в, была создана в нарушение Конституции. Сейчас, трясясь от волнения, Смит наблюдал за наемным убийцей, вслух разглагольствующим насчет убийц. На случай, если это не привлечет доста- точного числа любопытных, рядом с ним находился Чиун, Мастер Синанджу, последний отпрыск более чем двухтысячелетней династии безупречных убий- ц-ассасинов, в кимоно, с раскрасневшимся пергаментным личиком, и испус- кал пронзительные вопли. Насчет убийц. Смиту очень хотелось завернуться в "Нью-Йорк тайме" и исчезнуть. Впрочем, будучи рациональным мыслителем, он догадывался, что большинство зевак не поймет, что эти двое и есть убийцы-ассасины. Опас- ность заключалась в другом: вдруг Смита увидят разговаривающим с Римо? Придется отложить встречу. Он свернул газету и влился в поток пассажиров, вылетающих очередным "челночным" рейсом в Нью-Йорк. По пути на посадку он отвернулся от бра- нящейся пары, которая не обратила на него никакого внимания. Он делал вид, что его больше всего интересуют самолеты на летном поле и смог над Бостоном. Он почти достиг рукава, ведущего в чрево лайнера, когда кто-то похло- пал его по плечу. Это был Римо. - Нет, у меня нет спичек,- отмахнулся от него Смит. Это означало что контакта не будет. Смит не мог позволить, чтобы его вовлекли в публичный скандал, безответственно развязанный Римо. - Бросьте, Смитти,- сказал Римо. Торчать столбом и отрицать, что он знаком с Римо, значило привлечь к себе еще больше внимания. Чувствуя омертвление во всех членах, Смит вы- шел из потока людей и, не обращая внимания на церемонный поклон Чиуна, зашагал прочь. Вся троица залезла в такси и покатила в Бостон. - Если вы вместе, то каждый может заплатить только половину тарифа. Так дешевле,- сообщил таксист. - Спокойно,- молвил Смит. Римо впервые заметил, что Смит закован в свой серый костюм, как в ко- лодки. Впрочем, в освобождении он отнюдь не нуждался. Он, казалось, так и появился на свет с несварением желудка и испорченным настроением. - Это относится и к вам обоим,- добавил Смит.- Прошу спокойствия. - Понимаете,- не унимался таксист,- это наш новый городской тариф, призванный обеспечить более справедливые и экономичные условия перевоз- ки. - Вот и славно,- сказал Римо. - Еще бы!- обрадовался таксист. - Уши у вас в порядке? - Да. - Тогда слушайте внимательно. Этого тарифа вы не получите. Если вы еще раз меня перебьете, то я брошу вам на колени мочки ваших хорошо слышащих ушей. Честное слово! - Римо!- прикрикнул Смит. Его бескровное лицо еще больше побледнело. - Просто убийца!- проскрипел Чиун, глядя на закопченные кирпичные сте- ны северного Бостона.- Врачей, например, сотни тысяч, и большинство из них только причинит вам вред, но они - не "просто врачи" Римо посмотрел на Смита и пожал плечами. - Не пойму, что вас расстраивает. - Очень многое,- ответил Смит. Вы все время создаете проблемы. - Жизнь - уже проблема,- сказал Римо. - У любой страны есть царь, президент или император. Без них не обой- дется ни одна. Но мало где имеются хорошие ассасины. Убийцы. Это благос- ловенный дар и большая редкость. Кто скажет "просто император"? А ведь он-то, действительно, просто император. Император - это обычно не полу- чивший специальной подготовки человек, вся деятельность которого ограни- чивается рождением вовремя и у подходящих родителей. Тогда как убийца... О, как трудно готовить настоящего убийцу!- причитал Чиун. - Я не хочу обсуждать это прилюдно,- сказал Смит.- Вот одна из наших проблем. - Ко мне она не имеет отношения,- сказал Римо. - Книгу может написать любой идиот,- не унимался Чиун.- Не такое уж это достижение, когда у человека есть время и его не тревожат шумные бе- лые. Но кто скажет "просто писатель"? Писать может любой человек, распо- лагающий покоем. Зато убийца... - Пожалуйста, уймитесь оба! - Что значит "оба"?- не понял Римо. - Чиун тоже говорил,- сказал Смит. - О!- произнес Римо. Услышав обращенный к нему призыв уняться, Чиун повернул свою старчес- кую голову к Смиту. Обычно он проявлял подчеркнутую вежливость к тому, кто в данный момент прибегал к услугам Дома Синанджу, но на сей раз дело обстояло по-другому. Раз в несколько столетий появлялся несдержанный на язык император, требовавший от Мастера Синанджу, чтобы тот унялся. Это был опрометчивый ход, не подлежавший повторению. Верно служить - это од- но, позволять себя оскорблять - совсем другое. Смит почувствовал взгляд Чиуна, его глубочайшее, невероятное спо- койствие. Это было больше, чем угроза. Впервые над Смитом нависла ужас- ная опасность, исходящая от хрупкого старичка-азиата. Видимо, Смит пере- ступил какую-то невидимую черту. Смиту и прежде приходилось глядеть в лицо смерти и испытывать страх. Однако он и сейчас не отвел взгляд и поступил так, как требовалось пос- тупить. На сей раз, глядя на замершего Мастера Синанджу, он чувствовал даже не страх. Ему показалось, что он стоит, нагой и растерянный, пред ликом са- мой Бесконечности. Наступил Судный день, а он - грешник. Он угодил в ад, ибо совершил непростительную оплошность: отнесся к Мастеру Синанджу без должной почтительности. - Простите,- сказал Смит.