ние и. воспользоваться им. - Тогда я пошла? - Иди, Кора. Постарайся заснуть. Завтра будет трудный день. Калнин постучал в дверь Коре в пять утра. Еще толком не начало светать - лишь чуть заголубело небо. Он постучал костяшками пальцев, но Кора проснулась сразу - будто ни в одном глазу, хотя заснула только два часа назад. Страшно было засыпать - она боялась, что ей будут сниться кошмары. Профессор был в пиджаке, застегнутом на все пуговицы, и на шею он намотал полотенце. Заметив взгляд Коры, он сказал: - Пускай некрасиво, зато горло болеть не будет. Когда они вышли из барака, он добавил шепотом: - Наверное, вам смешно, что я думаю о горле в такой момент. Но мне вовсе не хочется болеть, когда начинаются приключения. Лицо его было абсолютно серьезным, и Кора не понимала, шутит он или подбадривает ее и в самом деле ждет приключений. Дождя не было, но поднимался туман. В густом сумраке он казался плотным, как светло-серая вата, и, сделав шаг вперед, Кора погрузилась в него по пояс. - Ничего, - прошептала она, уговаривая больше себя, чем Эдуарда Оскаровича, - скоро рассветет, а сейчас в тумане нам легче уйти из лагеря. - Если не поломаем ног, - разумно ответил профессор Калнин. Ног они не поломали и даже отыскали дыру в заборе. А как только начали подниматься в гору, то выбрались из моря тумана. Начало светать. Как бы приветствуя победу профессора и Коры над силами природы, всполошились и начали петь птицы, поднявшийся свежий ветер принес в лес свежий шум листьев; правда, от него было очевидное неудобство спутникам: он сбрасывал с деревьев дождинки и норовил плеснуть за шиворот. Когда они поднялись к развилке, стало почти совсем светло, и предметы, до того состоявшие из различных сочетаний серых цветов, приобрели разноцветие, и даже небо стало голубым. Затем они свернули на узкую тропинку, что вела к вилле "Радуга", но спускаться к вилле им не пришлось, потому что Кора, зоркая и настороженная, вдруг замерла: в утренний шум леса вмешался чужой, животный звук. Кора подняла руку. Профессор понял и послушно остановился. Стараясь не наступать на сучки. Кора выглянула на открытую полянку, и там, под сенью могучего дуба, свернувшись в комок, спал человек, накрытый плащом, и храпел так, что плащ от каждого его выдоха вздымался, словно воздушный шар. - О Господи, - произнес профессор. - Этот старый дурак обязательно простудится. Он пересек поляну, и Кора не смела его остановить. Он наклонился и потряс спящего за плечо. Тот проснулся сразу, словно и не спал, а ждал прикосновения. Он сел. И Кора сразу узнала Гарбуя. Начальник проекта был накрыт плащом, словно мусульманская женщина платком, и его широкое розовое детское лицо тоже казалось женским. Эдуард Оскарович словно и не удивился встрече. Он подождал, пока Гарбуй поднимется и задрожит от накопившегося в нем холода, пока проморгается и протрет глаза, а потом спросил: - Давно нас ждешь? - Я убежал, - сообщил Гарбуй. - Наверное, с минуты на минуту они начнут меня искать. Может, даже с собаками. А ты, как всегда, где-то отдыхаешь. - Я ждал вчера вечером. Кора может подтвердить. - Зря ты приглашаешь посторонних, - поморщился избалованный мальчик. - Это сейчас не обсуждается. Кора полезнее, чем я. Особенно сейчас. - Вопрос о пользе абстрактен. Ты, например, умудряешься доказать свою бесполезность в самый неподходящий момент. - Давай не будем сейчас спорить, - сказал Эдуард Оскарович, но, как почувствовала Кора, не от миролюбия, а от того, что момент был критическим. - Я и не собирался спорить, - ответил Гарбуй. Он стоял, широко расставив толстые короткие ноги, картинно запахнувшись в плащ, как, наверное, делали поздние римские императоры, не уверенные в том, что их поддержат мятежные легионы. Влажные колечки рыжеватых волос окружали его розовую лысинку нимбом, и в этой лысинке, как ни странно, тоже было нечто трогательное и детское. - Чего ты боишься? - спросил Эдуард Оскарович. - Я думаю, что военные решили меня убить, - ответил Гарбуй. - До сегодняшнего дня я держался наверху только силой и хитростью президента. Я был нужен ему для власти, и я был опасен военным. Теперь, когда они убили президента... - Он был убит? - Они устроили ему авиакатастрофу. Я знаю точно: со мной смог связаться его адъютант. Он предупредил меня, что я на очереди. - И они хотели тебя убить? Толстый Гарбуй подпрыгивал на месте, чтобы согреться. - Они все же меня опасаются. Это не значит, что не убьют. Но никак не могли решиться, как лучше это сделать - чтобы не связывать мою смерть со смертью президента. Пока они рассуждали, я сбежал. Сегодня ночью. Кора сделала несколько шагов в сторону моря, которое поблескивало сквозь ветви деревьев. Внизу виднелась вилла "Радуга". Около нее стояли два военных автомобиля, в них - солдаты, сверху они казались