то уже сбился со счета, сколько раз Бенсон заставил его пересказать свои приключения. Много. Много, много часов подряд. Все тело его молило о сне. Целительном, божественном сне. Он не знал, как долго он находится здесь, но, судя по покрасневшим глазам самого Бенсона, достаточно долго. Тот тоже с трудом боролся со сном. Маркус, державшийся до последнего, был, невзирая на протесты, подвергнут допросу с применением психотропных средств, который Бенсон счел необходимым, дабы докопаться до истины. Как гражданин Верхнего Времени, Скитер находился в неприкосновенности для таких приемов, но на Маркуса эти законы не распространялись. Поэтому он тоже снова и снова повторял всю историю: свое повторное рабство, встречу с запертым в клетку Скитером и так далее. Все это настолько точно соответствовало рассказу Скитера, что, несмотря на усталость, тот твердо знал: Бенсон так и не поймал их даже на малейшем несовпадении. Повторив свой рассказ в последний раз, измученный усталостью и наркотиком Маркус просто выключился и мешком рухнул на стол. Одним словом, хорошенький прием устроил им Бенсон -- пытку вместо радостной встречи с родными и близкими, которой оба так ждали. -- Ну, что дальше? -- сумел выговорить Скитер распухшим, едва поворачивающимся в пересохшем рту языком. -- Как насчет кипящего масла, черт подрал? Он бы с радостью придушил Бенсона на месте голыми руками -- если бы только мог пошевелиться. Но он знал, что, если попробует встать, просто брякнется на пол. -- Посмотри на него. -- Скитер как мог кивнул на продолжавшего безжизненно лежать на столе Маркуса. -- Готов укокошить нас обоих, да, Бенсон, только бы добиться своей чертовой правды? Тебе хочется убить меня, так ведь? Так ведь, Бенсон? Странный огонек загорелся в изможденных глазах Майка Бенсона. -- Раньше -- да, хотел. До этого вот. -- Он тоже с усилием кивнул в сторону неподвижной, равнодушной ко всему (и к продолжающимся мучениям Скитера в том числе) фигуры Маркуса. -- Я... так, ничего. Когда я носил еще значок в Сити, я таких крыс, как ты, за решетку охапками сажал. Вроде как мусор с земли сметал. -- Он сел и не мигая уставился на Скитера. -- Но это... -- он снова кивнул на Маркуса, -- это меняет все, так? -- Меняет, говоришь? -- окрысился Скитер; голос его от усталости дрожал. -- Разве я все еще не вор, Бенсон? Не крыса, как ты говоришь? Тут уж, Бенсон, что-нибудь одно. Или я вор чертов, или мне наконец удалось сделать хоть что-то достойное -- что ты, будь ты проклят, ухитрился изговнять к чертовой матери. Майк Бенсон устало потер руками лицо и глаза. -- Что-то мне плохо думается, -- пробормотал он, к чему Скитер тут же добавил про себя: "Аминь, боров ты вонючий!" -- Ага, -- продолжал Бенсон сквозь ладони. -- Это меняет дело, Джексон. Для меня по крайней мере. Уж не знаю, зачем ты сделал это, что тебе с этого, но твоя история убедительна и подтверждена вот им. -- Он еще раз кивнул головой в сторону Маркуса. Бенсон откинулся на спинку кресла, уронив обе руки на колени. -- Ладно, Скитер. Можешь идти. И твой приятель тоже. Я... гм... переговорю с ребятами из "Путешествий" насчет штрафов. Это у тебя была как бы спасательная миссия. Скитер молча посмотрел на него. Бенсон залился краской и опустил глаза. -- Сам понимаешь, обещать тебе я ничего не могу; это их Врата, а Грэнвилл Бакстер... ну, Бакс находится в трудном положении -- самый туристский сезон, а "Путешествия" как раз ввели новые правила, и он вынужден ужесточить контроль, который и так жестче некуда. -- Он вздохнул, по виду Скитера заключив, что тому глубоко наплевать на служебные проблемы Бакса. -- Так или иначе, Скитер, я могу быть настойчивым иногда. И Булл тоже -- а я полагаю, что он проявит всю настойчивость, когда получит мой рапорт. И снова Скитер промолчал, продолжая глядеть на него в упор. "Неужели он серьезно думает, что все это дерьмо искупает эти последние черт-знает-сколько часов?" -- Угу, -- только и смог произнести он наконец. Коротко и ясно. Бенсон снова покраснел. Проняло мерзавца. -- Домой сам доберешься или помочь? -- спросил он отвернувшись. Скитеру отчаянно хотелось взять Бенсона за грудки и рявкнуть ему в лицо: "Обойдусь, дрянь вонючая!" Гордость его требовала этого. Но сил у него не осталось вовсе, и он понимал это. И потом он не должен забывать про Маркуса. -- Ага, -- с трудом пробормотал он, -- ага, помощь мне не помешает. Или ты думаешь, что я благодаря твоему гостеприимству хоть три шага пройду? Бенсон покраснел еще сильнее и уперся взглядом в свои стиснутые на краю стола кулаки. -- Маркусу тоже надо помочь. -- Скитер ткнул пальцем в своего друга, потом уронил руку, дрожа всем телом. -- Я с радостью убил бы тебя, Бенсон, за то, что ты сделал с ним. Уж он-то никак не заслужил ни твоих уколов, ни многочасового допроса. Бенсон странно посмотрел на него, словно не веря своим глазам, потом кивнул: -- Ладно, Джексон. Мои ребята подбросят вас обоих. Если только, -- добавил он мрачно, -- им удастся пробиться через эту шайку демонстрантов под дверью. Скитер нашел в себе силы удивиться: -- Демонстрантов? -- Все из Нижнего Времени, -- устало ответил Бенсон. -- Устроили, видите ли, сидячую демонстрацию. Часов уже двенадцать никого не пускают. Скитер не знал, что и думать, но все объяснил сам Бенсон. -- Его... гм... жена и дети тоже здесь, в самой гуще. И если бы взглядом можно было убить, я бы давно уже стал каменной статуей. Скитер вдруг ощутил в желудке леденящую пустоту. "Добро пожаловать домой -- Маркусу. Но не мне, не вонючему воришке". Он попытался стряхнуть эти мысли, понимая, что они должны думать о нем после того, как Маркус из-за него отправился через Врата с Чаком Фарли. Интересно, вяло подумал он, что сталось с этим говнюком? "Скорее всего я так и не узнаю". С неожиданной осторожностью -- учитывая его методы ведения допроса -- Майк Бенсон потряс Маркуса за плечо. Медленно-медленно сознание Маркуса пробилось на поверхность, и он открыл глаза. При виде склонившегося над ним Бенсона он болезненно вздрогнул. -- Все в порядке, Маркус, -- тихо произнес Бенсон на безукоризненной латыни. -- Я верю тебе. Вам обоим. Можешь идти домой. Я вызвал сюда машину с водителем, чтобы отвезти тебя домой. Но мне стоит предупредить тебя, чтобы ты не умер от удивления, -- тут под дверями сидят ваши, Найденные. Ждут новостей, а может, и еще чего, не знаю. Твоя семья тоже здесь, у самой двери. Маркус попытался выпрямиться. -- Йанира? -- прохрипел он. -- Мои дочки? Бенсон кивнул. Маркус встал на ноги, тяжело пошатнулся, оттолкнул руку, услужливо протянутую ему Бенсоном, и все-таки с трудом выпрямился. -- Пойду к своим. Спасибо за свободу. -- В голосе его зазвучал металл. Скитер и Бенсон оба понимали, кому он обязан этим. Он доковылял до двери и скрылся в коридоре -- спина гордо выпрямлена, колени предательски подгибаются. "Ну, черт возьми. Если он смог, я тоже". Выпрямить спину оказалось делом непростым и болезненным, но он сумел скрыть это от Бенсона, бросив ему беззаботно: "Спасибо и за мою свободу". Вид у Бенсона был не блестящий. А потом это было уже позади, и ему удалось встать совсем прямо. Боль в теле была более-менее терпимой. Ну, пусть даже менее. Бенсон так и не сказал ничего, пока Скитер ковылял к двери, сжав зубы от боли в затекших ногах. Казалось, вся его левая нога горит огнем. Но он все же добрался до двери, потом -- задыхаясь, глотая воздух -- к выходу. Зрение его то затуманивалось, то снова прояснялось, подсказывая ему, куда делать следующий шаг, потом в глазах снова темнело. Когда он открыл дверь, он увидел обнявшихся Йаниру и Маркуса. Девочки цеплялись за его ноги. Никто даже не заметил Скитера. Внутри его не осталось ничего, кроме пустоты. Все, что у него осталось, -- это несколько монет, подобранных с песка арены. Бенсон не обыскивал их -- сквозь полупрозрачную египетскую ткань и так было видно, что они не несут ничего такого. Так что, можно сказать, в этом не было особой вины Бенсона -- ведь он не знал о его травмах. Когда он слепо столкнулся с кем-то из расходившихся обратно по домам или делам Найденных, это оказалось последней каплей. Скитер попытался удержать равновесие, но его изможденные, избитые, израненные мускулы окончательно отказались ему повиноваться. Он тяжело упал на мостовую. Прежде чем чернота окончательно захлестнула его с головой, он понял, что Найденные просто бросят его здесь -- после всего того, что он сделал с Маркусом, можно сказать, отдав его на растерзание этому треклятому ублюдку Фарли. Он успел еще пообещать себе, что найдет Фарли и убьет его, а потом лицо его соприкоснулось с холодной, твердой, шершавой бетонной мостовой. Сгущавшаяся чернота сомкнулась окончательно, и он уже ничего больше не помнил. * * * Скитер приходил в себя медленно, по мере того как различные части его тела напоминали о себе болью. Голова гудела, как песчаная буря в Гоби. Он лежал неподвижно, пытаясь вздохнуть и надеясь, что это будет не слишком больно, если только он постарается не шевелиться при этом. Это ему не удалось. Постепенно до Скитера дошло, что он больше не лежит ничком на бетонной мостовой Общего зала. Кто-то -- возможно, ублюдки Бенсона -- перенесли его. "Возможно, чтобы туристов не пугало бесчувственное тело, -- с горечью подумал он. -- Мешает бизнесу". С минуту он гадал, не поместил ли его Бенсон в одну из камер-одиночек маленькой кутузки Ла-ла-ландии. Потом, удивив его сверх всякой степени, слуха его коснулся детский голос. "Майк Бенсон не сажает под замок детей. Во всяком случае, не таких маленьких". Он с трудом повернул голову на подушке, чтобы слышать лучше, и чуть не задохнулся от боли в шее и непривычного ощущения наволочки на бритой голове. Он справился с этими помехами по одной, понемногу