товарищеские матчи по гравиболу. Вскоре после прибытия на Лорелею Шуттовская рота начала регулярно пользоваться парком Глэдстоун для проведения учений. Парк отличался разнообразием "природного" ландшафта, здесь имелись как участки густого леса, так и открытые лужайки и отвесные скалы, так что его можно было считать в некотором роде крупномасштабным тренажером -- ведь с такими особенностями ландшафта можно было столкнуться на любой планете. Честно говоря, Шутт не строил иллюзий на тот счет, что пребывание его роты на Лорелее затянется. Он понимал, что рано или поздно верховное командование Легиона устроит роте "Омега" такое назначение, что мало, как говорится, не покажется. И Шутт хотел, чтобы его легионеры к такому обороту дел были готовы. Однако сегодня были назначены особенные учения, и особенными они были не потому, что посмотреть на них явилось столько зрителей. Немногочисленные обитатели Лорелеи частенько наблюдали за учениями легионеров. Шутт знал, что среди зрителей наверняка находятся лазутчики из других казино -- мечтают высмотреть какие-нибудь признаки наметившейся слабости у легионеров, охраняющих "Верный шанс". Понимая это, капитан делал все ради того, чтобы воинское мастерство его подчиненных не оставляло у зрителей никаких сомнений, а у искателей легкой наживы отбивало бы всякую охоту взять казино силой. Хотя, честно говоря, таких охотников почти не стало после бесславного поражения Максины Пруит. Сегодняшние учения были широко разрекламированы, и народу собралось много. Некоторые любопытствующие явились специально для того, чтобы поглазеть на легендарных гамбольтов. Пресса взахлеб расписывала котоподобных инопланетян, как самых лучших бойцов в галактике, указывалось и на то, что служащая на Лорелее троица -- это самые первые гамбольты в истории, выразившие желания служить бок о бок с людьми. О том, какие надежды возлагал Шутт на предстоящие учения, какова их задача, ни в новостях, ни в газетах не было сказано ни слова. В принципе, разглашать сведения такого рода было не положено, потому их отсутствие никого не насторожило. Шутт наблюдал за собиравшейся толпой болельщиков с вершины переносной наблюдательной вышки, которую легионеры установили на краю полосы препятствий. Он уже успел заметить троицу Ренегатов. Те самым внимательным образом вглядывались в шеренги выстраивавшихся легионеров. "Шоколадного Гарри высматривают", -- понял Шутт. Само собой, сержант-снабженец от сегодняшних учений был освобожден. Рано или поздно Ш.Г. предстояла встреча с Ренегатами, но пока Шутт не решался отдать ему приказ покинуть возведенное им укрепление. Придет час встретиться и поговорить -- Гарри сам назначит место. Шутт, пожалуй, знал, как заманить бай-керов, не лишенных преступных наклонностей, в это местечко. Кстати говоря, нынешние учения, в частности, предназначались и для этого. Шутт обвел толпу взглядом через окуляры стереоскопического бинокля. Бинокль у него был не такой, какие выдают командирам в Легионе, а самой что ни на есть суперсовершенной модели: с дополнительным объемом памяти для хранения сделанных снимков, с приспособлениями для инфракрасного видения, гашения бликов и наводкой на бесконечность. Неподалеку от Ренегатов Шутт заметил еще два знакомых лица -- репортершу Дженни Хиггинс и голотелеоператора Сидни, собиравших материал для Межзвездной службы новостей. Шугтовская рота стала жутко популярна в средствах массовой информации, после того, как внимание, Дженни привлек необычный стиль командования, практикуемый капитаном Шуттом. Неприятностей от той, самой первой публикации, было немало, но в целом Шутта сложившееся положение дел устраивало. Уж лучше иметь репутацию, к которой можно стремиться, чем такую, от которой не чаешь, как избавиться. Попадались в толпе и другие знакомые лица. Шутт признал с десяток шефов службы охраны других казино -- эти наверняка явились, дабы оценить степень боевой готовности роты. Невзирая на пережитое поражение, Максина Пруит прислала на учения свою главную советницу, Лаверну. А может быть, та пришла сама, хотя она и не была похожа на любительницу спортивных зрелищ. Большую же часть толпы как раз составляли любители зрелищ такого рода. Явились они исключительно для того, чтобы развлечься и сделать ставки на что угодно. Несколько букмекеров уже успели расставить на траве столики и были готовы принимать ставки и выплачивать выигрыши. Шутт улыбнулся. Как только зрители поймут, что у него на уме, у букмекеров отбоя не будет от клиентов. У него даже мелькнула мысль отправить Бикера, чтобы тот сделал несколько ставок от его имени, но он решил этого не делать. Стоило бы ему сделать большую ставку, это тут же бы заметили букмекеры, и ее тут же начали бы прикрывать, чтобы, не дай Бог, Шутту не достался большой выигрыш. Но как ни не хотелось Шутту в этом признаваться, он не мог остаться в