и сунул полковнику в рот.- Съешьте. Это пойдет вам на пользу. Поешьте, прошу вас. Ну, хоть маленький кусочек. Попробуйте, вам понравится. Полковник принялся жевать бумажки, а Римо тем временем объяснил, кто он такой: - Я - дух Америки, полковник. Тот человек, который первым высадился на Луну, который изобрел электрическую лампочку. Который на своей земле вы- ращивает больше всех продовольствия, потому что обильно поливает землю собственным потом. Если у меня и есть недостаток, так только один - я слишком часто и слишком ко многим бывал слишком добр. Ешьте. Когда лифт достиг первого этажа и двери открылись, охранники, поджида- вшие полковника, увидели только своего шефа, отупело привалившегося к задней стенке лифта и полумертвого телохранителя, правая рука которого превратилась в желе, хотя кожа не была повреждена. По всему лифту валя- лись деньги, а полковник по какой-то непонятной причине жевал пачку бан- кнот. - Доставьте меня в ФБР, немедленно,- распорядился полковник как бы в полусне. Когда они ушли, Римо выскользнул из-под кабины лифта и протиснулся сквозь узкую щель в гараж. Он услышал, как на всех двадцати этажах поднялся крик возле запертых дверей лифта. Римо улыбнулся изумленному сотруднику охраны и пошел своей дорогой. К полудню Римо уже вернулся на стоявшую в бухте Сан-Франциско изящную белую яхту, которую покинул рано утром. Он шел по палубе бесшумно, пото- му что не хотел беспокоить обитателя каюты. Из каюты доносились странные звуки - было похоже, будто кто-то чугунной сковородкой колотит по клас- сной доске. Римо остановился снаружи и подождал. Звуки не прекращались. Это Чиун декламировал свои собственные стихи. Обычно декламация сопрово- ждалась рецензиями, тоже собственного сочинения. Стиль рецензий Чиун по- заимствовал из американских газет. Обычно рецензии звучали так: "Изумительно! Ощущается мощь гения... Блистательное великолепие в передаче сути образа". Образом, суть которо- го Чиун передавал на этот раз, был образ страдающего цветка из чиунов- ской поэмы на трех тысячах восьми страницах, уже отвергнутой двадцатью двумя американскими издательствами. Поэма была написана на древнекорейском языке-диалекте, не испытавшем на себе влияния японцев. Римо заглянул в каюту и увидел малиновое с зо- лотом кимоно, которое Чиун надевал в минуты поэтического вдохновения. Он увидел, как длинные пальцы грациозно сложились в цветок, потом затрепе- тали, передавая движения крыльев пчелы. Он увидел реденькие пряди белых волос, изящную узкую и длинную бороду и понял, что самый опасный в мире убийца принимает гостя. Он повнимательнее вгляделся внутрь каюты сквозь маленький иллюминатор в двери и увидел на ковре до блеска начищенные черные ботинки. Гостем был доктор Харолд В. Смит. Римо позволил директору посидеть и насладиться классической корейской поэзией еще в течение получаса. Смит корейского не знал, поэтому при воем желании не мог бы ничего понять. Но долгое общение с первыми лицами в руководстве страны научило его умению часами слушать любой бред и при этом выглядеть заинтересованным. С такой же пользой по части получения информации он мог бы слушать перечень тарелок, чашек, ложек и прочей по- суды, которую надо перемыть. Однако вот он здесь, сидит, изогнув брови, поджав тонкие губы, слегка наклонив голову, как будто ведет конспект ле- кции университетского профессора. Дождавшись паузы в чтении, Римо вошел - под аплодисменты Смита. - Вы прониклись значимостью того, что вам прочитали, Смитти?- поинте- ресовался Римо. - Я не знаком с этой поэтической формой,- сказал Смит.- Но то, что я понял, мне понравилось. - И много вы поняли?- спросил Римо. - Движения рук. Как я понял, это был цветок,- ответил Смит. Чиун кивнул: - Да. Не все люди столь невосприимчивы к культуре, как ты, Римо. Есть и такие, которые обладают чувством прекрасного. Видно, такова моя тяжкая доля, что я приговорен обучать тех, кто меньше всего это ценит. Что я, добывая пропитание для моей родной деревни, как и многие предки до меня, вынужден расточать мудрость Синанджу перед этим неблагодарным, который только что сюда явился. Бросать бриллианты в грязь. Ради этого бледного куска свиного уха, который стоит перед вами. - Б-р-р-р,- отреагировал Римо, как типичный американец. - Ну вот, взгляните, такова его благодарность,- удовлетворенно кивнув, сказал Чиун Смиту. Смит наклонился вперед. Его лимонно-желтое лицо было еще кислее, чем обычно. - Я думаю, вы удивлены, что я появился тут, неподалеку от того места, где, как я полагаю, вы только что исполнили очередное задание. Как вы оба знаете, никогда раньше я так не поступал. Мы тратим много усилий на то, чтобы скрыть наши действия от глаз общественности. Если обществен- ность узнает о нас, всему конец. Это будет означать, что правительство неспособно действовать, оставаясь в рамках закона. - О, император Смит,- пропел Чиун.