т, - рявкнул Уайдстейн, - Может быть, тогда вы что-нибудь поймете. - Хорошо. - Я сел. - Я послушаю. Не знаю, должен ли я слушать то, что не хочу слышать, но я послушаю. - Ну и отлично, - продолжил Прокейн. - Узнав о краже журналов, мистер Сент-Айвз, я понял, что их можно использовать не только для шантажа. Мои подозрения усиливались по мере того, как стало известно о смерти Бойкинса и Пескоу. А четыре страницы, вырванные из последнего журнала, подтвердили мои самые худшие опасения. - О том, что написано на этих страницах, Бойкинс и Пескоу могли рассказать кому угодно. - Я придерживаюсь иного мнения, - возразил Прокейн. - Почему? - Именно потому, что эти четыре страницы вырваны из журнала. Это означает, Бойкинс и Пескоу ничего никому не говорили. Человек, вырвавший страницы, убедился в этом и позаботился о том, чтобы они молчали и в будущем. Поэтому они и умерли. - Вы в этом уверены? - Я уверен только в одном - эти страницы будут использованы. - Чтобы шантажировать вас? - Это одна из трех возможностей. Но дальнейший шантаж возможен, если только ограбление пройдет успешно. Вы со мной согласны, не так ли? Я кивнул. - А в чем заключаются другие возможности? - Теперешний владелец страниц может переслать их торговцам наркотиками. Они могут щедро заплатить за них. - Заплатят наверняка. - И, наконец, он может сам воспользоваться моим планом. В этом случае при минимальном риске он получит максимальную прибыль. Я убежден, что тот, кто вырвал страницы, попытается украсть миллион у торговцев наркотиками. Вернее, не тот, а те, потому что для выполнения моего плана необходимы, как минимум, два человека. - А зачем вырывать их из журнала? - спросил я. - Не проще ли снять ксерокопию? - Они хотели, чтобы я знал о том, что эти страницы у них. - И отказались от ограбления? - Это одна причина. Но, как вы заметили, все записи в журналах сделаны моим почерком. Я кивнул, понимая, к чему он клонит. - Чуть раньше вы совершенно справедливо отметили, что торговцы наркотиками очень расстроятся, узнав о пропаже миллиона. Предположим, вы тот самый торговец, у которого украли миллион. И тут вы получаете по почте четыре страницы, на которых детально расписана операция по похищению этого миллиона. А вместе с ними записку с предложением поинтересоваться почерком некоего Абнера Прокейна и сравнить его с записями на этих страницах. Как бы вы поступили, Сент-Айвз? - На месте торговца? - Да. - Вы бы не увидели следующего рассвета, мистер Прокейн. Глава двенадцатая Прокейн еще минут пятнадцать объяснял мне, почему он уверен в том, что шантажисты, уже получившие девяносто тысяч, обязательно предпримут попытку украсть миллион и возложат вину на него. - О'кей, вы меня убедили, - устав слушать, я прервал его на полуслове. - Так почему бы вам не обратиться в полицию, и пусть они отловят и торговцев наркотиками, и шантажистов. Прокейн упрямо покачал головой. - Не забывайте, что в эту операцию вложены большие деньги. - Мне кажется, дело не в этом. - Не в этом? - Нет. Просто вас обуревает желание стать вором, укравшим миллион. Я слушал вас почти час и понял, что это желание превратилось в навязчивую идею. Вы мечтаете о том, чтобы ваш бюст стоял в воровском "зале славы". Вы так стремитесь к признанию, что потеряли связь с реальным миром. В комнате повисла тяжелая тишина. Прокейн внимательно разглядывал свою правую руку. Уайдстейн изучал что-то на ковре. Джанет не отрывала взгляда от любимого пейзажа. - Разумеется в ваших словах есть доля правды, - сказал наконец Прокейн. - Расскажите ему все до конца и покончим с этим, - пробурчал Уайдстейн. Прокейн глубоко вздохнул. - Мы бы хотели, чтобы вы присоединились к нам, мистер Сент-Айвз. - Никогда, - не колеблясь ответил я. - Не в качестве участника. - Все равно, нет. - Как стороннего наблюдателя. - Это противозаконно. - Вы получите соответствующую компенсацию. - После смерти мне вряд ли понадобятся деньги. - Что вы скажете о двадцати пяти тысячах? - Пожалуй, я вас выслушаю. - Это все, о чем я вас прошу. И все-таки мной руководила не жадность, а любопытство. Я только что заработал десять тысяч, на моем банковском счету лежали триста двадцать пять долларов; акции, купленные мной полгода назад за пять тысяч, все еще стоили, согласно финансовой странице "Таймс", не меньше девятисот. Так что я мог спокойно смотреть в ближайшее, во всяком случае, будущее. Определив цель - торговлю наркотиками, Прокейну предстояло найти конкретную жертву. Это оказалось не так просто и стоило немалых денег. Прежде всего, Джанет Вистлер и Майлс Уайдстейн стали наркоманами, естественно, только номинально. Они нашли себе продавца и обеспечили ему надежный источник доходов. Через три месяца они