И она не испытывала ни малейшего удовольствия оттого, что теперь от боли и страха кричат белые, а не черные. Она подумала, что каждый человек имеет право на уважение. Ну, если не на уважение, то хотя бы на безопасность. Но у нее не было даже этого. Она раскрыла старую семейную Библию, стала читать и молиться за всех. Ей говорили, будто на борьбу с бедностью выделены огромные средства. Она бедная, но не видела этих денег. Ей говорили, будто огромные средства потрачены и на борьбу с расизмом. Так вот, если бы она была белая, и ее посадили бы в автобус и привезли в район, больше напоминающий свалку, и превратили бы ее жизнь в ад, ее неприязнь к черным, разумеется, не уменьшилась бы. И если кто-то хочет бороться с расизмом, пусть устроит так, чтобы при- личные белые встретились с приличными богобоязненными черными. Что может сравниться с общением достойных людей! Когда крики с улицы стали прони- кать сквозь закрытые окна в комнату, она ушла в ванную. А когда поняла, что и там ей не скрыться от криков горящих заживо людей, она закрыла дверь ванной и пустила воду. И продолжала молиться. Преподобный Уодсон тоже молился. Он молился о смягчении белых сердец. Делал он это на трибуне в банкетном зале отеля "Уолдорф-Астория", арен- дованном программой "Жилье для всех - 2" для проведения антирасистского семинара. В помощь семинару тут же находились оркестр из десяти музыкан- тов, три рок-певца и бесплатный бар. Телекамеры были направлены на тяжелое, морщинистое, потное лицо препо- добного Уодсона, вздымающееся над белым воротником. В свете прожекторов его глаза дико вращались, а губы блестели. Он раздувал ноздри так, что они становились похожими на бильярдные лузы. Речь Уодсона была подобна товарному составу - вначале он пыхтел и выдавал отдельные фразы через равные и продолжительные промежутки времени, а потом с воем разгонялся до огромной скорости И говорил он о том, что Америка начала отказываться от борьбы против векового гнета. Но есть средство вести эту борьбу и дальше. Как? Вполне логично - создав фонд для его новой программы "Жилье для всех - 3", но такой фонд, чтобы в нем находилась хоть сколько-нибудь существенная сумма. - Когда человек выделяет шесть миллионов на решение проблем, накопив- шихся за триста лет угнетения, он тем самым говорит: я не хочу, чтобы программа объединения нации увенчалась успехом. Нет, сэр. Он шестью мил- лионами способов говорит: вы, ниггеры, умирайте с голоду. Но Третий мир видит этого человека насквозь. Видит его аморальность. Третий мир знает, что великое черное наследие у него не отнимет никакой белый. - Вы хотите сказать, что федеральное правительство выделило так мало средств, что это все равно как если бы оно сознательно пыталось сорвать вашу программу?- уточнила корреспондентка шведского телевидения. Волосы у этой представительницы нордической расы были цвета пшеничной соломы, кожа - как нежные белые сливки, зубы - ровные, без малейшего из- ъяна. На ней был переливающийся черный шелковый брючный костюм, подчер- кивающий ее налитые соблазнительные груди и округлые ягодицы. И даже се- йчас, когда она стояла неподвижно, черный шелк слегка подрагивал вверх- вниз у нее на ногах. Запах ее духов обволакивал преподобного Уодсона. - Именно это я и хочу сказать,- ответил Уодсон. - Благодарю вас, преподобный отец, вы чрезвычайно помогли шведскому телевидению,- сказала блондинка.- Жаль, что мы не можем побеседовать с вами подольше. - А кто сказал, что не можем?- удивился преподобный отец. Это был кру- пный мужчина, ростом не меньше шести футов четырех дюймов, и казалось, что он всем телом надвигается на нее. - А разве сегодня вечером вы не читаете лекцию о красоте черных жен- щин?- спросила корреспондентка. Преподобному Уодсону потребовалось около двадцати секунд, чтобы разоб- рать ее имя, написанное на карточке, приколотой к прекрасному черному шелку, скрывающему, можно сказать, не груди, а целые горные вершины. - Ингрид,- наконец сказал он и посмотрел ей в глаза, проверяя, пра- вильно ли он произнес ее имя.- Ингрид, я верю в могущество братских от- ношений между людьми. Я хочу, чтобы мы с вами были братом и сестрой. Чернокожая женщина в элегантном, но скромном костюме, с изящным, но недорогим модным ожерельем на длинной, словно выточенной из черного де- рем шее и с коротко остриженными волосами подергала преподобного Уодсона за рукав. - Преподобный отец, пора на лекцию. Не забудьте, вы консультант мэрии по вопросам расовых отношений. - Я занят,- сказал Уодсон и улыбнулся блондинке. - Но вы заявлены в программе. Вы - консультант мэрии,- повторила чер- нокожая женщина. - Потом,- отмахнулся преподобный Уодсон. - Но ваша лекция посвящена борьбе с расизмом в нашем городе!- нас- таивала женщина, вежливо, но твердо улыбаясь корреспондентке шведского телевидения. - Потом, я сказал! У нас сейчас программа международного сотрудничес- тва,- заявил преподобный Уодсон и положил свою здоровенную лапищу на по- крытое шелком плечо Ингрид. Ингрид улыбнулась. Преподобный Уодсон заметил, как напряглись ее соски под черным шелком. Она была без бюстгальтера. - Преподобный отец,- сжав губы, не отступалась чернокожая женщина.