м - скрытые камеры трудятся, чтобы не упустить ни мгновения. Подарки заготовлены, угощение для вождя стынет в столовой. Пораженный могуществом людей, Октин Хаш смиренно обещает более не нападать на полевые группы, не безобразничать, и в степи наступает блаженный мир. А Октин Хаш, оказывается, настолько первобытен, что на него не действуют элегантные интерьеры станции и могущество Конрада, который умеет зажигать солнце над головой. И вообще он не хочет преклоняться перед Конрадом. Он видит в Конраде степного вождя, столь же коварного и мелкого, как сам Октин Хаш. И вместо того чтобы выслушивать разумные предложения Конрада, он сам чего-то требует. Андрей смотрел на тонкие руки Октина Хаша, которые плетьми высовывались из-под тигровой накидки. Руки были густо татуированы. Левую обвивал синий змей, хвост которого скрывался под тигровой накидкой, а голова лежала на тыльной стороне ладони. Другая рука была украшена узорами, среди которых угадывались зубастые рыбы. - Мы недовольны, - услышал он голос Жана, - который снова переводил. - Вы не отдали нам стаю Белого волка, вы не хотите мира. Значит, будет война. Мы сами отберем у тебя твоих рабов, а ты с веревкой на шее будешь идти за моей повозкой. Говоря так, Октин Хаш не двинулся с места. Пока Жан переводил, он заинтересовался креслом, поковырял ногтем обшивку, затем принялся задумчиво чесать большой палец на ноге, став похожим на умную обезьянку. - Мы не хотим войны, - сказал Конрад. - Мы могучие люди. Мы сильнее всех твоих армий, и ты об этом знаешь. - Я об этом не знаю, - возразил Октин Хаш, - потому что мы еще не воевали. Но думаю, что мои воины сильнее. - Что ему нужно? - спросил Конрад у Андрея. - Я ни черта не понимаю. Он, в самом деле, хочет с нами воевать? - Вряд ли, - сказал Андрей. - Он даже не удосужился изобразить гнев. Спроси его, хочет ли он меняться с нами или торговать. Октин Хаш кинул на Андрея острый взгляд. Жан перевел. - Что вы мне дадите? - Октин Хаш рассматривал палец ноги. - У нас есть пища, украшения, у нас есть котлы, чтобы варить еду. - Конрад задумался... Чем бы еще пожертвовать? Хорошо было капитану Куку. Он специально вез бусы для туземцев. - Мы сами добудем себе пищу, - сказал Октин Хаш. - И у нас есть из чего ее хлебать. Нам нужно оружие. Железное. - Мы не можем дать вам оружия и железа, - сказал Конрад твердо. - Потому что ты будешь убивать им других людей. Вот зачем приехал Октин Хаш, понял Андрей. Все остальное - камуфляж. - А зачем еще нужно железо? - удивился Октин Хаш. - Железо нужно, чтобы строить и добывать руду, пахать поля и делать нужные вещи, - наставительно сказал Конрад, и его слова канули в пустоту. - Железо нужно, чтобы завоевывать, - не менее наставительно произнес Октин Хаш, и старейшины, сидевшие на полу, закивали головами, поражаясь мудрости вождя. Октин Хаш откинул полу своей накидки - у пояса висели два ножа в кожаных ножнах. Он не спеша вытащил один и протянул его Андрею, которого, видимо, считал более важным вождем, чем Конрада. Андрей взял нож. Нож был из стали. Одного взгляда было достаточно, чтобы это понять. Но даже не это более всего заинтересовало Андрея. Он понял, что основой для клинка послужила прокатанная на заводе полоса стали, которую потом разрезали на куски и заточили. Разумеется, здесь никто еще не умеет выплавлять железо. Но откуда-то в лапы Октина Хаша попала настоящая сталь... - Это хороший нож, - сказал Андрей и вернул его Октину Хашу. - Из чего сделана такая красивая рукоять? - Рукоять сделана из зуба акулы, - перевел Жан и добавил от себя: - Это в самом деле сталь? - Да, - сказал Андрей. - Но поговорим позже. Из под потолка прозвучал голос Теймура - тот включил внутреннюю связь. - Пища для воинов готова. Белогурочка говорит, что им должно понравиться. Мы понесли ее к ограде. Где их контролер? Октин Хаш даже не взглянул на потолок. Он не выпускал из руки ножа. Конрад сказал: - Октин Хаш просил, чтобы его колдун проверил пищу. Пускай он пойдет и проверит. Октин Хаш выслушал перевод и кинул два слова толстой бабе в меховой шубе. Та захихикала и с трудом поднялась с пола. - Андрей, - устало попросил Конрад. - Ты не проводишь его? И скорее возвращайся. Андрей пошел к двери. Колдун за ним. Снаружи у дверей станции уже ждал Теймур. Рядом на тележке закрытый котел и в ящике - груда лепешек. Белогурочка стояла у самой стены, не решаясь выйти на свет, потому что совсем близко, за невидимой преградой, столпились воины. При виде пищи они зашумели, видно, в самом деле проголодались. Колдун заковылял к тележке. - Он что, пробу будет снимать? - спросил Теймур. Колдун открыл крышку котла, и оттуда повалил мясной пар, при виде которого воины за оградой еще более оживились. Колдун ткнул толстым пальцем в Теймура и заверещал. Теймур понял. Он зачерпнул поварешкой из котла и отхлебнул. Воины, повинуясь знаку Теймура, чуть