тры. Сюда не долетал ветер, и воздух хранил влажное тепло. Самодельные подошвы разлетелись на полпути, и дальше Андрей ковылял босиком. Обоняние Андрея обострилось от голода. В дыме костров он угадывал аромат жареного мяса, в голосах, что доносились все ближе и четче, была невнятность жующих людей. Ему казалось, что все в становище едят, жрут, насыщаются. Первым обитателем становища, с которым Андрей встретился, была худая облезлая собака, которая отбежала подальше от кибиток, чтобы спокойно обгрызть кость. В Андрее она почуяла соперника и угрожающе зарычала, придавив кость лапой. Еще наверху Андрей придумал такой план: он огибает озеро и добирается до кибиток, где живут ведьмы - там Жан. Вряд ли ведьм много. Значит, шансы отыскать и даже выручить Жана вполне реальны. А как только они будут вдвоем с Жаном, тот станет переводчиком и проводником. Тогда можно будет отыскать Белогурочку. План был разумен, но по мере того, как Андрей спускался по крутому склону в котловину, воображение все ярче рисовало ему картины бедствий, угрожающих Белогурочке. Разум отступал перед опасениями. Пускай она тысячу раз доказала, что она ловчее, смелее и даже живучей, чем Андрей, - для него она оставалась девушкой. Андрей быстро миновал несколько кибиток и оказался на небольшой площадке, посреди которой стоял шест с лошадиным хвостом. Он понял, куда попал: это была кибитка Октина Хаша. Перед ней сидел на корточках воин. Опершись о копье, он дремал. Можно было пройти мимо, но Андрея одолело любопытство. Октин Хаш был главной опасностью, а к опасности всегда тянет. Андрей обошел кибитку, чтобы не попасться на глаза часовому, отыскал край шкуры и осторожно отогнул ее. Посредине горел небольшой костер, и дым улетал в отверстие наверху. В дальнем конце было возвышение, покрытое шкурами, на котором сидело несколько человек. Возле него горели два факела, укрепленных на железных треножниках. Свет был неверным и тревожным. Потом он увидел Белогурочку. Сцена была мирной, домашней, и именно эта будничность потрясла Андрея. Он был готов к тому, что увидит Белогурочку связанной, что ее готовятся убить, а она старается разорвать узы, он был готов ринуться к ней на помощь. Всего этого не требовалось. Посреди кибитки стояла большая бадья с темной жидкостью. Время от времени кто-нибудь поднимался и, зачерпнув оттуда своей чашкой, возвращался на место и пил. Андрей увидел, как поднимается Белогурочка и тоже зачерпывает из бадьи. Он мог даже окликнуть ее, но удержался. Зачем? Октин Хаш сказал что-то Белогурочке, та ответила. Тучный кастрат захихикал. Им было весело. Черт возьми, а я сидел голодный и ждал ее! Я бы успел тысячу раз спуститься и помочь Жану, а я ей поверил. Почему я решил, что она должна жить по тем же законам, что и я? Между нами тысячи лет и миллиарды километров. Ей было выгодно спасать меня. Теперь выгоднее пировать с Октином Хашем. Андрей почувствовал, что к нему кто-то подходит. Он отскочил от кибитки, и вовремя. Это часовой пошел вокруг кибитки. Андрей ринулся прочь. Часовой закричал вслед. Андрей зигзагами бежал между темных кибиток, потом скатился вниз по откосу и забился в высокие заросли тростника. Только тогда вспомнил, что в озере живет чудовище - пресноводная акула. Мелькнула мысль: разве на Земле водились гигантские пресноводные акулы? Когда вернусь, надо будет проверить. Среди кибиток продолжалась суетня, но к берегу никто не выбежал. Видно, ночью степняки боялись подходить к озеру. Андрей утешал себя тем, что акула не выберется на мелководье. Вода была теплой, тростники шевелились, сквозь них виднелась дорожка луны. Когда все в становище успокоилось, Андрей пошел дальше. Через полчаса он уже обогнул озеро и оказался на площадке святилища - пыльной и голой каменной плеши среди травяной долины. Ноги онемели и уже не болели; Андрей провел ладонью от голени вниз - щиколотки и ступни распухли и почти потеряли чувствительность. Так даже лучше. Впереди тремя черными куполами поднимались кибитки ведьм - немые, настороженные и зловещие. На том берегу озера тускло алели костры, иногда доносился недалекий голос. Заплакал ребенок, залаяла собака... Андрей подошел к средней кибитке, куда отвели Жана. Кибитка была плотно запахнута, и покров ее был скреплен куда надежнее, чем в становище. Если швы и были, то в темноте Андрей не смог сразу их отыскать. Он простоял минуты две, прижав ухо к обшивке, потом осторожно откинул полог. Темно. - Жан! - шепотом позвал Андрей. Никто не ответил. Чем дольше Андрей стоял, держа откинутый край полога, тем более он убеждался, что кибитка пуста. Ни вздоха, ни шороха, которым выдают себя даже глубоко спящие люди. Андрей вошел в кибитку, опустил полог и замер, представив себе, как зажигается свет и пришпиливает его к стене. Но свет не зажегся. Андрей присел на корточки и пощупал пол. Камень. Андрей пошел вдоль стены, водя