а, пряча его в складки мантии и поднимаясь на ноги, навстречу ворвавшимся. - Что это означает? - решительно вопросил он. Самый высокий и бледный из мужчин ответил: - Считай как хочешь, прислужник Тимур! А теперь выкладывай, где эта воровка Нериса! И выкладывай поживей, если тебе дорога шкура! Сердце Сафара подпрыгнуло к самому горлу. Перед ним стоял лорд Калазарис - печально известный начальник всех шпионов Валарии. 11. КАЛАЗАРИС Ростом с Сафара, главный шпион выглядел еще выше благодаря черной мантии и капюшону, из-за которого его худой и бледный лик выглядел совсем призрачным. Сафару следовало бы изобразить униженность - упасть на колени, биться головой об пол и просить снисхождения у лорда. Но он должен был дать Нерисе время скрыться и потому повел себя нахально, зевая и потягиваясь, словно разбуженный после глубокого сна. - Извини, приятель, - сказал он, - но я допоздна засиделся за учебниками. Экзамены на носу, сам понимаешь. - Как ты смеешь называть меня приятелем! - взревел Калазарис. Сафар удивленно-насмешливо уставился на него, затем пожал плечами. - Ну ошибся, - сказал он. - Теперь я вижу, что вряд ли у тебя вообще могут быть приятели. - Ты что же, не знаешь, кто я? - загремел Калазарис. - Откуда, - солгал Сафар. - А то бы я знал, как обратиться к тебе по имени и попросить говорить потише. У меня с нервами не в порядке. От громких звуков я плохо себя чувствую и не могу сконцентрироваться. - Я лорд Калазарис, - прошипел начальник шпионов. - Это имя тебе знакомо, тупица? Сафар почесал в затылке, затем притворился испуганным и раскрыл рот. - Прошу прощения, лорд, - сказал он, униженно кланяясь. - Я и понятия не имел, что... - Молчать! - приказал Калазарис. - Я задал тебе вопрос, когда вошел. Отвечай - где эта воровка, Нериса? Сафар постарался изобразить недоумение. - Нериса? Хм, откуда же я знаю это имя? Нериса... Уж не жена ли это пекаря с улицы Дидима? Нет, не может быть... - Он щелкнул пальцами. - А, понял! Вы имеете в виду то дитя, что болтается в "Трясине для дураков"? Это ее вы ищете? - Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, прислужник Тимур, - сказал Калазарис. Сафар кивнул. - Я действительно знаю, лорд, - сказал он. - Но я не знаю, где она. Разве что... Не поискать ли вам ее в "Трясине для дураков"? Иногда она там ночует. - Я знаю это, - проскрежетал Калазарис. - Не сомневаюсь, - сказал Сафар. - Быть главным шпи... я имею в виду, стражем Валарии... - Ты будешь отрицать, что был с нею вместе сегодня? - спросил Калазарис. - Нет, я... э... зачем же отрицать, - сказал Сафар. - Но и утверждать не берусь. - Он глуповато улыбнулся. - Видите ли, большую часть дня я пьянствовал. И многого не помню. Может быть, я видел Нерису. А может быть, и нет. Извините, но конкретнее сказать не могу. - Мне не нравится твое поведение, Сафар Тимур, - сказал Калазарис. - Возможно, ты считаешь себя защищенным протекцией лорда Умурхана. И что власть моя не распространяется на дела университета. - Прошу простить меня за грубые манеры горца, - сказал Сафар. - Иногда я действительно оскорбляю горожан, но не намеренно. Я прекрасно осведомлен о том, что долг ваш - следить за соблюдением закона по всей Валарии. А следовательно, в храме и университете. Калазарис, не слушая его, оглядывал комнату Сафара, подергивая носом, как охотящийся хорек. Отводя от себя подозрения, Сафар продолжал молоть языком. - Простите мою глупость, лорд, - сказал он, - но почему вы, с вашим высоким положением, ищете обычную воровку? К тому же еще и ребенка? Глаза Калазариса метнулись, и Сафар внезапно ощутил холод, льющийся из немигающих глаз главного шпиона. - Мне говорили, что ты самый смышленый студент университета, - сказал главный шпион. - Возможно, даже чересчур смышленый. С презрением относящийся к закону и властям. Калазарис помолчал, ожидая, не проявит ли Сафар глупости, пытаясь что-то отвечать. Глупости не последовало, и лорд удовлетворенно кивнул. - По крайней мере, тебе хватает ума знать, когда придерживать свой язык, - сказал он. - Я дам тебе два ответа на твой вопрос, прислужник Тимур, - продолжил он. - И если ты действительно умен, то поймешь, какой ответ верен. Вот тебе первый ответ: источник информации сообщает, что эта девица является основным курьером у группы изменнически настроенных студентов. Сафар, не притворяясь, широко раскрыл глаза. - Нериса?! - изумленно спросил он. Глаза Калазариса сверкнули вернувшейся подозрительностью. - Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь об этих студентах? Сафар понимал: нет смысла лгать о том, о чем знала вся Валария. - Я слышал, лорд, - ответил он, - что существуют в университете такие студенты, которые в заблуждениях своих ставят под сомнение политику доброго короля Дидима. - Увидев, что этот кусок правды проглочен легко, он решил солгать. - Впрочем, лично я не знаю этих дураков, - сказал он. - Как и понятия