т весь город. Затем, здесь проживают воспитанницы Ламбетского приюта для девочек-сирот, они носят пурпурные форменные платья, и, конечно, в серой форме -- пациентки Госпиталя Магдалины для совращенных девушек и проституток. Многие девушки, нашедшие приют в этом госпитале, все равно сходят с ума от неизлечимого сифилиса. Марго содрогнулась от этих слов. Она выросла, считая чудеса медицины чем-то само собой разумеющимся. Сколько же нужно времени, чтобы "социальный недуг" разрушил человеческий мозг, довел до безумия? Пока она старалась все это переварить, они распродали угрей и пирожки и стали постепенно продвигаться на запад. И тут, удивив ее внезапностью перемены, над безотрадной линией крыш Уайтчепеля замаячил купол собора Святого Павла. Они вдруг оказались в самом сердце залитого ярким солнечным светом Сити, где в Мэншн-Хаус правил лорд-мэр. Марго, разинув рот, глазела на роскошные кареты, которыми были битком забиты узкие улицы. -- Поразительно,-- сказала она, поглядев назад на дорогу, по которой они пришли сюда.-- Трудно поверить в столь резкую перемену. -- Да. Это ошеломляет, верно? Однако передышка длилась недолго. Миновав Линкольнз-Инн, они снова очутились в мире темных просевших крыш, нависающих одна над другой. Яркий солнечный свет, оставленный ими позади, казалось, отделяли от этих мест многие мили и века. -- Как они могут жить и работать рядом с такой нищетой и ничуть не беспокоиться об этом? Малькольм посмотрел на нее долгим, пронзительным взглядом. -- Они просто не хотят этого замечать. В конце концов были предприняты некоторые усилия, чтобы исправить положение, особенно после того, как Красный Джек заставил широко обсуждать условия жизни в Уайтчепеле. И Армия Спасения начала свою деятельность здесь несколько лет назад, так что есть некоторая... -- Он оборвал фразу и начал браниться себе под нос.-- Проклятие, я и не заметил, как мы свернули с Черинг-кроссроуд. Теперь не зевай. Мы забрели в Сент-Джайлз. Они оказались на "кольцевой развязке", называвшейся "Семь циферблатов", только вот никакого движения по этому кольцу не было -- ни пешеходов, ни экипажей. В центре кольца возвышалась часовая башня с облупившейся штукатуркой, увенчанная семью циферблатами. От башни, подобно спицам колеса, разбегалось семь темных переулков, разделявших запущенные, грязные дома и внутренние дворики. Марго с Малькольмом забрели в трущобы, по сравнению с которыми Уайтчепель казался чуть ли не роскошью. Ядовитые испарения поднимались от зданий, подобно туману повисая над просевшими крышами. Осколки бутылок из-под джина усеивали грязную землю. Под толщей замерзшей грязи, должно быть, скрывались булыжные мостовые. -- Малькольм... -- У нее возникло такое чувство, что пустые окна -- многие из них были без стекол -- смотрят на нее злобным взглядом. -- Эти семь улиц -- самое опасное место во всем Лондоне. Почаще оглядывайся, пока мы не отойдем отсюда на приличное расстояние. Из сумрака темных унылых улочек грубые оборванные мужчины, прищурясь, следили за ними. Марго зорко оглядывала все вокруг, сожалея, что нельзя пуститься бежать. "Ты сама сумеешь справиться с этим, как настоящая разведчица. Это та самая профессия, которой ты просила научить тебя Кита Карсона". В ту минуту Марго почти готова была променять все это на еще одну взбучку от своего отца. Почти. И вдруг она заметила вороватое движение в темном углу и проблеск стали. Человек, обхвативший ее сзади, приставил лезвие бритвы к ее горлу. Она замерла, сдержав готовый вырваться крик. Еще два бандита выросли перед Малькольмом словно из-под земли. Марго потрясенно осознала: "Они моложе меня!" От ощущения острой стали у горла Марго задрожала. Напавший на нее плотнее обхватил ее за талию. -- Глянь-ка, он еще не бреется.-- Дыхание парня было зловонным.-- Поучить его, что ли? Два других парня улыбнулись. Их опасные бритвы зловеще поблескивали. Малькольм стоял между ними, став вдруг каким-то очень уж спокойным: -- Не дергайся, дружок. Может, позволим ему побриться самому? Пока Марго пыталась понять, чего именно он потребовал, Малькольм потянулся к кошельку у себя на поясе. -- Давай по-быстрому,-- сказал схвативший ее парень. Он перевел взгляд с Марго на Малькольма, возившегося с завязками кошелька. Марго действовала молниеносно. Схватив напавшего на нее за запястье, она повернулась к нему лицом, отвела зловещее лезвие от своего горла, захватила в горсть его мошонку и сдавила. Парень заорал. Она продолжила поворот, заводя его руку за спину, и ударила ногой сзади под коленку. Тот полетел на землю с хрипящим стоном и скорчился в грязи, держась за промежность. Марго развернулась... Малькольм побледнел как полотно. -- Ты, маленькая дурочка... Прежде чем остальные два парня успели пошевелиться, из переулка вышел огромный верзила и отодвинул их в сторону. -- Ты ранил моего мальчика,-- сказал он, уставясь на Марго. Дубинка в его руке была толщиной с бедро Марго. Его плечи были вдвое шире, чем у Малькольма. Человек был одет в толстое шерстяное пальто, доходившее ему почти до коленей. Грубые рабочие брюки и низкие стоптанные туфли дополняли облик настоящего уличного громилы. Он ухмыльнулся Марго.