня нет дома! - Рэндом и сама удивилась тому, с какой яростью выкрикнула эти слова. - Посмотри на дождь... - сказала птица-"Путеводитель". - Ну смотрю я на дождь! На что здесь еще смотреть? - Что ты видишь? - О чем ты, глупая птица? Я вижу дождь - черт-те сколько дождя. Вода как вода, падает с неба. - Какие формы ты видишь в воде? - Формы? Нету там никаких форм. Это же только... только... - Всего лишь бесформенная мешанина, - подсказала птица-"Путеводитель". - Ну... - А теперь что видишь? Из глаза птицы вырвался тоненький, почти невидимый луч света. В сухом воздухе под нависающей скалой его не было видно совсем; там, где в луч попадали капли, они вспыхивали ослепительными искрами. Но на фоне дождя луч казался твердым. - Умереть-уснуть. Лазерное шоу, - уничтожающим тоном произнесла Рэндом. - В жизни такого не видела, если не считать пяти миллионов рок-концертов. - СКАЖИ МНЕ, ЧТО ТЫ ВИДИШЬ! - Светящийся прут. Попка-дурак, вот ты кто! - А ведь здесь нет ничего, чего не было раньше. Я всего только использую свет, чтобы привлечь твое внимание к определенным каплям в определенный момент. А что ты видишь сейчас? Свет погас. - Ничего. - Я делаю то же самое, только в ультрафиолетовом диапазоне, которого ты не видишь. - Ну и на фиг показывать мне то, чего я не вижу? - Чтобы ты поняла, что если ты чего-то не видишь, это еще не значит, что оно не существует. А если ты видишь что-то, это вовсе не значит, что оно существует на самом деле, а не просто мерещится твоим органам чувств. - Хватит, заколебала уже! - решительно произнесла Рэндом и осеклась. Перед ней в потоках дождя возникла огромная, очень правдоподобная фигура отца, чем-то напуганного. В двух милях от Рэндом ее отец, пробиравшийся по лесу, внезапно остановился, напуганный зрелищем своей же собственной фигуры, висящей в воздухе с перепуганным видом в двух милях от него, чуть правее того направления, которого он держался. Он вконец заблудился и уже смирился, что умрет здесь от холода, сырости и усталости. Белки принесли ему почти целый журнал для любителей гольфа, явившийся непосильной нагрузкой для его переутомленного мозга. Узрев в небе самого себя, он заключил, что мозг от нагрузки все-таки треснул, но зато появилась возможность скорректировать курс. Переведя дух, он развернулся и пошел в сторону фантастической иллюминации. - Ладно, ну и что ты хочешь этим доказать? - допытывалась Рэндом. Собственно, образ ее отца напугал ее гораздо больше, чем само объемное изображение. Первую в своей жизни голограмму она видела в возрасте двух месяцев, а последнюю на данный момент - полчаса назад: исполнение марша анджакватских звездных гвардейцев. - Только то, что эта картина ничем не отличается от пелены, которую ты видела только что, - ответила птица. - И то, и другое - всего лишь взаимодействие капель воды со светом в диапазоне, который воспринимают твои органы чувств. Однако в твоем сознании при этом формируется относительно устойчивый видимый образ. Дерзну отметить, что во Всеобщей Мешанине все - образы, все - только видимость. Вот тебе еще один. - Мама! - вскричала Рэндом. - Нет, - ответила птица. - Уж свою-то мать я узнаю! Перед ней было изображение женщины, спускающейся по трапу космического аппарата. Дело происходило внутри какого-то огромного ангара, выкрашенного в серый цвет. Несомненно, это была мать Рэндом. Хотя... Триллиан ни за что бы не стала так неуверенно взмахивать руками, пытаясь сохранить равновесие при слабой гравитации, ни за что бы не оглядывалась так ошеломленно на всякий там космический антиквариат