лся в шлюзовую камеру. Под прозрачным темным потолком коридора было неуютно, и он чувствовал себя беззащитным. Ренци мог бы объявить тревогу и разослать на поиски Ранмакана мужчин, но ему не хотелось поднимать шум раньше времени. Ранмакан вполне мог прятаться под кустом - такой человек. Ренци шел по самому краю купола и время от времени всматривался в ночь. Там, на пустыре, успокоительно перемигивались башенки сигнализации. Ренци дошел уже до второго шлюза, выходящего из купола на улицу, и остановился у кучи досок и ящиков, сваленных еще вечером; если придется воевать, то основная линия обороны пройдет у шлюза. Ренци заглянул в шлюз. Там должен висеть скафандр. На всякий случай, скафандр висит в каждом шлюзе. Скафандра не было. Значит, Ранмакан убежал. В распоряжении Ренци было немного возможных ответов на вопрос, куда исчез скафандр, но он не стал искать второго или третьего ответа - для него было совершенно ясно, что скафандр мог взять только Ранмакан. Ренци подошел к стене купола и стал вглядываться в темноту. В свете сигнальных башенок многого не увидишь. Ренци хотел бы выйти наружу и посмотреть, не осталось ли следов Ранмакана, но второго скафандра не было, а бежать на корабль три минуты - этого времени в распоряжении Ренци нет. Прожектор "Сегежи" прошел широким светлым кругом по земле за сигнальными башенками. Ренци следил за его движением, но в полосе ничего не оказалось. Или Ранмакан убежал подальше, или он прячется здесь, где-то у купола. Ренци взглянул вдаль. Ему показалось, что со стороны гор мелькнул огонек. И тут же совсем неподалеку от купола по направлению к сигнальным башенкам ринулась человеческая фигура. Ранмакан! Шахтер распахнул люк в шлюз и, задвинув его - без этого не откроешь следующий, - рванул внешний люк. Люк открылся. Ренци не думал о радиации. Он ясно видел, как к кабелю, соединяющему сигнальные башенки, бежит человек. Ренци догнал Ранмакана у одной из башенок, когда тот перерубал кабель топором. Ранмакан, оглохший от лихорадочного стука сердца, не услышал, как к нему подбежал Ренци. - Ах ты, слизняк! - крикнул шахтер. Кабель был уже перерублен, и сигнальные вышки, хоть и продолжали перемигиваться, перестали быть единым целым - теперь сквозь их цепь можно было пройти к кораблю, не подняв тревоги. - Ах ты, слизняк! - кричал Ренци, схватив Ранмакана за горло. Тот отчаянно извивался в его руках, стараясь достать пистолет. Армейский пистолет, которым ему дал на прощание Бессмертный. Страх смерти - смерти, так часто настигавшей его за последнее время, - придавал ему силы, и он все-таки умудрился выхватить этот пистолет, и мутнеющий рассудок заставил его нажимать и нажимать курок, всаживая пули в тело шахтера, который, и умирая, не отпускал его горла. 4 Механик, примостившись на коленях Райкова, указывал путь к главному входу. Группа Бессмертного, которая должна была во время переговоров незаметно подкрасться к кораблю и захватить его и купол с помощью предателя, ушла в Манве оттуда. Они ехали на военном грузовике, и, возможно, удастся догнать их по пути. От главного входа повернули вниз, в долину. Ехать было легко. Дорога прилично сохранилась, да и лучик прожектора "Сегежи", видный за много километров, служил хорошим ориентиром. Павлыш старался выжать из вездехода все возможное: с каждой секундой пассажиры "Ежа" принимали все большие дозы радиации, и с каждой минутой увеличивалась опасность для корабля. В кабине молчали. У Малыша кровоточила рана, и он прижимал к ней мокрую от крови ладонь, морщась от каждого толчка. Райков прислушивался к биению собственного пульса. Он был храбрым парнем и в других случаях не струсил бы, но невидимость и неумолимость врага, закравшегося в его тело, настолько пугала, что он, незаметно для окружающих, прижал лицо к спине сидевшего у него на коленях механика, чтобы защититься от радиации. Хоть