овно тридцать штук. - Лора, здесь шестьсот долларов!- вымолвил он.- Шестьсот! Надеюсь, это не взятка? Не могу же я пожертвовать карьерой ради каких-то жалких шес- тисот долларов! Лора Фарджер, которая не раз видела, как муж с благодарностью принимал подачки в пять долларов, презрительно подняла бровь. - Это не взятка. Деньги мои, я получила их за интервью для журнала. - Не спросив меня? Лора, ведь ты понятия не имеешь, как вести себя с репортерами! Ты и глазом не успеешь моргнуть, как они положат тебе свин- ью. За какие-то шестьсот долларов ты могла испортить мне карьеру! Что ты им сказала? - Что ты замечательный муж, прекрасный семьянин и что любишь собак и детей. Некоторое время Фарджер обдумывал слова жены. - Хорошо. Это нормально. А что еще? - Больше ничего. Вообще-то он хотел поговорить с тобой. - А что это за журнал? - Вылетело из головы. - Ты даешь интервью какому-то журналу, даже не удосужившись запомнить его названия?! Лора, как ты можешь? И это сейчас, когда моя карьера на взлете! Но если со средствами массовой информации начинает общаться ди- летант, любая карьера может полететь ко всем чертям. Видишь ли, Лора, политика - занятие для профессионалов, а не для домашних хозяек. - Он сказал, что за интервью с тобой заплатит шесть тысяч. - Наличными? - Наличными,- ответила Лора, которая по тону мужа сразу поняла, что как минимум поездка в Европу в этом году ей обеспечена. Шесть тысяч дол- ларов - кругленькая сумма.- Парня, который брал у меня интервью, зовут Римо, забыла фамилию. - Наличными,- продолжал переваривать информацию Уиллард Фарджер. На яхте, идущей вдоль живописного побережья Майами-Бич, человек, от которого сильно пахло сиреневым одеколоном, выслушивал жалобы шерифа Клайда Мак-Эдоу, мэра Майами-Бич Тима Картрайта и главы муниципалитета Клайда Московитца. - Фарджер становится просто невыносим,- заявил Мак-Эдоу.- Невыносим. - Невыносим,- эхом отозвался мэр Картрайт. - Страшно сказать, до чего невыносим,- поддакнул глава муниципалитета Московитц. - Чего еще ждать от дурака,- прокомментировал человек, от которого па- хло сиреневым одеколоном.- Но вы забываете, что если бы он не был дура- ком, нам было бы трудно заставить его исполнять пашу волю. - Что вы имеете ввиду?- спросил Картрайт. - Стать мишенью для тех, кто хочет упрятать вас в тюрьму, господин мэр. - Это верно. Но что они могут теперь ему сделать? Когда он приобрел такую известность. - Господа, сегодня, судя по всему, будет долгий и жаркий день, и я хо- тел бы немного вздремнуть. И вам посоветовал бы последовать моему приме- ру. Когда вы обратились ко мне за помощью, то обещали во всем довериться мне. Считайте, что я взял на себя это бремя. И не впадайте в панику, ес- ли еще пара идиотов окажутся трупами. Трое гостей переглянулись. Одно дело - суд и тюрьма, и совсем другое дело - преднамеренное убийство. - Господа, по выражению ваших лиц я вижу, что вы чувствуете себя обма- нутыми,- продолжал человек, от которого пахло сиреневым одеколоном. У него была квадратная фигура, крутые плечи и напрочь отсутствовала талия, отчего он казался ниже своих шести футов двух дюймов. Его лицо с прият- ными чертами носило отпечаток спокойствия, которое дает богатство, имеющее давние корни; это было загорелое лицо - такой загар появляется не от утомительного лежания на пляже, а приобретается естественно, если живешь в Палм-Бич, завтракаешь в патио и часто выходишь в море на собственной яхте. С обернутым вокруг бедер полотенцем, он вальяжно развалился в кресле в каюте своей роскошной яхты и снисходительно поглядывал на обеспокоенную троицу в строгих костюмах. - Позвольте задать вам один вопрос,- снова заговорил он.- Вас шокирует убийство. Оно оскорбляет ваши чувства. А вас, господин мэр, не оскор- бляет, что вам придется вернуть все миллионы, полученные в качестве взя- ток, ваши бриллианты в банковских сейфах, облигации и ценные бумаги, ра- змещенные в Швейцарии?- Не обращая внимания на отвисшую челюсть Картрай- та, он продолжал: - Или взять вас, шериф. Вас, к примеру, не волнует во- зможность расстаться с долей вашей жены в доходах строительной компании, которая получает большинство городских подрядов на строительство? А ведь доля эта составляет пятьдесят процентов. Или вдруг вас попросят вернуть деньги, на которые вы купили автомобильную мастерские, зарегистрирован- ную на имя вашего шурина? А вы, мистер Московитц, как вы относитесь к подобным перспективам? Вы готовы возвратить сумму, которую положили себе в карман, на протяжении пяти лет собирая дань с каждой сделанной в горо- де покупки в размере десяти процентов от ее цены?- Он медленно обвел глазами присутствующих.