и, уж во всяком случае, не держала бы в руках невообразимо древней видеокамеры. - Тогда кто это? - спросила Рэндом. - Версия твоей матери с одной из вероятностных осей, - ответила птица-"Путеводитель". - Не понимаю, о чем это ты. - И у пространства, и у времени, и у вероятности есть оси, по которым можно перемещаться. - Все равно чушь какая-то... впрочем, нет, объясни. - Мне казалось, ты хочешь домой. - Объясни! - Хочешь увидеть свой дом? - УВИДЕТЬ? Так его же разломали! - В вероятностных осях он бесконечен. Гляди! В потоках дождя вдруг появилось нечто странное и чудесное: огромный синевато-зеленый шар, окутанный дымкой, покрытый белыми облаками и медленно вращающийся на фоне черной ночи. - Вот ты его и видишь, - объявила птица. - А вот - опять не видишь. Видишь! Не видишь! Менее чем в двух милях от этого места Артур Дент застыл как вкопанный. Он не мог поверить своим глазам: перед ним, слегка расплываясь за стеной дождя, но все же яркая и до боли похожая на настоящую, висела в небе Земля. Увидев ее, он затаил дыхание. И в ту же секунду, когда он затаил дыхание, она исчезла. Потом появилась снова. Потом - что его окончательно доконало - превратилась в сардельку. Вид огромной, толстой сине-зелено-водно-облачной сардельки, висящей прямо над ее головой, напугал и Рэндом. Потом сарделька превратилась в связку сарделек, вернее, в связку сарделек, в которой многих сарделек недоставало. Вся эта сияющая связка, покружившись в величавом танце над лесом, постепенно замедлила вращение и растворилась в дождливой ночи. - Что это было? - тихо спросила Рэндом. - Небольшой обзор бесконечно вероятного объекта вдоль вероятной оси. - Ясно... - Большинство объектов варьируют и видоизменяются вдоль своих вероятностных осей, но твоя планета в некотором роде исключение. Она лежит на линии, которую ты могла бы назвать пунктиром, или рваной вероятностью, - то есть на многих отрезках вероятности ее просто не существует. У нее врожденная нестабильность - что вообще-то типично для всех зон, которые мы обычно называем "секторами множественного Зет". Пока понятно? - Нет. - Хочешь посмотреть на нее поближе? - На... на Землю? - Да. - Это возможно? Птица-"Путеводитель" ответила не сразу. Она расправила крылья и грациозно взмыла в воздух, не страшась дождя - впрочем, тот уже почти прекратился. Распространяя вокруг себя сияние, она взлетела в ночное небо. Она парила и кружила и наконец зависла в двух футах от лица Рэндом, медленно и бесшумно взмахивая крыльями. И вновь заговорила с девочкой: - Для тебя твоя Вселенная огромна. Огромна во времени и пространстве. Это все благодаря фильтрам, сквозь которые ты ее воспринимаешь. Но я создана без этих фильтров, что означает: я воспринимаю всю Великую Всеобщую Мешанину. Она объединяет в себе все возможные вселенные, но сама по себе вообще никаких размеров не имеет. Для меня все невозможное возможно. Я всеведуща, всесильна, чрезвычайно высокого мнения о себе и, что главное, распространяюсь в замечательной самодвижущейся упаковке. Можешь сама рассудить, что из этого соответствует истине. На лице Рэндом расплылась улыбка. - Ну ты и змея. Змея пернатая. Ты надо мной смеешься! - Я же сказала, все невозможное возможно. - Ладно, - рассмеялась Рэндом. - Давай-ка попробуем попасть на Землю. Давай отправимся на Землю в какую-нибудь точку этой... как ее там? - Вероятностной оси? - Вот-вот. Такую, где ее не взорвали. О'кей. Так ты, значит, "Путеводитель"? Как мы туда попадем? - Реверсивная техника. - Что? - Реверсивная техника. Для меня течение времени