не имел о том, кто вы, когда вы появились здесь. Я вообще не интересуюсь политикой, мой лорд. Но не люблю и доносить. Калазарис осмотрел Сафара с головы до ног, отмечая каждую складку костюма, каждое изменение в лице. Затем он сказал: - Второй ответ заключается в том, что Нериса - всего лишь предлог. И я здесь совсем по другой причине. Калазарис помолчал, фиксируя Сафара взглядом. Затем сказал: - Я так понимаю, что ты являешься близким другом Ираджа Протаруса. - Тогда я скажу, что ваш источник информации лжет, мой господин, - решительно ответил Сафар. - И потом, какая разница? Ираджу Протарусу нет никакого дела до Валарии. Калазарис скривился. - Ты хочешь сказать, что понятия не имеешь о деятельности Протаруса? - спросил он. - И будешь утверждать, что ничего не знаешь о его многочисленных победах? Сафар пожал плечами. - Слышал болтовню на рынке, - ответил он. - Может быть, в ней и есть доля правды. Когда мы еще общались с Ираджем, он был настроен решительно стать вождем клана. И я так понял, что он добился своей цели. И он - бесспорный глава Южных Равнин. - А вот это утверждение оспаривается, - сказал Калазарис. - Вы имеете в виду его дядю, лорда Фулена, - сказал Сафар. - И союзника дяди - Коралию Кана. Ирадж говорил мне о них несколько лет назад. Похоже, он ненавидел их не без причины. Но, в частности, из этих же рыночных слухов я узнал, что Фулена и Кана разгромили и им пришлось удирать во владения лорда Кана. - Ты много знаешь для того, кто утверждает, что не интересуется политикой, - проговорил Калазарис. - Ирадж был моим другом, лорд, - сказал Сафар. - И вполне естественно, что я проявлял интерес к этим новостям. - Как же тогда ты, прислужник Тимур, пропустил новость, - с усмешкой сказал Калазарис, - что Ирадж Протарус был объявлен врагом Валарии? - Когда? - потрясение спросил Сафар. - Я ничего не слышал об этом. Калазарис улыбнулся. - И в самом деле, - сказал он, - ведь об этом еще не объявили. Король вступил в союз с лордами Фуленом и Каном. Король предполагает, что Ирадж не удовольствуется только южными владениями и вскоре начнет раздвигать свои границы. Об этом альянсе будет объявлено завтра. У Сафара были основания верить сказанному Калазарисом. Он отчетливо помнил мечты Ираджа о великих завоеваниях, так же отчетливо, как и в том видении, где Ирадж возглавлял великую армию. Хриплый голос Калазариса прервал его размышления: - И ты по-прежнему утверждаешь, прислужник Тимур, что не поддерживаешь связи с этим варваром, ныне величающим себя королевским титулом. - Он сплюнул на пол. - Король Протарус, - фыркнул он. - Какие претензии! Сафар сделал глубокий вздох. - Я с ним не разговаривал, мой лорд, и не поддерживал отношений, - с тех пор как покинул мой дом в горах, - сказал он искренне. - Я даже сомневаюсь, помнит ли меня Ирадж. Что я ему? Невелика птица. Мы были просто двумя подростками, живущими рядом. Калазарис вновь долго и пристально посмотрел на него. Затем удовлетворенно кивнул. - Дашь мне знать, прислужник, - сказал он, - коли услышишь что-либо о старом приятеле. Сафар облегченно закивал головой. - Ну конечно, лорд, - сказал он. - Немедленно. Это была ложь, которую, как полагал Сафар, невозможно проверить. Да и зачем его будет искать Ирадж по прошествии стольких месяцев? Как он и сказал Калазарису, у них была лишь мальчишеская дружба - ныне давно забытая. Главный шпион резко повернулся на каблуках, давая сигнал своим людям двигаться на выход. Сафар даже обмяк, увидев, как Калазарис шагнул за дверь. Но облегчение оказалось недолгим. Калазарис вдруг резко повернулся. - Я лично выясню, прислужник Тимур, - сказал он, - дурак ты или нет. И с этими словами скрылся. До Сафара из внутреннего кармана мантии донеслось хихиканье. Гундара сказал: - Хорошие же у тебя приятели, господин. Да и мне удача улыбается. Когда тебя убьют, у меня будет-компания намного лучше. Затем он переключился на близнеца: - Заткнись, братец! Оставь это для демонов. Твоя очередь скоро настанет. Сафар хлопнул по выпуклости кармана и услыхал, как ойкнул Гундара. - Не шути со мной, - предупредил Сафар. - Я, может быть, всего лишь и студент, но обращению с Фаворитами учат уже на первом курсе. Первое правило, если верить моему наставнику, лорду Умурхану, заключается в том, чтобы никогда не доверять Фавориту. Правило второе: держать его в ежовых рукавицах. Я во многом не согласен с Умурханом, но твое поведение заставляет меня прислушаться к его советам. - Он вновь хлопнул по выпуклости. - Я достаточно ясно выразился? - Хорошо, хорошо, - сказал Гундара из кармана. - Как скажешь, повелитель. Близнецу же он сказал: - Заткнись, Гундари! Заткнись! Заткнись! Заткнись! Письмо, хоть и написанное на дорогой бумаге, прокоптилось дымом лагерных костров и потрепалось, будучи передаваемо через многие руки. Калазарис разгладил его на столе и поближе подвинул масляную лампу, чтобы и