- Много народу собралось послушать вашу лекцию о том, что "красивый" и "черный" - синонимы. - Синонимы? Я никогда не говорил про синонимы. Никогда. Черная красота - изначальная красота. В ней нет никаких синонимов. Сколь долго, о Боже, наших черных красавиц белые расисты называли синонимами! Ингрид, нам стоит смыться отсюда и поговорить о расизме и о красоте. - Слово "синонимы" означает - "слова с одинаковым значением",- объяс- нила чернокожая женщина.- Черный - значит, красивый, красивый - значит, черный. Вот так. - Точно,- согласился преподобный Уодсон, повернулся к женщине спиной и собрался уйти, забрав с собой Ингрид. - Преподобный отец, Нью-Йорк платит вам сорок девять тысяч долларов в год за ваши лекции!- воскликнула женщина и вцепилась в черный пиджак Уодсона. - Я занят, женщина!- рявкнул преподобный Уодсон. - Преподобный отец, я вас не отпущу! - Я сейчас вернусь, Ингрид. Никуда не уходите, ладно? - Я буду здесь,- пообещала шведская красавица и подмигнула Уодсону. Священник направился вслед за женщиной, которая была его ассистентом и отвечала за организацию его лекций в различных колледжах города. - Это займет всего минуту,- бросил преподобный Уодсон. Когда-то на Юге, в колледже для чернокожих, Уодсон был защитником в местной футбольной команде и прославился тем, что мог одним махом сбить с ног любого. Когда они с женщиной вошли в служебное помещение, он шара- хнул ее головой о стену. Она рухнула, как мешок с гнилой капустой. Уодсон вернулся к Ингрид. Вокруг нее собралась стайка темнокожих юн- цов. Преподобный Уодсон смел их со своего пути, как таран. Затем, отду- ваясь, он затащил Ингрид в конференц-зал, где, наконец, ему удалось доб- раться до черного шелка, содрать его с нежного белого тела и дотянуться до этого тела своим жадным языком. И когда он уже собрался окончательно восторжествовать над ней, она вдруг вывернулась. Он - за ней. Но она ус- кользнула и заявила, что он ее не хочет. Не хочет? Разве так торчит, когда не хотят, вопрошал Уодсон. Она признала очевидное, но только после того, как он обещал ей помочь. - Конечно. Все что угодно,- задыхаясь, выговорил преподобный Уодсон.- Но сначала... Ингрид улыбнулась улыбкой фотомодели. У преподобного Уодсона про- мелькнула мысль, что ей, наверное, не приходится пользоваться никакой косметикой. Такая кожа не нуждается в лосьонах. Она попросила разрешения поцеловать его. Он разрешил - что в этом плохого. Она расстегнула молнию у него на брюках. Потом подняла руки и откинула свои длинные волосы на спину. Преподобный Уодсон дернулся вперед - он уже не владел ни телом, ни чувствами. И вдруг Ингрид отпрянула. - Бросьте пистолет, преподобный отец,- приказала она. Куда девалась скандинавская мелодичность ее речи? - А?- не понял Уодсон. - Бросьте пистолет,- повторила она.- Горилла с оружием - это слишком опасно. - Сука!- заревел преподобный отец и собрался было вколотить ее желтую башку в ближайший шкаф, но вдруг ощутил какое-то покалывание вокруг не- коего весьма чувствительного органа. Похоже было, что Ингрид надела на него кольцо. - О Боже!- воскликнул священник в ужасе и глянул вниз. Там и в самом деле было кольцо, тонкая полоска белого металла, а по краям - его собственная кровь, как узенький красный ободок. Желание его тут же пропало, а все внимание переключилось с Ингрид на себя самого - так возвращается в запустившую его руку мячик на тонкой резинке. Но бле- стящее металлическое колечко сомкнулось туже, как раз по размеру уменьшившегося желания. И кровь продолжала сочиться. - Не волнуйтесь, преподобный, крови совсем немного. Хотите, чтобы ее стало побольше? И тут в самом его чувствительном органе возникла боль. Преподобный Уодсон в ужасе наблюдал, как капли крови набухают и набухают. Он схватился за кольцо, пытаясь снять его, но только сильнее разодрал кожу. - Убью!- завопил здоровенный священнослужитель. - И лишишься сам знаешь чего, детка,- ответила Ингрид и показала Уод- сону черную коробочку размером с сувенирный спичечный коробок, какие по- дают в ресторанах. В центре ее был красный пластмассовый рычажок. Она чуть сдвинула рыча- жок вперед, и боль в паху отпустила. Она двинула его назад, и преподоб- ному Уодсону показалось, что в орган ему воткнулось множество иголок. - Застегните штаны, преподобный папаша. Мы уезжаем. - Да, конечно. У меня речь. Дас-сэр, черный и красивый - одно и то же. Черный - самый красивый! Мне надо выступать прямо сейчас. Расизм не дре- млет. Нет, сэр. Черный цвет - вот истинная и изначальная красота. - Заткните фонтан, преподобный. Вы пойдете со мной. - У меня кровь течет!