чица. После небольшой процедуры всучил им вместо их стодолларовой купюры их же один доллар. Но дурить перед камерой никого не, собирался. Маэстро им был бы в самый раз. Нахожу его, знакомлю. Маэстро произвел впечатление, и к тому же он готов работать. Французы желают, чтобы он "надул" кого-нибудь в порту на морвокзале. Перед скрытой камерой. Подгадываем момент, когда в порт приходит "Собинов", договариваемся со спецслужбой, устраивающей рейд на морвокзале каждый раз, когда приходят суда, чтобы нашего исполнителя не трогали. Французы показывают, в какое место Маэстро должен подвести клиента, чтобы оказаться в кадре. На теле, под рубашкой, прячут радиомикрофон и отпускают на охоту. Договорившись, разумеется, о гонораре. Деньги клиенту после съемки, само собой, вернут. Маэстро ловит клиента, таскает по всему морвокзалу. Французы нервничают: что он тянет. - Так положено, - успокаиваю. А самого терзают грустные предчувствия. Маэстро с клиентом где-то в морвокзале. (Группа расположилась на площади перед вокзалом.) Переводчица, на которой наушники радиоприемника, краснеет, меняется в лице. Беру наушники, слушаю. Маэстро с клиентом - в туалете. Ярко представляю картину: стоят рядом у писсуаров. Слышно четко (микрофон фирменный), как мочатся, пукают, при этом беседуют по душам. Все пишется на пленку. "Кинул" наш герой фраера где-то в закутке. Как исчез с морвокзала - неизвестно. Мы вроде выход контролировали. Микрофон передал через оперативника. Того самого, которому запретили Маэстро трогать. Хорошо, хоть так. За микрофон я больше всего и переживал. Знал бы Маэстро, что эта штучка пять тысяч долларов стоит! - Да пошли они, - это он о французах потом, при встрече. - Что мне их полтинник. С человека семьсот поимел. Между прочим, французы деньги потерпевшему не вернули. Перед оперативниками мы с Милкусом отдувались. Но сказать, что истинный аферист - человек без совести... Была еще ситуация, когда мы с Маэстро оказались в достаточно тесном закрытом помещении. В компании с другими нескучными людьми. С непростыми, жесткими людьми. И был среди этих людей один странный, тихий, с тяжелым спокойным взглядом. Молодняк шустрый в блатных вдохновенно играет. Всех достает. Этого, хоть он и тихий, не трогают... Я и раньше не был, и сейчас не уверен, имею ли право рассказывать об этом человеке... об этом эпизоде. Но и не рассказать нельзя... У этого невероятно спокойного мужчины, назовем его - Вадим, были скрючены кисти рук. Именно скрючены, как будто их уродовали. Как это случилось - не интересовались. Не потому, что публика деликатная, а потому, что мужичок явно не из тех, у кого спросишь. Даже если ты - "крутой". Но однажды Маэстро мне открылся. Получил Вадим пятнадцать лет. Из них пять лет "крытой". Хуже не бывает, да и столько мало кто выдерживает. Жил достойно, в уважении. Но в какой-то момент дрогнул. Хапнул чью-то пайку. Втихаря. Соседи по нарам поймали момент, когда он сидел за столом. Одновременно двумя ножами прибили кисти к столу. И трахнули всей камерой. По воровским законам, если в компании "опущенный", тот, кто знает, обязан предупредить. Смолчит - у самого будут крупные неприятности. Маэстро смолчал. ...Я называю Маэстро учителем. Это не значит, что он поучал или даже что-то показывал. В этом мире учатся сами. Учителя те, кто позволяет учиться. А ты, если хочешь набраться ума, прислушивайся, наблюдай, не пропускай мимо ушей и глаз. До многого доходи сам. Например, Маэстро рассказал, как его по молодости обыграли на фосфоре. Сам он играл на "вольте". Уже тогда его коронный трюк. И проиграл. Потом, сам доходя, у людей уточняя, я выяснил, что значит - фосфор. Игрок держит под рукой, или в кармане, или прямо на виду губку, пропитанную бесцветным влажным соединением фосфора. Якобы смачивает пальцы, чтобы удобней играть было. (Многие картежники пользуются влажной губкой.) Соединение во время игры наносит на рубашку карт, используя определенную схему. Элементарный крап. Но чтобы он был различим, играют в темных очках. Причем нижняя часть стекол, буквально тоненькая полоска, затемнена совсем. Вот через нее-то и заметно свечение. Большие ли суммы выигрывал Маэстро?.. Огромные. И полтора миллиона выигрывалось в семьдесят восьмом году, да только получить не удалось. Насколько я знаю, наибольший выигрыш, который он к тому же и получил, - восемьсот тысяч. Это было в восьмидесятом году, когда "Волга" новая стоила 5600 рублей, а квартира двухкомнатная 12-15 тысяч. Правда, из этих восьмисот доля Маэстро была тысяч пятьсот. Но двоим напарникам его, бандитам, пришлось поработать. Дело было на Северном Кавказе, и они, когда с полученными деньгами возвращались через горы, попали в засаду. - Теперь вы, - сказал Маэстро хлопцам, увидя поставленную поперек дороги машину и людей с ружьями. Сказал, думаю, не так спокойно, как рассказывал потом мне. Двух