- Тот, чей меч острее, может придать силу закона малейшему своему капризу! Смит кивнул, всем видом выказывая Чиуну свое уважение. Римо всегда по- тешался над попытками Смита объяснить Чиуну, что такое демократия. Ибо раньше Дом Синанджу всегда служил только королям и деспотам, так как лишь они могли заплатить ассасинам из Синанджу достаточно денег, чтобы прокормить жителей деревни на скалистом берегу Корейского полуострова. Римо не подозревал в этот момент, что Смит собирается перекупить Чиуна и разлучить его с Римо, предложив такие деньги, какие и не снились жалким королям и фараонам. - Итак, я прямо перехожу к делу,- заявил Смит.- В последнее время, Ри- мо, с вами стало трудно работать. Невероятно трудно. Чиун улыбнулся, его старое, морщинистое лицо медленно поднялось и опу- стилось - он кивнул. Увы, отметил он, все эти долгие годы он сносил не- почтительность Римо молча и терпеливо, не давая никому в мире заподоз- рить, каково это - расточать великое наследие мудрости Синанджу перед столь недостойным существом. Своим высоким скрипучим голосом Чиун срав- нил себя с прекрасным цветком, которому посвящена его поэма,- на него наступают, но он, не ропща, опять выпрямляется, чтобы вновь явить миру свою красоту. - Прекрасно,- сказал Смит.- Я надеялся найти у вас понимание. Действи- тельно надеялся. - А мне на это плевать - и тоже действительно,- сказал Римо. - В присутствии императора Смита ты смеешь говорить такие слова Масте- ру Синанджу!- сказал Чиун. Пергаментное лицо затуманилось глубокой печалью, и Мастер Синанджу опустился на пол каюты. Голова его торчала из малинового с золотом кимо- но, как из гигантской шляпки гриба. Римо знал, что под кимоно тонкие пальцы с длинными ногтями тесно сплетены, а ноги скрещены. - Хорошо,- сказал Смит.- Великолепный Мастер Синанджу, вы сотворили чудо из Римо. Вы, как и я, находите, что с ним трудно иметь дело. Я го- тов предложить вам вознаграждение, в десять раз превосходящее то, что мы переправляем к вам на родину сейчас, если вы согласитесь обучить вашему искусству других. Чиун кивнул и улыбнулся. Так улыбается согретое полуденным солнцем озеро, ожидая, пока ночная прохлада остудит его воды. Именно столько и причитается Дому Синанджу! И даже много больше. - Я готов увеличить плату,- сказал Смит.- В двадцать раз больше, чем мы платим сейчас. - Послушай, что я тебе скажу, папочка,- сказал Римо Чиуну.- Подводная лодка, которая доставляет золото в твою деревню, стоит больше самого зо- лота. Так что он не так уж много тебе предлагает. - В пятьдесят раз больше,- набавил Смит. - Ты видишь. Видишь, чего я стою,- обратился Чиун к Римо.- Сколько платят тебе, белое существо? Твои же собственные белые предлагают увели- чить мое вознаграждение в десять раз. В двадцать раз. В сто раз. А ты? Кто тебе что-нибудь предлагает? - Ладно,- согласился Смит. Ему-то казалось, что он предлагал увеличить вознаграждение всего в пятьдесят раз.- Пусть будет в сто раз. Восемнад- цатикаратное золото. Это такое золото, которое... - Да знает он, знает,- сказал Римо.- Дайте ему бриллиант, и он на ощупь определит все его изъяны. Это же ходячая ювелирная лавка. Он знает наперечет половину самых крупных камней в мире. Рассказывать Чиуну про золото все равно что просвещать папу римского насчет мессы. - Чтобы позаботиться о своей бедной деревне, мне пришлось кое-что уз- нать о реальной стоимости некоторых вещей,- скромно заметил Чиун. - Спросите его, сколько стоит голубоватый бриллиант чистой воды в два карата на рынке в Антверпене,- сказал Римо Смиту.- Ну, давайте. Спросите его. - От имени нашей организации и от имени американского народа, которому она служит, я выражаю вам благодарность, о Чиун, Мастер Синанджу. А вы, Римо, будете получать хорошее ежегодное пособие до конца вашей жизни. Вы уйдете в отставку. Вы сможете дожить до преклонных лет и умереть в своей постели, зная, что хорошо потрудились на благо нашей страны. - Я вам не верю,- сказал Римо.- Я получу один чек, может быть - вто- рой, а потом однажды открою дверь, и порог взорвется у меня под ногами. Вот в это я верю. Римо навис над Смитом и провел левой рукой у него под подбородком, да- вая понять, что может прямо сейчас голыми руками его убить. Римо хотел подавить Смита телесной силой. Но этот железный человек не испугался. Недрогнувшим голосом он повторил свое предложение тому, кто составлял самое важное звено всей организации. Римо был ее главным разящим ору- жием, человеческим существом, у которого все резервы организма использо- вались на сто процентов. Как Чиун сумел этого добиться от Римо, Смит не знал. Но раз он проделал это с одним человеком, он сможет проделать то же самое и с другими. - Теперь послушайте, что предлагаю вам я, Смитти,- сказал Римо.