ихо разговаривали, пытаясь до начала совещания определить общее отношение к событию. Два листа бумаги лежали перед ними на журнальном столике: заключение Совета Торы и Экспертной группы Университета Бар- Илан. Предмет обсуждения покоился в соседней комнате на столе, покрытом черным крепом, - в полной темноте и тишине. Когда запоздавший раввин переступил порог синагоги, в дверь кабинета тихо постучали, и рав Гусман сказал: - Пора. Рав Шапира вздохнул. Ему все это не нравилось. Проще говоря, он боялся. Боялся сказать не то, что может понравиться Ему, и боялся промолчать, потому что молчание в такой момент не понравится Ему еще больше. Он привык принимать решения даже и по фундаментальным проблемам трактования Талмуда и Галахи, но полагал, что ни ему, ни многим поколениям его последователей не придется сталкиваться с необходимостью определять судьбу мира. Пусть очередной ребе Шнеерзон играет в эти игры. - Пора, - повторил рав Гусман, которому тоже не хотелось покидать теплую комнату, тащиться в холодный зал и брать на себя бремя решения. Потому что, несмотря на явные доказательства, представленные как теологами, так и физиками, он не верил. Это не могло быть правдой. Ожидание Мессии - это мироощущение, это глубина, это жизнь нации. Приход не может быть так прост. В Большом зале оказалось не так холодно, как ожидал рав - с вечера натопили, да и ночь выдалась довольно теплой, несмотря на прогнозы синоптиков. Оба верховных раввина поднялись на кафедру. - С Его помощью, - сказал рав Гусман, - нам нужно решить только одну проблему. И прежде чем перейти к сути, я оглашу два экспертных заключения. Он приблизил к глазам первый листок. Рав вовсе не был близорук, он просто хотел отгородиться от людей, сидевших перед ним. - "Заключение о стилистике послания... вот... да... констатируем: при условии краткости оного невозможно сделать однозначные выводы. Однако не обнаружены противоречия между стилистикой послания и общей стилистикой Книги... Нельзя исключить, что текст действительно есть проявление Его воли. Однако принадлежность текста к Его скрижалям должна быть засвидетельствована более высоким собранием Мудрецов Торы." Нашим собранием... И второе заключение. "Радиоуглеродный метод показал, что возраст надписи на камне - от трехсот миллионов до двух миллиардов лет." - Сейчас, - продолжал рав Гусман, - мы все пройдем в комнату, где хранится скрижаль. Все вы сможете посмотреть надпись, увидеть своими глазами... Я видел, и я потрясен. Если это Его воля, то выражена она предельно ясно. Надпись сообщает о приходе Машиаха и называет дату. День, который только что завершился. И имя - Элиягу Кремер, сын Давида. Машиах пришел. Он ожидал криков, он знал наверняка, что большинство раввинов изо всех сил и аргументов будет сопротивляться этому сообщению, усматривая в нем все, что угодно - амбиции, корысть, но только не желание повиноваться воле Всевышнего. Единственное, чего он сейчас хотел - отойти в сторону. В зале стояла тишина, никто из присутствоваших не решался нарушить молчание ночного Иерусалима. Рав Гусман сошел с кафедры. - Идемте, - сказал он, вздохнув. Ему послышалось, что кто-то всхлипнул. Послышалось не только ему. Все головы повернулись к заднему ряду - там сидел, опустив голову, рав Штейнзальц, восьмидесятилетний старик, сухонький как щепка. Его привезли ученики, усадили и удалились ждать в коридор. - Я дожил, - бормотал сквозь слезы рав Штейнзальц, - я дожил, с Твоей помощью. Прости меня, что я дожил, а она - нет... Он так и остался в зале один. Когда все вернулись, рав спал, и его не стали тревожить. Общее мнение выразил рав Гусман. - Нужно придти к решению внутри себя, - сказал он. - Не будем суетиться. Вернемся в этот зал после утренней молитвы. Если Машиах пришел, он даст знать о себе. Если нет... Но все уже понимали - настало Время. x x x Дина встала рано, ее ждала тяжелая уборка в банке, и нужно было явиться к семи. Это было рядом, но ведь и мужа без завтрака не оставишь, и Хаима нужно к садику подготовить... Людей перед входом в дом она увидела не сразу - торопилась, да и думала о своем. Лишь услышав тихое пение, вернулась в реальность из мира грустных мыслей. Ешиботников было человек тридцать, пели они тихо, слов Дина не разобрала, но обращались они к ней - уж в этом-то не было сомнений. Язык она знала гораздо хуже своего Ильи - для чего высокий иврит при мытье полов? - и разобрала только несколько слов из длинной речи, с которой к ней обратился стоявший ближе всех ешиботник - молодой, плечистый, с иссиня-черной бородой и глазами фанатика. - Вам мужа? - спросила она. - Машиах, сын Давида, - сказал ешиботник. Надо отдать должное Дине. Она вспомнила все, что говорил Илья позавчерашним вечером, вспомнила его вчерашнюю задумчивость, сложила два и два, получила совершенно неправильный ответ, но сделала единственное, что и должна была: вернулась домой, растолкала спавшего Илью и заставила его посмотреть в окно. - Если твои друзья не утихомирятся, - сказала она, - соседи пожалуются хозяину, и он потребует компенсацию, ты же знаешь этого склочника. Сделав предупреждение, Дина отправилась на работу и только по этой причине была последней, кто узнал о том, как разворачивались события. А Илья Давидович испугался. Первой мыслью было - сбежать, и пусть И.