и. Щиты исчезли. Был час ночи. Черные подростки наводняли улицы. Кое-кто из них пытался открыть двери медленно двигающегося автомобиля, но рядом со Спеском си- дел Натан. И он держал пистолет. Этого было достаточно, чтобы отпугнуть мальчишек. Спеск замедлил ход там, где раньше стоял дом. В земле была огромная яма. Он вышел из машины, Натан с пистолетом в руке последовал за ним. Эти американцы выкопали весь фундамент. Выкопали, но так ничего и не на- шли. Спеск внимательно осмотрел края ямы и заметил следы, оставленные зуби- лами. Копали вручную. Значит, устройство должно быть маленьким. Если оно существует. Если оно чего-то стоит. И тут он услышал выстрел у себя за спиной. Натан все-таки не удержался. И выстрелил он не потому, что их жизни угрожала опасность. Он выстрелил в старика-азиата в ярко-желтом кимоно, стоявшего на противоположной стороне улицы, и белый спутник старика уже шел по направлению к ним. У Спеска не было времени раздумывать, что делает в этом районе еще один белый человек,- тот двигался слишком быстро. Натан выстрелил еще раз - прямо в надвигающуюся на него фигуру. Натан не мог промахнуться. И тем не менее парень оказался возле Натана и буквально прошел сквозь него еще до того, как эхо выстрела отзвенело в ушах Спеска. Движение рук человека было почти незаметным, но они метнулись вперед и назад, и пок- рытый темными волосами череп Натана лопнул под кончиками пальцев незна- комца, а мозги вылетели через затылок, словно начинка из трубочки с кре- мом. - Спасибо,- сказал Спеск.- Этот человек едва меня не убил! ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ - Всегда рад помочь чем могу,- сказал Римо блондину, державшемуся по- разительно спокойно для человека, которому насколько секунд назад грози- ла смертельная опасность. Темноволосый коротышка с пистолетом удобно и навсегда устроился на тротуаре, и никакие мысли его больше не беспокоили, поскольку его мысли- тельный аппарат веером раскинулся по асфальту вокруг головы. На улице стоял неистребимый запах молотого кофе, по наблюдениям Римо свойственный всем трущобам. Они пахнут кофе, прогорклым кофе, даже если его в районе никто не пьет. Ночная прохлада на Уолтон-авеню уже несла в себе влажную духоту - предвестник летней жары. Римо, как обычно, был одет в легкие брюки-слаксы, мокасины и футболку. - Как вас зовут?- спросил Римо. - Спеск. Тони Спеск. Я продаю электробытовые приборы. - А что вы делаете тут? - Да ехал себе по городу, и тут этот тип вломился ко мне в машину, ткнул в затылок пистолет и велел ехать сюда. А когда увидел вас, то по- чему-то открыл пальбу. Так что спасибо тебе еще раз, дружище. - Не стоит благодарности,- сказал Римо. Блондин был слишком разодет. Да еще в розовом галстуке.- Машина твоя? - Да,- ответил Спеск.- А ты кто? Из полиции? - Нет. - А вопросы задаешь, как полицейский. - Я еще и не такие вопросы могу задать. Вообще-то я продаю желатин и клубнику в шоколаде и крем шоколадно-миндальный. - Ого?- выразил вежливое удивление Спеск.- Звучит заманчиво. - Но не так заманчиво, как тапиока,- сказал Римо.- Тапиока - просто сказка. Парень, разумеется, врет. Не затем он приехал в Штаты из Канады - но- мер у машины канадский,- чтобы торговать электроприборами. И тот, вто- рой, вышел из машины не сразу после старины Тони Спеска, а чуть позже, явно обеспечивая ему прикрытие. Это было очевидно, потому что крыши и окна окрестных домов интересовали его куда больше, чем человек, который сейчас изображал из себя его жертву. А потом он увидел Чиуна, резко развернулся и выстрелил. Выстрелил без всякой причины. Он не знал, ни кто такой Чиун, ни кто такой Римо. Просто выстрелил. И это очень странно. Ясно одно: убитый был телохранителем светловолосого Тони Спеска. В этом не могло быть никаких сомнении. - Помощь нужна?- спросил Римо. - Нет-нет. А тебе? Слушай, приятель, мне понравилось, как ты двигался. Ты профессиональный спортсмен? - Вроде того,- сказал Римо. - Я могу предложить тебе вдвое против того, что тебе платят сейчас. Ты уже не молод. Твоя карьера заканчивается. - В моем виде спорта,- сказал Римо,- начало карьеры - полсотни лет. Зачем я тебе? - Да я просто подумал, что человек с твоими способностями может сде- лать хорошие деньги. Только и всего. - Слушай,- сказал Римо.- Я, конечно, не верю ни единому твоему слову. Но я слишком занят, чтобы долго разбираться с тобой, а потому - просто затем, чтобы узнать тебя издалека при следующей встрече и, может, чуть поубавить тебе прыти...