ам. Отправляться туда в образе волка я не хотел. Тем более не мог же я
держать Фотервик-Боттса на виду -- на ковре или на пароме, неважно. Меч
нужно упаковать с остальным оборудованием. Заказать билет до Осло и комнату
в тамошней гостинице не составило труда. Итак, я расплатился за номер в
отеле и отправился в Хитроу.
Северное море серебрилось в сумерках, которые постепенно переходили в
ночь. На проплывавших внизу судах загорелись корабельные огни Святого Эльма,
яркие, как те звезды, что сияли над головой. Глядя на круглую луну, я
задумался о неведомых существах, которые обосновались там, возможно, что и
злых. Потом мои мысли вернулись к моей девочке, которую ждали вполне земные
неприятности дома.
Я добрался до места уже днем. Из маленького норвежского отеля сразу
позвонил Джинни.
Она выглядела изможденной -- резче выступили скулы, глаза запали. И
сразу же сказала:
-- Уилла арестовали в понедельник утром. Вэл объяснила все Беккерам, и
Хелен переселилась в наш дом. -- Беккеры были семьей нашей горничной, а
Хелен -- ее матерью, женщиной доброй, но немного мягкохарактерной. -- Я
только что поговорила с Бобом Сверкающий Нож. Ему все это не нравится, но
против улик не попрешь. Они опросили всех торговцев оружием и узнали, что
незадолго до прошлого нападения на нас Уилл купил в Альбукерке винтовку.
Украденный ковер нашли брошенным неподалеку от его дома, и лабораторный
анализ показал, что на нем летал именно Уилл. Винтовку откопали в пустыне.
Пули подошли. И выяснили, что именно эту винтовку купил Уилл. Там была и
маска с перчатками.
-- Боже мой, -- простонал я. -- А что он говорит?
-- Сверкающий Нож сказал, что все отрицает. Сама я еще не виделась с
ним. Утверждает, что не помнит, чем занимался в это время, -- то ли наблюдал
за луной, то ли просто спал. Когда он неважно себя чувствовал, то спал
помногу.
-- И как же, во имя всего святого, он умудрился проскочить через все их
хитрумные приборы, всякие детекторы лжи, а те ничего не зафиксировали? Он же
не колдун, не инженер. Он вообще не разбирается в магии! Ты же знаешь его
всю жизнь! Господи, да я знаю его уже двадцать лет! Это совсем на него не
похоже!
-- Естественно, -- тихо сказала Джинни.
Я подумал о том, что отталкивал от себя последние три недели, и меня
продрал мороз по спине.
-- Одержимость?
-- Демон мог придать ему нужные способности, исказить память и...
управлять его действиями. Уилл согласился на психоскопию. Пришлось, под
давлением обстоятельств. Иначе они привлекут его к суду. -- Джинни крепко
сжала зубы. -- Не понимаю, почему я ничего не заметила, хотя и пыталась
проверить. В любом случае над ним уже работают. Это займет несколько дней.
Несколько дней унижения и стыда, когда в твоей душе копаются чужие... Я
уже проходил такое, когда попал в армию во время войны.
-- Если его вылечат и отпустят, это еще можно пережить, -- заметил я.
-- Что еще случилось?
-- Барни собирает всех своих адвокатов.
-- А его конгрессмен? -- предложил я.
-- Рано, положение еще не самое критическое. Пока стараемся, чтобы
пресса ничего не пронюхала. -- Она слабо улыбнулась. -- По крайней мере,
приятно знать, что он зависит от Барни. Ведь Барни на пятьдесят процентов
его содержит.
Меня, напротив, это неприятно поразило. Я-то считал его одним из самых
неподкупных политиков, да еще с мозгами. Но Джинни выжимала помощь отовсюду.
Как мне хотелось пролезть через экран, впрыгнуть домой и обнять ее!
Пришлось ограничиться приветами для детей -- Вэл и Бена как раз не было
дома, а Крисса спала -- и рассказать, как обстоят дела у нас.
-- Сегодня уезжаем на север, -- закончил я. -- Когда доберемся, я снова
позвоню, но едва ли успеем до завтра. Это чтобы ты не боялась за меня.
-- Я редко боюсь за тебя, Стив, -- нежно произнесла моя жена. --
Спасибо, что ты такой, какой есть.
- И ты.
Невзирая ни на что, ночью я спал как убитый.
Этот завтрак весомо отличался от предыдущего. И никаких тебе мелких
тарелочек, только огромные миски, которые, казалось, щедро наполнял сам Тор.
Вернувшись в комнату, я узнал о расписании полетов в Тронхейм.
-- Эй, -- запротестовал Фотервик-Боттс, -- мы что, не посмотрим местные
музеи? Я много о них слыхал. Да и навестим далеко не все, а только военные.
-- Можно подумать, он бывал хоть в одном. -- Они же существуют со времен
этого Светловолосого паразита, а? Еще я слышал о гокстадском
корабле[5]. Я ведь знал парня, которого похоронили в нем. Местный
королек. Олаф, вот как его звали. Эх, воспоминания о прежних славных битвах!
Вот, например, под...
-- Нет времени, -- быстро оборвал я. -- Ты разве забыл, что мы
отправляемся на сафари?
-- Да-да. Выслеживать старину Фьялара. Сколько мы можем рассказать друг
другу! Только не надо кривить рожу, Матучек. Еще треснет.