- Я вы- хожу из игры. И если вы не будете пытаться убить меня, я не стану уби- вать вас. Но если вдруг случайно в радиусе пяти футов от меня кто-то бу- дет отравлен, или вдруг такси потеряет управление на улице, по которой я иду, или неподалеку от меня случится ограбление и кто-то выстрелит в мою сторону, то я расскажу всему миру про секретную организацию под назва- нием КЮРЕ, которая действовала вопреки конституции с согласия прави- тельства, потому что правительство ничего не могло добиться, оставаясь в рамках закона. И как ничто не улучшилось, а все стало хуже и хуже, только то там, то здесь стали исчезать трупы. А потом я ввинчу ваши кис- лые губы в ваше кислое сердце, и мы будем квиты. А пока - прощайте! - Сожалею, что вы недовольны результатами нашей деятельности, Римо. Правда, я заметил ваше недовольство уже некоторое время назад. Когда это началось? Если я имею право спросить. - Началось, когда людям стало небезопасно ходить по улицам, а я продо- лжал мотаться повсюду по вашим секретным заданиям. Страна катится ко всем чертям. Человек вкалывает по сорок часов в неделю, а потом появ- ляется какой-нибудь сукин сын и говорит ему, что он не имеет право есть мясо и что он должен делиться едой со своего стола с толпой бездельни- ков, которые ни черта не делают, да еще всячески его поносят. Хватит с меня этого. А тот сукин сын, который это говорит, чего доброго, получает тысячу долларов в неделю в каком-нибудь государственном учреждении только за то, что повсюду твердит, какая ужасная у нас страна. Хватит, я сыт по горло! - Ладно,- печально сказал Смит.- Во всяком случае, спасибо за все, что вы сделали. - Всегда рад вам услужить,- сказал Римо без всякой радости в голосе. Он отодвинулся от Смита, а когда обернулся, то увидел, что на бледном лбу Смита в свете полуденного солнца поблескивают капельки пота. Хорошо, подумал Римо. Смит все-таки испугался. Он просто слишком горд, чтобы по- казать это. - Ну, а теперь вернемся к вам. Мастер Синанджу,- сказал Смит. Чиун кивнул и заговорил: - Что касается увеличения оплаты, мы с благодарностью принимаем ваше милостивое предложение; с остальным же возникает некоторая экономическая неувязка, и это, поверьте, очень нас огорчает. Мы бы рады обучать сотни, тысячи новых учеников, но не можем себе этого позволить. Мы вложили мно- го лет в это.- Чиун кивнул в сторону Римо.- И теперь приходится защищать свое капиталовложение, каким бы ничтожным оно всем ни казалось. - В пятьсот раз больше того, что получает ваша деревня сейчас,- сказал Смит. - Вы можете увеличить плату в миллион раз,- подал голос Римо.- Он не станет учить ваших людей. Может, он научит их плясать на татами, но ни- когда не передаст им учение Синанджу. - Верно,- радостно подтвердил Чиун.- Я никогда не стану учить больше ни одного белого из-за возмутительной неблагодарности вот этого. И сле- довательно, мой ответ - нет. Я остаюсь с этим неблагодарным. - Но вы можете избавиться от него и стать богаче,- сказал Смит.- Я изучил историю Дома Синанджу. Вы занимаетесь этим бизнесом столетия. - Многие и многие столетия,- поправил Чиун. - А я даю вам больше денег,- сказал Смит. - Он не бросит меня,- сказал Римо.- Я лучший из всех его учеников. Лу- чше даже, чем ученики-корейцы. Если бы ему удалось найти приличного ко- рейца, который смог бы когда-нибудь занять его место, он никогда бы не стал работать на вас. - Это правда?- спросил Смит. - Ничто из сказанного белым человеком никогда не являлось правдой - за исключением ваших слов, о славный император. - Это правда,- сказал Римо.- Он вообще никогда не бросит меня. Он меня любит. - Ха!- с негодованием произнес Чиун.- Я остаюсь, чтобы защитить свой капитал, вложенный в это недостойное белокожее существо. Вот почему ос- тается Мастер Синанджу. Смит уставился на свой "дипломат". Римо никогда еще не видел этот жи- вой компьютер таким задумчивым. Наконец он поднял глаза и чуть улыбнул- ся, почти не разжимая тонких губ. - Похоже, Римо, нам не отделаться друг от друга,- сказал он. - Возможно,- сказал Римо. - Вы - единственный, кто может сделать то, что нам нужно. - Слушаю, но ничего не обещаю,- сказал Римо. - Дело довольно неприятное. Мы сами точно не знаем, что мы ищем. - Ну, и что в этом нового?- сказал Римо. Смит мрачно кивнул. - Около недели назад в бедном квартале была замучена до смерти одна старая женщина. Это произошло в Бронксе, и теперь агенты многих иностра- нных разведок разыскивают какой-то предмет, может быть, техническое ус- тройство, которое, по всей видимости, хранилось в доме этой женщины. Ус- тройство привез из Германии ее муж, умерший незадолго до того. Багряное солнце склонялось к горизонту над Тихим океаном, а Смит все продолжал свой рассказ. Когда он закончил, на небе высыпали звезды. И Римо сказал, что возьмется за эту работу, если к утру не передумает. Смит еще раз кивнул и поднялся. - До свидания, Римо. Удачи вам,- сказал он. - Удачи! Вы не понимаете, что такое удача,- презрительно отозвался Ри- мо. - Америка благоговейно выражает свое восхищение и почтение непобедимо- му Мастеру Синанджу,- сказал Смит Чиуну. - Это естественно,- сказал Чиун. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Полковник Спасский полагал, что нет на свете таких проблем, которые не имели бы разумного решения. Он считал, что войны начинаются только из-за недостатка достоверной информации у тех, кто их начинает. Если информа- ции достаточно, а анализ ее верен, то любой дурак может понять, кто в какой войне победит и когда. Полковнику Спасскому было двадцать четыре года - совершенно исключи- тельный случай в истории КГБ, чтобы человек в столь раннем возрасте воз- несся на такие высоты. Причиной этого были феноменальные способности Спасского, позволявшие ему с блеском выполнять любое задание. Он лучше, чем кто-либо, понимал основное различие между КГБ и амери- канским ЦРУ. У ЦРУ больше денег, оно шмякается мордой об стол на глазах всего общества. У КГБ денег меньше, но эта фирма садится в лужу без ог- ласки. Спасский знал, что если дела в конторе организованы надлежащим обра- зом, то двадцатичетырехлетних полковников в мирное время быть не должно. Даже в КГБ, для которого мирного времени не существовало никогда. И еще он знал, что скоро станет генералом. Однако в Америке дураков тоже хва- тает, поэтому, когда его вызвали в отдел США, он не испытал особого бес- покойства. Судя по всему, возникла какая-то проблема, за которую никто не хотел браться. Когда он увидел у проводящего инструктаж маршальские погоны, то понял, что проблема действительно серьезная. Через десять минут он ее практически разрешил. - Проблема в следующем: вы чувствуете, что в Америке происходит нечто серьезное, но не знаете точно, что именно. Вы не хотите всерьез ввязы- ваться, пока не выясните все до конца, так? Вы в замешательстве, поскольку мы включаемся в игру с большим опозданием. Поэтому придется поехать туда и разобраться, что же произошло с миссис Герд Мюллер в Бронксе, черном ра- йоне Нью-Йорка, и выяснить, почему разведслужбы всего мира снуют по ок- руге и почему ЦРУ понадобилось срыть до основания дом миссис Мюллер и вывезти его в небольших контейнерах. Разумеется, я поеду туда,- заявил полковник Спасский. Голубоглазый блондин, с тонкими правильными чертами лица, Спасский, по всей видимости, происходил из немцев Поволжья. Он был достаточно хорошо сложен и, как считали некоторые из его женщин, "технически - великолеп- ный любовник, но чего-то в нем не хватает. С ним получаешь удовольствие - как будто сыр в магазине покупаешь". Полковник Владимир Спасский въехал в США через Канаду под именем Энто- ни Спеска. Дело было в середине весны. Его сопровождал телохранитель по имени Натан. Натан понимал по-английски, но говорить не мог. Рост его был сто пятьдесят пять сантиметров, а вес - пятьдесят килограммов. Недостатки роста и веса Натан компенсировал постоянной готовностью стрелять в любое теплокровное существо. Ему ничего не стоило влепить де- вять граммов свинца в рот новорожденному младенцу. Натану нравился вид крови. Он ненавидел стрельбу в тире - из мишеней кровь не течет. Однажды Натан признался тренеру по стрельбе, что когда попадаешь чело- веку прямо в сердце, то кровь течет очень некрасиво: "Лучше всего, когда задеваешь аорту. Вот тогда это смотрится здорово." Кагэбэшное начальство долго не могло решить, отправить ли его в больницу для душевнобольных преступников или продвинуть по службе. Спас- ский взял его к себе в телохранители, но разрешал брать оружие в руки только в исключительных случаях. Натан попросил иметь при себе хотя бы пули. Спасский разрешил при условии, что Натан не станет вынимать и по- лировать их прилюдно. Когда Натан надевал форму, к которой полагалась кобура, Спасский позволял ему носить игрушечный пистолет. Но он никогда не разрешал своему телохранителю разгуливать по улицам Москвы с заряжен- ным оружием. Волосы у Натана были темные, а зубы выдавались вперед. Он казался представителем какой-то новой породы людей, питающейся корой деревьев. Когда полковник Спасский, он же Энтони Спеск, доехал до города Сенека Фолз, штат Нью-Йорк, он достал из чемодана новенький пистолет 38-го ка- либра - на границе между Канадой и США багаж не досматривался - и протя- нул его Натану. - Натан, вот твой пистолет. Я даю его тебе, потому что доверяю. Я ве- рю, что ты понимаешь, как надеется на тебя Родина-мать. Ты пустишь в ход оружие только тогда, когда я скажу. Понял? - Клянусь,- ответил Натан.- Клянусь всеми святыми и именем Генерально- го секретаря, клянусь русской кровью, текущей у меня в жилах, клянусь памятью героев Сталинграда! Клянусь исполнить ваш приказ, товарищ полко- вник. Я клянусь, что буду бережно и экономно относиться к данному мне оружию и не пущу его в ход, если только вы мне не прикажете. - Молодец, Натан,- похвалил его Энтони Спеск. Натан поцеловал командиру руку. Когда машина остановилась на красный свет светофора перед выездом на скоростное шоссе - главную автомагистраль штата Нью-Йорк, Спеск услышал, как что-то громыхнуло у него над правым ухом. Он увидел, как девушка, "голосовавшая" на обочине, вдруг подпрыгнула и опрокинулась навзничь. Из груди ее бил фонтан крови. Пуля попала в аорту. - Простите,- пробормотал Натан. - Отдай пистолет!- потребовал Спеск. - Я по-настоящему клянусь на этот раз,- сказал Натан. - Если ты будешь продолжать убивать людей, то в конце концов американ- ская полиция нас сцапает. У нас важное дело. Отдай мне пистолет. - Простите,- повторил Натан.