другие два человека могли все ясно видеть. Вот что гласило послание: "Мой дорогой Сафар. Все, предсказанное тобою, оказалось правдой и свершается гораздо быстрее, чем я ожидал. И сейчас, когда я пишу это письмо, весь мой лагерь пьян, радуясь очередной грандиозной победе. Вновь наши потери невелики, а враг пострадал жестоко. Моя армия с каждым днем все растет и приобретает опыт. Но вот что я скажу тебе, дружище. Я выяснил, что успех иногда бывает гораздо опаснее провала. С каждым захваченным городом, с каждой перейденной границей растет необходимость двигаться дальше. Ведь если я остановлюсь, у моих врагов появится время, чтобы объединить против меня свои силы. Но самая большая проблема, с которой я столкнулся, заключается в том, что я окружен эгоистичными советниками, работающими на себя, и я был бы последним дураком, если бы доверялся их словам и преданности. Но тебе, друг мой, я знаю, могу доверять. Мы доказали наше единство в той битве с демонами. Ты больше, чем другие, знаешь о моих намерениях, о моих помыслах. Как и я знаю о твоих. Я прошу тебя, Сафар: немедленно приезжай ко мне. Чтобы ускорить твое передвижение, я перевел солидные суммы на твое имя в гильдию торговцев Валарии. Я отчаянно нуждаюсь в тебе, друг мой и кровный брат. Да смилостивятся боги к тебе и твоей семье в Кирании". Когда люди закончили читать письмо, Калазарис сказал: - Я проверил подпись. Вне всяких сомнений, это писал Ирадж Протарус. - Очень тревожная новость, джентльмены, - отозвался король Дидима. - Несомненно, очень тревожная. - И чертовски обескураживающая для меня, - сказал Умурхан. - Можете представить, что я чувствую? Подумать только, все это время я пригревал гадюку на своей груди. - Ну, ну, Умурхан, - сказал Дидима. - Никто вас не обвиняет. Откуда вам было знать? Опять же, этого молодого человека рекомендовали по столь высокому разряду. Трое этих мужчин заседали в личном кабинете короля. Их совместное управление длилось давно - с равным дележом власти и богатства, - и они свободно чувствовали себя в этой компании. Поставив себе цель, они научились идти на компромиссы ради достижения цели. Дидима был коренастым мужчиной, с толстыми руками и ногами и бочкообразной грудью. Его круглое, как дыня лицо оттеняла темная густая борода с седыми прядями. Умурхан до кончиков ногтей воплощал собой мага, из-под колпака кудесника сверкали серые глаза. Дополняли картину густые брови вразлет и сверкающая белым борода. - Спасибо, что доверяете мне, ваше величество, - сказал Умурхан. - Хотя должен сказать, что последнее время я действительно подозревал юного Тимура. Я хотел исключить его из школы, но не хотел обидеть его покровителя, лорда Музина. Я собирался просто провалить его на предстоящих экзаменах. Таким образом я бы избавился от него без скандала. - Я поговорю с Музином, - предложил Дидима. - Он будет даже благодарен за то, что мы дадим ему возможность откреститься от этого маленького предателя. - Давайте пока никого не посвящать в дела, - сказал осторожный Калазарис. - Я хочу посмотреть, как обернется ситуация. - Хороший совет, - сказал Дидима. - Зачем хватать одного смутьяна, когда есть возможность схватить всех. - Он рассеянно обхватил бороду толстыми пальцами. Опасные ныне времена, джентльмены. И я уже не раз говорил об этом. Два года плохих урожаев. Эпидемии чумы среди крупного рогатого скота и овец. В прежние годы не было столько разбойных нападений на караваны. Какая уж тут торговля. И усиливающееся нежелание, связанное, очевидно, со слабыми доходами, граждан платить налоги, которые мы вынуждены увеличивать, дабы удержать королевство в целости и на прежнем курсе. А тут еще этот выскочка, Ирадж Протарус, идет со своей армией варваров, вторгаясь в королевства ни в чем не повинных, миролюбивых королей. Что далеко ходить! Только в прошлом месяце мой старый друг, король Лиман из Шарида, потерял голову от рук этого малого, Протаруса. Город, естественно, был разорен и сожжен до основания. Дидима дотронулся до горла и содрогнулся. - Так нельзя, - сказал он, - отрубать королевскую голову. Это ставит под угрозу существование всех тронов. - Не могу не согласиться, ваше величество, - сказал Умурхан. - И я думаю, мы приняли мудрое решение, вступая в союз с врагами Протаруса - Коралия Каном и лордом Фуленом. - Придется вновь увеличить налоги, - предупредил Дидима, - чтобы расплатиться с наемниками и за оружие, которое мы обещали нашим новым друзьям. - Не пожалеем и последнего медяка, - сказал Умурхан, - лишь бы раз и навсегда покончить с Протарусом. Когда-нибудь наши граждане скажут спасибо за то, что мы спасли их от этого безумца. - Скажут спасибо или проклянут, - проговорил Калазарис, - но платить им придется. Вернемся к прежнему вопросу. Как бы мне ни нравилось разговаривать с моими двумя друзьями всю ночь напролет, но я хотел бы установить наше отношение к Сафару Тимуру. Как мы