- Вы удивлены, что я так хорошо осведомлен о ва- ших делах? Но вы забыли, что у меня в руках записная книжка Буллингсвор- та и вы пока еще на свободе только потому, что она у меня, а не у него. Я заплатил за нее его смертью; надеюсь, вы хотя бы частично возместите мне расходы? Факты таковы, что некая тайная организация, созданная федеральным пра- вительством, вот уже два года копает под вас, мечтая засадить в тюрьму. Следуя моим советам, вам удалось сорвать их план. Вы публично выступили против правительства, лишив его тем самым возможности действовать против вас. Я же, вместо того чтобы подставить под огонь вас самих, выбрал для этой цели Уилларда Фарджера. И вот вас неожиданно начинают мучить сомне- ния. Но время угрызений совести давно прошло. Если вы хотите сохранить власть и избежать тюрьмы, продолжайте следовать прежним курсом. Ибо лю- бой иной путь ведет в тупик. Мэр Картрайт и шериф Мак-Эдоу хранили молчание, и только глава муници- палитета Московитц решительно покачал головой. - Если они хотели получить наши головы, то почему они не сделали это несколько месяцев назад, прежде чем началась кампания по выборам Тима?- спросил он. - Все очень просто,- ответил крепыш.- Если бы вам предъявили обвинение несколько месяцев назад, то началась бы схватка не на жизнь, а на смерть за ваши места. План Вашингтона был гораздо тоньше, коварней. Они рассчи- тывали дать вам, Картрайт, возможность выиграть выборы, а затем предъя- вить обвинение вам и всей вашей администрации. Пока все были бы в заме- шательстве, они поставили бы у руководства городом своих людей. - Но теперь-то они не смогут меня достать,- сказал Картрайт.- Мой единственный конкурент на предстоящих выборах - этот шут Полани. И если они все же решатся предъявить мне обвинение, разразится настоящий скан- дал. Крупнее, чем Уотергейт. Мы поставили их в затруднительное положе- ние. - Уотергейт готовили дилетанты,- заметил крепыш. - В прошлом сотрудники ЦРУ и ФБР,- вступился за них Картрайт. Крепыш покачал головой. - Когда они служили в своих конторах, то находились в таких условиях, которые делали их опытными профессионалами. Оказавшись предоставленными самим себе, они начали пасовать перед трудностями, заставляли людей идти на риск, которого можно было избежать. Нет, господа, вы недооцениваете своих противников. Вы раскрыли тайную организацию, которая успешно действовала на протяжении многих лет. Неужели вы думаете, что сейчас они вдруг поднимут лапки кверху и отступятся от своих планов? Послушайте ме- ня: они сейчас занимают оборонительные позиции, обдумывая новый план на- падения. И Фарджер примет на себя их первый удар. Вот почему этот идиот нам так необходим. Крепыш поднялся с подушек и подошел к окну каюты. Он взглянул на побе- режье Майами-Бич, где деньги росли прямо из песка. Взятие города всегда было целью войны, начиная с Трои и до битвы за Москву. Овладеть городом - вот настоящая победа. Сидящий у него за спиной Московитц произнес: - Вы не предупредили, что все будет именно так. - А еще я забыл вас предупредить, что по утрам бывает рассвет. Интере- сно, а чего бы вы хотели? Всегда действовать в подполье?- Он резко пове- рнулся и гневно посмотрел на них.- Господа, вы на войне.- Их лица были напряжены. Неплохо, подумал он. У них исчезает иллюзия безопасности. Это всегда полезно для новобранцев.- Впрочем, вам не о чем беспокоиться. Вы на войне, но я ваш генерал. И первым делом я сделал из Фарджера приман- ку, чтобы посмотреть, что задумали наши враги. - Но убийства?- сказал Московитц.- Убийства мне не очень-то по душе. - Я не говорю, что он будет убит. Просто он будет их первой мишенью. А теперь считаю заседание закрытым. Мой катер доставит вас в мой город. - Ваш город?- переспросил мэр Картрайт, но крепыш, от которого исходил сильный запах сиреневого одеколона, не слышал его. Он пристально смотрел вслед удаляющемуся Московитцу, поднимающемуся на надраенную до блеска палубу. Московитц все еще качал головой. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Прежде чем начать интервью, Уиллард Фарджер пожелал прояснить одни мо- мент: - Я согласился дать интервью вашему журналу не потому, что вы посулили мне шесть тысяч долларов. Я делаю это для того, чтобы еще более широкие слои американской общественности осознали, перед лицом какого преда- тельства они оказались. Я хочу, чтобы Америка вновь обратилась к тем принципам, которые сделали ее великой. Деньги при вас? - Оплата после интервью,- сказал Римо. Он заметил, что возле дома Фар- джера ошиваются двое в штатском, значит ему, возможно, придется прихва- тить с собой Фарджера, если тот не выложит все начистоту. - Буду с вами предельно откровенен,- произнес Фарджер.- Все эти деньги до последнего цента поступят в фонд избирательной кампании мэра Картрай- та. Придется раскошелиться, чтобы избрать сильного мэра, способного про- тивостоять проискам федерального правительства. Так что эти деньги в бу- квальном смысле пойдут людям. - Другими словами, вы хотите деньги вперед?