- Я же попросил прощения! Мне правда жаль, что так вышло. На этот раз я клянусь. В тот раз я просто обещал. - Натан, у меня нет времени с тобой спорить. Надо убираться отсюда как можно скорее. И это все из-за тебя. Смотри, больше чтоб это не повтори- лось. Спеск не стал отбирать пистолет у Натана. - Спасибо, спасибо!- воскликнул Натан.- Вы - самый лучший полковник на свете. И всю дорогу до местечка под названием Нью-Палц Натан вел себя хорошо. Там Спеск решил остановиться в мотеле и съехал с трассы. Натан разрядил пистолет в лицо администратору. Спеск выхватил у Натана пистолет и уехал. Вместе с рыдающим Натаном. На самом деле все было не так страшно, как могло показаться. Человек, изучивший Америку так хорошо, как полковник Спасский, не мог не знать, что убийства в США редко раскрываются, если только убийца сам того не хочет. В стране отсутствовал механизм защиты жизни граждан. Если бы это была Германия или Голландия, Спеск вряд ли взял бы с собой телохраните- ля. Но Америка стала диким местом, где было опасно появляться без охраны. - Пистолет останется у меня,- сердито бросил Спеск и, усталый, повел машину сквозь мрак ночи по направлению к Нью-Йорку. - Фашист,- пробормотал Натан. - Что-что?- переспросил Спеск. - Ничего, товарищ полковник,- огрызнулся Натан. Заря уже окрасила небо в багряные тона, когда полковник Спасский въе- хал в город. Он приказал Натану прекратить указывать пальцем на редких прохожих и выкрикивать при этом "пиф-паф". Натан вдруг пожаловался, что ему страшно. - С чего бы это?- спросил Спеск, изучая карту. - Мы умрем с голоду. Или нас убьют толпы в драке за еду. - В Америке с голоду не умрешь. Посмотри на эти магазины. Здесь можно купить все что угодно. - Это генеральские магазины,- заявил Натан. - Нет, не генеральские. Это для всех. - Неправда. - Почему?- удивился Спеск. - В "Правде" было написано, что в Америке голодные бунты и людям не хватает пищи. - "Правда" отсюда далеко. Иногда на таком большом расстоянии сообщения несколько искажают действительность. - Но это напечатано! Я сам читал. - Ну, а как же американские газеты? В них нет сообщений о голодных бу- нтах,- сказал Спеск. - Американские газеты - это буржуазная пропаганда. - Но они тоже напечатаны,- сказал Спеск. Натан немного смутился. Он нахмурился. Смуглое лицо его затуманилось. Он принялся думать - шаг за шагом, мысль за мыслью, натужно и сосредото- ченно. Наконец, человек-пистолет улыбнулся: - Правильно только то, что напечатано по-русски, потому что это можно прочитать. То, что напечатано по-американски,- ложь, потому мы этого прочитать не можем. Этими их закорючками можно напечатать любое вранье. - Молодец, Натан,- похвалил его Спеск, но тут, к его неудовольствию, телохранитель задал еще какой-то вопрос, и тогда Спеск сказал, что сей- час объяснит ему все: в чем заключается задание, почему он приехал в Америку лично и почему он взял с собой Натана, хотя тот и не знает язы- ка. - Зато я хороший коммунист и хороший стрелок,- с гордостью заявил На- тан. - Правильно,- подтвердил Спеск. - Так, может, вы вернете мне пистолет? - Нет,- сказал Спеск.- А теперь слушай внимательно, потому что я сей- час окажу тебе большую честь,- наставительно произнес самый молодой пол- ковник КГБ.- Сейчас ты узнаешь, зачем мы здесь. Этого не знают даже ге- нералы. Натан сказал, что знает, зачем они здесь. Они борются против импе- риализма. Бороться везде - от границ Германии, где стоят советские вой- ска, и до Кубы, и борьба будет идти, пока империализм не будет побежден во всем мире и над всей землей не будет развеваться никаких других фла- гов, кроме красного знамени с серпом и молотом. - Все так,- согласился Спеск и продолжал: - Дней десять тому назад, когда тебя вызвали из Владивостока, в Америке произошло нечто очень странное. ЦРУ, наш главный враг, по кирпичику разобрало один старый дом. Это привлекло внимание нескольких разведок. Заинтересовалась западногер- манская разведка. И аргентинская разведка тоже. Плотность разведчиков на квадратный километр необычайно возросла, и мы узнали об этом потому, что засекли перемещение больших групп людей - восемь и десять человек, а это в разведке много. Всех их сняли с рутинной работы и направили следить за тем, как сносится один старый дом. И еще, чтобы поговорить с дочерью же- нщины, которая была там убита. - Кто ее убил? - Сначала мы думали, что просто налетчики. - А что такое налетчик? - Налетчик - это такой человек, который набрасывается на другого, из- бивает его и отбирает деньги. Таких в Нью-Йорке огромное количество. - Капиталистическая эксплуатация приводит к тому, что в стране появ- ляются налетчики, верно?- спросил Натан. - Нет, нет,- сказал Спеск с досадой.