это было и бессмысленно. Механик о радиации не думал. Он свыкся с близостью смерти. Он хотел только дожить до утра, чтобы увидеть солнце, он хотел, чтобы убили генералов и солдат - всех. Он держал в руке пистолет, готовый стрелять в любой момент. Он сам собирался вершить правосудие. Девкали и Павлыш думали об одном и том же - о женщинах, оставшихся на корабле, о женщинах, которым грозила опасность. Но если Девкали сейчас не мог думать ни о чем, кроме судьбы Пирры, то Павлыш еще думал и об Антипине, о его таинственном исчезновении. Ему все время хотелось вернуться обратно, как человеку, который вспомнил в последний момент перед отходом поезда, что забыл попрощаться с кем-то из родных, да уже поздно: поезд тронулся... Грузовик они настигли неподалеку от города. Что-то случилось с мотором, и один из солдат копался в нем. Остальные столпились рядом, странно знакомые в скафандрах космонавтов. - Их можно принять за нас, - сказал Павлыш. - На это и рассчитывают, - подтвердил Малыш. - Приготовиться к бою, - скомандовал Павлыш. Он затормозил метрах в пятидесяти от грузовика, за крутой скалой. - Я буду здесь, у лазерной установки. Девкали, Райков, с автоматами быстро выскакивайте и ложитесь за камни. Эта операция заняла меньше минуты. Механик с пистолетом в руке тоже выскочил из вездехода и, перебежав дорогу, вскарабкался на склон холма и залег там. Павлыш включил усилитель и подсоединил к нему кабинного лингвиста. Он не следил, как и куда исчезали его товарищи. Надо было использовать неожиданность. - Сдавайтесь! - крикнул он, включил усилитель на полную мощность. - Вы окружены! Сдавайтесь! Группа солдат в скафандрах, стоящая до этого в растерянности - они не могли разобрать, что за машина догнала их: слишком ярко били в глаза фары, - тут же рассыпалась по кустам. Только шофер присел за капот грузовика, и ноги его были хорошо видны Павлышу. - Приказываю немедленно выйти из укрытия и бросить оружие, - продолжал Павлыш. - Сопротивление бесполезно! В ответ автоматная очередь простучала пулями по прозрачному куполу вездехода. - Не пробьют? - спросил Малыш. - Не думаю, - ответил доктор. - Если у них нет гранат... Затрещали очереди из-за камней вокруг вездехода. С той стороны начался на высокой ноте и оборвался крик. Павлыш развернул лазерную установку и дал лучом по задним колесам грузовика. Грузовик осел на дорогу, и над ним поднялась туча светлого, видного в ночи дыма. Шофер выскочил из своего укрытия и метнулся к скалам. Сухой пистолетный выстрел оборвал его бег. Механик сводил счеты. - По крайней мере, мы их задержали, - сказал Павлыш. - До корабля они не доберутся. Он еще раз нажал на гашетку и превратил грузовик в пылающую кучу металла и дерева. В свете пламени за одним из камней блеснул шлем. - Сдавайтесь! - еще раз крикнул Павлыш. Снова треснул пистолетный выстрел. Шлем за камнем исчез. Автоматы Христо и Девкали молчали. - Не стрелять! - приказал Павлыш. Он опасался, что механик не сможет удержаться, видя перед собой цель. Человек в скафандре поднялся во весь рост, держа над головой автомат, и осторожно вышел на освещенную фарами дорогу. Как будто выжидавшие, что будет с их товарищем, остальные солдаты тоже покинули укрытия. Они воевали не потому, что хотели этого, - они боялись смерти. И если бы Вапрас подслушал их тихие разговоры на деревянных койках подземной казармы, он бы всерьез усомнился, стоит ли начинать войну. Автоматы звонко брякнули о камни дороги. Девкали поднялся из-за своего укрытия и пошел по дороге к сбившимся в кучку солдатам. Райков стоял на месте, прикрывая его на всякий случай, если солдаты замыслили военную хитрость. Он знал о военных хитростях только из книг. Неожиданно из-за камня блеснул огонь. Автоматная очередь. Девкали схватился за бок и медленно осел на землю. Быстрее всех отреагировали солдаты. Они расхватали брошенные