ово за президентом. Он впервые назвал меня президентом и наверняка был уверен, что я его поддержу. -- Слушаем ваши аргументы, -- сказала я Малому Ивану. -- Три неудачных попытки, -- начал Малый Иван, -- вызывают сомнения. Сегодня, если хотят убить, то убивают или взрывают. Экспертиза автоаварии показала, что если бы Полина была пристегнута ремнем безопасности, она осталась бы жива. Кроме того, в крови Бурцева медики зафиксировали присутствие алкоголя. Будь Иван трезвым, вероятнее всего, он справился бы с управлением, и оба отделались бы незначительными травмами. Неудачное похищение дочери Веры -- забуксовала машина. На следующий день появилась более проходимая. И это видит вся деревня. Профессионалы так не работают. Нападение на Веру Ивановну? Чтобы два крепких амбала позволили так расправиться с собой хрупкой женщине? Выстрел в Бурцева на веранде в санатории? Пуля попала на двадцать сантиметров выше головы Бурцева. Снайперы так не стреляют. Все эти случаи я расцениваю как предупреждение. Не уйметесь, не поймете -- у нас неудач не будет. -- Тогда это запугивание не очень понятно, -- возразил Заместитель. -- Если бы мы получили предложение от того же Шахова и отказались, тогда было бы понятно запугивание. Но предложений не было и нет. -- Если бы вначале поступило предложение и оно было бы отвергнуто, а потом начались бы эти наезды, -- это значило бы полностью представиться. Но я думаю, предложение скоро поступит. -- Да за смерть Полины и за то, что изувечен Иван, их надо привлекать. Я чего-то не понимаю. У нас что, нет закона, нет правоохранительных органов? -- спросил Адмирал. -- Да, -- подтвердил Малый Иван, -- нет. -- Ну, ладно, -- сказал Адмирал, этот малахольный в своих графиках и компьютерах запутался, но меня проинформировали, что наш новый начальник службы безопасности -- бывший работник КГБ. И вы против того, чтобы имеющиеся у нас данные сообщить в органы. Почему? Я требую объяснения. -- Объясняю, -- спокойно сказал Игорь. -- Почему не раскрыто на сегодняшний день ни одно громкое заказное убийство -- ни журналиста Холодова, ни телевизионщика Листьева, ни общественного деятеля и бывшего криминального авторитета Квантришвили? А убийство Кивелиди и еще нескольких десятков крупных банкиров и бизнесменов? Так случилось исторически, что наши органы оказались неготовыми у раскрытию подобных преступлений, потому что при Советской власти таких преступлений не было. Были убийство, воровство, мошенничество в особо крупных размерах, но их совершали одиночки или небольшие криминальные группировки. Когда в течение нескольких лет у нас появились мультимиллионеры и просто миллионеры, когда появились трансконтинентальные финансовые компании, то есть сформировался слой богатых и очень богатых людей, органы, постоянно разгоняемые, реорганизуемые, не сумели внедрить в этот слой свою агентуру, и поэтому ни одно ведомство не знает, кто с кем и какими отношениями связан, какие деньги проходят через эти структуры, как идет передел имущества. В этом слое есть лица с криминальным прошлым, но в основном это новые люди, хорошо образованные, умеющие системно мыслить, и каждое заказное убийство -- это всегда очень точно спланированная операция, когда невозможно определить заказчика и найти исполнителя. Почему? Потому что исполнитель никогда не знает заказчика, все это делается через посредников. После завершения операции и посредники, и исполнители чаще всего уничтожаются. Самых лучших из них иногда устраивают за рубежом, где они ведут жизнь мирных обывателей и вызываются оттуда только на самые трудные заказные убийства. История терроризма доказала, что практически невозможно спасти человека от смерти, если убийство тщательно спланировано и хорошо оплачено. Так было с убийством Кеннеди. Президента США охраняют десяток тысяч людей, но тем не менее удалось покушение на Рейгана. Насколько изощрена служба безопасности Израиля, но президента Бегина убили практически в упор. Я поддерживаю точку зрения аналитика компании. И на мой взгляд тоже пока идет запугивание. Наш противник добился, что мы реорганизовали службу безопасности компании, что мы отправили за границу президента компании. В ближайшее время должно что-то произойти. Я думаю, что компании поступит, мягко говоря, не очень выгодное предложение, с которым компания должна будет согласиться. Какое это будет предложение, я не знаю. Чего мы добьемся, сообщив в органы безопасности о наших подозрениях? Ничего. Будет заведено уголовное дело, все наши предположения не оправдаются, у всех будет алиби, исполнителей не найдут, но наш противник вынужден будет пойти на крайние меры. Долго скрывать, где находится господин Бурцев, мы не сможем, поэтому его уничтожат, потому что после его смерти компания