сбросили в пропасть, один ушел. - Часть золотом получили. Светка моя, когда вернулся, на свадьбу друзей вырядилась в бриллианты. Кто ж теперь поверит, что я пустой. Поверить в это действительно сложно. В те самые годы, когда машины и квартиры стоили смехотворные суммы, у Маэстро в кармане меньше сорока тысяч не водилось. Просто так, на всякий случай, на игру. Что еще можно добавить?.. Как-то Маэстро поспорил, что выбросит монетой (чужой) "орла". Двадцать раз из двадцати. Проспорил. На восемнадцатый раз выпала "решка". Пари заключалось при мне, и хотя Маэстро проспорил, я не посчитал этот неудачный результат признаком отсутствия мастерства... Глава 4 О ТОМ, КАК ЛОВЯТ КЛИЕНТОВ Засомневался - писать ли об этом. С одной стороны, примеров ловли и без того описано предостаточно. В литературе, созданной на карточных сюжетах, тема ловли, пожалуй, одна из немногих, вразумительно изложенных. И здесь, в записках, в каждой главе без этого не обходится. С другой стороны, не все способы и случаи втягивания фраера в игру имею право вспоминать. Многие до сих пор действенны, до сих пор служат людям. Когда-нибудь, может быть, и расскажут о них. Когда это уже не будет иметь значения. Хотя уверен, такое время не придет или, во всяком случае, придет весьма не скоро. Но выделить эту грань профессии игрока надо бы. Все-таки целое направление. Может быть, самое важное направление. Со своими правилами, законами, исключениями. Обыграть фраера - чаще всего дело техники. Заполучить его, организовать игру - почти всегда проявление таланта. Именно с решения этой проблемы начинается профессионал. Не буду рассматривать те ситуации, когда исполнитель попадает в уже обжитой заповедник, на прикормленное место. Тут единственное условие - не слишком шокировать своим появлением расслабившихся обитателей. Конечно, и умение не дать обеспокоиться на свой счет - искусство. И все же разрабатывать уже открытую жилу - задача не из самых трудных. Правда, почти всегда приходится делиться с открывателями ее. Единственно известный обывателям трюк - дать жертве для начала выиграть, а после пустить по миру - банален, малодействен и непопулярен у профессионалов. Хотя и может использоваться как составная часть сценария. Сколько этих сценариев: трагедий, фарсов, фантастических детективов - доводилось создавать и наблюдать... Когда-то один из моих давних наставников втолковывал: - Дорогого клиента не доверяют случаю, не ждут. Его надо создавать. Наверное, он был прав. Состояния наживались на этой методе. Подвернувшемуся председателю колхоза помогли устроиться в известную на весь Союз клинику. Больших это знакомств требовало. Постарались. После трех курсов лечения вверенный колхоз перестал числиться в миллионерах. И своих, одесситов, случалось, даже приятелей многолетних в отдельные палаты помещали по блату. С телевизором, с особой кухней. Повышенное внимание персонала обеспечивали... И в этих самых отдельных палатах обыгрывали. Прежняя, уже отходящая плеяда профессионалов славилась именно умением организовать игру, создать клиента. И на пляже были большие специалисты в области организации. Некоторые только на этом и специализировались. И не знали, с какого бока подступиться к колоде, а долю - имели. Залетный еще ногой на песок не ступил, по лестнице только спускается, а его уже кличут: - Товарищ! Вы в преферанс играете? Не жлоб какой кличет, пожилой седовласый мужчина. С добродушнейшей улыбкой, в душу проникающей. (Между прочим, преподаватель труда в школе.) Почему бы действительно не сыграть, если соперники - приличные люди. И, что успокаивает, - все разные. Один - моложавый кандидат-математик, другой - отставной военный (с формой, сложенной рядом, на топчане), третий - бородатый геолог, "акающий", приехавший в отпуск, четвертого - насилу от шахмат оторвали. Чего уж тут беспокоиться, если сам их по всему пляжу собирал. Перед учителем труда, конечно, неловко. Тот первый подошел и остальных игроков помогал искать. Но играть хотел бесплатно, чудак. Кто ж в преферанс без денег садится. Пришлось - без него. Ну ничего, пусть понаблюдает, подучится. К подбору имиджей всегда тщательно относились. Мне, например, на свой жаловаться было грех. Часто выручал. Спортсмен с травмой. Команда приехала на сборы, а у меня - растяжение, от тренировок освободили. Вот загораю. В команде преферанс популярен; чем еще заниматься спортсменам на выездах" в гостинице? И (что больше всего расслабляло жертву) какого уровня игры можно ожидать от спортсмена, привыкшего играть только со своими, с таким же, как он. И главное, все остальные - еще так-сяк. Могут (теоретически) оказаться сообщниками. Но этот - точно сам по себе. Слишком молод и долговяз. Два метра роста - не признак преферансиста, тем более не преферансиста-профессионала. Признак профессионала-спортсмена. Этот параметр только для того, чтобы облапошить