поступим? Умурхан указал на перехваченное письмо. - Как оно попало в ваши руки? - У меня есть осведомитель в "Трясине для дураков", - сказал Калазарис, - в которой, как вам известно, любят собираться студенты. Сафар - близкий друг владельца, и вся предназначенная Сафару корреспонденция направляется на его имя. - Я знаю об этом месте, - сказал Умурхан. - Владелец - помешанный, но безвредный старик, не доверяющий властям. Катал, кажется, зовут его. Но, насколько я знаю, он вряд ли принял внезапное решение стать осведомителем в пользу короны. Калазарис тонко улыбнулся, став еще более похожим на скелет. - У меня на жалованье его внук, - похвастал он. - Его зовут Земан. Он настолько же глуп, насколько тщеславен. Полон коварства и прочих низменных устремлений. Земан озабочен наследством, но, к несчастью для него, судя по всему, дед еще долго протянет. Мои посланники помогли Земану поверить, что, если он станет сотрудничать с нами, мы ускорим переход его деда в могилу. - Прекрасно, прекрасно, - сказал король Дидима. - Чем чернее душа, тем угодливее тело. Калазарис хихикнул. Звук получился такой же, как если бы кость проскрежетала по кости. - В случае с Земаном это совершенно справедливо, - сказал он. - Особенно же он ненавидит Сафара Тимура. Не знаю почему. Насколько мне известно, Сафар ничего ему не сделал. Я думаю, из ревности - дед уж очень высоко ценит Тимура. К тому же в "Трясине" есть одна девица, воровка, по имени Нериса, которую он ненавидит столь же страстно, как и Тимура. И опять не могу сказать, почему. Важно заметить, что этот Земан какое-то время по собственному почину собирал доказательства вины Тимура. Видят боги, у нас не было причин подозревать его. А тут пришло письмо, и Земан немедленно дал нам знать. Калазарис вновь изобразил улыбку посмертной маски. - Земан умудрился так представить обвинения, что в них оказывается вовлеченным и этот ребенок. - Вот это да, - сказал Дидима. - Одним ударом двух врагов. Да этот Земан просто счастливец. - Ну не такой счастливец, каким он полагает себя в случае, если дело выгорит, - сказал Калазарис. - Я полагаю, что, сохранив самую выгодную информацию в тайне, я могу замышлять много. - А что сказал Тимур, когда вы предъявили ему обвинение в получении письма? - спросил Дидима. - А я не стал упоминать о письме, - сказал Калазарис. - И позволил ему солгать. Он утверждал, что ничего не слышал о Протарусе с тех пор, как они дружили мальчиками. Он также заявил, что сомневается, помнит ли вообще о нем его старый друг. Умурхан фыркнул. - Веселенькая история, - сказал он. - Это письмо ясно доказывает, что Протарус не раз уговаривал Тимура присоединиться к нему в его злодейском приключении. А посмотрите сюда... - Он постучал пальцем по одной из фраз письма. - Протарус говорит, что направил суммы для Тимура в гильдию торговцев. Калазарис фыркнул. - Разумеется, я их перехватил, - сказал он. - Сотня золотых. Крылья бровей Умурхана удивленно затрепетали. - Так много? - сказал он. - Вот вам и еще доказательства, если нужно. Случайно такие суммы не выдаются. Дидима склонился вперед. - Как вы думаете, почему Тимур не соглашается на просьбы Протаруса? - Это очень просто, ваше величество, - сказал Калазарис. - Он выторговывает большую часть трофеев. Умурхан задумался. Затем сказал: - Я уверен, это часть игры. Однако я также уверен, что он хочет выкрасть мои самые важные магические секреты, чтобы уйти с ними. Я уже заставал его в моей личной библиотеке. Именно из-за этого я чуть не исключил его. Эти книги и рукописи запрещены. К ним имеют доступ лишь мои самые доверенные жрецы и ученые. Откровение породило затянувшееся молчание. Первым его нарушил Дидима: - О каком это сражении упоминает Протарус? В том куске, где речь идет о демонах? Как вы это понимаете? - Какое-нибудь мальчишеское приключение, надо полагать, - ответил Калазарис. - Разумеется, преувеличенное. Дидима кивнул: - Да, да. Что же еще? Он на минуту задумался, затем спросил: - Так что будем делать с прислужником Тимуром? - Сейчас ничего, - сказал Калазарис. - Пусть пока ходит с головой. В нужный момент мы выставим его перед публикой и палачом, чтобы ему сняли голову. - Из рукава он достал свиток и развернул его на столе Дидима. - С этой целью, ваше величество, мне нужна ваша подпись, санкционирующая казнь Тимура и его приятелей-заговорщиков, когда придет время схватить их. Нам ни к чему задержки, которые могли бы их сторонникам дать время организовать общественную поддержку. Король хихикнул, взялся за гусиное перо и обмакнул его в чернильницу. - Но я вижу здесь имя только Тимура, - сказал он. - О, будут и другие, ваше величество, - сказал Калазарис. - Как видите, на листке места более чем достаточно. Король одобрительно кивнул. - Тулаз охвачен желанием улучшить свой рекорд, - сказал он. - Мы посвятим этому целый день, а? Общественный праздник. С бесплатной выпивкой