развалится или может быть перекуплена. Я не исключаю, что вначале будет совершена какая-то акция против Веры Ивановны. Простите, не какая-то, а угрожающая ее жизни, и Иван Кириллович должен будет выбирать: или сохранение компании, или сохранение жизни своей дочери. Какое решение он примет, я не знаю. -- Черт знает что! -- сказал Адмирал. -- По этой раскладке получается, что мы живем не в Москве, а в Чикаго, где каждый защищается, как может. -- Да, -- подтвердил Игорь, -- сегодня Москва напоминает Чикаго двадцатых годов, и, может быть, Москва даже опаснее. В Чикаго банды разбирались с помощью кольтов и автоматов Томпсона, в Москве в основном применяются пистолеты "ТТ" и автоматы Калашникова, а теперь все чаще гранатометы. Но в Чикаго при помощи автоматов разбирались в основном криминальные группировки при разделе сфер влияния в игровом бизнесе, в торговле спиртным и живым товаром, а цивилизованный бизнес до разборок при помощи автоматов не опускался. У нас все перепуталось. -- Ваши предложения? -- спросил Адмирал. -- Пока ждать предложений конкурентов, они считают, что нас достаточно напугали. И большая просьба: об этом нашем обсуждении, кроме нас, пятерых, никто не должен знать. Информатор, внедренный в компанию, пока не выявлен. -- Вот что, -- сказал Адмирал, -- я старше вас всех, я даже год воевал на фронте. Тот, кто обороняется, почти всегда проигрывает. Выигрывает тот, кто нападает первым. На нас напали, а мы даже не обороняемся, мы прячемся. Я предлагаю ответить ударом на удар. -- По кому и как? -- уточнил Игорь. -- По Шахову. Нанять бедовых ребят. У него ведь тоже есть жена и дети. -- Но вина Шахова не доказана. Есть только предположения. -- Докажите! -- Мне на это надо время. -- Настя, принеси мне сто граммов коньяку, что-то сердце разболелось, -- попросил Адмирал. Настя вышла и быстро вернулась с рюмкой коньяку и кусочком лимона. Адмирал выпил, вздохнул. -- Я не скажу, чтобы я очень уж любил советскую власть и партию, в которой состоял сорок лет. Но ведь был порядок. Сообщи такое в органы в прошлые времена, да этого Шахова размазали бы по блюдцу, как манную кашу. -- О прошлом можно только сожалеть, -- ответил Игорь. -- Но мы должны принять решение, от которого зависит наше настоящее. -- Я придерживаюсь прежней точки зрения, -- сказал Заместитель. -- Я тоже, -- подтвердил Адмирал. -- Я против, -- сказал Малый Иван. -- Я против, -- подтвердил Игорь. -- Подождем, -- сказала я. -- Если, как вы предполагаете, предложения поступят скоро, подождем предложений. Все свободны. Все вышли. Мы остались с Настей вдвоем. -- Ну, что? -- спросила я. -- Пройдем к самовару, -- предложила Настя. Мы прошли в комнату отдыха. Настя открыла бар, достала джин и тоник. -- Будешь? -- спросила она. -- Буду. Настя приготовила напиток, бросила в стаканы по кубику льда, сделала крохотные бутерброды с семгой. -- Я правильно поступила? -- спросила я. Мне было нужно, чтобы меня похвалили. -- Правильно, -- подтвердила Настя. -- Только я сама ничего не понимаю. Если это запугивание, то они провели это вполне профессионально. А если они элементарные дилетанты? Может же быть такое? Может! Не получилось с Большим Иваном, не получилось с похищением твоей дочери, невозможно же предусмотреть, что в середине лета непроходимые лужи. И с нападением на тебя не получилось. Кто же ждал, что у тебя на каждой лестничной площадке кирпич припрятан? И когда такая маленькая женщина, не оборачиваясь и не выясняя отношений, лупит кирпичом, ломая нос и выбивая зубы, это предусмотреть могут только высокого класса профессионалы. -- А разве я сломала нос? -- Наверняка. Настя налила себе джин и предложила мне. -- А давай, -- согласилась я. -- Только чуть больше тоника. -- Это уж ты сама регулируй. Игорь тебе браунинг передал? -- А ты откуда это знаешь? -- Он купил его на деньги компании. -- В документах так и указано: на покупку пистолета? -- В документах указано: на покупку лазерного принтера. Не бери это в голову! На переговорном устройстве зажглась вторая клавиша. Это был Заместитель. Я отжала клавишу. -- Слушаю, Александр Петрович. -- Мне надо с вами переговорить. Настя кивнула и показала три пальца. -- Через три минуты я вас жду, -- я отжала клавишу. -- Настя, дай мне твою таблетку, которая отбивает запах спиртного. Настя достала из бара пластмассовую коробочку и вытряхнула из нее две горошины. Я запила их тоником. -- Будь осторожна, -- предупредила Настя. -- Буду, -- пообещала я, поправила волосы, воротничок на кофточке и прошла в кабинет. Заместитель вошел и сел на свое место. Я ему улыбнулась, может быть, чуть радостнее, чем необходимо при разговоре руководителя и подчиненного. -- Вера, -- сказал Заместитель, -- мне надо с вами поговорить. И вопросов накопилось много, и