- Римо очень нежно хлопнул правой ладонью Спеска по колену. И Спеск вдруг припомнил, как однажды у него на глазах лопнула гусеница танка и отскочившим звеном перебило колено стоявшему рядом солдату. И голень оказалась соединенной с бедром одной узкой полоской кожи. Тогда кусок железа летел с такой скоростью, что его почти не было видно. Рука этого парня двигалась еще быстрее, и Спеск почувствовал резкую, опусто- шающую боль в левом колене, но, даже падая на мостовую и задыхаясь от боли, он уже понимал, что должен заполучить этого парня для матери-Роди- ны. Такой человек стоит куда больше, чем любая идиотская игрушка, изоб- ретенная тридцать лет назад. Спеску никогда не доводилось видеть, чтобы человек двигался так, как этот парень. Он двигался не лучше, чем другие; он двигался совершенно иначе. И этот двадцатичетырехлетний офицер КГБ, самый молодой полковник в Ро- ссии, оставшись практически без ноги, падая на тротуар, принял решение, какое не осмелился бы принять никакой другой полковник. Он решил заполу- чить на службу Советской Родине этого парня. Может, тупицы чином повыше, сразу этого не оценят, но рано или поздно даже они поймут, что этот че- ловек ценнее любых машин и приборов. Спеск пополз к машине, обливаясь слезами, и с трудом отъехал. Он най- дет в Нью-Йорке соотечественников, которые обеспечат ему врачебную по- мощь. Оставаться здесь без Натана, со сломанной ногой было небезопасно. Римо вернулся к машине. Черный подросток скакал рядом, схватившись за запястье. Судя по всему, он попробовал дернуть Чиуна за бороду и, к своему разочарованию, тут же понял, что перед ним вовсе не немощный ста- рый раввин. - До каких глубин пала твоя страна! Какая неописуемо ужасная низость!- сказал Чиун. - Что случилось? - Это существо осмелилось прикоснуться к Мастеру Синанджу. Их что, ни- когда не учили уважать старших? - Меня удивляет, что он до сих пор жив,- заметил Римо. - Мне не платят за уборку ваших улиц. Неужели тебя еще что-то удержи- вает в этой стране - стране, где дети смеют дотрагиваться до Мастера Си- нанджу? - Папочка, меня действительно кое-что беспокоит в моей стране. Но от- нюдь не страх за твою жизнь. Есть другие люди, не обладающие твоим мас- терством, а потому - беззащитные. Смита заботит какая-то машинка, кото- рую кто-то там изобрел. А меня заботит нечто иное. Старая женщина была убита, а никому до этого нет дела. Никому никакого дела,- повторил Римо и почувствовал, как горячая волна прилила к голове и руки задрожали, словно его никто никогда не учил правильно дышать.- Так не должно быть! Это несправедливо. Это отвратительно. Чиун улыбнулся и многозначительно посмотрел на своего ученика. - Ты многому научился, Римо. Ты научился пробуждать свое тело для жиз- ни, хотя большинство человеческих тел в этом мире проходят весь путь от утробы матери до могилы, так ни разу и не вдохнув жизнь полной грудью. Вряд ли найдется в мире человек, который сравнится с тобой. Но в течение всех долгих и долгих веков ни одному Мастеру Синанджу не удавалось сде- лать то, что хочешь сделать ты. - Что именно, папочка? - Положить конец несправедливости. - Я не надеюсь положить ей конец, папочка. Я просто хочу, чтобы ее бы- ло поменьше. - Пусть будет достаточно того, что в твоем собственном сердце и в твоей родной деревне торжествует справедливость. И Римо понял, что сейчас он в очередной раз выслушает историю Синанджу - как эта деревня была столь бедна, что в голодные годы нечем было кор- мить младенцев и их "отправляли спать" в холодные воды Западно-Корейско- го залива. Как много столетий назад первый Мастер Синанджу начал прода- вать свои услуги земным владыкам. И как тем самым было положено начало солнечному источнику всех боевых искусств, Дому Синанджу. И как, верно служа монархам, каждый Мастер Синанджу спасал детей. Вот в чем для Римо должна состоять справедливость. - И каждое задание, которое ты исполняешь в совершенстве, кормит детей Синанджу,- завершил рассказ Чиун. - Твоя деревня - орава неблагодарных бездельников, и ты сам знаешь это,- сказал Римо. - Да, Римо, но это наши неблагодарные,- возразил Чиун и во мраке ночи поднял вверх длинный палец, подчеркивая значимость сказанного. Вокруг было темно потому, что обитатели квартала уничтожили все улич- ные фонари, как только сообразили, что алюминиевые детали можно продать в утиль. По телевидению была показана специальная программа, посвященная темноте в бедных кварталах. Темнота называлась формой проявления геноци- да - репрессивная система лишала негров источников света. Некий социолог провел тщательное исследование и обвинил городские власти в сговоре со скупщиками металлолома. В результате, утверждал он, специально устанав- ливаются такие фонари, которые легко сломать. "И снова негры приносятся в жертву ради сверхприбылей белых". Он не стал распространяться о том, кто именно ломает фонарные столбы и кто платит налоги, на средства от которых эти столбы устанавливаются. Римо огляделся по сторонам. Чиун медленно покачал головой. - Я собираюсь выяснить, кто убил миссис Мюллер,- сказал Римо. - И что потом? - Потом я прослежу за тем, чтобы справедливость восторжествовала,- заявил Римо. - Ай-ай-ай!- запричитал Чиун.