проигрыше. Да, он играл и рисковал -- играл, не делая ставок. Он испытывал на прочность крайне ненадежную систему. В свое время огромным риском было выставить роту против "Красных орлов" -- элитной роты регулярной армии. А сегодня он вознамерился устроить соревнования между зелеными новобранцами и гамбольтами, которым не было равных по физической подготовке. Очень многие сделали бы ставки на гамбольтов, но поступили бы неправильно. -- Все готово, капитан, -- послышался голос рядом с ним. Шутт вздрогнул. Он даже не заметил приближения Бренди -- вот как глубоко он, оказывается, задумался. -- Отличная работа, Бренди. Нет смысла долее томить наших зрителей. Начнем -- Есть, капитан! -- отсалютовала Бренди, развернулась к небольшой группе, выстроившейся на некотором расстоянии от края поля. -- Гамбольты! -- гаркнула Бренди. -- Вперед, равнение на середину! Трое гамбольтов грациозно отделились от строя легионеров и застыли по стойке "смирно". -- Полоса препятствий устроена для того, чтобы на ней могли проверить свои силы все служащие подразделения, -- пояснила Бренди как для зрителей, так и для своих подопечных. -- Наша рота имеет свой собственный план преодоления препятствий, и со временем вы узнаете, в чем состоит этот план. Но сегодня у нас проводятся особые учения для наших новобранцев. Летный лейтенант Квел, зенобианский военный атташе, окажет нам помощь. Вы готовы, лейтенант? -- Готов, сержант Коньяк! -- послышалось из зенобианского транслятора. Маленький ящер шагнул вперед и оскалился. Шутт знал, что это улыбка, а вот некоторые зрители невольно попятились. Те же, что привыкли обращать внимание на мелкие детали, заметили бы, что Квел сегодня не в своей обычной черной легионерской форме, а в спортивном костюме и кроссовках. Бренди снова обратилась к гамбольтам. -- Лейтенант первым побежит по полосе препятствий, и мы дадим ему трехминутную фору. Затем вы, все трое, должны будете догнать его, попробовать поймать и доставить к финишу. Перед ним же поставлена задача попытаться обогнать вас и добраться до финиша без вашей помощи. Вам надлежит принять все меры предосторожности и постараться не поранить друг друга. В остальном можете действовать без ограничений. Вопросы есть? Гамбольты покачали головами -- эту манеру они успели перенять у людей. -- Отлично, -- кивнула Бренди. -- Лейтенант, стартуйте, как только будете готовы. -- Банзай! -- возопил зенобианец и устремился вперед по полосе препятствий. Бренди проводила его взглядом, затем обернулась к новобранцам. -- Прошу прощения. Я совсем забыла просветить вас на предмет других деталей сегодняшних учений. Через три минуты после старта гамбольтов старт будет дан для всех остальных участников забега. Задача перед ними будет поставлена следующая: помешать вам поймать лейтенанта. Им также не возбраняется прибегать к любой тактике, за исключением нанесения телесных повреждений. По глазам новобранцев было видно, как их удивило изложенное старшим сержантом задание. -- Сержант, вы шутите, да? -- прищурился Махатма. -- Нет, мы, конечно, постараемся, но мы же видели, на что они способны, эти гамбольты. Нам и первого барьера не успеть перепрыгнуть, а они уже будут на финише с лейтенантом Квелом в охапке. -- Не сдавайся раньше времени, -- посоветовала ему Бренди, не отрывая глаз от хронометра. Квел мчался по трассе, преодолевая препятствие за препятствием и демонстрируя при этом точно такую же прыткость, как тогда, когда уворачивался от легионеров, бегая по гостинице. -- Две минуты до старта. -- Слушайте, этот Квел, похоже, может до финиша добежать, пока гамбольты еще не стартовали, -- пробормотал один из новобранцев. -- Тогда мы точно победим. Некоторые согласно закивали. В толпе зрителей начали соображать, что к чему, и желавшие сделать ставки поспешили к букмекерам, чтобы успеть, пока не стало слишком поздно. -- Эта ящерица -- быстрее молнии, -- восторженно прошептал один из зрителей. -- Пятьдесят против одного, что он обставит кошек! -- Предлагаю два к одному на ящерицу, -- сказал тот букмекер, к которому подошел этот клиент. -- Нет уж, не меньше, чем три к одному! Пока больше ставили на гамбольтов, руководствуясь слухами об их необычайном проворстве и рассказами очевидцев о том, как ловко и легко Гарбо изловила лейтенанта Квела в вестибюле "Верного шанса". Но вскоре болельщики Квела уже делали ставки пять и шесть к одному. Людей никто, похоже, в расчет не принимал. -- Одна минута до старта, -- сообщила Бренди. Гамбольты разминались, потягивались, готовились к забегу. Как и остальные новобранцы, бежать они должны были с полной выкладкой, то бишь, с туго набитыми вещмешками. Эту традицию в свое время ввел Шутт и отменять не собирался, хотя казалось бы, за счет этого гамбольты приобретали еще одно преимущество перед нагруженными вещмешками людьми. В их кошачьих телах таилась немыслимая