ситуация, которая возникла, требует определенной корректировки. Не согласились бы вы со мной поужинать в удобное для вас время? -- Согласилась бы, -- ответила я. -- Тога, часов в восемь. В "Улитке". Это новый ресторан с хорошей кухней и кабинетами, которые строены так, что вы не слышите, что говорят ваши соседи, и вас никто не слышит. -- А соседей-то хоть видеть можно? А то совсем не интересно прийти в ресторан и никого не видеть. -- Видеть будете только через пуленепробиваемое стекло. Это абсолютно безопасное место. -- Я вообще-то не трусливая. -- Я это заметил. Я открыла свою электронную записную книжку, которую попросила Настю купить в первый же день своей работы в компании. Я любила всякие электронные приспособления. Мой бывший муж Милехин купил у приятеля подержанные "Жигули", которые постоянно ломались и которые в основном чинила я. Это была "копейка", первая модель, которую начал выпускать Волжский автомобильный завод. Подводила в основном электрическая часть. Я это быстро поняла и с помощью соседа-механика заменила всю электропроводку. -- Я могу в восемь, -- ответила я Заместителю, -- но в девять сорок пять я должна буду уйти. Не надо было мне говорить, куда я собираюсь уходить, у женщины должна быть тайна. Может быть, у меня назначено любовное свидание. Но я не выдержала и сказала: -- С одиннадцати до двенадцати я сегодня стреляю в тире. -- Это у вас первые в жизни стрельбы? -- Нет. Может быть, сто первые. У меня первый разряд по стрельбе из пистолета, -- похвасталась я. -- Но я не была в тире уже пять лет. По-видимому, пришла пора входить в спортивную форму. -- Я с удовольствием постреляю в тире вместе с вами, -- сказал Заместитель. -- Я не знаю, удобно ли это. Я должна спросить у Игоря. -- Спрашивайте, -- поторопил Заместитель. -- Я должен знать, куда вас подвезти. -- Я, по-видимому, поеду с Игорем. -- Я хорошо вожу машину. Но если вы привыкли ездить с Игорем, то поедете с ним, я следом. Вызывайте Игоря. И я вдруг поняла, что, если мы будем вместе, я всегда и во всем буду подчиняться этому мужчине, он сильнее меня. Я вызвала Игоря и сказала: -- У нас с Александром Петровичем деловой свидание. Чтобы не опоздать, куда Александр Петрович меня должен подвезти? -- Я повезу сам, -- сказал Игорь. -- Скажите, куда я должен заехать за Верой Ивановной? -- Игорь, -- Заместитель улыбнулся, если можно назвать улыбкой небольшое движение губ, -- Вера Ивановна сказала, что вы едете в тир. Я иногда тоже бываю в тирах. Вы куда едете? -- На Октябрьское Поле. -- Значит, к Климу. Я у него бываю. И привезу туда Веру Ивановну. -- Я вас буду там ждать, -- сказал Игорь и вышел. -- Толковый чекист. А вот в то, что были жучки в офисе, я по-прежнему не верю. Я почти уверен, что это организовала Настя, чтобы убрать Викулова. Так ведь? -- Вы об этом спросите Настю. -- Куда за вами заехать? -- спросил Заместитель. -- Я буду в офисе. Накопились дела. Я собиралась просмотреть личные дела всех сотрудников компании, пока я только успела посмотреть личные дела Насти, Малого Ивана и Заместителя. Заместитель вышел. Мне была нужна срочная консультация Насти. -- Я еду с Александром Петровичем ужинать, -- сообщила я ей. Настя задумалась. -- Ему что-то от тебя надо, -- наконец сказала она. -- А, может быть, я ему нравлюсь? -- хотела я ей ответить, но промолчала. -- Он наверняка спросит тебя, какую роль я выполняю в управлении компанией. Запомни: никакой! -- Конечно, никакой, -- подтвердила я. Настя усмехнулась, что-то ей в моем ответе не понравилось. -- Хотя ты никакой роли не играешь, -- сказала я, -- я готова выслушать твои инструкции. -- Меньше говори и больше слушай. -- А если он пригласит меня к себе домой? -- спросила я. -- Вряд ли, -- засомневалась Настя. -- Ну , а если? -- Тебе с ним хочется переспать? -- Да. С самого начала, как только я его увидела. -- Знаешь, какие самые большие сложности с женщинами в разведке? -- спросила Настя. -- Какие? -- Чтобы ложилась с теми, кто не нравится, но с кем надо лечь, и не ложилась, с кем хочется, потому что это чаще всего ведет к провалу. -- Но я не разведчица, я нормальная учительница, временно исполняющая обязанности президента компании. -- Поступай, как хочешь, но не проговорись, что отец в Швейцарии, мы ведь до сих пор не знаем, кто информатор в компании. -- Не проговорюсь, -- пообещала я. Всю вторую половину дня я потратила на изучение личных дел сотрудников компании. Я не думала, что биографии, трудовые книжки, анкеты так много могут рассказать о компании, о влиянии на ее деятельность отдельных работников и целых группировок. Зная дату регистрации компании, я не обнаружила ни одного работника, кроме Насти, которые бы работали в компании со дня ее основания. Как минимум, один состав работников сменился. Это