ые в четыре утра, послушные и никого не тро- гают. Они только и ждут, чтобы показался какой-нибудь симпатичный белый старичок, и они бы ему помогли. Дас-сэр. - Выверните карманы и руки на забор!- скомандовал сержант Плескофф, улыбаясь, в полном экстазе.- Жаль, что я не захватил пар двадцать этих штучек. Таких, чтоб надеть им на запястья и запереть. Как их там назы- вают? - Наручники,- подсказал Римо. - Да, точно. Наручники,- вспомнил Плескофф. Римо задал вопрос о срытом до основания здании. Про здание никто ниче- го не знал. Тогда Римо сломал палец. И быстро выяснилось, что дом нахо- дился на территории Саксонских Лордов, что балда наведывалась к Мюллерам несколько раз, что мужчину зарезали, но никто из присутствующих не имел отношения к кровавому финалу миссис Мюллер. Боже правый, нет. Никто из них на такое не способен. - Что, другая банда?- спросил Римо. - Нет,- был ответ. Римо сломал еще один палец. - Ну, так как?- сказал он.- Кто убил мистера Мюллера? Кто пришил ста- рика? Парни вполголоса посовещались, какого именно белого старика Римо имеет в виду. - Который плакал, кричал и умолял больше не бить? Этот белый старик? Или который напустил на ковер лужу крови? - Тот, что говорил с немецким акцентом,- сказал Римо. - А, точно. Который говорила смешно,- вспомнил один. Насколько Римо смог себе уяснить, в том здании было два белых старика. Первого Саксонские Лорды убили, потому что он не хотел им показать, где лежит шприц для инъекций инсулина. Второй, когда увидел, что они вот-вот вломятся в его квартиру, предпринял отчаянную попытку оказать сопротив- ление. Один из парней широко ухмыльнулся, вспомнив, как семидесятилетний ста- рик пытался драться с ними. - Ты был там?- спросил Римо. - Ага. Вот забава была с этим стариком.- Парень ухмыльнулся. - В следующий раз поищи для забавы кого-нибудь помоложе,- сказал Римо и стер ухмылку, рассыпав ее по тротуару белым жемчугом зубов. Потом взял парня за затылок и пропустил его голову через сетку забора, как черную кочерыжку через овощерезку. Голова застряла. Тело задергалось на весу. Забор содрогнулся, и таким образом на этом месте - недалеко от пересече- ния 180-й улицы и Уолтон-авеню - было установлено раз и навсегда, что над попытками белых стариков сохранить жизнь смеяться не рекомендуется. - А теперь попробуем еще раз. Кто убил миссис Мюллер? - Иди Амин,- ответил один из юнцов. - Я, кажется, предупредил вас, чтобы вы воздержались от шуток,- сказал Римо. - Не шучу. Иди Амин - наш босс. Ты убивал его - вон он.- И он показал на мостовую, где тело вожака банды лежало в виде сложенного перочинного ножичка. - Он? Он убил миссис Мюллер?- уточнил Римо. - Он. Да, сэр. Он убил. - Один? Не ври. В одиночку ни один из вас не сумеет даже спуститься по лестнице. - Не один, мистер. Большой-Бо - он тоже. - Что за Большой-Бо?- спросил Римо. - Большой-Бо Пикенс. Он убил. - Который из вас Большой-Бо Пикенс? - Его нет, сэр. Уехал. - Куда уехал? - Ньюарк. Когда полиция приехала и стали копаться в доме - Бо-Бо, он решил лучше уехать в Ньюарк, там переждать. - Куда именно в Ньюарк?- спросил Римо. - Никто не знает. В Ньюарке одного ниггера не сыщут, верно? Римо кивнул - верно. Что ж, будем ждать возвращения Бо-Бо. Сержант по- светил фонариком. Казалось, кто-то вытряхнул содержимое аптечки на тро- туар к ногам подростков, прислонившихся к школьной ограде. Пузырьки с таблетками, пакетики с белым порошком, дешевые безделушки и какой-то сморщенный серый комочек. - Это что такое?- спросил Плескофф. - Человеческое ухо,- пояснил Чиун. Ему доводилось видеть отрезанные уши в Китае - там похитители сначала присылали палец вместе с требованием выкупа, а если выкуп не платили, то присылали ухо как знак того, что жертва мертва. - Чье?- спросил Римо. - Мое,- ответил парнишка явно не старше четырнадцати лет. - Твое?- удивился Римо. - Ага, мое. В метро. Мое. Римо внимательно посмотрел на парня. Оба уха были на месте. - Отрезал. Это мои ухи. - Хватит!- заорал Римо. Волна гнева захлестнула его, и он нанес смертельный удар прямо в сере- дину черного лица. Но искусство Синанджу - это путь совершенства, а не путь гнева. Рука вонзилась в цель со скоростью передачи нервных сигналов, но нена- висть нарушила точность и ритм движений. Рука пробила череп и воткнулась в мягкий, теплый, не отягощенный знаниями мозг, но, пробивая лобную кость на такой скорости и без обычного ритма, одна из косточек кисти треснула, движение руки замедлилось, и она вернулась вся в крови. И в боли. - Достаточно!- заявил Чиун.