Спустя несколько часов мы были в Тронхейме. Это был симпатичный
провинциальный городок, расположенный близ широкого залива и окруженный
тщательно ухоженными полями. А какие здесь девушки! Я позволил себе немного
попялиться на них, пока ходил покупать карту и нанимать метлу. К счастью,
многие жители знали английский.
Как только мы вылетели из города, местность начала повышаться. Летели
мы долго. Погода не способствовала -- низкое серое небо, холодный встречный
ветер, время от времени начинался дождь. Я не успел как следует поесть, так
что прибыл в Мо-и-Рана голодным и усталым. Перекусил, зарегистрировался в
гостинице и сразу рухнул в постель.
Когда я проснулся, то решил, что звонить еще рано: дети спят. Наверное,
Джинни тоже -- после вчерашнего-то. Тем более что порадовать ее пока было
нечем. Может, вечером.
Я затрепетал, вспомнив, что сегодня день охоты. Я спрыгнул с кровати на
деревянный пол. В окно лился неяркий свет -- небо заволокли тучи, и солнце
едва пробивалось сквозь редкие просветы. Ветер срывал листья с деревьев. Я
услышал шум прибоя. Он торопил меня вдаль, в горы.
ГЛАВА 27
Хозяин гостиницы едва говорил по-английски, но расспросить его стоило.
Сперва он вообще не понял моего вопроса или притворился, что не понимает.
Когда я повторил, он проворчал:
-- А, да, дверген.
Из карманного разговорника я уже знал, что это значит "гном".
Скандинавы употребляют артикль после существительного.
-- Не христианин, -- добавил он. -- Лучше не ходить.
Я поднажал, и он нехотя махнул рукой куда-то на восток:
-- Где-то там. Четоф трол.
Я так понял, что он хотел сказать "чертов тролль".
Он так и не смог объяснить, чем же опасен Фьялар. Может, не все жители
этого города такие суеверные. И все же, пройдясь по городу, я не заметил
гномских изделий даже в магазине для туристов, там были только стандартные
деревянные фигурки. Скорее мы сами найдем гнома, чем отыщем человека,
который согласился бы нас проводить. Я сложил вещи, взял меч, загрузил все
это на метлу и полетел в указанном направлении.
Местность стала еще более неровной, скалы громоздились одна на другую,
дерн и жухлая трава росли в трещинах, из деревьев были только карликовые
березы и ивы. Тени облаков скользили по земле, холодный пронизывающий ветер
пах торфом. До Полярного Круга оставалось миль двадцать. Между камней вились
тропинки, но никого не было видно. Транспорт предполагалось парковать где
угодно. Я выбрал самое высокое место, чтобы не привлекать внимания
каких-нибудь местных стражей порядка. Карта в кармане, в левой руке --
компас, вроде бы достаточно. Но Фотервик-Боттс, которого я вынул из ножен,
помог мне больше, чем все карты и компасы.
Понятно, что Фьялар обезопасился против случайных гостей. Я лазил почти
весь день и, если бы не указания меча, плутал бы до сих пор. Сначала его
интуиция подсказывала только общее направление. Мы шатались туда-сюда,
нащупывая верный путь. Я уже задыхался и обливался потом, так что решил
сесть отдохнуть и съесть бутерброд, который захватил с собой. Слава богу, я
так запыхался, что почти не слышал воркотни Фотервик-Боттса, который снова
ударился в воспоминания. Иногда он восклицал: "Ага, что-то нащупал!", тогда
я опускал его пониже, наподобие рогульки, которая помогает искать воду.
Постепенно мы сужали круг поисков, пока он не заорал: "Хэй-хо!" и не подвел
меня к узкой неприметной тропинке. Теперь я сам уловил запах дыма и стук
металла о металл.
Солнце почти зашло. Ветер усилился, и стало еще холоднее. Я протиснулся
между валунами. Неподалеку журчал ручей. Впереди замаячил каменный выступ. У
его подножия зияла пещера. Над входом были вырезаны руны. Они еще не успели
выветриться, так что гном действительно жил здесь не больше двадцати лет.
Вокруг валялись куски шлака, проржавевшие железки и прочий хлам. Из пещеры
тянуло дымом.
-- Ур-р-ра! -- завопил я. -- Нашли!
У меня уже отнимались ноги, легкие горели, сердце билось у горла, а из
головы не шли мягкие кресла, камин и сытный ужин.
-- Эй там, приветик! -- закричал Фотервик-Боттс. -- Слышишь меня?
И он перешел на норвежский... О, нет, не совсем норвежский. На его
древний вариант, еще времен викингов. Он упоминал, что выучил норманнский
французский после нашествия. Но теперь-то он был ни к чему. То же самое
касалось староанглийского, так что после Пробуждения ему ничего не
оставалось, как слушать -- тем более что он был в ножнах. И так в течение
многих лет. Только теперь мне пришло в голову, как жестоко будет вернуть меч
обратно под стекло.
У входа появилась тень и подошла поближе.
-- Хаа, Фьялар! -- прогудел мой спутник.
Хозяин пещеры настороженно замер. Это и вправду был гном. Я видел
множество изображений его немецких собратьев, которые разбогатели, -- они
выписывали на "Мерседесах" и отпуск проводили не иначе как на Ривьере. Этот
гном был похож на северянина. Примерно четырех футов ростом, но шире и
крепче, чем я, -- мускулистый и ширококостный. Под растрепанной белокурой
шевелюрой и нависшими косматыми бровями блестели маленькие голубые глазки.