Д.К. сам расхлебывает кашу. Вторая мысль была более разумной: взялся за гуж - не говори, что не дюж. Трудно ответить на естественный вопрос: почему пришедшая мысль была из украинского, а не еврейского национального достояния; в конце концов, Илья Давидович последние годы изучал Танах и Талмуд, а вовсе не сочинения Леси Украинки. Повидимому, состояние стресса вызывает ассоциации, привычные с детства, сознание как бы проваливается в прошлое. Только этим и можно объяснить факт, известный всем и описанный в учебниках: Мессия вышел из дома в шлепанцах на босу ногу, в широком халате с украинским орнаментом и черной шляпе, которая превратила его экстерьер в шутовской маскарад. Все, что произошло вслед за появлением Ильи Давидовича на пороге дома, описано десятками свидетелей, никаких разночтений до сих пор не возникло, и у меня тоже нет документов, позволяющих заново интерпретировать сказанное или сделанное Мессией в то утро. Один вопрос, однако, так и остался не разрешенным многочисленными трактователями Явления. Почему Элиягу, сын Давида, охотно приняв почести как Мессия, наотрез отказался немедленно отправиться в Большую синагогу, а выговорил себе три часа времени, проведенные им дома, без свидетелей, до прихода с работы его жены Дины? Считается, что Мессия, внезапно узнав о своем истинном предназначении, естественно, захотел привести в порядок мысли и душу. Он заперся в спальне и закрыл шторы. Было душно, страшно и хотелось отыграть все назад, когда он спокойно сидел в ешиве и читал, вникая, книгу пророка Иеремии. Угораздило же его отправиться в трапезную за чашкой кофе именно тогда, когда из кабинета рава Дари вышел И.Д.К... Илья Давидович сел на кровать и прислушался к своим ощущениям. За окном раздавались голоса, ясно доносилось "Машиах! Машиах!", а внутри своего "я" Илья Давидович обнаружил только желание служить. Условный стук в дверь спальни вывел Илью Давидовича из состояния, близкого к ступору. Он впустил И.Д.К. и снова заперся на ключ. - Как вы... - начал было Илья Давидович, его интересовало, как, собственно, И.Д.К. оказался в холле, который был заперт не менее надежно, чем спальня. - Все скажу! - И.Д.К. поднял руки. - Но сначала выслушайте инструкции. Сейчас проходит совещание раввинов, которые вырабатывают единую линию. Кнессет объявил о чрезвычайном вечернем заседании. Ради Бога, возьмите себя в руки. Вот вам бумага... И.Д.К. достал из кармана джинсовой куртки длинную полоску, и Илья Давидович только тогда обратил внимание на внешний вид своего партнера. Куртка его и штаны были запачканы чем-то рыжим, похожим на глину, успевшую подсохнуть, на туфлях налип такой слой грязи (да и на чистом полу остались следы и коричневые комки), будто И.Д.К. бродил по болоту. - Прочтите, - нетерпеливо сказал И.Д.К. На листке был некий текст, вроде бы на иврите, слов тридцать, с огласовками, прочесть было нетрудно, но смысла Илья Давидович не уловил. Если это и было цитатой из Торы, то явно уже обработанной на компьютере по программе И.Д.К. Шевеля губами, чтобы не сбиться, Илья Давидович прочитал вслух текст, стараясь сосредоточиться настолько, чтобы не слышать нараставшего за окном шума. Ничего не произошло. Он хотел было прочитать еще раз, но И.Д.К. отобрал у него листок и, спрятав в карман куртки, поднялся. - Как? - Илья Давидович тоже вскочил. - Вы уходите? А как же я? Что я... И что было с вами?.. - Жалко, - сказал И.Д.К. - Жалко, что я не гожусь на роль Мессии. Отчество не то. Илья Давидович не понял, было ли это сказано серьезно. Он боялся. Боялся толпы на улице, себя, не ведающего, что уже сотворил, Дины, которая устроит скандал из-за грязи на полу, но больше всего он боялся, что И.Д.К. уйдет, ничего больше не сказав. - Я...боюсь, - прошептал он, хотя боялся и этой своей слабости - признаваться в собственном страхе. И.Д.К. смотрел в окно. Молчал. - Я тоже боюсь, - сказал он наконец. - Вы думаете, я герой еврейского народа? Но только... Обратно уже ничего не вернешь. Если меняешься - то навсегда. Подождите минут пять - я еще не понимаю, как это действует, но знаю, что быстро. Просто посидите и лучше всего помолчите... В конце-то концов, не я вас вычислил, а вы меня, верно? - Верно, - сказал Илья Давидович, чувствуя, как почему-то кровь приливает к вискам, гулко стучит в совсем пустой голове, и перед глазами появляется сероватый занавес, и комната становится ирреальной декорацией. - Ну вот, теперь я могу идти, - удовлетворенно сказал И.