оловянными игрушечками. - Они уже собираются, - сказала Кора. Профессор подошел первым. - Рано встали. Наверное, спохватились. У них нет собак? - Ой, не знаю! - сказал Гарбуй. - А они тебя охраняли? - Нет, они думали, что я ничего не подозреваю. - Так что намерение убить тебя - это твое собственное умозаключение? - А вон те солдаты - это тоже умозаключение? - Может, они встревожены тем, что исчез руководитель проекта? - Не мели чепухи, Эдик, - отмахнулся Гарбуй. - Я совершенно серьезен. Я убежден на двести процентов, что тебе сейчас ничто не угрожает. - С чего ты решил? Машины одна за другой поехали в сторону футбольного поля. Над морем на востоке небо начало золотиться от приближения солнца. - Знаешь ли ты, что военные намерены немедленно или, по крайней мере, очень скоро отправить всех нас обратно на Землю? - Но это же чепуха! Как и их идея отправить туда отряд коммандос за трофеями. Это все - детские игры. - А тогда послушай, что тебе скажет Кора. Ей пришлось два раза за последние сутки разговаривать с Гофманом. Ты его знаешь. - Я всех знаю. И что же вам сказал Гофман, милая леди? - спросил Гарбуй. Удивительно, но его возраст угадать было невозможно. Щеки были надуты, на толстом лице не было ни морщинки, а в то же время он казался пожилым человеком. - Гофман умер, - сказала Кора. - Поэтому мы так спешили вас увидеть. - Как так умер? Что с ним произошло? Почему мне не доложили? - мальчик рассердился, на секунду он забыл, что перед ним не подчиненные медики, а пришельцы из параллельного мира. - Расскажи ему все, - попросил Калнин. - Все? - Все и подробно, и не трать времени даром. Кора отметила для себя, что профессор перешел с ней на "ты", но это произошло естественно. Видя, что Кора продолжает колебаться, Калнин добавил сердито: - У тебя есть другие помощники? Спасители и избавители? Может, ты предпочитаешь обратиться к полковнику Рай-Райи? Тогда Кора рассказала Гарбую о двух своих визитах к Мише Гофману, о записке кровью. Краем глаза она поглядывала на виллу "Радуга" и прервала рассказ, когда из нее вышли два медика в светлых фартуках, сопровождаемые офицерами. Офицеры несли за ними чемоданчики. Машина, в которую они уселись, так же, как два первых джипа, взяла курс на лагерь. - А теперь они хватятся: где наш любимый руководитель проекта? - произнес Калнин и, как показалось Коре, с издевкой. - Помолчи! - Они пока оберегают твой сон - ведь без тебя операция по возвращению беженцев к родным очагам может не состояться. Или ты уже подготовил кадры? - Их еще готовить и готовить, - сказал Гарбуй и обернулся к Коре. - Рассказывайте дальше. Значит, вы решили, что Гофман мертв... Окончание рассказа заняло еще минут пять. Коре пришлось дважды повторить последние мысли Гофмана - те, что она уловила без звука. Солнце уже поднялось над морем и слепило глаза. Птицы перекликались, как на митинге. Кора подумала, что Миша, наверное, так и лежит там, хотя, может быть, те медики, что поехали в лагерь, сейчас колдуют возле него, выясняют причину смерти. - Одного я не понимаю... - сказал Гарбуй. Но кончить свою мысль он не успел, потому что его перебил Эдуард Оскарович: - Ты не понимаешь, какого черта им надо было травить Гофмана! - Ума не приложу! - Я в том вижу две причины, - сказал Эдуард Оскарович. - Первая проста, ты до нее додумался бы сам: им надо было выяснить, не отличается ли реакция человеческого организма, я имею в виду земной организм, на некий вирус от реакции аборигена. - Речи о смертельных вирусах не шло, - сказал толстый мальчик. - А в чем вторая причина? - Вторая - их убеждение, внушенное тобой, мой ангел, в том, что Миша Гофман - подосланный сюда агент из будущего. - Они боятся? - Они рассудили, что лучше пожертвовать им, чем мною или Корой. И эксперимент удался. Гарбуй повернулся к Коре: - Когда, вы говорите, ему сделали укол? - Вчера он уже был болен. - Эффективный вирус. Мы такого, пожалуй, не проходили. - И не могли проходить, - ответил Калнин. - Надо было выбирать другой факультет. - Значит, вернее всего сутки - инкубационный период и сутки сама болезнь. А что - неплохо придумано. Кора переводила взгляд с одного ученого на другого, но не во всем могла уследить за ходом их быстрой беседы. - Но бактериологическая война зависит от такого числа факторов, что рассчитывать на то, что она уничтожит население планеты... или хотя бы дезорганизует ее оборону, вряд ли приходится. - Мы не знаем, насколько живуч этот вирус, - сказал Калнин. - Насколько быстро распространяется. Мы еще ни черта не знаем, и узнать это сможешь только ты. - Ты что, всерьез предлагаешь мне вернуться? - Там, где пехота не пройдет, - произнес загадочную фразу Калнин, но Гарбуй продолжил ее: - Где бронепоезд не промчится, Тяжелый танк не проползет, Там пролетит стальная птица! Вы можете