- Что за бездарное применение сил для ас- сасина! Моя ювелирная работа, мое драгоценное время - и все это тратится в порыве эмоций. Обычно, столкнувшись со столь ярким проявлением глупости Запада, Чиун отгораживался от Римо завесой молчания. Но на этот раз он не стал мол- чать. Он спросил, какую справедливость ищет Римо. Если старушку убили молодые люди, то они отняли у нее всего несколько лет жизни. И стоит ли за это отнимать многие годы их молодых жизней? Это будет несправедливо. Тело человека, которого убил Римо, лежало на тротуаре. Полиция прибу- дет утром, подумал Римо. Кое-кто из окрестных жителей видел, как я его убил, значит, кто-то мог видеть и то, как убийцы или убийца выходил из дома миссис Мюллер. А если это была целая банда, то кто-то из них навер- няка разболтал об этом. Смит сообщил некоторые подробности о приборе, который они ищут, и о работе Герда Мюллера в Германии. О смерти старушки он сказал лишь одно: ее явно убили случайные люди. - Эй, вы!- окликнул Римо какую-то толстуху, высунувшуюся из окна. Ее огромные шаровидные груди покоились на толстых черных скрещенных руках.- Вы здесь живете? - Не. Я просто прихожу смотреть, как живут цветные. - Я хочу заплатить за информацию. - Брат,- сказала женщина глубоким гортанным голосом.- Такой человек всегда найдет друзей. Римо протянул пятерку, деньги были приняты, и женщина спросила, где остальное. Римо поднес две стодолларовые бумажки к самому ее лицу. Она попыталась схватить деньги, но Римо опустил их и снова поднял, и ей по- казалось, будто деньги уже были у нее в руках, а потом на мгновение рас- таяли в воздухе. Это ее так удивило, что она попыталась еще раз. А потом еще. - Как ты это делаешь?- спросила женщина. - У меня есть чувство ритма,- ответил Римо. - А что хочешь знать? - Здесь жила одна старая женщина, белая женщина. - Ага. Миссис Мюллер. - Точно. - Убили. Я знаю, это она, ты ее ищешь. Все спрашивают. - Знаю, знаю. Но вы не видели никого, кто в тот день входил к ней в дом? Что говорят соседи? - Ну, об этом меня уже спрашивали. Вот. Но я не дура. Ничего не сказа- ла. Смешно - спрашивают, спрашивают, а это - простое убийство. - Вы ее знали? - Не. Белые редко выходят из дому. Только в безбожные часы. - Безбожные часы? Это когда?- удивился Римо. - Девять утра,- пояснила женщина. - А вы не знаете, чей это район? Какой банды? Может, они знают больше. Я хорошо плачу. - Хочешь знать, кто убил, белый мальчик? - Именно этого я и хочу. - "Лорды". - Вы точно знаете? - Все знают. "Лорды", это их улица. Они хозяева. Их участок. И тебя убьют, белый мальчик. Лучше зайди в дом. И твой смешной желтый приятель тоже. Римо снова поднял деньги и на этот раз позволил женщине схватить их. Но свой конец бумажек он не отпускал. - А почему вы можете высовываться из окна, не боясь держать его откры- тым, и все такое?- спросил он. - Я черная. - Нет,- возразил Римо.- Шпану это не остановит. Они убивают любого, кто слабее их, и цвет кожи вас не спасет. - Я черная, и я разнесу башку любому,- заявила женщина и достала из- под подоконника обрез охотничьего ружья.- Вот мой спаситель. Четыре года назад я одному отстрелила яйца. Валялся вон там на тротуаре и выл. А по- том я еще плеснула ему в глаза щелока. - Чего?- Римо не верил своим ушам. - Кипящего. Лучшее средство. У меня все время горшок на плите. А белые - только посмотри на них! Не ведут себя так, как уважаемые люди. Я чер- ная. Я говорю, как говорят на улице. Отстрелила яйца и - щелок в рожу, и с тех пор живу спокойно. А ты и твой смешной дружок - лучше зайдите на ночь. А то будешь сам, как тот белый, которого ты убил. Тут больше белых не осталось, как раньше. Нет, сэр. - Спасибо, бабуля, но я рискну. Итак, "Лорды", вы говорите? - "Саксонские Лорды". - Еще раз спасибо. - Полиция знает. Они знают, кто убил. Те, что забрали тело. Очень ра- но, я еще не встала. Они приехали и совершили варварство. Там, в переул- ке. Там раньше был переулок, а теперь нет. Дом снесли. Но тогда был пе- реулок. А мальчишки - они еще не легли спать. И они ничего плохого не хотели. Они не знали, что полиция, думали - просто белые. А эти соверши- ли жестокость и попали парню в руку. Вот варварство! Римо не интересовали подробности акта варварства полиции по отношению к черному парню, пытавшемуся отнять у полицейского пистолет. - А вы знаете, кто из полицейских знает того, кто убил старушку?- спросил он. - Я не знаю легавых по имени. Не вожусь с ними. У меня нет наркотиков, нет притона. - Спасибо, мэм, и приятного вам вечера. - Ты симпатичный парень. Побереги шкуру, слышь? Этот полицейский участок в Бронксе носил прозвище Форт Могикан. Окна его были забаррикадированы мешками с песком. Когда Римо подошел к зда- нию, из бокового переулка выехала патрульная машина с торчащими из окон "Калашниковыми" и с ручными гранатами на приборной доске. Римо постучал в запертую дверь участка. - Приходите утром,- раздался голос из-за двери. - ФБР,- произнес Римо и перебрал пальцами пачку удостоверений, которую всегда носил с собой. Он нашел удостоверение агента ФБР со своей фотографией и поднес его к глазку двери. - Ну, ФБР, и чего ты хочешь? - Хочу зайти и поговорить,- сказал Римо. Чиун огляделся по сторонам с видимым презрением. - Признаком цивилизованности,- сказал Чиун,- является то, как мало на- до людям знать о средствах самозащиты. - Тс-с-с,- зашипел Римо. - С тобой кто-то есть? - Да,- ответил