и закуской. Подобие карнавала в ознаменование такого события. - Он вывел имя на бумаге, разговаривая: - Чтобы успокоить граждан, необходима массовая экзекуция. Калазарис улыбнулся, подул на влажную подпись и передал документ Умурхану. - Прошу вас засвидетельствовать, - сказал он. - Просто ради формальности. Умурхан не колеблясь расписался. - Жаль, - сказал он. - Я на этого парня возлагал большие надежды. Спустя несколько часов Калазарис готовился ко сну. Пока хорошенькие служанки расстилали покрывала и взбивали постель, он попивал свой любимый сладкий напиток, приправленный каплей бренди и легким снотворным. Он не принадлежал к числу тех людей, которые спят спокойно. Но вовсе не пролитая им кровь тревожила его сон, а, беспокойство о том, не пропустил ли он чего-либо. Мошенников и предателей было много, а враги столь многочисленны, что он не мог терять бдительность. Он был мастером великой лжи и потому постоянно выстраивал конструкцию из неправд и полуправд. Днем-то ему некогда было расслабиться, а ночью его одолевали разные замыслы и страхи, что планы могут быть разрушены из-за какой-нибудь ошибки или по недосмотру. Без вечернего ритуала он проснулся бы настолько измученным ночными кошмарами, что его добили бы сомнения. И все же, несмотря на поздний час, приняв напиток, он позволил служанкам доставить ему удовольствие. Затем они его помыли и одели в ночную рубашку из черного шелка. Он отпустил их, потянулся за маской из черного шелка, которую надевал, чтобы его не побеспокоил случайный свет. Но перед тем, как нацепить ее, он вспомнил о документе об экзекуции, покоящемся на туалетном столике. Несмотря на снотворное и внимание служанок, он понял, что не заснет, если документ останется без присмотра. И не важно, что никто бы не осмелился пробраться в дом главного шпиона, не говоря уж об ограблении его личной спальни. Его недремлющий мозг проявлял такую активность, что после метаний и ворочаний с боку на бок во время сна он утром проснулся бы с таким количеством сценариев случившегося, что один из них мог стать и реальностью. Полусонный, он встал и взялся за документ. Калазарис не зря позаботился заполучить подписи своих собратьев-правителей на смертном приговоре Сафару. Свое имя он там не поставил, проявив замечательную предусмотрительность. Калазарис свернул документ в трубочку вместе с другой бумагой, на которой его подпись как раз стояла. Эта бумага представляла собой официальный протест против первого решения и восхваляла Тимура как молодого человека, наделенного множеством благородных качеств. Калазарис запер бумаги в особый тайник, скрывавшийся за третьей от входа в спальню панелью. У Калазариса не было других амбициозных желаний, помимо желания удержаться в нынешней позиции соправителя Валарии. Он вовсе не желал видеть короля Дидима смещенным с трона, на котором восседал бы сам. Но, как сказал Дидима, времена ныне были опасные. И если бы вдруг, в один из дней, пусть по невероятной случайности, этот юный выскочка, Ирадж Протарус вдруг стал мстить за смерть своего друга, он, Калазарис, представил бы доказательства того, что являлся защитником Тимура. Главный шпион не колеблясь поддержал решение Валарии встать на сторону врагов Протаруса. Но всегда оставался шанс, что этот альянс потерпит крах и в один прекрасный день Протарус и его армия окажутся у городских ворот. И тогда Дидима и Умурхан поплатятся головами за их преступление. Честь совершить эту экзекуцию наверняка предложат тому же Тулазу, поскольку опытного палача найти совсем не просто, так что заплечных дел мастер сразу же окажется на службе у нового короля. Как и Калазарис со своим запасом документов, подтверждающих его невиновность. Протарусу наверняка понадобится главный шпион - а кто же справится с этой работой лучше самого Калазариса? Тимур представил Калазарису уникальную возможность. С одной стороны, как друг Ираджа Протаруса он должен был быть немедленно изолирован, как источник опасности. С другой стороны, над ним висело обвинение, стоящее головы. И его можно было бы объявить вожаком всех тех юных горячих голов, которые противостояли правителям Валарии. И тогда дюжина, а то и больше настоящих лидеров оппозиции попадали под это же наказание. И уж остальные их поддерживающие или сочувствующие сразу бы заткнулись. Это и называлось: "не только подержать конфетку, но и съесть ее". Калазарис не любил конфет. Но выражение ему нравилось. Этой ночью главный шпион спал хорошо. Но незадолго до первой молитвы он увидел сон о странном маленьком существе с телом человека и лицом демона. Оно жадно вгрызалось в леденец, так что крошки летели. Покончив с этим делом, существо стряхнуло с себя крошки и посмотрело ему прямо в глаза. - Заткнись! - сказало оно. - Заткнись! Заткнись! Заткнись! Калазарис не знал, как расценить появление этого существа и что означают эти проделки. Но почему-то испугался. 