- взвыл Уодсон. - Переживете. Глаза Уодсона с недоверием уставились на блондинку. - Пошли. Не затем я все это проделала, чтобы мне еще пришлось тащить вас на руках. Преподобный Уодсон обернул металлическое кольцо, обратившее его в ра- ба, мятой бумажной салфеткой. Он надеялся, что, быть может, кольцо сидит уже не так плотно и он сможет его сдернуть. По, увы, нет, и он понял, что маленькая коробочка у Ингрид в руках - оружие более страшное, чем пистолет. Видимо, в коробочке находилось дистанционное управление, с по- мощью которого Ингрид могла сужать и расширять кольцо. Может, если между преподобным и коробочкой окажется стена, ему удастся снять кольцо? - Забыла вас предупредить,- сказала блондинка.- Если радиосигнал пере- станет поступать, кольцо замкнется навеки, и прощай ваше главное пастыр- ское орудие. Преподобный Уодсон улыбнулся и протянул ей свой револьвер с перламут- ровой рукояткой. Он старался держаться к Ингрид поближе, пока они напра- влялись к выходу из отеля. Но не слишком близко. Каждый раз, как его жи- рные коричневые лапы оказывались слишком близко к коробочке, которую не- сла Ингрид, боль в том самом уязвимом органе вспыхивала с новой силой. Они погрузились в машину Ингрид. Ингрид села за руль, а Уодсону велела поместиться на заднем сиденье, где он и притих, зажав пах руками. Он вдруг осознал, что впервые в своей взрослой жизни находится рядом с кра- сивой женщиной, не строя никаких планов насчет того, как забраться к ней под трусики. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Здание, бывшее конечным пунктом их назначения, находилось всего в трех кварталах от магазина "Мейси" в центре Манхэтгена, но когда у "Мейси" и у "Гимбелла" звенел звонок, возвещавший закрытие магазинов, район внеза- пно пустел, словно Господь провел мокрой тряпкой ночи по классной доске города. Преподобный Уодсон сидел, забившись в угол машины, когда они останови- лись перед старым, заляпанным известкой кирпичным домом, снаружи выгля- девшим как крысиное общежитие. Он осторожно выглянул в боковое окошко, потом, изогнув шею, посмотрел назад. - Мне тут не нравится,- заявил он.- В этом районе поздно вечером опас- но. - Я не дам тебя в обиду, боров,- успокоила его Ингрид. - У меня нет оружия,- заскулил Уодсон.- Никто не имеет права застав- лять человека ехать в такое место, когда он без оружия и не может себя защитить. - Как те старики, которых ты сегодня вечером бросил в этих джунглях? Которых сожгли заживо? - Это не моя вина,- сказал Уодсон. Если он сумеет ее заговорить, может быть, ему удастся добраться до черной коробочки, которую она, сев за руль, зажала между ног.- Это были добровольцы. Они сами вызвались иску- пить столетия белой эксплуатации. Ингрид аккуратно сняла перчатки, в которых вела машину. Казалось, она не спешит выйти наружу, а словно бы ждет какого-то сигнала. Уодсон пере- двинулся на краешек сиденья. Если схватить ее за горло, то она, навер- ное, вскинет руки и попытается вырваться. Тогда свободной рукой он смо- жет дотянуться до черной коробочки у нее между ногами. Надо только быть осторожным. Очень осторожным. - Это были бедные старые люди, и они не знали, на что идут,- сказала Ингрид.- Они поверили вранью, который вылили на них ты и мошенники вроде тебя. Ты обязан был защитить их. - Не моя работа - защищать их. Правительство не дало достаточно денег, чтобы защищать их. Правительство опять обмануло черного человека, а те- перь пытается обвинить черных в этом несчастье. О, когда это кончится, этот гнет и эксплуатация?- простонал он. - Сильные обязаны защищать слабых,- возразила Ингрид.- В прежние вре- мена, в колониях западных стран, это называлось бременем белого челове- ка. А теперь, в этих джунглях...- Она замолчала и обернулась к нему.- А теперь это стало бременем дикого кабана. Уодсон сидел уже на самом краешке сиденья, и тут Ингрид посмотрела ему прямо в лицо и широко улыбнулась, обнажив великолепные жемчужные зубы. - Еще дюйм в мою сторону, шоколадка, и всю оставшуюся жизнь ты будешь петь сопрано,- нежно проворковала она. Преподобный Уодсон снова забился в угол сиденья. - И все-таки мне это место не нравится,- повторил он. - Если на нас нападут грабители, прочтешь им свою дежурную проповедь о том, что все люди - братья. Это должно пробудить их совесть. Если у них таковая имеется. Похоже, она вполне успокоилась, решив, что Уодсон отказался от своих агрессивных планов, снова отвернулась от него и принялась всматриваться в темноту сквозь лобовое стекло. Но чтобы он не забывался, она легонько прикоснулась к красному рычажку на черной коробочке. - Ладно, ладно,- поспешно сказал Уодсон и, когда она немного ослабила давление, шумно вздохнул с облегчением. Боль была вполне терпимая, но чувствовалась все время. Уодсон не слиш- ком-то доверял Ингрид и боялся, что ей снова придет в голову дернуть ры- чажок. Поэтому он сидел смирно. Очень смирно. Ничего, его день настанет! Придет день, и она будет в его руках, и у нее не будет этой черной коро- бочки, а у него будет пистолет, и он исполнит свой номер, а когда кон- чит, отдаст ее на забаву Саксонским Лордам, и они покажут ей, как вста- вать на пути у черного мужчины, как оскорблять его, как унижать его дос- тоинство... Кто-то шел по улице в их сторону. Трое мужчин. Все - чернокожие. Чер- нокожие молодые люди в небрежно