отошли от входа. Теймур покатил тележку вперед. - Вам помочь? - спросил Андрей. - Нет, не тяжело. Подстрахуйте меня. - Я подожду, - сказал Андрей. Он держал руку на бластере. - Медея! - крикнул Теймур. - Открывай проход. Обед везем. Зеленые огоньки в проходе погасли. Затем загорелись красным цветом. Теймур лихо вкатил тележку в проход, и воины сдвинулись, галдя, отталкивая его и протягивая лапы к лепешкам. Андрей увидел, что колдун, видно, удовлетворенный, повернулся и вразвалку побрел внутрь станции. Андрей решил не уходить, пока поле не будет восстановлено. А где Белогурочка? Андрей поглядел вдоль стены. Именно в этот момент все и началось. Когда Андрей снова поглядел на ограду, Теймура не было. Толпа воинов, лязгая оружием, уже вливалась в проход в силовом поле. - Закройте! - крикнул Андрей. - Закройте! Стало зябко, цикады замолкли, и слышалось лишь завывание ветра и треск огня - горела станция. Оранжевые языки пламени вырывались из круглых окон и дверей: зрелище было праздничным и даже веселым. Пламя искажало лица, играло на них, и потому Андрею казалось, что все вокруг смеются и гримасничают. Воины и в самом деле веселились. Они тащили из пылающей станции вещи, назначение которых было им неважно - из любой можно извлечь выгоду. Даже в смутном состоянии ума Андрей все же отметил, что у воинов в изобилии мешки, которые они приторачивали к седлам. Значит, вся эта операция заранее подготовлена, может, даже требование накормить воинов - изобретение военного гения вождя. Странно, думал Андрей, почему они уверены, что победят? Только тут он вдруг догадался, что его ведут, вернее тащат, что его руки обмотаны веревкой. И когда воин, который вел его, дернул за веревку, в голове так отдалось болью, что Андрей взвыл. И тут же сквозь треск пламени, крики солдат и вой ветра он услышал знакомый высокий голос Октина Хаша. Воин, который тащил Андрея, откликнулся. И веревка ослабла. Андрей перевел дух. Боль уходила медленно. И тут Андрей увидел Теймура. Глаза его были полуоткрыты и тускло отражали свет пожара. Он был мертв. Возле него у опрокинутой тележки лежал на боку котел, куски вареного мяса валялись в траве. Еще сохранился запах похлебки. Воин, который тащил Андрея, наклонился и подобрал из травы кусок мяса, лепешку и сунул в сумку у пояса. Андрей оглянулся - станция пылала. Неужели он остался один? - Эй! - закричал Андрей. Он думал крикнуть громко, но голос сорвался. - Эй, кто здесь есть живой, отзовитесь! Он услышал, как недалеко кто-то откликнулся. Чем дальше они отходили от пожарища, тем темнее становилось. Андрей находился в сердце потока, который медленно стремился прочь от станции. Вдруг по колонне прошло движение. Спереди донеслись крики. Издали им ответили другие. Воин, который тащил Андрея, остановился. Рядом возник еле видный в темноте всадник. Андрей почувствовал: Октин Хаш. Вождь сказал что-то и ткнул Андрея в висок рукоятью нагайки. Засмеялся и растворился в ночи. Воин снова потащил Андрея, через несколько метров Андрей понял, куда. Их ждали повозки, запряженные быками. Туда переваливали мешки. Воин забрался на повозку, втащив затем Андрея. Андрей оперся о мешок и поглядел в небо. Ему показалось, что одна из звездочек движется. Может, уже спускается планетарный катер? Сколько прошло с момента нападения? Повозка дернулась и резво покатилась по ровной степи. Высокие колеса не боялись кочек. Но трясло ужасно. Андрея вырвало. Страшно хотелось пить, хотя бы прополоскать рот, ныла голова. За день ей досталось дважды. Воин вынул флягу - сушеную тыкву с водой, вытащил зубами деревянную пробку и поднес ко рту Андрея. В жизни еще Андрей не получал лучшего подарка. Вода была теплой, тухловатой, но это была настоящая вода. Когда Андрей напился, воин рассмеялся. Совсем молодой парень, волосы - гребнем поперек головы, шлем он держал на коленях - умаялся, волоча пленника. В темноте поблескивал панцирь. Ах, какой предусмотрительный и умный дикарь Октин Хаш, думал Андрей. Он даже приказал повозкам подъехать ближе к станции, чтобы сподручнее увозить добро! А мы не удосужились понаблюдать за степью, когда к нам прибыли гости. Впрочем, если бы даже и наблюдали, вряд ли встревожились бы. Ну, едут по степи повозки - значит так надо. Чем могут угрожать повозки великой, несокрушимой станции? Что дикари делают с пленниками? Приносят в жертву своим богам? Заставляют трудиться по хозяйству? А может, меняют на железо? Они сообразительные дикари. У них кинжалы из стальных полос. Откуда на этой планете могут быть кинжалы из стальных полос?.. По небу чиркнула светлая полоса - все ближе и ближе. Она стала настолько яркой, что осветила всю процессию, как молния близкой грозы. Под волнами дурноты мозг Андрея работал лениво, вяло. Это идет катер с "Граната". Вот он и прилетел. Сейчас рядом окажутся спокойные парни, они велят этим дикарям отойти в