- Ты использовал искусство Синанджу всуе, и вот результат. Посмотри на эту руку, которую я тренировал. Посмотри на это тело, которое я тренировал. Посмотри на это злобное, разъяренное, раненое животное, в которое ты превратился. Как всякий белый человек. Услышав последние слова Чиуна, один из парней крикнул, повинуясь реф- лексу: - Точно! Чиун, Мастер Синанджу, положил конец столь грубому вторжению в сугубо личную беседу. Длинные тонкие пальцы Чиуна вроде бы медленно-медленно поплыли по направлению к широкому носу, но когда желтая рука коснулась черной физиономии, результат был такой, как если бы по голове изо всей силы ударили бейсбольной битой. Крак! Парень упал, голова раскололась, а мозг вытек на тротуар, как яйцо на сковородку. Чиун снова обратился к Римо: - Возьми одного из них, и я покажу тебе, как тщетны и по-детски наивны твои поиски справедливости. Справедливость недоступна для человека на земле, и она всего лишь иллюзия. Справедливость? Справедливо ли было тратить твои нечеловеческие способности на разборки вот с этими, которые явно не представляют никакой ценности ни для кого, а еще меньше - для себя самих? Что это за справедливость? Пошли. - Рука совсем не болит,- солгал Римо. Он держал плечо в таком положении, чтобы даже малейшие отзвуки дыхания не дошли до кисти, где пульсировала дикая боль. Он понимал бессмыслен- ность своей лжи, ибо Чиун сам когда-то научил его, по каким признакам можно распознать, где у человека очаг боли. Это заметно по тому, как те- ло пытается прикрыть раненый орган, а плечо Римо было выставлено вперед, чтобы рука могла висеть вертикально и неподвижно. Тише, ради Бога, тише, молил про себя Римо, уже забывший - и, как надеялся, навсегда - о том, что бывает такая боль. - Выбирай,- сказал Чиун, и Римо ткнул пальцем в одну из темных фигур. И вот таким образом в их компанию попал шестнадцатилетний Тайрон Уокер, известный также под именами Алик Аль-Шабур, Молоток, Ласковый Тай и еще под тремя другими, ни одно из которых, как Римо выяснил позднее, он не мог дважды произнести одинаково. Чиун с Римо расстались с сержан- том. Тот, увлеченный новой идеей положить конец насилию на нью-йоркских улицах, в три пятьдесят пять утра остановил золоченый "кадиллак", за ру- лем которого сидел крутого вида негр с круглой головой и могучими, как стена, плечами. В машине было еще четверо чернокожих. Человек за рулем сделал резкое движение, и сержант Плескофф разрядил кольт 38-го калибра в лицо врачу-ортодонту из близлежащего пригорода и в остальных пассажи- ров машины: двух бухгалтеров, специалиста по борьбе с коррозией металли- ческих конструкций и заместителя председателя комиссии по водоснабжению штата. Когда днем Плескофф услышал сообщение об этом по телевидению, он нем- ного заволновался. Кто их знает - вдруг им придет в голову произвести баллистическую экспертизу, как это делается в Чикаго? За убийство пяте- рых ни в чем не повинных людей в автомобиле нью-йоркского полицейского могут отстранить от работы на несколько недель. К тому же они - черноко- жие. За это Плескофф мог и вовсе потерять работу. Тайрон пошел с двумя белыми. Правда, второй был вроде желтый, но свет- лый - тоже, можно сказать, белый; кто его разберет. Тайрон пригрозил по- колотить их, но тогда белый, у которого была ранена рука, ударил его здоровой рукой. Тайрон перестал грозить. Они привели его в гостиницу. А, так вот что нужно этим двум педикам. Но Тайрон им даром не дастся. - Пятьдесят долларов,- сказал Тайрон.- Бесплатно - это изнасилование! - Ты нужен пожилому джентльмену, но вовсе не для этого,- сказал моло- дой белый - тот, который сделал жестокость Саксонским Лордам. Они спросили Тайрона, не хочет ли он есть. Он хотел, и еще как. Гости- ница была прямо рядом с парком в центре города. Она называлась "Плаза". Тут были огромные странные старинные комнаты. И очень красивый ресторан внизу. Как в закусочной "Полковника Сандерса", только тут еду приносили. Здорово. Алик Аль-Шабур, он же - Тайрон Уокер, заказал себе "Пепси" и "две сла- дкие палочки". А этот белый заказал для Тайрона бифштекс с овощами. Себе он заказал просто тарелку риса. Зачем этот белый заказал, что Тайрон не хочет? - Потому что вредно есть много сладкого,- сказал белый. Тайрон увидел, как желтый пробежал длинными смешными пальцами по ране- ному пальцу белого. Смешно. Но белый вдруг расслабился, словно палец больше не болит. Волшебство. Подали еду. Тайрон съел хлеб и крекеры. Белый велел Тайрону съесть все. Тайрон сообщил, что белый может сделать с тарелкой. Белый схватил Тайрона за ухо. Больно, ой-ой-ой, правда больно! У-у-й-й-и! Больно же! Тайрон голоден. Тайрон все съест. Все-все. И эту белую жесткую штуку - она никак не режется. Тайрона вдруг осенило - он понял, что если полоски, которые он отрезал от этой белой жесткой штуки, скатать в шарики, будет легче ее прогло- тить. - Не ешь салфетку, идиот,- сказал Римо. - Вот,- сказал Чиун.- Он не знает ваших западных обычаев. И это тоже одно из доказательств того, что ты не сможешь добиться справедливости. Даже если он убил ту старую женщину, которую ты не знал, но смерть кото- рой принимаешь так близко к сердцу, его смерть не вернет ее к жизни. - Я могу сделать так, что убийца не будет наслаждаться жизнью. - Но при чем здесь справедливость?- спросил Чиун.- Я не умею добиться справедливости, а ты, Римо, ты, которому далеко даже до пятидесяти, ты добьешься?!- Он кивнул на черного парня.