ройти парусом. Ульдин чуть глотку не сорвал, прежде чем ему позволили подняться на борт и перенести туда провизию. Но воины знали, что царь покровительствует ему. Эрисса стояла в стороне, неузнаваемая в мужской тунике и плаще Пенелеоса. В конце концов воины поверили в наспех сочиненную историю о тайном поручении и не стали посылать к Диору за разрешением. Эрисса этому не удивилась, как и попутному ветру; она вспомнила, что именно эта лодка унесла их с Дагоном к берегам Трои. К рассвету ветер утих. Лодка спокойно покачивалась на морской глади. К западу возвышались горные массивы Арголиды - там в городе Трезене был рожден Тезей. Аттика осталась далеко позади. Тут и там были разбросаны небольшие острова, покрытые зеленью. Эрисса оставила бесполезный теперь руль и сняла плащ. Быстро теплело. - Поедим, - сказала она. - Потом будет не до того. - Или наоборот - будет нечего делать, - проворчал Ульдин, примостившийся у мачты. - На веслах много не пройдешь. Когда начнется ветер? - Думаю, что скоро. Днем бывает затишье, а к ночи поднимается хороший ветер. - Угу. А флот выступает завтра. Они легко догонят нас и захотят проверить, кто плывет. - Мы пойдем меж островов, чтобы укрыться в случае чего. Галеру мы заметим раньше, чем она нас. - Стало быть, плыть нам несколько дней, - Ульдин почесался, поймал под одеждой вошь и раздавил ее зубами. - А на пути нас может ждать смерть... - Я непременно встречусь с Дунканом, я же тебе уже объясняла... - Но ты не говорила, что и я буду при этом. - Видишь эту штуку? Ты колдунья, и тот, к кому мы направляемся, тоже колдун. Вот вы вдвоем нашлете на меня чары и бросите, как старые штаны. - Ульдин, я не... - Молчи. Я могу отправиться с тобой, а могу вернуться, выдать тебя Тезею и попытать счастье в его войске. Тебя убьют, но сначала выпытают все. Так что решай. Она пыталась сохранить самообладание. Ведь ей известно, чем должно все кончиться. Задыхаясь и сжимая кулаки, она ответила: - Ты пойдешь со мной. - Не хочу остаться в дураках, - скривился Ульдин. - А хочу я вот чего. Заключим кровный союз на верность во имя всех ваших богов, демонов, предков и потомков. Только тогда я смогу доверять тебе. Правда, мне не приходилось слышать, чтобы такой союз заключался между мужчиной и женщиной. - Конечно, Ульдин. С радостью, - сказала она облегченно. Он улыбнулся: - Однако ты все-таки женщина. Не бойся, я не встану между тобой и тем человеком, когда мы его найдем. Если хочешь, мы оговорим это в клятве. А пока у нас будет много свободного времени, и я хотел бы провести его приятно. - О нет! - взмолилась она. Он пожал плечами: - Таковы мои условия. Ты сама знаешь, что клятва от этого станет крепче. Она попыталась вспомнить девушку, которая танцевала с быками и полюбила бога. Но не смогла. Слишком длинной была дорога, уводившая в прошлое. "что ж, подумала она. Правду говорил Олег: "И по самой длинной дороге нужно идти шаг за шагом". - Твоя воля, - сказала она. 16 С Рейдом обращались почтительно. Лидра объяснила стражникам, что гостя мучают ложные предзнаменования беды, и говорить о них ему запрещено, а если попробует, заткнуть ему рот, и все! Потом она вернется и снимет с него проклятие. Поскольку других гостей мужского пола в храме не было, в его распоряжении оказалось целое крыло. Ему разрешалось под надзором гулять по саду. Оттуда он видел, как корабли уходили в Кносс. Первой шла галера Ариадны, длинная и широкая, нос ее венчали позолоченные рога, посередине - красный Столп, на корме - секира-лабрикс. Рейд видел девушек на палубе и попробовал разглядеть среди них Эриссу, но было слишком далеко. Потом следовали два боевых корабля сопровождения, а за ними - целая флотилия разнообразных судов и суденышек - в путешествие отправились все, кто мог это себе позволить. Корабли были ярко раскрашены и увенчаны гирляндами цветов, особенно ярких на фоне черной горы. Доносились обрывки песен и выкрики рулевых. Рейд удивился, что в строю нет его корабля. Потом догадался, что Лидра под каким-то предлогом запретила это. Необычное судно вызвало бы слишком много расспросов и, кроме того, могло насторожить или даже остановить ахейский флот. "Итак, Дагон, обоих нас оставили", - подумал он. Флотилия прошла пролив и исчезла из вида. Шел первый из десяти праздничных дней. На второй день жрицы, оставшиеся в храме, переехали в город и совершили все полагающиеся обряды. Рейд заметил, что в их число входила и рыбная ловля. Потом пышная процессия проследовала к морю, чтобы благословить его. Примерно в это время Эрисса должна была прибыть в Кносс. На третий день Рейд видел, как шествие проследовало на холмы и через несколько часов вернулось: с музыкой и танцами вели быков. Разговорчивый стражник (Ариадна объяснила ему, сколь важное дело он делает, охраняя Рейда) растолковал, что торжества точно такие же, как в