арациями. - Вот как? - ощетиниваюсь я, немного присытившись всезнайством Нунцио. - Ну, мыльники к тому же и не лупят тебя, если им покажется, что ты зажимаешь их долю! - Ну, а что прикажешь тут делать? - тут же парирует он мой выпад. - Попросишь полицию арестовать их? - Что с тобой, Бой? - говорит, чуть склонив голову набок, Осса. - Ты как будто действительно нападаешь на Синдикат. - Он просто немного раздражителен, - быстро вмешивается Нунцио, прежде, чем я успеваю ответить сам. - Когда ты подсела к нам, у нас шел небольшой спор. - О, извиняюсь, - моргает она, вскакивая на ноги. - Я не знала, что чего-то прерываю. Поймаю вас как-нибудь попозже, ребята. Просто подумайте о моей просьбе, идет? Мы смотрим, как она уходит, что доставляет настоящее удовольствие, так как с тех пор, как мы начали подготовку, женское общество заметно отсутствовало. Затем Нунцио поворачивается ко мне. - Ладно. Что тебя грызет? - То же самое, что грызло с тех пор, как Босс отправил нас на это задание, - говорю я. - Из-за разговора о Синдикате это труднее игнорировать, чем обычно. Понимаешь мою мысль? - Нас не отправляли, мы сами вызвались добровольцами. - Нас попросили отправиться добровольно, никто иной, как сам Босс, что для нас равносильно приказу. Нунцио испускает один из своих тяжелых вздохов и немного обмякает. - Полагаю, мы можем обсудить это прямо сейчас, - морщится он. - Ты говоришь о нашем пребывании здесь, в Поссилтуме, верно? - Я говорю об объявлении нами войны Синдикату, - поправляю я. - Ввиду того, что мы сейчас расхлебываем кашу в самом эпицентре, что вызывает у меня некоторую озабоченность. Извини, но я склонен немного нервничать из-за подавляющего превосходства в огневой мощи, когда она, скорей всего, будет направлена против меня... особенно, когда у нас всего-навсего арбалеты казенного образца... и кожанные юбки вместо доспехов! x x x Если эта моя озабоченность, возможно, застала вас врасплох, то позвольте мне просветить вас, начав с краткого урока истории. Однако те, кто уже понял в какой опасности оказались мы с Нунцио, пусть не стесняются проскочить это небольшое отступление. Мы с Нунцио впервые повстречались с Боссом примерно пять книг назад, когда нам поручили следовать тенью за одним из руководителей Синдиката, пока тот искал того самого Большого Джули, с которым мы разговаривали в первой главе. А точнее, искал армию, которую Большому Джули полагалось возглавлять в небольшом предприятии по сбору денежных пожертвований для нашей организации, и которая, согласно докладам, бесследно исчезла после столкновения с небольшим сопротивлением, возглавленным Боссом. Конечно, в те дни мы еще не называли его Боссом. Мы знали лишь одно - что какой-то прохвост, называющийся колдуном по имени Скив Великий причинял неприятности Синдикату, и нам полагалось оградить от него Шайк-стера, пока шло расследование. В интересах краткости, не говоря уж о сохранении идущих нам процентов со всех вышедших книг этой серии, я воздержусь от описания всех интригующих деталей того задания. Однако критически важно, чтобы вы поняли одно - по завершении той первой встречи между Великим Скивом и доном Брюсом, одним из крестных отцов Синдиката, была заключена сделка. По условиям того соглашения, дон Брюс и Синдикат должны были отстать от королевства Поссилтум вообще и Большого Джули с его ребятами в частности, в обмен на предоставление Великим Скивом Синдикату доступа в другое измерение... а точнее, на Деву, в комплекте с ее знаменитым Базаром. Вскоре после этого дон Брюс нанял Великого Скива надзирать за интересами Синдиката на Деве и поручил нам с Нунцио служить у него телохранителями. Тогда-то мы и начали называть его Боссом. Пока не потеряли нить? Ладно, а теперь снова рассмотрим вместе со мной теперешние обстоятельства, и посмотрим, поймете ли вы с какой мы столкнулись проблемой. Во-первых и прежде всего, Босс работает на Синдикат. Во-вторых, он отправил нас разобраться с ситуацией в Поссилтуме, в то время, как сам отправился следом за Аазом. Так вот, поскольку он работает на Синдикат, а мы все работаем на него, то все наши ударные силы, наступающие теперь на королеву, Цикуту могут рассматриваться как находящиеся на службе у Синдиката. К несчастью, остается в силе сделка, та самая, заключенная лично самим доном Брюсом, которая гласит, что никто в Синдикате не должен выступать против Поссилтума! А это означает, что наша операция есть прямое нарушение клятвенного слова дона Брюса... и хотя я не могу утверждать, что этот деятель никогда не брал назад своего слова, решение сделать это он оставляет лично за собой, и склонен более чем малость злиться, когда кто-то иной берется нарушать его слово за него. Как вы, возможно, заметили, следя за сообщениями тех СМИ, какие в моде там, где вы читаете это, когда кто-то уровня дона Брюса в Синдикате начинает злиться, то выражает это