Римо. - Отойдите на пятьдесят ярдов, или мы откроем огонь. - Я хочу поговорить с вами. - Это полицейский участок города Нью-Йорка. Мы открываемся для посети- телей только в девять утра. - Я из ФБР. - Тогда подключись к нашим телефонам из города. - Я хочу поговорить с вами лично. - Патруль вернулся благополучно? - Патрульная машина, что ли? - Да. - Тогда да. - Как вам удалось добраться сюда среди ночи? - Нормально,- сказал Римо. - У вас что, конвой? - Никакого конвоя. Мы одни. - Оглядитесь по сторонам. Никого вокруг нет? За вами никто не следит? Римо огляделся по сторонам. - Нет. Никого,- сообщил он. - О'кей. Заходите. Только быстро. Дверь приоткрылась, и Римо протиснулся в щель. Чиун - за ним. - Что это за старик? Фокусник? Тогда ясно. Это он вас сюда доставил,- сказал полицейский. Волосы у него были темные, а лицо избороздили морщины, наложенные воз- растом и постоянным напряжением. Рука его лежала на рукоятке пистолета. Его очень заинтересовало, что это за старик в странном одеянии. И не прячет ли он под одеждой оружие. Он решил, что старик - волшебник, иначе этим двоим не удалось бы живым добраться до Форта Могикан. Звали поли- цейского сержант Плескофф. Он получил звание сержанта за то, что за все время службы не выстрелил ни в одного так называемого "представителя Третьего мира". Он многое знал о преступлениях и преступниках. Он видел сотни ограблений и двадцать девять убийств. И был очень близок к тому, чтобы произвести свой первый в жизни арест. Это был американский полисмен новой формации - не громила-расист с бульдожьим лицом и тяжелым подбородком, а человек, способный вести диалог с жителями. Своим подчиненным сержант Плескофф тоже нравился. Он следил за тем, чтобы их ведомости на жалованье всегда были в порядке, и не был одним из тех ограниченных, старомодных зануд-сержантов, которые, посылая вас на дежурство, в самом деле надеются, что вы не покинете пре- делов штата Нью-Йорк. Сержант ждал, не выпуская Римо и Чиуна из поля обстрела двух пулеме- тов, установленных на столах возле двери. Римо показал свое удостоверение. - Вы, вероятно, не знаете, что тем домом на Уолтон-авеню занимается ЦРУ,- сообщил Плескофф. - Я здесь не по поводу дома на Уолтон-авеню. Я здесь по поводу убитой женщины. Старой женщины. Белой женщины. - Ну, это уж слишком!- сердито воскликнул Плескофф.- Приходишь в такой район и ожидаешь, что полицейский участок будет открыт среди ночи, да еще спрашиваешь насчет убийства какой-то старой белой женщины. Какой именно старой белой женщины? - Старой белой женщины, которую привязали к кровати и замучили до сме- рти. - Какой именно старой белой женщины, которую привязали к кровати и за- мучили до смерти? Ты что, думаешь, я гений и должен помнить всех белых, убитых на моем участке? У нас для этого есть компьютеры. Мы тебе не ка- кие-нибудь старомодные полицейские, которые теряли хладнокровие только из-за того, что кого-то замучили до смерти. Плескофф закурил сигарету. Зажигалка у него была золотая. - Можно мне задать вопрос? Я знал на своем веку множество полицей- ских,- сказал Римо,- но ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из них раз- говаривал так, как вы. Чем вы тут занимаетесь? - Мы пытаемся строить между полицией и местными жителями такие взаимоотношения, чтобы они отвечали чаяниям и стремлениям общины. И я могу гарантировать, что каждый сотрудник моего отделения отдает себе от- чет в том, каковы чаяния представителей Третьего мира и как... Послушай, не стой перед дверью! Иногда они стреляют через глазок. - Снаружи никого нет,- сказал Римо. - Откуда ты знаешь? - Знаю,- сказал Римо. - Удивительно. В мире вообще много удивительного. На днях я видел странные узоры на бумаге. Знаешь, что это было? У человека на подушечках пальцев всегда есть какое-то количество жира, и если ты к чему-нибудь прикоснешься, то оставишь след. Похоже, как если бы Ренуар линейным спо- собом изобразил суданскую скульптуру,- сказал Плескофф. - Это называется отпечатки пальцев,- сообщил ему Римо. - Я не читаю детективных романов,- заявил Плескофф.- Это расистская литература. - Я слышал, вы в участке знаете, кто убил старую белую женщину, миссис Герд Мюллер с Уолтон-авеню. - Уолтон-авеню? Тогда это либо "Саксонские Лорды", либо "Каменные шей- хи Аллаха". У нас прекрасная программа взаимоотношений с людьми из Трет- ьего мира. Мы не только пытаемся угадать их интересы, мы служим вырази- телями их интересов. У нас прекрасная образовательная программа, расска- зывающая о многовековой эксплуатации и угнетении чернокожего населения. Но нам пришлось ее приостановить из-за Управления здравоохранения штата. - А что они натворили?