выносливость, которую люди были не способны приобрести даже за годы самых усиленных тренировок. И вдруг один из зрителей крикнул: -- Смотрите! Ящер остановился! И точно: пробежав примерно четверть дистанции, Квел выбежал на открытое пространство, остановился и уселся на землю. -- Чего это он? Какого черта? -- возмутился другой зевака, только что сделавший солидную ставку на зенобианца. -- Устал или сбрендил? -- Это они нарочно подстроили! -- завопил еще один. -- Верните мне мои деньги! -- Не выйдет, приятель, -- покачал головой букмекер, который принял у него ставку. -- Жалко проиграть, так не делай ставок. Если кто-то желает поиграть, предлагаю два к пяти на котов. -- Гамбольты, марш! -- скомандовала Бренди, и трое гигантских котов, словно ядра, пущенные из катапульты, ринулись вперед по трассе. Расстояние они преодолевали с фантастической скоростью и как бы без особого труда. Все трое не сводили глаз с Квела. Тот безмятежно отдыхал, хотя до него оставалось не так уж и далеко. Одни зрители, как зачарованные, любовались грацией и изяществом гамбольтов, а другие поспешили к столикам букмекеров. Через минуту ставки уже составляли десять к одному на гамбольтов. Букмекеры изо всех сил старались придержать эти ставки и пытались убедить клиентов ставить на странно себя ведущего Квела. -- Так, -- сказала Бренди, проводив взглядом гамбольтов, обернулась к остальным новобранцам и подбоченилась. -- Слушайте меня внимательно, ребята! -- рявкнула она. -- Вы у нас теперь -- Легион! Больше того: вы -- это рота "Омега", а рота "Омега" -- это значит семья. Мы преодолеваем полосу препятствий по-своему, и сейчас вы увидите, как это делается. -- Бренди поднесла к губам висевший у нее на груди на цепочке свисток и резко дунула в него. И тут из толпы зевак вышла рота "Омега". До этого мгновения легионеры стояли за полем, смешавшись со зрителями. Конечно, не все сейчас были здесь -- ведь кто-то должен был остаться на охране "Верного шанса" -- но все же народу оказалось раз в десять больше, чем упавших духом новобранцев. -- Вот ваша семья, -- улыбнулась Бренди. -- Мы побежим все вместе -- офицеры, рядовые, новобранцы, люди, синтианцы, гамбольты -- все-все! Так давайте же покажем, как мы это делаем! Никому и в голову не пришло поинтересоваться, истекли ли отпущенные после старта гамбольтов три минуты. Зрители, раскрыв рты, молча смотрели на то, как вся рота с Шуттом и Бренди во главе сорвалась с места, устремилась вперед и увлекла с собой новобранцев. В это время впереди происходило следующее: гамбольтам оставалось добежать последний десяток ярдов до летного лейтенанта Квела. Тот наконец удосужился подняться на ноги и теперь демонстрировал ту самую ловкость, с которой удирал от легионеров в гостинице. Дьюкс решился на нечто вроде финишного спурта, но в тот миг, когда до ящера было уже в буквальном смысле рукой подать, зенобианец вдруг сделал обманный финт влево, потом круто вильнул вправо и присев, избежал поимки. Дьюкс, правда, не растерялся, и пролетев несколько метров по инерции, сделал в воздухе сальто и снова встал на задние лапы. Времени на обдумывание того, как ему быть дальше, у Квела было в обрез: к нему приближался Руб. На сей раз Квел к обманным маневрам прибегать не стал, а просто напросто рванул от Руба на полной скорости вперед -- а там его ждал Дьюкс, гостеприимно расставивший передние лапы. Но в то самое мгновение, когда казалось, что участь зенобианца предрешена, Квел снова изменил направление бега, и Руб, не сумевший достаточно быстро притормозить, налетел на Дьюкса. Оба, сцепившись рухнули на траву, а Квел уже мчался прочь. Теперь изо всей могучей троицы в строю оставалась одна только Гарбо, которая все время держалась на несколько шагов позади своих сородичей. Гарбо изменила направление в тот же миг, когда это сделал Квел. Казалось, огромная кошка привязана к хвосту ящерицы шестифутовой проволочкой. Квел бежал петляя, меняя направление через каждые несколько футов, и вскоре он уже несся в диаметрально противоположную сторону -- к линии старта. За ним бежала Гарбо, не отставая, но и не приближаясь. В нескольких ярдах за Гарбо бежали успевшие придти в себя после досадного падения Дьюкс и Руб. А навстречу Квелу, набирая скорость, неслась вся рота "Омега". Зрители были ошеломлены. С вершины холма им была отлична видна вся полоса препятствий. Букмекеры уже принимали ставки на предмет того, какой из гамбольтов поймает зенобианца. Пока явным фаворитом была Гарбо, хотя у Дьюкса и Руба тоже были свои болельщики. Невзирая на необычайное проворство Квела, теперь только немногие, самые упрямые спорщики держались за свое первоначальное мнение, и верили в то, что ящер обставит преследователей. И казалось бы, положение Квела далеко не блестяще. Он словно бы вот-вот готов был попасть в им же самим поставленную ловушку. Прямо по курсу перед ним возвышалась