Д.К., увидев, как Илья Давидович побелел и опустился на кровать. - Не... - начал Илья Давидович, но понял, что вопрос его будет обращен в пустоту - И.Д.К. ушел. Хлопнула входная дверь. Сейчас он выйдет на улицу, - подумал Илья Давидович, - к этим хабадникам, и они уж у него спросят... Он подошел к окну и осторожно выглянул, стараясь не быть замеченным. Ожидая появления И.Д.К., Илья Давидович подумал о том, что не успел спросить, откуда тот взял камень с уже готовой надписью. И почему он не появляется на улице - другого выхода из дома нет, разве что через крышу? Ему послышался тихий смешок, и он резко обернулся, мгновенно покрывшись испариной. Комната, естественно, была пуста, но кто-то опять совершенно явственно хихикнул прямо ему в ухо. - Не хочу вас пугать, - сказал голос И.Д.К., хотя Илья Давидович был уже напуган настолько, что ничего перед собой не видел и с ног не падал только потому, что мертвой хваткой держался за шнур от шторы. - Мы с вами можем теперь время от времени переговариваться мысленно. Почему? Как? Где? Мысль Ильи Давидовича металась внутри черепной коробки как бильярдный шар, отражаемый от бортов - без надежды попасть в лузу. - Текст из Торы, который я дал вам прочитать, активизирует телепатические способности. Вы меня слышите, если это можно назвать слухом. Можете и увидеть, но пока обойдетесь. Я вас тоже слышу, и не нужно так паниковать. Все в порядке. На улицу я выходил не через дверь, естественно. А камень нашел на стройке в Кирьят Каменец. - Такой древний?? - не удержался от восклицания Илья Давидович. - Почему бы ему не быть древним?, - сухо сказал И.Д.К. - И вообще, почему вы паникуете в этот, можно сказать, исторический момент? Спокойно! - Хорошо, - прошептал Илья Давидович, прокляв мысленно тот миг, когда он увидел И.Д.К. в коридоре ешивы. Именно это мысленное пожелание сгинуть без следа и воспринял И.Д.К., а вовсе не сказанное вслух слово. x x x Дина вернулась в одиннадцатом часу. Она шла, привычно размышляя о том, что ешива - вовсе не то место, которое может обеспечить человека средствами, достаточными для безбедной жизни. Проявляя внешнюю солидарность с Ильей и стараясь не противоречить ему, Дина, однако, имела свое, в общем-то нелестное, мнение о религии, как опиуме народа, и о деятелях, продающих духовную связь с Создателем ради места в кнессете или возможности всю жизнь учить Книгу, как бы она ни была, по их словам, переполнена смыслом. Обнаружив перед домом толпу пейсатых, Дина, естественно, удивилась, а репортер, подскочивший к ней с микрофоном наизготовку, напугал до полусмерти. - Госпожа Кремер, - бодро сказал репортер, - что ты думаешь о находке? Уверена ли ты, что именно о твоем муже идет речь в этом священном тексте? Испуг и непонимание, отразившиеся на лице Дины, были столь неподдельны, что репортер поспешил сделать комментарий: - Я говорю о вчерашней находке - древнем камне, на котором выбит текст о явлении Мессии и назван точный день - вчерашний, а также имя Мессии - Элиягу Кремера, твоего мужа. Дина соображала быстро, надо сказать - куда быстрее, чем Илья Давидович. - С семи я была на работе, - четко сказала Дина в микрофон на вполне приличном иврите. - Поэтому я не читала газет и не знаю, о чем вы говорите. По мнению репортера, Дина была единственной, кто не слышал о вчерашней находке, и потому он ей, естественно, не поверил. Воспользовавшись небольшой паузой, Дина сделала рывок и исчезла в подъезде прежде, чем следующий репортер успел ее перехватить. Отперев дверь, она ворвалась в квартиру и выдала мужу все, что о нем думала. Думала же она следующее: если Илья решил изображать из себя Мессию, то нечего сидеть в запертой комнате и трястись от страха, а если это глупое недоразумение, то нужно сразу все пресечь, потому что события развиваются слишком быстро, и еще через час-другой дать задний ход будет попросту невозможно. И она очень просит Илью не делать глупостей. - Конечно, конечно, - сказал Илья Давидович рассеянно, он прислушивался к собственным ощущениям, которые после исчезновения И.Д.К. сводились, в основном, к работе в качестве радиоприемника: Илья Давидович вслушивался в себя, но слышал И.Д.К., и уже не очень понимал, где кончаются его мысли и начинаются чужие. - Ты будешь шевелиться или нет?! - Дина перешла на крик, потому что увидела в окне, как прибыло к ешиботникам подкрепление. От остановки автобуса шла толпа, причем вовсе не только религиозных, а с противоположной стороны к дому подкатили несколько машин, перегородили проезжую часть и выгрузили десятка два деятелей в черных костюмах и шляпах. - Диночка, - сказал Илья Давидович, неожиданно прекратив интимно-телепатический контакт с И.Д.