объявили себя банкротами и сами стали продавать героин в одном из кварталов Ист-сайда. Товар они получали от пуэрториканца, которого они знали, как Альфредо. За пару месяцев они передали ему сорок шесть тысяч долларов. Героин, будто бы проданный за эти деньги, они приносили к Прокейну и выбрасывали в канализацию. Наконец Джанет нашла ниточку, ведущую к источнику героина. Ею оказался южноамериканский дипломат, который любил развлекаться в Нью-Йорке, подальше от жены и официального Вашингтона. Джанет познакомилась с ним через Альфредо. Дипломат любил похвастаться близкой дружбой с сотрудником посольства, зарабатывающим большие деньги на торговле героином. Как-то дипломат намекнул, что намечается крупная сделка, и Прокейн решил, что пора переходить к активным действиям. Уайдстейн ворвался в номер отеля, который занимали дипломат с Джанет, сфотографировал их нагишом в постели и пригрозил, что отправит фотографии послу, который, кстати, являлся братом жены дипломата, если тот не сообщит им подробности процедуры обмена партии героина на шуршащие банкноты, выпущенные казначейством Соединенных Штатов. Дипломат ошалел от страха, но требуемую информацию предоставил. Он получил ее, установив подслушивающее устройство на телефон своего коллеги. А когда Уайдстейн отдал ему негативы фотографий вместе с десятью тысячами долларов - вознаграждением за оказанные услуги - чуть не плакал от радости - Итак, мистер Сент-Айвз, - закончил Прокейн, - потратив семьдесят три тысячи долларов и почти шесть месяцев, мы знаем, где и когда можно украсть миллион у лиц, причастных к международной торговле наркотиками. - Я хотел бы знать, в чем будет заключаться моя роль. Вы сказали что-то насчет наблюдателя. Я должен стоять рядом и аплодировать? Прокейн вновь откинулся в кресле и заложил руки за голову. Вероятно, это была его любимая поза. - Я полагаю, что каждый человек, достигнув моего возраста, неожиданно осознает, что он тоже смертен. - Заметив поскучневшие лица Джанет и Майлса, я понял, что они слышали эту фразу не один раз. - А вот кража миллиона войдет в историю. Во всяком случае, в "Мировой Альманах". - Эту заметку вы сможете прочитать в тюрьме. - Я никогда не прочту ее. - Почему? - Об ограблении узнают только после моей смерти. - А... - Я, кажется, начал понимать, чего он хотел от меня. - Вы хотите, чтобы я описал ваш подвиг? - Да. - А потом? - Отдали бы рукопись мне. - Чтобы ее нашли в вашем архиве? Прокейн кивнул. - В кожаном переплете, если вы не возражаете. - А ваши друзья? - я кивнул в сторону Джанет и Майлса. - Вы можете изменить наши имена, - ответил Уайдстейн. Идея казалась мне все более привлекательной. - И я получу двадцать пять тысяч долларов? - Совершенно верно, - кивнул Прокейн. - За полную историю ограбления с упоминанием вашего подлинного имени? Только фактический материал, никакого вымысла? - Да. - А почему вы не напишите ее сами? - Мне хотелось, чтобы это сделал профессионал, причем лицо незаинтересованное. - И давно вам пришла в голову такая идея? - В общем-то, да, - ответил Прокейн. - Но я не мог найти повод обратиться к кому-нибудь из писателей. - Если бы вы шепнули хотя бы одному о двадцати пяти тысячах, через час у вашего дома стояла бы очередь в полквартала. - Я не хочу огласки. - Двадцать пять тысяч купят и гробовое молчание. - Так вы отклоняете мое предложение? - Конечно, нет. Если вы останетесь живы, позвоните мне. Вы расскажете мне об ограблении, я все запишу и даже куплю кожаный переплет. - Мне очень нравилась ваша колонка в газете. Я уверен, что вы прекрасно справитесь с заданием. Но я хочу, чтобы ваша статья базировались не на моем рассказе, а на свидетельстве очевидца. - Очевидца? - Да. - Вы шутите? - Отнюдь. - И что я должен делать? Смотреть, как вы тычете кому-то пистолетом в ребра, и отметить металл, звучащий в вашем голосе, когда вы скажете "О'кей, парень, где деньги?" - Это не слишком занятная история. - Пусть ее напишет кто-то еще. - Я бы хотел, чтобы вы выслушали меня до конца. - Вы и так рассказали больше чем достаточно. Прокейн улыбнулся. - Это моя последняя операция. - Назовите ее "Последний шаг". - Самое интересное заключается в том, куда пойдут эти деньги. - Куда? - я не мог не задать этот вопрос. - Мне, естественно, они не нужны, - продолжил Прокейн. - Половину получат мисс Вистлер и мистер Уайдстейн. После этой операции они начнут работать самостоятельно. - А вторая половина? - Я не знаю, поверите ли вы мне, но я могу попросить мистера Грина подтвердить мои слова. Я думаю, он уже подготовил необходимые документы. - Документы? - В Гарлеме есть клиника, в которой лечат наркоманов. - И? - На следующей неделе она получит полмиллиона долларов от анонимного