-- Сначала я расшибу тебе башку.-- Верзила облизнул грязные губы.-- Потом мои племянники распотрошат то, что останется. Марго вдруг заметила и другие чумазые рожи, наблюдавшие из полумрака за происходящим с нечеловеческим любопытством. Малькольм ругнулся и попятился прочь от этой троицы, повернувшись так, чтобы они не смогли увидеть, как он извлекает свой револьвер из скрытой под одеждой кобуры. Громила, стоявший посередине, замахнулся своей дубиной... И бросился на нее. Так быстро, что Марго даже не успела вскрикнуть. Малькольм выстрелил трижды и нырнул в сторону. Одна пуля попала громиле в правую лодыжку. Несостоявшийся убийца вскрикнул и рухнул навзничь, распластавшись в грязи. Мальчишки врассыпную бросились по улице наутек. Малькольм кошачьим прыжком развернулся на месте и схватил Марго за запястье, увлекая ее в противоположную сторону. Они стремглав пробежали всю грязную вонючую улицу и оказались у церкви Сент-Джайлз. Малькольм нырнул в вонючий, заросший бурьяном церковный двор и потащил Марго за щербатый могильный камень, крепко зажав ей рот ладонью. Они ждали, их сердца бешено колотились, но Марго не услышала никаких звуков приближающейся погони. -- Перезаряди это,-- отрывисто бросил Малькольм, сунув ей в руки револьвер и жестянку из своего кармана. Он крадучись выбрался с кладбища и подполз к ограде церковного двора, внимательно оглядывая дорогу, по которой они прибежали сюда. Марго тупо глядела на револьвер. Жестянка была тяжелой. В ней что-то звякало. Она и понятия не имела, как перезаряжают такие револьверы. Он совсем не был похож на те, из которых учила ее стрелять Энн Малхэни. Она все еще глазела на него, как идиотка, когда Малькольм вернулся. Он взял револьвер -- и вдруг разразился немыслимой бранью. Она и подумать не могла, что он способен употреблять подобные выражения. -- Ты не перезарядила его! У нее защипало под веками. -- Я... -- Сначала ты откалываешь идиотский номер, затевая драку с этим уличным бродягой... -- Но он нас грабил! Гневный пыл Малькольма сменился ледяной холодностью. -- Я хотел отдать ему эти чертовы деньги! Бог ты мой, там было-то всего несколько пенсов! Ты чуть не угробила нас обоих, а мне пришлось идти на риск и стрелять в этого громилу... -- Ты даже не пытался убить его! Если бы она таким тоном попробовала пререкаться со своим отцом, он бы изукрасил ей синяками половину физиономии. Малькольм не ударил ее. Вместо этого его голос вдруг стал таким же ледяным, как осклизлый камень, за которым она укрывалась. -- Мы не вправе стрелять во всякого, кто нам не понравится. Выйти живым из смертельной потасовки, не убив никого,-- вот в чем состоит работа разведчика прошлого. Если бы Британские Врата открылись прямо сейчас и через них шагнул Кит, я бы сказал ему, чтобы он отправил тебя обратно в тот жалкий маленький городишко, в котором ты выросла. Дай мне эти чертовы патроны. Дрожащей рукой она протянула ему жестянку. Малькольм выдернул шнурок, открыл выдвижную крышку и высыпал три патрона в ее ладонь. -- Ты зарядишь этот револьвер прямо сейчас. Потяни наверх этот рычажок. Из-за жгучих слез у нее все расплывалось перед глазами, но она сумела отщелкнуть рычажок вверх. Вся верхняя часть револьвера откинулась вперед и вниз, открыв задний торец барабана. Три пустые гильзы и два нестреляных патрона чуть высунулись из гнезд. Ее пальцы дрожали, но она вытащила пустые гильзы и перезарядила свободные камеры. Затем снова защелкнула револьвер. -- Ты должна была знать, как это делать. Повтори свои уроки и... Он не окончил фразы. Он и так уже разрушил ее последние надежды стать разведчицей. У нее вся грудь болела, так ей хотелось разрыдаться. Но она удержала внутри все, кроме жгучих слез горя, которые она не могла полностью остановить. Малькольм снова проверил, пуста ли улица, оставив Марго скорчившейся за выщербленной надгробной плитой. Она соскользнула пониже в сухие стебли и попыталась проглотить комок в горле. "Я не сдамся. Никогда. Это нечестно!" Она всего лишь сделала то, чему научил ее Свен Бейли. Разве нет? "Знай, когда нужно остановиться",-- учил ее Кит. "Я не сдамся! Не сейчас, когда я зашла так далеко!" Она сумеет вернуть расположение Малькольма. Она должна это сделать. Она лучше покончит с собой, чем вернется в Миннесоту проигравшей. Во время бесконечной прогулки по улочкам Спитфилдза Марго вслушивалась всем своим существом в то, что происходило вокруг, безжалостно отметя прочь унижение и страх ради более насущной необходимости учиться. Она запоминала жаргонные словечки, названия