- Я хотел бы, чтобы ты себе четко уяснил одно. Забудь все, что ты читал. В этой стране во многих штатах отменена смертная казнь. Почему-то здесь решили, что если убить человека за совершенное им преступление, то число преступлений не уменьшится. И вот они отменили высшую меру наказания и теперь больше не могут спокойно выйти на улицу. Вот поэтому я и взял тебя с собой. Поскольку в этой стране отменена смертная казнь, то развелось много убийц, и ты нужен мне для защиты от них. Еще хуже здесь законы о людях, не достигших восемнад- цати лет. Эти могут убивать совершенно безнаказанно - их даже в тюрьму не посадят. А в Америке тюрьмы теплые и удобные, и в них кормят три раза в день и даже дают мясо. - У них, наверное, миллионы совершают преступления, чтобы попасть в тюрьму,- сказал пораженный Натан. Сам он стал регулярно есть мясо только после того, как попал на службу в КГБ. Мясо - еда для правящей коммунистической верхушки, а не для масс. - Да, здесь миллионы преступников,- подтвердил Спеск.- Но я бы хотел предостеречь тебя: не вздумай совершить преступление, чтобы попасть в одну из их тюрем. Мы можем обменяться заключенными с американцами, и то- гда ты попадешь в обычную советскую тюрьму. И еще - тебя может ждать смерть. Причем, как предателя - совсем не легкая и не быстрая. Натан заверил Спеска, что вовсе не собирается стать предателем. - И вот, Натан, мы подходим к вопросу, почему я лично оказался здесь. Ты, наверное, думаешь: какие дураки эти американцы. Так оно и есть. Они ужасные дураки. Если убедить американцев, будто что-то является высоко нравственным, они за это готовы перерезать себе глотку. Ну, конечно, ес- ли их кто-то не остановит. - Кто?- вопросил Натан. Он сидел на заднем сиденье машины, припаркованной под метромостом. Вы- соко над головами проносились поезда. В некоторых американских городах поезда метро ходят не под землей, а над землей. И каждый раз, когда над головой грохотал поезд, Натан вздрагивал, потому что боялся, как бы мост не упал вместе с поездом. В Москве часто рушатся целые здания, так поче- му бы не свалиться этому поезду, который грохочет и трясется? - Мы,- ответил Спеск.- Мы их остановим. Видишь ли, наши генералы не хотят, чтобы капиталисты сами перерезали себе глотку, потому что тогда в наших генералах не будет никакого проку. Они бы хотели, чтобы все выгля- дело так, будто их руки лежат на бритве. И для этого им постоянно нужно что-то делать, но всякий раз, как они что-то сделают, капиталисты кажут- ся умнее их. Потому-то мы и приехали в Америку и оказались в Бронксе, в этой трущобе. - По мне, это вполне нормальное место,- заявил Натан. Магазины работали, витрины ломились от товаров, по улице шли очень приличные люди - в одежде без заплаток и в обуви, не подвязанной верев- ками. - По американским стандартам - это трущобы. Есть, правда, места и по- хуже, но это неважно. Я приехал сюда лично по одной простой причине. Ес- ли бы я отдал все на откуп нашим генералам, то они бы написали отчеты, где было бы много слов и мало смысла, а потом - независимо от того, что бы на самом деле произошло,- получилось бы так, что они все предвидели заранее. Наши генералы такие же дураки, как и американские. По правде говоря, их просто не отличить друг от друга. Генерал - он и в Африке ге- нерал, и поэтому, когда генерал сдается в плен, победитель приглашает его на ужин. Все они одного поля ягоды. И вот мы с тобой приехали сюда, чтобы выяснить, из-за чего же поднялась вся эта суматоха, а когда во всем разберемся и решим, что надо делать, то вернемся на родину и оба станем героями Советского Союза. Понял? - Да,- обрадовался Натан.- Героями. Он думал, как было бы здорово выстрелить вверх, в проходящий поезд, и попасть кому-нибудь в колено или в пах. Попасть в пах - великолепно, только вот люди после этого редко умирают. А пистолет по-прежнему у пол- ковника. Но он вернет его, как только они встретят налетчиков. - Налетчик!- радостно заорал Натан, указывая пальцем на человека в си- ней униформе, в белых перчатках и со свистком во рту. Он стоял на середине очень широкой улицы, по обеим сторонам которой возвышались огромные здания. Великолепная мишень. У него даже была на груди блестящая звездочка. Натан вполне мог бы с такого расстояния вса- дить пулю прямо в эту звездочку. - Нет, это не налетчик, а ниггер-регулировщик,- возразил Спеск.- Но чернокожие американцы не любят, когда их называют ниггерами. - А как бы они хотели, чтобы их называли?- спросил Натан. - Как когда. Зависит от времени. Сначала слово "негр" считалось хоро- шим, а "чернокожий" - плохим. Потом, наоборот, "чернокожий" стало хоро- шим словом, а "негр" - плохим. Потом хорошим стало "афро-американец". Слово "ниггер" негры никогда не любили. Однако очень многие налетчики - черные. Я бы сказал - большинство. - А что, разве расистская полиция не стреляет в черных афро-американ- ских ниггеров? То есть в негров. - Очевидно, нет,- ответил Спеск.- А то бы не было проблемы преступнос- ти. - Ненавижу расистов,- заявил Натан. - Это хорошо,- одобрил Спеск. По его расчетам, здание, которое они искали, должно было находиться чуть ближе к Манхэттену, центральному району Нью-Йорка, но все же не в центре, а в этом окраинном районе под названием Бронкс. - А еще я ненавижу африканцев. Они черные и мерзкие. Мне блевать хоче- тся, когда я вижу что-то такое гадкое и черное,- сказал Натан и сплюнул в окно.