- Примите мои извинения. Чиун не торопился с ответом. Прошла вечность, прежде чем Смит увидел кивок дряхлой головы, означающий, что извинения приняты. Извиняться пе- ред Римо почему-то не требовалось. Смит не мог этого объяснить, но нис- колько не сомневался, что это именно так. Они зашли в ресторанчик. Смит заказал еду. Римо и Чиун сказали, что не голодны. Смит заказал самое дешевое спагетти с фрикадельками, а потом поводил над столом какой-то хромированной палочкой. - Жучков нет,- сказал он.- Кажется, все чисто. Римо, я крайне огорчен тем, что вы предаете свою деятельность столь широкой огласке. - Ладно, давайте начистоту. Я слишком долго пробыл с вами, выполняя поручения, за которые не взялся бы никто, кроме меня. Слишком много гос- тиничных номеров, дурацких кодов, экстренных вызовов и мест, где меня никто не знает. - Все не так просто, Римо,- молвил Смит.- Вы нужны нам. Вы нужны стра- не. Я знаю, что это для вас кое-что значит. - Плевать я хотел на это! Это для меня не значит ровным счетом ничего. Единственный человек, что-то давший мне в жизни... Но я не хочу в это вдаваться. Во всяком случае, это не вы, Смитти. - Спасибо,- с улыбкой сказал Чиун. - Что тут ответить...- вздохнул Смит.- Только одно: дела в нашей стра- не идут не слишком здорово. Мы переживаем тяжелые времена. - Я тоже,- сказал Римо. - Не знаю, как это выразить. Мне не хватает слов.- Смит поерзал.- Вы нам нужны не просто так, а для выполнения деликатных поручений. А вы привлекаете к себе внимание, что недопустимо. - Каким образом?- воинственно спросил Римо. - Вот пример. Вчера вечером в новостях передали сюжет о том, как некто отдал незнакомой женщине в Портленде, штат Орегон, желтую "тойоту" вмес- те со всеми документами. Ему, видите ли, не хотелось искать для нее стоянку. Вместе с этим человеком был старый азиат. - "Старый"?- вмешался Чиун.- Назовете ли вы старым могучий дуб только потому, что это не зеленый саженец? - Не назову. Я просто цитировал телерепортера.- Он снова воззрился на Римо.- Так я узнал, как вы расстались с "тойотой". Я знаю, что это были вы! Вы купили ее, а приехав в аэропорт, не пожелали ее парковать и отда- ли первой встречной красотке. - Что же мне было делать? Загнать машину в Тихий океан? Сжечь? Взор- вать? - Придумали бы что-нибудь, чтобы какой-то ведущий новостей не верещал: "Неплохой подарочек на День матери, а, друзья?" - Мы опаздывали на самолет. - Припарковали бы машину или на худой конец продали за пятьдесят дол- ларов. - Вы сами когда-нибудь пытались продать машину стоимостью в несколько тысяч за пятьдесят долларов? Ее бы никто не купил. Такой товар не вызы- вает доверия. - А возьмите эту сцену в зале аэропорта,- продолжал Смит. - Да, на сей раз я вынужден согласиться с императором Смитом,- сказал Чиун, именовавший любого своего работодателя "императором".- Он прав. Что за безумие заявить в общественном месте, среди такого количества лю- дей, что я - "просто убийца"? Как ты решился на такую безответственную, бездумную выходку? Изволь ответить. Мы ждем от тебя объяснений, Римо. Римо ничего не ответил, а жестом показал, что желает узнать, в чем со- стоит новое задание. Ему был предложен рассказ о докторе Шийле Файнберг и о двух людях, ра- стерзанных тигром. - Нас беспокоят не два трупа,- пояснил Смит.- Не в них дело. - Как всегда,- с горечью отозвался Римо. - Тут беда похлеще: люди, весь род человеческий в его теперешнем виде стоит перед угрозой истребления. Смит затих: подоспели спагетти с фрикадельками. Когда официант удалил- ся, Смит продолжал: - В человеческом организме имеется защитный механизм, сопротивляющийся болезням. Наши лучшие умы полагают, что вещество, преобразившее доктора Файнберг, нейтрализовало эти механизмы. Короче говоря, речь идет о пре- парате страшнее атомной бомбы. Смит разгладил складки на одежде. Римо оглядел настенную живопись: ху- дожник явно отдавал предпочтение зеленой краске. - Мы считаем, что полиции с этим делом не разобраться. Вам пред- стоит... изолировать эту Файнберг и ее случайное открытие. Иначе на че- ловечестве можно поставить крест. - Он и так становится все заметнее с тех пор, как мы слезли с дерев- ьев,- сказал Римо. - Сейчас дело обстоит гораздо серьезнее. Гены животного не должны были на нее повлиять. А они повлияли. Пошел процесс разблокирования, из-за которого перемешались разные гены. Если такое осуществимо, то трудно да- же себе представить, что может случиться дальше. Нам грозит заболевание, против которого у человека нет иммунитета. Или появление новой расы, значительно превосходящей людей своей силой. Я говорю серьезно, Римо. Это чревато большей угрозой для человечества, чем все остальное, с чем оно когда-либо сталкивалось как вид. - Представляете, они кладут в томатный соус сахар,- сказал Римо, ука- зывая на белые слои, выползающие из-под красного месива. - Возможно, вы меня не расслышали, поэтому повторяю: вам обоим следует знать, что эта дрянь угрожает всему миру. Включая Синанджу,- сказал Смит. - Прошу прощения, я действительно не расслышал,- сказал Чиун.