автоматы и засыпали пулями Бессмертного, укрывшегося за камнем и ведшего свою личную войну с Девкали. Солдаты хотели жить. Они хотели показать, что полностью и безоговорочно перешли на сторону новой власти... Тело Бессмертного, прошитое чуть ли не сотней пуль, брать с собой не стали. В вездеход уложили раненого Девкали - его удалось кое-как перевязать. Солдаты шли впереди медленно ползущего вездехода. Их охраняли, хотя всем уже было ясно, что это лишнее. Павлыш вел вездеход. Процессия медленно спускалась на равнину, к близкому уже диску "Сегежи" и освещенному букетами ламп куполу. 5 Генерал долго не отходил от рации. Он еще стоял над ней, когда вернулся Загребин после тяжелого разговора с Аро, который считал, что следует согласиться на требования генерала, однако, улетая, взять с собой тех из жителей Муны, которые не захотят оставаться здесь. Аро был уверен, что генералы, такие агрессивные сейчас, вскоре растворятся в новом обществе и их присутствие под куполом ничего не изменит. Тем более, ведь оставался риск, что генералы все-таки осуществят свою угрозу и запустят ракеты в Манве, погубив поселение и корабль. Загребин не мог бы даже объяснить, что руководит им, однако он лучше знал генералов, чем мудрый Аро: генералы были сравнительно недавним прошлым Земли. Загребин прошел на свое место за столом и сел. - Чего он? - спросил капитан тихо у Бакова. - Инструкции получает. - На мостике все спокойно? - Да, я сейчас связывался с Кудараускасом. - Геннадий Сергеевич, скорее поднимитесь ко мне, - произнес в этот момент динамик голосом Зенонаса. - Ну вот, все-таки что-то случилось. - Взгляните, - сказал Кудараускас вбежавшему на мостик капитану. На большом экране был виден купол, в нескольких десятках метров от него стояла толпа, окружив два тела, лежащие на земле. Сноп прожектора, падавший на них сверху, освещал мокрые от дождя напряженные лица. - Ранмакан разрезал кабель сигнальной сети. Ренци увидел и выбежал без скафандра наружу, чтобы остановить его. Ранмакан убил Ренци. Я заметил, что происходит, только когда услышал по внешней связи выстрелы. Корона Аро, стоявший у экрана, проговорил: - Если Ранмакан сделал это - а он трус, - значит, ждал, что кто-то постарается проникнуть к нам снаружи. - И генералы врали, - добавил Загребин специально для Аро. Тот прикрыл несколько глаз и произнес: - Возможно. - Скажи Вас, - обернулся капитан к Кудараускасу, - чтобы вышел в купол. И пусть захватит антирадиационные средства. Передай: несколько человек оказались снаружи без скафандров. Корона Вас, наверно, в буфетной. Или в лаборатории. И приготовь большой лазер. Кудараускас обернулся к переговорному устройству, и капитан собрался было уходить, но Аро остановил его: - Прислушайтесь. В динамике внешней связи глухо звучали голоса стоящих вокруг Ранмакана и Ренци людей. Потом к этим голосам примешался далекий треск. Будто радиопомехи. - Что бы это могло быть? - спросил Аро. Услышали треск и люди снаружи. Они обернулись к холмам, нависшим над городом. - Странно, - сказал капитан. - Мне это не нравится. Включи-ка внутреннюю связь. Включил? Баков? Что делает ваш генерал? Говорит еще? Сколько можно! Спроси его: скоро начнем заседание? Баков известил после короткой паузы: - Сейчас вбежал солдат, который оставался снаружи, и что-то говорит генералу. Там у вас все в порядке? - Почти все. Потом расскажу. Генерал наконец соблаговолил сесть за стол. - Продолжим переговоры, - предложил он. - К какому вы пришли решению? В кают-компанию вбежал солдат. Второй из тех, что оставались под присмотром Бауэра снаружи. Он нагнулся к уху генерала и прошептал что-то. - Как? - переспросил генерал. - Идиоты! С зажженными фарами! Ожил динамик внутренней связи. - Капитан, - доложил Кудараускас, - с холмов спускаются люди. За ними идет наш вездеход. Что делать? - Вездеход оставался в Горном