Под ними сиял ярко-красный нос, по форме напоминающий огурец. Уши лопухами.
И длинная, до пояса, борода. Поверх серой шерстяной туники и бриджей на
подтяжках был надет кожаный передник. На ногах -- кожаные башмаки. Вся
одежда потрепана и лоснится на сгибах. Судя по запаху, гном никогда не
мылся.
Да, в самых лучших традициях древности. Притом вышел он отнюдь не с
пустыми руками. Но не с копьем, а с обрезом.
Он опустил оружие. Голос гнома был хриплый и грубый, как рев медведя.
-- Хаа-хей. Бриньюбитр? -- удивленно спросил он. А, вспомнил я, это
настоящее имя нашего меча.
И они тут же залопотали на своем древнем наречии. Ветер завыл сильнее,
быстро сгущался мрак. Я живо представил себе пирог и чашу с горячим пуншем.
Наконец Фьялар что-то сказал и гостеприимно махнул рукой.
-- Он приглашает нас на чай, -- перевел Фотервик-Боттс. -- Это большая
честь. Ведь он не очень-то компанейский парень. И никогда не был. Но я же
его детище. А это сближает. Опять же, он тобой заинтересовался. Хочет узнать
побольше.
Надежда придала мне сил.
Пришлось наклониться, чтобы войти в пещеру. Небольшой покатый коридор
вывел в просторную комнату. В очаге, расположенном посреди жилища, горел
огонь, в дальнем углу возвышалась куча угля, но сам воздух -- теплый и
напоенный запахами каленого железа -- был чистым, как и каменные стены.
Каким-то образом дым находил себе выход где-то сверху. Пол был посыпан
песком. В неверном красноватом отсвете очага я видел не слишком хорошо, но
разглядел массивный стол и несколько красивых резных лавок. С потолка
свисали гирлянды вяленого мяса, соленой рыбы и мешочков с сухарями. Половину
комнаты занимал кузнечный инвентарь. Позади горна я увидел три больших чана,
горку железных болванок, ткацкий станок и поленницу дров для растопки.
Остальное тонуло в темноте.
Фьялар указал на лавку возле стола, который, без сомнения, иногда
служил рабочей доской. Когда я сел, мои колени задрались почти до
подбородка. Гном взял Фотервик-Боттса -- или Бронегрыза -- и примостил его
на подставку, которую поставил на стол, напротив меня.
-- Место для почетных гостей, -- похвастался меч. -- Простой парень наш
Фьялар, но справедливый.
Гном принес напиток. "Чай" оказался не чем иным, как медом, который он
разливал из глиняного кувшина по украшенным серебром рогам. Фьялар поднял
свой рог, тремя пальцами начертил над ним что-то вроде буквы "Т", прошептал
"скаал" и осушил одним духом.
-- Пей, -- поторопил меня меч. -- Не нужно пренебрегать его
гостеприимством. Я-то пить не могу, так что будь хорошим мальчиком и пей за
нас двоих, идет?
Я проглотил напиток и тут же пожалел, что выпил все сразу. Отличное
питье, вовсе не приторно-сладкое, как я когда-то пробовал, а сухое, с
привкусом трав. Может, викинги были далеко не такими дикими варварами, как я
считал прежде? Пока Фьялар подтаскивал скамеечку для себя, я спросил:
-- А что это за знак он сделал над своим стака... рогом?
-- Молот, -- немного смущенно ответил Фотервик-Боттс. -- Знак Тора. Так
он благодарит бога. Как был язычником, так и остался. Вряд ли он
когда-нибудь обратится в истинную веру. Но у него золотое сердце.
Усевшись, Фьялар снова наполнил рога. На этот раз я не стал глотать все
сразу, так что смог насладиться изысканным вкусом меда. В голове весело
зажужжали пчелы, наверное, искали клевер. И вроде что-то нашли.
Я постарался сосредоточиться на разговоре, но это не помогло. Мои глаза
все чаще и чаще останавливались на кусках вяленого мяса. Оно пахло так
волнующе -- непривычно, но вполне аппетитно. Я прихватил свой фонарик,
конечно, и в этой темноте легко мог оборотиться волком, прыгнуть и...
Фу, какая невоспитанность. Когда Фьялар промочил горло уже в седьмой
или восьмой раз, я решился:
-- Слушайте, все просто замечательно, и я понимаю, что вы давно не
виделись, но, может, вернемся к делам? Например, после того, как слегка
перекусим?
-- Что? А... да. Прости, -- отозвался Фотервик-Боттс. -- Кажется, мы
чуток заболтались. Я даже не представил вас как следует. Здесь все так
напоминает... Так легко снова впасть в дикость, когда никто не переодевается
к ужину, а?
Он поговорил с Фьяларом, который закивал, рассмеялся и так грохнул
кулаком по столу, что рога упали и даже кувшин зашатался. Гном сказал мне
что-то, и Фотервик-Боттс перевел:
-- Да, он не хотел оскорбить тебя и надеется, что ты не станешь
вызывать его на хольмганг.
-- На что? -- переспросил я.
-- Ну, это был такой обычая в древности. В общем, на дуэль. Обычно
дерутся в кругу из воткнутых в землю ивовых прутьев. Нужно вытолкнуть
противника за круг. Если тебя вышибли из круга -- проиграл. Или если убили.