Кноссе, только что размах поменьше. Ночью над вулканом поднималось пламя - грозное и прекрасное. Но к утру снова было тихо. На четвертый день началась коррида. Она будет продолжаться до конца праздника. На Атлантиде готовили самых лучших танцовщиц, в остальных городах зрелище было более скромным. В Кносс приезжали чемпионы Талассократии. В последний день праздника юноши и девушки - лучшие из лучших - будут танцевать с самым отборным быком, которого Минос потом собственноручно принесет в жертву. Воскресший Астерион придет к своей Невесте, чтобы зачать самого себя. "Интересно, достанется ли Эриссе венок из священных лилий, - подумал Рейд. - Хотя нет. Развязка уже близка. Я погибну вместе с Атлантидой, а она...". На пятый день он почти не поднимался с постели, глядел в потолок и размышлял: "Чего я добился? Да ничего, только навредил. Олег и Ульдин оказались полезными в этом веке и преуспели. Эрисса выживет и сумеет стать свободной. А я... Я допустил, чтобы все решалось без моего участия. Я, представитель атомного века, был слишком самоуверен и позволил обвести себя вокруг пальца. Я сообщил врагам народа Крита именно то, что им хотелось знать. Я погубил Талассократию, и во всех ужасах, которые суждено пережить Эриссе, виноват тоже я... Моя Эрисса... Счастья я ей не принес, зато сумел воспользоваться ее суевериями и невинностью... Хоть бы эта Атлантида тонула быстрее!". После бессонной ночи на шестой день он понял, что пьеса не разыграна до конца. Они с Эриссой - юной Эриссой - должны встретиться снова и... если больше ничего нельзя предпринять, нужно постараться вернуться домой. Это его долг. Значит, бежать? Но как? Он спрашивал Веласа, своего стража, нельзя ли побывать в городе, посмотреть корриду, выпить ритон-другой вина. - Нет, господин. Я и сам бы рад, но приказ Ариадны не пускает. Ведь у меня в городе жена и дети, они скучают без меня. Младшая дочь все плачет - подай ей папу! Ей всего два с половиной года, а какая смышленая! Вот послушай... Этой ночью пришла Эрисса. Он видел сон. Ему нужно выкопать бомбоубежище, потому что третья мировая война стала неизбежной и по Атлантиде будет нанесен главный удар, но Памела сказала, что они не могут себе этого позволить, пока не вылечат зубы Марку, и к тому же негде разместить этих быков, которые ревут и бодаются, и он все не мог увидеть ее лица, а она прыгнула и ухватилась за рога, рога оказались железными и зазвенели... Он сел. Глаза застилала тьма. Рейд попробовал нашарить выключатель. В коридоре раздался шум, что-то рухнуло. Рейд находился в храме Богини и судьба его решалась. - Дункан, - услышал он. - Дункан, где ты? Дункан встал на холодные плиты и двинулся вперед, опрокинув табуретку. - Здесь я, - хрипло отозвался он, открыл дверь и увидел лампу в руках Эриссы. Эрисса торопливо приблизилась к нему, назвала по имени и провела пальцами по его щеке. На ней была туника, за пояс заткнут нож. В волосах, уложенных по обычаю танцовщиц, сверкали седые пряди. Рейд заметил, что она похудела, кожа обветрена, вокруг глаз и на лбу прибавилось морщин. - Оденься, сказала она. - Нужно уходить, пока никого нет. Она обернулась и вскрикнула. В полумраке Рейд разглядел Ульдина, склонившегося над неподвижным Веласом. Голова стражника была в крови: гунн ударил его рукоятью сабли в висок. Ульдин поставил колено ему на грудь и поднес клинок к горлу. - Нет! - Эрисса хладнокровно поставила лампу и кинулась вперед, прыгнула и ударила гунна ногой в подбородок. Тот опрокинулся навзничь, вскочил и зарычал, готовый к бою. - Нет, - отвращением повторила Эрисса. - Мы свяжем его, заткнем рот и спрячем в комнате. Зачем убивать? Мы и так согрешили, придя с оружием на священный остров. На мгновение все замерли. Рейд прикидывал, сумеет ли он помешать гунну нанести удар. Но тот опустил саблю. - Мы... связаны клятвой, - хрипло сказал он. Напряжение оставило Эриссу. - Я должна была остановить тебя, - сказала она. - К чему убивать просто так? Чтобы всех всполошить? Нарежь полос из его одежды и свяжи его. Дункан, ты сумеешь собраться в темноте? Конечно, - он поцеловал ее и подумал, что еще увидит молодую Эриссу. Ульдин втащил тело стражника в комнату. Рейд остановился. Эрисса поторопила его. - Может, захватим его с собой? - спросил Рейд. Спутники поглядели на его с недоумением. - Я хотел... - он запнулся. Это неплохой человек, и у него маленькая дочь... Но нет, невозможно... Они выбрались тем же путем, каким вошли Эрисса и Ульдин: через боковой вход, ведущий на широкую лестницу. По сторонам лестницы белели под луной сфинксы. Луна освещала садовые террасы и отдаленные вершины. Лунная дорожка пересекала залив у самого подножия горы. На севере сияли Большая Медведица и Полярная звезда, которая в эту эпоху еще не была путеводной. В теплом недвижном воздухе разносился запах молодой травы и