- уточнил Римо. - Я хочу, чтобы люди были уверены в своих неотъемлемых правах, которые даются при рождении каждому американцу. - Тысяча долларов задатка, остальные - после интервью. - Римо, если вы позволите себя так называть,- продолжал торговаться Фарджер,- Америка переживает кризис, когда идет обострение противоречий между расами, между богатыми и бедными, между трудом и капиталом. Поря- док может навести только достойное правительство, но избрать его стоит больших денег. - Две тысячи вперед,- уступил Римо. - Наличными,- согласился Фарджер, и интервью началось. Насколько понимает Римо, Фарджер глубоко изучил деятельность некой та- йной правительственной службы и некоего Фолкрофта. Как ему это удалось? Фарджер ответил, что каждый американец обязан досконально знать, чем занимается правительство, чтобы помогать совершенствовать его деятельность. Вот так обстоят дела с правительством на сегодняшний день. Как Фарджеру удалось обнаружить, что Лига по благоустройству служила всего лишь вывеской для тайных операций, и как ему в руки попали записки Буллингсворта? Фарджер сказал, что он является достойным сыном американского общества с присущей ему системой ценностей; благородные и трудолюбивые родители приучили его к упорству в достижения поставленных целей. Как обстоит дело с записями Буллингсворта теперь: они по-прежнему на- ходятся у Фарджера? Если да, то где именно он их хранит? - Каждый человек, который желает служить интересам страны, должен иметь в своем арсенале набор определенных средств и использовать их мак- симально дальновидным и благоразумным образом,- заявил Фарджер. Кто, кроме Фарджера, знал о записях Буллингсворта? - Позвольте мне объяснить вам одну вещь. Нравственность служит ключом ко всему. Скромные труженики всей Америки, включая этот город, где я ро- дился и вырос, все как один поднимаются в едином порыве, вставая рядом со мной и скандируя: "Измена!" Римо пожал плечами. Может, настоящие репортеры знают, как прорываться через этот поток слов? Может, они знают, как надо построить вопрос, что- бы получить на него прямой ответ? - Вы не отвечаете на мои вопросы,- сказал он. - На какой именно вопрос я не ответил?- искренне удивился Фарджер. - Ни на один. - Не было случая, чтобы я не ответил на какой-то вопрос,- обиделся Фарджер.- Америку создали искренние, открытые люди, которые всегда чес- тно отвечали на прямые вопросы. Я всегда славился своей прямотой. Ну ладно, подумал Римо. Если ему нравится играть в эту игру, пусть иг- рает по моим правилам. Он внимательно вгляделся в лицо Фарджера, глубоко заглянул в глаза, окинул взглядом волосы - Фарджер потянулся, чтобы пригладить их. - Для материала нам нужны фотографии. Хороший снимок на обложку. Очень украсит журнал. Фарджер покрутил головой, чтобы Римо мог выбрать лучший ракурс. - Нужен хороший задний план,- объяснил Римо.- Задний план очень важен. - Хотите сфотографировать меня с семьей? Римо покачал головой. - Нужно какое-то важное место. Чтобы выражало ваш внутренний мир, если вы понимаете, что я имею в виду. Место, которое символизировало бы ваш дух. - Не могу же я ради одного снимка лететь в Вашингтон, чтобы сняться возле Белого дома!- сердито ответил Фарджер. - Думаю, это можно сделать где-нибудь поближе к дому. - Не поздновато ли ехать к резиденции губернатора? - Только на свежем воздухе. Чтобы создать впечатление, что вы принад- лежите земле. - Вы считаете?- с сомнением спросил Фарджер.- Я думал о себе скорее как о человеке, способном решить проблемы наших несчастных городов. - Земля и город,- согласился Римо. А есть ли у Римо идея относительно по-настоящему хорошего заднего пла- на? Он почти уверен, что есть. Шпики в штатском поехали за ними в своем автомобиле. Римо с Фарджером проехали по Коллинз-авеню, главной улице Майами-Бич, свернули, поколеси- ли по боковым улочкам и снова вернулись на Коллинз-авеню. Шпики не от- ставали. - Здесь?- спросил Фарджер. - Слишком роскошная обстановка. Если вы решите выставить свою кандида- туру на какой-нибудь пост, то оппоненты могут использовать этот снимок, чтобы заявить, будто вы представляете интересы миллионеров. - Хорошая мысль,- согласился Фарджер. - А есть здесь дорога, которая ведет из города, куда-нибудь в поля? - Конечно, но мы далековато от нее. - Сельская местность,- произнес Римо, и Фарджер развернул машину. Шпики последовали его примеру. - Остановите машину,- вдруг попросил Римо. - Но до сельской местности еще далеко! - Я знаю. Просто прошу вас остановить машину. Фарджер притормозил у обочины. Полицейская машина без опознавательных знаков тоже остановилась. Римо вылез и направился к ней. - Кто вы такие?- резко спросил он. - Служба шерифа. Округ Дейд. - Покажите документы. - Сначала вы покажите свои. Пока шпики в замешательстве доставали бумажники, Римо молниеносным движением просунул руку в окно и вынул ключ зажигания. - Эй, что вы делаете с ключом? - Ничего,- ответил Римо и, надавив большим пальцем, искривил желобок ключа.