12. ГЛАВНЫЙ ХРАМ ВАЛАРИИ В отличие от Калазариса, этой ночью Сафар спал мало. Он слышал шуршание сена в матрасе, ощущал каждый комок своей подушки. Всего лишь несколько дней назад угроза, перед лицом которой стоял мир, воспринималась как смутная и почти идиллическая идея. В возрасте двадцати лет трудно личностно воспринимать такие идеи. Но визит главного шпиона, да и проблемы с Умурханом заставили юношу ощутить себя далеко не великим бессмертным. Тревога росла, и покоилась она на гранитных холмах недовольства Умурхана и черных скалах подозрительности Калазариса. Короче говоря, его обложили со всех сторон, и он оказался в полной растерянности, не зная, что делать. Сюда же добавлялись неясности относительно дара Нерисы и страхи за саму Нерису. Кто-то по каким-то причинам следил за ней. Все на улицах знали, что Нериса из "Трясины для дураков" за пару медяков может сбегать выполнить любое поручение. Так что, скорее всего, один из этих молодых людей и нанял ее, и ее приняли совсем не за ту. Нериса вовсе не была никаким заговорщиком. И об этом знали все, включая и подручных Калазариса, на территории которых находилась "Трясина для дураков". Зачем же осведомителю лгать? Почему он выбрал именно ее? Затем Сафар решил, что на самом деле мишенью являлся он сам. Просто до него добирались через Нерису. Но тут же вставал самый главный из вопросов - почему? Но он сообразил, что ответит на этот вопрос или нет, однако судьба его, может быть, на всех парах мчится к весьма неприятному завершению. И единственно умным поступком в такой ситуации было бежать из Валарии, и как можно быстрее. Такой поступок в глазах Калазариса сразу же превратится в доказательство вины. Однако и оставаться в Валарии было куда опаснее. Сафар решил бежать. Он рванет со всей возможной скоростью домой, в Киранию. Но как же Нериса? Он должен придумать что-то, дабы она не пострадала в результате его побега. Приняв решение, Сафар испытал облегчение. Он многих знал в Валарии, но прятаться у них - значило длить пребывание в этом неприятном городе. А он скучал по семье и друзьям. Он скучал по чистому горному воздуху, голубому небу, дождевым облакам и снежным склонам. Только одно препятствие стояло на его пути - отсутствие денег. Для успешного побега требовалась приличная сумма. Нужен был выносливый скакун и запасы на дорогу до дома. Да и Нерисе следовало оставить денег. Где же их заполучить? Просить у лорда Музина? Бессмысленно. И не только потому, что тот откажет, но и потому, что скорее всего об этой просьбе тут же узнает Калазарис. Оставалась только одна персона, которая могла бы помочь. Но если дело выгорит, то об отступлении придется забыть. Сафар встал до рассвета. Умывшись и одевшись, он заскочил в пекарню, где купил черствый рогалик со смородиной. Бегом вернувшись домой, он заварил крепкого чая и, завтракая, вызвал Гундара. Маленький Фаворит возник в облачке магического дыма, кашляя и протирая заспанные глаза. - Только не говори, что и тебе приходится вставать рано! - захныкал он. - Должно быть, боги меня возненавидели. Иначе как они могли допустить, что я попал в лапы столь жестокого повелителя? Вместо ответа Сафар продемонстрировал рогалик. Глаза Фаворита широко раскрылись. - Неужели это для меня, о мудрый и добрый повелитель? - Для кого же еще? - сказал Сафар. Он протянул рогалик, Фаворит схватил его и с жадностью вгрызся, осыпая пол крошками и ягодками. Покончив с лакомством, он облизал каждый когтистый палец, почмокал губами и сказал: - Еще один рогалик - и я за тебя, повелитель, пойду на убийство. По тону Сафар понял, что это не шутка. - Я не убиваю людей, - сказал Сафар. - Очень жаль, - ответил Гундара. - Убийства намного легче других заданий. - Потерев руки, он зевнул. - Но если это не убийство, господин, то что же я должен сотворить? - Сделайся по возможности меньше, - сказал Сафар, - и устраивайся на моем плече. - Как скучно, - пожаловался Гундара, но, щелкнув когтями, мгновенно сжался до размеров крупной мухи. Сафару пришлось отыскивать его взглядом. Гундара окликнул его голосом столь же громким, как и при нормальных размерах. - А вот насчет плеча, повелитель, придется помочь. Туда слишком высоко прыгать. Сафар протянул руку, и маленькая черная точка Гундара взбежала по ладони, вскарабкалась по грубой ткани рукава и добралась до плеча. - Сегодня утром мне надо провернуть одно важное дело, - сказал Сафар. - И ты нужен мне рядом, чтобы предупреждать об опасных или подозрительных личностях. - По окончании работы получу ли я еще один рогалик, повелитель? - донесся голос Гундара. - Если работа пройдет успешно, - пообещал Сафар. - И для Гундари тоже? - не отставал Гундара. Сафар вздохнул. - Да, - ответил он. - Гундари тоже получит. - Только на этот раз с вишнями, - потребовал маленький Фаворит. - От смородины меня пучит. Когда Сафар вышел на улицу, город уже подавал признаки