звенели цикады. Рейд догадался, как им удалось войти. Люди в храме не готовились к нападению. На ночь в коридоре оставался один стражник, чтобы приглядывать за дверью в комнату Рейда. В случае чего он смог бы задержать пленника и поднять тревогу. Эрисса просто приоткрыла незапертую дверь и окликнула стражника. Она знала здесь все входы и выходы, знала порядки, знала, какими словами успокоить стражу. Когда Велас подошел, из-за спины Эриссы прыгнул Ульдин. Эрисса погасила светильник (Велас, должно быть, взял его с собой, и она успела подхватить его, когда стражник упал от удара - как много зависело от ее предусмотрительности и проворства!). - Иди за мной, - сказала она. Он ожидал, что Эрисса возьмет его за руку, но она пошла вперед. Ульдин подтолкнул Рейда и двинулся следом. Они шли по тропе вниз, пока не достигли берега, где стояла лодка. - Оттолкни нас от берега, Ульдин, - прошептала Эрисса. - Дункан, ты поможешь мне грести? Ульдин наделает шуму. Значит, последние несколько сот ярдов она гребла одна. Но гунн сумел-таки наделать шуму, пробираясь к мачте. Рейд застыл. Но никто не окликнул их, никто не шелохнулся: священный остров Богини спал. Тихонько скрипели весла в уключинах. - На середину залива, - приказала Эрисса Ульдину, сидевшему на руле. Когда они наконец смогли отдохнуть под сенью горы, отражавшейся в темном стекле воды, Эрисса сказала: - Дункан, целую зиму... - и прильнула к нему. Мысли смешались в голове Рейда. Сколько же пришлось вынести этой женщине ради него! Объятие было недолгим. Ульдин фыркнул. Эрисса отстранилась: - Лучше подумай, что нам делать дальше. - Сначала расскажем друг другу обо всем, - сказал Рейд. Ее повествование было кратким. - ...Наконец, сегодня мы достигли берега. Ульдин остался в лодке. Если бы его заметили, то посчитали бы чужеземным рабом, которому запрещено ступать на землю Атлантиды, и не стали бы расспрашивать. Я пошла на берег и взяла с собой браслет, чтобы обменять его на одежду (Рейд вспомнил, что деньги неизвестны в этом мире, только изредка мерилом служат бруски металла; можно было бы подарить им это новшество, да теперь уж поздно). Я смотрела, как танцуют с быками, - в голосе Эриссы послышалась боль. - А потом, когда толпа хлынула на улицы, я без труда узнала, что случилось с тобой. Вернее, то, что о тебе говорили. Я не поверила, что ты велел запереть себя, чтобы предаться раздумьям. Узнав, что ты в храме, я сообразила, что идти туда лучше всего ночью. А хорошую одежду я сберегла, она еще пригодится... - У меня бы так не получилось, - пробормотал Рейд. - Я глупец, не сберегший тайну, - говорил он и был рад, что сидит спиной к луне. Она взяла его за руку. - Дункан, и это было предопределено. Откуда тебе было знать? Это я должна была предвидеть, найти способ бежать из Афин... - Хватит, - сказал Ульдин. - Что будем делать дальше? - Отправимся на Крит, - сказала Эрисса. - Там живут мои родители. А у моего отца был... то есть и сейчас есть доступ к советникам царя... Холодок пробежал по спине Рейда. - Подожди, - сказал он. - Чтобы пересечь пролив в этой лодке, нам понадобится много времени и мы явимся на Крит, как бродяги. Но вон в той стороне стоит новый боевой корабль. Я знаю, где живет каждый из его команды. У них нет причин не верить мне. Корабль будет нашим доказательством и, возможно, еще будет сражаться во славу Крита. Вперед! Весла погрузились в воду. Эрисса гребла вровень с ним. Вскоре у него заныли руки, перехватило дыхание. - А если храмовые служители их задержат? - Мы должны выйти в море раньше, чем в храме что-либо заподозрят, - Рейд тяжело дышал. - Дай-ка я подумаю. Так. Один парень сообщит другому, другой третьему и далее по цепочке. Они подчинятся. А уж один последует за нами хоть на край света. Его зовут Дагон. Он замолчал. Эрисса пропустила гребок. Через мгновение она пришла в себя. - Дагон, - повторила она и поняла все. - Что дальше? - спросил Ульдин. Они привязали лодку к кораблю и вышли на берег. Людей не было. Улицы чернели в лунном свете. Выли псы. Бежать пришлось в гору, легкие Рейда разрывались. Но не хватало еще споткнуться на глазах у Эриссы и этой свиньи Ульдина... - Пришли, - он обессиленно прислонился к стене. Ульдин постучал в дверь. Долго не открывали, наконец появилась моргавшая спросонья служанка со светильником в руке, Рейд к тому времени пришел в себя: - Мне нужно видеть хозяина, срочно! И молодого хозяина тоже. Торопись! Речь идет о жизни и смерти. Служанка узнала его. - Да, господин, входи. Я позову их. Они прошли через двор. - Подождите здесь. Комната была богато убрана, на одной из стен - фреска, изображавшая журавлей в полете, на другой лампада перед алтарем Богини. Эрисса медленно поклонилась. Рейд ходил взад и вперед по комнате, Ульдин присел на корточки. Появились Дагон и его отец. Эрисса выпрямилась. Только