такая - Бастилия? - спросила коварная Татьяна. - Его первая жена, - коротко ответил комиссар. - Кто еще у нас в подозреваемых? - Мы знаем тех, у кого есть явные основания хотеть смерти Густава. Найдется еще немало людей, которые желают его смерти, но нам о том не поведали. Боюсь, что к их числу относится красавица Кларисса. - Откинем желающих, - сказал Милодар. - Нам нужнее всего те, кому его смерть выгодна. - А Бастилии смерть Наполеона была выгодна? - спросила Татьяна. - Татьяна Петровна, попрошу не вмешиваться в деловой разговор, - рявкнул комиссар. - При чем тут смерть Наполеона? - А разве она его не отравила? - спросила Татьяна. Кора попыталась незаметно ущипнуть разошедшуюся массажистку, но пальцы лишь скользнули по каменному бедру. - Она у него была не последняя жена! - сообразил Милодар. - Та ж, конечно, простите, дядечку, - спохватилась Татьяна. - Я ж запамятовала, что он помер на Елене. - Вот именно! - подытожил комиссар. - И учти, что я имею моральное право не знать деталей из жизни полководца древних времен. Прошло четыреста лет, как он взял Москву. - Триста, - поправила его Кора. Милодар сделал паузу. И снова посмотрел на часы. - Хорошо, - сказал он. - Как диалектики, мы должны с тобой понимать, что даже в неудаче есть свои достоинства. Все же ты побывала в их гнезде, посмотрела на них, познакомилась кое с кем, запомнила их физиономии. Может быть, пригодится в расследовании. Завтра отдыхаешь, проводишь время в медицинском центре, затем отправляешься в Древнюю Грецию. - А он уже там? - неудачно спросила Кора, чем вызвала вспышку сарказма своего шефа. - А ты что думаешь, - спросил он, - если бы он еще ходил на лекции в университет, мы бы его пустили в ВР-круиз? Разумеется, вся суета началась потому, что он уже там. Он уже давно там! Со дня на день он достигнет совершеннолетия и отправится в путешествие. Тогда он будет открыт всем опасностям и бурям. - Он поднимет скалу и достанет сандалии? - спросила Кора. - Я вижу, что ты кое-что прочла из литературы, которую я тебе рекомендовал? - А как же меня туда отправят? - растерялась Кора. - Кем я буду? - Об этом ты узнаешь завтра в семнадцать ноль-ноль, когда у тебя назначено свидание с президентом концерна "ВР" доктором Гермесом-Полонским. Подробности завтра. Отдыхай, лечись. Мне пора. Комиссар начал медленно растворяться в воздухе. Когда от него осталось лишь слабое сияние, он вдруг заговорил вновь, только голос его звучал глухо и отдаленно. - Когда будешь писать финансовый отчет, напиши заявление о том, чтобы стоимость подаренной твоим дружкам из агентства Космофлота автомашины была вычтена из твоей премии за раскрытие дела об убийстве Тесея. - Комиссар, но они потеряли машину из-за нас! Они нам так помогли! - Я не желаю платить из средств ИнтерГпола за неимоверную жадность Космофлота. Не желаю, и все тут! И тут комиссар растворился в воздухе, а Кора осталась наедине с горькими своими думами и болью. Татьяна и робот взялись за нее вдвоем. - И что за чоловик, - сокрушенно сказала Татьяна, имея в виду Милодара. - И везде у него доносчики и стукачи. Даже думать погано! Президент всемогущего концерна "Виртуальная реальность" доктор Гермес-Полонский оказался родом из Крыма. Его истинные объемы и формы скрывались в складках терракотовой туники. На нем был тщательно завитой и напомаженный черный парик, охваченный золотым лавровым венком. Он встретил Кору в обширном кабинете, представлявшим собой внутренность древнегреческого дома - атриум, вместо письменного стола она увидела мраморное возвышение, на котором стояли компьютер, принтер, факс и супергалафаксетт. Возле аппаратуры возлежала длинноногая девица в легкой тунике, прикрывавшей лишь одну грудь. Девица была покрыта гусиной кожей и немного посинела от холода. Маленькая подушечка под локтем не могла уберечь ее от леденящего контакта с мрамором. Президент концерна "ВР" доктор Гермес-Полонский, приподняв толстые младенческие ручки, запорхал между колоннами, намереваясь элегантно встретить гостью, но застрял между ними. Он вытащил свой живот из щели, достаточной, чтобы там прошел бегемот, и, сделав круговое движение, отыскал более широкий проход между колоннами. - Ах какая прекрасная гостья меня посетила! - пропел доктор Гермес-Полонский. Он склонился к руке Коры, впрочем, особых усилий ему для этого не потребовалось, потому что он был ниже Коры как раз на две головы. - Я мечтал о встрече. Я люблю только высоких женщин. Глаза у доктора Гермеса-Полонского были очень маленькие, карие, внутри их горели крошечные золотые искры, и Коре подумалось: реален ли этот господин, а вдруг он искусственный феномен, а глазки - рецепторы? - Я реален, - угадал ее мысль президент концерна "ВР". - Каждое утро я просыпаюсь с уверенностью, что поменяю наконец свою отталкивающую внешность - это мне теперь доступно! Но