- Но я завтра поеду с ними на автобусе. - В Соб Руак? - спросил сержант. - Конечно. Ведь там Золотой треугольник? - В Соб Руаке туристы и лавочки сувениров. Это не настоящее место - это Голливуд. - Голливуд? - Много декораций. Фанера. - А есть другое место? - Есть лучше места. Мае Сай. Я туда еду завтра в семь утра. - Это далеко? - Это недалеко, но немного в другую сторону. Если вы хотите, я вам все покажу. Там есть школа слонов. Вы знаете, как долго учат слонов? - А почему все туристы едут в Соб Руак? - Там удобства, там сувениры. Разве непонятно? Там можно подвести к речке и показать пальцем - вон страшные военные вожди! Они никого не боятся, они выращивают мак и продают героин. - А на самом деле? - Если вы хотите, я вас возьму в Мае Сай, и вы побываете в Бирме. - А разве можно? - Если очень попросить, то можно. Лена опомнилась - они стояли на открытом месте, люди, проходя, смотрели на них. Солнце село, и все вокруг стало синим. Только бесцветное зеркало реки, казалось, источало собственный свет. - Пора в гостиницу, - сказала Лена. - Будьте осторожны, - сказал сержант, - здесь очень много воров. - Как вас зовут? - спросила Лена. - Наронг, - ответил сержант. - А вас? Елена? - Вы знаете? - Я за вами слежу. Вы мне нравитесь, - сказал сержант. - Спасибо за помощь, - сказала Лена. - Вы меня спасли. - Я рад, что мог вам помочь. Значит, вы запомнили? Семь часов. У меня джип, ничего особенного. Но доедем быстро. - Спасибо, - сказала Лена и решила, что ни за что в жизни не воспользуется приглашением сержанта. Сержант прошел в гостиницу следом за ней и скрылся в баре. Лена поднялась к себе. Она положила сумку на кровать. Какая красивая, какая чудесная сумка. Лена пошла в душ и нежилась там полчаса, не меньше. По крайней мере Вася уверял потом, что стучался и не смог добиться ответа. Сумку Лена повесила на гвоздь в душе, чтобы не спускать с нее глаз. Вася заявился снова, как только Лена покинула душ. К счастью, у нее был с собой халатик. Она вышла из душа, вытирая волосы и потому покрытая полотенцем, как греческая плакальщица. Не сразу увидела, что в уютном кресле устроился красавец мужчина. - Не запахивай халатик! - взмолился он. - Ты хороша под ним сказочно. Лена кинула в него полотенце, она не хотела, чтобы это получилось игриво. - Не суетись, - сказал он. - Я приду к тебе позже, а сейчас я хочу пригласить тебя. - Куда? - Ты совершенно незнакома с местной ночной жизнью. Мы с тобой пойдем в ночной клуб. Ты танцуешь? Конечно же, ты танцуешь! - Я не танцую. - Ну не могу же я сейчас прямо заваливать тебя на койку без красивых слов и объятий! - Но с чего ты решил, что я этого хочу? - Не хотела бы, сидела дома, - рассудительно ответил комсомольский вождь. - Уйди, пожалуйста, - попросила она. - Ей-богу, спать хочется. - Со мной? - Без тебя. - Может, ты нашла мужика получше? - Что ты имеешь в виду? - Местного бандита. Я видел, как вы по берегу гуляли. Но я бы на твоем месте был с ним поосторожнее. Мне его морда знакома. Точно знаю - где-то я его видел. Убьет - костей не соберете. - Он меня не испугал. - Знаешь, что сказал паук маленькой мушке? Он сказал ей: добро пожаловать в мою спаленку, Это английская поговорка. - А чем ты лучше? - спросила Лена. - Я лучше. Я, так сказать, русскоязычный бабник. Я не болен СПИДом. Руки его никак не могли успокоиться, пальцы ну просто метались над коленками. Он был не уверен в себе. - Иди в бар или в какой-там хочешь ночной клуб. Я сплю. - Я везу тебя бесплатно на автобусе. - Я заплачу тебе, зайчик, - сказала Лена. В ее "зайчике" не было ничего ласкового. - Хорошо. - Вася попытался сделать хорошую мину. - Я пойду погуляю, только умоляю - не запирай дверь. А то мне придется перебудить всю гостиницу. - И не надо будить. Вася был раздражен. Он легко краснел. Он поднялся. - Не надо меня обижать, - сказал он высоким голосом. - Родина далеко, Родина не услышит. Подумай, на что ты нарываешься, Елена. Лена легонько подтолкнула его к двери. Он показал на замок. Лена заперла дверь. Конечно, он может завтра отомстить. Не возьмет ее на автобус. Но если за ней здесь следят, то, конечно же, они знают, что она собирается ехать на автобусе. А она... она поедет с сержантом. Если выбирать из двух зол... Впрочем, сержант пока злым себя не показал. Ведь не случайный же воришка напал на нее у реки. А если бы сержант был один из них - какого черта он возвратил ей сумку? Она рискует? Она рискует здесь все время, каждую секунду. Она ведь не живая. Ей только кажется, что она живая. Он - рыба-кета, которая должна иметь икру, а там - что будет. Лена все это понимала умом, но ее молодое и вполне жизнеспособное тело категорически возражало. Она легла спать в трусиках, лифчике и халате. Она не хотела рисковать - хотя разве это помогает? Окно было открыто - в этой гостинице без кондиционирования можно было и умереть. Лена осторожно выглянула