предметов, которые она никогда прежде не видела, обрывки новостей и сплетен, которые привели ее к нескольким поразительным выводам о состоянии мира в 1888 году. -- Малькольм? -- Голос Марго лишь чуть-чуть дрожал. -- Да? -- Его голос все еще был ледяным. -- Это ведь не обычные трущобы, верно? Спитфилдз, я имею в виду. Они не похожи на Уайтчепель или Сент-Джайлз. Он посмотрел на нее. Холодность в его взгляде немного растаяла, уступив место удивлению. -- Почему ты спросила об этом? Она прикусила нижнюю губу, затем кивком показала на женщин, разговаривавших на каком-то неведомом языке, явно не по-английски, на мужчин, длиннобородых и одетых в черные сюртуки; они глядели прищурившись, словно их глазам пришлось повидать слишком много горя. -- Эти люди выглядят и говорят, как беженцы. Кто они? Малькольм аж замер на месте. Он рассеянно подул на свои пальцы, чтобы согреть их, глядя на Марго оценивающим взглядом. -- Чтоб меня черти взяли... -- тихо пробормотал он. Она ждала, гадая, не заслужила ли она отсрочки приговора. -- А как ты думаешь, кто они такие? -- Он задал ей нелегкую задачку, чтобы посмотреть, как она с этим справится. Она стала внимательно разглядывать женщин постарше, укутанных в платки, молоденьких девушек с блестящими черными распущенными волосами и стыдливыми улыбками, стариков в широкополых черных шляпах и шерстяных жилетах ручной вязки с бахромой. Молодые люди выглядели деятельными и полными надежд. Те, что постарше, казались неуверенными и боязливыми, они подозрительно косились на нее и Малькольма. Язык был похож на немецкий. И тут все, что она увидела и услышала, вдруг сложилось в цельную картину. Идиш. -- Это еврейские беженцы,-- медленно сказала она.-- Но от чего они бежали? Гитлер... он ведь еще даже не родился? -- Гитлер был не первым безумцем, организовавшим погромы еврейских общин в Европе. Просто самым последовательным и жестоким. Сталин, конечно, был почти таким же негодяем. Лет восемь назад, в 1880-м, начались кровавые погромы, прокатившиеся по всей Европе. Евреев убивали, изгоняли из их домов, из стран, где они родились. -- Значит... то, что происходило во время второй мировой войны, было... чем-то вроде продолжения всего этого? Только гораздо хуже? Мне никогда это прежде не приходило в голову.-- Марго оглядела из конца в конец улицу, где кошерные бойни и лавки мясников сражались за место с портновскими мастерскими и пекарнями И в эту минуту Марго увидела связи, тянущиеся в будущее из настоящего мгновения, гулким эхом отражаясь от пробелов в ее сознании, пробелов, о которых она прежде и не подозревала. Внезапно ее узкий миннесотский мирок взорвался и стал с головокружительной скоростью расширяться в бесконечно большее пространство, в котором валялись причудливо разбросанные кусочки человеческой головоломки. И ей предстояло попытаться сложить их и понять то, что она никогда прежде не считала возможным. Ясно, как будто вдруг вспыхнула молния, осветив неведомые раньше закоулки, она вдруг поняла, почему Малькольм Мур был готов сносить всю бедность и унизительность жизни независимого гида лишь для того, чтобы еще раз шагнуть через новые Врата. Он хотел понять Марго взглянула вдоль этих бесконечных коридоров в своем сознании, полных нескончаемых пробелов и пропусков, и увидела, что ей необходимо заполнить их все -- или по крайней мере столько, сколько удастся, пока она еще жива. Когда она стряхнула с себя это неожиданное видение, Малькольм смотрел на нее самым странным образом, словно с ней только что случился припадок и она просто никак не может сообразить, что ей следует упасть. Единственное, что она смогла придумать,-- это сказать ему: -- Они, должно быть... я даже представить себе не могу, что они должны были подумать, когда Гитлер начал бомбить Лондон. Что-то на самом донышке его глаз изменилось в ответ на то, что, наверное, стало заметно в ее глазах. Марго мгновенно почувствовала, что он абсолютно точно понял, какое сияние распирало ее изнутри. Внезапные, неожиданные слезы навернулись ему на глаза. Он отвернулся в сторону, выдохнул и прокашлялся. Облачко пара растаяло в морозном февральском воздухе. -- Это наполовину, если не больше, был мой собственный промах,-- промямлил он.-- Ты и так уже была сильно расстроена, и мне следовало проверить, знаешь ли ты, как обращаться с подобным револьвером, еще до того, как мы прошли через Врата. Просто всегда нужно так много всего запомнить, что даже опытные гиды забывают порой кое-какие мелочи, скажем, проверить, что знает твой напарник.-- Странный изгиб его губ, покрасневшие от смущения щеки удивили ее.