меня останавливают поклонницы. - Нет! - заученно закричала девица у компьютеров. Ей было так холодно, что ее голос срывался. Но кричала она громко. - Оставайся как есть! - Пожалуйста, сделайте для начала немного потеплее. Ваша ассистентка совсем замерзла, - попросила Кора. - А потом займетесь своей внешностью. - Неужели? - удивился доктор. - Анастасия, так ли это? - О нет, мой возлюбленный, мой кумир! - откликнулась посиневшая девушка. - Но я замерзаю, - сказала Кора. - А мне жарко, - ответил президент концерна "ВР". - Мне всегда жарко. - Ну хотя бы подложите что-нибудь под свою поклонницу. Она вся в синяках. Вы сами когда-нибудь лежали на холодном мраморе? - Ах какое упущение, какое упущение! - закручинился Гермес-Полонский. - Какой недосмотр. И в самом деле синяки... и здесь синяк, и здесь синяк... - Это временно! Это совсем не больно! - сопротивлялась девица на мраморе. - Уходи, крошка, ты уволена. Мы поищем кого-нибудь более толстокожего. Доктор Гермес-Полонский вытолкнул девицу из зала. Она хныкала и клялась в верной любви. Кора проклинала себя за неистребимую потребность лезть в чужие дела. - Так, - Гермес обернулся к Коре. - А из тебя мы сделаем амазонку. Какую грудь мы отрежем, чтобы удобнее стрелять из лука? - Правую, - мрачно ответила Кора. - Скажите, вы притворяетесь хамом или вы такой на самом деле? - У меня было трудное детство, - ответил доктор Гермес-Полонский. - Я открою тебе тайну. Я не доктор, не Гермес и не Полонский. Но президент концерна "ВР". Этого достаточно! Значит, ты получаешь ВР-круиз с ролью царицы амазонок. Стоить это будет всего пустяк - ночь со мной. Кора в растерянности оглянулась. Милодар задерживался. Этот маньяк-президент был самозванцем. Настоящий не позволил бы так себя вести. - Вызываем хирурга по удалению правой груди? - спросил он. - Вы, очевидно, ошибаетесь, - сказала Кора. - Я агент ИнтерГпола. - Не выношу этой организации. И знаете почему? Я боюсь, что когда-нибудь комиссар до меня доберется... Или я до него доберусь. Это шутка, крошка. Надеюсь, ты тоже пошутила? Наконец-то в углу тихонько материализовался комиссар Милодар. Очевидно, он слышал последние слова доктора Гермес-Полонского. - Пока я еще не добрался до вас, старый жулик! - ласково улыбаясь, сказал комиссар. - Убери лапы от моего агента, иначе я не ручаюсь за вашу сохранность. - Ах, Милодар! - Гермес-Полонский стал сама любезность. - Я так рад визиту. Вы не видели мой сад? Ведь вас провели с главного подъезда, а он непрезентабелен. Кору и в самом деле провели через подъезд скучного стеклянного небоскреба на углу Никольской и улицы Борщова. Меценат - сама любезность - пропустил Кору вперед, в проход между колоннами. Милодар не спеша шел следом, обходя предметы, чтобы лишние глаза не заметили, что он лишь голограмма. За домом обнаружился чудесный сад. Апельсиновые деревья были в цвету, утрамбованную землю покрывали лепестки глицинии. - Осторожнее! - крикнул президент. Кора обернулась на крик - на нее мчался кабан. Белый, с высокой гривой и огромными клыками. Кора еле успела отскочить в сторону и врезалась в колючий куст. Доктору Гермесу повезло меньше. Кабан подхватил клыками его хламиду и дернул так, что Гермес упал и покатился по земле, а кабан, перепуганный не меньше президента "ВР", пытался вырваться и рвал хламиду клыками и острыми копытами. Коре пришлось метнуться на помощь меценату, потому что никого из слуг вблизи не оказалось. Она прыгнула на кабана таким образом, чтобы обеими ступнями ударить его в бок. Прыжок удался. От неожиданности и без того ополоумевшее чудовище упало и тут же потеряло все преимущества перед людьми. Кора навалилась на кабана, прижимая к земле его голову. Маленький, в белых острых ресницах глаз кабана смотрел на нее бешено и тупо. Гермес-Полонский, попискивая и постанывая, выползал сразу из-под кабана и из своей хламиды. - Поторопитесь, доктор, - с трудом сказала Кора - у меня силы на исходе. - Эй, мать вашу! - завопил Гермес-Полонский, выпрыгивая наконец из одежды и оставаясь в красных трусах. - Где вы все! Всех уволю! Будто испугавшись, что их и в самом деле уволят, изо всех дверей и прочих отверстий в пейзаже возникли деловитые молодцы и мужчины различного вида - от тяжело вооруженных гоплитов до секретарей в серых костюмах и бордовых галстуках. Растолкав их, на лужайку выбежал устрашающего вида бородач в кожаном фартуке, отягощенный метровыми плечами. Он первым достиг кабана, впрочем, это легко было объяснить тем, что остальные не столь рьяно стремились оказаться первыми. Ловким движением гигант схватил кабана, локтем оттолкнул Кору, поднял кабана в воздух и, тяжело переступая, побежал с ним в обнимку к ближайшей двери. - Наш идиот-дрессировщик, - мрачно сказал доктор, поднимаясь. - Вам нужна медицинская помощь? - Если у вас есть вата, пластырь и