наружу - выключила свет и выглянула. Узкий балкон примыкал к ее комнате, под ним был обрыв - в три этажа. Лена легла и думала, что не заснет. Она подумала, что сумке под подушкой быть плохо - сразу догадаются, если придут. А куда еще положить? Под шкаф? На шкаф! На шкаф они полезут потом, когда остальное проверят. Фен под потолком скрипел как астматик - с придыханием и шумом. Она не подумала, не догадалась, что узкий балкон, который тянется перед ее номером, продолжается и перед прочими номерами на этом этаже. Надо бы догадаться. И только задремала - а ведь задремала, - как почувствовала, что в комнате кто-то есть. Сначала она замерла. Может, показалось? Но, приоткрыв глаза, увидела, как некто влезает в комнату с балкона. Это был мужчина. Надо позвонить портье. Или бежать к двери. Но дверь заперта. Секундное колебание все погубило. Мужчина, горячий и потный, уже сорвал с нее простынку и попытался навалиться на нее, закрывая губами ее губы, прижимая их, придавливая руки - будто был опытен в насилии... А Лена сдуру возрадовалась, что это всего-навсего насильник, а не убийца и не грабитель. Он оторвал на секунду губы и зашептал: - Миленькая, дорогая, только не кричи, только не кричи, ты же будешь рада, ты получишь радость! - Вася! - Спохватившись и сообразив, она стала сильнее и попыталась повернуться так, чтобы спихнуть его с постели, и ему пришлось все силы кинуть на то, чтобы остаться на кровати, которая отчаянно скрипела и даже визжала, недовольная тем, как обращаются с ее хозяйкой. - Вася, не смей! Уйди, да уйди же! Господи, как слабы резервы защиты у женщины, пойманной в кровати! А он уговаривает! Он грозит. И грозит по делу. - Ты только не кричи, ты закричишь - все, тебе в этой гостинице не жить. Ты думаешь, кто-нибудь меня обвинит? Да никто! Даже наши, туристы, тебя обсуждать будут. Полный позор, понимаешь? Он даже перестал ее тискать, так загорелся ораторским порывом. Она воспользовалась этим, чтобы еще более нарушить равновесие и столкнуть его с кровати. Он рухнул на пол и грязно выругался. Но при том захихикал, будто они играли и он пропустил мячик в ворота. Лена спрыгнула с постели и кинулась к двери. Он недооценил ее. Они все ее недооценивают. Она же профессиональная спортсменка, вице-чемпионка Союза среди девушек по многоборью. Это значит, что она может перебегать, перепрыгать и переплавать подавляющее большинство мужчин на этой планете. В два прыжка Лена достигла двери, стала поворачивать ключ, но Вася тоже был не из слабеньких - он рванулся за ней, настиг ее и потянул к себе. Он ругался и царапался, все более возбуждаясь от этой борьбы. - Я тебя... я тебя... - бормотал он. - Я тебя! - объяснял вкратце, что он с ней сделает. Все же ей удалось открыть дверь, дверь открывалась внутрь, и от этого ей было еще труднее, но, правда, Вася помог, потому что отрывал ее от двери, то есть помогал ее открыть. Вдруг он сделал очень больно - ударил ее по шее, наверно, ребром ладони: забыл, что он мужчина, а она всего-навсего женщина, которую он полюбил. Она начала лягаться, стараясь попасть ему пяткой в коленку. Он тянул ее назад и повторял: - Только не кричи... не кричи, погибнешь, сука! Она поняла, что ей не выбраться - он затаскивал ее обратно, но тут из яркого света, бьющего из коридора, возник еще один человек. Он был черный, вернее, темный - силуэт против света. Он подхватил Лену под мышки и легко приподнял ее вместе с прилепившимся к ней, как рыба-лоцман, Васей, и когда физиономия Васи появилась на свету, человек в дверях коротким и, видно, болезненным ударом своротил Васе челюсть. Вася охнул, совсем по-детски, и упал внутрь комнаты. Лена встала, прислонилась к стене. Ее спаситель оказался тайским солдатом, крупным словно европеец, скорее толстым и, главное, очень могучим. Его мундир был обшит нашивками и увешан значками. - Вери гуд, - сообщил он Лене. - Спасибо, - сказала Лена. Солдат подхватил бесчувственного Васю под мышки и потащил его по коридору. На ходу он сказал ей: - Спать, спать, спать хорошо, больше не придет. Я буду тут стоять. Лена подчинилась. Она закрыла дверь. Она поняла, без сомнения, что солдата поставил у ее дверей сержант Наронг. За что ему большое спасибо. И не будет сержант Наронг нападать на нее по ночам, как пошлый Вася. Здесь встречаются благородные мужчины. И с такой счастливой мыслью она заснула. Проснулась почти сразу - так ей показалось. В комнате было полутемно: горел ночник перед кроватью - она его не выключила или кто-то его включил? В приоткрытой двери в желтой подсветке маячил силуэт солдата, при всем параде, даже в каске. - Госпожа, - громко прошептал он. - Время. Он выговаривал эти слова, словно вызубрил вечером и боится забыть. Лена посмотрела на часы. Половина седьмого. Ей надо сделать выбор - на автобусе с соотечественниками в известный всему человечеству "Центр Золотого треугольника" или с