сторону, и врач даст Андрею обезболивающее... Вокруг засуетились люди, крики усилились - даже не зная, что происходит, воины встревожились. Завопили погонщики, подгоняя быков, замельтешили всадники вокруг. Но светлая полоса скрылась за невысоким холмом, там, где слабым розовым заревом осталась станция. Все правильно, понял Андрей. Они сначала должны опуститься на станцию. Они же не знают, что случилось. Они должны увидеть пожарище, они будут искать людей... Над шумом поднялся пронзительный голос. Он отдавал команды. И тут же все стихло. Только скрипели колеса и ухали быки. Караван повернул направо. Теперь все шли еще быстрее, зная, где можно спрятаться. Ну, куда же вы спрячетесь? Вы же не можете скрыть своих следов. - Хэ! - сказал негромко воин, трогая Андрея за плечо. Впереди горели костры. Их пламя освещало большое становище. Посреди кибитки горел глиняный светильник. Воин, который привел Андрея, не опускал копья. - Не надейся, наши и сюда заглянут, - сказал ему Андрей. Полог откинулся, и, нагнувшись, вошел Жан. Лоб его был рассечен, и полоса засохшей крови пересекла щеку. Руки тоже связаны. - Жан! - Андрей несказанно обрадовался, что он не один. - Ты жив! - Я тебе кричал, - сказал Жан. - Только ты не услышал. А Конрада убили... И Теймурика. - Держись, - сказал Андрей. - Успокойся. Он сделал шаг к Жану, но воин ткнул его в грудь копьем. И тут же в кибитку втолкнули Акселя Акопяна. Тот молча отбивался. Глаз подбит, на щеке синяк. - Вот нас и трое, - сказал Андрей. - Может, еще кто остался. - Нет, - сказал Аксель. - Не надейся. Жан, ты здесь? - Конрада убили, - сказал Жан. - Наши прилетят, мы их разгоним. - Они уже прилетели, - сказал Андрей. - Я видел, - сказал Аксель. - Они нас ищут. Вошел пузатый кастрат в шубе. Радостно улыбаясь, он уселся на шкуры. - Объясни ему нашу позицию, - потребовал Аксель. Но колдун заговорил раньше. - Он велит нам раздеться, - перевел Жан. - Это еще почему? - спросил Аксель. - Ты спроси - почему? - Рабы ходят раздетыми, - перевел Жан. - Какие мы к черту рабы! - возмутился Аксель. - Пускай он не надеется, что это ему сойдет с рук. Но толстому колдуну все сошло с рук. Через несколько минут пленники были раздеты догола. Жан и Андрей разделись добровольно и безболезненно, Аксель приобрел еще несколько синяков. Колдун, глядя на эту процедуру, радостно хихикал, ковыряя в носу. Потом в кибитке появился еще один персонаж - голый горбатый мальчишка. Он притащил ворох грязных шкур. В это надо было облачиться. И кувшин с водой. Пленники напились, но не спешили одеваться. Колдун сказал, что рабам не положено другой одежды. Эта одежда не хуже другой. Шкуры были грязными и кишели блохами. Андрей встряхнул шкуру, которую взял из вороха. Поднялась пыль. Воины засмеялись. Колдун заверещал фальцетом, отмахиваясь от пыли. Андрей понял, что очень устал. Нервная реакция, глаза закрываются. Он присел прямо на земляной пол. На минутку. И больше ничего не помнил. Колдун знал травы. Он знал, от какой травы болит живот, а какая затягивает раны. В воде, которую принес горбатый мальчик, был сок сонного корня. Андрей все проспал. Он не видел, как горбатый мальчишка притащил серой грязи и этой грязью пленникам измазали лица и голые ноги. Пришел еще один человек, с острыми тонкими ножами. Он смазал им головы жидкой глиной и соскреб волосы, оставив лишь валики, подобно петушиным гребням, отчего лица пленников изменились. Колдун сам нарисовал черной краской узоры на плечах и руках спящих пленников и остался доволен своими трудами. Он позвал Октина Хаша, который посмотрел на пленников и сказал, что колдун все сделал правильно. Пленных перенесли в большую кибитку, в которой держали рабов, и, они растворились в человеческом месиве: даже вглядываясь в лица, не угадаешь, кто раб, а кто профессор филологии или капитан Космофлота. Добро же, награбленное на станции, было спрятано в ямах и колодцах, вырытых под некоторыми кибитками. Предусмотрительные степняки успели вовремя. Над становищем появился планетарный катер. Его встретили враждебно - десятки всадников мельтешили перед ним, угрожая копьями, кричали и плевали в штурмана. Тот был рад, что он в скафандре высокой защиты. Штурмана отвели в кибитку, где на возвышении, покрытом шкурами, сидел маленький лысый человек с упрямым подбородком и узкими сжатыми губами, над которыми нависал тонкий нос. Штурман пытался знаками показать, что хочет осмотреть становище. Маленький человек ел мясо, захватывая его с подноса длинными кривыми пальцами. Кости он кидал в угол. Там сидела старая женщина, которая хватала их на лету и обгрызала. Штурман не знал, что это мать Октина Хаша, которую тот кормил из милости. Наконец маленький вождь поднялся и повел штурмана по становищу. Их сопровождала большая толпа дикарей. Штурман был очень упорным человеком. Он заглядывал во все кибитки, в том числе и в те, где