высокая стенка -- это препятствие для ящера было куда более серьезным, чем для его преследователей. В первый раз, на пути к финишу, Квел эту стенку одолел, но отнюдь не так легко, как гамбольты. Те просто перелетели через нее, как бы и не заметив препятствия. Поняв, куда направляется их жертва, Дьюкс и Руб взяли немного в стороны, намереваясь не дать зенобианцу уйти ни влево, ни вправо от стенки. Как бы почувствовав неминуемое поражение, Квел остановился в десяти футах от стенки и с улыбкой развернулся к своим преследователям. И тут стенка за его спиной... упала. А за ней, оказывается, стояла вся рота "Омега" -- сотня крепких, сильных людей. А во главе стоял Шутт. Он указал вперед и крикнул: -- Вперед! К финишу! Все вместе! Рота "Омега" хлынула вперед подобно волне прилива. На бегу легионеры подхватили Квела и всех троих гамбольтов, водрузили на закорки, и помчались дальше, весело крича и смеясь, словно выигрывали чемпионат по гравиболу. На их пути встречались препятствия, но это не имело никакого значения. Рота не остановилась, не замедлила бега до тех пор, пока не преодолела линию финиша, а уж когда она ее преодолела, полоса препятствий была выглажена, словно по ней прошлись утюгом. -- А я все-таки до сих пор не до конца понимаю, что же там все-таки произошло, -- сказала Дженни Хиггинс, -- откинувшись в кресле и закинув руки за голову. -- Гамбольты гнались за зенобианцем, а потом явилась сразу вся рота, поволокла их всех к финишу, но ведь все было нарушено, все задачи не выполнены! Букмекеры вопили, что гамбольты проиграли, но те зрители, что делали ставки, в конце концов заставили их раскошелиться. Но ты-то чего добивался? Шутт улыбнулся. Ему было легко улыбаться, когда на против него за столом сидела такая красотка, как Дженни. -- Нам нужно было сделать две вещи для роты, -- сказал он. -- И я так думаю, мы их сделали. Кроме того, были у нас и две отдаленные цели, но достигнуты они или нет; пока судить рано. -- И ты мне скажешь, чего вы добились, или я должна тут сидеть и гадать на кофейной гуще? -- сердито вопросила Дженни. Шутт пожал плечами. -- Да нет тут никаких особых тайн. Первое, чего нам нужно было добиться -- это показать новобранцам, что они являются членами дружеской компании -- вернее, семьи. На самом деле, именно в этом и состоит наше учение на полосе препятствий. Мы пробегаем ее не поодиночке, а все вместе, чтобы каждый понял, что вместе мы способны совершить много такого, что не под силу каждому в отдельности. -- Ну, это-то как раз было понятно, -- кивнула Дженни. -- Крепость командного духа отличала твою роту с тех самых пор, как я о ней узнала. Но этим ни в коем случае не объясняется то, зачем тебе понадобилось выпускать зенобианца первым, а затем отправлять следом за ним гамбольтов. -- Лейтенант Квел совершил ошибку при своем появлении в роте и заработал не слишком хорошую репутацию, -- пояснил Шутт. -- У некоторых и вообще сложилось такое впечатление, будто он шпионит за нами. Но пару дней назад он выручил из беды одного нашего легионера -- можно сказать, жизнь ему спас, и из-за этого происшествия отношение к зенобианцу во многом изменилось. Но все же мне хотелось укрепить роту во мнении о том, что Квел с нами заодно, и нам очень повезло, что мне удалось уговорить его сыграть эту роль -- роль кролика, за которым гнались гамбольты. -- Уговорить? -- рассмеялась Дженни. -- Да по-моему, он был просто в восторге! Ну, то есть, конечно, если я правильно поняла -- кто их знает, этих зенобианцев. -- Да, мне тоже показалось, что он радовался, -- кивнул Шутт. -- Чувство юмора у него специфическое, но у меня такое впечатление, что ему нравится, когда за ним гоняются. Может быть, это связано с тем, что на родине он принадлежит к народу, который занимается охотой, вот он забавляется игрой в жертву -- ради разнообразия. -- Ну ладно, это мне более или менее понятно, но почему вы сразу не стали преследовать его все вместе, а выпустили вперед гамбольтов? -- По двум причинам, -- ответил Шутт, наклонился вперед и заговорил тише. -- Мы переходим к вопросу, который мне не хотелось бы предавать огласке, хотя, думаю, найдутся такие, кто уже обо всем догадался. -- Заверяю тебя, я не напишу ничего такого, что навредило бы роте, -- пообещала Дженни. -- Уж мог бы убедиться, мы с тобой не первый день знакомы. -- Да, ты нам всегда очень помогала, -- согласился Шутт. -- Ну, в общем, ты, конечно, знаешь, какая у: гамбольтов слава -- лучшие рукопашные бойцы в галактике и всякое такое. Прежде из них составлялись элитные подразделения, и потому тот факт, что они сами попросились на службу в мою роту, был большой честью для нас. -- Могу себе представить, -- кивнула Дженни, но заметив выражение лица Шутта, нахмурилась. -- Но у этого есть свои слабые стороны, да? -- Верно догадалась, -- отвечал Шутт. -- Они настолько превосходят