К. и вернувшись в свое "я", а следовательно, к своим страхам. - Диночка, мне нехорошо. Я, это... Когда думал, то не очень представлял... - А ты всегда, когда думаешь, то не очень представляешь, - хмуро сказала Дина. - Мне самой им сказать, что ты никакой не Мессия, а... - Нет, нет! Я вовсе не об этом! Илья Давидович посмотрел в грустные и уставшие глаза жены, неожиданно поцеловал ее в лоб и спросил у И.Д.К., не нужно ли дать Дине прочитать отрывок из Торы, тот самый, который бы и ее... Нет, - услышал он мысленный вскрик. - Не время. Делай все, как договорились. Хорошо, - вздохнул Илья Давидович и пошел к людям. x x x И.Д.К. не ожидал, что экспериментальная фраза, составленная им из текста Торы, произведет столь быстрый биологический эффект. Он убежден был в истинности своей концепции, но полагал, что любое вербальное воздействие на организм - процесс длительный и не однозначно надежный. На выделение Кода у него ушли семь лет. На то, чтобы ощутить его действие, - семь минут. Он подошел к окну и сказал вслух: - Ну, и что теперь? В холле глухо стукнула входная дверь - вернулся сосед. Человеком он был нешумным, но занудливым до предела. К тому же, верил только в строительных подрядчиков, снабжавших его работой, и все, что хоть как-то было связано с Торой, религией или просто с абстрактным мышлением, вызывало у соседа приступ тропической лихорадки. Встречаться с ним сейчас И.Д.К. не хотел, но, судя по звукам, сосед оккупировал продавленный диван, стоявший в холле, и намерен был врубить телевизор. - Черт бы тебя... - пробормотал И.Д.К. и заметался по комнате. Кроме как в салон выйти было некуда. Компьютер был все еще включен, И.Д.К. вошел в "Нортон" и запустил программу форматирования жесткого диска. Компьютер попытался было протестовать, предупреждая писком и надписями "Внимание! Вся информация на диске будет уничтожена!", но И.Д.К. подтвердил свое решение, и многолетняя работа была моментально отправлена в небытие. Оставались еще дискеты, их И.Д.К. запихал в огромный карман куртки, куртку надел, выключил компьютер и вышел в салон. Сосед смотрел телевизор и отдыхал от перетаскивания тяжестей. Отдых заключался в том, что ноги соседа упирались в стену на самой высокой отметке, какую он мог достать, лежа на диване. - Уходишь? - спросил сосед. - Слушай сюда. Есть такая идея... Идеи его разнообразием не отличались, и И.Д.К. проигнорировал как их, так и автора, помахав рукой и выскочив на лестницу. Дверь захлопнулась, и только тогда И.Д.К. понял, что захлопнулась и прежняя жизнь. В эту квартиру он больше не вернется. Почему? Он не знал ответа, но и вопроса себе не задавал. Так было надо. И.Д.К. медленно спускался по лестнице, и чем меньше ступенек оставалось пройти, тем спокойнее и яснее становились мысли, будто он не опускался, а поднимался, всплывал со дна морского к свету дня, к небу, к чистоте понятий и выводов. На память пришел еще один вербальный код. Не на ум, а именно на память, будто И.Д.К. знал его и прежде, но, вот беда, забыл начисто, а теперь вдруг вспомнил. Это были строки из книги "Бамидбар", переставленные в том порядке, который гарантировал использование закодированной в генах способности перемещаться в пространстве. И.Д.К. не задумывался над тем, почему нужен именно этот текст, и почему он знает его назначение, будто сам экспериментировал с компьютером. Генетическая память включилась, когда он прочитал ключевую фразу. Попытки рава из "Ор леолам" и всех прочих интерпретаторов искать в Книге упоминания о случившихся и еще не произошедших событиях казались ему сейчас игрой глупых детей, ищущих (и находящих!) алмазы на дороге, которая ведет не к приискам, а всего лишь на старое кладбище... Хорошо, что подвернулся этот тезка, Илья Кремер, - подумал И.Д.К. - И отчество подходящее. Не самому же, в самом-то деле, изображать Мессию. Может, он и смог бы, но - зачем? И.Д.К. остановился на пороге дома - яркое солнце слепило и, как ему казалось, ощутимо давило на переносицу, доказывая справедливость закона, открытого Петром Лебедевым. Не хочешь, чтобы я выходил? - расслабленно подумал И.Д.К. - Ну так и не выйду. И.Д.К. мысленно произнес бессмысленное вроде бы сочетание звуков, представляя одновременно и написанные будто на бумаге ивритские знаки. Ничего не произошло, разве только ослепил на миг блик от ветрового стекла проехавшей мимо дома "Тойоты". Еще раз? Нет. Он же не задал цели. Пустыня. Холмы за Писгат- Зеевом. Земля, брошенная на съедение времени. Если смотреть на эти холмы со стороны Еврейского университета, в обрамлении римских колонн студенческого амфитеатрона, кажется, что лучшего места для приведения в порядок мыслей и, главное, чувств, не найти не только на Земле, но и во всей ближайшей Вселенной. Ну! И.Д.К. покачнулся и, хотя уверен был (интуиция подсказывала, что не ошибается) в своих новых силах, но все же вскрикнул, и сердце застыло, и ноги стали ватными от мгновенного всплеска ужаса. Он был в Иудейской пустыне. Как же теперь до города добраться? - промелькнула нелепая мысль. Вторая мысль, - на месте ли дискеты, - выглядела не такой нелепой. Читая фантастику, И.