продолжить? - спросил Гарбуй у Коры. Почему-то он развеселился, помолодел. - Я не помню таких стихов, - сказала Кора. - Наша далекая потомочка, - сказал Гарбуй, - не помнит таких стихов. И не знает, что это не стихи, а боевая песня. Значит, ты считаешь, Эдик, что мне надо вернуться? - Если бы ты не заварил эту кашу, - сказал Калнин, - то не было бы и такой опасности. - Только не надо мне говорить, что ты меня предупреждал. - Я тебя предупреждал, - серьезно ответил Калнин. - Но ты не мог меня послушаться. - Не мог, - согласился Гарбуй. - А они меня не шлепнут на подходе? - Ты знаешь, что не шлепнут. Хотя потом, когда все образуется, они тебя обязательно шлепнут. Как твоего любимого президента. - Помолчал бы, Эдик. Президент был светлым человеком. - Особенно если не вспоминать, по каким трупам он пришел к власти. - Это было двадцать лет назад. - Срок давности истек? Кора смотрела на двух пожилых мальчиков, которые вспоминали какие-то свои детские истории. - Ну, ладно, я пошел, - сказал Гарбуй. - Ты расскажи Коре, что знаешь. Или не рассказывай. Ты вольная птица. - Я не птица, я ворон, - сказал Калнин. - Ты уверен, что мне следует возвращаться? - Я думаю о другом, - сказал Калнин. Он снял очки, протирал их носовым платком, близоруко щурясь на Гарбуя. - Я думаю, как лучше всего вести себя нам с Корой. - Вы должны вести себя так, чтобы нарушать их планы, но не дать им догадаться об этом. - Спасибо за дельный совет, - усмехнулся Калнин. - Возвращайтесь домой и ждите, что будет дальше, - продолжал Гарбуй. - А как только вы мне понадобитесь - придете на помощь. Надеюсь, вы понимаете, что я остался совершенно один. - А что они собираются делать? - спросил профессор. - К сожалению, я знаю не больше тебя, - толстый мальчик заторопился. - Послушай, Эдик, я не хочу, чтобы они меня хватились. Уже семь часов. - Ты прав, - согласился Калнин. - Но все же ответь мне, как они собираются выполнить свою угрозу? Как они будут доставлять вирус на Землю? Гарбуй склонил голову, словно впервые увидел Калнина. - Значит, ты не знаешь? - Не знаю. - И не предполагаешь? - Подозреваю. - Поделись с нами. - А ты-то знаешь? - Я убежден. - И что же? - Зададим этот вопрос девушке. - Какой вопрос? - спросила Кора. В этой дуэли реплик она поняла суть спора. - Каким образом вы намерены завоевать Землю, если вы куда более отсталая планета, чем Земля? И в вашем распоряжении не так много времени? - Но в моем распоряжении есть вирус, - напомнила Кора. - Вот именно! - Тогда я переправлю вирус на Землю. - Как? - Вместе с носителем. С каким-то больным животным... - Или? - Или человеком! - Ну, вот, - сказал Гарбуй, обращаясь к Калнину. - Устами младенца глаголет истина. Если у нас с тобой были какие-то сомнения, то теперь я их не вижу. Мы заражаем вирусом наших пришельцев... - Поэтому нам вчера вернули нашу одежду, - вмешалась Кора. - Вернули одежду? - Гарбуй и этого не знал. - Да, вернули одежду и сказали, что нам пора домой. - Черт побери, как же они заразят вас? - Гарбуй размышлял вслух. - Существует немало способов заразить нас, - ответил Калнин. - Они зависят от того, каким путем передается вирус. Так что тебе надо доказать им, что ты ничего дурного не подозреваешь, но постараться узнать, каким образом вирус передается. - Да, - согласился Гарбуй, - ты прав, Эдик. Они могут передать вам его в пище, через вентиляцию... - Но так, чтобы не заразиться самим. - Не ломитесь в открытые двери, - сказала Кора. - Мише Гофману сделали укол. Они заведут нас одного за другим в подвал и сделают нам уколы. Потом у нас будет несколько часов инкубационного периода, и нас забросят домой. И если они правы, то на Земле наступит хаос... - Иди, - сказал Калнин. - А что вы будете делать? - спросил Гарбуй Эдика. - По крайней мере, я знаю одно, - сказал профессор, - в лагерь нам возвращаться пока нельзя. - А как же остальные? - спросила Кора. - Мы должны их предупредить! - Скажи, пожалуйста, о чем ты их предупредишь? - поинтересовался Калнин. - Чтобы они опасались заражения вирусом. - Но ведь пока Виктор не скажет нам, как распространяется и передается вирус, мы не знаем, о чем предупреждать! Не есть? Не дышать? Не давать делать укол? Как спастись? - Значит, пускай они погибают, а мы будем жить? - Если вы будете живы, - Гарбуй опередил профессора, который хотел возразить Коре, - то сможете помочь остальным. Мертвые вы никому не нужны, кроме генерала Лея, потому что вы источник смертельной инфекции. - Так что же делать? - воскликнула Кора. - Оставаться здесь и ждать вестей от меня, - сказал Гарбуй. - Не совсем так, - поправил его Эдуард Оскарович, - мы пройдем триста метров в ту сторону, откуда видны лагерь и бараки. Важнее не спускать глаз с лагеря. Может быть, увидим что-нибудь интересное. - Хорошо, - согласился Гарбуй. - С