дарителя. - Прокейн помолчал и, улыбнувшись, добавил: - От меня. Глава тринадцатая Конечно, я согласился. Сначала я сказал себе, что мне нужны деньги. Потом попытался возложить вину за свою слабость на наркоманов Гарлема, которым следовало протянуть руку помощи. Но мне пришлось признать, что даже несколько миллионов оказались бы каплей в море, не говоря уже о пятистах тысячах. И тогда я смирился с истинной причиной моего согласия. Я хотел присутствовать при краже миллиона долларов. Вероятно, у нас с Прокейном было немало общего. Он хотел украсть миллион, я - наблюдать за кражей. Все репортеры излишне любопытны, даже те, кто ушел из газеты и занялся более серьезными делами. Никто не грозил мне пистолетом, не запугивал разоблачением. Меня поманили пальцем и, поупиравшись для приличия, я с живостью схватился за предоставленную возможность. Короче, сочетания нормальной человеческой жадности, все-таки двадцать пять тысяч на дороге не валяются, и чрезмерного любопытства оказалось достаточно для того, чтобы я согласился стать вором. Прокейн удивился, когда я сказал "да". Похоже, он полагал, что ему потребуется еще минут пять, чтобы убедить меня, и расстроился из-за того, что я не позволил ему выложить все аргументы. - Значит, вы согласны? - переспросил он. - Мне казалось, что слово "да" имеет именно это значение. - И условия вас устраивают? - Не совсем. Вы упомянули двадцать пять тысяч. Половину я бы хотел получить сейчас. Прокейн выдвинул ящик стола, достал жестяную коробочку и отсчитал двенадцать с половиной тысяч банкнотами по сто и пятьдесят долларов. Получилась маленькая стопка высотой не более дюйма. Я наклонился вперед, взял деньги, положил их в карман и снова сел. - Теперь вы с нами, Сент-Айвз, - сказал Уайдстейн. - До конца. - Я в этом не уверен, - ответил я. Они вновь переглянулись. Рот Прокейна превратился в узкую полоску, глаза сузились, и что-то случилось с его подбородком. Он стал куда тяжелее. Впервые я увидел в Прокейне вора. Причем совершенно безжалостного. - Не сочтите за труд объяснить ваши слова, - процедил он. - С удовольствием. Я с вами, как и говорил Уайдстейн, но согласен делать лишь то, за что мне платят. Если кого-то застрелят, не надейтесь, что я заменю шофера или помогу нести деньги, или буду прикрывать ваш отход. Я просто наблюдатель. А если мне покажется, что меня могут убить, я тут же сбегу. Другими словами, не рассчитывайте на мою помощь. На губах Прокейна вновь заиграла улыбка. - Мы и хотим, чтобы вы внимательно следили за ходом событий, но ни во что не вмешивались. - А иначе вы можете нам помешать, - добавил Уайдстейн. - Ну и отлично. Где вы намерены взять деньги и когда? - Как я упоминал ранее, операция назначена на завтра, - ответил Прокейн. Надеюсь, вы понимаете, почему мне не хочется вдаваться в подробности? - Чтобы я не продал их за кругленькую сумму. - Я уверен, что вы этого не сделаете. - Но не хотите и рисковать. Он улыбнулся. - Разумеется, нет. Я тоже улыбнулся. Мы понимали друг друга с полуслова. - Тогда скажите, куда мне завтра прийти и в какое время? На мгновение он задумался. - Приходите сюда. Что-нибудь около полудня. - Прекрасно. Что-нибудь еще? Он взглянул на Джанет Вистлер. Та покачала головой. Так же, как и Уайдстейн. Прокейн встал и протянул мне руку. - Я рад, что вы с нами, мистер Сент-Айвз. Очень рад. Мы обменялись рукопожатием. - До завтра, - сказал я. - Мистер Уайдстейн отвезет вас домой. Ему все равно ехать в ту сторону. - Отлично. Попрощавшись с Джанет и Прокейном, я вместе с Уайдстейном вышел на Семьдесят четвертую улицу. - Я думаю, что вы псих, - сказал он, когда мы отъехали от тротуара. - Потому что согласился? - Потому что согласились выслушать его. - Но почему? - Вполне возможно, что завяжется перестрелка и кого-то убьют. Значит, вы станете соучастником убийства. - Разве стрельба входит в планы Прокейна? - Нет. Он никогда не стрелял. Во всяком случае, в человека. - Так почему он должен изменить своей привычке? - Потому что ему не оставят другого выхода. - Он должен предусмотреть и такую возможность. - Он предусмотрел все. - Создается впечатление, что вы хотите отговорить меня. Уайдстейн искоса взглянул в мою сторону. - Нет, я стараюсь показать, что вы должны быть готовы ко всему. - Он помолчал. - К любым неожиданностям. - А как насчет тех, кто собирается украсть миллион и возложить вину на Прокейна? Чем они будут заниматься все это время? - Следовать плану Прокейна. - Каким же образом? - Их вероятные действия - часть общего плана. - И вы не можете рассказать мне о них? - Совершенно верно. - Тогда скажите мне, как он составляет свои планы? С помощью компьютера? - Он пользуется более совершенными методами. - Какими? - Своей