обратимо. Ты решаешь, чего ты хочешь. Мне остается только удостовериться, что это уже случилось. - Ты шутишь. - Все невозможное возможно. Рэндом нахмурилась: - Но ты ведь шутишь, правда? - Давай по-другому, - сказала птица. - Реверсивная техника дает нам возможность не тратить время на ожидание одного из чудовищно редких в этом секторе Галактики звездолетов. Здесь они пролетают раз в год по обещанию и еще долго думают, стоит ли тебя подбирать. Тебе нужно, чтобы тебя подбросили. Появляется корабль и берет тебя на борт. Пилоту кажется, что это ему на ум пришел один из миллиона поводов спуститься сюда и подобрать тебя. На самом деле я делаю так, чтобы он этого захотел. - Во как! Не много ли ты о себе понимаешь, пташка? Птица смолчала. - Ладно, - заявила Рэндом. - Мне нужен корабль, который отвезет меня на Землю. - Этот сойдет? Вокруг было так тихо, что Рэндом не замечала корабля до тех пор, пока он не оказался прямо над ней. Артур заметил его раньше. Теперь его отделяла от Рэндом всего миля, и он спешил изо всех ног. Сразу после исчезновения сияющих сарделек он увидел, что из облаков вынырнули огни, и вначале счел их новым номером программы. Потребовалась секунда или две, чтобы до него дошло, что это настоящий космический корабль, и еще секунда или две, пока он сообразил, что корабль спускается как раз в точку, где, судя по всему, находилась его дочь. Тогда, забыв про дождь, больную ногу и темноту, он бросился бежать. Он упал почти сразу же, больно рассадив коленку о камень, но тут же вскочил и бросился дальше. Кровь стыла в жилах от жуткого ощущения, что он вот-вот навсегда потеряет Рэндом. Хромая, падая и бормоча проклятия, он продолжал бег. Он не знал, что находилось в посылке, но на ней было написано имя Форда Префекта, и именно это имя он проклинал на бегу. Корабль оказался чуть ли не самым красивым и шикарным из всех, какие доводилось видеть Рэндом. Просто сердце замирало: такой он был серебряный, изящный, неописуемый. Не знай она, что так в жизни не бывает, она бы поклялась, что это - Р86. И тут она поняла, что это самый настоящий Р86, и обалдела окончательно. Р86 можно увидеть разве что в журналах, которые издаются исключительно с целью провоцирования беспорядков среди малоимущих слоев населения. Рэндом потеряла голову. Одно только появление корабля казалось совершенно невероятным. В самом деле, не может же быть настолько сумасшедшего стечения обстоятельств! Она с трепетом ожидала, когда же откинется крышка люка. Ее "Путеводитель" - теперь она думала о нем как о своей собственности, - чуть шевеля крыльями, парил над ее правым плечом. Люк распахнулся. Внутри едва теплился свет. Прошло несколько секунд, и в люке показалась чья-то фигура. Человек постоял немного, очевидно, привыкая к темноте. Потом увидел Рэндом. Это его, похоже, удивило. Он сделал несколько шагов в ее сторону. Потом вдруг удивленно вскрикнул и бросился к ней бегом. Это он сделал зря: Рэндом не относилась к тем людям, к которым стоит бежать темной ночью, когда нервы у них на взводе. Камень в кармане она нащупала в ту же секунду, как увидела корабль. Спотыкаясь, поскальзываясь, врезаясь в деревья, Артур в отчаянии увидел, что опоздал. Корабль, не пробыв на земле и трех минут, бесшумно взмыл над деревьями и, задрав нос, исчез в облаках. Улетел. И унес Рэндом. Артуру было мучительно больно думать об этом, и все же он продолжал свой путь, чтобы выяснить все наверняка. Она улетела. Он только-только начал привыкать к тому, что стал отцом, хотя прекрасно понимал, что совершенно не годится для