- Просто хочу быть уверен, что вы никуда не сбежите, пока не пока- жете свои документы. Шпики выхватили у него ключ. - Советуем тебе быть поосторожнее, приятель. Мы полицейские. - Хорошо, на этот раз я вас отпускаю,- произнес Римо тоном, до совер- шенства отработанным во время службы в полиции десять лет назад. Помощники шерифа удивленно переглянулись. Еще больше они удивились, когда Фарджер со своим репортером, который говорил тоном полицейского, уехали, а им все никак не удавалось завестись. - Этот сукин сын подменил ключ. Но при более тщательном рассмотрении оказалось, что это не так. Они снова вставили ключ в зажигание, но машина по-прежнему не заводилась. Наконец один из шпиков поднес ключ к правому глазу и посмотрел на бороз- дки. Тут-то он и заметил, что ключ погнут, и пока он пытался выпрямить ключ рукояткой револьвера, машина Фарджера исчезла за холмом. Через несколько миль Римо заметил чудную проселочную дорогу, ведущую в сторону болот. Фарджер въехал на нее. - А что случилось с людьми шерифа? Римо пожал плечами и указал на дерево. - Что-то там мокровато,- засомневался Фарджер.- Вы действительно нахо- дите это подходящим местом? - Давайте попробуем,- отозвался Римо. И вот Уиллард Фарджер размашистым шагом Дугласа Макартура подошел к дереву, а Римо сел за руль и подвел машину поближе, прямо в тошную жижу. - Что вы делаете?! Вы с ума сошли! Это же моя машина!- закричал Фар- джер и испуганно нырнул на водительское сиденье. Тогда Римо схватил ключ зажигания, выскользнул через другое дверцу и, резко надавив, заклинил замок, чтобы дверцу невозможно было открыть. За- тем перекатился через крышу и точно так же заклинил дверцу со стороны водителя. - Что ты делаешь, ублюдок несчастный?!- завопил Фарджер. - Беру интервью. - Открой дверь, черт побери!- Фарджер принялся дергать ручку, но ее заело. Колеса уже наполовину погрузились в вязкую грязь. Римо прыгнул на островок сухого мха возле пальмы. Достав из кармана записную книжку, он принялся ждать. - Выпустите меня отсюда!- орал Фарджер. - Минуточку, сэр. Прежде я хотел бы узнать ваше мнение по поводу эко- логической ситуации, перенаселенности городов, сельскохозяйственного и энергетического кризиса, а также положения в Индокитае и цен на мясо. Неожиданно издав чавкающий звук, передняя часть машины погрузилась в болото почти до ветрового стекла. Фарджер перебрался на заднее сиденье, затем, торопливо открыв окно, попытался вылезти из него. Римо пришлось покинуть сухой островок, чтобы запихать Фарджера на место. - Выпустите меня!- взмолился Фарджер.- Я все скажу! - Где бумаги Буллингсворта? - Не знаю. Я их в глаза не видел. - Кто дал вам компромат на Фолкрофт? - Московитц, глава муниципалитета. Он сказал, будто мэр Картрайт хо- чет, чтобы это сделал именно я. - Это Московитц убил Буллингсворта? - Нет. По крайней мере, мне об этом ничего неизвестно. Скорее всего, это сделали люди из Фолкрофта. Вы, небось, и сами оттуда? - Не говори ерунды,- ответил Римо.- Такой организации не существует. - Я этого не знал!- завизжал Фарджер.- Выпустите меня! К этому моменту машина ушла в болото по самое окна, и Фарджер едва ус- пел его закрыть, чтобы жижа не полезла внутрь. - А какого черта вам понадобилось трепать об этом несчастном Фолкроф- те? - Это была идея мэра Картрайта. Он сказал: если мы ее разоблачим, то к нам никто не сможет придраться со своими дурацкими, высосанными из пальца обвинениями. - Все ясно. Что ж, спасибо за очень содержательное интервью. - Вы что, собираетесь оставить меня здесь? - Как журналист я обязан только честно рассказывать о происшедших со- бытиях, а вовсе не вмешиваться в них. Будучи представителем "четвертой власти"...- Но Римо не имел возможности закончить свою поучительную ти- раду, поскольку с громким бульканьем "седан" Фарджера погрузился в боло- то по самую крышу. Изнутри донеслись приглушенные стоны. Римо вскочил на крышу; под его тяжестью машина погрузилась еще глубже, и площадка, на которой он стоял, начала быстро уменьшаться. Как учил его Чиун, Римо сосредоточил всю свою силу в правой руке и, распрямив ладонь, одним ударом проткнул крышу, прорезав в ней отверстие в три дюйма длиной. Затем оторвал кусок тонкого слой металла, и Фарджер вылез наружу, весь потный и в слезах. - Я только хотел, чтобы вы поняли, что я не шучу,- сказал ему Римо.- А теперь проводите меня к Московит-цу. - Конечно-конечно,- заторопился Фарджер.- Я всегда считал представите- лей прессы своими друзьями. Честно говоря, вы провели виртуозное интер- вью. Пока они ловили машину, чтобы добраться до города, Римо пообещал Фар- джеру возместить стоимость утонувшего автомобиля. - Об этом не беспокойтесь,- заверил его Фарджер.- Страховка покроет все расходы. Но интервью вы провели действительно лихо! Когда они добрались до города, Фарджер сразу же позвонил Московитцу. Тот как раз только что вернулся домой. - Клайд, тебя хочет видеть один крутой журналист,- сказал Фарджер. Но интервью так и не состоялось. Когда Римо подъехал к дому главы му- ниципалитета Клайда Московитца, дверь была открыта, в комнатах горел свет, а Московитц сидел перед телевизором, неотрывно глядя в экран, и на губах его застыла легкая улыбка. Глаза его были затуманены, а из правого уха торчала полированная рукоятка шила. Стоя возле тела Московитца и всматриваясь в это необычное орудие убийства, Римо ощутил странный цве- точный запах, который, казалось, исходил от рукоятки. И тут он почувствовал себя абсолютно беспомощным. Впервые ему показа- лось, что профессиональное умение убивать - это далеко не все, что ему сейчас необходимо. ГЛАВА ВОСЬМАЯ - Господин маршал Дворшански, ваш сиреневый одеколон, сэр.