- Не пов- торите ли последние слова, досточтимый император? ГЛАВА ТРЕТЬЯ Капитану Биллу Меджорсу приходилось слышать немало предложений, но ни- когда еще - настолько откровенных, да еще от непрофессионалки. - Слушай, детка,- сказал он ей,- я за это не плачу. - Бесплатно,- ответила женщина. Она была худа, на вид около сорока лет, между шеей и пупком у нее не наблюдалось характерных выпуклостей. Зато у нее были большие карие глаза кошачьего разреза, и она, судя по всему, помирала от нетерпения. Какого черта, раз его жена все равно уехала в Северную Каролину? К тому же Билл Меджорс был одной из главных шишек в специальном подразделении и, имея богатый опыт рукопашных схваток, не боялся никого и ничего. Он просто окажет этой дамочке услугу: судя по всему, ей очень нужен мужчина. - Ладно, детка,- шепнул он ей на ухо,- если хочешь, можешь меня съесть. У тебя или у меня? Она назвалась Шийлой. Повадки у нее были вороватые: она то и дело ози- ралась через плечо, прятала лицо от проходящих мимо полицейских; в отеле "Копли-Плаза" она дала капитану денег, чтобы он расплатился за номер: она не хотела, чтобы портье запомнил ее. Окно номера выходило на Копли-сквер. Справа высилась церковь Троицы. Капитан Меджорс задернул шторы, разделся и уперся руками в голые бока. - О'кей, так ты хотела меня съесть? Давай! Шийла Файнберг улыбнулась. Капитан Билл Меджорс тоже улыбнулся. Его улыбка была сексуальной, ее - нет. Шийла Файнберг не стала раздеваться. Она поцеловала волосатую грудь Меджорса и провела по ней языком. Язык был влажный, кожа на груди, под волосами,- мягкая. Под ней лежали мышцы и полные костного мозга кости, которые так приятно погрызть. И сколько густой, алой человеческой крови! Как в спелом яблоке - сока... Только это лучше, чем яблоко. Шийла открыла рот. Сначала она лизала мужскую грудь языком, потом при- коснулась к ней зубами. Больше она не могла сдерживаться. Зубы вырвали из тела сочный кусок плоти. Движение шеи - и кусок остался у нее во рту. Билл Меджорс испытал болевой шок. Его пальцы схватили ее за шею, но движение было инстинктивным, слабым. Он попробовал напрячься, но откуда было взять сил, когда резцы уже погрузились в его предсердие... Несколько мгновений - и там, где у Билла Меджорса только что был жи- вот, остался чисто вылизанный позвоночник. В лифте отеля "Копли-Плаза" была замечена женщина в вымазанном кровью платье, отклонившая все предложения оказать ей помощь. Шийла выбежала из отеля. Она знала, что так не должно продолжаться, но понимала, что не в силах остановиться. Ей был присущ рациональный склад ума - она сама развила в себе этот талант вместо красоты, которой была обделена. Она перестала быть биологом, дочерью Сола и Рут, которую сотни раз бе- зуспешно знакомили с мужчинами, обещая им встречу с "миленькой девуш- кой". В ее кругу "миленькой" называлась особа, которую не зовут на сви- дания и чья внешность благоприятствует успехам скорее на профес- сиональном поприще. Она перестала быть блестящим директором Бостонской биологической аспи- рантуры. Она не жила больше в Джамайка Плейнс, в двухэтажной квартире с широкой кроватью перед окном с видом на Джамайка Уэй, который должен был одобрить единственный Он, явившийся ее соблазнить. Технически она не была девственницей, поскольку однажды ей все же вы- пало переспать с мужчиной. Опыт не доставил Шийле Файнберг радости, и она заранее знала, что обещанного чуда не будет,- уж больно настойчиво партнер спрашивал, хорошо ли ей. "Да",- стонала Шийла, кривя душой. Пос- ле этого она опротивела сама себе. После она постоянно испытывала сек- суальный голод, но смирилась с мыслью, что, если не случится чуда - ска- жем, с врачом-педиатром, жившим с ней в одном подъезде (он недавно раз- велся и неизменно улыбался ей при встрече),- то она так и не утолит свой голод и забудет о нем только тогда, когда с годами увянет ее тело. Воз- можно, именно поэтому ее привлекала генетика и кодирование, когда из од- ного сперматозоида получается человек, из другого - тигр. Сейчас, когда она брела в окровавленном платье по переулку, по ее телу разливалось чувство освобождения: она избавилась от сексуальной потреб- ности в мужчине. Это позволило понять, насколько сильно прежнее сущес- тво, жившее в ее телесной оболочке,- Шийла Файнберг, страдало без мужчи- ны. Это было все равно, что сбросить тесные туфли. Раньше она читала об утолении сексуального голода, но с ней произошло что-то другое: ее прос- то покинуло желание. Былое мучение кончилось. Она избавилась от желания. Ей хотелось есть, а в должный срок зачать и принести потомство. Но свое потомство, а не внуков Сола и Рут. Ее дети будут уметь охотиться - она позаботится об этом. "Весенний Бостон,- думала она.