Рейд заметил, как она взволнована. Дагон поглядел на нее, отвел взгляд, потом посмотрел еще раз. На его лице появилось удивленное выражение. - Господин мой Дункан, - хозяин поклонился. - Твой приход - честь для нашего дома. Но что привело тебя в столь неурочный час? - Дело страшное и небывалое, - ответил Рейд. - Сегодня Богиня прислала сюда этих двоих, и мне стало понятно, что предвещали сны. Свой рассказ он продумал по дороге. Всей правды говорить не стоило, это лишь усложнило бы дело. Эрисса, критянка из Микен, и Ульдин, торговец с берегов Черного моря, приплывший в Тиринф, увидели один и тот же тревожный сон. Они посетили оракула, который приказал им отправиться в Атлантиду и растолковать чужеземцу, живущему в храме, смысл его сновидений. Оракул сказал также, что дополнительным доказательством будет человеческое жертвоприношение, которое случится по дороге. Так оно и вышло: их корабль затонул, а они были спасены рыбаком, что само по себе чудо. Рыбак сказал, что не смеет ступить на священную землю Атлантиды и, когда они привели Рейда на берег, спаситель таинственным образом исчез... Медлить было нельзя. Все обладавшие мирской и духовной властью лица находились в Кноссе. Рейд должен предупредить Миноса как можно быстрее. Запрет Ариадны уже не имеет значения. Новая галера должна немедленно выйти в море. Ибо сон предвещает гибель Атлантиды в пламени и бушующих волнах. Людям следует сесть в лодки и выплыть в открытое море, если они не хотят разделить судьбу погибших моряков. Ошеломленный отец покачал головой: - Не знаю, можно ли в это поверить... - Я тоже колебался, пока не получил последнего знамения, - ответил Рейд. Он окончательно пришел в себя и увидел хозяев, испуганных женщин и слуг. - На Крите тоже будут сильные разрушения, - сказал он, обращаясь к Дагону. - Ты поможешь мне спасти Эриссу? - О, да! - юноша двинулся к двери. Отец остановил его: - Постой! Мне нужно подумать... - Некогда думать, - ответил Дагон. На ходу он еще раз глянул на Эриссу. - Ты похожа на нее, - сказал он. - Мы с ней родня, - тихо сказала она. - Беги. Раньше рассвета корабль не мог покинуть гавань. Немало времени ушло на сбор команды. Пищу каждый принес с собой, воду взяли из городских цистерн - связываться с властями было ни к чему. Рейд и так обливался холодным потом, пока его парни носились по улицам. На берегу поднялся шум, стали появляться родственники членов команды, звучали недоуменные вопросы и мрачные ответы. Но в большей части города царила тишина: люди отсыпались после праздника. Некоторые решили выйти в море немедленно. Но отплыло пока только несколько лодок. Родителей Дагона там не было: они оповещали соседей до того, как начнется коррида, и собирались заставить власти сделать публичное объявление. Конечно, этому может помешать нападение на Веласа и самолюбие городских начальников, но пример тех, кто ушел в море, будет заразителен. "Мы сделали все, что могли, - подумал Рейд. - Теперь попробуем в другом месте. Впереди шестьдесят миль пролива при скорости в три-четыре узла. Из-за привязанной к борту афинской лодки скорость немного снизится, но не беда. В любом случае придем в Кносс только ночью и будем ждать рассвета". Восток бледнел. Команда разобралась по местам. В памяти Рейда остались образы отца и матери Дагона, машущих руками на прощанье. Через сутки он увидит Эриссу. Он стоял на верхней носовой палубе. Утро было великолепным - синева над - синева над головой и сапфировая глубина под ногами. Дул попутный ветер, палуба раскачивалась, как спина бегущего зверя. Два дельфина играли рядом с кораблем. Их торпедообразные тела устремлялись к борту, и, когда столкновение казалось неизбежным, грациозно уходили в сторону. Маячившая далеко впереди дымка обозначала Крит. За спиной, словно прощальный привет Атлантиды, поднималась Гора Столпа. - Дункан... Он оглянулся. Подобно ему, Эрисса переоделась во все критское. Ветер развевал ее волосы. Внезапно все, кто был сейчас на палубе, и рулевой, и смотровые на мачтах, оказались где-то далеко-далеко. - Можно побыть с тобой? - О боги, Эрисса, - он прижал ее к себе. Их щеки соприкоснулись. - Я так хотела тебя, - прошептала она. Он промолчал. Она отстранилась и встала рядом у поручней. - Жутко снова плыть на этом корабле, - сказала она. - После стольких лет. Не знаю, кто из нас призрак - эта галера или я сама. - Тебе будет нелегко в Кноссе, - сказал он. - Конечно. Родители, слуги... Еще у меня была обезьянка по кличке Озорница... Что ж. Я снова встречу своих мертвецов. Разве это не подарок судьбы? - И себя в молодости, - сказал он. - Ах! - она поймала его руку. - Дункан, ты не поверишь, но я ревновала тебя к ней... И тут гора взорвалась. 