кого-то, не присвоишь... Бывало, играли вчетвером. Втроем обыгрывали одного фраера. Двое из наших, соучастники, вполне достоверно ссорились во время игры, демонстрировали антагонизм. Чуть ли не до рукоприкладства доходило якобы на нервной почве. Но у клиента, залетного, случалось, закрадывалось сомнение. Расплатившись, отводил меня в сторону, делился подозрениями. Мол, эти, кажись, играют в пару. Еще бы. Я приводил довод в пользу этой версии: они уже два дня меня обыгрывают. Мерзавцы. Решали больше с ними не играть. Решали играть между собой. Потом, конечно, выигрыш приходилось делить на троих. Для того чтобы как следует обыграть лоха, совсем не обязательно играть крупно. Можно загорающего рядом провинциала, только приехавшего, с еще не успевшим обгореть пузом, обучить любой простейшей игре. (Лучше, если он обучит вас.) И начать игру на мороженое. Самое дешевое. К концу отпуска обыграть на две тысячи порций. В большинстве людей живет постоянное стремление: попасться. Важно только не мешать им в этом. Не спугнуть. Впрочем, и уже побывавшие в силке вновь норовят влезть в те же самые сети. Ежегодно отдыхающий в Одессе ленинградский миллионер в конце концов притомился финансировать наше с ним общение. Зарекся играть со мной. При этом задел за живое. Рассчитываясь последний раз, сделал выговор. - Меня, - говорит, - люди годами обирали. На сотни тысяч. И я не понимал. Потому, что профессионалы. А ты - щенок... Сел, "хлопнул" и все... Никакой тонкости. Кто так работает?.. Так обидно стало... А главное, должен был признать: он прав. Все-таки огрызнулся, не молчать же... Это его совсем расстроило: - Ну вот, еще и хам. Деньги получил, нахамил... Как так можно?! Кто с тобой после этого сядет?.. И больше не садился. Насмешливо посматривал на меня, бесперспективно ожидающего клиентов. Причем с другими - играл и проигрывал так же непринужденно. Можно сказать, мои деньги. Как-то я пришел на пляж позже него. Ленинградец с одним нашим в покер режется. На меня, исдалеку расположившегося, глянул надменно, даже не поздоровался. Устроился в трех топчанах от них. Три карты бросаю, тренируюсь. Не отрываясь от игры, миллионер косит взгляд в мою сторону. Не удерживается, снисходительно замечает: - Тут тебе еще потренироваться надо. Заметно пока. Красная справа. - Да, - сокрушаюсь. Красная и впрямь - справа. Так - несколько раз. Угадывает он, не слишком при этом напрягаясь, продолжая игру. При этом давит на то, что мне еще до профессионалов о-го-го... Разнервничавшись, я в очередной раз готов поставить полтинник, что он не угадает. Уравновешенный и снисходительный, он соглашается. Не угадывает, конечно. - Погоди-погоди... - недоумевает. - Ну-ка, еще раз. Снова не угадывает. - Погоди-ка, - это уже своему сопернику-покеристу. Откладывает карты, перебирается на мой топчан и уверенно доводит проигрыш до тысячи. Впрочем, к чести его, на этом спохватывается. Сообщает, что получил удовольствие. Точь-в-точь как персонаж О. Генри. Благодарит за урок. Таким образом расположение его я вернул. Вернул и финансовый источник... Не вернул, но и не потерял. Сам миллионер больше со мной не связывался, но если приезжал с дружками, обязательно знакомил их со мной. То ли хвастая, то ли подтверждая свой рассказ о том, как "его нашли", первым делом всех вел ко мне. Радостно причитая: - Сейчас он покажет!.. Сами увидите!.. Вадик, давай тебя первого!.. По сотке. Ну-ка, щенок, "хлопни" этого "волчару"!.. Я с удовольствием "хлопал". - Во дает! - радовался миллионер. - И не видно же ни хрена! Давай еще разок! Честно говоря, я не понимал, чего они радуются. И чему удивляются. Трюк древнейший, особенно популярный сразу после войны. Но ладно - нравится людям, пусть радуются. ...Была разработана методика, по которой знакомые проститутки в кабаке, где мы имели обыкновение ужинать, помогали с поставкой фраеров. Общаясь с подвыпившим похотливым толстосумом, в разгаре кутежа проститутка нахально, в своей профессиональной манере требовала вдруг: - Ну-ка, подкинь четвертачок. Клиент, конечно, замешкивался. Тогда ему с укоризной сообщали: - Да не жмись ты. Видишь, хлопец сидит, "закатал" вчера восемь "штук" и - ничего, улыбается, как видишь. - Пальцем при этом на нас указывали. Клиенты порой клевали на эту незатейливую наживку... Многие из жизненных ситуаций могут привести к игре. Профессионал всегда об этом помнит, всегда начеку. При этом следует иметь в виду: уговаривать жертву - последнее дело. Правильнее все устроить так, чтобы уговаривали тебя. Это и вообще приятно, когда тебя уговаривают. Неожиданный сценарий возник однажды. Не то чтобы сам собой, но писался по ходу развития сюжета. Загораю как-то на пляже с женщиной, новой знакомой, одесситкой-филологом. С виду непорочной студенткой-идеалисткой. Познакомился только-только, тут же на пляже. Не успел еще трюками карточными