саду, - напомнил Баков. Генерал встал и вынул из кармана пистолет. - Вы арестованы, - бросил он. И отступил на шаг, чтобы радист, также извлекший пистолет, прикрывал его сзади. Тот солдат, что шептал генералу на ухо, отскочил к двери. В руках его был автомат. Только офицер-отрядник остался сидеть за столом. Он улыбался и делал вид, что он совершенно ни при чем. - К кораблю приближаются наши войска, - продолжал генерал. - Сдавайтесь. А то я стреляю. Вы передаете нам корабль и переходите в подземелье. - Когда я тебе скажу, вырубишь свет, - сказал по-английски капитан. Он знал, что Кудараускас слышит каждое слово. Капитан закурил и пустил струю дыма в сторону опешившего от такого зрелища генерала. Кудараускас тем временем наблюдал, как разбегались и падали на землю мужчины, окружившие Ренци и Ранмакана. Вездеход был отлично виден, он уже подошел к испорченной сигнальной линии. Выглядел отряд странно. Впереди шагал с автоматом в руках Христо Райков. Христо был без шлема и скафандра и прикрывал свободной рукой голову. За ним шествовали незнакомые люди в скафандрах с поднятыми вверх руками. Сзади еще один - хромой, в защитном костюме. У него в руке был пистолет. Направив луч света на купол вездехода, Зенонас увидел за рулем Павлыша. Доктор помахал Кудараускасу рукой. Зенонас снял палец с кнопки лазера. "Кажется, мы все-таки победили, - подумал Кудараускас. - Осталась еще проблема с кают-компанией. Но тут можно что-то придумать". Кудараускас отключил звук кают-компании, оставив остальные помещения. - Бауэр, Эмилия Кареновна, Кирочка, переговоры у нас временно прерваны - опять идет война. Незаметно впустите в корабль экипаж вездехода. Защитники купола уже разглядели, в чем дело: они бежали навстречу вездеходу, и Райков кричал им что-то, размахивая автоматом. Пленные солдаты сжались в кучку при виде орущей толпы, но после нескольких слов человека, который шел сзади, успокоились. Мужчины из купола раскрыли крышку вездехода и вынесли оттуда Девкали. Другие помогли выбраться Малышу. Остальные вооружились автоматами и побежали к кораблю. Они слышали слова Кудараускаса. Павлыш взобрался в тамбур и сказал Глебу: - У нас рация не работала. Эти бандиты ее поломали, еще когда Антипина вытаскивали. Но до ходовой части не добрались. В дверях тамбура стояла толпа автоматчиков. - Куда идти? - спросил один из лигонцев. - Сейчас Кудараускас скажет, - ответил Павлыш. - Кудараускас в курсе дела. Кудараускас и в самом деле был в курсе дела. Он включил кают-компанию и сообщил капитану по-английски: - Здесь все в порядке. Они у нас в руках. Не озлобляйте этих. Через минуту все кончится. - Свет вырубать не нужно будет? - Обойдемся, Геннадий Сергеевич, - заверил Кудараускас. Он знал, что Павлыш и его спутники уже у дверей. Генерал с пистолетом в руке прислушался к приближающимся шагам за дверью. Он кивнул солдату: - Скажи им, чтобы вошли. Солдат открыл дверь и выглянул в коридор. - Входите. Чьи-то сильные руки рванули солдата в коридор, он исчез, и на его месте в широко распахнувшихся дверях показались Павлыш с Бауэром. За их спинами стояли другие люди. Павлыш уверенно, будто никогда в жизни не расставался с ним, держал автомат. - Сдайте оружие, генерал! - приказал он. За спиной генерала звякнул пистолет солдата. Тот бросил его в то же мгновение, когда Павлыш открыл рот. Генерал обернулся. Пистолет дрогнул в его руке. Он зажмурился и выстрелил себе в голову. 