- Камердинер подал тонкий серебряный флакон на серебряном подносе; яхта тем временем раскачивалась на волнах - начинался шторм. Маршал Дворшански капнул на руку семь капель, растер их между ладонями и мягко похлопал себя по шее и щекам. - Приказать повару выбрать мясо к ужину, господин маршал? Дворшански покачал головой. - Нет, Саша, есть вещи, которые человек должен делать сам. К несчас- тью, я обнаружил, что, доверяя другим исполнение важных дел, волей-нево- лей вверяешь им свою жизнь. - Хорошо, господин маршал. Капитан спрашивает, когда возвращаться в порт. - Скажи, что пока мы побудем здесь. Переждем шторм на якоре, как это делали моряки в стародавние времена. Как переносит море моя дочь? - Как настоящий моряк, господин маршал. Дворшански усмехнулся. - Эх, если бы она была мужчиной, Саша! Если бы она была мужчиной, она задала бы всем жару, а, как ты думаешь? - Так точно, господин маршал Дворшански! Два взмаха расчески - и маршал уложил свою седеющую шевелюру в аккура- тную прическу, что-то среднее между "ежиком" и "полькой". Затем надел белую шелковую рубашку, белые хлопчатобумажные штаны и белые теннисные туфли. Прилично, аккуратно и удобно. Взглянув в зеркало, маршал похлопал себя по упругому животу. Хотя ему было за шестьдесят, он находился в от- личной форме - ни грамма лишнего веса. Когда капитан нанимал очередного матроса, всегда молодого и крепкого, Дворшански предлагал ему испытать силы в борцовском поединке и ставил 100 долларов, если тому удастся положить маршала на обе лопатки. Когда новичку это не удавалось, ставка возрастала до 200 долларов, и против маршала выходили бороться двое. Когда и двое не могли его победить, он ставил 300 долларов, чтобы его попробовали побороть трое, и 400 - если его пытались одолеть вчетвером. Четверо противников был его предел, по- беждал он их легко и даже не запыхавшись. - Боюсь, пятеро заставят меня попотеть,- говорил он. И вот теперь Дворшански входил в камбуз, как принимающий парад гене- рал. - Покажи мясо, Дмитрий,- приказал он.- Сегодня вечером оно должно быть особым. Совершенно особым. - Ради вашей дочери, господин маршал? - Да. На ужине будут моя дочь и внучка. - Я счастлив, что могу служить вашей семье, господин маршал. Дмитрий, невысокий, с квадратной фигурой человек с ярко выраженными славянскими чертами лица и кулаками, как чугунные гири, одним движением вскинул на разделочный стол тушу кабана. С чувством законной гордости он наблюдал, как маршал Дворшански разглядывает мясо. И тот действительно не был разочарован. - Дмитрий, ты мог бы отыскать ледяную воду в пустыне, а зимой в Сибири - испечь картошку в снегу, а уж в Америке ты просто творишь чудеса! Где ты умудрился раздобыть настоящее мясо, чистое мясо без единой прожилки жира? Скажи мне, Дмитрий, как тебе это удалось? Впрочем, нет, не говори, иначе пропадет все волшебство. Дмитрий упал на одно колено и стал целовать маршалу руки. - Встань, Дмитрий, встань. Сейчас же прекрати! - Маршал, я готов умереть за вас! - Только посмей!- воскликнул маршал Дворшански, поднимая слугу.- Неужели ты посмеешь обречь меня на голодную смерть среди этих дикарей? А ведь так оно и произойдет, если я останусь без моего дорогого Дмитрия! - Я приготовлю свинину под винным соусом, какой не едал даже ваш дед!- пообещал Дмитрий и, несмотря на протесты хозяина, снова принялся цело- вать ему руки. В кают-компании маршала ждали дочь и внучка. Женщины просмаливали жур- налы мод, причем мать выглядела не намного старше своей дочери, которая училась в колледже. У обеих были высокие скулы Дворшанских и удивительно ясные голубые глаза. Они были радостью и счастьем всей его жизни. - Милые вы мои!- вскричал он, раскрывая им свои объятия. Внучка сразу же бросилась к нему и, как ребенок, со смехом принялась осыпать поцелуями его лицо. Дочь подошла к нему более сдержанной походкой, но ее объятие было бо- лее сильным и страстным - в нем чувствовалась любовь зрелой женщины к своему отцу. - Здравствуй, папа,- сказала она. Эта сцена могла бы привести в заме- шательство многих людей на Манхэттене, где ее знали как Дороти Уокер, президента компании "Уокер, Хэндлман и Дейзер", королеву феминисток Мэдисон-авеню, женщину, которая вступила в схватку с гигантами и сумела победить. Настоящей причиной успеха Дороти Уокер было вовсе не то, что она, как считали многие, умела в нужный момент лечь в постель с нужным человеком. Просто у нее было удивительное чутье. Хотя не последнюю роль сыграл и еще один факт, мало кому известный за пределами этой уютной кают-компа- нии. Ее маленькое рекламное агентство на самом деле было не таким уж и маленьким: в момент открытия его основной капитал составлял двадцать пять миллионов долларов - все ее приданое, возвращенное мужем, прежде чем он исчез лет двадцать тому назад. В отличие от других агентств, которые начинали с талантливых задумок и больших надежд, "Уокер, Хэндлман и Дейзер" могло бы первые десять лет вообще обходиться без клиентов. Но как это всегда бывает, когда вовсе не нуждаешься в заказах, чтобы выжить или свести концы с концами, клиентов у агентства было хоть отбавляй. - Папочка, ты хорошо себя вел?