Д.К. всегда удивлялся наивности авторов, описывавших телепортацию героев: с чего бы им являться по заказанному адресу в полном параде и с букетом в руке, ежели телепортируется тело, а не все пространство вокруг? Естественно, что и сейчас эта мысль пришла в голову, и хорошо, что только сейчас, а не там, на пороге дома, иначе он так бы и не рискнул произнести кодовый текст, опасаясь очутиться в километре от Писгат-Зеева в чем мать родила. Любопытно, что именно эта мысль его бы обеспокоила, а вовсе не сомнения в самой возможности телепортации. И.Д.К. медленно брел между редкими и чахлыми кустиками, поднимаясь на невысокие холмы и спускаясь в неглубокие лощины. Пустыня была будто создана для самосозерцания, чем И.Д.К. и занялся, пока ноги медленно несли его в сторону Писгат-Зеевского холма, похожего отсюда на воздвигаемую на неприступной скале крепость. Что делать? Он, И.Д.К., стал первым человеком, чьи гены откликаются на коды, зашифрованные в Книге. Но Книга писана не про него, она - для всех. Для всех - кого? Евреев? Или для каждого человека на планете? Может быть, народ наш был избран не только как хранитель Кода, но и первый его пользователь? Да, тысячелетия генетический текст можно было сохранять только так: сделав его каноническим, не меняя ни единой буквы, а для этого не подходил научный метод, метод анализа, разрушения целого, нужна была именно религия, слепая вера в написанное Слово. Вера, и непременно монотеистическая. Единое слово. Единое дело. Единый Творец. Религия сохранила и Книгу, и народ Книги. Но теперь именно эта вера, сыгравшая свою роль, не позволит сделать из Торы обыкновенный биотехнологический справочник, каковым Книга на самом деле всегда и являлась. И.Д.К. вышел на дорогу, ведущую от Писгат-Зеева в сторону Маале-Адумим, и эта петляющая лента будто вернула его из мира хаоса в четкий мир реальности. Философствовать - потом. Задача номер один: навестить Илью Кремера, который только в этой неожиданной спешке и мог быть избран Мессией. Дать ему инструкции и при необходимости привести его в состояние деятельности. Задача два: хотя бы на несколько часов удалиться от всех и понять собственные силы. В течение этих часов Мессия должен будет стать лидером нации. Значит, его постоянно нужно будет поддерживать и натаскивать. Нужна связь. Телепатическая, надо полагать? x x x Пусть исследователи жизни Мессии объяснят мне, не привлекая внешних факторов, исходя только из характера ешиботника Ильи Давидовича Кремера, откуда у него явились силы, внутренняя фанатичность, чтобы убедить всех без исключения раввинов в своей мессианской сущности? Я не стану пересказывать заседания Совета мудрецов Торы, на который привезли Илью Давидовича доведенные до экстаза ешиботники. Протоколы, стенограммы и теледневники имеются у каждого (особенно в Израиле-5, где вообще обожают коллекционировать документы). О ночном заседании я рассказал вовсе не потому, что оно было важнее того, на котором Мессия был провозглашен вождем нации, а исключительно из-за того, что сведений о нем сохранилось гораздо меньше, и эта информация могла бы стать если не интересной, то хотя бы познавательной. Что же до дневного заседания, то все знают его наизусть, и в таком случае, пусть мне объяснят, почему Илья Давидович, вышедший из квартиры к толпе с ликом бледным и руками, не знающими, куда себя деть (вспомните телезапись), через каких- то полчаса держал речь в Большой cинагоге Иерусалима перед самыми мудрыми раввинами и говорил не просто уверенно, но убежденно, фанатично, находил слова, не просто верные, но - единственные? Он ведь, в сущности, превратил сумму личностей, каковой являлся всегда Совет мудрецов Торы, в толпу! А толпа поступает согласно иным законам, нежели личность. Большинство комментаторов считает, что Совет мудрецов Торы признал Илью Кремера Мессией прежде всего потому, что был вынужден признать подлинность каменной скрижали. Думаю, что один только Камень, сколь бы древним он ни был, не заставил бы мудрецов проявить единодушие. Чтобы объективная истина могла примирить позиции рава Гусмана, и рава Штейнзальца, и рава Шапиры? В это я должен поверить? Уверен, что речь Мессии обладала гипнотическим воздействием (которое не ощущается в записи, где сохранились убежденность, обращение к разуму и чувствам, но не к подкорке и глубинным основам сознания) - именно так, думаю, и обстояло дело. И.Д.К. во время страстной речи Мессии находился в квартире Ильи Давидовича, куда проник испробованным уже способом - телепортировался. Бродить по улицам не хотелось, возвращаться к себе он не собирался, с Ильей Давидовичем нужно было поддерживать постоянную связь, И.Д.