- Вот тебе типичный пример. Это существо зовут Тайрон. Можешь воздать ему по справедливости? Тайрон выплюнул последнюю полоску салфетки. И почему этот белый сразу не сказал, что ее не надо есть! - Эй, ты,- обратился к нему Чиун.- Расскажи о себе, потому что мы дол- жны знать, кто ты. Эти двое могли причинить ему боль, и это были не учителя и не легавые, которые только грозят и никогда ничего не делают, так что Тайрону приш- лось ответить: - Хочу найти моих предков, великих предков, африканских королей, му- сульманских королей. - Хочешь узнать свою родословную, как в "Наследии"?- Римо вспомнил по- пулярную, полную самых фантастических измышлений книгу, рассказывающую о том, как некий негр отыскал родину своих предков. Если бы какой-нибудь роман содержал столько фактических ошибок, он вы- звал бы массу критики, хотя художественное произведение - плод авторской фантазии. Но эта книга претендовала на историчность и считалась докумен- тальным произведением, хотя в ней хлопчатник рос в Америке до того, как стал сельскохозяйственной культурой, рабов доставляли прямиком из Африки в Северную Америку, а не на Карибские острова, как на самом деле, и - самое смешное - в ней черного раба отвозили в Англию для обучения, хотя в те времена любой раб, ступавший на землю Англии, по закону автоматиче- ски становился свободным. Эта книга стала учебным пособием для коллед- жей. Римо ее прочел, и его восхитила уверенность автора в своей правоте. Сам Римо не знал, кто его предки и в чем его наследие,- его сразу после рождения подкинули в сиротский приют. И это было одной из причин, почему организация под названием КЮРЕ сде- лала именно его своим орудием. Никто не будет о нем скучать. И действи- тельно, у него не было ни одного близкого человека, кроме Чиуна. Но в Чиуне для него соединилось все: и предки, и наследие - великое наследие Синанджу, простирающееся в глубь времен на тысячи лет. Римо не волнова- ло, соответствуют ли истине факты, изложенные в "Наследии". Ему хоте- лось, чтобы это было правдой. Кому будет плохо, если даже на самом деле это белиберда? Может быть, людям нужно именно это. - Я знаю, я могу найти великого короля мусульман, мое большое насле- дие, если сделаю самую трудную часть. Я могу. Конечно, я могу. - Что за трудная часть?- спросил Римо. - У всех Саксонских Лордов одна трудная часть. Узнать назад сто лет. Потом тысячу лет. - Так что же это?- еще раз спросил Римо. - Мы можем дойти до великих мусульманских королей Африки. Если сначала найти наших отцов. Пигги, ему лучше всех получилось. Он знает трех муж- чин. Один - наверняка отец. Он, считай, уже почти дошел до короля. Чиун поднял вверх палец. - А теперь пораскинь мозгами, творение природы. Попробуй представить себе старую белую женщину. И вот тебе две картинки. На одной она закры- вает дверь и уходит. На другой она лежит мертвая у твоих ног. Мертвая и неподвижная. Ну, какая картинка хуже? - Закрывает дверь - плохая картинка. - Почему?- спросил Чиун. - Потому что деньги остались у нее. А другая картинка - она мертвая, а ее деньги у меня. - А разве хорошо убивать стариков?- спросил Чиун с улыбкой. - Ага. Они лучше всех. Молодой - он тебя убьет. Старики - они лучше всех, слабые. Нет проблем, особо если белые. - Спасибо,- поблагодарил его Чиун.- Ну вот, Римо, ты что - убьешь его и будешь считать это справедливостью? - Ты прав, черт побери,- сказал Римо. - Это не человек,- изрек Чиун, ткнув пальцем в сторону чернокожего па- рня в синей джинсовой куртке с надписью "Саксонские Лорды" на спине.- Справедливость существует для людей. А это не человек. Это даже не пло- хой человек. Плохой человек поступит так же, как этот, но плохой человек будет знать, что поступил плохо. Это существо даже не имеет представле- ния о том, что старых обижать не годится. Нельзя воздать по справедливо- сти тому, что не доросло до человека. Справедливость - это понятие из мира людей. - Не знаю, не знаю,- задумчиво произнес Римо. - Старик - он прав,- заявил Тайрон, инстинктивно почуяв, откуда придет избавление. С ним уже тринадцать раз официальные лица проводили разъяс- нительную работу, и он научился загодя распознавать ветер свободы, - Ты станешь убивать жирафа за то, что он съел лист?- спросил Чиун. - Если бы я был фермером, я бы, черт меня побери, постарался не подпу- скать жирафов к моим деревьям. Вполне вероятно, я бы и стрелял в них,- ответил Римо. - Возможно. Только не называй это справедливостью. Это не справедли- вость. Нельзя наказать лист дерева за то, что он тянется к свету, и ты не можешь воздать по справедливости груше, которая созрела и упала с де- рева. Воздать по справедливости можно только людям, обладающим свободой выбора. - Не думаю, что это существо следует оставить в живых,- сказал Римо. - А почему бы и нет?- поинтересовался Чиун. - Потому что это мина замедленного действия. - Возможно,- улыбнулся Чиун.