и понятно. Дело новое, приходят и случайные люди, шла утряска, притирание по деловым и личностным качествам. Меня интересовало, кто появился с приходом Заместителя. Через три месяца после его прихода наполовину обновился состав директоров. Пришли однокурсники Заместителя по Финансовой академии. Я очень внимательно изучила дело юриста и обрадовалась своему открытию. Юрист оказалась женой брата Заместителя. Выйдя замуж, она сохранила свою девичью фамилию Подвойская. Из революционной династии, она, по-видимому, гордилась своей родословной, как гордятся сейчас своим происхождением многие русские, вдруг вспомнив, что их прадеды были князьями и графами, а уж дворянами -- обязательно. Внимательно изучая дело Заместителя, я обратила внимание, что пять лет выпали из его биографии, правда, было указано, что в это время он учился в аспирантуре и защищал диссертацию. Но в аспирантуре обычно платят стипендию три года, а потом отчисляют, к тому же, не было указано очная это была аспирантура или заочная. Если заочная, то, значит, Заместитель не хотел афишировать свою деятельность в эти пять лет... Из биографии Заместителя я еще узнала, что его отец -- армейский генерал, служил в Германии, и Заместитель десять детских лет прожил в Германии, там же закончил среднюю школу, год проучился в Берлинском университете и перевелся в Финансовую академию в Москве. Приближалось время ужина, но у меня не была решена проблема с одеждой. Можно было пойти, конечно, и в джинсовом пиджачке, в котором я вышла сегодня на работу. Этот пиджак я носила редко, его пять лет назад привез отец. Но за эти пять лет джинсовые пиджаки, по-видимому, вышли из моды, во всяком случае, пока я ехала на работу, я на улицах не увидела ничего подобного. Модные девицы шли в джинсовых безрукавках, в узких джинсах, но это была рабочая одежда, а в ресторан, даже на деловую встречу, идти в джинсовом пиджаке, вероятнее всего, не принято. Я решила проконсультироваться с Настей, но загорелась третья клавиша на переговорном устройстве, меня вызывал Малый Иван. -- Заходи, --сказала я. Малый Иван показался мне несколько смущенным, таким я его еще не видела. -- Вера Ивановна, спасибо, что вы познакомили меня с Риммой. -- Насколько я помню, ты с нею познакомился сам, и вы договорились в первые три минуты. -- Но ведь это вы все высчитали, что мне нужна именно такая женщина. Я счастлив, может быть, даже влюблен. Я провел замечательный вечер, ночь и утро и с нетерпением жду, что через два часа снова встречусь с нею. -- Послушай, -- сказала я, -- это для ликвидации собственной безграмотности... Чем же так замечательно Римма, что мужики так на нее западают? -- Она настоящий партнер. -- Я про это читала в пособиях по сексологии, но, честно говоря, не очень понимаю. Это поддается анализу? -- Конечно, -- ответил Малый Иван. -- Партнерство, в первую очередь, предполагает полную откровенность между партнерами, когда ничего не скрывается, ты и партнер -- одно целое. Я и она, она и я. -- А как же любовная игра, узнавание, завоевание, ожидание того сладостного мига, когда она перестанет сопротивляться и отдастся тебе? -- Для некоторых мужчин, наверное, существует и такое. Мужчина -- охотник, -- женщина -- дичь. Но сегодня так много борьбы и противостояний, которые мужчина преодолевает каждый день, что на любовную охоту уже не остается ни сил, ни желаний. -- Значит, получается,: увидел мужчина женщину, а женщина мужчину, и -- или сразу "да", или сразу "нет"? -- Конечно. -- Но ведь можно и ошибиться? -- Но можно и поправить ошибку. -- Я рада за тебя. -- Я тоже. Я достала свою электронную книжку и в деловой дневник занесла одно слово -- "Римма". Не хотелось бы услышать от нее совсем противоположное тому, что чувствовал Иван. Мне совсем ни к чему очередное его разочарование, он мне нужен в хорошей рабочей форме. А пока я должна была решить свою проблему. Я вызвала Настю и спросила: -- В таком виде можно идти в ресторан? -- Можно, -- ответила Настя, -- но только миллиардеру или мировой знаменитости. Потому что миллиардерам и знаменитостям все можно, а тебе -- нельзя. -- Какой выход? -- спросила я. -- Надо заняться своей одеждой. Отец на это выделил деньги помимо твоей периодической зарплаты. -- Но за сорок минут эту проблему не решишь! -- Почему же? -- не согласилась Настя. -- В комнате отдыха есть шкаф с вещами Полины, она держала их на тот пожарный случай, который выдался сегодня тебе. Но ее одежда на два размера меньше твоей, а обувь -- на два размера больше. Попробуем что-нибудь поискать... Мы прошли в комнату отдыха. Настя открыла шкаф и выбросила на тахту юбки и блузки. -- Начнем с юбок, -- решила она. Выбрала две широкие юбки, расширяющиеся внизу. Конечно, ни одна из юбок на поясе не сошлась, я