жили рабы. Он видел спящих землян, но ни он, ни люди с "Граната" не отличили их от сотен других рабов. Убедившись, что в лагере нет пленников и ничто не связывает становище с гибелью станции, штурман доложил на "Гранат", что возвращается. Страшно болела голова. Эта боль и разбудила Андрея. Еще не очнувшись толком, он попытался сжать себе виски и тут понял, что его голова изменилась. Рядом кто-то застонал. Андрей приподнял голову - человек, который лежал там, очень напоминал кого-то. Он был грязен, голова острижена, руки татуированы. Человек открыл глаза, и Андрей понял, что это Жан. Акселя они отыскали в другой стороне кибитки. Он еще спал. - Зачем им это нужно? - спросил Андрей. - Они считают нас рабами, - сказал Жан. - И хотят, чтобы мы выглядели, как рабы. В мире должен царить порядок... - Выглядели, как рабы... - повторил Андрей. - А может, они умнее? Может, они боялись, что нас будут искать? - Не переоценивай их способности, - возразил Жан. - Я тут уже скоро полгода и убежден, что подобные мысли им в голову не могут прийти. Иной уровень развития. Будь они смышленее, они бы никогда на нас не напали. Это же безумие! - Безумие? Завозился, просыпаясь, Аксель. Андрей сказал ему: - Нас превратили в рабов. Даже головы побрили. Так что не удивляйся. - Что за черт! - Аксель ощупывал голову. - Зачем им это нужно? - С первобытных времен мозг человека не так уж изменился, - сказал Андрей. - Разница лишь в характере внешней информации. Октин Хаш знает, как называются травы, умеет ездить на стегозавре и метать дротик. Мы знаем, как работать с дисплеем и включать свет. - Он не глупее, - возразил Жан. - Он иначе устроен. Он не в состоянии предвидеть последствия своих поступков. - Интересно, кто же тогда нас одурачил? - Чего мы сидим? Аксель подошел к двери кибитки и осторожно отодвинул полог. Сквозь дверь пробивался сумеречный свет. Сколько же они проспали? Почти сутки? - С ума сойти, - сказал Жан, словно угадал мысли Андрея. - Уже вечер. Они нас опоили. - Надо бежать, - сказал Аксель. - Куда? - спросил Андрей - В степь, к станции. - Чтобы нас через десять минут догнали? - Насколько я знаю эту местность, - сказал Жан, - здесь вокруг степь на много километров. В ней полно всяких тварей. - Так что же, будем сидеть и ждать, пока нас поджарят? - Я бы предпочел не спешить, - сказал Андрей. - Вернее всего, пока мы спали, здесь побывал катер. - Так что же они нас не нашли? - обиженно спросил Аксель. - Я бы сам не отличил вас от рабов. - Это только предположение, - сказал Жан. Пришли два воина, принесли котел с вонючей теплой похлебкой. Ели Жан и Андрей. Ели с отвращением, и со стороны их попытки выловить из супа что-либо съедобное выглядели курьезно. Воины покатывались со смеху. Аксель категорически отказался есть. - Быть гордым почетно, - сказал Андрей, - но полезнее остаться живым. - Ценой унижения? - У меня была тетя, - сказал вдруг Жан. Он отыскал деревянную плошку, вытер ее рукавом и зачерпнул жижи из котла. - Она очень смешно воевала с моей дочерью. На равных. Дочери было пять, а тетке пятьдесят шесть. Понимаешь, они ссорились на равных. - Я тебя не понял. - Мы с ними существуем в разных мирах, которые не соприкасаются. А ты стараешься навязать им свою собственную психологию. Квалифицированный генетик, надежда факультета вдруг оказался рабом какого-то дикого племени - эта перемена в статусе оказалась для Акселя невыносимой, и Андрей Брюс понимал, что за парнем надо присматривать, он может наломать дров. - Черт знает что! - Аксель метался по кибитке. - Мне бы бластер! Я бы уничтожил этого Октина Хаша. Если его не остановить, он убьет еще тысячи людей. - Не родился бы он - родился другой, - сказал Жан. - Без этого истории не обойтись. Со временем и здесь додумаются до гуманизма. - Мы, как старшие братья, обязаны вмешаться. - И наказывать, если они будут себя неправильно вести? - Наказывать и поощрять. - Ты, как выяснилось, гуманный дрессировщик, - заметил Андрей, вытягиваясь на жестких шкурах. Укусила блоха. - Это старый спор, - сказал Жан. Он сидел на земле и чесался. Видно, тоже одолели блохи. - В Центре уже давно доказали, что естественное развитие цивилизации благотворнее, так как не создает дуализма в сознании, не готовом к восприятию идеалов. - Чепуха. Если отнять у них детей и вырастить в нормальных условиях, они будут такими же, как наши дети. Сами же говорите, что мозг человека не изменился, - возразил Аксель. - Значит, гуманная дрессировка с питомниками для детей. А стоит ли возиться? Может, взрослых ликвидировать? - Зачем шутишь? Разве время шутить? - Всегда время шутить, - сказал Андрей. Он поднялся: заели блохи. За стенкой кибитки послышались крики, свист, хохот - происходило что-то интересное. Андрей подошел к пологу, приоткрыл его. Часовых у входа не было. В плечо дышал Аксель. Зрелище было и в самом деле внушительным. Несколько