- Но как я уже сказал, ты - ассасин, ты - карающая рука императоров. Чистить унитазы - не твоя задача. Тебя не для этого нанимали. - Нет, сэр. Не надо чистить унитазы. Чистить унитазы. Нет, сэр. Не на- до чистить унитазы. Тайрон запрыгал на стуле, прищелкивая в такт пальцами. Дорогой белый с золотом стул задрожал от его прыжков. Римо посмотрел на парня. Таких, как он, великое множество. Какая раз- ница - одним больше, одним меньше. Кисть правой руки еще ныла, но он знал, что ни один хирург в мире не вправил бы кость лучше, чем это сделал Чиун. Процесс заживления идет с такой же скоростью, как у младенца. Когда все резервы организма ис- пользуются в максимальной степени, весь организм функционирует значи- тельно более эффективно. Рука пройдет, но не сорвется ли он снова во время работы? Он посмотрел на руку, потом - на Тайрона. - Ты понимаешь, о чем мы говорим?- спросил Римо. - Ничего я не понимаю. Треплетесь чего-то. - Ну так вот, я еще немного потреплюсь. Я считаю, что должен убить те- бя за все преступления против этого мира, которые ты совершил. Худшее из них то, что ты родился на свет. Я считаю, что справедливость именно в этом. А вот Чиун считает, что тебя надо оставить в живых, так как ты не человек, а животное, а животному воздать по справедливости невозможно. А ты сам как считаешь? - Я думаю, я лучше пойду отсюда. - Прибереги эту мысль, Тайрон,- сказал Римо.- Ты еще некоторое время останешься в живых, пока я решу, кто прав - я или Чиун. - Не спеши. Спешить не надо. Римо кивнул. - А сейчас я задам тебе несколько вопросов. Если во время убийства что-то было украдено из квартиры, где этот товар в конце концов окажет- ся? Тайрон замялся. - Ты собираешься солгать, Тайрон,- предупредил Римо.- Лгут люди, а не звери. Солги - и ты человек. А раз ты человек, то я тебя убью, чтобы во- здать тебе по справедливости. Понял? - Если что украли, товар берет передобобный Уодсон. - Что за Пэ-Рэ-Добобни-Уодсон?- спросил Римо. - Не Пэ-Рэ-Добобни,- поправил Тайрон.- Передобобный. - Он хочет сказать преподобный,- сказал Чиун.- Я уже достаточно изучил этот диалект. - Кто это?- спросил Римо. - Проповедник и большой жук - его иметь дома и все такое. - Он что, ваша "крыша"? Скупщик? - Всем жить хотеть. - Чиун, кто за него в ответе?- спросил Римо.- Кто должен был научить его, что красть, убивать, насиловать и грабить плохо? - Ваше общество. Общество устанавливает нормы, которые человек должен соблюдать. - Школа, семья, церковь, так?- спросил Римо. Чиун кивнул. - Тайрон, ты ходишь в школу?- спросил Римо. - Ясно, хожу! - Умеешь читать? - Не. Я не читаю. Я не собираюсь быть хирург по мозгам. Хирург - он и читает. У них в метро губы шевелятся. Читают, где выход. - А ты знаешь кого-нибудь, у кого губы не шевелятся, когда он читает? - Не. Только не в нашей школе имени Малькольма, Кинга и Лумумбы. Это только толстозадые ученые в колледже. - Многие люди в мире не двигают губами, когда читают. Правду сказать - большинство. - Так то черные обезьяны. Дядя Том, тетя Джайма - те, что под белых обезьянничают. Я умею считать до тыщи, хошь послушать? - Нет,- сказал Римо. - Двести, триста, четы... Римо подумал, а не заткнуть ли Тайрону рот. Тайрон перестал считать сотнями до тысячи. Он заметил блеск в глазах Римо и не захотел, чтобы ему сделали больно. Когда в номере зазвонил телефон, Римо снял трубку. Чиун внимательно рассматривал Тайрона, ибо видел в нем нечто новое для себя. Существо, по форме напоминающее человека, но в душе лишенное чего бы то ни было чело- веческого. Надо его тщательно изучить и передать это знание последующим Мастерам Синанджу, чтобы у будущих Мастеров было одним незнанием меньше. Если что-то и способно уничтожить вас, так именно неведение. Знание дает неоспоримые преимущества. - Смитти,- сказал Римо в трубку,- я, кажется, скоро отыщу вашу машин- ку. - Хорошо,- донесся из трубки уныло-кислый голос.- Но за этим стоит не- что большее. Одно из наших зарубежных агентств перехватило кое-какую ин- формацию из Москвы. Сначала мы думали, что русским ничего не известно об этом деле, но потом мы обнаружили, что они знают даже слишком много. Они заслали своего человека. Некоего полковника Спасского. - Я не знаю по имени всех русских засланцев,- сказал Римо. - Так вот, он полковник, и ему двадцать четыре года, а в таком возрас- те полковниками зря не становятся. Если это вам может чем-то помочь. - У меня хватает дел и без того, чтобы следить за продвижением русских шпионов по службе,- сказал Римо. Чиун одобрительно кивнул. Самое американское в американцах - это их стремление все переделать, особенно то, что и так уже работает достаточ- но хорошо. Вот пример. Мастер Синанджу, показав высоты своего мас- терства, создал из Римо великолепного убийцу, а они пытаются переделать ею в нечто иное. Нельзя сказать, что это иное столь уж бесполезно. Но любой человек при достаточной тренировке может стать сыщиком или шпионом. А чтобы стать настоящим ассасином-убийцей, нужны особые качес- тва. И Чиуна радовало, что Римо так твердо противостоит назойливым уго- ворам Смита. Чиун кивнул головой, чтобы Римо понял, сколь правильно он поступает, не поддаваясь глупой болтовне Смита. - Они заслали полковника,- продолжал Смит.