вспомнив их происхождение. Детский голос снова произнес что-то. Он не понял слов, но они звучали певуче, как мелодия. Женский голос ответил что-то на том же текучем языке. Скитер зажмурился. Он знал этот голос. Глубокий, гортанный, красотой не уступающий своей обладательнице. "Что я делаю в квартире Йаниры Кассондры?" Не то чтобы это его слишком тревожило, если Маркус не... Где Маркус? Он напряг слух, но не услышал голоса Маркуса. Он попытался припомнить, как попал сюда, но все, что вертелось у него в голове, -- это бесконечный поток утомительных, бессонных, болезненных вопросов Майка Бенсона. Он смутно припомнил, что ему разрешили уйти, что он упал перед входом в кабинет Бенсона... но он никак не мог вспомнить, что же случилось с Маркусом. Этого вынести он уже не мог. Он попытался спустить ноги с кровати, откинуть одеяла и встать. Он честно попытался сделать это. Все, чего он добился, -- это того, что, не успев переместиться из горизонтального положения в вертикальное, потерял на мгновение сознание и рухнул обратно с криком боли -- та взорвалась в нем электрическим разрядом, словно внутрь его сунули провода и открутили регулятор на всю катушку. Следующее, что он ощутил, -- это мягкое прикосновение теплого полотенца ко лбу. Это было истинное наслаждение: прикосновение уняло боль в глазах, а тот голос, который он слышал последним, зазвучал тревожнее: -- Скитер? Не бойся, Скитер, ты в безопасности. Маркус пошел позвать к тебе доктора Айзенштайн. Скитер снова порадовался тому, что теплое полотенце на его лбу было пропитано водой, стекавшей по его лицу, -- на этот раз потому, что глаза его непроизвольно наполнились слезами. Никто, кроме Есугэя, никогда не обращался с ним с такой нежностью. Так, словно она обнаружила источник его боли -- а может, она и впрямь нашла его; недаром же ее звали Заклинательницей, -- она начала легко касаться его лица кончиками пальцев, осушая слезы, чуть надавливая на точки, которые он никогда не считал особенными... так тепло, так уютно... -- Ничего стыдного нет в слезах от боли, Скитер. Мужчина не может жить один, без чьего-то прикосновения, без любви. Ты скучаешь по своему свирепому хану, я знаю, но ты не можешь вернуться, Скитер. -- Слова ее тронули что-то глубоко затаенное в его душе, что-то, о чем он знал, но не хотел думать долго-долго. -- Отсюда, -- тихо говорила она, продолжая мягко касаться его лица, -- для тебя открыты только два пути, Скитер Джексон. Или ты останешься на том пути, по которому следовал всю свою жизнь, и тогда твое одиночество разрушит тебя, или ты выберешь другой путь, к свету. Этот выбор за тебя не сделаем ни я, ни Маркус. Только ты можешь решить это для себя. Но мы пойдем рядом с тобой, готовые помочь и поддержать тебя, насколько сможем, какой бы путь ты ни избрал. Он ощутил растущий в горле ком. -- О, Скитер, бесценный друг, ты рисковал всем, даже кровью и жизнью своей на арене богов, ради спасения Маркуса. Когда эмоции от этих слов окончательно разбили его на части, она помассировала ему виски и завела песню, возможно, древнее заклинание, в то время как он, отвернувшись от нее, рыдал в подушку, как не рыдал с восьмилетнего возраста. Слова, которые она прошептала, продолжали сотрясать все его тело: "Бесценный друг..." А потом послышался голос Маркуса, а еще минуту спустя над ним склонилась Рэчел Айзенштайн. Она не обращала внимания на его слезы, а может, считала их реакцией на боль. Уверенно, опытными руками поворачивала она его так и этак, оценивая травмы -- шрамы на спине и ребрах, сведенные мышцы, порез на боку. Потом его осторожно уложили обратно и накрыли теплым одеялом. -- Скитер? Ты меня слышишь? Это я, Рэчел. Не рискнув кивать, он сумел выдавить из себя хриплое "да". Звук вышел жалкий, и даже он знал это. Он надеялся, что Йанира с Маркусом поймут. Он просто слишком устал, слишком измучился от боли, чтобы бороться дальше. -- Скитер, мне нужно отвезти тебя в лазарет Ничего такого, что бы не зажило, но слишком много для одного пациента разом. Ты понимаешь, Скитер? Снова это жалкое, хриплое "да". Он зажмурился, молясь, чтобы Йанира поняла, насколько нужно ему сбежать ненадолго от эмоций, пробужденных в нем всего несколькими ее словами. Эта часть его существа тоже нуждалась в исцелении. Может, он все-таки повидается с доктором Мунди, расскажет ему все в конце концов, снимет с сердца все тайны, боль и воспоминания о добрых и ужасных временах. Кто-то снял с его лба полотенце-компресс. -- Помни, -- услышал он тихий, бархатный голос Йаниры, -- мы всегда будем рядом, готовые помочь. Потом слуха его коснулся металлический лязг носилок, двое санитаров с профессиональной ловкостью подняли его и переложили на них. За все время он только раз закусил губу. Потом каталка двинулась из комнаты, и ему показалось, будто он слышит женский плач, но в его нынешнем состоянии он не мог