головой. Прошло несколько минут, прежде чем я прервал затянувшееся молчание. - А что вы собираетесь делать со своей долей? Уйти на заслуженный отдых в двадцать четыре года? - В двадцать шесть, - поправил меня Уайдстейн. - Вы не ответили на мой вопрос. - Рано думать об отдыхе, имея всего двести тысяч. - Где он нашел вас? - Прокейн? - Да. - В канаве. - Уайдстейн усмехнулся. - В девятнадцать лет я закончил Стэндфордский колледж. В двадцать три оказался в канаве. - Наркотики? - Нет. - Женщина? - Вы слишком романтичны. Спиртное. - И куда оно завело вас? - Очень далеко. Чуть ли не до белой горячки. Прокейн подобрал меня где-то в Грин-Виллидж и привез к себе. Я недоуменно покачал головой. - Вы не верите? - На Прокейна это не похоже. - Он искал меня. Или такого, как я. Эту идею ему подкинул психоаналитик. - Когда-нибудь я с удовольствием побеседую с ним. - Он сказал Прокейну, что из смышленого, бросившего пить алкоголика может получиться превосходный вор. Прокейн хотел, чтобы он, к тому же, был и молодым. Так он нашел меня. - Но, как я понимаю, в канаве вы валялись мертвецки пьяным? - Да, но я чувствовал, что пора завязывать. Или мне казалось, что я это чувствую. Я жил у Прокейна полгода. Он начал учить меня своим методам. Еще через три месяца я напился. - И что произошло потом? Уайдстейн свернул на стоянку у моего отеля. - Прокейн дал мне еще один шанс. Иначе, сказал он, мы расстанемся навсегда. Еще через месяц он взял меня на дело, и я вылечился. Меня больше не тянуло к рюмке. И знаете, почему? - Почему? - Одна страсть заменила другую. По мне, воровать лучше, чем пить. Глава четырнадцатая Майрон Грин не обмолвился ни словом о полумиллионе долларов, предназначавшемся для гарлемской клиники, пока не узнал у Прокейна, следует ли ввести меня в курс дела. - Мистер Прокейн действительно хочет пожертвовать эти деньги клинике и попросил меня оформить необходимые документы. Все это несложно, но существуют некоторые тонкости, связанные с уплатой подоходного налога. - То есть государству он заплатит на полмиллиона меньше? - Не совсем. Все зависит оттого, откуда мы решим взять эти деньги. Это может быть прибыль с капитала или другие источники, но я не буду утомлять тебя этими скучными подробностями. - Наоборот, мне очень интересно. - Не понимаю, что могло заинтересовать тебя, Филип. - Я хочу знать, можно ли заработать деньги, пожертвовав полмиллиона. - Заработать не заработаешь, но сохранишь приличную сумму за счет уменьшения подоходного налога. - Каким образом? - Доходы мистера Прокейна таковы, что каждый год он должен отдавать половину в качестве подоходного налога. - Хотел бы я иметь такие доходы. - У тебя ничего не получится, Так вот, возможно, мы решим подарить клинике ценные бумаги, стоимость которых не увеличилась со дня их покупки. - Вроде тех акций, что лежат у меня? - Да. Между прочим, я отговаривал тебя от той покупки. Итак, в этом году мистер Прокейн пожертвует полмиллиона долларов. Тогда подпадает под постановление о пятилетней скидке. Это значит, что в последующие пять лет он будет списывать половину суммы годового дохода на благотворительность. - И каков его годовой доход? Тысяч двести? - Я не уверен, что тебе следует знать об этом. - Учитывая образ жизни Прокейна, я ошибся не на много. Отдав в этом году полмиллиона, в следующие пять лет он не будет платить подоходный налог. То есть, этот подарок не стоит ему ни цента. - Ты все упрощаешь. - Но в общем я прав? - Да. - Он очень великодушен, этот Прокейн, не так ли? - Я думаю, что немногие способны на такую щедрость. - Прокейн придерживается того же мнения. До свидания, Майрон. Я понял, что мне еще долго придется искать честного, если хотите, бескорыстного, вора. Пятьсот тысяч, которые Прокейн собирался пожертвовать гарлемской клинике, ему все равно пришлось бы отдать в виде подоходного налога. Половину же украденного миллиона он, вероятно, намеревался вывезти в Швейцарию или Панаму. Кража миллиона вряд ли могла считаться законным способом обогащения, но, учитывая, что в роли жертвы выступали торговцы наркотиками, я не мог подобрать закон, который нарушал Прокейн. Проконсультироваться по этому поводу у Майрона Грина я не решился. После разговора с Грином я почувствовал, что страшно голоден, и вспомнил, что не ел с самого утра. Я отрезал два куска ржаного хлеба, открыл банку сардин, нарезал лук и только начал сооружать сэндвич, как раздался стук в дверь. Я узнал его не сразу. В сером двубортном костюме в мелкую полоску, голубой рубашке, темно-коричневом галстуке и сверкающих ботинках, он мог сойти за агента компании по торговле недвижимостью. В прошлый раз, однако, я видел его в полицейской форме, с наручниками