- И сделали это блестяще. Мы думали, прибор Мюллера их совершенно не интересует, но это не так. Одна- ко теперь, как сообщают наши источники, они обнаружили кое-что получше. Два технических устройства, значительно превосходящие по характеристикам и по значимости прибор Мюллера. - Итак, значит, теперь я ищу не только прибор семьи Мюллеров, но еще и этого полковника Спасского и два новых сверхмощных устройства, которые он заполучил? - Да. Совершенно точно,- подтвердил Смит. - Знаете что, Смитти, плевал я на это ваше задание. Римо с видимым облегчением бросил трубку. Когда телефон зазвонил сно- ва, он выдернул шнур из розетки. Когда явился мальчик-посыльный, чтобы проверить, работает ли телефон, Римо дал ему пятьдесят долларов и попро- сил больше его не беспокоить. Когда явился заместитель управляющего и потребовал все-таки подключить телефон снова, Римо недвусмысленно дал ему понять, что очень устал и хочет спать, а если его еще раз побеспо- коят, то он подключит телефон прямо к носу заместителя управляющего. Больше их этой ночью никто не тревожил. Римо запер Тайрона Уокера в ванной, предусмотрительно застелив пол старыми газетами. ГЛАВА ШЕСТАЯ Голос преподобного Джосайи Уодсона взлетал к самому потолку зала. Дело было в Бронксе. На улице стояли вереницы автобусов и фургонов с выключе- нными моторами и запертыми кузовами. Номера их свидетельствовали, что прибыли они издалека - из Делавэра, Огайо, Миннесоты, Вайоминга, но все они имели одинаковые транспаранты с надписью: "Жилье для всех - 2. Испо- лнительный директор - преподобный Джосайя Уодсон". В зале сидели пожилые люди и внимательно слушали священника. Всем им раздали обед - жареную курицу, жирные свиные ребра, черствый белый хлеб,- и они пили кофе с молоком и прохладительные напитки. - Я бы хотела чаю с тостами,- робко попросила одна женщина дрожащим старческим голосом. На пальце у нее было изящное колечко белого золота с сапфиром в обрам- лении мелких бриллиантов - прелестная вещица, сохранившаяся от времен еще более древних, чем сама старушка. Она улыбнулась и сказала "пожалуй- ста", потому что всю жизнь привыкла говорить "пожалуйста". Она не могла бы припомнить случая, когда она изменила этому правилу. А еще она всегда говорила "спасибо". Это было справедливо и достойно. Люди должны отно- ситься друг к другу с уважением, и именно поэтому она приехала сюда из города Трой, штат Огайо. Есть хорошие и плохие люди среди представителей всех рас, и если белые призваны сделать всех на земле равными - что ж, она, как и ее прадед, воевавший против рабства, готова выполнить эту миссию. И правительство проявило такую щедрость! Оно решило оплатить половину ее годовой квартплаты. Все это называлось программа "Жилье для всех - 2", и вот те- перь Ребекка Бьюэлл Хочкисс из Трои, штат Огайо, с нетерпением ждала, когда перед ней откроются, как она сказала своим друзьям, ее новые жиз- ненные цели. Ей предстояло познакомиться с целым новым миром, населенным чудесными людьми с разным цветом кожи. Если они хоть вполовину такие же милые, как мистер и миссис Джексон, ее чернокожие друзья из Трой, что ж, значит, она воистину набрела на золотую жилу. Думая о Нью-Йорке, она думала о всех спектаклях, которые сможет увидеть, о всех музеях, которые сможет посетить. И еще в Нью-Йорке телевидение работает почти на всех каналах. А бота- нический сад и зоопарк в Бронксе расположены всего в нескольких милях от ее будущего места обитания. Мебель ее была в одном из фургонов, а здесь, в зале, сидели чудесные люди со всех концов Америки, готовые делом дока- зать, что Америка верит в идеалы братства. Все будет прекрасно! Джосайя Уодсон - священник, и он направит эту чудесную программу по верному пу- ти. И вот она попросила, добавив очень вежливое "пожалуйста", чаю с тоста- ми. Она не любит свиные ребра и курицу. Это слишком грубая пища для ее слабого желудка. Она обратилась с этой просьбой к одному из чудесных молодых людей. Все люди вокруг казались ей чудесными. И она не хотела видеть ничего дурного в том, что у преподобного Уодсона под курткой был пистолет. В конце кон- цов, кругом так много расистов, а она еще девочкой видела, как тяжело приходилось тогда неграм. Простите, чернокожим. Пора усвоить, что именно так их надо теперь называть. Ой, простите! Про чернокожих нельзя гово- рить "они". Ей еще многому предстоит научиться. Она очень удивилась, когда ей отказались дать чаю с тостами. - Не нравятся ребра и курица? Расистка,- заявил молодой человек. Он посмотрел на ее руку с таким же выражением, с каким когда-то другие молодые люди смотрели на ее грудь. На руке было колечко, подаренное ей бабушкой. - Раньше мне нравилась южная кухня,- сказала мисс Хочкисс.