о сне! Эта лесенка витая прямо в комнаты ведет. Знаешь, сколько тут сюрпризов дорогого гостя ждет!" "Ну уж нет, - сказала муха, - и напрасно ты зовешь: Эта лесенка такая - если вверх по ней взойдешь, вниз уже не попадешь". В первоначальном варианте сказки Кэрролла Квази пел иную песню: А ну, на дно со мной спеши - Там так омары хороши, И спляшут с нами от души, Треска, моя голубка! Припев Треска, и прямо, и бочком, Мигни глазком, махни хвостом! Есть много рыб - но нет милей Трески, моей голубки! Здесь Кэрролл пародирует негритянскую песню, припев к которой начинается так: Эй, Сэлли, прямо и бочком, Эй, Сэлли, топни каблучком! В дневнике Кэрролла есть запись от 3 июля 1862 г. (канун знаменитой лодочной прогулки по Темзе), в которой говорится, что он слышал как-то дождливый день, как сестры Лидделл "очень выразительно" пропели эту песню. с Когда я это писал, - признался Кэрролл, - я думал, что это действительно так; однако позже мне сказали, что рыботорговцы пропускают хвост через глазное отверстие, а вовсе не засовывают его в рот" (см.: Stuart Collingwood. The Life and Letters of Lewis Carroll, p. 402). d Первая фраза в этом стихотворении вызывала в памяти викторианских читателей библейское выражение "голос горлицы" (Песнь Песней, II, 12: "Цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей"). На деле, однако, "Голос Омара" пародирует унылое стихотворение Исаака Уоттса "Лентяй" (см. примеч. "с" к гл. II), которое, конечно, хорошо знали читатели Кэрролла. Это голос лентяя. Вот он застонал: "Ах, зачем меня будят! Я спал бы да спал". Как скрипучие двери на петлях тугих, Он, кряхтя, повернулся в перинах своих. Ах, еще полежать да еще подремать! - Так привык он и дни, и недели терять. А как встанет - по дому шатается он, И плюет в потолок, и считает ворон. Шел я садом его и грустя наблюдал: Лопухом и крапивою сад зарастал, И одежда на нем превратилась в тряпье, И до нитки он прожил наследство свое. Я его навестил: я увидеть хотел, Что он взялся за дело, что он поумнел. Но рассказывал он, как поел, как поспал, А молиться не думал и книг не читал. И сказал я душе: о, печальный урок! Ведь таким же, как этот, я сделаться мог. Но друзья помогли мне беды избежать - Приучили трудиться и книги читать. Бурлеска Кэрролла на вирши Уоттса существовала в нескольких вариантах. До 1886 г. во все издания "Алисы" входила первая строфа из четырех строк и вторая строфа, прерываемая после второй строки. Кэрролл дописал вторую строфу дли опубликованной в 1870 г. книги Уильяма Бонда "Песни из "Алисы в Стране чудес" (William Boyd. Songs from "Alice in Wonderland"). [...] B 1886 г. Кэрролл дописал последние четыре строки стихотворения, значительно изменив в то же время вторую строфу. В этом виде она и появляется во всех последующих изданиях "Алисы". Некий викарий из Эссекса, как ни трудно сейчас в это поверить, прислал письмо в "Сент-Джеймз газетт", в котором обвинял Кэрролла в богохульстве - из-за библейской аллюзии в первой строке стихотворения. e 1 августа 1862 г. Кэрролл записал в своем дневнике, что сестры Лидделл пропели ему популярный романс "Звезда вечерняя". Слова и музыка были Джеймса М. Сейлза. Звезда вечерняя в высоких небесах, Какой покой в твоих серебряных лучах. Когда стремишься ты неведомо куда. Звезда вечерняя, блаженная звезда! Припев Звезда блаженная. Звезда блаженная. Звезда вечерняя, блаженная звезда! Ты говоришь мечте: о поднимись со мной Над морем скорби, над обителью земной! Мы будем там, куда нас вечно дух стремил, - Где мир любви превыше области светил. Сияй, сияй, звезда божественной любви! И наши души оживи и обнови Мечтой любви, чтобы с тобой взойти туда, Звезда вечерняя, блаженная звезда! Второй строфы пародии Кэрролла с его переносом слова "p-enoyworth" {2} не было в первом варианте сказки. В написании слов "блаже-э-нная", "е-да-а"! "вече-е-рняя" содержится намек на то, как пели оригинал этой пародии. Кэри Грант, исполнявший роль Черепахи Квази в посредственной экранизации "Алисы" фирмой "Парамаунт" (1933 г.), рыдал на протяжении всей песни. Глава XI КТО УКРАЛ КРЕНДЕЛИ? Червонные Король и Королева сидели на троне, а вокруг толпились остальные карты и множество всяких птиц и зверюшек. Перед троном стоял между двумя солдатами Валет в цепях. Возле Короля вертелся Белый Кролик - в одной руке он держал трубу, а в другой - длинный пергаментный свиток. Посередине стоял стол, а на столе - большое блюдо с кренделями. Вид у