-- И, по правде сказать, я не очень-то привык работать с напарником. Марго вдруг почувствовала, что ей стало трудно глотать. -- Я начинаю понимать, Малькольм. Ну правда же. Я учусь каждую минуту, что мы находимся здесь. Я пытаюсь научиться тому, как нужно учиться, а не только тому, что я должна выучить. Малькольм коснулся ее подбородка. -- Это хорошее начало, Марго. Мы попробуем еще раз, согласна? Теперь уже ее глаза наполнились слезами. В разведке оказалось столько всякой всячины, кроме приключений и охоты за сокровищами, что Марго впервые не была уверена в своей пригодности к этому делу. Она провела по глазам костяшками пальцев и шумно зашмыгала носом. -- Спасибо, Малькольм. Большое спасибо. Он взъерошил ее коротко подстриженные волосы. -- Отлично сказано, юная Смит. Сейчас едва перевалило за полдень. Вам еще осталось изучить изрядный кусок Лондона.-- Его улыбка сняла все унизительные намеки, которые могли почудиться ей в этих словах Не говоря ни слова, Марго настроилась, чтобы попытаться понять все, что она увидит вокруг, а не просто глазеть по сторонам, как ополоумевшая туристка Марго усердно училась до конца их пребывания в Лондоне Она усваивала -- медленно и мучительно, но все же она усваивала новое. Малькольм без конца экзаменовал ее по вечерам с помощью Джона, который быстро накапливал множество сведений для своих собственных исследований. Марго записывала наблюдения в свой личный журнал каждый вечер, пока они еще были свежи в ее памяти. Она и сама удивилась, сколько деталей она способна запомнить, если постарается. Затем Малькольм сказал ей, что он связался с некоторыми своими друзьями, приехавшими в город на зиму. Приглашение на ужин было получено и, как полагается, принято. Она была в ужасе. -- Что мне нужно делать? Что говорить? -- Как можно меньше,-- сухо ответил Малькольм. Она вымученно улыбнулась. "Не провали это",-- вот что означали его слова, четко и ясно. Конечно, разведчику не слишком часто приходится заботиться о таких вещах, как формальный званый ужин с британской знатью... Ей было страшно и подумать о возвращении к книжной работе, которая будет ждать ее после возвращения на Вокзал Времени. Учиться, делая что-то, было куда как интереснее. Но ей явно не хватало знаний, которые можно было почерпнуть из утомительного чтения об обычаях и нравах былых времен. Она усилием воли прогнала противные мурашки, поползшие по спине. Марго за три дня узнала больше о викторианской Англии, чем могла бы выучить за три года в каком-нибудь душном классе. -- Ну что же,-- философски заметила она,-- мне все твердят, что воспитанницы благотворительных школ должны быть скромны и молчаливы. Я всегда могу вспыхнуть от смущения и пролепетать какой-нибудь вздор, а вы выручите меня. -- Это одно из возможных решений. В данном случае и впрямь не такое уж плохое, поскольку формально вы еще не выезжали в свет. Вы читали газеты, как я посоветовал? -- Они очень странные. -- А журналы? -- Там нет фотографий. Только эти скучные черно-белые гравюры. -- Предполагается, что вы читаете статьи,-- сказал он, преувеличенно нахмурив брови. -- Ну, я и половины не понимаю, что там написано. -- А... -- Вот и все, что он на это ответил. -- Да, да, я знаю. Мне еще многому предстоит научиться. -- Совершенно верно,-- сказал он, взглянув на нее сверху вниз и задрав свой ужасно британский нос,-- в этом сомневаться не приходится. -- Ну, не обязательно вам так уж усердно вдалбливать мне это. -- Хмм, вот с этим я согласиться не могу. Мы чуть не погибли в Сент-Джайлзе, и... Впрочем, чем меньше будет сказано о вашем первом уроке верховой езды, тем лучше. Карьера неподготовленного разведчика бывает очень короткой. Марго вздохнула: -- Ладно. Я стараюсь. Ну правда же, я стараюсь. -- Я знаю. Ну а теперь насчет ужина. Позвольте мне объяснить вам, как нужно пользоваться ножами... * * * Последние три дня, проведенные Марго в Лондоне, были настолько же восхитительными, насколько жалкими и ужасающими были первые четыре. Она освоила искусство хлопать ресницами и уходить от расспросов, задавая собственные наивные вопросы. -- О, но я такая неинтересная, ну зачем вам выслушивать нудные жалобы сиротки? Пожалуйста, расскажите мне лучше о верховой охоте с гончими, я ничего не понимаю в этом развлечении, а оно кажется мне таким захватывающим... В этом наряде школьницы, в чепце и фартуке, ее никто не воспринимал всерьез. Даже леди находили ее прелестной. -- Мистер Мур, какое необычайно милое дитя. Ваша подопечная очаровательна. -- Вам и вправду следовало бы вывезти ее в свет через год или два. -- О нет, нет, только не назад в эту ужасную тропическую дыру, уж вы, конечно, не собираетесь возвращать ее туда? И вот так проходил этот вечер, в чудесной атмосфере тонких вин, искрящихся весельем разговоров, среди такого изобилия пищи, с которым она была не в состоянии управиться, одно блюдо за другим, с изысканными маленькими десертами между ними. В тот вечер она словно плыла на облаке, и ночью ей снились длинные роскошные платья, заразительный смех и бесконечная череда приемов и ужинов, и Малькольм рядом с