в руках. Я решил, что Френсиса Х. Франна, а передо мной стоял именно он, повысили, переведя из патрульных в детективы. И причиной столь быстрого продвижения по служебной лестнице послужила его оперативность при аресте некоего мистера Сент-Айвза. - Здравствуйте, мистер Сент-Айвз, - сказал он. Я молча кивнул. - Мне бы хотелось поговорить с вами. Я отступил в сторону, он прошел в комнату и огляделся, присматриваясь к обстановке, вероятно, подозревая, что большая ее часть где-то украдена. Заперев дверь, я пошел за ним. - О чем вы хотите со мной поговорить? - Сегодня у меня выходной. - Жаль. - Почему? - Увидев вас в штатском, я подумал, что вас повысили и перевели в детективы. - Поэтому я и пришел к вам. Мне надоел мой мотоцикл. - Вас интересует убийство Бобби Бойкинса? Он кивнул. - Вы решили расследовать его самостоятельно? Он снова кивнул. - Ну что ж, хочу пожелать вам удачи. Его темно-карие глаза вновь обежали мою комнату. - У меня есть друзья в отделе убийств южного сектора. - Друзья - это прекрасно. Я хочу выпить пива. Вам можно пить пиво по выходным? После короткого колебания он утвердительно кивнул. Я достал из холодильника две бутылки, открыл их, разлил пиво по стаканам и пододвинул один Франну. - Благодарю, - сказал он. - Садитесь, пожалуйста. Франн отодвинул стул, сел и одним глотком выпил полстакана. - Хорошее пиво. - Филиппинское. Он подозрительно взглянул на стакан, но пиво допил. - Как я уже говорил, в отделе убийств у меня есть друзья. - И что из этого следует? - Они разрешили мне взглянуть на протокол вашего допроса детективами Оллером и Дилом. - И?.. - Мне показалось, что вы сказали им далеко не все, что знали. - Они пришли точно к такому же выводу. - Да, я прочел их докладную записку. Они отметили, что вы отказались помочь следствию. - Мне остается только сожалеть, что я произвел на них такое впечатление. Франн покачал головой. - Ни о чем вы не сожалеете. - Возможно, вы правы, - улыбнулся я. - Вы не сказали им, на кого вы работаете. - Вы пытаетесь расследовать дело Бойкинса в одиночку? - Да. Мне никогда не приходилось иметь дело с убийством. Драки были, но убийство - в первый раз. - Меня радует рост вашей квалификации. - У меня появился шанс показать, на что я способен. - Насколько я понимаю, вы хотите стать детективом? - Мне надоело ездить на мотоцикле. - И вы рассчитываете на мою помощь? Франк кивнул. - Вы можете мне помочь, но не испытываете такого желания. - И тем не менее вы решили обратиться ко мне. - Я хочу задать вам несколько вопросов. - На которые я не обязан отвечать. Он пожал плечами и вытянул вперед ноги. Похоже, он готовился к долгому разговору. - Я вижу, быть посредником совсем неплохо. Судя по всему, вы прилично зарабатываете. - Не очень. - Ну, не скажите, - его левая рука описала широкую дугу. - Номер в приличном отеле, импортное пиво, столик для покера. Вы, как мне кажется, любите играть по-крупному и редко проигрываете. - У вас хорошее воображение. - Не жалуюсь. Я прикинул, что в ночь с субботы на воскресенье вы заработали тысяч девять-десять. Я считал деньги, лежащие в сумке. - Мне об этом говорили. - Деньги заставляют меня думать. - О чем же? - О деньгах. Я начал догадываться, что меня собираются шантажировать. - Я решил, что смогу найти ниточку, ведущую к убийце Бойкинса, выяснив имя человека, давшего вам эти девяносто тысяч. - Это интересная мысль. - Поэтому сегодня я следил за вами. - О? Франн достал из кармана записную книжку. - В девять тридцать три вы вышли из отеля, поймали такси и поехали на Вестсайдский аэровокзал. Вы прибыли туда в девять пятьдесят одну и некоторое время прохаживались по улице. На вашем плече висела голубая дорожная сумка с эмблемой "Пан-Ам". - Я ждал моих друзей. - Как бы не так. Ровно в десять вы вошли в здание и прямиком направились к мужскому туалету на втором этаже. Оттуда вы вышли в десять тринадцать, с голубой дорожной сумкой. Только вместо "Пан-Ам" эмблема принадлежала "Юнайтед Эйрлайнз". - В полиции вас ждет блестящее будущее. - В туалете вы отдали деньги и получили то, что интересовало вашего клиента, не так ли? - Вы, разумеется, имеете право на собственное мнение. - Выйдя из туалета, - продолжал Франн, не отвечая на мою колкость, - вы встретились с мужчиной и женщиной. Втроем вы сели в "кадиллак", который доставил вас на Семьдесят четвертую улицу. Вас интересует номер дома? - Нет. - Я без особого труда выяснил, что дом принадлежит Абнеру Прокейну. О нем я, правда, еще ничего не узнал. Но держу пари, вы работаете на него. - В каком смысле? - Сегодня утром вы отдали его деньги, получив что-то взамен. - Что? - О господи, откуда мне знать. - Вы даже не знаете, работаю ли я на Прокейна. Он может быть