- Как много вокруг вкусных людей!" Она не стала возвращаться в свою квартиру, не стала звонить коллегам по ас- пирантуре. Ведь они - люди. Если они поймут, во что она превратилась, то попытаются ее уничтожить. Все люди таковы. Рассудок, функционируя по-прежнему рационально, подсказывал, что люди натравят на нее лучших охотников. Инстинкт, присущий любому живому орга- низму, от человека до амебы,- инстинкт выживания,- диктовал Шийле, что первым делом надо позаботиться о том, чтобы выжить, а уже потом - о раз- множении. Встречные предлагали ей помощь, и она сообразила то, о чем должна была сразу подумать: залитое кровью платье бросается в глаза, привлекает вни- мание. Неужели и в голове у нее происходят изменения? Неужели она теряет присущее людям ощущение рациональности? Оно необхо- димо, чтобы выжить среди людей... Кроме того, ей понадобятся эксперименты. Она нырнула в дверь антикварного магазинчика. Владелец предложил выз- вать "скорую". Она ответила, что "скорая" ей ни к чему, оглушила его од- ним мощным ударом и заперла дверь. Откуда-то доносился детский плач, но ей не пришло в голову, что младенца надо перепеленать. Ее посетила дру- гая мысль: в данный момент она сыта. Не обнаружив в себе сострадания к человеческому младенцу, зато ощущая интерес к новой породе, которую она теперь представляла, Шийла Файнберг поняла, стоя в пыльном антикварном магазинчике над его валяющимся в бес- памятстве владельцем, что прервалась последняя нить между ней и ос- тальным человечеством. Она принялась составлять перечень способов вы- жить. Каждый безоружный человек в отдельности беззащитен, однако объеди- нившимся людям не в силах противостоять никто и ничто на свете. Так было до сих пор. Ее легко опознать по внешности - значит, требуется новая внешность. Среди людей убийца обычно принадлежит к мужскому полу. Значит, она вы- берет внешность, способную его разоружить. Рука ее была по-прежнему тверда. Ей доставила удовольствие ясность мы- сли, которую она чуть было не утратила. По мере того, как список расши- рялся, а на весенний Бостон опускались сумерки, она все больше приходила к выводу, что стала куда хитрее, чем прежде. Грудь. Она подчеркнула это слово. Волосы: блондинка. Талия: тонкая. Бедра: пышные. Ноги: длинные. Но главной приманкой для людей-самцов ста- нет большая грудь. То ли обострившаяся сообразительность, то ли инстинкт в первую же ночь привел ее в лабораторию. В первую ночь все было очень зыбко. Она помни- ла, что, выпив содержимое всех пробирок, как бы погрузилась в темноту. Потом ее куда-то понесли - она быстро поняла, что это машина "скорой по- мощи"; стоило санитару наклониться к ней, как она увидела его горло и вцепилась в него, уже не владея собой. С биологической точки зрения все было ясно. Клетки человеческого тела обновляются каждые семь лет. Замена охватывает миллиарды клеток. Но по- чему вместе с клетками не меняется сама личность? Почему остается преж- ним нос, уши, даже прихотливые отпечатки пальцев? Все дело в кодирующей системе. Гены не только передают со спермато- зоидом и яйцом послание, не меняющееся на протяжении жизни: в них зало- жена непрерывная жизненная программа, подобная магните-записи. Пока она звучит, Пятая симфония Бетховена никогда не превратится в шлягер Элтона Джона. Но стоит смешать этот материал, получить новую запись - и можно достичь любого результата. Она открыла способ менять последовательность связей между клетками и переписывать материал еще при жизни. Комбинируя гены и применяя изоли- рующий материал для поддержания их жизни, она получила способ "переписы- вания". Пока что она не знала, потребуется ли ей до полного перевоплощения це- лых семь лет. Нужно жить, а для этого необходимо перестать быть доктором Шийлой Файнберг, скромной ученой, заурядной старой девой, и стать дру- гим, никому не знакомым человеком. Ученый, сидевший, в ней, не пострадал от трансформации. Трансформация была стремительной, и она знала, в чем причина этой стремительности. Она пребывала в немыслимом возбуждении. Организм разгорячился, адрена- лин выделялся в огромном количестве, и процесс происходил в ускорившемся токе крови. Младенец снова захныкал. На этот раз он ей понадобился. По крику она заключила, что ему долго не меняли пеленки. Она вышла в проулок позади антикварного магазина. Ей нравилась ночь. Плач доносился со второго эта- жа. Она ухватилась за пожарную лестницу и медленно подтянулась на одной руке. Логика подсказывала, что предстоящее деяние неизмеримо превосходит все то, чего ей удавалось добиться, пока она оставалась человеком. Вот бы добыть гены кузнечика! Каждый из них в отдельности значительно лучше ге- на крупной кошки. Кузнечик подпрыгивает на высоту, в двадцать раз превы- шающую длину его тела. Люди же - просто генетические отбросы. С точки зрения физического совершенства они прозябают в самом низу. Чего не ска- жешь об их умственных способностях. А новый вид "Шийла Файнберг"? Это будет нечто небывалое. Ему будет принадлежать весь мир. Младенец опять уснул. Он был такой розовенький, а Шийла так давно не ела... Но разум взял верх. Придется воздержаться. Этот кусок пойдет не на утоление голода. Она взяла кусочек кожи из-под глаза ребенка. Ребенок забился и заво- пил. Шийла отступила