нахлобученных шляпах, в туфлях на плат- форме и в брюках в обтяжку. Это что - те, кого она ждет? В десяти футах от машины черная троица остановилась, уставившись в ве- тровое стекло. Видно было плохо, и один из них наклонился пониже. Увидев светлые волосы Ингрид, он показал на нее остальным. Те двое тоже накло- нились, всматриваясь. Они улыбнулись, и улыбки блеснули яркими солнечны- ми лучами на их лицах цвета полуночи. Парни подтянули брюки и вразвалоч- ку подошли к самой машине. Уходите, подумал преподобный Уодсон. Уходите, ради Бога, вас только не хватало! Но промолчал. Самый высокий из троих, на вид лет восемнадцати, постучал в окошко во- зле левого уха Ингрид. Она холодно взглянула в его сторону, потом приоткрыла окно. - Слушаю. - Заблудились, леди? Поможем, если заблудились. - Я не заблудилась. Спасибо. - А чего вы тут ждете? А? Чего? - Мне тут нравится. - Ждете мужчину? Не надо больше ждать. У вас теперь есть три мужчины. - Прекрасно,- сказала Ингрид.- Почему бы нам не назначить свидание где-нибудь рядом с вольером для обезьян в зоопарке? - Не надо ждать свиданий. Мы тут, и мы сейчас готовы.- Он обернулся к друзьям.- Мы готовы, а? Один кивнул, другой ответил: - Всегда готовы. - Приятно было побеседовать с вами, мальчики. Доброй вам ночи,- сказа- ла Ингрид. - Подождите. Подождите минутку. Мы не мальчики. Нет-нет, не мальчики. Мы мужчины. Где вы видите мальчиков? Не надо называть нас мальчиками. Мы мужчины. Хотите посмотреть, какие мы большие мужчины, мы покажем. Рука его потянулась к ширинке. - Доставай, а я его оторву,- сказала Ингрид. - Доставай,- крикнул один из его друзей. - Ага, доставай,- поддакнул второй.- Она боится твою черную силу. По- кажи ей башню черной силы. Тот, который вел переговоры с Ингрид, немного смутился и вновь посмот- рел на нее. - Хотите увидеть? - Нет,- отказалась она.- Я хочу твои губы. Я хочу поцеловать твои большие красивые губы. Парень раздулся от важности и самодовольно ухмыльнулся. - Ну, леди-лисичка, тут проблем не будет. Он наклонился, придвинул лицо к самой машине и просунул губы сквозь приоткрытое всего на два дюйма окошко. Ингрид сунула дуло револьвера преподобного Уодсона прямо в раскрытые губы. - Ну, чернушка, пососи-ка вот это. Черный юноша отскочил в сторону. - Дрянь!- выругался он. - Рада познакомиться. Я - Ингрид. - Эта сука психованная,- сказал парень и плюнул, чтобы избавиться от вкуса револьверного дула во рту. - Эта - кто?- спросила Ингрид, направив дуло револьвера прямо парню в живот. - Извините, леди. Ладно, ребята, пошли отсюда. Да, мэм, мы уходим. - Вали, ниггер,- попрощалась Ингрид. Он отошел на шаг, дуло револьвера следило за каждым его движением. - Да, мэм,- пробормотал он.- Да, мэм. Затем, положив руку на плечо одному из друзей, он направился прочь, стараясь, чтобы его друг постоянно находился между ним и дулом револьве- ра. Ингрид закрыла окно. Преподобный Уодсон перевел дух. Они не заметили его, скорчившегося в темноте в глубине машины. Ингрид, похоже, не испы- тывала ни малейшего желания разговаривать, и Уодсон решил не втягивать ее в беседу. Так они молча прождали еще минут десять, и наконец Ингрид сказала. - Так. Можно идти. Когда преподобный Уодсон выходил из машины, она приказала: - Запри машину. Твои друзья могут вернуться и сожрут кожу с сидений, если двери будут не заперты. Подождав, пока он запрет дверь, она кивком головы велела ему идти впе- ред, а сама пошла следом, держа пальцы на красном рычажке черной коробо- чки. - Сюда,- сказала она, когда они подошли к трехэтажному каменному дому. Уодсон поднялся по лестнице на самый верх. На площадке была всего одна дверь, Ингрид втолкнула в нее Уодсона, и он оказался в огромном, по-спа- ртански скудно обставленном помещении; там, на коричневом диване с цве- точным узором, сидел Тони Спеск, он же - полковник Спасский, и читал жу- рнал "Комментатор" На его бледном лице играла слабая улыбка Он кивнул Ингрид, а Уодсону велел сесть на стул напротив дивана. - Вы здесь, преподобный Уодсон, потому, что мы нуждаемся в ваших услу- гах. - Кто вы?- поинтересовался Уодсон. Спеск широко, во весь рот, ухмыльнулся: - Мы - те, кто держит в руках вашу жизнь. Больше вам знать не обяза- тельно. Уодсона внезапно осенило. - Вы коммунисты?- спросил он. - Можно сказать и так,- ответил Спеск. - Я тоже коммунист,- заявил Уодсон. - Да? Правда? - Да. Я верю в равенство, равенство для всех. Всем все поровну. Никто не должен богатеть за счет бедных. Я верю в это. - Забавно, забавно,- сказал Спеск. Он поднялся с места и аккуратно по- ложил журнал на один из подлокотников дивана.- А какова ваша точка зре- ния на философию Гегеля? - А?-не понял преподобный Уодсон. - Что вы думаете о Кронштадтском мятеже?- продолжал Спеск.