противостолбнячная сыворотка, то я обойдусь без ваших медиков. - Проводите, а я переоденусь, - сказал Гермес-Полонский одному из секретарей. - Я пойду с тобой, - предложил Милодар, которого в последние минуты Кора не замечала. - Только не это! Она знала, почему Милодар предпочел не вмешиваться в бой с кабаном. Он никогда не был до конца уверен, когда и где он - голограмма, а когда и где - оригинал. Потому предпочитал не рисковать без нужды. Разглядывая себя в зеркале туалета, Кора подумала, что в жизни ей еще не приходилось за такое короткое время получать столько неглубоких, но болезненных и нечистых ран, как за последнюю неделю. Хорошо бы эта жизненная тенденция прекратилась. К сожалению, ее платье было испачкано и измято, но, когда она собиралась позвонить и сообщить об этом местным хозяйственникам, дверь в туалет приоткрылась, и в ней возникла тонкая женская рука с вешалкой. На вешалке висело неплохое парижское платье как раз размера Коры. Это примирило ее с действительностью. Ибо ей не раз уже приходилось сталкиваться в жизни с отвратительной ситуацией, когда твоего размера в продаже нет. Какой-нибудь коротышке по пояс - любое платье, а ты хоть в простыню заворачивайся! Когда Кора вновь вышла в садик и опасливо оглянулась - не исключено, что у дрессировщика есть в запасе тигры и удавы - то она обнаружила, что часть растительности уже исчезла, а к атриуму вела выложенная мрамором дорожка, которой десять минут назад еще не было. За колоннами обнаружился уютный и просторный кабинет президента "ВР". Сам доктор Гермес-Полонский поднялся при виде Коры из-за широкого, затянутого зеленым сукном стола. Его пожилая секретарша, сидевшая справа у двери за металлическим тонконогим столиком, вежливо улыбнулась и замерла, как послушная собачка. Доктор Гермес был облачен в строгий серый костюм, белую сорочку и шоколадный галстук. Со времени их последней встречи в лице президента произошли две перемены. Во-первых, он потерял парик с золотым венцом и облысел, во-вторых, поперек правой щеки тянулся серый пластырь и под глазом виднелся небольшой припудренный синяк. - Простите, агент Орват, - сказал президент, протягивая Коре обе руки. - Как вы понимаете, события несколько вышли из-под контроля. Белый вепрь, которого мы готовим для Геракла, сегодня не в духе. А дрессировщик плохо запер загон и будет лишен квартальной премии. Надеюсь, вам понравилось скромное платье, которое я вам преподнес? Милодара нигде не было. Перехватив и разгадав ее взгляд, доктор Гермес-Полонский произнес: - Комиссар был вынужден нас покинуть и вылететь в Таганрог. Он попросил меня сделать для вас все необходимое. - Большое спасибо, - сказала Кора. - Я надеюсь, что вы мне поможете. - Моя помощь, - улыбка чуть-чуть тронула уголки пухлых губ президента, - начнется с того, что я не сообщу комиссару, сколько стоит ваше очаровательное платье. Доктор Гермес был проницателен. Если Милодар узнает, что Кора приняла подарок, превышающий по стоимости ее годовую зарплату, то скорее всего Кору немедленно вышибут из ИнтерГпола. И правильно сделают. В истории многих тайных организаций падение агента начиналось с маленького дара от доброго клиента. - Присаживайтесь, - пригласил Кору президент, не ожидая благодарности за платье. - Очевидно, вы полагаете, что наблюдали час назад разгул страстей параноика. На самом же деле я знакомил вас с возможностями виртуальной реальности. Вы застали меня в тот момент, когда я возвратился из Древнего Рима, где мне пришлось разыскивать нашего агента, и потому я вынужден был играть роль Нерона. Я возвратился еще под действием той нереальной обстановки, и раз уж вы пришли, то продемонстрировал вам всю эту чепуху... Так что забудем! Любопытно, подумала Кора, что же такого специфически нероновского он мне демонстрировал? Если это и был Нерон, то не по долгу службы, а по извращенному нраву. Об этом надо помнить, но нельзя говорить. Ведь он старается пронзить тебя, Кора, взглядом, чтобы угадать, поверила ли ты толстому дяде. Нет, не поверила, а полагаю, что ты пользуешься собственными возможностями для наслаждения? Для отдыха? Для разрядки? Надо лишь запомнить, что люди, подобные тебе, легко коррумпируются и поддаются шантажу. - Спасибо за урок, - сказала Кора. - Но вот эти шрамы... и мое порванное платье! - Я же сказал вам, кабан - это здешняя реальность. Потому и наши с вами синяки - проступок дрессировщика. Но учтите, если вы направляетесь в индивидуальный тур, то получите все синяки и шишки, как в настоящей жизни. Задавайте мне вопросы. Я готов отвечать. - Я должна буду отыскать принца Густава. - Я знаю и постараюсь вам помочь. Но зачем вам это? - А где он сейчас? Что он делает?.. - Эльза, будьте любезны, - попросил президент, - свяжитесь с Управлением надзора. Пускай проверят, где сейчас объект Тесей, что