коней, словно лилипуты - Гулливера, тащили по лагерю тушу динозавра. Туша была метров пятнадцать в длину, и толстый у основания хвост тянулся по пыли еще метров на пять. Вокруг туши прыгали ребятишки и суетились женщины. Тушу бросили на площади посреди становища. Появился жирный колдун. Его помощник нес за ним короткий широкий меч. Толпа загомонила в предвкушении зрелища. Колдун взял меч и остановился у брюха динозавра. Он стоял так довольно долго, и толпа криками подбадривала его. Затем он сделал резкое колющее движение мечом, и меч вошел по рукоять в тушу динозавра. Взявшись за рукоять обеими руками, колдун старался распороть грудь чудовища. Ему было трудно - надутое лицо стало мокрым от пота. Отбросив меч, колдун сунул обе руки в тушу и резким движением вырвал сердце динозавра. Сердце было большим, тяжелым, оно обвисло в руках жреца. Толпа завопила от восторга. С двух сторон к старому колдуну подскочили воины и подхватили тяжелое сердце. Подняв его на руках - кровь капала им на лица и плечи, - они понесли его к Октину Хашу. Тот вытащил кинжал, отрезал полоску мяса и поднес ко рту. Он жевал, а толпа прыгала от радости. - С ними ты собираешься воевать? - спросил Андрей, оборачиваясь к Акселю. Аксель исчез. - Жан, где он? - спросил Андрей. Жан откинул полог и заглянул в кибитку. - Там его нет, - сказал он. - Так я и думал. Он сбежал! Прямо над головой раздался резкий крик. Октин Хаш подъехал на коне незаметно. Его рот был измазан кровью. Жан тихо ответил. - Что он спросил? - Он спросил, где третий. Я сказал, что скоро вернется. У него болит живот, а он не хочет гадить в кибитке. Октина Хаша ответ не удовлетворил. Он громко свистнул. Тут же все в лагере позабыли о динозавре. Поднялась суета, словно в муравейник капнули кипятком. Воины затолкали пленников в кибитку. - Идиот! - Жан ударил кулаком по колену. - Мальчишка! Неожиданно - как будто остановились часы - суматоха улеглась. Один из воинов, что стояли в дверях кибитки, сказал что-то. - Он говорит, поймали, - сказал Жан. Октин Хаш вошел в кибитку. - Плохой раб не нужен хозяину, - сказал он, глядя на Андрея и чуть улыбаясь. - Ты понимаешь, вождь. Жан добавил от себя: - Я боюсь, что его убили. - Я тоже, - сказал Андрей. Октин Хаш спокойно слушал, как разговаривают пленники. Когда он решил, что пленники поговорили достаточно, он сказал длинную фразу, которая привела в смущение Жана. Тот начал спорить. Октин Хаш почти игриво погрозил ему нагайкой и ушел. - Что еще он придумал? - Он сказал, что ты поедешь с колдуном к святилищу ведьм. Ты вождь. Тебя ждут ведьмы. А я останусь здесь. Я ему нужен. Я знаю их язык. Я ему сказал, что мы не хотим разлучаться. - Что это за святилище? - Я там не был. Это где-то в горах. Судя по съемкам, ничего интересного. Полог откинулся, показав зеленое вечернее небо. Громоздкий силуэт колдуна закрыл небо. Визгливый голос наполнил кибитку. - Он говорит, - в голосе Жана было отчаяние, - чтобы ты выходил. - Ясно, - сказал Андрей, стараясь, чтобы голос его звучал бодро. - Ты жди меня. Все кончится хорошо. Жан подошел к Андрею. Его глаза в полутьме казались черными колодцами. Жану было страшно. Он никогда в жизни не оставался один среди тех, кому все равно, жив ты или нет. Жан протянул руку, холодную и влажную. Они обнялись. Колдун покачивался в дверях. Жан дошел с Андреем до выхода. Дальше его не пустил воин. Группа всадников ждала на пыльной площадке. Андрею и колдуну подвели коней. Ноги Андрею связали под животом коня. Рядом ехали воины. Обернувшись, Андрей увидел, что в становище царит оживление. С некоторых кибиток стянули шкуры - остались лишь громадные клыки мастодонтов. Пыль от конских копыт завилась смерчем. На "Гранате" тоже видели этот клуб пыли - серое пятно на темной равнине. Дежурный дал максимальное увеличение - отряд состоял из степняков, их можно было угадать по одежде и странным прическам. Дежурный понял, что из становища отправились разведчики, может, охотники. И отметил этот факт в журнале наблюдений. Отметил он также и то, что, едва стемнело, другие всадники отправились из лагеря, в котором укрывались остатки стаи Белого волка. Приблизившись к становищу Октина Хаша, они замедлили движение, поднялись на пологий холм невдалеке от становища и там спешились. Через полчаса отряд перешел на шаг. Степь казалась огромной чашей, наполненной темно-зеленым воздухом и ароматом теплых трав. Здесь, на открытом пространстве, цикад было куда меньше, и их пение не заглушало иные звуки: далекий рев и уханье какого-то зверя, возникший из ничего и угасший вдали топот множества копыт, визг настигнутого совой грызуна... Впереди загорелись фонариками желтые глаза. - Йиий-хо? - завопил воин, что ехал рядом с Андреем, и ударил пятками в бока коню. Тот рванулся вперед. Воин метнул копье, раздалось рычание. Огоньки исчезли. Толстый колдун, оседлавший