впечатление произвести. Юлечка только и узнала обо мне: имя и профессию. Причем профессию имиджевую - спортсмен. Загорала она на подстилке у самой кромки моря. Первый акт общения (знакомство) состоялся, я застолбил территорию принесенной колодой, оставив ее при филологе, сам отправился к своим за вещами. И чтобы предупредить: при обнаружении клиента пусть кликнут. Возвращаюсь к студентке с вещами... На тебе! Восседает подле подстилки на песке, поджав под себя колени, вполне немолодой, тощий, занудный тип. В очках с многими диоптриями и плавках широченных, на всю костлявую задницу. Фамильярно так орудует моими картами. Что-то под это самое орудование предмету моих ухаживаний вешает. Ну, ни на минуту оставить нельзя!.. Уверенно, с видом первооткрывателя плюхаюсь на подстилку. - Ой, знакомьтесь!.. - чему-то радуется идеалистка. - Это Антон. Он экстрасенс, приехал в Одессу на конгресс. Во, думаю, шустряк. Когда успел? Скороговоркой, что ли, информацию про себя выболтал. Или способом передачи мыслей на расстояние? Очкарик несколько озадачился моим присутствием, но особо виду не подал. Пожав руку, подтвердил, что он - Антон, кажется, замешкался, не присовокупить ли и отчество. Не присовокупил. Непосредственно так продолжил вешать лапшу моей женщине. Оказывается, он обучал ее игре в карты. Моей колодой! Ну-ну... Я вытянулся на подстилке, сделал вид, что и мне интересно (интересно было на самом деле), что произойдет. Очкарика явно вдохновило, что ему внимают. Что соперник хоть и моложе, здоровее, а глядишь, и ему, молодому, здоровому, есть чему поучиться. Излагал доступно, делая поправку на отсутствие у слушателей базы. То и дело цитировал великих, включая почивших до изобретения карт древних греков. В конце концов заявил, что экстрасенс-игрок (скромно добавил, что не себя имеет в виду) - игрок, встреча с которым - несчастье для любого шулера. Но, к счастью последних, у экстрасенсов есть дела поважнее, чем обезвреживание "катал". Юлечка, кажись, потихоньку начинала видеть в зануде не то чтобы богоподобное существо, но сверхъестественное - точно. Глядела глазенками, полными то ли ужаса, то ли обожания. Я подумал, чего это он напирает на шулеров? Уж не видел ли, как я отходил от сборища картежников... Нет, он просто добирал авторитета. В процессе обучения... И я начал выстраивать сценарий. После урока он сыграл с Юлечкой, потом напросился я. Очкарика, конечно, больше устраивало практиковать студентку. Это не очень устраивало меня. По сценарию. Читатель подумает: разве ж это сценарий - проучить зазнавшегося несмышленыша-экстрасенса. Что тут мудреного, развитие ситуации очевидно... И я так думал. Подучусь, думал, у него маленько, да и "хлопну" на сколько удастся... Вышло - забавнее. Первые игры я, разумеется, отыграл рафинированным фраером. Даже Юлечке за меня неудобно было. - Ну что ты в самом деле?.. - чуть не плакала она. - Кто же так ходит. - И лезла ко мне в карты. Норовила за меня сходить. Я ей это позволял. Антон благородно защищал меня. - Зря вы, Юлечка, думаете, что у всех такие способности, как у вас. Бывает, годами учатся. У Анатолия неплохо получается. Правда-правда. (Это мне.) И потом: он тоже, наверное, делает что-то лучше других. В спорте, например. Так же, Анатолий?.. - Блокирую неплохо, - подтверждал я. - И подача - одна из лучших в команде. Кажется, мои спортивные успехи не добавляли уважения в глазах Юлечки. Она продолжала серчать на мою карточную бестолковость. - Ой! Давай лучше я, - не выдерживая, она отнимала карты, - ты пока посмотри. Если непонятно - спрашивай. Она играла с удовольствием. Может, чувствуя себя лидером среди нас двоих. На очкарика же взирала, как на гуру. Тем интересней обещала быть развязка. Тем выше должны были взмыть мои акции. В последнем акте. Как бы этот гуру не соблазнил героиню до срока... Спектакль, по моим планам, мог растянуться на несколько дней. Очкарик так и просидел при нас до вечера. Это меня не сильно расстраивало. Хотя и отодвигало развитие отношений с филологиней на несколько дней. Что романтичней? Совратить женщину в первый же вечер или получить ее в результате интриги? Думаю - первое. Но иногда, для разнообразия, стоит выбрать второе. Я посматривал в сторону картежников-клубников. Знак мне не дали: фраеров либо не добыли, либо с ними управились сами. Ничего страшного. Интересно, какие суммы таскают с собой на конгрессы экстрасенсы?.. До некоторых пор можно было не опасаться воздействия на мою женщину чар колдуна. Юлечка по вечерам оказалась занята. По просьбе родственников присматривала сиделкой за хворой бабушкой. Ничего не скажешь: добропорядочная девушка. А вот утренние часы не следовало выпускать изпод контроля. Когда на следующий день спозаранку пришел к морю, они уже играли. Причем экстрасенс-шельмец привел с собой приятеля. Тоже из ясновидящих. Чтобы в общении с дамой