обычно не в сердитой памятной записке. Если он чувствует, что его положению и авторитету в Синдикате бросил вызов какой-то чрезмерно резвый подчиненный, то его обычная реакция заключается в том, чтобы раздавить названного подчиненного как клопа. Конечно, при нашем положении телохранителей Босса это ставит нас между Давителем и Давимым, вызывая раздражительность, про которую я упоминал пару страниц назад, из-за чего и понадобилось это объяснение. Теперь понятно? Если нет, то просто положитесь на мое слово, я знаю об этих делах побольше вашего и что у всей нашей команды будут крупные неприятности с Синдикатом, когда и если дон Брюс выяснит чем мы занимаемся. x x x - Я много размышлял об этом, - говорит Нунцио так, словно наш разговор и не прерывался, что, конечно же, так оно и есть, - и не уверен, что Босс знает, что отправляя нас сюда, он идет против дона Брюса. Ну, вот это малость ошарашивает меня. Я все время исходил из того, что отправка нас сюда это умышленный шаг со стороны Скива. Мысль, что он мог не ведать о последствиях своих действий ни разу не приходила мне в голову. - Как ты представляешь такое? - Ну, как мне кажется, Босс очень большой ловкач... за исключением двух сфер приложения ловкости: Синдиката и девах. - Это верно, - соглашаюсь я, потому что так оно и есть. Хотя я в целом отношусь не иначе, как с наиглубочайшим уважением. Но в этих двух сферах он склонен быть тем, что мы в Синдикате называем "глуп, как пробка". - К тому же, - продолжал Нунцио, - есть еще и такой момент, он не проконсультировался с нами насчет желательности начинать свару с Синдикатом, и даже не предупреждал нас остерегаться чего-либо, кроме Цикуты... что совсем не похоже на него, если он ожидал неприятностей со стороны дона Брюса. Снова он привел весьма веский довод. Скив был, вероятно, самым внимательным Боссом, с каким мы когда-либо работали и всегда чутко относился к нашим чувствам... особенно к тем, которые связаны с теми частями тел, какие истекают кровью и ломаются. Именно это в значительной мере и объясняет нашу преданность и исключительную приязнь к нему... наряду со шкалой заработной платы, которую он выплачивает как щедро, так и надежно. - Теперь, когда ты упомянул об этом, - говорю я, - и впрямь ясно - Боссу не было большого смысла вступать в борьбу за власть или пытаться вырвать руль из рук дона Брюса, так как он никогда не выражал ни интереса, ни желания увеличить свой вес в Синдикате, - Нунцио пожал плечами. - Будь он склонен к этому, ему требовалось бы всего-навсего жениться на Банни и дать дону Брюсу поднести ему на блюдечке с голубой каемочкой всю организацию в качестве наследства. Он говорил о том, что Банни не только племянница дона Брюса, но и по уши влюблена в Босса... нечто, похоже, целиком ускользнувшее от внимания Босса. Как мы упоминали ранее... Синдикат и девахи... Глуп как пробка. - Возможно, ты прав! - Конечно, я прав! Все сходится! -... Но даже если и так, не уверен, какая с того разница, - заканчиваю я, игнорируя его грубую невоспитанность. - Случайно мы нарушаем слово дона Брюса или намеренно, все равно быть нам на линии огня, когда этот деятель решит навести порядок. - Разница в том, что если мы будем исходить из того, что Босс не хочет неприятностей с доном Брюсом, то не обязаны останавливаться и драться. А конкретней, мы вольны выступать в качестве посланцев мира между этими двумя тяжеловесами прежде, чем прольется кровь. Такое рассуждение не лишено определенной привлекательности, особенно ввиду того, что если названная кровь и впрямь прольется, то все шансы за то, что источником этой неприятности будем мы с Нунцио. - Ладно, - говорю я. - Допустим, ты прав, и Босс не хочет неприятностей, и допустим, что дон Брюс позволит тебе вклинить слово прежде, чем начнется стрельба, что же ты собираешься сказать, чтобы остудить его? - Над этой частью, - колеблется Нунцио, - ...над этой частью я еще работаю. Мне приходит в голову, что до тех пор, пока мой кузен не придумает верное средство для урегулирования положения, то, приняв на себя роль миротворца, мы обещаем только одно - обязуемся не отвечать на выстрелы, когда начнутся неприятности! ГЛАВА 6 Доски не дают сдачи! Б.