перед собой руками и волоча ноги. Ни одного предмета не встретилось ему. Обойдя кибитку, он затем пересек ее напрямик. В кибитке никто не жил. Она была лишь пустой оболочкой. Надо было уходить, осмотреть другие кибитки, но Андрей был уже почти убежден, что они лишь такие же оболочки, как и первая. И это понимание не давало ему уйти. Кибитка что-то скрывала. И раз не могли ничего скрыть ее стены, следовало поглядеть, что под ней. Следующие несколько минут Андрей ползал по полу, простукивая его костяшками пальцев. Тук-тук... звук другой. Внизу пустое пространство. Андрей так надеялся на это, что не поверил, когда услышал. Пустота простукивалась в круге диаметром около метра. Андрей принялся водить кончиками пальцев по границе круга, отыскивая щель. Ведьмы живут под землей, но они выходят наружу. Думай, Андрей, думай. Если бы он, Андрей Брюс, хотел скрыть вход в свое подземелье, он бы сделал его так, чтобы не отличить от остального пола. Так сделали и ведьмы. Затем он бы придумал простое устройство, чтобы можно было люк открыть или закрыть. И замаскировал бы его так, чтобы простодушные степняки его не нашли. Ключ где-то рядом с люком, чтобы при нужде можно было быстро уйти вниз. Андрей начал водить рукой вокруг люка, ползая по расширяющимся кругам, пока не отыскал на полу небольшой плоский камень, округлый и почти незаметный. Андрей повозился с камнем минуты три, прежде чем тот послушно сдвинулся, обнаружив углубление. И как только Андрей нажал на это углубление, раздался шорох, плита поднялась вертикально и снизу пробился слабый свет. Андрей заглянул в люк - там виднелась неглубокая шахта со скобками в стенке. Колодец был выдолблен в скальном массиве - умение вовремя исчезнуть весьма повышает авторитет волшебников. Андрей ступил на скобу - спуск был прост. Скобы кончились. Андрей стоял в туннеле, слабо освещенном бездымным светом факела, укрепленного в стене. Дуновение воздуха скользнуло по щеке. Андрей отшатнулся: черной маленькой тенью пролетела летучая мышь. Никакого плана у Андрея не было. Он знал лишь одно: надо быть осторожным. И чем позже его заметят, тем больше шансов чего-нибудь достичь. Он шел медленно, гладкий пол приятно холодил разбитые ступни. Впереди туннель пересекался с другим. И тут гулко застучали шаги. Андрей успел лишь прижаться спиной к стене. Старуха прошла близко, она несла в руке какой-то металлический предмет - Андрей уловил лишь тусклый отблеск, не осознав формы. Из-под капюшона виднелся острый профиль, как у крысы. Нижняя часть лица была скошена и стремилась, как и лоб, к кончику носа, чуть повисшего от старости. Шаги старухи раздавались часто и дробно, будто у нее четыре ноги. Даже хотелось приглядеться, нет ли хвоста. Черное одеяние волочилось по земле, наружу лишь белые пальцы рук и лицо. Было что-то зловещее в деловитости ведьмы. Она прошла по коридору, перпендикулярному туннелю, где стоял Андрей. Когда ее шаги затихли, Андрей добежал до слияния туннелей и осторожно выглянул. Он успел увидеть, как старуха остановилась у гладкой стены и провела по ней рукой. В стене обнаружилась черная дыра, в которой ведьма и скрылась. Андрей стоял за поворотом туннеля, поглядывал на неровный и тусклый огонь факела, на черную дыру в стене и мысленно уговаривал старуху: ну, выходи же, спать пора, чего ты ночью разгуливаешь? Гробовая тишина пещеры стала невыносимой. Андрей уже сделал было шаг вперед, но тут в проходе снова показалась старуха. Она провела ладонью по стене, отверстие затворилось. Старуха просеменила мимо. Сейчас остановится и скажет: "Здесь человечьим духом пахнет..." Что за чепуха лезет в голову? Три дня назад Андрей и не подозревал, что его жизнь будет зависеть от ведьмы. Шаги затихли. Андрей просчитал до ста. Будем надеяться, что ведьмы отправились спать. Тишина. Лишь в сложном ритме падают с потолка капли. Андрей вышел в большой туннель. Он был естественным, стены неровны, кое-где свисали сталактиты. Андрей долго водил по стене ладонью, прежде чем нащупал нужную выпуклость. Натужно загудев, плита пошла в сторону. Андрей ступил в густую бархатную черноту помещения. Приключения смертельно надоели. И тут загорелся тусклый свет. Андрей стоял в обширном зале. Своды его были укреплены каменными столбами, вытесанными умело и ровно. Зал был музейным, правда, со следами некоторого небрежения смотрителей, прямо перед Андреем с потолка натекла большая лужа, поодаль на полу валялись какие то тряпки. Среди колонн угадывались шкафы и витрины. Андрей прислушался. Только привычный стук капель. Шкафы у стен были одинаковыми, сделанными из тусклого металла. В некоторых виднелись иллюминаторы. Андрей подошел к шкафу и заглянул внутрь: там было темно; можно было лишь предположить, что шкаф наполнен водой. Центр зала заставлен витринами, они были столь многочисленны и стояли такими тесными рядами, что нетрудно