в тень, опасаясь, что на крик прибежит мать. А вдруг в доме находится и отец? У него может оказаться ружье... Но никто не появился. Шийла поместила детскую кожу в раствор, который, будучи в дальнейшем помещен в лабораторные условия, превратится в вещество, способное изме- нить генетический материал человека. Детская ткань перекочевала к ней в рот. Упомянутым раствором была слюна. В том и заключался ключ к разгадке, почему гены тигра, которые проглотила Шийла Файнберг, преодолели барьер и смешались с ее человеческой сущностью, в итоге чего на свет явилось небывалое существо. В детскую никто не вошел, и Шийла проскользнула в окно, подметив перед уходом, что у надрывающегося человеческого детеныша течет из глаза кровь. Вернувшись на склад, она занялась устройством лаборатории. Вся лабора- тория располагалась на узкой балке, зато там присутствовало то, без чего обречен на неудачу любой научный проект,- тренированный мозг ученого. Работа закипела. Она отделила ткань ребенка от раствора. Поверхность балки была достаточно прохладной для сохранения ткани. Следующей в прог- рамме была западня на человека. Внизу был телефон-автомат. Она набрала номер старой знакомой. Та не узнала ее голос, но тут же проглотила крючок. - Слушайте меня,- заговорила Шийла.- Мы с вами не знакомы. Но я знаю, что вам скоро исполнится пятьдесят лет. Нет, нет, не сердитесь. У меня есть для вас предложение: я могу удалить морщины вокруг ваших глаз. У женщин старше тридцати вокруг глаз появляются морщины. Хотите от них из- бавиться? Конечно, это будет стоить денег. И больших. Но вы можете не платить, пока не убедитесь в эффективности метода. Ваша кожа станет гла- дкой, как у младенца. Шийла даже удивилась своему знанию человеческой натуры. Прежде ей ни- когда не удавался обман, что объяснялось, возможно, тем, что по части сбора информации ее мамаша могла дать фору ЦРУ. Если бы она предложила бесплатное лечение, женщина не поверила бы в его эффективность. Но слово "дорого" стало неотразимой приманкой. Теперь женщина не сомневалась, что ее коже вернут младенческую упругость. Сама доктор Файнберг была в этом отнюдь не уверена. Однако попробовать не мешало. Так она подойдет ко второму основополагающему этапу своего плана, родившегося в антикварном магазине. А если не сработает? Что ж, она по крайней мере встретится с этой женщиной и сможет полако- миться. Клиентка встречала ее в дверях своего роскошного дома в бостонском Бруклине. - Я вас знаю. Вы - та самая сумасшедшая доктор Файнберг, которую разы- скивает полиция. Вы преступница, убийца! - Зато я могу омолодить вас на десять лет,- сказала Шийла. - Войдите. Женщина украдкой провела Шийлу в кабинет. Ей было около пятидесяти, ее отличали широкие бедра и пышная грудь, в ней было много аппетитного жир- ка. Доктор Файнберг проглотила голодную слюну. Волосы женщины были вык- рашены в жгуче-рыжий цвет. - Сколько это стоит?- спросила она. - Дорого,- ответила Шийла.- Но сперва я вам докажу, что метод рабо- тает. - Откуда мне знать, что вы меня не отравите? - Неужели я, по-вашему, поехала бы через весь город, где на меня объя- влена охота, чтобы вас отравить? За кого вы меня принимаете? Уж не вооб- разили ли вы, что люди не спят ночей, придумывая способы вам навредить? Неужели у меня не нашлось бы иных занятий? - Простите. - Как вам не стыдно! В руках у Шийлы появилась полная пробирка. - Выпейте это,- приказала она. - Вы первая,- сказала женщина. - У меня нет морщин вокруг глаз. - Я вам не доверяю. - А своим глазам вы доверяете? - Да. - Видели ли вы когда-нибудь, чтобы у кого-то пропали морщины? Хотя бы одна морщинка! Взяла и пропала, а не была удалена методом косметической хирургии, после которой лицо делается похожим на занавес, скрывающий прискорбное состояние декораций? У вас будет новая кожа. Новая, вообще без морщин! - У меня много друзей. Меня немедленно хватятся. - Знаю,- ответила Шийла.- Поэтому я и выбрала вас. Вы будете пользо- ваться расположением своих многочисленных друзей. - А если что-то получится не так? - Тогда вы останетесь при своих морщинах. Бросьте, я возвращаю вам мо- лодость! Женщина поежилась. - Я должна все это выпить? - Все,- подтвердила Шийла и вынула из пробирки пробку.- Быстрее! Пре- парат не очень стойкий. До последней капли. Пейте! Женщина все еще колебалась. Шийла подскочила к ней, вылила содержимое пробирки на ее красный язык, сдавила ей челюсти сильной рукой и зажала нос. Женщина, инстинктивно ловя ртом воздух, сделала судорожный глоток. На лице женщины появилась гримаса отвращения. - Ух, какая гадость! Позвольте, я чем-нибудь это запью. - Нельзя,- сказала Шийла.