17 Сначала Рейд услышал крик смотрового. Он обернулся. Конус горы больше не возвышался над морем. На его месте, чудовищно набухая, вставала стена мрака. Через мгновение словно огромный кулак ударил Рейда и швырнул на палубу. Корабль подскочил, корма его задралась, на палубу хлынула вода. Галера выровнялась. Стена мрака росла. Она заполнила уже половину мира, и быстро распространялась по небу. Солнце еще некоторое время просвечивало сквозь тьму красным пятном, но и оно исчезло. Вспыхивали не то что молнии - целые реки адского бело-голубого пламени. Гром заглушал постоянный гул, доносившийся со стороны Атлантиды. Рейд увидел, что с неба падает камень размером побольше их корабля. Одной рукой он ухватился за поручни, другой поддерживал Эриссу. Камень рухнул в полумиле от них. Вода взлетела к зениту. Белый на черном фоне, камень не утонул, а раскололся от удара. Осколки брызнули по сторонам. Все море закипело. Рейд увидел надвигающуюся волну. Она была выше мачты и гудела так, что заглушала гром. - Правь на волну! Носом вперед! - закричал Рейд. Голос его утонул в реве, грохоте и свисте. Да и кричал-то он по-английски. Но рулевой все понял, повернул руль, и галера, нахлебавшаяся воды и тяжелая, успела развернуться вовремя. Взревела вода. Ослепший и оглохший Рейд продолжал цепляться за поручни, пока волна прокатывалась над головой. Успел только подумать: даже если нас не снесет волной, мы все равно утонем. Ломило ребра, не хватало воздуха... Одну мачту снесло. Следующая волна сломала и вторую. Тут и там падали камни меньшего размера. То и дело из моря с шумом вырывались струи белого пара. Один из камней ударил в палубу и покатился, оставляя за собой выжженный след. Юноша на руле беззвучно закричал, молния осветила его фигуру с воздетыми руками. Камень смял его, волна смыла останки в море. Смотровые тоже пропали. Рейд отпустил поручни и пополз на корму. Кто-то должен удерживать руль. Эриссу сбросило вниз, к гребцам, которые лежали на своих местах и причитали. Рейд оглянулся и увидел, что она, стоя по пояс в воде, заставляет гребцов вычерпывать воду ведрами. Но сейчас самым важным был руль. Второй вулканический взрыв потряс воздух, потом третий. Рейд не считал их, он только разворачивал корабль против волн. Несколько моряков вылезли на палубу с топорами. Они живо убрали сломанные мачты. Теперь корпус галеры приподнялся над поверхностью, и у нее появились шансы спастись. Море черного цвета бушевало под черным же небом, на мгновение освещаясь медным блеском молний. При каждой вспышке волны словно бы застывали на месте. Крики людей и треск досок тонули в гуле грома. Снова наползала тьма. Воздух ядовито пах серой. Сначала сверху падал пепел, но сменился дождем, да таким, словно копья с неба хлестали. Но это была не вода, а грязь пополам с песком. Новый грохот обозначил очередной взрыв. На этот раз он был слабее. Цепляясь за палубу, вернулась Эрисса. Рейд не видел ее, пока она не оказалась рядом - ничего нельзя было рассмотреть сквозь жгучий пепельный дождь. Он правил наугад, ориентируясь лишь во время вспышек. Эрисса потеряла одежду и была вся в грязи. Она положила руку на руль рядом с его рукой. - Я помогу тебе, - услышал он в самое ухо. - Спасибо, - сказал он, хотя не нуждался в помощи. Но все же хорошо, что она здесь, рядом, на этой палубе посреди хаоса. Вспыхнула молния. Рейд увидел профиль Эриссы на фоне страшного неба. Снова сгустилась тьма, ревел ветер, хлестали волны, а гром был подобен рокоту ахейской боевой колесницы. Так прошло несколько часов. Крит встал из моря неожиданно: показались утесы над яростным прибоем. Эрисса помогавшая удерживать вырывавшийся из рук руль, воскликнула: - Так скоро? Не может быть! - Нас несла цунами, - ответил он, не надеясь, что она услышит. Это неважно. Главное - держаться подальше от берега. Прибой, опустошивший побережье и унесший в море множество домов и людей, грозил бросить корабль на скалы. Во время очередной вспышки Рейд разглядел высоко на скалах обломки галеры. Атлантида затонула. Рейд подумал: хорошо, если маленькая дочь Веласа погибла сразу, во время первого удара, и не успела в слезах позвать своего папу. Морская держава Миноса рухнула. Тезей и его люди овладели тем, что осталось от Кносса. Бороться дальше не имеет смысла. Но Эрисса, которой пришлось дважды пережить гибель своего народа, сдаваться не собиралась. Вроде бы выбрались. Рейд оставил Эриссу на руле и спустился, чтобы проверить команду. Восьмерых унесло в море, рулевого убило раскаленной глыбой. Несколько человек лежали на дне, перекатываясь под скамьями. Остальные или гребли, или вычерпывали воду - механически, с пустыми глазами. Ульдин сидел в воде, закрыв лицо руками. Рейд потормошил гунна, того вырвало. "Что ж, - подумал Рейд, - отойдем на безопасное расстояние, сделаем из паруса плавучий якорь и будем отдыхать. Спать и видеть сны... Какие сны будут сниться теперь?" Дым по-прежнему затягивал небо, но сквозь него начало