Лучше, конечно, чтобы убили. А то такое позорище! Но если ты умрешь с
ухмылкой, вроде... э-э... "Буду молчать до последнего"... Гм, неплохо
сказано, неужели у меня открывается талант скальда? Так вот, если ты умрешь
достойно, это не проигрыш. Люди запомнят и воспоют тебя. Фьялар не хотел
обижать тебя. Ему интересно, что ты собираешься рассказать.
Я смерил взглядом широкие плечи и длинные руки гнома.
-- Да нет, -- поспешил заверить я, -- никаких обид. Все нормально. Он
такой, э-э, внимательный хозяин. И я действительно хочу с ним поговорить.
Меч перевел. Мне показалось, что гном улыбнулся, но за бородой это было
почти незаметно. Он снова заговорил, потом встал и вышел.
-- Пошел готовить ужин, -- пояснил Фотервик-Боттс. -- Жены-то нет, и
слуг тоже. Закоренелый холостяк. И закоснелый язычник. Но у него сердце
настоящего джентльмена.
Скатерть оказалась шерстяной. На ужин было прокопченное мясо, горка
сухарей и новый кувшин с медом. Фьялар нарезал свою порцию кинжалом с
костяной ручкой. Я вытащил свой шведский армейский нож и тоже приступил к
еде. Гном залюбовался. Мы некоторое время обсуждали качества моего ножа.
Кажется, я начал ему нравиться. Когда мы поели, я подарил ему нож. Гном
просиял. Я вынул платок, а гном просто облизал пальцы. Пока мы ели,
Фотервик-Боттс рассказал парочку историй о прошлых сражениях. На
старонорвежском.
Ночь тянулась долго, хотя на этой широте должна была промелькнуть
незаметно. Спать мне не хотелось. Разговор с гномом, да еще через нашего
переводчика, сам по себе составил бы целый роман. Если опустить детали,
всякие там я-помню-как-когда-то, грубые шуточки и уточнения -- а что вы
имели в виду? -- то суть заключалась в следующем.
Когда Фьялар впервые Проснулся, ему пришлось туго. Он никак не мог
сообразить, что это такое -- паромы в море, железные дороги в долинах, метлы
над головой, огромные города и здания не из камня, яркие огни, которые
горели в любое время суток. Все изменилось, даже сама страна. Но, если
помните, гномам было легче устроиться, чем другим Созданиям. Холодное железо
им не мешало, как и электромагнитные поля. Они Уснули просто потому, что
разрушилась паранормальная природа и ее обитатели, а современные им люди
редко обращались к гномам за помощью. Кроме того, холодное железо, в паре с
их мастерством, иногда помогало творить удивительные вещи, например,
волшебные мечи. Гномы впали в спячку до той поры, пока все не вернется на
круги своя.
Обычно гномы трудились в одиночку или небольшими группами, в основном
из нескольких братьев. Их жены всегда оставались на заднем плане, если гном
вообще женился, а детей у них бывало немного. Это обычное явление для
существ, которые могут жить вечно, если не погибают в результате несчастного
случая, магического нападения или происков врагов. Немецкие гномы первыми
сообразили, что произошло. Они быстро освоились, изучили спрос, объединились
и взялись за дело. Большинство их скандинавских родичей переехало южнее и
присоединилось к новой фирме. Горстка гордецов осталась на месте. Фьялар был
одним из них.
Запросы у него были скромные. В основном он стремился сам
совершенствовать свое мастерство, на собственный лад.
Руны над входом в его пещеру гласили:
Оружие и всякие штуковины на заказ.
(Если буду в настроении.)
Цена договорная.
Торговал он в основном с другими Созданиями, которые успели Проснуться,
-- с феями, ниссе-домовыми, твердолобыми троллями, случайно забредающими
"роковыми" (но не для гнома) женщинами-хульдрами и всадниками Дикой охоты,
которым время от времени нужно было подковать лошадей или заменить
наконечники на стрелах. Сейчас все они не представляли опасности: чтобы
выжить в этом мире, им пришлось примириться. Ему платили золотом, товарами
или, что называется, "услуга -- за услугу".
Понятно, почему его репутация среди местных жителей была не очень-то
высокой. Они никому не рассказывали о нем и даже пытались ввести официальный
запрет на посещение его пещеры. Но кое-кто приходил. Поскольку никто из них
не знал старонорвежского, то и столковаться они могли буквально на пальцах.
Но все-таки он продолжал работать и иногда получал в уплату что-нибудь
необходимое. Так Фьялар обзавелся обрезом, слесарной ножовкой, кронциркулем,
табаком для трубки, которой он любил подымить после ужина, и шотландским
виски.
Но сам он предпочитал уединенность. Этому немало способствовал гном,
который поселился чуть южнее и развел бурную деятельность. Позволял туристам
глазеть на его работу, открыл лавку с сувенирами, ресторан и нанял толпу
молоденьких девушек, которые рассказывали гостям о скандинавском фольклоре.
Но меня Фьялар выслушал очень внимательно. Крепкий мед слегка затуманил
мне голову. Собравшись с силами, я попытался даже привести какой-нибудь
яркий образ для иллюстрации, но тут мне помог Фотервик-Боттс, который завыл:
-- О Луна, тебя не видно сейчас на небесах. Но Гарм (Демонический пес
из скандинавской мифологии.) еще не проглотил тебя, о нет, еще не проглотил!