- спросила Дороти, похлопывая его по уп- ругому животу. - По крайней мере, не лез на рожон. - Не нравится мне, как ты это говоришь,- произнесла Дороти. - О, дедушка, ты снова попал в какое-нибудь восхитительное приключе- ние? - Тери уверена, что вся твоя жизнь была полна романтики приключений. Лучше бы ты не рассказывал ей этих своих сказок. - Сказок? Но все это чистая правда! - Это еще хуже. Прошу тебя, не надо. - Мамочка, ты ничего не понимаешь. Дедушка просто ведет себя как нас- тоящий мужчина, а ты все время его ругаешь. Ну, мамочка, перестань! - Если тебе нужен настоящий мужчина, могу купить любого за 25000 в год. Вес, рост и прическа по твоему выбору. А твой дед слишком стар и слишком опытен, чтобы мотаться по всему свету, ища приключений на свою голову... - Довольно ссориться,- прервал их маршал Дворшански.- Расскажите луч- ше, как дела у вас. У Тери было множество разных новостей, и она принялась выкладывать все от начала до конца. Все ее истории были исполнены внутреннего напряжения и имели для нее огромное значение, начиная от рассказа о новом поклонни- ке и кончая сетованиями на преподавателя, который ненавидел ее. - Что еще за преподаватель?- поинтересовался маршал Дворшански. - Папа, не обращай внимания. Тери, а тебе лучше ничего такого не рас- сказывать. - Господи, да моя дочь просто невыносима! А ты слушайся свою мамочку! Когда ужин закончился и внучка отправилась спать, Дороти Уокер, урож- денная Дворшански, решила поговорить с отцом по душам. - Ну, ладно. Что у тебя на этот раз? - Что ты имеешь в виду?- спросил маршал, изображая святую невинность. - Отчего ты такой довольный? - Просто рад видеть своих крошек. - Папа, ты можешь обманывать премьер-министров, губернаторов, генера- лов и даже нефтяных шейхов, но не надо врать мне. Одно дело, когда ты просто рад видеть нас с Тери, и совсем другое - когда ты ввязываешься в какую-нибудь очередную авантюру. Маршал Дворшански напрягся. - Гражданская война в Испании - это тебе не авантюра. Да и Вторая ми- ровая тоже. А еще была Южная Америка и Йеменская кампания. - Папа, ты говоришь с Дороти. И мне хорошо известно, что, какими бы ни были твои первоначальные расчеты, тебе всегда приходится в конце концов делать грязную работу самому. Вот именно это и доставляет тебе удо- вольствие. Так что же на этот раз? Что заставило тебя нарушить данное мне слово? - Слова своего я не нарушал, поскольку на этот раз вовсе не искал при- ключений. Я честно занимался своим делом,- начал оправдываться маршал Дворшански, а потом рассказал дочери, как во время коктейля с ним в Ма- йами-Бич мэр Картрайт получил дурное известие, Маршал только и сказал при этом: "На вашем месте я бы не стал паниковать. Я бы..." Как и во многих других случаях, все началось именно так. Маршал дал неплохой совет, его обещали отблагодарить за услуги. Впрочем, в отличие от других джентльменов удачи, маршал Дворшански не был бродягой без гро- ша за душой, отправляющимся на поиски денег или драгоценностей. Как и дочь, он делал более высокие ставки. Не испытывая нужды в деньгах, он всегда требовал и получал нечто большее, чем деньги. - Я никогда прежде не владел целым городом,- объяснил он дочери.- К тому же избирательная кампания уже подходит к концу. Не может быть, что- бы Картрайт проиграл. - Скольким неугодным ты проткнул уши шилом на этот раз? - Ты же знаешь, иногда невозможно избежать определенных вещей, даже когда не получаешь от них никакого удовольствия. Но теперь все кончено, враг разгромлен. Но когда маршал Дворшански рассказал, что это за новый враг, дочь в гневе отвернулась. - Знаешь, пап, мне никогда не нравились польские анекдоты. Но теперь, выслушав тебя, эту историю насчет того, как ты счастлив, приобретя тако- го замечательного врага, я начинаю думать, что те анекдоты для нас даже слишком остроумны. Дворшански заинтересовался. Он никогда не слыхал польских анекдотов. - Думаю, если бы ты покидал свою яхту не только для того, чтобы нано- сить людям увечья или втыкать в уши шило, ты бы лучше знал, что происхо- дит в мире. Маршал тут же потребовал, чтобы дочь рассказала ему хотя бы один, и, к ее удовольствию, хохотал над каждым, как ребенок. - Я уже слышал их,- наконец произнес он, радостно хлопая себя по коле- ну.- Но мы называли их украинскими. А ты когда-нибудь слыхала о хохле, который поступил в колледж? Дороти отрицательно покачала головой. - И никто не слыхал,- заявил Дворшански и вновь загоготал, отчего лицо его покраснело, и он продолжал время от времени повторять: - Никто не слыхал,- давясь при этом от смеха. - Ужасный анекдот,- рассмеялась Дороти, которая вовсе не хотела смеяться, но смех отца был настолько заразительным, что и она не смогла удержаться. Весь вечер он рассказывал ей украинские анекдоты и остановился только тогда, когда радист сообщил, что уже на протяжении долгого времени с ним безуспешно пытается связаться мэр Картрайт. - Вопрос, не терпящий отлагательств,- сказал радист.