никогда не была манекенщицей. Настя взяла ножницы, надрезала юбки на поясе и скрепила скрепками, как скрепляют листы бумаги. -- Даже оригинально, -- сказала она, осмотрев сделанное. -- Надевай. Я надела юбку, бедра и ягодицы обтянулись прохладным нежным шелком. -- Слишком выпирает, -- засомневалась я. -- Если есть чему выпирать, должно выпирать. Чего скрывать-то? Покажем товар лицом. -- Если задницу называть лицом, -- начала я. -- Так это и называется, -- сказала Настя. -- Не верь, когда мужики называют глаза -- зеркалом души, я тебе об этом уже говорила, но повторенье -- мать ученья. Конечно, они смотрят и на лицо, но потом они всегда опускают глаза. Снимай свою блузку и померь эту. Я сбросила блузку, Настя критически осмотрела мой черный лифчик. -- Года два стираешь его? -- спросила она. -- Пять, -- ответила я. Я надела блузку. По-видимому, просторная на Полине, блузка обтянула мне плечи. К тому же, под полупрозрачным сиреневым шелком лифчик резко выделялся. -- Сними лифчик, -- Настя посмотрела на часы. Я сняла лифчик, надела блузку. Сквозь шелк просматривались контуры грудей, а соски даже выпирали через шелк. -- Очень видно... -- Замечательно, -- ответила н. -- Грудь женщины видят только младенцы, но потом они вырастают, и зачем же их лишать такого удовольствия? Настя выбрала туфли, натолкала туда бумажных салфеток, утрамбовала большим декоративным карандашом, который больше напоминал средних размеров дубинку. Я надела туфли, и они оказались мне в пору. Я посмотрела на себя в зеркало. Молодая, красивая, полная сил женщина, правда, с чуть скучной прической. Настя распустила мои волосы на плечи, включила фен. -- Вечер продержится, -- пообещала она, осмотрела меня и заключила: -- Вполне готова к употреблению! -- У нас будет деловой разговор. -- Вначале обязательно, а потом -- ни одна женщина не знает, чем закончится самый деловой разговор. -- Я знаю. И ты не знаешь, -- ответила Настя. -- Я тебе завидую. Ты идешь охотиться на настоящего зверя. Убей его. -- Охотники нынче повывелись, -- ответила я почти словами Малого Ивана. -- Остались в основном спортсмены, и то для них важна не победа, а участие. Победил -- хорошо, не победил -- будет следующая попытка со следующей женщиной. Ты же мне это сама говорила. -- Не помню, -- сказала Настя. -- Но Будильник -- из охотников. x x x Я вышла из офиса, как и договорилась с Заместителем, минута в минуту. Он уже ждал меня. Когда мы входили в ресторан, уже почти заполненный, я почувствовала себя раздетой под взглядами мужчин. Здесь рассматривали, не скрывая, что рассматривают. -- Здесь всех так осматривают? -- спросила я. -- Да, -- подтвердил Заместитель, -- потому что сюда приводят женщин только экстра-класса. -- Тогда им сегодня не очень повезло. -- Наоборот, они поражены. Обычно женщины в таких местах ростом не ниже ста восьмидесяти. Вы маленькая, но есть на что посмотреть. -- Об этом вы мне расскажете поподробнее. -- Обязательно, -- пообещал Заместитель. Столы закрывались диванными спинками, и как только сели, мы уже никого не видели, и нас никто не видел. -- На вас сегодня замечательный наряд, -- сказал Заместитель. -- Почему вы не ходите так каждый день? -- Это одежда Полины. Я не рискнула идти в ресторан в джинсовом пиджаке. -- Но Полина, -- начал Заместитель и замолчал, наверное, понял, что если продолжать сравнения, то я явно проиграю "Мисс-России-92". -- Конечно, все узко, -- сказала я, -- юбку в поясе пришлось надрезать и заколоть скрепками, -- я показала ему на скрепки. -- В туфли пришлось натолкать бумаги. Подошла только блузка, и то я стараюсь сильно не дышать, чтобы она не расползлась по швам. Заместитель рассмеялся. -- Вы удивительная женщина, я никак вас не пойму... -- То ли дурочка, то ли очень хитрая? -- подсказала я. -- То, что вы не дурочка и что хитрая, я понял почти сразу. Но я ничего про вас не знаю, расскажите, пожалуйста. Подошел официант, подал карту и отошел. Заместитель протянул мне карту и сказал: -- Выбирайте. Я заказала салат из крабов и устрицы, о которых только читала в иностранных романах и не знала, какие они на вкус, хотя Римма, у которой был более значительный ресторанный опыт, уверяла, что их устрицы ничем не отличаются от наших черноморских мидий. Вино я доверила выбирать Заместителю, потому что в винах ничего не понимала и не очень любила. -- Так расскажите о себе, -- повторил свою просьбу Заместитель, когда еда была заказана. -- Давайте договоримся, -- предложила я, -- говорить по возможности правду. -- Объясните, что такое "по возможности"? -- попросил Заместитель. -- Объясняю. Вы ведь в первый же день дали задание юристу все узнать про меня. И узнали о моем неудачном замужестве с Рапопортом и еще более неудачном с Милехиным. Вы узнали, какая я