Гном зажегся идеей о космическом полете. "Слетать туда, где летает
Слейпнир..." А еще любой творческий человек пожелает поднять оружие против
полчищ Локи, если только он не сам на стороне Локи. Отсрочить Рагнарек.
В религиозных аспектах проблемы я вообще ничего не понял. Зато сумел
описать инженерные сложности. После этого гнома можно было брать голыми
руками.
Да, клянусь Тором, он согласился поехать со мной и работать на меня! Я
чувствовал себя настоящим героем, вышедшим прямиком из старинных саг и
баллад, где великие воины были волками-оборотнями, и медведями-оборотнями, и
тюленями-оборотнями, и всякой другой живностью... Моя жена -- настоящая
валькирия, она такая... Я рассказал ему о мирах, которые лежат за Мидгардом,
и он признал, что придется многому научиться, но это и хорошо... Похоже, в
"Эдде" не совсем точно описано, что боги создали из тела Имира... Нам нужна
метла из такой же стали, как Бриньюбитр, да разве что побольше взять угля из
драконьих костей и помета орлов, плюс заклятие, которое лежало на копье
Гунгнир...
Он сжал меня в объятиях. Потом ребра три дня болели. Тут проснулось
здравомыслие и подняло свою отвратительную голову.
-- Как же мы заберем его с собой, без всей этой бумажной волокиты,
которая может насторожить врагов? -- забеспокоился я.
-- Да провезешь его контрабандой, а что делать? -- отозвался
Фотервик-Боттс.
-- Не так-то просто. После войны в США ввели строгий таможенный
досмотр. Везде понатыкали следящих заклятий. Любой приближающийся транспорт
-- по воде, воздуху или земле -- останавливают, проверяют. Конечно, Фьялар
-- не персона нон-грата, но и встречать его с распростертыми объятиями тоже
не будут.
Поскольку это нигде особо не освещалось в печати, я, пожалуй, объясню,
как обстоит дело с иммиграционными законами для Созданий. Эфирные существа
могут свободно перемещаться куда им вздумается, даже не отдавая себе отчет,
что пересекли границу. Да и что им наши границы? Они же не люди.
Правительства стремятся взять их под контроль, а заодно и под защиту. В США
Конгресс объявил их исчезающим видом, и законники тотчас же внесли их в
книгу редких существ. Особенно когда обнаружили, сколько денег можно из
этого извлечь. Но гномы так же материальны, как вы или я. Можно ли на этом
основании считать их людьми? У них вполне человеческая внешность и
психология. И не их вина, что они не могут скрещиваться с людьми и никогда
не стареют. Немецкие гномы быстренько присягнули кайзеру, потом стали
гражданами республики, и наш Государственный департамент признал их права.
Но Фьялара никогда не интересовали подобные мелочи. Он не желал становиться
винтиком в какой-нибудь современной системе.
-- Прежде чем он возьмется за работу, нужно выбить для него железную
защиту, -- пробормотал я остаткам меда в кувшине. Который это был по счету
-- непонятно. Я их не считал.
-- Ерунда! -- фыркнул Фотервик-Боттс. -- Ничего подобного не было во
времена доброго Эдуарда VII (Эдуард VII (1841--1910) -- английский король.)!
Мы что, не можем провезти его тайно, а? Причина-то уважительная -- спасение
проклятых колонистов, им же наперекор!
-- Но как? Мы, конечно, можем добраться по воздуху из Осло в Нью-Йорк
или Лос-Анджелес за несколько дней, если позвоним заранее и закажем
билеты...
Тут вмешался Фьялар, который требовал объяснить, о чем это мы спорим.
Он хмыкнул в бороду и сказал, что не видит здесь никакой проблемы. Он
построил корабль, быстрый как ветер, и спрятал его в ближайшем фьорде.
-- Боюсь, чтобы пересечь Атлантику за нужное время, потребуется не
ветер, а настоящий ураган, -- вздохнул я. -- А обычная метла не протянет так
долго, ее нужно будет заряжать. Да и летит она слишком медленно. И все равно
остается вопрос таможни. Нет, Фьялар, нужно везти тебя обычным рейсовым
транспортом. Но эти бумажки...
-- Какие еще бумажки? -- поинтересовался гном. -- Покажи.
Я вытащил свой паспорт.
-- Этот документ позволяет мне спокойно вернуться домой.
Некоторое время он изучал его. Огонь в очаге начал спадать, на меня
навалилась усталость.
Наконец Фьялар ухмыльнулся и заговорил. Меч принялся переводить:
-- Но это всего лишь бумага со значками и рисунком. Напиши, что там
должно быть... Христианскими буквами... А я сделаю все остальное.
Я нацарапал текст на листке из блокнота. Фьялар сжалился надо мной и
провел к постели -- куче овечьих шкур. Он казался неутомимым. Ну, я-то уже
больше суток на ногах, а потом еще всю ночь объяснял ему технические детали
космических полетов. Через секунду я счастливо заснул.
Проснулся я оттого, что по носу меня хлопали какой-то книжечкой. Пахло
свежезаваренным кофе. Кофе! Едва продрав глаза, я перевернул страницу
книжечки. Это оказался нормальный, обычный паспорт Соединенных Штатов, с
фотографией и записью -- "Дверген Фьялар", родился в Норвегии, дата вполне
приемлемая, норвежец и так далее.
-- Видал? -- возрадовался Фотервик-Боттс. -- Я же говорил! Какой
мастер! Таких поискать! Может подделать все, что угодно.