нею... На следующий день они снова отправились ездить верхом, на сей раз в Гайд-парк, причем Марго сидела в дамском седле в длинной амазонке, а Малькольм был облачен в безупречный утренний костюм. Несколько женщин, с которыми они вчера ужинали, с улыбками приветствовали Малькольма, а затем улыбнулись и ей. Марго отвечала на эти приветствия, как она надеялась, с подобающей скромностью, но внутри у нее все вскипало от счастья. Освещенный утренним солнцем, Гайд-парк был великолепен в этот ранний час, настолько великолепен, что она почти забыла весь ужас болезней, нищеты и насильственной смерти, царивший так недалеко к востоку отсюда. Поскольку формально она еще не "выезжала в свет", то ни один из джентльменов, с которыми они вчера ужинали, не подал виду, что заметил ее, но с этим все было в порядке. Это лишь означало, что Марго приняли как современницу. Она с блеском выдержала трудный экзамен, по-своему столь же трудный, как смертельная короткая стычка в Сент-Джайлзе. Они провели вторую половину дня, разглядывая товары в витринах магазинов под стеклянной крышей Королевского пассажа на Олд-Бонд-стрит, соединявшего фешенебельный Браун-отель с этой главной торговой улицей. Джон также сопровождал их. Марго пялилась сквозь витрины на убранство ювелирного магазина Бретелла, который почтила своим вниманием сама королева Виктория. Марго покинула пассаж, просто ослепленная его великолепием. В последний день Малькольм отвез ее на поезде в Брайтон, где они бродили по промозглым улицам, а Малькольм указывал ей на тысячи различий между тем, чем был этот город в 1888 году, и тем городом, в котором его семья была застигнута Потопом в 1998-м. Они остановились там, откуда был виден берег моря. Малькольм завороженно глядел, как свинцовые брызги разбиваются о галечный пляж, и вдруг как-то странно умолк. Марго почувствовала, что не может вынести выражения, появившегося в его глазах. Она набралась духу и взяла его руку в перчатке своей рукой. Он посмотрел на нее, его глаза расширились от удивления, и он с трудом сглотнул. -- Спасибо, мисс Смит. Я... Он не мог произнести больше ни слова. Марго принялась действовать инстинктивно. Она повела его по улице к теплому трактиру и выбрала место в углу. Когда трактирщик подошел к ним, она улыбнулась и сказала: -- Крепкого портера, пожалуйста, для моего опекуна, и могу я попросить принести мне чашечку горячего чая? -- Конечно, мисс. Могу ли я предложить джентльмену чего-нибудь еще? Он, похоже, плохо себя чувствует. Малькольм явно собирался с силами. -- Простите меня, сударь,-- он потер переносицу рукой в перчатке,-- но я потерял недалече отсюда любимого брата. Утонул в море. Я... с тех пор не бывал в Брайтоне. Трактирщик печально покачал головой и поспешил принести темного пива и чашку обжигающего чая. Марго молча потягивала чай, пока Малькольм окончательно не пришел в себя. -- Мне не следовало сюда приезжать,-- тихо сказал он. -- Разве туристы не выбираются сюда на выходные? -- В феврале это редко бывает,-- слабо улыбнулся он.-- Если кому-то из моих гостей хочется побывать на побережье, я обычно рекомендую им остров Уайт или даже Мэн. Я избегал Брайтона. Тем более в феврале. Марго знала, что орбитальный взрыв произошел в феврале, ударив по побережью Атлантики посреди ночи. Количество жертв было огромно даже на сравнительно защищенных берегах Ла-Манша. Малькольм снова отхлебнул своего темного крепкого портера. -- Ты сейчас отлично себя показала,-- прошептал он.-- Я не привык, чтобы меня выручал кто-то, кому я служу гидом. Ты спасла меня здесь от серьезной неприятности. Это,-- сказал он, подняв свой стакан приветственным жестом,-- было как раз то, в чем я нуждался: потрясение от необходимости оставаться в роли, возвратившее меня к реальности, и портер, чтобы заглушить боль. Спасибо. -- Я... мне просто показалось, что это было бы правильно. Слабая улыбка тронула его впалые щеки. -- Значит, у тебя хорошая интуиция. Это важно. Гораздо важнее, чем тебе могло бы показаться.-- Он допил остатки портера, затем достал карманные часы.-- Если мы хотим успеть на обратный поезд в Лондон, лучше поспешить. Когда Малькольм пожал ее руку в перчатке, Марго показалось, что она летит по воздуху. К тому времени, как новое открытие Британских Врат заставило их покинуть Лондон, Марго уже знала, чем ей хотелось бы заниматься всю оставшуюся жизнь. "Я сделала это, я провела целую неделю в Нижнем Времени, и я отлично с этим справилась". Разумеется, ей еще многому предстояло научиться, она претерпела унижения и получила ценные уроки, но теперь, когда они остались позади, она знала, что именно этого ей все время хотелось. "Вот увидишь,-- пообещала она небритому лицу, навсегда впечатанному в ее память,-- ты увидишь, черт бы тебя побрал. Я это сделаю. Это было потруднее выдержать, чем все, что мне пришлось снести от тебя, но я сделала это. И сделаю снова. Только подожди. Я тебе это докажу". Теперь Марго знала, кто она такая и чем ей в жизни заниматься. Осталось только убедить в этом Кита Карсона. И Малькольма Мура. Марго бросила последний долгий взгляд на освещенные газом окна дома "Путешествий во времени" и храбро шагнула через Врата на решетчатую платформу Ла-ла-ландии. И ей показалось, что она наконец попала к себе домой. Глава 11 -- В драке на ножах,-- терпеливо сказал ей Свен Бейли,-- применяются три основные хватки.