Богом, - сказал Калнин, - возвращайся скорее. - Я постараюсь, - сказал Гарбуй. И ускорил шаги. Они смотрели, как он скрылся в зелени. - Как будто смотришь кино, - сказала Кора, когда Гарбуй уже скрылся. - А Гарбуй его настоящая фамилия? - Нет, - сказал Калнин, - его фамилия Гарбуз. Но когда он стал здесь большой шишкой, его имя переиначили на местный лад. - Вы с ним учились? - догадалась Кора. - Тебе хотелось бы узнать, как все произошло на самом деле? - спросил профессор. - Разумеется! - Я надеюсь, что для краткой версии времени у нас будет достаточно, - ответил профессор. - Только давай перейдем на ту тропинку, откуда можно наблюдать за нашим лагерем. - А вы начинайте, сразу начинайте. - Хорошо. Они пошли обратно к лагерю. Утро уже расцвело, расшумелось песнями птиц, веселым ветром и косыми лучами солнца, бьющими сквозь листву. Над ними прошел на бреющем полете вертолет, потом еще один... - Снова прилетели генералы? - спросила Кора. Но профессор ничего не ответил до тех пор, пока тропинка не подошла ближе к склону и оттуда можно было посмотреть вдаль, в сторону моря. И тут они увидели, что на футбольном поле возле виллы "Радуга" стоят уже несколько вертолетов. Солдаты выгружают из них тюки и ящики. Еще дальше группа солдат собирала нечто вроде большого миномета. Солдат было много, и видно было, как вдали от берега поднимается еще отряд моряков в серой одежде с голубыми отложными воротниками, вырезанными волнисто, чтобы подчеркнуть флотский характер формы. - Они собирают целую армию, - сказала Кора. - Ты наблюдательна! - заметил профессор. - Но для чего? - Я почти уверена, что они хотят все же отправить этих людей в наш мир. Значит, они не боятся вируса? Значит, у них есть противоядие? - Может быть, ты права. Будем надеяться, что Виктор об этом узнает. - Виктор Гарбуз? - Виктор Филиппович Гарбуз, ровесник Октября. - Что это значит? - Это значит, что он родился в 1917 году. Мне так странно порой, каких обычных вещей ты не знаешь. - А я должна знать, что такое ровесник Октября? - Наверное, нет. Ты же помнишь, что такое дни Термидора или Мартовские иды? - В Мартовские иды убили Юлия Цезаря. Я читала об этом роман Торнтона Уайлдера. - Новый роман? - Нет, он был написан в ваши времена. Может, вы даже были знакомы с этим писателем? - Нет, не пришлось. Боюсь, что если он американский писатель и не очень прогрессивный, его у нас не переводили. - Писатели бывают прогрессивными и агрессивными? - Не мели чепухи! - возмутился профессор. - Писатели бывают прогрессивными и реакционными!.. Впрочем, ты лучше меня не слушай. А то получается, что мы говорим с тобой на разных языках. - Это плохо? - Для меня это замечательно. Для Гарбуза - не знаю. А для Нинели это, наверное, трагедия. Так что все или почти все согласны вернуться в свое время. А для меня сорок девятый год - смерть. Они вышли на широкую тропинку, которая вела к лагерю, и профессор Калнин принялся рассказывать о том, как физики Калнин и Гарбуз оказались в параллельном мире. Путешествие до лагеря заняло десять минут, и этого оказалось достаточно, чтобы профессор Калнин рассказал Коре удивительную историю. Эдуард Оскарович Калнин и Виктор Филиппович Гарбуз были ровесниками Октября. Оба были мальчиками из социально сомнительных семей: Гарбуз происходил из малороссийских мещан, а Калнин был из латышей. Оба мальчика увлекались математикой и физикой и умудрились поступить в Петроградский университет, закончив который в конце тридцатых годов расстались - Гарбуз поселился в Харькове - на Украине, Калнин работал у Иоффе в Питере. Жизнью они были довольны, потому что им дозволяли заниматься любимым делом, а те, кому положено бдеть, в этом деле ничего не смыслили. - В войну мы на фронт не попали, у нас обоих была бронь, - говорил профессор, и Коре чудились какие-то бронированные машины, в которых ездили герои рассказа, к тому же не сразу можно было догадаться, что такое война. Первая, вторая или третья мировая? Очевидно, по датам получилась вторая, когда тиран Гитлер захватил половину России, но тиран Сталин его выгнал. - После войны мы встретились и сдружились в почтовом ящике, в Симферополе. Вот отсюда и начинается рассказ. Почтовый ящик - это значит секретное военное место. - Спасибо, - сказала Кора. Господи, как это далеко от нас! И странно понимать, что желания и чувства этих людей, жизни которых должны были завершиться давным-давно, влияют на судьбу Коры и всей Земли. - Сначала идея параллельного мира была чистой сумасшедшей математической абстракцией. Ее было так же легко доказать, как опровергнуть. Наши коллеги высмеивали нас, но для нас с Гарбузом это была игра, игра ума. И со временем эта игра обретала все более четкий математический аппарат. Мы начали верить в теоретическую возможность параллельного мира