в школе, единственное, что не удалось узнать, -- кто мой любовник. У меня нет любовника. Теперь вы знаете обо мне все. -- А от кого вы узнали, что я знаю... -- Я прослушала пленку вашего разговора с юристом. -- Кстати, о юристе. Я бы не хотел, чтобы она уходила из компании. Она ведь переменила свое отношение к вам? -- Переменила, -- согласилась я. -- И юрист она хороший. Я только не уверена, что такая мощная группировка из ваших соучеников по академии и родственников... -- Уточните о родственниках, -- перебил Заместитель. -- Юристка ведь жена вашего брата. -- Брат с нею развелся уже два года тому назад, но все равно, ведь всегда хорошо, когда в команде единомышленники. -- Не всегда. -- не согласилась я. -- Когда собираются единомышленники одного человека, этот человек начинает навязывать другим свои решения. А если они не верны? Единомышленники не всегда критичны. -- Понятно, почему вы обновили почти наполовину совет директоров. Но ваши единомышленники тоже ведь не критичны? Мы ужинали и говорили. Мы даже не смотрели друг на друга, правда, Заместитель не забывал подливать мне вина. -- Наверное, -- согласилась я. -- Но теперь, когда создана система противовесов, можно надеяться, что совет директоров, вероятнее всего, примет взвешенное решение. -- Взвешенное решение -- это почти всегда стереотипное решение. В бизнесе иногда нужен риск. Как говорит Настя: последним смеется тот, кто стреляет первым. -- До нее это сказал генерал Лебедь. -- Насколько я понимаю, приказ о вашем двухмесячном председательстве -- уловка, чтобы вас два месяца не трогали, а из компании вы уходить не собираетесь? -- Заместитель теперь смотрел на меня сосредоточенно, чуть прищурив глаза, так смотрят мальчишки, когда играют в городки: бита уже поднята, через секунду ее метнут, чтобы выбить самую трудную фигуру. -- Пока я дальше двух месяцев не загадываю. -- Заглядываете, заглядываете, -- не согласился Заместитель. -- Но неужели вы думаете, что не через два месяца, а даже через два года вы сможете руководить компанией? -- Конечно, смогу, -- ответила я и рассмеялась, потому что хотела сказать "конечно не смогу", но я не заметила, что уже довольно много выпила. -- Я только недавно стал понимать, -- сказал Заместитель, -- что такое "загадочная русская душа". -- И что же это такое? -- спросила я, надеясь услышать что-нибудь лестное о себе. -- Отсутствие инстинкта самосохранения. Ничего не жалко. Ничего никогда не было, а если что-то и появляется, то не берегут. Если проигрывают, надеются на авось -- а вдруг повезет, и снова выиграю. А если выигрывают, то не боятся потерять. Жили ведь хуже, можно и снова так жить. -- Можно, -- согласилась я. -- Таких, кто живет, как вы, в России немного, два-три процента. -- Но я и работаю, как не работают остальные девяносто восемь процентов. -- Очень интересно, Александр Петрович, расскажите о себе, я ведь о вас ничего не знаю. -- Ну, вы же слушали пленки. -- Только одну, когда девица говорит, что она нагнулась, и вы... И как ей было хорошо. -- Мне тоже, -- ответил Заместитель. А ведь поругаемся, подумала я. Мне этого очень не хотелось. -- Простите, -- сказала я. -- За что? -- спросил Заместитель. -- За все. Скажите, что вы хотите, и я все сделаю для вас. -- Я чего-то перестаю понимать. Что вы можете сделать для меня? -- Все. Чего вы хотите? Когда я смотрю зарубежные фильмы про таких молодых и честолюбивых героев, как вы, у них всегда есть конкретная цель. Я недавно видела фильм на видео про молодого управляющего. Он хотел стать совладельцем компании, подставил ее, потом спас, и благородный владелец сделал его совладельцем, к тому же дочь хозяина влюбилась в него, он на ней женился и стал владельцем, а отец дочери, хозяин компании, оказывается, давно хотел спокойной жизни, он оставил все зятю, а сам уехал на ферму разводить бычков. Хотите такой вариант? -- Для этого варианта вы должны влюбиться в меня. -- А я влюбилась сразу, с первого взгляда, как только вас увидела впервые в институте Склифосовского. -- Неужели? -- Честное слово. -- И что же было потом? -- Потом я поняла, что такие крутые парни на учительницах не женятся и даже не заводят любовниц-учительниц. -- Но вы сейчас не учительница. Вы -- исполняющая обязанности президента компании. -- Но психология учительницы все равно осталась. -- Обычно я довольно быстро разбираюсь в людях, а если женщины делают первый ход, то можно обычно просчитать, как минимум, еще пять последующих ходов, но вас я не понимаю, -- сказал Заместитель. -- Я учительница и умею объяснять. В следующем нашем разговоре я вам все растолкую. Вы поймете. Когда я объясняю, понимают даже самые тупые. Но сегодня у меня к вам просьба. Можно я посплю? Мне надо минут пятнадцать. У меня такая особенность. Мне