жизни. Движение еще не набрало полной мощности, но некоторые магазины открылись, а перед мастерскими собирались рабочие и в ожидании владельцев жевали черный хлеб с маслинами. Сафар миновал колесную мастерскую, которая всегда открывалась рано, ремонтируя фургоны, сломавшиеся по дороге на рынок. Привалившись к стене рядом со входом, стоял человек с внимательным взглядом, которым он и проводил проходящего Сафара. Сафар наклонил голову к плечу. - Тут все чисто? - спросил он. - Обычный карманник, - ответила муха голосом Гундара. - Не волнуйся. Для него ты слишком беден. Сафар продолжил путь, но не торопясь, чтобы Гундара мог успевать реагировать на присутствие шпионов. Он не сомневался, что Калазарис распорядился пустить по его следу осведомителей. Сафар, житель гор, слабо разбирался в городской жизни, но он привык полагаться на собственную натуру. Охотники - будь это звери или люди - ведут себя одинаково. Волки, осуществляя неторопливое преследование жертвы, могут выставлять за ней и наблюдателя. Пока стая занимается своими делами, наблюдатель не сведет глаз с больной овцы, выбранной волками на обед. И каждый наблюдатель, пока отара переходит с места на место, передает дежурство другому наблюдателю, да так, что никто ничего и не заметит. И так в течение всего дня, пока овца не отстанет от отары или не окажется слишком далеко от загона. Тут же волк-наблюдатель воем сообщит эту новость готовой к нападению стае. Именно так и представлял Сафар работу осведомителей Калазариса. Они поставят наблюдателя недалеко от его дома, и этот шпион предупредит остальных, когда Сафар выйдет на улицу. И так, от шпиона к шпиону, его будут передавать, пока он не вернется вечером домой. Когда он дошел до конца улицы, перед ним возникла старуха в тряпье, накрытая вместо шали драным одеялом из конского волоса. На одном краю тележки в деревянной клетке ворковали голуби, на другом - стояло ведро с горячими пирожками с мясом. - Пирожки со свежей голубятиной, - окликнула она Сафара. - Два медяка за пирожок. - Нет, благодарю, бабуся, - сказал Сафар на ходу. Старуха ухватила его за рукав. - Это моя обычная цена - два медяка за пирожок. И они в самом деле свежие и горячие. Забиты только что, утром. А вы такой красивый паренек, с вашего позволения. От вашего вида даже у такой бабки, как я, сердце поет, как у девицы. И ради вас, ради того, чтобы вы вернули мне молодость, я уступаю - два пирожка за медяк. Эта шпионка наблюдала, как Сафар, после недолгого колебания, кивнул головой и отдал медяк в обмен на два пирожка. Он от души поблагодарил бабусю и пошел дальше. Завернув за угол, Сафар оказался на широкой улице. Старуха подождала, пока он скроется из виду, затем быстро открыла дверцу клетки. Она выбрала там единственную белую птицу, которая к тому же была крупнее и быстрее остальных. Приласкав ее и нашептав успокаивающие слова, она высоко подбросила ее в воздух, двигаясь с удивительным проворством для столь старого и согбенного существа. Голубь взлетал все выше и выше, делая круги над улицей, словно выискивая ориентир. Затем устремился к высокой башне, обозначавшей вход на центральный рынок. Шпионка улыбнулась, зная, что произойдет дальше. Голубь был обучен три раза облететь башню. А это означало для осведомителей всего города, что Сафар вышел из дому. Затем голубь вернется к тележке, чтобы быть обласканным и услышать слова благодарности. Старуха-шпионка на самом деле очень любила эту птицу. Она вырастила ее сама и баловала больше любой другой птицы. Она с гордостью наблюдала, как ее маленькая красавица летела к башне. Но тут же разинула рот, увидев, как с крыши наперерез голубю устремилась мрачная черная тень. Ястреб набросился на ее любимицу, широко расставив когти. Голубь ощутил опасность и попытался скрыться, но ястреб был быстрее, и вскоре во все стороны полетели перья и капли крови. Охотник взмыл в небо, сжимая в когтях остатки добычи. Шпионка взвыла от горя. Она потеряла не только любимую птицу, но и Сафара. Проворно ухватив за ухо проходящего мимо мальчишку, она дала ему монетку, чтобы он присмотрел за ее тележкой, пообещав добавить по возвращении, если хозяйство останется в целости и сохранности. Затем она поспешила к начальству сообщить, что их планы нарушил ястреб. А в двух улицах оттуда Сафар свернул за угол и замедлил шаг. Здесь располагались жилые дома, высокие и покосившиеся. Из дверей показывались лишь домохозяйки, тайком опустошавшие ночные горшки на улицу, вместо того чтобы платить мусорщикам, которые бы отвезли их дерьмо. С треском распахивались ставни, дерьмо выплескивалось на улицу, и тут же ставни захлопывались, пока власти не успели заметить. И тут же следовали проклятья прохожего, не сообразившего при звуке открываемых ставен отпрыгнуть в нужном направлении. Сафар шустро скользнул в сторону, когда его едва не обдали очередной вонючей струей. Он свистнул, и с