иноземным сержантом, тоже, разумеется, небескорыстным, от которого так легко, как от Васи, не отделаешься - у сержанта небось целый взвод под началом. Но Наронг уже доказал, что способен ее защитить, а Вася не только не доказал, но и не докажет. Если за ней следят, а за ней следят, то в семь утра они будут спать и не обратят внимания на сержанта. А вот в русский туристический автобус заглянут обязательно. Видно подсознательно, Лена уже ночью приняла решение, потому что солдат еще не успел закончить свою краткую речь, как она побежала в гулкий, обширный, облицованный розовой плиткой туалет и запустила воду в душе. Когда еще удастся помыться горячей водой! Лена быстро привела себя в порядок. Со времен спортивного детства она знала, как плохо последней подняться в ожидающий автобус, когда именно на тебя выплеснется утреннее раздражение. Когда она вернулась в номер, солдат все еще стоял в полуоткрытых дверях, и Лена сразу выставила его в коридор. Проверив, что дверь закрыта как следует, она сняла со шкафа пластиковый пакет с заветным зельем и записками Николая. Сунула на дно сумки, затем переоделась - третьей смены белья не будет. Надо вечером постирать. Сумка была тугой - хоть и мало в ней вещей, но ведь чемодана нет. Леня взяла сумку и взглянула на балкон. Ей показалось, что некто, возможно Вася, нет, скорее вчерашний грабитель, метнулся в сторону - значит, подглядывал. А может, показалось? Лучше бы показалось. Лена вышла в коридор. Солдат улыбнулся ей, как долгожданной приятельнице. Она была чуть выше его ростом. Солдат показал ей, куда идти, сам пошел сзади. Но ни у лифта, ни у главной лестницы не остановился, подтолкнул Лену дальше, к винтовой лестнице, служебной, узкой, железной. Они спустились куда-то в тартарары, по крайней мере у Лены было ощущение бесконечного кружения по серым ступенькам. Кое-где по стенам горели маленькие лампочки, забранные в сетки. Потом они прошли через пустой склад, сквозь строй ящиков и мешков, никто их не окликнул и не заметил. Летучая мышь сорвалась с потолка и понеслась, суматошно ударяясь о стены, к выходу, будто спеша предупредить там, впереди, что идет Лена. Они оказались на задворках гостиницы, солдат не закрыл за собой дверь. Он обогнал Лену, будто убедился в том, что она не убежит, и пошел впереди, сквозь непроницаемый в полумраке рассвета строй кустов. Лена пошла за ним, кусты хватали за платье, за волосы, но через несколько метров кусты кончились, и они оказались на асфальтовой дороге, где стоял открытый джип, не то чтобы военного образца, но довольно старый. Сержант Наронг стоял возле него и курил длинную тонкую сигару. Он был в мундире - куртке и фуражке и форменных брюках, ботинки начищены. - Вы быстро собрались, - сказал он негромко, как бы поощряя дрессированного медведя конфеткой. - Я привыкла. - Тогда поехали, - сказал сержант, показал ей место сзади, сам сел рядом. Солдат, который охранял Лену, сел за руль. Но никуда они не двинулись. И ясно почему - через несколько секунд из кустов выскочил еще один солдат, он нес два термоса и картонную коробку. Он положил добро в багажник, а сам сел рядом с первым солдатом. Сержант больше ничего не сказал, солдаты и без него знали, куда ехать. Так как Наронг молчал и солдаты молчали, Лена тоже молчала. И даже хорошо было молчать и чувствовать, что ничего тебе не угрожает, а у солдат есть автоматы. По сторонам дороги росли кактусы - изгороди кактусов, за ними бамбук. Сначала дорога была покрыта асфальтом и казалась темно-лиловой, потом джип съехал на грунтовую дорогу, и сзади джипа возникли почти непроницаемые клубы пыли, их пронзали горизонтальные лучи утреннего солнца, и где-то в пыли отчаянно брехали местные собаки - голоса у них были как у наших. - Надо заехать в одно место, - сказал сержант. Он дремал, повернув лицо к солнцу, и оно казалось бронзовым. Фуражка лежала на коленях. Они въехали в деревню или поселок, джип затормозил у длинного одноэтажного дома, скрытого высокими деревьями с кронами, как у рыжиков. Сержант в сопровождении одного из солдат быстро зашагал к тому дому. Он не успел подняться на крыльцо, как из дома выскочили несколько военных в небольших, видно, чинах, которые вытянулись при виде сержанта. Тот прошел в дом, лишь кивнув им, а военные задержались еще на секунду или две, разглядывая Лену. И тут Лене пришла в голову мысль, что он нарочно приехал в свою часть, чтобы товарищи по оружию увидели, какая красивая женщина поднимается ради Наронга на рассвете. - Наронг, хороший? - решила она спросить у шофера. Ее старый знакомый сверкнул зубами и согласился. Тут солдат показал, как сержант умеет стрелять из автомата, и сам обрадовался, как это у него получилось. Господин хороший сержант вышел из дома минут через десять. За ним - военные. Они уже не глядели на Лену, и она подумала, что им за что-то влетело. Наронг сел на свое место