моим старым другом. Сегодня утром я действительно встретился в аэропорту с мужчиной и женщиной. Возможно, они только что прилетели из другого города. - У них не было багажа. - Вероятно, его украли. - А как же голубые сумки? Вы вошли в туалет с "Пан-Ам", а вышли с "Юнайтед". - Помыв руки, я случайно взял чужую сумку. И обнаружил это, только приехав на Семьдесят четвертую улицу. Вы ошиблись, Франн, и напрасно потеряли выходной. Его розовое лицо порозовело еще больше. Он встал и поставил на стол пустой стакан. - Я проверю, кто этот Прокейн, и тогда мы посмотрим, кто из нас ошибся. - Хотите совет? - От вас? - Не спешите с проверкой Прокейна. У него есть несколько миллионов, и вы можете представить, что произойдет, если он рассердится на вас. - Деньги меня не пугают. - Значит, с нервами у вас все в порядке. Франн покачал головой и холодно улыбнулся. - Я сказал вам еще не все, Сент-Айвз. - И что же вы упустили? - Пока я ждал у туалета, туда вошел человек с голубой дорожной сумкой с эмблемой "Юнайтед". - И?.. - Так уж получилось, что я его узнал. - Но вы не собираетесь назвать мне его имя. Он покачал головой. - Нет. Я думаю, что для мистера Прокейна оно представляет несколько больший интерес. Как только он ушел, я позвонил Прокейну и рассказал о встрече с Франном. - И что вы думаете? - спросил он. - Мне кажется, он попытается шантажировать вас, но я в этом не уверен. Я постараюсь, чтобы он не докучал вам хотя бы несколько последующих дней. Но за это мне придется кое-что пообещать. - Что? - Назвать имя моего клиента. То есть ваше. - Когда? - Не раньше пятницы или субботы. - Хорошо, - ответил Прокейн. - Поступайте так, как считаете нужным. Я позвонил в полицию. - Детектив Дил слушает, - рявкнули на другом конце провода. - Это Сент-Айвз. - Что вы хотите? - В вашем лесу появился браконьер. - Кто? - Вы помните молодого полицейского, который оказался в прачечной-автомате в ту ночь? Его зовут Франн. - И чем он вас заинтересовал? - Он тратит свое свободное время на расследование убийства Бобби Бойкинса. - Ага, - в голосе Дила мелькнула искорка интереса. - Он приходил ко мне. Я не люблю, когда ко мне приходят полицейские. - Мне остается только посочувствовать вам. - Я-то ладно. Это может не понравиться моему клиенту. - Если хотите, я пожалею и его. Кто бы он ни был. - Остудите пыл Франна и я назову вам его имя. - Вы меня удивляете, Сент-Айвз. Чем насолил вам этот Франн? - Во-первых, он следил за мной. - Когда? - Сегодня утром... и днем. Последовало короткое молчание. - Когда вы хотите заглянуть к нам? - Не раньше пятницы. - Хорошо, пятница нам подходит. - А как насчет Франна? - Мы с Оллером позаботимся о нем. Глава пятнадцатая Я, конечно, рисковал, обращаясь к Дилу, но человек, который принес сумку "Юнайтед", наверняка имел отношение к тем, кто убил Бобби Бойкинса, выбросил Джимми Пескоу из окна и теперь намеревался украсть миллион долларов у торговцев наркотиками, возложив вину на Прокейна. И я полагал, что, встретившись с Франном, Оллер и Дил узнают имя этого человека. Патрульный Франн не мог не назвать его детективам, расследующим убийство, если, конечно, не хотел нажить серьезные неприятности. Узнав, кто принес сумку, Оллер и Дил могли бы перехватить его и помешать украсть миллион у торговцев наркотиками, освободив дорогу Прокейну. Настроение у меня значительно улучшилось. Я похвалил себя за ловкость, с которой мне удалось помочь Прокейну. И даже набросал несколько строчек, которые могли бы войти в заказанный мне репортаж о краже миллиона. Часов в семь зазвонил телефон. - Вы заняты? - спросила Джанет Вистлер. - Нет. - Я внизу. В холле. И хочу есть. - Поднимайтесь ко мне, и мы что-нибудь придумаем. - Я полагал, что вы готовите завтрашнюю операцию, - сказал я, помогая Джанет снять пальто. - Подготовка закончена, - ответила Джанет. - Прокейн считает, что в последний вечер надо расслабиться. - И как он это делает? - Беседует с доктором Констэблом. - Заметив мой вопросительный взгляд, она добавила: - Доктор Джон Констэбл - психоаналитик мистера Прокейна. Я прошел на кухню. - Хотите что-нибудь выпить? - Если можно, мартини. Она опустилась на стул, где не так давно сидел Франн. - И о чем они говорят? - спросил я, передав ей полный бокал. - О завтрашнем деле. Прокейну необходимо кому-то выговориться. Сейчас психоаналитик во многом заменяет духовника. Как говорится, тайна исповеди гарантируется. - А где Уайдстейн? - С женой и детьми. - Я не знал, что у него есть семья. - У него трое детей. Девочки-близнецы и мальчик. И жена-итальянка, которая считает его самым энергичным коммивояжером Нью-Йорка. Поэтому ему удается уходить из дома по вечерам. Она оглядела мою комнату, будто попала сюда