- Убит некто по имени Московитц. - Владислав,- ответил на это маршал Дворшански,- ты когда-нибудь слы- хал о хохле, который поступил в колледж? ГЛАВА ДЕВЯТАЯ В районе Майами-Бич объявили штормовое предупреждение. Когда шериф Мак-Эдоу приехал на ранчо мэра Картрайта, в его просторный одноэтажный дом, порывистый ветер раскачивал пальмы на лужайке. Картрайт оторвался от радиоприемника; лицо его горело. На нем были бе- рмуды и белая тенниска. На радиоприемнике стояла откупоренная бутылка бурбона. Мак-Эдоу, бледный, как смерть, наклонился к нему. - Ну, что слышно? - Ничего.- Картрайт покачал головой. Мак-Эдоу, в белой рубашке с шерифской звездой и светло-серых брюках с черной кобурой на поясе, поднялся с кресла и подошел к окну. Он тоже по- качал головой. - Это была твоя идея, Тим. Твоя идея. Картрайт налил себе полстакана бубона и в два глотка его осушил. - Хорошо, признаю. Моя идея. Ну, что мне теперь, застрелиться? - Господи, Тим, во что ты нас втянул? Во что ты нас втянул? - Слушай, ты можешь успокоиться? Расслабься. Маршал говорит, что все идет хорошо. - Но он не отвечает на твои позывные! - Он сказал, чтобы мы сидели тихо и что все пока идет хорошо. Поэтому, черт побери, пока мы не доберемся до него, мы так и поступим.- Тим Кар- трайт снова наполнил стакан. - Что и говорить, наше положение просто прекрасно. Просто прекрасно! Московитц мертв. И убили его тем же способом, что и Буллингсворта. Фар- джер наделал в штаны, потому что якобы встретил парня, который может го- лыми руками разорвать крышу автомобиля, а мы спокойно сидим здесь, ожи- дая дальнейших указаний. Хорошенькое дело! Фарджер треплет языком напра- во и налево, а Московитц мертв. - Я доверяю Дворшански. - Чего же ты так много пьешь? - Просто начал праздновать победу заранее. Победу, которую одержу на выборах на следующей неделе. "Вчера вечером Тимоти Картрайт одержал убе- дительную победу на выборах, выиграв у своего сумасшедшего конкурента со счетом девяносто девять-один". - И ты так в этом уверен? Только потому, что Дворшански тебе это пообещал? Этот твой друг, великий человек, военный, политический и орга- низационный гений. Человек, который так нужен всем. Твой большой друг. - Ты сам согласился,- сказал Картрайт. - Все произошло слишком быстро. - Слишком быстро произошло другое,- огрызнулся мэр.- Ты слишком быстро забыл, что федеральные власти собирались засадить тебя в тюрягу, а ход, который предпринял Дворшански, смешал им все карты. - Лучше отбывать срок в тюрьме, чем загнуться с шилом в ухе. - Мы не можем утверждать, что это сделал Дворшански. - Как не можем быть уверены и в обратном. - А если и сделал, так что? Он ведь предупредил, что кое-кого придется убрать. - Мне это не нравится, тебе это не нравится. Но еще меньше мне нравит- ся оказаться без средств к существованию, да еще в тюрьме. Шериф отошел от окна. - Увидимся позже. Поеду в полицейское управление. В такую погоду вызо- вов будет до черта. - Давай, Клайд. Тебя для того и избрали. Защищай людей. Когда шериф ушел, Тим Картрайт наполнил стакан до краев и выключил свет. Он следил, как приближается ураган,- дождь лил сплошной стеной, город готовился во всеоружии встретить непогоду. Что же пошло не так? Ведь он согласился баллотироваться на пост мэра вовсе не для того, чтобы наживаться за счет других. Он выставил свою ка- ндидатуру просто потому, что хотел добиться чего-то в жизни. Вернувшись со второй мировой, он имел право на бесплатное образование как демобили- зованный и свято верил, что демократия - лучшая форма государственного устройства на земле. Как же получилось, что теперь у него солидный счет в швейцарском банке и он ввязался в грязную игру, лишь бы не оказаться в тюрьме? Он не брал взяток, даже когда был членом муниципального совета. Конечно, ему нужны были люди, которые делали бы взносы в фонд избирательной кампании, и их начинания неизменно получали зеленый свет, но он не делал ничего, что выходило бы за рамки закона. Когда же произошло его грехопадение: когда в фонде кампании оказался излишек и он взял эти деньги себе? Или когда он задумался, почему бы не брать деньги за те услуги, которые до этого он оказывал бесплатно? Тим Картрайт давно забыл, когда ему впервые пришло в голову использо- вать служебное положение в личных целях, зато он отлично помнил, каковы были его последние художества. И за них ему легко можно было припаять на всю катушку. И вот, чтобы избежать тюрьмы, он вверил свою судьбу человеку, который утверждал, будто знает, что такое шпионаж. Сначала все казалось очень просто. Ну, если не просто, то красиво и дерзко. Агенты ФБР имели досье на Картрайта, Мак-Эдоу и Московитца. Они знали про их банковские счета, незаконные доходы, взяточничество и вымога- тельства. Поэтому