и сообщил: - Все. Дела закончены. Можно говорить. Солнце быстро поднималось вверх, запели многочисленные птицы, большие летучие мыши пронеслись прятаться в чащу леса. Справа была видна река, за ней - голубые холмы. Лена повернулась к сержанту, ожидая, о чем же он будет говорить. Он заговорил об истории. - Мы, тайцы, - сказал он, - пришли сюда почти тысячу лет назад. До нас здесь жили моны, у них было государство Дваравати. Великое государство Дваравати. - А где вы жили? - спросила Лена. - Мы жили в горах, мы жили в Сычуани. Мы покорили эти места. Вы знаете, что мы никогда не были ничьей колонией? Никто нас не смог победить, а наши короли были очень умные, они все обещали всем, а ничего никому не дали. Тут сержант рассмеялся. И добавил: - Хорошая женщина тоже должна обещать. И ничего не давать. Снова пошел асфальт, машину мягко покачивало, Лену стало клонить в сон. Сержант говорил ровным, спокойным голосом, как проповедник, который приезжал в Веревкин, то ли из Москвы, то ли из Нью-Йорка. Возможно, Лена заснула, но ненадолго. Когда сержант повысил голос, она сразу проснулась. - Вам скучно? - спросил сержант. - Нет, мне очень интересно. Только я плохо говорю по-английски и не все понимаю. - А я учился в Австралии, - сказал сержант. - У нас есть университет, но нет хорошего военного образования. Мне так хотелось получить хорошее образование, и я уехал в Австралию. По обмену. К нам приезжают изучать буддизм, а мы учимся стрелять из пушек. Сравнение развеселило сержанта. - А вы учились? - спросил он, отсмеявшись. - Я вам говорила, что я учительница. - У вас есть муж? - Мой муж умер. Погиб. - На войне? В Афганистане? - Нет, на работе. На него напали грабители. - Он был полицейским? - Нет, ученый. Сержант не поверил. Но не стал спорить, а принялся рассказывать о том, что раньше русских здесь не было, и он знал только, что они победили Гитлера под Сталинградом, но потом много русских стало сюда приезжать, и у них, русских, свои сложные проблемы, среди них много преступников и даже наркоманов, знает ли Елена об этом? Елена об этом знала. Сержант оказался разговорчив, страшно начитан, по утрам читал газеты. Эта мысль Лены получила подтверждение в каком-то городке, который они проезжали через полчаса. Без приказания солдат подрулил к лавке, в которой торговали всем на свете, крикнул в полутьму лавки, и через полминуты оттуда выскочил хозяин, держа в руке тугой рулон газет. Джип тут же рванулся с места, и сержант принялся шуршать газетами. Стало жарко. Лене еще не приходилось ездить по Таиланду без кондиционера и прочих удобств. Очевидно, осенью - не самые жаркие месяцы, но даже быстрая езда не спасала, так как горячий и пыльный воздух высушивал носоглотку, к тому же злые слепни или похожие на них хищники преодолевали поток воздуха, чтобы вонзить свои злобные жала в несчастную женщину. Не прекращая читать, сержант вдруг спросил: - У вас здесь враги? - Почему вы так решили? - На вас нападали. - Сегодня ночью? Сержант не ответил. - Это мой соотечественник. Я ему понравилась. Он хотел большего, чем я способна была ему предложить. Лена не была уверена, что правильно выразила свою мысль по-английски, но вроде бы сержант понял - он замолк и снова принялся шуршать газетами. Лена понимала, что этот разговор не закончен. Ведь недаром он поставил ночью солдата перед ее дверью. - Кстати, - сказал сержант, - молодой человек, который напал на вас на берегу... - Вор? - Он не вор. Он из окружения генерала Лю. - Что это значит? - Лена напряглась. И этот сержант тоже охотится за ее секретами? - У генерала Лю очень большая сила, - сказал сержант. - Он очень важный человек. Большой человек. Он делает героин. Вот я и подумал - приехала одинокая молодая женщина, не хочет ехать к границе вместе со своими друзьями из Москвы. Хочет ехать с моим ничтожеством. На нее нападает сам Маун Джо, приемный сын генерала Лю. Очень много чести для туристки. Как вы думаете? Лена многое думала об этой ситуации, но не собиралась делиться своими думами с тайским сержантом, который тоже вроде бы знает больше, чем ему положено. Солдат впереди сказал что-то. Лена увидела, что холмы разошлись и показался город. Так как дорога сбегала к нему покато, то он открылся зеленой панорамой, очерченной вдали широким простором Меконга - Лена уже узнавала его. Город когда-то был крепостью - был виден ров и остатки стен. Из зелени поднимались белые пальцы пагод, а одна, старая, похожая на пирамиду, встретила их у въезда в город. - Это Чианг Саен, - сказал сержант. - Здесь мы повернем на запад. Хорошо? - Отлично. - У меня тут дела. Подождите меня в гостинице, в "Чианг Саен", на веранде, Попрошу не отлучаться. Сержант был предусмотрителен, он поговорил с прибежавшим встретить его портье, и тот провел, Лену в номер, где она смогла умыться с дороги. Мужчина должен быть заботлив. Постираю все вечером, подумала