остальных новичков по уровню физической подготовки, что это пагубно сказывается на их настроении и боевом духе. Нужно было что-то этому противопоставить. Погоня за Квелом позволяла гамбольтам ощутить свои силы, а это очень важно -- ведь и им нужен успех, как и всем остальным. -- А то, что они не сумели изловить его сразу же, их несколько остудило, верно? Шутт кивнул. -- Им не удавалось загнать Квела в угол до тех пор, пока они не начали действовать сообща, все втроем, на что я и надеялся. Гамбольты по своей природе одиночки, а для меня было очень важно, чтобы они начали отождествлять себя с командой. Тут я немного рисковал. Квел должен был продержаться не пойманным до того момента, пока в гамбольтах не пробудится командный дух. Дженни коснулась подбородка кончиком указательного пальца. -- И как только они его, казалось бы, загнали в угол, на сцене появилась вся рота и утащила всю компанию к финишу.-- Вот! -- Шутт-ударил кулаком о ладонь другой руки. -- Вот этого-то я и добивался. Мне хотелось, чтобы рота настигла гамбольтов как раз в тот миг, когда они решили бы, что Квел уже у них в руках -- тогда чувство победы у них смешалось бы с чувством единения с командой. Нужный момент подгадать было очень трудно, но Квел выстоял с честью, и я тебе честно признаюсь: я испытал громадное облегчение. А потом все объединились, и вся рота теперь воспринимает Квела и гамбольтов, как однополчан и товарищей. Мне хотелось, чтобы гамбольты перестали воспринимать себя как одиночек, в чем-то соревнующихся с остальными легионерами, чтобы они стали членами нашей большой и дружной семьи, чтобы гордились не только своими талантами, но и талантами своих соратников. Теперь мы можем на это рассчитывать, -- Надеюсь, ты прав, -- улыбнулась Дженни. -- .А после того, что я сегодня наблюдала, я очень рада, что у нас с гамбольтами мир. Страшно подумать о таких врагах. -- Дженни, а ты -- один из наших самых лучших друзей, -- сказал Шутт, улыбаясь еще шире, чем раньше. Если и другие восприняли случившееся так, как Дженни, то благодаря учениям на полосе препятствий Шутт достиг и другой цели -- главной, о которой в разговоре с журналисткой умолчал. Теперь же ему оставалось надеяться на то, что за ходом учений наблюдали нужные люди... Самый короткий путь от офицерской столовой к центру связи и штабу роты пролегал через бальный зал гостиницы. Шутт и лейтенант Армстронг, возвращавшиеся на свои рабочие места после завтрака, проходили через бальный зал как раз тогда, когда летный лейтенант Квел, скалясь от уха до уха, проводил с новобранцами разминку перед тренировкой по рукопашному бою. Он заставлял их выделывать совершенно неимоверные прыжки и ужимки, и под конец разразился какой-то импровизированной тирадой, которая, после того, как с ней наконец совладал транслятор, заставила даже Бренди расхохотаться. Вид у новобранцев был такой же приподнятый, как в первый день. Шутт улыбнулся. -- Похоже, нам наконец удалось развеять впечатление о том, что Квел -- шпион, -- сказал он. -- Да, сэр, -- согласился с ним шагающий рядом Армстронг. -- Просто гениальная была идея -- пустить его по полосе препятствий в качестве приманки для гамбольтов. Это поставило его в невыгодное положение, и почти все новобранцы стали болеть за него. Благодаря этому было преодолено множество барьеров. -- Да-да, это во многом продвинуло нас по пути к решению проблемы, -- кивнул Шутт. -- Но на самом деле нам еще раньше улыбнулась удача -- в тот самый вечер, когда Квел спас одного легионера -- ну, вы знаете, Шестеренку, нашего механика -- от грабителей на темной улице. Он пустил в действие луч парализатора, и тем самым спас парню жизнь. -- Да, уж это была самая настоящая удача, -- не стал спорить Армстронг. -- Лучшего способа спасти свою репутацию Квел просто и придумать не мог. Шутт резко остановился.. -- Послушайте, Армстронг, давайте начистоту: вы же не думаете, что он это подстроил? У Армстронга от изумления челюсть отвисла. -- Но... этого же не может... А хотя... Почему бы и нет? Дело темное и непростое, но думаю, Квел мог такое организовать. Но если он подкупил этих грабителей или каким-то образом провел их, не может же он уповать на то, что они смолчат и не выдадут его! -- Вот что, Армстронг, я думаю, вам следует связаться со службой безопасности станции и позаботиться о том, чтобы этих двоих грабителей до отправки за решетку допросили с пристрастием, -- распорядился Шутт. -- Скорее всего, это действительно самые обычные ворюги, которые, как говорится, не на того напали. Но если Квел не случайно оказался на месте происшествия, нам нужно как можно скорее узнать об этом. -- Есть, сэр, -- без особой радости отозвался лейтенант. -- Просто полоса какая-то такая пошла в последнее время, верно, капитан? Только нам покажется, что проблема решена, как -- на тебе! -- обнаруживается новая загвоздка, о которой