надо или пятнадцать минут, или два часа, как я себя запрограммирую. Вы можете пока поговорить с кем-нибудь из ваших знакомых, а я посплю. Как всегда, когда я выпью и нервничаю, мне захотелось спать, к тому же диван, на котором я сидела, был мягкий и с удобными подушками. Я сбросила туфли, подложила под голову подушку и уснула, посмотрев на часы. Когда я проснулась, Заместитель сидел в том же положении, только курил сигару. Я впервые видела его курящим. -- Вы курите? -- удивилась я. -- Не больше двух сигар в неделю, -- ответил он. Я посмотрела на часы и поняла, что проспала больше часа. -- Простите, -- сказал Заместитель, -- я не рискнул разбудить, вы так уютно спали. -- Нам пора ехать. -- Успеем выпить кофе, -- успокоил меня Заместитель. После кофе усталость исчезла. Официант подал счет, Заместитель подписал его, не глядя. -- Вы всегда подписываете, не глядя? -- спросила я. -- Здесь не обманывают. К тому же я учредитель этого клуба. А в уставе клуба записано: если официант ошибается дважды, он увольняется. Заместитель при выходе из клуба дал ключи от машины парню в летней камуфляжной форме, и тот подогнал машину к подъезду. За день город нагрелся. В машине было тоже душно, я попыталась открыть окно. -- Не надо, -- сказал Заместитель. -- Я включил кондиционер. Мне показалось, что Заместитель вел машину слишком медленно, но стрелка спидометра стояла на цифре шестьдесят. Хорошая скорость для московских переулков. Я запомнила, что мы пересекли Песчаную улицу. Справа был небольшой парк с кинотеатром "Ленинград". Здесь жила моя подруга, и мы с нею часто смотрели в этом кинотеатре фильмы. Мне показалось, что сзади идущая машина дважды мигнула фарами, по-видимому, предупреждая об обгоне, потому что через секунду на большой скорости обогнала нас, и в этот момент, почти перед капотом машины Заместителя возник мужчина. Заместитель резко затормозил. Меня бросило вперед, но удержал на сиденье ремень безопасности, Заместитель застегнул его на мне, как только мы сели в машину, но сам не пристегнулся. Я видела, что обогнавшая нас машина тоже резко затормозила, из нее выскочили двое мужчин и побежали к нам. Еще через мгновение они вытащили Заместителя из машины, и он согнулся от удара, но увернулся от куска трубы в руках другого. Мужчина, из-за которого так резко затормозил Заместитель, распахнул дверцу с моей стороны и пытался вытащить меня из машины, но я не вытаскивалась из-за пристегнутого ремня. Я чувствовала его дыхание и запах плохого дезодоранта. Он сообразил, наконец, и попытался отстегнуть ремень. Наверное, каждая женщина много раз проигрывала ситуацию, когда на нее нападают и пытаются отобрать сумочку. Поэтому я даже не сопротивлялась, только изо всех сил прижимала сумочку к груди. И тут я вспомнила о браунинге, пожалела, что это пистолет, а не револьвер, но успела открыть сумочку, выхватить браунинг, передернуть затвор, загоняя патрон в ствол. Нападавший отстегнул ремень, но, услышав щелчок передернутого затвора, отступил. Я видела его застывшие глаза, но в доли секунды просчитала, что, если нажму на курок, то снесу ему половину черепа. Я сместила браунинг вниз и влево и выстрелила ему в правое плечо. Если у него есть оружие, то он не сможет пользоваться правой рукой. но он уже бежал через пустырь к строящемуся дому, петляя, наверно, в ожидании, что я буду стрелять ему вслед. Я уже обошла машину спереди и оказалась за спинами напавших на Заместителя. Он стоял на коленях, и его били ногами. Передо мною был мощный парень с огромной спиной и огромными ногами. В такую ляжку промахнуться с двух метров было невозможно. Я выстрелила, парня повело, и он почему-то встал на колени. Третий бросился к машине. Он пробежал мимо меня, и я, как по движущейся мишени, почти автоматически опустила ствол ниже его поясницы и выстрелила. Он упал, не добежав до машины. Потом, много раз вспоминая случившееся, я пыталась понять, почему действовала так разумно, будто я много раз была в перестрелках. И потом, когда моя жизнь изменилась, я все-таки поняла. Я не думала о себе, я думала о нем, безоружном, его били ногами, я понимала, что это больно и страшно, и защищала его. Я представила, как мы сядем в машину и как эта толстая махина, так и не вставая с колен, достанет пистолет, пробьет баллон машины и спокойно расстреляет нас. Заместитель встал с колен, его качнуло, и я поняла, что он, в лучшем случае, в нокдауне. Вести машину, наверное, сможет, но соображать -- вряд ли. Я приставила браунинг к затылку парня, задрала куртку и увидела заткнутый за ремень револьвер. Я взяла этот револьвер, который удивил меня коротким стволом: ствола практически не было, но по тяжести и ширине дула я поняла, что это револьвер неизвестной мне марки, крупного калибра, и швырнула