этой роли. Он попытался снова перейти на бег, но ноги подкашивались, колено отчаянно болело, и в любом случае он уже опоздал. Он вряд ли мог поверить в то, что ему может быть еще хуже. Но и в этом он ошибался. С трудом доплелся он теперь до пещеры, в которой Рэндом открывала посылку. На земле еще сохранились следы посадки звездолета. И ни следа Рэндом. Он машинально, двигаясь, как лунатик, заглянул в пещеру и нашел там пустую коробку с раскиданными повсюду гранулами пропавшей материи. Это его немного огорчило: он пытался приучить Рэндом к аккуратности. Данная мысль вселила в него грусть, но помогла ему отвлечься немного от мысли, что дочь улетела. Он знал, что никогда уже не сможет ее найти. Он задел ногой какой-то предмет. Нагнулся, поднял его. К величайшему удивлению Артура, это оказался его старый "Путеводитель". Как он попал в эту пещеру? Ведь сам Артур так и не вернулся к месту катастрофы. У него не было ни малейшего желания возвращаться на место катастрофы и ни малейшего желания разыскивать свой "Путеводитель". Ему так хорошо на Лемюэлле, так хорошо заниматься сандвичами... "Путеводитель" был исправен. Повинуясь его прикосновению, на крышке засветилась надпись "НЕ ПАНИКУЙ". Артур вышел из пещеры. Дождь стих. Он присел на камень, чтобы заглянуть в свой старый "Путеводитель", и только тут заметил, что сидит не на камне. Он сидел на человеческом теле. 18 Артур вскочил как ужаленный. Трудно сказать, чего он испугался больше: того, что он сделал больно тому, на кого уселся, или того, что тот, на кого он уселся, сделает больно ему. Впрочем, как выяснилось, последнего можно было не опасаться. Кем бы ни был человек, на которого Артур уселся, он лежал без сознания. Это в некотором роде, хотя бы отчасти, объясняло, почему он лежит здесь. Впрочем, он дышал. Артур пощупал пульс. Пульс был несколько вялым, но все же в пределах нормы. Незнакомец лежал на боку, свернувшись калачиком. Артуру так давненько не доводилось оказывать первую помощь (да и где это было, разве упомнишь?), что он никак не мог сообразить, что положено делать в таких случаях. Первым делом, вспомнил он, надо раздобыть аптечку первой помощи для данной расы. Вот черт... Перевернуть его на спину или не надо? Может, у него что-то сломано? Может, он проглотил язык? Может, он подаст на него в суд за неоказание помощи? И в конце концов, кто это такой? В это мгновение человек громко застонал и перевернулся на другой бок. Артуру померещилось, что... Он пригляделся к лежащему. Пригляделся повнимательнее. Протер глаза, чтобы быть уж совсем уверенным. Хотя не так давно ему казалось, будто хуже быть уже не может, ему сделалось значительно хуже. Человек застонал еще раз и медленно открыл глаза. Потратив около секунды на то, чтобы сфокусировать взгляд, он вздрогнул и сел. - Ты! - вскричал Форд Префект. - Ты! - вскричал Артур. Форд снова застонал. - Ну и что ты мне расскажешь на этот раз? - спросил он и с деланным отчаянием прикрыл глаза. Через пять минут Форд Префект уже сидел по-турецки и потирал здоровенную шишку, вскочившую у него за ухом. - Что это, черт подрал, за женщина была? - спросил он. - И почему вокруг нас толкутся белки? Что им от нас нужно? - Меня эти белки донимали всю ночь, - ответил Артур. - Все пытались всучить мне журналы и прочую ерунду. - Правда? - нахмурился Форд. - И куски полотенца. Форд задумался. - А! - сказал он. - Твой корабль разбился где-то поблизости? - Да, - не без усилия кивнул Артур. - Тогда, кажется, ясно. Дело житейское. Роботы-стюарды погибли, а управляющий ими кибернетический