6 Антипин попытался пошевелиться. В камере было темно. Темно и в коридоре. Правда, в коридор откуда-то попадает слабый свет, потому что видно, что дверь в камеру приоткрыта. Антипин попробовал шевельнуть ногами. Ноги тоже были связаны. Антипин вытолкнул языком кляп изо рта - солдат заткнул ему рот кое-как. Плоская ножка солдатской койки была совсем рядом. Антипин подполз к ней и стал пилить веревку об острый металл. Солдат связал его профессионально. Не профессиональной была только веревка. Она подгнила, а другой не было. Через несколько минут она лопнула. Антипин сел и долго растирал онемевшие руки. В подземелье было тихо. "Странно, - подумал он, - что дверь оставили открытой". Антипину казалось, что, когда он был без сознания, кто-то звал его, за дверью стучали шаги, но это могло быть плодом воображения. Антипину хотелось, чтобы его звали и искали. В подземелье было даже глуше, чем обычно. Казалось, что все ушли оттуда навсегда. Антипин развязал ноги. Но сразу встать не смог. Ноги отказывались держать его. Наконец Антипин выбрался в коридор. Свет в коридоре не горел, и лишь сзади, из бокового прохода, пробивался слабый луч. Туда Антипин и поплелся, опираясь на стену. Он был настолько измучен и избит, что шел не таясь, не слыша собственных шагов и не заботясь о том, услышит ли его кто-нибудь. Саднила шишка на голове - солдат основательно ударил его автоматом, кровь на лице ссохлась сухой коркой и стянула кожу. Антипин свернул в освещенный коридор, не зная еще, куда идти, кого искать. Снежина уехала, но остальные? Где остальные? Он чувствовал, что подземелье пусто, что никого в нем не осталось. Но чувствам не всегда можно верить, особенно если с тобой грубо обращались и били по голове. "Теперь меня ребята не узнают", - Антипин хотел улыбнуться, но улыбки не получилось. Перед одной из дверей Антипин остановился. Из-за нее доносился голос. Сухой, знакомый голос Вапраса. "Сейчас все узнаем... Только надо казаться сильным..." Он нажал плечом на дверь, и та легко открылась. Вапрас, кричавший что-то в телефонную трубку, обернулся при скрипе двери. В руке у него был пистолет. - Кто там? "Ну, у Вапраса вид похуже моего, - подумал Антипин. - Вот-вот помрет". - Это всего-навсего я, - ответил Антипин. - А вы ждете, когда за вами придут? - Бессмертный! - кричал в трубку Вапрас. - Бессмертный! Он бросил трубку. Сунул в рот комок жвачки. Взял со стола отобранную у Кори коробочку лингвиста и гостеприимно указал рукой на кресло, делая над собой усилие и на минуту превращаясь снова в прежнего генерала. - Садитесь. Значит, вас забыли? - Кто забыл? - Ваши, когда бежали отсюда. Ну ничего, здесь вы будете в надежных руках. У ваших все равно нет скафандров. Они умрут, пока доберутся до корабля. Да и к тому же будет поздно. - Почему? - полюбопытствовал Антипин. То, что Павлыш и остальные убежали, было хорошей новостью. - Да потому, что сейчас мой отряд подходит к "Сегеже". И на ее борту находятся мои люди. С минуты на минуту "Сегежа" перестанет быть вашей. Она станет моей. Моей! - Значит, пока еще не стала? - спросил Антипин. - Погодите. Загорелась лампочка вызова на рации. - Кто говорит? Бессмертный? Что? Антипину был слышен голос в рации. Это был очень знакомый ему голос Павлыша. - Вапрас, - говорил Павлыш. - Генерал ваш только что кончил жизнь самоубийством. Отряд в плену у нас. Какие будут дальнейшие указания? - Кончайте безобразие! - возмутился Вапрас. - Дайте трубку кому-нибудь из моих людей! Вапрас говорил с офицером-отрядником, кричал что-то, угрожал, потом бросил трубку на стол и обхватил голову худыми жилистыми руками. Трубка еще продолжала говорить, увещевать Вапраса. Вапрас поднял голову. Он был уже спокоен безразличным спокойствием мертвеца. Осторожно положил трубку на рычаг. И тут заметил Антипина. - Ну и что? - спросил тот. - Они предлагают мне сдаться. Они сейчас выезжают сюда, чтобы забрать вас и меня. И больных солдат в госпитале. - Ну что ж, надо сдаться, - ответил Антипин. - Я вас обижать не буду и обещаю забыть, как вы умеете драться. - Я бы на вашем месте не шутил. Ваши предложения неприемлемы. Я хочу показать вам кое-что. Вы можете идти? - Могу. - Жаль совершать последнее дело в жизни без свидетелей. А вы удобный свидетель, который умрет вместе со мной, - сказал