коня, заговорил тонко и быстро. Он склонил голову, чтобы заглянуть Андрею в глаза, словно не мог допустить мысли, что на свете есть люди, не понимающие его. - Что ж тебе сказать? - ответил Андрей. - Меня тоже интересует, куда мы едем на ночь глядя. Наверное, вы торопитесь, если не легли спать, как положено людям. - Хо! - сказал колдун, словно был удовлетворен ответом. Через несколько минут отряд приблизился к куще деревьев. Они окружали низину, в которой, журча по камешкам, бил родник. Воины спешивались. Видно, решили остановиться на ночь. Андрей был несказанно рад: связанные ноги затекли, и все тело ломило - на коне он не ездил лет десять, без седла вообще никогда. Колдун достал кремень, трут и стал высекать огонь. Воины притащили сухие ветки. Скоро разгорелся костер. Странно, подумал Андрей, какого черта они выехали вечером и через три часа остановились на ночевку? Почему не отправиться в путь с утра? Где-то шумела речка - ночью звуки разносятся далеко. Воины развязывали мешки, висевшие у них на поясах, доставали еду. Никто не подумал накормить Андрея. Ему же хотелось одного - вытянуться во весь рост и утихомирить боль в ногах и спине, но мешали путы. Не спалось. Крутилась усталая мысль: как убежать? Хорошо герою приключенческого романа. Он обязательно перетрет узы о кстати попавшийся корень и на быстром коне умчится навстречу ветру, где ждут его друзья. Андрей подвигал руками. Веревка была замотана надежно. Когда все тело насторожено, мозг оставляет бодрствовать малый свой участок, и от любого прикосновения, от звука ты просыпаешься, но остаешься недвижен. Ты среди врагов... Андрей проснулся, но не открывал глаз. Он ждал. Чья-то рука ощупала его лицо. Пальцы были жесткими. Потом к уху прикоснулись теплые губы, и, как дуновение ветра, послышался шепот: - Андрей! Андрей открыл глаза и очень осторожно повернул голову. Начинался рассвет, воздух был синим. Он увидел, что рядом чья-то голова и блестят, отражая свет звезд, глаза. - Тихо-тихо, - прошептала Белогурочка. Андрей заметил, как блеснуло лезвие ножа. Нож врезался в веревку, он быстро и легко пилил ее. Веревка лопнула, лезвие соскочило и полоснуло по руке. Было почти не больно, но сразу пошла кровь. Андрей прошептал: - Ноги тоже. Тень заслонила звезды: Белогурочка склонилась к ногам. - Ползи за мной, - сказала она, выпрямляясь. Андрей медленно приподнялся, колено натолкнулось на руку воина, спавшего рядом. Он еле подавил крик, метнувшись в сторону. - Не бойся, - шепнула Белогурочка. - Он не живой. Вот и край леса. Степь была серебряной от света луны. Прямо перед ним стоял всадник, слишком большой на фоне неба. - Это мой брат, - сказала Белогурочка. Всадник держал на поводу двух коней. - Только не верхом! - чуть не вырвалось у Андрея. Без стремени забираться на коня было неудобно. Андрей сорвался. Конь переступил копытами и вдруг заржал. Брат Белогурочки рванул Андрея за локоть, помогая взобраться на коня. Получился шум. В то же мгновение сзади из рощи раздался крик. - Скорее! - крикнула Белогурочка. И что-то еще, отрывисто, брату. - Ий-ех! - крикнул тот. - Ий-ех! Его крик потонул во взрыве конского топота и оглушительных воплях. Из степи неслись навстречу всадники. Конь Андрея закрутился на месте. Белогурочка, которая уже твердо сидела верхом, ухватила за гриву коня и повлекла его за собой, навстречу всадникам, которые пролетали совсем рядом, стремясь к роще. Андрей и Белогурочка поскакали прочь. - Это мои! - крикнула Белогурочка. Сзади донеслись вопли, звон клинков, визг, ржание лошадей. Светлело. Степь пошла под уклон. Внизу было неровное море тумана, и Белогурочка постепенно проваливалась в него. Туман подступал к брюху коней, затем невесомой мутью скрыл Белогурочку по пояс, по грудь, по шею - и с головой. Она пропала в тумане. Ничего не было видно. Только стук копыт впереди и крики сзади. - Осторожно! - крикнула Белогурочка из тумана. - Тихо езди. Будет вода! Конь слушался плохо, словно понимал, что его всадник неуверен. Вода журчала рядом. Сквозь журчание прорвался всплеск, покатился камень. Туман отнесло ветром, и Андрей увидел, что впереди широкая неспокойная полоса воды. - Эй! - негромко окликнула его Белогурочка. - Ты живой? - Все в порядке, - сказал Андрей. Переправа через речку, оказавшуюся хоть и мелкой, но очень широкой, заняла много времени. Потом берег полого пошел наверх, и еще через несколько минут они выбрались из тумана. Андрею казалось, что ни один звук не вырывается из-под белой ваты тумана. Белогурочка прислушалась, сказала: - Можно немного отдыхать. - Как ты меня нашла? - спросил Андрей. - Наш человек смотрел за вами. Быстро светало. Словно отдохнув за ночь, в мир возвращались краски. Лоб Белогурочки был перетянут обручем, за него заткнуто большое синее перо, словно Белогурочка играла в индейцев. Она походила на мальчишку. Волосы острижены