- Алкоголь все испортит. Женщина замигала. Потом она с улыбкой опустилась на толстый белый ко- вер и замерла, дыша медленно и глубоко. Шийла заглянула ей в правый глаз. Глаз был широко распахнут, зрачок бессмысленно глядел в потолок. Для достижения успеха существовало два условия. Во-первых, требова- лось, чтобы подтвердилась теория Шийлы о том, что в каждой клетке имеет- ся собственная программа, благодаря которой она, подобно деталям в замке с секретом, достигнет вместе с кровью положенного ей места. Вторым усло- вием была скорость. Сама Шийла была живым доказательством того, что некий процесс способен произойти молниеносно. Какой именно процесс, она пока толком не знала. Сейчас ее интересовал конкретный вопрос: быстро ли произойдут заказанные изменения? Одновременно она намеревалась выяснить, является ли человеческая слюна оптимальной средой для выживания чужого генетического материала в новом теле? Оставалось только ждать. Кожа вокруг глаз женщины была покрыта каким-то кремом. Шийла потерла ее большим пальцем. Если она рассчитала верно, то клетки ребенка должны были найти для себя единственно верное место в новом организме, более того, колоссальные перемены должны были начаться практически мгновенно - так, как это произошло с самой Шийлой. Возможно, ее подвело воображение, но она испытала величайшее разочаро- вание: кожа вокруг глаз показалась ей сейчас еще более морщинистой, чем минутой раньше. Вместо легкой сетки бороздок она обнаружила россыпь вы- пуклостей, как на впитывающей пролитую воду тонкой бумаге. Снаружи раз- далось нетерпеливое гудение автомобилей перед светофором. Шийла втянула носом запах легких духов женщины и еще раз провела пальцем по морщинам вокруг ее глаз. Кожа осталась сухой. Шийла вздохнула. Неудача... На мгновение ее охватил испуг: вдруг ее лабораторные эксперименты привели к появлению не нового вида, как она надеялась, а еще одной сумасшедшей? До такой степени, что ей пришлось по вкусу человечье мясо. Но почему в таком случае она стала такой сильной? Откуда такая лег- кость в движениях? Может, это нечеловеческая сила, которой часто бывают наделены безумцы? Она слыхала о подобных случаях. Она снова потерла пальцами кожу вокруг глаз. Кожа начала трескаться. И тут ее взору предстало чудо: под облезающей старой кожей появилась но- вая. От морщин не осталось и следа. Кожа вокруг глаз становилась гладкой, как у младенца. Новые клетки расталкивали старые, отчего прежняя кожа выглядела еще более морщинистой. Шийла повернула голову женщины. На другом ее глазу, между веками, она заметила прозрачную чешуйку, подцепила ее ногтями и положила себе в рот. Когда, придя в сознание, женщина увидела, какими стали ее глаза, пощу- пала свою новую кожу, повертелась перед зеркалом, чтобы убедиться, в ка- кую красавицу превратилась, особенно анфас, то на вопрос, что она готова сделать для доктора Шийлы Файнберг, у нее был один ответ: - Все, что угодно! - Отлично,- сказал Шийла.- Итак, у вас много друзей. Мне бы хотелось оказать им специфическую помощь. Я открываю клинику. - Вы будете богаты! Шийла улыбнулась. Богатство - утеха людей. Интересно, появится ли ког- да-нибудь у ее вида собственная валюта? О том, чтобы сделать свой вид лучше или, наоборот, хуже людей, она не помышляла. Это не имело для нее значения. С помощью логики Шийла Фай- нберг сформулировала мысль, которая присутствовала в ее сознании в виде инстинктивного чувства с момента перерождения; она знакома любому солда- ту, побывавшему в бою. Ты убиваешь не потому, что прав, храбр, даже не потому, что зол. Ты убиваешь для того, чтобы жить. Убиваешь других за то, что они другие. Шийла видела теперь, насколько ложны все доводы, которые приводило че- ловечество в оправдание войн. Люди сражаются не за справедливость, даже не ради завоеваний, а просто потому, что другой - он и есть другой. Гра- ница, непонятный язык, чудная одежда, именуемая "формой",- все это помо- гает распознать Другого. Будучи студенткой, она не изучала политологию или историю, но теперь чувствовала, что понимает в людях куда больше, чем любой ученый, подна- торевший в этих лженауках. Возможно, ее вид окажется удачливее и не станет, в отличие от людей, изводить себе подобных, а обратит свою силу против других видов. - Да, я буду богата,- кивнула Шийла. Пусть эта самка из человеческой породы считает, что ей нужны деньги. Шийле требовалась девушка с большой грудью, девушка с красивым носом, соломенная блондинка, обладательница гладких, нежных бедер. - Нежных? - Гладких и полных,- поправилась Шийла. - Столько достоинств у одной? - Нет, нет. Пусть их будет несколько. Но все - белые. - Ваш метод действует только на людей одной расы? - Наоборот! Между расами нет ровно никакой разницы, разве что космети- ческая. Но какая белая захочет черную грудь? И наоборот. - Как интересно!