она. Чего сейчас мокрое белье в сумке везти? Она сидела на веранде, громадные пышные деревья окружали ее, и между стволов был виден Меконг. Было относительно прохладно. Не спросив Лену, ей принесли высокий стакан, до половины набитый льдышками и наполненный подслащенным лимонным соком. Чудесно. Ждать пришлось долго. Лена изгнала из головы все мысли, просто смотрела на реку. Она была как машина, которую надо включить. Она ждала, когда нажмут на кнопку. Сержант Наронг пришел через два часа. Он даже не извинился. - Я вымоюсь, - сказал он, - у нас в номере. Потом мы будем, обедать. После обеда поедем дальше. Шел одиннадцатый час утра. Обедом поздний завтрак можно было назвать лишь с большой натяжкой. Еду им подали на веранде. Наронг был спокоен и предупредителен. Лена подумала, он оговорился, сказав - наш номер, или в самом деле снял на несколько часов один номер на всех? И ничего дурного в виду не имел. Когда обед был в самом разгаре - а он состоял из рыбных блюд - может, в Меконге водились такие крабы и креветки? - к гостинице подъехал пыльный автобус. Из него вывалились русские туристы. Злые, потные, усталые. Конечно же, пока что они едут по одной дороге. - Наши пути разойдутся через несколько миль. - Наронг угадал ее мысли. Лена смотрела на своих без всяких чувств, она даже не сообразила, что они тоже видят. Вася удивился, посмотрев на веранду. Женщины зашептались. - Приятная встреча? - спросил сержант. - Нет, - сказала Лена. - Они вам не причинят вреда. - А я их и не боюсь. - Даже гида? Вася отвел глаза и быстро прошел в гостиницу. Конечно, лучше бы их не встречать. Они могут сообщить куда надо. - Хотите, мы им устроим дорожное происшествие? - спросил сержант. - Ничего страшного, но они никуда сегодня не доедут. - Разве это что-нибудь изменит? Сержант посмотрел на нее с искренним сочувствием, она уже была его знакомой, не чужой. - Ваши дела так плохи? - спросил он. И, не дождавшись ответа, продолжил: - Я осмотрел вашу сумку. И удивился. Ни одного адреса, ни денег - ничего интересного. Где вы храните ваши тайны? Лена боролась с желанием тут же самой залезть в сумку и посмотреть, все ли на месте. И сержант, который умел угадывать ее мысли, сказал: - Конечно, я ничего не взял. Это не в моих правилах. Тогда Лена сказала: - Может быть, пора ехать дальше? - Почему? - Я бы скорее доехала на автобусе. - Вы бы никуда не доехали на автобусе, - уверенно ответил сержант. У джипа Лене пришлось подождать своего спутника, который имел обыкновение исчезать без объяснений. Солдаты ждали его безропотно - такая у них служба. Лена отошла в тень, к кустам, завидев большую оранжевую орхидею, пылающую на фоне темного ствола. Вася выскочил, будто из-под земли. - Не убегай, - прошептал он. - Я только хотел тебя предупредить. Он стоял так, чтобы солдаты возле джипа его не заметили. - О чем предупредить? - спросила Лена. - Ты попала в ужасную ловушку. - А тебе какое дело? - Я здесь несу ответственность за всех российских граждан, - сказал Вася совершенно серьезно. - Не забывай, что у тебя есть Родина. А то некоторые наши соотечественники быстро об этом забывают, и это плохо кончается. - Странно это слышать от тебя, - сказала Лена. Страха не было - два шага, и солдаты увидят ее; да что шагать - достаточно повысить голос. Вася понимал это и продолжал горячо шептать: - То, что разрешено между нами, русскими, совершенно запрещено с гражданами другой страны. Тем более с такими. Я боюсь за твою жизнь. - Почему это вдруг? - Да ты знаешь, с кем ты пьешь пиво и разъезжаешь в машине? - Ума не приложу. Он какой-то военный. Он мне помог. - Идиотка! Это сам полковник Наронг! Поняла? - А я думала, что он сержант. - Это заместитель начальника разведки Таиланда, который осуществляет контроль над наркотиками. - Мне повезло. - Кончай паясничать. Ты погибнешь! Ты не знаешь, какая у него репутация! Это убийца и садист. Нет преступления, которое он бы не совершил. Сержант, а теперь полковник Наронг, который незаметно подошел совсем близко, спросил: - Это русский язык? Это очень красивый язык. Я жалею, что не выучил его. - Я - гид туристической фирмы, - сказал Вася и достал из верхнего кармана рубашки визитную карточку. - Я привез сюда группу. - Мне все известно, - сказал полковник с мягким акцентом. - Мне известно, какой вы гид и какую должность исполняете в русском посольстве. А сейчас вы, если не ошибаюсь, предупреждали госпожу Лену, что я - изверг. Я угадал? - Я не говорю о политике, - сказал Вася. - Мне нужно было только узнать, где наша гражданка будет находиться в ближайшие дни. Наше посольство настойчиво требует информации о наших соотечественниках в Таиланде. - Очень приятно. Я также забочусь о безопасности иностранцев. Пошли, Елена? Лена пошла за ним, не оглянувшись на Васю. Тот молчал. Она спиной чувствовала его злой взгляд. Ну вот, теперь Аскольд и его друзья