впервые. - Вы тут неплохо устроились. - Я получил этот номер благодаря алиментам. - А что случилось? - С алиментами? Я перестал их платить. Моя бывшая жена нашла себе богатого мужа. - У вас есть дети? - Мальчик. Ему шесть лет. - И что ей в вас не понравилось? - То, что я сменил профессию. Быть женой журналиста - это одно, посредника - совсем другое. Она думала, что это шаг вниз. - А как по-вашему? - Я с ней полностью согласен. - Но вы, тем не менее, сделали этот шаг? - Я не страдаю избытком честолюбия. - Я вам не верю. Мне кажется, что честолюбия у вас хватает. - Может, мне пора обсудить этот вопрос с психоаналитиком Прокейна? Она искоса взглянула на меня. - Нет, для него вы слишком нормальны. - Хотите еще выпить? - спросил я Джанет, заметив, что ее бокал пуст. - Нет, - она покачала головой. - Я умираю от голода. Мы вышли из отеля и повернули налево. Джанет предложила пойти в маленький ресторанчик на Четырнадцатой улице, и мы решили прогуляться. Я заметил его за рулем машины - желтого "камаро", стоящего под знаком "Остановка запрещена". Он не посмотрел на меня, вероятно, полагая, что, будучи неподвижным, останется невидимым. Я помахал ему рукой, но он не прореагировал на мое приветствие. - Подождите, пожалуйста, - сказал я Джанет и попытался открыть дверцу "камаро", обращенную к тротуару. Она оказалась запертой, так же как и дверца водителя. Ключ зажигания торчал из гнезда, ремень безопасности прижимал Франна к сиденью. Его открытые глаза уже ничего не видели. - Он мертв? - прошептала Джанет. - Да. - Кто это? - Полицейский по имени Френсис Х. Франн. - Вы его знаете? - Да, и боюсь, что нам придется обойтись без обеда. Джанет кивнула. - Он имеет отношение к нашему делу? - Да. Я попрошу вас найти Прокейна и рассказать ему об этом. - О чем? - Скажите ему, что мы нашли Франна мертвым в машине, рядом с моим отелем. А теперь я должен позвонить в полицию, и Прокейну, возможно, придется объяснять, чем он занимался сегодня вечером. - Что-нибудь еще? - Хватит и этого. Она вновь кивнула и быстро пошла вдоль Сорок шестой улицы. Я обошел машину Франна и записал ее номер. Затем поднялся к себе и нашел в справочнике телефонный номер Дила. Трубку сняла женщина. - Фрэнк, это тебя - крикнула она, когда я осведомился, дома ли мистер Дил. - Слушаю, - послышался знакомый голос. - Это Сент-Айвз. - Что там еще? - Опять патрульный Франн. - Мы с Оллером не смогли его найти. Оллер сейчас у меня. Франн все еще крутится вокруг вас? - В некотором роде. - Где он? - В машине, напротив моего отеля. - Ну ничего, он подождет до завтра. - Он может ждать вечно. - Что вы хотите этим сказать? - Я хочу сказать, что он мертв, - ответил я и положил трубку. Глава шестнадцатая Полицейский тягач увез желтый "камаро", машина "Скорой помощи" - тело патрульного Франна, а детективы Оллер и Дил поднялись ко мне. - Его закололи, - сказал Дил. - Прямо в сердце. - Они сидели за столиком для покера, а я бродил по комнате, поправляя картины, перекладывая книги, задергивая занавески. - Почему бы вам не сесть, Сент-Айвз? - пробурчал Оллер. - От вашего бесконечного хождения у меня рябит в глазах. - Пейте что-нибудь, - предложил Дил. - Вам сразу полегчает. - Пожалуй, вы правы. - Я прошел на кухню и плеснул себе виски. - Вам налить? - Мне не надо, - ответил Оллер. - Мне тоже, - поддержал его Дил. Я вернулся в комнату, поставил бокал на столик для покера и сел. - О патрульном Франне я рассказал вам все, что знал. - Похоже, он собирался шантажировать вашего клиента, - заметил Оллер. - А вы так и не назвали нам его имя, - добавил Дил. - И не сказали, что же вы выкупили для него. - Личные бумаги, - ответил я. - Мы хотим поговорить с ним. Я кивнул. - Я сказал ему об этом. - И что он ответил? - спросил Дил. - Ему это не понравилось. - Но он согласился встретиться с нами? - Да. - Когда? - Сегодня. Дил взглянул на Оллера. Тот кивнул. - Нам это подходит. Кто он? Я неторопливо отпил виски. - Прокейн. Абнер Прокейн. Детективы переглянулись, и Дил картинно пожал плечами. - Никогда о нем не слышал. - Он богат? - спросил Оллер. - Пара-тройка миллионов у него найдется. - Если бы Франн попытался вытрясти из Прокейна несколько тысяч, мог бы он расстроиться до такой степени, чтобы ткнуть того ножом? - Нет. - Я покачал головой. - Подозревая его, вы только потеряете время. - С вашего разрешения, мы сами решим, кого следует подозревать в убийстве, а кого - нет, - сухо улыбнулся Оллер. - Разумеется, - согласился я. - Вы, вероятно, сможете сказать нам, где вы были после двух часов дня? - Здесь. - Один? - В основном, да. - Кто еще был с вами? - Во-первых, Франн. - А во-вторых? - Во-вторых, женщина. - Мы хотели бы знать ее имя, - сказал Оллер. - Я