и даже готовили статью об этом... Они вышли к заросшей кустами площадке, которая нависала над лагерем. Отсюда до ограды было метров сто и еще двести - до барака. Сквозь листву было видно, что перед административным корпусом стоят два джипа. Из двери барака вышел инженер Той. За ним шагал доктор в мясницком фартуке. Воздух был по-утреннему чист и свеж - видно было далеко-далеко. Инженер Той направился к административному корпусу, который утром выглядел вовсе не зловещим, и трудно было даже представить, что где-то там, в подвале, лежит мертвый Миша Гофман. - Мы подождем здесь, - предложила Кора. - Да, отсюда хорошо наблюдать, - откликнулся профессор. И продолжил свой рассказ: - Витя первым догадался, что за нашими формулами может скрываться физическая реальность. Параллельный мир не только существует, но соприкасается с Землей и даже оказывает некоторое влияние на ее гравитационное поле. А еще через год мы вычислили точку соприкосновения миров. Мы пытались поделиться своим открытием с нашими коллегами. Но явление, открытое нами, было столь грандиозным, нам настолько повезло, когда, пойдя на белку, мы случайно застрелили медведя, что нас всерьез никто не принял. Нас даже прозвали "не от мира сего". Смешно? - Наверное. - Ты боишься ошибиться? Я скажу что-то несмешное, а ты засмеешься? - Нет, не боюсь, - Кора смотрела на лагерь, и ей хотелось быть там, независимо от того, что ее ждет. - Потерпи, - догадался профессор. - Гарбуз скоро придет. - Придет ли? - Надо же на что-то надеяться. Нельзя быть самым слабым. - И это вы мне говорите? - Именно я. Ты позволишь мне закончить рассказ? - Извините. Внизу в лагере все было тихо. Коре показалось, что она слышит, как звенят миски на кухне, - но это было лишь воображением - до завтрака оставался еще час. И наверное, их еще не хватились. - Как мы ни проверяли наши расчеты - а ты пойми, что у нас даже элементарной вычислительной машины не было - все сходилось на том, что в районе Южного побережья Крыма есть точка соприкосновения миров. И если точно ее установить, то есть шансы наладить связь с этим миром, который, на наш взгляд, должен был во многом соответствовать нашему, но быть все же иным. Ты не представляешь, что такое радость большого открытия! Мы находились в эйфории. Мы написали в журнал, мы пытались втолковать суть дела коллегам, которые стали бегать от нас. Неизвестно, как бы все кончилось, но Выхухолев услышал об этом от Ларисы. - Кто такой Выхухолев? - Второй муж Ларисы. Лариса - бывшая жена Гарбуза. Она ушла от него к Выхухолеву, а тот понял, что под другим миром мы имеем в виду мир империализма и хотим туда убежать. - Зачем? - спросила Кора. - Ну ведь ясно! - Да не ясно же! - Все хотели убежать! - Куда? - Господи! - вскричал профессор Калнин с некоторым оголтелым весельем. - Разве ты не знаешь, что Земля делилась на два мира - на мир загнивающего капитализма и на мир победившего социализма. - Кого победившего? - Более тупой женщины, чем ты, Кора, я, к счастью, в двадцатом веке не встречал, - заявил профессор. - Ты не знаешь, какой чин был у добровольца госбезопасности Выхухолева, ты не знаешь, что мир победившего социализма необходимо постоянно защищать от мира разлагающегося капитализма, который так приятно смердит... но мы, к сожалению, все знали. - Вы решили убежать? - В тот момент мы еще ничего не решили, потому что не знали наших возможностей. Но мы понимали: шел к концу сорок девятый год и вера во всесилие и безгрешность режима начала давать трещины. Мотором, конечно же, был Виктор. Он всегда был решительней меня. Мы оказались в расчетной точке. У нас были приборы, сделанные нами же. Мы определили точку соприкосновения миров, мы собрали местные легенды... Птичья крепость, птичья скала... Ты знаешь. - Конечно. - Ты ведь тоже шла сюда сознательно? Кора кивнула. - Мы провели там около двух недель... и что-то дернуло Виктора позвонить на службу. А там удивились: разве вас не взяли - всех ваших знакомых трясут. Виктор позвонил Ларисе, и та стала требовать, чтобы он сдался органам. Виктор понял, что она его предупреждает в меру своих сил. Мы не знали, когда за нами придут - вернее всего, в ближайшие часы. Мы не стали даже возвращаться в комнату, которую снимали. Мы взяли с собой только приборы и расчеты... И кинулись бежать. - Вы кинулись с обрыва? - Зачем? - удивился Калнин. - Мы знали, как спуститься с него. Там есть точка, где соприкосновение происходит на выступе обрыва... нет, мы не самоубийцы. - И перешли? - И очнулись на берегу... Ни единой знакомой рожи вокруг. И я помню, как Виктор сказал: "Лучше полная пустыня здесь, чем полный лагерь у нас. Хуже не будет..." Инженер Той возвращался из административного корпуса. Он шел, мирно беседуя с доктором, солдат шагал сзади. Картинка была идиллической, инженер был одет в свой летный костюм. Солнце уже начало греть. Правда, было очень рано - никогда еще их не поднимали так рано и не водили в административный блок на исследования... а может, ему показывали Гофмана? Зачем? - Может быть, он уже... - произнесла Кора. - Подождем, проведут ли следующего. - Тогда .