точно будут знать, где ее искать. Впрочем, она ведь не сказала, куда едет. А он не успел спросить. - Ты не сказала, куда едешь? - спросил Наронг. - Нет. - Вот и опять он угадал ее мысли. - Тогда поехали. Джип рванул с места, и путешествие продолжалось. Теперь дорога шла по берегу Меконга. Жара разгулялась самая настоящая. Вот они - тропики! Некоторое время полковник молчал. Вот теперь придется привыкать к тому, что ее милый сержант оказался полковником, садистом и еще начальником какой-то разведки. Впрочем, видно, судьба ее ведет - если кто-то сможет ей помочь, то это, конечно же, Наронг. - Далеко еще ехать? - спросила она. - Через час будем на месте. И в самом деле, через час джип подкатил к очередной стайке бунгало, но над ними поднимались лесистые горы и не было привычного Меконга. Воздух был свежее, пыль пропала, гестхауз назывался "Чад", на этот раз полковник оставил с ней одного из солдат, который и занялся устройством в гостинице. Лене досталось бунгало - деревянный ящик на невысоких сваях, с собственной верандой. В бунгало было несколько комнат, солдат показал ей ее комнату, еще одна досталась полковнику. Воздух в Мае Сай был свежее, чем в долине, холмы подступали совсем близко и были затянуты дымкой. Полковник сказал, что там - Бирма. Там еще идет гражданская война, о чем Лена и без него знала. - У тебя есть деньги? - спросил он. - Есть. В английском языке нет разницы между "вы" и "ты", но для себя Лена поняла, что с этого момента полковник с ней на "ты". - Солдат проводит тебя по лавкам. Это интересно. Через границу не ходи. Солдат не столько должен был ее охранять, сколько присматривать за ней. Но Лена была на это согласна - пускай будет охрана. Ей надо осмотреться. Солдата звали Сени. Это он прогнал Васю ночью. Он все время улыбался. Глуповато, конечно, но хотелось думать, что искренне. Лена попросила времени, чтобы привести себя в порядок. Сени ждал ее на ступеньках коттеджа, по-местному бунгало. Он что-то негромко напевал, и от этого было спокойно. Лена включила душ, заодно выстирала быстренько белье: ведь что будет дальше - неизвестно, пускай высохнет. Сени повел ее по улице, в центре покрытой асфальтом, но тротуаров там не было - просто вытоптанные обочины. Прохожие смотрели на нее с удивлением, даже с опаской - высокая белая женщина, непохожая на туристку, шла под охраной солдата. Значит, что-то неладно. На центральной улице было множество лавок, большей частью небольших. Владельцы лавок сидели в тени, как в норах, курили, иногда болтали, по прохожих не зазывали. По улице ходили не только тайцы, но и иностранцы - Лена уже угадывала их. Некоторые были в длинных до земли юбках - оказалось, как объяснил Сени, - это бирманцы, другие были в синих широких штанах, головы обмотаны полотенцами - шаны. Но больше всего было людей в различного рода военной и полувоенной одежде. Здесь пролегала неспокойная граница, и камуфляжные костюмы были самым надежным криком моды. Сени показал Лене, куда ей надо зайти. Это был нефритовый магазин. Сотни зеленых, розовых, опаловых фигурок стояли рядами на полках. Это было очень скучно, к тому же Лене не хотелось покупать нефритового слоника. - Я хочу посмотреть на Бирму, - сказала Лена. - Господин полковник может сводить вас туда. А я не могу. - Потому что простой солдат? Сени вдруг обиделся. - Я не простой солдат, - сказал он, - я лейтенант. Я адъютант туана полковника. - Я не хотела тебя обидеть, Сени, - сказала Лена. - Я ничего не понимаю в ваших погонах. Сени дулся недолго и повел ее к мосту через небольшую быструю речку. По мосту ходили тайцы, бирманцы... У того края моста стояло несколько бирманских пограничников, кое-кого они пропускали не глядя, других начинали расспрашивать. "Я туда должна попасть", - сказала про себя Лена и посмотрела на речку. Речка была горной и мутной, пожалуй, не переплывешь. "Ничего, осталось два шага, и я их сделаю". Она запустила руку в сумку - что же так давно не проверяла? - пакет с бутылочками и бумагами лежал там. Полковник и в самом деле проверил, но брать ничего не стал. Они пошли обратно. Жара стояла дикая, хоть и не такая влажная, как в Бангкоке. Они снова миновали торговую улицу. У одной из лавочек утиным выводком стояли русские туристы. Они повернули головы, следя за Леной, но никто ни слова не сказал. Впрочем, она и не успела обзавестись среди них знакомыми. Вася выскочил из магазина и, увидев Сени, не посмел погнаться за Леной. Только крикнул вслед: - Елена, ты сильно рискуешь! Еще не поздно вернуться! В ином случае я снимаю с себя ответственность! Елена обернулась. Туристки - группа почему-то была женская, Лена только сейчас догадалась, - согласно кивали. Они вспомнили советские времена и предателей Родины. Лена была предательницей Родины. - Что они говорят? - спросил Сени. Почему-то он решил, что Вася был не одинок в своем осуждении. - Они советуют