делает. - Приступаю, доктор, - ответила секретарша и включила компьютер. - Время там, то есть в виртуальной реальности, идет с той же скоростью, что и здесь? - спросила Кора. Вопрос обрадовал доктора Гермеса. - Умница, - сказал он. - Выдрессировал вас Милодар. Сразу берете быка за рога. - Это самый элементарный вопрос, - возразила Кора. - От ответа на него зависит, сколько времени Густав должен пробыть в ВР, пока он не проживет героическую жизнь героя Тесея. - Время в ВР проходит по принципу горного хребта, - пояснил доктор Гермес. Он дал знак, и секретарша принялась выстукивать его сентенции. - Представьте себе Гималайский хребет. Он состоит из ста разных пиков. Но вам достаточно назвать Эверест или Аннапурну - да, пожалуй, эти две вершины. И вы уже знаете, что речь идет о Гималаях, о недостижимых горных вершинах. Вы мысленно увидели Эверест и Аннапурну - значит, вы увидели хребет. Значит, вы видели Гималаи. - Гениально, - сказала секретарша. Эта секретарша, как и прежняя, была влюблена в толстяка. Но стаж ее влюбленности как минимум четверть века. - Это значит, что мы проходим в той жизни только ее наиболее значительные моменты? - спросила Кора. - Я же говорил, что вы - умница! - одобрил президент. - Что вам запомнилось из пятого класса средней школы? Что вы делали там третьего октября? Да никогда в жизни не вспомните! А вот первый поход на каток в том же году или сладкое воспоминание о том, как Коля Колин дернул вас за косичку, - это останется до старости. Понятно? - И сколько же занимает человеческая жизнь? - Тесей погиб не старым человеком, - как бы невпопад ответил доктор Гермес. - Сколько ему там быть? Несколько недель. Но даже такой круиз - нечто редчайшее. Мониторинг и вся обслуга индивидуального круиза такой сложности стоит бешеных денег и научных усилий. Мы вынуждены сократить вдвое обычную деятельность. - Не преувеличивайте, президент, - произнес Милодар, выходя из стены кабинета и проходя к свободному креслу. - Процент, от силы два процента мощностей... я проверял. - Но вы не представляете, комиссар, что такое - целый процент моих мощностей! - закричал доктор Гермес-Полонский, воздевая руки к потолку. Сам факт возвращения комиссара в его кабинет впечатления на президента не произвел, хотя другой бы испугался, насколько легко проникает в святая святых главный сыщик. Но человек, имеющий дело с виртуальной реальностью, привык не обращать внимания на такие мелочи. - Где сейчас принц Густав? - спросил Милодар. - Где этот бездельник, черт побери?! - воскликнул Гермес. Секретарша послушно закивала сизой головой. - Как раз поступают данные. Мужской голос произнес: - Агент четырнадцать-бис вошел в длительный сон, который продлится сорок минут и за время которого он станет старше на год и два месяца. - Мы можем его сейчас увидеть? - спросил Милодар. - Виртуальная реальность не позволяет нам увидеть объект, так как он реально не существует для человеческого зрения. - Как же вы его контролируете, черт побери?! - Мы не контролируем, черт побери! - бесплотный голос компьютера передразнил Милодара, но сделал это настолько равнодушно, что даже возмутиться было невозможно. Милодар перевел дух и обратился к президенту: - Мне, пожалуйста, джин с тоником. И немножко лимонного сока, две капли. - Вы забываетесь, комиссар, - ответил на это доктор Гермес-Полонский, и комиссар, спохватившись, криво усмехнулся. - Старею, - признался он. - Забыл, что я - голограмма, - он поднялся с кресла, прошел сквозь стену и исчез. - Почему нельзя просто сказать принцу Густаву, что ему угрожает смерть, что ему пора прервать ВР-круиз и вернуться в общежитие университета? - спросила Кора. - Чепуха, чепуха, трижды чепуха! - воскликнул комиссар, возвращаясь сквозь стену. На этот раз в одной руке у него был бокал с кубиками льда, в другой - бутылка джина. Он снова уселся в кресло и налил джина в бокал. - Во-первых, он не захочет прерывать круиз, потому что он хочет стать героем, - продолжал Милодар. - Иначе бы он не затеял эту игру вместо того, чтобы защищать второй диплом по экономике. Для него отступление на этом этапе, да еще при отложенной дуэли - смерти подобно. - А во-вторых, - закончил за комиссара доктор Гермес, - это сделать более чем трудно, потому что принц Густав сейчас закодирован таким образом, что он убежден в собственной идентичности Тесею. - Вот так-то, - согласился с президентом Милодар. Мужчины торжествующе смотрели на Кору, словно победили ее в отчаянной борьбе. - Значит, если вы пошлете туда человека и попросите его привести Тесея обратно, то Густав просто не поймет, в чем дело? - Вы совершенно правы, умница, - согласился Гермес. - Значит, его надо утащить насильно. И спасти. Из этих слов всем стало понятно, насколько Коре не хотелось отправляться в дикое прошлое. - Наша компания, - доктор Гермес-Полонский махнул рукой