них был такой аппетитный, что у Алисы прямо слюнки потекли. - Скорее бы кончили судить, - подумала она, - и подали угощение. Особых надежд на это, однако, не было, и она начала смотреть по сторонам, чтобы как-то скоротать время. Раньше Алиса никогда не бывала в суде, хотя и читала о нем в книжках. Ей было очень приятно, что все почти здесь ей знакомо. - Вон судья, - сказала она про себя. - Раз в парике, значит судья. Судьей, кстати, был сам Король, а так как корону ему пришлось надеть; на парик (посмотри на фронтиспис, если хочешь узнать, как он это сделал), он чувствовал себя не слишком уверенно. К тому же это было не очень красиво. - Это места для присяжных, - подумала Алиса. - А эти двенадцать существ (ей пришлось употребить это слово, потому что там были и зверюшки, и птицы), видно, и есть присяжные. Последнее слово она повторила про себя раза два или три - она очень гордилась тем, что знает такое трудное слово; немного найдется девочек ее возраста, думала Алиса (и в этом она была права), понимающих, что оно значит. Впрочем, назвать их "присяжными заседателями" также было бы верно. Присяжные меж тем что-то быстро строчили на грифельных досках. - Что это они пишут? - шепотом спросила Алиса у Грифона. - Ведь суд еще не начался... - Они записывают свои имена, - прошептал Грифон в ответ. - Боятся, как бы их не забыть до конца суда. - Вот глупые! - громко произнесла Алиса негодующим тоном, но в ту же минуту Белый Кролик закричал: - Не шуметь в зале суда! А Король надел очки и с тревогой посмотрел в зал: видно, хотел узнать, кто шумит. Алиса замолчала. Со своего места она видела - так ясно, как будто стояла у них за плечами, - что присяжные тут же стали писать: "Вот глупые!". Она даже заметила, что кто-то из них не знал, как пишется "глупые", и вынужден был справиться у соседа.
- Воображаю, что они там понапишут до конца суда! - подумала Алиса. у одного из присяжных грифель все время скрипел. Этого, конечно, Алиса не могла вынести: она подошла и стала у него за спиной; улучив удобный момент, она ловко выхватила грифель. Все это она проделала так быстро, что бедный присяжный (это был крошка Билль) не понял, что произошло; поискав грифель, он решил писать пальцем. Толку от этого было мало, так как палец не оставлял никакого следа на грифельной доске. - Глашатай, читай обвинение! - сказал Король. Белый Кролик трижды протрубил в трубу, развернул пергаментный свиток и прочитал: Дама Червей напекла кренделей В летний погожий денек. Валет Червей был всех умней И семь кренделей уволок {a}. - Обдумайте свое решение! - сказал Король присяжным. - Нет, нет, - торопливо прервал его Кролик. - Еще рано. Надо, чтобы все было по правилам. - Вызвать первого свидетеля, - приказал Король. Белый Кролик трижды протрубил в трубу и закричал: - Первый свидетель! Первым свидетелем оказался Болванщик. Он подошел к трону, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой бутерброд. - Прошу прощения, Ваше Величество, - начал он, - что я сюда явился с чашкой. Но я как раз чай пил, когда за мной пришли. Не успел кончить... - Мог бы и успеть, - сказал Король. - Ты когда начал? Болванщик взглянул на Мартовского Зайца, который шел за ним следом Рука об руку с Соней. - Четырнадцатого марта, _кажется_, - проговорил он. - Пятнадцатого, - сказал Мартовский Заяц. - Шестнадцатого, - пробормотала Соня.
- Запишите, - велел Король присяжным, и они быстро записали все три даты на грифельных досках, а потом сложили их и перевели в шиллинги и пенсы. - Сними свою шляпу, - сказал Король Болванщику. - Она не моя, - ответил Болванщик. - _Украдена_! - закричал Король с торжеством и повернулся к присяжным, которые тут же взялись за грифели. - Я их держу для продажи, - объяснил Болванщик. - У меня своих нет, ведь я Шляпных Дел Мастер. Тут Королева надела очки и в упор посмотрела на Болванщика - тот побледнел и переступил с ноги на ногу. - Давай показания, - сказал Koроль, - и не нервничай, а не то я велю тебя казнить на месте. Это не очень-то подбодрило Болванщика: он затоптался на месте, испуганно поглядывая на Королеву, и в смятении откусил вместо бутерброда кусок чашки. В этот миг Алиса почувствовала себя как-то странно. Она никак не могла понять, что с ней происходит, но, наконец, ее осенило: она опять росла! Сначала она хотела встать и уйти из зала суда, но, поразмыслив, решила остаться и сидеть до тех нор, пока для нее хватит места. - А ты могла бы не так