К. вовсе не был уверен, что телепатический контакт будет стабильным, в конце концов, тренировки у него не было. Вернется же Мессия к себе хотя бы вечером! Жены Ильи Давидовича дома не было, иначе И.Д.К., конечно, не совершил бы этого действия, квалифицируемого законом как незаконное проникновение в чужое владение. После того, как мужа усадили под руки в роскошный черный лимузин и увезли в неизвестном направлении, Дина побежала к родителям и тихо сидела у окна, напряженно и бессмысленно размышляя о происшедшем. В салоне у Кремеров стоял покрытый чехлом диван, И.Д.К. сел и потянулся к пульту управления телевизором. Звук отключил. По первой программе показывали учебный фильм о законах Ньютона, по второй шел американский боевик. Смотреть остальные сорок пять И.Д.К. не стал, вряд ли даже CNN успела передать какую-то осмысленную информацию. И.Д.К. вернул на экран первую израильскую программу и задумался. Оставались два текстовых кода, выловленные компьютером, которые он еще не использовал. Это потом. Сначала нужно разобраться в себе. Пока ясно одно: Илья Давидович Кремер будет провозглашен Мессией и поведет еврейский народ. Он, И.Д.К., невидимый, как некий серый кардинал, будет указывать путь. И.Д.К. закрыл глаза, расслабился и неожиданно ясно увидел женщину, которая сейчас шла к подъезду дома. Она переходила улицу, в руке у нее были тяжелые сумки с продуктами, у нее болела спина, и думала она об Илье, своем муже. Нехорошо думала, тяжело, и И.Д.К. неожиданно для самого себя, будто руку вперед протянув, погладил женщину по гладко зачесаным волосам, а на самом деле - будто легким ветерком пролетел в мыслях ее, оставив размытый, неясный, но сладко щемящий след. Женщина споткнулась, и И.Д.К. отдернул руки, вернулся в комнату и подумал, что должен уходить. Уходить не хотелось. И не нужно было уходить, почему-то И.Д.К. был уверен в этом. Он остался сидеть напротив двери, и, когда повернулся ключ, опустил голову, чтобы не встретиться с женщиной взглядом в самую первую секунду. Дина тихо вскрикнула, с порога увидев сидевшего на диване чужого мужчину. Мгновенно отпрянув, она хотела захлопнуть дверь, но передумала: наверняка это не грабитель, подумалось ей, а кто-нибудь из утренних фанатиков. Или из полиции - могли ведь оставить дежурного. Она вошла в салон, оставив дверь открытой. И.Д.К. встал. Он понятия не имел, как следует себя вести в подобных обстоятельствах, но обстоятельства эти он создал сам и выпутываться нужно было самому. - Зовут меня Илья Денисович Купревич, - со стеснением в голосе представился он. - Извините, что я сижу тут у вас, но мне нужно чувствовать вашего мужа, и ваша квартира - самое для этого надежное место. Дина молча прошла на кухню и принялась выгружать продукты: масло, творог и колбасу сразу положила в холодильник, остался пакет с картофелем. - Зацепился, - сказала Дина, - помогите, пожалуйста. И.Д.К., сбитый с толку ее реакцией (чего он ждал? криков о помощи?), подержал сумку, пока Дина высвобождала разорвавшийся пакет. Они стояли теперь так близко друг к другу, что И.Д.К. увидел на шее женщины пульсировавшую жилку - пульсация гипнотизировала, он не мог оторвать взгляда. - Спасибо, - сказала Дина, переложила картофель на нижнюю полку кухонного шкафа и повернулась к И.Д.К. - Извините, - опять начал И.Д.К. - Садитесь, я поставлю чайник, и вы все расскажете. - Ага, - пробормотал И.Д.К., чувствуя, что отступает перед этой женщиной. Он вернулся в холл, опустился на диван, подумал о том, что безмерно устал, что от чашки чая его разморит окончательно, но впервые за последние часы он был спокоен. Будто благодать разлилась по всему телу. Он видел, как Дина включила электрический чайник, и поймал себя на мысли, что у жены Ильи Давидовича замечательная фигура, и лицо, вовсе не похожее на еврейское, скорее Дина сошла бы за украинку, такие лица ему всегда нравились, его Люся тоже была такой, но портила себя дурной косметикой, пользуясь ею совершенно не в меру, а эта женщина то ли не успела накраситься, то ли не признавала грима, и оттого казалась чуть бледной, но ровно настолько, чтобы выглядеть естественной. Дина принесла две чашки кипятку, вложила пакетики с чаем, поставила на журнальный столик вазочку с вафлями - медленно, не глядя на И.Д.К. Села рядом и только после этого посмотрела И.Д.К. прямо в глаза. - Вы знаете Илью? - спросила она и продолжила, не дожидаясь ответа. - На вас нет кипы, значит, вы не учитесь вместе. Вы познакомились недавно, иначе я бы знала - Илюша мне обо всем рассказывает... Значит... Наверное, вы тот самый, который втянул Илью в эту сумасшедшую историю... - Ужасно хочется пить, - пробормотал И.Д.