секретарше, чтобы та не забыла зафиксировать его мудрые и окончательные слова, - никогда не позволит никому в мире прервать ВР-круиз, даже если за этим стоит вся мощь Галактики. - Почему? - удивилась Кора. - Потому что мы не сможем сохранить в тайне этот инцидент. И через некоторое время потеряем все - и честь, и клиентуру. Сегодня вы выхватываете из круиза клиента Густава, потому что какая-то сумасшедшая интриганка или выживший из ума оракул прокричали вам на ухо, что его собираются прикончить. А завтра к нам прибежит муж клиентки и потребует ее возвращения, потому что он без нее не умеет делать салат оливье. - Не преувеличивайте, - заметил Милодар. - Речь идет не о преувеличении, - рассердился президент "ВР". - Дело в принципе. Люди уходят в круиз, как в небытие, уверенные в том, что они заживут иной жизнью. И если они будут подозревать, что столоначальник может вызвать их, потому что заболел бухгалтер и его некому заменить, то мы можем переходить на торговлю кастрюлями. - А если мы представим доказательства того, что на принца готовится покушение? - спросил Милодар. - Пожалуйста. Но я уверен, что вы никогда, ни за что не сможете представить нам таких доказательств. А впрочем, попробуйте. С легкостью, неожиданной для столь грузного немолодого мужчины, доктор Гермес-Полонский оттолкнулся ладонями, подпрыгнул и уселся на крышку письменного стола. Стол зашатался, но выдержал. - Но если его убьют, вы будете отвечать по закону! - рассердился Милодар, который не терпел, когда с ним спорят, а тем более, спорят убедительно. - Еще никто не погиб в круизе, если сам того не хотел, - сказал доктор Гермес. - Значит, кто-то все же погиб? - спросила Кора. - Дорогая моя умница, - терпеливо сказал президент, который явно симпатизировал агенту номер три. - Разрешите мне объяснить вам, как нельзя и как можно погибнуть в ВР-круизе. Как я уже имел честь вам говорить, уходя в прошлое, вы принимаете образ, происхождение, окружение и, в общих чертах, судьбу своего персонажа. Его жизнь и его смерть. Ваша деятельность в прошлом контролируется весьма относительно, в вычислительном центре существует ваш ввод, и микродатчик, вживленный в вас, подает нам сигнал - пока вы живы, мы спокойны. Если вы погибли - мало ли что может произойти - сенсоры тут же определяют ваше местонахождение и через несколько секунд извлекают вас из круиза, и вы оказываетесь на операционном столе, где вас собирают по кусочкам. Почему-то это выражение показалось забавным секретарше, которая давно уже перестала стрекотать на клавиатуре и внимала президенту, как божеству. Она захихикала. Доктор Гермес цыкнул на нее и продолжал: - Скажу больше, в случае, если ВР-круиз проходит по категории "О"... - Опасный? - спросила Кора. - Умница! - уже привычно воскликнул Гермес, вызвав гневный взгляд секретарши. - Маршрут Тесея расценивается как "ЧО", понятно? - Понятно. Чрезвычайно опасный. - В таких случаях мы ведем мониторинг состояния здоровья путешественника. И даже если он не умер, но параметры тела крайне ненормальны, мы посылаем в примерное место действия своего агента. Но это стоит безумных денег и не всегда дает эффект. - Почему? - спросила Кора. - Потому что мы знаем точку нахождения путешественника в пространстве и времени только приблизительно. Постоянна лишь неподвижность. Неподвижность означает смерть. Если вы умерли, то мы вас вытащим, но если вы живы, то вас трудно локализовать в пространстве и времени - вы же движетесь активно. Так что наш агент может помочь, может даже эвакуировать круизника, но порой это ему не удается. Особенно если круизник сам не хочет, чтобы его нашли, и решил покончить с собой, - и, предвосхищая вопрос Коры, доктор Гермес-Полонский закончил: - Да, так было трижды. Один раз мы смогли вытащить и оживить самоубийцу, дважды потерпели поражение. - Как же так? - спросил Милодар, не скрывая сарказма. - Ведь ты сказал: наступила смерть, завершилось движение, объект неподвижен, вы его вынимаете из круиза, но терпите поражение? - Есть редкие ситуации, когда мы его достать не можем, - уклончиво ответил президент и добавил специально для секретарши: - Это можно не фиксировать. - Значит, - сразу же бросила в него вопросом Кора, - можно убить человека так, что вы не сможете его вернуть и привести... в порядок? - Теоретически - да. Практически - очень трудно. - Любопытные же вы открываете перед нами перспективы, - сказал Милодар. - Крайне любопытные. Вы не только допускаете смерть клиента во время увеселительной прогулки... - Кто говорил здесь об увеселительных прогулках? Это ВР-круиз типа "ЧО"! - Чрезвычайно опасный, - пояснила секретарша. - Но вы еще утверждаете, что мы будем рисковать жизнью моего ценнейшего агента? - Милодар указал бутылкой на Кору. - Давайте уточним, что будет делать ваш агент в чужом ВР-круизе? - Она будет