напирать? - спросила сидевшая рядом с ней Соня. - Я едва дышу. - Ничего не могу поделать, - виновато сказала Алиса. - Я расту. - Не имеешь права _здесь_ расти, - заметила Соня. - Ерунда, - отвечала, осмелев, Алиса. - Вы же прекрасно знаете, что сами растете. - Да, но я расту с приличной скоростью, - возразила Соня, - не то что некоторые... Это же просто смешно, так расти! Она надулась, встала и перешла на другую сторону зала. А Королева меж тем все смотрела в упор на Болванщика, и не успела Соня усесться, как Королева нахмурилась и приказала: - Подать сюда список тех, кто пел на последнем концерте! {1} Тут бедный Болванщик так задрожал, что с обеих ног у него слетели башмаки. - Давай свои показания, - повторил Король гневно, - а не то я велю тебя казнить. Мне все равно, нервничаешь ты или нет! - Я человек маленький, - произнес Болванщик дрожащим голосом, - и не успел я напиться чаю... прошла всего неделя, как я начал... хлеба с маслом у меня уже почти не осталось... а я все думал про филина над нами, который, как поднос над небесами... - Про _что_? - спросил Король. - Поднос... над небесами... - Ну конечно, - сказал Король строго, - _под_ нос - это одно, а _над_ небесами - совсем другое! Ты что, меня за дурака принимаешь? Продолжай! - Я человек маленький, - продолжал Болванщик, - а только после этого у меня все перед глазами замигало... только вдруг Мартовский Заяц и говорит... - Ничего я не говорил, - торопливо прервал его Мартовский Заяц. - Нет, говорил, - возразил Болванщик. - И не думал, - сказал Мартовский Заяц. - Я все отрицаю! - Он все отрицает, - сказал Король. - Не вносите в протокол! _ Ну тогда, значит, Соня сказала, - продолжал Болванщик, с тревогой взглянув на Соню. Но Соня ничего не отрицала - она крепко спала. - Тогда я отрезал себе еще хлеба, - продолжал Болванщик, - и намазал его маслом... - Но что же сказала Соня? - спросил кто-то из присяжных. - Не помню, - сказал Болванщик. - Постарайся _вспомнить_, - заметил Король, - а не то я велю тебя казнить. Несчастный Болванщик выронил из рук чашку и бутерброд и опустился на одно колено. - Я человек маленький, - повторил он. - И я все думал о филине... - Сам ты филин, - сказал Король. Тут одна из морских свинок громко зааплодировала и была подавлена. (Так как это слово нелегкое, я объясню тебе, что оно значит. Служители взяли большой мешок, сунули туда свинку вниз головой, завязали мешок и сели на него.) - Я очень рада, что увидела, как это делается, - подумала Алиса. - А то я так часто читала в газетах: "Попытки к сопротивлению были подавлены..." Теперь-то я знаю, что это такое! - Ну, хватит, - сказал Король Болванщику. - Закругляйся! - А я и так весь круглый, - радостно возразил Болванщик. - Шляпы у меня круглые, болванки тоже... - Круглый ты болван, вот ты кто! - сказал Король. Тут другая свинка зааплодировала и была подавлена. - Ну вот, со свинками покончено, - подумала Алиса. - Теперь дело пойдет веселее. - Ты свободен, - сказал Король Болванщику. И Болванщик выбежал из зала суда, даже не позаботившись надеть башмаки. - И отрубите ему там на улице голову, - прибавила Королева, повернувшись к одному из служителей. Но Болванщик был уже далеко. - Вызвать свидетельницу, - приказал Король. Свидетельницей оказалась кухарка. В руках она держала перечницу. Она еще не вошла в зал суда, а те, кто сидел возле двери, все как один вдруг чихнули. Алиса сразу догадалась, кто сейчас войдет. - Давай сюда свои показания, - сказал Король. - И не подумаю, - отвечала кухарка. Король озадаченно посмотрел на Белого Кролика. - Придется Вашему Величеству подвергнуть ее перекрестному допросу, - прошептал Кролик. - Что ж, перекрестному, так перекрестному, - вздохнул Король, скрестил на груди руки и, грозно нахмурив брови, так скосил глаза, что Алиса испугалась. Наконец, Король глухо спросил: - Крендели из чего делают? - Из перца в основном, - отвечала кухарка. - Из киселя, - проговорил у нее за спиной сонный голос. - Хватайте эту Соню! - завопила Королева. - Рубите ей голову! Гоните ее в шею! Подавите ее! Ущипните ее! Отрежьте ей усы! Все кинулись ловить Соню. Поднялся переполох, а, когда, наконец, все снова уселись на свои места, кухарка исчезла. - Вот и хорошо, - сказал Король с облегчением. - Вызвать следующую свидетельницу! И, повернувшись к Королеве, он вполголоса произнес: - Теперь, душечка, ты _сама_ подвергай ее перекрестному допросу. А то у меня голова разболелась. Белый Кролик зашуршал списком. - Интересно, кого они сейчас вызовут, - подумала Алиса. - Пока что улик у них нет никаких... Представьте себе ее удивление, когда Белый Кролик пронзительно закричал своим тоненьким голоском: - Алиса!