мы и не догадывались. -- Боюсь, что все так и есть, -- сочувственно проговорил Шутт. Армстронг во все времена предпочитал разбираться с проблемами попроще, предусматривающими единственно возможное решение. Шутт и сам когда-то примерно так же смотрел на жизнь, и набил себе порядочное число шишек, пока убедился, что в жизни не все так легко и просто. Хорошо было бы, если бы его лейтенант успел уяснить эту истину до того, как сам станет командиром. Одно дело -- шагать по жизни в одиночку полагая, что тебя не должны интересовать никакие оттенки, кроме черного и белого, но совсем другое, когда ты на основании такого вот жизненного кредо ставишь на карту жизнь и безопасность своих подчиненных. Что ж, Армстронг усваивал этот урок медленно, но все же усваивал, и Шутт верил в то, что лейтенант отнюдь не безнадежен. Капитан и лейтенант вошли в помещение центра связи. Мамочка устремила на них полный ужаса взгляд и спряталась за пультом. -- Доброе утро, Мамочка, -- поздоровался Шутт со связисткой. Отозвалась та, как обычно, невнятно и еле слышно. Шутт вздохнул и прошел в свой кабинет. Он упорно гнул свою линию, уповая на то, что если и впредь будет вести себя так, словно все в полном порядке, рано или поздно Роза перестанет всякий раз "прятаться в раковину", когда ей придется встречаться с кем-то лично, с глазу на глаз. Но когда Шутт вошел в кабинет, он не без удивления обнаружил, что коммуникатор у него на рабочем столе призывно мигает. Шутт ответил на вызов. -- Слушаю, Мамочка! -- Ну, наконец-то, зайчик мой, заметил, а я уж и не чаяла! -- зазвучал в наушниках воркующий голосок. Роза всегда была смела и кокетлива при заочном общении. -- Тут тебя желают видеть кое-какие людишки, и не сказала бы, что я не в курсе, на что ты им сдался. Если я не ошибаюсь, с агентами МНС ты по-прежнему не жаждешь повидаться? -- Все верно, Мамочка, -- отозвался Шутт. -- А что ты им сказала? -- Сказала, что утром ты ужасно занят, и рекомендовала заглянуть попозже, годков так через десять. Между прочим, я бы не сказала, что я их так уж нагло обманула, дорогуша. У тебя не так много времени остались на подготовку к переброске. -- Не волнуйся, успеем, -- заверил Розу Шутт. -- Если повезет, я сумею прятаться от агентов МНС вплоть до самого отлета. А Бикер тем временем будет беспрепятственно трудиться над моими отчетами, приводя их в полное соответствие с циркулярами. Ну, а что у нас еще в меню на сегодня? -- Тебя до смерти жаждет повидать еще одна штатская компания, -- сообщила Мамочка. -- Они тебе наверняка понравятся -- ни дать, ни взять, выпускники школы хороших манер. И все трое ведут себя соответственно. Сказать, как их зовут? -- Их трое -- вот как? -- Шутт неожиданно заинтересовался. -- Да-да, конечно, скажи мне их имена. -- Сейчас скажу, милашка. -- Мамочка, видимо, искала список. -- Так... Слушай. Зовут их: Джонсон-Каменотес, Джо-Клинок и Энни-Астероид. А представляют они, представь себе, клуб мотолетчиков "Ренегаты". Ну, что, отшить их, или как? Шутт расправил плечи. -- Ни в коем случае. Пусть заходят поскорее. Но для начала свяжи меня со складом, ладно? Кажется, наконец пришла пора решить еще одну из наболевших проблем. -- А когда Ренегаты заявятся, мы что делать будем, сержант? -- спросил Дубль-Икс, заглядывая в щель между досками, которыми Шоколадный Гарри заколотил вход в кладовую казино, превращенную в ротный склад. Снаружи все было, как раньше. -- Надаем им по заднице, -- послышался голосок из транслятора Луи. Синтианец любовно погладил приклад своего автомата. Он словно бы не мог дождаться начала представления. -- Зададим жару и выгоним вон. -- Легко тебе говорить, -- горько вздохнул Шоколадный Гарри. -- Беда в том, что мало прогнать первую партию Ренегатов. Одних отгоним -- другие нагрянут. Эти типы не привыкли отступать перед трудностями. -- Кажется, я начинаю врубаться, -- кивнул Дубль-Икс. -- На Крамбо, где я родился и вырос, были примерно такие ребята -- "Колотуны" и "Финки". Эти могли молнию с неба свистнуть, а потом хихикали бы, будто ничего и не случилось вовсе. -- Ну, я-то от трудностей тоже особо не бегал, -- ухмыльнулся Шоколадный Гарри с уверенностью, подогреваемой тем фактом, что ему, на счастье, не доводилось бывать на той планете, откуда был родом Дубль-Икс. -- Выбирать-то не приходится, верно я говорю? Разве выберешь, с кем драться, а с кем -- нет? -- Это вы точно подметили, сержант, -- подобострастно отозвался Дубль-Икс, который, подобно большинству легионеров, не блистающих храбростью, больше боялся своего сержанта, нежели любого потенциального противника, будто то человек, инопланетянин или какое-нибудь несусветное чудище. -- Кто-то идет, -- сообщил Луи, и несмотря на крайне ограниченную способность транслятора передавать оттенки речи, прозвучало это высказывание хриплым и взволнованным шепотом. Шоколадный Гарри вытянул шею и