рассказывайте, что было дальше, -сказала Кора. - Вскоре мы встретили местного коменданта... А еще через несколько дней мы поняли, что мир здешний и мир наш имеют много общего. Сначала, когда мы как бы обживались здесь, пока борьба за нас, за наше открытие и за власть над Землей... - Почему они Претендовали на власть над Землей? - Это продолжение их внутренней борьбы. - Но вы бы сказали, что не хотите в этом участвовать. - Как ты скажешь - мы же беглецы, беженцы, мы принесли открытие и хотим, чтобы нас не посадили в тюрьму и не убили, как чужаков. Нам дали лабораторию на вилле "Радуга", мы смогли с помощью здешних инженеров построить приборы, позволяющие следить за участком Земли, где миры соприкасаются. - Они видят Землю? - Конечно. Если сделан первый шаг, то следующие шаги даются легче. Мы соорудили цивилизованный переходник. Теперь не надо прыгать с обрыва, чтобы оказаться здесь. Достаточно открыть дверь. Внизу из барака вывели Нинелю. Она была невыспавшейся, сонной, ее даже пошатывало. Одеться и причесаться как следует она не успела. Доктор подталкивал ее, Нинеля отбивалась и ругалась - благо ее слова не пробивались сквозь птичье пение. - Они ее повели! - воскликнула Кора. - Ей грозит то же самое? Профессор схватил Кору за рукав. - Чем ты ей поможешь? - Я ее предупрежу. - О чем? - Но нельзя же так вот... ждать. - Самое разумное - ждать. Единственный путь для нас - ждать! - голос профессора стал жестким. Словно его устами заговорил другой человек. Нинеля, продолжая сопротивляться, скрылась в подъезде административного блока. Прошло две или три минуты. Калнин молчал. Кора сама нарушила молчание. - Продолжайте, пожалуйста, - сказала она. - Почему вы поссорились? - В тот прекрасный день я понял, что все происходящее неправильно. Что мы строим переходник между мирами, мы налаживаем наблюдение за Землей, мы начали получать... - Наверное, потому, что вы ученые, а ученые совершают много страшных вещей, чтобы удовлетворить свое любопытство. - Где ты подслушала такую формулу? - Сама придумала. Профессор оторвал ветку от невысокой сосны и принялся отмахиваться от назойливой осы. - Нет, ты не права... мы предпочли бы стать знаменитыми дома. Но нам не повезло. Мы родились и жили в такое нелегкое время, когда и великие открытия могли уничтожить и окружающих, и тебя самого. Только не надо преувеличивать нашу сознательность, Кора. Мы испугались, что нас арестуют и, может, расстреляют за то, чего мы делать не собирались. - Вот это для меня самое непонятное! - призналась Кора. - Многое у нас непонятно нормальному человеку. Сложись обстоятельства иначе, не исключено, что вот эта самая планета стала бы полем боев. Все было бы наоборот. - Чудо! - Ты живешь в мире, который уже, как я понимаю, переболел болезнью самоуничтожения. А я жил в мире, где один сумасшедший мог нажать на кнопку, и враждебные армии перебили бы не только друг друга, но и всех мирных людей. - Как хорошо, что этого не случилось! - Но случилось другое, - профессор победил осу - жалобно жужжа, она стала кружить над Корой. - Мы с моим другом Виктором неожиданно для себя попали в новый переплет. Представь себе - мы перелетаем сюда, чтобы отсидеться, найти убежище... А попадаем в ситуацию, похожую на ту, из которой умчались. Конечно, не совсем такую, но достаточно неприятную. Правда, среди местных начальников нашлись умные головы, которые предпочли нам поверить. И первым среди них стал покойный президент. - Вы тоже думаете, что его убили? - Очень похоже. Он разбился именно тогда, когда стал последним препятствием на пути генерала Лея к власти. - И что решил президент? - Президент решил, что информация - самое ценное оружие наших дней. И он был прав. Он рассудил, что сама по себе дырка между двумя мирами, даже если она и существует, еще ничего ему не дает. И прежде чем использовать ее, надо узнать, как ее использовать. - Он был прав, - сказала Кора, - я бы то же самое сделала на его месте. - У тебя нет таких возможностей. В общем, первым делом нас засекретили, в лучших земных традициях. Затем расставили посты по всему побережью, превратили виллу "Радуга" в центр исследований, а нам дали по трехкомнатной камере с видом на море, пайку и спецодежду... - Как так? - Я шучу. Откуда тебе знать такие слова? И все было бы хорошо, наши исследования проходили успешно, и нашли мы здесь добрых коллег и почти соратников... но не уловили того неизбежного и мерзкого момента, когда нашим проектом заинтересовались военные. И