думаю, оно вам не потребуется. - Примите к сведению, Сент-Айвз, нам наплевать на то, что вы думаете. - Я рассказал вам все, что знал. Даже назвал имя моего клиента. И больше никого не буду впутывать в это дело. Даже если вы официально предъявите мне обвинение в убийстве. - Он у нас настоящий джентльмен, не так ли, Фрэнк, - хмыкнул Оллер. - Вам известен телефон Прокейна? Я продиктовал номер. - Он дома? - Скорее всего да. Дил подошел к телефону. - Инспектор Дил из отдела убийств, - представился он, когда на другом конце провода сняли трубку. - Мы хотим поговорить с вами, мистер Прокейн. Наверное, Сент-Айвз сказал вам, по какому поводу. - Несколько секунд он внимательно слушал. - Мы будем у вас ровно в десять. - Он положил трубку и повернулся ко мне. - Мы занялись этим делом, Сент-Айвз, так как уверены в том, что оно связано с убийством Бойкинса. Но Франн не просто какой-то воришка. Он полицейский. На этот раз у нас будет много помощников, потому что полицейские не любят, когда убивают кого-то из них. Вы понимаете, что я имею в виду? - Конечно. - Так вот, если вам известно что-нибудь о Франне или его возможном убийце и вы забыли упомянуть об этом, а потом выяснится, что вы рассказали нам не все, вас ждут неприятности. Серьезные неприятности. На мгновение я задумался. - Я рассказал вам все. - Но вы по-прежнему не уверены в том, что он собирался шантажировать Прокейна? - Он не говорил мне об этом. Но сказал, что Прокейн, по его мнению, хотел бы знать, кто принес дорожную сумку с эмблемой "Юнайтед" в мужской туалет аэровокзала. Мне показалось, что он намеревался содрать пару тысяч с этого парня. Но, может быть, он расследовал убийство Бойкинса совсем по другой причине. Оллер и Дил остановились на полпути к двери и оглянулись. - По какой же? - спросил Дил. - Ему надоело ездить на мотоцикле. Прокейн позвонил около полуночи. - Как прошла встреча? - спросил я. - Неплохо. Они вели себя очень тактично. - Они спрашивали вас о Франне? - Да. Знаю ли я его и говорил ли я с ним. - И что вы ответили? - Я сказал, что никогда о нем не слышал. - Они вам поверили? - Вроде бы, да. - Вы рассказали им о журналах? - Я сказал, что это личные документы, и я не хотел, чтобы они попали в чужие руки. Поэтому и выкупил их у вора. - Они не просили разрешения взглянуть на них? - Нет, но упрекнули меня в том, что я сразу же не обратился в полицию. Тогда я бы смог сэкономить эти сто тысяч. - Долго они были у вас? - Почти два часа. Они только что ушли. Они осмотрели дом и сейф. - Они собираются встретиться с вами еще раз? - Да. Я предупредил их, что завтра меня не будет, но они не возражали, потому что завтра у них выходной. Или уже сегодня? В среду. - И ваши планы остаются без изменений? - У меня нет другого выхода, мистер Сент-Айвз. - В голосе Прокейна слышались стальные нотки. - Вероятно, вы правы. - Надеюсь, вы не передумали? - спросил он после короткой паузы. - Мы должны встретиться у вас? - Да, сегодня в полдень. Вы придете? Я ответил не сразу, потому что мне пришлось перебрать три дюжины причин моего отказа, чтобы выбрать наиболее убедительную. - Я буду у вас ровно в двенадцать, - услышал я голос, который, казалось, принадлежал кому-то еще. Глава семнадцатая Я думал о том, чтобы завести себе кота и назвать его Осберг, когда серый рассвет прокрался в мою комнату. Часы показывали четверть восьмого, и самая длинная ночь в моей жизни подошла к концу. Самая длинная, потому что каждую ее секунду я пересчитал как минимум дважды. Давно уже я не встречал зарю и, встав с кровати, подошел к окну. Тяжелые облака, готовые разразиться холодным дождем, затянули небо и я решил, что, просыпаясь не раньше десяти утра, ничего не терял. Выпив натощак чашечку кофе, я принял душ, побрился и плотно позавтракал. Затем надел темно-синий костюм, голубую рубашку, черный галстук и туфли того же цвета. Такой наряд выглядел бы пристойно и на похоронах, и при краже миллиона долларов. В половине девятого я был готов пойти куда угодно, даже на работу. Вместо этого я включил телевизор. Подремав на программе новостей, я с удовольствием посмотрел мультфильмы. Особенно мне понравился фильм с двумя тиграми и, говорящим с бруклинским акцентом, медведем. Тигры же, несомненно, приехали из южных штатов. В одиннадцать часов я спустился в холл отеля. Увидев меня, Эдди удивленно поднял брови. - О боже, вы сегодня рано. - Уже одиннадцать, - возразил я. - Для вас это рано. Или вы нашли себе работу? - Еще нет. - Ну, я думаю, что-нибудь подвернется. - Будем надеяться, - ответил я и вышел на улицу. К Прокейну я решил прогуляться пешком. Долгая прогулка, двадцать восемь кварталов, должна была, по всем литературным источникам, пойти мне на пользу. Поло