посмотрел на монитор, на экране которого демонстрировалась территория возле входа. -- Расслабьтесь, -- скомандовал он своим подчиненным. -- Это капитан. -- Затем, после довольно продолжительной паузы, он добавил: -- Похож на капитана, по крайней мере. -- Вызвать его на связь, сержант? -- осведомился Дубль-Икс и на всякий случай приготовил микрофон. -- Не надо, я с ним переговорю на закрытой частоте, -- сказал Гарри. -- Ренегаты могли и загримировать кого-то под нашего капитана, но вот нашу систему связи они вряд ли взломали. Да и не в их это стиле. Они бы скорее просто подошли к двери и стали бы меня выкликать. -- Гарри уже поднял руку с коммуникатором, но из динамика уже донесся голос Шутта, подделать который было невозможно. -- Ш.Г., ты там? Мне нужно поговорить с тобой. -- Конечно, капитан, -- ответил Шоколадный Гарри. -- Входите. Вас мы не пристрелим. -- Да я и не боялся, что вы меня пристрелите, -- послышалось из динамика. -- Опасался я другого: как бы вы не забылись и не начали палить по тем людям, что со мной. -- Что-то я вас не пойму, капитан, -- осторожно проговорил Шоколадный Гарри. Тут он увидел, кто стоит рядом с Шуттом, и голос его зазвучал на целую октаву выше. -- Капитан, да это же... Ренегаты! А из динамика коммуникатора снова зазвучал спокойный голос Шутта. -- Они пообещали никого не трогать, Ш.Г. Думаю, они понимают, что поговорив с тобой, добьются большего, чем за счет других способов общения. Ты позволишь нам войти и поговорить с тобой? Шоколадный Гарри довольно долго молчал. Лицо его оставалось бесстрастным, но мысли лихорадочно метались. Наконец он сказал: -- Вы за них ручаетесь, кэп? Они безоружны? -- Безоружны, Гарри, -- заверил подчиненного Шутт. -- Так ты впустишь нас? -- Ладно, кэп. Эй, Дубль-Икс. Сейчас капитан войдет с заложниками. Держи их под прицелом, но не стреляй, если они будут себя вести прилично. Понял? -- Понял, сержант, -- кивнул Дубль-Икс и отправился к двери, закрытой на тяжеленный засов. Шутт и трое Ренегатов пробрались через баррикады у входа и наконец вошли в дверь. Войдя, Ренегаты остановились и стали осматриваться. Шутт обошел их и подошел к своему снабженцу, стоявшему, уперев кулаки в бока. -- Успокойся, Гарри, -- сказал Шутт негромко. -- Думаю, мы сумеем решить твои проблемы. -- Эти ребята мне знакомы, -- сказал Шоколадный Гарри, не отводя глаз от непрошеных гостей. -- Джонсон-Каменотес, собственной персоной? И твои старые дружки -- Джо-Клинок и Энни-Астероид. Вот не думал, не гадал, что увижу тут ваши рожи. -- А ты не слабо окопался, Гарри, -- отметил самый рослый из Ренегатов и одобрительно кивнул. -- Просто так не подберешься. -- Легион свое дело знает, -- спокойно прокомментировал это заявление Шутт. -- Мы -- одна семья, это вы сами уже видели. -- Ну да, вы такой спектакль разыграли, куда там! -- фыркнул Джонсон. -- Коты эти ваши мастера побегать. Так ведь у вас не только коты имеются. Так что есть над чем поразмыслить, хе-хе! -- Угу, -- кивнул Гарри. -- Ты поразмысли, поразмысли, Каменотес, глядишь -- все и обойдется. Уяснил? -- Да мы, Гарри, уже поразмыслили, уяснил? -- осклабился Джонсон. -- Когда мы прознали, что ты на этой станции, мы в клубе голосование устроили. Ты, может, удивишься, но многие парни посчитали, что искать тебя после стольких лет -- без мазы. Но мы-то, олдовые байкеры, не забыли, как ты поиздевался над нашими байками, а расплата -- она расплата и есть, сколько бы лет ни прошло, сам понимаешь. -- Вот-вот, пусть бы даже из нас в живых остался кто-то один, -- проворчал Джо-Клинок. Пальцы его сжались выше ножен виброножа, но тут он вспомнил, что ножны пусты. Чтобы не выглядеть глупо, Джо сжал пальцы в кулак и выругался. Расположившийся у него за спиной синтианец покрепче сжал автомат. -- Какого черта? -- возмутился Гарри и перевел взгляд на капитана. -- Вы же сказали, что они поговорить пришли, кэп? -- А мы и говорим, нет, что ли? -- вступила в беседу женщина и совсем недружелюбно улыбнулась, продемонстрировав отсутствие нескольких зубов. -- Мы ведь не обещали, что разговор будет приятный. -- А теперь успокойтесь, остыньте, прошу вас, -- попросил Шутт. -- Я вовсе не намерен уговаривать стать друзьями после стольких лет размолвки, но я так полагаю, что каким-то путем конфликт ваш можно было бы уладить. Вы, Ренегаты, выдвигаете обвинения против Шоколадного Гарри -- не исключено, что вполне законные. Думаю, и он не станет отрицать, что некий неприятный инцидент в прошлом действительно имел место. -- Еще как имел! -- возмущенно проворчал Джонсон-Каменотес. -- А Гарри -- последний наглый врун, если станет отказываться, черт бы его побрал! -- Я был бы вам крайне признателен, если бы вы обошлись без сквернословия, -- неожиданно холодно предупредил его Шутт. -- В чем бы ни состоял предмет недопонимания между вами, употребление бранных выражений решению дела не