---------------------------------------------------------------------------- a Кэрролл не приводит второй строфы этой хорошо известной народной песенки. Король Червей, пожелав кренделей. Валета бил и трепал. Валет Червей отдал семь кренделей, И с тех пор он больше не крал. Глава XII АЛИСА ДАЕТ ПОКАЗАНИЯ - Здесь! - крикнула Алиса, забыв в своем волнении, как она выросла за последние несколько минут, и так быстро вскочила со своего места, что задела краем юбки скамью, на которой сидели присяжные, - скамья опрокинулась и все присяжные посыпались вниз, на головы сидящей публики {a}. Там они и лежали, напоминая Алисе рыбок, так же беспомощно лежавших на полу с неделю назад, когда она случайно опрокинула аквариум. - Простите, пожалуйста! - огорченно вскричала Алиса и принялась торопливо подбирать присяжных; случай с аквариумом не шел у нее из ума, и ей почему-то казалось, что, если не подобрать присяжных как можно скорее и не посадить их обратно на скамью, они непременно погибнут. - Суд продолжит работу только после того, как все присяжные вернутся на места, - сказал Король строго. - Я повторяю: все! _Все до единого_! - произнес он с расстановкой, не сводя глаз с Алисы. Алиса взглянула на присяжных и обнаружила, что второпях она посадила Ящерку Билля на скамью вверх ногами; бедняга грустно махал хвостом, но перевернуться никак не мог. Она быстро взяла его и посадила, как полагается. Про себя же она подумала: - Конечно, это совсем неважно. Что вверх головой, что вниз, пользы от него на суде _никакой_. Как только присяжные немного пришли в себя и получили обратно потерянные при падении грифели и доски, они принялись усердно писать историю этого происшествия. Один только Билль сидел неподвижно, широко открыв рот и уставившись в небо: видно, никак не мог опомниться. - Что ты знаешь об этом деле? - спросил Король. - Ничего, - ответила Алиса. - _Совсем_ ничего? - настойчиво допытывался Король. - Совсем ничего, - повторила Алиса. - Это очень важно, - произнес Король, поворачиваясь к присяжным. Они кинулись писать, но тут вмешался Белый Кролик. - Ваше Величество хочет, конечно, сказать: _не_важно, - произнес он почтительно. Однако при этом он хмурился и подавал Королю знаки. - Ну да, - поспешно сказал Король. - Я именно это и хотел сказать. _Не_важно! Конечно, неважно! И забормотал вполголоса, словно примериваясь, что лучше звучит: - Важно - неважно... неважно - важно... Некоторые присяжные записали: "Важно!", а другие - "Неважно!". Алиса стояла так близко, что ей все было отлично видно. - Это не имеет никакого значения, - подумала она. В эту минуту Король, который что-то быстро писал у себя в записной книжке, крикнул: - Тихо! Посмотрел в книжку и прочитал: - "Правило 42. _Всем, в ком больше мили росту, следует немедленно покинуть зал_". И все уставились на Алису. - Во мне _нет_ мили, - сказала Алиса. - Нет, есть, - возразил Король. - В тебе мили две, не меньше, - прибавила Королева. - Никуда я не уйду, - сказала Алиса. - И вообще, это не настоящее правило. Вы его только что выдумали. - Это самое старое правило в книжке! - возразил Король. - Почему же оно тогда 42-е? - спросила Алиса. - Оно должно быть первым!
Король побледнел и торопливо закрыл книжку. - Обдумайте свое решение, - сказал он присяжным тихим, дрожащим голосом. Белый Кролик поспешно вскочил со своего места. - С позволения Вашего Величества, - сказал он, - тут есть еще улики. Только что был найден один документ. - А что в нем? - спросила Королева. - Я его еще не читал, - ответил Белый Кролик, - но, по-моему, это письмо от обвиняемого... кому-то... - Конечно, кому-то, - сказал Король. - Вряд ли он писал письмо никому. Такое обычно не делается. - Кому оно адресовано? - спросил кто-то из присяжных. - Никому, - ответил Белый Кролик. - Во всяком случае, на обороте ничего не написано. С этими словами он развернул письмо и прибавил: - Это даже и не письмо, а стихи. - Почерк обвиняемого? - спросил другой присяжный. - Нет, - отвечал Белый Кролик. - И это всего подозрительней. (Присяжные растерялись.) - Значит, подделал почерк, - заметил Король. (Присяжные просветлели.) - С позволении Вашего Величества, - сказал Валет, - я этого письма не писал, и они этого не докажут. Там