мне вернуться. Они за меня боятся, - осторожно ответила Лена. - Он тебе говорил, что туан полковник - бандит? - И Сени засмеялся, уверенный в том, что Вася именно так и говорил. - А разве кто-то так думает? - Разные люди думают, - ответил Сени. - Господин туан очень много может и много знает. Он будет маршалом. - Мне повезло, что я его встретила. - Если ты будешь хорошо себя вести, то повезло. - Разве я могу себя плохо вести? - Господин туан не знает. Он не знает, чего тебе нужно. И я не знаю тоже. Я бы не стал выбирать себе такую женщину. - Судьба, - сказала Лена. - Судьба, - повторил Сени. Каждый из них имел в виду свое. - Жалко, что ты ничего не купила, - сказал Сени, когда они вернулись в бунгало. - Почему? - Туан приказал мне платить за все. Но я сэкономил деньги туана. - Эта мысль окончательно развеселила Сени. Он сообщил Лене, что вернется через десять минут, и велел никуда не убегать. Лена обещала. Как только он ушел, Лене стало не по себе. Казалось бы, день еще не завершился, рядом дорога, по ней проезжают машины, сбоку большая веранда - там звенят ножами и вилками, слышны голоса - накрывают к вечеру столы. Солнце пробивает листву горячими лучами... Все равно страшно. Особенно сейчас, в шаге от цели. Скорее бы приходил Сени, а еще лучше - полковник. Но пришел Аскольд. Он вошел с веранды, он был спокоен. - Здравствуй, Лена, - сказал он, - давно не виделись. Здесь, в Таиланде, его глаза были к месту - здесь много своих тигров. Аскольд загорел - наверное, был в отпуске. Одет он был легко и элегантно. Видный мужчина. - Здравствуйте, - сказала Лена. - У нас немного времени, - холодно произнес Аскольд. - Так что без околичностей. Я прошу тебя отказаться от своей глупой затеи и отправиться домой. Немедленно. - Садитесь, - сказала Лена. Она старалась показать, что не испугалась, а на самом деле страшно перепугалась. Ведь он может свободно убить ее и тут же уйти - в лес, в горы. Ну кто его найдет, если у него все наркобароны в друзьях? - Спасибо, я постою, - сказал Аскольд и быстро оглянулся. Значит, не совсем уверен в себе. - Я ничего не замышляла, - сказала Лена. - Ты прилетела сюда, чтобы испытать опытный образец поппифага. Видишь, от меня нет секретов. Ты надеешься, что это средство погубит посевы мака и в мире наступит благодать. - Я так не думаю. Но он ее не слушал. - Ты решила, что я связан с наркотиками, - сказал Аскольд. - Я могу дать тебе честное слово офицера и гражданина, что я борюсь с наркотиками, с наркомафией. Это моя работа, это мой долг. - Тогда почему вы с ними? - Я понимаю, что тебе хочется отомстить этим подонкам за смерть сына и мужа. Это очень тяжело. Но ты никому не отомстишь, кроме бедных крестьян. А им и без тебя плохо. Лена продолжала упорствовать. - Я вас не понимаю. - Ты меня отлично понимаешь... Представь себе: вдруг - это лишь один процент вероятности - это средство будет работать. И ты, как сеятель со старого червонца, будешь ходить по полям и поливать их из бутылочки, которую таскаешь в сумке, если, конечно, твой новый друг не подменил жидкость. - Вы кого имеете в виду? - Полковника Наронга, местного разведчика, тесно связанного с мафией. Его называют черным полковником, даже его сообщники. Это страшная личность. - Для меня он не страшнее вас, - уверенно ответила Лена. Воздух неподвижно повис над верандой. Лена поняла, что надо сделать. Она подошла к двери и уверенно отстранила Аскольда. И оказалась на веранде. Там она остановилась, оперлась спиной о столб, и Аскольд был вынужден последовать за ней. На веранде было тяжело дышать, потому что воздух был абсолютно неподвижен. - Допустим, - продолжал Аскольд: он торопился выговориться прежде, чем вернется Сени. - Допустим, что действует. Что произойдет? Крестьяне лишатся куска хлеба, но спрос на наркотики во всем мире вырастет и цены поднимутся тоже. Будет нарушен политический и экономический строй, порядок, причем во всем мире. Ты понимаешь, что такое баланс сил? - И вы говорите, что боретесь с наркотиками. - Конечно, борюсь. Но борюсь разумно. Мы можем сократить поступление наркотиков в страну, мы можем ловить дельцов и перехватывать транспорты. Но мы способны кого-то спасать и кому-то мешать только потому, что существует определенный порядок! Ты его хочешь нарушить? Ты будешь способствовать перемене торговых путей, страшной войне за перераспределение доходов и, главное, - ты толкаешь преступный мир к изобретению и разработке новых наркотиков, химических, куда более страшных, чем несчастный героин, на который ты подняла дамскую ручку. Ее обидела эта "дамская ручка", и если она склонна была прислушаться к нему и чему-то поверить, то после этого выпада он стал ей противен. - Я тебя не убедил? - Нет. - Если ты отдашь мне поппифаг, то я гарантирую тебе благодарность всей России. Мы будем и дальше бороться... - И не мечтай... По дорожке шел Сени, он издали