вместо того, чтобы все отрицать и защищаться, им было рекомендовано перейти в атаку. Сделать так, чтобы федеральные власти не могли использовать имеющуюся у них информацию. И план сработал! Предмет одноразового использования, Уиллард Фарджер получил задание, на которое мог согласиться только такой идиот,- атако- вать правительство. И получилось! На следующей неделе Картрайт будет из- бран на очередной срок, и правительство уже не сможет добраться до него. А к тому времени, когда они там придумают, как его достать, возможно, мэр Картрайт выйдет в отставку и решит провести остаток жизни в Швейца- рии. - Я гарантирую вам долгую и счастливую жизнь, над которой никогда не будет витать призрак тюрьмы,- сказал маршал Дворшански. Услуга стоило недорого. Всего-то и требовалось, что отдать ему город. Картрайт должен был обеспечить маршалу в Майами-Бич все, что только душе угодно. Картрайт надеялся, что Дворшански попросит всего лишь отдать ему рынок наркотиков. Сам мэр никогда не хотел с этим связываться, но деньги, которые давал наркобизнес, были слишком уж велики, чтобы от них отказаться. Защищать людей... Тим Картрайт осушил стакан, и ему захотелось пла- кать. Сейчас ему больше всего на свете хотелось бы вернуть свою жизнь к моменту, когда он впервые положил себе в карман тот излишек из фонда из- бирательной кампании. Доктор Харолд Смит выглядел озадаченным. Неужели господа из ФБР действительно думают, что кто-то из тех, кто ведет научные изыскания в рамках выделенных Фолкрофту субсидий, занимается политическим шпионажем? Да, ответили ему. Что ж, все книги и отчетность доктора Смита полностью открыты для ФБР. Только представить себе, что кто-то использовал субсидии на научные ис- следования для незаконной деятельности! Куда катится этот мир? - Вы либо очень наивный человек, либо гений,- сказал один из агентов ФБР. - Боюсь, вы ошибаетесь,- ответил доктор Смит.- Я обычный администра- тор. - Позвольте задать вам один вопрос. Почему у вас на окнах зеркальные стекла, не позволяющие заглянуть внутрь? - Они уже были, когда наш фонд купил это здание,- объяснил Смит. Он помнил, как еще десять лет назад меняли даты на всех счетах, на случай подобного расследования. Вся деятельность организации была строго закон- спирирована, начиная с компьютерных распечаток и кончая счетами на одно- стороннее стекло. Пока тайна КЮРЕ не была разгадана. Если бы продержаться еще немного, возможно, Римо успел бы совершить маленькое чудо. Придумал бы, как обез- вредить бомбу, готовую взорваться в Майами-Бич и сдернуть покровы тайны с деятельности КЮРЕ, Конечно, вероятность этого была очень мала, но для КЮРЕ это был единственный шанс. Надо ждать. Ждать от Римо сигнала "отбой тревоги". Над Майами-Бич гроза отнюдь не миновала, и виной тому был ураган "Ме- ган". Даже Чиун был не в силах ничего предпринять - антенна барахлила, и он не мог смотреть свои дневные сериалы. В гневе Мастер Синанджу воздел очи горе и, к удивлению Римо, выключил телевизор. - Ты никогда ничего подобного не делал,- заметил Римо,- особенно во время сериала "Пока Земля вертится". - Нельзя идти против сил природы,- ответил Чиун.- На такое способен только дурак. Надо их использовать и благодаря этому становиться сильнее. - Как же можно использовать ураган? - Если тебе надо узнать это, ты узнаешь. Только следует находиться в мире с этими силами. - Мне надо узнать, папочка, обязательно надо кое-что узнать! - Значит, узнаешь. - Узнаю, непременно узнаю,- сказал Римо, имитируя писклявый голос Чиуна.- Что я узнаю?- Он подошел к большому дубовому столу в центре гос- тиной их трехкомнатных апартаментов. Римо снял их на имя Чиуна, выложив последние деньги, выданные ему КЮРЕ.- Что я узнаю?- повторил он и поло- жил правую руку на угол стола.- Сконцентрироваться,- произнес он и отло- мил угол стола, словно тот был сделан из тонкой пластмассы.- Ура силе рассудка! Теперь у нас сломан стол, а я по-прежнему бессилен. Итак, па- почка, что же я узнаю? Как сохранять равновесие?- Римо оттолкнулся нога- ми от стены, коснулся ими потолка, будто подброшенный невидимой пружи- ной, и головой вниз приземлился на ковер. Тут же перевернулся и встал на ноги.- Да здравствует сила рассудка! Мы имеем след на потолке, но мы бе- ссильны. Я бессилен так же, как и ты. Мы беспомощны. Неужели ты не пони- маешь: мы просто два жалких, беспомощных наемных убийцы. - Просто,- произнес Чиун.- Просто. Ты не видишь, не слышишь и не ду- маешь. Совсем просто. - Вот именно. Мы просто бессильны.- И Римо принялся рассказывать, ка- кие шаги ему удалось предпринять для спасения КЮРЕ. Он узнал все, что только мог выболтать тот напуганный человек. Хотя Чиун был глубоко оскорблен, он кивнул в знак одобрения. - И он назвал мне имя другого человека. Чиун снова кивнул. - Но того человека убили. Чиун кивнул вновь, поскольку и в этой ситуации еще были варианты. - Тогда я стал ждать, чтобы они вышли на мой след. Чиун, соглашаясь, кивнул. Он имел в виду именно этот вариант. - Но никто на меня не вышел. Чиун глубо