-- Он продемонстрировал.-- Молотковая хватка -- это тот способ, которым большинство людей держат нож, все равно, кухонный ли, разделочный или столовый. Марго поупражнялась с тем тонким ножом, который он ей дал. -- Затем идет фехтовальная хватка.-- Он переложил нож в своей руке так, словно вскрывал им конверт. Его большой палец был распрямлен и лежал сверху на тупой кромке ножа.-- Это смертоносная хватка в руках опытного мастера боя на ножах, от нее очень трудно защищаться. Научись ею пользоваться. Марго попыталась взять свой нож так, как ей показал Свен. Ощущение было какое-то странное. -- И наконец, есть еще обратная хватка, которой обычно держат пешню для колки льда.-- Теперь он держал нож лезвием к себе, так что оно плоско лежало вдоль его руки. -- Это выглядит глупо,-- заметила Марго. И ощущение тоже было дурацкое. Свен протянул к ней поднятую вертикально руку с ножом. -- Ты осмелишься ударить меня по руке, когда вот здесь торчит острая кромка? -- Ну, нет. -- Верно. В таком положении нож неплохо защищает твою руку. Кроме того,-- он сделал молниеносное движение,-- ты можешь нанести опасную резаную рану поперек груди и закончить ее мощным уколом. Кончик ножа замер в полудюйме от грудины Марго. Она нервно сглотнула. -- Ох... -- Редко применяется, но все же это полезная хватка. Ты должна овладеть всеми тремя и теми приемами, которые годятся для каждой из них или только какой-то определенной. -- Ладно. С чего мы начнем? -- С разновидностей лезвий и для чего они годятся.-- Он забрал обратно нож, который одолжил ей для практического занятия, и начал рыться в ящичке, принесенном с собой в тренировочный зал. Свен достал оттуда полдюжины ножей, аккуратно вложенных в ножны. -- Ну вот. Существуют две основные формы лезвия, обе известны во множестве вариантов. Это,-- Свен вытащил из ножен десятидюймовый нож с толстым лезвием,-- называется "бови". Срединная часть утолщена для прочности. Вся эта сторона срезана, так что лезвие несимметрично. Изогнутая верхняя кромка называется ложной кромкой. Ее часто затачивают, но не всегда. Иногда такие лезвия дополнительно снабжают зубьями, как у пилы. В сущности, эти зубья -- всего лишь рекламный трюк, основанный на скверных кинофильмах двадцатого века. Они слишком крупны, чтобы ими можно было что-нибудь пилить. Избегай таких лезвий. Они могут застрять меж ребрами, и ты останешься без ножа. -- Никаких зубьев пилы,-- повторила Марго. -- Бови -- превосходный нож для выживания. Он достаточно прочен, чтобы использовать его для хозяйственных надобностей на биваке, например, для срезки тонких сучьев для костра, если ты окажешься без ручного топорика. Лезвие достаточно толстое, чтобы им можно было открывать жестянки без большого риска сломать кончик. К сожалению, у него есть недостатки в качестве боевого ножа, скажем, излишняя длина, отсутствие острой второй кромки на всем протяжении до рукояти, не говоря уже о самом главном недостатке: он -- анахронизм почти во всех местах и временах, в которых тебе придется оказаться. Но ты научишься пользоваться им, потому что мы должны быть дотошными. -- Поняла. -- Это,-- сказал Свен, извлекая из ножен прекрасное, идеально симметричное лезвие длиной около восьми дюймов,-- листовидный, или копьевидный, кинжал. Его форма почти такая же, как у древних наконечников копии, и даже как у древнеримского короткого меча гладия. Но в отличие от гладия он достаточно мал и достаточно остер с обеих сторон, чтобы являться почти идеальным боевым ножом. Он разрежет к чертям все, что тебе удастся им полоснуть. И он достаточно тонкий и симметричный, чтобы служить отличным колющим оружием, хотя его кончик не очень прочен и может обломиться. Бодкин, или стилет,-- он вытащил из ножен нечто вроде вязальной спицы или пешни для колки льда,-- это идеальное колющее оружие, специально придуманное для закалывания сквозь кольчугу. Но им можно только колоть. Свен отложил в сторону ножи, которые ей уже показывал. -- А вот нечто отличное и от бови, и от листовидного кинжала: знаменитый нож Рэндала номер один.-- Он вытащил из потертых ножен сверкающее десятидюймовое лезвие.