мозг - нет, вот он и начал дрессировать местную фауну. Этак он всю местную экосистему может превратить в индустрию сервиса по снабжению всех прохожих полотенцами и напитками. Надо бы принять закон против этого. Впрочем, возможно, его уже приняли. А может быть, приняли закон против таких законов, чтобы все было хорошо. Хо-хо. Что ты сказал? - Я сказал, эта женщина - моя дочь. Форд замер, не отнимая руки от шишки. - Ну-ка повтори. - Я сказал, эта женщина - моя дочь, - хмуро повторил Артур. - Вот уж не знал, - произнес Форд, - что у тебя есть дочь. - Значит, ты много чего про меня не знаешь, - заметил Артур. - И если уж на то пошло, я и сам много чего про себя не знаю. - Ну-ну. Когда это ты успел? - Не знаю точно. - Вот это мне более знакомо, - сказал Форд. - Кстати, теоретически в этом должна была участвовать и мать? - Триллиан. - ТРИЛЛИАН? Я и не знал, что... - Нет. Послушай, это все гораздо сложнее... - Я припоминаю, она мне как-то на бегу говорила, что у нее есть ребенок. Я ведь с ней иногда сталкиваюсь. Правда, с ребенком ее никогда не видел. Артур промолчал. Форду показалось, что голова - вернее, полголовы - у него вновь лишилась способности к связному мышлению. - Ты уверен, что это ТВОЯ дочь? - спросил он на всякий случай. - Скажи мне лучше, что случилось? - Тьфу. Долго рассказывать. Я собирался забрать посылку, которую послал себе на твое имя... - Так что там такое было? - Боюсь, это может оказаться невообразимо опасно. - И ты послал ее МНЕ?! - возмутился Артур. - Мне в голову не пришло места безопаснее. Я думал, что могу всецело на тебя положиться: что тебе она будет абсолютно по фигу и ты в нее не полезешь. Кстати, у меня почти нет информации о тебе. Я летел практически вслепую. Никаких сигналов. Я так понял, у вас тут нет сигнализации, маяков там, связи? - Потому-то мне здесь и нравится. - И тут я поймал слабый сигнал с твоего "Путеводителя", вот и полетел на него, ничуть не сомневаясь, что прилечу к тебе. Сел в каком-то дремучем лесу. Совершенно ни хрена не понял. Вылез наружу и увидел эту женщину. Я пошел к ней поздороваться и тут увидел, что она взяла эту штуку себе. - Что за штуку? - Ту, что я тебе послал! Новый "Путеводитель"! Птицу! Ты же должен был беречь ее, идиот, а она сидела на плече. Я побежал, и она двинула меня камнем. - Ясно, - сказал Артур. - И что ты сделал? - Я? Упал, что же еще. Тяжко раненный. А они с птицей пошли к моему кораблю. К моему кораблю, то есть к Р86. - Что-о? - Р86, клянусь Зарквоном. Моя кредитная карточка теперь пребывает в нежной дружбе с центральным компьютером "Путеводителя". Видел бы ты этот корабль, Артур, это... - Значит, Р86 - это корабль? - ДА! Это... ладно, к черту. Давай сначала разберемся с тобой. Или с тем, что произошло. В общем, они пошли к кораблю, и это меня очень огорчило. Можно сказать даже, потрясло. Видишь ли, я стоял на коленях, истекая кровью, так что мне ничего не оставалось, как взмолиться. Я молил: пожалуйста, Зарквона ради, не угоняйте мой корабль. Не оставляйте меня посреди какого-то первобытного леса с черепно-мозговой травмой и без медицинской помощи. Я говорил ей, что мне без корабля будет плохо, но и ей тоже не поздоровится. - Что она тебе ответила? - Она еще раз стукнула меня по голове своим камнем. - Да, похоже, это в самом деле моя дочь. - Славная девочка. - К ней надо привыкнуть, - вздохнул Артур. - Она что, к знакомым нежнее относится? - Нет, - пояснил Артур. - Ты бы лучше знал, когда пригнуться. Форд поднял голову и попытался оглядеться. Небо начинало светлеть на востоке - в смысле, там, где должно было восходить солнце. Артура солнце не особенно радовало. После такой адской ночки меньше всего ему хотелось наступления треклятого дня, который осветит это Зарквоном проклятое место. - Слушай, Артур, что это ты делаешь в такой дыре? - поинтересовался Форд. - Ну... - замялся Артур. - В основном сандвичи. - Чего-о? - Я работаю... то есть, наверное, теперь уже нет... мастером сандвичей для маленького племени. Нет, знаешь, я правда попал в трудную ситуацию. Когда я попал сюда... то есть когда они спасли меня из-под обломков суперсовременного лайнера, который тут как раз разбился, они были очень добры ко мне, и я подумал, может, и я смогу быть им полезным в чем-то. Ты же знаешь, я - образованный человек, дитя высокоразвитой цивилизации, значит, я смогу научить их чему-нибудь. И разумеется, не смог. Если уж на то пошло, у меня нет ни малейшего представления о том, как все устроено. Я уж не говорю о простых вещах вроде авторучки там или артезианского колодца. Ни малейшего представления. Я ничего не мог. А потом у меня что-то случилось плохое настроение, и я сделал себе сандвич. И это вдруг страшно их удивило. Они никогда раньше не видели сандвичей. Они даже не представляли себе, что на свете бывает такое, а я к тому же люблю делать сандвичи, вот так и вышло. - И тебе это НРАВИЛОСЬ? - Ну... да, пожалуй. Да, правда. В этом деле главное - хороший набор ножей. - Слушай, и тебе это не казалось бестолковым, безумно, оглушительно, отупляюще тягомотным занятием? - Ну... нет. Вовсе нет. Ничуть не тягомотным. - Странно. Я бы так не смог. - Ну, наверное, у нас с тобой разные взгляды на жизнь. - Да. - Как у птиц-пикка. Форд не понял сравнения, сделанного Артуром, но уточнять ему как-то не хотелось. Вместо этого он сказал: - Ладно. Скажи лучше, как мы будем выбираться отсюда? - Ну, мне кажется, проще всего пройти по долине до ущелья - это не больше часа ходьбы - и уже по нему в соседнюю долину. Вряд ли стоит переваливать через холм - это та дорога, которой я сюда шел. - КУДА ты меня собираешься вести отсюда? - Как куда? В деревню, конечно, - с легкой печалью вздохнул Артур. - Ни в какую драную деревню я не собираюсь! Нам надо выбираться из этой чертовой дыры! - Куда? И как? - Не знаю. Сам скажи. Ты же здесь живешь! Должен же быть способ убраться с этой занюханной планетки. - Кто его знает. Что ты сам обычно делаешь? Сидишь и ждешь попутного звездолета, я полагаю. - Ну да! И сколько, интересно, звездолетов садилось на этой Богом проклятой помойке? - Ну, несколько лет назад мой упал... Потом... э-э... Триллиан, потом еще один - с посылкой. Теперь вот ты... - Нет, если взять среднее количество за несколько десятилетий? - Ну, э-э... практически ни одного, насколько мне известно. Очень тихое местечко. Как бы в опровержение его слов, вдалеке послышался раскат грома. Форд, кряхтя, поднялся на ноги и принялся расхаживать взад-вперед, освещенный слабым светом солнца, которое, болезненно щурясь, выбиралось из-за горизонта. По восточной части небосвода словно провели куском сырой печенки. - Ты просто не понимаешь, насколько это важно, - заявил Форд. - Что? Ты имеешь в виду то, что моя дочь одна-одинешенька во всей Галактике? Ты что, думаешь, я не... - О Галактике давай будем печалиться потом, - предложил Форд. - Дело действительно серьезное. В "Путеводителе" переворот. Его купили. Теперь вскочил Артур. - Ах, как серьезно! - возопил он. - Вся твоя издательская деятельность! Всю жизнь мечтал об этом! - Ты не понимаешь! Это же совершенно новый "Путеводитель"! - Ах-ах! - не унимался Артур. - Ишь ты, поди-ка! Я весь дрожу от нетерпения! Мне не хватает теперь только узнать, в каких самых шикарных космопортах звездной системы, о которой я сроду не слышал, комфортнее всего дурью маяться! Форд сузил глаза: - Это что, и есть то, что у вас называется сарказмом, да? - А знаешь, - согласился Артур, - это он самый и есть. Где-то за подкладкой моей манеры изъясняться, должно быть, и впрямь дрыхнет маленькая чокнутая зверюшка по имени "сарказм"... Послушай, Форд, у меня была просто кошмарная ночь! Будь так добр, прими это в расчет в следующий раз, когда тебе захочется обсуждать со мной всякие мелкие подробности твоих дел на работе! - Ладно, отдыхай, - кивнул Форд. - Мне надо подумать. - И о чем это тебе надо подумать? Кой черт, может, нам лучше сесть на камешек и побдымбдымкать губами немного? А может, лучше попрыгать пару минут? Я больше не могу думать, не могу планировать свои поступки. Ты можешь, конечно, сказать, что я только и делаю, что стою здесь и ору... - И в мыслях не держал. - Но я же именно это и делаю! К чему это я? Мы исходим из того, что каждый раз, делая что-то, знаем, каковы будут последствия, то есть в большей или меньшей степени планируем их. Но это же до дикости, до безумия, до полного офигения неверно! - Совершенно с тобой согласен. - Спасибо, - сказал Артур, усаживаясь на камень. - Так все-таки о чем тебе надо подумать? - О реверсивной темпоральной технике. Артур, уронив голову на грудь, тихо замотал ею из стороны в сторону. - Ну скажи, - простонал он, - могу я каким-либо человеческим образом оградить себя от всех этих твоих временных реверсивных фигняций? - Нет, - ответил Форд. - Нет, ибо в это вляпалась твоя дочь, и это дьявольски серьезно. Вопрос жизни и смерти. Повисла тишина, нарушаемая только отдаленными раскатами грома. - Ладно, - сдался Артур. - Рассказывай. - Я выбросился из окна небоскреба. Эта новость почему-то взбодрила Артура. - Да? - воскликнул он. - Так почему бы тебе не проделать это еще раз? - Я и так два раза выбрасывался. - Гм, - разочарованно протянул Артур. - И ясное дело, ничего хорошего из этого не вышло? - В первый раз мне удалось спастись благодаря самому поразительному и - говорю это совершенно искренне - волшебному сочетанию изощренно быстрого мышления, изобретательности, везения и самопожертвования. - И в чем заключалось это самопожертвование? - Я выбросил половину лучшей и, сдается мне, невосполнимой пары ботинок. - При чем здесь самопожертвование? - Ботинки были мои, - печально вздохнул Форд. - Похоже, у нас с тобой разные системы ценностей. - Значит, моя лучше. - Значит, согласно твоей... ладно, черт с ним. Получается, ты спасся один раз, пошел и выбросился из окна по новой? Только, пожалуйста, не говори мне, зачем ты это сделал. Расскажи лучше, раз уж на то пошло, что из этого получилось. - Я упал прямо в открытый люк пролетавшего мимо реактивного флайера. Его пилот по ошибке нажал кнопку катапультирования, когда хотел поменять компакт-диски на стереосистеме. Если честно, даже я не считаю, что с моей стороны это было особенно умно. - Ох, не знаю, - устало сказал Артур. - Я так подозреваю, ты предыдущей ночью залез в его флайер и перетасовал все его диски. - Нет. Я тут ни при чем, - сказал Форд. - Я просто так, для информации спросил. - Я этого не делал. Это сделал КТО-ТО ДРУГОЙ. Вот в чем вся загвоздка. Можно проследить всю цепочку, все ответвления событий и совпадений назад по времени. Оказалось, все это сделал новый "Путеводитель". Ну, который птица. - Какая еще пти