ГЛАВА 28
Завтрак состоял из вяленой рыбы, сухарей и того коричневого мыла,
которое в Норвегии зовется козьим сыром. Фьялар сказал, что сегодня и завтра
будет заниматься сборами. Естественно, ему еще нужно сообщить своим
немногочисленным клиентам и коллегам, что он надолго уезжает. Опять же нужно
сложить инструменты, которые он возьмет с собой. Но когда гном не
ограничился молотом, тиглями, рунным камнем и взялся за горн и чаны, мы
крепко поспорили. Наконец я убедил его, что такое тяжелое и большое
оборудование Барни Стурлусон перевезет позже.
Оставив ему для компании меч, я нашел свою метлу, вернулся в гостиницу
и поужинал.
Когда на следующее утро хозяин заведения поинтересовался, нашел ли я
гнома, то я ответил, что нет. Зато, мол, полазил по горам и неплохо
переночевал там. Было воскресенье, но ради приезжающих туристов некоторые
магазины оказались открыты, так что я смог отовариться тем, что было нужно.
Вернувшись в комнату, я созвонился с туристической фирмой, а потом позвонил
домой, горя желанием поделиться своими успехами.
Джинни сказала, что у ее брата пока все в порядке. Дети радостно
строили планы, чем мы сможем заняться, когда я вернусь домой. Увы, времени
было не так уж и много -- им скоро идти в школу. Но я не мог разочаровать
моих малышей, потому решил выкроить для них хотя бы день. Отрапортовавшись,
я слетал поглазеть на ледник Свартисен -- местную достопримечательность. Его
название переводится как "Черный лед", и вправду мрачноватое местечко, но
провалы и трещины в нем отсвечивали голубым.
Ранним утром в понедельник я подобрал Фьялара и Фотервик-Боттса на
условленном месте. Гномьи пожитки не уместились в багажник, пришлось кое-что
устроить наверху. Я засунул меч в сумку и достал то, что приобрел вчера в
магазине, -- самый приличный средневековый костюм размером на ребенка.
Фьялар сделал вид, что его тошнит. Но, помахав руками и порычав, я сумел
засунуть его в эти тряпки. Жакетик плотно охватил его мускулистые плечи и
спину, а бриджи обтянули задницу, но в целом смотрелось все довольно
неплохо.
Просто я решил, что на неподготовленную публику оживший древний гном
произведет потрясающее впечатление, да и лишние расспросы нам ни к чему.
Теперь все подумают, что мы едем на маскарад. Норвежцы обожают маскарады.
Они даже могут решить, что нос и борода накладные, а Фьялар -- человек, но
лилипут. Подсадив его на сиденье и как следует пристегнув, я поднял метлу.
Перегруженное помело медленно взлетело.
Перелет до Тронхейма ему понравился, он так и вертелся на месте,
оглядывая окрестности. Если раньше он и летал, то, видимо, только по ночам,
вместе со всадниками Дикой охоты. Будучи не дураком, в летном порту он вел
себя тихо, пока я брал билеты на ковер до Осло. Потом он приклеился к
иллюминатору, и я с трудом оторвал его, когда мы приземлились. Там я заказал
номер в самом дорогом отеле, где прислуга навидалась всякого и не лезла в
чужие дела. И все равно мне пришлось выслушать несколько одобрительных
замечаний и отметить парочку удивленно вздернутых бровей. Мы засели в своей
комнате и даже ужин заказали в номер. Фотервик-Боттс сообщил мне, что гному
еда не понравилась -- слишком мало мяса и слишком много гарнира. А пиво
оказалось жиденьким. Он потребовал шотландского виски. Я содрогнулся, увидев
цену за бутылку, зато гном быстро утихомирился.
Все остальное время я провел за ножницами, нитками и иглой. Пока
маскарадный костюмчик Фьялара делал свое дело, но таможенный контроль США
просто кондрашка хватит, увидь они этакое. Я кое-как измерил его и купил
приличную экипировку для человека с его габаритами. Теперь предстояло
подрезать все до нужной длины, включая рукава. И дотачать обшлага. Портной
из меня никудышный, но мне пришлось возиться с одеждой, когда я был
холостяком и когда служил в армии. Тем более что никто особо не будет
присматриваться к его голубым джинсам и рубашке цвета хаки. Фьялар заворчал,
что, мол, носки щиплются, а ботинки жмут. Я попросил Фотервик-Боттса
прочесть ему лекцию о губозакатывающей машинке и кусании локтей.
Во вторник, в полдень, мы были уже в Лос-Анджелесе. Я мог бы взять
билет и на более ранний рейс, но это был скандинавский ковер. И норвежцы
могли сообразить, что я везу переодетого гнома, и счесть своим долгом
известить об этом нашу таможню. Американцы ничего не заметят. Потому до
самой посадки мы держались тише воды ниже травы. Ну, в Голливуде я привык
слоняться без дела между съемками, а уж армейским девизом было: "Быстро
вперед и жди!" Фьялар что-то выводил рунами в моем блокноте, который я дал
ему, или просто пялился перед собой. Он явно прикидывал строение лунного
корабля -- знакомые симптомы.