заблудиться. Нет, это не музей, а запасник. Протискиваясь между витринами, Андрей разглядывал экспонаты. Это были животные и растения, некоторые Андрей уже знал. В расположении предметов ощущалась определенная система; в отличие от поверхности планеты, где животные и растения разных геологических эпох были безнадежно перепутаны, в музейном зале они располагались в хронологической последовательности. В ближайших к входу витринах лежали трилобиты, рыбы, водяные растения, громадные раковины и панцирные животные, примитивно громоздкие и неуклюжие, членистые бесконечные черви, морские звезды с размахом лучей в два метра... Лишь пройдя сто метров, Андрей попал в другую эпоху. Он увидел земноводных, кистеперых рыб, выползающих на сушу, примитивных ящеров. И чем дальше он шел, тем крупнее и разнообразнее становились ящеры. И, наконец, он увидел витрину, в которой стоял зверек, покрытый шерстью. Андрей не мог разглядывать музей подробно - число витрин и их разнообразие были невероятны, а размеры увеличивались до гигантских; в витрине умещался диплодок, а далее - многометровая акула Андрей отдавал хозяевам музея должное: они умели хранить экспонаты в таком первозданном виде, что сберегли все до жилки на листке, до пушинки, до перышка. Звери казались живыми. Менее всего Андрей ожидал найти в обиталище ведьм такой музей, и это раздражало, потому что не укладывалось в концепцию. Некто всесильный, кто мог пронзить горы мечом, послал сюда экспедицию с целью собрать образцы флоры и фауны. Затем что-то приключилось, сбор экспонатов был прерван, они остались в подземном складе. А сами собиратели улетели. В покинутый музей пробрались ведьмы, которые сообразили, что музей как нельзя лучше подходит для их тайных мистерий. И обитают они здесь, как крысы в покинутом городе, не понимая смысла предметов, которые их окружают... Размышляя, Андрей продолжал идти по залам. Им не было конца. В четвертом зале Андрей увидел человекообразных. Сначала небольших сутулых обезьян, затем питекантропа. Витрины, где стояли эти существа, соседствовали с чучелами пещерного медведя, гигантского лося, саблезубого тигра. Странно, думал Андрей, почему создатели музея решили расположить экспонаты по эволюционной лестнице? Их тоже смущала нелогичность этой планеты? И тут Андрей увидел человека. Было мгновение - Андрею показалось, что человек жив и лишь поднялся в витрину, чтобы его испугать. Вернее всего, сработало убеждение, что в музее ставят чучела животных, но не чучела людей. Тем более это было не чучело, а самый настоящий первобытный человек: грудь и спина его густо поросли рыжей шерстью, длинные спутанные волосы, челюсть скошена и лоб покат, - но это был человек, и он смотрел на Андрея остановившимися глазами. И лишь неподвижность взгляда, сначала испугавшая, заставляла поверить в то, что человек "заспиртован". У ног дикаря лежали кремневые скребки и костяные иглы. Это сделали не люди, решил Андрей, переходя к следующей витрине, из которой на него в упор глядела девочка лет десяти. Возможно, их эволюция шла настолько иным путем, что они не ощущают разницы между заспиртованным человеком и заспиртованным ящером. Людей в том зале оказалось немало - более сотни. Андрей медленно и с неохотой совершал путешествие между тесно составленными витринами - аквариумами для людей. Каждый из них застигнут смертью в момент, когда ее не ожидал: лица были спокойны. Андрей, не в силах более идти по этой выставке, свернул налево, надеясь обогнуть витрины вдоль стены, но там он оказался у длинного стеклянного шкафа, поделенного на прозрачные секции, в которых рядами покоились сотни человеческих сердец, почек, мозгов... Андрей пошел быстрее, стараясь не смотреть по сторонам, и наконец добрался до конца выставки - дальше были лишь пустые, подготовленные для заполнения секции. Андрей вздохнул с облегчением и взглянул на последнюю витрину. На него смотрел Жан, худой, высокий, нескладный, обнаженный и глупо постриженный - поперек головы гребень черных волос. Глаза его были открыты, карие умные глаза смотрели сквозь Андрея, потому что никуда не смотрели... Хозяева музея не улетали с этой планеты. Они продолжали пополнять его, то ли таясь глубоко в подземельях, то ли изображая из себя ведьм. Вот почему ведьмы требовали человеческих жертв: им нужны экспонаты. И все путешествие потеряло смысл для Андрея. Несколько часов назад у него было на этой планете два друга - Жан и Белогурочка, теперь не осталось ни одного. Зачем-то Андрей старался разбить витрину и освободить Жана. Занятие оказалось бессмысленным: даже если бы Андрей витрину разбил, он ничем не смог бы помочь другу. Смерть Жана была горем, положение его - в банке, напоказ - унизительным. Нагота Жана - нагота мало занимавшегося спортом, очень цивилизованного человека - была нескромной. Потом Андрей спохватился: нет ничего глупей, чем пустая