- Со временем социализм покончит с расизмом и с черными. Когда Спеск увидел щит с желтыми полосами, перегораживающий дорогу, он понял, что находится недалеко от цели. Он не стал подъезжать ближе, а развернул машину и, съехав с магистрали, направился окольным путем. Если информация полковника была верна, то каждый, кто проезжал мимо таких преград, попадал в поле зрения ничем не примечательного, но вооруженного до зубов человека, лениво слонявшегося поблизости. Кроме того, всех проезжающих фотографировали, а кое-кого даже останавливали и допрашива- ли. В Америке есть и другие способы проникнуть туда, куда вам надо. Вовсе не обязательно держать высокооплачиваемых агентов, которые будут с рис- ком для жизни просачиваться сквозь все защитные сооружения. Все можно сделать дешевле и проще. В Америке вовсе не обязательно все время играть в шпионов. И вот, когда Спеск увидел на обочине аккуратные контейнеры с мусором, он понял, что нашел достаточно безопасное место для парковки. Он отыскал поблизости бар и велел Натану не открывать рта. Сам Спеск одинаково хорошо владел и русским, и английским. Сразу после второй мировой войны КГБ организовал специальные детские сады, в которых дети практически одновременно учились говорить по-русски и по-английски или по-китайски. Таким образом, они учились не только говорить без акце- нта, но и думать на двух языках. Как оказалось, дети могут научиться то- чно воспроизводить любые звуки, тогда как взрослые - только те, что ус- воили в детстве. Все это означало, что Спеск вполне мог войти в "Бар Ви- нарского", что на Гранд-конкорс в Бронксе, и по его произношению никто бы не заподозрил, что он родом не из Чикаго. И вот он заказал пива и поинтересовался, как дела, приятель, и ух ты, приятель, какой шикарный у тебя бар, и, кстати, что это за баррикады в желтую полоску в противоположном конце улицы? - Здания. Сносят. Там ниггеры,- ответил бармен, говоривший по-англий- ски далеко не столь чисто, как Спеск. - А с какой это стати они сносят здание, дружище, а? С чего бы это?- спросил Спеск - ни дать ни взять выпускник колледжа Дугласа Макартура, зарабатывавший себе на учебу продажей "Чикаго трибюн". - Сносят. Политики. Сносят - потом строят. - Ну, и что дальше? - А ничего. Люди с "пушками". Думаю, наркотики. Ищут. Наверное, ге- роин,- сказал бармен. - И много их там? - Оцепили три квартала. И телекамеры. В окнах. Не ходи туда. Одни ниг- геры кругом. Оставайся здесь,- посоветовал бармен. - Еще бы,- отозвался Спеск.- Слушай, а в газетах что-нибудь было? Я хочу сказать, чудно как-то - сносят здание, а вокруг оцепление, и все с оружием. - Наркотики, я думаю. Героин. Он хочет выпить?- спросил бармен, указы- вая на Натана. Натан уставился куда-то за стойку бара. У него текли слюни. - У тебя там пистолет,- сказал Спеск.- Будь добр, убери его подальше. Он хлопнул Натана по плечу и знаком показал, чтоб Натан не издавал ни звука. Спеск провел весь день в баре. Время от времени он заказывал выпивку, сыграл партию в дартс, а в основном просто трепался со всеми чудесными парнями, которые заходили и уходили - рад тебя видеть, приятель, заходи еще. Один из посетителей сообщил Спеску, что какого-то черного парня ранили и чернокожий священник поднял шум. Священника звали Уодсон, преподобный Джосайя. В послужном списке Уодсона числились разные славные деяния: грабеж, нарушение прав частной собственности, сводничество, вооруженное нападение, изнасилование, покушение на убийство,- но всякий раз полиция получала из муниципалитета указание замять дело. - Готов поспорить, что ты полицейский, верно?- спросил Тони Спеск, он же полковник Спасский. - Ага. Сержант,- ответил его собеседник. Тони Спеск заказал пива для своего нового друга и сказал ему, что гла- вная проблема Нью-Йорка в том, что руки у полиции связаны. И платят им гроши. Сержант считал, что это истинная правда. Ей-богу - истинная правда. Полковник Спасский, правда, не сказал сержанту, что точно такие же чувства испытывает и московский милиционер, и лондонский бобби, и страж порядка где-нибудь в Танзании. - Слушай, а из-за чего такая суета? Где это - на Уолтон-авеню, что ли? - А, это,- отозвался сержант.- Т-с-с. Они задействовали ЦРУ. Дней во- семь назад. Но они обделались. - Да ну?- удивился Тони Спеск. Натан тем временем углядел маленький револьвер у сержанта на поясе. Рука его потянулась к оружию. Спеск шлепнул по руке, оттащил Натана к двери и подтолкнул в направлении машины. Ему не хотелось отдавать Натану приказ по-русски. Спеск вернулся к столу, и сержант поведал ему про своего друга, кото- рый знаком с одним из цэрэушников. Тот рассказал, что дело кончилось провалом. Полным. Они опоздали. - Опоздали куда?