- Ваше мне- ние о меньшевистском уклоне? - А? - Ну, разумеется, вы разделяете социалистическую теорию прибавочной стоимости и ее развитие в работах Белова? - А? - Надеюсь,- заключил Спеск,- что вы доживете до победы коммунизма, преподобный Уодсон. И на следующий же день вас отправят в поле собирать хлопок. Ингрид, позвоните и выясните, едет ли к нам еще один гость. Ингрид кивнула и вышла в другую комнату, поменьше, плотно затворив за собой дверь. Уодсон заметил, что черную коробочку она положила на подло- котник дивана рядом со Спеском. Наконец ему представился шанс. Блеснул свет в конце тоннеля. Едва дверь за Ингрид закрылась, он улыбнулся Спеску. - Это плохая женщина. - Да ну? - Да. Она расистка. Она ненавидит черных. Она жестока. - Вам просто не повезло, Уодсон. Ведь, по сравнению со мной, она почти что Альберт Швейцер. Глаза его странно и очень злобно блеснули. И хотя преподобный Уодсон не знал, кто такой Альберт Швейцер - его вообще мало интересовали всякие евреи,- но он понял, что последняя фраза Спеска начисто исключает возмо- жность вступить с ним в заговор против Ингрид. А до коробочки по-прежне- му не дотянуться. - Послушайте, мистер... - Спеск. Тони Спеск. - Послушайте, мистер Спеск, она надела на меня кольцо. Мне больно. Вы меня освободите? - Через день-другой, если будете вести себя хорошо. Если создадите проблемы, то никогда. - Я не создам проблемы,- пообещал Уодсон.- Вы не найдете другого тако- го беспроблемного человека, как я. - Это хорошо. Вы нужны мне для одного серьезного дела. Сядьте на пол и слушайте. Уодсон сполз со стула и опустился на пол - осторожно, как если бы в задних карманах брюк у него лежали сырые яйца. - Есть один белый. Его сопровождает старик-азиат. Они мне нужны. - Они ваши. Где они? - Не знаю. Я видел их в вашем районе. Рядом с тем домом, где убили старушку, миссис Мюллер. Миссис Мюллер? Миссис Мюллер? Это та самая, которой так интересовались власти. Они что-то там искали. Уодсон не знал, что это такое, но оно бы- ло у него. В ее квартире оставалась только старая рухлядь, но Саксонские Лорды нашли там какой-то странный прибор, который притащили Уодсону в надежде, что ему удастся сбыть его. - У меня есть кое-что получше, чем какой-то там белый и еще китаец,- сообщил Уодсон. - Что же? - Такая штука, которая была у миссис Мюллер, а правительство ее ищет. - Ну? - Она у меня. - И что это такое?- поинтересовался Спеск. - Не знаю. Какая-то штука - тикает, тикает. А зачем она - не знаю. - И где она у вас? - Снимете кольцо, я скажу.- Уодсон попытался широко, по-дружески улыб- нуться. - Не скажете - оторву от вас кусочек.- Спеск потянулся за черной коро- бочкой. - Не трогайте, не трогайте, оставьте ее на месте! Я отдам вам устройство. Оно у меня в квартире. - Хорошо. Оно мне нужно. Но еще нужнее мне белый человек и азиат. - Я найду их. Я отдам их вам. Зачем они вам нужны? - Это оружие. Впрочем, какая разница? Вам этого не понять. - Вы снимете кольцо? - После исполнения задания. Уодсон мрачно кивнул. Спеск вернулся к дивану. Он сильно прихрамывал. - Что у вас с ногой? - Именно об этом я и хочу поговорить с тем белым,- ответил Спеск. - С каким белым? - О чем мы с вами сейчас говорили? Белый человек и азиат. - Ах, тот белый человек. Вернулась Ингрид. Спеск вопросительно посмотрел на нее. - Я только что видела его машину. Он уже поднимается по лестнице,- сообщила она. - Отлично. Вы знаете, что от вас требуется. Задница преподобного Уодсона чувствовала себя неуютно на твердом пар- кетном полу, но он счел благоразумным не шевелиться. Черная коробочка по-прежнему находилась совсем рядом с рукой Спеска. Уодсон сидел, не двигаясь, а Ингрид вышла в соседнюю комнату и вернулась с еще одной чер- ной коробочкой. Коробочку она отдала Спеску. Еще она принесла с собой кольцо белое металлическое кольцо, похожее на те, какие дети набрасывают на колышки. Спеск взял коробочку в руки и кивнул Ингрид. Она подошла ко входу в квартиру и встала за дверью. Спустя несколько секунд дверь отворилась, и в комнату буквально ворва- лся невысокий человек со стриженными ежиком седеющими волосами. Он вле- тел на бешеной скорости, как будто только что вспомнил, что оставил в комнате свой бумажник. Увидев Спеска, он улыбнулся. На мгновение он застыл, как бы собирая силы для нового отчаянного бро- ска в сторону Спеска, и тут Ингрид шагнула из своего укрытия, одним быс- трым тренированным движением раскрыла белое кольцо и защелкнула его у вошедшего на шее. Тот рванулся, повернулся к Ингрид - и рука его потянулась к карману клетчатой спортивной куртки. - Бреслау,- произнес Спеск. Всего одно короткое слово, но тон был начальственный и требовал бес- прекословного подчинения. Бреслау повернулся. Руки его схватились за кольцо на шее, пытаясь его разомкнуть. Но оно не снималось, и он посмот- рел на Спеска. Улыбка сползла с его лица, и теперь на нем был как бы на- писан огромный вопросительный знак. - Перестаньте дергаться и подойдите сюда!- приказал Спеск. Коротышка еще раз взглянул на Ингрид, словно запоминая ее вероломство для будущего сведения счетов, и подошел к Спеску. Тут он наконец заметил сидящего на полу преподобного Уодсона и замешкался, не уверенный, сле- дует ли ему улыбнуться в знак приветствия или презрительно ухмыльнуться с видом победителя. В результате он посмотрел на Уодсона вообще без вы- ражения, потом перевел взгляд на Спеска. - Полковник Спасский,- вкрадчиво начал Бреслау. Я слышал, что вы в го- роде. Я с нетерпением ждал этой встречи.