трата времени. Кончится тем, что сам угодишь в банку. И он пошел прочь, не оглядываясь. Он должен вырваться отсюда, уйти из этой проклятой котловины и вернуться к людям. Октин Хаш - лишь жалкая марионетка в руках ведьм. Какие они, к черту, ведьмы! Это замаскированные, спрятанные под темными тогами, холодные и расчетливые вивисекторы, умы далекие, пришлые... Если бы найти ответы на все вопросы. Галактика стала бы проста и благодушна. Ты достигаешь понимания на одном уровне, ты бьешься за него только затем, чтобы за следующим поворотом увидеть человека, стоящего на голове. Почему вы стоите на голове, спрашиваешь ты невинно, ведь у тебя дома люди не стоят на голове. Этот же человек, не меняя позы, выпускает в тебя смертельный луч, потому что ты оскорбил его своим вопросом. За музеем, в котором стояла витрина с Жаном, начинался длинный широкий коридор. Вместо стен в нем тянулись металлические шкафы пятиметровой высоты. Освещен коридор был паршиво, редкие пятна света горели в потолке. Андрей поймал себя на том, что бежит трусцой, устало и мелко. Дыхание его, сбитое, порывистое, слишком громко летит по коридору. Он заставил себя идти медленнее, потом остановился, прислушиваясь. И тогда услышал шаги. Неуверенные, осторожные. Андрей застыл, готовый метнуться обратно. Из коридора вышла человеческая фигура. Человек был гол; судя по прическе, он принадлежал к стае Октана Хаша. Напасть первым? Человек увидел Андрея и пошел быстрее. Тогда Андрей побежал назад. Бежать было трудно, распухшие ноги скользили по каменному полу. К тому же Андрей не мог заставить себя испугаться. Им овладела апатия, рухнувшая на него, когда он увидел то, что осталось от Жана. Андрей обернулся. Голый дикарь бежал за ним. Андрей свернул обратно в зал музея - там можно скрыться среди витрин. Впереди поднялась витрина с телом Жана... - Андрей! - услышал он. - Андрей, это же ты, я тебя узнал! Слова относились к нему, и произнести их было некому, кроме человека, что преследовал его. Андрей остановился. - Андрей, ты меня не узнаешь? Это я, Жан! Андрея охватил ужас. Один Жан, мертвый, стоял совсем близко. Второй, живой и запыхавшийся, подбегал сзади. - Стой! - закричал на него Андрей. От злобного тона Андрея Жан остановился. - Я не понимаю, - сказал он. - Что-нибудь еще произошло? Я что-то не так сделал? - Вопрос не в том, что ты сделал, - сказал Андрей, не двигаясь с места. - Вопрос в том, что с тобой сделали? - Пока ничего, - сказал Жан. - А это кто? - Андрей показал на тело Жана в витрине. Жан подошел ближе. Андрей сделал шаг назад. - Ну и глупо я выгляжу, - сказал Жан. - У тебя нет какой-нибудь тряпки прикрыть чресла? Очень неприлично, а понимаешь только со стороны. - Собственное раздвоение Жана не удивило. - Да я не об этом! Это твое тело? - Это отличная голограмма, - сказал Жан. - Если бы я не знал, что я здесь, решил бы, что я там. - Понимаю. Но зачем им снимать с тебя голограмму и выставлять здесь? Они же имеют тебя во плоти. - Я тебе скажу, Андрей, это удивительное достижение. Когда они делали, я любовался. Ты думаешь, это просто голограмма? Это кочан капусты: миллион голограмм по слоям моего тела - оно все закодировано там, до последней клетки. Это совершенный памятник мне. Завтра утром меня отдадут колдуну, и его воины кинут меня акуле. Ты видел, какая тут в озере живет акула? - Видел. - Я погибну, а у них останется точная моя копия. - Пойдем отсюда, - сказал Андрей. - Поговорим там, снаружи. Они могут в любой момент хватиться. Уже прошел двойной шок - от встречи с мертвым Жаном и от перехода к Жану живому. Надо было действовать. - Они не хватятся, - сказал Жан. - Они спят. Все же они пошли прочь из музейного зала: соседство с копией Жана было неприятно обоим. - Кто эти ведьмы? - Не знаю, - сказал Жан. - Ты с ними не говорил? - Говорил. И немало. Но с невнятными результатами. Они вновь вышли в коридор. - Есть другой путь наверх? Или надо возвращаться через этот проклятый музей? - Меня через музей не проводили. - Ты так и не сказал, зачем они это делают. - Андрей, ты задаешь слишком много вопросов, - улыбнулся Жан. - Я сам мало что знаю. Делают они это... потому что так положено. Это ответ, который я сам получил. Им дают жертву, то есть пленника, лишь на время, на одну ночь. Считается, что они готовят ее к смерти. Но эта жертва - не их, она принадлежит стае. Они ее должны вернуть. Таков обычай. - Это ничего не объясняет. - Они меня привели в свою лабораторию. - У ведьм лаборатория? - Когда они меня туда привели, у меня как камень с души. Значит, я не у дикарей, которые не знают пощады. Значит, здесь есть цивилизованные существа. Я гляжу на эти грязные старческие рожи и говорю им: "Поймите, тут недоразумение. Я попал сюда по ошибке". Но они так и не поверили, что я не дикарь... Жан замедлил шаги. - Хочешь посмотреть на лабораторию? - Ты уверен, что они не