- поинтересовался Римо. - Типичные белые расисты. О чем они думали? Объявили, что покупают че- ловеческие глаза для какого-то банка органов. Разве они понимали, разве их заботило, какое воздействие это окажет на юных непосредственных пред- ставителей Третьего мира? Нет. Просто взяли и объявили, что будут пла- тить за доставленные им человеческие глаза. Даже не потрудились упомя- нуть, что будут покупать глаза только умерших людей. И вот наша програм- ма рухнула. - Не понял,- сказал Римо. - Лейтенант полиции, который читал лекцию о том, как белые всегда гра- били черных, пришел сюда и принес пару глаз. Их швырнул ему в лицо чер- нокожий юноша, поверивший обещаниям Управления здравоохранения. Вся эта история сильно подпортила наши взаимоотношения с местным населением. - Какая история?- продолжал недоумевать Римо. - Управление здравоохранения в очередной раз обмануло Третий мир и ни- чего не заплатило за глаза. Гордый юный чернокожий афро-американский представитель Третьего мира безрассудно доверился белым и принес пару свежедобытых глаз, а медицинский центр унизил его, отказавшись их ку- пить. Юноше сказали, что не платят за глаза, изъятые у живого человека. Представляете, до чего дошел расизм! Ничего удивительного, что черноко- жее сообщество пришло в ярость. Сержант Плескофф продолжал распространяться об угнетении Третьего мира и показал Римо компьютерную систему, благодаря которой эффективность ра- боты на его участке была на двадцать процентов выше, чем где-либо еще в Нью-Йорке. - Наш район находится на переднем крае борьбы с преступностью. Именно поэтому федеральное правительство выделило нам дополнительные ассигнова- ния. - И как конкретно вы боретесь?- спросил Римо, не заметивший вообще ни- какой борьбы. - Во-первых, благодаря этим деньгам у нас теперь по всему району кур- сируют фургоны с фонограммами, в которых убедительно доказывается, что молодежь Третьего мира является жертвой угнетения и эксплуатации со сто- роны белых. - Вы ведь белый, верно?- заметил Римо. - Абсолютно,- подтвердил Плескофф.- И стыжусь этого.- Казалось, он го- рдится тем, что стыдится. - Почему? Вы не виноваты в том, что вы белый. То же относится и к чер- ным,- сказал Римо. - И к прочим подобным низшим расам,- добавил Чиун, чтобы эти расисты американцы не вздумали смешивать свои низшие расы с высшей, то есть с желтой. - Я стыжусь потому, что мы в огромном долгу перед великой черной ра- сой. Послушай,- добавил Плескофф доверительно,- я ведь не знаю пра- вильных ответов на все вопросы. Я простой полицейский. Я исполняю прика- зы. Есть люди поумнее меня. Я должен давать такие ответы, каких от меня ждут,- тогда я получу повышение. Если же, не дай Бог, я когда-нибудь пророню хоть слово о том, что приезд черной семьи в ваш квартал - это не милость Аллаха, то меня вышвырнут. Сам я живу в Аспене, штат Колорадо. - Почему так далеко? - Лишь бы подальше отсюда. Я бы поселился на Юге, да там все слишком переменилось после Гражданской войны,- сказал Плескофф.- Между нами, я всегда болел за повстанцев, когда смотрел фильмы о войне. Тебе не жалко, что мы победили? - Я хочу знать, кто убил ту старую женщину, миссис Герд Мюллер, с Уол- тон-авеню,- в который раз повторил Римо. - А я и не знал, что ФБР занимается убийствами. Разве это дело общена- ционального масштаба? - Да, это дело общенационального масштаба. Это самое важное дело за последние двести лет. Оно имеет отношение к вечным устоям нашего общес- тва. Старые и слабые должны находиться под защитой молодых и сильных. До самого недавнего времени именно это считалось главным признаком цивили- зованности. Может быть, мне платили именно за то, чтобы я защитил эту старую женщину. Может быть, те гроши, которые она доставала из своей су- мочки, чтобы выплатить жалованье мне, тебе,- может быть, эти гроши как раз для того и были предназначены, чтобы ее убийца теперь не отделался беседой с психиатром, если случится невероятное и его арестуют. Может быть, эта старая белая женщина и есть та последняя капля, после которой народ Америки скажет, наконец: "Хватит!" - Черт, это проникает в душу,- признался Плескофф.- Честно говоря, иногда мне и самому хочется защищать стариков. Но если ты полицейский в Нью-Йорке, ты не можешь делать все, что тебе вздумается. Плескофф показал Римо гордость участка, главное оружие в широкомасшта- бной битве с преступностью, на которое федеральное правительство выдели- ло семнадцать миллионов долларов. Это был компьютер ценой в четыре с по- ловиной миллиона. - И что он делает? - Что делает?- с гордостью переспросил Плескофф.- Ты говоришь, что хо- чешь узнать об убийстве миссис Герд Мюллер? Плескофф, мурлыча что-то себе под нос, нажал несколько клавиш. Машина выплюнула несколько белых карточек в металлический поддон. Они улеглись веером: двадцать карточек - двадцать смертей. - Что ты так опечалился?- спросил Плескофф. - Это все убитые в городе пожилые люди?- спросил Римо. - Нет-нет,- заверил его Плескофф.- Это только Мюллеры. Если бы ты за- казал Шварцев или Суини - тогда мы бы могли сыграть в бридж этими карто- чками. Римо отыскал карточки с именем миссис Мюллер и ее мужа. - Убийство? Он тоже попал в список убитых?