беречь принца Густава, который представляет особую галактическую ценность, от покушения. - Так не бывает! - Причем вы гарантируете, что никакой чужой личности агенту Орват вы не будете навязывать. - В том мире - все современники! - А Кора останется Корой. - Исключено, исключено, исключено! Вы хотите опозорить меня и разорить. - Наоборот, я хочу спасти вашу репутацию и поэтому рискую жизнью лучшего агента. Может, лучше было бы спросить мое мнение? - подумала Кора, но вслух ничего не сказала. Ей польстило то, что ее назвали лучшим агентом. Понятно было, что эти слова вырвались у Милодара только потому, что он торговался с Гермесом, но все же! - Я могу в крайнем случае направить в прошлое моего сотрудника, - произнес доктор Гермес. - Но только не вашего агента, совершенно неподготовленного, обреченного на провал, к тому же молодую женщину! Нет, нет и еще раз нет! - президент стукнул по столу пухлым кулаком. - Ну что ж, - вздохнул Милодар так, словно и в самом деле решение далось ему с трудом. - Властью Галактической Федерации я приостанавливаю деятельность концерна "Виртуальная Реальность" как подвергающую опасности жизни своих клиентов. - Вы сошли с ума! Вы разоряете миллионы акционеров, вам этого скандала не пережить. - И вам тоже, коллега, - ответила голограмма Милодара. И доктор-президент Гермес-Полонский с проклятием капитулировал. Когда перед уходом в ВР-круиз Кора прилетела на Центральную базу комиссара, расположенную подо льдом в Антарктиде, Милодар, пожав ей руку и поцеловав в щеку - на базе он позволял себе бывать в естественном виде, то есть во плоти - сразу провел к себе в кабинет. Он взял со стола небольшой объемный портрет молодого человека с капризным мокрым ртом, низким лбом итальянского патриция времен Возрождения и курчавыми рыжеватыми волосами. - Узнаешь? - спросил он. Кора покачала головой. Милодар включил проектор, и на стене появилось изображение Космовокзала - известного шереметьевского терминала. Из туннеля для пассажиров вышел этот молодой человек, одетый богато, но старомодно. - Неужели не узнаешь? - спросил Милодар. - Да нет же! - Ты ненаблюдательна. Он включил еще один фильм. Кора сразу догадалась - эта пленка была снята ею самой посредством камеры-пуговицы в бедной светелке красавицы Клариссы. Вот и сама Кларисса, вот и старушка, оказавшаяся оракулом Джадсоном. Глаз камеры обследовал обшарпанные и залатанные обои, протертый ковер с изображением лебедей в пруду, ученический стол с фанерным верхом, на котором лежали учебники странной красавицы... Затем глаз камеры переместился на стены и последовательно пригляделся к фотографиям, портретам и открыткам, прикрепленным к обоям. Открытки, как правило, изображали какой-то небогатый приморский городок, куда Кларисса, видно, ездила отдыхать; на фотографиях были изображены капралы и фермеры - возможно, предки и родственники девушки... - А теперь прошу твоего внимания, - сказал Милодар. - Я догадался совершить некий фокус, до которого ты, моя крошка, по неопытности не додумалась. Мы снимаем тонкий слой грима, нанесенный на стены и пол, и смотрим, что же скрывается за обоями и открытками... Смотри! Верхний слой картинки медленно расплавился. По мере того как таяло изображение, Кора, к своему изумлению, видела, что и комната приобрела иной вид. Под потертыми залатанными обоями обнаружились иные, шелковые, давленые, безупречные в голубизне, новизне и беспорочности. Попугаи и трясогузки летали с ветки на ветку... Портреты, развешанные по стенам, принадлежали кисти посредственных, но вполне профессиональных светских художников, на полу раскинулся пышный ковер чудесного рисунка, а столик семнадцатого века был изящно инкрустирован драгоценными камнями. На столе лежало несколько модных журналов - и ни одной тетрадки. Да и сама Кларисса была одета настолько дорого и изысканно, что сразу стало ясно, что на туалеты она ухлопывает львиную долю чьих-то денег. - Это гипноз? - спросила Кора. - Нет, это так называемое наведение антиглянца. Недавнее и довольно дорогое развлечение: твое жилище и ты сам выглядишь в глазах гостя так, как тебе того бы хотелось. Тончайшая пленка скрывает истинный интерьер... А теперь посмотри на самый большой портрет над столом. - Это он! - воскликнула Кора. - Кто он? - Тот, кто прилетел. Чью фотографию вы мне только что показали. - За это ты получаешь еще один выговор и предупреждение о служебном несоответствии. Ты упустила одного из главных подозреваемых. И если бы не меры, принятые мной, мы могли бы не заметить того, что сегодня на Землю прилетел не кто иной, как принц Кларенс, под именем торгового агента Купера. - Это он? - удивилась Кора. - А я думала, что он куда как утонченнее. - Ты не только не желаешь признавать ошибок, - укорил агента комиссар, - но и упорствуешь в них. Ты лишаешься премии за прошлый