утверждать этого наверняка. Они сунули носилки в маленький электромобиль -- "скорую помощь" и повезли, сияя мигалками, судя по всему, по задним коридорам, поскольку продвижение их не тормозилось толпами заполнивших вокзал отпускников. В маленьком лазарете Рэчел Айзенштайн деловито установила его каталку в гнезда у стены, потом, прежде чем он успел понять что-то, воткнула ему в руку иглу для внутривенного вливания. -- Сильное обезвоживание организма, -- пояснила она, -- плюс легкое болеутоляющее. Тебе это не помешает. "Вот правильно, черт возьми". Впрочем, сил произнести это вслух у него не осталось. -- Я говорила сегодня утром с Майком Бенсоном, -- как бы невзначай сказала она. Скитер собрался с силами и навострил уши. -- Я все выложила прямо ему в лицо. -- Она хихикнула. -- Жаль, что ты не видел выражения его лица. Когда я все сказала, надеюсь, даже он усек, что, когда через Врата вваливаются раненые люди -- вне зависимости от того, кто они такие, -- их надлежит доставлять прямо ко мне, а не терзать весь день бессмысленными допросами. -- Она потрогала его лоб. -- Ты имеешь полное право вытереть им пол сразу же, как только встанешь на ноги, а мускулы твои будут действовать как надо. Скитер сделал попытку улыбнуться, благодарный ей за то, что она понимает. -- Правда? -- прохрипел он. -- Истинная правда. Возможно, он попадет за решетку, но, во имя всех богов, он просто обязан свести счеты с мистером Майклом Бенсоном. -- А теперь спокойно. Мы уже почти закончили. Держись, Скитер. Скоро ты снова уснешь и выздоровеешь быстрее, чем тебе кажется. -- Он тревожно нахмурился, но она сразу же поняла причину его беспокойства. -- И не думай о деньгах, Скитер. Кое-кто уже согласился оплатить все лечение. -- Кто? -- все так же сдавленно прохрипел он. Рэчел хихикнула и легонько щелкнула его по носу. -- Кит Карсон. Скитер даже выпучил глаза. -- Кит??? Но... но почему? На этот раз Рэчел рассмеялась мягче. -- Разве кто-нибудь может знать, почему Кит вообще поступает так, а не иначе? Он у нас большой оригинал. Вроде тебя. Потом дверь отворилась, его каталку освободили из гнезд, толкнули куда-то назад и опустили ролики. Скитер зажмурился, чтобы от движения не кружилась голова, и обдумал откровения Рэчел. С чего это Кит Карсон согласился оплатить медицинские счета Скитера? Этого он понять никак не мог. Однако, похоже, они вкатили ему в вену что-то здорово сильное -- секунду или две комната медленно кружилась вокруг него, потом на него вновь опустилась темнота. Глава 21 Когда Скитер с сознанием новой внутренней силы хладнокровно врезал Майку Бенсону и буквально вытер им пол -- как и предлагала Рэчел -- толстый коп даже не стал выдвигать против него никаких обвинений. -- Ублюдок тухлый! -- прорычал Скитер. -- Мало того, что ты мариновал часами меня -- может, я и заслужил этого, -- новый удар впечатал Бенсона в стену, и он, как вырезанный из кадра персонаж мультфильма, сполз по ней на землю, -- но нет, ты проделал то же самое с Маркусом, который за всю свою жизнь чертовой мухи не обидел. Вот тебе за Маркуса, гад! -- Он врезал основанием ладони по носу Бенсона с силой, достаточной, чтобы сломать его, но недостаточной для того, чтобы повредить мозг хрящом. Кровь, само собой, полилась ручьем. Глаза смотрели в разные стороны. Он так и остался сидеть, не в силах пошевелить пальцем, когда Скитер свирепо протолкался через толпу пораженных зрителей. Разговор с главой службы безопасности имел место у Главных Врат, готовых вот-вот открыться. Монтгомери Уилкс в черной форме, с рыжей шевелюрой и холодно-стальными глазами, деловито прогуливался по зоне ожидания. -- Ты арестован, крысеныш грязный, -- буркнул Уилкс, заступая ему дорогу, и по залу пронесся зачарованный вздох множества зрителей. -- Не получится, герр Гитлер, -- угрожающе произнес Скитер. -- Это вне твоей юрисдикции. -- Нет ничего такого, что бы было не в моей юрисдикции. А люди вроде тебя -- угроза обществу. И мой долг -- изолировать тебя к чертовой матери. -- Уилкс схватил Скитера за руку, и тот немедленно заехал вторым кулаком тому под солнечное сплетение. С выражением неподдельного изумления на лице Монти сложился пополам, отпустив при этом руку Скитера, чтобы подержаться немного за свой живот. Скитер хладнокровно воспользовался согбенной позой Уилкса и добавил ему хороший удар по загривку, от которого тот рухнул на пол. Это было славно. Уилкс долгие годы напрашивался на это. -- А теперь слушай, -- произнес Скитер достаточно громко, чтобы Уилкс, как бы худо ему ни было, услышал его. -- Я не нарушил ни одного твоего закона. А ты просто напал на меня. Запомни, фашист, со мной лучше не связываться, и я не подпадаю под твою юрисдикцию. Или ты хочешь провести еще пару недель в кутузке у Майка Бенсона? Уилкс, не в состоянии произнести ни слова, только пронзал его яростным взглядом, словно обещающим ужасную