спохватятся? - Загляни. Жан открыл дверь в стене. Он тоже понял, каким образом открываются здесь двери. Каменная плита утонула в полу. - Осторожнее, не ушиби макушку. Здесь у них неполадки с энергией, - сказал Жан. - Я спрашивал, чем они питаются. Они поняли меня буквально, будто я говорю о бутербродах. - И что же ответили? - с интересом спросил Андрей. - Что им не надо питаться. Они выше этого. Они ведьмы. - Логично, - сказал Андрей, ступая в большое сводчатое помещение, тесно уставленное приборами, назначения которых не угадаешь. - Они сами со всем этим управлялись? - Вполне профессионально. - Ты не сопротивлялся? - Я на своем опыте понял, что ведьмы сильны, как медведи. Андрей подошел к операционному столу, с него свисали пластиковые ремни. Он толкнул стол, тот поехал. - Я сначала решил, что они меня разрежут. Очень испугался. Они шли за столом, который катился в угол комнаты. - Одна из ведьм уговаривала меня, что мне не будет больно, что мне не причинят вреда. - Ты можешь уловить акцент, когда они здесь говорят? - Я способен к языкам. Я их чувствую. Это был их язык. Но говорил лишь рот. Лицо в этом не участвовало. Это ненормально. - И дальше? - Дальше они начали меня исследовать. Они не только сняли с меня голограмму, они брали образцы крови, кожи, волос - порой это было неприятно. Они были жутко деловиты. - Между собой говорили? - Нет. Но я, как успокоился, начал задавать вопросы. И они отвечали. Они сказали, что меня исследуют, чтобы оставить обо мне память. А самого меня отдадут акуле, так велит закон. Мне было бы понятнее, если бы они плясали вокруг меня, колдовали, шаманствовали, а они проводили физиологическое обследование. А потом я увидел, как в стеклянном цилиндре проявляется моя копия - сначала это был скелет, потом он стал обрастать сосудами, внутренностями. Зрелище интереснейшее. Когда появилась кожа, я думаю, кто это такой знакомый. А это я, собственной персоной. - А как ты от них сбежал? - Эти гуманисты заперли меня в пустой камере. Но я подсмотрел, как здесь открываются двери. - Гуманисты? - Разумеется. Они удобно устроились. Они никого не убивают. Они настоящие ученые, экспериментаторы, они собирают музей, никому не вредя. Они берут напрокат лишь тех, кому по законам степи положено погибнуть. Помнишь, как делала инквизиция? Преступник передается в руки светских властей... - Я удивлялся, - сказал Андрей, - откуда у Октина Хаша столько железа? Жан остановился у очередной двери. - Ведьмы здесь. Я искал выход и наткнулся на них. В небольшом помещении с несколькими погасшими экранами, над пультом, протянувшимся вдоль одной из стен, стояли неподвижно, темными привидениями, шесть ведьм. Шесть одинаковых черных фигур, закутанных в темные тоги. Они были одного роста, одного сложения, они стояли строго в ряд, как манекены. И это окончательно укрепило Андрея в его предположениях. Жан остался у входа. Лица ведьм были одинаковы. Глаза открыты и пусты. Андрей внимательно осмотрел первую из старух. Он приподнял холодную тяжелую руку. - Осторожно, - испуганно шепнул Жан. - Помолчи, Жан, - сказал Андрей. - Ты замечательно умеешь разбираться в языках, а я умею разбирать и собирать часы. - Часы? - Чтобы посмотреть, где там сидит жучок. Если часы с обманом. Говоря, Андрей отыскал тонкий шов на тоге ведьмы - черную молнию. Тога распахнулась. Жан, должно быть, ожидал увидеть внутри старческое белое тело и собирался отвернуться. Но увидел панель. Пальцы Андрея работали быстро, но осторожно; он был похож на сапера, который обезвреживает мину, прислушиваясь, не начнет ли она отсчитывать секунды перед взрывом. Щелкнуло. Панель откинулась. Андрей грубо рванул на себя какую-то планку. На пол, зазвенев тонко и жалко, посыпались микроскопические детальки. - Вечного тебе покоя, бабушка, - сказал Андрей, переходя к следующей ведьме. Когда они выбрались из черной кибитки, снаружи было светлее. Становище на том берегу спало. Лишь в одном месте алым пятном догорал костер. Кибитки казались горстками земли, выкинутыми кротом на зеленую лужайку. Было так тихо, что, когда далеко на склоне заржала лошадь, показалось, что звук родился рядом. - Здесь нет цикад, - сказал Андрей тихо. - Красота какая! - сказал Жан. - Я и не предполагал, что буду снова любоваться звездами. - К счастью, память избирательна. - Ингрид очень любила ночь. Больше, чем день. Странно? Андрей не ответил. Он смотрел на вторую черную кибитку. Потом сказал: - Я загляну туда. Время еще есть. - Вот этого мы и не знаем, - сказал Жан. Но пошел вслед за Андреем. Андрей откинул полог. И включил факел, который снял со стены в подземелье ведьм. Светильник был ловко сделан под факел - хозяева ведьм не хотели, чтобы попавший внутрь дикарь почуял неладное. На конце факела вспыхнуло пламя неровное, мятущееся и похожее на настоящее. Пересекая кибитку, тянулся невысокий длинный стол. На нем были