квартал. - До чего вы бываете занудным! - сказала Кора, вытащила из волос шпильку, поддела ее ногтем, и из шпильки выкатилась и развернулась тончайшая пленка - портрет принца Кларенса. - Могла раньше сказать! - рассердился комиссар. - Почему ты заставляешь меня тратить время, насыщая тебя ненужной информацией. - Премия остается за мной? - спросила Кора. - Только если Тесей вернется из круиза живым. Или не настолько мертвым, чтобы его нельзя было сложить и вылечить. Так что иди выспись, почитай мифы Древней Греции, а также Плутарха - с собой их взять будет нельзя. Завтра в восемь ты отправляешься в мифические времена Афин. Ты рада? - Я рада, что наконец высплюсь, - уклончиво ответила Кора. - Если ты в Москву, я тебя могу подбросить до Таганрога, оттуда ты доедешь на метро. - Что за неожиданная доброта? Неужели ваши невесты там сегодня ныряют? - Вот именно! Добравшись до своей скромной квартирки, выстроенной в виде небольшого замка на крыше обветшалого небоскреба на углу Маросейки и Потаповского переулка, Кора сразу отключила связь и высыпала, не проглядывая, в преобразователь мусора всю корреспонденцию, накопившуюся за последние дни в почтовом ящике - все равно прочесть не успеешь. Затем Кора направилась в ванную, намереваясь, смыв с себя пыль космических трасс, рухнуть на диван и проспать часов двенадцать. Но когда она уже была в двух шагах от заветного дивана, преобразователь мусора недовольно заворчал и выплюнул, как не подлежащее уничтожению, открытку от бабушки Насти о том, что черника в этом году не уродилась, а вот вишня была чудесная, и также книгу, присланную комиссаром Милодаром. В углу конверта было крупно написано: "Прочесть до начала задания". Внутри пакета лежал объемистый труд британского поэта и исследователя Роберта Грейвса "Мифы Древней Греции", где жизни Тесея была посвящена особая часть, подвиги и приключения героя трактовались в контексте культурологических штудий и сравнительной мифологии. Кора намеревалась проглядеть первые две-три странички, как бы повторить пройденное, но нечаянно зачиталась и отправилась дальше по дорожке жизни своего героя... Итак, мальчик Тесей рос при скромном дворце Питфея, нежась на ласковых руках мамы Этры, потом стал все дальше и дальше отбегать от родного дома. Учитель Коннид рассказывал ему о богах и героях, а также учил его читать, писать и считать, показывал созвездия и открывал тайны живой природы. Порой к Питфею заезжал его родственник, очевидно, двоюродный брат, а может быть, и дядя, Геракл. У греческих героев всегда нелегко разобраться в родственных связях, во-первых, потому, что у каждого автора они иные, а во-вторых, потому, что в Греция можно было иметь, к примеру, двух отцов. Нередко хитрые и похотливые боги в брачную ночь или накануне ее слетали с Парнаса в постель к невесте, и потом считалось, что получившийся сынок имеет сразу двух отцов. Кстати, такая версия широко использовалась дедушкой Питфеем по отношению к самому Тесею. Впрочем, Кора все же сделала попытку разобраться в семейных делах. Это могло ей понадобиться в работе сыщика. Значит, Питфей, сын Пелопа, в память от которого нам остался полуостров Пелопоннес, и Гипподамии (что вовсе не означает, как может показаться, что его мама была "лошадиной дамой"), имел двух известных своими подвигами и безобразиями братьев, Фиеста и Атрея, о которых мы здесь умолчим. Но еще у него была совершенно неизвестная никакими подвигами и безобразиями хорошенькая домовитая сестренка Лисидика. Лисидику отдали за Электриона, который не имеет отношения к электронике, и родилась очаровательная дочка Алкмена. Дочка Алкмена, как вы понимаете, родная племянница Питфея, вышла замуж за Амфитриона, который этого самого Электриона убил. Но не нарочно, а нечаянно, по дикости своего древнего характера. Амфитриона изгнали из Микен, и беглецы поселились в Фивах, где Амфитриону дали отряд и велели воевать, чтобы отрабатывал свой хлеб. Амфитрион редко бывал дома, а скучавшая Алкмена принимала солнечные ванны на плоской крыше своего дома. Когда ее увидел пролетавший мимо Зевс, он так удивился, что тут же приказал ночи сменить день. Трое суток продолжалась ночь, потому что трое суток Зевс не мог насладиться и насытиться прекрасным и страстным телом Алкмены. Может быть, это и преувеличение, подумала Кора, но древним надо было найти какое-то объяснение тому, что плодом этой трехсуточной любви стал не кто иной, как Геракл, формально считавшийся сыном Амфитриона, который те трое суток пробыл со своим войском в поле, так как в кромешной тьме не знал, куда направить свои удары. Значит, в общем, все не так сложно: Геракл - внучатый племянник Питфея, то есть сын племянницы. А Тесею он дядя. А дворец в Трезене для Геракла - дом родной. Теперь все стало ясно и можно было двигаться дальше. Может быть, именно в Трезене, в