-- Некоторые скажут, что это модифицированный нож бови. Бо Рэндал, который изобрел его еще до второй мировой войны, справедливо указывал, что форма этой второй кромки не имеет ничего общего с бови. Она прямая, а не изогнутая. Рэндал не конструировал его как разновидность бови, и он очень сердился, когда его нож классифицировали как бови. Это один из лучших боевых ножей всех времен и стран. С ним снова та же неприятность: его форма не соответствует обычаям почти всех периодов истории. Марго вздохнула: -- А зачем мне учиться пользоваться ножами, которые я не собираюсь носить с собой? -- Потому что я дотошен и осмотрителен. Не спорь. -- А для чего все эти остальные ножи? -- Вот нож для свежевания.-- У этого ножа было сравнительно короткое плоское широкое лезвие с тонкой центральной частью, и он выглядел куда более хрупким, чем мощные боевые ножи.-- У него только одно назначение -- снимать шкуру с животного. А вот это,-- следующее лезвие было изогнутым, толстым и совсем иной формы, чем все остальные,-- охотничий нож. Обвалочные ножи,-- Свен показал ей еще одно лезвие,-- похожи на ножи для свежевания и для наших целей совершенно бесполезны. Ну а вот эта маленькая жемчужина моей коллекции называется ножом гурков. Кинжал был странной зигзагообразной формы, с богато украшенной рукояткой. -- Это,-- он вытащил кривую саблю с серповидным клинком,-- называется ятаган. Ты научишься с ними обращаться, но вероятность столкнуться с ними довольно мала из-за их ограниченного географического распространения. А вот этот клинок, танто,-- и Свен вытащил нож, похожий по форме на букву "О",-- был разработан на Востоке специально для разрубания панцирных доспехов. У него такая же форма кончика, как у некоторых азиатских рыбацких ножей. Он тоже ограниченно применим в качестве боевого оружия, но мы позанимаемся им, потому что ты можешь столкнуться с таким, если окажешься на западном побережье Тихого океана. Мечи и алебарды японских самураев имеют ту же форму клинка, только они длиннее и массивнее. Ну, и последнее по порядку, но не по важности,-- вот этот маленький шедевр. Последний нож оказался странным предметом вроде штопора, с ручкой, перпендикулярной клинку, но с лезвием в точности такой же формы, как у копьевидного кинжала,-- вот только весь клинок был всего три дюйма длиной, причем ближайший к ручке дюйм мало чем отличался от тонкой полосы прямоугольного сечения с закругленными кромками. -- Это еще что за штука? -- рассмеялась Марго. -- Тычковый кинжал. Слишком уж многие инструкторы ничего не говорят о них. Это глупо. Тычковый кинжал,-- Свен показал, как его нужно держать, зажав рукоять в кулаке и пропустив маленькое лезвие между согнутыми средним и безымянным пальцами,-- очень опасное оружие. Его почти невозможно вышибить из твоей руки. Ты можешь им резать,-- Свен быстро продемонстрировал прием,-- или колоть простым тычком, или... -- Он разжал кулак, схватил Марго за запястье и, не выпуская из ладони ножа, сказал: -- Ты можешь схватить противника, не нанося ему ран. Тычковый кинжал предоставляет тебе некоторые приятные возможности выбора тактики. Марго удивленно вытаращила глаза и уставилась на свое запястье. -- Бог ты мой. Свен Бейли зловеще ухмыльнулся и отпустил ее руку. -- Ага. Разве это не здорово? Марго рассмеялась: -- Я только представила себе, каким будет удар карате с этой штуковиной, зажатой в кулаке. -- Во-во. Ты,-- Свен указал на нее кончиком тычкового кинжала,-- научишься очень хорошо пользоваться им. Он особенно подходит для женщин, не имеющих большого опыта поножовщины, но к тому времени это уже не будет справедливо относительно тебя. Марго злорадно усмехнулась: -- Нет, конечно, после того как вы кончите заниматься со мной. -- Верно. Ну а что касается тактики драки на ножах, то забудь все, что ты когда-либо видела в кино. Эти идиоты даже не начинали всерьез разбираться в подобных вещах. Киношная поножовщина -- равно как киношная стрельба или мордобой -- угробит тебя. Нападения с ножом -- это грязные, опасные дела, затеваемые людьми, которым хочется вспороть тебе брюхо и выпустить твои кишки в грязь. Буквально. Если только ты не будешь очень осторожной и очень ловкой, ты умрешь от потери крови за несколько секунд, проиграв схватку на ножах. Главное,-- он угрюмо улыбнулся,-- прежде всего избежать драки. Но если это невозможно, то ты должна сделать все, чтобы кровью истек тот ублюдок, который нападет на тебя, а не ты. Поножовщина, если сравнить одну схватку с другой, куда опаснее, чем любая перестрелка. Если какой-нибудь негодяй подстрелит тебя, то твои шансы пережить это очень высоки. -- Что? Вы меня не разыгрываете? -- потребовала ответа Марго, вспомнив все, что она узнала за свою жизнь из газет, журнальных статей и телевизионных новостей. -- Если только это не будет выстрел из обреза охотничьего ружья с близкого расстояния и если пуля не попадет в жизненно важный орган, то ты скорее всего не умрешь при более или менее грамотной медицинской помощи. Но если ты получишь ножевую рану, то болевой шок или кровопотеря быстро прикончат