Ли Я был настолько занят своими беспокойствами из-за дона Брюса и Синдиката, что у меня совершенно вылетела из головы ссора между мной и сержантом Лыбби. Однако, как выяснилось, это не имело значения, поскольку сержант предпринял ряд шагов для напоминания мне о ней, и ввиду того, чем это обернулось для меня, мне явно было бы мало толку использовать много времени на размышления об этом. Мы уже дошли до той стадии подготовки, при которой нам требовалось научиться иметь дело с врагом вблизи... предпочтительно не капитулируя. То есть, обучиться рукопашному бою. Этот раздел преподавал сам Сержант Лыбби, что показалось мне странным лишь позже, так как он явно был более чем мимолетно знаком с преподаваемой нам техникой. Он нацелился на братьев Слеппней, выбрав их своими демонстраторами-жертвами и здорово позабавился, показывая нам всем, что размеры мало что значат в рукопашном бою, для чего с впечатляющей легкостью швырял и колотил их... или, выражаясь точнее, действительно заставил их летать, словно слепней. Хотя посмотреть на все это было очень даже забавно, мне невольно думалось, что урок, который он пытался вдолбить, пах куда более дурно, чем "Реалистическое Собачье Безобразие с Натуральным Ароматом, Действительно Липнущее к Рукам", с которым мне довелось так хорошо познакомиться. Я имею в виду, мне хотелось бы знать, действительно ли он думал, будто одурачит кого-то своим трепом о том, что "размеры ничего не значат". Не надо быть гением, чтобы сообразить, что размеры очень даже много значат и любая порядочная драка обычно продемонстрирует это достаточно наглядно, чтобы убедить даже самых тупоумных. Умение одерживает верх над размерами только в том случае, если маленький парень очень умелый, а большой парень очень неумелый... не говоря уже о том, что он к тому же неповоротлив и, возможно, с хрупкой, как из стекла, челюстью. А если они хоть сколько-то равны по части умения, то можно смело рассчитывать, что большой парень при желании сделает из маленького отбивную. Вот почему профессионалы контактного спорта, стадионные атлеты, не говоря уж о костоломах, вроде нас с Нунцио, чаще всего бывают избыточно рослыми. Тут дело даже не в том, что наши наниматели считают правильным, если найм основан на принципе "по живому весу", а в том, что мы, как правило, побеждаем. Конечно, даже если согласиться с идеей, что "умение превыше размеров", в логике сержанта все равно остается один бросающийся в глаза изъян. Помните, как я говорил о том, сколько времени потребовалось бы обучить кого-то стрельбе из большого лука? (Нет, это не для проверки... я просто спросил.) Ну, так на обучение рукопашному бою требует еще больше времени. Намного больше. Мысль, будто кто-то, вроде Тру-Тня сможет за один день усвоить достаточно, чтобы эффективно бороться с одним из братьев Слеппней, каким бы неумелым тот ни был, просто смехотворна. Учитывая это, мне было ясно, что хоть он и говорил, будто нас готовят к боям с врагом, на деле он всего лишь показывал нам несколько приемов, долженствующих помочь нам уцелеть в тех неизбежных драках в пивных, к которым, похоже, естественно тяготеют люди в мундирах, когда пытаются спокойно выпить в свободное время среди штатских. Попросту говоря, нас обучали разделываться скорее с неумелыми штатскими драчунами, предпочтительно вдребезги пьяными, чем с умелыми военными на поле боя. -...Конечно, эта техника - та, что даст вам возможность разделаться с безоружным противником! - говорил между тем Сержант Лыбби, и опять же вводил в заблуждение, так как ни один из продемонстрированных им контрприемов не был достаточно смертельным, чтобы "разделаться" с кем-либо, подтверждая мою веру, что кто-то считал, что мы будем применять их только против штатских. -... Однако борьба с ВООРУЖЕННЫМ противником - совсем иное дело! К счастью, среди нас есть МАСТЕР, способный продемонстрировать как это делается! ГВИДО! Равнение на середину! - Я, Сержант? - моргаю я, так как не ожидал, что меня выкликнут. - Совершенно верно, - говорит сержант, обнажая в улыбке несколько лишних зубов. - На стрельбище ты особенно рьяно доказывал, что убивать людей приходится только раздолбаям. Ну, вот тебе возможность показать всем, как "мягко" усмирить врага, когда тот пытается тебя убить. Незачем говорить, мне не шибко нравится как это звучит, но так как меня вызвали, мне не остается иного выбора, кроме как выйти вперед на чистую площадку, используемую для демонстраций. Мой дискомфорт возрастает, когда сержант делает знак капралу Мяс-Нику, и тот бросает ему короткий меч. Совершенно верно, самый настоящий короткий меч... обоюдоострый гладиус. - А для чего меч, Сержант? - говорю я. - Я ведь сказал, что это будет демонстрация боя с вооруженным противником, - усмехается он. - Нам предстоит сделать следующее: я буду пытаться убить тебя, а ты попытаешься остановить меня не убивая. - ... А если мне не удастся? - Тогда у нас, полагаю, произойдет небольшой "несчастный случай на тренировке"... если, конечно, ты не предпочтешь просто отступить и признать, что не можешь этого сделать. Незачем говорить, я добился своего нынешнего высокого положения телохранителя не тем, что пятился от драк. И, что еще важнее, беспокоил меня в действительности не меч, так как он ничем не лучше длинного ножа, а с ножами я имел дело достаточно часто. - О, сделать-то это я могу, - пожимаю плечами я. - Беда в том, что при этом может понадобиться ударить унтер-офицера... что, мне помнится из урока Военного Права, категорически запрещено. Улыбка сержанта малость увядает, и я