коротко, торчат бобриком, тонкий нос с горбинкой, раздутые ноздри, впалые щеки, глаза внимательные, настороженные. За широким поясом два ножа. - Они за нами гонятся? - спросил Андрей. - Не сейчас. Позже. Но они не успеют. - Объясни, - сказал Андрей. Ему очень хотелось сойти с коня: он все-таки не создан для верховых прогулок. Но перед девушкой было неловко признаваться в этом. Она казалась девицей-кентавром - одно целое с конем. - У нас мало воинов, - сказала Белогурочка. - Совсем мало. Сколько пальцев на руках. Понимаешь? - Десять. - Десять. И еще два. И отец мой больной. Отец сказал, Октин Хаш нарушил мир. Октин Хаш - враг. Враг наш и наших друзей. Ты понимаешь? Он убил Конрада. Он убил Медею. Он увел в плен трех мужчин. - Акселя убили? - Акселя убили. А мы не могли убить Октина Хаша. У него много людей. Они смотрят. Потом мой брат прискакал и говорит: того, кто прилетел вчера, повезли к святилищу ведьм. С ним две руки воинов и колдун. Тогда я сказала: мужчина, который прилетел вчера, - великий вождь Андрей. Отец болен. Нам нужен новый вождь. Ты будешь мой мужчина. Ты понимаешь? - Почти все, - сказал Андрей, сдерживая улыбку. Он и не подозревал, что его судьбой намерен распоряжаться не только Октин Хаш. Белогурочка угадала улыбку в его глазах. - Не смейся! - она ударила коленями коня, и тот взвился на дыбы. - Ты будешь смеяться - я тебя убью. Нельзя смеяться над дочерью вождя! - Я не смеюсь, - сказал Андрей. - Рассказывай дальше. - Мы догнали вас у маленького леса, где надо спать. - Почему мы выехали вечером? - спросил Андрей. - А потом остановились? - Это ясно, - сказала Белогурочка. Почему-то она полагала, что ясное ей должно быть ясно Андрею. Она замолчала, прислушиваясь. Последние звезды погасли, где-то в тумане у воды глухо запела птица. - Все, - сказала Белогурочка. - Катурадж. - Что? - "Катурадж" - это значит "прощай". - С кем ты прощаешься? - С братом, - сказала Белогурочка. - Его больше нет. - Он умер. - Он ушел туда, - Белогурочка показала вверх, на редкие перистые облака. Лицо ее было спокойным. Непонятно было, горевала она или смирилась с неизбежным. - Это все я придумала. Как я тебя разбужу и выведу. Один человек рядом с тобой проснулся. Я его убила. Я тебя вывела. И мои братья напали на колдуна и его людей. А потом поскакали в другую сторону. Колдун думает, что ты вместе с ними. И они скачут за моими братьями. А мы перешли реку. - Они догнали братьев? - Они догнали одного брата... другие ускакали. - Ты так далеко слышишь? - Я слышу тут, - она показала себе на грудь. - А тут, - она показала на ухо, - я слышу, как колдун и его люди вернулись в маленький лес и теперь ищут наши следы. Скоро они поскачут сюда. - Нам надо спешить? - Подожди. - Белогурочка соскочила на землю. К куску кожи, который заменял ей седло, была приторочена сумка. Она достала оттуда два куска вяленого мяса. - Мы будем есть. Андрей подчинился. Он не понимал, почему сначала они так спешили, а теперь должны ждать. - Нас не догонят? - спросил он. - Немного не догонят, - сказала Белогурочка. Она уселась, скрестив ноги, на покрытую росой траву и принялась отхватывать куски мяса белыми крепкими зубами. - Ешь, - сказала она, заметив, что Андрей держит мясо и прислушивается. - Ты мужчина, тебе не должно быть страшно. - Согласен, - сказал Андрей. - А зачем меня повезли в это... святилище? - В святилище ведьм? Ведьмы тебя ждут. Ты особенный. Ведьмы будут довольны. Они помогут Октину Хашу. - Очень приятно, - сказал Андрей. - Это неприятно. - Белогурочка не шутила. - Потом тебя отдадут великой рыбе. Катурадж. - Ты не хотела, чтобы меня отдали ведьмам? - Зачем нам мертвый вождь? - удивилась Белогурочка. - Ты права, - согласился Андрей. Туман уполз, словно втянутый рекой. Открылся дальний берег - он полого поднимался, переходя в ровную степь, и далеко, у самого горизонта Андрей различил темное пятно - рощу, где он ночевал. У того берега стоял небольшой ящер и лениво поводил головой, словно раздумывая, то ли ему окунуться, то ли лучше погреться на солнце, край которого уже показался над горизонтом. Андрей поглядел вдаль и увидел, что от рощи к реке скачут маленькие всадники. - Смотри, Белогурочка! Ящер побежал от воды, навстречу всадникам. - Ты почему стоишь?! - Сюда не достанет, - сказала Белогурочка. И тут Андрей услышал глухой, нарастающий шум, в нем была такая грозная настойчивость, что Андрей замер, глядя туда, где в остатках тумана нечто огромное и несокрушимое двигалось вверх по течению. Он даже непроизвольно отступил на несколько шагов вверх по склону, но остановился. Белогурочка не двинулась с места. Всадники заметили беглецов. Они стали осаживать коней. Один из них поднял лук и выстрелил через реку. Стрела не долетела до Белогурочки. Тогда самый отчаянный из воинов ударил коня хлыстом, тот подчинился хозяину и помчался. Словно расстилая гигантский