разбросаны белые кости. Андрей подошел поближе. - Осторожнее! - предупредил Жан. Андрей чуть не наступил на череп. Человеческий череп. Кости на столе тоже были человеческими. В глубоком кресле сидел скелет. Остатки блестящей гладкой одежды свисали странной бахромой. Андрей понял, почему скелет не рассыпался и не упал с кресла: он был пришпилен к спинке тремя короткими копьями. Неровное пламя факела заставляло скелет в кресле дергаться. Андрей обошел стол. На полу лежал еще один скелет, на кисти руки, перехваченной металлическим браслетом, поблескивал какой-то прибор. Одежда была разодрана в клочья. Андрей понял, что до трупов добрались грызуны или муравьи. Череп человека, лежавшего на полу, был раскроен топором. Андрей прошел за стол и опустился на корточки, шаря рукой по полу. По аналогии с кибиткой ведьм здесь должен быть ход вниз. - Кто они? - спросил Жан из полутьмы. Он не отходил от входа. - Хозяева ведьм, - сказал Андрей. - Кто их убил? - Ты задаешь вопросы, на которые знаешь ответы. - Степняки, - сказал Жан, - трепещут перед ведьмами. Они никогда бы не подняли на них руку. - Удивительное убеждение. - Андрей нашел, наконец, нужный камень, и плита в полу сдвинулась. - Конрад верил в нечто подобное до последней секунды жизни... Степняки еще слишком первобытны, чтобы трепетать. Как только среди них родился сообразительный вождь, он смог сделать выводы. Выгодные для себя. Представь себе такую картинку... Голос Андрея стал звучать глуше. Жан увидел, как пламя факела спустилось к полу, освещая круг шахты, и затем скрылось в ней. - Ты куда? - Надо же поглядеть, что внутри. - Слушай, Андрей, сюда прилетит экспедиция, они не спеша все обследуют. Здесь... неприятно. Жан все же отошел от входа и остановился над шахтой. - Ну вот, я так и думал, - сказал Андрей. Факел осветил скелет, лежавший на дне. Скелет был одет в зеленый свободный костюм - в подземелье не добрались хищники. - Он успел закрыть люк, и Октин Хаш остался ни с чем. - Ты уверен, что это дела Октина Хаша? - Да, - ответил Андрей, - на сто процентов. Он говорил, закинув голову, и пламя факела искажало его черты. - Все это было экспериментом. Когда наши прилетят, они обследуют подземелье и подтвердят. Это был великолепный, грандиозный эксперимент. Даже нам такой не по плечу. Они взяли планету, на которой жизнь делала лишь первые шаги, и начали гнать эволюцию скоростными темпами. Они создали для эволюции оптимальные условия, они подгоняли генетику, они втискивали миллионы лет в годы. - Почему ты так думаешь? - Потому что это - единственное объяснение тому, что рядом здесь живут динозавры и питекантропы. Я никак не мог сообразить, почему не вымерли динозавры? Почему птицы не вытеснили птеродактилей? А ответ относительно прост: они не успели вымереть. Эволюция здесь шла под контролем генетиков и генных инженеров. - Но все равно это должно занять много лет. - Тысячи лет, несколько тысяч. - Но зачем, зачем? Кому это нужно? - Я тебе назову множество экспериментов, которые ставила и ставит земная наука и которые могут показаться бессмысленными профану. Когда-то эксперименты генетиков с мухой дрозофилой осмеивались как пустые... А знаешь, чем занимался мой дед, уважаемый профессор? Он со своими учениками изготавливал орудия каменного века, рубил деревья каменными топорами, путешествовал в долбленых лодках и пахал землю деревянным плугом. Он хотел воссоздать технологию каменного века. Эксперименты, на которые идет наука, тем грандиознее, чем больше возможности ученых. Я могу поклясться, что, когда биологи и палеонтологи на Земле узнают об этом эксперименте, они взвоют от зависти. Воспроизвести эволюцию на целой планете - это же грандиозно! - Но эксперимент затянулся на множество поколений... - Этого мы не знаем, - сказал Андрей. Он опустил голову, глядя на скелет, лежавший у его ног. Свет факела вырвал из темноты остатки седых волос, обрамлявших череп. - Мы не знаем, сколько лет они жили. Может быть, они достигли бессмертия? Может, они жили по тысяче лет? Что мы знаем, брат Жан? - Даже если это так, они потерпели поражение, - сказал Жан. - Ты прав. Они могли разрубить горный хребет, чтобы осушить долину или соорудить болото для диплодоков. Они добились главного - создания разумного человека. Им пришлось приспосабливаться к тому, что они сами создали. Они сделали ведьм, чтобы поторопить людей и воспользоваться их верой в высшие силы. Люди сами стали приводить к ним... - Андрей искал нужное слово. - Экземпляры, - подсказал Жан. - Они продолжали торопить эволюцию, полагая, что прогресс социальный можно ускорить так же, как генетический. Вместо того, чтобы ждать тысячелетия, прежде чем люди сами додумаются до того, как плавить металлы, они стали выдавать им металлы. Причем уже в готовой форме - в форме оружия. Эксперимент дал результаты. - Он был бесчеловечным. - Боюсь, что эта