понимаю, что он ожидал, что я откажусь от этого упражнения, когда он подкинет мне такой выход. К несчастью для нас обоих, понимание это приходит немного поздновато, чтобы нам был от него какой-то толк. - Не беспокойся об этом, рекрут, - говорит он, хотя я замечаю, что голос у него стал напряженным. - Даже если тебе очень повезет и тебе удастся осадить меня, ты выполняешь приказ и поэтому никаких обвинений тебе предъявлено не будет. Это все, что мне требовалось услышать. В качестве последней меры предосторожности я быстро оглядываюсь на стоящего в строю Нунцио и тот слегка кивает мне. - Твой кузен тебе теперь не поможет, Гвидо, - резко бросает, несколько восстанавливая уверенность, Лыбби. - Тут все решаем мы вдвоем. С Нунцио я сверялся вовсе не поэтому. - Я просто интересовался, - говорю я, пожимая плечами. - Приятно знать, что вы знаете, что я выполняю приказ. Вопрос в том, знает ли об этом тот офицер. Так вот, сержант отнюдь не дурак, и я, в общем-то, не ожидаю, что он попадется на старый прием "позади тебя кто-то есть"... но он попадается. Лишь намного позже я выясняю, что у унтеров настоящий бзик насчет офицеров. То есть, они спокойненько управляют себе армией... если где-либо в поле зрения нет свидетеля-офицера. Так или иначе, Лыбби начинает выкручивать шею, пытаясь заметить упомянутого мной офицера, и когда его голова отворачивается от меня, я бесшумно налетаю на него. Если такая тактика кажется вам немного странной, то поймите, что если кто-то машет у вас перед носом куском заточенного металла, то последнее, чего он ожидает, это то, что вы нападете на него. Вам полагается делать совсем иное: застыть на месте или, еще лучше, бежать, дав, таким образом, ему время неспеша вырезать свои инициалы на той части вашей анатомии, какая кажется удобней всего. А когда вы движетесь не назад, а вперед, это обычно поражает его, и он чаще всего реагирует, тыкая оружием в вашу сторону, в попытке заставить вас пятиться как положено по сценарию. А вам только этого и надо, так как, благодаря этому, теперь уже вы управляете его атакой и можете завести ее куда вам хочется, а не просто стоять и надеяться, что противник уйдет восвояси. Сержант видит уголком глаза как я приближаюсь к нему, и, точь-в-точь как я и ожидаю, тыкает в мою сторону мечом, надеясь, что я налечу на него и уберегу его от хлопотливой необходимости планировать и проводить собственную атаку. Благодаря этому мне совсем нетрудно обогнуть его острие и сжать левой рукой запястье ее правой, что уберегает оружие от излишней активности, а меня - от него, в то время, как я наношу правым кулаком сержанту средней силы удар под ухо. Я искренне надеялся, что дело на этом и закончится без дальнейшего вальсирования, но сержант все-таки очень крепкий старый черт. Он лишь окосел от удара и упал на одно колено. Я соображаю, что положение только что стало опасным, так как он по-прежнему держит меч, и, в своем ошеломленном состоянии может и не вспомнить, что это всего лишь тренировка... если это вообще входило в его первоначальные намерения. - Сдавайся, Серж, - тихо-тихо шиплю я, подступая поближе, так, чтоб слышал меня только он. - Все кончено. И просто на всякий пожарный случай немного выкручиваю ему руку, когда говорю, чтобы доказать свой довод. К несчастью, он то ли не слышит меня, то ли предпочитает игнорировать то, что является, как вы должны признать, превосходным советом, и начинает бороться, пытаясь ввести в игру свой меч. - Как угодно, - пожимаю плечами я, в общем-то, не ожидая от него ответа, так как в этот момент он теряет сознание, в основном потому, что я только что сломал ему руку... для безопасности, как вы понимаете. (Для чрезмерно чувствительных читателей спешу пояснить, что это чистый перелом, в противоположность куда более отталкивающей сложной разновидности, и что он, по всей вероятности, не вырубил бы сержанта, не будь тот уже ошарашен только что отвешенным ему мной "лещем". Как я уже отмечал ранее, моя специальность - управляемое насилие... и я большой мастер по этой части.) - ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ... Эти последние слова исходят от капрала Мяс-Ника, который наконец с большим запозданием ожил и пытается вмешаться после того, как танец уже закончился. Незавершенный характер его вопроса вызван тем, что, шагнув вперед, он налетает на высокий взмах локтя Нунцио, движущегося в противоположном направлении, и это действительно вытягивает его на спине и отключает ему свет... а также пресекает его досадный лепет. К вашему сведению, именно по этому поводу и происходил обмен взглядами между мной и Нунцио... я убеждался, что он занимает нужную позицию и готов прикрыть меня с тыла, пока я разделываюсь с сержантом. Какой-то миг царит молчание, а потом кто-то из рядовых издает негромкий, удивленный свист и это, кажется, служит всем сигналом подбросить свои замечания ценою в два гроша. - Ух ты! - Неплохо, Бой! - Самое время, чтоб кто-то научил его... Хи Слеппень принимается подталкивать спящую фигуру капрала носком сандалии. - Лежа они выглядят не такими уж здоровенными, верно, Бой? - усмехается он, словно самолично уложил в одиночку обоих. - СМИРНО! ВСЕ ВЫ!! - реву я, резко обрывая дискуссию. - Если ты еще раз тронешь этого человека, Хи, мы с тобой выйдем на пару раундов. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?? Он выглядит удивленным и обиженным, но кивает, выражая согласие. - Не слышу!!! - ДА, СЭР... Я имею в виду, ГВИДО!! - ЭТО ОТНОСИТСЯ И КО ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ ТОЖЕ! - рычу я. - Я НЕ ЖЕЛАЮ ВИДЕТЬ, КАК ВЫ ПИНАЕТЕ ЛЮБОГО ИЗ ЭТИХ ДВОИХ, ИЛИ ПОТЕШАЕТЕСЬ НАД НИМИ, ЕСЛИ ВЫ НЕ ГОТОВЫ СДЕЛАТЬ ТО ЖЕ САМОЕ, КОГДА ОНИ ОЧНУТСЯ И СМОГУТ ДАТЬ СДАЧИ. Я ЯСНО ВЫРАЗИЛСЯ?? - ДА, ГВИДО!!! Как можно заметить по моей манере, я в этот момент немножко раздражен, но в основном на себя. Мне искренне досадно, что я не сумел пресечь попытку сержанта не ломая ему руку и я вполне готов сорвать злость на группе. Если картина моей адресованной коллегам речи кажется нехарактерной, то это потому, что я открыл, что армейские унтера кое в чем правы... это и впрямь самый легкий способ накричать на весь строй одновременно. - Ладно, а теперь СЛУШАЙ СЮДА!! Как и.о. командира отделения, я являюсь тут старшим по званию до тех пор, пока не придут в сознание сержант и капрал. Мне нужен один доброволец для вызова врача к этим двоим, в то время как ОСТАЛЬНЫЕ ПРОДОЛЖАТ ТРЕНИРОВОЧНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ!! Такой курс действий кажется мне логичным, так как мне не улыбается потерять учебный день, пока мы дожидаемся, когда очнутся наши унтеры. Однако, в этот миг я замечаю, что кузен вежливо поднял руку, привлекая мое внимание. - Да, Нунцио? Ты вызываешься сходить за врачом? - Да в общем-то нет, вашбродь и.о. командира отделения Гвидо, - саркастически говорит он. - Я просто думал, что, прежде, чем принять на себя командование, вам, возможно, будет всего разумнее справиться вон у того офицера, который и впрямь является тут старшим по званию. Так вот, как вы помните, когда я провернул такой фокус с сержантом, это было приемом с целью отвлечь его внимание. Однако я играл с Нунцио в драконий покер и умею распознавать, когда он блефует... и на этот раз такого не наблюдается. Ощущая, как у меня тоскливо засосало под ложечкой, я поворачиваюсь посмотреть в указанном направлении. И все верно, там есть офицер, первый, какого я увидел, помимо читавших нам лекции. И, что еще хуже, он идет к нам с очень даже мрачным выражением лица. x x x - Вольно, Гвидо. Я переключаюсь со "смирно" на "вольно", что вовсе не означает, будто мне так уж вольно. Меня вызвали в офицерскую палатку, что не удивительно, так как мне явно предстояло пожать какие-то плоды славы за сегодняшнюю стычку. А врасплох меня захватывает то, что сержант Лыбби тоже находится там, с рукой на перевязи и непроницаемым выражением лица. - Сержант Лыбби изложил мне свою версию того, что происходило с вашей учебной группой и привело к событию, свидетелем которого я стал в полдень. Вы не хотели бы рассказать свою сторону повести? - Уверен, что доклад сержанта полон и точен... Ваше Благородие, - четко говорю я. Обыкновенно, я бы просто держал язык за зубами, пока не увижу адвоката, но покамест не упоминалось ни про какие обвинения, и мне почему-то подумалось, что сейчас неподходящее время подымать волну. - Отлично, - кивает офицер. - В таком случае, я считаю себя обязанным последовать рекомендациям сержанта в данном деле. Мне приходит в голову, что, возможно, следовало бы как-то защищаться, но теперь уж слишком поздно, так как офицер уже принялся действовать. Взяв перо, он царапает свое имя внизу ряда бумаг, лежащих у него на столе. - Ты знаешь, в чем больше всего нуждается армия, растущая столь быстро, как наша, Гвидо? - говорит он, пока пишет. Я начинаю было говорить "в Божественном Вмешательстве", но решаю держать язык за зубами... что и к лучшему, так как он см принимается отвечать на свой вопрос. - Руководстве, - говорит он, заканчивая подписывать росчерком пера. - Мы всегда высматриваем новых лидеров... вот почему я так рад подписать эти приказы. Для разнообразия мне совсем не трудно выглядеть невинным и тупым, так как в этой цепочке мыслей я полностью потерял нить его рассуждений. - Вашбродь? - Эти бумаги у меня здесь производят вас в сержанты, а Нунцио... он ваш кузен, не так ли?... в капралы. Теперь я действительно в полном недоумении. - Повышение в звании, Вашбродь? - Совершенно верно. Сержант Лыбби рассказал мне, как вы двое взяли на себя руководство вашим отделением во время подготовки... до такой степени, что даже дополнительно тренировали их в свободное время. А когда я сам увидел, как вы приняли на себя