просвечивать кроваво-красное солнце. Крит поднимался на горизонте туманной серо-коричневой глыбой. Ветер чуть поутих, дождь перестал, в воздухе пахло дымом. Грязные волны раскачивали галеру. На севере, где была Атлантида, все было погружено во мрак. Гром сливался в непрерывное гудение. Юные критяне, числом сорок один, сидели на палубе, почти нагие, грязные, покрытые синяками и ссадинами, опустошенные не столько физической усталостью - силы в таком возрасте восстанавливаются быстро, - сколько сознанием того, что Атлантида погибла. Ульдин сидел среди них и вздрагивал от всякой вспышки на горизонте. Рейд и Эрисса поддерживали его. Наконец американец нашел нужные слова: - Мы знали наперед, что ваша родина погибнет, и Крит окажется во власти варваров. Мы сделали все, чтобы предупредить ваш народ и Миноса. Но нам не удалось. Что будем делать дальше? - А что нам остается? - спросил кто-то. - Жить, - ответила Эрисса. - Мы... Мы можем отправиться в Афины, - сказал Ульдин. - Все-таки, что ни говори... Дагон вскочил и ударил его по губам. Ульдин тоже поднялся и выхватил саблю. Моряки взялись за ножи. Эрисса метнулась вперед и схватила Ульдина за руку. - Остановись! - закричала она. - Это братоубийство! - С чего бы? - осклабился гунн. Дагон сжимал нож. - А вот с того! - крикнула Эрисса. - С того, что он управлялся с веслом, покуда ты скулил, словно евнух! Она отпустила руку с саблей. Ульдин, казалось, глубоко задумался: он сгорбился, отошел в сторону и не произнес больше ни слова. Эрисса вернулась к Рейду. В свете кровавых лучей он увидел, как раздуваются ее ноздри. - Я, как всегда, промедлил, - сказал он. Она повернулась к морякам: - Мы никогда не сдадимся. Есть еще колонии на островах. Несмотря на все, большинство из них выживут. Мы будем повелевать хоть и не морем, но своими жизнями. Думаю, лучшим местом будет Родос, где можно начать все сначала, во имя Богини! - Суки, которая предала нас? - взвизгнул один из юношей. Дагон сделал оберегающий знак и сказал: - Замолчи! Ты хочешь, чтобы на нас обрушился еще более тяжкий грех? - Да, - сказала Эрисса. - Уж так заведено, что люди должны почитать богов, а не боги людей. Не знаю, справедливо ли это, но какая разница? Лабиринт пал, а я не предам Богиню даже в беде. Дагон подошел к борту и вгляделся в далекий Крит. - Родос мы отыщем, - сказал он. - Но сперва поможем твоей тезке, Эрисса. Она кивнула. - У многих там осталась родня. Думаешь, кого-то можно еще спасти? Спасем, сколько удастся, - ответил юноша, и Рейд увидел в этом полумраке, как лицо его вспыхнуло. - Но прежде всего спасем юную Эриссу. Женщина положила руку ему на плечо и долго всматривалась в лицо. - Да, это слова Дагона, - удивленно сказала она. - Т-ты д-д-думаешь, - Рейд все еще заикался, - мы м-можем п-послать на берег отряд? - Конечно, - ответила она хладнокровно. - Побережье мне знакомо. В Кносс мы придем еще до ночи. Что бы ни предпринял Тезей, большая часть города еще охвачена хаосом. Отряд мужчин, вооруженных и объединенных общей целью, сумеет пробиться, - ее спокойные глаза остановились на Рейде. - Да ты сам знаешь, что они пробились. Он кивнул. До тех пор, пока с ними не окажется девушка, все будет в порядке. А потом... Потом уже ничего нельзя предвидеть. Он отвел Эриссу в сторону и спросил шепотом: - Ты не помнишь, что будет на Родосе в этом году? - Нет, - ответила она. - Но тогда... - Тогда я, вероятно, скоро погибну, - спокойно сказала она. - Или произойдет что-то другое, потому что Кносса, где мы с тобой были счастливы, больше нет. Но сейчас это неважно. Сделаем то, что в наших силах. Прежде всего девушка... - она помолчала. - Странно думать о себе как о несчастной девчонке, которой нужна помощь. Сначала поможем ей. А потом мы... ты и я... Может быть, мы еще будем счастливы. 18 От гавани мало что осталось: руины зданий, обломки кораблей, людские тела, раскиданные товары, забитые грязью улицы. Пыль и пепел погасили яркую раскраску стен. Солнце еле освещало Кносс. Над ним стоял дым: город горел. С собой в лодку Рейд и Эрисса взяли только шестерых. Лишенная мачт галера нуждалась в гребцах, и к чему рисковать людьми на берегу? Большой отряд привлечет внимание, а для серьезной борьбы он слишком мал. Кроме Дагона и Ульдина, с ними пошли Ашкель, Тилиссон, Харас и Ризон. Все были вооружены мечами, кинжалами, копьями и небольшими круглыми щитами. Рейд судорожно снимал в руке копье. Только с этим оружием он мог принести какую-то пользу. Они причалили к подножию пирса и перебрались через развалины. Под ногами была холодная, чавкающая грязь; пыль, висевшая в воздухе, забивала нос и глотку. Некому было приветствовать прибывших. Наутро Тезей, поджидающий свои корабли, непременно займет этот район. Но пока он занят в другом месте - пытается захватить контроль над Кноссом. - Он займет часть Лабиринта, которая