- А теперь у меня слабый желудок. Преподобный Уодсон с трибуны заметил какую-то заминку в зале. Под чер- ной курткой у Уодсона выпирал пистолет. Преподобный захотел узнать, в чем дело. Молодой человек объяснил: - Ладно, дайте ей чаю с хлебом. Если она готова отказаться от великого наследия черной расы ради своего жалкого чая с сухарями, пусть пьет чай. Мы ведь проводим программу обогащения белых. Уодсон широко улыбнулся - улыбка вышла приторная, как солодовый ко- рень. Аудитория ответила вежливыми аплодисментами. - Белый человек, он все усложняет. Пришло время наставить его на путь истинный. Мы побеждаем сложность ясностью. А зло побеждаем высокой нравственностью. Мы дадим белому угнетателю такие моральные нормы, каких он никогда не знал. Белые, собравшиеся в зале, аплодировали с готовностью, но без энту- зиазма. Аплодисменты вспыхивали и замолкали, как пистолетные выстрелы, послушные нажатию курка. Такие же громкие и такие же краткие. - "Жилье для всех - 2" - это просто. И не надо напыщенных фраз. Прос- то, как овсянка. Жилье сегрегировано. Сегрегация незаконна. Все вы - преступники. Были до сих пор. Теперь вам заплатили за то, чтобы вы соб- людали законы страны. А закон говорит, что вы должны жить рядом с ниг... с чернокожими.- И на этой ноте преподобный Уодсон вдруг перешел на гроз- ное завывание.- Как долго, о Господи, чернокожим придется объединять на- род? Как долго, о Господи, чернокожим придется объединять страну? Больше не придется, о Господи! Господи, у меня есть для тебя хорошие новости. Наконец-то, наконец, у меня есть хорошие новости, которые исцелят твое кровоточащее сердце. Гордость и сила духа черных заставила белых угнета- телей сделать то, что законно и правильно. Белые теперь будут участво- вать в объединении нации. И, напомнив Владыке Вселенной, что белым пришлось дать подъемные, дабы они переехали в районы, населенные черными, преподобный Уодсон завершил свой монолог, напоследок испросив благословения, дабы заставить белых выполнить долг, который им следовало выполнить давным-давно. Суть программы "Жилье для всех - 2" была и в самом деле проста. Если раньше "объединение нации" производилось за счет того, что черные въез- жали в районы, населенные белыми, то теперь белые переезжали в районы, населенные черными. Это был экспериментальный проект возглавляемого Джо- сайей Уодсоном Совета чернокожих священников. Проект финансировало феде- ральное правительство, выделившее на это шесть миллионов долларов. Спе- циалисты по городскому хозяйству считали эту сумму мизерной. Два из шести миллионов пошли на оплату консультантов, один миллион - на переезд, два - на научные исследования и девятьсот тысяч - на "ввод, обработку и анализ информации с целью создания оптимальных групп" пере- селенцев. Оставшиеся сто тысяч долларов пошли на покупку двух зданий, владелец которых вручил преподобному Уодсону конверт с сорока тысячами - так называемые "комиссионные". Впрочем, если бы эти деньги получил бе- лый, они считались бы взяткой. Специальные семинары или выездные школы проводились на курортах в Три- нидаде, в Пуэрто-Рико, на Ямайке, в Каннах и в Париже. Было задействова- но множество экспертов и консалтинговых фирм по ставкам сто долларов в час. Многие самые знаменитые нью-йоркские проститутки на время преврати- лись в советников по проблемам межрасовых отношений. Мероприятие в Бронксе обошлось американским налогоплательщикам в сорок тысяч долларов по статье "оплата консультаций". Помимо преподобного Уод- сона, здесь были чернокожие официальные лица и консультанты, пытавшиеся донести до белых слушателей дух грандиозной программы. Обсуждали книгу "Наследие", показывавшую, какие черные хорошие, а белые - плохие и как полные белые лишили благородных черных их великого достояния. Чернокожий лектор написал рецензию на эту книгу - и за пять тысяч долларов зачитал ее собравшимся. В ней он говорил, что не понимает, зачем автор адресовал столь бесцен- ную книгу ничтожным белым. Рецензент обвинял белых в том, что они не во- спитывают черных в мусульманской вере. И добавлял, что не понимает, по- чему сам опустился до выступления перед белыми, в то время как никого в мире они больше не интересуют. Никого во всем мире. Оратор держал в руках толстый бумажник, а сам был похож на пучеглазую жабу. Его переполняла жажда мщения. Преподобный Уодсон поблагодарил его и заставил собравшихся сделать то же. Программа называлась "Жилье для всех - 2", потому что ранее преподоб- ный Уодсон воплотил в жизнь программу "Жилье для всех -1". За два мил- лиона долларов, выделенных на консультации по этой новой программе, эксперты доказали, что программа "Жилье для всех - 1" провалилась пото- му, что белые недостаточно прониклись духом черной культуры. И вот те- перь организаторы пытались донести этот дух до белых участников. Они посмотрели фильм о том, как плохо обходились белые с черными на Юге до того, как черным были предоставлены гражданские права. Потом выступил танцевальный ансамбль с композицией "Революционный чер- ный авангард". В ней черные революционеры убивали белых угнетателей, та- ких, например, как священники и монахини. Мисс Хочкисс смотрела все это и думала, что, раз ей это не нравится, значит, она недостаточно прониклась духом черной культуры. Поэт прочитал стихи, призывающие прожечь ядовитые белые утробы огнем черного правого дела. А заодно сжечь дома, в которых живут белые. Рево- люция! Долой Иисуса! Даешь