командование после... того казуса во время сегодняшней тренировки, у меня нет никаких затруднений с одобрением вашего повышения в звании. Именно такое лидерство и инициативность мы и любим видеть здесь в армии. Поздравляю. - Спасибо, ваше благородие, - говорю я, будучи не в состоянии придумать, чего еще сказать. - Ах, да... и еще одно. Я снимаю вашу часть с подготовки и отправляю их на активную службу. Это всего лишь гарнизонная служба, но в данное время доступна только она. Я считаю, что все, чему им еще нужно обучиться, вы сумеете помочь им приобрести на службе. Это все... Сержант Гвидо. Мне требуется минута, чтобы сообразить, что он обращается ко мне, называя меня новым званием, но мне удается вытянуться по стойке "смирно" и отдать честь прежде, чем повернуться и уйти. - С вашего разрешения, вашбродь, - слышу я слова Сержанта Лыбби, - мне хотелось бы перекинуться парой слов с Сержантом Гвидо, прежде чем он опять присоединится к своей части. Я наполовину ожидаю, что Лыбби, невзирая на сломанную руку, все-таки накинется на меня, коль скоро мы выйдем из палатки, или, по крайней мере, засыплет меня тежелыми угрозами о том, что со мной случится, когда наши пути пересекутся в следующий раз. А вместо этого он расплывается в улыбке и протягивает мне здоровую руку. - Поздравляю, Гвидо... извини, я имел в виду, Сержант Гвидо, - жмет он мне руку. - Я хотел сказать тебе одну вещь подальше от других рекрутов. - Какую именно, Сержант? - Я хотел тебе сказать, что ты был совершенно прав... справиться в бою с противником, не убивая его, и впрямь требует большего умения... и я рад видеть, что люди с твоими способностями поступают на службу к нашей стороне. Только вспомни, однако, что у нас есть лишь ограниченный срок для обучения рекрутов... вот потому-то мы и сосредотачиваемся на приучении их мыслить категориями "убить". Если у них вообще кишка тонка убивать, если они станут думать, будто смогут отделаться обезоруживанием врага, то будут пытаться именно так и сделать... а умения такого у них нет, и у нас нет времени обучать их ему, и поэтому они кончат тем, что сами погибнут, а мы кончим тем, что выставим для боя между двумя армиями более слабую. Постарайся помнить об этом, когда будешь в следующий раз работать с группой зеленых новобранцев. А пока, желаю удачи! Возможно, нам еще доведется как-нибудь опять послужить вместе. Я настолько удивлен тем, что сержант оказывается славным малым, не говоря уж о серьезном обдумывании подброшенных им мне мыслей, что почти возвращаюсь в часть, прежде чем до меня доходит весь смысл моего повышения в звании. И тогда я чувствую себя подавленным. Вся моя карьера была направлена на избегание становиться властьимущей фигурой, а теперь мне навязано то, что является по меньшей мере надзирательской должностью... и на этот раз постоянно, а не временно. Утешает меня только следующее: а) находясь в более высоком звании я могу потенциально причинить больше вреда, и б) Нунцио придется страдать от бремени дополнительных нашивок наряду со мной. Немного приободрившись от этих мыслей, я отправляюсь на розыски Нунцио, желая быть первым, кто сообщит ему плохие новости. ГЛАВА 7 Служить и Защищать... Традиционный девиз рэкетиров-защитников Как не рвемся мы приступить к выполнению нашего задания, то есть, попросту говоря, к деморализации армии, и Нунцио, и я более чем малость нервничаем в связи с гарнизонной службой. Само собой, в пребывании в городе нет ничего плохого. Твикст побольше среднего военного городка, а это значит, что нам хватает развлечений во внеслужебное время. Однако, тот самый факт, что это приличных размеров град, увеличивает шансы на то, что наше присутствие заметят и доложат о нем Брюсу... что, как мы упоминали ранее, занимает не самое высокое место в списке желанных для нас событий. Сама же служба раздражающе легка, раздражающе потому, что трудно возмутить солдат, когда самое худшее, с чем им приходится сталкиваться - скука. Ситуация вполне очевидна, даже когда я поручаю Нунцио устраивать нашу команду, пока докладываюсь командиру гарнизона. - Наша единственная настоящая задача здесь - сохранять военное присутствие... чтоб народ помнил, почему он платит налоги. Индивид, толкающий эту речь сам среднего роста, примерно на голову ниже меня, кудрявый брюнет с проступающими местами прядями седины... что могло бы придать ему достойный вид, если бы он не двигался словно докер, пытающийся пораньше отправиться на важное свидание. У него скорострельная манера речи и он отбарабанивает приказы не отрываясь от бумаг, которые исписывает. Однако я не могу не заметить, что то, над чем он так усердно трудится, сильно смахивает на стихи... а мне почему-то кажется, что такое занятие не предусмотрено его официальными приказами. - Вам и вашим парням нужно всего-навсего проводить определенное количество часов в день патрулируя в мундирах по