месть. Скитер разразился смехом, от которого глаза Уилкса удивленно расширились. -- Забудь об этом, Монти. Только попробуй, и я выдвину против тебя такие обвинения, от которых тебе придется гнить за решеткой весь остаток жизни. Я вырос живым богом в юрте Чингисхана. Я могу убить тебя столькими способами, что даже твое больное воображение не надумает. Так что вот тебе мой совет: ступай себе и дери налоги с честных туристов, которые не могут или не хотят связываться с таким говном, как ты. Он сплюнул, метко угодив тому прямо в подбородок. Глава ДВВ даже не моргнул. -- Подумай хорошенько, Уилкс. Ты не лучше, чем я. Просто у тебя есть возможность прятаться за казенным значком, обдирая людей как липку и присваивая себе все лучшее, прежде чем занести все это в официальные ведомости. Так что укороти руки, мистер Столп Законности. Я не куплюсь на это, и я не боюсь ни тебя, ни твоих грязных штучек. Понял, Монти? Монти холодно покосился на него с пола и мрачно кивнул. Скитер взял его за живое, и они оба понимали это. -- Отлично. Ты оставляешь в покое меня, а я, так уж и быть, оставляю в покое тебя. Бог мой, вот это здорово! Когда он отвернулся и зашагал прочь, злость, судя по всему, просто исходила от него как жар, поскольку все шарахались с его пути. Даже агенты ДВВ. Это напоминало Скитеру ту древнюю киношку Чарльтона Хестона, где море расступалось перед Детьми Израиля, бегущими от фараонова гнева. Что ж, пока что все неплохо. Двое засранцев свое получили. Один опасный поединок впереди. Следующая остановка: кабинет Кита Карсона. Он равнодушно прошел мимо стойки администратора "Замка Эдо", вступил в лифт, нажал на кнопку без номера и был поднят прямиком в личные владения Кита Когда он ворвался в кабинет, даже не позаботившись снять ботинки, брови Карсона недовольно сдвинулись. Скитеру было плевать. Он понимал, что, начни он махать руками, Кит сделает его в два счета, поэтому расслабился и уперся руками в край необъятного стола. -- Так, Карсон Давайте разберемся. Почему? Кит не пошевелился. Молчание слегка смутило Скитера, как бы ни распалял он себя к этому разговору. -- Сядь, Скитер! -- Это было не приглашение. Это был приказ, и не из тех, что можно ослушаться. Скитер сел. Кит наконец чуть пошевелился в своем кресле, и несколько секунд пристально смотрел на Скитера. Одежда его была еще несколько растрепана после общения с Бенсоном, а костяшки пальцев ныли, поцарапанные о физиономию Монти Монстра. В конце концов Кит махнул рукой на занимавшую целую стену батарею мониторов справа от Скитера. Тот осторожно повернулся, не понимая, что хочет показать ему Кит. Потом вдруг до него дошло. Один из экранов давал прямую картинку того, что происходило сейчас у Главных Врат, -- наверное, подключенный к камере службы безопасности. Он увидел Майка Бенсона, неуверенно поднимающегося на ноги. Кровь до сих пор сочилась из его расквашенного носа; двое его сотрудников помогали ему встать. Вид подкашивающихся ног приятно грел Скитеру сердце. Есугэй одобрил бы это. -- Вот это, Скитер, было представление. -- Голос Карсона был сух, как песчаная буря. -- Я ничего не изображал, -- буркнул Скитер. -- И вы мне еще не ответили. -- Он отвернулся от мониторов и посмотрел на Кита, чей смех настолько поразил его, что он чуть не забыл, зачем пришел сюда. -- Ты хоть можешь себе представить, -- Кит аж прослезился, -- сколько я ждал, пока кто-нибудь хлопнет этого самонадеянного говнюка по мозгам? И конечно, это положит начало новому витку войны между ДВВ и администрацией Вокзала. Ох, да не пугайся ты так, парень. Я как раз только что говорил по телефону с Буллом Морганом, так тот так ржал, что и говорить-то не мог толком. -- На мгновение лицо его осветилось знаменитой улыбкой. -- И не бери в голову все эти угрозы отдать тебя под суд или выставить с вокзала. Оба эти идиота получили то, что давно уже заслужили. Ну да, слухи в Ла-ла-ландии только что не опережают события. Скитер вздохнул: -- О'кей. Значит, все рады тому, как я защищал свою честь. Отлично. Но вы все еще не ответили на мой вопрос. Кит посмотрел на него еще некоторое время. Потом встал из-за стола и босиком -- если не считать черных чулков-таби -- подошел к роскошному бару. Он снял с полки бутылку старинной формы, почтительно повертел в руках, потом нашел две стеклянные стопки. Он наливал очень осторожно, не пролив ни капли, потом так же осторожно вернул бутылку на место. Скитер понял, что удостаивается редкой чести, но не знал, за что. Кит вернулся к столу, поставил одну из стопок перед ним и сел на место. Взгляд его карих глаз был тверд и спокоен. -- Маркус -- мой друг, -- негромко сказал он. -- Я не мог отправиться за ним, и у меня сердце, черт возьми, рвалось на части от этого. На моих глазах этот парень превратился из забитого раба в сильного, уверенного в себе человека. Я десятки раз предлагал ему