уцелела после землетрясения, - сказала Эрисса. - А Миноса, нашего старого доброго Миноса, он убьет собственной рукой. Его патрули будут всю ночь ходить по городу, разоружать граждан, а многих захватят в рабство. Завтра Тезей соберет своих сторонников и принесет в жертву быка в знак того, что теперь он царь на этой земле. И Ариадна будет стоять рядом с ним. Так рассказывали мне очевидцы. Эти сведения могут нам пригодиться. - Зачем? - проворчал Ульдин. - Разве могло быть иначе? А патрулей мы бы все равно старались избегать. - Если даже кто-то обнаружит нас, - сказал Дагон, - то пожалеет об этом. - Сначала пройдем к твоему дому, - обратился Рейд к Эриссе. - Возьмем девушку и всех, кто там окажется. От них мы узнаем, что творится. А на обратном пути попробуем спасти кого еще можно. "Вот и все, на что мы способны, - подумал он. - Но как же так? Она думала, что мы с нею... Что это произойдет в доме ее отца, в мирном городе... А где теперь это случится? Как? Когда? Или историю все же можно изменить? Лучше не пробовать. Тогда нас скорее всего обнаружат и уничтожат. Я никогда бы не решился на эту вылазку, если бы не знал, что нам суждено сначала спасти танцовщицу, а потом потерять ее...". Он взглянул на Эриссу. В свете убывающего дня она шла мимо развалин стены смело, словно на арену к быку. На протяжении двух-трех миль дорога шла круто вверх. Большинство тополей, оказавшихся вне досягаемости гигантской волны, уцелели, хотя корни их обнажились, а сломанные ветки усыпали землю. За тополями были крестьянские хижины и виллы богачей - теперь они лежали в развалинах. Бродила с жалобным мычанием корова - должно быть, искала теленка. Рейд увидел Кносс, освещаемый красно-желтыми зарницами. Когда обрушивалась очередная кровля, вверх взлетал сноп искр, словно из кратера. По мере приближения отряда рев пламени становился громче и усиливался едкий запах дыма. В Кноссе не было оборонительных сооружений. Зачем народу, владычествующему над морями, укреплять берег? Там, где положено было находиться городским воротам, дорога разветвлялась, переходя в несколько широких мощеных улиц. Город был увеличенным подобием Атлантиды. Эрисса ткнула копьем в одну из улиц: - Сюда. Наступила ночь. Рейд отыскивал дорогу при свете пожарищ, спотыкался о камни и бревна, однажды даже наступил на покойника. Сквозь треск пламени доносились отдельные крики. Приглядевшись, он увидел в дыму женщину, сидевшую на пороге своего дома и мерно раскачивающуюся. Она глядела куда-то сквозь него. Рядом лежал убитый. Сажа и пепел падали на них. Дагон замер. - В сторону! Быстрее! - прошептал он. Секунду спустя и остальные услышали топот ног и звон металла. Прижавшись в тени узкого переулка, они увидели, как мимо проследовал отряд ахейцев. Только двое из них были в полном вооружении - перья на сияющих шлемах, развевающиеся плащи, нарядные щиты. Остальные семеро - обычные горожане, вооруженные мечами, топорами, копьями и пращами. Двое были критянами. - Предатели, клянусь Астерионом! - меч Ашкеля блеснул в темноте. Двое товарищей успели удержать его. - Вряд ли мы встретим других, - сказала Эрисса. - У Тезея не так много сторонников. Просто им никто не сопротивляется. Благородные схвачены первыми и убиты, а народ без предводителя способен только к бегству. Тут и там лежали мертвецы. Раненые молили о помощи, просили воды. Самым тяжким испытанием было проходить мимо них в молчании. На площади Эрисса остановилась. - Вот мой дом, - голос ее уже не был спокойным. Большая часть домов здесь избегла полного разрушения. При свете недальнего пожара виднелись покосившиеся фасады, сорванные с петель двери, росписи на стенах, покрытые пылью. Но сами здания устояли. На доме, указанном Эриссой, можно было различить фреску, изображавшую танец с быком. Эрисса взяла Рейда за руку. Они перешли площадь. В доме было темно. Рейд постучал древком копья, всмотрелся внутрь и сказал: - Боюсь, что здесь никого нет. Дом, видимо, разграблен, а хозяева бежала. - Куда? - в голосе Дагона звучала боль. - О, я скажу вам, я скажу вам, друзья, - донеслось из дома. - Подождите, я вам все расскажу. - Балон! - воскликнула Эрисса. Вышел сморщенный, лысый, подслеповатый старик. - Ай, ай, ты знаешь Балона? Балон старый, слишком старый для рынка рабов. Но в этом доме его кормили, и он всю жизнь верно служил доброму хозяину, да, служил. И дети часто приходили ко мне и просили что-нибудь рассказать. Все погибло. Все. Эрисса опустила копье и потянула старика к себе. - Милый Балон, - плача, сказала она. - Ты помнишь Эриссу? - Помню, помню, до самой смерти буду помнить. Надеюсь, что он будет добр с нею, она околдует его, ведь она околдовывала даже птиц на деревьях! Когда за ней пришли, то говорили что-то о нем и об Ариадне. - За кем пришли? - вскричал Дагон. - За Эриссой. Почти сразу после