улицам так, чтобы народ видел, что армия здесь. В остальное время вы предоставлены сами себе. - Вы имеете в виду, словно полицейские? Эти слова своего рода срываются у меня с языка, но, должно быть, в них слышна нотка ужаса, так как командир отрывается от своего занятия и смотрит прямо на меня. - Да в общем-то нет, - быстро говорит он. - Мы, бывало, отвечали за патрулирование улиц, но город разросся до такой степени, что обзавелся собственными полицейскими силами, и мы стараемся не посягать на их прерогативы. Они присматривают за гражданами, а наша собственная военная полиция присматривает за солдатами. Четко и раздельно. Понятно? - Так точно. -... что подводит нас к еще одному моменту, - продолжает командир, снова принимаясь исписывать бумажки. - В наших войсках действует правило "никакого панибратства". Блюдем мы его не слишком строго, поэтому вам не нужно волноваться, если одна из... э, дам станет заигрывать с вами или вашими людьми, но предоставьте им самим подступать к вам. Не заводите шашней с обыкновенными штатскими женщинами. Как бы там не обернулось дело, от этого скорей всего расстроятся штатские мужчины, а наша основная директива здесь - не затевать никаких неприятностей со штатскими. Будьте с ними обходительны... покажите им, что мы просто обыкновенные люди, такие же как и они. Если вы сможете это сделать, они будут менее склонны верить во всякие дикие россказни, какие они могли услышать о действиях наших войск на фронте. Все ясно? Мне думалось, что чего бы я там ни сказал и ни сделал, не будет иметь большого значения, так как командир отбарабанивает все это словно наизусть, покуда сам все пишет и пишет. Однако мне думалось, что проверять данную теорию будет неразумным. - Так точно, - говорю я. - Никакого панибратства с женщинами... Никаких драк с мужчинами. Все ясно. - Отлично. Отправляйтесь обратно в свою часть и позаботьтесь о том, чтобы ее разместили, как положено. А потом используйте остаток дня на ознакомление с городом и явитесь завтра утром за заданием. - Слушаюсь. - Я вытягиваюсь и четко отдаю ему честь, на что он отвечает даже не подымая головы. Я не могу не почувствовать, что при инструктаже мне дали в некотором роде от ворот поворот, и поэтому задерживаюсь при выходе переброситься парой слов с клерком командира... решение, признаться, частично вызванное тем, что та - единственная чувиха, какую я видел в мундире, кроме Оссы, и я уже малость отчаивался когда-нибудь услышать женский голос. Кроме того, я старше по званию и считаю, что теперь самое время моим навыкам поработать на меня, а не против меня. - Что за дела с командиром? - дружески-так говорю я, выдавая ей одну из своих неустрашающих улыбок. Однако вместо ответа эта цыпочка тупо смотрит на меня, словно все еще ждет, не скажу ли я чего. Ну, она крошечная штучка, немножко худощавая, и поэтому когда она таращится на меня своими большими глазами, я невольно чувствую себя немного неуютно... словно она самка богомола, пытающаяся решить, как ей следует меня съесть - до или после спаривания. - Я имею в виду, с чего это он пишет стихи? - добавляю я просто для поддержания разговора. - Куплеты, - говорит она, своего рода ровным голосом. - Извиняюсь? - Я сказала "куплеты"... то бишь "слова для песен". Он любит выступать в местных клубах на вечерах открытой сцены, и сам пишет для себя материал... постоянно. - И хорошо у него получается? На это она слегка пожимает плечами. - Полагаю, не плохо... но он не играет на гитаре и поэтому вынужден по большей части петь без музыкального сопровождения. Из-за этого его выступление поневоле кажется немного жидковатым, после того, как весь вечер слушаешь певцов, исполняющих под аккомпанимент инструментов. Я замечаю, что при всей ее внешней незаинтересованности, эта цыпочка, похоже, много чего знает о деятельности командира в свободное время... даже до такой степени, что просиживает целый вечер выступлений певцов-любителей, чтобы прослушать его номер, когда ей, в общем-то, не нравится его пение. Из этого я делаю вывод, что в качестве сержанта я вряд ли чего-то достигну с ней и поэтому настраиваюсь быть дружелюбным. - Возможно, ему стоит попробовать клавишные, - говорю я. - Чего попробовать? - моргает она, внезапно обретая больший интерес к разговору. - Кла... О! Ничего. Эй, мне теперь пора идти. Рад был с вами поболтать. И с этими словами я спешно отступаю, немного раздосадованный на себя. Снова я чуть не попал в беду из-за своего долгого пребывания на Деве. На какую-то секунду я забыл, что в этом измерении не только нет клавишных, но нет и электричества, необходимого для подключения к нему названного инструмента. - Эй, Гвидо! - прерывает мои мысли знакомый голос. - Какие новости? Я оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю направляющегося ко мне Нунцио вместе с остальной командой. - Ничего важного, - пожимаю плечами