работу, но он всегда вежливо отказывался: говорил, что ценит дружбу больше благотворительности. Кит помолчал немного, держа стопку в руке. -- Мы с тобой не слишком-то любили друг друга все эти годы, Скитер. То, чем ты жил, что хотел сделать с моей внучкой... -- он тряхнул головой. -- Уж поверь мне, я слишком хорошо понимаю тот страх, который ты так хочешь скрыть. Но четыре недели назад ты сделал что-то, чего я никак не ожидал от тебя. Это потрясло меня. Ты пытался спасти Маркуса от этого ублюдка Фарли или как там зовут его по-настоящему. Говорят, тебе довелось многое пережить там, в Нижнем Времени, прежде чем вам удалось бежать. Скитер почувствовал, как пылают его щеки Он пожал плечами. -- Собственно, школа гладиаторов не так уж и страшна, если только не бесить надсмотрщика настолько, чтобы он портил тебе шкуру бичом. И я ведь побил-таки Люпуса на арене, вчистую. Ничего особенного. -- Нет, очень даже особенно, -- тихо возразил Кит. -- Не забывай, я тоже дрался за свою жизнь на этой же арене. -- Об этом Скитер сгоряча забыл. -- И насколько мне известно, этот бой был первым серьезным боем в твоей жизни. И это первый случай, когда ты поставил чью-то жизнь превыше своей. Скитеру снова стало не по себе. Кит поднял стакан. Скитер неуклюже взял свой. -- За честь, -- тихо произнес Кит. У Скитера перехватило горло. Хоть кто-то из жителей Восемьдесят Шестого наконец понял. Он залпом проглотил бурбон -- ну и букет! Где это Кит раздобыл такой? И почему поделился им со Скитером? Кит поставил пустую стопку на стол дном вверх. Скитер повторил его движение. -- Я предложил оплатить больничный счет, -- сказал наконец Кит, -- потому что ты заработал свои раны в отчаянной борьбе за то, чтобы вернуть Маркуса туда, где он должен быть, -- к жене и детям. И я очень хорошо знаю, сколько у тебя сейчас денег. -- Ну да, ведь все мои деньги в счет пари до сих пор у Брайана... Да, кстати, что там с этим пари? Вам известно что-нибудь? Улыбка снова вспыхнула и погасла. -- Голди целую неделю визжала и брыкалась после того, как Брайан приостановил пари до твоего возвращения. Собственно, оно до сих пор приостановлено -- до первого твоего визита в библиотеку. Скитер обдумал эти новости. Пари казалось ему теперь чем-то совершенно неуместным. Но он мог использовать те деньги, что лежали у Брайана. Он представил себе побагровевшее от ярости лицо Голди и улыбнулся. Потом вздохнул. -- Жаль, что я вообще заключил это проклятое пари, -- признался он, удивившись сам себе. Кит медленно кивнул: -- Хорошо. Это еще один повод для бурбона. -- Он усмехнулся. -- Знаешь, а он контрабандный. Захватил как-то давно с собой несколько бутылок из Нижнего Времени. Скитер не верил своим ушам. Кит не только разговаривал с ним как с равным, но и признавался ему в том, что и на его безукоризненной репутации имеются, оказывается, кое-какие пятнышки. Ведь не может же он не понимать, что делает себя уязвимее? Он медленно поднялся из-за стола. -- Спасибо, Кит. Я обязан вам больше, чем вы думаете. И за "водку" тоже спасибо. Она здорово укрепляет дух, а мне как раз это сейчас кстати. -- Скитер не знал другого способа сказать Киту, что он будет держать язык на привязи насчет этого восхитительного, но незаконного бурбона. Кит чуть изогнул рот, и в глазах его мелькнул ехидный огонек, но вслух он сказал только: -- Не за что. И я думаю, Брайан уже ждет тебя. Скитер кивнул, подошел к двери, но обернулся. -- Извините за ботинки. Больше не повторится. -- В смысле, если его хоть раз еще пригласят в святая святых Кита Карсона, что представлялось ему по меньшей мере невероятным. Он закрыл за собой дверь, постоял немного в коридоре, пытаясь понять, что он чувствует, потом вздохнул, нашел лифт и, покинув "Замок Эдо", направил стопы в библиотеку. Несколько монет, сохранившихся с его круга почета, бренчали у него в кармане. Если пари еще действительно, дело пахнет для него керосином. Любая мелочь, которую он сумеет наскрести, может пригодиться. Когда он вошел в библиотеку, Брайан Хендриксон оторвался от своего компьютера. -- Ага, -- произнес тот со своим неповторимым акцентом. -- Мне уже говорили, что ты выздоровел и готов продолжать. Хоть раз приятно увидеть, что слухи не врут. Видишь ли, я тебя тут целый месяц ждал. Скитер, который уже немного поостыл в кабинете Кита Карсона, выудил монеты из кармана и выложил их на стойку. -- М-м-м... мило, очень мило. И даже золотые аурии, да? -- Брайан поднял взгляд. -- Ну и каким образом ты вступил в обладание ими? Скитеру хотелось сказать, что это из тех двух кошельков, что он украл на рынке, но это было бы неправдой. Те деньги он потратил до последней унции, прорываясь с Маркусом через Врата. Все, что у него оставалось, -- это несколько монет с арены. -- Я подобрал их с песка, когда публика в Большом Цирке кидала ими в меня во время моего круга почета. Видите