Вапрас, когда они шли по коридору. - Тогда вам придется долго жить. - Да, кстати, не подумайте, что можете со мной справиться. У меня пистолет, а у вас его нет. Еще час назад я был господином этой планеты. Я надеюсь и умереть им. Я не собираюсь принимать, как собака, пищу из рук доброго хозяина. Надеюсь, после того, что мы с вами сейчас сделаем, на нашу тихую мертвую планету больше не будут прилетать милостивые пришельцы. Вапрас включил дрезину и даже помог Антипину взобраться на нее. - Приходится вести дрезину самому, - сказал Вапрас, - последний здоровый простолюдин удрал вместе с вашими. Мне надо было догадаться, что он может на это пойти. Откровенно говоря, я наделал массу ошибок. Мне, конечно, следовало бы договориться с вами. А уж потом, когда вы улетите... Дрезина завернула в боковой тоннель, такой же высокий, как и главный, и через несколько сот метров остановилась перед очередной стальной дверью. Вапрас соскочил с дрезины и подошел к пульту у дверей. Двери медленно раздвинулись. За ними обнаружился обширный зал с длинным низким пультом у одной из стен. Посреди зала стояли три ракеты, до половины погруженные в колодцы. - Как видите, - тоном любезного хозяина говорил Вапрас, - здесь у нас сохранилось три тактические ракеты с атомными зарядами. Ну и, кроме того, чтобы уж вы все знали, в крайнем закрытом колодце лежат две запасные боеголовки, то есть две атомные бомбы. И все это хозяйство можно оживить немедленно. Следуйте за мной. Вот телефон. Сейчас мы позвоним на корабль и честно предупредим, что жить осталось им совсем немного. Вам плохо? Да, вы очень ослабли. Ничего, через несколько минут это не будет играть для вас ровным счетом никакой роли. Мы с вами останемся единственными, не считая больных, людьми на этой планете. И тогда вся наша аптека к вашим услугам. Вы научитесь жевать жвачку... Генерал Вапрас поднял ручку телефона и вызвал "Сегежу". Ему доставляло удовольствие глядеть в это время на Антипина. Когда тот хотел подойти поближе, Вапрас почти игриво погрозил ему пистолетом: сиди, мол. - "Сегежа"? - спросил Вапрас. - Говорит хозяин Муны, генерал Вапрас. Соедините меня с капитаном... Вот видите, как хорошо, - обернулся Вапрас к Антипину. - Они даже не отключили рацию. Они хотят со мной договориться. Они боятся меня... Капитан Загребин? Я не имею чести знать вас лично, но я хочу вас предупредить, что через минуту, а может, две, а может, пять - как мне захочется, - я выпущу в вас ракету с атомной начинкой. Нет, зачем же разговаривать? Уже все ясно. Я проиграл последнюю войну. Вы ее выиграли. И я хочу взять реванш. Нет, поздно. У меня тут сидит ваш друг Антипин, но я его к телефону не подпущу: телефон стоит на пульте, и Антипин может мне помешать. Хотя он и не в таком со стоянии, чтобы быть серьезной помехой. Ну, прощайте, до встречи на том свете. Я к вам присоединюсь через несколько лет. У нас под землей плохой климат. Вапрас повесил трубку, не обращая внимания на тут же загоревшийся огонек вызова. - Я даже разрешу вам подойти поближе, - сказал Вапрас. - Мне хочется, чтобы вы наблюдали за процессом запуска ракет. У вас на Земле это происходило несколько иначе. И давно. Смотрите! Нет, ближе не надо. Оттуда вам все хорошо видно. Курс на Манве мне известен. Он рассчитан заранее. Эта таблица позволит мне навести ракету с предельной точностью не только на Манве, но именно на купол и корабль. Что мы и делаем. Вапрас, краем глаза следя за Антипиным, начал набирать комбинацию кнопок на пульте. Антипин рассчитывал, сможет ли он достать Вапраса в один прыжок. Нет, придется сделать еще один шаг. - Надо нажать три последовательные кнопки. Кнопка первая - готовность базы. Ну, база готова... Антипин поднял ногу для шага. Вапрас не заметил. Он был увлечен войной, своей личной, собственной войной. Антипин опустил ногу. - Теперь вторая кнопка, - продолжал