- сказала женщина. На самом деле ей это было вовсе не интересно. Она покосилась на свою левую грудь и представила себе, как она смотрелась бы, если бы к ней ве- рнулась молодость. Или если бы грудь внезапно выросла. Она всегда твер- дила, что очень рада, что у нее не такая огромная, вульгарная грудь. Ог- ромные груди она всегда обзывала американским извращением, бескультур- ьем, отвратительным для по-настоящему цивилизованных людей. - Я знаю одну: сама тоненькая, а грудь - пятый номер,- обрадовалась женщина. Шийлу беспокоили другие проблемы. Она уже целый день не ела. Она напа- ла на старушку, ходившую за хлебом. Хлеб она не тронула. На следующий день явились девушки. Через сутки у Шийлы Файнберг была именно такая внешность, которую ее мать называла "кричащей". Нос больше не горбился, грудь вызывающе выпи- рала, бедра изгибались сладострастной дугой, волосы стали длинными, зо- лотистыми. Полиция ее ни за что не опознает. Но важнее было другое: своей красо- той она сможет покорять самцов человека. Пусть власти напустят на нее свои лучшие силы: сперва им придется найти и узнать ее, а потом устоять перед ее чарами. Пусть ее ищут - теперь эта проблема отодвинулась на задний план, сме- нившись другой: ей требовался партнер. Весь день она испытывала странное возбуждение. Ей было трудно не те- реться задом о двери и не распространять по всему Бостону и окрестностям свой запах. Попросту говоря, у нее началась течка. Она была готова к продолжению рода. Она еще дважды пообедала. Трупы с выгрызенными животами породили пани- ку. Город наводнили агенты федеральных служб. Здесь были и сотрудники секретной службы министерства финансов США, хотя их это и не касалось, агенты ФБР, хотя преступления не представляли собой покушения на феде- ральные законы. Трупы изучали специалисты из ЦРУ, хотя закон не разре- шает агентству действовать в пределах страны. Мэр города, столкнувшись с проблемой, оказавшейся выше его понимания, на решение которой у него не было ни малейшей надежды, произнес по теле- видению следующие слова: "Мы удвоили бдительность, развернули огромные силы и приближаемся к тому, чтобы положить этому ужасу конец". Если в этих словах и был какой-то смысл, то лишь тот, что город тратил все больше денег. Выжившим придется расплачиваться за это, платя больше налогов. Стояло лето. Горожане города готовились к ежегодним осенним беспоряд- кам на расовой основе. Но Шийла знала о них больше, чем знают о себе они сами. Она знала, что люди с разным цветом кожи одинаковы. Знала она и другое: учитывая продолжительность вынашивания, процесс воспроизводства грозил занять слишком много времени. "Возможно,- думала Шийла,- мне удастся изготовлять себе подобных уско- ренным методом". Под "себе подобными" она подразумевала не большегрудых блондинок. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ В Бостонской биологической аспирантуре, где проводила свои эксперимен- ты с хромосомами печально прославившаяся доктор Шийла Файнберг, были приняты строжайшие меры безопасности. Люди, вооруженные до зубов, досаждали прохожим на тротуарах перед ла- бораторией. Допросу подвергались длинноволосые и бородатые. То об- стоятельство, что оснований допрашивать длинноволосых и бородатых име- лось не больше, чем в отношении коротко стриженных и опрятно одетых, ох- ранников нисколько не тревожило. Просто они не знали, кого именно ищут. Ни один из них понятия не имел, что за штука хромосома. Один подозре- вал, что она страдает левым экстремизмом, однако не был в этом до конца уверен. Все они видели фотографии доктора Шийлы Файнберг, с которых вме- сто сексуальной грудастой блондинки на них смотрела плоская особа с ма- лопривлекательной внешностью. Римо и Чиун предъявили удостоверения. Они всегда так поступали, когда не было необходимости силой врываться в помещение. Судя по удостовере- ниям, оба принадлежали к разведывательному подразделению министерства сельского хозяйства. Это звучало достаточно официально, чтобы проникать, куда следует, и вполне скромно, чтобы не привлекать внимания. - Этот человек - иностранец,- сказал охранник, указывая на Чиуна. - Это вы - иностранец,- сказал Чиун.- Все вы иностранцы. Но я стерплю оскорбление. Чиун, прежде питавший слабость к дневным "мыльным операм", однажды смотрел серию о нетерпимости и с тех пор полагал, что нетерпимость - это плохо. Более того, он считал ее пороком. Он поклялся, что отныне будет делом доказывать, что белые и черные ничем не хуже желтых. Своими умозаключениями он тогда поделился с Римо. "С этого дня я буду делать вид, будто твоя кровь не хуже моей,- заявил Чиун.- С мой стороны это будет проявлением терпимости и сострадания. Я буду терпимо относиться ко всем низшим расам. Этот урок я усвоил у ваше- го общества". "Папочка,- сказал ему в ответ Римо,- человека делает лучше или хуже других не его кровь. Все дело в том, как он поступает, как мыслит". "У тебя все это получается неплохо, со скидкой на то, что ты рожден белым". "Ты взял меня в ученики, потому что никто в твоей деревне не подходил на эту роль. Однажды ты попытался выдрессировать односельчанина, но тот оказался лентяем и предателем. Тебе пришлось искать ученика в мире белых людей. Так ты нашел меня". "Я не знал, что ты окажешься таким способным. Ты много знал. Я взялся за тебя благодаря твоим знаниям, а не потому, что ты белый. Я скорее по- ручил бы слону шлифовать алмазы, чем стал бы искать белого для передачи ему тайн Синанджу. Однако ты оказался на высоте, и - о, радость!