категория была ими упущена. - На чем бы они остановились? - Не представляю. Но их остановил Октин Хаш. Он отлично понял, откуда приходят наконечники стрел и кинжалы. Для того чтобы стать властелином степи, ему нужно было больше железных ножей, чем он получал. Очевидно, они отказались удовлетворить его ненасытные стремления, и он решил взять эволюцию в свои руки. - И застал их врасплох. - Они слишком хорошо знали эту планету, они были уверены, что все здесь - создание их разума. Включая Октина Хаша... - Чудовище Франкенштейна сожрало своего создателя? - Хуже другое: Октин Хаш набрался опыта общения с пришельцами с неба. Он вкусил их крови. И это погубило наших с тобой товарищей. Опасно быть богом... - Опасно полагать себя богом, - поправил Андрея Жан. - Я пройду по этому коридору. - Только недалеко, - сказал Жан. У стен стояли бесконечные стеллажи. На них - контейнеры. Андрей открыл наугад один из них. Он был наполнен наконечниками для стрел. Железными, хорошо заточенными наконечниками. Они лежали аккуратными рядами, каждый в пластиковом пакете. Они были штампованы, но штамп тщательно имитировал неровность ручной ковки. - Как ты думаешь, - донесся до него голос Жана, - почему не прилетели новые? Почему остались только роботы? - Я не знаю, - откликнулся Андрей. Стеллажи, стеллажи... Орудия, которые предназначались для степняков. И орудия, которые им еще предстояло получить. Ящик со стременами... контейнер со стальными мечами... пакеты с семенным зерном, железные гарпуны, стальные иглы... Коридор уходил далеко вперед, и для того, чтобы понять, где рубеж опеки, надо было потратить еще немало времени. На несколько секунд Андрей задержался у широкой арки, что вела в еле освещенный зал, где длинными рядами стояли агрегаты, накрытые одинаковыми серебряными кожухами. Контроль над планетой требовал невероятной изобретательности и сказочных ресурсов. Но все это не спасло богов. - Эй! - донесся далекий крик Жана. - Иду. Андрей выбрался из шахты. - Что там? - спросил Жан, глядя на железный меч, который Андрей захватил с собой. - Склады. Склады бус и других подарков для дикарей. Для общего образования. Андрей пошел к выходу. - Грустно, - сказал Жан, аккуратно закрывая полог, словно боялся нарушить покой тех, кто там остался. - Такие усилия - и все впустую. - Не совсем впустую. Все те люди существуют. - Андрей обернулся к спящему становищу. - Они рабы изувера - Октина Хаша. - Кто такой Октин Хаш? Дикий мальчишка. Ему протянули конфетку, и он оттяпал руку дающую. Теперь ему придется надеяться лишь на себя. Справа над горами небо начало светлеть. Прохладный ветерок зарябил темное озеро. В центре оно взбурлило, и волны разбежались, раскачивая тростник у дальнего берега. Акула проголодалась. Акула ждала жратвы. - Не дождешься, - сказал ей Андрей, запахивая черную тогу, позаимствованную у выключенной ведьмы. Жан не понял и спросил: - Ты кому грозишь? - Не знаю, - сказал Андрей рассеянно. - Лучше бежать туда, через горы, - сказал Жан. - И куда же мы побежим? - Сначала надо уйти как можно дальше, - сказал Жан. - Потом мы найдем способ связаться с нашими. - И далеко мы уйдем с тобой по степи пешком? В лучшем случае нас догонят через несколько часов, в худшем - нами позавтракает первый же тираннозавр. - Так что же, сдаваться Октину Хашу? - Это вариант, - серьезно сказал Андрей. - Мы выберемся отсюда, потом зажжем большой костер, - сказал Жан. - И нас увидят сверху. - При нескольких условиях, - возразил Андрей. - Во-первых, надо быть уверенными, что наши вообще наблюдают за планетой. А большого смысла я в этом не вижу. - Но ведь они должны нас отыскать! - Судя по их информации, нас нет. Мы погибли на станции. Но даже если корабль все еще на орбите, как ты зажжешь костер? Трением? Или ты спрятал в ухе зажигалку? - Это не означает, что мы должны сдаваться! - Я тебя к этому не призываю. И если бы я любил сдаваться, то не стал бы тебя искать. - Но ведь ты сюда добрался! Сам! - Не сам. Я бы и часа не выжил в степи, если бы не Белогурочка. - Белогурочка? И когда это имя было произнесено рядом, другим человеком, вернулась и Белогурочка. Ее только что не было - она была изгнана из памяти. Белогурочка, которая спит, доверчиво спрятав голову у него на груди, Белогурочка с бешеными от злости глазами, Белогурочка, плачущая в лесу... - Она меня выручила из плена, - сказал Андрей. - Иначе как я смог бы оказаться здесь? - Правильно. Я думал все время, куда тебя спрятали? Ведь ты должен был оказаться в святилище раньше меня... Ее послал отец? - Как-нибудь расскажу. Они шли вдоль озера. Было видно, как просыпается становище. Раздался плач ребенка, откинулся полог в одной из кибиток, и женщина спустилась к тростнику за водой. Громкий голос доносился от табуна, что пасся на склоне. - Странно, - сказал Жан. - А почему она оказалась в становище? - Ты ее видел? - Да, еще