тебя. И когда я говорю "быстро", то это значит действительно быстро. За несколько секунд, если тебя ранят в подходящее место. Один хороший резаный удар,-- Свен провел пальцем поперек ее предплечья,-- рассечет мышцы до кости, перережет артерии, вены, может даже сломать саму кость. Если тебе перережут бедренную артерию, яремную вену или сонную артерию, то ты труп. Точка. То же самое верно для проникающих ранений грудной или брюшной полости в большинстве случаев. Ты истечешь кровью или умрешь от болевого шока прежде, чем дождешься медицинской помощи. Марго сглотнула. -- Чудесно. А что же делать, если какой-нибудь тип внезапно накинется на меня? Свена ничуть не смутила ее тревога. -- Ну, это просто. Ты никогда не должна позволять никому накинуться на тебя внезапно.-- Он вовсе не шутил.-- Следи за всем, что делается вокруг тебя, постоянно. Что может скрываться за этим кустом? За этим деревом, за этим углом, за этой дверью? А этот мужчина сзади -- он просто прогуливается или преследует меня? А как насчет того парня, что развалился на ступеньках там впереди? "Будь внимательна". Если кто-то захватит тебя врасплох, то ты уже проиграла. Вспомни то упражнение, которое я давал тебе в качестве домашнего задания, прежде чем ты отправилась в Лондон. Замечать всех прежде, чем они заметят тебя. Марго живо вспомнила нападение в Сент-Джайлзе. Если бы она так внимательно не наблюдала тогда... -- Хорошо, я поняла. -- Твое домашнее задание по выработке бдительности просто, но эффективно. Ты уже пробовала однажды делать это в течение дня. Теперь мы займемся этим серьезно. Всю следующую неделю запоминай всех, с кем ты встретишься. Незнакомых, людей, которых ты знаешь, людей, которые знают тебя. Как и раньше, подсчитывай, сколько раз они заметили тебя прежде, чем ты заметила их, и сколько раз наоборот. Всякий раз, когда кто-то видит тебя и успевает среагировать раньше, чем ты,-- это потенциально опасная встреча, которая может для тебя плохо кончиться. -- Разве это не попахивает паранойей? Свен покачал головой: -- Это стандартная тренировка по самообороне на городских улицах, не говоря уже о военной обстановке. Твоя работа разведчицы прошлого сочетает в себе черты обеих этих ситуаций. Научись замечать все, что творится вокруг тебя. Бдительность -- это половина успеха. Готовность действовать мгновенно -- это его вторая половина. Ни секунды сомнений, колебаний, неуверенности. Стремись ограничиться калечащим ударом всегда, когда это возможно, но если дело дойдет до смертельной схватки, а ты не будешь готова убить какого-то ублюдка, чтобы остаться в живых... что же, значит, ты выбрала себе не ту работу, которая тебе подходит, дитя. Марго пожевала губу. Способна ли она нажать на спусковой крючок? Или перерезать кому-нибудь горло? Боевые искусства -- это одно, они нацелены на то, чтобы вытворять черт знает что при минимальных повреждениях, а зарезать или застрелить кого-то -- совсем другое дело. Ей явно придется как следует покопаться в себе. -- Тебя что-то смущает? -- тихо спросил Свен. Этот вопрос заслуживал честного ответа. -- Возможно. Я не уверена. Я пережила схватку в Сент-Джайлзе, но меня это потрясло. Мне сегодня вечером придется крепко поразмыслить. Свен кивнул: -- Отлично. Это очень важно. Если ты не подготовлена использовать смертоносную силу, а я имею в виду подготовлена и тут,-- он похлопал себя по лбу,-- и тут,-- он похлопал себя по груди,-- то ты не сможешь применить ее, когда начнется смертельная схватка. Тогда домой отнесут тебя. Подумай об этом. А тем временем мы можем приступить к обучению приемам. * * * Кит закончил дела в офисе "Нового Эдо" и посмотрел на часы. Марго пора отправляться на очередное занятие по огнестрельному оружию. После разговора с Малькольмом, от которого у него волосы встали дыбом, Кит решил лично присутствовать на каждой тренировке Марго по стрельбе. Он надел у порога туфли и направился в Общий зал, затем остановился у одного из уличных лотков, чтобы наскоро перекусить. -- Привет, Кит,-- улыбнулся ему Кейко.-- Что будешь есть? Он поразмышлял, какой выбрать суп, оценивающе понюхал якитори и взглянул на здоровенный рыбный садок, из которого клиенты могли выбрать себе рыбу для суси,-- живая рыба была лучшим способом гарантировать свежесть в таком месте, как Вокзал Времени. Садок пяти футов в высоту и восьми футов в длину был заполнен морской водой, в которой плавали деликатесные виды будущего суси. -- Вот эта молодая желтохвостка,-- указал Кит на понравившуюся ему рыбу,-- выглядит аппетитно. -- Сделаем! Кейко повернулся, чтобы взять сачок,-- и вскрикнул. Какая-то тварь на кожистых крыльях промелькнула мимо, скользнула по поверхности садка и унеслась прочь с ленчем Кита. У японцев нет тех крепких выражений, которые доступны говорящим по-английски, но Кейко не испытывал недостатка в красочных проклятиях,