нет подписи. - Тем хуже, - сказал Король. - Значит, ты что-то дурное _задумал_, а не то подписался бы, как все честные люди. Все зааплодировали: впервые за весь день Король сказал что-то действительно умное. - Вина _доказана_, - произнесла Королева. - Рубите ему... - Ничего подобного! - возразила Алиса. - Вы даже не знаете, о чем стихи. - Читай их! - сказал Король Кролику. Кролик надел очки. - С чего начинать, Ваше Величество? - спросил он. - Начни с начала, - важно ответил Король, - и продолжай, пока не дойдешь до конца. Как дойдешь - кончай! Воцарилось мертвое молчание. Вот что прочитал Белый Кролик {B}. Я знаю, с ней ты говорил И с ним, конечно, тоже. Она сказала: "Очень мил, Но плавать он не может". Там побывали та и тот (Что знают все на свете), Но, если б делу дали ход. Вы были бы в ответе. Я дал им три, они нам - пять, Вы шесть им посулили. Но все вернулись к вам опять, Хотя моими были. Ты с нею не был вовлечен К такое злое дело, Хотя сказал однажды он, Что все им надоело. Она, конечно, горяча Не спорь со мной напрасно. Да, видишь ли, рубить сплеча Не так уж безопасно. Но он не должен знать о том (Не выболтай случайно). Век остальные ни при чем, И это наша тайна. - Это очень важная улика, - проговорил Король, потирая руки. - Все, что мы сегодня слышали, по сравнению с ней бледнеет. А теперь пусть присяжные обдумают свое... Но Алиса не дала ему кончить. - Если кто-нибудь из них сумеет объяснить мне эти стихи, - сказала Алиса, - я дам ему шесть пенсов (За последние несколько минут она еще выросла, и теперь ей никто уже не был страшен.) - Я уверена, что в них нет никакого смысла! Присяжные записали: "_Она_ уверена, что в них нет никакого смысла", - но никто из них не сделал попытки объяснить стихи. - Если в них нет никакого смысла, - сказал Король, - тем лучше. Можно не пытаться их объяснить. Впрочем... Тут он положил стихи себе на колени, взглянул на них одним глазом и произнес: - Впрочем, кое-что я, кажется, объяснить могу, "...но плавать он не может..." И, повернувшись к Валету, Король спросил: - Ты ведь не можешь плавать? Валет грустно покачал головой. - Куда мне! - сказал он. (Это было верно - ведь он был бумажный.) - Так, - сказал Король и снова склонился над стихами. "...Знают все на свете" - это он, конечно, о присяжных. "Я дал _им три, они нам - пять_..." Так вот что он сделал с кренделями! - Но там сказано, что "все вернулись к вам опять", - заметила Алиса. - Конечно, вернулись, - закричал Король, с торжеством указывая на блюдо с кренделями, стоящее на столе. - Это _очевидно_. - "Она, конечно, горяча..." - пробормотал он и взглянул на Королеву. - Ты разве _горяча_, душечка? - Ну что ты, я необычайно сдержанна, - ответила Королева и швырнула чернильницу в Крошку Билля. (Бедняга было бросил писать но доске пальцем, обнаружив, что не оставляет на доске никакого следа, однако теперь поспешил начать писать снова, обмакнув палец в чернила, стекавшие у него с лица.) - "Рубить сплеча..." - прочитал Король и снова взглянул на Королеву. - Разве ты когда-нибудь _рубишь сплеча_, душечка? - Никогда, - сказала Королева. И, отвернувшись, закричала, указывая пальцем на бедного Билля: - Рубите ему голову! Голову с плеч! - А-а, понимаю, - произнес Король. - Ты у нас рубишь с _плеч_, я не _сплеча_! И он с улыбкой огляделся. Все молчали. - Это каламбур! - закричал сердито Король. И все засмеялись. - Пусть присяжные решают, виновен он или нет, - произнес Король в двадцатый раз за этот день. - Нет! - сказала Королева. - Пусть выносят приговор! А виновен он или нет - потом разберемся! - Чепуха! - сказала громко Алиса. - Как только такое в голову может прийти! - Молчать! - крикнула Королева, багровея. - И не подумаю, - отвечала Алиса. - Рубите ей голову! - крикнула Королева во весь голос. Никто не двинулся с места.