- Руки его снова дотронулись до кольца на шее. Но что это такое? Очень странно.- И он опять улыбнулся Спеску, словно только они двое на земле владели тайным знанием того, как много нелепостей происходит в мире. Он искоса глянул на Уодсона, желая удостовериться, нет ли и у него на шее такого же кольца. Уодсону хотелось крикнуть: "Вонючка, мне хуже, чем тебе!" - Бреслау,- холодно произнес Спеск.- Вы знаете дом на Уолтон-авеню? Улыбочка тайного сообщничества покинула лицо Бреслау, но лишь на мгно- вение Он снова взял себя в руки. - Конечно, товарищ полковник. Именно поэтому я так хотел встретиться с вами. Чтобы обсудить с вами этот вопрос. - И именно поэтому вы и ваше начальство сочли возможным не посвящать нас в детали того, чем занимаетесь и что ищете? - Поиски могли оказаться безрезультатными,- принялся оправдываться Бреслау - По правде говоря, так оно и вышло. Я не хотел беспокоить вас по пустякам. Спеск посмотрел на черную коробочку, которую держал в руках. - Я тоже сообщу вам несколько пустячков,- сказал он.- Вы не поставили нас в известность потому, что ваша контора снова решила работать сепара- тно и пыталась заполучить устройство для себя. Восточная Германия и раньше имела такую склонность.- Он поднял руку, останавливая возражения Бреслау.- Вы действовали неуклюже и глупо. Существовало множество спосо- бов проникнуть в здание и провести поиски. Мы могли бы просто купить весь этот дом через какую-нибудь подставную организацию. Но нет - для вас это слишком просто. Вам понадобилось наследить по всей округе, а в результате вы привлекли ЦРУ и ФБР, и они буквально вырвали всю операцию из ваших рук. Бреслау не знал, пришло ли уже время для протестов. Лицо его словно окаменело. - Глупость - вещь сама по себе скверная,- завершил Спеск.- Но глу- пость, приводящая к провалу,- это еще хуже. Она непростительна. Теперь можете говорить. - Вы правы, товарищ. Нам надо было сразу же поставить вас в извес- тность. Но как я уже говорил, об этом устройстве в Германской Демократи- ческой Республике просто ходили слухи среди агентов времен войны. Оно вполне могло оказаться лишь плодом чьего-то воображения. Как и вышло на деле. Никакого устройства не существует. - Ошибаетесь. Оно существует. - Существует?- Удивление Бреслау было смешано с сожалением. - Да. Оно у этого типа. И он мне его отдаст. Бреслау снова посмотрел на Уодсона. - Ну что ж, это прекрасно. Великолепно. - Разумеется,- сухо произнес Спеск, отвергая все притязания на пар- тнерство, которое, судя по тону, пытался навязать ему Бреслау. - А это устройство, оно действительно ценное? Сможем мы его использо- вать в будущем в нашей борьбе против империализма? - Я его не видел,- ответил Спеск.- Это техническое устройство. А ус- тройства бывают разные.- И тут Уодсон наконец увидел, как он улыбнулся.- Вот как эта штука у вас на шее. - Так это оно и есть?- сказал Бреслау и опять схватился за кольцо, крепко обнимавшее его горло. - Нет. Это наше новейшее изобретение. Я покажу вам, как оно работает. Уодсон наблюдал, как Спеск двинул вперед красный рычажок на крышке че- рной коробочки. Бреслау разинул рот и выпучил глаза. - А-а-хрр!- Руки его судорожно вцепились в кольцо. - Я вычеркиваю вас, товарищ,- сказал Спеск.- И не потому, что вы сове- ршили предательство, а потому, что попались на этом. Что никуда не годи- тся. Он двинул рычажок еще немного вперед на какую-то долю дюйма. Бреслау рухнул на колени. Ногти его царапали шею, в попытке просунуть пальцы под сжимающееся белое кольцо. Там, куда впились ногти, выступила кровь - но- гти все сильнее раздирали кожу и плоть. Уодсон, ощущая боль в паху, смо- трел на Бреслау с сочувствием. Бреслау разинул рот еще шире. Глаза его выкатились из орбит, словно он целый год питался одними гормонами щитовидной железы. - Наслаждайтесь, наслаждайтесь,- проговорил Спеск и подвинул рычажок вперед до упора. Раздался легкий щелчок - как будто сломался карандаш. Бреслау повалил- ся лицом вперед на пол, легкие его издали последнее шипение, и из угла рта потекла пенистая струйка крови. Глаза его смотрели прямо на преподо- бного Уодсона, и черный священник увидел, как они начали мутнеть. Уодсон поморщился. - Теперь вы,- сказал Спеск, отложил одну черную коробочку и взял дру- гую.- Вы знаете, чего я от вас хочу? - Дас-сэр,- отозвался Уодсон. - Повторите. - Вы хотите, чтоб я нашел белого человека и желтого человека и привел их сюда.- Он завращал глазами и улыбнулся, как большой масленый блин.- Так, босс? - Да. Осечки не будет? - Никакой осечки. Нетс-сэр. Мистер Тони! - Хорошо. Можете идти. Ингрид пойдет с вами. Она за вами присмотрит, а заодно проверит это устройство из дома Мюллеров. Да, я вас предупреждаю. Не будьте идиотом и не пытайтесь напасть на Ингрид. Она очень ценный со- трудник. Уодсон встал на ноги очень медленно и осторожно, чтобы чересчур резким движением не рассердить Спеска, и тот не начал бы развлекаться с красным рычажком. Потом он поискал глазами Ингрид. Она стояла рядом и смотрела на труп восточногерманского агента Бреслау. А соски у нее опять заострились, заметил Уодсон. И это не сулило ему ничего хорошего. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Римо открыл дверь ванной комнаты и выпустил Тайрона. Тот немедленно устремился к выходу из номера. Его рука уже ухватилась за дверную ручку, как вдруг Тайрон почувствовал, как его относит назад, подбрасывает в воздух и швыряет на диван, который отреагировал астмати- ческим вздохом, когда на него приземлились сто сорок фунтов Тайронова веса. - Куда торопишься?- поинтересовался Римо. - Мне охота отсюда. - Вот видишь,- сказал Чиун, стоя у окна и глядя на Центральный парк. Ему охота. А значит, это надо сделать немедленно. Мгновенное удовлетво- рение желаний. Как типично для молодежи! - Этот мусор, папочка, не типичен ни для чего - разве только с виду. - Лучше пустите меня. Мне надо отсюда,- заявил Тайрон.- Мне охота об- ратно. - Охота, охота,- передразнил его Римо.- Куда спешишь? - Мне надо в школу. - В школу? Тебе? - Да. Мне надо туда, а то мне будет неприятность, и вам тоже. Потому - закон - я должен ходить в школу - Папочка,- обратился Римо к Чиуну.- Чему могут обучить вот это в шко- ле? Он уже провел там большую часть жизни, а его не смогли до сих пор научить правильно говорить по-английски. - Может быть, это передовая методика,- сказал Чиун.- И они не тратят времени на изучение языков низшего порядка. - Нет,- сказал Римо.- Этому я не верю. - Меня учат,- сообщил Тайрон.- А я учусь. Я говорю по уличному англий- скому. Это настоящий английскому. Он был такой раньше, потом белый чело- век украл его у черного и испортил. - Где ты набрался этого бреда?- спросил Римо. - В школе. Там один человек написал книжку, и он нам сказать, мы раз- говариваем чудесно, а другие - они неправильно. Он говорила, мы разгова- риваем по настоящему английскому. - Ты только послушай, Чиун. Ты вовсе не обязан любить английский язык, но это мой родной язык. И мне стыдно слушать, во что они его превра- щают.- Римо снова повернулся к Тайрону.- Этот человек, который написал книгу о вашем английском языке, он что, работает в вашей школе? - Ага, он главный методист в школе имени Малькольма, Кинга и Лумумбы. Башковитый, сукин сын. - Помнишь, что я сказал тебе вчера вечером? - Что убьешь? Римо кивнул: - Я еще не принял окончательного решения. Если я выясню, что ты сам отвечаешь за то, какой ты, то ты исчезнешь и следа от тебя не останется. Но если это не твоя вина, тогда... ну, тогда, может быть,- повторяю, мо- жет быть,- ты останешься жить. Пошли. Поговорим с твоим главным методис- том. Вставай, да не шаркай ступнями по полу. - Ступни - это то, что на конце ног,- пояснил Чиун. Строительство школы имени Малькольма, Кинга и Лумумбы пять лет назад обошлось в девятнадцать миллионов долларов. Здание занимало целый квар- тал, а внутри его бетонного прямоугольника располагался двор с пешеход- ными дорожками, столиками для пикников и баскетбольными площадками под открытым небом. Когда разрабатывался проект здания, знаменитый на всю страну архитек- тор предложил использовать минимальное количество стекла по внешнему пе- риметру здания. В качестве компенсации предполагалось сделать застеклен- ными стены, выходящие во двор, по внутреннему периметру. Местный совет школьного образования разгромил этот проект как ра- систскую попытку изолировать чернокожих детей. Нанятая школьным советом фирма по связям с общественностью развернула широкую кампанию под лозун- гами: "Что они прячут?", "Выведите школу на свет!" и "Не отправляйте на- ших детей обратно в пещеру". Центральный совет школьного образования города Нью-Йорка сопротивлялся давлению общественности всего сорок восемь часов. Проект школы был пере- делан. Внутри в школе остались стеклянные панели от пола до потолка, а по внешнему периметру школы имени Малькольма, Кинга и Лумумбы бетон ус- тупил большую часть места стеклу. В первый год стоимость замены стекла, выбитого проходящими досужими камнеметателями, составила сто сорок тысяч долларов. Во второй год эта сумма возросла до двухсот тридцати одной тысячи. За четыре года стоимость новых окон школы имени Малькольма, Кинга и Лумумбы превысила миллион долларов. На пятом году произошло два важных события. Во-первых, город оказался не в состоянии больше выделять столько средств на школы. Но когда сокра- щение ассигнований докатилось до школы имени Лумумбы и Компании, прези- дент местного школьного совета уже знал, какую статью расходов следует уменьшить. Знал благодаря второму важному событию. Его брат, за четыре года наживший почти миллион на поставках стекла для школьных окон, про- дал свой стекольный бизнес и открыл склад пиломатериалов. Школа имени Лумумбы перестала вставлять стекла взамен выбитых. Все большие окна по внешнему периметру заколотили фанерой. В первый год цена фанеры составила шестьдесят три тысячи