ли, я... гм... побил их любимого чемпиона, и они там... на некоторое время с ума посходили. -- Ты его убил? -- с любопытством спросил Брайан. -- Нет, -- вздохнул Скитер. -- Но я выбил, к черту, из него дух, и Клавдий пощадил его. Некоторое время Брайан Хендриксон слепо смотрел перед собой. -- Это, -- произнес он наконец, -- стоило посмотреть своими глазами. Клавдий дарил жизнь очень немногим. -- Потом он встряхнулся, и на лице его появилось скорбное выражение. -- Боюсь, это не может пойти в счет твоего пари, Скитер. Ты заработал их честным путем. Скитер почти ждал такого ответа, поэтому только кивнул и собрал деньги обратно в карман. -- Будешь менять их где-нибудь? -- Нет. Монеты напоминали ему об одном из высших моментов его жизни, когда -- пусть всего на несколько минут -- толпа действительно превозносила его как бога, каким назвал его как-то Есугэй Доблестный Он ссыпал монеты обратно в карман. "Хоть какой-то, но бог". Все те годы, когда он убеждал себя в том, что поступает правильно, оказались пустой тратой времени, пустыми фантазиями, с помощью которых он позволял себе не видеть того, кем он был на самом деле и куда катится. Спасибо Маркусу Без него Скитер, возможно, так никогда и не проснулся бы -- Спасибо, Брайан. Он вышел из библиотеки, не зная, куда теперь идти и что делать. Странное дело, он оказался в конце концов у дверей доктора Мунди Еще через несколько минут он был усажен в удобное кресло и обставлен микрофонами. Скитер выложил все как на духу -- все, что знал про Есугэя, Темучина, ту юрту, в которой жил как богда, а потом как дядя ханского первенца. Потом, почти без понуканий со стороны доктора Мунди, выложил и все остальное Когда он наконец закончил, он знал, что страх и боль покинули его, поселившись теперь на магнитной ленте и лазерных дисках, -- вот их пусть теперь и мучают кошмары Он отказался от положенной платы, поразив бедного Мунди до глубины души, потом тихо вышел, навсегда закрыв за собой эту часть своей жизни. * * * Письмо через Главные Врата пришло к Марго и Малькольму примерно тогда же, когда Скитер Джексон молотил Майка Бенсона по разным частям его толстого тела. Запечатанное письмо со всеми положенными печатями и штампами. -- Открывай же! -- потребовала Марго. -- Спокойствие! -- рассмеялся Малькольм -- Ты же знаешь, что у меня его не было никогда! -- Ага, вот тебе еще одно домашнее задание! По крайней мере взгляд уличной ирландской кошки не изменился ни капельки с тех пор, как она пошла в колледж. Малькольм осторожно вскрыл конверт перочинным ножом, сложил лезвие, убрал нож в карман и только после этого достал лист с сухим, официальным ответом. -- По делу Уильяма Хантера, известного также как Чарльз Фарли. Упомянутый Хантер задержан при раскопках нелегального захоронения объектов древнего искусства в г. Денвере. Ваши записи весьма помогли добиться его сотрудничества со следствием и послужат доказательством на суде. Понимая, что это интересует вас, и несмотря на обычную практику воздерживаться от каких-либо выводов до суда, я все же доверяю вам эту информацию как находящимся на ВВ-86 в далеком прошлом. Он действительно был агентом, собиравшим в прошлом необычные произведения искусства и пересылавшим их своему заказчику -- Глаза Малькольма округлились, когда он прочитал всемирно известную фамилию этого заказчика. -- Разумеется, по делу последнего также предстоит отдельный судебный процесс. Судя по всему, он и еще один богатый джентльмен, насчет которого у нас нет никаких свидетельств, кроме устных показаний мистера Хантера, заключили несколько лет назад пари, кто из них сможет набрать в свои частные коллекции больше вышеупомянутых произведений искусства Мы уже арестовали одно собрание и незамедлительно по окончании судебных процессов передадим его представителям МФВУОИ. Судя по всему, судебные процессы не займут много времени Мне казалось, что это будет интересно знать вам, ибо вы наряду с законом приложили максимум усилий к тому, чтобы предать этого преступника во времени правосудию Позвольте пожелать вам счастья, а также искренне поблагодарить вас за неоценимую помощь в изобличении этого преступного пари. При виде подписи глаза округлились уже у Марго. -- Уау! Самый настоящий министр юстиции, а не кто-то из его подручных! Малькольм фыркнул, аккуратно сложил листок бумаги и убрал его обратно в конверт. -- Хотелось бы мне посмотреть на лицо нашего приятеля Фарли, когда они взяли его с поличным. Он получит пожизненный срок за одну только контрабанду во времени, а возможно, и смертный приговор за всех тех, кого он убил при этом. -- Он вздохнул. -- Всегда предпочитаю хэппи-энды, -- признался он Марго с улыбкой. Она потянулась и поцеловала его, нимало не заботясь о том, видит ли их кто-нибудь или нет. -- Пошли сделаем несколько копий, а? Отдадим одну тому, что осталось от Бенсона, другую -- Буллу