устранить помеху. Меня. Приятель - Сева, полновато-рыхлый, еще менее загоревший, чем коллега-брюнет, откровенно скучал, играя со мной. После третьей партии напрочь потерял интерес, заявив: - Надо набраться энергии. - И, сев по-турецки, закрыл глаза, подставил небу растопыренные пальцы. Юлечка, играя, с восторгом посматривала на него, отрешенного. После обеда плотность экстрасенсов на нашем пляже стала просто катастрофичной. Нагрянули еще несколько человек. Заседание конгресса можно было проводить прямо здесь, у кромки. Все - важные, мудрено строящие фразы, ироничные. Все оказывающие внимание совсем разомлевшей моей женщине. Антон-гад предостерегал: - Юлечка, с ними поосторожней. Ни о чем таком не думайте. Все до одного - читают мысли. И не теряйте бдительность; глазом не успеете моргнуть, приворожат. "Ты-то чего беспокоишься?" - безрадостно думал я. Пришедшие, интеллигентно, но коварно усмехаясь, говорили комплименты филологу. Из приличия, снисходительно знакомились со мной. Юлечка обалдела от такого внимания. Обо мне уже и не вспоминала. Впрочем, вся компашка, позагорав часа два, покинула пляж. Прихватив с собой заряженного Севу. Примерно в это же время приятели-жулики жестом дали условный сигнал: "Внимание! Фраер". Я не отреагировал. Тоже небось не на отдыхе... К концу одной из сыгранных со мной партий первопроходец-экстрасенс не выдержал: - Так не пойдет... Если хочешь научиться, нельзя играть без денег... Закономерность проверенная... Я внимательно, настороженно глянул на него, откинулся на подстилку. Изрек: - Правильно меня тренер предупреждал: "В Одессе обмишурят - не заметишь". - Тебе не стыдно? - возмутилась Юлечка. - Неужели не видно, с кем общаешься... Как можно так не разбираться в людях! - Не все такие ясновидящие, - укоротил ее экстрасенс. И мне: - Зря вы так. Если хотите научиться... - Уже не хочу, - сказал я. Откинутый. Сквозь очки наблюдая Юлечкино негодование. На следующее утро меня ждал сюрприз. И какой!.. Я вновь опоздал. Две стороны нашего треугольника были уже на месте. Кроме них, на подстилке обнаружился МиликПистон. Один из пляжных жуликов. Слабенький низкорейтинговый шулерок. Антон и Милик резались в деберц. Под азартное переживание Юлечки. Переживала она за гуру-Антона. Но не эта мизансцена оказалась сюрпризом. Понятно: мои издалека видели, что с кем-то шлепаю картами, решили, что выудил фраерка. Ну и пока меня не было, влезли в заводь. Эка невидаль... На такую невоспитанность наши всегда" горазды... Сюрприз был в другом: Антон выигрывал. И не просто выигрывал, а используя шулерские навыки. Против Пистона. И они - проходили. Ничего себе - оборотик!.. Полная неожиданность. Особенно если учесть, что с самого начала я предвидел такой зигзаг и в первый же вечер навел справки. Все подтвердилось: конгресс экстрасенсов как раз сейчас проходит в Одессе, среди участников - Антон Розенвассер, представитель белорусской ассоциации каких-то магов, почетный магистр какого-то ордена... Колдун уверенно дурил Милика. На слабеньком, но редко используемом трюке? Хорош волшебничек!.. Милик, нечистоплотный безденежный шулер, неприятно потел. Взглянул на меня, отвел взгляд. Это - само собой. Закон пляжа: не подавай вида, что знаком. Я решил - выручать не буду. Чего ради? В мой заказник влез, у меня, может, планы далекоидущие, а этот нарушитель со своими мелочными потребностями в мою изящную разработку... Кстати, теперь разработку стоит сделать еще изысканней... После двух партий Пистон, не солоно хлебавши, отбыл к нашим, на базу. Жалостливо, но невиновато глянув на меня. Ничего, пусть передаст. Чтоб неповадно было. После того как Антон, на радость Юлечки, вышел победителем в финансово небезопасной схватке, играть в бесплатную игру было просто неприлично. Деликатный экстрасенс, понимая мое щекотливое положение, предложил фору. Для начала - сто очков. Я проигрывал. Даже тогда, когда фора была понемногу повышена до трехсот. Исправно платил символически назначенный проигрыш. Компенсацию получал в виде сочувствия филолога. Юлечка уже болела за меня. По-прежнему то и дело пыталась сама выхватить карты. Нервничала. - Зато по-мужски, - поддерживал меня Антон. Пряча в карман сумки небрежно смятые, полученные у меня купюры. ...