- Кому вы страшны? - сказала Алиса. (Она уже выросла до своего обычного роста.) - Вы ведь всего-навсего колода карт! Тут все карты поднялись в воздух и полетели Алисе в лицо. Она вскрикнула - полуиспуганно, полугневно, - принялась от них отбиваться... и обнаружила, что лежит на берегу, головой у сестры на коленях, а та тихо смахивает у нее с лица сухие листья, упавшие с дерева. - Алиса, милая, проснись! - сказала сестра. - Как ты долго спала! - Какой мне странный сон приснился! - сказала Алиса и рассказала сестре все, что запомнила о своих удивительных приключениях, про которые ты только что читал. А когда она кончила, сестра поцеловала ее и сказала: - Правда, сон был очень странный! А теперь беги домой, не то опоздаешь к чаю. Алиса вскочила на ноги и побежала. А пока бежала, все время думала, что за чудесный сон ей приснился. А сестра ее осталась сидеть на берегу. Подпершись рукой, смотрела она на заходящее солнце и думала о маленькой Алисе и ее чудесных Приключениях, пока не погрузилась в полудрему. И вот что ей привиделось. Сначала она увидела Алису - снова маленькие руки обвились вокруг ее колен, снова на нее снизу вверх смотрели большие блестящие глаза. Она слышала ее голос и видела, как Алиса встряхивает головой, чтобы откинуть со лба волосы, которые вечно лезут ей в глаза. Она прислушалась: все вокруг ожило, и странные существа, которые снились Алисе, казалось, окружили ее {c}. Длинная трава у ее ног зашуршала - это пробежал мимо Белый Кролик; в пруду неподалеку с плеском проплыла испуганная Мышь; послышался звон посуды - это Мартовский Заяц поил своих друзей бесконечным чаем; Королева пронзительно кричала: "Рубите ему голову!" Снова на коленях у Герцогини расчихался младенец, а вокруг так и свистели тарелки и блюдца; снова в воздухе послышался крик Грифона, скрип грифеля по доске, визг подавленной свинки и далекое рыданье несчастного Квази. Так она и сидела, закрыв глаза, воображая, что и она попала в Страну Чудес, хотя знала, что стоит, ей открыть их, как все вокруг снова станет привычным и обыденным; это только ветер зашуршит травой, погонит по пруду рябь и зашатает камыши; звон посуды превратится в треньканье колокольчика на шее у овцы, пронзительный голос Королевы - в окрик пастуха, плач младенца и крик Грифона - в шум скотного двора, а стенанья Черепахи Квази (она это знала) сольются с отдаленным мычанием коров. И, наконец, она представила себе, как ее маленькая сестра вырастет и, сохранив в свои зрелые годы простое и любящее детское сердце, станет собирать вокруг себя других детей, и как _их_ глаза заблестят от дивных сказок. Быть может, она поведает им и о Стране Чудес и, разделив с ними их нехитрые горести и нехитрые радости, вспомнит свое детство и счастливые летние дни. ---------------------------------------------------------------------------- a В "Алисе для детей" (Nursery Alice) Кэрролл отмечает, что на рисунке Тенниела видны все двенадцать присяжных: лягушка, мышь-соня, крыса, хорек, еж, ящерица, петух, крот, улитка, белка, аистенок, мышонок. b Показания, которые зачитывает Белый Кролик, состоят из шести строф с перепутанными местоимениями, в которых трудно обнаружить какой бы то ни было смысл. Это переработанный вариант стихотворения-нонсенса Кэрролла, озаглавленного "В ней все, что в нем меня влечет..." (впервые опубликовано в лондонском "Комик таймc" в 1885 г.). Первая строка первоначального варианта повторяет первую строку "Алисы Грей", чувствительной песни Уильяма Ми, которая была популярна в то время. В остальном стихотворение Кэрролла ничем, кроме размера, не напоминает песни Ми. Ниже следует первоначальный вариант Кэрролла с его вступительной заметкой: "Этот впечатляющий фрагмент был найден в рукописи среди бумаг известного автора трагедии "Был то ты иль я?" и двух популярных романов "Сестра и сын" и "Наследство племянницы, или Благодарный дед". В ней все, что в нем меня влечет (Ручаюсь, я не льстец), И если что-то пропадет - Тебе и ей конец. Он говорит: ты был у ней, А я ушел давно. - Все так. Но если быть точней, Она и ты - одно. Никто нас не окликнул, нет, Никто не подозвал, Он сел, грустя, в кабриолет, И в нем заковылял. [...]. Не оттого ли Кэрролл ввел это стихотворение в свою сказку, что песня, по образцу которой она написана, посвящена неразделенной любви к девушке по имени Алиса? Вот первые строфы песни об Алисе Грей (цитирую по книжке Джона М. Шоу): В ней все, что к ней меня влечет, - Божественна она. Но ей не быть моей - душа Другому отдана. И все ж люблю я, и любовь Чем старе, тем сильней. О, как разбила сердце мне Любовь к Алисе Грей! c Эта тема "сна во сне" (сестра Алисы видит во сне Алисин сон) в усложненном виде появится и во второй сказке (см. "Зазеркалье", гл. IV). ПРИМЕЧАНИЯ  ОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА  Первое издание "Алисы в Стране чудес" было напечатано издательством Макмиллана в типографии "Оксфорд Юниверсити Пресс" (Oxford University Press) в 1865 г. Иллюстратор Дж. Тенниел был недоволен качеством иллюстраций в этом издании, в результате чего Кэрролл