- спросил он сержанта. Плескофф взглянул на карточку и пожал плечами. - А, понятно. Иногда приходится иметь дело с этим устаревшим подходом, когда, говоря об убийстве, люди пользуются такими старомодными поня- тиями, как жертва, преступление, убийца. Знаешь, эта старая логика: пре- ступник совершает преступление, хватайте преступника. Эта старая, чисто животная, безответственная реакция, которая часто приводит к таким жес- токостям, как бесчинства полиции. - Что вы имеете в виду?- спросил Римо. - Я имею в виду, что этот полицейский, этот расист и реакционер, нап- левав на интересы Управления полиции и своего участка, неправомерно кла- ссифицировал смерть Герда Мюллера как убийство. А это был сердечный при- ступ. - Так мне говорили,- сказал Римо.- И так я думал. - Так думали все, кроме этого расиста. Это был сердечный приступ, выз- ванный проникновением ножа в сердце. Но ведь ты же знаешь, какое отста- лое мышление у этих старомодных полицейских-ирландцев. К счастью, теперь они организовали свой профсоюз и он взялся их просвещать. Нынче они не так часто срываются. Разве только по решению профсоюза. - Знаете что?- вдруг сказал Римо.- В очень скором времени вам придется опознать преступника. Сейчас вы отведете меня к "Саксонским Лордам". И вы опознаете убийцу. - Ты не можешь заставить меня это сделать. Я нью-йоркский полисмен. У нашего профсоюза очень твердые правила, и я их придерживаюсь. Римо сжал мочку правого уха сержанта и повернул. Сержанту стало больно. Лицо его исказила гримаса, похожая на улыбку. Потом он заплакал. Крупные слезы выступили у него на глазах. - За нападение на полицейского полагается суровое наказание,- зады- хаясь, произнес он. - Обещаю, что когда среди этих останков города я отыщу настоящего по- лицейского, то не стану на него нападать. Римо потащил рыдающего сержанта к выходу из здания участка. Полицей- ские возле пулеметов пригрозили, что будут стрелять. На этот раз у них были для этого законные основания. - Ты думаешь, что напал на рядового гражданина?!- орал один из них.- Это полицейский, а значит, ты совершаешь преступление. За кого ты его принимаешь? Что это - раввин или пастор? Это полицейский. Закон гаранти- рует безопасность полицейских. Римо заметил, как на синих брюках сержанта расплылось темное пятно. Нью-йоркский полицейский с ужасом понял, что сейчас ему придется пройти по улице после наступления темноты. Ночь принесла прохладу. Едва они вышли из здания, дверь захлопнулась, и ее заперли изнутри. - О Боже, что я сделал? В чем я провинился?- стонал сержант Плескофф. Чиун хихикнул и сказал Римо по-корейски, что он пытается побороть вол- ну, вместо того чтобы плыть вместе с ней. - Если я утону, то не один, папочка, мрачно ответил Римо. ГЛАВА ПЯТАЯ Держать человека за ухо так, что еще чуть-чуть - и оно оторвется, куда надежнее, чем лошадь за поводья. К тому же это весьма эффективное средство получения информации. Пусть хозяин уха испытывает легкую боль - очень больно делать не надо,- и он начнет отвечать на ваши вопросы. Если он явно лжет, добавьте немного боли, и тогда он сам превратит свое тело в детектор лжи. Тут нужна не сила, а точный расчет. Сержант Плескофф - его правое ухо по-прежнему было зажато между пальцами Римо - решил, что ночью улицы выглядят весьма странно. - Считай, что ты в дозоре,- сказал Римо.- Сейчас будешь патрулировать свой участок. Три черные тени копошились возле одного из домов. Темнокожая девушка крикнула: - Ма, это я! Впусти меня, слышь? Другой тенью был молодой негр. Его рука, сжимавшая дешевую ножовку с рукоятью наподобие пистолетной, находилась у горла девушки. - Совершается преступление,- прошептал Римо, указывая на противополож- ную сторону улицы. - Да. Плохие жилищные условия - преступление против представителей Третьего мира. - Нет,- поправил Римо.- Ты не экономист. Ты не эксперт по жилищной по- литике. Ты полицейский. Смотри лучше. Парень держит пилу у горла девуш- ки. Это как раз для тебя. - Интересно, зачем он это делает? - Нет, не то. Ты не врач-психиатр,- снова возразил Римо и повернул ухо сержанта до критической точки.- Думай дальше. Что ты должен сделать? - Пикетировать муниципалитет с требованием создать рабочие места для афро-американской молодежи? - Мимо,- сказал Римо. - Провести антирасистскую демонстрацию?- предположил сержант Плескофф в промежутке между приступами боли. - Никакого расизма в данном случае, сержант Плескофф. И жертва, и пре- ступники - все черные,- сказал Римо. Один из бандитов заметил Римо, сержанта и Чиуна. Очевидно, он решил, что троица не стоит его внимания, и снова повернулся к двери, ожидая, пока мать девушки откроет ее. - Ну ладно, старуха,- сказал негр постарше. Настало время для прямых угроз.- Щас мы распилим Дельфинии горло. Слышь? Открывай дверь и задирай юбку. Сыграем в папу-маму. Будет ночь удовольствий вам обеим. - Итак, очевидно: попытка группового изнасилования, вполне вероятно - ограбление и, я бы сказал, очень возможно, что и убийство,- резюмировал Римо.- А ты, Чиун? - Что я?- спросил Чиун. - Ты бы так не сказал? Я правильно назвал состав преступления? - Преступление - это юридический термин,- сказал Чиун.