Вапрас. - Ракета готова к пуску, отодвигается крышка... Вапрас нажал кнопку и поднял на секунду голову, чтобы проверить, отодвигается ли крышка в самом деле. Громадная каменная плита отъехала в сторону, и легкий дождь заморосил по пыльному пульту. - Теперь третья... Но Вапрас не успел нажать на третью кнопку. Антипин прыгнул головой вперед, руками оторвал Вапраса от пульта и упал вместе с ним на пол. Вапрас пытался вырваться, но пистолет отлетел в сторону, когда Антипин сшиб генерала, а без пистолета Вапрас был не парой даже израненному и избитому Антипину. Антипин отодрал от себя ослабевшие руки генерала, оттолкнул его ногой подальше от пульта и нажал зеленую кнопку под второй красной. Логика механика не обманула его. Каменная крышка медленно вернулась на свое место. - Ну, что будем делать, генерал? - спросил Антипин и подумал: "Черт возьми, опять кровь из щеки идет. Еще шрам останется". И добавил вслух почти весело: - Я обид не помню. Вапрас приподнялся с пола, оперся о пульт, достаточно далеко от Антипина, так что тот не заподозрил ничего неладного. - Мы будем еще воевать, - сказал генерал и нажал красную кнопку на дальнем конце пульта. Кнопку, которая должна была детонировать атомные бомбы. И вспыхнул ответ... 7 Когда трубка замолчала и сухой торжествующий голос Вапраса растворился в воздухе, капитан сказал солдату-радисту: - Соедините меня с ним снова. - И без перерыва, той же фразой закончил: - Немедленно начать эвакуацию купола! Все на корабль. Подъем через пять минут. Приготовиться! Тут же капитан оказался на мостике. Этой минуты ждали и боялись все. И солдаты Вапраса, знавшие о ракетах, и жители купола, и члены экипажа. За те минуты, что прошли между подавлением "мятежа генералов" и разговором с Вапрасом, жители купола уже подошли поближе к кораблю, Лещук загнал и поставил на место катер и вездеход, а Кирочка проверила и перевела в готовность "один" планетарные двигатели. И все-таки в пять минут уложиться не успели. Стараясь не толкаться, но толкаясь, люди еще лезли в люк и Бауэр подсаживал их, помогая пройти дальше, где тетя Миля и Снежина вели женщин в кают-компанию и рассаживали в креслах, чтобы легче перенести момент отрыва; еще стояла на земле слишком медленно таявшая очередь мужчин, которые боялись, что их оставят на планете, оставят погибать под последними ракетами, как в стороне от базы вспыхнул яркий свет. Кто-то закричал, и крик этот подхватили женщины, и дети, и мужчины... Люди снова пережили свою смерть. Яркое пятно разрослось в невыносимо светлый шар, и, темнея, шар начал расти в небо черным, таким знакомым всем жителям Муны грибом. И над паникой и криком людей, ожидающих смерти, раздался голос капитана Загребина. - Тревога отменяется, - говорил он. - Все могут возвращаться к своим делам. Повторяю, тревога отменяется. И люди, только что рвавшиеся в спасительные двери тамбура, останавливались и прислушивались к нарастающему грохоту далекого взрыва... - Там был Антипин, - сказала Снежина. - Там был Ваня Антипин. Сам Вапрас говорил об этом. Антипин успел помешать. Но как бы то ни было, когда потом, уже на Земле, тетя Миля рассказывала кому-нибудь о путешествии на планету Муна, она говорила: "И вот наш Ваня Антипин - пока тот, генерал, направлял в нас ракету, - успел нажать на другую кнопку. Сам взорвался, и генерала взорвал". Это не совсем соответствовало правде, но мало чем от нее отличалось. 8 ...