Маркса! Известный комик, теперь называвший себя "активистом совести", расска- зал, как странно вело себя ФБР в период, непосредственно предшествовав- ший убийству Мартина Лютера Книга. ФБР, сказал комик, распустило слух, что добропорядочный пастор не останавливается в отелях для чернокожих. Услышав это, пастор, исключительно по доброте сердечной, перебрался в отель для черных, где его и убили. А значит, в его смерти следует винить ФБР. За эту лекцию комику заплатили три тысячи долларов. На сцене стоял портрет маршала доктора Иди Амина-Дада, Пожизненного Президента, а из динамиков доносились звуки его записанной на пленку ре- чи, в которой он поведал собравшимся, что очень любит белых, только они не должны верить лживой белой пропаганде. Потом показали запись телебеседы "Правда о нашей борьбе", показанной по программе "Афро-ньюс", и на экране возникло серьезное лицо преподоб- ного Уодсона и раздался его звучный голос: - Мы пытаемся, о Господи, мы пытается в короткий срок смягчить воз- действие долгих лет расистской пропаганды. Женщина-комментатор сказала прямо в жужжащую камеру, что все вокруг понимают, как тяжела эта борьба, как трудно противостоять массированной пропаганде белых расистов. Она сказала, что если преподобный Уодсон доб- ьется успеха в своем начинании, то отпадет необходимость в искусственном переселении людей, ибо тогда Америка и американский народ будут едины. - Мы все знаем преподобного Уодсона как неутомимого борца против вар- варства и жестокости полиции,- добавила она. Потом белых слушателей вывели из здания и велели улыбаться перед теле- камерами. Но шведское телевидение запаздывало, и тогда всех затолкали назад в зал Потом снова вывели на улицу, но улыбок было явно недостаточ- но, и их загнали обратно и велели опять выйти наружу и улыбаться, улы- баться! Несколько человек потеряли сознание. Мисс Хочкисс, чтобы не упасть крепко вцепилась в идущего впереди нее мужчину. Кто-то проорал им, чтобы они улыбались. Молодые черные ребята в черных кожаных куртках стояли в два ряда. Усталых пожилых людей провели сквозь строй и пригрозили, что те, которые не будут улыбаться, очень об этом пожалеют. Мисс Хочкисс услышала слова, которые ей никогда раньше слышать не до- водилось. Она пыталась улыбаться. Если вести себя вежливо, если все пой- мут, что ты хочешь им только добра, тогда, конечно, человеческое дос- тоинство в конце концов восторжествует. Пожилой мужчина из Де-Мойна вдруг начал всхлипывать. - Все будет хорошо,- пыталась успокоить его мисс Хочкисс.- Все будет хорошо. Помните, все люди - братья. Разве вы не слышали, сколь нравстве- нны черные? Чего нам бояться, если в нравственном отношении они нас- только выше нас? Не волнуйтесь,- говорила она, но ей не нравилось, каки- ми глазами молодые черные смотрят на ее колечко с сапфиром. Она бы сняла его, если бы могла. Но оно не снималось еще с того време- ни, как ей исполнилось семнадцать лет. Такое маленькое колечко, сказала она себе, камешек меньше карата. Оно перешло к ней по наследству от пре- дков, прибывших в Америку из Англии, потом по проливу Эри проплывших на Запад и поселившихся в городе Трой, штат Огайо, где добрые люди, возде- лывая добрую землю, привели ее к изобилию. Ее прадед отправился на войну и потерял ногу, освобождая черных от рабства. А кольцо принадлежало его матери и со временем перешло к мисс Хочкисс. Оно очень много значило для нее, потому что связывало ее с про- шлым. Но теперь эта женщина, богатая годами, по утратившая ту юношескую живость, которая облегчает процесс посадки в автобус, сильно жалела, что не оставила кольцо дочке своей сестры. Она чувствовала, что от кольца исходит угроза ее жизни. Она несколько успокоилась, когда увидела в своем автобусе человека в белом воротнике, какой носят священники. Лицо у человека было круглое и добродушное. Он пожелал, чтобы все выслушали его версию библейской исто- рии о добром самаритянине. - Человек шел по дороге, и тут на него набросился другой, отнял у него все и спросил: "Почему ты такой бедный?" Мисс Хочкисс стало немного не по себе. Она помнила, что добрый самари- тянин, кажется, кому-то помогал. А теперь она ничего не понимала. - Я вижу, вы смятены. Вы все грабители! Это вы ограбили Третий мир. Белые угнетали и грабили Третий мир и сделали людей из Третьего мира бе- дными! Мужчина с серебряными волосами поднял руку. Он сказал, что он профес- сор экономики. Преподавал тридцать лет, а теперь на пенсии. Конечно, сказал он, в процессе колонизации были издержки, но в то же время непре- ложным фактом является и то, что колониальное правление повысило жизнен- ные запросы коренного населения. - На самом деле положение с бедностью и голодом в Третьем мире стало несколько лучше, чем было всегда. Люди там вели первобытный образ жизни. Никто ничего у них не крал. У них ничего не было. Богатство -это изобре- тение индустриального общества. - А как же природные ресурсы?!- заорал человек в белом воротнике.