его в кусты. Теперь, чтобы найти револьвер, понадобится время. -- Машину вести сможешь? -- спросила я Заместителя. Он молча сел за руль. Когда я начала стрелять, сзади показалась еще одна машина, но при втором выстреле она остановилась, водитель включил заднюю скорость и, надрывно завывая, почти мгновенно исчез за поворотом. Нормальная реакция. Когда стреляют, каждый старается оказаться подальше от пуль. Заместитель тронул машину, набрал скорость, мы выскочили на улицу Алабяна, пересекли Ленинградское шоссе, повернули на Красноармейскую улицу. Я смотрела назад. Нас никто не преследовал. Заместитель свернул в переулок, я узнала химчистку, потом проехал между домами и остановился у современной семнадцатиэтажки, построенной лет пять назад. Только в лифте я увидела его разбитые, вспухшие губы, ссадину над бровью. Заместитель открыл дверь и мы вошли в квартиру. Такие квартиры я видела в модных журналах для женщин. Холл по площади был равен трем моим квартирам. Мне вначале показалось, что вся квартира состоит из огромного холла, но потом обнаружилась большая кухня, кабинет и две спальни. Заместитель открыл бар. -- Вы что будете пить? -- спросил он. -- Что-нибудь покрепче. Заместитель достал виски, принес из кухни ведерко со льдом, себе налил довольно много, по пузатому бокалу я не могла определить точно, но не меньше двухсот граммов. -- Мне треть от вашей порции, -- попросила я. И, как ни странно, он отмерил ровно треть. -- Где у вас аптечка? -- спросила я. Он показал мне дверцу вмурованного в стену шкафчика. Я нашла йод, перекись, бактерицидные пластыри, вату, бинты. -- Сними рубашку, -- сказала я. Он снял. Уже просматривались будущие гематомы на плече, на руке, полоса от удара по спине трубой. Я обработала кровоточащие места перекисью, залила йодом. -- Откуда такой профессионализм? -- спросил Заместитель. Он начал приходить в себя. -- У меня мать -- хирургическая сестра. Надо позвонить в скорую помощь, сказать о тех, кто остался на дороге. -- И что сказать? -- спросил Заместитель. -- Что мы убили как минимум, двоих, приезжайте, может быть, кто-нибудь остался в живых? -- Может быть, и так, -- ответила я и пошла к телефону. -- Не так. Вначале позвони Игорю. Он профессионал и знает, как надо поступать в таких случаях. -- Я не знаю телефона тира, где он сейчас. -- Я знаю, -- Заместитель открыл небольшую электронную книгу и на листке написал мне номер. Наверное, Заместитель был прав, в зарубежных фильмах всегда вначале звонили адвокатам. К тому же я не особенно беспокоилась о нападавших. Один ранен в плечо, один в ляжку, третьему я попала, вероятно, в ягодицу. Я набрала номер тира и попросила позвать к телефону Игоря. Он подошел сразу. -- На нас напали, когда мы поворачивали на Алабяна, ехали с Песчаной. Я стреляла. Один убежал. Двое остались лежать. Я могу позвонить в скорую помощь? -- Где вы? -- спросил Игорь. -- У Будильника, -- ответила я, но тут же поправилась. -- Я звоню из квартиры Александра Петровича. -- В скорую помощь и милицию с квартирного телефона не звонить, -- предупредил Игорь. -- Я позвоню из автомата. Я буду у вас через десять минут. -- Адрес продиктовать? -- спросила я. -- Я знаю, -- ответил Игорь и повесил трубку. -- Что он сказал? -- спросил Заместитель. -- Что приедет через десять минут и что адрес он знает. Я думаю, и к тебе надо вызвать скорую помощь, возможны переломы, а уж легкое сотрясение мозга есть наверняка. -- Никакого вызова не надо. Будем ждать Игоря. И мы ждали, посматривая на часы. Никогда я еще не чувствовала, что время тянется так медленно. Наконец, раздался звонок в дверь. Игорь вошел и сказал: -- Дай пистолет. Я достала браунинг. Он еще пахнул порохом. Игорь смочил бинт водкой, тщательно протер пистолет, завернул в носовой платок и положил в карман. -- Он уже не мой? -- спросила почему-то я. -- Забудь про него. Этого пистолета нет и не было. Ну, что ты так смотришь? Эта игрушка подмочена. Я от нее избавлюсь сегодня же. А теперь -- в подробностях! Я рассказала все, что запомнила. -- Один, значит, убежал. Может быть, в шоке? Некоторые даже с простреленным сердцем пробегают несколько метров, -- предположил Игорь. Я промолчала. Не могла же я рассказывать Игорю, что там нет никого с простреленным сердцем. Стреляя в первого, я сместила пистолет влево, чтобы попасть в плечо, второй точно получил пулю в ляжку, третий, скорее всего, в левую ягодицу. Услышав все это, Заместитель наверняка подумал бы, что я чудовище, монстр, чтобы в экстремальной ситуации просчитывать каждый выстрел. Мужчины почему-то считают, что все женщины так эмоциональны, что не ведают, что творят. Вековое мужское заблуждение. Может быть, женщины и живут дольше мужчин, и выживают в ситуациях, в которых мужчины погибают, потому ч