Когда "Сегежа", улетая, сделала круг над еще мертвой планетой, все собрались на мостике, глядя, как по экрану проплывают точки куполов. Куполов было уже два. На Муну наконец пришло лето, дождей стало меньше, и кое-где виднелись зеленые пятна травы. Она пробивалась сквозь камни и плесень. Рядом с куполами можно было различить маленький диск корабля Галактического центра. Корабль привез новое оборудование, продукты и еще один аппарат для Вас. Вас остался на Муне. Еще на год. Он с удовольствием согласился на это, потому что любил свою работу. Потом планета заволоклась тучами - под кораблем шел океан. Понемногу все покинули мостик. Малыш спустился в буфетную к тете Миле. Он еще хромал, ходил с палочкой, но аппетит у него был зверский. В буфетной сидел патриций. Он летел на Землю как представитель Муны. Он уже за две недели до отлета начал бомбардировать капитана и Пирру прошениями в письменной форме, и они сдались перед лавиной бумаг. Патриций задумчиво глядел на портрет Вас, висевший над столом, и рассуждал о многообразии природы. Тетя Миля внимательно слушала его. Она уже выплакалась, прощаясь с друзьями в куполах, и обещала вернуться к ним. Теперь она с удовольствием слушала рассуждения умного человека. - Тетя Миля, не помешал? - спросил Малыш. - Здравствуйте, - сказал патриций, который уже раза два или три здоровался с Малышом. - Мне говорили, что доктор Павлыш выпускает стенную газету? Это правда? - Доктор Павлыш в настоящее время не выпускает стенную газету, а в тысячный раз в завуалированной форме объясняется в любви Снежине Пановой. Вы можете это проверить, соединившись с ее каютой по внутренней связи. Но соединяться не советую. Павлыш очень сильный и вспыльчивый человек. - О да, я знаю! - искренне воскликнул патриций. - Он же разгромил отряд Бессмертного. Это войдет в историю. Я ее пишу. - Не забудьте про меня, я тоже громил отряд Бессмертного - в основном, в качестве наблюдателя. - Ни одно имя не будет забыто, - заверил его патриций. - Кстати, был тут один, писал историю... - Вы не знаете, где первая часть мемуаров Ранмакана? Они представляют историческую ценность. - У Кудараускаса. - Не могу я согласиться, до сих пор не согласна, - вмешалась в разговор тетя Миля. - Ну, почему его не оживили? Я понимаю - Бессмертный, генерал... - А чем Ранмакан лучше их? - Слабый он был человек, неуверенный. А так в нем и хорошее было. - А я тоже голосовал за то, чтобы не оживлять Ранмакана, - сказал патриций. - Я понимаю, это жестоко - убивать людей. Вернее, лишать их права на жизнь, даже если они это право потеряли, умерев. То есть умерли и этим лишились... Другими словами, после насильственной смерти, вызванной... Патриций замолчал, стараясь привести в порядок мысли. - Понятно, чего уж там, - заключил Малыш. - Ранмакан - не Феникс. То - птица благородная. - Феникс? - Мифологическая птица. Она возрождается в огне. - Да-да. Возрождается. И Ранмакана мы бы возродили. И этим предали бы память о профессоре Кори и о механике Антипине. Ведь смерть для них окончательна. Ни одной клетки, ни одной капли крови от них не осталось. - Ваше дело, - сказала тетя Миля. - Но, по-моему, каждого человека перевоспитать можно. - Это на планете корон можно, - не согласился Малыш. - И у нас, на Земле, скоро можно будет. Здесь еще нельзя. Здесь людям еще хочется найти себе хозяина, здесь слишком много значит понятие силы - прошлое так близко, что, впусти его палец в щель, оно войдет и усядется посреди комнаты. А рядом с силой присядет и предательство - слабость, которая ради того, чтобы примазаться к силе, готова топтать ногами еще более слабых. Ранмакан опаснее генералов. Генералы видны издали - они откровенны. Ты сразу знаешь, чего от таких ждать, а Ранмакан играл со мной в шашки и в нарды. И заведовал мастерской. И был один из нас... Что-то я разговорился. - Ну, собирайтесь, молодые люди, - напомнила тетя Миля. - Сейчас объявят о готовности. Большой прыжок. - Всем членам экипажа. Начинается первый разгон, - сказал капитан Загребин по внутренней связи. - Разгон начнется через сорок четыре минуты. Перегрузки - три-четыре "g". Пассажиров просят занять амортизационные ванны. После окончания разгона - ужин. В кают-компании начнется розыгрыш первенства "Сегежи" по шахматам. Динамик щелкнул и отключился.