крыши сорвался ястреб. Птица опустилась на его плечо, демонстрируя клюв и грудь, запачканные кровью. Сафар скривился, взмахнул рукой, и ястреб превратился в Гундара, едва заметной точкой застывшего на его плече. - Ты только посмотри на меня! Я весь в крови голубя, - пожаловался Фаворит. - Видят боги, как я ненавижу вкус крови, особенно голубиной. Ты даже не представляешь, насколько это отвратительная штука. Хуже цыплячьей. - Ну извини, - сказал Сафар. - Но зато ты хорошо справился с работой. - Да у меня простофиля, а не повелитель, - сказал Гундара. - Ну разумеется, я хорошо справился с работой. Ты что думал, я только что появился на свет? Я занимался такими делами больше, чем могу упомнить, просто они слишком тяжело влияют на мою психику. Фу! Даже во рту кровь. И перья. Ты и понятия не имеешь, каково это - кусать перья. Сафар, жалея его, успокаивал как мог. Миновав несколько улиц, он купил пудинг, плавающий в сладкой розовой воде. Съев половину, остатки он размял деревянной ложкой, чтобы Гундара смог залезть туда и насладиться, заодно и искупавшись. Затем они двинулись дальше. Гундара жирной черной точкой восседал на плече. Фаворит рыгнул. - Возможно, ты все-таки не такой уж и плохой повелитель, - допустил он. - Ты каждый день ешь розовый пудинг? - С этого дня начну, - пообещал Сафар. - Ты слышал, Гундари? - сообщил Фаворит невидимому близнецу - Я совершенно промок в этой сладкой воде! Ощущения бесподобные. И у меня лучший господин во всем мире. Но ты не переживай, я и о тебе позабочусь! Сафар скривился, слыша этот односторонний диалог. Хорошо еще, что приходилось иметь дело сразу только с одним Фаворитом. Вдвоем они быстро свели бы его с ума. Он проходил под тентом в большой магазин тканей, когда до него донесся шепот откуда-то сверху: - Сафар! Это была Нериса. Стараясь скрыть удивление, он огляделся, нет ли кого поблизости. Только затем осмелился посмотреть и увидел глаз, блестевший в дырке, проделанной в навесе. - Не смотри! - распорядилась девушка. - Извини, - прошептал Сафар. Он принялся ощупывать штуку ткани, делая вид, что оценивает ее качество. - С тобой все в порядке? - вполголоса спросил он. Нериса фыркнула: - Перепугалась только до полусмерти, а так ничего. Что я такого натворила, коли за мной пришел Калазарис? - Ты видела его? - Я пряталась снаружи, пока он не ушел. Поначалу мне показалось, что у меня галлюцинации. Или что мне снится кошмар, а я никак не могу проснуться. Тут он прошел мимо того места, где я спряталась, и я убедилась, что это не кошмар. Разве эту физиономию спутаешь? Такое ощущение, что он вообще на солнце не бывает. Как призрак. Сафар кивнул, ощупывая другой кусок ткани. - Слушай, - сказал он. - У меня нет времени объяснять, что произошло. Тебя они использовали как предлог, чтобы добраться до меня. Не знаю почему. Но сейчас я должен кое-что предпринять. А ты пока затаись. В "Трясине для дураков" не показывайся. Вечером встретимся. - Хорошо, Сафар, - сказала Нериса. - Тогда до вечера. Часа через три, после последней молитвы? - Где? У меня небезопасно. - Не беспокойся, - сказала Нериса. - Меня никто не увидит. Просто будь там. А уж я приду. Он хотел было заспорить, но наверху послышался легкий шелест, и, когда он посмотрел наверх, там уже никого не было. Встревоженный Сафар двинулся дальше. Нериса слишком рискует. Но поделать ничего нельзя было, поэтому он отбросил волнения и сосредоточился на предстоящей миссии. Вскоре он добрался до места назначения. Он улыбнулся, представив, как по всему городу рыщут шпионы в поисках его. Он же скрывался там, где никому бы и в голову не пришло искать, - в главном храме Валарии. Это было уродливое сооружение - череда массивных строений и башен с куполами-луковицами, обнесенных массивными, как у крепости, стенами. Храм начинался с простого каменного строения, возведенного несколько веков назад первым верховным жрецом, когда Валария - что означало "место, где есть вода" - состояла всего лишь из нескольких полуразвалившихся домов, окруженных огромными загонами для громадных стад крупного рогатого скота. Легенда гласила, что Валарию основал бродячий маг. И при нем здесь было лишь сухое равнинное место. Согласно преданию, маг вонзил здесь свой посох. Посох мгновенно превратился в огромное дерево, из-под корней которого забили источники. Вокруг этих-то источников и сложился большой торговый город, появился король, чтобы править, и верховный жрец, который построил первый храм. Впоследствии каждый новый верховный жрец возводил очередное святилище, но больше заботясь о собственной славе, нежели о восславлении богов. Храмы поневоле становились все выше, поскольку каждый новый верховный жрец считал вкус предыдущего дурным. Большинство строений посвящались многочисленным богам, которым поклонялись жители всего Эсмира. И Валария недаром похвалялась, что у нее идолов понастроено для такого же количес