Я проигрывал и весь следующий день. Юлечка оказалась весьма азартной. Утром мы с ней пришли до того, как явился колдун. Филолог-идеалистка предложила: - Если будешь браться не за ту карту, я тебя ущипну за бок, ладно?.. Я был тронут, но горд. Попросил меня подобными предложениями не унижать. К вечеру, выплатив белорусскому представителю приличную сумму, пооткровенничал. Решил, что, как экстрасенс, он должен понять и одобрить. - Товарищ из местной команды обещал свести с местным колдуном-знахарем. Тот одесских ребят от травм иногда лечит. Говорит, на карты может заклинание наложить. Выигрывать будут... Карты. - В принципе это возможно, - продекламировал магистр. - Но только не в игре против экстрасенса. Дело в том, что возможно блокирование... Я слушал. Дослушав, сказал: - Попробую, не у вас, так у других выиграю... Говорят, осечек не было. Юлечка, разинув ротик, глядела на меня. Недоверчиво, но с надеждой... На следующий день она пришла первой. Видать, крепко пробрало... Еще бы!.. Можно сказать, проверка чуда на практике. - Ну как? - спросила первым делом. Восторженно. - Что? - спокойно не понял я. - Наложил заклятие? - Что его накладывать?.. Пару слов сказал, и - все... Не думаю, что поможет. - Ну что, заколдованный вы наш? - потирая руки, возник предвкушающий победу Антон. - Начнем состязание с духами? Зря он так. С духами надо бы поделикатней. Конечно, он не все проигрывал. Но нервничал ужасно. Хотя вида не подавал. Проигрывая, затихал. Выигрывая, начинал разглагольствовать на темы противостояния полей... Мне, в отличие от Юлечки это было неинтересно. Потому что было важно, чтобы он не заподозрил неладное в моих словах о том, что знахарь-заклинатель потребовал более крупной игры, чтобы не обижать заклятие. Ставки в этот день были значительно выше. - Чувствуешь: другое дело? - иногда вопрошал магистр. - А говорят - лженаука. Вот бы этих говорунов сюда. Да сыграть. А?! Притихли бы. - Еще вечером пойду, - признался я. - Дед сказал: надо несколько сеансов. - Лучше несколько, - подтвердил специалист. Вечером, прощаясь со мной обогащенным, обескураженный Антон сделал вывод: - Завтра будем играть без форы. Тяжело бороться. К тому же, говоришь: еще сеанс? - Та не знаю, идти или так оставить... - Я неопределенно пожал плечами. - Я бы пошел, - безрадостно посоветовал корректный соперник. Три последующих дня я обыгрывал его без форы. По-крупному. Под изумленные, счастливые взгляды Юлечки. Получая удовольствие, расплачиваясь за все. За то, что он вешал моей женщине, за то, что заставил потеть Мильку, за высокомерие его дружков. Нравилось наблюдать его недоумение от беспомощности используемых трюков. Мои-то были куда сильнее. Поэтому и не мешал ему финтить. Если клиент играет на "примочке" и ты не хочешь, чтобы он соскочил, мешать не следует. Эту шулерскую заповедь поколениями проверяли... Не понимал он ничегошеньки. И закончить не решался. Досадно было ему заканчивать. Все надеялся: вот-вот фокусы начнут приносить результаты. На следующий день собрал консилиум. Из своих коллег-конгрессменов. С утра пораньше. Обступили толпой меня, одиноко сидящего на подстилке (Юлия задерживалась). Советовались над головой, точь-в-точь как врачи при пациенте. Нисколько не стесняясь. Все были настроены весьма скептически. Антон, нервничая, горячась, втолковывал что-то про те самые поля. Два человека попробовали сыграть. Я, имея уважение к важности эксперимента, согласился. Но предупредил: ставки - нешуточные. Какие шутки, когда - буквально - на карту поставлена репутация науки?!.. Проиграли. Для чистоты эксперимента каждый по две партии. Окружающие - пришедшие и Антон - следили за мной во все глаза. Ясновидящие слепцы... Тогда двое из неигравших - наблюдавшие - пригласили Антона и облапошенных отойти в сторонку. Это я предвидел: здоровый научный скепсис. Подозревают, что я - шулер. В сторонке Антон и парочка проигравших горячо доказывали невозможность предпосылки. Еще бы, со всех сторон десятка два глаз контролировали. Скептики сдержанно им возражали. В конце концов все вернулись ко мне. - Как можно связаться с этим... заклинателем? - спросил один из неверящих. - Он принимает только по рекомендации от своих... - заелозил я. - Так я и думал. - Неверящий обернулся к коллегам. - А что? - не понял я - спортсмен. - Сомневаетесь, что ли? Точно. Мировой дед. Веселый. Говорил: "Если кто сомневается, пусть позвонит. Я его имя ему же по телефону скажу". Не знаю, наверное, врет. Можно проверить. Конгрессмены заволновались. Сдержанно, но явно. Принялись обсуждать предложение. - Вы можете дать телефон? - спросил тот же, подозрительный. - Деда проверить? - Да-да, проверить... - он несколько раздражился. - Чего ж нет. Хотя... Сам номер наберу. Дед - конспиратор. - Хмыкнул: - Даже самому интересно. Направился к лестнице. Скептик и Антон за мной. У телефона предупредил: - Разговаривать сами будете. Вставил монету, начал набирать номер, спохватился: - Хоть как вас зовут действительно? А то надурите старика... - Меня зовут Вадим Петрович, - строго, внятно, как надоевшему, не очень хорошо воспитанному спортсмену, ответил скептик. И потянулся к трубке. - Вы повежливее, - посоветовал я. - Спросите Василия Порфирьевича. Скажете: от Дмитрия Евгеньевича. - И уже себе под нос. - Нахамят человеку пожилому ни за что... Мы с Антоном напряженно ждали. Дед оказался дома. Вадим Петрович не церемонился. Сказал, от кого он, и сразу же попросил сообщить, как его, Вадима Петровича, зовут. Миленький