я. - До завтрашнего дня мы даже не выходим на службу. Командир предоставил нам остаток дня на благоустройство и знакомство с городом. - По мне так неплохо, - говорит Хи Слеппень, потирая руки, словно... ну, словно слепень. - А не пойти ли нам куда-нибудь перекусить... а заодно и посмотреть, нельзя ли найти местечко, где мы сможем ошиваться в свободное время. - Как насчет трактира, где подают спагетти, мимо которого мы проходили по дороге сюда? - говорит Осса, мотнув головой в сторону, откуда они пришли. Я бросаю быстрый взгляд на Нунцио, который уже смотрит на меня. Так столь часто случается, когда мы работаем вместе, мы одновременно думаем об одном и том же, и на этот раз мы оба думаем, что самый лучший способ избежать встречи с кем-либо, связанным с Синдикатом, это не использовать в качестве опорного пункта заведения, где подают спагетти. - Э... давайте посмотрим, нельзя ли найти какое-нибудь местечко с меньшей вероятностью... я имею в виду, поближе, - небрежно-так предлагаю я. - Ну, так не попробовать ли нам прямо здесь? - вступает в разговор Нунцио, подхватывая общее направление моей мысли. Я смотрю туда, куда он показывает, и вынужден признать, что это, вероятно, последнее место, где нас додумается искать кто-либо из Синдиката. Вывеска над дверью этого заведения гласит: "СУСИ-БАР И ЛАВКА ТОРГОВЛИ ПРИМАНКОЙ АБДУЛА". - Суси? - хмурится Шу Слеппень. - Ты имеешь в виду, вроде как сырая рыба. - По крайней мере, мы знаем, что она свежая, - Майжук показывает на вторую часть вывески. - Да хватит вам быть сворой младенцев, - усмехается Осса, тыкая Шу в ребра. - Подождите пока попробуете. Очень вкусно! Пошли. Ну, я рвусь есть это блюдо ничуть не больше, чем братья Слеппни, хотя Нунцио явно приставал ко мне, уговаривая попробовать его, но я как-то не испытывал энтузиазма. Я хочу сказать, для меня привычна рыба в томатном соусе или чем-то вроде него, поданая с макаронами - а никак не с рисом. Однако, похоже, не представлялось большего выбора, кроме как последовать за Оссой и Нунцио, когда те весело направились в заведение. - А! Члены наших благородных вооруженных сил! - говорит хозяин, выскальзывая из сумеречных глубин приветствовать нас. - Заходите, пожалуйста. Нашим молодцам... и дамам... в мундирах мы делаем особую скидку! - Нельзя ли нам сесть за столик поближе к окну, там, где побольше света? - говорит, подмигивая мне, Нунцио. Я знаю, о чем он думает и обыкновенно одобрил бы. Однако этот хозяин вызывает у меня ощущение легкого беспокойства. Несмотря на его зубастую улыбку, у меня не проходит сильное ощущение, что он способен определить, с точностью до нескольких монеток мелочи, сколько денег в карманах всей нашей команды... и уже пытается прикинуть, сколько их он сможет извлечь прежде, чем мы вырвемся на волю. Короче говоря, я не ощущал такой оценки себя купцом с тех самых пор, как мы покинули Базар-на-Деве. Несмотря на свой растущий дискомфорт, я присоединяюсь к команде, когда хозяин проводит нас к столику у окна и раздает меню. Все заказывают себе выпивку, а потом начинают сосредоточено изучать меню. Осса с Майжуком служат им переводчиками... то есть, все, за исключением Нунцио. Полностью игнорируя меню, кузен начинает рыться в поясной сумке. - Пока мы здесь, не хочет ли кто сыграть по быстрому пару партий в драконий покер? - невинно-так говорит он, извлекая колоду карт и потрепанную книгу с загнутыми уголками страниц. Заслышав это предложение, вся команда дружно стонет, верное указание на их знакомство с этой игрой, что не удивительно, поскольку именно мы с Нунцио и взяли на себя нелегкий труд обучить их. Однако, несмотря на их показное нежелание, я замечаю, что вокруг стола проходит быстрая рябь движения и появляются деньги, что само по себе свидетельствует о засасывающем характере данного конкретного времяпрепровождения. Могу сказать по собственному опыту, что ничто не сравнится с ощущением, испытываемым когда ты видишь как набранный тобой в удачной партии банк исчезает в чьей-то стопке фишек из-за какого-то неведомого-такого Условного Модификатора. И это же лучше всего убеждает новоиспеченного игрока, что в его интересах узнать побольше об этой игре, так как это его единственный шанс вернуть какую-то часть своих денег, не говоря уж о том, чтобы остаться в выигрыше. То есть, первый раз в драконий покер играют ради забавы, а потом уж играют ради мести. - Ладно... есть заход! - говорит Нунцио, быстро тусуя карты и предлагая снять колоду. - Не так быстро, кузен, - прерываю я, извлекая собственный экземпляр правил игры. - Давай сперва определим, какие действуют Условные Модификаторы. - Зачем трудиться? - Морщится Шу Слеппень. - Все равно они каждый день меняются. - Каждый день? Ты хочешь сказать, каждый час! - подхватывает его братан. - Как бы там ни было, - пожимает плечами Осса. - Сдавай, Нунцио. А о разных тонкостях нас может уведоми