К. - Можно, да? Сейчас я вам все расскажу, а потом мы посмотрим телевизор, и вы увидите продолжение. Только... вы не будете меня бить? - Я должна?.. - Не знаю... Когда я предложил вашему мужу стать Мессией, то как-то не подумал о вас... Правда, я и не знал тогда, но это меня не извиняет, я прошу прощения, что... - Если вы будете тратить столько времени на просьбы о прощении, то не успеете ничего рассказать. - Вы правы. - И.Д.К. выловил из чашки пакетик, положил на блюдечко, постеснялся попросить сахар и, сделав большой глоток, чуть не обжег горло. Он начал говорить медленно, намереваясь в нескольких предложениях обрисовать Дине ситуацию, но вместо этого, неожиданно для самого себя, рассказал о том, как пришла к нему идея исследования Торы. Зачем я это говорю? - подумал он и перескочил к рассказу о семье и о сыне, который остался в Москве. Дина молчала, смотрела не в глаза ему, а чуть в сторону, И.Д.К. начал нервничать, ему никак не удавалось найти верное направление разговора. И он начал сначала. Вся жизнь его уместилась в пятнадцать минут, а последние два дня - в три предложения. - Господи, - сказала Дина. - Как можно так? Вы называете себя физиком... Илюша, он же... ну... глупый он. Жене, наверно, нехорошо так о муже. Но... Он не очень видит последствия. Хочет, чтобы все сейчас... Хочет все понять, но не очень получается. Я знаю, почему он к вам подошел в ешиве. Признал в вас лидера. Вам показалось, что он поверил в идею? Он поверил в то, что вы умный человек, знаете, чего хотите, вы все продумали, а он сможет на этой вашей уверенности всплыть. В жизни ведь так трудно всплыть. Понимаете? А вы его использовали. И что дальше? - Мне он не показался таким... - протянул И.Д.К. - Как раз наоборот. Он хорошо знает, чего хочет в жизни, но не знает как этого достичь. А я... - А вы знаете как, но не знаете - зачем. - Что значит - не знаю зачем? - рассердился И.Д.К. - Извините, мы, по-моему, не о том говорим. Речь идет о смысле, о том самом смысле еврейской жизни, о котором столько лет спорили господа в кипах, думая, что их Тора - это руководство от Бога. - А на самом деле Тора - это записанный текстом генетический код, - прервала его Дина. - Это я поняла. Ну и что? Если даже и так, разве надо было срочно его читать? Ну, прошло бы еще лет пятьдесят или сто. Вы или кто-нибудь другой так или иначе убедили бы и этого рава Дари, и других раввинов, и ученых тоже. Если это истина, она пробьется. А вы... Роль Мессии исполнять не пожелали - тяжело. А роль кардинала Мазарини... - Вы необъективны... - А вы? Я не хочу, чтобы мой муж паясничал перед равами, кнессетом или еще кем-то. Из него такой же Мессия, как из меня китайский император. Вы сказали, что можете его чувствовать, когда находитесь здесь. Так? - В общем... да. - Ну так скажите ему, чтобы шел домой. И.Д.К. поймал взгляд этой женщины - она смотрела на него как на тяжело больного, которого нужно госпитализировать, причем, желательно, в клинику для душевнобольных. Уйти? Наверное, так и придется, но, Господи, как жаль! Если бы она поняла, то могла бы помочь - она ведь действительно умнее своего мужа. И имеет на него влияние. Этого обстоятельства он не учел, но еще не поздно. Действительно - не поздно? И.Д.К. достал из кармана куртки блокнот, быстро нашел нужную страницу. - Я уйду, - сказал он. - Только прошу вас: сначала прочтите это. Можете про себя. Или вслух - неважно. Главное - не пропустить ни одного звука. - И что же будет? - Дина продолжала смотреть ему в глаза, что-то происходило с ней, взгляд менялся, становился жестче. - Я тоже стану Мессией? - Нет, это вам не грозит. Просто вы сами сможете сказать мужу, чтобы он шел домой. - Дайте, - сказала Дина. - Это что - гипноз? - Конечно. А я что-то вроде Кашпировского. Дина взяла в руки лист бумаги, поднесла близко к глазам. Почему она не носит очков? - подумал И.Д.К. - Она же близорука. - На иврите... - разочарованно протянула Дина. - Это не иврит. Знаки ивритские, они должны быть перед глазами, это тоже информация. И текст взят из Торы. Но это не язык, это Код. Дина пожала плечами и, ведя пальцем по строчкам, прочитала текст. Он был составлен из нескольких отрывков книги "Бамидбар", И.Д.К. испытал его на себе, это было одно из немногих кодовых посланий, которые он уже знал в работе. Действие должно было сказаться в течение получаса. - Код возбуждает некую последовательность импульсов в мозге, - мягко сказал И.Д.К., - последовательность, создать которую случайно так же невозможно, как выиграть миллиард долларов в лотерее, где объявленный главный приз - миллион. Эти импульсы действуют, повидимому, на ген. То есть, не повидимому, а наверняка. Включают программу... Дина опустила бумагу на столик, молча, мелкими глотками, допила остывший уже чай. Что-то напугало ее, она поднесла ладонь ко рту, сдержав крик, страх в глазах был как взрыв, неожиданно вспыхнувший в ночи факел. И.Д.К. вжался в спинку дивана, сейчас он больше всего хотел исчезнуть хотя бы на минуту, он мог это сделать, знал, что мог, но остался сидеть, а Дина постепенно приходила в себя. Сильная женщина, - подумал И.