такой разговорчик. По-видимому, после паузы на том конце провода ему ответили. Вадим Петрович задумчиво, даже как-то обреченно нажал пальцем на рычаг. Постоял несколько секунд, тупо глядя на телефон, сквозь него, и пошел к пляжу. Мы с Антоном, первыми узнавшие о результатах эксперимента, - за ним. Дальше было не так интересно. Компания уже не спорила. Громко высказывалась по тому поводу, что деда надо тащить на конгресс. Приставали ко мне, требовали адрес, телефон. Я хоть и спортсмен, а человек деликатный. Без разрешения координаты не сообщил. Договорились, что разрешение постараюсь получить вечером, а они, экстрасенсы, найдут меня завтра. Здесь же. Юля появилась в тот момент, когда компашка магов поднималась по лестнице. Они были настолько увлечены обсуждением происшедшего, что почти не обратили на филолога внимания. Даже Антон отделался кивком. Это ее поразило. Ко мне она подошла вполне обиженная. - Что с ними? Я откинулся на песок. Не ответил. Уж если кому обижаться, то мне. Эта непунктуальная идеалистка испортила весь праздник. Не так уж много нажил я на этой истории. Ну и что?.. Вспоминается хоть и без особого удовольствия, но ярко. Значит, было ярко. А это не последнее дело. Все гадал - Антон этот, кто он: картежник или экстрасенс. Думаю, второе. Шулерскими трюками пользовался, чтобы простых смертных с толку сбивать, подавлять сверхъестественными способностями. Надо, конечно, дать растолкование насчет деда - Василия Порфирьича... Никакой он не Порфирьич. Его зовут Ленгард. Договорились заранее, на всякий случай. Как имя угадал? Звонивший сам и сообщил. Когда сказал, кого ему нужно и от кого он. В зашифрованном виде и сообщил. Старый цирковой трюк. (За экстрасенсов даже как-то неудобно. Если прочтут - небось обидятся.) Глава 5 О ДРУЖБЕ, ПАРТНЕРСТВЕ Без всяких вступлений хочется поведать о Ваньке Холоде. Познакомился с ним, когда мне было двадцать лет. Шулером приличным еще не стал, спортсменом классным, как выяснилось, уже не стану. Очередной неприятный разговор с тренером... и бросил команду. С ней и все льготы советского профессионального спортсмена. Куда податься? В проводники, конечно. Студенты, которые летом подрабатывали, золотые горы сулили. Прошел короткие курсы и - в рейс. Одесса - Мурманск. Бригада попалась беззлобная, вежливо так приняли, отдали учеником к кроткой простецкой бабенке. Похоже, она меня даже чуток побаивалась. В пути заявляется в наше служебное купе невысокий сорокалетний мужик со шрамом на лице и прокуренным голосом. Тоже проводник. Хмельной и весьма общительный. То на руках предлагает тягаться: кто кого положит, то зовет к себе: пить. С руками ничья вышла, с выпивкой - уворачиваюсь. Оказывается, понравился я ему тем, что на бригадира неугодливо глядел. Пока в Мурманск ехали, надоел мне коллега до чертиков. Со своей пьянкой и со своими разговорами о том, какой он независимый. В Мурманске, правда, когда белой ночью почемуто только мой вагон приступом брали местные бичи, рассчитывая на водочный трофей, и бригада испуганно отсиживалась в служебках с зашторенными стеклами, завсегдатай не изменил себе. И тут объявился. С монтировкой. Ванька (это был он) уступил мне оружие: - Держи! Сам разбил бутылку и с "розочкой" прыгнул из вагона. Не оглядываясь. Не сомневаясь, что я последую за ним. Ничего не оставалось, как последовать. Изумленные бичи откатились. Был уверен, что на обратном пути придется совсем туго. Ничего подобного. Мой нетрезвый соратник не появлялся. Я даже начал нервничать, но тут он возник вновь. С выношенной изящной комбинацией. В его вагоне возвращается с лесозаготовок в родное украинское село, как выразился Ванька, "жирный лось". Бригадир заготовительной бригады. Везет хорошие бабки. От меня по стратегической задумке полководца требовалось одно - вызвать "лося" в тамбур. Дальше по плану: Ванька вырубает его, сбрасывает с поезда. Земля в Карелии мерзлая, валунов много... Хорош планчик. Очень хотелось спросить: не шутит ли он. Спросил бы, если бы не знал точно: не шутит. С Ванькиных слов, светило нам по паре "штук". Во благородство! Самое сложное - на нем, а деньги - поровну. - Может, у него и денег-то нет?.. - только и нашелся я. - Ну да!.. Чего ж он не спит? За бабки трясется. Сидит за столиком, косится, сволота. - Почему, сволота? Пахал мужик. - Он пахал?! - возмутился Ванька. - Бригадир он, "бугор", как наш поездной. За него другие горбили. Растерялся я. Аккуратно послал Ваню подальше. Аккуратно - потому что догадывался: не уймется. Еще бы!.. Обиделся. Сказал, что и без меня управится. Ушел к себе. Сижу с паникой в душе. Понимаю, этот кретин сотворит все, что задумал своим воспаленным, пропитым мозгом. Что делать?! Лобовая помеха - будет предательством, а как предашь его после мурманской ночи?.. Но, похоже, придется. Не пришлось. Судорожно родил хиленькую идейку и с ней подался