Хотя трансатлантический ковер был забит под завязку, особого внимания
на нас не обращали. Разве что окинули пару раз озадаченными взглядами. Гном
обиделся, что я не отдал ему бутылку виски и предложил безалкогольные
напитки на время такого долгого пути. Но потом его увлек фильм, который
крутили по дальновизору. К счастью, он не понимал ни слова -- фильм оказался
сплошной пошлятиной. Я же выкопал книжку про ирландскую революцию -- о том,
как Де Валера поднимал народ против англичан. Мы оторвались от занятий лишь
раз, когда пролетали над суровой и прекрасной Гренландией.
Выстояв очередь к паспортному контролю, Фьялар спокойно его проскочил,
разве что его одарили насмешливым взглядом. На это я и рассчитывал. С
багажом пришлось повозиться. Я-то проверить его вещи не успел. "Все в
порядке", -- заверил меня он. Действительно, таможенники и без того едва
поспевали проверять всю эту толпу. Я соврал, что весь этот металлолом
достался моему другу по наследству, а он, бедняжка, к тому же глухонемой. Мы
успели подготовить несколько жестов на языке глухих. Жалость сделала свое
дело, и нас пропустили.
Снова пришлось возиться с багажом и билетами, а потом ждать рейса на
Альбукерке. Как я завидовал викингам! Они просто садились на корабль,
распускали паруса, плыли куда хотели и убивали всех по пути. Фьялар дернул
меня за рукав и показал на свой рот. Я вздохнул и повел его в бар, где
пришлось выложить кошмарную вокзальную цену за очередную бутылку скотча. Сам
я пил пиво. Выпитое виски почти не сказалось на нем, разве что он еще больше
повеселел. Кажется, гномы не страдают похмельем. Вот счастливцы-то!
Устав как собака, голодный и небритый, я вывалился в альбукеркский
летный порт прямо на руки к Джинни. Дети тоже встречали меня.
-- Уилла освободили, -- прошептала жена мне на ухо. -- По крайней мере,
на данный момент.
Я возликовал. По крайней мере, в данный момент.
Фьялар и Фотервик-Боттс приковали внимание детей до самого Галапа. Гном
молчал всю дорогу, зато колоритно выглядел, а меч рассказывал о всяких
битвах, пускался в кошмарные подробности и с готовностью отвечал на вопросы.
А Джинни тихим голосом просвещала меня о последних событиях.
-- Уилл приедет поздороваться с тобой, но он весь разбит. Его
освободили только вчера. Тем более за ним постоянно приглядывают февруны.
Хорошо, что они не путаются у нас под ногами.
-- Еще бы, -- кивнул я, с ужасом подумав о допросах, которые нам
учинили бы, если бы обнаружили Фьялара. -- Гнома нужно держать подальше от
чужих глаз, пока мы все не подготовим. И как следует не защитим.
От призраков и злых духов, от чиновников и инспекторов, и прочих
неприятностей, которые случаются в самое неподходящее время.
-- Я так и думала, что ты его привезешь, судя по намекам, которые ты
отпускал по телефону, -- кивнула Джинни. -- И приободрила Уилла. Бедняжка!
-- Что показала проверка? Он... гм, чистый?
-- Совершенно. Прошел все их тесты и пробы. Конечно, некоторая
магическая аура чего-то неопределенного осталась... Я сама ее чувствовала.
Но это неудивительно, учитывая его приключение с Волшебным народцем.
-- Значит, инквизиторы признали его невиновным?
-- Нет. -- Ее голос был тусклым, как свет луны, которая робко
показалась из-за туч. -- Они что-то болтали о духах, которые так глубоко
проникают в сознание, что их не может выявить ни один тест. Азиатские, что
ли? Но пока ничего определенного они не добились. Я предложила вспомнить о
здравом смысле. В основном их убедили адвокаты "Норн". В конце концов, его
пока защищает закон о неприкосновенности личности.
-- А улики?
-- Вот и ответ, -- вздохнула она. -- Слишком уж они конкретные. Но в
таком деле, как наше, из-за вмешательства хитрых, могущественных Созданий, о
которых мы практически ничего не знаем, все эти улики -- вилами по воде
писаны.
-- Чтобы отвлечь внимание?
Она хихикнула.
-- Писать по воде, чтобы отвлечь внимание? А если серьезно, мы-то
знали, что на врага работает какой-то человек. Вот они и решили свалить всю
вину на кого-то другого, чтобы обезопасить полезного союзника и заодно
подкосить важного для нас человека. Торговец оружием узнал Уилла на
фотографии, но он ни черта не соображает в магии и не может ручаться, что
это не была Иллюзия. И все в таком же духе. Я подключила Боба Сверкающий
Нож. Почему бы им не оставить Уилла в покое и не поискать возможного
предателя в наших рядах, который остался в тени?
-- Ты рассказала ему о нашем путешествии в Англию?
-- Да, почти все. Как мы ловили Фу Чинга. Боб даже махнул рукой на то,
что я выдала секретные сведения, которые обязывалась хранить. В конце концов
мы решили, что Фу не имеет отношения к нашим неприятностям. Естественно, ФБР
знает об анонимном звонке и разгроме бывшей квартиры Чинга. То, что там
обнаружили, только подтверждает мои слова. Я уверена, что Уилла выпустили
отчасти потому, что за него поручился Боб. В результате его освободили
из-под стражи и сняли обвинение. Но он должен испросить разрешения, чтобы
уехать дальше чем на пятьдесят миль от Галапа. Другими словами, он до сих
пор под подозрением -- как соучастник, если не хуже. И нам еще предстоит
доказать его непричастность.