сверкающий ковер, округлым валом поднималась волна, выталкивая пеной мирно журчавший слой воды. Всадник, который столь неосмотрительно подскакал к реке, разворачивался; конь его от испуга крутился на месте и, когда вал был уже близко, сбросил всадника. Их обоих подхватила вода, завертела... Река стала вдвое шире. Угасающий грохот волны дополнился звонким смехом Белогурочки. - Ты что? - спросил Андрей, все еще потрясенный. - Ты видел, как смешно? - сказала она, вытирая слезы. - Йеех! И нет его. - Не знаю, - сказал Андрей. - По-моему, это не смешно. - Он был враг, - пояснила Белогурочка. - Скажи, - спросил Андрей. - А далеко отсюда море? - Море? - Большая вода. Очень большое озеро, которому конца не видно. - Большая вода - полдня пешком. - Волна приходит каждый день? - Каждый день. На рассвете. - Значит, каждый день на рассвете по реке проходит приливная волна. И все об этом знают. Поэтому колдун выехал вечером, чтобы до утра успеть перейти реку. И ты не боялась, что они нас догонят. - Конечно. Если ты знаешь, зачем спрашиваешь? - Что же дальше? - Дальше мы пойдем к месту, где гора разрезана кинжалом, - сказала Белогурочка. - Там будут ждать мои братья. Пора. Кони трусили резво, утро было прохладным и влажным. - Нам долго ехать? - спросил Андрей. - Долго. Только не очень. Твоя стая погибла, - сказала Белогурочка. - Теперь ты в стае Белых волков. Мой отец умрет, ты будешь наш вождь. Хорошо? - Я думаю, что моя стая не погибла, - сказал Андрей. - За нами прилетят. - Это хорошо, - сказала Белогурочка. - Они придут, и мы вместе убьем Октина Хаша. Не было смысла разубеждать Белогурочку. - У Октина Хаша остался Жан, - сказал Андрей. - Мне надо его освободить. - Его, наверное, не убьют, - сказала Белогурочка. - Октин Хаш его будет держать. Жан знает язык. Андрей поверил Белогурочке. Это было разумно - переводчик мог пригодиться Октину Хашу, предусмотрительность которого порой поражала. Но тут же Белогурочка разрушила иллюзию. - Только теперь он, пожалуй, отдаст Жана ведьмам, - сказала она задумчиво. - Почему? - Ты большой вождь. Тебя хотят ведьмы. А если тебя нет, кого им отдать? Надо взять другого. Очень просто. - Жана принесут в жертву вместо меня? - Больше у него нет людей из твоей стаи, - сказала Белогурочка. - Очень жалко Жана. Он хороший. Он меня учил. - Мы можем его освободить? - Я не знаю, - сказала Белогурочка. - У нас нет людей. Совсем мало моих братьев. Они согласились освободить тебя, потому что я сказала, что ты мой мужчина и великий вождь. - Жан тоже будет мужчина в вашей, в нашей стае. - Ты не умный, - Белогурочка нахмурилась. - Чтобы освободить Жана, надо, чтобы погибли все мои братья. - Но почему они должны погибнуть? - Потому что Октин Хаш сам повезет Жана к святилищу. Он не хочет два раза ошибиться. Нельзя сердить ведьм. - Когда Октин Хаш поедет к этому святилищу? - Он идет медленно. Много повозок, много людей - идут медленно. А тебя послали вперед, чтобы быстро. Надо понимать! Белогурочка ударила пятками коня, и тот поскакал быстрее. Конь Андрея припустил за ним. Дикая, тупиковая ситуация. Оказывается, своим освобождением он ставит под угрозу жизнь Жана. Черт бы побрал эту планету! - Скорей! - крикнула Белогурочка. Она гнала коня к небольшому крутому холму, который, как темя ушедшего в землю великана, поднимался над степью. В голосе ее чувствовалась тревога. У Белогурочки была замечательно организованная нервная система - она переживала ровно столько, сколько необходимо. Ни секунды более. Дополнительные тревоги, которые с помощью воображения взваливает на себя цивилизованный человек, ее не мучили. Кони, быстро дыша, внесли ее на холм. - Смотри, - сказала Белогурочка. Андрей ничего не видел. - Ты как слепой старик, - сказала Белогурочка. - Как ты стал вождем, если ты такой глупый? И тут Андрей увидел. По степи, раздвигая высокую траву, плыла бурая туша. - Сколько мяса! - произнесла Белогурочка. - Сколько хорошего мяса! Его трудно поймать. Огромный мастодонт - туша на толстых ногах, хобот вытянут вперед, огромные бивни торчат кверху - приближался к холму. И только тогда Андрей увидел преследователей. Ему показалось, что это большие обезьяны, рыжие и серые. Они бежали, порой становясь на четвереньки, а порой выпрямляясь и передвигаясь на двух ногах. Бежали они молча, и степь замолкла, пережидая погоню. - Уууш, - прошептала Белогурочка. - Очень плохие. Мастодонт выдыхался, лишь ужас гнал его вперед. Один из преследователей обогнал его и, подпрыгнув, ухватился за бивень. Мастодонт задрал голову вверх, и существо взлетело высоко над землей, но не ослабило хватки. Как бы повинуясь этому сигналу, остальные кинулись на мастодонта, хватая его за ноги, взбираясь на спину, и тот, как жук, облепленный муравьями, волочил врагов вперед, и в этом была безнадежность жертвы, которая почуяла близость смерти. Андрей заметил, что у одн