чем дальше, тем больше. А когда в них созрела славная идея скинуть президента и взять власть в свои руки, наш проект "Земля-2" стал главной ставкой в политической борьбе. Для президента он был козырем за пазухой, а для военных - средством одним налетом решить все проблемы. Разумеется, я упрощаю и далеко не все могу тебе объяснить... Но главное то, что в один прекрасный день я проснулся и понял: больше я в это не играю. Дома в это наигрался. И не хочу я стоять на стороне тех, кто намерен убивать моих соотечественников - хороших, плохих, но соотечественников. Людей, в конце концов! И я все выложил Вите Гарбузу. Но оказалось, что он не хочет видеть очевидного - он считает, что все отлично кончится, что они с президентом постепенно наладят союз двух миров, а если и придется как-нибудь долбануть по нашей родине, то туда ей и дорога. - Вы снова преувеличиваете? - Я снова преувеличиваю. Суть дела в том, что Витя испугался вновь упасть с облаков на землю. Он испугался, что его поставят к стенке местные герои. "Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя, лиса, тем более уйду!" Он стал уговаривать меня, а еще больше - себя, что все обойдется, мирные силы победят, а милитаристы стыдливо уползут в свои норы... Но я не стал с ним спорить. И отказался участвовать в работе над проектом. Поздно, конечно, но отказался! - Трудно было? - Еще как! Но в результате я остался более-менее живой, в общем бараке с обещанием хранить тайну. А ребра срослись и ссадины зажили. Нигде не любят дезертиров с трудового и научного фронта, - он улыбался. Но очень печально. - Понятно, - сказала Кора. -Что понятно? - Теперь мне многое понятно. - У тебя в голосе звучит осуждение. - Ничего у меня не звучит. Я смотрю на лагерь. Там вели обратно Нинелю. Она шла спокойно и больше не ругалась. - А давно вы здесь служите? - спросила Кора. - Я же говорил, что ты меня осуждаешь. - Я не переживала того, что переживали вы. Мы можем доверять Гарбузу? - Он не дурак. После смерти президента он сообразил, что в любой момент от него могут отделаться. Как решат, что обойдутся без него, обязательно вздернут на сук. - Вы не ответили на мой вопрос. - Мы служим здесь... третий год. - А на Земле прошло почти полтора века. - Природа непредсказуема, - профессор посмотрел на часы. - Проголодались? - спросила Кора. Потому что сама она страшно хотела есть. - Я забыл об этом, - ответил профессор. - А все-таки вы сделали великое открытие, - сказала Кора. - Представляете - прошло сто пятьдесят лет, а ваше открытие никто не повторил. Это же удивительно! - Спасибо. - Если мы доберемся до Земли, то как минимум Нобелевская премия вам с Гарбузом гарантирована. - А Нобелевские премии еще выдают? - И они очень почетные. - Я скажу Гарбузу. И передам, что маленькая хитрая девочка из двадцать первого века очень настаивает на том, чтобы он не уничтожал Нобелевский комитет и вообще население нашей планеты, потому что иначе некому будет вручить ему Нобелевскую премию. Кора засмеялась: - А вы хитрый! Сквозь птичий гомон донесся звук колокола, который созывал в столовую. Виктор Филиппович Гарбуз появился, когда они уже отчаялись его дождаться. Уже после того, как в лагере спохватились, что два пришельца исчезли. Сверху было видно, как их искали на территории, потом несколько солдат начали шуровать в кустах возле ограды, но высоко по склону в лес не углублялись: или не было приказа, либо чего-то опасались. Но ясно было, что поиски на этом не прекратятся - это только отсрочка, и если Гарбуз не появится, то придется уходить в горы либо сдаваться. Гарбуз спешил по тропинке так, словно бежало стадо Гарбузов. Он пыхтел, наступал на ломкие сучья, бормотал что-то себе под нос, и когда Калнин окликнул его, он от неожиданности вскрикнул и натолкнулся на ствол дерева. - Ну, ты меня напугал, - сообщил он. - Нельзя разве было потише кричать? Они же услышат, - рубашка его взмокла от пота и была застегнута неправильно, отчего спереди перекосилась. - Если они хотели услышать, то уже услышали. За тобой не следили? - Я не привел с собой хвоста, - сказал Гарбуз, припомнив фразу из какого-то исторического романа про революционеров. - Тогда рассказывай, а то времени у нас мало. - Почему? - Потому что нас уже ищут. Видишь вон там солдат? - Интересно, - сказал Гарбуз. - Вы уверены, что ищут именно вас? - Ты даже сейчас спесив, как всегда, - усмехнулся профессор. - Ты не допускаешь мысли, что кто-то кроме тебя может пользоваться повышенным вниманием. Говори же, что ты узнал. Гарбуз пригладил ладонью кудряшки над висками. - В общем, ты был прав, - сказал он. И это признание далось ему с трудом. Оно разрушало остатки заграждений, которые он выстроил между собой, великим, и действительностью. - Они бессовестные сволочи. - Очень приятно, - сказал