вчера. Она была в становище, разве ты не знаешь? - Знаю. Она хотела выручить своего брата, но опоздала. Андрей не хотел говорить Жану, что видел Белогурочку в кибитке Октина Хаша. Как будто говорить об этом стыдно. - Конечно, - сказал Жан. - Ее схватили раньше, чем она до него добралась. Октин Хаш знал, что она придет. Андрей кивнул, разумеется, ведь воины искали их у пещеры. - И он сделал просто, - Жан рассказывал обыкновенно, с сочувствием к Белогурочке, но не более. - Он загнал в кибитку, где сидел и я, рабынь из ее стаи. Знал, что она будет их искать. А за кибиткой спрятал воинов. Так просто... Она только вышла, ее и схватили. - Постой! - Андрей остановился. - Но я видел ее в кибитке Октина Хаша! Ночью. Она была свободна. Она с ним разговаривала. - Она же дочь вождя, - сказал Жан. И Андрей вдруг уловил в его голосе интонацию Белогурочки, как будто сейчас Жан скажет: "Какой ты глупый! Это же само собой разумеется!" Ничего для Андрея не разумелось. - А что будет? - Он возьмет ее себе в жены. Андрей хотел возразить. Но не было правильных слов. И пока он их искал, на том берегу раздался тонкий крик. Андрей взглянул туда. В тростниках стояла женщина, которая показывала в их сторону и что-то кричала. - Что случилось? - Андрей остановился. - Она кричит, что видит ведьм, - сказал Жан. - Ну конечно же! Они оба были облачены в черные тоги, снятые с роботов. Андрей опустил на глаза капюшон. - Может, попробуем подняться здесь? - Жан показал на крутой склон, который начинался за кибитками ведьм. - Нет, - сказал Андрей. - Мы пойдем с тобой к Октину Хашу. В кибитке Октина Хаша горел свет. Он пробивался теплыми в рассветной синеве лучами сквозь швы шкур, которыми она была покрыта. Часовой сладко спал, свернувшись калачиком у входа. Андрей заглянул в щель. Внутри кибитки было два человека. Октин Хаш сидел на шкурах, скрестив ноги, держа в руке чашу и отхлебывая из нее. Толстый колдун развалился на полу вялой грудой жира, казалось, что он тает, растекается. Между ними на железном треножнике горел факел. Андрей боялся увидеть Октина Хаша с Белогурочкой. Вдвоем. Он не хотел в этом сознаться даже самому себе. Белогурочки там не было. Андрей кивнул Жану, чтобы тот следовал за ним, и откинул полог уверенным движением хозяина. Октин Хаш рванул голову вверх - на звук шагов, на резкий шорох полога. Две ведьмы - в черных до полу тогах, капюшоны на глаза, высокие и худые - вышли на середину кибитки, как призраки мести. Андрей был убежден, что Октин Хаш испугается. Он не может не испугаться. На этом и строился весь расчет. Октин Хаш поднял голову. Тонкие губы были растянуты в улыбке. Толстый колдун хихикал, словно кашлял. Черные ведьмы остановились у входа. - Мы недовольны тобой, Октин Хаш, - сказала одна из них. Октин Хаш смотрел на босые, израненные ноги ведьм. Колдун задыхался от смеха. - Ведьмы никогда не приходят сюда, - сказал Октин Хаш. - Мы ходим к ним. Но если кто-то надел на себя черную одежду ведьм, он будет нашим гостем. - Что он говорит? - спросил Андрей. - Он догадался, что мы не ведьмы. - Мы смотрели, как вы шли вокруг озера, - сообщил Октин Хаш. - Вы убили ведьм? Мне не жалко. Ведьмы давно уже нам ничего не дают. Вы правильно сделали, что убили ведьм. Садитесь. Будем вместе пить и говорить. Он засмеялся удовлетворенно - приятно быть умнее противника, а Октин Хаш опять был умнее пришельцев. Он заговорил. Андрей откинул капюшон. Жан переводил: - Когда поймали Белогурочку, он сразу понял, что ты близко. Ты настоящий вождь, а вождь не сидит в кустах. Он думал, что ты нападешь на него. Но ты пошел к ведьмам. И это правильно: что жизнь женщины, когда есть мужчина из своей стаи? Андрей не знал, издевается Октин Хаш или говорит серьезно. Обвиняет ли его в предательстве или отдает должное мудрости. - Мы смотрели, - слышал Андрей ровный голос Жана, - мы знали, что вождь небесной стаи пошел к ведьмам. Чтобы освободить Жана, который говорит на нашем языке. И мы ждали, вернешься ли ты, или ведьмы тебя убьют. - Ведьм больше нет, - сказал Андрей. - Их слуги, старые люди, давали нам оружие, - сказал Октин Хаш. - Они давали нам много наконечников для стрел и копий, они давали нам ножи. Они давали нам хорошие листы железа, они учили нас стрелять из лука. Но они давали мало. А нам надо было готовиться к большой войне. Мы пошли, чтобы взять все. Октин Хаш обернулся к Андрею и замолчал, почесывая переносицу. Потом заговорил: - Я могу позвать моих воинов, - сказал он, - вас принесут в жертву великой рыбе озера... - Пускай он скажет, чего хочет, - перебил Жана Андрей. - Йаххх, - заворковал Октин Хаш, довольный поворотом разговора. Он вскочил со шкур и принялся, наклонив голову, как петух, ходить вдоль стены. - Я не хотел никого убивать. Я не хотел убивать твоих людей. Но мне нужно оружие. Я наказал стаю старых людей, я думал, что ведьмы дадут оружие, но он