землетрясения, тьмы и урагана. Эрисса рассказывала о человеке, которого она встретила на Атлантиде... Ее отец болел. Боль в груди. Слабость. Ходить не мог. Поэтому она осталась. Потом стук в двери - и вот они тут. Тезей, сказали они, послал за Эриссой. А им самим нужна добыча и рабы. Они получили и то и другое, связали маленькую Эриссу. Не тронули старого Балона и хозяина. Хозяин сразу умер, когда ахеец притащил из спальни хозяйку. Да, хозяин умер. Жаль, что не последовал за ним. Я просил, чтобы взяли и меня, но солдаты смеялись, и остался старый Балон да мертвый хозяин. - Где они? - Эрисса схватила старика за грудки. - А? - старый слуга прищурился. - Ты похожа на нее. Правда, похожа. Но ты не можешь быть из ее родни. Я тут всех знаю - всех их братьев, племянников и внуков во всей Талассократии. Все, кто посещал этот дом, делились со старым Балоном новостями, и он все запоминал... Держат их, должно быть, под стражей в каком-нибудь сарае. Боюсь, вам не освободить их. - Эрисса тоже там? - Нет-нет, я же говорил. Тут другое дело. Победитель Тезей, владыка Талассократии, нарочно послал за ней воинов, чтобы не сбежала. Воины шли сюда с боем, они были в крови и страшно торопились. Всех остальных домочадцев - братьев, сестер, малышей и слуг увели вместе с добычей. Но приходили они за Эриссой. Думаю, она в Лабиринте. А теперь я возвращаюсь к хозяину. Гора Иоктас - та, где похоронен Астерион и где Лидре явилось видение, - возвышалась на фоне облаков. Спускаясь по склону - этот путь был самым безопасным - Рейд мог разглядеть дворец. Стены его, высокие колонны и широкие лестницы, даже полуразрушенные, выглядели великолепно. Во дворе горели костры. - Мы рехнулись, - ворчал Ульдин. - Лезем прямо в волчью пасть, в Лабиринт, где легко заблудиться. - Мы побратались кровью, - сказала Эрисса. Она снова стала спокойной и хладнокровной, словно бронзовый великан Талос, который, по преданиям, охранял некогда Крит. - Я знаю эти залы лучше, чем враг. - Ради одной-единственной глупой девчонки... - Боишься - уходи, - презрительно бросил Дагон. - Да нет, я иду... - Если она так нужна Тезею, значит, нудна и нам, - сказал Тилиссон. - На худой конец прикончим несколько ахейцев. Они продолжали путь. Рейд шел следом за Эриссой, время от времени касаясь ее грубой шерстяной туники, и думал: она рядом, эта женщина, в которую должна превратиться девушка Эрисса. - Обязательно пройти через это? - прошептал он. - Обязательно, - ответила она. - И никак иначе? - Да. Теперь я знаю, что на самом деле произошло в ту ночь. Если потерпим неудачу, нам никогда не встретиться, Дункан. И наших счастливых минут не будет. - Но мы подвергаем опасности наших друзей. - Они бьются за свой народ. Тилиссон верно сказал. Подумай, зачем Тезею понадобилась эта девушка? Потому, что она полна тайны и ей суждено вернуться к тебе. И он, и Лидра боятся отдать в руки врага неведомую им силу. Но не используют ли ее сами? Она еще девчонка, Дункан. Ее легко сломать. Свободные пока острова державы будут покорены. Но если Избранница ускользнет, Тезей испугается. Он остановится, удовлетворится захватом Аттики и оставит Эгейское море в покое. Он убоится могущества Богини и не посмеет использовать его в своих целях, как он замыслил. И Ариадну он бросит. - Тихо! - предупредил Ульдин. Они, пригнувшись, двигались по садовой тропинке. Сквозь листву Рейду был виден ближайший костер. Он освещал двор, рухнувшую колонну и ряд огромных кувшинов вдоль стены. У остра двое ахейцев пили вино. Третий, должно быть, часовой, расхаживал в полном вооружении. Пламя отсвечивало на бронзе его доспехов. Он смеялся и разговаривал с товарищами. - ...вот придут завтра корабли с подкреплением, тогда и начнутся настоящие облавы. Может, и ты найдешь ту девку, что сбежала, Гиппомен... В углу двора лежали двое. Американцу показалось, что они спят. Но потом он увидел, что это критяне. Они лежали в луже запекшейся крови с перерезанными глотками, и праздничные венки увядали на их головах... Прижимаясь к стене, Эрисса провела отряд к неохраняемому боковому входу. Несколько ярдов по коридору пришлось пройти в полной темноте. Но вот глаз различил другой коридор, пересекавший этот. Там горели светильники. Фрески на стенах изображали быков, дельфинов, пчел, чаек, юношей и девушек. Эрисса кивнула: - Ариадна приказала осветить путь захватчикам. По стенам плясали тени. Воздух был благословенно прохладен и чист. Эрисса вела их к известной ей цели. Еще вчера в этих коридорах кипела жизнь! Голос, доносившийся из бокового прохода, остановил Рейда. Тезей! - Ну, дело сделано! А я не был уверен в успехе. Лидра: - Я говорила, что мое присутствие принесет удачу. - Верно, я все время слышал, как ты молилась. Но я торжествовал! - Больше не будешь. Теперь я здесь... - Довольно! Рейд решился выглянуть. В нескольких ярдах от нег