Я оглянулся через плечо, на желтый диск.
-- Для этого, наверное, нам придется высадиться на Луне. Фотервик-Боттс
решил, что я смотрю на него.
-- Что, Матучек, -- загремел он, -- тоже хочешь послушать, а? Я тут
рассказываю детям, как мы стояли на Баннокберне, редкой цепью...
Впереди засияли огоньки Галапа. Мы приземлились у дома, сгрузили багаж
и вошли. Фьялар быстренько сбросил ботинки, стянул носки и наследил на
ковре. Коротенький, крепкий, меднокожий гном казался орангутангом, забредшим
в южноамериканский дом. Эдгар закаркал. Свартальф распушил хвост.
Гном что-то проворчал. Джинни поставила Фотервик-Боттса на диван.
-- Он хочет пить и есть, -- пояснил меч. -- Ждет, когда вы проявите
гостеприимство. Ну, и поднесете достойный его дар. У вас есть золотой
браслет или еще что-то в этом роде?
Я нашел на кухне салями и пару баночек пива. Фьялар вылил напиток прямо
в глотку. Потом многозначительно посмотрел на меня. Я вздохнул и полез в
шкаф за бутылкой скотча. Мы хранили его для особых случаев и пили маленькими
порциями. Он выхлестал виски, как пиво.
Потом он подобрел, расплылся в улыбке и отпустил какое-то замечание
Вэл. Они вместе с Беном зачарованно следили за гостем. Крисса уже клевала
носом, и Джинни повела укладывать ее в постель.
-- Перед сном, -- перевел Фотервнк-Боттс, -- Фьялар спрашивает, не
согласится ли твоя прекрасная дочь оказать ему честь и выбрать вшей из
бороды.
Я забыл сказать Джинни, чтобы приготовила средства против насекомых.
-- Теперь такого обычая уже не существует, -- пробулькал я.
А Вэл захихикала и сказала:
-- Лучше не рассказывать об этом ребятам из класса. А то еще решат
обзавестись блохами, чтобы я их выбирала.
Должно быть, меч был достаточно тактичен (хотя какая может быть
тактичность между этими двумя... ладно). Гном воспринял отказ спокойно, но
продолжал чего-то ждать. А, дара. Раскинув мозгами, я сбегал в кабинет и
принес пенковую трубку, которая лежала без дела с тех пор, как я бросил
курить. Ее когда-то подарил мне отец, и было, конечно, жаль с ней
расставаться, но Фьялар обрадовался трубке, словно это был королевский
подарок. Ну, законы гостеприимства соблюдены, и мы остались довольны друг
другом.
Я провел гнома в комнату для гостей. Он быстро освоился с
выключателями, но ванна поставила его в тупик. Нет, пользоваться он научился
моментально. Просто затребовал все подробности ее устройства.
Только после полуночи я забрался к Джинни в нашу общую постель. До утра
мы почти не сомкнули глаз. Тем более что со мной переехало несколько блох.
ГЛАВА 29
Если у тебя есть деньги и связи, как у Барни Стурлусона, то ничего
невозможного нет. Весь следующий месяц слился для меня в сплошном сияющем
потоке событий. Были там и свои подводные камни, стремнины и омуты, но в
памяти осталась яркая череда насыщенных дней, и ни один не был похож на
предыдущий.
На следующий день к нам наведался Уилл. Он был уставшим и бледным и
говорил преимущественно шепотом. Руки у него слегка дрожали.
-- Что, тяжко пришлось? -- не нашел ничего лучшего, что бы спросить, я.
-- Ничего страшного, -- ответил он, избегая глядеть мне в глаза. --
Никаких пыток, никаких дыб и испанских сапог. Но это продолжалось так долго,
и... и я все время боялся, что они что-то обнаружат...
-- Ну, так ведь они выпустили тебя, правда? Что до обнаружения, я не
сомневался, что ничего странного у тебя и быть не может. Разве что те лунные
Создания, но ведь это слишком личное, верно? Да я бы сам никогда не
доверился бы правительственным чинушам, они так же хранят тайну личности,
как священники или доктора. Да заходи, посидишь, выпьешь чего-нибудь,
познакомишься с одной незабываемой парочкой. И послушаешь о наших
приключениях.
Фьялар и Фотервик-Боттс кого угодно могли отвлечь от насущных проблем,
хотя это скорей походило на шокотерапию.
-- Я создам заклятие, которое быстро обучит гнома английскому языку, --
сказала Джинни. -- Это несложно, ведь он не хомо сапиенс.
Уилл слегка помрачнел. К нему возвращались его прежние принципы. Они с
гномом раскочегарили свои трубки и быстро задымили всю комнату.
-- А это всегда получается? -- спросил он.
-- С людьми нет, -- ответила Джинни. -- Они просто перенимают
вербальные рефлексы и бессознательно повторяют усвоенное, как попугаи.
Эдгар встрепенулся.
-- Кар! -- возразил он. -- Никогда!
-- Я же не сказала: как вороны, -- успокоила его Джинни. -- Хотя, как и
людям, Созданиям нужно врасти в язык, усвоить его и осознать. Потому в
школах не применяют магию для изучения иностранных языков. Но Фьялар -- дитя
паранормальной природы и использует магию всю свою долгую жизнь. Если я
найду правильный подход, он быстро усвоит английский... конечно, на своем
уровне.
Потом Уилл слушал рассказ о наших пох