- Я вижу двоих мужчин, совершающих насилие в отношении девушки. Кто знает, какое у нее есть оружие? Никто. Чтобы вынести окончательный вердикт, я должен точно отделить правду от лжи, а я знаю только одну правду: как правильно ды- шать, двигаться и жить. Итак, правы ли они? Нет, они все не правы, пото- му что дышат неправильно, а движутся в полусне.- Так завершил свою речь мэтр Чиун, президент Коллегии адвокатов и Генеральный прокурор в одном лице. - Ну вот, видишь?- Сержант Плескофф сделал еще одну попытку увильнуть от ответственности. - Ты должен арестовать их,- велел Римо. - Их двое, я один. - У тебя пистолет,- напомнил Римо. - Арестовать - и подвергнуть опасности мою пенсию, выслугу лет, бес- платную форменную одежду и все прочее? Они не нападают на полицейского. Эта девушка слишком молода, чтобы быть полицейским. - Или ты применишь оружие против них, или я применю его против тебя,- сказал Римо и отпустил ухо сержанта. - Ага, ты нападаешь на полицейского и угрожаешь его жизни!- заорал Плескофф и выхватил пистолет. Пальцы крепко вцепились в черную рукоятку полицейского кольта 38-го калибра. Револьвер был заряжен великолепными тяжелыми свинцовыми пулями, с надрезом посередине наподобие пули "дум-дум", способными разнести в клочья физиономию противника Плескоффа. Применение таких пуль было зап- рещено не только при охране порядка в Нью-Йорке, но и, согласно междуна- родной Женевской конвенции, в военных целях во всем мире. Но сержант Плескофф знал, что пользуется оружием только для самообороны. Оружие необходимо, когда покидаешь пределы Аспена, штат Колорадо. Он всегда вы- ступал в поддержку законов, запрещающих ношение оружия, потому что это позволяло ему быть на хорошем счету у начальства. Какая разница - зако- ном больше, законом меньше. Это - Нью-Йорк. Здесь огромное множество за- конов, самых гуманных законов во всей стране. Но действует только один закон, и сейчас сержант Плескофф собирался провести его в жизнь. Закон джунглей. На него напали, ему чуть было не оторвали ухо, ему угрожали, и сейчас этот свихнувшийся тип из ФБР заплатит за это. Но револьвер словно бы выплыл из его руки, а пальцы судорожно сжали воздух. Парень из ФБР, одетый слишком небрежно для агента ФБР, вроде бы поднырнул под револьвер, слился с ним - и вот уже револьвер у него в ру- ках. И он протянул его сержанту, и Плескофф взял револьвер, и снова по- пытался выстрелить, и у него опять ничего не вышло. - Или они, или ты,- сказал Римо. - Резонно,- согласился сержант Плескофф, все же не до конца уверенный, не сочтет ли комиссия, проводящая служебное расследование, данный случай превышением необходимой обороны. Расстояние вполне позволяло произвести прицельный выстрел. Ба-бах! Негр повыше упал, голова его дернулась, как у куклы-марионетки. Бах! Ба- -бах! Выстрел перебил позвоночник второму бандиту. - Я хотел, чтобы ты их арестовал,- сказал Римо. - Знаю,- ответил сержант Плескофф как бы в полусне.- Но я испугался. Сам не знаю почему. - Все о'кей, ма!- крикнула девушка. Дверь распахнулась, и наружу выг- лянула женщина в голубом халате. - Слава Богу! Ты в порядке, детка?- спросила она. - Полицейский. Это он,- ответила девушка. - Храни вас Господь, мистер!- крикнула женщина, впустила дочь в дом, заперлась на несколько замков и забаррикадировала дверь изнутри. Сержант Плескофф испытал странное чувство. Он не мог определить, какое именно. - Гордость,- подсказал ему Римо.- Иногда с полицейскими такое случает- ся. - Знаешь,- возбужденно сказал Плескофф,- я и еще кое-кто из моих ребят могли бы в часы, свободные от дежурства, ходить по улицам и делать что- то подобное. Разумеется, не в форме, а то на нас донесут комиссару. Я знаю, раньше некоторые полицейские старой закалки занимались такими де- лами - ловили грабителей, воров и, если надо, выпускали кишки тем, кто мешал людям спокойно жить. Даже если нападали не на полицейских. Пошли за Саксонскими Лордами! - Я хочу выяснить, кто прикончил миссис Мюллер. Поэтому мне надо пого- ворить с ними,- предупредил его Римо.- Мертвые не разговаривают. - Ну их в задницу!- заявил Плескофф.- Перестрелять - всех до одного! Римо отобрал у него револьвер. - Не всех. Только плохих. - Верно,- согласился Плескофф.- Можно, я перезаряжу? - Нельзя,- сказал Римо. - А знаешь, мне, может статься, за это даже ничего не будет. Людям со- всем не обязательно знать, что именно полицейский помешал ограблению и изнасилованию. Пусть думают, будто это дело рук родственников, а может, эти ребята не уплатили мзду мафии. Тогда вообще никто никакого шума не поднимет. От этой мысли Плескофф несколько приободрился. Он не был твердо уве- рен, не проболтаются ли женщины. Но если хоть одно словечко достигнет ушей преподобного Джосайи Уодсона и Совета чернокожих священников - тог- да не видать Плескоффу отчислений из пенсионного фонда. Его могут даже уволить. Если это произойдет, он в крайнем случае может открыть свое дело и предложить гражданам вооруженную охрану. Если дело выгорит - ну что ж, тогда безоружные люди снова смогут ходить по улицам Нью-Йорка. Он еще дока не знал, как назвать свою