- благо- даря моему таланту педагога мы получили в итоге слона, шлифующего алма- зы. Слава мне!" "Это одна из твоих молитв или упражнение для утреннего пробуждения?" - спросил Римо. Чиун не понял смысла оскорбления, но уловил язвительный тон фразы. Что ж, когда нежный, любящий бутон раскрывает свои лепестки, даруя благосло- вение, то при этом неблагодарная пчела получает возможность для злого укуса. Цветком был Чиун, пчелой - Римо. Охранник в дверях Бостонской аспирантуры впился взглядом в удостовере- ния. - Вы - Римо Клутье и Ванго Хо Пан Ку ? Так, мистер Ку? - Совершенно верно,- ответил Чиун. - Проходите,- бросил охранник. Длинный ноготь Чиуна мелькнул в воздухе со стремительностью змеиного жала. Охранник ничего не успел заметить. Однако у него зачесалась кисть. Он потер зудящее место и обнаружил на руке кровь. У него была вскрыта артерия. То был, разумеется, не слепой акт насилия. Чиун рассматривал это как дар тому, на кого он работает. Он никогда в жизни не встречал формы правления, подобной американской, и никак не мог взять в толк, почему Смит не торопится убить президента и занять трон, а посему предполагал, что они с Римо работают на благо аме- риканского народа. Римо объяснял ему, что охранники - слуги общества. Поэтому, входя в Бостонскую биологическую аспирантуру, Мастер Синанджу преподал слуге американского общества урок ответственности перед работо- дателем и проучил за заносчивость в отношении общества как такового. Кроме того, урок Чиуна означал, что нетерпимость, особенно со стороны низшей расы, будет в Америке наталкиваться на нетерпимое к ней отношение Мастера Синанджу. Наказание не было настолько суровым, чтобы охранник рухнул на колени и стал взывать о помощи, обливаясь кровью. Тут Чиун проявил понимание, ко- торого так недостает этой нации. Нельзя сказать, чтобы белые были совершенно ни для чего не пригодны. Чиун знал, что в некоторых областях они добиваются успехов. К ним отно- сились, к примеру, чудеса, происходящие у них в лабораториях. На протя- жении последних полутора веков Мастера Синанджу возвращались в свою ко- рейскую деревню с рассказами о загадках Запада. Сначала это были машины, говоря в которые, люди слышат друг друга за много миль, потом - летающие люди, движущиеся картинки на стеклянных экранах и то, как западный зна- харь без всякой умственной подготовки, просто всадив в пациента иглу, умудряется усыпить его, не причинив боли. Запад был полон загадок. Взять хотя бы распутниц с размалеванными фи- зиономиями. Сам Чиун спрашивал в молодости своего Мастера и наставника о западных женщинах. "Нет,- отвечал наставник,- неправда, что их интимный орган устроен не так и что в нем есть иголки, которые причиняют тебе боль, если ты не платишь им за услуги". "Тогда какие они?" - допытывался Чиун, по молодости лет восприимчивый к загадочным историям. "Какие есть, такие и есть. Сама жизнь - величайшая загадка. Все ос- тальное - это то, что ты знаешь или то, что упустил". "Мне больше нравится загадочное",- ответил Чиун. "Ты - самый непослушный ученик, какой когда-либо был у Учителя". Этот упрек неоднократно адресовался молодому Чиуну, но тот никогда не признавался в этом собственному ученику, Римо. Пусть Римо думает, что это он - самый непослушный ученик во всей истории Дома Синанджу. Западная лаборатория представляла собой восхитительное зрелище: колбы в форме толстых пальцев, прозрачные пробирки, огоньки, зажигаемые таинственными силами вселенной. - Это всего лишь лаборатория, папочка. - Мне хочется увидеть загадочный дематериализатор. Я слышал о нем, но мне уже много лет не удается на него взглянуть. А ваши кудесники давно держат его в своих волшебных дворцах. Давно! - Понятия не имею, о чем ты. Нам надо найти старую лабораторию доктора Файнберг и понять, кого мы, собственно, разыскиваем. - Западную волшебницу. Очень опасная порода. Прежде сила Запада никог- да не заключалась в ваших уродливых белых телах, а только в ваших волше- бных машинах. - В белом теле нет ничего уродливого. - Ты прав, Римо. Терпимость! Я должен терпимо относиться к жирным по- жирателям мяса. Мертвенная бледность может казаться красотой тем, кто сам мертвенно-бледен. Вход в лабораторию доктора Файнберг охранялся. Охранники удовлетвори- лись предъявленными им удостоверениями. - Мне здесь нравится,- сказал Чиун. В дальнем углу помещения сидел за столом брюнет лет сорока пяти, мрач- но смотревший через очки прямо перед собой. Стоило Римо сделать попытку представиться, как мрачный принялся безжизненным тоном повторять то, что твердил уже десяткам людей. При этом он не смотрел на Римо. - Нет, вещества, с помощью которого можно было бы снова создать то, во что превратилась доктор Файнберг, не существует. Нет, мы не знаем, что за процесс стоит за ее превращением. Нет, у нас не проводится аналогич- ных экспериментов. Нет, я не являюсь и не являлся членом коммунистичес- кой партии, нацистской партии, ку-клукс-клана или любой иной группиров- ки, руководствующейся человеконенавистническими идеями или планирующей свержение правительства Соединенных Штатов. Нет, я не знал, что это может произойти. Нет, мне неизвестно, где мо- жет находиться доктор