отказался от заказа (судя по всему, тираж еще не поступал в продажу). Примерно 48 экземпляров этого издания были переплетены и разосланы Кэрроллом в подарок друзьям. Однако, отказавшись от заказа, Кэрролл попросил вернуть эти экземпляры и отослал их в детские больницы. Из этого первого издания сохранилось 20 экземпляров (два из них сейчас потеряны), а также экземпляр верстки, переплетенный наборщиком. Кэрролл передал заказ фирме "Ричард Клей энд Санз" (Richard Clay and Sons), не сделав сколько-нибудь значительных изменений в тексте; в декабре 1865 г. книга вышла в свет (датирована 1866 г.) (Lewis Carroll. Alice's Adventures in Wonderland. L., Macmillan, December 1865 (1866). В это издание Кэрролл внес несколько мелких изменений, большая часть которых вошла в переиздание 1867 г. При жизни автора "Алиса в Стране чудес" неоднократно переиздавалась, однако никаких сколько-нибудь существенных изменений в тексте не было произведено. К изданию 1886 г. Кэрролл написал короткое предисловие и увеличил одно стихотворение с шести до шестнадцати строк (см. примеч. d, с. 84-85). Издание 1897 г., вышедшее за год до смерти Кэрролла, было им собственноручно исправлено и снабжено предисловием. "Сквозь Зеркало и Что там увидела Алиса" вышло в свет в декабре 1871 г. (датировано 1872 г.) (Lewis Carroll. Through the Looking-Glass and What Alice Found There. L., Macmillan, December 1871 (1872)). В последующих переизданиях Кэрролл лишь исправил несколько опечаток в тексте, а также написал послесловия к изданиям 1871 и 1876 гг. К изданию 1897 г. Кэрролл написал короткое предисловие. Издание 1897 г., в которое вошли обе сказки Кэрролла, считается каноническим текстом, оно воспроизводилось в академическом издании "Оксфордской серии английского романа" (Lewis Carroll. Alice's Adventures in Wonderland and Through the Looking Glass and What Alice Found There. Edited with an Introduction by Roger Lancelin Green. Oxford University Press, 1971. Oxford English Novels Series). В основу нашего издания положено последнее прижизненное издание обеих сказок, выверенное Кэрроллом (текст сличен с академическим изданием "Оксфордской серии английского романа"), и "Аннотированная "Алиса"" Мартина Гарднера (Martin Gardner. The Annotated Alice, NY, 1960). О ПЕРЕВОДЕ СТИХОВ  Приступая к работе над сказками Кэрролла в начале 60-х годов, мы включили в текст переводы С. Я. Маршака, давно уже ставшие достоянием русской культуры. Для издания 1967 г. остальные стихи перевела Д. Г. Орловская. Три года спустя Дины Григорьевны Орловской не стало. Труд по подготовке стихотворной части настоящего издания взяла на себя Ольга Александровна Седакова. Таким образом, за исключением отдельных, специально оговоренных случаев, переводы стихов в этом издании осуществлены С. Я. Маршаком, Д. Г. Орловской и О. А. Седаковой. С. Я. Маршаку принадлежат переводы стих. "Папа Вильям", "Морская кадриль", "Шалтай-Болтай" в тексте самих сказок. Д. Г. Орловской принадлежат переводы стихотворений в тексте обеих сказок Нэролла: "Июльский полдень золотой", "Цап-царап сказал мышке", "Лупите своего сынка", "Дитя с безоблачным челом", "Бармаглот", "Раз Труляля и Траляля", "Морж и плотник", "Зимой, когда белы поля", "Вел за корону смертный бой со Львом Единорог", "Сидящий на стене", "Королева Алиса на праздник зовет", "Загадка Белой Королевы", "Ах, какой был яркий день". О. Л. Седаковой принадлежат переводы стихов в тексте сказок: "Как дорожит своим хвостом", "Еда вечерняя", "Ты мигаешь, филин мой", "Дама Червей", "Колыбельная", а также стихотворные переводы в комментарии Гарднера и "Приложениях", за исключением специально оговоренных случаев. АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС 1 Одэн, Уинстен Хью (1907-1973) - английский поэт. 2 4 июля в истории Америки. - 4 июля 1776 г. была провозглашена Декларация независимости. Глава I ВНИЗ ПО КРОЛИЧЬЕЙ НОРЕ 1 Нора сначала шла прямо, ровная, как туннель, а потом, вдруг круто обрывалась вниз. - В первой главе особенно ясно чувствуется, что сказка возникла как импровизация, "на ходу". Сам Кэрролл так впоследствии вспоминал об этом в статье "Алиса на сцене" (журнал "Тиэтер", апрель 1887 г.): "...