новую фирму, но ведь всегда можно обра- титься в рекламную компанию. К примеру, так - "Квартал-защита". Все жи- тели квартала стали бы сообща оплачивать эти услуги. Можно было бы даже придумать для сотрудников особую форму. Тогда бы преступники знали, что им больше не позволят причинять вред жителям квартала. Идея сногсшиба- тельная, решил про себя сержант Плескофф, и, видит Бог, такая фирма про- сто необходима городу Нью-Йорку! У высокого забора, окружавшего залитый бетоном школьный двор, сержант Плескофф заметил синие джинсовые куртки Саксонских Лордов. Двадцать или тридцать темных силуэтов двигалось вдоль забора. Сержанту вовсе не нужно было читать надписи у них на спинах, даже если бы он и мог это сделать в такую темную ночь. Куртки были, можно сказать, униформой Саксонских Лор- дов. Сначала он испытал страх от того, что оказался на этой улице без их разрешения, но вспомнил, что у него есть револьвер и им можно воспользо- ваться. Человек, который предъявил удостоверение сотрудника ФБР, протя- гивал ему револьвер. Плескофф спросил, можно ли его перезарядить. - Это Саксонские Лорды?- спросил Римо. - Да. Мой револьвер, пожалуйста,- попросил Плескофф. - Если пустишь его в ход без разрешения, тебе придется его съесть,- предупредил Римо. - Справедливо,- согласился Плескофф. Мозг его лихорадочно перебирал безграничные возможности уникальной операции "Квартал-защита". Люди, защищающие жителей, могли бы тоже хо- дить по улицам с оружием. Как он сейчас. Людям в форме, выходящим на улицу с оружием в руках для защиты мирных граждан, можно дать какое-ни- будь броское наименование, думал полисмен. Он не мог сразу придумать, какое именно, и вставил патроны в барабан револьвера. Чиун внимательно посмотрел на американского полисмена, потом на группу молодых людей. Парни шли с наглой самоуверенностью, свойственной уличным хулиганам во всем мире. Для людей естественно стремление сбиваться в стадо, но, хотя при этом возрастает их общая сила, но мужество каждого отдельного человека уменьшается. - Вы кто есть такое?- крикнул самый высокий парень. Для Чиуна и Римо это было знаком того, что у банды на самом деле нет никакой согласованности в действиях. Если вожаком является тот, кто больше всех, значит, чтобы стать первым, он использовал физическую силу, а не ум и не хитрость. Такая банда подобна сборищу незнакомых людей. - Ты хочешь знать, кто я такой?- поправил Римо. - Кто есть такое? Я так говорил,- сердито повторил верзила. - Ты хочешь знать, кто я. А я хочу знать, кто ты,- сказал Римо. - Эта тип плохо оспитан,- заявил верзила. - Может быть, "воспитан"?- спросил Римо. Парень, похоже, имел в виду именно это. - Дай я его прикончу,- прошептал сержант Плескофф. - Сержант, ты им не говорить, кто такие Саксонские Лорды?- выкрикнул парень на неудобоваримом уличном наречии.- Эй, с тобой косоглазый! На нашей улице нет фонарей. Это потому белые угнетатели делают жестокость нам - людям Третьего мира. Я буду английский профессор, когда научусь читать. Начальник кат... кар... кафедры. Им нужно ниггеров. Это закон. Английская кафедра, самая здоровенная в мире. Черные сделали английский язык, белые украли. А ты, вонючка. проваливай! - Мне не совсем ясно, о чем ты говорил, но насчет вонючки я понял,- сказал Римо, воткнул два пальца правой руки парню в пупок, нащупал поз- воночный столб и переломил его. Воздух со слабым свистом вырвался из пробитых легких. Темная фигура перегнулась пополам, косматая голова ткнулась прямо в ребристые резино- вые подошвы новеньких кроссовок. С внутренней стороны ступни на кроссов- ках были маленькие красные звездочки. Если бы зрение высокого негра еще не отказало, то он мог бы рассмотреть прямо под этими звездочками над- пись: "Сделано на Тайване". Слух предводителя Лордов также больше не работал, и потому он не зафи- ксировал громко прозвучавший в прохладной предрассветной мгле стук паде- ния на мостовую пистолета 45-го калибра. Пистолет выпал из его собствен- ной правой руки. - Чего там? Чего случилось?- раздались голоса юных Саксонских Лордов, увидевших, как от их лидера вдруг осталась только половина, а потом и она медленно упала вперед, так что, когда он окончательно упокоился на мостовой, ноги его аккуратно лежали поверх туловища. - Мертвый?- простонал кто-то.- Этот тип сделал жестокость нашему бра- ту. - Убей его!- крикнул другой.- Видал я таких! Белая вонючка и с ней се- ржант Плескофф. Эй, Плескофф, у тебя что в руках? - Не надо,- прошептал Римо сержанту.- Еще рано. В банде было еще два пистолета калибром поменьше. Римо отобрал их у владельцев, прибегнув к довольно болезненным приемам. Когда четвертый член банды забился в конвульсиях, призывы к кровавой мести поутихли. А когда пятая копна в стиле "афро" соскочила с плеч, как взбесившаяся шва- бра на тугой пружине, настроение юнцов изменилось кардинальным образом. Угрозы сменила покорность, поведение господина - поведение раба, картин- ные наглые позы - "нет, сэр", "да, сэр" и почесывание в голове. И вот они уже стоят, тихие и мирн