небольшом интеллигентном доме, в неспешных беседах, в атмосфере обожания и поклонения, Геракл отдыхал душой. Всем там запомнилась такая яркая сцена. Как известно, Геракл вместо нормальной одежды носил львиную шкуру, что говорит о его тщеславии и постоянном страхе, что его не узнают, не оценят и не испугаются. Вместо того чтобы оставить шкуру, как и положено, в прихожей, Геракл вошел в ней в столовую и только там спохватился, что в шкуре обедать жарко и неудобно. Он бросил ее в угол и забыл о ней. После обеда взрослые перешли выпить амброзии и поиграть в кости во внутренний дворик под сень виноградных лоз, а в столовую прибежали мальчишки, среди которых Тесея можно было угадать лишь по благородной осанке, и то если как следует приглядеться. Мальчишки кинулись к блюдам - может, осталось от взрослых что-нибудь вкусненькое. И тут один из них увидел в темном углу льва! С визгом дети бросились прочь из комнаты. С ними убежал и мальчик Тесей. Но в отличие от сверстников и старших товарищей он помнил, что на поленнице у кухонной печи лежит топор. Мальчишка стремглав влетел на кухню, схватил топор и, не в силах еще замахнуться, поволок его в столовую. Кто-то из поваров заметил Тесея и погнался за ним. Поэтому и оказался первым свидетелем первого подвига Тесея. Мальчик отважно дотащил топор до львиной шкуры и, с трудом подняв его, уронил на голову льва. - Скорее сюда! - закричал повар. - Мальчик совершает подвиг Геракла! Разумеется, тут прибежали взрослые, кто-то засмеялся, а кто-то и покачал задумчиво головой, понимая, что на глазах у них растет настоящий античный герой. - Что поделаешь, - негромко сказал дипломатичный дедушка, - кровь Посейдона... Этра зарделась, потому что любой молодой женщине стыдно сознавать, что у нее сын от существа, которое умудрилось совершить любовный акт, не поставив об этом в известность свою любовницу. Рассердился только один Геракл, который был очень вспыльчивым. Он поднял шкуру и показывал всем, что Тесей прорезал ее в одном месте топором. Дырка была маленькая, и вероятнее всего от моли, но с Гераклом спорить не стали, и Этра сама зашила шкуру той же ночью. ...Кора потянулась, сон накатывал неумолимо. Пойти принять надежное лекарство, которое лишает тебя сна на сутки, а то и на неделю... Нет, лучше поставлю будильник, подумала Кора. Потому что она очень любила спать и смотреть сны. Она дочитала историю детства и юности Тесея на следующее утро, нежась в ванной, покрытая голубой пеной, словно взбитыми сливками. В комнате шумел пылесос, ему вторил уборщик, который собирал по полу и под диваном осколки упавшего со стола будильника. Солнце поднялось уже высоко. Кора заглянула в любимого ею здравомыслящего Плутарха, который, как и положено цивилизованному человеку, почти не верил в богов и всякую мифологическую чепуху, но был убежден, что Тесей существовал и совершал свои подвиги. Только их потом ложно толковали. Не удовлетворившись краткими сведениями, излагаемыми Плутархом, Кора снова открыла Грейвса. Там история возмужания Тесея была описана с любопытными житейскими подробностями. Оказывается, когда юноше исполнилось шестнадцать лет, дедушка отправил его в Дельфы, к тому самому оракулу... Там, в храме Аполлона, Тесей пожертвовал богу свои волосы. Правда, не все. Он выстриг спереди короткую челку. Когда Тесей вышел из храма, одна девочка, которая с ним в те дни дружила, удивилась и спросила: - Ты что, с ума сошел? Это же некрасиво и совершенно немодно. - Я не гонюсь за модой, - рассудительно ответил шестнадцатилетний юноша. - Тогда зачем ты это сделал? - спросила девочка. - Я готовлюсь к подвигам, - ответил Тесей. - А когда я буду драться с врагом, он может схватить меня за волосы. А потом стукнуть дубиной по голове. Мы же еще совершенно первобытные. А так врагу будет не за что хвататься. Девочка была потрясена такой сообразительностью в юноше и всем рассказала эту историю. И она дошла до нас так же, как и рассказ о том, как через тысячу лет Александр Македонский перед решающими сражениями с персидской армией приказал всем своим воинам сбрить бороды. С той же целью, с какой Тесей отстриг волосы. Когда Тесей вернулся в Трезен, мама с дедушкой, как обычно, подвели его к скале. На этот раз он, поднатужившись, отвалил глыбу. Сандалии, хоть и были из хорошей кожи, запылились и ссохлись, а меч немного проржавел. За ночь сапожник и оружейник привели в порядок отцовское наследие. А утром дедушка Питфей призвал внука и сказал ему: - Отправляйся в Афины. Срочно. Там покажи сандалии и меч афинскому царю Эгею. Он тебя узнает и сделает своим наследником. - И все-таки скажите, мой отец не Посейдон? - огорчился Тесей, как огорчился бы на его месте любой молодой человек, внезапно лишенный божественного покровительства на небезопасных дорогах Эллады. - Если спросят враги, говори: Посейдон, -