я ясно помню, как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню вниз по кроличьей норе, не имея ни малейшего понятия о том, что же случится с нею позже". Импровизационный характер первых эпизодов чувствуется и в особой разговорной интонации, и в прямых намеках на слова, события, хорошо известные девочкам Лидделл. Название первой главы сказки Кэрролла давно уже приобрело широкую известность; оно цитируется так же часто по самым различным поводам, как и название самой сказки. "Вниз по кроличьей норе" - так назвала свою книгу очерков по детской литературе американская писательница Сельма Лейнз (S. Lanes. Down the Rabbil-Hole. Adventures and Misadventures in the Realm of Children's Literature. NY, 1971). 2 Плутарх (ок. 46 - ок. 127) - греческий философ и писатель. 3 Фламмарион, Камиль (1842-1925) - французский астроном, известный как автор популярных книг по астрономии. Наибольший успех имела "Популярная астрономия" (1880). См. также: Я. И. Перельман. Занимательная физика, кн. 2-я, изд. 18-е. М., 1972, с. 75 и далее. 4 Баум, Фрэнк (1856-1919) - известный американский писатель, автор 14 книг для детей о стране Оз. 5 Едят ли мошки кошек? - П. Эликзэндер подозревает здесь Алису в заигрывании с логическим позитивизмом, а именно в том, что она отвергает вопросы, которые считаются бессмысленными, поскольку на них нельзя дать эмпирически обоснованный ответ (P. Alexander. Logic and Humour of Lewis Carroll. - "Proceedings of the Leeds Philosophical and Literary Society", v. I, 1951, pp. 555-556). При переводе этого отрывка мы сочли нужным заменить "летучих мышей" (Do cats eat bats?... Do bats eat cats?) оригинала на "мошек" для того, чтобы сохранить рифму. 6 Напиток был очень приятен на вкус - он чем-то напоминал вишневый пирог с кремом, ананас, жареную индейку, сливочную помадку и горячие гренки с маслом. - Яркий пример соединения несоединимого, одного из основных приемов нонсенса. Элизабет Сьюэдл пишет об этом в своей книге о нонсенсе, который она трактует как своеобразную игру, отмечая, что в подобном "конгломерате несовместимостей" упор делается скорее на части, чем на органичности целого (Elizabeth Sewell. The Field of Nonsense. L., 1952). 7 Эта глупышка очень любила притворяться двумя разными девочками сразу. В этих строках слышатся отзвуки темы двойника, излюбленной темы романтиков. Трудно сказать, в какой степени Кэрролл был знаком с произведениями отечественных или, скажем, немецких романтиков начала века. Однако он знал произведения Джорджа Макдоналда, со сказочными повестями которого в сказках об Алисе есть немало точек соприкосновения. Сама идея чудесных приключений "под землей", в частности, возможно, является отголоском аналогичного эпизода в сказочном романе Макдоналда "Фантазия" (см. с. 300). В этой мысли утверждает и общая негативная интонация в описании тех "существ", которых встречают Алиса и герой Макдоналда в подземном царстве. Глава II МОРЕ СЛЕЗ 1 "...Госпоже Правой Ноге - с приветом от Алисы". - Здесь Кэрролл использует распространенный в английском фольклоре прием "отчуждения", когда какие-либо свойства (или части тела) отделяются от их носителя и обретают самостоятельное существование. В известной песенке о малютке Бо-пип такую самостоятельность приобретали овечьи хвосты: их теряли и находили, вешали сушить на дерево и пр. Песня эта не очень старая, однако уже в самом начале XIX в. она была хорошо известна (записи 1805 и 1810 гг., народные пантомимы, театральные представления). Кэрролл, конечно, знал ее. Ах, дело не шутка, ведь наша малютка, Бо-пип, потеряла овечек. Пускай попасутся - и сами вернутся, И хвостики с ними, конечно. Бо-пип задремала и тут услыхала, Как рядом топочут копытца. Проснулась - и что же? - ничуть не похоже. Никто и не думал явиться. Взяла посошок и пошла на лужок И твердо решила найти их. И впрямь углядела - но странное дело! - Ведь хвостиков нет позади них. Давно это было, и долю бродила Бо-пип, и скажите на милость! - За рощей кленовой на ветке дубовой Висели хвосты и сушились. Метод "отчуждения" широко использовали романтики, по-своему переосмыслив его. Шамиссо в "Петере Шлемиле", Макдоналд в "Фантазии" отчуждали тени своих героев, придавая этой потере по-своему драматическое звучание. 2 Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже не совсем я... кто же я в таком случае? Это так сложно... - М. Хит усматривает здесь первый из ряда кризисов, претерпеваемых личностью Алисы ("кризисы идентичности"), которым "мог бы позавидовать любой экзистенциалист". 3 Вода была соленая на вкус... - У. Эмпсон толкует этот отрывок как скрытую сатиру на теорию эволюции: море слез - это праокеан, где зарождается жизнь, а бег по кругу (с