- спросил Спеск, Тони Спеск из Карбондейла, штат Илли- нойс, агент по продаже электробытовых товаров. Как обычно бывает со всеми пьяницами, сержант полиции после полутора часов, проведенных вместе в баре, стал считать Спеска ближайшим прияте- лем. Поэтому Спеск уже был "мой дружище Тони", когда в бар заглянул еще один полицейский, и они решили прошвырнуться вечерком по городу, потому что Тони получал щедрые командировочные, и мог себя ни в чем не ограни- чивать. И они взяли с собой Джо. - Джо - только обещай, что никому ни слова,- работал в ЦРУ. - У-у, мешок дерьма,- сказал Тони Спеск. - Это точно,- подтвердил сержант и подмигнул. Они пошли в гавайский ресторан. Джо заказал себе "Сингапурскую пращу". В стаканы с этим коктейлем для красоты, а также затем, чтобы за него мо- жно было содрать три доллара двадцать пять центов, вставляли симпатичные лиловые бумажные зонтики. Когда у Джо накопилось уже пять таких зонти- ков, причем платил Тони, Джо рассказал совершенно невероятную историю. Там был инженер из Германии. Фриц, в общем. Да, из Германии, разве я не сказал? Ага. О'кей. Ну и вот, он изобрел эту штуковину. Что значит, к-какую штуковину? Эт-то секрет. Ну, вроде как секретное оружие. Изобрел ее в своем фрицевском подвале или на чердаке, или еще где. Давно - еще во время войны. И н-никому н-ни слова, п-потому что это секрет... Да, так о чем это я? - Что за оружие?- спросил Тони Спеск. Джо поднес стакан с "Сингапурской пращой" к носу и вдохнул винные па- ры. - Никто не знает. Потому это и секрет. Мне надо в уборную. - Валяй в штаны,- не допускающим возражений тоном велел Спеск. Сержант уже вырубился, и некому было заметить, что сам Спеск совсем не пьет. - Ладно, одну минутку...- сказал Джо.- Ну вот. О'кей. Теперь - поря- док. Может, эта штука читает мысли. Никто не знает. - И вы нашли ее?- продолжал допытываться Спеск. - У-ух, мокро,- поежился человек, которому Америка платила тридцать две тысячи долларов в год за то, чтобы он защищал ее интересы в любой точке мира, с помощью своего высокого интеллекта, хитрости и самодисцип- лины. - Высохнет,- успокоил его Спеск.- Так ты нашел ее? - Слишком поздно,- ответил Джо. - Почему? - Потому что я обошелся штанами,- сказал агент самой привилегированной из всех спецслужб со времен Преторианской гвардии императора Нерона. - Да нет. Это я про секретную штуковину - почему слишком поздно? - Она исчезла. Мы ее не нашли. И вообще мы про нее узнали только пото- му, что ее стали искать немцы из Восточной Германии. - Так, а мы ничего не знали,- пробормотал Спеск. Что ж, они заплатят за это предательство по отношению к России. Очевидно, кто-то из бывших гестаповцев, работающих ныне на восточногерманскую разведку, вспомнил, что покойничек изобрел какое-то устройство, и восточные немцы отправи- лись на его поиски, ничего не сообщив об этом КГБ, а американцы их засе- кли и сами принялись искать, а потом уже и все остальные подключились. Разумеется, существовала возможность, что американцы просто подбросили какую-то пустышку, чтобы заставить агентов из разных стран раскрыть се- бя. Но Спеск отмел это. Если иностранный агент попадается, его держат обычно, чтобы поторговаться. Иллюзии времен холодной войны давно канули в прошлое, и никто уже не надеется полностью перекрыть каналы проникно- вения в страну иностранных разведчиков. Слишком уж много мер предосторожности было принято. Движение тут очень напряженное. Зачем его перекрывать? Можно было бы просто установить наб- людение. Нет-нет, вся эта история с изобретением смахивает на правду. Во всяком случае, сами американцы в нее верят. Но к чему такая суета? Изоб- ретение, сделанное тридцать лет тому назад, не может иметь большой прак- тической значимости. Тридцать лет назад не было детекторов лжи, не было машин, устанавливающих обратную связь на биологическом уровне, не было пентотала натрия. И вся эта затея с проникновением в Америку оказалась пустой поездкой за устаревшим изобретением. Спеск чуть было не расхохо- тался. Чего он искал? Возможности заглянуть в мозг человеку и посмот- реть, что там происходит? Обычно там происходит нечто бессвязное и бес- смысленное. А снаружи Натан спал на заднем сиденье автомобиля. Движение машин воз- ле ресторана было необычайно оживленным. Впрочем, нет. Самым обычным. Спеск судил по меркам Москвы, где машин гораздо меньше. Спеск чувствовал себя неуютно. Этот цээрушник Джо был отпущен с дежурства. А операция началась всего десять дней назад. Значит, это не отпуск. Минимальный срок, на который ЦРУ задействует своих людей,- двадцать дней. Или - что чаще всего - до завершения операции. Итак, Джо получил отпуск, потому что операция закончена. Американцы не нашли того, что искали, и просто отзывали отсюда сотрудников ЦРУ. Значит, Спеску придется самому взглянуть на место действия. Спеск редко терял спокойствие, но в этот вечер он был по-настоящему встревожен. Он разбудил Натана и отдал ему пистолет. - Натан, я возвращаю тебе пистолет. Пока ни в кого не стреляй. Я обе- щаю тебе, что очень скоро ты пустишь его в ход. Мне бы не хотелось пря- тать пистолет из-за того, что ты выстрелишь в кого попало. Пистолет дол- жен быть у тебя под рукой, чтобы ты мог защитить нас обоих. - Ну хоть один разочек,- взмолился Натан. - Сейчас - нет!- отрезал Спеск. Напряженно размышляя, Спеск повел свой лимузин туда, где раньше дорога была перегорожена полосатыми щитам