поднял руку, но Аскольда пока не видел. - Пойми, Лена, я лично ничего против тебя не имею, - быстро сказал Аскольд, - но твое сближение с черным полковником меняет суть дела. Если раньше мы могли быть уверены, что тебе не добраться до маковых полей, то теперь - кто знает... отдай! - Нет. - К сожалению, тебя придется убить, - сказал Аскольд. - Вы? - Ну что ты! Разве я похож на исполнителя? У каждого в жизни своя роль. До этого с тобой можно было говорить, и говорил я. Теперь разговоры кончились. Аскольд повернулся и пошел прочь. На ступеньках веранды он встретился с Сени, улыбнулся лейтенанту, и лейтенант улыбнулся Аскольду, а когда поднялся и подошел к Лене, спросил: - Это еще один твой знакомый? - Это мой враг, - сказала Лена. - Он хочет меня убить. - Что ты говоришь! - Сени обернулся к кустам, срывая с плеча автомат. Это была запоздалая демонстрация чувства долга. Что, видно, ему и сказал возвратившийся полковник. Он не кричал, он был отвратительно строг. В результате Сени обиделся на Лену. Словно это она нажаловалась начальству. Полковник закурил свою сладкую сигару, уселся на стул - спина прямая, - сказал: - Теперь тебе пора сознаться. Для твоего же блага. Я здесь кое-что могу сделать. - Они убили моего мужа, - сказала Лена. Она предпочла говорить правду, хотя и не всю. - Теперь они нашли меня здесь. Они думают, что у меня есть бумаги и расчеты мужа. Но это не так. - Он был атомный физик? - Нет, биолог. - Ясно, - сказал полковник. - Генетика. Он опередил ее, поэтому так и не узнал правды, хотя Лена готова была признаться. - А я уж подумал, - продолжал Наронг, - что ты связана с наркотиками. А это плохо. - Я не связана с наркотиками. - Я верю, - сказал полковник, - я понимаю людей. Я знаю, когда они говорят неправду. Он был самоуверен. - Но я хотела бы посмотреть, как разводят мак и как делают опиум. - Зачем это женщине? - А ты видел? - Видел, и не раз. Ничего интересного. - Я любопытная. - Посмотрим, - сказал полковник. - Это будет зависеть от твоего поведения. И усмехнулся. Лене не понравилась усмешка. Полковник был хорошим, добрым, щедрым, и в то же время в нем таился и другой человек, хуже первого. - Пепел Клааса стучит в моем сердце, - произнесла Лена по-русски, как бы заколдовывая себя. В сущности, она была еще нестарой женщиной, и ей хотелось жить, а она себя сделала смертницей. Смертницей или смертником? Интересно, это слово имеет женский род? - Собирайся, - сказал полковник. - У нас с тобой есть дело. - Дело? - Через пять минут мы выходим. Жду в машине. Он сбежал с веранды - он был легкий и жесткий. Он ей нравился - нравилось смотреть на него. Лена проверила, хорошо ли выглядит - выглядела она плохо, - и пошла за полковником. Они ехали недолго. За краем торговой улицы, в дальнем от реки конце, Лена увидела просторное двухэтажное здание, без всяких украшений - как говорится, стекло и бетон. Оно выглядело тяжело и неуютно среди деревянных строений и пальм городка. Перед зданием стояло множество машин - к удивлению, Лена увидела среди них дорогие "мерседесы", "тойоты", даже один "ягуар". Борис с раннего детства увлекался автомобильчиками, с ним было легко: если день рождения - подари новую машинку, и ребенок счастлив. Поэтому Лена знала все марки автомобилей, хотя ей это совсем не было нужно. - Ты плачешь? - спросил полковник. - Нет, это случайно. Плохая мысль... плохое воспоминание... - Она хотела поделиться с полковником своими мыслями и понимала, насколько это пусто и неинтересно для всех, кроме нее. И неожиданно для себя сказала: - Мой сын, который умер... он любил автомобильчики. - А какая машина у него была? - спросил полковник. Он не понял ее и представил себе молодого человека, который любит гонять в автомобилях. Не дождавшись ответа, полковник пошел внутрь здания. Несколько угрожающего вида охранников стерегли проход в зал, но полковника никто не остановил. Сени тоже прошел с ним. Во внутреннем зале по стенам шли подсвеченные витрины, в них на бархате лежали различного вида и размера драгоценные камни. Возле витрин ходили разного вида люди с записными книжками или даже радиотелефонами и изучали камни. Но, видно, большинство уже насмотрелись, и потому они перешли в комнату со стульями, похожую на просмотровый зал в небольшом доме отдыха, там они сидели и ждали - Лена их видела через открытую дверь. - Здесь, - сказал полковник, - будет аукцион драгоценных камней. Нет женщины, которой это было бы неинтересно. - Мне не очень интересно, - сказала Лена. - Не может быть, - ответил полковник и подошел к крайней витрине. - Вот здесь ты видишь рубины, в центре большой камень, каратов в тридцать, из Верхней Бирмы. Рубин был неинтересен - темный камешек, как галька. - Некоторые не отшлифованы, - объяснил полковник. - Но некоторые уже прошли гранильную фабрику. А Лена смотрела на покупателей. Рядом с ней стояла пара - сошедшая