Д.К. - и зачем этому Кремеру такая жена, а впрочем, именно такая ему и нужна, особенно сейчас. - Дина, - позвал он мысленно и почувствовал, как она вздрогнула, как начавшийся уже разговор ее с мужем прервался на полуслове, ей было неприятно вторжение постороннего, она не знала, что он уже успел услышать. Ничего, - подумал И.Д.К., но вместо Дины ему ответил Илья Давидович. Это был вопль восторга, такой яростный и торжествующий, что И.Д.К. на мгновение, как ему показалось, оглох и ослеп. Илья Давидович мыслил не словами, а эмоциями, типично женское мышление, и, если бы И.Д.К. понял это раньше... Мессии было хорошо. Он чувствовал себя на своем месте. Но боялся. Счастье страха - так И.Д.К. определил бы обрушившееся на него ощущение. Он отогнал от себя неуместный восторг Мессии и увидел, как бледна Дина, как руки ее что-то перебирают на столике, что-то невидимое, а глаза закрыты, и губы шевелятся, произнося бессмысленные и ненужные слова молитвы. Кто? - мысленно спрашивала она. - Кто ты? Что ты делаешь с нами? Получается, - подумал И.Д.К. - И вопрос хорош. Он и прежде задумывался, конечно, над тем, кто записал в Торе генетический код, кто придал Книге второй (или третий?) истинный смысл. Ответа он не нашел, потому что признавать за ответ существование Бога было вовсе не в его характере. На данный момент задача представлялась неразрешимой, а теоретизировать на пустом месте И.Д.К. не любил. Он оставлял решение этой главной, в сущности, задачи на потом. Сначала - прочитать Книгу, понять ее, поступить так, как в ней написано, стать тем, кем должен стать. А уж потом думать о том, кто Автор. И есть ли он вообще. А может, и думать не придется: возможно, что имя Автора записано в Книге и проявится так же, как проявилась эта способность чувствовать, нет, не понимать, а только чувствовать другого. Дина всхлипнула, она не плакала, это был какой-то сдавленный звук, будто она поняла нечто, чего нельзя было сказать словами. Руки ее перестали бесцельно двигаться, она открыла глаза. - Он дрожит, как осиновый лист, - сказала она. - Сам факт обретения телепатических способностей, Дина, вас, как я понимаю, не поразил? Не ответив, Дина собрала чашки и понесла поднос в кухню. Ее не было несколько минут, И.Д.К. поднялся и пошел поглядеть. Дина стояла, прижавшись лбом к дверце холодильника и что-то шептала. И.Д.К. молча отступил. Дина вернулась в салон минут через пять, когда И.Д.К. переключал телевизор с программы на программу, пытаясь отыскать хоть что-то, что было бы связано с Пришествием. Даже первый канал Израильского телевидения, передав репортаж своего корреспондента с площади перед Большой синагогой (комментарий И.Д.К. не очень понял, но смысл был, судя по всему, прост: в разгар мирных переговоров с арабами только Мессии нам недоставало), крутил лихой боевик с Чаком Норрисом. - Я не знаю, как вы пришли, - решительно сказала Дина, - но уйти вам лучше через дверь. С Ильей я разберусь сама. И.Д.К. несколько секунд размышлял, куда бы податься и как далеко он может переместиться с помощью своей новоявленной способности, набрал в легкие воздух, будто собрался нырнуть, и ушел от Дины и ее ненавидящих глаз - огромных глаз бешеной кошки, - вмиг оказавшись среди высокого кустарника в глубине Сада независимости. x x x Эта первая встреча И.Д.К. с женой Мессии не привлекла внимания историков, и мне хотелось бы обратить внимание на два момента. Во-первых, Дина Кремер вовсе не пришла в восторг от неожиданной перемены в своей жизни, хотя могла бы понять, что, став женой Мессии, она приобретает, как минимум, и возможность бросить ненавистную работу. А во-вторых, И.Д.К. в первые часы после Пришествия метался как в реальном пространстве Иерусалима, так и в пространстве своих неприкаянных мыслей, вовсе не имея четкого плана действий, не зная толком ни своих новых способностей, ни тем более того, что вытворит Илья Давидович без его подсказки. В отличие от многочисленных историков, смотревших на дни Пришествия из будущего, он вовсе не обманывался относительно характера и способностей Мессии. Относительно своих возможностей, впрочем, тоже. x x x У премьер-министра Израиля Ицхака Левингера в этот день с самого утра болела голова, и все тело ломило, будто после хорошей драки. Хамсин. Вставать не хотелось, но к этому он привык - встал, даже особенно и заставлять себя не пришлось. В начале десятого он сидел в своем рабочем кабинете, референт показывал ему основные сообщения и зачитывал выдержки из ночных новостей. Информация об экстренном заседании Совета мудрецов Торы не привлекла внимания: Левингеру было не до религиозных, на ливанской границе ночью опять погибли трое солдат. Однако референт думал иначе, и минуту спустя вновь зачитал премьеру ту же информацию. - Они два раза собирали