профессор. - Я имел честь сообщить тебе об этом уже давно. Потому я сижу в бараке, а ты наверху. - Если бы я не остался наверху, кто бы вам помог? - спросил Гарбуз. - Он умеет обернуть в свою пользу любую ситуацию, - сказал профессор Коре. - А вот впутывать женщин и детей в наши дела не следует, - обиделся Гарбуз. Даже покраснел от обиды. - Я же делал все, что мог, и даже больше для того, чтобы спасти людей. И прости, пожалуйста, но я рискую своей жизнью. - Боюсь, что остальные ею уже рискнули, - ответил профессор. - Только ты шел на все сознательно, а они оказались твоими жертвами, ничего, кстати, не подозревавшими. - Ты что, имеешь в запасе вечность? - спросил Гарбуз. - Я не имею в запасе ничего. Что же ты узнал? - Мои худшие подозрения оправдались, - сказал Гарбуз и шмыгнул носом, совсем как обиженный мальчик. - Этот мерзавец генерал Лей фактически захватил власть в стране. Но оппозиция ему велика, в том числе и внутри армии. Я уже стараюсь наладить с ней связи. И надеюсь, что мы сможем его сковырнуть. - Да Витя, это не твои игры! Какой из тебя, к черту, политик? - По крайней мере, три года я находился в элите этого государства. И у меня неплохо получалось. - Забудь, Витя, забудь об этом! - пытался урезонить его Калнин. - Ты был силен, пока за твоей спиной стоял сильный президент. - Но в стране сохранились здоровые силы, которые не допустят этой авантюры с нападением на Землю. - Я не знаю, где сейчас таятся твои силы, вернее всего, в столице или даже в столичной тюрьме. Но погляди вон туда, вниз, ты видишь, сколько здесь войск? Это что, соревнования по футболу? - Ну, мы можем допустить, - голос Гарбуза дрогнул, - что они принимают особые меры по охране лагеря... - Ты в это сам не веришь. Гарбуз присел на поваленное дерево. И когда профессор спросил его, узнал ли он что-нибудь о вирусе, Гарбуз ответил не сразу. - Вирус есть, - произнес он наконец. - Передается он лишь в активном периоде. То есть когда человек уже заболел. В инкубационном периоде он безопасен. Инкубационный период - сутки или менее, в зависимости от индивидуальных особенностей... Болезнь убивает человека за двое суток. Симптомы... - Погоди. О симптомах мы еще поговорим, - сказал профессор. - Куда важнее сейчас понять, как можно первоначально заразить человека. - Гофману сделали укол. - Вот это и требовалось доказать! - можно было подумать, что Эдуард Оскарович обрадовался такому решению. - Значит, они вводят раствор с вирусом в кровь, и ты становишься заразен для окружающих... - Как только кончается инкубационный период. То есть через сутки. - А я-то думал! - профессор ударил кулаком по стволу сосны. - Я голову ломал - почему, когда инженер возвращался из административного корпуса, где ему наверняка ввели культуру вируса, медик шел рядом с ним совершенно спокойно... и солдаты остались в лагере. - Ты думаешь, они уже начали? - удивился Гарбуз. - Не может быть! Мне дали слово, что вся эта операция назначена на завтра. Сам генерал Лей дал мне слово. - Не может быть! Сам лично дал! И что же он сказал? - Калнин издевался над коллегой. - Он обещал собрать Государственный совет и пригласить на него меня. В Государственном совете у меня есть союзники. Настоящие союзники, мы там дадим бой военным! И никаких вирусов... - Поздно, - сказал Калнин. - Пойми же, что поздно. - Но ведь переброску людей на Землю должен буду проводить я. Как же они, скажи на милость, надеются обойтись без меня? - А они думают, что ты сделаешь все, что нужно. - А давай не будем пререкаться... хотя бы сейчас! - взмолился Гарбуз, и Кора подумала, что он прав. - Что ты предлагаешь мне делать? - Сломать переходную машину, - сказал профессор. - Не будь наивным. Во-первых, я там не один. Их техники и специалисты разбираются в машине лучше меня. - Но ты должен что-то сделать! - настаивал Калнин. - А что представляет собой ваша машина? - спросила Кора. - Сейчас не время проводить экскурсии. - Я о другом, - сказала Кора. - Можете ли вы отправить в наш мир не только человека? - А что же еще?.. Господи, как жарко здесь! В лесу вовсе не было жарко. Утро не кончилось, с гор тянуло свежим ветром. - Боюсь, что Кора вовсе не та, за кого себя выдает, - сказал профессор. - А за кого я себя выдаю? - спросила Кора. - За наивную отдыхающую студентку, - сказал Гарбуз. - По крайней мере, так считает генерал Грай. Кора подняла руку, останавливая готового к монологу Калнина. - К вашему сведению, - сказала она, - я и есть ненавидимый вами сотрудник безопасности. Я, правда, еще не штатный сотрудник. Наверное, потому ваши хозяева решили, что я глупая курочка. - Этим должно было кончиться, - убитым голосом произнес Гарбуз. - Нельзя бесконечно сидеть между двух стульев, - сказал Калнин. О Коре они забыли. Она даже топнула ногой: - Да прекратите споры! Скажи