долларов. И теперь школа имени Лумумбы была отгорожена от внешнего мира стеной из камня и великолепной сосновой фанеры, через которую внутрь не прони- кали ни воздух, ни солнечные лучи, ни свет знания. Когда один из членов местного школьного совета высказал протест против использования фанеры и против наступившей в результате темноты и задал на заседании совета вопрос: "Что они прячут?" - и призвал "Вывести наших детей из мрака!", то по пути домой его избили. С тех пор протестов больше не поступало. Когда архитектор, автор первоначального проекта здания, однажды приехал посмотреть на свое детище, он целый час просидел в машине, ры- дая. Римо доставил Тайрона Уокера в центральный коридор школы имени Малькольма, Кинга и Лумумбы. - Иди в свой класс. Тайрон кивнул, но взор его был прикован к входной двери, где сквозь щель между фанерными листами проникала узкая, как лезвие ножа, полоска солнечного света. - Нет, Тайрон,- сказал Римо.- Иди в класс. Если не пойдешь, а попы- таешься смыться, я вернусь и отыщу тебя. И это тебе очень не понравится. Тайрон снова кивнул, очень мрачно. Он сглотнул, словно у него разду- лись миндалины и он решил их съесть. - И не уходи отсюда без меня,- добавил Римо. - А ты куда? - Я хочу кое с кем переговорить и выяснить, их это вина или твоя, что ты такой, какой есть. - Хорошо, хорошо,- поспешно сказал Тайрон.- Ладно, так уж и быть - се- годня хороший день приходить в школа. У нас сегодня чтение. - Ты учишься читать? Вот уж не думал.- Эта информация произвела на Ри- мо сильное впечатление. - Да нет, не эта фигня. Учительница, она нам читает. - И что она читает? - Из большой книжки без картинок. - Исчезни, Тайрон,- сказал Римо. Тайрон ушел, и Римо приступил к поискам канцелярии. Ему навстречу по- пались два молодых человека - оба на вид лет на десять старше, чем поло- жено быть выпускникам средней школы. Римо спросил их, где канцелярия. - Монеты есть?- спросил один. - Честно говоря, нет,- ответил Римо.- Но вообще-то деньги у меня есть. Наверное, тысячи две, а может, три долларов. Не люблю ходить по городу без гроша в кармане. - Тогда гони капусту - получишь канцелярию. - Иди в задницу,- сказал Римо. Молодой человек отступил на шаг, рывком выхватил из кармана нож с выс- какивающим лезвием и направил его острие Римо в живот. - Ну, гони капусту. Второй, широко улыбаясь, стоял рядом. Он негромко зааплодировал. - Ты знаешь,- медленно произнес Римо,- школа - могучий источник зна- ния. Парень с ножом несколько смутился. - Эй, не надо мне... - Например,- продолжал Римо,- сейчас ты узнаешь, что испытывает чело- век, когда кости его превращаются в желе. Нож в руке парня задрожал. Римо приблизился к нему на шаг, и, словно отвечая на вызов, тот выбросил лезвие вперед. Первое, что он услышал, был стук падения ножа на каменный пол. Затем он услышал несколько легких щелчков - это трещали кости его правого запястья, которое, выкручивая, сжимал в своей руке этот белый. Парень разинул рот, собираясь закричать, но Римо прикрыл его рот ладо- нью. - Шуметь нельзя. Не мешай прилежным детям учиться. Ну, где канцелярия? Он вопросительно глянул на второго парня. - Туда, по коридору,- ответил тот.- Направо, первая дверь. - Спасибо,- сказал Римо.- Приятно было с вами побеседовать, мальчики. У канцелярии была бронированная стальная дверь без какого-либо окошка, и Римо пришлось навалиться на нее всем телом, чтобы она открылась. Римо вошел внутрь, подошел к длинной стойке и стал ждать. Наконец, в приемную вошла какая-то женщина. - Чего хотели?- спросила она. Женщина была высокая, толстая, вокруг ее головы, как нимб, вилась копна густых курчавых волос. На двери кабинета по левую руку Римо висела табличка: "Доктор Шокли. Главный методист". - Я хочу повидаться с ним.- Римо указал на дверь. - Он занятый. Зачем вам с ним видаться? - Дело касается одного вашего ученика. Тайрона Уокера. - Полицейский участок, он там, на улице. Им говорите про этого Тайро- на. - Мое дело полиции не касается. Я хотел бы поговорить с ним об учебе Тайрона. - Вы кто? - Я друг семьи. Родители Тайрона сегодня заняты на работе и попросили меня зайти в школу и выяснить, не могу ли я чем-нибудь помочь. - Чего сказали?- Глаза женщины недоверчиво сузились. - Мне казалось, я ясно сказал по-английски. Родители Тайрона работают и попросили меня... - Я слышала, слышала. Чего вы мне городите? За что вы нас принимаете? Вот тоже - пришел голову морочить. - Голову морочить?- удивился Римо. - Ни у кого здесь нет оба родителя, да еще чтоб на работе! Что вы их вранье слушаете? Римо вздохнул. - Ладно. Я вам скажу все, как есть. Я полицейский. Тайрон мой подопеч- ный. Условно-досрочно освобожденный. А теперь он попался снова, за три изнасилования и шесть убийств. Я хочу поговорить с Шокли, прежде чем от- править его на электрический стул. - Ну, так-то лучше. Так похожей на правду. Садитесь и ждите. Шокли по- говорит с вами, когда сможет. Он занятый. Женщина указала Римо на стул, а сама села за стол, взяла номер "Журна- ла черного совершенства