Моргану, может, даже еще одну этому мерзкому Монтгомери Уилксу. В конце концов неуплата пошлин находится в его ведении. Малькольм хохотал так, что на них начали оглядываться, потом запечатлел на ее губах еще один поцелуй. -- Я согласен, чертовка ты этакая. -- Чертовка? Ха! Подожди только, пока я не заполучу тебя наедине, англичашка ты чопорный! И улыбаясь, как пара Чеширских котов, они отправились прямиком к Буллу Моргану. * * * Бесцельно слоняясь по вокзалу, Скитер очутился в конце концов в гриль-баре "Нижнее Время", где как раз дежурил за стойкой Маркус. Он покраснел и чуть было не вышел обратно, но Маркус нацедил ему его любимого пива, окликнув: "Эй, Скитер, выпьешь со мной?" Он замер и медленно обернулся. -- Нет денег, Маркус. -- Ну и что? -- совершенно серьезно спросил Маркус. Он обогнул стойку, протянул Скитеру пенящуюся кружку и присел за столик со своей. Несколько минут они пили молча, кидая в рот соленые орешки. -- Я хотел поблагодарить тебя, -- тихо сказал Маркус. -- Угу. А я -- тебя. Последовала новая пауза, заполненная орешками и пивом. -- Возвращаю тебе долг, -- произнес наконец Маркус. -- Я понимаю, что этого мало, но для начала так. -- Послушай Маркус При всем уважении к твоему чувству чести, я не собираюсь тянуть из тебя никаких говенных дол... В дверях появилась Голди Морран. Маркус подмигнул Скитеру и вернулся за стойку. Голди подошла и, к большому неудовольствию Скитера, опустилась на стул за его столиком. -- Рада снова видеть тебя, Маркус, -- сказала она, всем своим видом выказывая искренность. Тот молча кивнул в знак признательности. -- Будь так добр, смешай мне высокий бурбон с капелькой содовой, ладно? Вернувшийся к своим обязанностям бармена Маркус приготовил питье для Голди и подал его на подносе вместе с еще одной кружкой пива для Скитера. -- Ну, -- сказала Голди, -- вы все-таки выбрались из всего этого, да? Я не надеялась уже увидеть вас живыми. Скитер недобро прищурился. -- Живыми? -- угрожающе переспросил он. -- Пять лет в юрте отца Чингисхана, и ты сомневалась, что я смогу выжить? Голди невинно округлила глаза, и вдруг маска ее делась куда-то, оставив ее старой, усталой и до странного беззащитной. Она вцепилась в свой стакан так, как Скитер цеплялся за ту охотничью пику на арене. Интересно, подумал он, кто из нас скажет это первым? Прежде чем кто-то из них смог собраться с духом, Майк Бенсон -- оба глаза подбиты, чуть прихрамывает -- вошел в бар и очень осторожно присел к ним за столик. Он перевел взгляд с одного на другую. -- Я получил сегодня извещение Министерства юстиции. -- У Скитера похолодело в желудке. -- Я... гм... хотел спросить, не может ли кто-нибудь из вас дать мне показания в случае, если встречался за последние несколько недель с профессиональным похитителем древних ценностей по имени Уильям Хантер? Он один из лучших в мире. Крадет античную порнографию для одного коллекционера из Верхнего Времени, поспорившего с другим коллекционером. Да, кстати, одним из его псевдонимов был Фарли. Чак Фарли. Скитер с Голди переглянулись. Оба молчали. -- Ладно, тогда дайте мне знать, если кто-нибудь из вас видел этого ублюдка. Им требуются свидетели для суда -- он состоится в будущем месяце. С этими словами Бенсон ушел. Голди покосилась на свое питье, потом на Скитера. -- Профессионал? Похоже, по сравнению с ним мы были парой чертовых дилетантов. -- Ага. -- Скитер пригубил пива из кружки, пока Голди судорожно глотала свой бурбон. -- Смешно, правда? Мы тут корячились, пытаясь выиграть это дурацкое маленькое пари, а он походя обчистил нас обоих, чтобы выиграть пари своему боссу. Я чувствую себя дурак дураком, понимаешь? -- Да, понимаю, -- произнесла Голди очень тихо. Несколько секунд она не отрывала взгляд от своего стакана, потом подняла его, встретившись с ним глазами. -- Я... гм... мне показалось, что я должна извиниться. Это я сказала тому гладиатору, где найти тебя. -- Спасибо, Голди, -- фыркнул Скитер. -- Но я уже знаю. Глаза Голди расширились. -- Маркус сказал мне это перед тем, как я вышел на арену биться с Люпусом Мортиферусом. Голди побледнела. -- Я не думала, что все зайдет так далеко. -- Я тоже, -- пробормотал Скитер. -- Тебе бы почувствовать то, что чувствую я каждый раз, когда шевелю спиной и плечами. Я уже выпил вот такой, -- он изобразил руками диаметр и высоту, -- флакон болеутоляющих таблеток. Это не говоря об антибиотиках, расслабителях мускулатуры и прочей дряни, что Рэчел колет мне каждые несколько часов. Прямо как в подушечку для булавок, будь она неладна. Да еще такую, по которой проехалось двенадцать гоночных колесниц. Голди прокашлялась. -- Я не думала... -- она замолчала, подбирая нужные слова и собираясь с духом произнести их. -- Это наше дурацкое пари... -- она отхлебнула бурбона для храбрости. -- Мне кажется, нам нужно прекратить это, потому что из него не вышло ничего хорошего,