поможет. А мы собрались именно для того, чтобы раз и навсегда положить конец этому недоразумению, ибо, откровенно говоря, ваша ссора мешает полноценному выполнению порученного роте задания. -- А чего там -- "положить конец"? -- буркнула Энни-Астероид. -- Вы нам только каждому дайте по пять минут с этим жирдяем с глазу на глаз по душам потолковать, и не вмешивайтесь, так мы быстро этому делу положить конец сумеем. -- Нет, -- покачал головой Шутт. -- Мы так не договаривались, и так дело не пойдет. Легион заботится о своих людях. Если вы хоть пальцем тронете моего сержанта, вам придется узнать, что это такое -- бросить вызов всей роте. Это относится к любому члену нашего коллектива. Каменотес опустил руку на плечо Энни. -- Энни, он прав. Кэп нам уже говорил, и я ему верю. Мы-то ведь точно так же защищали бы кого-нибудь из нашего клуба, верно? Ну, то есть, так оно было в старые добрые деньки, пока в клуб не привалили всякие желторотые молокососы и не послали куда подальше байкерские традиции. -- Это ты точно сказал, Каменотес. Теперь все не так, как оно раньше было, -- согласился с другом Джо-Клинок. Физиономия его приняла задумчивое выражение, затем он добавил: -- Уж считай, годков пять, а то и все шесть прошло, как я в последний раз кому-нибудь уши отрезал. Он подергал растрепанную бороду и устремил оценивающий взгляд на сержанта-снабженца. -- Кэп! -- вскрикнул Гарри. -- Мы так не договаривались! Неужели вы позволите, чтобы они меня вот так оскорбляли! -- Пинков им хороших надо отвесить! -- донесся из транслятора перевод возмущенного восклицания Луи. Маленький синтианец вскинул автомат. -- И чтоб духу их здесь не было! -- Кто бы еще вякал! -- взорвался Каменотес. -- Кэп, я вам, само собой, верю, да только ежели вы нас в засаду заманили, то мы вам просто так не дадимся. И он принял оборонительную боевую стойку. Его приятели последовали его примеру. -- Ну-ка, успокойтесь все! -- прикрикнул на всех сразу Шутт. -- Луи, убери оружие. Эти люди пришли сюда без оружия, с миром, и мы должны ответить им тем же. Итак, Шоколадный Гарри, если я верно понимаю ситуацию, эти люди обвиняют тебя в том, что ты повредил их мотолеты... летающие мотоциклы. -- Ну... -- смущенно проговорил Гарри. -- "Повредил" -- это слабо сказано! -- воскликнула Энни-Астероид. -- Он переставил полюса на летном контуре, и наши хоки переворачивались вверх пузом, как только мы включали двигатели! -- А сиденья суперклеем намазал, и мы не могли встать, пришлось джинсы стаскивать! -- потрясая кулаком, добавил Джо-Клинок. -- А в камеры сгорания гелия нафигарил, и масс-конвертеры спалил, -- внес свою лепту в перечисление преступлений Гарри Джонсон-Каменотес. -- А такой человек, который вот такое сделал с чужим хоком... такой человек... он не имеет права садиться за руль, вот что я вам скажу! -- Это правда, Гарри? -- Шутт взглянул на своего снабженца. -- Ну, кэп, дело было так... -- снова попытался внести оправдательную ноту в переговоры Гарри. -- Объяснения подождут, Гарри. Сейчас меня интересует одно: они говорят правду? Шоколадный Гарри вытянулся по стойке "смирно" и отдал честь: -- Да, сэр! -- Вот и все, что мне нужно было услышать, -- кивнул Шутт. -- Вольно, сержант. Я вам говорил о том, что Легион защищает своих военнослужащих, и это чистая правда. Но эти люди заслуживают компенсации за тот вред, что вы причинили их имуществу, и мой долг -- проследить за тем, чтобы они эту компенсацию получили. Это единственный выход из создавшегося положения. Пора с ним покончить и заняться обычными делами. -- И что же вы сделаете? -- нерешительно поинтересовался Гарри. Взгляд его метался между капитаном и Ренегатами. -- Ага, скажите, что вы с ним сделаете? -- сверкнул глазами Джонсон-Каменотес. Он и двое его спутников подозрительно посматривали на легионеров. -- Ничего, -- спокойно ответил Шутт, но когда Ренегаты открыли рты, дабы выразить законное возмущение, капитан предостерегающе поднял руку. -- С ним я ничего не сделаю. Давайте последуем древней справедливой формуле: "Наказание должно соответствовать преступлению". Сержант, где ваш мотолет? -- Кэп! -- Гарри рухнул на колени, словно подкошенный. -- Кэп, пусть уж лучше они мне уши отрежут! Пусть оттатуируют меня с головы до ног тупой иглой! Пусть меня в космос выкинут без скафандра, но кэп, только не заставляйте меня отдавать им мой хок! -- Уши ему отрезать -- это было бы классно! -- оживился Джо-Клинок. У Энни-Астероид мстительно блеснули глазки. -- Да, пусть отрежут! -- продолжал причитать Гарри. -- Пусть оба уха мне отрежут, пусть побреют меня циркулярной пилой, пусть сварят меня в котле с. китайской горчицей! Только не отдавайте им мой мотолет! -- Где мотолет? -- спокойно повторил свой вопрос Шутт. -- Хватит, Гарри. Либо ты отдаешь мне мотолет, либо я срезаю твои сержантские лычки. -- Да, да, лучше разжалуйте меня в рядовые, кэ