- Это - грабеж в огромных масштабах. Белые лишили людей Третьего мира их неот- ъемлемого права распоряжаться своими ресурсами. - На самом деле нет,- сказал седовласый профессор-экономист, сказал терпеливо, словно объясняя ребенку, который мочится по ночам, что такое сухое белье.- То, о чем вы говорите, это цветные камешки и залежи полез- ных ископаемых, которые первобытному человеку все равно не были нужны. Индустриальное общество не только платит ему за все это, но оплачивает также его труд. Проблема заключается в том, что когда первобытный чело- век знакомится с жизнью индустриального общества, он, естественно, же- лает получить все блага цивилизации. Но для этого надо работать. А факт остается фактом - никто ничего у него не крал. - Расист!- завизжал человек в белом воротнике.- С такими воззрениями тебе здесь не место. Я исключаю тебя из программы! - Чудесно. Я и сам не хочу тут оставаться. Я уяснил для себя, что вы мне не нравитесь. Я вам не доверяю и не желаю иметь с вами ничего обще- го,- срывающимся голосом сказал убеленный сединами профессор. - Убирайся!- заорал человек в белом воротнике, и, поскольку телекамеры уже уехали и не могли запечатлеть этот момент, профессору позволили по- кинуть автобус, прозрачно намекнув при этом, что мебель свою он назад не получит. Мисс Хочкисс хотела уйти вместе с ним. Но вспомнила про вишневый ко- мод, подаренный ей тетей Мэри, и столик, который проплыл вместе с ее предками по проливу Эри. Все будет хорошо. Ведь там, в Тройе, штат Ога- йо, у нее было так много чудесных знакомых среди негров... Если бы мисс Хочкисс пожертвовала семейной мебелью, она бы избавила себя от ужасной смерти. Мебель ей в любом случае суждено было потерять. Мебели предстояло вообще исчезнуть с лица земли. Профессор экономики, на которого, как это часто случается на пороге смерти, вдруг снизошло оза- рение, понял, что шансы приобрести новую мебель останутся у него только в том случае, если сам он останется в живых. Если программа обвиняет всех белых во всех мыслимых грехах и запрещает обвинять каких бы то ни было черных в чем бы то ни было, то, рассудил экономист, белым суждено стать новыми евреями для новых черных нацистов. Он с готовностью отдал бумажник со всем содержимым и вывернул карманы, когда у выхода из автобуса его остановил черный молодой человек. Может, молодого человека интересуют и пуговицы профессора? Пусть берет. Позднее полиция Нью-Йорка всю вину за трагедию, которой завершилась программа "Жилье для всех - 2", возложила на водителей, которые слишком поздно отправились в путь в сторону "антирасистского жилого квартала", как назывались два полуразвалившихся здания, приобретенных организатора- ми программы. Автобусы и фургоны прибыли на место после наступления темноты. Водите- ли фургонов, которых позднее мэр обвинят в трусости, скопом сбежали под покровом ночи. Шоферы автобусов поймали случайные такси и удрали тоже. А белые поселенцы остались одни в автобусах рядом с фургонами. Какой- то чернокожий юнец обнаружил, что автобус легко вскрыть ломиком. Банды черных юнцов ринулись на абордаж и потащили белых стариков из автобусов. Некоторых приходилось хватать дважды, ведь у стариков волосы держатся непрочно. Мисс Хочкисс ухватилась за металлическую ножку сиденья, прива- ренную к полу. Но ей на запястье опустился ботинок и раскрошил хрупкие старые кости. Боль была новая и свежая, и старушка закричала, но вряд ли кто-нибудь слышал ее вопли и мольбы о помощи, потому что вокруг кричали все. Она почувствовала, как ее правую руку с кольцом потянули вверх, а по- том ее саму стали швырять из стороны в сторону - это несколько черноко- жих парней дрались за кольцо. Кто-то забрался в фургоны и начал выбрасывать мебель наружу. Запылал яркий костер, взметнувшийся чуть ли не выше соседних зданий. Мисс Хоч- кисс почувствовала вспышку боли там, где был палец с кольцом, и поняла, что ни кольца, ни пальца у нес больше нет. Дальше она почувствовала, как ее поднимают, а потом ее охватило пламя - очень желтое и обжигающе-жар- кое, и она испытала жгучую боль, а затем, как ни странно, боль ушла, и все кончилось. В квартире на третьем этаже одного из соседних домов чернокожая женщи- на набрала номер 911, экстренный вызов полиции. - Приезжайте! Скорее! Здесь сжигают людей. Угол Уолтона и Сто семьде- сят третьей. - Сколько людей?- спросил полицейский. - Не знаю. Дюжина. Две дюжины. О Боже! Это ужасно. - Мадам, мы приедем, как только сможем. У нас не хватает людей. И очень много вызовов поважнее. - Они сжигают белых. Пришлите хоть кого-нибудь! Тут Саксонские Лорды, Каменнные Шейхи Аллаха, все банды. Это ужасно. Они сжигают людей! - Спасибо, что сообщили,- сказали в трубке, и телефон отключился. Черная женщина задернула шторы и заплакала. Она помнила, как девочкой в Оранджбурге, штат Южная Каролина, она боялась выходить на улицу, пото- му что она - черная. И как это было плохо. Переезд на Север не сулил ей слишком много радости, но, по крайней мере, тут была хоть какая-то наде- жда. И вот теперь, когда надежды сбылись, она опять не могла выйти на улицу - разве что ранним утром