к налетчику. - Слушай меня, жлоб, - попер я, закрывшись в его купе. Ванька глядел на меня обиженными налитыми глазами. - Сколько тебе бабок надо? - спросил я. - Ты что, поехал? Чтоб я у тебя взял... - Это ты поехал. Откуда у меня тысяча? - Сделаем? - оживился отходчивый Ванька. - Сколько бабок надо? - пер я дальше. - Много. - Ну?! - В Одессе - долг семьсот, и дела - никакого. - Сиди в купе, не высовывайся... Я пошел к "жирному лосю". Лось оказался щуплым болезненным мужичишкой. Легкая добыча для Ваньки. Выложил мужичку все, с чем пришел, а пришел со следующим: ко мне обратились пару головорезов. Попросили вызвать мужичка в тамбур. За это обещали пятьсот. Жертву пасут еще с Мурманска. За то, что сейчас откровенничаю, мне светит составить с мужичком парное выступление. Но такой я хлопец, рисковый. Сам почти хохол, из Одессы. Имею к жертве предложение. Я с риском для жизни (своей, конечно) прячу мужичка у себя в купе. Высаживаю его так, что никто не обнаружит. За спасение желаю получить обещанные семьсот. Жертва очень испугалась. Но закапризничала: денег таких отродясь не видывала. Это ошибка. Надо передать хлопцам, что они его с кем-то путают. А деньги, похоже, были. Очень настороженный мужик. Еще до моего прихода настороженный. Извиняюсь, отбываю к себе, сообщив на всякий случай, в каком я вагоне. "Лось" очень не хочет, чтобы я уходил. Бормочет что-то жалобно по-украински. Кошки меня по душе скребут: перепугал человека. Но ухожу. Чувствую: дрогнет - придет. Пришел. Божится, что денег нет, что порешат ни за что. Потом, чуть не плача, достает пятьсот. Спрятал я его, бедного, в нише наверху в служебном купе, матрацами вонючими завалил. Сидел он там почти сутки. В туалет в бутыль ходил. А что было делать?.. Высадил, не доезжая одной станции до его хутора. Высадил не на перрон - с другой стороны. Объяснил: для конспирации. Когда высаживал, мужичок уже не был плаксивым, деловито юркнул во тьму, под соседний товарняк. Сожалел я после: переиграл. До его станции хоть надо было довезти. Все-таки домой человек возвращался, после нескольких лет разлуки. А я ему такое возвращение: ночью, под товарняк и полем... Ванька был в восторге от проведенной операции. Деньги все брать отказывался, ну тут уж я настоял. - У меня в Одессе "волына", - растроганно доверился он. - Такое сотворим!.. Но и после этого не унялся. Перед самой Одессой поведал всю драму своей поездной жизни. Есть у него в бригаде зазноба, на которую с некоторых пор положил глаз и бригадир. Зазноба не знает, куда податься (Ваньку любит, бригадира боится), бригада, конечно, на стороне бригадира. Ивана стремятся выжить. Тот намерен отлупить бригадира на перроне в Одессе. - Подстрахуй, - попросил Ванька. - Так не лезь, а кто-то рыпнется - останови. Тоже неплохой план. В бригаде человек десять здоровенных мужчин. Из них двое - родственники бригадира. Но, слава богу, все обошлось. Бригадир, видно, почуяв неладное, покинул состав до того, как Ванька планировал приступить к осуществлению задумки. Я же преданно ждал у бригадирского вагона. Что еще оставалось делать... С этого началась наша дружба с Ванькой Холодом. Не слишком, надо сказать, благоприятно началась. ...Прошло всего три месяца. Меня разыскал тренер, выяснилось, что оба мы не правы. Можно возвращаться в команду. Кончалось лето. На сборах под Одессой приключилась небольшая травма. С инфекцией в области левого колена. Через пару недель, когда нога стала черной, болючей и несгибаемой, меня отправили в Одессу. Полдня мотались по городу, выискивали заведение, готовое принять. Готовой оказалась только еврейская больница. Доставили в нее к ночи. Очень неприятно стало, когда, осмотрев ногу в приемной, деликатно намекнули: наверное, отрежут. В двенадцать ночи - особенно неприятно. Это сейчас с ехидством вспоминаю ту ситуацию. А тогда... Привозят в гнойное отделение. Тишина, лампочки синие зловеще освещают коридор, палаты. И запах... запах гноя, который никого из бодрствующих не беспокоит. В палате в том же адском тусклом свете на койках лежат обрубки: У кого одна нога не угадывается под одеялом, у кого - две. Некоторые спящие - без рук. Но это уже не так заметно. И ни одного укомплектованного конечностями пациента. Не спалось в первую ночь, да и в последующие тоже. Утром соседи смотрели сочувствующе. Взгляды их больше всего и пугали. Пояснили: тут не церемонятся, чуть что - отсекают. - Ну, мы-то хоть старики... - и дальше тот же взгляд. Врач, пожилой недовольный жизнью еврей, раздраженный чем-то, больше про родню расспрашивал, выяснив, что не на кого мне рассчитывать, очень огорчился. Лежащий рядом со мной, высохший, как скелет, несчастный старик-еврей, из бока которого литрами выдавливали гной, пожаловался врачу: - Доктор, плохо... - Думаете, мне хорошо, - заоткровенничал доктор сердито. - У меня "Запорожец" угнали. Я, может, нер